К биографии Могилевского Архиепископа Евсевия (Орлинского)

После покойного Могилевского архиепископа Евсевия (Орлинского) осталась не лишенная некоторой доли интереса рукопись. Происхождение ее относится ко времени начала служения преосвященного Евсевия в сане епископа. Рукопись эта – дневник преосвященного Евсевия, веденный последним собственноручно и с большою тщательностью, начиная с 1-го апреля 1851 г. по 6-е декабря 1878 г.¹ Дневник преосвященного: Евсевия не отличается особенным богатством и разнообразием своего содержания. Преосвященный Евсевий делал в нем свои заметки почти исключительно о тех церковных службах, в которых он принимал непосредственное участие, а также о произнесенных им, как за упомянутыми службами, так и по другим случаям, словах, беседах и поучениях. Иначе говоря, дневник преосвященного Евсевия это – хронологический указатель церковных служб, в которых участвовал он сам лично, и произнесенных им слов, бесед и поучений. Все заметки дневника отличаются необыкновенной краткостью и лаконизмом. Некоторые состоят всего лишь из нескольких слов, как напр.: «литургия и поучение», «литургия и слово», «канон и поучение», «всенощное», «молебен» и. т. п. На ряду с указанными заметками вн дневнике преосвященного Евсевия встречаются изредка и другие, касающиеся главным образом тех или других случаев из его жизни и служения церкви, как напр.: перевода его из одной епархии в другую, вызова в С.-Петербург для присутствования в Св. Синоде, награждения его знаками отличия, посещения им епархий, хиротоний, приезда к нему других архипастырей и др.

При всей своей краткости некоторые из заметок преосвященного Евсевия очень характерны и для биографа его нередко могут служить весьма ценным указанием при освещении того или иного события из жизни и деятельности покойного Могилевского архипастыря. Такова, напр., заметка преосвященного Евсевия о прибытии его в город Могилёв по назначении его на Могилевскую архиерейскую кафедру. «1861 г. Генваря 30. – В г. Могилеве – в кафедр. Соборе – при встрече меня Ректор Семинарии Архим. Павел произнес речь. – Литургия. Слово на слова Ап. Петра: Блогодать вам и мир да умножатся (1Петр.1:2). Блогодарственный молебен по случаю блогополучного моего прибытия из Иркутска сюда, с возглашением многолетия Высочайшей фамилии. – Народа в церкви было довольно, но немного.»² Последния слова указывают очевидно на характер того приема, который был оказан преосвященному Евсевию в Могилеве. Прием этот не отличался по-видимому особенной сердечностью, а скорее был сдержанным и даже холодным. Какой разительный контраст представляет собою эта первая встреча преосвященного Евсевия в Могилеве с последними проводами его в том же Могилеве к месту вечного упокоения! Если встретить своего архипастыря немного нашлось желающих, то отдать ему последний свой долг явилось, по словам очевидцев, несколько тысяч человек.

Дневник преосвященного Евсевия знакомит нас с двумя только сторонами его архипастырской деятельности: церковно-богослужебной и проповеднической. Как в том, так и в другом отношении личность преосвященного Евсевия является далеко заурядной и даже, можно сказать, своего предшественника в вольно таки расстроенном приведении ее в должный вид, преосвященный Евсевий, не смотря на то, что управление епархией отнимало у него большую часть времени, почти весь свой досуг посвящал церковным службам и редкая из них не сопровождалась проповеданием им слова Божия.

С 1861-го по 1878-й год преосвященный Евсевий совершил в пределах Могилевской епархии 3086 различных церковных служб. Из них 712 совершены были им исключительно в сельских приходских храмах Могилевской епархии при обозрениях последней. Обозревал Преосвященный Евсевий Могилевскую епархию почти ежегодно.³ В поездках по епархии его всегда сопровождала архиерейская свита, так как в каждом почти обозреваемом приходе преосвященный Евсевий служил или всенощное бдение, или литургию, или же и то, и другое. Возьмем, напр., записанное в дневнике преосвященного Евсевия обозрение им Могилевской епархии в мае и июне 1873 года.

«15. В Барколабовск. женск. монастыре. 1. Всенощное.

16. Там же. – 1. Литургия и слово на слова: Иисус Христос вчера и днесь той же и во веки.

16. В г. Быхове. – Всенощное и слово: Господь же убо, по глоголании Его к ним, вознесеся на небо и седе одесную Бога.

17. Там же. – Литургия и слово на слова: Мужие Галилейстии! что стоите, зряще на небо... идуща на небо.

18. Чигиринка. – Литургия и слово: Аз есмь путь, и истина и живот.

19. Тихиничи. – 18. Всенощное 19. Литургия и слово на слова: Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите.

– В г. Рогачеве. – Всенощное.

Там же. Литурпя и слово на слова: Се есть живот втьчный... Бисус Христа (1оан.17:3). Молебен по табели.

20. Жлобин. – Всенощное.

21. Там же. – Литургия и слово на слова: Аз есмь дверь... и пажить обрящете.

– Стрешин. – Всенощное.

22. Там же. – Литургия и слово на слова: Се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века.

23. Кошелево. – Всенощное.

24. Там же. – Литургия и слово на слова: Изыдох от Отца, и приидох в мир, и паки оставляю мир, и иду ко Отцу (Ин.16:28).

– Уваровичи. – Всенощное.

25. Там же. – Литургия и слово на слова: Рече Господь: Отче! Хощу, да идеже есмь. Аз и тии будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси мне.

– Старая Белица. – Всенощное.

26. Там же. – Литургия и слово на слова: Симоне Ионин! любиши ли Мя паче сих и пр. (Ин.21:15).

– В г. Гомеле – в Троицкой церкви. – Всенощное.

27. Там же. – Литургия и слово на слова: Аще кто жаждет, да приидет ко Мне, и пиет – Вечерня и молебен Св Троице.

– Носовичи. – Всенощное и слово: приимите Духа Свята.

28. Гордуны. – Литургия и слово на слова: Господи! камо пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего камо бегу... десница Твоя. – Молебен Св. Троице

– Уть. – Всенощное.

29. Там же. – Литургия и слово: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

– Красная Буда. – Всенощное.

30. Там же. – Литургия и слово на слова: Исполняйтесь Духом, глаголюще себе во псалмех... в сердцах ваших Господеви.

– Ново-Юрковичи. – Всенощное и слово на слова: Мир вам, из читан. Еванг.

31. Старо-Юрковичи. – Литургия и слово на слова: Во имя Отца, и Сына и Св. Духа.

– Завидовка. – Поучение на слова: Ищите прежде царствия Божия и правды его, и сея вся приложатся вам.

– Кузьминичи. – Всенощное.

Июня 1. Там же. – Литургия; слово на слова: Духа не угашайте.

– Крупец. – Всенощное.

2. Жгунь. – Литургия. Слово на слова: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

– г. Гомель. – Всенощное.

3. Там же. – Литургия и слово на слова: Всяк, иже исповесть Мя пред человеки... отвергусь и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. – О важности и необходимости внешнего блогочестия.

– Радуга.–Всенощное и слово на слова из читан. Евангелия; Рече Мариам: яко призре на смирение рабы Своея.

4. Шерстин. – Литургия и слово на слова: Ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам.

– Чечерск.–Всенощное.

5. Там же. – Литургия и слово на слова: Марфо, Марфо... благую часть избра, яже не отнимется от нея.

6. Старые Журавичи. – Литургия и слово на слова: Рече Господь: не всяк глоголяй Ми: Господи! Господи! внидет в царствие Божие, но творяй волю Отца Моего.

7. Кузьковичи. – Литургия и слово на слова: Что страшливи есте маловери?⁴

Это совершение преосвященным Евсевием церковных служб в каждом почти обозреваемом им приходе заслуживает особенного внимания. Архиерейские служены в сельских приходских храмах вообще крайне редки. Бывают они там лишь в особых, исключительных. случаях: по поводу, напр., освящения нового храма, и т. п. Поэтому совершенно естественно, что служения эти привлекают всегда массу богомольцев, приходящих нередко издалека, производит на них сильное впечатление невиданной еще последними торжественностью и благолепием и надолго остаются у них в памяти. И преосвященному Евсевию это было хорошо известно. Вот почему при обозрениях своей епархии он неутомимо совершал церковные службы, не смотря на все неудобства довольно продолжительных путешествий с многочисленной архиерейской свитой. Не менее важное значение имели служения преосвященного Евсевия в сельских приходских храмах и в другом отношении. Привлекая своею необычайностью значительное количество молящихся, они давали ему всякий раз весьма удобный случай, для проповеди слова Божия, для архипастырского наставления и научения Своих пасомых. Властное, авторитетное слово архипастыря нигде не найдет себе более плодотворной почвы, нигде не будет так убедительно и действенно, как именно в подобных случаях, при посещении архипастырем нередко самых глухих и отдаленных уголков своей епархии. И преосвященный Евсевий никогда не оставлял без внимания столь удобного для проповеди случая. Напротив, он как бы сам создавал его и всегда широко им пользовался. Доказательством этого служит собственноручный его дневник. С личной любовью преосвященного Евсевия к совершению церковных служб соединялось здесь и его глубокое знание психологии простого народа и мудрая его архипастырская предусмотрительность. Нисколько не удивительно поэтому, что служение и проповеди преосвященного Евсевия привлекали всегда значительное число слушателей и при том не одних только православных, но даже, как это видно из записей его дневника, и католиков. Последний факт весьма знаменателен, так как имел место в епархии, где население по вероисповеданию смешанное, причем взаимное отношение его между собою на почве религиозной и доселе оставляет желать много лучшего. Долгая и упорная пропаганда латинства, продолжающаяся в Белорусском крае и по настоящее время, пропаганда, с которой православная церковь с давних пор ведет непрерывную борьбу, никоим образом не могла содействовать такому возвышению авторитета православного епископа, чтобы его шли слушать даже католики, которым строго на строго запрещено ксендзами и к простым-то православным «попам» идти, а тем более к их епископу.

* * *⁵

Преосвященный Евсевий очень усердно относился к своей обязанности учителя церкви или проповедника, возложенной на него званием архипастыря. Как видно из его дневника, он не пропускал без проповеди слова Божия почти ни одной литургии, которую совершал.⁶ Это не было для него затруднительно: он обладал легкою и обильною производительностью и составление проповедей давалось ему не трудно. При его живой и богатой мысли и при всегда действенном в нем чувстве веры, у него сами собой текли с пера, на бумагу слова назидания. И слово, написанное зараз, без долгого раздумывания, выходило словом сильным, основательным и впечатлительным. Это было ясное слово, носившее в себе духовный свет на разные предметы христианской мысли, и сообщавшее его и простым и ученым людям, приходившим в церковь по движенью благочестивого чувства. Современники могли не поражаться им, но они не могли не признать, что с ними или к ним говорит умный человек и христиански образованный пастырь, желающий всем передать церковное учение, свои здравые суждения и доброе благочестивое настроение. Выбором материала не свободно распоряжается личное чувство проповедника. Пред его умом носится общая совокупность христианского учения, как предмет веры, обязательный для всех христиан, и из готовой сокровищницы он берет материал для назидания своих слушателей, большею частью по указанно церковного (евангельского или апостольского) чтения. Предмет проповеди таким образом подсказывается как бы отвне, а не извлекается из груди оратора, занятого тесною думою, и к ней старающегося преклонить умы и сердца слушателей. При таком методе выбора проповеднического материала не всегда удобный доступ на церковную кафедру находит прихотливая и изменчивая современность, с ее частными запросами, болезнями и недостатками. Проповедь Евсевия общего характера по своему содержанию, но чрез это общее в разных местах все же проторгаются отголоски времени. Да иначе и быть не могло, потому что на мысли его, распоряжавшейся богатством проповеднического материала, не могло не отразиться его время, хотя некоторыми своими сторонами, и чувство современности в иной час склоняло проповедь Евсевия к ответу на те или иные явления, переживаемые знакомыми ему поколениями.

При выборе матери для проповеди преосвященный Евсевий большею частью поступал самым прямым и обыкновенным путем, употребляемым в церкви еще с древних времен. Он обращал вниманье на дневное Евангелие, иногда апостольское чтение и здесь выдвигал какой-либо текст, из которого развивал главную мысль своей проповеди. Событие, дающее смысл празднику или случай, по которому совершается в церкви богослужебное торжество, например, в царские дни, имеет для него здесь значение и часто определяет выбор материи для проповеди, в особенности когда этот случай воспоминается или представляется в евангельском чтении. Таким образом, разные случайные предметы дают содержание проповедям Евсевия, по вызову евангельских чтений или других соприкосповенных обстоятельств!.. Проповедник говорит то о необходимости веры, то о последовании воле Божией, то о подлежащем чествовании праздников, то о братолюбии или любви ко врагам, то о милосердии, – везде мы видим тонкое нравственное чувство, образованное и развитое христианским или евангельским словом.

После этих общих замечаний мы перейдем к более частному разбору проповедей преосвященного Евсевия, насколько то возможно по имеющимся в его дневнике кратким заметкам.

Преосвященный Евсевий почти всегда указывает в своем дневнике место, где им сказана была та или иная проповедь, текст, на который она была сказана, а иногда в нескольких словах и главное ее содержание.⁷ Так, напр.: «Слово на слова: Ныне отпущаеши раба твоего Владыко... спасение твое. О том, как мы должны проводить жизнь, чтобы питать надежду переселиться в вечность с миром»; «Слово к причастникам: Чашу спасения прииму и имя Господне призову. Причащение Св. Таин обязывает к непрестанному призыванию Господа или к непрестанной молитве»; „Слово на слова: Христос пострада по нас, нам оставил образ, да последуем стопам Его. Оставил образ: а, в своем учении; б, в своем примере; в, в своих истинных последователях, или в примерах св. Апостолов, мучеников и др. святых и в учении св. учителей“ и т. п.⁸ По таким кратким замечаниям преосвященного Евсевия можно судить до некоторой степени и о характере содержания его проповеди.

Господствующее направление проповеди преосвященного Евсевия можно назвать нравственно-практическим направлением.

Трудно, и нет особенной надобности, для уяснения содержания проповеди преосвященного Евсевия и в частности его нравоучения, подробно передавать все разнообразие нравственных уроков, предлагаемых его проповедным словом. В той нравственно-практической сфере, в которой вращается мысль нашего проповедника при служении церковному слову, он держится большею частью общих сторон и из общей системы христианского нравоучения извлекает для назидания слушателей уроки хотя живые и близкие сердцу человека, но в то же время довольно общие, не имеющие на себе печати новизны и не отличающиеся своеобразною оригинальностью. Местные и временные отношения, в которых он находился, мало и редко определяли направление и содержание его назиданий. Христианское сознание, живо действующее в благочестивом члене церкви, чувство веры и ревности о спасении братий своих указывали ему материи, о которых он говорил с церковной кафедры слушателям, вверенным его пастырскому руководству. В его проповедях предлагаются советы и наставления, пригодные и полезные всякому человеку, находящемуся под игом греха и желающему освободиться от этого тяжелого ига, выражаются чувства, какие питала и питает душа человека-христианина, видящего свое тяжелое, бедственное состояние на земле и вместе с тем все бесконечное величие божественной Любви, нас спасающей. Ныне многие с предубеждением или даже прямо с пренебрежением относятся к проповедям, раскрывающим общегодное христианское нравоучение. В наше время заслуживают внимание и высоко ценятся только те проповеди, которые служат современности или занимаются современными вопросами, и чем рельефнее изображают они болезни века, чем больше раздражения доставляют они болеющему поколению смелым раскрытием язв его, тем считаются выше. Но мы характеризуем проповедь покойного архипастыря не для похвалы ему и не для осуждения, а для того только, чтобы дать читателю более ясное представление о ней. При этом мы не можем не заметить, что считаем нужным и стоющим внимания оба направления проповеди, – и то, которое поставляет главною задачею для себя раскрытие святого закона христианской жизни, данного в Евангелии, – и то, которое ставит для себя задачею борьбу с болезнями и заблуждениями современности.

Мы назвали преобладающее направление проповеди преосвященного Евсевия нравственно-практическим. Но это не нужно понимать слишком строго. Преобладающее нравственно-практическое направление отнюдь не исключает, рассуждений и вопросов теоретического свойства и разъяснение предметов веры и богослужения для назидания слушателей. Тайна домостроительства Божия о нашем спасении стоит пред взором всякого проповедника и он не может не касаться ее. У преосв. Евсевия есть богословствование о тайне воплощения Сына Божия, чрез которую совершилось наше пакибытие; есть размышления о Божеском величии Иисуса Христа и Его Божественных совершенствах, о поклонения Богу духом, о пути в обители небесные чрез веру в Иисуса Христа, о величии нашего звания во Христе, о важности и необходимости пребывания в Церкви Христовой, о состоянии Иисуса Христа во гробе; говорит он о даровании нам блогодати Св. Духа и изображает величие этого дара; говорит о служении ангелов людям и в частности об ангелах хранителях; изображает покровительство, какое оказывает нам пресвятая Матерь Божья, всегда готовая ходатайствовать за нас и помогать нам; напоминает слушателям о том живом союзе, в каком пребывают в церкви живые с умершими и т. д.

К этим словам догматического содержания нужно присоединить слова, имеющие своим предметом обряды и чины богослужебные и их значение. Проповедник многое изъясняет из тех богослужебных обрядов и действий, которые совершаются пред нашими глазами и для многих кажутся не вполне ясными, по своему происхождению и значению. Так, он посвящает особое слово изъяснению обряда освящения воды 1-го августа, изъяснению обряда умовения ног в четверток страстной недели, изъяснению церковного обычая совершать крестные ходы; – есть у него слово о значении чина православия, совершаемого в первую седьмицу великого поста, об обряде изнесения и приближения верующим для поклонения животворящего креста Христова в третью неделю св. четыредесятницы; есть слово о значении крестного знамения, о значении христианского обычая приветствовать друг друга в праздник св. Пасхи словами: „Христос Воскресе”.⁹

Есть в дневнике преосв. Евсевия указания и на слова исторические, хотя их и немного. Таковы, напр., слова на день Вознесения на небо Господа Иисуса Христа, на день Преображения Господня, Успения Пресв. Богородицы, в неделю св. Жен Мироносиц.

Мы указали довольно слов с содержанием теоретико-догматическим и историческим. Но они не могут давать основания изменять или ослаблять ту общую характеристику, какую дали мы всей проповеднической деятельности преосв. Евсевия. Немало у него слов теоретического характера, но они почти исчезают в общей массе слов нравственно-практического содержания. Далее, вопросы и предметы, в них затрагиваемые и обсуждаемые, не принадлежат к области предметов и вопросов более или менее отвлеченных, составляющих достояние умов, стремящихся к высшему ведению. Все они составляют достояние общего христианского сознания; всеми ими занимается более или менее каждый христианин и все они непосредственно соприкасаются с практическою областью, входят в круг практического знания и нравственной жизни нашей. А главное (что особенно важно для определения господствующего направления проповеди преосв. Евсевия), поднимая какой-либо вопрос догматически, проповедник никогда не остается в чисто-теоретической области. Он не входит во всестороннее разъяснение поднимаемых теоретических вопросов, не старается с полнотою научного исследования раскрыть и доказать истину, не прибегает к расследованиям и заключениям. Он с такой стороны схватывает предмет, с какой он соприкасается с нашею нравственною жизнедеятельностью, – ставит вопрос, указывает предмет веры, и спешит скорее перейти из области теоретической в область практическую, из истины теоретической старается делать приложение к нашей жизни и деятельности, извлекает из нее нравственный урок, указывает в ней возбуждение к бдительности над собою, к очищению сердца, к добродетельной, богоугодной жизни и т. п. Мы не можем не заметить при этом, что такая общедоступность содержания, какою отличается проповедь преосв. Евсевия, с преобладающим наклонением в практическую сторону, составляет неотъемлемое достоинство наиболее видных и славных проповедников христианских. Высоким образцом в этом отношении может служить св. Иоанн Златоуст, которому бесспорно принадлежит первое место между учителями – проповедниками вселенской церкви.

* * *¹⁰

Дневник преосв. Евсевия дает нам, таким образом, представление лишь об одной стороне его проповеди, а именно, о ее содержании. Остановившись на одном этом, мы дали бы слишком одностороннюю и неполную характеристику проповеди преосв. Евсевия. Последняя между тем заслуживает внимания в отношении не только одного содержания своего. К сожалению, данные дневника слишком скудны и ничего не говорят, напр., о характере его проповеди, о языке ее и т. п. Желая однако дать читателю по возможности более или менее целостное представление о проповеди преосв. Евсевия, мы считаем необходимым в данном случае выйти несколько из рамок оставленного им дневника и обратиться с указанной целью к другим источникам, какими являются прежде всего печатные издания его проповедей, а затем воспоминания о преосв. Евсевии оставшихся еще в живых свидетелей его проповеднической деятельности в Могилеве.

Проповеди преосв. Евсевия поучительны не только своим содержанием, но еще более характером своим. Они дышат духом помазания и представляют из себя не столько слово премудрости человеческой, гоняющееся за внешнею художественностью, сколько отображение слова Божия, простого, но в то же время сильного и действенного в простоте своей. Когда говорил на церковной кафедре преосв. Евсевия, его слушатели чувствовали, что говорит с ними не ученый, не оратор,¹¹ а преемник по служению отцев церкви. Священно-церковная закваска ощущается в каждом его слове. Он говорит сам за себя; но те вдохновения, какие возбуждали его мысль и руководили его словом, – вдохновения всецело церковные; они возникают из сокровищницы веры, хранимой в церкви, и развиваются на почве благочестивого сердца, питаемого учением церкви. Речь его всегда теплая, задушевная; потому что всегда согрета дыханием благочестивой души и исходит от сердца, а потому и действует на сердце.

Действенность проповедного слова пресв. Евсевия много зависит еще от частого обращения его к слушателям. Преосв. Евсевий на церковной кафедре никогда не устранялся от слушателей, никогда не замыкался в предмет свой. Когда он говорит свою проповедь, у него всегда перед глазами его слушатели, с их религиозными нуждами, с их пожеланиями и чувствами, и он прямо отвечает на эти нужды, чувства и пожелания. Проповедь его никогда не представляет из себя холодного сухого рассуждения, в котором бы автор, всецело погруженный в предмет свой, дал отвлеченное разъяснение его сущности и свойств, как это делается в чисто ученом исследовании. Он настолько затрагивает и раскрывает предмет, насколько он входит в живое и непосредственное соприкосновение к сердцам его слушателей. Это придает его проповедям живость и практическую годность, не смотря на общий и отвлеченный характер тех материй, какие составляют иной раз содержание его проповедей и подвергаются в них обсуждению. Не опуская из вида слушателей при раскрытии самых общих матерей, проповедник постоянно делает к ним обращения, ставит пред ними вопросы, на которые они сами должны давать ответы, и тем будить их мысль и душу.

Когда мы обращаем внимание на внешний характер проповеди преос. Евсевия, нам прежде всего бросается в глаза правильность расположения и построения ее. Большею частью мы встречаем у него форму слова, хотя встречается нередко и беседа, изъясняющая целое евангельское зачало.¹² Во главе слова стоит текст, избранный часто из дневного чтения евангелия или апостола и служащий руководительным и источным началом всей проповеди. Заглавный стих не стоит в беседах, раскрывающих целое зачало евангельское. Случаются слова и без текста, но как редкость. Самое раскрытие темы в проповедях преосв. Евсевия состоит из ясных представлений, относящихся к предмету, и эти представления излагаются всегда с такою связностью и последовательностью, что внимание слушателей не могло затрудняться усвоением себе всего слова, во всей его полноте.

Состав проповеди у преосв. Евсевия всегда прозрачен и ясен: насквозь видна в нем главная мысль, в ее частных видоизменениях, и при этой прозрачности она как бы сама собою ложится в сознание слушателей. У него нет запутанного и сложного хода мысли, нет искусственных и отдельных приступов. Он сразу, после нескольких вводных слов, приступает к главной мысли, сразу выставляет ее пред слушателями и развитие ее не отягчает вставочными эпизодами и отступлениями. Практический такт преосв. Евсевия не дозволял ему отягощать внимание слушателей сложною пищею, излишними дроблениями и множеством представлений, давящих одно другое и не дающих возможности сознанию слушателей сосредоточиться на чем-нибудь одном. Тот же такт предписывал ему соблюдать возможную умеренность в объеме проповеди: его слова, а иногда даже и беседы, не стремившиеся к всестороннему пониманию предмета, довольно коротки, – больше четверти часа не требуется на них произношение, а чаще всего и того менее, – а потому и не требуют особых делений, облегчающих памяти слушателей восприятие и усвоение содержания проповеди. Но если проповедь отличается от других своим объемом и является словом пространным, каковы, наприм., беседы, тогда мы видим в ней и деления, что требуется уже самой формой проповеди.

В изложении проповеди у преосв. Евсевия между другими свойствами особенно заметным является библеизм или частое употребление текстов св. Писания при раскрытии какого-либо предмета. Знанием св. Писания, как видно, вполне обладал преосв. Евсевий, и потому всякий раз оно предлагало ему богатые средства для развития, выражения и усиления своих мыслей. Когда он говорит об известном предмете веры или нравственности, – библейские места, сюда относящаяся, свободно воспроизводятся в его воспоминании, и речь его течет, блеща отборными текстами из св. Писания. Наши новые проповеди зачастую не отличаются таким богатством текстов, и между прочим от того, что новые проповедники не владеют в такой мере знанием св. Писания, в какой всегда владели и владеют им все лучшие проповедники, к каковым бесспорно должен быть отнесен и преосв. Евсевий.

Заслуживает внимания и язык проповедей преосв. Евсевия. Его язык всегда точный и ясный, не заставляющий слушателя доискиваться смысла слов его, и не отуманивающий его не для всех понятными терминами и фразами. Это чистый русский литературный язык, при всей простоте своей и общепонятности соблюдающий благородство и некоторое изящество, и в то же время отличающийся особенностями церковно-библейского слово выражения. При чтении проповедей преосв. Евсевия, чувствуется в авторе образованный писатель, прекрасно владеющей русскою литературною речью, и в то же время церковный человек. Речь его везде правильная, чистая и вполне приличная на церковной кафедре. Этот язык в особенности нужно ставить в образец нынешнему поколению, выступающему на поприще церковно- проповеднического служения, когда в языке церковной кафедры замечается фельетонная развязность и распущенность речи, когда в проповедном слове исчезает колорит церковно-библейский, и когда речь проповедника пестрится множеством иностранных слов и технических выражений, может быть, нужных и не избежных в школе или в ученых сочинениях, но совершенно неуместных на церковной кафедре. Тем более нужно выставлять на вид эту чистоту языка, соблюдающего всегда церковное приличие, что в этом отношении нередко погрешают самые видные и талантливые проповедники, своим влиянием способные увлечь на ложный путь молодых проповедников, которым чрез то грозит опасность утратить тот вид церковного приличия в выражении, нарушение которого не может не оскорблять благочестивого слуха. Тон речи в проповеди преосв. Евсевия всегда спокойный, исполненный достоинства, не меняющейся от начала до конца. Легкое движение чувства сопровождает всегда его проповеднические рассуждения; но это движение чувства, возбуждая некоторую живость мысли, скрывается за течением высказываемых представлений и не заявляет себя в языке какими-либо особыми признаками. Из тона спокойного рассуждения почти никогда не выходит преосв. Евсевия в своих проповедях; и потому нет у него каких-либо резких ораторских оборотов, пламенных восклицаний и обращений, искусственного извитиая слова, рассчитанного на то, чтобы понравиться слушателям и произвесть ни них особенное впечатление. – Вообще, если слово есть выражение внутреннего человека, то ровная, чистая, спокойная и исполненная благородства и достоинства речь преосв. Евсевия служит отпечатком души чистой, всегда ровной себе, спокойной и самообладающей, полной благородного достоинства.

И. Иващенко