В 3-ю неделю поста

Святая Церковь, совершая ныне торжественное поклонение животворящему кресту Господню, воззывает всех нас почтить с благоговением устами и сердцем, преклонением колен и повержением всего тела долу, крест Христов, как спасительное оружие мира, – оружие непобедимой победы, на нем же Христос, Царь славы волей руце распростер, вознес нас на первое блаженство. Благоговейное поклонение кресту Господню, совершаемое в средине св. Четыредесятницы в третью седмицу поста, установлено св. Церковью от древних времен.

Почему же св. Церковью в средине св. Четыредесятницы с такой торжественностью совершается поклонение животворящему кресту, в честь Распеншегося на кресте, обратим благоговейный взор на причину такового установления.

И всегда, а особенно в сие время св. Церковь представляет нам крест Христов, как силу для укрепления, как утешение для ободрения, как знамение победы для духовного торжества на совершаемом поприще поста.

Св. Церковь представляет нам ныне крест Христов, как силу для укрепления.

Четыредесятидневный пост св. Церковь установила в подражание четыредесятидневному посту Спасителя, дабы и мы, но мере сил наших, подвизались вкупе с Подвигоположником нашим подвигом поста. Но немощная плоть наша, при внешних лишениях, ощущая изнеможение, исполняется чувством уныния. Итак, для воскрыления духа нашего и для укрепления немощной плоти в подвиге воздержания, св. Церковь, как мудрая детоводительница, представляет пред взоры наши животворящий крест. В сем спасительном орудии страданий Господа нашего преднаписуя нам сокращению все подвиги, подъятые за нас Спасителем нашим, тщится укрепить нашу немощь, подвигнуть к терпению, и превозможению трудностей дух наш. И подлинно, если Господь наш ради нашего спасения подъял толикие страдания: то мы ли, взирая на Начальника веры и Совершителя Иисуса, не подвигнемся священной ревностью хотя несколько потерпеть ради собственного своего спасения? Если Сын Вышнего, Богочеловек – Господь Иисус ради грешников и от грешников претерпел бесчисленные страдания: то мы ли будем унывать в подвиге со страстями и похотями, мы ли не будем сподвизаться Ходатаю спасения нашего против собственного греха нашего (Евр. 12:3,4)? Когда мы живо представим скорби и болезни нашего Спасителя, то наши скорби и болезни в собственных глазах наших явятся нам ничтожными; а когда помыслим, что и Сын Вышнего, для нас человеков и для нашего спасения, соделавшись человеком, вошел в небесную славу не иначе, как страданиями, то и мы одушевимся твердою надеждою, что сели, по благодати Спасителя нашего, будем с Ним страдать, то вкупе с Ним и прославимся.

Св. Церковь представляет нам ныне крест Христов, как утешение для услаждения горестей постного поприща.

Четыредесятидневный пост представляет собою образ четыредесятидневного странствования Израильтян в пустыне. Как там для плотского Израиля были, так и здесь для плотского нашего человека на скорбном пути очистительного шествия есть горькие источники, проистекающие от скорби постного поприща. Посему, как Боговодимый вождь Израиля, Моисей, по переходе с народом Божиим чрез Чермное море и по трехдневном шествии безводной пустынею, достигши до горьких вод Мирры, самые сии горькие воды претворил для жаждущего народа в сладкие посредством показанного Богом древа, вложив оное в горький источник: так и св. Церковь, по трехседмичном шествии путем св. поста, во утоление скорби поста, влагает в горький источник наших плотских мыслей, чувствований, расположений животворящее древо креста Господня, услаждает им горечь чувственности нашей, ободряя нас, что крестные подвиги имеют внутреннее утешение, что чем кто более вкусит духовной горечи самоотвержения, тем исполнится обильнейшей сладости духовного животворения; что как Израильтянам после вод Мирры ниспослано было небесное брашно, ниспослан был хлеб ангельский, манна; так и после горьких вод покаяния Христос дарует алчущим и жаждущим правды насыщение духовное, дарует сладостное чувство мира, утешительное предвкушение небесной славы и радость о Духе Святе.

Святая Церковь представляет нам ныне крест Христов, как знамение победы для духовного торжества.

Богомудро св. Церковью установлено празднование креста по средине Четыредесятницы, дабы подвижники воздержания по средине духовного поприща, взирая на крест, как на спасительное знамение победы, обретали в нем новое подкрепление силам, новое ободрение духу.

Какое же является в кресте еще новое подкрепление нашему бессилию, для воскрыления духа нашего к Христоподражательным подвигам?

Крест Христов, как победное знамение, явственно воззывает всех подвижников воздержания к торжеству и славе. Сие божественное знамение всемирной победы, возносимое пред нами, служит для нас провозвестником того, что грядет, что шествует в след за ним и Сам Избавитель наш, Сам Победитель врагов наших. Как победоносный царь, шествующий со славой победы, прежде пришествия своего, предпосылает знамения своей победы, за тем и сам приходит со славой, дабы вместе с избавленным народом своим, вместе с соучастниками подвигов своих насладиться радостью и веселием торжества. Подобным образом Царь славы, Господь наш Иисус Христос, одержав победу над всемирным врагом, и своим воскресением ниспровергнув смерть и ад, предпосылает скипетр свой, животворящий крест, дабы мы, при виде победного знамения, уготовились достойно принять и самого Победителя, за победу над врагами нашими благодарно прославить Его, и вкупе с Ним разделит спасительные плоды победы Его.

Посему как древо жизни таинственно было насаждено посреди земного рая: так и крестное древо, как истинное древо жизни, таинственно Церковью насаждено посреди умного рая, посреди св. Четыредесятницы, в подкрепление нашей немощи, в поощрение к подвигам, в знамение победы и в надежду спасения. Мы не умели в праотцах наших в райском состоянии вкушать сладость древа животного и блаженствовать. Итак, вот на земле изгнания научимся вкушать спасительную горечь креста; на земле странствования потщимся силою Умершего на кресте мало по малу возвращать потерянную жизнь и блаженство. В раю сладости древо было источником жизни нашей; но древом потеряли мы и жизнь. Древом же самоумерщвления потщимся паки возвратить себе жизнь; древом креста сраспинаясь и умирая со Христом, убьем нас убившего. Вкушающие спасительную горечь от древа крестного не к тому умирают, но исцелевают и оживотворяются во спасение.

Поклонимся убо животворящему кресту; почтим его и устами нашими; прославим его и в теле нашем, и в духе нашем. Почтим крест Христов устами в благоговейном лобзании; прославим в теле нашем смиренным повержением пред ним, а паче ношением крестных язв умерщвления на теле нашем. Прославим Его в духе нашем воображением в уме и сердце страданий распеншегося за нас на кресте Господа, а паче распинанием на кресте всего ветхого человека нашего.

Силою креста Твоего, Господи Иисусе Христе, Спасителю наш, яви нам помощь в немощах наших, воздвигни нас от греховного расслабления, утверди в последовании Тебе путем самоотвержения, оживотвори мертвенность нашу, восстави нас и спаси! Аминь.

Взирающе на Начальника веры и Совершителя, Иисуса, иже вместо предлежащие Ему радости претерпе крест, – да не стужаете, душами своими ослабляеми.

Евр. 12:2,3.

Святая Церковь, ведя нас поприщем поста среди умиленного богослужения и молитв, ныне – в средине поприща, в третью седмицу воздвигает пред очами нашими св. крест, как сильнейшее побуждение к неослабному продолжению постного шествия в покаянии о грехах.

Подлинно, воздвигаемый ныне для благоговейного поклонения святой крест, по намерению Церкви, воздвигается, как сила Божия для укрепления, как утешение для поощрения, как знамение победы для ободрения нас к духовным подвигам. Шествующие поприщем поста уподобляются путешественникам, совершающим долгий и трудный путь; уподобляются делателям на поле среди дневного зноя и тяготы; уподобляются воинам, ратующим против духовных врагов. Нужен путешественнику жезл и вообще для облегчения шествия, а особенно для подкрепления в прохождении по трудным местам. Необходим и для духовного путника воздержания жезл крепости, – крест Христов, которым вообще взирая на Подвигоположника своего укрепляет себя в шествии, а в трудных обстояниях единственно поддерживает себя от нападения силой креста. Делающим на ниве среди дневного зноя и тяготы древесная тень представляет прохладу от зноя и успокоение от тяготы. И соделывающим среди постных подвигов свое спасение сень креста, сень благодатного мира и утешения, услаждает тяжесть скорби и томление внутренней борьбы. Воинам не только присутствие царя, но и одно зрелище предшествующего пред ними победного царского знамения придает бодрость и надежду к победе и торжеству. И духовным воинам, постом и молитвой ратующим против невидимых врагов спасения своего, даст крепость к подвигам возносимый торжественно крест, как победное Царя Христа над диаволом знамение, в котором Он и нам даровал оружие непобедимое на враги.

Так св. Церковь, на средине поприща одушевляя нас к неослабному продолжению подвига поста, к священнотаинственным побуждениям о последовании за Подвигоположником нашим путем креста, присовокупляет и собственный Его пример и повеление: аще кто хощет пo мне ити, да отвержется себе и возьмет крест свой и пo мне грядет. (Mк. 8:34).

Дабы в сие святое время укрепить себя к шествию за Спасителем нашим путем самоотвержения и креста: то воззрим благоговейным оком веры:

1. как Сам Спаситель смирил себя ради нас?

2. как понес крест Свой и совершил дело спасения нашего?

Дабы понять, чего требует от нас наше самоотвержение: то приблизим к нашему разумению, как смирил себя ради нас Спаситель наш? Непостижимо, неисповедимо смирение Спасителя нашего ради нас. Это есть истощение Божества до уничиженнейшего состояния человечества. Единородный Сын Божий, сияние славы Отчей, правда и святость вечная, Бог, ненавидящий беззакония, для искупления нашего облекся в подобострастное нам естество и, соделавшись совершенным человеком, кроме греха, восприял грехи всего мира, виновность и казнь всех человеков. Посему в вочеловечении Он сокрыл славу своего Божества, отложил силу своего всемогущества, снисшел неприступной святостью своею к нашей греховности и соделался смиреннейшим в жизни и уничиженнейшим в смерти паче всех человеков. Как же уничижил себя Спаситель наш ради нас?

Поскольку мы из богоподобного совершенства ниспали до преисподних ада, соделались сообщниками диавола, пленниками греха и смерти, и участию нашею была токмо нескончаемая казнь за нарушение непреложного закона Божия: то Сын Божий, для выполнения бесконечного за нас долга правосудию Божию, всего отрекся для нас, чтобы все приобрести нам.

И вот Единородный Сын Божий оставляет престол неисповедимого величествия Своего, снисходит на землю, обремененную беззакониями: прежде всех век в неприступной славе Рожденный от Отца, рождается от Матери в бедном вертепе; Сын Вышнего делается сыном человеческим; сияние славы Отчей облекается бренною плотью; Безпредельный повивается пеленами и заключается в пределы времени; Владыка всяческих восприемлет зрак раба, Безпредельный в совершенствах растет в младенчестве среди немощей, в отрочестве среди глубокого повиновения родителям, в юности среди трудов древоделия; и когда, окончив предуготовительный возраст, исшел на спасение людей своих, то исшел в кротости и смирении, как благопослушный раб, чтобы служить во благо всем, исшел с полной преданностью воли Своей в волю Небесного Отца. Рех, вещал Он не словами только, но паче силой воли, готовностью любви, рех: се иду, еже сотворити волю твою, Боже, восхотех, и закон Твой посреди чрева моего (Пс. 59:7, 8). Так Сын Божии, богат сый, обнищал ради нас.

После сего найдем ли мы у себя что-либо столь великое, многоценное и достолюбимое, что бы могло быть сравнено с тем, от чего отрекся ради нас Сын Божий, и от чего бы не надлежало нам отречься для Него? Честь ли это и достоинства? Богатство ли и наслаждения? Друзья ли и ближние? Но что наша честь и достоинства в сравнении с величием Единородного Сына Божия? Что богатство и наслаждения в сравнении с полнотой блаженства Того, Который есть сияние славы Отчей? Что наша честь – эта молва человеческих похвал, часто при первом шуме исчезающая в воздушном пространстве мнений человеческих? Что наши достоинства – это наружная высота, которая сама по себе нисколько нас не возвышает, а всего чаще оставляет с теми же, если не с горшими слабостями? Что наше богатство, наслаждения? Наше богатство составляют такие же скоропреходящие вещи, как и прочие малоценные, а наши наслаждения такую имеют горькую примесь, что, если мы не будем беспорочно пользоваться ими, они превращаются в отраву для нас. Что и наши ближние и друзья? Часто и друзья изменяют нам, и близкие отдаляются от нас. Но положим, что родители достойны всей любви нашей, как ближайшие представители попечительной о нас благости Божией; пусть дороги для нас друзья и братья, как сообщники нашей жизни и дел, и содейственники нашего благополучия. Но и это все – даяние благости Божией; и, если Господь возьмет самых близких у нас, мы должны благодушно расстаться и с ними для Него.

Но нам надлежит отрещись не от внешних только благ, – надлежит отрещись паче от самих себя, отрещись не только от своей греховной воли и нечистого самолюбия нашего во всех видах его, но даже от мнимых своих добродетелей и совершенств, дабы сколько-нибудь в самоотвержении уподобиться Христу. И как нам не отвергаться самих себя, внутренно? Рассматривая свои склонности и расположения, жизнь и действия, мы, по свидетельству и слова Божия и собственного опыта, носим в себе прирожденную, собственной нашей превратной деятельностью увеличенную и непрестанно увеличиваемую греховную нечистоту; носим омрачение в уме, растление в сердце, противление добру в воле. Отселе, при омрачении нашего ума, при порабощении сердца от страстей, действующих, в членах наших, язык наш готов сопле- тать поношение, взоры обращены на уловление, чтобы обольщать и обольщаться, руки простерты на корысть, ноги скоры тещи на стропотные стези, жизнь наша течет в суете, лучшие дела наши нечисты пред Богом, и мы, без благодатного водительства Церкви Христовой, не только далеки от сообщения с Богом, но и помыслить сами по себе право доброго не можем. В нас нет, мы и не должны видеть в себе никаких добрых качеств, кольми паче никаком истинной добродетели. Что есть в нас доброго, – это принадлежит единственно Богу; что есть худого, порочного, – это принадлежит нам.

Итак, чтобы быть достойными последователями Спасителя нашего, надлежит нам в самом сердце отвергнуться плотской любви к самому для нас близкому, а иметь ко всему токмо любовь чистую, которая бы составляла одно с любовью к Богу, и проистекала из нее, как струя из своего потока. Аще кто грядет ко Мне, говорит Господь, и не возненавидит отца своего, и матер, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик. (Лук. 14. 26). Не того требует от нас Господь, чтобы мы возненавидели тех, с которыми Сам Он соединил нас крепким союзом любви, это особенное выражение означает то, чтобы мы ни к чему из земного, сколько бы то ни было для нас любезно, не имели чрезмерной привязанности, и к самым для нас близким в таком содержали себя расположении, чтобы при востребовании их от нас, или нас от них, тотчас готовы были оставить их и принести любовь их в жертву повиновения воли Божией. Так, всяк от вас, заключает Спаситель заповедь Свою о самоотвержении, иже не отречется всего имения своего, всего, что ни имеет у себя особенно близкого, дорогого, не может быти Мой ученик (ст. 33).

Посмотрим далее, как Спаситель наш, отрекшись величия Божества до состояния уничиженного раба, нес великий крест свой для соделания спасения нашего, по воле небесного Отца.

Крест Спасителя нашего простирается от Вифлеемской пещеры до Голгофы, от яслей до распятия, от пелен до гроба. Апостол всю жизнь Спасителя называет единым послушанием. Смирил себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Фил. 2:8). По истине, все Божественное служение Спасителя было одним подвигом беспредельного послушания воле небесного Отца. Как начал служение свое торжественным свидетельством, что Он сошел с неба не для того, чтобы творить волю Свою, но волю пославшего Его Отца (Ин. 6:38), так и кончил беспредельной преданностью в волю Отца. Отче Мой, молился Он в кровавом поту, готовясь испить последнюю чашу страданий за весь мир, Отче Moй, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия: обаче не яко же Аз хощу, но яко же Ты (Мф. 26:59).

И вот как в беспредельной преданности воле Отца проходил Он великий подвиг служения Своего, составлявший непрерывный подвиг креста. Выдержав Четыредесятидневный пост в пустыне, вместе с тем три сильнейших искушения от сатаны, и после того, насыщая тысячи мужей и жен хлебами, Сам многократно алкал и жаждал; проходя грады и веси для благовествования Евангелия, терпел изнеможение от труда. Имея множество учеников, которые в великом числе всюду сопровождали Его, Сам не имел постоянного виталища, где бы мог спокойно главу приклонить (Мф. 8:20); от исполнения воли небесного Отца, чтобы проповедуя небесное учение наставлять неведущих, взыскивать заблудших, врачевать недугующих, не удерживали Его ни неверие учеников, соблазнявшихся учением Его, ни злословия фарисеев, называвших Его даже Вельзевулом, ни козни, сплетаемые от врагов на уловление Его в словах и делах, ни метания камней, ни другие покушения на убиение Его; от всех злоумышлений Он с терпением и крепостью уклонялся, непрестанно делая Божественное дело посланничества Своего до тех пор, пока не пришел последний час Его.

Что же сказать о последнем часе Его? Этот час был ужасен: Сам Божественный муж Божественной крепости, при одном представлении о приближении его приходил в такую скорбь и смущение, что по человечеству даже просил Отца небесного о избавлении от часа того, если бы это не был час спасения мира. Ныне душа моя возмутися, говорил Он, как человек, в душевном волнении, и что реку? Отче, спаси Мя от часа сего: но сего ради приидох на час сей (Ин. 12:27). И кто мог вынести этот страшный час, этот ужасный подвиг, кроме Богочеловека? На Нем, как на всемирной жертве, отяготели все грехи, все беззакония, все пороки и преступления всего рода человеческого; отяготели содеянные грехи минувших родов, отяготели содеваемые грехи настоящих родов, еще жесточе тяготели грехи и беззакония будущих христианских, Им искупленных и Святым именем Его имевших недостойно украшать ся родов. Какое море нечистот, какая бездна скверн, какой океан злодеяний и непотребств! Посему какое тяготение безпредельного гнева Божия, и какие геенские, неисповедимые мучения пронзали, томили, терзали непорочную, святейшую душу всемирного Страдальца! Подлинно это была година и область темная на Иисусе – Богочеловеке (Лук. 22:53). От тягости сих бесконечных мучений Божественного правосудия, всемирный Страдалец двукратно возопил гласом, поколебавшим землю и основания преисподней: Боже мой, Боже мой, векую Мя еси оставил (Мф. 27:46). Какая сила могла восприять, какое могущество понести, какая святость довольны были очистить грехи и наказания всего мира, если бы это не страдала правда вечная, не терпела сила всемогущая, не истощалась в искупительных страданиях жизнь бесконечная, жизнь Того, Кто мог положить и паки восприять душу Свою, (Ин. 10:18), и в Котором князь тьмы ничего не мог обрести для торжества своего! (14, 30).

Но страшный час безпредельных мучений и тяготения гнева Божия на всемирном Крестоносце был час нашего избавления, спасения, нашего утешения, жизни и блаженства!

Слава Тебе Божественному Крестоносцу, до самого дна испившему горькую чашу гнева Божия за нас!

Помышляя о Божественном самоотвержении и тяжести всемирного крестоношения Совершителя спасения нашего и представляя безпредельные, и внешние, а паче внутренние страдания за нас и от нас грешников, что речем о себе? Как мы очищаем себя пред Богом? Сообразуемся ли хотя в какой-либо мере в несении креста своего со Спасителем нашим, Который оставил нам образ, да последуем стонам Его (1Петр. 2:21)? Нам каждый день велено брат крест свой. (Лук. 9:23). Несем ли мы крест свой? Смиряемся ли пред Богом и человеками, содержим ли себя в борьбе со своими греховными мыслями, расположениями? Вооружаемся ли каждый день на свои любимые страсти, обуздываем ли порочные привычки, отсекаем ли нечистые склонности? Вместе с тем сокращаем ли свой покой, ограничиваем ли наслаждения, умеряем ли хотя излишнее употребление пищи и пития? Усугубляем ли благополезные труды, бодрственность, молитву; становимся ли в начинаниях наших богобоязливее, в жизни благочестивее, в делах общеполезнее, в обращении со всеми и каждым рассудительнее, добрее, назидательнее?

Если мы несем в какой либо мере внутренний крест умерщвления страстей и очищения себя для Бога: то, чувствуя, как малы и ничтожны внешние наши кресты в сравнении с крестом Спасителя нашего, и ведая спасительную цель, с какою возлагаются на нас, будем нести оные с неослабной твёрдостью и упованием на Бога. Божественный Крестоносец страдал за нас во очищение неправд наших. Мы страдаем заслуженно, как достойные страданий во очищение наших нечистот. Тяготят ли нас внешние болезни, лишения, уничижения? Преследуют ли гонения, бесславие, неудачи? Это суть удары, которыми благость Божия бьет нас внешне, чтобы исцелить внутренно: болезнями тела возбуждает нас к врачеванию души, внешними лишениями обличает в утрате благодатных даров; уничижением являет духовное наше ниспадение, гонениями вразумляет нас в неверности нашей к Богу, бесславием – в нарушении благих своих обещаний, неудачами в превратной уклончивости нашей от путей Господних, благих и правых.

Применяя внешние скорби к нашим внутренним недугам, так должны понимать и с таким расположением принимать постигающие нас противности жизни, что это суть болезненные врачества, прилагаемые всеведущей премудростью к явным и тайным душевным болезням нашим, дабы привести нас в чувство своей греховности, обратить к покаянию, утвердить в намерении исправить жизнь нашу деятельным исполнением обязанностей звания нашего по духу закона Христова, воеже не к тому человеческим похотям, по славе Божией, благу ближних, собственному спасению жить прочее во плоти время. Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест cвoй, и по Мне грядет (Мк. 8:34).

Господи, Иисусе Христе, явивый нам Божественным примером Твоим путь креста и самоотвержения, как единственный путь спасения! Научи нас так отвергаться себя ради Тебя, как Ты отвергся Божественной славы Твоей ради нас. Укрепи силою Твоею в несении малого креста нашего ко очищению страстей наших, как Ты великий крест Твой в Божественной крепости нес к очищению грехов всего мира. Особенно в сии священные дни подражания страстям Твоим дай нам силу идти крестным путем скорбей Твоих, дабы в сие очистительное время печали о грехах ни о чем более не мыслить нам, как о великости спасительного истощания Твоего ради нас, ни в чем более не упражняться, как в посильном несении креста своего, дабы оным распяться растлевающим нас страстям и умереть умерщвляющим нас греховным делам, а воскреснуть для Тебя – Живодавца в жизнь благодати и правды. Аминь.

Иже хощет пo Мне ити, дa отвержется ceбe, и возьмет крест свой, и пo Мне грядет.

(Мк. 8:34).

Святая Церковь, в продолжение всей святой Четыредесятницы, преднаписует нам крестные подвиги Спасителя нашего; а в средине поприща поста особенно возбуждая нас к последованию за Подвигоположником нашим путем креста, и самый животворящий крест торжественно возносит пред нами для поклонения. Возбуждая нас к благоговейному поклонению животворящему кресту, с преклонением головы и колен наших долу, св. Церковь чрез сие преднаписует нам внутреннее поклонение безпредельной любовью и преданностью распеншемуся за нас Христу – Господу, Царю славы, Который, всей любовью истощив Себя на кресте для спасения нашего, вознес нас на первое блаженство.

Сообразуясь с богомудрым намерением св. Церкви в установлении торжественного поклонения животворящему кресту, одушевимся крестной силою в неослабном шествии за Спасителем нашим путем креста. Крест Христов и всегда, а особенно в сие время составляет для нас спасительное побуждение, утешение и укрепление к неослабному последованию за Христом очистительными подвигами.

1) Крест Христов составляет для нас побуждение к последованию за Христом.

Совершением четыредесятидневного поста, в подражание сорокадневному посту Спасителя нашего, св. Церковь обучает нас особенно последованию за Подвижником нашим путем постных подвигов, и для побуждения нашего к неослабному шествию на предлежащем поприще, представляет очам нашим животворящий крест, изображающий нам болезни и страдания Господа нашего. Действительно, если Господь наш, – Владыка твари и Царь славы, для спасения нашего Себя умалил, смирил, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Фил. 2:6–8): то, как нам, по естеству чадам гнева и осуждения, всемерно не понудить себя в последовании за Христом для собственного спасения? Если Спаситель наш, Единородный Сын небесного Отца, страданиями научился послушанию (Евр. 5:8), то как нам, непотребным рабам, для собственного блага не обучать себя терпению и послушанию, которые суть собственное дело рабов? Если Начальник веры и Совершитель спасения нашего, Господь небеси и земли, ради нашей славы и блаженства, вместо предлежащей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление (Евр. 12:2), и Праведник пострадал за нас неправедных, дабы привести нас к Богу (1Петр. 3:18), то мы ли безответные, помышляя о Господе нашем, претерпевшем от грешников таковое на себе поругание, будем стяжать и ослабевать душами нашими, и не станем паче, елико можем, против собственного греха подвизаться? Так, при помышлении о беспредельных скорбях и страданиях Господа, все скорби наши, по собственному суду нашему, являются ничего незначащими. Взирая на пример Подвигоположника нашего, мы несравненно с большим терпением побуждаемся проходить подвиг очищения нашего.

2) Побуждая нас к очистительным подвигам, святая Церковь тем же крестом Христовым услаждает для нас горечь скорбных подвигов.

Совершая четыредесятидневное поприще поста также, как и все поприще жизни нашей, мы уподобляемся Израильтянам, совершавшим четыредесятилетнее странствование в пустыне. Как там на пути очистительного странствования были, так и здесь на пути очистительных подвигов воздержания против плоти и крови есть и для духа безводные места духовной сухости, тем паче для слабой плоти есть знойные места чувственного разжения, есть горькие источники скорби и уныния. Но как Боговодимый вождь Израиля – Моисей, перешедши чрез Чермное море, по трехдневном шествии безводной пустыней с жаждущим народом, остановившись при горьких водах Мирры, претворил горечь их в сладость, вложив в источник показанное Богом древо: так и богомудрая руководительница наша, – Церковь, по трехседмичном шествии путем поста, влагая в горький источник наших плотских расположений очистительную силу креста, услаждает горечь подвигов силою внутренней сладости оных. Израильтяне при дальнейшем благодушном шествии пустыней обретают двунадесять источников живых вод и семьдесят финиковых древ, обремененных сладкими плодами (Исх. 15:17). Сие знаменует, что крестные подвиги имеют внутреннюю силу утешения; что печаль, яже по Бозе, соделывает недоведомое веселие, что лишением внешних утешений стяжается богатство внутренних приобретений, – светлость ума, чистота сердца, благоплодие жизни, – что чем кто больше вкусит внешней горечи самоотвержения, тем обильнейшей исполнится сладости духовного оживотворения; что как Израильтянам после горьких вод Мирры была ниспослана манна, небесное брашно, хлеб ангельский: так и после, горьких вод покаяния Христос Господь духовно алчущим и жаждущим дарует благодатное насыщение, дарует чувство правды, сладость душевного мира, радость о Дусе Святе.

3) A хотя бы чувство утешительной силы креста по скудости наших подвигов и не было в нас раскрыто: впрочем, являемый торжественно крест Христов, как знамение победы и залог последующего торжества, служит нам новым благодатным подкреплением на пути духовной брани для получения венца победы. Страданьями совершился Начальник спасения нашего (Евр. 2:10), страданьями вышел в славу Свою (Лук. 24:26), за приятие смерти славою и честью увенчан: и мы, если со Христом умрем, то со Христом и оживем (2Тим. 2:11); если со Христом терпим, со Христом и воцаримся; если со Христом страждем, с Ним и прославимся (Рим. 8:17). На кресте Христос, – Царь наш одержал победу над грехом, смертью и адом: и мы при виде победного скипетра Царя славы, радостным оком взирая на мздовоздаяние, как воины, должны бодренно тещи во след Вождя спасения нашего, мужественно дерзать против мысленных врагов до крове, дабы приобрести плоды победы, – общение с Богом, мир с ближними, покой чистой совести в самих себе, и внити в радость Господа нашего.

Так древо креста, как древо посреди умного рая, посреди святой Четыредесятницы, таинственно водружено Церковью для возбуждения нас к подвигам в шествии к духовному совершенству, дабы мы крестом, как единственным после падения путем спасения, неослабно текли за Подвигоположником нашим к возвращению потерянной нами райской жизни и блаженства.

И вот св. Церковь, вознося пред нами крест Христов, как единственное знамение спасения, преднаписует нам общую великую заповедь, что необходимо всем и каждому из нас деятельно взять и нести в жизни своей крест Христов, пo непреложному слову Его: иже хощет пo Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и no Мне грядет. Не на произвол оставляет наш Христос идти за Ним путем креста. Нет! Яже вам глаголю, говорит Он, всем глаголю. (Mк. 13:37). Многие из христиан не несут креста Христова, и нейдут за Христом; но таковым Он дает разуметь: иже не приимет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин (Мф. 10:38); и иже не носит креста своего, и в след Мене грядет, не может Мой быти ученик (Лук. 14:27).

Посему когда говорит Спаситель: кто хочет по Мне идти, да отвержется себе, требует безусловно, что кто не всуе хочет носить имя христианина, или хочет быть не полухристианином, – иметь вид благочестия без силы, но быть истинным учеником и последователем Его, чтобы очищать ум от нечистых помыслов, волю от растленных желаний, чтобы стяжать душу свою в терпении, быть мертвым греху, живым для Бога, – чтобы тело свое соделывать сосудом чистоты, а уды – удами Христовыми, тот непременно должен отвергнуться себя: должен, отринув превратное самолюбие, совершенно смирить себя; должен взят крест свой, решиться на все страдания, дабы распять плоть со страстями и похотями; должен идти за Христом, – не искать воли своей, но воли небесного Отца, не искать дольнего, не искать сокровищ на земли (Мф. 6:19), но искать прежде всего царствия Божия и правды Его (Мф. 6:33), искать вышних, идеже есть Христос одесную Бога сидя. (Кол. 3:1).

Итак, христианин, в кресте твое спасение, в нем жизнь, в нем защита от врагов: в кресте сила души, в кресте радость духа, в кресте верх добродетели, в кресте, совершенство святости. Нет ни спасения, ни надежды жизни вечной без креста.

Возьми крест твой, христианин, и последуй за Господом Иисусом, и ты придешь к жизни вечной. Нет другого пути к жизни и к истинному внутреннему покою, кроме пути святого креста и ежедневного умерщвления. Неси убо все скорби и противности в жизни общественной, в жизни домашней, в собственном твоем состоянии, в скудости душевных, в немощи и болезненности телесных сил.

Ступай, куда хочешь, ищи, где угодно, не найдешь ни горе пути возвышеннее, ни долу пути безопаснее, как путь святого креста. Располагай и учреждай все по твоим желаниям и видам: ничего не найдешь, кроме того, что тебе надобно терпеть и сносить волей или неволей, и таким образом везде найдешь ты крест.

Крест, то есть: скорби, противности, неудовольствия житейские, везде для тебя поставлен и везде тебя ожидает. Ты не можешь миновать его, куда бы ты ни пошел: ибо везде ты будешь с собой, с своими слабостями, недостатками, погрешностями, неудачами, и всегда найдешь самого себя, как человека немощного, несовершенного, даже преступного.

Если ты будешь носить крест охотно, крест сам носить тебя будет и приведет к желаемой цели, где ты будешь выше твоих скорбей и страданий, хотя бы здесь не кончились твои скорби. Если ты будешь носить крест неволей, жаловаться на неудачу, унывать в противностях, сетовать на свое состояние: тогда крест будет тяготить тебя; ты сам сделаешь бремя твое тяжким и при всем том тебе должно будет носить его. Если ты отвергнешь один крест, захочешь уклониться от трудного назначения, переменить тяжкую участь, изменить соединое с твоим состоянием дело, служение, отношение: то без сомнения найдешь другой крест, найдешь другие трудности, противности, неприятности и, может быть, тягчайшие.

Не думай, что ты один избегнешь того, чего никто из смертных избежать не мог. Кто из Святых Божиих жил в мире без креста, без трудностей и огорчений?

Господь наш Иисус Христос во все продолжение земной жизни Своей не был ни одного часа без скорби и лишения: Лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: сын же человеческий нe имать, где главы подклонити (Лук. 8:58), говорит Он Сам о Себе. Как же мы станем искать другого пути к покою, кроме показанного нам Спасителем крестного пути терпения и несения скорбей. Нет! да не будет нам хвалиться чем иным, как токмо крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым мир для нас должен быть распят, а мы для мира (гл. 6, 14).

Почтим убо, благоговейные поклонники креста, крест Христов всей полнотой любви и благоговения нашего; почтим его всеми чувствами нашими; почтим и в телесах и душах наших. Почтим его устами в благоговейном лобзании, языком в песенном благохвалении, словом, во впечатлении слова крестного в слово наше; почтим его в телесах наших смиренным поклонением и повержением долу пред ним, а паче умерщвлением тела греховного силой его. Прославим его в душах наших воображением в уме и сердце нашем страданий распятого за нас на кресте Господа, а паче распинанием всего ветхого нашего человека на внутреннем кресте самоотвержения.

Если мы так будем чтить крест Христов, так будем прославлять его, так укрепляться им в последовании и внешней и внутренней жизнью за Христом: то Господь Иисус, пригвоздившийся за нас на кресте, крестной силой сохранит нас от покушений лукавого, укрепит непреткновенно прейти очистительное поприще поста, сподобит в радостном умилении поклониться Божественным страстям и живоносному воскресению Его, воздвигнет и нас крестом к благодатному нашему воскресению от мертвых дел, дабы и ходит пред Ним и служить Ему путем истины, правды и святости во все дни живота нашего. Аминь.