Беседа двадцать четвёртая. «Всякое дыхание да хвалит Господа» (о молитве)³²²

Благословенные мои чада!

Когда я жил со Старцем³²³ в Новом скиту³²⁴, он всеусильно наставлял нас, поучал, назидал непрестанно со вниманием творить молитву Христову и подвизаться в бдении. Научил хранить в сердце молитву, пребывать в трезвении, чему очень помогает бдение. Он говорил, что монах, который пребывает в бдении, трезвении и молитве, больше похож на Ангела Божия, чем на обычного человека. Как Ангелы на Небе непрестанно в радости и веселии созерцают и воспевают Трисвятого Бога, так и монахи должны постоянно пребывать в бдении, трезвении и славословии, днём и ночью каяться и плакать о своих грехах.

Конечно, ночь больше подходит для молитвы: тишина в природе, человек отдыхает от дневных забот, ум отдыхает от рассеяния и многословия, легче и быстрее сосредоточивается на молитве.

Старец следил, чтобы мы постоянно повторяли молитву. Он не тратил время на теоретические наставления. Говорил мало, но по сути. Как-то он сказал одному брату:

– Чадо, твори молитву, я не слышу, чтобы ты молился вслух.

– Отче, я уже столько лет в монашестве, зачем же молиться вслух?

– Ты что, стесняешься молиться вслух, потому что так обычно молятся новоначальные? А ты, наверное, считаешь себя преуспевшим монахом? Нам должно быть стыдно, если мы не молимся, если наш ум блуждает тут и там, а язык говорит без остановки – вот тогда и перед Богом стыдно, и перед людьми.

Один брат непрестанно повторял молитву и однажды его посетила Благодать Святого Духа; раньше он тоже ощущал благодать, но, скажем, не так явно. После долгого призывания вслух имени Христова его душевные и телесные очи просветились так, что он увидел мир вокруг себя совсем по-другому. Как? Этого он объяснить не мог. Но словно теперь всё, что он видел и слышал вокруг себя, стало чужое и принадлежало другому, сверхъестественному миру. Щебетание птиц, цветы, аромат деревьев, солнце, дневной свет – всё прославляло Бога! Он был словно в Раю. Произошло откровение, явилось таинство, обычно сокрытое от нас, не имеющих духовного зрения. «Всякое дыхание да хвалит Господа!»³²⁵ Царство животных и растений проповедовало славу, великолепие, величие и красоту Божии! Брат наш замер в изумлении и не мог говорить. Из глаз его лились слёзы; он плакал не о грехах, а от радости и умиления, видя красоту Божественную. Как вместить сердцу такое откровение Божественной красоты!

Но ведь и Адам, когда пребывал в Раю Божием, на каждом шагу осязательно созерцал Бога. Дух его радовался и веселился при виде творения Божия; он слышал истинно, что всякое дыхание воспевает Бога.

Святого Нектария³²⁶, когда он жил в своём монастыре на Эгине, монахини однажды попросили объяснить им, значит: «Всякое дыхание да хвалит Господа». Он отвечал им: «Я вам объясню, только подождите». Как-то они совершали ночное бдение, и святой Нектарий отошёл чуть в сторону помолиться; тут монахини ощутили, почувствовали каким-то сверхъестественным образом, что вся природа стала как одно целое и всё в мире хвалит Бога. Тут они поняли, что это и есть объяснение слов: «Всякое дыхание да хвалит Господа». Всё создание тогда единым дыханием воспевало своего Господа и Творца.

Читаем у Святых отцов, что они молились по ночам, и часто молитва продолжалась потом весь день так, что они и не замечали, как проходило время. Время сжималось для них в одно мгновение из-за того, что ум их уносился от земли, отрывался от всего земного и переносился в иной мир. Как и псалмопевец Давид³²⁷ говорит: «Тысяча лет, как один день»³²⁸. Тысяча лет этого мира для другого мира – словно одно мгновение. Ангелы воспевают Бога немолчно и не знают, что значит время. Молитва – это украшение христианина, в особенности монаха. Монах, который не молится, не имеет в своей душе и в уме такой красоты. Что значит красота ума? Красота ума познаётся, когда ум во время бдения и молитвы переселяется к Богу, в иной, духовный мир, не имеющий ничего общего с этим материальным миром. Когда нисходит Святой Дух, это переселение происходит мгновенно. Мгновенно ум созерцает Божественный Свет, Рай, ходит в области сверхъестественного, питается, украшается, просвещается, исполняется благоухания, делается сущим вне себя. И всё это творит молитва! Начало всего, отправная точка для переселения в иной мир – благословенная молитва. Чего только нельзя сделать молитвой! Всё можно исправить, всё расставить по местам!

Диавол ополчается на молитву и добивается того, чтобы она прекратилась совсем. Вот лозунг бесовских легионов! Все они в один голос требуют, чтобы мы перестали призывать имя Иисусово, чтобы имя Его не произносилось в мире, чтобы его не было слышно; оно для них должно исчезнуть. Со Своей стороны Христос обетовает: «Всяк убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на Небесех»³²⁹. Великое дело! Того, кто произносит вслух Моё имя и, значит, исповедует Моё Божество, – говорит Спаситель, – того и Я исповедаю и оправдаю пред Отцом Моим и перед Ангелами Его, и человек этот будет увенчан победным венцом. Ангелы будут петь победную песнь перед победителем, исповедником Божественного имени!

Видите, что бесы страдают и мучаются, когда произносится имя Христово? Человек, одержимый бесом, катается по земле, изо рта у него идёт пена, он дико вращает глазами и звереет настолько, что несколько человек не могут его удержать, он доходит до того, что разрывает цепи. Как страдает человек, одержимый бесом, точно так же испытывает муки сам диавол, когда кто-нибудь с ревностью творит молитву.

Христу подобает царствовать. Зачем Он взошёл на Крест? «Егда вознесете Сына Человеческаго, тогда уразумеете, яко Аз есмь»³³⁰, – вот что сказал Он в Своём Святом Евангелии. Он богоправно известил нас, что придёт время, когда Его распнут, вознесут на Крест и тогда познают силу Его Божества, силу Его Божественного имени. Тогда всяк язык, всякое племя, всяк человек поклонится и исповедует, что Христос есть Судия живых и мёртвых. «Всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних»³³¹³³². Блажен и счастлив человек, который в своей жизни исповедует имя Христово. Как бы грешен он ни был, но если исповедует имя Христово, то Христос освободит его от тяжести грехов, изгладит вину.

Блажен человек, которому оставлены беззакония его и прощены грехи. Прощаются грехи и исчезают, когда человек призывает на помощь своего Господа и Бога; Христос тогда дарует ему покаяние, обновляющее и возрождающее покаяние через слёзы и сокрушение, а после слёзной скорби ведёт его к скорби радостотворной, к слезам Божественной любви. Из одного состояния переходит в другое. И всё это рождает, всё это производит молитва, одно лишь призывание имени Христова!

Что говорили книжники и фарисеи апостолам, когда схватили их, привели на суд и угрожали? «Не запрещением ли запретихом вам не учити о имени сем?»³³³³³⁴ Прекратите-де говорить об этом имени. «Нет, – отвечает им мужественный апостол Пётр. – Повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком»³³⁵³³⁶. Мы будем, говорит он далее, исповедовать и проповедовать «яже видехом и слышахом» , и никто не заградит нам уста. В результате сыны диавола распяли его вниз головой. Такую же мученическую смерть принял и апостол Андрей и другие апостолы и мученики. Все они пострадали за Его имя! И теперь, когда мы произносим имя Христово, то если бы могли видеть телесными глазами, что происходит в мире невидимом, – свидетельствовали бы: «Правда, теперь и всегда имя Христово переворачивает с ног на голову всю преисподнюю».

Разве не так же всё перевёрнуто у свидетелей Иеговы? Именно! Диавол их окрутил будь здоров как: «Мы верим, что Христос есть Сын Божий», – говорят они. Хорошо, а дальше? Сын Божий, но в каком смысле? Ведь все верующие во Христа рождены благодатью и есть сыны Божии по благодати. А Христос по естеству есть Единородный Сын Божий. Что вещают громогласные уста святого апостола Иоанна Богослова? «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово»³³⁷. Этого-то они и не могут сказать, потому что данное исповедание святого апостола есть камень преткновения для свидетелей Иеговы. Вот что мы проповедуем, вот о чём вопием, вот что громогласно возвещаем, когда произносим в молитве имя Христово. Это должно прочно войти в нашу жизнь – днём и ночью произносить имя Христово: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Исповедание и милость. Что может быть лучше? Исповедовать Христа, наполнять воздух красотой Божества, а потом просить у Господа милости «о гресех наших»³³⁸. И когда христианин, в особенности монах, вопиет: «Милости и прощения прошу, Господи; Господи, Иисусе Христе, спаси мя!» – как может Господь оставить без ответа его прошение? Нет, не оставит Спаситель без ответа, но обязательно подаст Свои дарования. Тогда молящийся увидит Свет, восхитится умом в Горняя, будет плакать во Свете, в пресветлом мраке Божественного Сияния и обретёт во Свете Христа, как Он есть!

Конечно, в начале пути с первых же шагов исповедания и утверждения в уме и сердце имени Христова польза не видна. Виден только труд, напряжение, борьба, видно противоборство бесовских легионов, которые стремятся нас остановить.

Сам труд молитвы в своё время пройдёт, и потом во время устного призывания Божественного имени Христос будет посылать нам утешение. Впоследствии, когда внимание сосредоточится на молитве, когда она станет центром жизни, во время, Богу известное, придёт Посещение и душа почувствует пользу, которой раньше не она ощущала. Невозможно, чтобы очи молящейся души не открылись!

Молитву, как мы сказали в начале «Слова», должно сопровождать бдение, бодрствование. Будем бодрствовать, трезвиться в молитве и созерцании, будем воздерживаться в чувствах, в словах, а главное, в мыслях. Не будем позволять уму блуждать по предметам мира. Когда язык много разговаривает, как может ум пребывать в тишине? Но и когда язык умолкает, а ум всё ещё блуждает тут и там, то как он может подняться до созерцания Божества?

Итак, воздержание и внимание! Будем следить за тем, что говорим, что думаем, как общаемся между собой, как блюдём послушание. Есть ли у нас необходимый страх Божий? Вниманием ли мы своей совести? Контролируем ли её? Обличает ли нас наша совесть за наши дела и помыслы? Проверяем ли мы себя? Как часто повторяем молитву? Ум наш где находится? Сколько я сегодня говорил? С кем общался? Может, у меня вырвалось лишнее слово? И вот по рассмотрении оказывается, что здесь я осудил, там празднословил, здесь гневался, плохо исполнял послушание, показал нерадение, был невнимателен, думал, о чём было бы не надо...

«Согрешил, прости, Боже мой! Согрешил Господу моему! Прости меня, Боже мой, больше этого не повторится! Помоги мне, дай внимание; каюсь...» – так получаешь силу для дальнейшей борьбы. Если будешь внимателен, то с каждым днём станешь преуспевать всё больше и больше и со временем перестанешь впадать в серьёзные прегрешения.

В первую очередь посмотрим, есть ли в нас добродетель смирения. Обратим на неё всё наше внимание! Эгоизм и гордость – главные препятствия на пути добра, а смирение даёт зелёный свет. Красный – гордость, эгоизм, тщеславие, – они не дают нам двигаться вперёд. Дорога откроется, когда с красного света мы переключимся на зелёный.

Как увидеть, что в нас живут гордость и эгоизм? Вот если брат скажет тебе оскорбительное слово или сделает замечание, а ты при этом внутренне возмутишься, расстроишься, в тебе заговорит твоё «я», если ты при этом станешь возражать мыслями или словом, – то это свидетельство того, что у тебя на сердце рана эгоизма и гордости. Слово брата – лекарство; оно попало на рану, и рана заболела. Эта боль хорошая, она принесёт пользу, если, конечно, мы правильно её воспримем. Рана прижигается. Завтра она будет болеть меньше, слово брата уже не будет нас так сильно огорчать; послезавтра ещё меньше, и, в конце концов, боль пройдёт совсем. Но, если мы вместо того, чтобы принять лекарство, будем возмущаться, возражать, обижаться, – тогда рана станет ещё больше. В другой раз в такой же ситуации боль станет ещё сильнее. И если не позаботиться о правильном врачевании, то человек может дойти до того, что будет обижаться на любое слово.

Смирение открывает нам дверь, которой мы входим во внутренняя Божия. Молитва, призывание имени Христова – это наше движение вперёд. Смирение – руль, который направляет молитву на правильный путь, чтобы она была плодотворной. Имя Христово даст смирение; если я произношу это имя с прошением, значит, я человек грешный, страстный, покрыт ранами с ног до головы, разбойник, нечист душой; я слеп, но я взываю ко Христу, чтобы открылись мои глаза, чтобы они просветились, чтобы исцелились раны, чтобы я, больной, наконец выздоровел, чтобы мне очиститься от скверны. Вот почему я призываю Христа, а не потому что я из себя что-то представляю. Что ты можешь из себя представлять!? «Что же имаши, егоже неси приял? Аще же и приял еси, что хвалишися яко не прием?»³³⁹³⁴⁰ Если всё мы имеем от Бога и самое бытие нам дал Бог, значит, мы – ничто, ноль; значит, существуем мы не сами по себе.

Бог сотворил нас, значит, мы принадлежим Богу. Мы должны служить Господу. Говорю языком? Язык от Бога. Руками тружусь, служу брату, творю дела любви? Руки от Бога. Спешу на послушание? И ноги от Бога. Правильно мыслю о Боге, о людях? И ум сотворён Богом. Следовательно, у меня нет ничего своего. Я есть круглый ноль. Но если Христос перед нулём поставит единицу – получится десять. Десять – значит преуспеяние, значит, я преуспеваю на пути совершенствования. Ноль с единицей приобретает сущность. А когда благословит Бог – приобретает сущность Божественную, приобщается благодати, соединяется с Божеством. Красота освещает ум и сердце человека. Христос царствует. Добродетель поселяется в сердце. Человек становится одно с Господом, всё вокруг исчезает, и он ощущает только Господа в себе!

Но, если человек возгордится, то впадает в ошибки, грехи. Пока не возгордился помысел, падений не будет. Когда же происходит грех, Бог отнимает благодать; подвигаются основания души, происходит внутреннее опустошение. Но когда человек снова смирится, познает своё падение, покается, восплачет, как Пётр, тогда Господь снова пошлёт Своего Духа, и Он возродит и исправит человека. Всё возможно Всесильному Богу!

Потому, когда мы поминаем имя Божие, когда твёрдо стоим на основании смирения, то идём прямым путём к Божественному Престолу, восхищению ума и сердца в Божественные обители. Будем же крепко держать руль в руках, чтобы он не выскользнул, чтобы нам не уклониться от смирения. Мудрование наше должно быть смиренно, невысоко. Я – земля и персть, я – брение и больше ничего. Что ценного в грязи? И люди, и звери ходят по ней. Из этого брения я сотворён, сотворён Великим Творцом, Кто соединил в нас духовное и материальное. С Богом я велик, а без Бога я – всего лишь грязь, попираемая скотами и людьми.

Да царствует в нас имя Христово! Это благословенное и Всеблагодатное имя да станет нашей пищей, питием, одеянием, воздухом, жизнью, сердцем, умом – всем, потому что, когда оно станет для нас всем, тогда мы и приобретём Сотворшего вся. Когда Христос будет царствовать в нашем сердце Своим святым именем, тогда там будет царствовать мир, превосходящий всякое разумение. Христос царствует и вся покоряются: покоряются и страсти, и немощи – это и есть совершенство, бесконечное совершенство. Будем же радоваться даже просто тому, что можем удержать имя Христово, удержать смиренное мудрование, тому, что плачем о своих грехах и ощущаем мир Божий в душе!

Будем подвизаться всей душой! Если Христос будет господствовать в нашей жизни, тогда всё само встанет на свои места: и мысли, и дела, и слова, и отношения с другими людьми – всё встанет на правильный и спасительный путь. Если же с нами не будет Христа, если Он не будет освещать наш путь, тогда всё пойдёт наперекос. Христос или хаос, свет или тьма – третьего не дано. Так учит Христос, так учат Святые отцы.

Будем же произносить вслух имя Христово! Когда монах произносит его вслух – освящается воздух и всё место вокруг. Дело даже не только в личной пользе, этим он приносит пользу и окружающим, которые тоже слышат имя Христово. Может, мой ум озабочен о грехе. Но вот я слышу, как брат рядом произносит имя Христово, он-то, значит, идёт по пути в Царствие Небесное, а я где, чем занят мой ум? В своём ли я разуме? Разве для этого я сюда пришёл? Не для того ли, чтобы исповедовать Христа словом и делом? Так рождается раскаяние, и я тоже начинаю творить молитву. Кто же стал причиной такого изменения? Разве не брат, который рядом вслух творил молитву?

«Нету кошек – мышки пляшут». Когда имя Христово не произносится, бесы влагают нам в ум разные мысли и праздные слова в уста; мы начинаем задевать один другого, пустословить; эти мыслишки подталкивают нас к своеволию, обособлению и способны исказить в нас монашеский образ.

Но когда имя Христово слышится тут и там, то звук его, как лай собак отгоняет мысленных волков; чем больше пёс, чем громче лает, тем дальше от него бегут волки. Овцы тогда пасутся мирно и тихо, и пастух спокойно играет на своей дудочке. Всего этого нет, если нет собак, которые бы своим лаем отгоняли врагов. Монастырь для нас – это тот же загон, духовная ограда, а братия – словесные овцы. Ревность, по святому Исааку³⁴¹, это – собака. Ревность видна по тому, как человек подвизается в произнесении имени Христова и созерцании. И если вдруг кто-то захочет по- празднословить, то как дерзнёт он приблизиться к человеку, который молится? Скорее подумает и скажет: «Как я дерзну помешать молитве, отвлечь от неё?» Он посчитает это преступлением. Так сам молящийся защищается от празднословия да и ближнего защищает. Один помогает другому. Потому мы и зовёмся братьями; для того Христос и собрал нас, чтобы один помогал другому. «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов»³⁴²³⁴³. «Брат от брата помогаем, яко град тверд и высок».

Монастырь силён, когда в нём царствует любовь, когда любовь живёт в наших душах. А когда приходит любовь? Когда царствует Бог любви. Если Христос не будет царствовать в нас, то настоящей любви у нас не будет. Когда люди любят посидеть, поговорить друг с другом о том, о сём, когда у них общие мысли – это тоже называется любовью. Но я говорю не о такой любви. Эта любовь нездоровая; в какой-то момент люди ссорятся и расходятся. Любовь же Христова основана на Христе, и людей соединяет Христос.

Молитвой нам подаются все блага, смирение и братская любовь. Потому и днём и ночью прямо с момента, как мы открываем глаза после сна, нужно исповедовать Христа, Христом дышать и Христом питаться. А когда человек питается и напаивается именем Христовым, то не умирает никогда!