Глава 31

Когда же начали притеснять Иакова и сыны Лавановы, как притеснял его Лаван, и о том, кто обогатил их, стали говорить, что он сделался богат имением отца их, и сам Лаван, признавшийся прежде: «усмотрих бо, яко благослови мя Бог пришествием твоим» (Быт.30:27), переменился к Иакову и внутренно, и наружно, тогда явился Бог Иакову и сказал ему: «возвратися в дом отца твоего» (Быт.31:3). И призвал Иаков Рахиль и Лию и сказал им: «Отец ваш, которому всею силою моею работах..., десять раз измени мзду мою... но не даде ему Бог зла сотворити мне, и все козни отца вашего обратились на него же самого» (Быт.31:6–7). Когда обещал он дать мне в награду овец пестрых, думая, что родится их немного, тогда рождалось множество пестрых овец. А когда обещал мне овец с крапинами, думая, что таких родится немного, тогда все рождались с крапинами. Тогда Рахиль и Лия сказали ему: «Нет нам части в дому отца нашего.... Все, что было у него, отдал он сыновьям своим, а нас продаде... и снеде снедию сребро наше.... Истощил и твои силы в те четырнадцать лет, в которые ты работал ему за нас. Ныне убо, елика тебе рече Господь, твори; мы готовы идти с тобой в тот день, когда пошлет тебя Бог» (Быт.31:14–16).

Украде у Лавана Иаков сердце, а Рахиль богов его (Быт.31:19). И пришли они на гору Галаад, Лаван же «гна вслед... и достиже.... И явился Бог... Лавану... во сне и рече ему: Блюди себе, да не когда возглаголеши ко Иакову зла, большого или малого» (Быт.31:23–24). Однако же Лаван не мог скрыть гнева своего и сказал: «Рука моя может озлобити вас, но Бог отца твоего воспретил мне сие вчера» вечером (Быт.31:29). «Вскую украл еси боги моя» (Быт.31:30) и дочерей моих и бежал? Прекрасна была любовь Иакова к Рахили, которая возлюбила Бога его. Идолов же отца своего презрела, потому что обесчестила их не только тем, что похитила как нечто маловажное и ни к чему не годное, но и тем, что в день, когда отец искал их, сидела на них, имея «обычная женская» (Быт.31:35).

Лаван не удовлетворился. И на другой день утром, после того как вечером явился ему истинный Бог, требовал богов своих. Вопреки тому, что сам прежде говорил: «Ты обогатил меня, потому что благословил меня Господь пришествием твоим», говорит теперь: «скоти скоти мои, и вся елика ты видиши моя суть... гряди, завещаим завет... и будет во свидетелство между мною и тобою» (Быт.31:43–44).

Сначала они обвиняли друг друга, и Иаков говорил: ««Смирение мое и труд руку моею, и все, что отнято у меня, увиде Бог и явился тебе вечером» (Быт.31:42). Лаван же говорил: «скоти скоти мои... и вся елика ты видиши моя суть». Но потом стали говорить: «Оставим все, что было доныне». «И взем Иаков камень, постави его в столп..., и все принесли по камню и сотвориша великий холм» (Быт.31:45–46). Холм сей, воздвигнутый многими, должен был свидетельствовать как бы устами многих, что заключен завет при многих. «И... Иаков... прозва холм свидетель» (Быт.31:47), – то есть сложившие холм сей суть свидетели тому, что и Лаван, и Иаков обещают не изменять ничего в завете, какой заключили при холме сем. Но чтобы сделать известным, что холм сей нужен был только во свидетельство завета, которому с сего времени они не будут впредь изменять, сказано: «кляся Иаков страхом отца своего Исаака», и Лаван сказал: «Бог Авраамль и Бог Нахоров да судит между нама» (Быт.31:53).