Заблуждения сектантов в понимании и толковании учения Ап. Павла об оправдании верою

(Рим. 3, 20–31; Гал. 3, 16–21 и парал.).

Вопрос об оправдании людей одной верой в Христа, по справедливости, надобно считать изначальным во всём догматическом «уповании» нашего сектантства. Правда, не всегда это сознают их малограмотные писатели, особенно из молокан. Нередко они отодвигают его совсем в тень; иногда лишь слегка затрагивают в своих «обрядниках». Даже на беседах с миссионерами названные сектанты не очень-то любят толковать об оправдании людей верою во Христа, сосредоточивая весь свой задор на более понятном для них православном догмате об иконопочитании. Но такой прием писательства и совопросничества со стороны молокан говорит лишь об их невежестве и боязни пускаться в надлежащее исследование христианской догматики, а не действительно о главенствующем значении для них такого или иного решения вопроса об иконопочитании: из этого догмата, конечно, при самом усиленном старании нельзя вывести всех других пунктов хотя бы того же молоканского учения. Как, напр., связать с ним отрицание молоканами таинства священства, таинства миропомазания, или неуважительное отношение их к Церковному Преданию?..

Совсем в ином положении оказывается дело, если исходными пунктом сектантских лжеучений считать своеобразное понимание ими догмата об оправдании верою в Христа. Это сознают и сами наиболее образованные сектанты, и в лице штундо-пашковцев всеми мерами стараются выдвинуть указанный догмат на первый план. С этой целью они тщательно, по несколько раз, подчеркивают в Библии те места, в которых говорится или о вседовлеющей крестной смерти Господа, или о вере во Христа, как о единственном средстве усвоения нам Его спасительных заслуг. Нет надобности перечислять всех этих мест. У кого была под руками, так называемая, пашковская Библия, тот живо представит их себе сам и воочию убедится, что в данном пункте сосредоточивается именно вся сущность догматики штундо-пашковцев и молокан.

В самом деле: согласитесь хоть на минуту с сектантами, что оправдываемся мы от грехов и освящаемся только одной верой в искупительную смерть Господа; что все, приобщающиеся верой к этой смерти, уже потому самому святы, – и вы неминуемо примете тогда все их дальнейшие выводы отсюда. Вы принуждены будете согласиться, что если одна вера спасает нас, то нам совершенно не нужны никакие внешние посредства оправдания во Христе: не нужна Церковь, как Божественная наставница и руководительница в нашем спасении; не нужно священство, не нужны таинства, ибо мы и без них святы и непосредственно можем сочетаваться верою со Христом; не нужно призывание святых в наших молитвах, ибо один у нас ходатай пред Богом – Иисус Христос. Словом, догматическое заблуждение сектантов об оправдании христианина одной только верой в Голгофскую жертву Господа неминуемо приводит их к разрушению всего стройного здания Христовой Церкви и водворяет беспорядок там, где прежде красовался святой храм в Господе. – Вот почему остается лишь пожалеть, что на этот пункт так мало внимания обращается нашими обличителями сектантства.

Между тем сами новейшие сектанты догмату об оправдании верой, в разговорах с православными, отводят значительное место. Штундо-пашковцы даже и совращения свои начинают именно с этого догмата, что можно видеть из их листка – «Готов ли ты встретиться с Богом?..»

Посмотрим же, как сектанты раскрывают и освещают указанный нами догмат.

Главнейшие основания для своего учения об оправдании сектанты – особенно такие, как духовная штунда или младо-штундисты, пашковцы и молокане Тамбовского толка, заимствуют из посланий Апостола Павла. При этом они совсем не задаются целью настоящим образом вдуматься в понятие оправдания. Им нужны лишь самые эти слова: «оправдание, искупление, вера». Их они берут отовсюду и иногда чисто случайно соединяют друг с другом. И вот последствия такого пpиема.

«Мы веруем, – говорится в одном сектантском исповедании, – что Иисус Христос пришел возвратить Отцу Своему славу (?), похищаемую суетным мудрованием века сего. Он показал, что истинное просвещение заимствовано от веры, что смиряет гордость ума человеческого сия непостижимая тайна, в которой заключается «вся наша истина»¹.

Если эту довольно темную и малоосмысленную речь снабдить смыслом, то она получит тогда такое значение: Иисус Христос своим воплощением и страданиями искупил человеческий род и возвратил ему ту славу, которая была утрачена людьми в грехопадении. Путь, которым можно дойти до этого нового прославления, заключается в вере во Христа, и только в ней одной. В этом, говорят чаплынские штундисты, «вся наша истина».

Подобным образом пишут и пашковцы в вышеупомянутом листке. «Ты осужден» – проповедуют они всякому человеку – не пашковцу. «Закон Божий, тобою преступленный, тебя обрекает на вечное мучениe во тьме внешней, где будет плач и скрежет зубов (Мф.22:13), – на смерть (Рим. 6, 23), ибо душа согрешающая умрет (Иез. 18, 20). Внемли же словам Того, Кто тебя возлюбил до смерти и смерти крестной, Кто подверг себя всем мучениям, чрез которые возможно пройти на земле, подверг Себя гневу Отца своего Бога (?), только для того, чтобы дать совершить над Собою смертный приговор, тебе ныне объявленный. Он это сделал с тем, чтобы быть твоим оправданием в день суда. Ответчиком твоим Он станет и станет навсегда (?) с того мгновения, как твои, ослепленные богом века сего, глаза откроются и ты, увидав себя погибшим, воззришь на Иисуса Христа, Сына Божия, распятого за грехи твои и воскресшего для оправдания твоего, как на своего собственного Спасителя, уверуешь в Него, доверишься Ему... Присвой же себе верою Спасителя, тебе данного, чтобы ты не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16)».

Частнейшее раскрытие и обоснование своей проповеди сектанты начинают с послания к Евреям. Здесь они особенно останавливаются на том, что Ап. Павел пишет о Христе, как Вечном Первосвященнике. "Мы, – говорят за Апостолом сектанты, – освящены единократным принесением тела Ииcуca Христа (Евр. 10, 10). «Ибо он один приношением навсегда сделал совершенным освящаемых» (Евр.10:14) «и приобрел нам вечное искупление» (Евр.9:12). Потому с нашей стороны не нужны уже «дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего (Евр.9:9). Эти жертвы для христиан заменила «кровь Христа, Который Духом Святым принес себя непорочного Богу, эта кровь «очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу Живому и Истинному» (Евр.9:14). Нам нужна только вера во Христа, как нашего Искупителя, «ибо по вере всякий получает дары Св. Духа»².

Коснувшись вопроса о вере, как орудии нашего оправдания и освящения, сектанты готовы бывают выписывать к ряду целые послания Ап. Павла к Римлянам, Галатам и Ефесянам. Здесь, действительно, содержатся глубочайшие данные для рассуждения об оправдывающей нас веpe. Но к сожалению, и в настоящем случае сектанты поступают, как всегда: они выхватывают из посланий Апостола свидетельства о великом значении для нашего оправдания веры во Христа, но силы этих свидетельств уразуметь или не хотят, или не могут. Они упорно повторяют, «что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, ибо делами закона не оправдается никакая плоть (Гал. 2, 16), – и не желают рассудить: о каких делах закона и о какой праведности говорит здесь Апостол? Та ли эта праведность, которой определяется «мера возраста совершенна» – действительная христианская святость, или только начало ее – необходимое условие, чтобы быть святым?..

Вот вопросы, которых сектантство никогда не ставило должным образом и от которых однако зависит вся судьба учения Ап. Павла об оправдании. Поэтому, чтобы не повторять ошибок наших сектантов, нам необходимо раскрыть учение Ап. Павла об оправдании верою в той связи, в которой оно у него и стоит в действительности. Эта связь приблизительно у него везде одинакова. Но для примера лучше всего остановиться на послании к Римлянам, как наиболее полно и широко раскрывающем интересующий нас вопрос.

В качестве предпосылок к учению о Правде Божией, в самом же начале этого послания, именно с 16 ст. 1 гл., Ап. Павел устанавливает то общее и бесспорное положение, что люди все повинны пред Богом; все до Христа были безответными грешниками – как язычники, так и иудеи. Язычники потому, что, «познавши Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетилисъ в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумили, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» (Рим. 1, 21–23). Короче: язычники заслужили праведный гнев Божий за извращение всех законов своей совести и разума (Рим.1:20 и Рим.2:14–15). – Иудеи тоже подпали под осуждение, ибо не сохранили богодарованного им закона, – утратили его дух и заменили всё бездушным обрядом (Рим. 2:17–27; особ. Рим.2:28–29). Потому-то и не было тогда «праведного ни одного», но «все совратились с пути; до одного негодны» (Рим. 3:10,12). Естественно, что оправдание, дарованное при таких условиях, могло быть исключительно делом милости Божией, – невменением людям тех грехов, в которых они погрязали до сих пор (Рим. 3:23–24). Это мы поймем особенно хорошо, если вникнем в недостаточность тех наличных средств, коими располагали тогда люди для своего спасения. А средства эти можно свести к существованию в еврейском народе (о язычниках не говорим) закона Моисеева. – Что же такое закон по учению Ап. Павла?

По своей природе он есть выражение в доступной человеку форме святой воли Божией (Рим. 2, 18). Поэтому Закон для человека является безусловно обязательным правилом, данным отвне, и неподлежащим никаким пререканиям. Как такой, закон есть нечто внешнее для внутреннего настроения ветхого человека. Он не совладает со всеми оттенками этого настроения, не служит его естественным раскрытием, а потому может быть назван в отношении к человеку «буквой», написанной на скрижалях каменных (2Кор. 3:3,6).

Основной целью дарования людям закона было желание Божие указать им путь к жизни (Рим. 7, 10). Ибо закон, как святой и праведный по своей природе (Рим.7:12), в себе самом содержал всё, что нужно было человеку для оправдания (Рим. 2, 13). На этом основании Ап. Павел именует его «духовным» (Рим. 7, 14). Но действительное оправдание от закона можно было получить лишь под условием его всецелого, совершенного исполнения (Втор. 5:32; Втор.12:32; Нав. 23:6). А это исполнение, в свою очередь, предполагает верность не одной внешней стороне Моисеевых постановлений, но и внутреннюю расположенность, любовь человека к Закону Божию (Рим. 2:28–29). Короче: чтобы оправдаться от закона, люди должны были собственными силами, своей волей войти на высоту законных требований и установить между собой и Богом надлежащие отношения. Таков был прямой и буквальный смысл Моисеева закона; так, очевидно, сразу же поняли его и евреи, при заключении завета с Богом, когда они говорили: «всё, что сказал Господь, сделаем и будем послушны» (Исх. 24, 7).

В этих словах, как видим, слышится еще юношеская самоуверенность народа, не знавшего пока ни настоящей глубины и высоты правды Божией, ни действительной цены себе и своей нравственной природе. Долгий душевный и исторический опыт научил, однако, евреев скромнее думать о своих силах. Уже устами пр. Давида он возвестил им, что пред Богом не оправдается ни один человек (Пс. 142, 2; ср.: Иов. 9:2,3,20). А св. Ап. Павел окончательно раскрыл людям всё, что дал им в действительности закон Моисеев, и насколько чрез него возможно было оправдание. – Оказалось, что через букву закона не спасся ни один ветхозаветный праведник (Гал. 3,11); ибо закон не принес человеку ни любви к добру, ни сил для его осуществления. Он лишь обнаружил живущий в людях грех: «законом познаётся грех» (Рим. 3, 20). Произошло это таким образом. Пока не было закона, человек находился как бы в нравственной дремоте. В глубине души его жило греховное начало. Обнаруживаясь, оно порождало злые дела. Но человек отчетливо не понимал природы этого зла; потому оно особенно и не беспокоило его. «Я жил, – говорит Ап. Павел – некогда без закона...» (Рим. 7, 9).

«Жил»... Слово это указывает не просто на животную сторону нашего существования; оно определяет главным образом свойство духовного настроения человека до закона. Именно, – не зная точно природы зла, не ощущая в себе его гнетущего давления, человек был спокоен, счастлив духом. Зло и добро не стояли еще в нём друг против друга в качестве непримиримых врагов. То и другое проявлялось по частям и греха, как греха, человек еще не знал. Ибо «где нет закона, нет и преступления» (Рим. 4, 15).

Конечно, это не значит, чтобы до закона грех вовсе не существовал: мы уже сказали, что в природе человека жило зло, как греховное начало (Быт.6:5,12; Иов. 15:14; Пс. 50:5; Иер. 18:12 и др.). Но до закона не было общеобязательных постановлений, а следовательно, – не могло быть и сознательного преступления, по крайней мере в лучших людях.

Совсем в ином положении оказался человек подзаконный. Появление заповедей точно определило ему различие добра и зла. Грех не мог более укрываться за неведениe закона (Рим. 7, 9). Человеку необходимо было или сознательно последовать за открывшейся в законе волей Божией, подчинить себя игу закона; или также сознательно отвергнуть его, – стать врагом Богу. И вот тут-то раскрылась вся внутренняя борьба нравственной человеческой личности. «Ибо не понимаю, – говорит Ап. Павел, – что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7, 15–17).

Закон, таким образом, обнаружил в человеке глубокий внутренний разлад, непримиримое самопротиворечие. С одной стороны человек чувствовал в себе сильное и сознательное влечение к добру, желание исполнять закон. Это желание было настолько прочным, что противоположность добру – зло возбуждало в нём положительное отвращение, ненависть (Рим. 7:15–19). Но с другой стороны, как бы в противовес этим добрым наклонностям, в человеке поднималась страшная сила греха; она-то и увлекала его ко злу: доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое» (Рим.7:19–21).

Отсюда с несомненностью открывается, что в подзаконном человеке шла борьба не случайных влечений только, – иначе добро, при известных условиях, могло бы побеждать зло, и общего закона, установленного Апостолом, не было бы. Истинное бедствие состояло в том, что, при свете закона, человек ясно сознавал полнейшее несоответствие между хотением добра и осуществлением его, – между внутренним услаждением Закону Божию и своей непрестанной житейской греховностью. Корень зла, таким образом, восходил в самую глубину человеческой души, где воля была уже бессильна что-нибудь пересоздать и видоизменить. «Ибо по внутреннему человеку, – говорит Апостол, – нахожу удовольствие в Законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:22–23). Этой-то борьбой «внутреннего человека» или «закона ума» с «законом плоти» или греховным началом и объясняется невозможность для подзаконных людей приобретения цельного добродетельного и богоугодного настроения. В них постоянно «плоть и дух взаимно противятся. Плоть желает противного духу, а дух противного плоти» (Гал.5:17). И как «плоть» на самом деле была сильнее «духа» (Рим. 7, 23), то и человек становился под ее власть, – делался «плотяным человеком», рабом греха (Рим.6:17–20), проданным ему (Рим.7:14), состоявшим под его игом или стражею (Гал. 3:23).

Естественно, что при таком положении невозможно было говорить об оправдании человека собственными силами (Пс. 129:3; Деян. 13:39: Рим. 3:20). Надлежащее исполнение закона ему было не доступно. Он мог соблюсти его лишь с внешней стороны. – Между тем уже в десятословии предписывается не только воздерживаться в поступках от всех видов зла, но даже и «не желать» в мысли этого зла (10 заповедь закона). В пророческое время духовный характер закона и служения Богу истолкован был еще выразительнее. После того не могло оставаться и тени сомнения, что Бог требует от человека не буквы, а духа; не внешности, а внутреннего чистого расположения (Ос.6:6; ср.: 1Цар. 15:22 и др.). Но так как такого расположения у человека, пропитанного наследственным грехом, не было, то невозможно было для него и оправдание от закона: «потому что делами закона не оправдается никакая плоть» (Рим. 3, 20). Отсюда гнев Божий на всех людей за нечистоту их (Рим. 4:15); проклятие Божие – за неисполнение всех заповедей закона (Гал. 3:10; ср. Втор. 27:26), и смерть (Рим. 7:10). Это – один вывод, к которому привел закон покорившихся ему людей. В другом отношении он обогатил их следующим, бесспорным сознанием: человек сам собою не может победить живущего в себе греха, который препятствует людям исполнить закон. А так как и закон Моисеев бессилен был уврачевать это внутреннее зло в человеке, то, ясно, он недостаточен для спасения, – немощен, «ибо ничего не доводит до совершенства» (Евр. 7:18–19).

За этим выводом в лучших людях из евреев само собой уже зарождалось убеждение, что, кроме Бога, их ничто и никто не может спасти. Потому то св. Апостол Павел за восклицанием: «бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» Спасителем своим называет прямо Иисуса Христа, Бога-Сына: «благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 7:24–25).

Итак, вот о каком законе дел говорит Апостол Павел, что им нельзя спастись. Это, как видим, закон исключительно ветхозаветный, обрядовый. Он точно убивает покорившихся ему людей, а не животворит их (2Кор. 3, 6). Спасение от этого «неудобоносимого бремени» возможно только в вере во Христа. – Но столь жe ясно должно быть нашим сектантам из сказанного и то, что разумеет Апостол Павел под оправданием верой во Христа. Очевидно, это не то оправданиe, которого ожидали себе св. Павел в день судный за свой добрый апостольский «подвиг» (2Тим. 4, 7–8), и которое обещается всеми истинными христианам в будущей жизни (Мф. 5:12), – чего никак не могут усвоить себе наши сектанты. Загробное оправдание предполагает в оправданных не одну мечтательную веру во Христа, о которой мы читали в пашковском листке. Оно дается как награда, – тем, кто верует во Христа, исповедует Его (Мф.10:32) – и сохраняет закон и свидетельства Божии (Пс. 118, 1–2; Ин. 8, 51; Лк. 11, 28; Откр. 1, 3 и др.); кто ходит по путям Божиим, подражая Христу (Пс. 127, 1–3; Ин. 12, 26; Мк. 10, 21). Точнее: оправдание в загробной жизни получают лишь люди, нищие духом (Мф.5:3), кроткие, алчущие, и жаждущие правды, чистые сердцем, милостивые (Мф. 5:5–8), которые жалеют нищих (Прит. 14, 21), творят всякое добро и помощь верующим (Мф.25:34–40), терпят гонения и насмешки за Христа (Мф.5:11; 1Петр. 4, 14) и бодро ожидают Его второго славного пришествия на землю (Мф.24:46; Лк. 12:37–43). Но такого добродетельного и святого душевного настроения, – как мы видели из только что разобранных глав послания к Римлянам, – подзаконные люди не имели, да и не могли его иметь. Следовательно, оправдание, дарованное евреям и язычникам за их веру во Христа, за их смирение и раскаяние, было не иное, чем то, которое получает всякий грешник тотчас по своем принятии христианства.

Что же должно разуметь под этим оправданием?

С отрицательной стороны содержание его намечено уже в 25–26 ст. 3 гл. послания к Римлянам. Здесь говорится, что показание Правды Божией, явленной во Христе, состояло «в прощении грехов, сделанных прежде, во время долготерпения Божия» (Рим.3:25–26). – И это естественно и в порядке вещей. Чтобы каторжнику почувствовать себя правым, т. е. свободным в жизни, надобно прежде всего увериться ему в том, что все старые вины его, вольные и невольные, прощены и забыты начальством. То же, без сомнения, должны были испытывать и подзаконные люди, покидавшие свои заблуждения и выходившие из тьмы в чудный свет Христов. Им, истерзанным сознанием своей греховности, это чувство открывавшейся духовной свободы было, конечно, дороже и необходимее всего. Потому-то св. Апостолы свою проповедь о Христе начинали всегда призывом к покаянию и обещанием покаявшимся прощения грехов. – Так было в день первой, по вознесении Христа, пятидесятницы в Иерусалиме; также начал свою речь позже Апостол Павел в Антиохии Лисидийской (Деян. 13; 38–39).

Но оправдания в этом отрицательном смысле так же недостаточно для христианина, как недостаточно преступнику получить освобождение из тюрьмы для того, чтобы снова прослыть за честного человека и хорошего гражданина в обществе; или как мало бедняку расплаты с тяготевшими над ним долгами, чтобы потом уже числиться богачом. Очевидно, и в том и в другом случае, помимо свободы и незадолженности, надобно располагать некоторыми иными качествами, чтобы быть хорошим или богатым человеком. – В силу этого и оправдание, принесенное людям Иисусом Христом, не ограничилось одним прощением им прежних грехов, а даровало и некоторые положительные придатки к их греховной природе. Иначе оправдание было бы не оправданием для людей, а только временным облегчением или послаблением их греховности, – не говорим уже о том, что такое оправдание в действительности было невозможно. Ибо Бог не мог войти в тесное общение с человеком, нравственная природа которого, и после очищения от личных грехов, вся лежала во зле, вся пропитана была наследственным или первородным грехом «что общего у света со тьмою?» (2Кор. 6, 14).

Если так, – в чём же состоит положительная сторона оправдания Христова?

Кратко ее можно определить, как обновление падшей человеческой природы под воздействием благодати Божией (2Кор. 5, 17; Рим. 6, 4 и др.). А это обновлениe есть ничто иное, как воссоздание человека в тот образ нравственной чистоты и святости, в котором он был до своего падения в раю; ибо, по слову Апостола Павла, «обновиться духом ума нашего» – значит «облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4, 24; ср.: Рим. 7, 6; Тит. 3, 5). Понятие «обновления» людей чрез Христа существенно; стало быть, предполагает мысль о коренном изменении благодатию Божией их греховного плотского настроения в святое и богоугодное. Вследствие этого изменения, любовь к добру, возможность торжества над грехом и сыновнее приближение к Богу стали не напрасной мечтой для человека, как в подзаконное время, но действительно жизненной и осуществимой задачей (Рим. 8, 1–17). «Всё могу в укрепляющем меня Ииcуcе» (Фил. 4, 13), – вот как силен стал христианин, при помощи своего Господа! Это видимое перерождение греховного и плотского человека в духовного и внутренне умиротворенного поборника «правды и святости истины» и составляет положительную сторону оправдания во Христе (ср.: Еф. 6, 10–18).

Таково учение об оправдании св. Писания и, в частности, Апостола Павла. Учение это ясно и издавна Православною Церковью было истолковано всесторонне; но сектанты наши, вслед за кальвинистами-еретиками, умудрились окончательно исказить его. Под оправданием, дарованным верующим христианам, они стали разуметь какое-то непреложное предызбрание людей ко спасению. На основании такого превратного понимания Апостольского учения, сектанты стали говорить, что кого Господь избрал в свое стадо, тот уже «не может отбиться от Его овец». Потому избранные – «святы» и не могут погрешать. Если умрут они, – их Господь обязательно примет в райские обители. Так гордо и во всеуслышание заявляют о себе штундисты и пашковцы...

Но не трудно видеть, как глубоко заблуждаются сектанты в своем понимании Апостольского учения об оправдании. В св. Писании нигде не говорится, что оправдание есть что-то неотъемлемое от человека, как бы насильственно к нему привязанное. Если же в 8 и 9 гл. посл. к Римлянам, по-видимому, проводится та мысль, что Господь прославляет, оправдывает и призывает в свое царство тех лиц, которых Он предопределил к тому от вечности (Рим.8:30), по своему хотению (Рим.9:18), – то относительно этого надобно сказать, что предопределения Божия нельзя понимать по-сектантски. Бог не без причины и не по пристрастию назначает одних людей к блаженству, а других – к погибели. Он, как Всеведущий, от века знает, кто будет вести жизнь добродетельную и богобоязненную, и кто останется в сей жизни упорным и нераскаянным грешником, как египетский фараон (Рим.9:17. ср.: Дан. 2, 22; 1Кор. 4, 5; Евр. 4, 13). В соответствии с этим предвидением и не подавляя человеческой свободы, которая есть высший дар Божий, – Господь распределяет участь людей за гробом: одних Он прославляет за подвиги веры и благочестия (Кол. 3, 4; 2Фес.2:14; 1Петр. 5, 10), а других осуждает и извергает из царства праведных, в котором не может быть места ничему нечистому (Откр. 21, 27; ср.: 1Кор.6:10; Гал.5:21). – Таким образом в основе предопределения Божия лежит Божие же благое предвидение, а не какая-то слепая и жестокая судьба, беспричинно карающая одних и милующая других.

Верность православного толкования подтверждает сам Апостол Павел. В начале посл. к Римл. он усиленно проповедует, что спасутся только верующие во Христа (Рим.1,16; Рим.3:22,25,27; Рим.4:5,16; Рим.5:1 и др.). Если бы спасение зависело исключительно от произволения Божия, – как думают сектанты, – то к чему бы Апостолу было требовать от людей веры? – Она была бы для них совершенно бесполезна: предопределенные ко спасению оправдались бы, в силу Божьего избрания, и без веры, а назначенным к вечной погибели не помогла бы самая пламенная вера... Ясно, что никакого предопределения в сектантском смысле нет, и Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим. 2, 4).

С другой стороны, познавшие истину евангельскую и оправданные Богом во Христе, на основании сказанного, должны помнить, что от них самих, от их доброй воли, весьма много зависит или возрастить в себе плоды оправдания, или окончательно утратить их. Эту мысль Апостол Павел неоднократно напоминает христианам. Он пишет им, что они примирены с Богом смертью Христа», – стали «святыми и непорочными», но под тем условием, если «только пребудут тверды и непоколебимы в вере и не отпадут от надежды благовествования», слышанного от Апостолов (Кол. 1, 22–23; ср.: Евр. 3, 12–14; Гал. 6, 9).

Подобным образом и другие Апостолы проповедуют, что христиане «искуплены от суетной жизни... драгоценною кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца»(1Петр. 1, 18–19); поэтому они должны «провождать добродетельную жизнь между язычниками» (1Петр.2:12); должны «трезвиться и бодрствовать, потому что противник их диавол ходит как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1Петр.5:8). – Но не все христиане окажутся мужественными воинами Христовыми. Среди них будут «лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясъ искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и чрез них путь истины будет в поношении» (2Петр.2:1–2: ср.: Иуд.1:8–19; Иак.4:1–10; Иак.5:1–6 и др.).

Всё это показывает, что праведность, дарованная людям по вере, не застраховывает их насильно от греховной и порочной жизни в христианстве; с другой стороны, эта праведность не есть и совокупность окончательно развившихся в христианах совершенств. Напротив, она есть благоприятное условиe или возможность для этих совершенств, – начало их – не больше. Оправдавшись во Христе, мы лишь получили доступ к той благодати, в которой стоим (Рим.5:1–2), и при помощи которой должны все прийти «в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13 ср.: Фил. 1, 6; Кол. 1, 10; 2Кор. 10, 15; 1Петр. 2, 2 и др.). Но, разгордившись и возомнив о своих совершенствах, можем отпасть, как и действительно часто отпадаем от Бога: «много бо согрешаим вси» (Иак. 3, 2; ср.: Гал. 5, 4; 1Кор. 4, 18; 1Кор.5:1–2 и др.). Чтобы христианам, оправданным верою в Господа Спасителя, т. е. без всяких заслуг с их стороны, удостоиться и на страшном суде стать по правую от Него руку, – для этого необходимо, – как было сказано, – в земной жизни идти тесным и узким путем (Мф.7:14), со страхом и трепетом совершая свое спасение (Фил. 2, 12), и с сыновней покорностью пребывая в послушании Церкви Христовой (Мф.18:17). Иного пути в Царство Христово нет и быть не может³.

Отсюда само собой следует заключение, как неосновательны и легкомысленны сектанты, надеющиеся без труда и вопреки постановлениям Церкви спастись тем оправданием, которое даруется людям, при обращении их ко Христу, и которое, как мы видели, может быть сторицею ими утрачено и загрязнено. Этим заблуждением сектанты показывают, что они – рабы ленивые, не хотящие умножать данного им Владыкой таланта (Мф.25:24–30). Но пусть же они знают, что участь злого раба грозит и им, если они не постараются «трудолюбно возделать» своей веры в Господа, в союз с Его Св. Православной Церковью. Пусть вспомнят сектанты грозные слова, сказанные Христом: «не всякий говорящий мне: Господи! Господи! войдет в царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф.7:21). Ибо, человек оправдывается делами, а не верою только (Иак.2:20–24). Такую веру без дел имеют даже бесы (Иак.2:19)...

К великому сожалению, сектанты не могут освободиться от своих заблуждений даже в том случае, когда под оправданием верою, в согласии с истиной, разумеют начало нашего спасения во Христе. Так называемые «духовные христиане» – молокане Тамбовского толка и младо-штундисты – думают, что для этого спасения достаточно одной только веры во Христа; никаких «обрядов» или внешних действий для того будто бы не требуется... Таков ли на самом деле порядок усвоения нами правды Христовой, по учению Ап. Павла?

Чтобы надлежащим образом ознакомиться с этим порядком, мы не должны вырывать из посланий Апостольских одних мест и упускать из виду других: так поступают только сектанты в угоду «преданиям» своих старцев. Для полного и истинного понимания учения Ап. Павла об оправдании нам нужно взять различные изречения этого Апостола по данному вопросу. Тогда окажется, что в деле начального нашего приобщения ко Христу имеет значение не одна только вера, – как того хотелось бы сектантам. Об этом вот что пишет Ап. Павел в послании к Галатам: «все вы сыны Божии по вере во Христа Ииcуca, все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал.3:26–27). Как видим, рядом с верой, усыновляющей нас Христу, здесь имеет силу и крещение. В крещении именно, по словам Апостола, мы «облекаемся» во Христа, – приобщаемся нашему Господу.

Подобное же свидетельство находим и в посл. к Римлянам, – в том самом послании, которое такое значение придает оправдывающей нас вере. «Неужели не знаете, – спрашивает Апостол римских христиан, – что все мы, крестившееся во Христа Иисуca, в смерть Его крестились? И так мы погреблись с ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых Славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим.6:3,4). В приведенных словах Ап. Павел наглядно доказывает христианам, что они не должны более грешить, потому что в крещении они умерли, вместе со Христом, для греха. – Но какое же сходство имеет крещение и погребение? Как могло возникнуть у Апостола такое сравнение?

Очевидно, сравнивая крещение с погребением Христовым, Ап. Павел имел в виду сходство по внешнему виду и по внутреннему значению для верующих.– И прежде всего, – так как Христос действительно умирал плотию и был видимо полагаем во гроб, то, следовательно, и крещение, по Ап. Павлу, должно быть не духовным, а видимым и действительным сокрытием человеческих тел, – только, конечно, не в каменных гробах и не в земле: иначе все крещающиеся умирали бы насильственной смертью, как самоубийцы. – Сокрытие тел наших при крещении достигается, – как показывает практика вселенской Церкви, начиная от дней Апостольских (Ин.3:22–23; Деян.8:35–39; Деян.10:47), – троекратным погружением крещаемых в воду. При таком совершении крещения, между ним и Христовым погребением само собою вытекает и внутреннее сходство: как Христос, погребенный плотию во гробе, через три дня воскрес Славою Отца, так и все крещающиеся троекратным погружением выходят из воды духовно обновленными и очистившимися благодатию Божией от всех тяготевших над ними грехов (Рим. 6, 4).

Таким образом, крещению в посл. к Римлянам Ап. Павел придает необычайно важное и таинственное значение. Это значение он усиливает еще более в послании к Титу: «Мы были некогда, – говорит он, – несмысленны, непокорны, заблуждшие, были рабы похотей и различных удовольствий, жили в злобе и зависти, были гнусны, ненавидели друг друга. Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по своей милости, банею возрождения и обновления Св. Духом, Которого излил на нас обильно чрез Иисуca Христа, Спасителя Нашего (Тит. 3:3–6).

В приведенном месте из послания к Титу Ап. Павел говорит о том, о чём он писал и к Римлянам. Как и там, он рисует здесь самыми яркими чертами состояние подзаконных людей; как и там, он утверждает невозможность для них оправдания от дел закона. Но оружием оправдания или спасения в посл. к Титу он называет не крещение, а «баню возрождения» (ср.: Еф. 5, 26), – что, очевидно, одно и тоже, и по самому словосочетанию своему напоминает известное учение Ииcуca Христа, о возрождении в новую жизнь водой и Духом (Ин.3, 5; ср.: 1Кор. 6:9–11). В противоположность этому, ни в каком случае нельзя думать, – как думают молокане, – будто Ап. Павел под словом «крещение» или «баня возрождения» разумел «веру». Апостол никогда не отождествляет этих слов. Напротив, в посл. к Ефесянам он резко различает их. «Один Господь, одна вера, одно крещение», – говорит он (Еф. 4, 5).

И в 16 гл. Деяний повествуется, что, на вопрос темничного стража: «что мне делать, чтобы спастись?» – Ап. Павел и Варнава сказали: «веруй в Господа Иисуca Христа и спасешься ты и весь дом твой» (Деян.16:30–31). Но далее в той же главе Деяний прибавлено, что темничный страж «немедленно крестился сам и все домашние его» (Деян.16:33). Значит, Павел и Варнава, вместе с верой во Христа, требовали от темничного стража и крещения; иначе он не стал бы креститься, а тем более – немедленно, для чего ему ночью пришлось выходить из дома (ср.: Деян.16:33–34). Куда? – Конечно, к ближайшей воде (ср.: Деян. 8:29–39; Деян.19:1–7).

Итак, что же? Апостол Павел противоречит себе, когда утверждает, что для нашего оправдания нужна то вера, то «баня возрождения» или крещение водой? Или для нас важно только посл. к Римлянам, а посл. к Титу уже не должно иметь силы? – Но в отношении Апостолов, как труб Духа Святого, нельзя говорить, что одно произведение их боговдохновенно, а другое нет: всё, что ни написано ими, – написано по озарению свыше; а потому уже самую мысль о неравенстве посланий Апостольских надобно считать еретической, противной и букве Писания (2Тим. 3:16; ср.: 2Петр. 1, 21), и здравому смыслу. Точно также невозможно допустить и самопротиворечия в Слове Божием, тем более у одного Св. Писателя и в одном и том же послании. Это значило бы хулить Духа Св., наставлявшего Апостолов на всякую истину (Ин. 16, 13). Поэтому остается признать, что всё в Св. Писании непреложно и достойно нашей беспрекословной веры. А если так, значит, и Ап. Павел говорит одну истину, когда учит, что для начала нашего оправдания нужны вера и крещение.

Как же, в таком случае, понять и взаимно согласить это учение? – Очень просто, тем более, что оно уже примирено Апостолом, и лишь одно ослепление, да глухая ненависть сектантов к Прав. Церкви препятствуют им уразуметь это.

В самом деле, уничтожает ли Ап. Павел необходимость крещения для христиан, когда в начальных главах посл. к Римлянам говорит только об оправдывающей нас вере? Ни мало. О крещении он ничего не говорит там потому, что того не требует ход доказательств Апостола. Ему нужно было убедить Римлян, что для Христа нет различия в народностях – язычники ли они, или иудеи; ибо до Него все равно были грешны и все нуждались в оправдании даром, не заслуженно, по одной вере (ср.: Рим. 3, 22–30). – Вера, таким образом, в рассуждениях Апостола определяет лишь главное свойство оправдывающей благодати Христовой, – указывает на ее совершенную независимость от дел человеческих (Рим. 4, 16; Рим.11, 6), а не на то, как, каким способом, эта благодать усвояется людьми. Об этом усвоении Апостол ведет речь ниже, напр., в 6-й гл. посл. к Римлянам. Здесь он уже прямо говорит, что умираем мы для грехов и соединяемся со Христом чрез крещение, а не через веру. Следовательно, по учению Ап. Павла, крещение, во-первых, не есть лишний обряд какой-то, перешедший к нам от евреев, – как нечестиво думают наши мнимо-духовные христиане; во-вторых, крещение не равносильно и простому безблагодатному «знаку присоединения верующих к видимой Церкви», – как погрешительно и вопреки Слову Божию утверждают штундисты и пашковцы. Крещение, по учению Ап. Павла, омывает людей от всех грехов – личных и первородного (1Кор. 6, 11; Еф. 5, 26; ср.: Деян. 2, 38). В крещении мы облекаемся во Христа (Гал. 3, 27), усвояем себе Его крестные заслуги и получаем новую печать возлюбленных детей Божиих, взамен древнееврейского обрезания (Кол. 2:11–12). Одним словом, – крещение есть не обряд, а совершенно необходимое и спасительное для каждого вступающего в Церковь Христову Таинство. Вера же служит лишь показателем, что мы глубоко страдаем от своих грехов и искренно жаждем спасения от Господа, каковое и готовы принять в Крещении не как награду или нечто должное, а как чистый дар любви Божией к нам недостойным.

Таково в главнейших чертах учение Ап. Павла об оправдании и о значении для христиан веры и Таинства Крещения. Как мы видели, под оправданием верою Апостол разумеет не последнее и конечное спасение людей на Страшном Суде Христовом, а лишь начало нашего спасения, – очищение и возрождение естества нашего для жизни святой и богоугодной. Будем мы проводить такую жизнь – Господь помилует нас на суде Своем; станем грешить – затмим в себе плоды оправдания, полученные нами при обращении ко Христу, – и Господь осудит нас. Но чтобы совершилось начало нашего оправдания и привития к доброй маслине – Христу, необходимо веровать в Господа и креститься в Него водою. Без крещения нет оправдания, как нет его для взрослых и без веры. – Да и мог ли иначе учить Ап. Павел, когда Христос заповедал, что без крещения нельзя спастись? (Мк. 16, 16; Ин. 12, 48). Кроме того, ведь и сам Ап. языков был принят в Церковь Божию только после того, как его видимо крестил водою Анания (Деян. 22, 16)?

В последние три десятилетия отделившиеся от молокан штундисты самой своей жизнью подтвердили истину прав. понимания изложенного здесь Апостольского учения. За исключением, так называемых, «духовных», штундисты все принимают водное крещение и преломление хлеба. На вопрос миссионеров: для чего они это делают, если для спасения достаточно одной веры во Христа? – они отвечают: «исполняем заповедь Христову. Без крещения нельзя спастись». И вот путаются люди: то говорят, что мы спасаемся одною верою во Христа, то утверждают, что без крещения нельзя спастись. Ясное дело, что сектанты постепенно начинают чувствовать ложь своего толкования учения Ап. Павла об оправдании верою, а потому, между прочим, штундобаптизм, с его обязательным требованием крещения, усиливается в своем распространении среди молокан. Потому же он поглощает духовную штунду, и только слепое доверие к вожакам заставляет сектантов повторять заученные чужие речи, хотя уже с другим внутренним содержанием.

Отсюда еще лишний раз можем убедиться, как близоруки и недобросовестны сектантские начётчики, ко вреду Церкви и собственной погибели (2Петр. 3, 16) извращающие Божие Писания. Им хочется доказать, что после Христа – они святы уже одной верой в Его страдания, и что потому для них не нужно православное церковное устройство, – и вот с изумительной дерзостью они начинают подтасовывать для своей цели Апостольские писания. Но суетны их замыслы: «познал Господь своих» (2Тим.2:19)... И слово Божие и всё прав. церковное сознание отметают подобное кощунственное отношение к глаголам Вечной жизни. Сектантам не утвердить своего излюбленного догмата об оправдании верой в той ложной форме, в какой им хочется. Истина останется непоколебимой и всегда будет гласить: «вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2,17). – Этого, впрочем, не смеют отрицать даже «духовные» сектанты. И они признают необходимость для христианина милосердия, любви к врагам, незлобия и т. п. Но у них нет главных христианских дел: – законного совершения и участия в богоучрежденных церковных таинствах. Без таинств же и без благодатного общения в них со Христом стараться быть добродетельным – всё равно, что пытаться укрепить больное дерево, не заботясь о корне, уходом за его сучками. Пусть сектанты по сему случаю вспомнят евангельские слова: «как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы – говорит Господь – если не будете во Мне... Ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин.15:4–5).