Египетские церковные впечатления

Предлагаемые вниманию наших читателей строки написаны с целью поделиться с ними впечатлениями, вынесенными мною из знакомства с христианским Египтом весной 1909 года. Считаю долгом предупредить, что это знакомство было первым и далеко не полным; для более основательного ознакомления с разнообразными и сложными условиями церковной жизни современного Египта необходимы и продолжительное время, и больший досуг. Между тем, я пробыл в долине Нила всего шесть недель, правда, самых важных в церковном отношении, но далеко не достаточных, особенно в виду того, что главной целью моего пребывания было ознакомление с памятниками древности, a кроме того, как раз на страстной и светлой седмицах происходили заседания II-го международного конгресса классической археологии и стоящие в связи с ним экскурсии и посещения. Тем не менее, я беру на себя смелость поделиться моими, хотя бы и отрывочными и собранными урывками, наблюдениями. Думаю, они имеют некоторый интерес, так как далеко не часто проникают в нашу печать вести из страны святых Пахомия, Антония и Афанасия Великих и наши сношения как с единоверными, так и с близкими по церковности христианами кафедры Евангелиста Марка, к прискорбию, нельзя назвать ни правильными, ни плодотворными. Наблюдения мои касаются только двух туземных церквей Египта – православной, греческой и ортодоксальной-коптской; у меня не было ни времени, ни желания знакомиться с наводнившими эту страну западными церковно-пропагандическими организациями, а также с результатами их разрушительной деятельности, выражающимися на планах городов или в адрес-календарях, обидными и печальными: «Culte catholique Grec », «église catholique Copte», «église Maronite», «American mission» и т. д.

Во град св. Афанасия мы прибыли в великий понедельник около 4-х ч. пополудни, т. е. уже незадолго до начала всенощной, называемой у греков «Ἀκολουθία τοῦ Νυμφίου» «Последование Жениха». Как известно, на православном Востоке утрени служатся с вечера только на страстной седмице и усердно посещаются богомольцами, в другое время года гораздо менее отзывчивыми на церковный благовест. При приезде в любую гостинннцу в Египте бросаются в глаза развешанные в прихожей объявления от различных костелов, кирок и англиканских церквей о времени службы, конечно, с точными обозначениями адресов церквей, их настоятелей и т. п. Напрасно православный путешественник будет искать для себя соответствующих объявлений – даже в гостиницах, содержимых греками (а таких очень много) он не найдет их! Не найдет он и объявлений от коптских церквей. К счастью, Александрия – город не особенно большой и от центра до помеченного на плане у Бедекера «Archevêché Grec» весьма недалеко. Сходить туда и узнать о времени службы было делом нескольких минут. Эта греческая «патриархия» оказалась известным монастырем св. Саввы Освященного, описанию которого незабвенной памяти епископ Порфирий посвятил несколько страниц в своем «Путешествии по Египту» (стр. 7 сл. СПБ. 1856) и изображение которого он дал на I–III листах своего атласа «Египет и Синай». Но как все изменилось с его времени! Тогда обитель была за городом, едва ли не в пустыне, среди фиников, теперь же среди европейских оживленных улиц, вблизи музея; напротив её помещается занимающая целый квартал греческая больница со сквером и мраморным бюстом покойного патриарха Софрония на дворе. Внутреннее устройство монастыря и церкви несколько напоминает рисунки и описания Порфирия, но в то время, конечно, еще не было в её ограде типографии, открытой лишь несколько лет назад , при блаженнейшем Фотии, не было конечно и переулка, проведенного мимо самых св. врат и фасада церкви, оказавшейся ниже уровня улицы. При входе в монастырь обращает, на себя внимание вынесенный на двор свечной ящик – пример, достойный подражания всех ревнующих о церковном благочинии, – и вывешенная πрόγрαμμα – печатное расписание церковных служб. Оказывается, что в виду многочисленности молящихся, «Последование Жениха» служится дважды – в 4 ч. и в 7 ч. вечера, в великий четверток, субботу, a затем и во все воскресные дни – две литургии, что вообще необычно вне России. Указано также, когда предполагается архиерейское служение или архиерейская χοрοστασία. За отсутствием блаженнейшего Фотия в Александрии имел резиденцию в эти великие дни преосв. Феофан, митрополит триполийский, о чем также было оповещено в «программе».

В 7 ч. мы уже были в церкви. Служил иеромонах в черных ризах одну утреню, без повечерия и первого часа¹. Пели, кроме двух анагностов, несколько мальчиков, – вероятно послушников, которые переходили с одного клироса на другой при троекратном пении «Се жених» и «Чертог». Кафизм, по греческому обычаю, не читали совсем, но вся остальная служба выполнялась без всяких сокращений, и с пением продолжалась ровно полтора часа. Чтение было прекрасное, освещение полное; пение – восточное, непривычное для наших ушей. На другой день преждеосвященная литургия началась в 8 ч. Я мог попасть в церковь только около 9 ч. – служба уже кончалась. Очевидно, часы отправлены были раньше, или на них не было Евангельских чтений.

У преосв. Порфирия говорится, что, кроме монастыря св. Саввы, в Александрии строилась в его время приходская православная церковь². И в путеводителе Бедекера упоминаются две греческие церкви, но на плане другой церкви не указано. Взяв официальную адресную книгу «Египта и Судана», мы под рубрикой «Culte Grec orthodoxe» нашли целый перечень православных церквей и их причтов. Кроме монастыря св. Саввы, там назван на первом месте храм Εὐαγγελισμός, как «Cathédrale», затем сирийская православная церковь Успения Б. М., Константиновская церковь на кладбище и несколько церквей в ближайших дачных местах, особенно в фешенебельном Рамле.³ Итак, в Александрии есть Благовещенский кафедральный собор с целым сонмом священнослужителей. Узнали мы это накануне самого дня Благовещения, но на плане в путеводителе, пользующемся славой точности и исправности, этого храма, очевидно не малого и не незаметного и выстроенного не вчерашний день, не оказалось. Когда я спросил у одного монаха около св. Саввы, где Εὐαγγελισμός, он безучастно указал рукой в пространство со словами «άνω». Вывело меня из затруднения знакомство с Г. X. Папамихаилом, почтенным деятелем на ниве православия и культуры.

Как известно, в Александрии начал издаваться православный научно-богословский журнал в стиле европейских и русских изданий подобного рода, названный весьма удачно и вполне по-александрийски «Ἐκκλησιαστικὸς Φάρος». Во главе этого светлого начинания стоит бывший питомец С.-Петербургской Духовной Академии Г. X. Папамихаил. Конечно, я не упустил случая познакомиться и побеседовать с ним, и от него между прочим узнал точное местоположение храма Εὐαγγελισμός.

Помещается этот кафедральный храм в самом центре города, кажется вблизи тех мест, где в столице Птолемеев находился знаменитый музей, а в христианское время Кесарий. Но это место ему приходится делить с цитаделью новых духовных иноплеменников, наводнивших Египет,– екатерининским соборным костелом, по имени которого и прилегающая площадь названа «Place de la Sainte Catherine». Да, во граде свв. Афанасия, Петра и Кирилла этот костел называется просто «Cathédrale», тогда как православный собор обозначен «Cathédrale grecque» Екатерининский костел выстроен прекрасно и издали обращает на себя внимание, тогда как величественный Εὐαγγελισμός, помещен в узком переулке «Rue de l'église grecque», на дворе, и чтобы его увидеть, необходимо подойти к самым воротам. Зато радостное чувство овладевает вошедшим в эти ворота! Огромная высокая, простой, но величественной архитектуры базилика с двумя куполами-колокольнями с передней стороны, с часами над входом, среди большого двора, красноречиво свидетельствует ему, что в Александрии живо православие и не умаляется ревность великого народа, создавшего этот город. Внутри храм также прекрасен. Иконостас как здесь, так и в некоторых других церквах в Египте выше, чем вообще приходится встречать в греческих церквах, и скорее приближается к русскому типу в несколько ярусов и с образами, иногда в серебряных ризах. Точно так же здесь, как и в монастыре св. Саввы – три престола; впрочем, царские врата приделов служат в то же время северными и южными для главного алтаря. Вдоль стен расположены седалища, большею частью именные; народ стоить, где угодно, без разделения по полу и возрасту, но идущие во всю длину церквей хоры находятся в безраздельном владении женщин. В обширном притворе стоит свечной ящик, здесь же висит расписание служб. Когда церковь закрыта, к услугам посетителей имеется сторож, объясняющийся, между прочим, и на русском языке. Спасибо за эту предупредительность причту собора!

Итак, в великую среду Εὐαγγελισμός должен был справлять свой храмовой праздник. На «программе» значилось, что Νύμφίος заменяется праздничной вечерней; это не было неожиданностью для имеющих представление о современных греческих богослужебных книгах и о помещаемых в них «Марковых главах» праздника Благовещения. Служба великой среды была совершенно оставлена. Утреня началась в 7 часов утра полуношницей, состоящей из 50 псалма и праздничных стихир литийных и стиховных. Затем шла утреня по обычному в настоящее время у греков мало торжественному порядку. Литийные молитвы читались пред началом литургии, когда митрополит Феофан уже стоял в троне. Литургия началась в 9 часов, шла два часа при прекрасном хоре певчих и торжественном служении митрополита и всего соборного причта. Огромный храм был битком набить народом, стоявшим вплотную к самому иконостасу; вместе с церковным он справлял и национальный праздник, пел многолетие своему элладскому царствующему дому и украсил как церковь, так и свои частные дома греческими национальными флагами. Едва ли следует упоминать, что служилась обыкновенная литургия без вечерни и без евангелия великой среды. Как на характерную особенность александрийской службы «с певчими» можно указать, между прочим, на то, что «Κύριε Ἐλέησоѵ» поют нe за каждым прошением великой ектении, а раза три во всю ектению. Вообще в греческой службе ектении не имеют того доминирующего положения, какое они получили у нас⁴ и их место введено в должные границы к большей гармонии и целостности богослужения. Пред Трисвятым архиерейский возглас гласить: «яко свят еси, Боже наш, и Тебе трисвятую песнь возсылаем» (καί σoι τὸν τρισάγιον ὔμνον ἀναπέμπομεν)... Евангелие читает диакон с высокого амвона с правой стороны, внутри церкви, что производит торжественное впечатление. Мы уже не говорим, что при таких условиях ни одно слово не теряется для слушающих; в Александрии вообще на церковное чтение обращено большое внимание, и оно не оставляет желать в смысле ясности, внятности и уставности⁵ ничего лучшего. Входы малый и великий направляются не по солее, а мимо амвона, захватывая большую часть церкви. На великом входе поминают только «всех вас благочествующих и православных христиан», да проходя мимо архиерейского седалища поминают патриарха. Но в день Благовещения, по случаю национального праздника, митрополит поминал и греческий королевский дом «весь эллинский народ»; кроме того поминал еще раз всех присутствующих в форме: «всех вас ..., стекшихся на сие тайноводствие».

Эта необычайно величественная, истинно православная служба окончилась в 11 ч. В тот же день вечером было по восточному обычаю общее елеосвящение, а на другой день – две литургии, в 6 ч. и в 8. За ранней литургией было огромное количество причастников. Приобщали из всех царских врат на нисколько сосудов, и поздняя обедня, конечно, не могла начаться в назначенное время. Заметим, что здесь приобщают уже после совершенного окончания литургии, вероятно опять-таки с целью не прерывать течения службы. Я был за поздней обедней на этот раз в обители св. Саввы. Часов не было. Владыка Феофан в мантии и омофоре стоял в троне и читал предначинальный псалом и паремии. Служили в золотых ризах при полном освещении храма.

Последование Страстей Господних началось в Благовещенском соборе в 6:30. Служил митрополит, пять соборных священников и диакон. Пел хор певчих, но его участие на этот раз не было значительным, – большую часть песнопений и притом без всяких сокращений исполняли анагносты. Опять золотые облачения и полное освещение храма. Опять множество народа, заполнившего весь храм и хоры. Все стоят с книжками служб страстной и пасхальной седмиц (τὰ ἅγια πάϑη καὶ ὴ ἀγία Ἀνάστασις) или с молитвословами (Σύνοψις), в которые эта книжка включена полностью; у некоторых в руках только отдельные книжки с текстом 12 евангелий; все эти книжки стоящие баснословно дешево⁶ и печатающиеся большею частью в Афинах, продаются тут же за церковными воротами в переулке на лотках; тут же можно купить и свечей, но с зажженными свечами стояли весьма немногие. Все евангелия читаются лицом к народу. Первое читал владыка Феофан, следующие 10 – священники, последнее – диакон с обычного высокого амвона. Необычайное впечатление производит дивное первое евангелие на греческом языке, да еще в Александрии, богословская мысль которой наиболее потрудилась, размышляя об истинах, в нем возглашенных. После 5-го евангелия совершен был обычный у греков обряд изнесения и водружения Креста. Священнослужители вышли из алтаря, неся запрестольный Крест и изображения предстоящих – Богоматери и Иоанна Богослова, обошли церковь, произнося нараспев по стихам стихиру «Днесь висит на древе»..., причем каждую фразу повторял каждый священник. Обойдя церковь, они укрепили св. Крест против царских врат у солеи. Затем хор исполнил ту же стихиру, и народ начал прикладываться к водруженному кресту. Остальная часть службы продолжалась до 10 часов без певчих; архиерея уже не было в троне.

В великий пяток часы начались в 8 часов; вечерня с выносом плащаницы непосредственно следовала за ними, все продолжалось до полудня. До самого выноса плащаницы крест оставался на своем месте, но во время чтения евангелия 9-го часа при чтении соответствующих мест евангельского текста, с него сняли, умастили и обернули в белую ткань изображения распятого Господа. Опять хор пел (на 9 часе) стихиру: «Днесь висит на древе». Служба также была митрополичья, отличалась большой торжественностью. Церковь была полна.

Почти прямо из церкви в тот же день я должен был спешить на вокзал к каирскому поезду: на великую субботу было назначено в Каире открытие тамошней, главной половины конгресса. Пришлось проститься с Александрией. На возвратном пути я провел еще один день в этом городе и еще два раза посетил Εὐαγγελισμός. Была неделя слепого. Я попал, наконец, к вечерне, а в самый день к поздней литургии, начинающейся в 9:30 ч. (ранняя начинается в 8, утреня в 7). Опять служил митрополит Феофан и опять прекрасно, но народа было уже значительно меньше. После обедни была заупокойная лития. Митрополит стоял в троне, священники пели, стоя около него, «Со духи праведных», коливо было помещено против царских врат; по обе стороны его стояли свечи, перевитые крепом. Вечную память провозглашали митрополит, осеняя народ крестом, священники пели за ним ,,αἰωνία ἡ μνήμη».

Прежде чем проститься с православной Александрией. повторю еще раз, что в ней есть третья церковь – Успенская, принадлежащая православным сирийцам. Служба в ней совершается на арабском языке; на арабском и греческом языках составлено и расписание, вывешенное на двери. Мне не удалось ближе познакомиться с этой церковью и службой в ней, но я заходил один раз в униатскую, помещающуюся также в центре города. Вечером великого вторника в ней шел Νύμφιος – очевидно, следуя западной практике, праздник Благовещения был отложен. Церковь по-видимому существует для одних арабов – служба шла по-арабски, молящихся было всего нисколько человек: вся убогая церковка заполнена седалищами, расположенными параллельно алтарю.

В Каире оказались еще более ощутительной невнимательность местного духовенства к приезжим православным, вполне отданным на милость немецкого путеводителя. Бедекер и в данном случае немилосердно вводит их в заблуждение, заставляя терять понапрасну время и силы. Напрасно они будут ходить по отвратительным восточным кварталам и по жаре, разыскивая церковь, обозначенную на его плане «église grecque orthodoxe,"– они ничего не найдут на улице Шариа-ель-Антара, зато церковь на улице Hamzawi, названная «église grecque catholique», от которой они старались быть подальше, – и будет целью их исканий, знаменитым кафедральным собором св. Николая Чудотворца, да еще воздвигнутым частью на русские пожертвования и с иконостасом, писанным в Новгородском Юрьевом монастыре. Изображение и описание его также находятся в упомянутых книге и атласе преосв. Порфирия⁷ и, в общем, передают удовлетворительно и современное состояние церкви. Некоторое изменение можно усмотреть разве в том, что на дворе посажено больше деревьев, да над жилым корпусом выстроена звонница. Найти церковь не так то легко, – необходимо с оживленной и торговой, но чисто восточной улицы Muski свернуть в один из правых грязных переулков и затем пойти по длинной, извилистой, узкой и грязной улице Hamzawi до туника, упирающегося в церковные ворота. Самой церкви ни откуда не видно; купола на ней нет: стоит она на дворе, окруженная помещениями патриарха, жилыми корпусами, библиотекой и т.п. С правой стороны главного входа (есть еще два боковых) помещена на наружной стене памятная надпись о сооружении храма, с именами графа А. Муравьева и графини А. Орловой, с левой – о возобновлении его на собственный средства покойным патриархом Софронием. В общем, от внешнего устройства, убранства, чистоты и т. п. получается впечатление гораздо менее выгодное, чем в Александрии. Такое же впечатление, к прискорбию, оставляет и служба. Здесь нет такого хора певчих, как в Александрии, чтение также хуже. Немало вредит делу и теснота: в церкви с трудом может поместиться около 1.500 человек, а она является единственной для всего Каира –города, так как Синайского подворья св. Екатерины⁸ в виду его исключительного вне епархиального положения, считать нельзя. Другая, большая круглая и красивая снаружи церковь св. Георгия с высоким куполом находится в предместье – знаменитом Старом Каире, т. наз. египетском Вавилоне. Она недавно отстроена на месте прежней, виденной и изображенной преосв. Порфирием⁹, работы в ней еще не окончены, но служба уже идет. Иконостас здесь своеобразный, – имеются всего две поместные иконы – Спасителя и Божией Матери; вместо других изображен просто Крест; чудотворная икона св. великомученика Георгия помещается особо у левой стены. Вокруг церкви идет открытая галерея с красивым видом. Кроме того в Каире имеются еще две церкви без причта и службы – кладбищенская Успенская¹⁰ также в Старом Каире и старая св. Евангелиста Марка¹¹. Я попросил одного из церковных сторожей при соборе провести меня в эту древнюю церковь и ожидал увидеть ветхие развалины, но к удивлению нашел вполне хорошо сохранившийся храм, хотя и не обширный. Он также выстроен на дворе и от улицы отделен высокой каменной стеной. Представляется непонятным, почему прекращено в этом храме правильное богослужение; неужели для 50 тысяч греков и 10 тысяч православных арабов достаточно двух церквей, и третья могла быть за ненадобностью закрыта? Между тем, как я слышал, потребность в новых церквях в Каире уже настолько назрела и сознана, что в настоящее время, благодаря неутомимой энергии блаженнейшего Фотия, воздвигается несколько храмов, впрочем, не в самом Каире, а в предместьях Аббасиэ и Булаке. Православные арабы не имеют своей церкви, поэтому в Николаевском соборе служба идет на двух языках: по-арабски поют и читают на левом клиросе, по-гречески и арабски читают апостол и Евангелие, по-арабски делаются некоторые возгласы. Для арабов при церкви состоит особый священник. В данный момент этот арабский священник несет пастырские обязанности и по отношению к русским, так как, прибыв недавно из Палестины, он знает несколько русский язык и бывает рад встрече с нашими соотечественниками¹².

Наряду с этими недостаточными и мало заметными православными церквами Каир с недавнего времени наполнился храмами «волков тяжких, пришедших в кожах овчих », – униатскими всех возможных и невозможных наименований. Так называемые греко-униатские конечно существуют для арабов. Великолепный собор недавно выстроен против самого вокзала и бросается в глаза всем приезжающим и уезжающим, при нем находится благотворительное общество. Кроме него существует не менее трех приходских церквей.

Прибыв в Каир в великую пятницу под вечер и найдя после значительных затруднений Николаевскую церковь я застал «последование св. гроба» или «таинство св. гроба» еще на 3-ьей песни канона. Как известно, на Восток утреня великой субботы служится всегда с вечера (около 7 часов), причем порядок её несколько изменен по сравнению с уставом и с нашей практикой: сначала поется канон, затем похвалы (без стихов 118-го псалма) хвалитны, Славословие великое, крестный ход. В церкви была теснота, духота, неблагочиние... Служил преосвященный Софроний Леоптопольский, имеющий кафедру в г. Загазиге, древнем Бубастисе¹³. После службы плащаница была убрана в алтарь и в день великой субботы её уже не было в церкви. – В великую субботу было две обедни, за ранней опять масса причастников, задержавшая на целый час назначенное начало поздней литургии. Последняя совершалась довольно торжественно при полном освещении храма и архиерейской хоростосии. Народа было гораздо меньше.

В первый день св. Пасхи было назначено по расписанию две утрени и обедни – в полночь и в 8 ч. утра. Это избавляло от давки, духоты и риска не попасть внутрь церкви ночью, а также давало возможность посетить интересное для меня пасхальное богослужение коптов, о чем будет речь после. Итак, в 8 ч. утра началась пасхальная утреня просто, без возгласа, пением канона по-гречески и по-арабски. Замечу характерную особенность не только египетской, но и иерусалимской утрени; все катавасии поются сразу после 8-й песни. Литургию служил в левом приделе арабский священник, но так, что все ектении и выходы делались из главного алтаря. Диакон говорил ектении и кадил со свечей в руках, но священник вместо трисвечника употреблял одну свечу.

Занятый заседаниями конгресса и его непременными спутниками – приемами и экскурсиями я не мог быть ни за вечерней первого дня, ни на литургиях следующих дней светлой седмицы. Будучи свободен утром светлого четверга, я отправился к 8 часам в церковь, думая, по примеру первого дня застать утреню и обедню. Но я нашел церковь запертой, a сидевшие на дворе священники сказали мне, что служба уже кончилась, что обедня бывает только по праздникам, a следовательно будет и завтра, в день Живоносного источника, сегодня же была не Λειτουργία, а только «Ἀκολουϑία», и что такая же аколуфия служится ежедневно. Итак, в кафедральном патриаршем соборе литургия совершается не каждый день и светлые дни не считаются праздниками! Такой же «порядок», как я потом узнал, держится и в Александрии, следовательно, во всем православном Египте не приносится ежедневно бескровная жертва, тогда как ксендзы всевозможных «ритов» усердствуют именно в этом направлении. Как жаль, что протестантизирующие непорядки заводятся не только у нас, но проникли и на родину подвижничества и в древний оплот православия! Потом мне приходилось бывать за этой «аколуфией». Она состоит из утрени, в которой после славословия великого читаются дневные апостол и евангелие, a затем две ектении – сугубая и просительная заканчивают службу. Такая служба очень удобна для приходских церквей с одним священником, и с этой стороны заслуживает широкого распространения даже у нас¹⁴, но в кафедральных соборах с многочисленными причтами она совершенно непонятна.

К сожалению, я не имел возможности быть ни 23-го апреля в церкви св. Георгия в Старом Каире, ни 25-го в старой церкви св. Марка. 2-го мая – память великого святителя Афанасия. На этот раз была литургия, а не аколуфия в левом приделе Николаевской церкви, но не архиерейская и не соборная, а будничная. Вообще «Египет верный и Фиваида избранная» в настоящее время недостаточно чтут своих великих сынов, – даже на отпустах мы не слыхали поминовения их славных имен. Положим, для простого перечня их потребовалось бы времени больше, чем привычно.

Кроме Александрии и Каира, православные храмы имеются во многих городах Египта. Благодаря все большему и большему распространена здесь греческой нации, а еще более благодаря энергии и апостольской ревности блаженнейшего Фотия, они множатся и доходят уже до Хартума и Абиссинии. Я не мог видеть этих провинциальных храмов, так как в течение находившейся в связи с конгрессом экскурсии в Верхний Египет, мы совсем не располагали временем, свободным от обозрения памятников древности, к тому же везде остановки были кратковременный, кроме Луксора и Ассуана. Но в Луксоре пока нет православной церкви, что же касается Ассуана, то здесь мне удалось найти церковь или, лучше сказать, то, что пока ее заменяет. Не легко было отыскать этот православный храм, находящийся в древней Сиэне, вблизи тропика, где виден южный крест и лучи солнца падают почти перпендикулярно. Уже при приезде на станцию железной дороги я видел греческого священника, но где его церковь, об этом, конечно, я не мог узнать ни из бедекеровских планов, ни из объявлений в первоклассном Cataract Hotel, среди которых были, конечно, от английской церкви и от костела; последний объявлял даже о понтификальных мессах. От одного грека, содержателя заведения прохладительных налитков, мы узнали, что долгое время у православных не было в Ассуане своего храма, и они ходили в коптскую церковь, так как в коптской службе удержалось не мало греческих возгласов и песнопений. Но недавно на набережной они устроили себе молитвенный дом, а в ближайшем будущем надеются воздвигнуть и настоящую церковь, так как их уже теперь в Ассуане 150 человек, что вполне достаточно для образования прихода. Этот молитвенный дом, находящийся на берегу Нила против знаменитого острова Элефантины, я отыскал. Он почти всегда открыть, так что с улицы видны царские врата. Налево от входа живет священник старичок, говорящий по-русски и очень приветливый. Какое это производит трогательное впечатление под тропиками и в виду Нубии! Самая церковка довольно убогая: наподобие иконостаса помещены простые небольшие иконы неважного письма и вероятно домашние; на аналое лежит образ Воскресения Христова, копия с известного, помещенного над входом в придел Гроба Господня в Иерусалиме, очевидно привезенный священником из его прежнего места служения – Св. Земля. Почтенный батюшка, будучи одним, тем не менее, служит не только литургию по праздникам, но и по субботам, а вечерню и «аколуфию» несколько раз в неделю. Таким образом, благодаря некоторому оживлению Александрийского патриархата, в последние годы возник православный уголок и здесь, у знаменитых катарактов, против острова, на котором в VI в. до P. X. был храм Иеговы. Но как убог этот оазис православия по сравнению хотя бы с находящимся несколько дальше на той же набережной кафедральным костелом, резиденцией «апостольского викария всего Судана»!

На этом я закончу свои заметки о православном Египте. Не буду останавливаться на каирской патриаршей библиотеке, которую я мог осмотреть только бегло и которая занимает небольшую комнату при церкви св. Николая, состоя из греческих рукописей (несколько десятков) и печатных книг¹⁵.

Прежде чем перейти к сообщению о том, что мне удалось видеть и наблюсти среди коптов, позволю себе высказать некоторые общие соображения о православной церкви в долине Нила и вообще в Африке. Отрадный факт огромного роста греческого элемента в Египте всем бросается в глаза¹⁶ и, даст Бог, этот рост не остановится.

Грекам принадлежат и лучшие гостиницы, и рестораны, и различные торговые заведения; греческий язык слышится всюду и принадлежит к числу наиболее распространенных. Мы знаем, как эти факты отразились на судьбах православной церкви в Египте, – теперь Александрийский патриархат не искусственно поддерживаемый архаизм, а действительно автокефальная церковь третьей части света, имеющая ряд епархий, значительное количество церквей, даже за пределами Египта, имеющая свой научно-богословский орган. Недалеко, – будем надеяться, – то время, когда количество церквей будет соответствовать потребности населения, и сами церкви, подобно александрийскому Еὐαγγελισμός, не уступать западным по внешнему виду и внутреннему благолепию и благочинно, когда страна Афанасия Великого получит свое высшее богословское ученое учреждение. Позволю себе кое-что сказать и pro domo nostra. Русских туристов, путешественников и больных бывает в Египте не мало; число их увеличивается из года в год. Между тем об их религиозных потребностях позаботиться некому. Патриархат делает возможное, держа при церквах кое-где священников, несколько знающих русский язык. Синайское подворье, существующее, – и притом, слава Богу, в весьма приличном и благоустроенном виде, – почти исключительно на русские деньги, к русским уже совсем не предупредительно и не приветливо. В то время, как немец, англичанин, даже поляк может найти в Египте службу или проповедь па родном языке, русский лишен возможности, если он не знает греческого языка (а таких большинство) и не знаком близко с греческой службой, остаться в великие праздники без религиозного утешения, и конечно никто из наших соотечественнике в не может слышать в Египте ни привычных нам дорогих напевов, ни даже нашего «Христос Воскресе». Отчего бы не подумать о сооружении в Каире, и притом в его европейской части, там, где возвышается, соперничая с минаретами, соборный костел с иконой бегства в Египет над входом, русской церкви в честь, напр., св. Афанасия Великого? Правда, пример Синайского подворья указывает, что Александрийский патриарх не признает иноепархиальных церквей. Но я думаю здесь всегда возможно выработать какой-либо modus vivendi и путем взаимных уступок, при соблюдении безусловного подчинения и почтения к преемнику св. Марка, устроить в столице Египта прекрасный храм, достойный православия и нашего отечества.

Перехожу теперь к исконным туземцам Египта – коптам. Около миллиона потомков подданных древних фараонов, единоплеменников свв. Антония и Пахомия Великих до сих пор с гордостью называют себя «египтяне православные» и с прискорбием говорят, что многие копты – мусульмане, а есть и униаты и протестанты. Трогательно видеть и слышать, как этот уцелевший от кораблекрушений обломок великого корабля туземной национальной египетской церкви держится за дорогой эпитет «όрϑόδοξος» и считает его единственным обозначением своего вероисповедания, признавая арабское «кубт», европейское «копт» или коптское «ременхими (египтянин) за этнографический термин. При таких условиях они почти не отделяют себя от греков и русских, называя их «ортодокс-рум» и относясь к ним не только без вражды, но даже с симпатией, особенно к «московам», что я сам неоднократно имел случай испытать. Таким образом, термин « ортодокс» на Востоке противополагается термину «католик». Как последний обнимает собой различные «риты» уловленных Ватиканом ренегатов, так первый объединяет оставшихся верными своим церквам, хотя бы эти и не находились в догматическом единомыслии и формальном соединении¹⁷. Будем надеяться, что и последнее когда-нибудь состоится на этой, самой жизнью подготовленной почве!

Почтенна и многострадальна национальная египетская церковь! Едва умолкли гонения, лишившие ее огромной части последователей, как усилилась римская и началась протестантская пропаганды, ведущие с нею неравную истребительную войну. В настоящее время, когда Египет сделался почти частью Европы, положение этой древней церкви оказалось еще более трудным. Явились новые потребности, стала очевидной необходимость обратить внимание на благочиние и просвещение, чтобы не слишком бросалась в глаза культурная отсталость по сравнению с европейскими христианами. И вот, подобно тому, как арабское владычество наложило в свое время печать на коптскую церковь и сообщило ей некоторые внешние стороны, объяснимый мусульманским влиянием, так теперь несомненное воздействие на нее замечается со стороны новых, фактических распорядителей судеб Египта–англичан. Нам представляется, впрочем, что это воздействие едва ли особенно опасно для коптской церковности, – англиканство всегда относится с известной pietas к восточным церквам, и его влияние может сказаться, конечно, при известной бдительности и осторожности самих коптов, главным образом на распространении между ними знакомства со св. Писанием на арабском языке, на развитии просвещения и благотворительности. В настоящее время при каждой приходской коптской церкви существует особое здание с вывеской «Coptic School», а на дворе кафедрального собора в Каире даже целый «Коптский Университет» с вывеской на арабском и коптском языках: «патриаршая школа египтян православных». Перечень коптских школ в официальной памятной книге ведомства просвещения в Египте занимает нисколько страниц мелкого шрифта.

Я имел случай познакомиться с одним из профессоров этого Коптского Университета – Клавдием Лабибом-беем. Имя его пользуется уже давно известностью среди европейских коптоведов. Будучи автодидактом, он обладает сведениями не только в коптском языке, но отчасти и в древне-египетском, не только печатает коптские богослужебный книги, но издает на арабском языке научный журнал «Шамс» –"Илиополь» и делает исследования в области коптской и египетской лексикологии, литературы и фольклора. Во время Каирского конгресса он распространял извлеченный из своих статей тезисы, которые доказывают обширность его интересов и плодовитость его работ, но, к сожалению, в то же время и отсутствие научного метода. Гораздо более плодотворна его издательская деятельность. Недалеко от патриархии, на улице Clot-Bey 24, в поразительно убогой обстановке, частью на дворе и под лестницей помещается последнее пристанище туземной египетской письменности – типография проф. Лабиба. Здесь печатаются коптские богослужебные книги и арабские церковные и др. писания, вышедшие из коптской среды. Издаются книги прекрасно, крупным, красивым и четким шрифтом, иногда с киноварью и в изящных переплетах. Пока напечатаны: служебник большой и малый, чин елеосвящения и погребения, катамерос в 4 томах in folio, псалтирь, апостол, служба страстной седмицы, жизнь Пр. Богородицы, «Жемчужина многоценная», – последние три книжки только по-арабски. Печатаются в настоящее время: Псалмодия годовая и месяца хояка, большая страстная книга и др.; к сожалению, цены на эти издания крайне высоки, что объясняется трудностью и сложностью набора и корректуры (надо сказать, вполне исправной), но делает некоторые из них почти недоступными для частных лиц¹⁸. Во всяком случае, благодаря г. Лабибу коптская церковь получила возможность не прибегать более к переписке книг, a тем более, к изданиям римской пропаганды¹⁹. Однако, насколько нам пришлось наблюдать, издания Лабиба пока туго проникают в египетскую провинцию, – всюду мы еще видели рукописные книги; только малые служебники его печати составляют исключение. Правда, им напечатан пока еще не весь круг богослужебных книг. Прилагает проф. Лабиб усилия и к возрождению коптского языка. Он напечатал, между прочим, для этой цели свой копто-арабский глассарий в стиле древних «scalae», представляющий объемистый лексикографический труд. Кроме того, он со своими учениками старается говорить по-коптски и, как мне сообщали, его усилия в этом направлении уже увенчались некоторым успехом. Я несколько раз посетил этого почтенного труженика, достойного потомка древних Кагабу, Эннани и Пентаура, а также славных последних борцов за коптскую письменность в XIII веке, видел, как он вместе с коптским священником читал корректуру «Псалмодии», сидя на скамейке под воротами грязного двора дома, где помещается его типография, приобрел у него некоторые из его изданий. Чрез него я познакомился с коптским каирским кафедральным протоиереем (у коптов «игуменом») о. Петром El-Malek и получил аудиенцию у первосвятителя коптской церкви – патриарха старца Кирилла V, занимающего патриарший престол еще с 1875 года. Покои его блаженства находятся направо от ворот патриархии, против «Университета»; между ними – собор; пред входом в покои разведен небольшой садик. Внизу, в приемной мы были обрадованы, увидав на стене картину, представляющую Вселенского патриарха и его синод во время мироварения²⁰, а также портрет Государя Александра III. На втором этаже, в комнате, где принимает патриарх, мы видели его портреты, между прочим, в своеобразном туземном иконографическом стиле. Сильное впечатление производит рисунок обелиска с начертанной на нем, вероятно составленной проф. Лабибом, титулатурой патриарха, изображенной египетскими иероглифами. В ней имена Евангелиста Марка (в выражении «восседающий на престоле Св. Марка») и патриарха Кирилла помещены в царские фараоновские овалы. Да, это здесь совершенно уместно, во всяком случае, гораздо более, кстати, чем, напр., в известных, составленных по повелению пап Григория XVI и Льва XIII, иероглифических надписях в Ватиканском египетском музее или подобной же надписи с именем Фридриха Вильгельма IV в Берлинском музее. Коптский патриарх не только духовный глава, но и этнарх египетской нации, он истинный наследник древних царей; его титулатура, начертанная иероглифами, производит отнюдь не комичное, а напротив, торжественное и трогательное впечатление. Затем наше внимание привлекла висящая на другой стене фотография группы безбородых людей в чем-то, вроде ряс. Сопутствовавший нам о. Петр с улыбкой объяснил, что это англиканские монахи. – «Да ведь они протестанты!» – «Что же прикажете делать: захотели попробовать быть монахами и вот прислали его блаженству свои портреты». Подобные попытки среди англикан, как известно, не единичны; они указывают на силу вселенских стремлений среди последователей высокой церкви в Англии. Присылкой в Каир своей группы «англиканские монахи» конечно, выразили свое почтение архипастырю народа, произведшего первых великих столпов подвижничества.

Пока мы с о. протоиереем Петром и проф. Лабибом рассматривали портреты, вышел патриарх. Благословив нас, он велел подать по восточному обычаю кофе и сладкую воду, беседовал с нами по-арабски, причем мои спутники были переводчиками и, в заключение, подарил мне экземпляр большого служебника, напечатанного Лабибом и чина освящения церкви, изданного Ногnes’ом и дал свою визитную карточку на арабском, коптском и английском языках, a затем отдал распоряжение показать мне библиотеку. Этот прием будет всегда принадлежать к числу моих наилучших воспоминаний и глубокая благодарность к блаженнейшему старцу, первоиерарху великой в древности нации, никогда не изгладится из моего чувства.

Выйдя из патриарших покоев, я, опять-таки в сопровождении о. Петра и проф. Лабиба, направился в патриаршую библиотеку. Она находится в большом порядке под заведыванием старца–священника. Имеется писанный каталог на арабском языке. Большинство коптских рукописей богослужебного и библейского содержания; эфиопских, имеющих какое-либо значение, мы не нашли.

Мы не будем долго останавливаться на описания коптских церквей: – к сказанному у Butler’a²¹ едва ли мы в состоянии, что-либо прибавить. В Александрии и в Каире новые кафедральные соборы (оба в честь св. Марка) резко отличаются от древних церквей и монастырей. Это большие базилики с двумя башнями над входом. Внутри они отличаются от православных храмов только седалищами, поставленными не только вдоль стен, но и в средине церкви, да отсутствием подсвечников пред иконами. Иконостас и царские врата и по расположению, и по письму ничем не отличаются от православных. В Каире рядом стена об стену с собором находится маленькая церковь св. первомуч. Стефана. Она уже устроена по образцу других церквей. Всего в Kaире и его предместьях насчитывают до 20 коптских церквей и монастырей. Больше всего их в Старом Каире. Здесь высокочтимая святыня Абу-Сарга (церковь свв. Сергия и Вакха) с криптой, где якобы пребывало Св.. Семейство, и поэтичная уютная Эль-Моаллака с чудной, резьбой, и св. Варвара, и монастырь Абу-Сафен. Видел я еще церковь, находящуюся вблизи старой православной церкви св. Марка, в тех же узких и непроходимых восточных закоулках, а также помещающуюся вблизи коптской патриархии часовню с чтимым образом Божией Матери, приписываемым евангелисту Луке. Часовня эта имеет для коптского Каира значение Иверской для Москвы – там всегда монахи, нищие, богомольцы. Во всех древних церквах несомненно мусульманское влияние. Вместо иконостаса здесь перегородка резная в арабском стиле с инкрустациями из слоновой кости, иногда очень изящная. В некоторых случаях иконы помещаются на ней, вверху. Это большею частью Деисус, архангелы и апостолы. Иногда две-три, а то и одна иконы повешены над царскими вратами, также не имеющими никаких изображений.

В других случаях иконы сосредоточены за престолом, на горнем месте. иных церквях, кроме икон на иконостасе и за престолом, есть еще образа на колоннах и по стенам. Чаще всего здесь мученики: Мина, Георгий, Феодор Стратилат, Меркурий, преподобные: Антоний Великий, Макарий, Пахомий, Шенути, Виса, даже иногда Такла-Хайманот «абиссинец». Надписи сделаны то на коптском, то на арабском языках.

Внутреннее устройство также отчасти напоминает мечети с ажурными перегородками, коврами, кафедрами и угловыми украшениями в виде сталактитов. Женщины помещаются на высоких хорах, также отделенных резными перегородками, или, если церковь низкая – сбоку, за таким же перегородками. По обе стороны царских врат имеются два отверстия в арабском стиле, кажется, для приобщения. Церковь освещается паникадилами и лампадами, привешенными к потолку. На престоле свечей нет, подсвечники поставлены около него, по углам. Иногда имеется в одной церкви несколько престолов. К туристам привыкли и показывают им церкви всегда охотно, причем относятся к ним с непостижимой снисходительностью, – нам пришлось видеть в Абу-Сарга американца, который ходил по всей церкви, не снимая шляпы! Некоторые из церквей помещаются недостойно, в связи с жилыми помещениями и содержатся недостаточно опрятно, но, по-видимому, судя по описаниям прежних туристов, в этом отношении теперь сделано много в смысле порядка и благолепия.

Из провинциальных храмов нам пришлось видеть Луксорский и Ассуанский. Оба снаружи несколько похожи на наши, имея спереди высокую колокольню, а над самой церковью круглый купол. Внутри вместо иконостаса перегородка, три престола, иконы – по одной, по две над каждыми царскими вратами, по одной, по две – за престолами, все довольно грубого письма. Везде седалища. В Ассуане над царскими вратами главного алтаря коптская резная надпись: «радуйся, Голубице прекрасная» (церковь посвящена Божий Матери). На аналое около царских врат лежит несколько рукописных коптских и печатных арабских богослужебных книг, довольно ветхих и истрёпанных. В Луксоре мы застали на церковном дворе десятка полтора коптов, слушающих чтение по-арабски Деяний Апостольских. Церковь была заперта. Что это – мусульманское ли вне богослужебное чтение Писания, или протестанствующее Bibelstunde?

Из монастырей-пустыней мы имели возможность посетить только маленький, расположенный около древнего Абидоса. Нельзя сказать, чтобы впечатление было выгодное. За стенами ютится странное, разношерстное население. Хотя было 8 ч. утра воскресенья, но службы не было. На наш вопрос, почему это, ответили, что теперь рабочая пора и для феллахов нельзя служить долго. Снаружи обычные стены и линия куполов. Церковь в пять престолов крайне убога и неопрятна. Иконостас обычный резной. Икон почти нет. Из братии умеет читать по-коптски только один монах и два послушника. Они пропели нам несколько стихир из «Псалмодии». Нельзя сказать, чтобы напев был неприятный. Предлагаем вниманию читателей внешний и внутренний виды монастыря, по фотографии Б. В. Фармаковского.

Другой посещенный нами монастырь уже с ХШ века не имеет обитателей. Это знаменитая пустынь Св. Симеона на противоположном высоком берегу Нила, против Ассуана. Эти почтенные развалины с их надписями и остатками фресок были неоднократно предметом описаний²² и мы ограничимся только сообщением древних, лежащих в грудах обломках и еще никем не изданных крестов, снятых по нашей просьбе Б. В. Фармаковским. Предлагаем их вниманию читателей, надеясь, что среди них найдутся более сведущие в христианской археологии.

Не могу похвалиться обширностью моих наблюдений над коптским богослужением. Только пять раз пришлось мне на нем присутствовать, и только два раза я мог достоять службу от начала до конца. Это было в пасхальную ночь и в один из будних дней. Пасхальная служба меня особенно интересовала, так как я сам несколько лет тому назад ее издал и перевел по рукописям петербургским и парижским²³. Наблюдая теперь ее, как она совершается фактически, я заметил интересные различия. Предварительно осведомившись в патриархии, мы узнали, что служба начнется не раньше 9 часов. Я был в полной уверенности, что речь идет о начале полуношницы или утрени, на самом же деле оказалось, что в это время начинается служимая в этот день с вечера литургия. Служил сам патриарх со всем кафедральным причтом. Пело 12 юных диаконов в белых стихарях и красных орарях с красными венцами на головах и зажженными свечами в руках, стоя по обе стороны помещенного против царских врат аналоя. Кроме пения, довольно непривычного для европейских ушей, употребляются еще тимпаны; в них усердно ударял слепой диакон, неистово подпевая при этом; на лице его был написан религиозный экстаз.

Когда мы прибыли в церковь (около 9:15 веч.), подготовительная часть литургии, соответствующая нашей проскомидии окончилась. Дары стояли на престоле, патриарх кадил пред ними хор пел: «τὸν δεσπότην και ἀрχιερέα ἡμῶν…» После трех апостольских обычных чтений по-коптски и по-арабски в царских вратах стали лицом к народу протоиерей Петр и слепой диакон и затянули: «ката нихорос этисотем ероу». В это время царские врата закрыли, и по окончании пения из алтаря раздалось «Χрιστὸς ἀνέστη ἐκ νεκрῶν». У протоиерея в руке оказался трисвечник с крестом и кадило, и он запел пасхальный тропарь пред закрытыми царскими вратами. Наконец они открылись и начался крестный ход, обошедший три раза престол и столько же раз внутри всю церковь. Несли образ Воскресения Христова, при чем шли таким образом, что он все время был обращен к следовавшему за ним протоиерею с кадилом. Все время под звуки тимпанов пели «Христос Воскресе» по-гречески и коптски. Затем следовало Евангелие – последняя глава от Матфея. По-коптски его прочел протоиерей на аналое в хоре, по-арабски – диакон в царских вратах лицом к народу. Положенная после этого «псалия» («антифон») была не пропета хором, а прочтена по-арабски одним из чтецов вблизи царских врат лицом к народу. Затем началась длинная проповедь, сказанная архи диаконом на арабском языке с места у аналоя. Ораторские приемы проповедника, а также самая идея говорить проповедь за такой службой заставляет предполагать и здесь влияние новых хозяев Египта... Затем литургия пошла своим обычным порядком. Все литургийные молитвы и возгласы читаются и произносятся довольно приятным голосом, но тихо, так что уловить слова удается лишь в редких случаях, и притом, главным образом тогда, если они принадлежат к числу унаследованных от греческой службы. Литургия продолжалась очень долго. Крестный ход был около 10,5 ч., а вся служба кончилась в 12,5 ч. Приобщение было уже после полуночи. Нельзя сказать, чтобы чувствовалось физическая усталость – значительную часть службы сидят, зато ощущается известное умственное утомление – приходится напрягаться, чтобы уразуметь то или другое чтение, песнопение или возглас, кроме того непривычность обстановки, напевов и обрядов так же действует утомляющим образом. Неприятное впечатление производит особенно то обстоятельство, что все присутствующее сидят и стоять в фесках, не снимают их и одетые в тужурки и пиджаки чтецы и прислужники даже в самом алтаре и у самого престола во время совершения литургии. В царские врата входят все, но это и у православных греков здесь в обычае и не вызывает ужаса. Облачения из дорогих материй и весьма изящны. На патриархе не было митры, а только эпомис.

Описанные здесь обряды интересны и полны смысла. Протоиерей и диакон, поющие в царских вратах лицом к народу: «я слышу лики, что Христос воскресе из мертвых», как бы возвещают народу доходящий до них слух из мира ангельского о Воскресении. В это время действительно из запертого алтаря раздается пасхальная песнь. Тогда и они, от лица земнородных, присоединяются к этой песни и составляют общий лик земли и небес. При этом заимствован от православных (в изданном мною чине он не упоминается) трисвечник, и весь обряд сделался совершенно подобен совершаемому у нас пред началом утрени, с той разницей, что он приурочен к литургии, как бы соответствуя нашему малому входу, и начинается не вне церкви, а пред закрытыми царскими вратами. Но характер процессии, напевы, тимпаны как будто переносят в древний Египет... Эта процессия повторяется в течение пасхального времени за каждой литургией то в полном объеме, то ограничиваясь троекратным обхождением престола и аналоя. Первое я видел в Александрии в воскресный день; особенностью здесь было, между прочим, то, что отсутствовали тимпаны (влияние Европы?). В каирском соборе я еще отстоял в полном виде одну будничную обедню. Сразу служили в обеих церквях; народ был только в малой церкви, в большой я был один, и может быть поэтому, удостоился поднесения в конце обедни просфоры. Служба началась в 7 ч. утра и окончилась около 9 часов. Служил старец -священник в великолепных ризах малинового бархата; несколько юных диаконов также участвовало в служении и пело. Процессия на этот раз была упрощенной.

Кроме постов, литургия у коптов совершается только по воскресеньям, средам и пятницам. Бывают ли другие службы, я не мог допытаться. Говорили, что справляется еще псалмодия, нечто вроде нашей праздничной утрени, а также по воскресным дням – чин утреннего каждения, но когда и как, я не имел возможности наблюдать. Вообще нельзя не вынести впечатления, что церковный устав и у коптов как будто в некотором небрежении; в этом признавались нам и сами копты, намекая, что теперь у них уже не везде справляются те службы, какие были в старину и что многие чины пришли в забвение. Насколько все это так, и в каком смысле следует понимать эти замечания, возможно выяснить только при более продолжительном пребывании в Египте, при посещении древних монастырей, путем правильного и систематичного присутствия при коптском богослужении. А пока наше мимолетное знакомство с этой церковью произвело на нас, в общем, благоприятное впечатление. Она – не пережиток, осужденный на вымирание, и не анахронизм, напротив она таит в себе силы для дальнейшего возрождения, и она достигнет его, усвоив себе европейское образование, но, отнюдь не изменив своим традициям, не пойдя на компромиссы с протестантизмом, хотя бы англиканским, и не поработившись Риму. Успехи последнего, как мне кажется, слишком раздуты. В патриархии меня уверяли, что десятки тысяч униатов – вздорные цифры, что папистов среди коптов не более 3–5 тысяч. Едва ли их многим более, – по крайней мере, коптская уния мало обращает на себя внимания, особенно в египетской провинции. Будем желать установления теснейшего сочувствия и согласия древних восточных церквей, уже теперь видящих в дорогом слове ὀρϑοδοξία великое объединяющее их знамя в упорной и пока еще оборонительной войне с могучими и вооруженными всеми средствами культуры и науки западными пришельцами.