Значение изследования о переводных текстах кн. Есфирь для вопроса о ея неповрежденности и каноническом достоинстве

Речь, произнесенная преподавателем СПб. дух. семинарии Иваном Рождественским 17 ноября 1885 г. пред защитою диссертации на степень магистра богословия под названием: «Книга Есфирь в текстах: еврейском-масоретском, греческом, древнем латинском и славянском».

Ваше преосвященство и милостивые государи!

Предмет моего сочинения – не самое священно-историческое событие, известное под именем истории Есфири и Мардохея, напр., со стороны его достоверности в общем и в частностях его содержания; эта достоверность, не смотря на все тенденциозные возражения критики, должна стоять и стоит для православно верующего сознания вне всякого сомнения. Предметом моего исследования служит именно книга Есфирь, т. е. запись об этом событии, с одной стороны, на языке еврейском в еврейской-масоретской Библии, а с другой стороны в двух древнейших переводах Библии в греческом и древнем латинском и за тем в переводе славянском. Но изучение этой записи в различных текстах иметь в виду не рассмотрение их каждого в отдельности с целями филогическими. В этом отношении ни еврейский, ни греческий, ни латинский, ни наш славянский тексты кн. Есфирь не представляют какого-либо важного интереса; здесь нет никаких особенностей, которые выделяли бы кн. Есфирь из ряда книг священного ветхозавётного канона, и которые заслуживали бы специального исследования и объяснения. Правда, в еврейском тексте кн. Есфирь встречаются позднейшие слова и грамматические формы, халдеизмы и пареизмы, отличающие кн. Есфирь от некоторых других книг ветхозаветного канона, но не от всех; то же явление имеем напр. в книгах Ездры и Неемии, и оно вполне достаточно объясняется тем временем, к которому эти книги относятся по своему происхождению; а это было время, когда халдейское и затем персидское владычество наложило свою внешнюю печать на еврейский язык и на еврейскую письменность. Задача исследования сравнительное изучение названных текстов книги Есфирь, и главным образом сравнительное изучение текста еврейско-масоретского и двух древнейших из переводных, греческого и древнего латинского. Такое изучение, можно сказать, настоятельно называется тем различием, которое находится между текстами: еврейским-масоретским, греческим и древнем латинским. Как велико оно, и в чем состоит, это указано мною коротко во введении в исследование, а более подробно можно видеть из самого исследования. Но какой смысл, какое значение может иметь подобное исследование?

Вопрос о тексте всякого древнего литературного памятника, вопрос о первоначальном виде текста, его целости и неповрежденности есть первый и, так сказать, заглавный вопрос, который должен быть рассмотрен и решен прежде всякой другой речи древнем памятнике. Нет надобности доказывать это положение по его бесспорности. Но еще более бесспорно и понятно, и насколько важен вопрос о первоначальном виде, целости и неповрежденности текста, когда речь идет о богодухновенных книгах священного писания, – о книгах в которых мы, мним имети живот вечный (Ин.5:39), и в которых заключается, по выражению свв. отцов христианской церкви и ее писателей, κανὼν τῆς ἀληθείας или κανὼν τ. πίςεως т. е. совершеннейшее и непреложное правило истины или нашей веры. Понятно, что здесь особенно настоит надобность позаботиться б определении и установлении подлинного вида текста в той или другой священной книге, касаясь не только чтения целых отделов или стихов и предложений, но даже и чтения отдельных слов, чтобы не сказать более. При встречающемся же разнообразии текста здесь недостаточно указать текст правильны, но необходимо еще дать объяснение явившегося разнообразия, – объяснение притом достаточное с точки зрения на книги священного писания, как на такие книги, которым издревле приписывался священный и богодухновенный авторитет и текст которых поэтому тщательно сохранился; нужно показать, что если текст книг священного писания с течением времени и терпел некоторые изменения, то тем не менее они не были материалом, предоставленным на произвол судьбы и подвергавшимся поэтому всякого рода произвольным переделкам и искажениям, и что явившиеся изменения не унижают их авторитета.

Правда, книга Есфирь в еврейско-масоретском тексте даже среди книг исторического содержания составляет исключение в том отношении, что она не предоставляет в себе наглядного вероучительного или нравоучительного элемента, в ней не раскрываются какие-либо истины веры и нравственности, даже имя Божие ни разу не упоминается, что некоторых верующих людей еще в древнее время приводило в смущение и сомнение; но тем не менее общим голосом церкви иудейской и христианской она причислена к книгам каноническим, и как такая независимо даже от ее содержания, она заслуживает исследования и со стороны своего текста в видах утверждения того общего принципа, что текст книг канонических, богодухновенных сохранялся и сохранился до нашего времени вообще неповрежденным и мы можем найти его. Но обращаясь и к содержанию кн. Есфирь, можно с уверенностью сказать, что если не много, то по крайней мере одна, зато великая и основная, религиозная идея скрывается за ее историческим содержанием. Как громадное здание предполагает уже собой прочный и глубокий, хотя и невидимый, фундамент, так чудные события, описанные в кн. Есфирь, громко и ясно говорят, что в них проявилась десница Божия, от лет древних промышлявшая о народе иудейском и сохранявшая его для выполнения предположенных великих мировых целей; и автор книги Есфирь описанием известных событий хотел поведать эту великую истину и будущим поколениям, но он не выразил ее словами и письменами, потому что факты лучше убедительнее слов говорили о ней, и она стояла вне всякого сомнения как для автора книги, так и для его единоплеменников, для поучения которым он предлагал свою книгу. Можно даже сказать, что отсутствие в книге прямых указаний а религиозную идею, лежащую в ее основе, служит веским доказательством правдивости ее повествования; оно указывает, что это повествование не тенденциозно, что это не есть легенда или миф, придуманные для выражения известной религиозной идеи. Итак текст книги Есфирь в виду и ее содержания, и ее достоинства заслуживает особого исследования.

Но вопрос о первоначальном, подлинном и неповрежденном тексте книги Есфирь может быть решен, по-видимому, очень скоро и определено. В настоящее время мы имеем еврейский текст этой книги, на котором она и была написана первоначально, и притом такой еврейский текст, язык которого немного отличается от языка Пятикнижия Моисеева, следовательно с этой стороны кн. Есфирь не носит в себе следов позднейших изменений и исправлений. Древние еврейские рукописи, позднейшие, впрочем, времени маретов, могут представить только несколько слов, менее десяти, чтение которых, и то в несущественном, разнится в различных рукописях. Древнейший сирский перевод (пешито), явившийся не позднее II хр. века, имеет сравнительно весьма немного отличий от нынешнего еврейского текста. Таким образом, по-видимому, можно с уверенностью утверждать, что наш еврейский текст и представляет Есфирь в том виде, в каком он первоначально явился и в каком она церковью иудейской и затем и христианской признана богодухновенной и канонической.

Но мы имеем книгу Есфирь также и в других текстах, хотя переводных, но весьма древних, таковы: греческий текст LXX, другой греческий текст, более краткий, чем текст LXX, и древний латинский текст. Первый из них относится по своему происхождению по крайней мере ко II столетию до Р. Х., а два другие к самым первым временам христианства. Что же касается неповрежденности их первоначального вида, то, конечно, нельзя утверждать, чтобы они не потерпели никаких изменений особенно этого нельзя сказать о древнем латинском переводе¹; но нет оснований и для другого противоположного мнения, т. е. что эти переводные тексты дошли до нас в совершенно переработанном виде. Особенно явной погрешностью было бы подобное мнение относительно текста LLX. Списки этого текста, относящиеся к IV и V вв. по Р. Хр. различаются, правда, между собою, но в весьма немногом и несущественном; кроме того о составе книги Есфирь по тексту LLX и его особенностях сравнительно с еврейским текстом мы имеем другие еще более древние свидетельства, напр. Оригена и И. Флавия. И вот при сравнении еврейского текста кн. Есфирь с переводами, греческими и латинским, обращает на себя внимание большая разница между ними: десять глав евр. текста книги в переводах изменяются, если не в существенных и общих чертах, то в частностях, самым разнообразным способом, делаются и прибавления, и сокращения и изменения смысла, но важнее всего то, что книга чуть не вдвое увеличивается в своем объеме, – делается семь, а в латинском тексте даже восемь (молитва от лица народа в IV гл.) прибавлений, из которых каждое могло бы составить из себя отдельную главу. После этого естественно возникает вопрос о причине такой разности между еврейским текстом и его переводами. При этом с одной стороны может быть приведено на память, что современный наш еврейский текст утвержден и издан на основании предания еврейскими ученными, – масоретами, уже спустя 6 веков после Р. Хр., и стал быть спустя почти тысячу лет после написания книги; с другой стороны моет быть обращено внимание также на то, что полный недостаток на первый взгляд религиозно-назидательного элемента в повествовании еврейской книги обильно восполняется в переводных текстах. Здесь напр. имя Божие упоминается уже много раз, и одним из прибавлений, именно сновидением Мардохея, как нельзя более ясно указывается, что всем событием от его начала до конца управлять всемогущий и премудрый промысел Божий, направлявший все к славе народа избранного и к погибели его врагов. Словом книга Есфирь в греческих и латинских переводах ярко окрашивается тем религиозно-поучительным колоритом, который ставит ее совершенно в ряд с другими каноническими книгами исторического содержания.

Не может ли после этого явиться вопрос: евреский-масоретский текст книги Есфирь представляет ли ту именно книгу Есфирь, которую имела древняя иудейская церковь, которую она считала канонической, богодухновенной и которую от нее получила церковь христианская? Не напрашивается ли сама собой мысль о том, что некогда была на еврейском языке другая книга Есфирь более полная и более религиозно-назидательная, чем наша, но оригинальный текст этой книги евреи потеряли после того, как были сделаны переводы с него, и только благодаря им церковь христианская имеет книгу Есфирь в истинном, первоначальном ее виде; масоретский же текст книги есть уже позднейшее еврейское произведение? Что подобная мысль не может быть названа праздной, это доказывает богословская литература, касавшаяся вопроса о тексте кн. Есфирь. Некоторые западные, именно католические, богословы, напр. Воссий, Гуеций, Беллярмин, Вельте, не отрицая, правда, авторитета масоретского текста книги, предполагают, для защиты канонического достоинства прибавлений, существование в древнее время более пространной редакции кн. Есфирь, но впоследствии потерянной. Имея же в виду, что греческие и латинские переводы в своих уклонениях от текста масоретского иногда значительно разнятся между собой, можно придти к предположению, что некогда было несколько редакций еврейского текста кн. Есфирь, и отсюда произошли разности между переводами. Для устранения всех подобных вопросов и предложений необходимо поискать доказательств древности и авторитетности масоретской редакции книги Есфирь, и затем обратиться к рассмотрению особенностей греческих и латинского переводов в их отношении к евр. тексту и в их взаимном отношении, чтобы видеть, есть ли надобность для их оправдания и объяснения предполагать еще другой или несколько других еврейских текстов, отличных от масоретского текста книги, и унижать авторитет этого последнего текста в пользу тех неизвестных. Разрешение этого вопроса составляет одну из главнейших задач моего сочинения, и я даю в нем на этот вопрос ответ отрицательный, т. е. что масоретский текст представляет книгу Есфирь в ее первоначальном и подлинном виде, а уклонения от него в греческих и латинском переводах, в том числе и прибавления, принадлежат переводчикам, и что хотя эти прибавления, по отзыву о них свв. отцов и учителей церкви, поучительны и назидательны, и могут занимать почетное место в книге, но тем не менее, выражаясь словами отца нашей русской церкви Филарета, митрополита моск., их «не должно смешивать с главным текстом книги, переведенным с еврейского языка»²

Но дать такой ответ еще не значит вполне защитить весь авторитет и все значение, которое принадлежит еврейскому-масоритскому тексту книги. Признаем как доказанное, что книга Есфирь на еврейском языке никогда и не существовала в ином виде, отличном от редакции масоретской. но является другой вопрос не менее важный и жизненный для книги Есфирь, как книги, принадлежащей к священному канону. Признавалась ли эта книга церковью иудейской в древние времена книгой канонической, богодухновенной и потому – неприкосновенной? Отвечать на этот вопрос отрицательно не представляет никаких твердых оснований история ветхозаветного канона ни в церкви иудейской, ни в церкви христианской. Если же книга Есфирь всегда признавалась богодухновенной, канонической, то возможно ли как-нибудь объяснить, что она подверглась таким значительным изменениям, которые мы видим в греческих и латинском переводах книги Есфирь, и притом подверглась в такое время, когда в церкви иудейской уже образовался канон и взгляд на него, как на сборник произведений богопросвещенных мужей? Ответы на эти вопросы могут быть даны также только по рассмотрении тех отступлений, которые имеют переводные тексты сравнительно с оригиналом. Без сомнения здесь не может быть речь о таких отступлениях, которые произошли от ошибок переводчика, ошибок, зависящих от разного рода причин. Не могут так же приводить в смущение в данном случае и такие разности переводов от оригинала, из которых видно, что переводчик не стремился к буквально-точной передаче оригинала, вследствие чего происходит иногда и некоторое изменение смысла переводимого текста. Таких уклонений, правда, много в греческих и латинском переводах книги Есфирь, но они могли быть сделаны переводчиками при всем уважении к священному тексту книги: и затем отступление того и другого рода от евр. подлинника встречаются и в переводе других книг Ветхого Завета. Но не могут не возбуждать недоумения иные другие, более и уже сознательные отступления переводов оригинала в книге Есфирь; таковы все прибавления не только одной или нескольких мыслей, а и целых глав, сокращения и пропуски и, наконец, перестановки стихов с одного места на другое. Но если обратить внимание на содержание всех этих отступлений в их отношении к содержанию книг в оригинальном тексте, то можно ясно видеть, что напр. сокращения и перестановки не наносят ущерба содержанию книги в оригинальном тексте, то можно ясно видеть, что напр. сокращения и перестановки не наносят ущерба содержанию книги в его существенных чертах, событие, описанное в книге, остается таким же, каково оно и по евр. тексту. Что же качается мелких и крупных прибавлений и распространений в греческих и латинском переводах, то по отношению к внутренейшему содержанию книги, к той религиозной идее, которая лежит в ее основе, эти прибавления и распространения оказывают даже положительную услугу книге: они выносят, так сказать, на свет Божий и показывают наглядно всем тот внутренний религиозный смысл, который скрывается в евр. тексте за видимой фактической стороной события. На эти переводы книги Есфирь можно поэтому смотреть не как только на переводы в строгом смысле слова, а и как на комментарии, в которых на несущественные частности не обращается внимания, они даже опускаются или сокращаются, а главные предметы выясняются в их подробностях и внутреннем смысле, и потому они распространяются. В греческом переводе LLX и других книг священного писания, как известно, есть места, где переводчики и иными словами передают мысль оригинального текста, делают и незначительные прибавления и сокращения, и все это для того, чтобы передать, как можно лучше с их точки зрения истинный смысл слова Божия. Их перевод принимается по местам вид комментария, иногда драгоценного для современного экзегесиса. Таким образом в тех отступлениях от подлинника, которыми отличаются греческие и лат. переводы книги Есфирь должно усматривать не небрежение, а скорее любовь и уважение к ней, как к книге, преисполненной религиозно-назидательного и утешительного содержания, но наглядно не выраженного первоначальным ее составителем на евр. языке. Выражение этой любви и этого уважения иудеев к книге Есфирь модно видеть в позднейшей правда иудейской литературе из следующих отзывов о ней: «все пророки и писания во дни Мессии упразднятся, исключая книги Есфирь, которая столь же вечна (stabilis), как Пятикнижие и закон устный, которые никогда не прекратятся,» говорит Моисей Майионид; «с того времени как умер Моисей, не восстал пророк, который бы дал какое-либо новое предписание кроме предписания о Пуриме,» сказано в megilat Taanith, а это предписание и заключается в книге Есфирь; «передают учитили наши, что 48 пророков и 7 пророчиц было во Израили, и они ничего не убавили и ничего не прибавили к тому, что написано в законе, ни одной даже буковки, кроме чтения этого свитка (т. е. книги Есфирь),» говорит один раввин³.

Правда, нельзя не признаться, что любовь и уважение иудеев к книге Есфирь выразились, как видим, несколько в своеобразной форме, в такой форме, в какой напр. мы, христиане, не выражаем своего благоговения к св. Евангелию, посланиям апостольским и вообще к книгам каноническим, богодухновенным. То, что можно прибавить к тексту свящ. писания для его объяснения, мы всегда строго отличаем от самого текста, хотя бы это объяснение необходимейшим и правильнейшим образом вытекало из известных слов свящ. писания, текст его в своей букве остается неприкосновенным. Точно так же относятся к тексту священного писания уже с давних пор и евреи. Но при рассуждении о разностях греческих и латинского переводов от еврейского подлинника в кн. Есфирь нужно иметь ввиду время, место, обстоятельства и цель происхождения этих переводов; не нужно также опускать из виду и особенных свойств изложения истории Есфирь в еврейском тексте. Относительно всех этих обстоятельств мной представлены более подробные объяснения в самом сочинении. Но чтобы понятнее было происхождение в греч. и лат. переводах книги Есфирь разного рода прибавлений и изменений сравнительно с евр. текстом, нельзя не сказать о таргумах на эту книгу, явившихся уже тогда, когда евреи несомненно относились с уважением к самой букве свящ. писания. В этих таргумах текст книги, правда, сохраняется неизменным, ни одного слова из него не выпущено, но между отдельными стихами и словами подлинника делаются иногда весьма пространные прибавления, особенно в так называемом втором таргуме, прибавления большей частью похожие по своему общему духу и характеру на прибавления греческие и латинские. И в таргумах нельзя найти ни одного малейшего указания на то, что всех этих прибавлений нет в подлинном священном тексте, а что они сделаны лицами позднейшими; словом эти прибавления поставлены совершено в такое же отношение к подлинному тексту книги, в каком находятся к нему греческие и латинские прибавоения. Таким образом, таргумы нам показывают, что изменения во внешнем виде и составе книги в переходах или вернее ее комментариях допускались евреями уже в то время, когда каноническое достоинство ее уже несомненно признавалось: следовательно и те изменения, которые потерпели текст книги Есфирь в переводах греческих и латинском не могут быть доказательством, что эта книга не была признаваем с самого начала книгой канонической. Затем таргумы также ясно показывают, насколько жив и сильно содержание книги есфирь, по разного рода причинам, вызывало иудеев на распространения, на некоторую внешнюю переработку книги, которая и выразилась уже в дух древнейших переводах ее. Но между прибавлениями в греч. и лат. переводах кн. Есфирь и прибавлениями в таргумах находится та существенная разница, что первые близко держатся своей почвы, т. е. содержания книги по еврейскому тексту, – исключение может составить разве только сон Марходея, и чтение их действительно может быть поучительным и назидательным, тогда как вторые т. е. прибавления таргумов, направленные к выяснению чудесного характера событий, изложенных в кн. Есфирь, содержат в себе по местам много странного и фантастического.

Но что вопрос о каноническом достоинстве книги Есфирь в древнее время может возникать ради именно тех отступлений от подлинного текста, которые сделаны древними переводчиками, доказательства этого, хотя непрямые, можно находить в истории ветхозаветного канона в церкви христианской. Мелитон, епископ сардийский († 172), сообщая некому брату-христианину, Онисиму, сведения о ветхозаветном каноне, собранные им на востоке, не упоминает только о книге Есфирь; св. Григорий Назианзин (в Carm. XXXIII), считая книгу Руфь отдельно от книги Судей, насчитывает 22 книги канонические без книги Есфирь. Могут быть и действительно есть различные объяснения этого явления. Есть мнение, напр. (Карпцов), что в списке Мелитона переписчик по ошибке пропустил слово Ἐσθήρ после Ἐσδρας, другие (Ейхгорн) говорят, что Мелитон разумел книгу Есфирь под книгами Ездры. Что касается первого объяснения, то вероятности его нельзя отрицать; относительно же второго нужно сказать, что оно имеет против себя некоторые данные. Во всех списках канонических книг Ветх. Завета, которые находятся у древних Свв. Отцов и Учителей церкви и в соборных постановлениях, напр., собора Лаодикийского (360–364), и в которых упоминается книга Есфирь, она становится отдельно от книг, известных под именем Ездры, т. е. нашей 1-й кн. Ездры и Неемии, и при том ставится не всегда после книги Ездры. Это последнее обстоятельство может несколько ослаблять вероятность первого объяснения, т. е. ошибки переписчика. Из сказанного уже нами об уважении иудеев к книге Есфирь и в греч. переводе очевидна несостоятельность предложения, высказанного Гербстом (Einl. 1 §. 32), что Мелитон опустил кн. Есфирь из числа книг канонических будто бы на основании мнения иудеев, которые отвергали канон. достоинство кн. Есфирь в греч. переводе ради находившихся здесь прибавлений. Возможно другое объяснение: как у Мелитона, так и у св. Григория Назианзина, а вместе с ними и у некоторых других христиан, не было ли сомнений в каноническом достоинстве книги Есфирь именно ради того свободного отношения к ней со стороны иудеев, которое выразилось в древних переводах ее? Очень вероятно, что некоторые христиане не могли примирить канонического достоинства книги с теми изменениями, которым она подверглась в этих переводах. Другие данные из истории ветхозав. канона в христианской церкви говорят за вероятность последнего объяснения. Амфилохий (IV в.jambi ad Selevcum), говоря о канонических книгах Ветхого Завета, пропускает книгу Есфирь, но с оговоркою, что, некоторые присоединяют и книгу Есфирь к каноническим; св. Афанасий Великий (в epistolae festales) книгу Есфирь причисляет только к книгам αναγινωσχόμενα, т. е. к книгам, которые рекомендовались для чтения, как книги полезные и назидательные; Юнилий (VI в.) в de partib. legis divin., с. 3 говорит, что в его время некоторые сомневались в каноническом достоинстве книги Есфирь; наконец, в Синопсисе, приписываемом св. Афанасию, сказано: «некоторые из древних говорят, что у евреев и книга Есфирь каноническая». Все эти свидетельства ясно показывают, что в церкви христианской некоторое время были частные, личные сомнения в каноническом достоинстве книги Есфирь. Для объяснения этого явления весьма важно свидетельство св. Афанасия. Он ставит книгу Есфирь рядом с книгами Премудрости Соломоновой, Иисуса сына Сирахова, Иудифь и Товит, с книгами, «назначенными», – по его словам, – « отцами для чтения приступающим и желающим учиться слову благочестия», следовательно он не отрицает религиозно-нравственной полезности и назидательности ее, но он только приравнивает ее к книгам богодухновенным, находящимся в каноне еврейском, а причисляет к книгам, стоящим вне этого канона. И на самом деле книга Есфирь в греческих переводах, которые, конечно, знал св. Афанасий, имеет то сходство с книгами Премудрости Солом., И. сына Сирахова, Иудифь и Товита, что половины ее не было в евр. тексте; греческие прибавления к ней выдвигали ее из границ евр. канона и приравнивали к книгам неканоническим. Возможно, что и другие христиане при мысли о канон. достоинстве книги Есфирь недоумевали о разностях между евр. текстом книги и переводами ее, а также и по поводу неустойчивости ее текста в переводах.

Что касается славянского текста книги Есфирь у нас в России, то исследование о нем не может, конечно, иметь значения общебогословского и общецерковного, но не лишено значения для церкви отечественной, употребляющей при богослужении свящ. книги на языке славянском. По поводу торжества в память свв. Мефодия и Кирилла, совершавшегося 6-го апреля настоящего года, был оживлен вопрос о том переводе, который сделан был на одном из славянских наречий свв. братьями и который был получен и русскими по обращении в христианство. Где этот перевод? Имеем ли мы в нашей славянской Библии что-нибудь из этого перевода? Нельзя ли восстановить его по древним рукописям? И в одном из дух. журналов⁴ высказано горячее желание «чтобы было восстановлено это драгоценное наследие, оставленное свв. братьям, в первоначальном виде, и чтобы наш нынешний славянский текст был исправлен по нему». Относительно кн. Есфирь мне на основании памятников, бывших под руками, не удалось придти к результату, благоприятному высказанному желанию. Древние рукописи представляют книгу Есфирь в переводе с еврейского текста. Геннадий, архиепископ новгородский, собиравший книги свящ. писания для составления полной славянской Библии, не нашел другого славянского текста кн. Есфирь, как в переводе с еврейского, и потому прибавления к ней должен был перевести с Вульгаты. В Библии, переведенной Франциском Скориною, по его выражению, «на русский язык» и напечатанный в 1519 г., книга Есфирь находится в переводе с Вульгаты, что видно и из слов переводчика, и из самого текста. В первом печатном издании славянской Библии 1581 г. книга Есфирь была вновь переведена с греческого текста LXX. Но к какому из древних списков текста LXX более близок нынешний славянский текст книги Есфирь, на этот вопрос можно отвечать прежде всего на основании прямого заявления и указания в предисловии к изданию 1751 г., что в книге Есфирь некоторые места при новом издании были прибавлены к прежнему печатному тексту, некоторые – опущены, а некоторые, как напр. второй указ, вновь переведены на основании Александрийского состава, т. е. кодекса. Но все-таки в теперешнем славянском тексте кн. Есфирь есть места, сближающие его с греч. текстом издания Комилютенского, но взятые из старой печатной Библии, которой стали держаться издатели 1751 года. Из этой истории славянского текста кн. Есфирь следует заключение, что Кирилло-Мефодиевский перевод ее в России был очень скоро потерян. Но, конечно, остается еще надежда, что где-нибудь будут найдены такие библейские рукописи, в которых сохранился в более или менее чистом виде Кирилло-Мефодиевский перевод книги Есфирь.

В заключение своей речи я не могу не вспомнить с глубоко благодарным, но в то же время, по весьма понятной причине, и печальным чувством о покойном достопочтенном профессоре Иване Степановиче Якимове. Происхождение моей книжки связано с его почтенным именем. Ему, во-первых, принадлежит самая тема моего исследования⁵; затем, когда я начал работу и имел надобности в некоторых указаниях, то Иван Степанович, как добрейший, по общему признанию всех знавших его, человек, оказывал мне всякое содействие; наконец, когда я приступил уже к печатанию сочинения, то Иван Степанович, как трудолюбивейший человек, почти накануне смерти самым тщательным образом прокорректировал первый лист моего сочинения, а больше ничего он уже сделать не мог...