ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ К КОРИНФЯНАМ

Церковь в Коринфе основана св. ап. Павлом в период его второго благовестнического путешествия, когда он пребывал в этом городе около полутора лет, с осени 52 до весны 54 (см. Деян.18:1–18). Апостол остановился у Акилы и Прискиллы, занимаясь плетением палаток и проповедуя по субботам в местной синагоге. Но так как иудеи противились его проповеди, то Апостол перенес место своей проповеди в языческую среду, в дом некоего Иуста, ставший первым молитвенным домом христиан в Коринфе.

Первоначальная община состояла преимущественно из язычников, но были среди них и иудеи-прозелиты. Уверовал даже сам начальник синагоги Крисп и многие из коринфян (Деян.18:8). Но неуверовавшие иудеи не оставляли в покое ап. Павла. Однажды они огромной толпой напали на него и привели его пред судилище. Хотя Апостол не был обвинен ни в чем, он счёл нужным оставить Коринф и вместе с Акилой и Прискиллой переселиться в Ефес (Деян.18:19). Дело его проповеди продолжал в Коринфе Аполлос, александрийский ученый иудей, обращенный Акилой и Прискиллой ко Христу (Деян.18:24–28).

В Коринфской Церкви после ухода оттуда ап. Павла произошло разделение: одни считали себя учениками Аполлоса, другие -Павла, иные – Петра, иные – Христа. Некоторые отрицали воскресение мертвых, обращались в языческие суды, равнодушно терпели в своей среде людей, попиравших нравственные нормы жизни. Были недоумения относительно брачной жизни, а также нарушение благочиния на вечерях Господних. Эти нестроения побудили некоторых христиан из Коринфа обратиться к ап. Павлу с письмом, в котором они просили у него совета и наставления. В ответ на все эти недоумения и вопросы ап. Павел пишет свое Первое Послание к Коринфянам с целью устранить вкравшиеся пороки и разделения и преподать правила церковного благочиния.

Переписка ап. Павла с коринфянами датируется временем третьего миссионерского путешествия (54–58 г.) Известное нам «Первое послание» написано из Ефеса весной 57 г.; ему предшествовало не дошедшее до нас послание (см. 1Кор.5:9).

1) Пресечение разделений среди коринфских христиан (1–4 гл.)

Стремясь прекратить внутрицерковные разделения и споры (1Кор.1:11–12), ап. Павел сосредотачивает внимание прежде всего на раскрытии учения о Церкви. Апостол изображает ее в образе нивы, на которой Бог взращивает семена веры, посеянные проповедниками. Другой образ Церкви – это храм, или дом Божий, основанием которого является Христос (1Кор.3:9–17); она есть мистическое тело Христово (1Кор.6:15–20). Верующие не должны замыкаться в своей индивидуалистической обособленности – они должны осознать себя частью огромного церковного организма, в который они входят, как кирпичики в строении, как члены живого организма Богочеловека Христа. Осознание этой истины должно устранить и частную причину разделения коринфских христиан – увлечение их внешней мирской мудростью, отдание предпочтения отдельным учителям. Как не разделился Христос, так и христиане не должны разделяться на партии, но пребывать в союзе мира и любви между собою. Истинная мудрость заключается в проповеди креста Христова (1Кор.1:18–31), в проповеди Христа, «притом распятого» (1Кор.2:2).

Сознание своей принадлежности к Церкви должно удерживать христиан от нарушения нравственных норм жизни и побуждать их строго следить за моральным здоровьем каждого члена. Поэтому ап. Павел рекомендует удалить нарушителя этих норм – кровосмесника от церковного общения, чтобы он не послужил плохой закваской для всей общины (гл. 5). Апостол обличает также коринфян за их тяжбы и обращение к языческим судам (гл. 6).

Ап. Павел даёт целый ряд наставлений относительно семейной жизни, поведения христиан на трапезах Господних и др. В частности, в гл. 7 Апостол излагает учение о достоинстве брачной и безбрачной жизни. Не порицая и не запрещая брака, Апостол отдает предпочтение безбрачию, если оно избирается ради Господа (гл. 7).

Далее в 8–11 главах Апостол говорит об отношении христиан к идоложертвенной и вообще запрещенной церковным законом пище. Его учение сводится к тому, что хотя идол в мире есть «ничто» и принимать не запрещено любую пищу, лишь бы человек благодарил на неё Бога, но надо руководствоваться не этим знанием, а любовью: не вводить в соблазн того, чья вера слабая и кто почитает предосудительным и греховным есть идоложертвенное. Апостол также дает наставления относительно поведения верующих в церковном собрании, особенно при совершении Причащения (гл. 11).

Особое внимание Апостол уделяет изложению учения о многообразных харизматических дарованиях в Церкви (гл. 12), одинаково необходимых для благодатной ее жизни, для совершения спасения её членов. Высочайшим даром Св. Духа является любовь – главная сила, соединяющая членов Церкви в единое Тело Христово (гл. 13). В 14-й главе преподаётся назидание о взаимном служении верующих.

Эсхатологической темой Послания является учение ап. Павла о воскресении мертвых и последующих судьбах мира и Церкви. Истину воскресения мертвых Апостол доказывает многими примерами как из Евангелия, так и из природы и из исторического и личного церковного опыта.

В заключение Апостол обещает посетить Коринф, преподает ряд наставлений и увещаний и обычное апостольское благословение.

I. Пресечение разделений среди коринфских христиан (1Кор.1:1–4:21)

Прежде чем обличать коринфян за возникшие разделения и другие их недостатки, ап. Павел свидетельствует о живом и благодатном состоянии коринфской Церкви в целом, потому что основанием её является Христос. В Нем коринфяне и «обогатились всем, всяким словом и всяким познанием», так что они «не имеют недостатка ни в каком даровании» (1Кор.1:5–6), почему и членов Церкви он называет «освященными во Христе Иисусе, призванными святыми» (1Кор.1:2) (все христиане «освящены во Христе» в крещении и призваны к святости жизни. Кто живет, сохраняя обеты крещения, тот свят. Но и призвание, и сама вера пришли свыше: «благодатию вы спасены, и сие не от вас, Божий дар» (Еф.2:8). Но они должны памятовать, что находятся еще только на пути к цели и им еще далеко до той полноты святости, которая необходима, чтобы «быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа» (1Кор.1:8), т. е. во второе Его пришествие и день Суда Божия.

Главным духовным недугом коринфских христиан было то, что некоторые из них считали себя последователями различных учителей и проповедников: Павла, Аполлоса, Петра и др. По примеру язычников, избиравших себе учителей и философов, и христиане начали отдавать предпочтение отдельным проповедникам, увлекаться внешней их мудростью, ученостью и красноречием.

Апостол умоляет прекратить эти разделения и быть в «единстве духа и мысли» (1Кор.1:10), т. е. быть едиными в вопросах веры и в духе любви. Это единство достигается верой во Христа как единого Искупителя, в Которого все мы крещаемся (1Кор.1:13). Поведение же коринфян настолько нелепо, как сама мысль, будто «разделился Христос» или что проповедники за них распялись (1Кор.1:13).

Причину разделения коринфских христиан ап. Павел видит в том, что они придают слишком большое значение человеческой мудрости в вопросах веры и богопознания. Указывая на себя, он говорит, что Христос послал его благовествовать «не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова» (1Кор.1:17) («крест» (stairoz) дословно означает орудие казни Христа, каким по римскому обычаю был кол или Т-образный крест. Но в христианском словоупотреблении «крест» означает жизненные испытания и скорби, постигающие христианина. В таком смысле употреблял это слово Спаситель (Мф.10:38; 16, 24). У ап. Павла «Крест Христов» означает апогей Христовых страданий на кресте (1Кор.1:17–18) и само орудие казни как символ искупительного страдания (Гал.5:11; 6, 12, 14; Еф.2:16; Флп.3:18; Кол.1:20; 2, 14; Евр.13:2). «Упразднять» (по греч. cenoun, значит «опустошать», «опоражнивать», «превращать в ничто, «уничтожать». Поэтому смысл приведенной фразы (1Кор.1:17) можно передать так: не в премудрости слова, чтобы не умалить, не опустошить, не лишить смысла креста Христова). Проповедь «креста Христова», т. е. искупительной смерти Христа, должна быть облечена в простые слова, она не нуждается в доводах разума и красноречия, ибо в самой себе несет благодатную силу истины, обращающую сердца людей.

Почему же «премудрость слова» может «упразднить крест Христов»? Потому что, если облечь проповедь о кресте Христовом в высокомудрые термины вычурного красноречия и философии, то затеряется самое главное в ней: не видно будет жертвенной любви Божией, которая, собственно, и обращает к вере в Бога. Простое слово о кресте как иконописное изображение распятия, ощутимее являет благодатную силу любви Божией. Если же у человека сердце невосприимчиво к этой истине, духовно мертво, красноречие на него не подействует, но еще больше даст повод к возражениям, а для простых, неученых людей совсем затеряется смысл истины, и таким образом будет упразднен крест Христов (1Кор.1:17).

(Стихи 18–24 первой гл. читаются как Апостольское зачало в праздник Воздвижения Креста Господня).

Главной темой всего благовестия ап. Павла был Крест Христов, т. е. Его искупительные страдания и воскресение. Эта проповедь находит различный отклик в сердцах людей. Ап. Павел говорит, что по отношению к проповеди Креста люди разделяются на две группы: «погибающих» и «спасаемых»: «Ибо слово о Кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых – сила Божия» (1Кор.1:18). Для «погибающих», т. е. не принимающих благовестия, слово о Кресте кажется «юродством», т. е. безумием, потому что оно не согласуется с их человеческой мудростью, которую они признают для себя высшим авторитетом. Для тех же, кто принимает это слово в простоте сердца и доверии к Богу, т. е. для «спасаемых», оно есть не только премудрость, но и «сила Божия». Это слово обладает силой, действует благодатно, оно способно преображать сердца, умудрять духовной мудростью и оправдывать перед Богом. Сама история подтверждает истинность сказанного в этом стихе: многие мудрецы смеялись над крестом Христовым как средством спасения, а принявшие его и до сих пор спасаются им. Так Бог «обратил мудрость мира сего в безумие» (1Кор.1:20).

Но возникает вопрос: почему Бог избрал средство спасения, несообразное с мудростью «века сего», с мудростью мирской? Апостол отвечает на этот вопрос так: «Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (1Кор.1:21). Значит, было время, когда Бог спасал посредством человеческой мудрости, через естественное откровение (Рим.1:19–20) и естественный нравственный закон (Рим.2:14–15). Но по причине греха разум и сердце человека оказались бессильными познать Бога. Поэтому Бог теперь предлагает средство, прямо противоположное этой осуетившейся мудрости, – проповедь креста Христа. Это средство нужно принять только верой, потому что для естественного разума оно кажется «юродством».

Мудрствуя по-человечески, ни иудеи, ни еллины не оказались способными принять спасение через Крест Христов: «Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию славу и Божий премудрость» (1Кор.1:22–24).

Но разве мало сотворил знамений Христос пред глазами Иудеев? Однако они «соблазняются» крестом Христовым, потому что, по причине окаменения сердца, не могут вместить проповеди о Мессии распятом как Совершителе спасения и спасающей силе. Эллинам же казалось «безумием», чтобы через смерть, да ещё такую позорную, можно было совершить спасение. Между тем, Бог избрал именно такие средства, каких не избрал бы человек, чтобы тем лучше показать, что спасение вполне зависит от Бога и совершается Им Самим. Так и первыми проповедниками избрал Бог людей неученых и незнатных, чтобы дело спасения приписывалось не человекам, но единому Богу, Который умудряет немудрых и неимущих обогащает (1Кор.1:25–31).

Доказав выше, что «благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (1Кор.1:2I), ап. Павел теперь показывает, что его проповедь была именно таковой: не в красноречии и мудрости человеческой, а в простоте истины креста Христова. «Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, притом распятого» (1Кор.2:2). Именно крестная смерть Христа и ее значение должны быть главной темой проповеди всякого пастыря, по примеру ап. Павла. Конечно, это не значит, что ап. Павел вообще ни о чем больше не говорил, кроме как о кресте Христовом, но искупительная смерть Христова была стержнем всех его бесед.

Сила же проповеди Апостола была не в красноречии или силе логики, но в «явления духа и силы»: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера наша утвердилась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1Кор.2:4–5).

«Явление духа и силы», т. е. явление благодати Божией в проповеди Апостола, располагало сердца к вере и сопровождалось чудесными явлениями силы Духа – исцелениями и чудесами.

Духовно совершенным, т. е. тем, кто верой принимал непостижимую тайну креста Христова, Апостол открывал все сокровища христианской мудрости: «мудрость же мы проповедуем среди совершенных» (1Кор.2:6). Все послания Апостола наполнены этой мудростью, и раскрытию ее нет конца. Божественная мудрость названа Апостолом «тайной сокровенной» (1Кор.2:7) т. е. она неисповедима для природного человеческого сознания, как неисповедимо и то блаженство, которое нас ожидает в Царствии Христовом. Однако благодатным действием Духа Святого нам дается некоторое предвкушение этого Царства вечной славы: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии» (1Кор.2:9–10).

Если тайны человеческого сердца никто не знает, кроме самого духа человеческого, то тем более «Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» (1Кор.2:11). Сего-то Духа, ведающего тайны Божии, по благости Божией и мы приняли в таинстве Миропомазания и сделались сродными Ему, нас Он соделал храмами Себе и научил сокровенным тайнам (1Кор.2:12–13).

В зависимости от того, что человек поставляет для себя авторитетом: мудрость Божию, Евангельскую, или свою собственную, ап. Павел различает человека духовного и человека душевного.

«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем» (1Кор.2:14–15).

У еп. Феофана находим следующее понимание человека душевного: душевный человек (yucicdz) – «тот, кто познать все хочет своим умом и то только признает истинным, что ему кажется таковым, – кто жизнь свою и все начинания устрояет собственными своими способами... кто целью жизни поставляет покой и счастье земные и все обращает в средство к тому, кто так привык к осязаемому и чувствуемому: что невидимое и духовное не считает и существующим» (см. еп. Феофан, Толк. первого посл. св. ап. Павла к Коринф., изд. 2-е, М., 1893, стр. 114).

Человек духовный (pneumatikoz) – это тот, кто воспринял преображающую благодать Божию, кто водится уже Духом Божиим, в ком Дух Божий обитает, как в Своем храме. Этот-то Дух Божий и научает человека духовному ведению Божьих тайн, внутренне открывает сокровища мудрости, неведомые для душевных.

Духовные «имеют ум Христов» (1Кор.2:16), им воспринимают Евангелие, и по мере обогащение им усовершаются в богопознании.

Далее ап. Павел называет еще одну разновидность людей – плотские (sarkikoz, 3, 1–4). Это те, которые способны воспринимать духовное, стремятся к Богу, но еще «младенцы во Христе». В них еще временами доминирует, закон плотской жизни, преобладает плотской и душевный образ мыслей и действий. Это уверовавшие и крестившиеся, и даже, может быть, получившие благодать священства, но в которых плевелы плотского и душевного поведения засоряют чистоту духовного строя (см. еп. Феофан. Толков. первого посл. св. ап. Павла к Коринф., изд. 2-е, М., 1893, стр. 122–124. Нужно отметить, что в святоотеческой литературе чаще под плотским человеком понимается то, что в данном случае под душевным, а душевный же понимается как ступень к духовному. Так и сам ап. Павел под плотской мудростью понимает такую, как и у душевного человека, т. е. неспособную принять проповеди креста Христова (1Кор.2:6).

Итак, разделения, распри, разногласия между коринфскими христианами объясняются их плотским образом жизни. Если бы они были духовные, они в проповеднике искали бы зерна духовной мудрости, не увлекались бы внешней красотой проповеди и не разделялись бы. Плотяность же их происходит от порабощенности духа страстям (1Кор.3:3).

Чтобы яснее показать коринфским христианам бессмысленность их разделения, ап. Павел указывает на второстепенную роль проповедников в деле спасения: «Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Бог» (1Кор.3:5).

Один проповедник сеет семена веры; другой поливает, но возращает Бог (1Кор.3:6). Следовательно, без Бога проповедник ничто, он лишь получит награду за свой труд на ниве Божией (1Кор.3:8). «Нива» есть образ Церкви Божией, в которой трудятся проповедники. Она же называется и «строением», т. е. зданием, которое возводится Богом совместно с верующими. «Мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение» (1Кор.3:9). Избранные Богом проповедники являются «соработниками у Бога» (sunergoi Qeou), т. е. трудятся с помощью Божией, «по данной им благодати» (1Кор.3:10) в деле созидания этого здания Церкви.

Основание здания Церкви уже положено, оно единственно прочное, – это есть Сам Христос: «Ибо никто не может положить иного основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1Кор.3:11), потому что нет другого имени под небесами, которым бы надлежало нам спастись. Здание это еще не законченное, оно в процессе созидания. Все верующие, как пастыри, так и народ, совершая свое спасение, созидают богочеловеческое здание Церкви.

Однако каждый, строя свой духовный дом в пределах своей эмпирической свободы, на свою ответственность, должен знать, что дело его обнаружится и испытается огнем суда Божия: «огонь испытает дело каждого» (1Кор.3:13). Устоит только то, что построено из прочных материалов на прочном основании. В отношении спасения это означает, что надо пребывать в ограде Церкви, основанной на Христе. Устоит, т. е. окажется подлинно ценным в очах суда Божия только то, что строилось на основе веры, надежды и любви – особенно любви (гл. 13). Образ огня – не аллегория, но находится в тесной связи с судом Божиим, почему так часто встречается в Св. Писании (2Сол.1:7–8; Откр.2:18; Пс.49и др.).

Впрочем, и в огне суда Божия есть надежда спастись. Ап. Павел говорит, что хотя дело человека и «сгорит», однако «сам спасется, но так, как бы из огня» (1Кор.3:15). Обычное толкование этого места сводится к тому, что сам человек, раз он строил на Христе, может спастись, подобно тому, как спасаются из объятого пламенем дома: иной немного опалит себе только волосы, иной обгорит так, что едва жив останется. Отец Павел Флоренский толкует эти слова более углубленно (см. «Столп и утверждение истины», письмо «Геенна»): он различает в человеческой личности Богозданный, ноуменальный элемент, или образ Божий, который спасется, и эмпирический, созданный в процессе жизни самим человеком, элемент, который может оказаться подлежащим отсечению и уничтожению. Насколько эмпирическое в человеке будет обожено во Христе, реализовано в Богоподобие, настолько оно и устоит на суде Божием. Все, что не в Боге созидалось человеком – это плевелы среди пшеницы, это соблазняющие члены в теле, которые должны быть отсечены еще при жизни самим человеком, чтобы они не отравили весь состав человека и он не лишился через них жизни вечной.

Чтобы еще больше вразумить тех проповедников, которые своемудрием отрывают верующих от Христа, Апостол указывает, что они тем самым разрушают храм Божий в душах верующих, за что навлекут на себя праведный суд Божий: «Разве не знаете, что вы храм Божий и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят, а этот храм – вы» (1Кор.3:16–17).

Кто хочет быть истинно мудрым, тот, по Апостолу, должен искать не мирской несовершенной мудрости, но мудрости Божией, вечной и совершенной, хотя по мирским оценкам, «в веке сем», он будет считаться «безумным». В действительности «безумием» является именно «мудрость мира сего», так как она удаляет человека от Бога и лишает его вечного спасения (1Кор.3:18–19).

В заключение 3 главы (21–23) Апостол еще раз обращается к зачинщикам разделений, призывая их не превозноситься учителями и не увлекаться ими, потому что все, что в мире, служители Христовы, сам мир и все, что в нем происходит – принадлежит нам; мы же – Христовы и по творению, и по искуплению, поэтому и по любви должны принадлежать Ему.

Об апостолах коринфяне судили на основании тех же критериев, что и об основателях философских течений, увлекаясь их внешними достоинствами. Но ап. Павел указывает, что достоинство апостола может определяться только по признаку его верности Господу, поручившему ему дело благовестам, как «служителю Христову и строителю таин Божиих» (1Кор.4:1). Но об этом никто, кроме Самого Бога, судить не может, поэтому и коринфяне не должны были выносить своих оценок: «Для меня очень мало значит, как судите о мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе... судия же мне Господь... Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1Кор.4:3–5).

Апостол с горечью упрекает коринфян за то, что они в своем самодовольстве возомнили себя духовно богатыми, достигшими обещанного Царства (1Кор.4:7–8). Но пусть они посмотрят на апостолов, «последних посланников» («последними посланниками» у римлян назывались лица, выступавшие вслед за гладиаторами на борьбу с дикими зверями. Это были преступники, осужденные на смерть. Во время гонений таковыми были христиане, которых за веру осуждали на растерзание зверями), – в каком они состоянии? Они скитаются и гонимы, презираемы и всеми осмеяны, они живут как приговоренные к смерти, а между тем им обещана лучшая участь в Царстве Небесном (1Кор.4:9–13). У них верующие и должны учиться смирению, прощению обид и терпению: «подражайте мне, как я Христу» (1Кор.4:16). Если Апостол смог подражать Христу, то тем более верующие смогут подражать Апостолу. Ныне он посылает к ним Тимофея напомнить им о путях своих во Христе, сообщая, что и сам скоро придет испытать их дела и начальствование (1Кор.4:17–21).

В гл. 5 Апостол обличает коринфских христиан за то, что в их обществе находится кровосмесник, а они остаются к этому равнодушны. Какой-то брат взял себе в жены, очевидно, мачеху после смерти отца, о чём надобно бы плакать, если бы они не были духовно чутки. Но так как они были плотские, то они ещё гордились этим (1Кор.5:2). Ап. Павел производит духовный суд над кровосмесником: «сделавшего такое дело... предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1Кор.5:3–5) (здесь «предание сатане» подобно страданию праведного Иова, только там оно было попущено Богом для славы Божией и венца Праведнику, а здесь – для врачевания греха.. Апостол имел власть повелевать сатане измождать только тело, а душу не трогать, почему кровосмесник и покаялся вскоре. «Предание сатане» грешника лишает его благодатного ограждения от тлетворных сил зла, которые и овладевают им в той или иной степени. Этот пример показывает также, что церковная иерархия, получив от Бога право «вязать и решать», будучи «строителем таин Божиих» (1Кор.4:1), имеет право распоряжаться благодатью Божией «во имя Господа... силою Господа нашего Иисуса Христа» (1Кор.5:4).

Еп. Феофан изъясняя это место, говорит: «это не в смысле, – чтобы отлучить от Церкви, вне которой область сатаны, а в том, чтобы злой дух овладел телом и измождил его. Плотский грех в плоти наказывается. Изможденная плоть ослабит узы греха и даст простор духу покаяться. Это врачевство, а не казнь» («Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф.», 200).

Этот кровосмесник, как плохая закваска, может испортить все тесто. Поэтому обязанность всей Церкви – блюсти свою чистоту, врачевать подобные члены. Под «старой закваской» надо понимать не только грех кровосмесника, но вообще грех и нечистоту, которые заражают тело Церкви.

Стихи 5, 9–13 выражают требование Апостола не общаться ни с каким грешником, предающимся разврату и пороку и называющим себя христианином, чтобы не заразиться от него грехом. Такое требование ап. Павла говорит о необыкновенной высоте нравов древней Церкви. Тогда казалось немыслимым носить имя христианина и продолжать грешить. И действительно, явные грешники извергались от верных, стояли вне храма и плакали, ждали срока, когда вновь войдут в общество святых. А что же теперь? «Умножение грешников сделало исполнение этого требования невозможным» (Еп. Феофан) (Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 211).

Та же высота нравов христиан, их святое имя и святость жизни запрещают им обращаться в суды, к неверным. И действительно, не странно ли для примирение с другом-христианином избирать посредником врага, неверного? Язычника избирать судьей христианина? Стихи 6, 2–3 говорят о причине этого запрещения: «разве вы не знаете, что святые будут судить мир?...

Мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские?» «Святые», т. е. верующие христиане, осудят язычников, мир грешников и неверных ангелов, поэтому им не подобает и в настоящем веке обращаться в суды к неверным. Все толковники понимают суд не в подлинном смысле слова, потому что он принадлежит одному Богу, но в смысле осуждения свидетельством своим, как и в словах Господа: «ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его... Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его» (Мф.12:41–42).

Апостол обличает вообще суды и тяжбы между христианами (1Кор.6:7–8), потому что они говорят о нехристианском подходе к жизни. Судящиеся виновны оба: и обидевший, – потому что не должен обижать, и обиженный, – потому что полезнее для души стерпеть, чем судиться (1Кор.6:7). Мы часто забываем о небесном нашем отечестве, о будущем суде и воздаянии и во что бы то ни стало стараемся отомстить за обиду. Но тогда и нам воздается за причиненные нами обиды, а миловать будет не за что.

Апостол перечисляет целый ряд смертных грехов («блудник» – преданный греховной страсти плотской похоти; «прелюбодей» – нарушающий супружескую верность, «чужого ложа осквернитель» (по словарю П. Алексеева); «малакия» (malakia) в Н.З. рукоблудие; «мужеложник» – совершающий содомский грех), свойственных язычникам (1Кор.6:9–10), но от которых коринфяне избавились, уверовав во Христа и вступив в лоно Церкви. В таинстве крещения они «омылись» от греховной скверны; «освятились» приобщением благодати Духа Святого в миропомазании и через веру и жизнь по вере «оправдались» перед Богом (1Кор.6:11). Такой «оправданный» человек живет уже по принципу христианской свободы: «все мне позволительно, но не все полезное, все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1Кор.8:12).

Преподав назидание о воздержании, ап. Павел теперь учит целомудрию, т. е. непорочности и чистоте не только души, как образа Божия, но и тела, как живого храма живущего в нем Духа Святого и имеющего обетование будущего воскресения и жизни вечной. Поэтому Апостол сурово обличает грех блуда (1Кор.6:13–18), который был особенно распространен в языческом Коринфе. Кроме низости, животной природы этого греха, Апостол выставляет высшие побуждения к удалению от него: призвание христианина к общению с Богом, осознание себя членом благодатного тела Христова, т. е. Церкви: «разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы?» (1Кор.6:15) (еп. Феофан приводит следующие аналогии, помогающие уяснить тайну этого благодатного союза христианина со Христом. а) Нравственное тяготение: как дети тянутся к родителям, так «есть у христиан сердечное тяготение ко Христу Господу и сознание того, что они суть Его», б) Онтологическое тяготение: как планеты сочетаются с солнцем и солнце с планетами вещественными, физическими силами, так и верующие сочетаются со Христом посредством световой, всепроникающей стихии, с коей однородны прославленное тело Господа и жизненные силы нашего тела, облекающие душу» (Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 238).

Сочетание наше со Христом коренится не только в духе нашем, но и в теле, так как личность человека – это единство духовно-телесного организма. Поэтому Церковь освящает благодатью таинств как наши души, так и тела (крещение, причащение, елеопомазание). Блуд же оскверняет и то и другое одновременно, потому что объединяет человека в новое греховное тело с блудницей и через то отторгает его от единения с Господом, лишает всякой благодатной помощи.

Кроме того, что тела наши суть члены Христовы, они еще суть и храмы Духа Святого: «не знает ли, что тела ваши суть храмы живущего в вас Святого Духа» (1Кор.6:19, см. 3, 16).

Наш дух становится причастным Духу Божьему, освящающему и тело наше, в котором Он обитает, как в Своем храме. Христианин уже не властен над своим духом и своим телом, ибо они принадлежат Богу, как Творцу и как Спасителю: «вы не свои. Ибо вы куплены дорогою ценою» (1Кор.6:19–20); куплены бесценной Кровью Сына Божия, Ему и должны принадлежать. Христианин в этом смысла называется «рабом Божиим», Ему он служит и Его прославляет всем своим существом: «Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1Кор.6:20).

Учение ап. Павла о браке и безбрачии излагается в ответ на присланное от коринфян письмо (1Кор.7:1). В решение вопросов брака, безбрачия, девства Апостол исходит из принципа христианской свободы: «Все мне позволительно, но не все полезно» (1Кор.6:12), то есть, христианин, будучи свободен в выборе своего жизненного пути, избирает тот путь, который наиболее удобен для достижения цели христианской жизни. Апостол признает за наилучшее – целомудрие, девство ради Господа: «за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так» (1Кор.7:26). Также и разведенной или вдове лучше оставаться одной» (1Кор.7:40).

Ап. Павел не считает греховным или недостойным христианской морали брак и семейные узы, но он скорбит о многопопечительности семейных людей и хотел бы всех видеть в таком состоянии, как и он сам, то есть безбрачным: «если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти, а мне вас жаль» (1Кор.7:28).

Однако каждый человек имеет свою меру благодатного стимула к духовной жизни, поэтому безбрачие не всем под силу, не все могут вместить его. Общей нормой поэтому остается брак (1Кор.7:2) (еп. Феофан толкует это место так: «Брак для немощных установлен, «всякий слабый мужчина пусть женится, а всякая слабая женщина пусть выходит замуж... чтобы не впадать в блуд от невоздержания» (Толк. 1-го посл. к Коринф., 248). Свт. Иоанн Златоуст говорит по этому поводу: «если ты ищешь блага самого высшего, то лучше совершенно не сочетаться с женщиною; если же ищешь состояния безопасного и сообразного с твоею немощию, то вступай в брак» (там же, 243).

Христианское отношение к интимной жизни супругов выражено в ст. 7, 3–6. Основная мысль здесь сводится к тому, что брак должен служить средством ко взаимному духовному совершенствованию супругов. Супруги преданы друг другу и не господствуют, но жертвенно служат друг другу. И хотя общим внешним правилом является брак, однако внутренним законом жизни должно быть воздержание. Воздержание является нормой и для брака. Только по слабости естества допускается нарушать воздержание: «...чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1Кор.7:5) (вступать в полное воздержание супругам можно только по обоюдному согласию: но временно воздерживаться нужно обязательно во время постов для совершенствования в молитве: «при воздержании молитва бывает совершеннее» (еп. Феофан, Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 252). Но воздержание девства выше воздержания брака, как более соответствующее духовной жизни (1Кор.7:40).

Ап. Павел говорит о нерасторжимости христианского брака, а также и брака смешанного (1Кор.7:10–16). Христианский брак нерасторжим уже потому, что этот союз также благодатен и глубок, как союз Христа и Церкви (Еф.5:32). Нерасторжимость брака есть и заповедь Божия: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф.19:6). Брак смешанный не должен расторгаться в силу того, что неверующий супруг освящается молитвой верного, а также и в силу освящения детей от них. Таким образом, христианство не разрушает браки, даже смешанные, не дает повода к смятению и ссорам, но старается возвысить, освятить их и достичь боголюбивого семейного мира.

Но чтобы никто не мог возразить ап. Павлу, что, несмотря на скорби по плоти, брак все-таки выше безбрачия, потому что доставляет известные удобства жизни. Апостол напоминает о скоротечности жизни и самого мира: «время уже коротко», «ибо проходит образ мира сего» (1Кор.7:29, 31). Если не «день Господень», то собственная кончина приближает наступление иного «образа мира», в котором уже не женятся, не приобретают, не наслаждаются ничем земным. Поэтому все временное и земное нужно оценивать о точки зрения вечности и неба, которое несравненно ценнее всего, что предлагает этот мир.

Свобода от ветхозаветного закона и знание, которое получили христиане, иногда употреблялись ими во вред. Так, коринфяне, зная, что оскверняет человека не то, что входит в уста, но что исходит из уст (Мф.15:17–18), и зная, «что идол в мире ничто» (1Кор.8:4), ели идоложертвенное мясо (мясо, оставшееся от многочисленных языческих жертвоприношений, частично шло для всенародных утешений при храмах, частично продавалось по дешевой цене на рынках. Поэтому вопрос о дозволенности вкушать такую пищу был важным для христиан). Но кто не имел такого знания и такой свободы, те соблазнялись, то есть думали, что и христиане считают нужным употреблять идоложертвенное. Поэтому Апостол советует руководствоваться не знанием, которое «надмевает», а любовью, которая «назидает» (1Кор.8:1), которая не допустит поступать так формально, равнодушно к немощным и немощам других. Цель жизни надо полагать не в знании, которое никогда недостижимо, но в в любви к Богу, которая ведет к истинному знанию и вечной жизни: «кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего не знает как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1Кор.8:2–3).

Пребывающий в любви – в Боге пребывает, поэтому от Него и получает полноту знания, необходимую для благочестия и жизни. Говоря по существу об отношении к пище, Апостол пишет: «пища не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1Кор.8:8).

Действительно, к Богу приближают только покаяние и добродетель. Но к числу грехов относятся и невоздержание, и плотоугодие; поэтому самоограничение, пост есть добродетель и, как таковая, приближает нас к Богу.

Но чтобы никто не подумал, будто Апостол учит воздержанию только словом, а не делом и примером, он дает такое обещание: «не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1Кор.8:13; Рим.14:21). Это должно и нас побуждать в каждом конкретном случае, когда соблазняется чем-либо наш брат, тем более вверенный нам для спасения, поступить подобно ап. Павлу; не по знанию, а по любви. Надо пожертвовать собственным удобством или благом, чтобы не стать причиной «гибели немощного брата, за которого умер Христос» (1Кор.8:11), и тем самым самому «не согрешить против Христа» (1Кор.8:12). К этому нас зовет великий Апостол: «подражайте мне, как я Христу» (1Кор.4:15; 11, 1).

Ради успеха дела проповеди и в пример жизни в христианской свободе, ап. Павел указывает на необходимость самоотречения, отказа даже от дозволенного проповеднику и в пример этого поставляет самого себя. Выше он сказал, что отказывается навсегда от мяса (1Кор.8:13), а теперь упоминает и другие подвиги. Как и прочие апостолы, он мог бы иметь спутницей «сестру жену» (1Кор.9:5) (выражение «иметь спутницей сестру жену» означает не супругу и не сестру по родству, но благочестивую женщину, какие ходили как за Господом, так и за Апостолами, доставляли им необходимые потребности жизни, чтобы они, будучи свободны от попечений об этом, прилежали одной проповеди (Экумений, цит. по еп. Феофану, Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., стр. 318), мог бы не работать своими руками (1Кор.9:4–15), но от всех этих привилегий Апостол отказывается, чтобы не давать повода думать, будто он проповедует из корыстолюбивых побуждений. Следовательно, если он воздерживается даже от дозволенного, то тем более коринфяне должны воздерживаться от недозволенного, идоложертвенного. Вот эта добровольная жертва ради Бога и есть истинная похвала Апостола.

Основную обязанность пастыря – обязанность благовествовать – Апостол выражает так: «ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если я не благовествую» (1Кор.9:16).

Для пастыря – благовестие не личное дело, избираемое по желанию, добровольно, но есть исполнение вверенного ему служения, исполнение воли Божией. Поэтому, если пастырь благовествует, в этом ему нет награды, ибо это есть долг. Если же пастырь пренебрегает этим служением, не благовествует, то «горе ему», ибо он тем самым противится Богу. Ради благовествования Евангелия ап. Павел не только отказался от всех вознаграждений за свой труд, но, «будучи свободен от всех», он «всем поработил себя» (1Кор.9:19). Не придавая нравственного значения иудейским обычаям, Апостол, чтобы не оттолкнуть иудеев, придерживался их обычаев (1Кор.9:20). Так, он обрезал Тимофея в Ликаонии, ходил в синагоги по субботам, в Иерусалиме исполнил обет очищения (Деян.21:18–26). По этому же принципу поступал он и с язычниками (среди язычников Апостол «бывал по внешней жизни, как они: ни пищи их не чуждался, ни других обычаев их не дичился, был как все. Но сюда не могут входить обычаи, означавшие исповедание их веры, каковы, например, жертвы идолам и тому подобное» (еп. Феофан, Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 338), и c немощными в вере в уверенности, что все это угодно Богу, есть исполнение заповеди о любви к ближним ради спасения их (1Кор.9:20–23).

В своих усилиях ради достижения спасения верующие уподобляются участникам соревнования, которые напрягают все силы, хотя увенчиваются лишь победители (1Кор.9:24). «Все подвижники воздерживаются от всего» (1Кор.9:25), что мешает достижению венца тленного, – тем более мы должны воздерживаться от всего, что мешает духовному росту и получению венца нетленного. Этому правилу следовал, прежде всего сам Апостол: «усмиряю и порабощаю тело мое, – говорит он, – дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1Кор.9:27).

В 10 гл. ап. Павел, продолжая тему 8-й главы, приводит ряд соображении и предостерегающих примеров с целью отвратить христиан от участия в идольских жертвоприношениях. Вначале он указывает на ряд ветхозаветных событий, связанных с исходом евреев из египетского плена, – событий, бывших прообразами христианских таинств (1Кор.10:1–4): столп облачный, указывающий путь евреям днем, и столп огненный, светивший им ночью (Исх.13:21), означал и благодать Духа Святого; море, через которое прошли евреи, – купель крещения; «крещение в Моисея» означает крещение в Того, Кого он прообразовал, т. е. в Господа Иисуса Христа (в раннехристианской, катакомбной живописи Моисей всегда был аллегорией Христа), жезл Моисея – крест (на жезл Моисея, как на символ креста, указал Сам Христос (Ин.3:14), перешедший море Израиль прообразует крещаемых, а преследующие египтяне – образ демонов; «духовная пища», т. е. манна, которой питались евреи в пустыне, есть образ Тела Христова, а «духовное питие», т. е. вода из камня, низведенная Моисеем, есть образ Крови Христовой. Поэтому, если тогда Господь строго наказывал за уклонение в идолопоклонство (1Кор.10:7) и блуд (1Кор.10:8), за непокорность и ропот на Господа (1Кор.10:9–10), то тем более подлежат наказанию за эти грехи христиане (1Кор.10:6, 11).

Но отказ от старых привычек или восстание против обычаев своей эпохи часто связано с риском подвергнуть себя различным поношениям, испытаниям и страданиям. Ап. Павел, утешая братию, говорит, что Бог всегда придет на помощь такому борцу за правду Божию: «вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемым сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1Кор.10:13).

Когда человек сам себя ввергает в искушение, то нередко оно превышает его силы и подавляет своей тяжестью, ибо тогда человек оказывается один на один с искусителем. Но если Сам Бог искушение попускает, то Он или скоро избавит от него, или даст силы его перенести.

Чтобы еще яснее показать греховность участия в пиршествах, Апостол напоминает коринфянам об истинной жертве Тела и Крови Христовой. Приобщение Тела и Крови Христовой (1Кор.10:16) в Евхаристии ведет к мистическому единству всех со Христом и друг с другом, тогда как участники идольских жертв входят в общение с диаволом. Поэтому ап. Павел и говорит, что «язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу» (1Кор.10:20) («идол все же остается ничем; но бес не ничто, а богопротивное существо. Он научил этим жертвам, он и принимает их, ему и угождают принимающие их и вкушающие от них. Трапеза от жертв идольских есть настоящая бесовская трапеза, несмотря на то, что идол ничто и мясо жертвенное остается тем же, чем было» (Еп. Феофан, Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф.).

Но как же было обходиться о пищей в тогдашних условиях, когда многое приходилось покупать на рынке, где иногда продавались и остатки от посвященного идолам? Апостол отвечает: все вкушайте, не рассуждая и не исследуя, пока вам не объявят, что это идоложертвенное – тогда не ешьте ради того, кто объявил. Апостол указывает на необходимость разумного пользования принципом христианской свободы: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне дозволительно, но не все назидает» (1Кор.10:23).

Этот принцип освобождает сознание христианина от страха перед идолами – бездушными истуканами. Однако христианин должен поступать не только по свободе, но и по любви. Поэтому христианская свобода ограничивается «полезностью» и «назиданием» другого (1Кор.10:23). Держаться принципа свободы не «полезно» тогда, когда, вкушая идоложертвенное, становишься участником бесовских жертв, что гибельно для души. Не «назидает» же свобода тогда, когда, поступая по ней, соблазняешь брата или даешь повод к унижению христианской веры. Более универсальным является другой, указанный Апостолом, принцип: «Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1Кор.10:31).

Принцип христианской свободы, которым неразумно руководствовались коринфские христиане, приводил ко многим неустройствам и нарушениям благочиния на христианских собраниях. В решении таких практических вопросов ап. Павел обращает внимание на необходимость руководствоваться Преданием Церкви. Вначале он похваляет коринфян за верное хранение Предания: «Хвалю вас, братие, что вы все мое помните и держите предания, как я передал вам» (1Кор.11:2).

Однако не все держались заветов ап. Павла и не все следовали Преданию. Поэтому Апостол указывает на ряд вопросов внешнего поведения в Церкви некоторых коринфских христиан, в которых они подражали язычникам: отращивали длинные волосы (мужчины), а женщины ходили с непокрытой головой в знак свободы нравов (в языческом Коринфе времен ап. Павла такие женщины, ведущие свободный, независимый в нравственном отношения образ жизни, назывались «гетерами», от греч. слова (etaira) – подруга, любовница). Такое подражание моде было совсем неполезно христианской общине, так как соблазняло многих. Апостол дает твердое основание для решения этого, казалось бы, маловажного вопроса, исходя из общего принципа иерархической подчиненности в Церкви: «Всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог» (1Кор.11:3). Христос, как глава тела Церкви, есть глава не только мужа, но и жены, но жены через мужа. Как в физическом теле одни органы связаны с главой более непосредственно, другие менее, так и в теле Церкви: священство прямо относится ко Христу, другие имеют нужду в священстве. Так и в союзе семейном: муж прямее относится ко Христу, чем жена: последняя относится к Нему некоторым образом через мужа. Следовательно, и внешне должны быть знаки отличия: одному власти, другой – подчиненности (по порядку творения и как виновнице грехопадения).

В обычай хорошего нрава вошло жене покрывать голову в знак власти над ней мужа, и «для Ангелов» (1Кор.11:10) (ап. Павел имеет ввиду общее раввинское толкование Быт.26, согласно которому падение ангелов объясняется преступной любовью их к земным женщинам. Поэтому иудеи (и магометане) не позволяют своим женам появляться в публичных местах с непокрытой головой из опасения, чтобы злые духи не нанесли им вреда. Другое мнение таково, что неприлично одетые женщины могли соблазнять «ангелов» – предстоятелей церквей или просто юношей и заставлять добрых Ангелов со скорбью удаляться от участия в общецерковных молитвах (см. у Фарара, Жизнь и труды св. ап. Павла., С-Пб., 1887, Прилож. IV, стр. 824; Еп. Феофан, цит. соч., стр. 401), а мужу быть непокрытым, в знак того, что он есть «образ и слава Божия» (1Кор.11:7). Если же эти нормы нарушаются, то оба погрешают против благочиния и преступают заповедь Божию.

Впрочем, иерархичность отношений между мужем и женой не противоречит равенству их в человеческих правах и достоинстве перед Богом. Во Христе Иисусе «нет ни мужеского пола, ни женского» (Гал.3:28) самого по себе, и «ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе» (1Кор.11:11). Следовательно, сочетавшись «в Господе», т. е. в таинстве брака, оба супруга и должны вместе приближаться к Богу.

Апостол сравнивает покров головы жены с волосами: как волосы у жены есть слава ее, данная от Бога, так она должна приложить и от своего произволения для славы Божией, – держаться хорошего обычая покрывать голову (1Кор.10:13–16).

Обличив коринфских христиан за вкушение идоложертвенного и некоторые беспорядки внешнего поведения мужчин и женщин, Апостол переходит теперь к искоренению более важного беспорядка в христианском церковном собрании, а именно: поведению на «вечерях Господних», так называемых вечерях любви, агапах, (от agaph – любовь, братская трапеза), которые совершались после Евхаристии. Это были не простые трапезы, но «Господни», как бы продолжение Тайной вечери, подобно тому, как еврейская пасхальная трапеза продолжалась и после вкушения пасхального Агнца. Все принесенное на эти «вечери любви» принадлежало уже не принесшему, а было «Господним», поэтому христиане не должны были спешить есть каждый свое приношение, так что один упивался, а другой оставался голодным. Такое неблагочестивое поведение на этих трапезах означало пренебрежение к дому Господню, а также к бедным. Непосредственно установление Евхаристии ап. Павел излагает в следующих словах: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и возблагодарив, преломил и сказал: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие («сие», т. е. подлинно то же самое, что было Господом совершено в ту ночь, а именно: преподание под видом хлеба и вина подлинного Тела и Крови Господней. «Возблагодарив» – eucaristaz от eucaristia – благодарение, Евхаристия) творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери и сказал: «сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1Кор.11:23–25).

Слова таинства Апостол привел для того, чтобы показать, что беспорядки на трапезе Господней есть пренебрежение самим таинством и грех против Тела и Крови Господней: «кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1Кор.11:27).

Для достойного принятия Причастия необходима глубокая исповедь: «Да испытывает же себя человек» (1Кор.11:28), да «судит сам себя» (1Кор.11:31), а потом «пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1Кор.11:28). «Как тогда пронзавшие Господа пронзали не для того, чтобы пить, но чтобы пролить Кровь Его, так поступает и тот, кто приобщается недостойно» (И. Златоуст). «Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1Кор.11:29). То, что дано «во оставление грехов», может стать умножением их, если не будет человек «рассуждать о Теле Господнем», т. е. не будет принимать во внимание величие Дара Христова. «Осуждение» от Бога за грех небрежения таинством ведет к частым болезням и даже смерти (1Кор.11:30). Однако лучше быть наказанным от Господа, «чтобы не быть осужденными с миром» (1Кор.11:32), потому что временные наказания и страдания освобождают от грехов и вечных мук и наказания вместе с миром.

В первенствующей Церкви с особой силой и обилием проявлялись дары Св. Духа, так называемые харизмы (cariz – благодать), что служило к утверждению истины христианства. Дары эти различны: дар мудрости, знания, дар веры, исцелений, чудотворений, пророчества; дар различения духов, – Апостол называет 9 даров (1Кор.12:8–10) (различие даров Св. Духа связано с индивидуальностью личности, Божественным принятием человеческой свободы. Человек – «соратник у Бога», и этот синергизм сохраняется даже в благодатном состоянии). Но эти дарования имели не все и не в равной мере, что вело к зависти или скорби одних и превозношению других. Чтобы прекратить эти беспорядки, Апостол и изъясняет в гл. 12–14 значение благодатных даров для Церкви и объясняет, как правильно ими пользоваться.

Между этими дарами был особый дар Духа («роды языков» – genh glwssvn) – дар говорить языками, так называемая глоссалалия (1Кор.12:10) (от glvssa – язык, речь и lalew – лепетать, болтать, говорить непонятно) (обычно дар языков у коринфян отожествляют с тем даром, который впервые проявился в день Пятидесятницы (Деян.2:4–11). Но далеко не все толковники придерживаются такого мнения. Древние отмечают неясность, трудность истолкования этого таинственного явления, а новые считают эти два явления совершенно различными по природе и внешнему выражению. См. у М. Фивейского, Духовные дарования в первоначальной христианской Церкви, М., 1907). Человек начинал говорить на ранее неизвестном ему языке и сам он не всегда мог изъяснить сказанное. Поэтому иным давался дар «истолкования языков» (1Кор.12:10), (erminheia glwssvn), т. е. перевода его на свой, родной язык. Особенностью этого дара было также то, что им владели и язычники. Апостол дает указание, как узнать, Духом ли Божиим говорит человек или в нем говорит бес: «никто, говорящий Духом Святым, не произносит анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор.12:3) (по толкованию св. И. Златоуста, этой цели служил также дар «различения духов», т. е. «знания того, кто духовен (Духом Святым исполнен), и кто не духовный (от себя только говорит), кто пророк, а кто обманщик» (еп. Феофан, Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 447).

«Назвать» Иисуса Господом могли даже бесы (Мк.1:24). Люди могут также лицемерно или неосознанно называть Господа, но исповедовать Его сердцем, признавать Его своим Богом, подчиняя Ему свою волю, могут только вдохновляемые Св. Духом.

Ап. Павел указывает, что все дары исходят от Одного и Того же Духа Святого (1Кор.12:4–6) (одни и те же дары Св. Духа Апостол назвал и дарованиями, и служениями, и действиями. «Дарованиями» – потому что даруются от щедрот Божиих: «служениями»,– т.к. назначаются на служение другим; «действиями» – т.к. приемлют действенность от Божественного естества» (еп. Феофан, цит. соч., 441), поэтому все равночестны и равнополезны и никто среди обладающих ими не должны превозноситься или огорчаться. Ап. Павел уподобляет всех христиан с их различными дарованиями, т. е. Церковь, членам единого Тела Христа (1Кор.12:12); как едино Тело Христово, хотя состоит из многих членов, так и Церковь едина, хотя состоит из множества верующих, своих живых членов. «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело» (1Кор.12:13). И не только крестились, т. е. духовно родились одним Духом, но и «все напоены одним Духом» в таинстве миропомазания (1Кор.12:13), составляя из многих индивидов единое духовное и таинственное, многоипостасное тело Церкви с единым главою Христом. «И вы – тело Христово, а порознь члены» (1Кор.12:27) (на этом учении ап. Павла о Церкви как едином, освященном Св. Духом теле Христа составлен 9-й член Символа веры и установлен догмат о единстве, святости и соборности вселенской Церкви). Тот же Дух Святый поставляет и иерархию в Церкви: «И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» (1Кор.12:28).

Богопоставляемость пастырей Церкви достигается строгой преемственностью церковной иерархии от Христа через апостолов. «Апостолы» это не только двенадцать, но и семьдесят, и их преемники, в числе которых был и сам ап. Павел, а потом поставляемые ими епископы. «Пророки» – это было особое, характерное для древней Церкви, служение. Оно выражалось в произношении Духом Божиим молитв, назидательных проповедей со знанием тайн Св. Писания, тайн будущего и тайн человеческого сердца. «Учители» учили о тайнах слова Божия. Все они тоже получили харизмы от Бога (1Кор.12:28).

Чтобы ещё больше примирить христиан, ап. Павел после того как указал на равную полезность всех духовных дарований в Церкви, указывает на существование особого дара Духа, превосходнейшего над всеми, – дара любви (в этом возвышенном гимне любви речь идет об особом виде ее, терминологически неотличимом в русском языке от обычной, проявляющейся с семейной, общественной жизни и даже в животном мире, которая по-гречески выражается словом jilew. Речь же у ап. Павла здесь odagaph – любви возвышенной, и жертвенной, которая нисходит от Бога, Который и Сам есть Любовь (1Ин.4:16) – o Qeoz agaph estin). Имеющий дар любви, не имея никакого иного харизматического дара, оказывается выше и совершеннее всех, потому что любовь есть «совокупность совершенств» (Кол.3:14). У кого же ее нет, тому нет пользы ни от какого дара, он ниже всех. Апостол назвал любовь «путем превосходнейшим» (1Кор.12:31), потому что это наиудобнейший, открытый для всех путь к совершенству.

Апостол показывает вначале превосходство любви над дарами языков, пророчества, знания, над верой и милосердием, причем берет их в экстремальном значении: «если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор.13:1–3).

Говорить «языками человеческими» означает владеть языками всех народов мира. Не довольствуясь этим, Апостол прибавил: «и ангельскими, т. е. неким мысленным языком, на котором ангелы песнословят Бога; но без любви и этот дар – пустой звук.

Дар пророчества, как ведания сокровеннейших тайн Божиих, дар веры, могущей переставлять горы – эти дары, обнаруживающиеся внешним образом, еще не удостоверяют о высоте духовной жизни и могут быть преподаны Богом с особой целью, а потому сами по себе, без любви они ничто. Также и величайшие подвиги: раздаяние всего имущества, предание всего себя в жертву Богу вплоть до сожжения – без любви не имеют никакой цены перед Богом, потому что Бог смотрит не только на дело человека, но и на сердце его и по нему оценивает дела его, цена же дел – вся в любви. Златоуст добавляет, что «если мы положим душу свою даже за Бога, и не просто положим, но будем сожжены, то и тогда не будет нам никакой пользы, если ми не любим ближнего». Далее Апостол изображает сами проявления любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор.13:4–7).

Начинает он с самого драгоценного ее проявления: «любовь долготерпит». Долготерпение – это несокрушимое орудие христианина, которым он преодолевает все превратности жизни. Это неподвижный камень и якорь спасения среди испытаний житейского моря. «Любовь... милосердствует», т. е. от других терпит всяческие неприятности, сам же никому не причиняет скорби, наоборот, и чужие скорби считает своими, сочувствует им и старается всячески облегчать их. «Любовь... не завидует», потому что это противно ее природе, ее существу. Любовь всегда ищет блага другому, а не себе. «Любовь... не превозносится, не гордится», – как мать, ухаживая за детьми, сколько бы ни трудилась, никогда не превозносится своими трудами, но исполняет их, как долг, так поступает и любящий. «Не ищет своего», потому что любовь в том и состоит, чтобы творить благо другому. «Сорадуется истине», потому что сама есть от Истины, от Бога. «Всему верит», т. е. что бы ни сказал любимый, она ко всему относится с доверием, потому что сама чиста от неправды и не видит ее в другом. «Все переносит»: все труды доброделания с любовью можно исполнить и все трудное можно преодолеть.

Превосходство любви так же открывается в том, что она постоянна и вечна: «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1Кор.13:8). Ибо все наши добродетели, – как способности младенца (1Кор.13:11): с возрастом одни совершенствуются, а другие исчезают. Знание, которым мы гордимся – это знание «отчасти», видение «как бы через тусклое стекло, гадательно» (1Кор.12:12), но в будущем мы увидим «лицом к лицу»; в будущей жизни вера и надежда прекратятся, так как вера перейдет в созерцание, а надежда – в обладание, только любовь останется любовью и никогда не прекратится.

В главах 12 и 13 ап. Павел показал общее значение главных благодатных даров, среди которых самый желанный и спасительный – дар Любви. Но коринфяне высоко оценили внешнюю мудрость и превозносили дар языков. Поэтому в 14 главе Апостол определяет сравнительное значение дара пророчества и дара языков. Первый стих: «достигайте любви: ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать» является основным, руководящим принципом: надо достигать любви, и она подскажет, что данной церкви необходимее: пророчествовать или говорить на непонятном языке. Ясно, что дар языков как чисто внешний дар менее важен, чем дар пророчества, потому что он, хотя и был хвалой и славословием Бога, но не назидал Церкви (1Кор.14:2–12). «А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования» (1Кор.14:13).

Ап. Павел больше всех имел дар языков, но не пользовался им без нужны, а всегда изъяснял сказанное пророчествами. Но у тех народов, где он проходил, он пользовался этим даром для дела проповеди (1Кор.14:18–19). Молиться надо на понятном язычке, чтобы вся Церковь могла участвовать в молитве: «в Церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке» (1Кор.14:19).

Значит, несколько слов, сказанные с глубоким пониманием сказанного, ценнее тьмы слов без участия ума и сердца.

Апостол предостерегает верующих, восхищавшихся даром языков, чтобы они не уподоблялись детям, которые удивляются и изумляются при виде вещей малых по значению, но блестящих на вид, и не замечают вещей действительно ценных.

«Братия; не будьте дети умом, на злое будьте младенцы, а по уму совершеннолетни» (1Кор.14:20).

Поэтому он советует в Церкви пользоваться даром языка лишь в исключительных случаях, если есть возможность изъяснить его, так как общая и главная цель – это назидание (1Кор.14:26). При этом если во время проповеди одного будет откровение и кому-нибудь другому, то первый пусть выскажется, а потом молчит (1Кор.14:30–31). Заключается глава призывом Апостола ревновать о даре пророческом, но не запрещать и тем, кто имеет дар языков. Только все должно быть «благопристойно и чинно» (1Кор.14:40), «потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира» (1Кор.14:33).

В Коринфе были сомневающиеся в истине воскресения мертвых. Если среди иудеев не все признавали это учение истинным (саддукеи), то язычники вообще не верили в бессмертие своих душ, хотя философы-идеалисты и учили о душе как бессмертном начале (языческому культу присущ элемент древних верований в бессмертие душ и воскресение мертвых, но язычники сознательно противились принять благовесте о воскресении (Деян.17:18, 32). Поэтому ап. Павел приводит ряд аргументов, особенно факт воскресения Иисуса Христа, указывает на связь воскресения с другими истинами христианства, что должно было расположить коринфян принять веру в воскресение мертвых. Сама христианская вера, все Евангелие основано на проповеди учения о том, что Христос умер за грехи наши, согласно предсказаниям пророков, и воскрес в третий день, явившись многим свидетелям, в том числе и самому ап. Павлу (1Кор.15:1–8).

Ап. Павел говорит, что Христос умер так, как об этом возвещало Писание (1Кор.15:3): у пророка Исаии сказано: «Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис.53:5). Он воскрес «по Писанию»: «Ибо Ты не оставишь души Моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление» (Пс.15:10).

Особое внимание Апостол останавливает на недавних событиях явления Христа по воскресении очевидцам, многие из которых еще были живы. Апостол указывает пять явлений Христа: Петру (Лк.24:34), потом 12 апостолам (в Евангелии говорится о явлении «одиннадцати» (Мк.16:14; Ин.20:24), потому что до Вознесения вместо отпадшего Иуды еще не был никто избран. Ни о явлении 500 братиям, ни о явлении ап. Иакову в Евангелии не указано), потом более 500 братиям, затем ап. Иакову и всем апостолам (от семидесяти). А чтобы кто не подумал, что Апостол говорит только с чужих слов, он напоминает о явлении Христа себе самому, причем называет себя «извергом», буквально выкидышем (от греческого to ektrwma – выкидыш, недоносок), т. е. достойным быть изверженным из Церкви за бесчеловечное преследование ее до своего обращения (1Кор.15:5–8).

То обстоятельство, что тот, кто ранее гнал Церковь, а теперь ее проповедует, проповедует веру, основанием которой является воскресение Христово, является поразительным удостоверением истинности этого учения. Воскресение Христово должно быть признано непреложным фактом.

Доказав истину воскресения Христа многими примерами, Апостол призывает признать истину всеобщего воскресения (1Кор.15:12). Не верить в воскресение мертвых значит не верить и в воскресение Христово (1Кор.15:13), значит и христианства, как религии воскресения – нет. А если признать, что Христос воскрес, но мертвые не воскреснут, то спрашивается, зачем и воскресал Христос? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес, а значит, вся вера христианская тщетна, напрасна: «Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша» (1Кор.15:14).

Кроме того, если не признать воскресения Христа, то все дело проповеди Апостолов оказывается лживым, рушится учение о восстановлении падшей в грех человеческой природы, учение о победе Христа над смертью, т. е. рушится все здание новозаветного Христова учения (1Кор.15:12–19). Тогда и «крестятся для мертвых» (1Кор.15:29), т. е. крещение не возрождает в жизнь вечную (известна ересь II-го века, представители которой буквально понимали слова ап. Павла и крестили некрещеных мертвецов, а на вопросы к ним отвечал кто-либо живой (маркиониты).

«Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1Кор.15:20), – чему Апостол показал ранее стольких свидетелей. Да Он и должен был воскреснуть, чтобы Своим воскресением положить начало всеобщему воскресению, потому что «как смерть вошла в мир, через человека, так через человека Христа воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1Кор.15:21–22) («если тело наше есть член Христов, а Христос воскрес, то и тело, без сомнения, последует за своей главою» (Златоуст). Через Адама все впали в смерть, а через Родоначальника новой жизни все получили способность восстать от смерти в жизнь. Сила воскресения Христа так велика, что из Него исходит жизнь для всех, как и грех Адама был так велик, что все его потомки подверглись его наказанию – смерти.

«Каждый в своем порядке (воскреснет): первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1Кор.15:23). Христос действительно есть Первенец из умерших, воскресший силой Божества. Потом должны воскреснуть «Христовы»,– не в том смысле, что те, кто не были Христовы, не воскреснут, а в том, что Христовы воскреснут для вечной блаженной жизни с Ним. По учению Спасителя и Апостолов, все воскреснут в пришествие Христа, как верующие, так и неверующие, но не все вкусят блаженной жизни. Но те, которые в земной жизни чаяли Христа, вознаграждаются и в воскресении сретить Его первыми. Все оживут для суда, а по суде приимут участь, какую кто заслужит («каждый в своем порядке»), а потом – конец (1Кор.15:24). Воскресением и последним судом Божиим полагается конец благодатному царству Христа, в котором члены Церкви имели все благодатные средства ко спасению. Наступит «невечернее», т. е. нескончаемое Царство славы для оправданных и спасенных, а противники веры будут преданы осуждению. Окончательно разрушится также власть виновника зла и греха – сатаны. И сама смерть упразднится, потому что не будет уже виновника ее, диавола: «Последний же враг истребится – смерть» (1Кор.15:26). Когда все это совершится, тогда «будет Бог все во всем» (1Кор.15:28).

«Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? И в каком теле воскреснут?» (1Кор.15:35). Таков вопрос часто задается неверующими, желающими озадачить верующих, полагая, что на него нечего ответить. Но Апостол этот вопрос делает доказательством воскресения: «Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет» (1Кор.15:36). По отношению к исходному зерну колос есть то же зерно, но более богатое и благолепное. Так

и воскресшее тело явится в новом качестве: «сеется тело душевное, восстанет тело духовное» (1Кор.15:44). Как при посеве зерна плод соответствует исходному, «родоначальному зерну, так и у людей: происшедшие от первого Адама имеют тело душевное, а будущую жизнь и духовное тело они получат от нового Адама, Христа. Жизнетворящей силой прорастания и воскресения является Бог, все премудро устроивший и сохраняющий всякое Свое творение.

«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока, при последней трубе, ибо вострубит и мертвые воскреснут – первые, а мы изменимся» (1Кор.15:51–52).

Здесь Апостол дает образ будущего воскресения мертвых и преображения живых. Но «плоть и кровь Царства Божия не наследуют» (1Кор.15:50). Речь идет здесь о тех, которые хотя и приняли крещение, и обновились духом, но не стали вполне духовны, не освободились от свойств и немощей плотской природы. Для того, чтобы ожить духом и войти в царство славы, надо умереть «плотию и кровию». Естественная смерть промыслительно способствует этой цели – изменить плотских людей так, чтобы они могли войти в Царство Божие.

Те же, которые будут жить во время самого пришествия Христова, изменятся мгновенно, как только раздастся труба Архангела (труба Архангела есть символ, видимый знак действия силы Божией. В Ветхом Завете гласом трубы объявляли начало великих событий: праздников, торжеств, начало войны и др.). Тогда тленное тело преобразится в Нетленное и бессмертное. «Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертное, тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою» (1Кор.15см. Ис.25:8), т. е. тогда будет одержана победа над самой смертью. Смерть представляется под образом ядовитого змия, который жалом своим – грехом – убивает людей (1Кор.15:56). Вместе с тем уничтожится и средство обнаружения и пресечения греха – закон, потому что тогда «приведется правда вечная» (Дан.9:24). Эту мысль о прекращении закона Апостол, может быть, высказал в связи с тем, что иудеи говорили о вечности закона.

Победа над грехом, диаволом и смертью совершится в конце времен, но она уже началась с пришествием Спасителя и совершается в нашей духовной борьбе с грехом, по мере преуспеяния в святости жизни.

В заключение послания ап. Павел дает свои последние распоряжения относительно сбора милостыни «для святых», т. е. верующих в Иерусалиме. Апостол находился в Ефесе, откуда и писал это послание (1Кор.16:8), и надеялся там пробыть до Пятидесятницы, намереваясь затем прийти в Коринф через Македонию (1Кор.15:5). Как известно, по причине возмущения Димитрия среброковача, в Ефесе ап. Павел пробыл несколько меньше, и к Пятидесятнице он уже прибыл в Иерусалим (Деян.20:16). Апостол просит также принять Тимофея, который еще раньше был отправлен к коринфянам (1Кор.4:17) для утверждения их в вере и для сбора пожертвований (1Кор.16:10–11).

Апостол также увещает быть в «повиновении» (1Кор.16:16) у своих наставников (в «повиновении», а не «в почтительности», как в русском переводе, потому что греч. upotassomenoz – значит повинующийся, послушный, покорный). В конце Апостол передает собственноручное приветствие от своих сотрудников с грозным предостережением отлучения от Церкви всякого, «кто не любит Господа Иисуса Христа» (1Кор.16:22) («Маран-афа» с еврейского значит «Господь пришел» и может быть употреблено как удостоверение истинности вышесказанного: как верно то, что Господь пришел, так верно и то, что не любящий Господа отлучен, не христианин) и свое благословение.

I. 1. Что известно о времени и обстоятельствах основания Коринфской Церкви?

2. Что послужило поводом написания послания к Коринфянам?

3. Какая цель послания? Место и время написания. 4. Указать главные темы послания.

II. 1. Как говорит ап. Павел о полноте духовности коринфских христиан (1Кор.1:5–8)?

2. В чём состояла причина разделения в Коринфской Церкви?

3. Чем прежде всего вразумляет и пристыжает Апостол коринфян (1Кор.1:13–17)?

4. Какую первую причину разделения усматривает Апостол (1Кор.1:17)?

5. Почему «премудрость слова» может «упразднить крест Христов?» 6. Что ищут иудеи и еллины в религиозной проповеди и что проповедует ап. Павел (1Кор.1:22–24)?

7. Какой читается Апостол на Воздвижение Креста?

8. Что избрал Бог для спасения мира и почему (1Кор.1:27–29; 1, 21)?

III. 1. Какая главная тема проповеди ап. Павла (1Кор.2:2)?

2. В чём состояла сила проповеди Апостола (1Кор.2:4–5)?

3. Какая цель простоты проповеди Апостола (1Кор.2:8)?

4. Как называется высшая христианская мудрость и почему? Кому она проповедуется (1Кор.2:6–7)?

5. Каких предметов касается эта мудрость (1Кор.2:9–11)?

6. Как разделяются люди по отношению к высшей евангельской мудрости и дать им характеристику (1Кор.3:2; 14–3).

IV. 1. Какая роль проповедника в Церкви (1Кор.3:5; 4, 1)?

2. Какие образы Церкви приводит ап. Павел (1Кор.3:9)?

3. На каком основании строят проповедники здание Церкви (1Кор.3:10–11)?

4. Когда испытается дело «соработника Божия» (1Кор.3:12–14)?

5. Что значит: «сам спасется, но как бы из огня» (1Кор.3:15)?

6. Как говорит ап. Павел о святости христианина (1Кор.3:16–17)?

7. Как ап. Павел относится к оценкам внешним миром своей проповеди (1Кор.4:3–6)?

8. Как Апостол порицает коринфян за их гордость (1Кор.4:8–14)?

9. Какое положение в мире истинных служителей (1Кор.4:9–13)?

10. Что значит «последние посланники» (1Кор.4:9)?

V. 1. Какой суд вынес Апостол кровосмеснику (1Кор.5:1–6)?

2. Как выражена юридическая сторона права Апостола (1Кор.5:3–4)?

3. Какое еще требование высказано в 5-й главе (1Кор.5:9–13)?

4. За что порицает Апостол коринфян в 6-й главе?

5. Чем аргументирует Апостол свое постановление (1Кор.6:2–3)?

6. Что значит «судить мир, ангелов»?

7. Что еще обличает Апостол в 6 гл. (1Кор.6:18)?

8. В чем сила греха блуда (1Кор.6:19–20)?

9. Какой принцип лежит в основании решения вопроса о браке (1Кор.6:12)?

10. Какой путь жизни принимается Апостолом за наилучший (1Кор.7:26; 7, 40)?

11. Считает ли Апостол брак греховным (1Кор.7:28)?

12. В чём преимущество безбрачия (1Кор.7:18)?

13. Как решается Апостолом вопрос о разводе (1Кор.7:10–16)?

14. К чему направлены слова ап. Павла о скоротечности земной жизни (1Кор.7:29–31)?

VI. 1. Какой основной принцип в решении вопроса об идоложертвенном (1Кор.8:1)?

2. Как оценивается Апостолом человеческое знание (1Кор.8:2–3)?

3. Какой пример дает сам ап. Павел в отношении пищи (1Кор.8:13)?

4. Указать другие примеры самоотречения ап. Павла и какова его цель (1Кор.9:4–15)?

5. Какова главная обязанность пастыря (1Кор.9:16–18)?

6. Как вел себя ап. Павел с разными людьми (1Кор.9:13–20)?

7. Кого в пример для подражания привел ап. Павел (1Кор.9:25)?

8. Какие и с какой целью приведены ветхозаветные события в 10 гл. (1Кор.10:1–12)?

9. Как и почему говорит ап. Павел об искушении (1Кор.10:13)?

10. К чему ведет участие христианина в языческих пиршествах (1Кор.10:14–22)?

11. Чем ограничивается христианская свобода (1Кор.10:23)?

12. Каким принципом надо руководствоваться во всех наших поступках? (1Кор.10:31)?

13. Как и почему говорит ап. Павел о предании (1Кор.11:1)?

14. О каких моментах внешнего поведения женщин говорит Апостол (1Кор.11:4–16)?

15. Какие беспорядки порицает Апостол на трапезах Господних (1Кор.11:17–22)?

16. Привести установительные слова Евхаристии (1Кор.11:23–26)?

17. Как нужно приступать к причащению (1Кор.11:27–31)?

VII. 1. Какие харизматические дары были у Коринфян (1Кор.12:8–10)? Почему о них говорит Апостол?

2. Какой признак истинного дарования (1Кор.12:3)?

3. Каков источник всех даров (1Кор.12:4–6)?

4. Чему уподобляет Апостол Коринфскую Церковь (1Кор.12:13–27)?

5. Как говорит Апостол о богоустановленности служений (1Кор.12:28)?

6. С какими дарованиями сравнивает Апостол дар любви (1Кор.13:1–4)?

7. В чём выражается любовь (1Кор.13:4–7)?

8. В чем еще видно превосходство любви (1Кор.13:8–13)?

9. Как характеризует Апостол дар пророчества и дар языков (1Кор.14:2–17)?

10. Как пользовался ап. Павел даром языков (1Кор.14:18–19)?

11. Чему уподобляет Апостол тех, кто увлекается внешней стороной дара (1Кор.14:20)?

12. Для кого суть знамение дар языков, а для кого – дар пророчества и почему (1Кор.14:22–26)?

13. Как призывает Апостол к порядку и благочинию (1Кор.14:27–33)?

VIII. 1. В чем состояло Евангелие ап. Павла (1Кор.15:1–8) и почему о нем говорит Апостол?

2. Какие места Писания говорят о смерти и воскресении Иисуса Христа (1Кор.15:3–4)?

3. Какие свидетельства воскресения Христа привел Апостол (1Кор.15:5–8)?

4. Что следует из допущения, что Христос не воскрес (1Кор.15:12–19)?

5. Почему Христу необходимо было воскреснуть (1Кор.15:21–22)?

6. Каков порядок воскресения мертвых (1Кор.15:23–28)?

7. Чем заканчивается бытие мира (1Кор.15:24–28)?

8. Как учит ап. Павел о теле воскресения (1Кор.15:35–44)?

9. Каким примером иллюстрирует Апостол воскресение (1Кор.15:36–38)?

10. Как произойдет воскресение (1Кор.15:51–56)?