Пролог

Вступление к Евангелию начинается так же, как и книга Бытия: «В начале...». Следующая фраза – «было Слово» (греч. «Логос») – напоминает о том, как Бог Своим словом переводил разнообразные элементы хаоса в упорядоченность творения (например: «И сказал Бог: да будет свет, и стал свет»). Однако если Книга Бытия говорит о начале мира во времени, то первый стих пролога Евангелия от Иоанна указывает на существование Слова ещё до создания мира. Для евангелиста Слово – это личное Существо, предвечно бывшее у Бога, единосущное с Ним и действовавшее в качестве Посредника творения (1:1 – 3).

Но поскольку вне пролога имени Логос нет в евангельском тексте, в библейской науке обсуждались причины употребления этого термина по отношению к Иисусу Христу. Слово «логос» греческого происхождения, поэтому в первую очередь исследователи пытались найти истоки представления о Логосе евангелиста Иоанна у эллинистических мыслителей. У стоиков – это жизненная энергия, которая пронизывает вселенную и создаёт в ней совершенный порядок. Иудейский философ Филон Александрийский (ок. 20 г. до Р. Х. – 42 г. по Р. Х.) придерживался свойственного грекам представления о Боге как удаленной от мира сущности и использовал понятиe Логос, чтобы объяснить, как происходит общение между трансцендентным Богом и Его творением. Логос воспринимается как внутренний замысел всех вещей в сознании Бога и та сила, которая реализует его. Она стремится удержать дистанцию между Богом и миром и в то же время превзойти её. Таким образом, ей не может быть приписана божественность. Логос Филона – это не лицо, а элемент мира идей, который не является ни объектом веры, ни объектом любви.

Поэтому другие исследователи обоснованно считают, что описание Слова в прологе гораздо ближе к библейской традиции. Это подтверждается следующим.

1. В псалмах Слово Божие – это действенная сила, которая создаёт мир и приносит спасение: «Словом Господа сотворены небеса» (Пc 32:6), «Послал слово Свое и исцелил их» (Пc 106:20). У пророков оно обретает почти независимое существование, само совершая то, ради чего оно было послано: «Так слово Мое, которое исходит из уст Моих, – оно не возвращается ко мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его» (Ис 55:11).

2. К I в. до Р. Х., арамейский язык стал разговорным во всей Палестине. поэтому чтение писания в синагогах на еврейком языке стало сопровождаться параллельным переложением на арамейский. В таких переводах (по–арамейски «таргумах») антропоморфизмы Библии заменялись выражением «слово Божие». Например, предложение «Моя рука основала землю, и Моя десница распростерла небеса» (Ис 48:13) переводилось так: «Моим словом основал Я землю, и силою Моею Я развесил небеса».

3. В послепленную эпоху в Израиле получило развитие представление о персонифицированной Премудрости. В 8–й гл. книги Притч она предстаёт как личность, которая сотворена раньше всего остального и помогала Богу в творении. «Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненое не войдет в нее. Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия... Она – одна, но может все и... все обновляет» (Прем 7:25 – 27).

Но какие бы ни обнаруживались совпадения смысла начальных стихов пролога с предшествующими библейскими и философскими взглядами, идея Логоса может быть понята в первую очередь только в контексте самого Евангелия от Иоанна¹², где деяния Слова представлены как продолжение творческой деятельности Бога в созданном Им мире¹³ А учение Иисуса Христа – это «полнота истины», явленная в обращении Бога к людям.¹⁴

Рассмотрим содержание каждого стиха этого гимна.

1. В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог.

Вступление в Евангелие от Иоанна начинается с провозглашения Изначальности Слова. Оно всегда находилось с Богом, следовательно, существовало ещё до того, как было «произнесено». Но Слово не только опережает в бытии всё остальное, Оно полностью тождественно Богу.

2. Оно было в начале с Богом.

Здесь мы сразу сталкиваемся с тем, что один термин может иметь у евангелиста несколько значений. Если изначальность ст. 1 скорее предполагает бытие Слова за пределами времени, в вечности, то в ст. 2 «начало» – это отправной момент творения. Повторение слова предполагает его многозначность.

3. Все чрез Него возникло, и без Него ничто не возникло, что возникло.

Согласно книге Бытия мир был создан Словом, которое осуществило замысел Божий. Значит, Слово обладает колоссальной творческой силой. Оно способно творить, но никогда не делало это обособленно. На протяжении Евангелия многократно повторяется, что Бог всегда действует через Сына и без него не совершает ничего.

4. В нем была жизнь, и жизнь была свет людям.

Следовательно, и спасение мира не могло свершиться без Его участия. Поэтому после темы возникновения всего сущего пролог переходит к теме отношения Слова к людям. Хотя весь мир создан из небытия Богом, человечество не имело той жизни, которой обладало Слово, поскольку оказалось во тьме. То, что Слово было светом для всех людей, сразу же вводит тему спасения через Слово. Жизнь Бога можно получить только в единении с сыном (Ин 5:40), и, чтобы обладать ею, нужно иметь Его в себе (6:56 – 58). Жизнь Слова способна вывести людей из плена тьмы: «Я – свет миру. Тот, кто следует за Мною, не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (8:12).

5. И свет во тьме светит, и тьма его не объяла.

Евангелист не сообщает, откуда пришла тьма, она противостоит свету и поэтому, как и свет, должна быть личным духовным началом. Свет и тьма несовместимы друг с другом. И как бы ни велика была Тьма, она не способна скрыть или уничтожить свет, поскольку Свет есть жизнь, первоначало, само существование: «Я есмь» (8:24, 58).

6. Явился человек, посланный от Бога, имя ему Иоанн.

Если на своё служение Иоанн был призван непосредственно Богом, то всё, что он проповедовал и совершал, исходило от того, Кто его послал.

7. Он пришел Для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, чтобы все уверовали чрез него.

Согласно прологу, миссия Иоанна заключалась не в крещении, а в свидетельстве. Поэтому не случайно, что по его окончании евангелист не приводит описания крещения Иисуса, а сразу переходит к многочисленным свидетельствам Предтечи.

В 7–м стихе Свет становится объектом веры. Это, во–первых, ещё раз подчёркивает, что речь здесь идёт не об обычном физическом свете, а о реальности иного порядка. А во–вторых, указывает, что этот Свет был Личностью, поскольку верить можно только в личность. Немаловажно, что к этой вере были предназначены все, без каких–либо исключений.

8. Не был он Свет, но пришел, чтобы свидетельствовать о Свете.

Хотя Иоанн не мог быть светом, Иисус назовет его «светильником», горящим и светящим, так что все, кто общался с ним, могли «возликовать при свете его» (5:35).

9. Был Свет истинный, который просвещает каждого человека, приходящего в мир.

Определение Света как «истинный» больше не встречается в Евангелии и значимо, поскольку истина впервые связывается здесь со Второй ипостасью: в 14–м стихе Слово будет объявлено источником истины для людей.

Ещё одна характеристика Света состоит в том, что, в отличие от обычного света, он не светит, а просвещает всякого человека. Это можно понимать как указание на всеведение Иисуса Христа, о котором не раз говорится в Евангелии: «Сам же Иисус не вверял Себя им оттого, что Он знал всех, и потому что не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке; ибо Сам знал, что было в человеке» (2:24 – 25); «Пойдите, посмотрите Человека, который сказал мне всё, что я сделала» (4:29); «но Я знаю вас, что любви Божией Вы не имеете в себе» (5:42) и т. д. Только Иисусу открыто подлинное знание человека, в то время как всё, что говорили о Нём Его противники, исходило от диавола и являлось ложью (8:44 – 45). И так как появление Света служит выявлению истины, оно означает наступление суда: «А это есть суд, что свет пришел в мир... Ибо каждый, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету... А творящий истину идет к свету, чтобы были явлены дела его, что они в Боге соделаны» (3:19 – 21). Этот суд «истинен» (8:16), поскольку происходит в согласии с Пославшим Его Отцом (5:30).

10. В мире Он был, и мир чрез Него возник, и мир Его не познал.

В ст. 10 слово «Мир» – это и вся вселенная («Мир чрез Него возник»), и человеческое сообщество («мир Его не познал»), поскольку познавать что–либо способны лишь разумные существа. Тема познания проходит через всё Евангелие, при этом познание и приятие, как правило, идут рука об руку (8:19, 15:21, 17:8; ср. 5:34 – 38, 42). Поэтому продолжением фразы «мир Его не познал» неизбежно становится «не приняли».

11. К своим пришел, и свои Его не приняли.

То есть «пришёл» к людям, на приём которых Он мог рассчитывать прежде всего, «Свои» – это иудеи, которые тем самым представляют мир, отказавшийся от Сына Божия. Таким образом, слово «Мир» (10–й ст.) приобретает негативную окраску: мир становится олицетворением непослушания человечества Богу. Современники Иисуса Христа не приняли Его в божественном достоинстве, как своего Творца, через которого был создан мир (5:17 – 18).

12. Всем же, кто принял Его, – дал им власть стать детьми Божиими, верующим во имя Его.

Это действительно власть – стать сыном Божиим, поскольку она упраздняет всякую человеческую обусловленность. Если жизнь дана человеку не людьми, а Богом, то она уже не подвластна смерти. Слово «Власть» в Евангелии используется в контексте жизни и смерти: «Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так дал Он и Сыну иметь Жизнь в Самом Себе, и дал Ему власть суд творить, потому что Он – сын человека» (5:26 – 27); «Никто не отбирает душу Мою от Меня, но я Сам полагаю ее. Власть имею положить ее, и власть имею снова принять ее» (10:18); «так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, чтобы всем, кого даровал Ты Ему, дал Он жизнь вечную» (17:2). Наивысшая власть в мире – это возможность повелевать чужой жизнью. Суверенная власть Иисуса Христа означает, что Он имеет «жизнь в Самом Себе» (5:26). Его жизнью никто из людей не вправе распоряжаться (2:4), никто не имеет над Ним «Никакой власти» (19:10 – 11).

13. которые не от крови, и не от хотения плоти, и не от хотения мужа, но от Бога были рождены.

Такое рождение в беседе с Никодимом названо рождением «свыше... от воды и Духа», без которого человек «не может войти в Царство Божие» (3:3, 5). Указание на «кровь» означает родовую принадлежность, сопричастность определённому народу. Поскольку рождение «от крови» не подразумевает рождения «от Бога», то тем самым исчезает превосходство иудейского происхождения; еврейство не сообщает никаких преимуществ перед Богом, подробно об этом говорится в Беседе после праздника Кущей (8–я гл.). А ниже в прологе будет сказано, что Моисей и закон также лишаются прежнего значения (17–й ст.).

Итак, Иоанн сужает круг очевидцев и далее говорит о том, чем Иисус стал для тех, кто Ему поверил.

14. И Слово стало плотью и обитало среди нас, и мы увидели славу Ero, славу как Единородного от Отца, полного благодати и истины.

То, что Слово, которое «было с Богом», «стало плотью» и «обитало с нами», предполагает два, на первый взгляд взаимоисключающих, момента:

1) Слово (Логос) – это откровение Бога вовне (см. 18–й стих), и как слово оно должно было обязательно прозвучать (15:22). Но евангелист говорит не о том, что Бог обратился к людям в проповеди Иисуса Христа, и не о чудесах, сопровождавших Его служение, а о лицезрении славы. И речь здесь идет не о Преображении, как часто полагают комментаторы, поскольку в четвёртом Евангелии оно не упоминается. Слава Христа не предполагала световых, голосовых, шумовых (Евр 12:18 – 19) или каких–либо других эффектов. Она была не ясна большинству людей, которые окружали Иисуса Христа. Чтобы её познать, нужна была вера. Слава – это всё земное служение Сына Божия, которое было исполнением воли Его небесного Отца (Ин 17:4). Слава – прерогатива Бога (5:44; 8:54), поэтому «видеть славу» – значит понимать, что Иисус – Бог. Слава подтверждает Его божественное достоинство.

2) С другой стороны, воплощение означает, что божество Слова было сокрыто под покровом «плоти». Сын Божий мог быть не опознан, «потому что Он» человек (5:27). Поэтому общение с Иисусом ещё не означало понимания, кто же Он: «Но я сказал вам, что Вы и Видели Меня и не веруете» (5:36).

15. Иоанн свидетельствует о нем и провозглашает: это был Тот, o Ком я сказал: Идущий за мною впереди меня стал, потому что прежде меня был.

Иоанн уступает первенство Иисусу Христу, указывая на Его божественное происхождение. Предыдущие евангелисты уже приводили похожие высказывания, но они не содержали догматических элементов. Служение Иоанна Крестителя как в прологе, так и в последующем евангельском тексте всегда сопоставлено с Иисусом Христом. На страницах четвёртого Евангелия Иоанн не существует сам по себе, вся его деятельность соотнесена с Иисусом: он свидетель, приводящий других к вере. В 3–й главе мы узнаём, что ученики Иоанна Крестителя с ревностью относились к возрастающей популярности Иисуса Христа. Хотя Иоанн крестил Иисуса (что, казалось бы, ставит последнего в подчинённое положение по отношению к первому), служение Христа бесконечно превосходит миссию Иоанна. Согласно синоптическим евангелиям, то, что ученики Иоанна не могли полностью постичь назначение Иисуса, вынудило Крестителя послать их к Нему из заключения (Лк 7:19).

16. Ибо из полноты Его мы все приняли: и благодать на благодать;

Этот стих содержит одно из самых важных положений Евангелия от Иоанна: то, что раньше принадлежало лишь Сыну Божию, теперь может перейти к людям. И самый главный дар – это жизнь, которую Сын принёс в избытке: «Я пришел, чтобы жизнь имели и в избытке имели» (10:10). Поэтому пролог говорит о благодати, которая переполняет тех, кто её получил («благодать на благодать»).

17. Потому что Закон дан был чрез Моисея, благодать и истина явились чрез Иисуса Христа.

Здесь мы встречаем ещё одну антитезу, которая проходит через всё евангельское повествование: Моисей, который получил закон (7:19), противопоставлен Иисусу Христу и истине, которую Он принёс. Если упоминание благодати содержится лишь в прoлoге, то истина – это Одна из ключевых тем четвёртого Евангелия. Иисус – Сама истина, Он полностью отожествляет себя с ней: «...Я – путь и истина и жизнь» (14:6), она известна лишь Ему одному (8:45). Мы вправе говорить о конфликте: закон вступает в противостояние с истиной и становится основанием для её отторжения. Иисус объясняет Пилату, что Его приход в мир связан с откровением и распространением истины: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (18:37), а первосвященники, добиваясь от Пилата согласия на распятие Иисуса, объявят, что их требование продиктовано законом: «Ответили ему иудеи: у нас есть закон, и по закону Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (19:7). Для них всё то, что он говорил о Себе, – явная ложь. Таким образом, борьба закона с истиной в конечном итоге послужила причиной осуждения Иисуса Христа на смерть.

Содержание Евангелия от Иоанна отражено в словах, сказанных в заключение Прощальной беседы с учениками: «Я от Бога иcшел. Исшел от Отца и пришел в мир и снова оставляю мир и иду к Отцу» (16:27). Итак, главная цель Евангелия – поведать о:

• приходе Слова в мир¹⁵,

• Его пребывании в мире¹⁶

• и возвращении к Отцу¹⁷.

Слово приносит в мир жизнь¹⁸. «Жизнь», или «жизнь вечная», – это жизнь Самого Бога, которая в полноте принадлежит Сыну¹⁹. В материальном мире жизнь человека зависит от света, воды и пищи, и это представление переносится на духовную реальность. Иисус говорит, что Он даст воду, пьющий которую не возжаждет (4:14), и хлеб, ядущий который не умрёт (6:58). Он свет, разгоняющий тьму (1:5), Пастырь, охраняющий овец (10:11), виноградная лоза, на которой ветви приносят свои плоды (15:1). Все эти самоопределения, которые Мы встретим в евангельских беседах, призваны подчеркнуть единую реальность: Сын Божий приносит жизнь людям²⁰.

Чтобы её получить, надо поверить в Него. «Верующий имеет жизнь» – это положение многократно приводится на страницах Евангелия. Жизнь заключалась «в Нём» (1:4), следовательно, для того чтобы её принять, нужно соединиться с Ним, стать частью Его Самого. Поэтому вера – это не только согласие с учением Иисуса Христа, но и единое существование с Ним²¹. После исцеления расслабленного у Овчей купели Иисус скажет, что те Его слушатели, которые верят Пославшему Его, то есть воспринимают Его слова как обращение к ним Бога, «Имеют жизнь вечную и на суд не приходят, но перешли из смерти в жизнь» (5:24). Настоящее время глагола «иметь» означает, что такие люди получили её уже сейчас. То же относится и к глаголу «перейти», употреблённому в прошедшем времени: они уже перешли прямо от смерти к единству с Богом, в вечную жизнь. Будущий суд уже не разъединит их с Богом²².

Привести к вере могут свидетельства, которые исходят как от Бога, так и от людей. Это удостоверение Отца (5:34), Самого Иисуса (8:18) и Его дел (5:36, 10:25, 14:11), Св.Духа (15:26) и Писаний (5:40). Это служение Иоанна Крестителя, который «пришел, чтобы свидетельствовать о Свете, чтобы все уверовали чрез него» (1:7). Мы встретим свидетельства самарянки (4:39), очевидцев воскрешения Лазаря (12:17) и, наконец, самого автора Евангелия (19:35, 21:34).

Завершается пролог повторным отождествлением Слова и (1:1): «Бога никто не видел никогда: Единородный Бог²³, сущий в лоне Отца, Он открыл» (1:18). Ветхий Завет настаивал на невозможности для человека увидеть Бога. Это запрещение было дано Моисею: «Лица Моего не можно тебе увидеть; потому что человек не может видеть Меня и остаться в живых» (Исх 33:20). Если до того как «Слово стало плотью», Сын пребывал в «лоне» Отца (как ребёнок скрыт в утробе матери до своего рождения), то в человеке Иисусе Христе невидимый Бог открывает Себя людям. Поэтому в Евангелии не раз подчёркивается, что слова Сына – это слова Отца, а дела Сына – это дела Отца²⁴.

Именно неприятие божественного происхождения чудес и проповеди Иисуса Христа стоит в центре изложения евангелиста Иоaнна²⁵. Противостояние Бога и Мира, веры и неверия, света и тьмы, жизни и смерти проходит через всё евангельское повествование. Не смотря на глубокую сопричастность Слова миру (1:3), «мир Его не познал. К своим пришел, и свои Его не приняли. Всем же, кто принял Его, – дал им власть стать детьми Божиими, верующими во имя Его, которые не от крови, не от хотения плоти, и не от хотения мужа, но от Бога были рождены» (1:10 – 13). Таким образом, воплощение становится завершением замысла о творении. Благодаря вере и усыновлению Богу исчезают следствия падшести²⁶ и человек выводится за пределы тварности (1:12 –14). Уже на земле апостолы смогли увидеть славу Божию и стали носителями благодати и истины (1:14, 16).