Воскресение Господа и явления Его ученикам по воскресении

(Историко-экзегетическое исследование)

Прежде чем приступить к экзегетическому анализу евангельских повествований о воскресении Господа, мы считаем необходимым сделать несколько замечаний относительно плана нашего труда. Так как о воскресении Господа повествуют все евангелисты с некоторыми отличиями друг от друга, то мы сочли за лучшее передавать события в хронологическом порядке, причем особенное внимание обращаем на согласие евангелистов в описании одного и того же события. Затем мы старались представить обстоятельный анализ евангельского текста. Преследуя такую задачу, мы должны были входить в критическую оценку разнообразных мнений по тому или другому вопросу. Чтобы не уклоняться от главного предмета, мы старались излагать эти мнения очень кратко. Вообще мы стремились к тому, чтобы представить обстоятельное, стройное и ясное толкование евангельских повествований о воскресении Господа.

Содержание своего сочинения мы разделили на девять глав. Деление это обусловливается историей воскресения Господа, которую можно изложить следующим образом.

В Светлое Воскресение утром жены мироносицы пошли ко гробу Иисуса Христа, чтобы помазать тело Его. Приблизившись ко гробу, они увидали, что камень от дверей гроба был удален. Одна из жен мироносиц, Мария Магдалина, заключила отсюда, что тело Господа было украдено и побежала назад, чтобы сказать об этом апостолам Петру и Иоанну. Между тем причиной удаления камня от гроба Господа служило другое обстоятельство. По воскресении Иисуса Христа, ангел Господень сошел с неба, удалил камень от гроба и сел на нем. Стражи гроба, вследствие явления ангела и случившегося при этом явлении землетрясения, испугались и убежали. После этого приблизились ко гробу жены мироносицы. Они вошли во гроб и увидали здесь двух ангелов, которые сказали им, что Иисус Христос воскрес и явится ученикам в Галилее. Жены со страхом побежали в Иерусалим, чтобы рассказать апостолам и прочим верующим о таком чрезвычайном обстоятельстве.

В это время по другой дороге быстро приближались ко гробу Господа апостолы Петр и Иоанн. Они осмотрели гроб, нашли здесь сударь и погребальные пелены, обвивавшие тело Господа, и убедившись, что здесь не могло быть похищения тела Иисуса Христа, с недоумением отправились домой. Между тем Мария Магдалина, уведомивши Петра и Иоанна, опять пошла ко гробу Господа. Не найдя никого при гробе, она стала плакать. Взглянувши во гроб, она увидала здесь двух ангелов, которые вступили с нею в беседу. Затем Мария Магдалина обернулась назад и увидала Самого Иисуса Христа. Это было первым явлением воскресшего Господа. Мария Магдалина, обрадованная этим явлением, с радостью поспешила домой, чтобы известить об этом апостолов и прочих верующих. Скоро после этого Господь явился и другим женам мироносицам, когда они шли от гроба в Иерусалим. Поклонившись Господу, эти жены также отправились к апостолам и верующим сообщить им о таком радостном событии. Но им никто не верил. Всякий считал рассказ жен о явлении Господа недостоверным.

Известие о воскресении Господа скоро распространилось и среди первосвященников и фарисеев – врагов Господа. Стражи гроба рассказали им о явлении ангела и о землетрясении бывшем при гробе. Первосвященники созвали Синедрион; здесь решено было не производить следствия по этому делу, а подкупить стражей гроба, чтобы они разглашали, будто ученики Господа пришли ночью и украли тело своего Учителя. Эта нелепая ложь мало по малу стала распространяться среди иудеев.

В этот же день после полудня два ученика Господа – Клеопа и Лука – отправились из Иерусалима в Эммаус. Дорогою они встретили Иисуса Христа, но не узнали Его. Иисус Христос вступил с ними в беседу и объяснил им ветхозаветные пророчества о Себе. В Эммаусе во время вечерней трапезы Господь открылся Клеопе и Луке. Они в великой радости немедленно отправились в Иерусалим к апостолам. Последние однако не поверили рассказу эммаусских учеников о явлении воскресшего Господа. Вдруг в эти минуты Сам Господь явился среди них, и для доказательства реальности своего явления, съел часть поданной Ему пищи. Апостолы возрадовались и твердо уверовали в восстание Иисуса Христа из гроба. Но один из апостолов, по имени Фома, не присутствовавши в этом собрании, не верил в воскресение Христово. Чрез восемь дней после этого Господь опять явился апостолам и Фоме. Господь предложил Фоме осязать Себя. Фома, при виде открытых язв Господа, твердо уверовал в воскресение Господа и исповедал Иисуса Христа Господом и Богом.

После этого апостолы, исполняя повеление Господа, ушли из Иерусалима в Галилею. Первое явление Господа в Галилее произошло при Тивериадском озере. Семь учеников Господа безуспешно ловили рыбу в этом озере в течение всей ночи. Утром они увидали на берегу Иисуса Христа, но не узнали Его. Иисус Христос велел им закинуть сеть по правую сторону лодки, и апостолы поймали множество рыбы. Вследствие этого апостолы узнали Иисуса Христа и поспешили на берег. Здесь, после чудесного завтрака, Иисус Христос вступил в беседу с апостолом Петром, и когда Петр принес раскаяние в своем грехе – троекратном отречении от Господа, Иисус Христос восстановил его в апостольском звании и предсказал ему мученическую кончину. Затем Господь явился апостолам и многим верующим на одной галилейской горе. Во время этого явления Иисус Христос дал апостолам заповедь проповедовать евангелие во всем мире, установил таинство крещения и дал верующим силу чудотворений. Это было последним галилейским явлением Господа. Скоро после этого Господь вознесся на небо на горе Елеонской.

Таким образом, из представленной истории воскресения Господа ясно вытекает деление ее на девять глав. К первой главе нужно отнести все, что касается путешествия жен мироносиц ко гробу Спасителя, во второй главе нужно поместить описание путешествия ко гробу апостолов Петра и Иоанна, в третьей – явление Иисуса Христа Марии Магдалине и другим женам мироносицам, в четвертой – постановление иудейского Синедриона, в пятой – явление Господа эммаусским путникам, в шестой – явление Господа ученикам вечером Светлого Христова Воскресения, в седьмой – явление Господа Фоме, в восьмой – явление на Тивериадском море и в девятой – явление Господа на горе в Галилее.

В основе нашего анализа лежал греческий текст Нового Завета русского издания 1861 года, славянский и русский тексты (изд. 1886 года). Разности в кодексах Синайском (א) Ватиканском (В), Ефремовом (С), Кембриджском (D) и т. д. мы отличали по сочинениям Meyr᾽a (Kritisch exegetischer Commentar über das Neue Testament. Göttingen. 1832 и 1834 г.) и Nebe (Auferstehungs Geschichte Iesu Christi. 1882 r.)¹.

Матф. XXVIII, 1–8; Марк. XVI, 1–8; Лук. XXIV, 1–11

Минута восстания Иисуса Христа из гроба не описана ни одним из евангелистов; это объясняется тем, что воскресение Господа не было видимым явлением для телесных глаз человека. Иисус Христос воскрес из гроба не как Лазарь в земной телесности, но с прославленным, духовным, невидимым телом. Поэтому евангелисты умалчивают о самом моменте восстания Иисуса Христа из гроба и рассказывают только о событиях, случившихся после этого момента. У синоптиков рассказ о воскресении Иисуса Христа из гроба начинается описанием путешествия жен мироносиц ко гробу Спасителя. Это описание можно разделить на три части. В первой части говорится о времени и цели путешествия жен мироносиц ко гробу Спасителя, во второй – об удалении камня от гроба Господа и в третьей – о явлении ангелов женам мироносицам.

Матф. XXVIII, 1

1. В вечер же субботний, свитающи во едину от суббот, прииде Мария Магдалина, и другая Мария, видети гроб.

Марк. XVI, 1–2

1. И минувшей субботе, Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Соломия купиша ароматы, да пришедша помажут Иисуса.

2. И зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб, воссиявшу солнцу.

Лук. XXIV, 1

Во едину же от суббот зело рано приидошa на гроб, носяща, яже уготоваша ароматы, и другия с ними.

Время путешествия жен мироносиц к гробу воскресшего Господа обозначено синоптиками не очень точно. Евангелист Матфей говорит, что жены пошли ко гробу в вечер субботний, свитающи во едину от суббот – ὀψὲ δὲ σαββἁτων τῇ ἐπιφωσκούσῃ έισ μίαν σαββάτων; евангелисты же Марк и Лука утверждают, что это случилось очень рано в первый день недели, то есть, по нашему в воскресенье утром. Таким образом, на первый взгляд кажется, что евангелист Матфей существенным образом противоречит евангелистам Марку и Луке. Но внимательно исследуя греческий текст евангелия Матфея, мы не найдем никаких противоречий в рассказах синоптиков. Выражение евангелиста Матфея – в вечер субботний на греческом языке передается через ὀψὲ σαββάτων. По исследованиям филологов, ὀψὲ, хотя указывает на позднее время, но в соединении с родительным падежом значит – после, по прошествии; в этом смысле оно употребляется и у светских писателей². Следовательно, выражение в вечерь субботний – ὀψὲ σαββάτων указывает на то, что суббота уже прошла. При таком понимании это выражение нисколько не разногласит и с дальнейшими словами Матфея: свитающи во едину от суббот. Выражение: во едину от суббот εἰς μία σαββάτων – значит: в первый день после субботы, то есть, по нашему, в воскресенье³. Таким образом, по Матфею, жены мироносицы шли ко гробу Спасителя по прошествии субботы, в воскресенье утром. Тоже самое говорят и евангелисты Марк и Лука.

Время прибытия жен мироносиц ко гробу Спасителя определяется у евангелиста Матфея словом: свитающи. Это определение времени вполне совпадает с показанием евангелиста Луки: зело рано ὄρϑρου βαϑέως. Но этим определениям времени кажется не соответствующим выражение евангелиста Марка; зело заутра, возсиявшему солнца – λὶαν πρωι ὰνατείλαντος τοῦ ἡλίου⁴. Это мнимое разногласие, однако, легко исчезает, если мы обратим внимание на то, что евангелисты обозначали разные моменты путешествия жен. Евангелисты Матфей и Лука обозначали то время, когда жены только что вышли из домов; в это время было еще темно и солнце не всходило. А евангелист Марк обозначил то время, когда жены подходили ко гробу: в это время было уже светло, и ранние лучи солнца стали освещать восточный край горизонта.

Ко гробу Иисуса Христа отправилось, по синоптикам, несколько жен. По Матфею, отправились только две жены: Мария Магдалина и другая Мария, по Марку – три: Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Соломия, по Луке – несколько более, именно: Мария Магдалина, Мария Иаковлева, Иоанна и «другие с ними». Это разногласие евангелистов было замечено еще древними толковниками. Так еще в V веке ученый Иерусалимский пресвитер Исихий старался объяснить это различие тем предположением, что жены мироносицы путешествовали ко гробу Иисуса Христа четыре раза, и что Дух Святый устроил дела таким образом, что каждый евангелист описал только какое-нибудь одно из этих путешествий⁵. Но это объяснение Исихия нельзя назвать состоятельным. Его способ примирения заставляет предполагать, что Мария Магдалина, видевшая вместе с другою Мариею Господа на пути от гроба, обнимавшая ноги Его и получившая от Него повеление идти и возвестить апостолам о воскресении, усомнилась в истине явления, и, пренебрегши повелением Спасителя, снова возвратилась ко гробу Его. Притом, из евангельских рассказов о воскресении Иисуса Христа весьма ясно видно, что святые евангелисты описывают одно и то же событие только с большею или меньшею подробностью. Сознавая слабость Исихиева толкования, Евсевий Кесарийский дал другое объяснение указанного разногласия евангелистов. Он предположил, что были две Марии из Магдалы, и что обе безразлично назывались Магдалинами. Рассказанное у Иоанна случилось, по Есевию, с одной Магдалиной, а то, о чем сообщают синоптики, случилось с другою Магдалиной и бывшими с нею прочими женами⁶. Но это предположение также не имеет твердых оснований: в евангелиях нигде не говорится о том, что в числе жен мироносиц были две Марии из Магдалы. Чтобы примирить указанное разногласие, не нужно прибегать к равным предположениям и догадкам. Из рассказа евангелиста Луки видно, что ко гробу Иисуса Христа отправились не две или три жены, а несколько (Лук. XXIV:1); евангелисты же по своему усмотрению именовали только некоторых из них, не имея намерения именовать всех. Евангелист Матфей, обращавший особенное внимание на главные события и о второстепенных подробностях говорящий кратко (См. напр. Мф. VIII:28–34, XX:29–34; XXVII:32–56), указывая только на Марию Магдалину и другую Марию, разумеет, очевидно, и всех других жен, приходивших ко гробу. Марк также не противоречит Матфею и Луке, когда, назвавши двух жен, поименованных Матфеем, упоминает еще и о третьей, Саломии, о которой он говорил уже выше (XV, 40). И сообщение Луки о женах никаким образом не может противоречить показаниям Матвея и Марка: упомянувши о Марии Магдалине, Марии Иаковлевой и Иоанне, Лука говорит, что с ними были и другие жены, между которыми вполне справедливо может и должна быть подразумеваема и названная Марком Саломия.

Первое место среди жен мироносиц занимает Мария Магдалина. Она происходила из галилейского города Магдалы, который лежал на западном берегу Геннисаретского озера, между Тивериадой и Капернаумом, на один час с четвертью пути от первой, в пределах Далмануфских. От места своего происхождения Мария и получила название Магдалины. Из евангелий известно, что она прежде была бесноватою, но Господь изгнал из нее семь бесов (Марк. XVI:9; Лук. VIII:2), и она в благодарность за это всюду стала сопровождать Его и доставлять Ему нужное из своего имения (Лук. VIII:1–3). В чем состояло беснование Марии, трудно определить. Некоторые под беснованием разумеют порочную жизнь ее. Святой Григорий Двоеслов в одной из своих бесед на евангелия говорит: «что означают семь бесов, если не все пороки»⁷? – Но против этого нужно сказать, что бесы – не тоже, что пороки, а лишь советники и помощники в порочных делах. Западные отцы и учители церкви (Тертуллиан, Амвросий, Августин) думают, что беснование Марии выражалось в порочных страстях блудодеяния и считают ее за одно лицо с грешницею, помазавшею миром главу Иисуса Христа в доме фарисея Симона (Лук. гл. VII) и с Мариею, сестрою Лазаря, помазавшею, по евангелию Иоанна, Иисуса Христа (Иоан. гл. XI:2; XII:3). Но это мнение нельзя назвать основательным. Нельзя смешивать Марию, сестру Лазареву, и Марию Магдалину. Вот что говорит об этом святой Димитрий, Митрополит Ростовский, в четьи-минеи (июль – 22 дня, в житии Марии Магдалины): «западнии сию святую Марию Магдалину мнят быти Мариею, сестру Лазареву, тую же и жену блудницу, омывшую слезами нозе Христове, и власами главы своея отершую, и миром помазавшую, но восточнии не мнят быти тако. Лазарева бо сестра бяше из Вифании, родом иудеянина, а Магдалина из Сирии, от гор Магдальских, отнюдуже и прозвание ей бысть, – наченшая шествовати по Христе в Галилеи, а не во Иудеи. Еще же ни блудницею быти сестра Лазарева, яве извествуется... Ина убо бысть Лазарева сестра, а ина жена блудница. Несть же о том совершенного известия: Магдалина ли бе оною блудницею, в евангелии воспоминаемою, яже нозе Христове омы слезами, и влассами отре, и миром помаза, или ина кая? Аще та бяше Магдалина, то како можаху с нею мужие имети греховное общение, бесною бывшею, от седми духов мучимою? Разве прежде беснования бяше грешница; и аще бы Магдалина оною была блудницею, то вслед Христа и Его учеников явно грешнице, долгое время ходящей, чтобы рекли ненавистницы Христовы жидове, ищуще на Него каковыя-либо вины, да Его охулят и ссудят? Аще ученицы Христовы единою (однажды) узревшие Господа с Самарянынею беседующа, чудяхуся, яко с женою глаголаше (Иоан. IV:27), коль ми паче враждебницы не умолчали бы, егда бы видели явно грешницу, по вся дни Ему последствующую и служащую?» По всей вероятности, болезнь Марии Магдалины была подобна болезни гадаринского бесноватого (Марк. V:3–7). Приражение бесов к человеку и временная власть их над ним не всегда бывала следствием особых грехов его и неверия, но допускалось Богом за грехи родителей, иногда по наветам злых людей. Мы знаем, например, что упоминаемый в евангелии отрок был мучим бесом из детска (Марк. IX:21). – До крестных страданий Господа не упоминается более о Марии Магдалине. Во время распятия и смерти Спасителя она стояла на Голгофе, была затем при погребении Его и смотрела, где Его полагали (Марк. XV:47; Mф. XXVII:61). Дальнейшие сведения о ней будут сообщены ниже.

Кроме Марии Магдалины, ко гробу Спасителя отправились еще Мария Иаковлева и Саломия. У Матфея упоминается еще «другая» Мария, но под этою женою, без сомнения, нужно разуметь Марию Иаковлеву, или Иосиеву. Это ясно открывается из сравнения 61 стиха XXVII главы евангелия Матфея (Бе же ту (при погребении Иисуса) Мария Магдалина и другая Мария, седяще прямо гроба) и 47-го стиха XV главы евангелия Марка (Мария же Магдалина и Мария Иосиева, где Его (Иисуса Христа) полагаху).

Спрашивается теперь, кто такая Мария Иаковлева, или Иосиева. В евангелиях говорится, что она была матерью Иакова и Иосии (Матф. XXVII:56). Иаков и Иосия вместе с Симоном и Иудою считались братьями Господа (Мф. XII:46; XIII:55–56; Мрк. VI:3). Братьев этих, однако, нельзя считать детьми Девы Марии и Иосифа обручника, так как, по несомненному верованию православной церкви, у Богородицы других детей, кроме Иисуса Христа, не было. По мнению одних, Иаков, Иосия, Симон и Иуда были детьми Иосифа обручника от первого его брака. Дева Мария приходилась мачехою им и поэтому вполне могла называться матерью их. Таким образом, под Мариею Иаковлевою разумеют Богородицу. «Мариею, матерью Иакова и Иосии, пишет Феофилакт, евангелист называет Богородицу, поскольку Иаков и Иосия были дети Иосифа от первой его жены. А как Богородица называлась женою Иосифа, то по праву называлась и матерью, то есть, мачехою детей его»⁸. Это мнение разделяет Златоуст⁹ и некоторые из русских ученых, например, преосвященник Макарий, епископ Михаил, священник И. Соловьев¹⁰, протоиерей В. Грегулевич¹¹ и другие отцы церкви, например Ориген, Епифаний, Кирилл Александрийский¹². Западные ученые держатся другого взгляда по означенному вопросу. Основываясь на свидетельстве Иеронима, который говорит, что Иосиф обручник был девственником¹³, они братьев Господних считают детьми не Иосифа обручника, а Клеопы, брата его и жены его Марии Клеоповой, упоминаемой в евангелии Иоанна (XIX:25). Здесь последняя названа сестрою Богоматери. Так как, по церковному преданию, других детей, кроме Марии, у праведных Иоакима и Анны не было, то эти ученые, ссылаясь на то, что слово сестра на языке Иудеев может означать и родную и двоюродную сестру, считают Марию Клеопову двоюродной сестрой Богоматери. Снеся Матф. XXVII:56–61, Марк. XV:40, Лук. XXIV:10 и Иоан. XIX:25, они Марию Клеопову отожествляют с Мариею Иаковлевою. Такого мнения держатся, кроме Иеронима, следующие экзегеты: Феодорит, Августин, Исидор Севильский, Кейль, Небе¹⁴ и другие католические и протестантские писатели; из русских ученых это мнение принимают: Филарет, архиепископ Черниговский, протоиерей М. Богословский, протоиерей Солярский, профессор И. Чельцов и другие¹⁵. Не вдаваясь в критическую оценку этих мнений, потому что это слишком далеко завело бы нас от предмета исследования, мы заметим только, что первое мнение допущено православною церковью в богослужебные книги. Так в синаксаре во святую и великую неделю Пасхи сказано: «И первее убо воскресение Божии Матери познаваемо бывает, прямо сидящей гроба с Магдалиною, якоже глаголет Матфей» (XXVII:61). Но да «не сомнилося бы» – т. е., чтобы не казалось сомнительным «воскресение, за еже к Матери присвоения» – из за того, что свидетельство о таком событии присвоено Матери, – «Евангелисты глаголют: первее явися Магдалине Марии, она же и на камени Ангела виде...» «И просто рещи, различно еже на гроб жен прихождение бысть, в нихже бе и Богородица; та бо есть, юже Иосиеву глаголет Марию Евангелие. Иосифа же бе сын сей Иосий». – «Якоже егда слышиши во Евангелии, говорится в синаксаре в неделю святых жен мироносиц, «Марию Иакова малого и Иосиеву матерь, Богородицу непщуй быти, яко матерь Иосифовых чад Богородица вменяшеся»». Саломией называлась мать сынов Зеведеевых Иакова и Иоанна. Зеведей, муж ее, и сыновья ее занимались рыболовством на море Галилейском; Иисус, увидав однажды Иакова и Иоанна, чинивших сети, призвал их к апостольскому служению (Мф. IV:21–22). С этого времени Иаков и Иоанн были в числе избранных учеников Господа. Вместе с апостолом Петром братья Зеведеевы удостоились видеть славное Преображение Господа (Мф. XVII:1–8; Марк. IX:2 и далее; Лук. IX:28 и далее). Саломия, конечно, знала это и радовалась. Этим обстоятельством объясняется, вероятно, и то, что незадолго до страданий Иисуса она обратилась к Нему с усердной, но неразумной просьбой – посадить детей ее в царствии Его – одного по левую, другого по правую сторону. Но Господь упрекнул её вместе с сыновьями в непонимании Его учения и отказал в просьбе (Мф. XX:20–28). Кроме Саломии, евангелист Лука в число жен мироносиц включает еще Иоанну и «прочих». Об Иоанне более подробные сведения мы получаем из VIII главы 3-го стиха евангелия Луки. Здесь сказано, что она вместе с Марией Магдалиной и Сусанной и прочими другими женщинами служила Иисусу Христу своим имением. Господь исцелил ее от злых духов и болезней; с этого времени она служила Господу с непоколебимою преданностью. Мужем ее был некто Хуза, домоправитель Ирода (Лук. VIII:2–4). Кто разумеется под «прочими» женами мироносицами, нельзя определенно сказать. Евангелисты не обозначали имен их, вероятно потому, чтобы не уклониться от главного предмета и не сосредоточить внимание читателей на второстепенных подробностях. Можно, впрочем, предполагать, что в числе жен мироносиц находились Марфа и Мария, сестры Лазаря, из Вифании – что близ Иерусалима. Их горячая любовь к Господу должна была побудить их в это утро отправиться ко гробу Спасителя вместе с другими женами.

По свидетельству евангелиста Матфея, жены мироносицы шли с тою целью, чтобы посмотреть гроб – ϑεωρῆσαι τόν τάφον. Евангелисты же Марк и Лука сообщают более: по свидетельству их, жены шли с благовониями, чтобы помазать тело Иисуса. Конечно, помазание тела Господа было главною целью путешествия жен, но у них еще была и другая цель: посмотреть еще раз на дорогое им тело своего Учителя. Нужно заметить, что для достижения первой цели жены должны были прежде осмотреть гроб. Вот почему евангелист Матфей упомянул только о ближайшем намерении жен осмотреть гроб и умолчал о намерении их помазать тело Господа. Помазание тела умершего совершалось у Иудеев как для выражения почтения и любви к умершему, так и для предохранения тела его от быстрого тления. Для последней цели употреблялось собственно бальзамирование, которое совершалось не менее тридцати дней (Быт. IV:2–2 Паралипом. XVI, 14 и другое). Бальзамирование усопшего, однако, редко употреблялось, так как оно было сопряжено с большими расходами. Обыкновенно же тело усопшего умащали, осыпали благовониями и, завернув в чистое полотно, полагали во гробе. Так поступили и с телом Господа Иосиф Аримафейский и Никодим. Последний для погребения Господа принес смешение смурнено и алойно, яко литр сто (Иоан. XIX:39). Литр равняется 12-ти унциям, или одному фунту. Такое количество благовоний (около 2^1/2 пудов) при погребении Господа, совершенном очень поспешно, свидетельствует, что погребающие заботились не о предохранении тела Господа от тления, а об оказании ему как можно более почестей. Отсюда совершено понятным становится намерение жен помазать тело Иисуса. Они несли ароматы, чтобы помазанием тела своего возлюбленного Учителя оказать Ему последний знак своей любви. Евангелист Лука свидетельствует, что жены купили не только ароматы, но и миро (Лук. XXIII:56). Миром называлась ароматическая жидкость, полученная или из одного какого-нибудь благовонного вещества, например, нарда, или из смешения разных благовонных веществ (Иов. XLI:32). В Ветхом Завете предписывалось составлять миро из смирны самоточной, корицы благовонной, тростника благовонного, кассии и елея или оливкового масла (Исх. XXX:23–25). Кроме миры, евреи при погребении умерших употребляли еще благовонные порошки, которыми посыпали пелены и самый одр, на который полагалось тело во гробе. Вероятно, в таком виде ароматы были приготовлены мироносицами для своего умершего Учителя; на это и указывает как будто употребленное в евангелии Луки отдельно от слова – миро другое слово – ароматы. – Эти ароматы жены купили, по Марку, в субботу вечером (διαγενομένου τοῦ σαββὰτου), между тем, евангелист Лука говорит, что жены купили ароматы еще в пятницу после полудня, прежде, чем наступила суббота (XXIII:56).

Мы видим здесь не разногласие между евангелистами; а только дополнение друг друга. Жены сделали некоторые покупки вечером в день погребения Иисуса, пока еще дозволялась купля и продажа, а чего не успели сделать в это время, то докончили вечером в субботу, когда также можно было делать покупки.

Матф. XXVIII, 2–4

2. И се, трусе бысть велий: ангел бо Господень сшед с небесе, приступл отвали камень от дверей – ἀπο τῆς ϑύρας¹⁶ – гроба, и седяше на нем.

3. Бе же зрак его яко молния, и одеяние ею бело яко снег.

4. От страха же его сострясошася стрегущии, и быша яко мертви.

Рассказанное в этих стихах событие случилось не перед глазами жен мироносиц, как думают некоторые (Мейер и другие), а несколько раньше прибытия их ко гробу. По свидетельству евангелия Марка, жены, подходя ко гробу, увидали, что камень был уже отвален от гроба (XVI, 4); следовательно, мы имеем право заключать, что рассказанное в этих стихах событие случилось ранее прибытия их ко гробу. На основании свято-отеческих свидетельств нужно думать, что оно произошло в промежуток времени между воскресением Иисуса Христа и прибытием жен ко гробу. «Иисус Христос, пишет Златоуст, воскрес в то время, как на гробе Его лежали печать и камень. Но так как надобно было, чтоб и другие совершенно убедились в истине Его воскресения, то гроб после Его воскресения отверзается и таким образом это событие становится достоверным» (85-я беседа на евангелие Иоанна, стр. 679). Прежде удаления камня от гроба, случилось сильное землетрясение, о котором рассказывается в этом стихе; оно необходимо было для того, чтобы показать стражам необычайность случившегося, т. е., чуда воскресения. Мнение, полагающее цель землетрясения в том, чтобы пробудить стражей гроба от сна¹⁷, нельзя назвать правильными Воины, поставленные охранять гроб, должны были тщательно относиться к своим обязанностям, в противном случае их ждало жестокое наказание; при том, эти воины, избранные самими первосвященниками, были, по всей вероятности, самыми надежными и ревностными к своей службе. Могли ли они отнестись так небрежно к своим обязанностям чтобы в первую же ночь своей службы заснуть? Это решительно свидетельствует против вышеизложенного мнения. – Землетрясение было только около гроба, так как целью его было устрашить стражей¹⁸. По свидетельству евангелиста Матфея, это землетрясение случилось вследствие того, что ангел Господень сошел с небес и отвалил камень от двери гроба. Многие рационалисты к этому относятся отрицательно. Kühnöl, например, думает, что землетрясение произошло вследствие удара молнии¹⁹. Это мнение, однако, не встретило себе сочувствия даже среди рационалистов. Baumgarten-Crusins замечает, что это мнение не может объяснить многого, например, речей ангела. Но отрицая состоятельность мнения Кюнеля, Баумгартен-Крузий не соглашается признать явления ангелов действительным фактом. «Эти явления ангелов, говорит он, для нас необычны и непонятны. Они принадлежат к древнеизраильскому священному стилю, который, при описании чудесного, непроизвольно вносил эти представления; этим изображались как явления и откровения Бога, так и божественные мысли. Но евангелисты и евангельская традиция не хотели говорить особенным языком. Они говорят образным древним языком, как и мы обыкновенно говорим языком рефлексии»²⁰. Мы не можем согласиться с этим мнением: ангелы – не выдумка евангелистов, не продукт высокого священного стиля, но действительно, являвшиеся небесные существа. Тот, кто верует, что Сын Божий сошел с небес и воплотился, тот ни на мгновение не усомнится в возможности появления ангелов. Если Сам Бог явился в этом мире, то почему же не могут являться людям Его служебные духи, чтобы служить Ему лично, или для целей Его царства. Хорошо говорит по этому вопросу профессор М. И. Богословский: «Учение об ангелах, а следовательно и история их явлений, пишет он, входит органически в систему Богооткровенной религии и имеет в ней величайшее значение. По учению Священного Писания, мы окружены ангелами. Бог вверил нас их попечению (Быт. XXXII:1; Псал. XXXIII:8); мало этого, задача христианства и состоит именно в том, чтобы ввести нас в этот высший духовный мир, которого мы лишились за свой грех. Вы, говорит апостол Павел в послании к Евреям (XII:22), приступили к горе Сиону, и но граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тмам ангелов, торжественному собору и прочее... С исторической точки зрения действительность явления ангелов едва ли может подлежать какому-нибудь сомнению: в священной письменности Ветхого и Нового Завета передается множество подобных фактов (Быт. XVI:7–12; XVIII:1–10; XXI:17; XXII:15–17; Числ. XXII:23; Иисус. Нав. V:13–15; Суд. II:5–6; IV:12; 2Цар. XXIV:16; 4 Дар. VI:17; Ис. VI гл.; Дан. VIII:15–17 и далее). Неужели же все священные писатели заведомо и единодушно согласились передавать вымыслы за факты? Предполагать такой обман было бы по меньшей мере странно и крайне ненаучно»²¹.

Цель снисшествия ангела с неба заключалась в удалении камня от дверей гроба Иисуса Христа. Чтобы яснее составить себе представление о дверях гроба, нужно вспомнить, что евреи, подобно другим восточным народам, обычно погребали умерших не в могильных ямах, засыпаемых землей, как хоронят у нас, а в пещерах, вход в которые заграждался камнем. Пещеры эти или строились из кирпичей и камней, или же высекались в горах и скалах, которые окружали палестинские города и селения. Во внутренних стенах пещеры высекались скамьи, на которые и клали тела умерших, обвитые в чистые плащаницы, т. е., полотна. Иисус Христос похоронен был в подобной пещере, высеченной в скале (Матф. XXVII:60). Вход в эту пещеру и назывался дверьми гроба.

Отваливши камень от пещеры, ангел сел на нем. Конечно, ангел сел не от усталости, но для того, чтобы своим блестящим видом показать стражам гроба чрезвычайность случившегося. Известный языческий писатель Цельс смеялся над тем, что ангел должен был явиться для удаления камня от двери гроба. «Сын Божий, говорил он, как будто не мог открыть гроба, но нуждался в другом, удалившем камень»²². Такая насмешка над христианством, однако, не имеет никакого основания. В евангелиях воскресение Иисуса Христа не поставлено в зависимости от удаления камня гроба. Хотя здесь не сказано о том, в каком часу третьего дня воскрес Иисус Христос, тем не менее почти все экзегеты полагают, что воскресение Его случилось в полночь, прежде удаления камня гроба ангелом. «Иисус Христос, говорит Евфимий Зигабен, воскрес, когда еще охраняли гроб, чтобы этим уничтожить всякое возражение; и не ожидал целого третьего дня, а воскрес, когда он только еще начинался. Воскресение во время охраны гроба не возбуждало никакого подозрения, а воскресение после этого времени могло казаться подозрительным»²³.

Вид ангела, сидящего на камне гроба, был необыкновенным. Бе же зрак его, пишет евангелист Матфей, яко молния одеяние его бело, яко снег – ἦν δέ ἡ ἰδέα αὺτοῦ ὡς ἀστραπή, καί τό ενουμα αὐτοῦ λευκον ῶσεί²⁴ χιών. Здесь необходимо решить, что нужно разуметь под ἰδέα (зрак). Ιδέα есть то, что бросается человеку в глаза. Таким образом, не обозначил ли евангелист Матфей словом ἰδέα весь образ ангела? Но в таком случае зачем же сделано добавление о белоснежных одеждах ангела, если под ἰδέα разумеются все части тела его? Для уразумения этого мы сравним этот вид ангела с прославленным видом Спасителя во время Преображения (Матф. XVII:2). В это время просветися лице – πρόσωπον Его яко солнце, ризы же Его быша белы, яко свет. На основании этого сравнения мы можем заключить, что евангелист Матфей под ἰδέα разумеет не что иное, как только πρόσωπον – лице. Этому пониманию соответствует и слово зрак, которое употреблено славянскими переводчиками. – Сравнение лица ангела с молниею указывает на сильный пламенный свет, исходивший от лица ангела. Белоснежная одежда ангела указывала на чистоту и невинность его.

Явление ангела привело в страшный испуг стражей гроба: от страха же его, пишет евангелист Матфей сотрясошася стрегущии и быша яко мертви. У воинов от испуга затряслись колена, забилось сердце, они лишились сознания и стали на некоторое время подобны мертвым. Что они бежали от гроба, не сказано у евангелистов, так как это понятно само собою. С явлением ангела и удалением камня от гроба им ничего более не оставалось делать, как только бежать. Они были твердо уверены, что охраняемый ими «царь Иудейский», воскрес, как Он ранее предсказал. Это убеждение их было так твердо, что смутило самих первосвященников; последние должны были теперь убедиться в истинности слов Спасителя: по триех днех востану (Матф. XXVII:63)²⁵.

Матф. XXVIII гл.

5. Отвещав же Ангел, рече женам: не бойтеся вы: вем бо, яко Иисуса распятого ищете.

6. Несть зде: воста бо, якоже рече. Приидите, видите место, идеже лежа Господь.

7. И скоро шедше рцыте учеником Его, яко воста от мертвых: и се, варяет вы в Галилеи: тамо Его узрите. Се, рех вам.

8. И изшедше скоро от гроба со страхом и радостию велиею, текосте возвестити учеником Его.

Марк. XVI глав.

3. И глаголаху (жены) к себе: кто отвалит нам камень от дверей гроба;

4. И воззревша видеша, яко отвален бе камень: бе бо велий зело.

5. И вшедше во гроб, видеша юношу сидяща в десных, одеяна во одежду белу: и ужасошася.

6. Он же глагола им: не ужасайтеся. Иисуса ищете Назарянина распятого: воста, несть зде: се, место, идеже положиша Его.

7. Но идите, рцыте учеником его и Петрови, яко варяет вы в Галилеи: тамо Его видите, якоже рече вам.

8. И изшедше, бежаш от гроба: имяше же их трепет и ужас: и никому же ничтоже реша: бояхубося.

Лук. XXIV гл.

2. Обретоша же (жены) камень отвален от гроба.

3. И вшедша не обретоша телесе Господа Иисуса.

4. И бысть недомышляющимся им о сем, и се, мужа два стаста пред ними в ризах блещащихся.

5. Пристрашным же бывшим им, и поклоншим лица на землю, рекоста к ним: что ищете живаго с мертвыми;

6. Несть зде, но воста: помяните, яко же глагола вам, еще сый в Галилеи.

7. Глаголя, яко подобает сыну человеческому предану быти в руце человек грешник, и пропяту быти, и в третий день воскреснути.

8. И помянуша глаголы Его.

В то время, как римские воины со страхом уходили от гроба Иисуса Христа, жены мироносицы, напротив, приближались к этому гробу. Они шли спокойно, но недалеко от гроба пришли в смущение. Они вспомнили, что ко гробу был привален большой камень, которого они не в состоянии были отвалить. Они сказали друг другу: «кто отвалит нам камень от дверей гроба?». Из этого вопроса можно заключить, что жены не знали о поставленной ко гробу страже, в противном случае, они скорее должны были бы предложить другой вопрос: «как можно проникнуть во гроб, когда его охраняет стража?». Как известно, стража была поставлена в субботу. Этот день жены должны были проводить, по закону, в полном спокойствии; в этот день запрещалась всякая работа и всякое передвижение по маловажному делу. Поэтому богобоязненные жены в этот день не могли посетить гроба и узнать о приставленной ко гробу страже, как думают некоторые²⁶. Евангелист Лука ясно показывает, что жены, похоронив Иисуса Христа, до воскресения не ходили к Его гробу. Возвращшеся (после погребения), говорить евангелист Лука о женах, уготоваша ароматы и миро: и в субботу убо умолчаша по заповеди (остались в покое) Лук. XXIII:56. Но каким образом жены могли забыть о камне, если они знали, что он был привален ко входу гроба? Можно полагать, что забота о приготовлении ароматов поглотила все внимание жен, так что они совершенно забыли о второстепенном деле. Не случается ли подобное и с нами? Как часто, заботясь о каком либо важном деле, мы не обращаем внимания на какие либо мелочи, без которых, однако, трудно бывает обойтись! Таким образом, нет ничего странного в том, что жены забыли о камне, преграждавшем им доступ к телу Иисуса Христа.

Размышляя о том, кого бы найти отвалить камень, жены, взглянувши вперед, вдруг увидали, что камень был отвален от гроба. И воззревша, видеша, повествует евангелист Марк, яко отвален бе камень: бе бо велий зело. Большинство экзегетов (например Бенгель²⁷, де Ветте²⁸, Кюнёль²⁹, Блек³⁰) думают, что выражение евангелиста Марка: бе бо велий зело поставлено для того, чтобы объяснить невозможность удаления камня гроба усилиями одних жен. Вполне соглашаясь с этою мыслию, мы думаем, что упоминание о величине этого камня было здесь необходимо и по другой причине. Жены, как известно, приближались ко гробу утром, когда над долиной распространялся еще туман, когда еще кусты и деревья еле обрисовывались при слабом утреннем свете. В такое время жены с трудом могли бы разглядеть камень, если бы он был мал. Но большой объем камня позволял им ясно видеть, что он не загораживал уже входа гроба, а лежал около него. Увидав, что камень был отвален от гроба, жены пришли еще в большее смущение. По нашим обычаям, удаление камня от гроба составило бы неважное обстоятельство, но у иудеев гробовой камень считался неприкосновенным, и удаление его происходило только в чрезвычайных обстоятельствах. Видя его отваленным, можно было предположить, что с телом Иисуса произошло что-либо особенное. Что же именно? Отрадная мысль о воскресении Иисуса Христа не могла еще возникнуть у жен. Они подумали, что тело Иисуса Христа было кем либо украдено и положено в другом месте. Эта мысль так глубоко запала в душу одной из жен – Марии Магдалины, что она не захотела убедиться наглядно в своем подозрении, а побежала назад, чтобы известить апостолов Петра и Иоанна о случившемся при гробе. (Иоан. XX:2). Вероятно, она думала, что извещенные ею мужи могут скорее отыскать тело Иисуса, чем жены. Другие жены пошли далее и вошли, по свидетельству Марка и Луки, во гроб. Евангелист Матфей точно не говорит об этом. Поэтому некоторые, например, Августин, Евф. Зигабен³¹ думают что, по Матфею, жены сначала не входили во гроб, а остановились пред ним, где на камне увидали ангела. Уже после того, как ангел сказал женам: несть зде...приидите, видите место, идеже лежа Господь, последние вошли во гроб и увидали здесь другого ангела, или того же самого, предварившего их. Но трудно согласиться с тем, что евангелист Матвей говорит о явлении ангела вне гроба: нет никаких оснований думать о подобном явлении. Если в предыдущих 4-х стихах евангелия Матфея говорится о том, что ангел сидел на камне гроба, то из этого еще нельзя заключать о таком же положении ангела во время речи женам, рассказанной в стихе 5-м. Для пришедших ко гробу жен явление ангела имело целью не устрашить их, как стражей, а только объяснить им причину исчезновения тела Господа. На основании слов ангела: несть зде.... приидите видите место, идеже лежа Господь, можно заключать, что ангел находился не вне гроба, а внутри его. Господь, по словам ангела, не здесь, так как Он воскрес; если бы Он не воскрес, то, конечно, Он был бы здесь, т. е., в пещере, а не вне ее. Жены, затем, приглашены были ангелом подойти к нему, чтобы видеть место, где лежало тело Иисуса. Следовательно, ангел находился там, где можно было видеть место, на котором было положено тело Господа, т. е., в пещере. Таким образом, ангел, по Матфею, находился внутри гроба, с чем вполне согласны и другие синоптики. Являющееся при таком решении вопроса недоумение, зачем ангел, по Матфею, приглашает жен придти посмотреть место погребения Иисуса Христа, разрешается через правильное представление гроба Иисуса Христа. Гроб Иисуса Христа не был похож на наши гроба. Он, как показывает большинство древних гробниц, находящихся теперь в Иерусалиме, был высечен в скале. В него вел узкий проход³², к которому примыкала большая пещера; в последней и было положено тело Иисуса Христа. Жены мироносицы сначала вошли в проход и, увидя отсюда ангела, сидящего в пещере, остановились, конечно, вследствие страха пред таким существом. Ангел, видя их испуг, ободрил их и пригласил в пещеру, где было положено тело Иисуса Христа. Этот факт описан у евангелиста Матфея. Евангелисты Марк и Лука подробно не описывают вступления жен во гроб; они говорят только, что жены вошли во гроб и увидели здесь ангела; таким образом, между евангелистами нет ни какого разногласия.

Войдя во гроб, жены, по рассказу евангелиста Луки, заметили двух ангелов, а по рассказам евангелистов Матфея и Марка, одного ангела. Чтобы примирить это кажущееся разногласие, нет нужды прибегать к тому предположению, что одни из жен видели одного ангела, а другие за свое благочестие увидали двух; поэтому в рассказах евангелистов Матфея и Марка, как основанных на свидетельстве первых жен, передается об одном ангеле, между тем в рассказе евангелиста Луки, основанном на показаниях других жен, сообщается о двух ангелах³³. Нельзя принять этого объяснения, так как, кроме собственной произвольности, оно требует других столько же произвольных предположений; при нем, например, нужно допустить, что разность в сказаниях евангелистов зависит от различия рассказов, слышанных ими от жен, и что, следовательно, они писали, тщательно не исследовав дела. Это разногласие лучше всего объясняется характером писаний евангелистов. Евангелисты Матфей и Марк, обыкновенно, не описывают второстепенных подробностей, поэтому они упомянули только об одном ангеле, считая это достаточным для дела, между тем евангелист Лука, любящий рассказывать подробно, упомянул о двух ангелах. Такие разногласия евангелистов встречаются не редко. Вот что пишет относительно этого г. Боголепов: «не обычны ли в наших евангелиях такие разницы между евангельскими повествованиями, которые происходят от не строгой внимательности евангелистов в определении второстепенных, неважных обстоятельств события, каковы указания топографические, хронологические, числовые и нужно ли трудиться над их примирением? Достаточно в этом случае вспомнить историю исцеления Иисусом Христом гадаринских бесноватых (Mф. VIII:28; Марк. V:2; Лук. VIII:27) и иерихонских слепцов (Матф. XX:21–80; Марк. X:46; Лук. XVIII:35), чтобы видеть, как евангелисты, всегда строго согласные в существе дела, расходятся иногда в показании таких вещей, каковы числовые данные»³⁴.

Ангел, по свидетельству евангелиста Марка, имел вид юноши, одетого в белую одежду. Кроме немногих рационалистов, никто не сомневался, что здесь нужно разуметь явление ангела. Известно, что еще в Ветхом Завете ангелы являлись в виде юношей (2Мак. III:26). Этот ангел имел белую одежду – символ чистоты и невинности. По евангелию Луки, жены во гробе увидали двух мужей в блистающих одеждах. Под этими мужами несомненно разумеются ангелы, так как в стихе 23-м этой главы они прямо называются ангелами. В каком пункте пещеры находился ангел, Матфей не указывает, но Марк говорит, что ангел сидел в десных – ἐν τοῖς δεξιοῖς. Этому указанию не противоречит и рассказ Луки о том, что два мужа стаста – ἐπέστησαν – пред женами. Глагол – ἐφίστημι выражает только неожиданное появление и не определяет того, какое положение занимает явившийся, – стоит ли он, или сидит. Сопоставляя рассказ Луки с рассказом Марка, можно заключать, что ангелы, по Луке, сидели. Такое положение указывало на то, что все уже окончилось, так что ангелы могли соблюдать теперь праздничный покой. Ангелы сидели на правой стороне, вероятно, потому, что смертное ложе Господа находилось на правой стороне при входе в пещеру.

Увидав ангелов, жены пришли в смущение. По Матфею, их охватил страх, так что ангел должен был сказать им: не бойтесь: ριὴ φοβεισϑαι. Эту речь ангел говорит, по Матфею, как ответ, как возражение: отвещав же ангел, рече женам – ἀποκριϑεὶς δὲ ὁ ἄγγελος εἶπς γυναἴςί. Речь ангела представляется ответом, возражением потому, что жены про себя спрашивали, что значит явление ангела. Этот вопрос хотя они не высказывали вслух, тем не менее его можно было угадать по выражению их лиц. Евангелист Марк говорит, что жены при виде ангела ужасошася – ἐξεϑαμβήϑησαν³⁵. Слово (ужас) выражает высочайшую степень изумления и ужаса (см. Марк. IX:15). Евангелист Лука не удовлетворяется указанием на страх жен, но описывает еще внешнее движение, сделанное ими: пристрашным же бывшим им, говорит он, и поклоншим лица на землю. Жены не могли смотреть на ангелов потому, что вид их был, как молния и одежды белы, как снег. Кроме того, жены наклонили лица свои из почтения и благоговейного трепета пред высшими существами, пришедшими из другого мира³⁶.

По Матфею и Марку, ангел начинает свою речь словами утешения и одобрения: не бойтеся вы, говорится у Матфея; не ужасайтесь, говорится у Марка. Слово вы здесь не лишнее. «Это слово, говорит Златоуст, с одной стороны, выражает большое уважение, а с другой, указывает на то, что ужасные бедствия ожидают тех, которые дерзнули на сие злодеяние, если т. е. не покаются. Не вам, говорит, надлежит страшиться, а распявшим Его»³⁷. Сказавши женам слово одобрения и утешения, ангел сейчас же объясняет, почему он так дружески может говорить к ним: Вем бо, яко Иисуса распятаго ищете, говорит он, по Матфею. Ангел знает, зачем жены вошли во гроб; ему известно, что они пришли помазать тело своего Учителя, которого любили всей душой. Но Он воскрес и ангел поставлен здесь, что бы объявить об этом женам. Последние не имеют никакого основания опасаться ангела своего Господа: он поставлен не для того, чтобы устрашить их, а для того, чтобы указать путь к Распятому. Евангелист Марк почти одинаково передает эти слова ангела: Иисуса ищете, говорится у него, Назарянина распятаго – Ἰησοῦν ζητεῖτε τὸν Ναζαρηνὸν³⁸ τὸν ἐσταυρωμένον.

Того, кого искали жены, ангел называет не Господом, не Сыном Божиим, а Иисусом Назарянином. Это он делает с тою целью, чтобы жены могли скорее понять его. В это время жены не имели веры в Иисуса Христа, как Сына Божия; Они искали не Господа, не Сына Божия, а человека Иисуса, который пришел из Назарета и пострадал на кресте в Иерусалиме. Распятым ангел называет Иисуса Христа потому, «что не стыдится креста, который есть спасение человеков а основание всех благ». (Феофил. Златоуст). – По Луке, ангелы прежде всего предлагают женам вопрос, в котором слышится порицание их прибытию ко гробу. Что ищите живаго с мертвыми? говорят ангелы женам. Жены заслуживали порицания потому, что думали об Иисусе, как о простом человеке, не могущем воскреснуть из мертвых. Не разумно было искать среди мертвых Того, Кто имеет власть над смертью. Не воскрешал ли Он мертвых? Если Он других возбуждал от смерти, то не ручалось ли это за то, что Он может победить смерть и выйти из гроба? Думать о Нем, как об умершем, не было никакого основания. Этим вопросом жены приготовились к тому, чтобы услышать известие о воскресении Иисуса. Это известие синоптики передают вполне согласно. По Матфею, ангел говорит: несть зде: воста бо – οὐκ ἒστιν ὧδε: ὴγέρϑη γάρ, по Марку: возста, несть зде – ἠγέρϑη οὐκ ἔστιν ὤδε, по Луке: несть зде, но возста – οὐκ ἔστιν ὤδε ἀλλ᾽ ἠγέρϑη. Слово ἠγέρϑη (буквально: он возбужден) подало повод некоторым утверждать, что воскресение Иисуса Христа совершилось по инициативе и силою Бога – Отца. Шлейермахер, например, в своем сочинении: «Христианская вера» (2, 93) замечает по этому поводу: «Воскресение Христа никогда не выставляется свидетельством живущего во Христе Божества, так как оно везде приписывается не Ему, а Богу. Сравн. Деян. II, 24; III, 15; IV, 10; X, 40, Римл. IV, 24; 1Кор. VI, 14; XV, 15; 2Кор. IV, 14. Но это мнение не основательно: Иисус Христос неоднократно приписывает причину своего воскресения Себе Самому, например, говоря однажды о храме тела своего, Он сказал: треми денми воздвигну ю (Иоан. II:19); этим Он, по следующему 22 стиху, предсказывал свое воскресение из мертвых. Подобно этому Иисус Христос говорит в 18 стих. X гл. евангелия Иоанна: аз душу мою полагаю, да паки прииму ю, и область имам паки прияти ю. Сюда могут относиться еще следующие места писания: Матф. XVII:9; Марк. VIII:31; Лук. XXIV:7 и др. Впрочем, нужно заметить, в воскресении Иисуса Христа принимали участие все три лица Пресвятой Троицы. Это видно из тех мест Писания, где Спасителем нашим называется вообще Бог, совершающий наше спасение через Иисуса Христа в Духе Святом, каковы, например, слова апостола: егда благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, ихже сотворихом мы, но по своей Его милости, спасе нас банею пакибытия, и обновления Духа Святаго, егоже излия на нас обильно Иисус Христом Спасителем нашим (Тит. III:4–6). Вот почему об Иисусе Христе сказано: ἠγέρϑη – возбужден. Этим дается указание на то, что в воскресении Его принимали участие все три Лица Пресвятой Троицы.

Объявивши женам о воскресении Господа, ангел для большего доказательства этого указывает на пустой гроб. Несть зде, говорить он, по Матфею, приидите, видите место, идеже лежа Господь. Точно также говорится и у Марка. Самое восстание Иисуса Христа из гроба не могло быть видимо человеком: грешное око человеческое не вынесло бы слияния славы Сына Божия; поэтому самым лучшим доказательством воскресения Его могла служить пустая пещера. Жены смотрели, где полагали тело Господа, знали, что и камень велий был привален к двери гроба. И вот камень отвален и тела Господа несть зде. Где же оно? Мысль о краже его не могла быть допускаема, так как лежащие здесь погребальные пелены и свитый сударь (Иоан. XX:6–7) служили наглядным опровержением этого. Таким образом, при виде пустого гроба жены мироносицы могли твердо убедиться в воскресении Иисуса Христа.

Но ангел, кроме выше изложенного доказательства воскресения Господа, дает сейчас же другое. По свидетельству Луки, два мужа, т. е. ангелы, сказали женам: помяните, якоже глагола вам еще сый в Галилеи, глаголя, яко подобает сыну человеческому предану быти в руце человек грешник, и пропяту быти и в третий день воскреснути. Евангелист Матфей передает это в двух словах: якоже рече. На первый взгляд кажется непонятным, почему ангелы указывают на то, что предсказание Спасителя о своем воскресении произнесено Им в Галилее. Спаситель, как известно, о своих страданиях и воскресении говорил не раз, говорил в Галилее и в Иудее (см. напр. Матф. XVII:23; XXVI:32; Марк. XIV:28; LX:10), почему же ангелы считают нужным указать в этом случае на Галилею? Не потому ли, что Эти жены происходили из Галилеи и, сопровождая Спасителя только в этой стране, могли слышать указанные слова только в Галилее? Но это противоречит евангельским повествованиям, по которым жены сопровождали Спасителя во время Его последнего путешествия в Иерусалим и слышали здесь о Его обещания явиться ученикам по воскресения своем в Галилее (Матф. XXVI:32; Марк. XIV:28 и друг.) Указание на галилейские предсказания можно объяснить тем, что они тверже сохранялись в памяти жен, чем слова, сказанные Господом в Иерусалиме. То, что говорил Спаситель в Галилее, было тщательно обдумано женами. Они в то время не хотели верить этим предсказаниям, они считали их невозможными; однако, скоро должны были несомненно убедиться в истинности слов своего Учителя. Последний был предан в руки грешников³⁹ и бал распят. Таким образом, первая часть предсказаний Иисуса исполнилась, жены имели все основания ждать исполнения второй части этого предсказания. Иисус Христос предсказывал, что Он в третий день после своей смерти воскреснет. Ныне третий день, – и Он воскрес. Не ясно ли, что здесь не должно быть никаких сомнений? Действительно, жены вспомнили слова Спасителя; и помянуша глаголы его, говорит евангелист Лука. Сомнение жен стало переходить теперь в уверенность. Первый луч надежды уже проник в их сердца. Печаль жен стала мало по малу переходить в радость. Теперь женам ничего более не оставалось делать, как пойти к апостолам, чтобы, при совместном обсуждении случившегося, дойти до твердой веры в воскресение Иисуса Христа. Действительно, ангелы посылают их теперь к апостолам. Но идите, говорят они, по Марку, рцыте ученикам его и Петрови, яко варяет вы в Галилее: тамо Его видите, якоже рече вам. Евангелист Матфей передает эти слова с некоторыми изменениями, хотя совершенно согласно с Марком. И скоро шедше, говорится у Матфея, рцыте ученикам Его, яко воста от мертвых: и се варяет вы в Галилеи: тамо Его узрите. Се, рех вам. Жены должны были скоро идти от гроба с тою целью, конечно, чтобы поскорее сообщить ученикам радостную весть о воскресении Господа. Под учениками разумеются здесь, главным образом, апостолы: они имели полное, право получить известие о воскресении Иисуса Христа прежде всего. С другой стороны, приглашение идти в Галилею могло касаться только апостолов, а не всех последователей и спутников Иисуса Христа. По Марку, ангел повелевает женам сообщить о воскресении Господа ученикам его и Петру. Спрашивается, почему Петр ставится как бы отдельно от учеников? Католические писатели думают, что особенное упоминание о Петре подле апостолов указывает на преимущество его пред прочими апостолами. По их мнению, Петр был князем апостолов, поэтому ангел одного только его и называет по имени⁴⁰. Но с этим мнением нельзя согласиться. Если бы Петр был князем апостолов, то имя его стояло бы перед словом учеником. Между тем, Петр упоминается ангелом после других учеников, как такой, о принадлежности которого к обществу апостолов не сказано ничего определенного. Гораздо основательнее другое мнение, которое в упоминании Петра видит необходимое для последнего утешение. Как известно, на тайной вечери Господь, предсказывая ученикам, что все они в эту ночь соблазнятся о Нем, дал апостолу Петру особое предсказание, что он трижды отречется от Него. (Матф. XXVI:31–34; Марк. XIV:27–30 и др.). Предсказание Господа исполнилось: апостол Петр трижды и даже с клятвою отрекся от Него (Матф. XXVI:69–74). «Так как Петр отрекся, то если бы жены сказали, что им велено известить только учеников, он сказал бы: я отрекся, следовательно, уже не ученик Его, а потому Господь отверг меня и возгнушался мною; поэтому ангел присовокупил: и Петрови, дабы не смутился Петр тою мыслию, что будто он не удостоен и слова, как отрекшийся и потому уже недостойный быть в числе учеников»⁴¹.

По сказаниям Матфея и Марка; ангелы сказали женам, чтобы апостолы шли в Галилею, где Господь намерен был явиться им. Между тем, по другим евангельским сказаниям, Господь явился ученикам своим несколько раз в Иерусалиме, прежде чем они пошли в Галилею (Марк. XVI:2–12–14; Лук. XXIV:13–35 и друг.). Если Иисус Христос намерен был явиться в Иерусалиме, то для чего Ему нужно было посылать апостолов в Галилею? На это нужно сказать, что иерусалимские явления не могли исключать галилейских. Галилея, как известно, была по преимуществу местом деятельности Иисуса Христа и в ней было более последователей Его, чем в Иудее. Понятно, что в Галилее могло видеть Его большее число последователей, чем в Иудее; несомненная истина Его воскресения могла быть засвидетельствована большим числом лиц, и явление Его могло привести к Нему большее число верующих. Далее, нужно принять во внимание, что Господь по воскресении являлся ученикам для подробного разъяснения того, что раньше говорил кратко (Деян. 1, 3). По этому необходимо было избрать удобное место для явлений. Но какое место могло быть более удобным для продолжительных бесед, как не тихая Галилея, где Господь мог спокойно беседовать с учениками своими и всеми вообще верующими в Него, не возбуждая негодования и преследования со стороны врагов? И до страданий своих Господь преимущественно проповедовал в Галилее, избрав для этого определенные места. Галилея, затем, была родиною Его учеников; по этому последние могли иметь здесь средства к жизни более надежные, чем в Иерусалиме. Вот почему ангел указывает на Галилею, как на преимущественное место явлений Господа. Его слова, однако, не исключали иерусалимских явлений. Если ангел не упоминает о них, то это обусловливаюсь тем, что Иисус Христос ранее не говорил о явлениях в Иерусалиме, тогда как о галилейских явлениях он говорил неоднократно (Матф. XXVI:32; Марк. XIV:28 и друг.). Явления Господа в Иерусалиме необходимы были для того, чтобы ученики убедились в Его воскресении и пошли в Галилею. Одного свидетельства ангела о воскресении Господа недостаточно было, чтобы утешить учеников и не дать погаснуть их вере в Иисуса. Мы же надеяхомся, говорят, например, эммаусские спутники, – ученики Господа, яко сей есть хотя избавити израиля: но и над всеми сими третий сей день есть, отнелиже сия быша (Лук. XXIV:21). Вот состояние учеников даже после того, как жены сказали им о явлении ангела и о воскресении Иисуса! Их надежда на избавление Израиля Иисусом Христом оставила их, даже несмотря на то, что жены сказали им о явлении ангелов и о воскресении Иисуса. Ученики по прежнему были несмысленны и косны сердцем, чтобы уверовать в Него. Вера учеников была подобна потухающему светильнику; этот светильник угас бы, если б Господь своими явлениями не возжег его ярким пламенем.

Оканчивая свою речь к женам, ангел говорит: се рех вам. Это выражение можно сравнить со словами: истинно, истинно говорю вам. То, что ангел говорил женам, есть несомненная истина: его устами говорил Сам Бог. Жены должны были верить его словам, так как не имели никаких оснований сомневаться, в сказанном им.

Действительно, по свидетельству Матфея и Марка, жены мироносицы в точности исполнили приказание ангела: они, выйдя из гроба, побежали к апостолам: и изшедше скоро от гроба, пишет евангелист Матфей, со страхом и радостию велиею, текосте возвестити учеником его. Быстрому уходу много способствовало еще их душевное настроение. По Матфею, они испытывали страх и радость, по Марку – трепет и ужас (имяше же их трепет и ужас). Страх и ужас напал на них от неожиданного явления ангелов. Этот страх был продолжением того страха, который охватил их при вступлении во гроб. Теперь, после чудных речей ангела, этот страх усилился до высочайшей степени, «как обыкновенно бывает подобное при чрезвычайных видениях; состояние страха и трепета овладевает сердцем, когда окончится видение»⁴². Радость жен происходила оттого, что они услышали радостную весть о воскресении Иисуса Христа. Впрочем, евангелист Марк опускает замечание о радостном настроении жен; поэтому вполне справедливо некоторые экзегеты говорят, что чувство радости было погребено у жен под ощущениями ужаса⁴³. «Если Матфей сказал, пишет Евфимий Зигабен, что жены испытывали страх и радость, а Марк, что их объял трепет и ужас, то в этом нет противоречия. Трепет явился у них от страха, а относительно радости Марк умалчивает; может быть, обозначил её словом – ужас, потому что она может иногда перейти в ужас⁴⁴. Таким образом, жены испытывали и страх и радость, в этом нет ничего удивительного: такое настроение случается нередко. Уже древние знали о таком настроении, например Виргилий⁴⁵. Под влиянием такого настроения жены, по Марку, никомуже ничтоже реша: бояхубося. Спрашивается, долго ли продолжалось молчание жен? Нет сомнения, что жены, придя домой, все рассказали апостолам, так как они не осмелились бы ослушаться приказания ангелов. На это ясно указывают слова святого Луки: возвестиша (жены) вся (случившееся при гробе) единому надесяте и всем прочим (Лук. XXIV:9), и сам святой Марк дает право думать, что жены, пришедши домой, рассказали обо всем апостолам (Марк. XVI:10). Значит, они никому ничего не говорили по выходе из гроба, на пути. Отсюда открывается неправильность того объяснения, будто жены не осмелились ничего сказать в ответ ангелам (Августин): они никому ничего не сказали, уже оставив гроб, изшедше. Неправильно также объяснять эти слова в том смысле, что жены никому из стражей гроба ничего не сказали. В это время последних уже не было при гробе; после испуга, вследствие землетрясения, все воины немедленно разбежались. И так естественнее всего думать, что жены молчали во время бегства от гроба; так как это бегство было уже возсиявшу солнцу, то на пути могли встречаться знакомые и спрашивать жен о причине их смущения. Но жены им ничего не говорили. Причиною этого служил страх. Известно, что под влиянием сильного страха человек не в состоянии бывает выговорить слова. Только через некоторое время, когда человек придет в себя, он может рассказать о случившемся с ним. Это то психическое настроение и разумеет святой Марк в словах: никомуже ничтоже реша: бояхубося.

Путешествие апостолов Петра и Иоанна ко гробу воскресшего Господа

Лука XXIV, 24

12. Петр же востав тече ко гробу, и приник виде ризы едины лежаща: и отиде, в себе дивяся бывшему.

Иоанна, 1–10. XX

1. Во едину же от суббот Мария Магдалина прииде заутра, еще сущей тме, на гроб, и виде камень взят от гроба:

2. Тече убо и прииде к Симону Петру и к другому ученику, его-же любляше Иисус, и глагола има: взята Господа от гроба, и не вем где положиша Его.

3. Изыде же Петр и другий ученик, и идяста ко гробу:

4. Течаста же оба вкупе: и другий ученик тече скорее Петра и прииде прежде ко гробу,

5. И приник виде ризы лежаща: обаче не вниде.

6. Прииде же Симон Петр вслед его, и вниде во гроб, виде ризы едины лежаща,

7. И сударь, иже бе на главе Его, не с ризами лежащ, но особ свит на единем месте.

8. Тогда убо вниде и другий ученик, пришедый прежде ко гробу, и виде и верова:

9. Не убо ведяху писания, яко подобает Ему из мертвых воскреснути.

10 Идоста же паки к себе ученика.

В то время, как жены Мироносицы поспешно уходили от гроба Господня, два ученика Иисуса Христа Петр и Иоанн, напротив, быстро приближались к этому гробу. Эти ученики получили неожиданное известие от Марии Магдалины, что от гроба Господня был отвален камень⁴⁶. Мария Магдалина, как нам уже известно, отправилась ко гробу Господа вместе с другими женами, но увидя, что от гроба был отвален камень, она не пожелала идти далее, а поспешно побежала к ученикам Петру и Иоанну сообщать им такое чрезвычайное известие. Вероятно, она думала, что эти мужи по горячим, так сказать, следам могут скорее отыскать тело Иисуса, которое, по ее мнению, было кем-нибудь украдено. Тече убо, пишет евангелист Иоанн, и прииде к Симону Петру и к другому ученику, его же любяше Иисус. Симон Петр известнейший из Апостолов. Он был родом из Вифсаиды, по роду занятий был рыбарь (Лук. V:1–3 и друг.); под другим учеником, которого любил Иисус, нужно разуметь Иоанна Богослова, писателя 4-го евангелия. Это видно из снесения этого места с другими местами этого евангелия, где под учеником, егоже любляше Иисус, разумеется Иоанн Богослов (см. XIII, 23; XIX, 26). На вопрос, почему Мария Магдалина побежала к этим именно ученикам, даются различные ответы. Некоторые (напр. Lange) думают, что Мария встретила этих учеников на пути. Горячая любовь к Господу побудила будто бы этих учеников рано утром этого дня пойти ко гробу Господа вслед за женами⁴⁷. Но этого мнения нельзя допустить: слово прииде – ἔρχεται указывает не на случайную встречу этих лиц, а на тщательный розыск их⁴⁸. Прибытие Марии Магдалины к этим апостолам легко объясняется из ближайшего отношения этих лиц к Иисусу Христу. Они вместе с Иаковом Заведеевым были самыми любимыми учениками Господа и, конечно, сами имели горячую любовь к Нему. Мария Магдалина, зная это, и отправилась к ним. Она не без основания полагала, что эти ученики примут самое деятельное участие в розыске тела Иисуса, и действительно, она не обманулась.

Придя к Петру и Иоанну, Мария Магдалина говорит им: взяша Господа от гроба и не вем – ὁίδαμεν – где положиша Его. Мария Магдалина ничего не говорит об удалении камня от гроба и о том, что гроб был открыт. Она пропускает это, так как хочет немедленно высказать главное: взяша Господа. Замечательно, что она высказывает это не как догадку, не как предположение, а как факт, в действительности которого не сомневалась ни она, ни другие жены. Для нас может показаться странною их уверенность, не основанная на твердых данных; но для Марии Магдалины и ее спутниц открытый гроб служил ясным доказательством удаления тела Иисуса Христа. В самом деле, не знали ли они о той глубокой вражде, какую питали к Иисусу Христу фарисеи и первосвященники? Ненависть этих лиц к Иисусу не могла ли побудить их к осквернению Его тела? Если камень был удален, то очевидно, что враги уже исполнили свое намерение; они обесчестили тело Его и положили в другом месте, быть может, даже со злодеями. Таким образом, под теми лицами, которые взяша Господа, нужно разуметь врагов Иисуса Христа, а не учеников Его, как думают некоторые (Бенгель⁴⁹, Кюнель⁵⁰ и другие). Если бы Мария Магдалина думала, что тело Иисуса Христа было взято учениками, то она не стала бы так сильно беспокоиться. У нее не было бы причины волноваться и бежать к Петру и Иоанну; она спокойно пошла бы к ним, что бы расспросить их о месте погребения Иисуса Христа. Теперь же она сильно беспокоится, так как не знает, где положено тело Господа: не вем⁵¹, говорит она, где положиша Его. Слово вем показывает, что не одна Мария Магдалина ходила ко гробу Иисуса Христа, что не одна она удостоверилась в похищении тела Иисусова. Из этого указания апостолы Петр и Иоанн могли заключить, что известие Марии Магдалины о похищении тела Иисусова – не ложно, они должны были верить словам ее и употребить зависящие от них меры к розыску тела Господа. – Узнав о том, что тела Иисусова нет во гробе, Петр и Иоанн немедленно пошли на место происшествия. Изыде же Петр и другий ученик, говорит евангелист Иоанн, и идяста ко гробу. О путешествии Петра ко гробу говорится еще в евангелии Луки: Петр же востав тече ко гробу, и приник виде ризы едины лежаща: и отиде в себе дивяся бывшему (XXIV, 12). На первый взгляд кажется, что евангелист Лука разногласит с Иоанном: по Луке, ходил ко гробу один только Петр и притом тогда уже, когда получил известие от жен мироносиц о явлении ангелов при гробе⁵². Между тем, по Иоанну, пошли ко гробу два ученика Петр и Иоанн вследствие сообщения Марии Магдалины об удалении камня от гроба. Но если мы обратим внимание не на один 12-й стих XXIV главы евангелия Луки, а на всю эту главу, то мы увидим, что, и по Луке, ходил ко гробу не один Петр.

Эммаусские спутники говорят Господу: и идоша неции от нас ко гробу и обретоша тако, якоже и жены реша (Лук. XXIV:24). Значит, не один только Петр ходил ко гробу, но и другие. В числе этих непременно должен был находиться и евангелист Иоанн: горячая любовь к Иисусу Христу должна была побудить его идти ко гробу. Если Лука не упоминает об Иоанне подле Петра, то это произошло вследствие того, что он не хотел писать подробно об этом путешествии апостолов. Он хотел только указать, что не только жены мироносицы, но и некоторые из апостолов нашли гроб Иисуса Христа пустым; от этого произошло и то, что сообщение о путешествии Петра ко гробу приводится Лукою уже после указания о приходе жен мироносиц в Иерусалим.

Выйдя из дома, Петр и Иоанн течаста – ἓτρεοχν – оба вкупе: и другий ученик (Иоанн) тече скорее Петра и прииде прежде ко гробу. Оба апостола желали как можно скорее достигнуть гроба Господа; поэтому они побежали к нему. Нельзя, конечно, думать, что Петр и Иоанн бежали в течение всего пути: этот путь был довольно длинным, так что апостолы не имели сил бежать всю дорогу. Евангелист указывает только на то, что апостолы шли ко гробу очень скоро и в течение некоторого времени даже бежали. Иоанн был моложе Петра, вследствие чего прибежал ко гробу скорее. Некоторые (напр. Лютард⁵³) думают что Петр мог отставать от Иоанна вследствие психического потрясения Петр, как известно, три раза отрекся от Иисуса Христа; это отречение потрясло его душу до самого основания. Он горько печалился о своем грехе. Эта скорбь, по мнению Лютардта, парализовала физические силы Петра, так что он не мог бежать так быстро, как Иоанн. Это объяснение можно признать довольно основательным. Мы знаем из психологии, что душевное расстройство имеет большое влияние на физические силы человека. Печаль ослабляет человека, тогда как радость поднимает его энергию⁵⁴. Это засвидетельствовано многими фактами. В виду этого мы имеем полное право предполагать, что Петр отстал от Иоанна не только вследствие того, что был старше последнего, но и вследствие печали о своем отречении от Иисуса Христа⁵⁵.

Иоанн, придя ко гробу Иисуса Христа, не вошел в него: и приник виде ризы лежаща, обаче не вниде. Иоанн через проход, который вел во гроб, взглянул только на то место, где было положено тело Иисуса Христа и увидел здесь ризы – ὀϑόνια. Этими ризами было обвито тело Иисуса (Иоан. XIX:40). Странно, почему Иоанн, прибежавши ко гробу, не вошел в него. Он спешил идти к нему, опередил Петра, и вот, когда достиг места своего путешествия, медлит войти; ничто не препятствует ему тотчас же осмотреть гроб, но он дожидается Петра, чтобы за ним уже войти во гроб. (Иоан. XX:8). Католические писатели думают, что Иоанн не решался войти во гроб прежде Петра потому, что признавал первенство последнего. Мы находим это объяснение приматства Петра очень странным. Если бы Иоанн признавал первенство Петра, то ему не зачем было бы бежать скорее Петра, так как он знал бы, что ранее Петра ему нельзя осматривать гроба, следовательно, он бежал бы только для того, чтобы бездействовать около гроба. – По другому мнению⁵⁶, Иоанн не вошел во гроб вследствие уважения иудейского закона о чистоте. Как известно, евреи не должны были прикасаться к трупам умерших. Прикоснувшийся должен был очиститься. Иоанн, уважая иудейский закон, не желал будто бы осквернять себя могильным воздухом и прикосновением к пещере мертвеца. Но с этим также нельзя согласиться Не должен ли был Иоанн подражать своему учителю Иисусу Христу? Последний, как известно, не считал скверною прикасаться ко гробу сына Наинской вдовы (Лук. VII:14); Он брал даже за руку умершую дочь Иаира (Лук. VIII:54). Замедление Иоанна около гроба лучше всего можно объяснить робостью его, страхом, который бывает со всяким человеком в уединенном месте. Этого объяснения держится большинство экзегетов⁵⁷ как русских, так и иностранных.

Скоро после Иоанна пришел ко гробу Петр. Евангелист Лука рассказывает, что Петр приник виде ризы едины лежаща: и отиде. Евангелист Иоанн рассказывает гораздо подробнее об этом. По свидетельству его, Петр вниде во гроб и виде ризы едины лежаща, и Сударь, иже бе на главе Его, не с ризами лежаща но особ – χωρις⁵⁸ свит на едином месте. Подобно Иоанну, Петр сначала только наклонился, чтобы через узкий проход осмотреть гроб, и увидел погребальные пелены Иисуса Христа. Затем Петр, как более смелый, вошел через проход в самую пещеру. В последней в это время было уже достаточно света. Кроме пелен, Петр увидал здесь еще сударь. Этим именем обыкновенно называли платок, которым отирали пот с лица и покрывали голову от палящих лучей солнца. Этот платок употреблялся еще и для других целей, например, в него завертывали некоторые вещи (Лук. XIX:20). Таким платком была покрыта и глава Иисуса Христа. Платок этот лежал не с пеленами, но отдельно от них и притом свитым, т. е. сложенным в несколько рядов. В каком положении находились пелены Иисуса Христа, не сказано в евангелиях. Можно предполагать, что и они были сложены, так как на месте воскресения Иисуса Христа не мог находиться какой – либо беспорядок. Такое положение пелен и головного платка самым убедительным образом свидетельствовало, что тело Иисуса Христа не было кем-либо украдено, или взято. «Ибо, если бы кто переложил тело, пишет блаженный Феофелакт, тот не обнажил бы его и если бы кто украл, тот не позаботился бы свивать плат и класть отдельно на особом месте, но взял бы тело просто, как было можно. Посему евангелист предварительно сказал, что тело Христово погребено было со многою смирною, которая не хуже смолы приклеивает пелены к телу, чтобы мы когда услышим, что плат лежит на особом месте, нисколько не верили тем, которые говорят, будто тело Христово украдено. Ибо вор не был бы так глуп, чтобы на дело излишнее употреблять столько времени и столько старания и не подозревать, что чем более будет им заниматься, тем скорее может быть пойман»⁵⁹. Кто привел в порядок пелены и плат Иисуса Христа, не сказано у евангелистов. Некоторые, например Бенгель⁶⁰, думают, что это было сделано ангелами. Мысль, конечно, хорошая, но решительно ее нельзя высказывать. Вполне возможно, что Сам Воскресший, освободив себя от пелен и плата, одним мановением привел эти вещи в порядок.

Спустя немного времени после Петра вошел в пещеру и Иоанн. Быть может, он приглашен был в пещеру Петром. Эту мысль высказывает святой Златоуст. «Пламенный Петр, пишет он, вошел внутрь гроба, рассмотрел все с тщательностью и, увидев нечто более, пригласил и его (Иоанна) посмотреть⁶¹. Войдя во гроб, Иоанн увидел тоже, что видел Петр. Тогда убо вниде и другий ученик, повествует евангелиста, пргшедый прежде ко гробу и виде и верова. Не у бо ведяху писания, яко подобает ему из мертвых воскреснути. Спрашивается, чему поверил Иоанн? Августин, Феофилакт, Григорий Двоеслов и некоторые другие⁶² думают, что Иоанн поверил известию жен Мироносиц о перенесении тела Иисуса Христа в другое место. «Тогда и Иоанн, войдя после Петра, пишет Феофилакт, увидел погребальные пелены, лежащие отдельно (одни от других) и уверовал не тому, что Господь воскрес, а тому, что Его украли. Он поверил словам Марии, что взяли Господа. Почему же он поверил Марии, а не помыслил о воскресении? Потому, что они еще не знали писания, что Ему надлежит воскреснуть из мертвых, и поверили Марии, подозревавшей похищение и переложение тела»⁶³. Это мнение не основывается на несомненных данных. Оно основывается, главным образом, на замечании евангелиста, что ученики в то время еще не знали, т. е., не понимали Писания и потому не могли придти к мысли о воскресении Иисуса Христа. Можно согласиться с тем, что ученики в то время еще не понимали Писания, т. е. ветхозаветных пророчеств об Иисусе Христе (сравн. Лук. XXIV:27). Но из этого еще не следует, что они не могли иметь мысли о воскресении Господа. Не говорил ли Иисус Христос и притом неоднократно, что Ему надлежит пострадать, быть убиту и в третий день воскреснуть (Лук. XVIII:31, и др.)? Эти многократные предсказания не могли ли привести учеников к мысли о Его воскресении – особенно при виде пустого гроба? Мы узнаем, что даже первосвященники и фарисеи вспоминали о этих предсказаниях и думали, что ученики могут воспользоваться ими для своих целей (Мф. XXVII:64). Таким образом, ученики могли думать о воскресении своего Учителя. Войдя во гроб, апостолы Петр и Иоанн увидали погребальные пелены Иисуса Христа и сударь, слаженный в порядке. Это обстоятельство исключало мысль о похищении тела Иисусова. Иоанн понял это и уверовал, что Иисус Христос воскрес. Но Петр, опечаленный своим троекратным отречением от Господа, не мог придти еще к радостной вере в воскресение своего Господа. Для оправдания его сомнения евангелист и делает добавление, что ученики в то время еще не понимали Писания. Это добавление нужно было и для того, чтобы выяснить вопрос, почему Иоанн при виде пустого гроба сразу не уверовал в воскресение Господа. Это объяснение слов: и виде и верова – самое естественное. – Мысль, что Иоанн поверил словам Марии о перенесении тела Иисуса, ведет к неразрешимым недоумениям. В самом деле, разве Петр и Иоанн не могли поверить словам Марии еще в то время, когда увидали камень отваленным от гроба? Решительно же они должны были увериться в словах Марии в то время, когда наклонились во гроб и увидели на месте погребения Иисуса одни только погребальные пелены. Таким образом, для приобретения полной уверенности в исчезновении тела Иисуса им не нужно было входить во гроб. Далее, при таком объяснении очень странно, почему евангелист делает замечание, что только один, Иоанн поверил словам Марии. При виде пустого гроба словам Марии об исчезновении тела Иисуса должны были поверить оба ученика. В виду всего сказанного необходимо полагать, что Иоанн уверовал в воскресение Господа. Этого объяснения держались многие отцы церкви и западные ученые, например, Кирилл Александрийский, Златоуст, Иероним, Евфимий, Зигабен, Люкке, Ольсгаузен, Годе, Лютардт, Кейль, Небе⁶⁴ и другие. Из русских ученых этого мнения держатся: Митрополит Филарет, епископ Михаил, архиепископ Иннокентий, протоиерей А. Горский. Особенно хорошо рассуждает по этому вопросу первый. Вот что пишет он в «слове в неделю о Фоме»: «Все апостолы видели Господа, но до невероятности уничижительно было бы для их освященного собора, если бы не было между ними ни одного, которому бы принадлежало возвещаемое Господом преимущественное блаженство – не видеть и веровать. Не желаем видеть и не дерзаем воображать вас Богоблаженные апостолы лишенными какого либо блаженства верующих. Явите же нам вы сами, кто из вас блаженный не блаженный и веровавший? Смотрите братия, не сие ли самое открывает нам евангелист Иоанн, когда, повествуя о посещении гроба Господня в утро воскресения двумя учениками, пишет: вниде и другий ученик, пришедый прежде, и виде, и верова. Что видел он по входе во гроб? Без сомнения тоже, что видел первый ученик, именно Петр; виде ризы едины лежаща. А чему поверил? Тому ли, что пред тем возвестила Магдалина: взяша Господа от гроба и не вем где положиша Его? Но чему тут было верить? Тут нет никакой сокровенной истины, и одно явное неведение. Чему же поверил ученик, его – же любляше Иисус? Догадываюсь, и, думаю по необходимости, должен догадываться, что в ту минуту, как он, вступив во гроб, виде ризы едины лежаща, необыкновенно живая любовь необыкновенным образом возбудила в нем веру; легкая мысль, что нельзя было представить случая, по которому бы ризы, обвивавшие тело Господне с мастию, могли отделиться от мертвого тела, подала ему великую мысль о воскресении; он не видал ничего более, как отсутствие погребенного Иисуса из гроба; но в глубине любящего сердца ощутил, что живет возлюбленный, несмотря на то, что к верованию в воскресение Его даже познанием Писания не был приготовлен: виде и верова: Не убо ведяху писания, яко подобает ему из мертвых воскреснути»⁶⁵. В дополнение к этим словам Филарета нелишне привести следующее рассуждение об этом Иннокентия, архиепископа Херсонского: «Иоанн поверил, пишет он, не словам Магдалины, говорившей, что тела Иисусова нет во гробе – как изъяснили сию веру некоторые (Августин, Калмет), ибо этому он не мог не верить и прежде без входа в пещеру, видя, что тела нет в ней, – а самому воскресению Учителя: то есть, особенное положение одежд погребальных на него так сильно подействовало, что пробудило сильную мысль о воскресении. Говорим мысль, ибо твердой веры еще не было: потому впоследствии и будет сказано не раз евангелистами о всех учениках, что они сомневались о воскресении, доколе не были убеждены явлениями Воскресшего⁶⁶.

Осмотревши гроб, Петр и Иоанн пошли домой. У каждого из них были разные мысли. Один верил, хотя и нетвердо, что Иисус Христос воскрес, другой – Петр недоумевал по поводу случившегося; он, по Луке, отиде в себе дивяся бывшему ἀπῆλϑε πρὸς ἑαντὸν ϑαυμάζων τὸ γεγονός. Luther, Grotius и некоторые другие относят πρὸς ἑαντὸν ϑαυμάζων и говорят, что Петр удивлялся в своем сердце⁶⁷. Но по нашему мнению более правы те, которые относят πρὸς ἑαντὸν к ἄπῆλϑε⁶⁸. Слово ϑαυμάζων не нуждается в добавлении πρὸς ἑαντὸν, так как всякому понятно, что удивляться можно только в душе. Между тем, при ἀπῆλϑε πρὸς ἑαντὸν является необходимым дополнением. Этим выражается, что Петр и Иоанн пошли к себе, то есть, домой. Человек в своем доме всегда бывает тем, чем он есть на самом деле; он не имеет нужды притворяться и рисоваться. В своем доме человек живет по своим вкусам; все приспособлено здесь к его привычкам и склонностям. Вот почему слово – πρὸς ἑαντὸν может заменять слово – домой. Эта замена часто употребляется и теперь в нашем разговорном языке. Нередко можно слышать, что такой то человек пошел к себе, т. е. в свой дом. Соединение πρὸς ἑαντὸν с ἀπῆλϑε встречается и у семидесяти (Числ. XXIV:25).

Евангелист Иоанн не удовлетворяется прибавкою к ἀπῆλϑε одного только слова πρὸς ἑαντὸν; он вставляет между ними еще πάλιν, идоста же, говорит он, паки к себе ученика – ἀπῆλϑον οὖν πάλιν πρός ἑαυτούς οί μαϑηταί. У Геродота и у некоторых греческих писателей πάλιν – значит: опять, снова; это значение удержано в славянских и русских переводах. Таким образом, это слово при таком значении дает повод заключать, что рассказанное путешествие апостолов было вторичным в этот день. Но это решительно противоречит повествованиям евангелистов, по которым Петр и Иоанн ходили ко гробу в этот день только один раз. Поэтому слово πάλιν лучше принимать в другом значении, именно, в значении: назад. С подобным значением это слово употребляют Гомер и Гезиод. Это слово с таким значением является здесь вполне уместным. Евангелист словом πάλιν усиливает ту мысль, что ученики не остались при гробе, а пошли назад, домой.

Петр и Иоанн не стали предпринимать каких либо мер для отыскания тела Иисусова, так как догадались, что здесь не могло быть похищения тела. Иоанн, при том, уверовал в воскресение своего Господа. Его вера, однако, была очень слаба. Он не в состоянии еще был проповедовать о воскресении Господа. Его вера нуждалась в укреплении явлениями Воскресшего, и мы увидим, что это случилось в тот же день.

Матф. XXVIII, 8–10; Марк. XVI, 9–11; Лук. XXIV, 9–11, Иоан. XX, 11–18Марк. XVI:9

9. Воскрес же Иисус за утра в первую субботу, явися же прежде Марии Магдалине, из неяже изгна седмь бесов.

Иоан. XX:11–17

11. Мария же стояше у гроба вне плачущи: якоже плакашеся, приниче во гроб,

12. И виде два ангела в белых ризах сидяща, единаго у главы и единаго у ногу, идеже бе лежало тело Иисусово.

13. И глаголаста ей она: жено, что плачешися; глалола има, яко взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его.

14. И сия рекши обратися вспять и виде Иисуса стояща, и не ведяше, яко Иисус есть.

15 Глагола ей Иисус: жено, что плачеши; кого ищеши; она же мнящи, яко вертоградарь есть, глагола Ему: господи, аще ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возму Его.

16. Глагола ей Иисус; Марие. Она же обращшися глагола Ему: раввуни, еже глаголется, учителю.

17. Глагола ей Иисус: не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу моему: иди же ко братии моей и рцы им: восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему.

Когда Петр и Иоанн уходили от гроба Господня домой, к нему в это время опять приближалась Мария Магдалина. Придя ко гробу, она стала плакать. Мария же стояше у гроба, повествует евангелист Иоанн, вне плачущи⁶⁹. Для нас нисколько не удивительно, что она снова пришла ко гробу Иисуса Христа. Мы знаем, что она пламенно любила Господа. Последний оказал ей великое благодеяние, именно, исцелил ее от тяжкой болезни. Почувствовав себя здоровою, Мария Магдалина стала питать величайшую благодарность и любовь к Господу. Вследствие такой любви Мария Магдалина не могла бы успокоиться, пока не было бы найдено похищенное, по ее мнению, тело Господа. Она стоит у открытого гроба Иисуса Христа и плачет. Во гроб она не вошла, так как вид пустого гроба еще более мог усилить ее скорбь. При гробе никого не было. Жены мироносицы и апостолы Петр и Иоанн приближались в это время уже к городу Иерусалиму. По всей вероятности, Мария Магдалина никого из них не встретила при вторичном путешествии. Если бы она встретилась с женами, или с апостолами, то она не так бы горько плакала и скорбела. Жены рассказали бы ей о явлении ангелов, и о радостном известии, полученном от них. Петр и особенно Иоанн могли возбудить в ней радостную надежду на воскресение Господа. То обстоятельство, что Мария не встретила никого из этих лиц на пути, произошло, вероятно, вследствие того, что жены и апостолы пошли от гроба другою дорогою. С этим согласны почти все экзегеты древнего и нового времени⁷⁰.

Проливая слезы, Мария Магдалина наклонилась ко гробу, чтобы еще раз взглянуть на то место, где лежало тело Иисусово. Она увидела здесь двух ангелов, в белых ризах сидяща. Спрашивается, почему апостолы Петр и Иоанн не видели этих ангелов? Нельзя полагать, что они не разглядели их. Если апостолы рассмотрели, что сударь был свить, то как же они не могли увидать ангелов в белых одеждах? Нужно думать, что апостолы не удостоены были видения ангелов за неполноту любви к Господу. Любовь Марии Магдалины к Господу была в это время сильнее любви апостолов. Мария, исполненная любви к своему Учителю, еще на рассвете отправилась ко гробу Его, чтобы помазать тело Его и затем в то время, как Петр и Иоанн пошли домой, Мария Магдалина не оставила гроба Господня. За такую пламенную любовь к Господу Мария Магдалина и удостоена была явления ангелов. Хорошо говорит об этом святой Григорий Двоеслов: «Сила доброго дела, пишет он, состоит именно в постоянстве, и голосом Истины изрекается: претерпевый же до конца, той спасен будет (Матф. X:22; XXIV:13). И заповедью закона повелевается приносить хвост жертвы (Лев. III:9 по Вульгате), потому что хвост есть конец тела; и тот хорошо приносит жертву, кто жертвоприношение доброго дела доводит до конца надлежащего действия»⁷¹. Мария, однако, не думала, что видит пред собою ангелов. Это можно заключать из того, что она нисколько не удивилась и не ужаснулась при виде их. Между тем никакое человеческое существо не может спокойно взирать на небожителей. Все лица, которым являлись ангелы, приходили в присутствии их в страх. (Матф. XXVIII:5; Лук. I:12; I:30 и др.). Горе Марии было так велико, что она не могла сообразить, что перед нею находятся не люди, но ангелы. Ангелы эти имели белые одежды – знак чистоты и невинности. Они сидели, показывая этим, что теперь настал праздник, во время которого нужно соблюдать покой. Ангелы находились внутри пещеры, и, притом, не друг подле друга: один сидел подле того места, где покоилась глава Иисуса Христа, а другой там, где находились ноги Его. Такое положение ангелов указывало на то, что тело Иисуса Христа находилось от главы до ног под защитою Бога и Его слуг⁷².

Увидав ангелов, Мария Магдалина не переменила своего положения. Она продолжала плакать. Между тем уже самый вид ангелов показывал ей, что теперь не место рыданиям и слезам: белая одежда ангелов, по мнению Златоуста, показывала великую радость и веселие. Мария должна была бы сейчас же спросить ангелов, где находилось тело Иисуса. Но она медлит. Ангелы, видя ее глубокую скорбь, сами начинают разговор с ней. Жено, что плачешися? говорят они. В этом вопросе слышится участие к ее великому горю, и вместе с тем дается намек на то, что теперь нет никакой причины плакать. Плач ее был не понятен ангелам. Если гроб был пуст, то это, по их вещанию, нисколько не может служить причиною ее плача. Зачем она воображает, что тело Иисуса было похищено врагами? Не говорил ли Иисус Христос, что Он в третий день воскреснет? Ангелы имели основательную причину упрекнуть ее в неприличии: разве можно было плакать там, где должно было радоваться? Однако, они воздерживаются от этого. Горе Марии пробуждает у них сострадание к ней и желание утешить её. На вопрос ангелов Мария отвечает: взяша Господа моего и не вем, где положиша Его. Она отвечает ангелам теми же словами, какими она известила апостолов Петра и Иоанна о случившемся при гробе. Очевидно, что Мария все время ни о чем более не думала, как об исчезновении тела Господа. Она так убедилась в действительности этого, что не допускала никаких сомнений. Вид погребальных пелен, сложенных в порядке, не мог разубедить её в прежнем предположении. Явление ангелов также не могло отвлечь ее от этой мысли и навести на другие предположения. Очевидно, нужно было явление самого Иисуса Христа, чтобы сразу рассеять ее неосновательное предположение. И оно, действительно, последовало...

Ответив ангелам, Мария Магдалина оглядывается назад. И сия рекши, повествует евангелист, обратися вспять и виде Иисуса стояща: и не ведяше, яко Иисус есть. На первый взгляд не понятно, почему Мария Магдалина оглянулась назад: она должна была бы поддерживать разговор с ангелами. Их спокойное присутствие во гробе ясно указывало на то, что они знают, куда исчезло тело Иисуса. Между тем Мария оставляет разговор с ними и оглядывается назад. Златоуст думает, что причиною этого послужили сами ангелы. «Мне кажется, пишет он, что в то время, как она говорила, Христос внезапным своим явлением позади ее привел в изумление ангелов, и они, узревши Владыку, и видом, и взором, и движением тотчас обнаружили, что увидели Господа, а это заставило жену оглянуться и обратиться назад. Так явился Христос ангелам, а Марии – не так, чтобы не поразить ее изумлением с первого взгляда, но в виде более смиренном и обыкновенном»⁷³. С этим объяснением согласен Феофилакт и Евфимий Зигабен. Западные экзегеты представили иные объяснения этого. Одни (Kühnöl, Lücke, de Wette, Baumgarten-Crusius) считают возможным, что Мария Магдалина услышала сзади себя шум от шагов приближающегося Господа и потому повернулась назад. Но с этим мнением нельзя согласиться, так как невозможно было, чтобы Господь, являвшийся ученикам своим через запертые двери без всякого шороха, мог произвести какой либо шум. Другие экзегеты (Bengel, Tholück, Luthardt, Godet, Nebe) думают, что Мария Магдалина обернулась вследствие внутреннего беспокойства. Она искала тело своего Учителя и потому должна была глядеть туда и сюда, – не найдется ли кто-нибудь, который помог бы ей разыскать драгоценное тело Господа⁷⁴. Но и это объяснение не имеет твердого основания. Если бы Мария Магдалина искала такого человека, который помог бы ей отыскать тело Господа, то почему же она не обратилась с такою просьбою к ангелам? В виду этого мы считаем объяснение Златоуста и других отцов церкви самым естественным и правильным.

Обернувшись назад, Мария Магдалина увидала Иисуса Христа, но не узнала Его. Евангелист не указал причины этого, но у экзегетов находим много предположений об этом. Евфимий Зигабен думает, что Иисус Христос явился в другом виде, хотя смиренном и обыкновенном, чтобы не поразить ее⁷⁵. Западные экзегеты принимают это объяснение, дополняя его своими размышлениями. Одни (Lücke, Kühnol)⁷⁶ думают, что изменение внешнего вида Иисуса Христа произошло от смертных страданий Его. Другие (Meyer, Godet, Hengstenberg)⁷⁷, напротив, предполагают, что внешний вид Иисуса Христа изменился вследствие прославления Его тtла. Все эти объяснения, однако, нельзя назвать правильными: здесь не сказано, что Иисус Христос явился в другом виде – ἐν ἑτέρᾳ μορφῇ, как это сказано, например, у евангелиста Марка (XVI:12). Поэтому правильнее предполагать, что Мария Магдалина не узнала Иисуса Христа потому, что плакала. Обильные слезы, проливаемые Мариею, мешали ей хорошо рассмотреть лице Иисуса Христа.

Видя, что Мария не узнает Его, Иисус Христос обращается к ней с вопросом: жено, что плачеши? Иисус предлагает этот вопрос не по незнанию: ка«к сердцеведец, Он хорошо знал, почему Мария проливает обильные слезы. Этим вопросом Господь хотел приготовить Марию к своему явлению, имевшему наступить вскоре после этого. Своим вопросом Иисус Христос предлагает Марии отереть слезы, показывая, что теперь время не плача, а великой радости. Замечательно, что этот вопрос – первый, произнесенный Господом после воскресения. Этот вопрос можно отнести не к одной Марии, а ко всему человечеству. Иисус Христос извещает им всех людей, что они не должны теперь плакать. Враг рода человеческого теперь побежден, грех искуплен, проклятие, тяготевшее над людьми, снято. Поистине люди должны теперь радоваться и ликовать! – Предложивши этот вопрос, Иисус Христос тотчас же спрашивает Марию о другом: кого ищеши, говорит Он. Этим вопросом Иисус Христос еще более выражает свое дружеское участие к Марии. Последняя должна была теперь понять, что пред нею стоит человек, готовый помочь ее нужде. Нельзя не обратить здесь внимания на краткость вопросов Иисуса. Последняя в этом случае была очень уместна. Если бы Иисус Христос стал предлагать Марии длинные вопросы, то она не имела бы терпения дослушать их до конца. Но этими вопросами Мария должна была заинтересоваться и обратить свое внимание на говорящего. Действительно, Мария заинтересовалась вопросами Господа. Но она все еще не знала, что пред нею находится Тот, Кого она ищет. Она подумала, что пред нею стоит садовник. Она же мнящи, говорит евангелист, яко вертоградарь есть – δοκοῦσα ὅτι ὁ κηπουρός ἐστι, глагола ему: Член ὁ пред κηπουρός показывает, что Мария думала об определенном садовнике, именно, о том, что возделывал сад, в котором находился гроб Господень. Этот сад, нужно полагать, принадлежал Иосифу Аримафейскому. Последний, как человек богатый (Матф. XXVII:57), не стал бы устраивать себе гробницы в чужом саду. Под садовником Мария разумела, однако, не самого владетеля сада, т. е. Иосифа Аримафейского. Последний, как известно, был хорошо знаком Марии: с ним она участвовала в погребении тела Иисуса. Мария обратилась бы к нему, как к знакомому человеку и сказала бы ему не такие вежливо – холодные слова, какие она произнесла тотчас. По всей вероятности, Иосиф Аримафейский, как человек богатый, поручил наблюдение за садом опытному садовнику. Вот за этого то человека и приняла Мария Иисуса Христа. Нельзя, однако, думать, что Мария Магдалина сочла Иисуса Христа за садовника потому, что Он был одет в рабочее платье последнего, как думают некоторые⁷⁸. Чтобы быть узнанным своими учениками, Иисус Христос должен был иметь прежний вид и подобные прежним одежды. Поэтому нужно думать, что Мария Магдалина сочла Иисуса Христа за садовника не по платью, а по естественному предположению, что в это время в саду никому не должно было находиться, кроме садовника.

Из вопросов Иисуса Христа Мария Магдалина поняла, что пред нею стоит человек, имеющий к ней сострадание и знающий о причине ее глубокой скорби. По этому она отвечает ему совершенно иначе, чем ангелам; в ее словах выражается даже доверчивая просьба: Господи (господин), говорит она, аще Ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возму Его. Как много высказала Мария Магдалина в этих кратких словах! Она не называет пред мнимым садовникам Иисуса Христа именем, но только говорит: Его. Она полагает, будто все должны звать то Лице, которое она отыскивает. Ей казалось, что судьбой Иисуса Христа должны были интересоваться все. Так высоко чтила Мария своего Учителя! Она умоляет мнимого садовника открыть ей, куда унесено тело распятого Иисуса. Садовник, по ее мнению, непременно должен был знать тайну исчезновения тела Господа. Если враги унесли тело Его, то такое похищение не могло бы произойти без его ведома, так как он был приставлен охранять сад. А если сам Иосиф Аримофейский, владелец сада, переложил тело в другое место, то тем более переложение тела не могло бы совершиться без помощи садовника. Последнее предположение могло возникнуть потому, что гроб не был предназначен для Иисуса. Поэтому Мария могла подумать, что Иосиф Аримафейский, по прошествии субботы, мог при помощи садовника перенести тело Иисуса в другое место. Эта мысль возникла у Марии уже после дружеских утешительных слов Иисуса Христа. Из них Мария могла понять, что дело обстоит уже не так нехорошо, как она думала. Что бы расположить к себе мнимого садовника, Мария называет его Господом (господином). Такое почетное название должно было тронуть сердце садовника. Как добрый человек, он должен был помочь горю несчастной женщины. Мария просит у садовника тело Иисуса, чтобы взять Его: и аз возьму Его, говорит она. В чрезвычайной скорби, при безмерной любви к Господу, Мария Магдалина забывает о своих силах. Она надеется взять и унести тело Господа одними своими силами. Так пламенна была у ней любовь к Господу!

Видя такую любовь к Нему, Спаситель не захотел более скрываться пред Марией Магдалиной. Она вполне была достойна великого счастья увидеть своего возлюбленного Господа. Поэтому теперь Спаситель говорить к ней: Марие! Это слово было произнесено Спасителем с такою интонациею, что Мария не могла теперь не узнать в садовнике Иисуса Христа. Марии Магдалине послышался на этот раз тот же памятный на всю жизнь голос, который изгнал из нее семь бесов. Это был тот важный, проникающий в душу голос, тон которого звучал в ушах, как небесная музыка; это был голос, который услаждал душу Марии в течение многих блаженных часов, когда она, сидя вместе с другими при ногу Иисусову, слушала слово Его. От этого голоса встрепенулась душа Марии. Она почувствовала теперь близкое присутствие незабвенного Учителя, в Котором заключалось для нее все счастье. Несказанная радость, неизъяснимое блаженство наполнило всю душу Марии. От полноты счастья она не могла даже много говорить. Радостным просветленным взором Мария посмотрела теперь на своего Господа и едва только могла сказать одно слово. Она же обращишся⁷⁹, пишет евангелист, глагола ему: раввуни, еже глаголется – учителю – στραφεῖσα ἐκείνη, λέγει ἀυτῷ⁸⁰. Ραββουνί, δ λέγεται, διδἁσκαλε. Мария Магдалина называет Господа словом: «Раввуни»⁸¹, что значит – учитель. Имя «раввуни» (учитель), употребленное Марией Магдалиной, само по себе было особенно выразительным, потому что это – не «равви» или «раввин», которым назывались, обыкновенно, учители у евреев, а «раввуни» – самый почетный титул. Ученики во время пророческого служения Иисуса Христа преимущественно называли Его именем: Учитель – διδάσκαλος, ῥαββί; после воскресения они стали называть Его ὁ κύριος. Мария Магдалина в порыве радостного чувства не размышляет долго, как назвать Иисуса Христа. Она называет Его так, как обыкновенно называла Его. Это название вполне соответствовало тому отношению, какое было между Марией и Иисусом Христом. Мария была прилежной ученицей Иисуса Христа, она внимательно слушала Его учение. Хотя Иисус Христос не основывал никакой школы, тем не менее Ему преимущественно прилично было название учителя: Он дал миру такое учение, которое не может выдумать человеческий разум. С этим учением не может сравняться ни одна философская или религиозная доктрина. Вот почему ученики называли Иисуса Христа учителем и Он не отказывался от этого названия. Вы глашаете Мя учителя и Господа, говорил Иисус Христос, и добре глаголете: есмь бо. (Иоан. XIII:13).

Мария Магдалина не удовлетворилась одним только приветствием Иисуса Христа; она пожелала еще прикоснуться к Иисусу Христу, но Он не позволил ей этого. Глагола ей Иисус: не прикасайся мне – μή μον ἄπτου, не убо взыдах ко Отцу Моему. Спрашивается, почему Иисус Христос не позволил Марии Магдалине прикоснуться к Нему. На этот вопрос существует много разнообразных ответов. Чтобы правильно решить этот вопрос, необходимо войти в подробный разбор этих мнений. Только после такого разбора мы можем правильно ответит на поставленный вопрос.

Святой Кирилл Александрийский следующим образом объясняет изречение: не прикасайся мне: «Изречение сие имеет сокровенный смысл и заключает в себе таинство. Жена прибегла к Господу и спешила коснуться Его; это однако воспрещается ей по той причине, что, как говорит Господь, Я не восшел еще ко Отцу моему. Прежде креста и воскресения своего Он позволял всем, даже грешникам прикасаться к Нему и получать от Него благословение; но когда уже совершилось искупление, после креста и воскресения своего, не тотчас позволяет сие каждому, преподавая нам то правило, которое и закон Моисеев означал в жертве агнца, о коей, как образе Христа, пишется: всяк не обрезанный да не яст от нея (Исх. XII:48). Необрезанным же называет всякого нечистого, а таково по естеству есть человечество, почему не необрезанным, но чистым и обрезанным духовно людям надлежит прикасаться к Святейшему телу Господа. Обрезание же сердца совершается Духом по словам Павла, и его нельзя иметь человеку, если Дух Святый не вселится в нем верою и крещением. Ибо хотя Христос воскрес от мертвых, но Дух Святый еще не был послан Им от Отца к людям, а послан уже тогда, когда восшел Он (Иисус Христос) к Отцу; потому и говорит: уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду послю Его к вам. (Иоан. XVI:7) Итак, поскольку Он не послал еще Духа, то и возбранил Марии прикасаться к Себе и говорил не у бо взыдох к Отцу Моему, то есть, еще Отец не послал к вам чрез Меня Святого Духа»⁸².

В этом объяснении святого Кирилла содержится много прекрасных мыслей, однако нельзя принять его объяснения. Если Мария Магдалина не могла прикоснуться к Иисусу Христу потому, что не получила еще Святого Духа, то как же другие жены спустя немного времени могли ухватиться за нозе воскресшего Господа. (Матф. XXVIII:9)? Эти жены, подобно Марии, не получили в это время Духа Святого, и, однако, Господь дозволяет им то, чего не дозволяет Марии. Очевидно, что слова Господа: не прикасайся мне, нужно понимать иначе. Обратимся к другому учителю церкви, блаженному Августину. Августин понимал указанные слова Господа не в буквальном смысле, а в аллегорическом. «Что значат, пишет он, слова сии: не прикасайся мне, не убо взыдох ко Отцу моему? Ты, видя Меня, почитаешь только человеком, а еще не знаешь равенства моего со Отцем: не прикасайся ко Мне, как к простому человеку, не принимай Меня такою верою, но уразумей во Мне Слово, равное Отцу.

Взойду ко Отцу и тогда прикасайся. Для тебя взойду Я тогда, когда ты уразумеешь Меня, как равного Отцу. Доколе же почитаешь Меня меньшим, Я еще не взошел для тебя. – Да слышит убо церковь, которой образ имела Мария, да слышит, что слышала Мария. Все мы да прикасаемся, когда веруем. Уже Он восшел ко Отцу, сидит одесную Отца. Сие исповедует ныне вся церковь, веруя в восшедшего на небеса и седяща одесную Отца. Сие слышат крещаемые и сему веруют еще раньше крещения. Когда они веруют, Мария прикасается Христу. Это разумение не ясно, но спасительно»⁸³. Это аллегорическое объяснение Августина удовлетворит очень не многих. Нет нужды прибегать к аллегории тогда, когда можно выяснить прямой смысл. Притом, сам Августин называет свое объяснение неясным. Поэтому поищем объяснения приведенных слов Господа у новых экзегетов⁸⁴.

Павлюс думает, что Иисус Христос запрещает Марии прикасаться вследствие слабости изъявленного тела своего, которое в это время не могло еще переносить грубого прикосновения. Последнее могло причинить Иисусу сильнейшие страдания. Это мнение не нуждается в подробном опровержении: жены мироносицы, как известно, прикоснулись к ногам Иисуса Христа (Матф. XXVIII:9). Притом, Победитель ада и смерти, исцелявший всякую болезнь в людях, мог ли не исцелить Себя Самого? – Шлейермахер полагает, что у Иисуса Христа было не прежнее изъязвленное тело, а совершенно новое, которое нуждалось в постепенном подкреплении. Это мнение принято еще Ольсгаузеном. Но оно не имеет основания в Новом Завете: здесь ничего не говорится о постепенном укреплении прославленного тела Господа. – По мнению Вейсса, Иисус Христос стоял пред Марией лишенным тела, которое Он должен был получить только по восхождении к Отцу. Это странное мнение опровергается тем обстоятельством, что ученики Иисуса Христа могли осязать Его; следовательно, Он был не бестелесным духом. Кюнель, Бенгель, Шраус, Лянге и другие понимают μὴ μου ἃπτον как μὴ προσκίνησόν μου. По мнению Кюнеля, Мария Магдалина хотела поклониться Иисусу Христу, обнять Его колена, так как опасалась за свою жизнь. Действительно, мы знаем, что у евреев явление небесных существ считалось опасным для жизни человека. Но нам кажется странным предполагать такие мысли у Марии Магдалины. Могла ли она опасаться Господа, Который сделал для нее множество благодеяний? Разве она не знала, что Господь мог оживлять и умерщвлять? При той пламенной любви, какую она имела к Господу, Мария не задумалась бы даже с радостью умереть за Него. Поэтому Бенгель не принимает этого мнения, – он думает, что Мария хотела поклониться Господу, чтобы почтить Его. Этот взгляд имеет за себя очень многое. Мы знаем, что другие жены мироносицы поклонились Господу, чтобы оказать Ему честь. Но в таком случае странно, почему Господь запрещает Марии Магдалине почтить Его, когда другим женам мироносицам дозволяет это. Лютер думает, что это зависело от слабой веры Марии в Иисуса Христа. Это замечание Лютера мало помогает делу. Разве другие жены мироносицы были гораздо тверже в вере, чем Мария? Мария Магдалина всегда стоит во главе других жен; из этого можно заключать, что Мария была так же тверда, если не более, в вере в Иисуса Христа, как и другие жены. По мнению Кипке, Розенмюллера, Гофмана, Лютардта, Иисус Христос запретил Марии поклониться Ему потому, чтобы она поскорее могла известить апостолов о воскресении Его. Но почему же Иисус Христос дозволил другим женам поклониться Ему? Ведь и они, подобно Марии, должны были сообщить ученикам о воскресении Иисуса Христа. Притом, разве поклонение заняло бы много времени? Таким образом, мнение Кипке и других нужно назвать также неосновательным. По мнению Мейера, Мария Магдалина хотела прикоснуться к Иисусу Христу с тою целью, чтобы убедиться, не призрак ли находится пред нею. Иисус Христос запрещает ей осязать Себя, так как в этом не было нужды: Мария могла убедиться в этом чрез уверение, что Он еще не взошел ко Отцу; следовательно, Он еще не прославленный Дух, но тот же самый человек, которого она знала раньше⁸⁵. На это нужно заметить, что в евангелии нет указаний на сомнение Марии. Мария по голосу Иисуса Христа твердо убедилась, что пред нею стоит ее возлюбленный Учитель. Если бы она сомневалась в реальности явившегося ей Господа, то для нее недостаточно было бы одного словесного уверения. Мы знаем, что сомнение учеников Иисуса Христа было уничтожено только чрез осязание Иисуса Христа и вкушение Им пищи (Лук. XXIV:39–42). Подобно этому, и сомнение Марии могло бы уничтожиться только чрез осязание Иисуса Христа. Последний не стал бы запрещать этого, а, напротив, Сам предложил бы Марии сделать это. Таким образом, и объяснение Мейера не удовлетворительно.

После разбора стольких мнений нам остается единственное, кажется, объяснение слов Господа: не прикасайся мне…, которое представлено Златоустом и Феофилактом. Это объяснение самое простое и естественное. Мы нарочно так подробно остановились на разборе мнений западных экзегетов, чтобы оттенить превосходство свято-отеческих толкований. Вот что пишет Златоуст по интересующему нас вопросу: «Почему Христос сказал (Марии) не прикасайся мне? Мне кажется, что она и теперь желала обращаться с Ним, как прежде, и от радости не представляла себе ничего великого, хотя Он и сделался по плоти гораздо совершеннейшим. Поэтому Христос, что бы отклонить ее от такого мнения и внушить ей не говорить с Ним без всякой осторожности, возвышает ее помышления и чрез то научает её более благоговейному с Ним обращению. Если бы Он сказал: «не подходи ко Мне как прежде; теперь обстоятельства изменились, и Я уже не буду обращаться с вами по прежнему», то это было бы для Марии неприятно и отзывалось бы хвастовством и тщеславием. Но слова: не у бо взыдох ко Отцу, были не тягостны и, между тем, выражали тоже самое»⁸⁶.

Со своей стороны мы можем сказать следующее. По всей вероятности, Мария Магдалина, узнав своего возлюбленного Учителя, имела намерение крепко обнять ноги Иисуса Христа. Она хотела крепко держать Его, что бы никто не мог разлучить её со своим Господом. Это намерение вполне объясняется ее тогдашним психическим состоянием. Она пламенно любила своего Божественного Учителя; все ее помыслы сосредоточивались на том, чтобы найти дорогое тело Господа, унести Его от врагов и положить в скрытом месте, где бы она могла помазать Его миром. Но вот оказывается, что Учитель ее стоит живым перед нею. Не должна ли была Мария пасть к Его ногам и крепко обнять их? Что делают, обыкновенно, люди, которые после продолжительного времени находят своего друга, считавшегося уже умершим? Не раскрывают ли они своих объятий и не крепко ли держат в них дорогое для них существо? Подобно этому хотела поступить и Мария Магдалина. Она не принимает во внимание того, что между ею и Господом есть большое расстояние; она намеревается обнять только Его колена. Господь, однако, не допускает этого, так как в этом не было нужды. Он намерен был еще не раз явиться своим последователям. Враги теперь не могли разлучить Марии со своим Господом. Следовательно, словами: не убо взыдох ко Отцу моему, Иисус Христос дает Марии величайшее утешение. Она теперь могла вдвойне радоваться – тому, что нашла своего Учителя, и тому, что еще не раз увидит Его.

Обрадовавши Марию Магдалину, Иисус Христос тотчас дает ей поручение. Он говорит: иди же ко братии моей, и рцы им: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему πορεύου δέ πρός τοὺς ἀδελφούς μου⁸⁷, καὶ εἶπε αὐτοῖς. Ἀναβαίνω πρὸς τὀν πατέρα μου καὶ πατέρα ὑμῶν, καὶ Θεόν μου καὶ Θεὸν ὑμῶν. Иисус Христос посылает Марию Магдалину к братьям своим, под которыми на основании следующего стиха нужно разуметь учеников Его, преимущественно же апостолов. Спрашивается, почему Господь называет учеников своими братьями? До этого времени Он только раз называл их этим именем, – у Матф. XII:49 и Марк. III:35. Это название Господь употребил для того, чтобы утешить своих учеников. Последние из этого должны были понять, что Господь хочет быть с ними в более тесном общении, чем прежде. Они теперь были искуплены честною кровью непорочного Агнца, так что стали присными Богу. Они стали теперь чадами Божиими по усыновлению. Иисус Христос поэтому мог назваться их братом. Для апостолов это название должно было доставить большое утешение. Они смущались в это время тем, что соблазнились об Иисусе Христе в ночь Его страданий и рассеялись как овцы (Марк. XIV:27 и другие). Они не имели мужества, чтобы разделить со своим Господом мучений. Это, понятно, глубоко печалило их. И вот воскресший Господь называет их братьями. Не должны ли они были от этого получить великое утешение? Если Господь называет их таким именем, то, значит, Он прощает им малодушие. Они по-прежнему будут пользоваться Его дружеским милостивым вниманием. Таким образом, слово «братия» употреблено было Господом для важной цели. Этим названием Господь хотел обрадовать апостолов, утешить их в великой печали.

Иисус Христос поручил Марии Магдалине сказать ученикам: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, Богу Моему и Богу вашему. В предыдущем предложении Иисус Христос говорил о восхождении к Отцу, как о событии будущем, не прикасайся мне: не у бо взыдох ко Отцу моему, теперь же Он говорит об этом как о событии настоящем: восхожду ко Отцу моему. Это подало повод некоторым (Kinkel᾿ю, Baur᾿y, Köstlin᾿y, Lutterbeck᾿y, Greve, Hilgenfeld᾿y, Keim᾿y, Volkmar᾿y и другим) заключать, что Иисус Христос вознесся на небо тотчас после этого явления. Вечером этого дня Он будто бы явился ученикам уже не как телесно Воскресший, а как снисшедший с неба в прославленном виде. Таким образом, по мнению этих ученых, евангелист Иоанн воскресение и вознесение Иисуса Христа считает событиями, происшедшими в один день⁸⁸. Рассматривая евангелие Иоанна, мы действительно не находим здесь повествования о вознесении Иисуса Христа, так что вышеуказанные ученые имеют некоторое основание в пользу своего мнения. Спрашивается, почему евангелист Иоанн умолчал о вознесении Иисуса Христа? Не думал ли он, что для этого достаточно приведенных слов Спасителя? Мы думаем, что евангелист умолчал об этом событии по той же самой причине, по которой он не счел нужным описать события Рождества Христова. Евангелист Иоанн в своем евангелии, как известно, восполнил других евангелистов. Так как событие вознесения Христова подробно описано в евангелии Луки (XXIV:44–53), то Иоанн и не счел нужным описать это событие. Без сомнения, евангелист Иоанн, подобно другим евангелистам, считал вознесение Иисуса Христа случившимся в 40 день по воскресении Господа. Если бы он был другого мнения, то постарался бы высказать его и исправить свидетельство Луки и других евангелистов. Слово возхожду – ἀναβαίνω – также не может служить основанием, что вознесение Иисуса Христа, по Иоанну, случилось в день воскресения Его. Этот глагол поставлен в настоящем времени с тою целью, что бы сделать рассказ более живым и ярким. Подобные примеры нередко встречаются в этом же самом евангелии, например, по 33 ст. VII гл. евангелия Иоанна Иисус говорит фарисеям: еще мало время с вами есмь и иду к пославшему мя (έτι μικρὸν χρόνον μεϑ῾ ὑμῶν ἐιμὶ, καὶ ὑπάγω πρὸς τὀν πέμψαντά με). Эти слова Иисус Христос произнес еще за полгода до своего воскресения, после которого Он восшел к Пославшему Его. Следовательно, глагол ὑπάγω, поставленный в настоящем времени, не выражает немедленного отшествия Иисуса Христа к Отцу, но означает довольно продолжительный промежуток времени. В таком же значении этот глагол ставится еще в гл. VIII, 14. 21, XIII, 33. 36; XIV, 4. 28; XVI, 5. 10. Подобно этому, употребляются еще глаголы ἒρχομαι (XIV, 3. 8; XVIII, 11. 17) и πορεύομαι πρόσ τὸν πατέρα (XIV, 12. 28). Что глагол ἀναβαίνω не указывает на немедленное восхождение Иисуса Христа к Отцу, можно найти указание в том же самом стихе. Господь говорит Марии: не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему: иди же ко братии Моей и рцы им: восхожду ко Отцу Моему… Если бы вознесение Иисуса Христа должно было совершиться после того, как Мария Магдалина услышала слова эти, то более целесообразным было бы слово – восшел, а не восхожду.

Хотя Иисус Христос назвал своих учеников братьями, тем не менее Он сейчас же делает замечание, что Его Отец находится с Ним в другом отношении, чем с ними. Он говорит восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему и Богу Моему и Богу вашему. Бог Отец есть Отец Иисуса Христа в собственном смысле слова. Они имеют одинаковую Божескую природу и одинаковые Божеские свойства; Отцем же людей Бог называется по благодати. Бог Отец называется Богом Иисуса Христа потому, что Последний принял человеческое естество. Напротив, Бог Отец называется Богом людей по творению их. Так думают: Златоуст⁸⁹, Зигабен⁹⁰, Августин⁹¹, Феофилакт⁹² и другие.

Иисус Христос произнес слова: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему.... не без намерения. Этим Он хотел предостеречь учеников от несбыточных надежд. Ученики, узнавши о воскресении Господа, могли бы подумать, что скоро откроется желаемое ими земное царство, в котором они будут князьями. Если и после таких слов Господа ученики не оставляли своих мессианских надежд и спрашивали: Господи, аще в лето сие устрояеши царствие Израилево (Деян. 1, 6), то без таких разъяснений они еще более могли бы предаваться несбыточным надеждам. Предвидя это, Господь и счел нужным сказать, что Он не останется с ними, но взойдет ко Отцу. Ученики должны были понять, что царство Иисуса Христа будет не от мира сего, будет отличаться от земных царств. Ученики должны были видеть теперь в Иисусе Христе не земного Владыку, а небесного. – После произнесения вышеуказанных слов Иисус Христос стал невидим. Мария Магдалина с великою радостью поспешила домой. В то время, как она шла из сада, Иисус Христос явился другим женам мироносицам, приближавшимся уже к Иерусалиму. Об этом явлении подробно повествует евангелист Матфей (Матф. XXVIII:9–10).

Матф. XXVIII:9–10

9. Егда же идяст возвестити учеником Его, и се Иисус срете я, глаголя: радуйтеся. Оне же приступльше ястеся за нозе Его, и поклонистеся Ему.

10. Тогда глагола им Иисус: не бойтеся: идите, возвестите братьи Моей, да идут в Галилею, и ту Мя видят.

Жены, мироносицы, получив от ангелов известие о воскресении Господа, поспешно, в страхе и ужасе, бежали к ученикам, чтобы сообщить им чрезвычайное известие, и се Иисус срете я глаголя: радуйтеся. Жены встретили Иисуса Христа внезапно, на это указывают слова: καὶ ίδόυ – и вот. Внезапное появление Иисуса Христа нельзя объяснять тем, что Он вдруг вышел из какого либо скрытого места дороги. Слово ἀπήντησεν (срете) указывает на то, что Иисус Христос шел к женам на встречу по той дороге, по какой шли они. Занятые размышлениями о случившемся с ними, и притом, не оправившись еще от испуга, жены не могли издалека узнать Иисуса Христа. Только вблизи и притом по Его голосу они узнали Иисуса Христа, вследствие чего явление Его показалось им внезапным: – Иисус сказал им: радуйтеся χαίρετε. У евреев самой обыкновенной формой приветствия было: мир тебе (1Цар. XXV:5–6). Эта форма приветствия употребляется Спасителем при других явлениях (Иоан. XX, 19. 20–26). В данном случае Спаситель избирает форму приветствия, которая была взята евреями у греков⁹³. Это приветствие употреблялось преимущественно утром⁹⁴. Конечно, Спаситель, встретивши жен утром, и должен был приветствовать их словом: χαίρετε. Жены должны были радоваться, так как пред ними стоял их возлюбленный Учитель, ради Которого они рано утром этого дня пошли ко гробу Его. Они думали, что Он мертв, но это оказалось ошибочным. Он воскрес и этим положил начало всеобщему воскресению.

Первым движением жен, при виде воскресшего Иисуса Христа, было поклониться Ему. Оне же приступльше, повествует евангелист Матфей, ястеся за нозе Его и поклонистеся Ему. Блаженый Феофилакт и Евфимий Зигабен думают, что жены ухватились за ноги Иисуса Христа с целью удостовериться, не дух ли находится пред ними. Но ничто не указывает на то, что жены сомневались в реальности явления Иисуса Христа. Мейер так объясняет это место: «жены чрез чудесное сверхчеловеческое явление Воскресшего испугались, так что в умоляющей позе (обняли Его ноги) пали пред Ним и чрез (поклонение) προσκύνησις свидетельствуют Ему преданность и почтение»⁹⁵. С этим толкованием согласно большинство западных экзегетов, например, Кюнёль, Ольсгаузен, Блек, Генгстенберг и другие. Действительно, мы знаем, что умоляющие о помощи обнимали колена тех, к кому обращались за помощью⁹⁶. У евреев просящие о помощи кланялись тем, от кого ожидали милости (Матф. XVIII:26 и друг.). Равным образом, мы знаем, что иудеи опасались присутствия Божия, так как оно, по их мнению, подвергало жизнь человека смертной опасности. (Суд. VI:22; 1Цар. XVII:18; Ис. VI:5; Дан. X:7). Но мы не думаем, что жены ухватились за ноги Иисуса Христа вследствие таких мыслей. Разве они могли ожидать от своего возлюбленного Господа какой либо неприятности? Притом, Господь встретил их словом: радуйтеся: из этого приветствия они могли заключать, что Он не желает причинить им скорби. Конечно, из слов ангела и из чудесного восстания Иисуса Христа из гроба жены должны были думать о Нем как о высшем небесном существе, Которому служат теперь ангелы. В виду этого они не стали теперь приветствовать Его по прежнему, но воздали Ему уже Божескую почесть. – Кланяясь Господу, жены испытывали страх. Это было вполне естественно. Жены теперь убедились, что Иисус Христос есть Господь. Кто из людей мог без страха стоять в присутствие Царя царей, пред Которым трепещут Херувимы и Серафимы? Но Иисус Христос тотчас же освобождает жен от страха. Тогда глагола им Иисус не бойтеся: идите возвестите братии Моей, да идут в Галилею и ту Мя видят. Это поручение Иисуса Христа для жен не было новым: жены слышали об этом уже от ангелов. Спрашивается, почему Господь счел нужным повторить речь ангелов? Неужели Он опасался, что жены могли забыть сказанное ангелами? Этого, конечно, нельзя допустить: жены не могли забыть того, что произвело на них такое сильное впечатление. Господь повторил речь ангелов, чтобы придать их словам больший авторитет. – Господь посылает жен к братьям своим. Под братьями нельзя здесь разуметь братьев Господних, родственников Иисуса Христа по плоти. Здесь Господь разумеет тех же самых лиц, которых ангелы называют учениками (Матф. XXVIII:7; Марк. XVI:7), т. е. апостолов и прочих верующих. Называя верующих своими братьями, Иисус Христос выразил этим Свою близость к ним. Как известно, Иисус Христос своею смертью искупил всех людей, усыновил их Отцу, вследствие чего Он стал в самые близкие отношения к людям. Искупленные кровью Его, люди стали теперь сынами Божиими, братьями Иисуса Христа, конечно, не в полном и собственном смысле этого слова. В полном смысле слова Сыном Божиим может назваться один только Иисус Христос; христиане же называются сынами Божиими по благодати.

Каким образом Иисус Христос удалился от жен мироносиц, не рассказано в евангелиях. Вероятно, Он сталь невидим так же внезапно, как и явился. Таким образом, жены мироносицы удостоились увидать воскресшего Господа прежде апостолов. Это было вознаграждением за ту особенную ревность и горячую любовь, какую проявили они по отношению к Господу. Ученики Иисуса Христа (почти до вознесенья Господня) ожидали, что Он будет царем Иудейским и уже рассуждали и спорили о том, кто займет в Его царстве первое место. А когда увидали, что враги Его осудили на смерть, то все соблазнились о Нем и оставили Его, а старейший из них трижды и даже с клятвою отрекся от Него. Но жены мироносицы не оставили своего Господа; они шли за Ним и к судилищу Пилата и на Голгофу, и в сад Иосифа, зряще, где Его полагаху и не ушли от Него, пока темная пещера не скрыла от глаз лучшего их сокровища. Затем, по прошествии субботы, рано утром они опять идут ко гробу своего возлюбленного Господа, носяще, яже уготоваша ароматы, да помажут Иисуса. Ни жестокие римские воины, ни свирепые начальники иудейские, ни тяжесть собственного их горя, ни ночное время, – ничто не отнимает у них решимости исполнить последний долг относительно возлюбленного Учителя. Вот за что жены мироносицы удостоились высокой чести увидать воскресшего Господа прежде всех! Вот почему слава их распространилась во всем мире.

Марк. XVI, 10–11

10. Она же шедши возвеста с Ним бывшим, плачущимся и рыдающим:

11. И они слышавшее, яко жив есть, и виден бысть от нея, не яма веры.

Лук. XXIV, 9–11

9. И возвращшеся от гроба, возвестиша вся сия единомунадесяте и всем прочим.

10. Бяше же Магдалина Мария и Иоанна и Мария Иаковля, и прочыя с ними, яже глаголаху ко апостолам сия.

11. И явишася пред ними яко глаголы их, и не вероваху им.

Иоанн. XX, 18

18. Прииде же Мария Магдалина поведающи учеником, яко виде Господа, и сия рече ей.

Мария Магдалина в точности исполнила данное ей поручение. Прииде же Мария Магдалина, пишет евангелист Иоанн, поведающи – ἀπαγγέλλουσα⁹⁷ учеником, яко виде Господа и сия рече ей. Евангелист Марк рассказывает об этом с некоторыми изменениями. Она же шедши, пишет он, возвести с ним бывшим плачущимся и рыдающим. Под бывшими с Ним (т. е. Господом) нужно разуметь одиннадцать апостолов, так как они ходили с Иисусом все время, пока Он проповедовал, зрак раба приим. (Филип. II:7). Апостолы до прихода Марии плакали и рыдали. Это настроение их вполне понятно. Еще Спаситель предсказывал им об этом: аминь, аминь глаголю вам, говорил Он, яко восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется; вы же печальни будете (Иоан. XVI:20). Апостолы так крепко любили Господа, что готовы были душу свою отдать за Него (Иоан. XI:16; XIII:37); в Нем было все их счастье, вся радость и надежда. Они надеялись, что Он есть хотя избавити Израиля (Лук. XXIV:21), и вдруг все эти надежды разлетелись, как дым: архиерее и князи еврейские предаша Его на осуждение смерти и распяша (Лук. XXIV:20). Свет и радость их оказался во гробе; их слава была поругана, их надежды были разбиты. Что оставалось им делать, как не плакать и рыдать? По истине правы были эммаусские путники, удивившись вопросу Господа, отчего они печальны (Лук. XXIV:27–28).

Услышав от Марии Магдалины о явлении воскресшего Господа и о тех словах, какие Он сказал ей, апостолы не поверили, что Иисус Христос воскрес. И они слышавше, пишет евангелист Марк, яко жив есть и виден бысть от нея не яша веры. Неверие апостолов вытекало не из недоверия к Марии, как к женщине нервно расстроенной и потому не заслуживающей доверия. Несомненно, что Мария, обнаружившая трогательную преданность и искреннюю любовь к апостолам во время своих путешествий за исцелившим ее Господом, пользовалась полным доверием их (Лук. XXIV:22; Иоан. XX:3 и другие). Апостолы не поверили разскам Марии потому, что крепко были убеждены в невозможности возвещаемого события. Нет сомнения, что они верили в воскресение в последний день, как все вообще иудеи, за исключением саддукеев (Иоан. XI:24). Они веровали также в возможность воскресения до этого последнего дня. Они видели, например, воскресение дочери Иаира (Марк. V:41), сына вдовы Наинской (Лук. VII:11–17) и Лазаря (Иоан. XI:44). Из этих фактов ученики убеждались, что их Учитель обладает чудодейственною силою. Но вот Он умер; из этого они заключили, что Иисус Христос не был Мессией, но только пророком, сильным делом и словом пред Богом и всеми людьми. (Лук. XXIV:19). Подобно всем пророкам, Иисус Христос мог, конечно, воскреснуть, но только в последний день. Не было для апостолов ни одного примера, чтобы какой-нибудь пророк воскрес ранее этого дня. Вот почему они не поверили словам Марии о воскресении Иисуса. Их неверие решительно свидетельствует, что известие о воскресении Иисуса Христа не выдумано ими, как говорят некоторые рационалисты. «Оно показывает, пишет архимандрит Михаил, с какою осторожностью принимали апостолы весть о воскресении, как опасались они вдаться в обман или ошибку, и если поверили потом, то поверили как нельзя более наглядно убедившись, и следовательно сказания их о воскресении Господа имеют полнейшую силу самых достоверных доказательств истины воскресения Христова»⁹⁸.

Апостолы не верили и другим женам мироносицам: и явишася пред ними (апостолами и последователями Христовыми) яко лжа глаголы их и не вероваху им (Лук. XXIV:11). Воскресение Иисуса Христа было так неожиданно для всех последователей Его, что трудно было убедить их в действительности этого события. Сообщение жен считали болтовнёю, шуткою. Но жены не смущались этим. Они продолжали возвещать о воскресении Иисуса Христа и приводить неверующих к радостной блаженной вере.

Матф. XXVIII, 11–15

11. Идущема же има, се нецыи от кустодии пришедше во град, возвесшиша архиереом вся бывшая.

12. И собравшиеся со старцы, совет сотвориша, сребреники довольны даша воином,

13. Глаголюще: рцыте, яко ученицы его нощию пришедше украдоша его, нам спящим.

14. И аще сие услышано будет у игемона, мы утолим его, и вас безпечальны сотворим.

15. Они же приемше сребреники, сотвориша, якоже научени быша. И промчеся слово сие во Иудеех даже до сего дне.

В то время, как свет Божественного Солнца радостно озарил сердца любящих Иисуса Христа, царство тьмы оставалось таким же непробудным, как и прежде. Правда, и оно стало волноваться, но совершенно по другой причине; оно волновалось от чувства злобы, от тяжелого предчувствия, что темное, беззаконное дело его оказалось безуспешным. Известие о воскресении Иисуса Христа враги Его получили очень рано, когда об этом узнали одни только жены мироносицы. Идущема же има (здесь разумеются жены мироносицы), повествует евангелист Матфей, се неции от кустодии пришедше во град, возвестиша⁹⁹ архиереом вся бывшая. Нельзя думать, что воины оставили гроб после того, как жены мироносицы услышали известие от ангелов о воскресении Господа, как полагают Baumgarten – Crusius и Grotius¹⁰⁰. Евангелист ясно говорит, что воины принесли первосвященникам известие о воскресении Господа, когда жены шли от гроба. Следовательно, нужно думать, воины ушли от гроба ранее прибытия жен к нему, иначе они не могли бы опередить жен. В Иерусалим прибыли только некоторые из воинов, которые и сообщили первосвященникам о случившемся при гробе. Где были в это время остальные стражи гроба, евангелист не указывает. Lange думает что в город была отправлена только часть всей стражи, чтобы донести рапорт о чудесном событии, остальные же воины оставались в это время при гробе, дожидаясь дальнейших распоряжений. Нельзя, однако, согласиться с этим мнением. Жены мироносицы и затем Петр и Иоанн не встретили при гробе ни одного воина. Воины так сильно испугались вследствие землетрясения и явления ангелов, что не могли уже оставаться при гробе. У отцов церкви мы не встречаем решения этого вопроса. Мы предполагаем, что стража, назначенная для охранения гроба, заключала в себе несколько воинов. Эти воины разделялись на несколько групп, чтобы охранять гроб. Под нецыими от кустодии и разумеются воины одной какой-либо группы. Эти воины, устрашенные ангелом, побежали в город. Остальные же воины в это время находились в своих домах, ожидая своей очереди. – Воины сообщили о чудесном событии архиереом, т. е. первосвященникам Анне и Каиафе. Это вполне понятно. Хотя главным начальником всех римских войск в Палестине был прокуратор Пилат, тем не менее эти воины должны были дать отчет прежде всего первосвященникам. Последние, как известно, во время праздника Пасхи получали в свое распоряжение несколько воинов, которые нужны были для охранения порядка и спокойствия при храме¹⁰¹. За исправным исполнением их обязанностей следили сами первосвященники. В случае важного нарушения воинской дисциплины эти воины отсылались первосвященниками к Пилату, который и наказывал их, смотря по указанной вине. Вот почему воины, охранявшие гроб Иисуса Христа, пришли к первосвященникам. От последних они получили приказание и им же должны были дать отчет в исполнении порученного дела.

Узнав от воинов о случившемся при гробе, первосвященники пришли в крайнее смущение. Они не могли ничего придумать при таких обстоятельствах. Мысль о том, что воины могли солгать, не приходила им в голову. Они твердо были убеждены, что предсказание Иисуса Христа о своем тридневном воскресении исполнилось. Чтобы придумать, как нужно поступить при подобных обстоятельствах, первосвященники решились собрать старейшин. И вот, не смотря на ранний час утра, все старейшины явились к первосвященникам. Здесь они составили формальное заседание Синедриона. Конечно, прежде всего были допрошены воины. Последние рассказали о землетрясении и явлении ангела. О том, что тела Иисуса Христа не было во гробе, воины ничего не могли сказать, так как не свидетельствовали гроба. Но Синедрион из этого рассказа заключил, что тела Иисуса Христа нет теперь во гробе. Члены Синедриона, подобно первосвященникам, не думали о том, что воины лгут; в противном случае они должны были учредить следственную комиссию для расследования дела. Равным образом, они не думали и о том, что тело Иисуса Христа было украдено учениками Его, иначе Синедрион должен был послать воинов сделать тщательный обыск среди учеников и допросить их. Так как Синедрион ничего этого не сделал, то, очевидно, он был убежден в том, что Иисус Христос воскрес. При этом убеждении легко было членам Синедриона уверовать в Иисуса Христа. Однако, злоба и ненависть к Распятому заглушили в них голос совести, голос разума и не дали вере проникнуть в их души. Члены Синедриона решились поступить совершенно иначе. Они совет сотвориша, сребреники довольны даша воинам. Сребреником называлась небольшая серебряная монета, весившая около 4-х драхм. Сребреник приблизительно равен был нашему рублю серебром. Воины получили достаточное количество сребреников. Деньги эти воины получили не как награду за свою службу; нет, этими деньгами они склонялись ко лжи. Вот что сказали им члены Синедриона, давая деньги: рцыте, яко ученицы Его нощию пришедше украдоша Его нам спящим. И так, вот что придумали первосвященники и старейшины! Они побуждают воинов лгать. Вместо того, чтобы наставлять людей закону Божию, первосвященники Бога Вышняго научают бедных людей поступать против совести и служить диаволу... «Прежде купили смерть Иисуса Христа, замечает Евфимий Зигабен, а теперь покупают истину Его воскресения и заглушают свою совесть; им не стыдно пред стражами совершать свои злодеяния, скрывать истину, выдумывать ложь и выставлять свидетелями лжи тех, которые были свидетелями истины»¹⁰². Воины должны были сказать, что тело Иисуса Христа было украдено Его учениками. Эта ложь была очень неправдоподобна. Всякий, услыхав такое известие, мог догадаться, что это-ложь. Хорошо рассуждает об этом святой Златоуст. «Их слова, пишет он, совершенно невероятны и никакого правдоподобия не имели. Скажи, пожалуй, каким образом ученики украли Его, сии бедные и простые люди, которые не смели даже показаться? Не была ли на гробе положена печать? Не окружала ли то место со всех сторон стража воинов и простых людей? Для того ли, чтобы выдумать учение о воскресении? Но как бы пришло на мысль выдумать что либо подобное людям, которые любили жить в неизвестности? Как они отвалили камень утвержденный? Как укрылись от такого множества стражей? Пусть они презирали смерть, но напрасно и без цели, конечно, не отважились бы на такую опасность, когда столько было стражей. А что они боязливы были, это показывают прежние их поступки. Когда Иисус Христос взят был при них, они все разбежались... Да и почему они прежде сего не украли, но тогда, когда пришли вы? Если бы они хотели сие сделать, то сделали бы в первую ночь, когда при гробе еще не было стражи; тогда это было совершенно незатруднительно и совершенно безопасно. Ибо в субботу выпросили у Пилата стражу, начали стеречь; в первую же ночь никого из стражи при гробе не было. Но что значит плат со смирною? Петр видел, что он там лежал. Если бы они хотели украсть, то не нагое бы украли тело, не потому только, чтобы тем не нанесть бесчестия, но и потому, чтобы раздевая Его, не разбудить тех, которые могли встать и схватить их. А снять одежду с тела было трудно и требовалось на сие много времени, потому что смирна прилипала к телу и одежде, как клейкое вещество. Так и из сего даже очевидна невероятность похищения. Неужели они не знали неистовства Иудеев и того, что сим обратят на себя гнев их? Да и какая бы была им польза, если б Иисус Христос не воскрес?»¹⁰³

Но возможно ли было, чтоб воины согласились на такую ложь? Рассказывая о том, что они спали во время караула, воины этим навлекали на себя тяжкую кару, известно, что воинский устав у римлян был очень строг. Мы знаем, например, что Ирод велел судить и казнить стражей той темницы, из которой чудесным образом был освобожден апостол Петр (Деян. XII:19). Подобная участь ожидала и стражей гроба Господня. Поэтому некоторые считают невозможным чтобы Синедрион мог подкупить римских воинов. Нужно заметить, однако, что римские воины в данном случае состояли в распоряжении первосвященников и старейшин народа. Вследствие этого главному начальнику войск Понтию Пилату трудно было расследовать это дело. Об этом он мог и не услышать, так как скоро после праздника Пасхи он должен был уехать из Иерусалима в свою главную квартиру, находившуюся в Кесарии. Кроме того, эти воины были успокоены членами Синедриона. Последние сказали им: и аще сие услышано будет у игемона, мы утолим – πείσομεν – его, и вас безпечальны сотворим. Под игемоном здесь разумеется известный Понтий Пилат¹⁰⁴. Время и место рождения его, а также обстоятельства жизни до вступления на должность правителя Иудеи неизвестны. Без сомнения, в собственно римской истории Пилат не имел особенного значения; его имя встречается только с именем Иудеи. Для характеристики личности Пилата достаточно было бы сказать, что на своей должности правителя Иудеи он был креатурой того хитрого и коварного Сеяна, который в Риме заставлял дрожать императора и сенат¹⁰⁵. И действительно, взяточничество, насилия, грабежи, частые казни без судебного разбирательства, бесконечные и ужасные жестокости характеризуют правление Понтия Пилата. Хитрый, коварный Пилат в решительную минуту был, однако, самым нерешительным человеком. Он принадлежал к тем натурам, которая, твердо преследуя свой план, не имеют в тоже время настойчивости довести его до конца. Вступив в должность, он приказал своим солдатам ночью перенести из Кесарии в Иерусалим те небольшие поясные изображения императора, которые были украшением на военных значках его легионов. Это было оскорблением иудейского религиозного чувства, которое питало отвращение ко всяким священным изображениям язычников. Иудеи отправились в Кесарию и там шесть дней осаждали прокуратора, побуждая его мольбами и угрозами удалить из Иерусалима изображения императора. Пилат не мог отстоять своего решения и уступил иудеям¹⁰⁶. Этот факт ясно указывает, как мало понимал Пилат тот народ, над которым ему пришлось владычествовать; с другой стороны, он же послужил пробным камнем и для иудеев, которые теперь составили верное понятие о нерешительности и уступчивости своего нового правителя в крайних случаях. Вот почему члены Синедриона так решительно говорят воинам, что они убедят игемона не преследовать их. Они знали, что Пилата можно разубедить в необходимости наказать воинов; в крайнем случае, члены Синедриона надеялись склонить Пилата на свою сторону деньгами.

Предложение первосвященников и старейшин было принято воинами. Они же приемше сребреники, пишет евангелист, сотвориша якоже научени быша. Если первосвященники решились на ложь, то нисколько не удивительно, что и воины решились лгать. При том, они были язычниками, не знали заповедей Господних. Конечно, они были не безответны; голос совести подсказывал им, что дело за которое они получили деньги, было бесчестно. Но они не вняли голосу совести. Деньги были для них дороже, чем чистая совесть. «Если серебро победило ученика, пишет Евфимий Зигабен, то тем более должно было победить воинов. Великое, в самом деле, зло – сребролюбие, и оно служит причиною великих зол»¹⁰⁷. Воины стали разглашать сказанное им первосвященниками. Они говорили не всякому, но только тем, которые спрашивали их. Первосвященники и старейшины, ссылаясь на воинов, также стали распространять свою клевету. Их клевета, не смотря на то, что была нелепа, получила доверие среди иудеев. И промчеся слово сие во Иудеех, пишет евангелист, даже до сего дне¹⁰⁸. Члены Синедриона имели все средства к распространению своей клеветы. В их руках находилась вся иудейская нация. Всякий смотрел на них с уважением, всякий прислушивался к их мнению. Поэтому раз сказанное первосвященниками слово должно было необходимо распространяться и встретить себе доверие – особенно среди простого народа. Там же, где не могло подействовать слово, члены Синедриона могли употребить силу. Таким образом, члены Синедриона, сами отказавшись от веры в Иисуса Христа, препятствовали и другим придти к вере в Него. Они вдвойне виноваты и за это должны понести тяжелое наказание.

Евангелист Матфей замечает, что ложный слух о похищении тела Иисусова сохранился до того времени, когда он писал свое евангелие, то есть, до 40 – 42 года 1-го века. Евангелист Матфей, очевидно, предполагал, что этот слух должен был скоро заглохнуть. Но его предположения не осуществились. Клевета, измышленная первосвященниками, распространялась в течение всех веков. В сочинениях разных лиц мы находим ясные указания существования этой клеветы в первые века, средние и даже новые. О существовании этой клеветы в первые века можно находить указания в древней патриотической литературе¹⁰⁹. Что клевета первосвященников распространялась в средние века, можно видеть из сочинений Ейсенменгера¹¹⁰. В конце прошлого столетия эту клевету старался распространить Реймарус, известный составитель Вольфенбюттлерских фрагментов. Можно предположить, что и в наше время эта нелепая ложь первосвященников и старейшин находит себе распространение особенно среди простых необразованных иудеев.

Таким образом, даже чудесное воскресение Иисуса Христа из мертвых не привело народ иудейский к вере в Него. Иудеи, имевшие закон и пророки, не узнали своего Мессию. Которого ожидали, с большим нетерпением. Спрашивается, почему Иисус Христос не явился иудеям по воскресении? Быть может, после этого они уверовали бы в Него. Этим явлением Он уничтожил бы и ложный слух о похищении Его тела учениками, и факт Его воскресения был бы защищен от всякого сомнения. Еще язычник Цельс, живший во 2-м веке по Рождестве Христове, ставил это обстоятельство в серьезный упрек Основателю христианства, а ученый учитель церкви Ориген (contra Celsum 2, 55) признавал всю важность этого замечания. Прекрасный ответ на это мы находим у Иоанна Златоуста. Вот что говорит он: «Многие спрашивают и говорят, почему Господь по воскресении не явился тотчас всем иудеям? Вопрос тщетный и суетный. Если бы своим явлением Он мог всех обратить к вере, то не преминул бы явиться всем. Но Он никак не преклонил бы иудеев к вере, если бы явился им по воскресении: сему Он научает нас чрез Лазаря. Ибо, когда Христос воскресил сего четверодневного мертвеца, смердящего и тлевшего, когда, по гласу Его, сей мертвец, обвитый погребальными пеленами, встал пред лицом всех, то и тогда не только не обратил их к вере, но еще раздражил против Себя. Пришедшие туда совещались убить и самого Лазаря за то, что он был предметом чуда Христова (Иоан. XII:20). Итак, если они за то, что Господь другого воскресил из мертвых, раздражены были против Него, то каким неистовством воспылали бы против Него, если бы Он явил им Себя Самого, воскресшего собственною силою? Хотя они ничего не могли бы Ему сделать, однако, с большим неистовством устремились бы к нечестию. Посему, желая избавить их от напрасного неистовства, Он скрывался от них. Притом они подверглись бы и более жестокому наказанию, если бы Он явился им после своих страданий. Потому то, щадя их, хотя Сам и скрывался от очей их, но в тоже время (для обращения их) и открывался в знамениях и чудесах. Так, слышат Петра, говорящего: во имя Иисуса Христа востани и ходи (Деян. III:6), не менее значило, как и видеть Христа воскресшего. И что первое служило весьма сильным доказательством воскресения Христова, и удобнее располагало к вере, нежели последнее, т. е. что сердца человеческие скорее могли быть утверждены в вере видением чудес, совершенных во имя Его, нежели явлением Его Самого по воскресении, – это явствует из следующего: Христос воскрес и явился своим ученикам; нашелся однако же и между ними один неверующий Фома, называемый Дидим. Для уверения своего он требовал вложить персты свои в язвы гвоздиные, осязать ребра Христовы. Если же ученик оный, который три года жил со Христом, участвовал в трапезе Господней, был свидетелем величайших Его знамений и чудес, слушал Его беседы и уже видел Его воскресшим, и при всем том, не прежде поверил, как когда узрел самые язвы от гвоздей и копия: то, скажи мне, как уверовал бы в Него весь мир потому только, что все видели Его в то время воскресшим? Кто дерзнет утверждать сие?»¹¹¹

К сказанному присоединим следующее: в действиях Иисуса Христа во время земной жизни замечается одна общая характеристическая черта. Явившись в образе раба, подавая исцеления людям, Он запрещал разглашать об этом, отвергая, таким образом, земную славу; Он не считал спасительной той веры, которая вызвана знамениями и чудесами и обличал книжников и фарисеев за их желание видеть чудо (Матф. XII:39). Его желание заключалось в том, чтобы вера основывалась на внутреннем убеждении, и чтобы неверующий мир был приведен к познанию истинного Бога могуществом слова и духа, чтобы царствие Божие распространялось на земле путем, насколько возможно, естественным и не насиловало человеческой свободы, всячески отстраняясь от внешнего шума и блеска. Народное блистательное появление Победителя смерти могло бы произвести веру в Него, но эта вера была бы шаткая и не составляла бы заслуги человека. Далее, явление Иисуса Христа могло бы восстановить народ против духовной власти, могло бы повлечь вмешательство римского правительства и мирное основание христианства стало бы невозможными. Таким образом, мы должны удивляться божественной мудрости Спасителя, которая обнаружилась в том, что Он не пожелал показать враждебным Ему иудеям Своего величия.

Марк. XVI, 12 и 13

12. По сих в же двема от них грядущема явися инеем образом, идущема на село.

13. И та шедша возвестиста прочим: и ни тема веры яша.

Лук. XXIV, 13–35

13. И се, два от них беста идуща в той же день в весь отстоящу стадий тестьдесят от Иерусалима, ей же имя Эммаус:

14. И та беседоваста к себе о всех сих приключшихся.

15. И бысть беседующема има и совопрошающемася, и сам Иисус приближився идяше с нима:

16. Очи же ею держастеся, да Его не познаста.

17. Рече же к нима: что суть словеса сия, о нихже стязаетася к себе идуща, и еста дряхла;

18. Отвещав же един, ему же имя Клеопа, рече к нему: ты ли един пришлец еси во Иерусалим, и не увидел еси бывших в нем во дни сия;

19. И рече има: киих; Она же реста Ему: яже о Иисусе Назарянине, иже бысть муж пророк, силен делом и словом пред Богом и всеми людьми:

20. Како предаша Его архиерее и князи наши на осуждение смерти и распяша Его:

21. Мы же надеяхомся, яко Сей есть хотя избавити Израиля: но и над всеми сими, третий сей день есть днесь, отнелиже сия быша:

22. Но и жены некия от нас ужасиша ни, бывшия рано у гроба:

23. И не обретша телесе Его, приидоша, глаголюща, яко и явление ангел видеша, иже глаголют Его жива:

24. И идоша неции от нас ко гробу и обретоша тако, якоже и жены реша: Самаго же не видеша.

25. И Той рече к нима: о несмысленная и косная сердцем, еже веровати о всех, яже глаголаша пророцы:

26. Не сия ли подобаше пострадати Христу и внити в славу свою;

27. И начен от Моисея и от всих пророк, сказише има от всех писаний, яже о Нем.

28. И приближишася в весь, в нюже идяста: и той творяшеся далечайше ити.

29. И нуждаста Его, глаголюща: облязи с нама, яко к вечеру есть, и приклонился есть день. И вниде с нима облещи:

30. И бысть яко возлеже с нима, и приим хлеб, благослови, и преломив даяше има:

31. Онема же отверзостеся очи, и познаста Его: и Той невидима бысть има.

32. И рекоста к себе: не сердце ли наю горя бе в наю, егда глаголаше нама на пути и егда сказоваше нама писания;

33. И воставша в той час, возвратистася во Иерусалим и обретоста совокупленных единонадесяте и иже бяху с ними,

34. Глаголющих, яко воистинну воста Господь и явися Симону.

35. И та поведаста, яже быша на пути, и яко познася има в преломлении хлеба.

Известие о явлении воскресшего Господа женам мироносицам быстро распространилось среди последователей Христовых, находившихся в Иерусалиме. Последние, однако, не верили тому, что Господь воскрес. Большая часть последователей Христовых удивлялась только случившемуся. После полудня два из них отделились от прочих и пошли из Иерусалима. И се, повествует евангелист Лука, два от них беста идуща в той же день в весь отстоящу стадий шестьдесят – ἑξήκοντα¹¹² – от Иерусалима, ей же имя Эммаус. Евангелист Марк об этом путешествии рассказывает очень кратко. По сих же двема от них, говорит он, грядущема явися инем образом идущема на село – μετά δέ ταῦτα δυσίν ἐξ αὐτῶν περιπατοῦσιν ἑφανερὡϑη έν ἑτέρᾳ μορφῇ, ποφευομένοις εἰς ἀγρόν. Выражение евангелиста Марка μετά ταῦτα не требует необходимо относить это путешествие на день воскресения Христа; но сопоставляя его с выражением евангелиста Луки: в той же день, мы необходимо должны заключить, что это путешествие случилось в день воскресения Господа. Время дня не указано евангелистами. Нужно думать, что путники отправились уже после полудня, когда была совершена вечерняя жертва в храме. Нет сомнения, что эти путники были благочестивыми израильтянами и поэтому должны были дождаться вечернего жертвоприношения. В пользу этого определения времени говорит и то обстоятельство, что они пришли в Эммаус, когда день уже склонялся к вечеру (Лук. XXIV:29). Но Эммаус был недалеко от Иерусалима, отстоял от последнего на два часа пути; следовательно, путники, пришедшие в Эммаус вечером, должны были выйти из Иерусалима уже после полудня. Какие это были путешественники, в точности нельзя определить. Несомненно, что они были учениками Господа, так как включаются в число тех, которые были с Господом (Марк. XVI:10). Но сомнительно, чтобы они были из числа 12-ти апостолов. Известно, что когда эти два ученика возвратились в Иерусалим, то нашли вместе одиннадцать апостолов (Лук. XXIV:33). Поэтому нужно думать, что эти два ученика были из числа 70 апостолов. Евангелист Лука называет одного из путников Клеопою (Лук. XXIV:18). Некоторые считают его за одно лице с Клеопою, мужем Марии, которая стояла при кресте Господа (Иоан. XIX:25). Другие различают этих лиц, находя основание в самом имени: у евангелиста Луки на греческом языке пишется Κλεόπας; а у Иоанна: Κλωπᾶς;. Первое имя греческое (сокращенная форма от Κλεόπατρος), а последнее арамейское (от слова chalpai). Спутник Клеопы не назван по имени. По преданию это был сам евангелист Лука, который, может быть, по тому самому, что был очевидцем этого события, и описывает его так подробно.

Оба ученика, по Марку, шли на село – εἰς ἀγρόν. Евангелист Лука говорит более определенно: ученики шли в весь отстоящу стадий шестьдесят от Иерусалима, ей же имя Еммаус. Стадия заключает в себе 125 римских шагов, или 86 сажень, 60 стадий заключают в себе 10 с небольшим наших верст. Спрашивается, в какой стороне от Иерусалима находился Эммаус. Евсевий и Иероним думают, что Эммаус находился на дороге между Иерусалимом и Иоппией¹¹³. Эммаусом они считают город Никополь, который теперь называется Амвас. Но с этим мнением нельзя согласиться. Никополь отстоит от Иерусалима на 176 стадий, или на 30 верст. Невозможно, чтобы ученики, отправившись из Иерусалима после полудня, могли придти в Никополь к вечеру и затем опять идти в Иерусалим и застать еще апостолов собранными вместе. Необходимо полагать, что Эммаус находился ближе к Иерусалиму. Гораздо основательнее мнение тех, которые думают, что Эммаус находился на месте, где расположена в настоящее время деревня Кулониех, находящаяся в двух часах пути к северо-западу от Иерусалима. Название этой деревин производят от латинского слова colonia и полагают, что здесь прежде была та колония римских воинов, о которой упоминает Иосиф Флавий. У последнего мы читаем, что император Веспасиан, после разрушения Иерусалима, не построил в Иудее города, соблюдая собственно для себя иудейские поля, но восьми только стам отставным воинам дал для обитания одно место, называемое Аммаус, отстоящее от Иерусалима на шестьдесят стадий¹¹⁴. Вполне возможно отожествить Аммаус, упоминаеемый И. Флавием, с Эммаусом, упоминаемым у Луки. С этим согласно большинство западных экзегетов, напр. Лянге, Кейм, Годе, Евальд, Гофман и другие¹¹⁵.

Оба ученика Клеопа и Лука (последним именем мы называем, согласно преданию, другого не поименованного евангелистом ученика) шли в печальном расположении духа; веселый для всякого еврея праздник Пасхи нисколько не разгонял их тоски. Дорогой они завели разговор. И та беседоваста, говорит евангелист Лука, о всех сих приключшихся. Эммаусские путники беседовали не только о событиях этого дня, но, как видно из ст. 18-го этой главы, о всем случившемся с Иисусом в последние дни – от взятия Его под стражу до последнего известия о воскресении Его. Эммаусских учеников занимал чрезвычайно – важный вопрос: веровать, или не веровать в Иисуса Христа, как Мессию, – признавать ли Его Спасителем Израиля, как ранее они о Нем думали, или же считать Его обманщиком, разбившим все их надежды. Особенно смущал их факт Его смерти. Мессия, по их понятиям, не мог быть побежден смертью. Но Иисус умер; значит, Он не Мессия, а один из пророков. До того они считали свои надежды на Него разбитыми, что в своем разговоре не называют Его Христом, Мессией, но Иисусом Назарянином (Лук. XXIV:19).

Когда таким образом они между собою рассуждали и были дряхла (печальны), подошел к ним воскресший Иисус Христос: и бысть беседующема има и совопрошающемася, и Сам Иисус приближився идяше с нима. Нельзя полагать, что Иисус Христос шел впереди учеников и последние Его догнали, как думает Павлюс¹¹⁶. Из текста ясно видно, что Иисус Христос подошел к ученикам сзади. Нужно думать, что ученики, беседуя, шли не слишком скоро, так что Иисус Христос легко мог догнать их как бы идущий скорее их. Спрашивается, достойны ли были эти ученики того, чтобы Иисус Христос приблизился к ним и явился? Некоторые (Steinmeyer) полагают, что Иисус Христос явился этим путникам не ради их самих, но ради других апостолов: Клеопа и Лука своим рассказом о явлении воскресшего Господа должны были подготовить апостолов к явлению Его. Но если это явление случилось ради последних, то почему же Иисус Христос не дал Клеопе и Луке поручения объявить об этом явлении апостолам? Притом, когда Клеопа и Лука пришли к апостолам, то последние были уже достаточно подготовлены к явлению воскресшего Господа. Не Клеопа и Лука, но апостолы встретили их радостным известием: воистину воста Господь и явися Симону (Лук. XXIV:34). Нужно поэтому предположить, что Иисус Христос явился Клеопе и Луке ради их самих. Добрый пастырь, как известно, не оставляет ни единой овцы без своего попечения. А эти ученики, как видно из их беседы, особенно нуждались в явлении воскресшего Господа. Вера их в Иисуса Христа, как Мессию, готова была погаснуть. Они удалялись от общения с апостолами, и это могло окончательно уничтожить в них веру в Иисуса Христа. Зная это, Господь и приходит к ним на помощь. Но ученики, хотя Иисус некоторое время и шел рядом с ними, как бы прислушиваясь к беседе их, не узнали Его. Причину этого святой Марк полагает в том, что Господь явился им иным образом – έν ἑτέρᾳ μορφῇ. Евангелист Лука указывает на другую причину. Очи же ею держастеся, пишет он, да Его не познаста. С первого взгляда кажется, что Марк и Лука говорят противоположное: по Марку, Иисус Христос явился Клеопе и Луке в ином, отличном от прежнего виде; по Луке же, Он явился в прежнем виде, но ученики не узнали Его, так как глаза их держастеся. Чтобы правильно истолковать эти выражения, нужно знать, какое тело имел Господь по своем воскресении. Мы уже говорили, что Иисус Христос воскрес с прежним, но прославленным, одухотворенным телом. Это тело не нуждалось ни в пище, ни в питье, ни в одежде. Если же Господь принимал пред учениками пищу (Лук. XXIV:43 и другие), то это Он делал не потому, что имел нужду в ней, но для того, чтобы уверить их в реальности своего явления. В виду последней цели Он и принимал на некоторое время свой прежний вид. Нужно думать, что и пред Клеопою и Лукою Он явился в своем прежнем виде, но те не узнали Его, так как глаза их силою Божиею были на время удержаны от этого. Клеопе и Луке казалось, что с ними идет не Иисус Христос, но незнакомый человек. Евангелист Марк и описывает предмет так, как он казался Клеопе и Луке. Евангелист же Лука, описывающий это событие более подробно, указывает еще причину, почему Клеопе и Луке казалось, что Иисус Христос явился им иным образом. – На вопрос, почему Иисус Христос не желал, чтобы Клеопа и Лука узнали Его с первого взгляда, дается прекрасный ответ блаженным Феофилактом: «Для чего очи их были удержаны? спрашивает Феофилакт. Для того, чтобы они открыли все свои недоумения, обнаружили свою рану и потом уже приняли лекарство, чтобы после долгого промежутка явиться им более приятным; чтобы научить их из Моисея и пророков и тогда уже быть узнанным, чтобы они лучше поверили, что тело Его уже не таково, чтобы могло быть усматриваемо всеми вообще, но что воскресло; хотя оно то же самое, которое и пострадало, однако же видимо бывает только для тех, кому Он благоволит; чтоб они приобрели отсюда и ту великую пользу, чтобы не колебаться уже недоумениями (относительно того, например), для чего он снова не обращается среди народа, но размышляли в себе, что образ жизни Его по воскресении далеко разнится от обыкновенного, не человеческий, но божественнейший»¹¹⁷.

Выбрав удобную минуту, когда Клеопа и Лука на некоторое время замолчали, Иисус Христос спрашивает их: что суть словеса сия, о нихже стязаетася к себе идуща, и еста дряхла¹¹⁸. Вопрос Иисуса Христа показывает, что беседа Клеопы и Луки была очень оживленною и похожа была на спор. Клеопа и Лука не могли спокойно разговаривать, так как предмет их беседы представлял для них величайший интерес. – В вопросе Иисуса Христа слышится участие к ним, желание разрешить их недоумение. Нельзя, конечно, думать, что Иисус Христос не знал предмета их беседы. Он предлагает этот вопрос для того, чтобы вступить с ними в беседу. Он желает прежде убедить их в том, что Иисус Назарянин есть не только великий пророк, как думали ученики, но истинный Мессия. Уже после этого Он открывается им, чтобы доставить полное утешение.

Вопрос Господа привел учеников в удивление. Один из них – Клеопа – тотчас же высказал это. Отвещав же един, ему же имя Клеопа, говорит евангелист, рече к нему: ты ли един пришлец – παροικεισ¹¹⁹ еси в Иерусалиме, и не уведел еси бывших в нем во дни сия? Клеопа считает встретившегося незнакомца за пришельца, т. е. за иудея, пришедшего в Иерусалим на праздник из другой какой либо страны. Таких пришельцев в Иерусалиме во время праздника Пасхи было очень много. Клеопа считает незнакомца пришельцем потому, что не может допустить мысли, чтобы житель Иерусалима или пришедший сюда из другого места Палестины мог не узнать о случившемся в эти дни в Иерусалиме. Да и то, чтобы какой-нибудь пришлец мог не знать об этом, Клеопа считает весьма удивительным. Всякий, живущий в это время в Иерусалиме, должен был, по его мнению, заинтересоваться историей Иисуса Назарянина, особенно в виду тех чудесных обстоятельств (тьма, землетрясение), среди которых последовали Его распятие и смерть. Таким образом, ученики находили вопрос незнакомого им путника очень неуместным. Они думали, что весь мир должен был интересоваться историею Иисуса Назарянина.

Спаситель, однако, продолжал показывать Себя незнающим тех событий, которые, по мнению учеников, должен был знать каждый чужестранец. Он опять спрашивает их: киих? то есть, «о чем же не знаю Я, по вашему мнению? О чем это говорят теперь все в Иерусалиме и о чем именно вы сейчас беседовали между собою?» Тогда ученики не могли более терпеть такого незнания. С поспешностью они стремятся сообщить Ему о чудесных событиях в Иерусалиме. Они говорят оба. Нельзя, конечно, думать, что каждый из них говорил в одно и то же время: в этом случае незнакомец не мог бы хорошо понять их. Они говорили или по очереди, или так, что один рассказывал, а другой дополнял его рассказ. Она же реста ему: яже о Иисусе Назарянине, иже бысть муж пророк, силен делом и словом пред Богом и всеми людьми. Ученики называют Иисуса Христа Иисусом Назарянином. Этим именем Он, обыкновенно, назывался среди своих врагов. Это имя было на надписи, которая, по приказанию Пилата, была сделана на кресте Его (Иоан. XIX:19). Это имя было, так сказать, официальным. Совершенно незнакомому человеку ученики и должны были сообщить это имя. Затем, ученики называют Иисуса Христа «мужем – пророком». Прибавление слова «муж» к «пророку» указывает, по мнению некоторых, на высшее достоинство пророка, и Иисус Христос исполнял это пророческое служение от крещения Своего до страданий. Он был самым высшим пророком. Прежние пророки не могут равняться с Ним: Он сообщил ученикам такое учение, на которое в Писаниях пророков есть только кроткие указания. Иисус Христос был пророком сильным в деле и слове. Еще древние язычники находили истинное величие своих знаменитых мужей в том, что они были сильными в слове и деле¹²⁰. И Эммаусские ученики говорят про силу дела и слова Иисуса Назарянина. Под делом Иисуса Христа разумеются все действия и поступки Его, преимущественно же чудеса Его. И ветхозаветные пророки совершали чудеса, но только не своею силою, а силою Божиею; Иисус же совершал чудеса своею силою. Ни один пророк не совершил столько чудес, сколько совершил Иисус Христос. Евангелист Иоанн замечает, что если бы писать подробно о делах Иисуса Христа, то и весь мир не вместил бы написанных книг (Иоан. XXI:25). Чудеса Иисус Христос совершал чрез одно только слово. Даже прикосновение к одежде Его могло подать чудесную спасительную помощь (Лук. VIII:44). Иисус Христос был также силен и в слове. Его речь производила неотразимое впечатление на слушателей. Он имел все, что должен иметь величайший оратор, именно: неисчерпаемое богатство идей, глубину мыслей, уменье говорить ясно и просто. Он умел облечь отвлеченные истины в пластические образы. Его речь всегда соответствовала степени понимания слушателей. Тон речи Его показывал дружеское, участливое отношение к людям. Вот почему народ так охотно и в таком множестве собирался слушать Иисуса Христа. Чтобы насладиться беседою Его, народ бежал за Ним даже в пустынные места и здесь, забывая про голод, слушал Его по целым дням (Лук. VI:33 и дал.). Когда Иисус оканчивал свою беседу, то все дивились Его учению (Матф. VII:28). Он учил как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи (Матф. VII:29). Силу слова Иисуса Христа признавали даже враги Его. Не один раз они приступали к Нему с коварными, хитрыми вопросами и Иисус уничтожал коварные замыслы их кратким, ясным и мудрым ответом. Врагам Его ничего более не оставалось делать, как только в бессильной ярости скрежетать на Него зубами. Сила слова и дела Иисуса Христа обнаруживалась пред Богом и людьми. Если бы одни люди видели эту силу, то можно было сказать, что Он обольщал людей, обманывал их. Но сам Бог свидетельствовал, что Иисус Христос есть Сын Его возлюбленный; Сам Бог говорил, что должно Его слушать (Матф. XVII:5). Таким образом, эммаусские ученики имели полное право сказать, что Иисус Христос был великим пророком, сильным в слове и деле.

Кратко охарактеризовав личность Иисуса Назарянина, Клеопа и Лука приступают теперь к рассказу о том, что случилось с Ним в Иерусалиме в последние дни. Они говорят: предаша Его архиерее и князи наша на осуждение смерти и распяша Его. Под архиереями разумеются здесь первосвященники Анна и Каиафа, а под князьями начальники народа, как и в XXIII, 13, 35 ст. евангелия Луки. Первосвященники и князья иудейского народа осудили Господа на смерть, и притом, смерть самую позорную: они распяли Его. Конечно, Клеопа и Лука хорошо знали, что не сами первосвященники и князья распяли Господа. Пилат собственно дал приказание распять Господа, но это приказание было дано вследствие настойчивых просьб первосвященников и князей иудейских. Если бы последние не требовали распятия Господа, то Пилат даже и не подумал бы осудить Господа. Известно, что Пилат неохотно согласился на казнь Господа. Только угрозы первосвященников донести на него Кесарю побудили его дать приказание распять Иисуса Христа.

Смерть Иисуса Христа доставила ученикам величайшую скорбь: она разбила все их надежды. Мы же надеяхомся – ἠλπίζοηεν¹²¹ говорят они, яко сей есть хотя избавити Израиля. Клеопа и Лука не боятся обнаружить себя пред незнакомым человеком приверженцами Иисуса Назарянина. У них так сильно было желание излить свою скорбь, что они не обращают внимания на могущие произойти от этого неприятности. Если бы незнакомый спутник их был приверженцем первосвященников, или тайным агентом их, то Клеопе и Луке, быть может, пришлось бы выслушать много оскорблений или даже идти для допроса к первосвященникам. Но Клеопа и Лука чистосердечно рассказывают, что имели прежде надежды на избавление Иисусом Назарянином Израиля. Под избавлением нужно разуметь не искупление Израиля от грехов, но избавление его от врагов¹²². Из евангелий известно, что не только народ, но даже ближайшие к Иисусу Христу апостолы разделяли те надежды, какие имели Эммаусские ученики. Клеопе и Луке казалось, что Иисус Христос пришел с целью освободить народ иудейский от врагов, основать земное царство, где евреи могли бы жить беспечально. Смерть Его разбила все эти надежды. Теперь Клеопа и Лука ясно поняли, в каком заблуждении они находились. В их словах звучит глубокая скорбь о потере того, что так долго было предметом их пламенного желания радостной надежды.

Объяснив причину своей скорби, Клеопа и Лука говорят: но и над всеми сими, третий сей день есть днесь, отнелиже сия быша – αλλά γε καὶ σὺν πᾶσι τούτοις, τρίτην ταύτην ημέραν ἄγει σήμερον¹²³ ἀφ οὖ τᾶυτα ἐγένετο. Из этих слов учеников видно, что у них остался еще луч надежды на Иисуса Назарянина: еще не прошел третий день после Его смерти. Если уже в этот день ничего не случится, тогда все надежды их должны рассеяться окончательно. Чего ожидали ученики в этот день, не показано здесь, но из стиха 24-го этой главы нам ясно, что они надеялись увидеть в этот день самого Иисуса Христа. Они, очевидно, ожидали восстания Его из мертвых. Иисус неоднократно говорил о своей смерти и о своем воскресении, о своей победе над врагами, и указывал, что это должно случиться в третий день по смерти Его. Клеопе и Луке вспоминались эти слова Учителя, и они имели слабую надежду на то, что в этот день Иисус, быть может, восстанет из мертвых и победит своих врагов. Но день этот уже приближался к концу, а Иисус Христос не показывался. Их слабая надежда с каждым часом угасала все более и более. Тяжело им было расставаться с этою надеждою. С глубокою скорбью они рассказывают незнакомому спутнику следующее: но и жены некия от нас ужасиша ны, бывшия рано у гроба: и не обретша телесе Его, приидоша, глаголюща, яко и явление Ангел видеша, иже глаголют Его жива. Нужно думать, что Клеопа и Лука получили известие не от самих жен, но, как говорится, от вторых рук: их сведения о событиях при гробе Иисуса Христа очень скудны. Они не знают, какие жены ходили ко гробу, не знают что жены видели не только ангелов, но и Самого Иисуса Христа. Если бы Клеопа и Лука беседовали с женами, то они несомненно узнали бы о явлении Иисуса Христа и о тех словах, какие Он повелел передать апостолам. Вероятно, что Клеопа и Лука по каким-нибудь обстоятельствам не успели расспросить жен о событиях при гробе. Те же верующие, от которых они получили такое известие, легко могли изменить рассказ жен. Известно, что рассказ о каком либо известии, при передаче от одного к другому, легко изменяется до неузнаваемости. Рассказ жен особенно легко мог быть изменяем, потому что почти никто не верил ему. Всякий относился к рассказу жен с сомнением, считал его пустою болтовнёю и потому не считал нужным передавать его в точности. Жены своим рассказом изумили¹²⁴ верующих и в том числе Клеопу и Луку. Изумление верующих очень понятно. Если тела Иисуса Христа нет во гробе, то где же оно, – украдено? или воскрешено? Первое невероятно, так как никто не был заинтересован в похищении Его. Напротив, и враги Иисуса Христа и друзья Его были заинтересованы в том, чтобы тело Его мирно почивало во гробе Иосифа. Но и тому обстоятельству, что Иисус Христос воскрес трудно было поверить. Правда, ангелы сказали, что Он жив, но где же Он в таком случае? Если Он воскрес, то почему не является верующим? Почему не возвещает победы над врагами? Все эти вопросы были неразрешимы для верующих и приводили их в изумление.

Клеопа и Лука знают, что, кроме жен, ко гробу ходили и некоторые из апостолов. И идоша нецыи от нас ко гробу, рассказывают они, и обретоша тако, якоже и жены реша: самого же не видеша. И это сообщение Клеопы и Луки о событиях при гробе Господа показывает, что они не беседовали с самими женами и апостолами: они не сообщают, например, кто из верующих ходил ко гробу Господа, не знают, что жены удостоились уже увидеть воскресшего Господа. Под верующими прежде всего нужно разуметь апостолов Петра и Иоанна, которые, как мы видели из 3 и 10 ст. ХХ-й гл. евангелия Иоанна, ходили ко гробу. Они нашли гроб пустым, но не видели ангелов, между тем из слов Клеопы и Луки можно заключить, что и апостолы, подобно женам, удостоились явления ангелов. Это еще раз подтверждает то, что Клеопа и Лука получили известие о случившемся при гробе из вторых рук.

Этими словами Клеопа и Лука закончили свою речь к незнакомому путнику. Они сказали причину своей печали. Путник, по их мнению, должен был ясно понять, что они должны были скорбеть. Однако, они жестоко ошиблись. Путник вместо утешения стал упрекать их в маловерии; он начал доказывать, что печаль их не имела ни каких причин. И той, повествует евангелист, рече к нима: о несмысленная – ἀνοητοι, и косная сердцем, еже веровати о всех, яже глаголаша пророцы: Не сия ли подобаше пострадати Христу и внити в славу свою?

Незнакомый путник называет Клеопу и Луку несмысленными, так как они не понимали пророчеств. Если бы они обладали ясным, проницательным разумом, то они давно бы поняли, что не печалиться им надо, а радоваться о том, что Господь умер и этим избавил людей от грехов. У пророков ясно сказано, что Мессия за грехи людей должен был пострадать. Между тем, ученики соблазняются этою смертью, думают, что она была поражением Мессии. Непонимание их происходило от того, что они были косны сердцем, т. е. вялы, ленивы. Сердце их прилеплялось только к миру. Ученики услаждались мечтами о будущем земном царстве, которое, по их понятиям, должен был устроить им Иисус Христос, и не хотели подумать о тех словах, которыми Он призывал их к самоотверженно, к несению креста вслед Его. Они не хотели размышлять о тех местах Писания, где говорилось об унижении и смерти Мессии. Они обсуждали только те места писания, где говорилось о славе Мессии, о победе Его над врагами. Хорошо рассуждает об этом Феофилакт. «Поскольку они (Клеопа и Лука) размышляли по человечески, пишет он, и страдали большим сомнением, то Господь называет их несмысленными и медлительными в веровании всему тому, что предсказывали пророки. Ибо можно веровать отчасти и веровать всецело. Например, кто надеется, что Христос придет для спасения народа, – впрочем, не для спасения душ, но для восстановления и избавления иудейского народа, тот верует не настолько, насколько должно веровать. Равно и тот, кто словам Давида: ископаша руце мои и нозе мои (Псал. XXI:17), и прочим словам относительно креста и обстоятельств на кресте верует, как пророчеству от лица Господа, и места Писания о страдании принимает, но не принимает в рассуждение места о воскресении...., тот имеет веру не совершенную, но верует отчасти. А должно верить пророкам во всем как относительно состояния уничижения, так относительно славы. Ибо Христу нужно было пострадать; это уничижение. Но нужно было Ему войти и в славу свою, – это прославление. Вы же так несмысленны, что слыша Исаию, говорящего о том и другом состоянии, именно: на заколение ведеся, и: хощет Господь явити Ему свет (Ис. LIII, 7. 11), первое принимаете, а о втором не помышляете; тому, что он язвен бысть, веруете, а того, что Господь хощет очистити Его от язвы (Ис. LIII, 5. 10), и в ум не берете»¹²⁵.

Упрекнув учеников в том, что они не понимают и не хотят понимать предсказаний пророков о Мессии, Иисус Христос начинает затем приводить эти предсказания. Конечно, если бы Клеопа и Лука были не косны сердцем, то Иисусу Христу не было бы нужды приводить этих предсказаний: ученики легко могли бы припомнить их и заключить из них о необходимости смерти Мессии. Но Иисус Христос знал, что ученики косны сердцем и потому счел нужным подробно изъяснить пророческие предсказания о Мессии. И начен от Моисеа, пишет евангелист, и от всех пророков сказаше – διηρμήνευεν – има от всех писаний, яже о нем. Нельзя думать, что Иисус Христос приводил и изъяснял все пророческие места, которые к Нему относятся: это потребовало бы много времени, да в этом и не было нужды. Эммаусские ученики нуждались только в разъяснении истинного смысла страданий Мессии. Они думали, что со смертью Иисуса Христа должно было кончиться все. Вот эти то пункты, т. е. необходимость смерти Мессии и затем воскресения Его из мертвых, послужили темою беседы Иисуса Христа. Иисус Христос не ограничился тем, что приводил пророческие места, Он еще толковал их. Каким методам Он изъяснял пророчества, не сказано у евангелиста. Rosenmüller и некоторые другие (Marck, Rus, Neumann) думают, что Иисус Христос сначала привел все пророческие места и затем уже стал толковать их¹²⁶. Но сомнительно, чтобы Господь держался этого метода научения: этот метод имеет много неудобств. Когда Господь стал бы толковать приведенные пророчества, то ученики могли бы забыть самый тексте их, и таким образом смысл их остался бы неясным. Как мудрый педагог, Иисус Христос должен был привести известное пророчество и сейчас же толковать его. При таком методе каждое пророчество становилось ясным и понятным. Иисус Христос сначала толковал пророчества, содержащиеся в книгах Моисея, а затем перешел к другим пророчествам. Хотя у евангелистов упоминаются пророчества, взятые из книг Моисея и пророков, тем не менее нужно думать, что Иисус Христос не пропустил ни одного пророчества, содержащегося в ветхозаветных книгах. Нам известно, что все собрание канонических книг Ветхого Завета обозначается в Новом Завете как закон и пророки (Матф. V:17; VII:12; XXII:40; Лук. XVI:16 и другие). В виду этого нужно полагать, что Иисус Христос толковал пророчества, содержащиеся и в книгах исторических, учительных, например книге Царств, Паралипоменон, Иова и других. Таким образом, Клеопа и Лука получили полное разъяснение о необходимости смерти Мессии и затем Его прославления. Это разъяснение было для них убедительно, так как они верили, что Святое Писание есть откровение Бога.

Какие пророчества изъяснял Иисус Христос Клеопе и Луке, не сказано у евангелиста. Блаженный Феофилакт высказывает об этом следующее мнение: «Таинство жертвоприношения Авраамова, когда Он, оставив живым Исаака, принес во всесожжение овна, служило прообразованием относительно Господа, как и сам Господь говорит, что Авраам видел день Его и возрадовался (Иоан. VIII:56). И это место: узрите живот ваш висящ (Втор. XXVIII:66) в одно и то же время указывает и на распятие словом висящ и на воскресение словом живот. Рассеяны и в прочих пророчествах изречения о кресте и воскресении, особенно у важнейших пророков»¹²⁷. Herhard указывает следующие места, приводимые Спасителем: Быт. III, XII, 3; XLIX, II, 2Цар. VII, 13; Пс. II, 7; VIII, 6; XVI, 9 и 11; Пс. XXII; Пс. XXXI; 6; Пс. XLI, 10; LXVIII, 2 и 19; Пс. LXIX, 2. 3. 5. 22. 23 и 26; Пс. CIX; Ис. XLIII, 24; L, 6 и 7; LIII; LV, 3 и 4; LXIII, 1 и 2; Дан. IX, 26; VII, 13; Ис. VI, 2; XIII, 14; Мих. II, 13; Захар. IX, II; XII, 10, XIII, 7¹²⁸.

Клеопа и Лука внимательно слушали речь незнакомого путника. Они старались не проронить ни одного слова из Его беседы; от Его слов горело их сердце; они находили Его речи настолько приятными, что позабыли свое тяжкое горе. Сколько времени продолжалась беседа дивного путника, неизвестно. Можно думать, что беседа продолжалась не менее часа; в более короткое время Спаситель не успел бы истолковать несколько пророчеств. Во время этой беседы три путника незаметно пришли в селение Эммаус. Клеопа и Лука должны были здесь остановиться, но незнакомый путник их желал идти далее. И приближишася в весь в нюже идяста, пишет евангелист, и той творяшеся далечайше ити, – καὶ ἤγγισαν ἐις τήν κὼμην, οὗ ᾽επορεὺοντο καὶ αὐτὸς προσεποιειτο¹²⁹ πὸρρωτέρω¹³⁰ πορεύεσϑαι. Спрашивается, почему Иисус Христос показывал вид, что хочет идти далее? Некоторые думают, что Он хотел незаметно скрыться от учеников, но затем, упрошенный ими, остался. Но разве Спаситель мог поступать так, как поступает человек? Разве Он мог изменить первоначальное решение своей воли? Если бы Он заранее счел нужным скрыться от учеников, то Он и исполнил бы это. Кейль думает, что намерение идти далее, высказанное Иисусом Христом, должно было служить для учеников испытанием, хотели ли они наслаждаться Его присутствием далее¹³¹. Но это испытание было бы излишним, так как Иисус Христос мог видеть, что Его слова принимаются с величайшей охотою и радостью, и что ученики готовы были слушать Его еще несколько часов. Это намерение можно объяснить тем, что через него Иисус Христос хотел привести учеников к сознанию, как Он был необходим им. Намерение Иисуса Христа удалиться показало им, каким великим человеком был их незнакомый путник. С другой стороны, это намерение вытекало еще из простой вежливости. Если бы незнакомый путник пошел в дом вместе с учениками без их приглашения, то последние могли бы подумать о Его навязчивости. Теперь же ученики должны были считать Его человеком благородным, хорошо знающим приличия. Ученики усердно просили Его остаться с ними; они нуждаста Его глаголюща: облязи с нама, яко к вечеру есть, и приклонился есть – καί κεκλικεν¹³² – день. Клеопа и Лука из беседы незнакомого путника узнали очень многое. Они уж не были печальными: речь путника доставила им величайшее утешение. Уже из простой благодарности ученики должны были просить путника остаться с ними ночевать. Но ученики просят Его остаться, главным образом, потому, что желали слышать от Него дальнейшее наставление. Они сознавали, что им многого еще недостает для ясного представления о лице Мессии. Они опасались, что с уходом таинственного путника они могли лишиться той блаженной радости, какая наполняла их сердце во время Его беседы. Поэтому они сильно умоляли путника остаться с ними ночевать. Они, однако, не решаются просить Его прямо: они выставляют на вид не собственный интерес, но интерес самого же путника. Ученики указывают на то, что день склонился уже к вечеру; следовательно, теперь одному не совсем безопасно путешествовать.

Видя сердечное расположение к Себе учеников, незнакомый путник согласился остаться с ними; и вниде с нима облещи. По мнению Мейера, слово вниде указывает на то, что три путника вошли в селение¹³³. Но гораздо основательнее полагать, что они вошли в дом, так как то, что сейчас последовало после их вступления, случилось не на улице, но в комнате. Чей был дом в который они вошли, не сказано в евангелии, так как для цели рассказа это не важно. Быть может, кто либо из этих учеников имел здесь свой дом, а может быть, этот дом принадлежал родственнику или другу какого-либо ученика. Некоторые полагают, что они вошли в гостиницу. Здесь три путника возлегли за столом. И бысть яко возлеже с нима, и приим хлеб благослови, и преломив даяша има – καὶ ἐγένετο ἐν τῷ κατακλιϑῆναι ἀυτὸν μεῖ᾽ αὐτων, λαβὼν τὸν ἄρτον εδλόγησε, καὶ κλάσας ἐπεδίδου ἀυτοῖς. Благословение и преломление хлеба за трапезою совершалось, обыкновенно, хозяином лома. Но здесь это было совершено незнакомым путником. Вероятно Клеопа и Лука из уважения к Его большим познаниям предложили Ему первое место за столом. В момент преломления хлеба Клеопа и Лука вдруг увидали, что незнакомый путник был не кто иной, как Иисус Христос. Онема же отверзостеся очи, пишет евангелист, и познаста Его. – αυτῶν δέ διηνοίχϑησαν οἱ ὀφϑαλμοὶ καὶ ἐπέγνωσαν αὑτόν. На вопрос, отчего ученики узнали Иисуса Христа, даются различные ответы. Некоторые (например Павлюс) думают, что, благословляя хлеб, Иисус Христос поднял руки к небу, при чем обнаружились гвоздиные раны на руках. Увидав это, ученики догадались, что перед ними находится Господь¹³⁴. Но это объяснение не соответствует 35-му стиху этой главы, где эммаусские ученики говорят, что Христос был узнан ими собственно в преломлении хлеба – ἐν τῇ κλάσει τοῦ ἂρτου. Некоторые отцы церкви, например, Златоуст, Августин, Феофилакт и католические экзегеты думают¹³⁵, что Иисус Христос совершил пред учениками Святое Таинство причащения, из чего ученики убедились, что пред ними – Господь. Хотя выражение κλᾶ τὸν ἅρτον и употребляется для обозначения таинства причащения (Деян. II, 42. 46), но в данном случае лучше понимать его в смысле простого преломления хлеба. Нельзя думать, чтобы Иисус Христос стал совершать таинство причащения пред теми лицами, которые ничего не знали об этом таинстве. Если бы Иисус Христос намерен был совершить это таинство, то Он должен быль сначала разъяснить о нем, подобно тому как Он сделал это при совершении первого таинства евхаристии. Нельзя не заметить, что и самые выражения евангелиста Луки отличаются от тех, которые Лука употребил при описании таинства причащения; там – εὑκαριστήσας ἔκλασε καὶ ἒδωκεν (XXII, 19). здесь – ἐυχόγησεν καὶ κλάσας ἐπεδίδου. Поэтому нужно думать, что Иисус Христос совершил обыкновенное преломление хлеба. Ученики узнали Иисуса Христа сверхъестественным образом. На это даются указания в самом тексте. Если бы Лука хотел сказать, что ученики узнали Господа натуральным образом, то он выразился бы так: καὶ ἐπέγνωσαν ἀυτόν. Но он употребляет выражение: δὲ διηνοὶχϑησαν οί ὀφϑαλμοί, что указывает на сверхъестественную причину отверзения очей их. Мы не хотим, впрочем, отрицать того, что все, случившееся за столом, способствовало тому, чтобы ученики узнали Господа, но главною причиною этого служила все-таки чудесная сила Господа.

Недолго Клеопа и Лука наслаждались созерцанием открывшегося им Господа. Последний сейчас же, как только Его узнали, сделался невидим. Теперь не было никакой необходимости, чтобы Иисус Христос оставался среди своих учеников: последние теперь твердо были убеждены, что Господь воскрес и живет в славе. Своим внезапным исчезновением Иисус Христос дал ученикам понять, что Он теперь не будет жить с ними, как прежде, – что Его тело было прославлено и не подлежало законам материального мира. Таким образом, таинственное исчезновение Господа служило наглядным доказательством Его прославления¹³⁶.

Оставшись одни, Эммаусские ученики находились в самом радостном настроении. Они несомненно были убеждены в явлении им воскресшего Господа. В этом особенно уверяло их то радостное чувство, которое они испытывали во время беседы с Господом. Они говорили друг другу: не сердце-ли наше горя бе в нас, егда глаголаше нам на пути, и егда сказоваше нама Писания. Выражение «горело сердце» означает чрезвычайно приятное душевное движение, производимое особенно сильным, приятным впечатлением (Псал. XXXVIII:4; Иерем. XX:I). Таково было душевное состояние учеников во время беседы с ними Господа. «Сердце их горело, пишет блаженный Феофилакт, или от огня слов Господних, когда при изъяснении Господом писаний они внутренне разогревались и соглашались с Его речами, как истинными или, когда Он изъяснял им Писания, сердце их билось и внутренне говорило: сей самый, который изъясняет нам, есть Господь»¹³⁷. Исполненные радости, Клеопа и Лука не захотели оставаться в Эммаусе, они пожелали обрадовать поскорее апостолов и прочих верующих вестью, что Иисус Христос воскрес. И воставша в той час, повествует евангелист Лука, возвратистася в Иерусалим. Этот поступок Клеопы и Луки показывает братскую любовь их к последователям Христовым. Нет сомнения, что Клеопа и Лука были голодны и утомлены; но они не желают пользоваться спокойствием в то время, когда прочие верующие находятся в печали. Быстро Клеопа и Лука проходят 10 верст и являются в Иерусалим. Здесь им не пришлось ходить по разным домам, что бы сообщать апостолам радостную весть: они обретоста совокупленных единонадесяте и иже бяху с ними. Пред приходом Клеопы и Луки апостолы с верующими были в одном доме. Это произошло, по всей вероятности, вследствие великих событий дня. Всякий хотел узнать о том, что случилось при гробе Иисуса Христа, поэтому шел туда, где находились апостолы. Евангелист Лука говорит, что здесь было одиннадцать апостолов, но из 24-го стиха XX гл. Иоанна видно, что апостола Фомы не было среди апостолов, когда Господь явился ученикам непосредственно после рассказа Эммаусских учеников. В виду этого некоторые (например Августин) думают¹³⁸, что Фома вышел из дома, когда Клеопа и Лука стали рассказывать о явлении Господа, так как не хотел верить, что Господь воскрес. Евфимий Зигабен предполагает, что евангелист Лука упоминает об 11 апостолах потому, что здесь находился Матфей, который после Пятидесятницы причислен к лику 12-ти апостолов¹³⁹. Но лучше всего слово «одиннадцать» понимать здесь как общее обозначение апостолов, число которых простиралось теперь до 11-ти; подобный пример мы встречаем еще у Иоанна (XX:24); здесь Фома назван «одним от двенадцати», хотя число апостолов в это время было 11; этого объяснения держатся многие, например Kühnöl¹⁴⁰, Bleek¹⁴¹, Paulus¹⁴², Keil¹⁴³, Nebe¹⁴⁴.

Когда Клеопа и Лука вошли в дом, верующие, по евангелию Луки, приветствовали их словами: «яко воистину воста Господь и явися Симону». Другие евангелисты не рассказывают о явлении Петру, только апостол Павел упоминает о нем в XV гл. 5 ст. 1 Кор. Неизвестно, в какой час дня произошло это явление. Блаженный Феофилакт думает, что оно произошло во время перехода Клеопы и Луки из Эммауса в Иерусалим. «Господь явился Симону, пишет он, покуда эти два мужа совершали обратный путь в Иерусалим»¹⁴⁵. Явление Иисуса Христа Петру было необходимо, так как последний находился в глубокой печали, вследствие отречения своего, от Господа (Мф. XXVII:69–75). Господь этим явлением утешил своего ревностного ученика, который своим искренним покаянием загладил уже свой тяжкий грех и сделался достойным помилования. – Клеопа и Лука на радостное приветствие верующих ответили также радостным рассказом о явлении им воскресшего Господа. И та поведаста, пишет евангелист Лука, яже быша на пути, и яко познася има в преломлении хлеба. Радость верующих при этом рассказе еще более усилилась.

Евангелист Лука ничего более не рассказывает об эммауских учениках. Но евангелист Марк говорит, что рассказ Клеопы и Луки не встретил себе доверия среди учеников. И та (Клеопа и Лука) пишет он, шедша возвестиста прочим: и ни тема веры яша. На первый взгляд кажется странным, почему ученики не поверили Клеопе и Луке. Все данные способствовали тому, чтобы их рассказ был принят учениками с полным доверием. Ученики уже знали, что Господь воскрес и явился Симону; поэтому им легко было поверить и рассказу Клеопы и Луки о явлении им Господа. Если обратим внимание на душевное настроение последователей Христовых в это время, то не найдем ничего странного в том, что последние отнеслись с сомнением к рассказу Клеопы и Луки. Вера последователей Христовых в это время была еще не твердою; им могло показаться невероятным, каким образом Господь, явившийся апостолу Петру в Иерусалиме, в то же почти время мог явиться в Эммаусе; сомнительным могло показаться и то, что Господь явился Клеопе и Луке в ином образе, но более всего невозможным должно было показаться им то, что явившийся Господь вдруг стал невидим. Они не знали еще свойств прославленного тела Господа, которое могло делаться видимым и невидимым, могло мгновенно переноситься из одного места в другое. Такие свойства, в обыкновенном порядке вещей, суть свойства призраков; поэтому ученики легко могли подумать, что Клеопа и Лука обманулись, приняли призрак за действительное лицо. Вот почему рассказ Клеопы и Луки не встретил себе доверия среди учеников.

Марк. XVI, 14

14. Последи же возлежащим им единомунадесяте явися, и поноси неверствию их и жестосердию, яко видевшим Его воставша не яша веры.

Лук. XXIV, 36–43

36. Сия же им глаголющим, и Сам Иисус ста посреде их и глагола им: мир вам.

37. Убоявшися же и пристрашни бывше, мняху дух видети.

38. И рече им: что смущении есте; и почто помышления входят в сердца ваша;

39. Видите руце мои и нозе мои, яко Сам Аз есмь, осяжите Мя и видите, яко дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща.

40. И сие рек, показа им руце и нозе.

41. Еще же не верующим им от радости и чудящимся, рече им: имате ли что снедно зде;

42. Они же даша Ему рыбы печены часть и от пчел сот.

43. И взем пред ними яде.

Иоан. XX, 19–23

19. Сущу же позде в день той во едину от суббот, и дверем затворенным, идеже бяху ученицы Его собрании, страха ради иудейска, прииде Иисус и ста посреде и глагола им: мир вам.

20. И се рек, показа им руце и нозе и ребра своя. Возрадовавшася убо ученицы, видевшее Господа.

21. Рече же им Иисус паки: мир вам: якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы.

22. И сие рек, дуну и глагола им: примите Дух Свят:

23. Имже отпустите грехи, отпустятся им: имже держите, держатся.

Евангелисты Лука и Иоанн в приведенных нами стихах, очевидно, описывают одно и то же явление Господа. Это ясно из того, что по тому и другому евангелию, указанное явление Господа было пред учениками Его собранными вместе и произошло в самый день воскресения Его поздним вечером (Лук. XXIV, 29. 33. 36, срав. Иоан. XX, 19) и из того еще, что, по обоим евангелиям, явившийся Господь, сказавши ученикам: мир вам, уверял их в действительности своего воскресения (Лук. XXIV, 36 и 39 срав. Иоан. XX, 19, 20). Но то, что и евангелист Марк, в приведенном нами (14, XVI) стихе, описывает то же явление Господа, о каком говорят Лука и Иоанн в указанных стихах, – не очень ясно. Лютер слово – ὕστερον – последи (Марк. XVI:14) перевел словом «наконец» и думал, что описанное в этом стихе евангелия Марка явление Господа было последним, то есть, отожествил его с вознесением. Эта же мысль проводится и в Вульгате, где ὕστερον передано словом novissime (на последок). Но гораздо основательнее думать, что описываемое в 14-м стихе евангелия Марка явление случилось в день Христова воскресения; об этом нужно заключать, во 1-х, потому, что Марк передает о нем, согласно с Лукою, после указания на явление эммаусским ученикам, во 2-х, потому, что это явление случилось в то время, когда одиннадцать апостолов возлежали, разумеется, на вечери (как совершенно правильно и прибавлено это слово в русском переводе)¹⁴⁶; это ясно указывает на сказание евангелиста Луки о том, как Иисус Христос вечером первого дня, для уверения учеников в реальности своего явления, попросил у них пищи, и они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда, оставшихся, по всей вероятности, от вечери. Далее, в указании Марка на обличение учеников в неверии со стороны Господа можно видеть прямое и краткое обозначение того, что подробно описано Лукою в 38–43 стихах, в которых изображается, как Иисус Христос опровергал неверие своих учеников, вкушая пред ними пищу. Очевидно, что явление, описанное Марком в приведенном нами стихе, есть первое из явлений Господа собранию учеников, бывшее тогда, когда ученики еще не верили в воскресение Его и нуждались в уверении. Следовательно, слово последи должно означать не то, что описанное за этим явление было самым последним из всех явлений Иисуса Христа, но только то, что оно было последним из бывших в самый день воскресения, ибо было, как повествует евангелист Иоанн, сущу позде (XX, 19). Этой мысли держится большинство толковников, например Bengel¹⁴⁷, Kühnel¹⁴⁸, Bleek¹⁴⁹, Meyer¹⁵⁰, Nebe¹⁵¹ и другие.

Время дня, в которое последовало означенное явление Господа, указано евангелистами очень точно и согласно. По Луке, это явление последовало тогда, когда эммаусские ученики рассказывали верующим о явлении им Господа (сия же им глаголющим), следовательно, вечером Светлого дня, так как эммаусские ученики пришли в собрание верующих когда уже зашло солнце и стало темно. По Иоанну, это явление последовало сущу позде, в день той, во едину от суббот. – Место этого явления не обозначено у евангелистов. Евангелист Иоанн говорит только, что явление это последовало в Иерусалиме, дверем затворенным, идеже бяху ученицы Его собрани страха ради Иудеиска. Вероятно, ученики Иисуса Христа собрались в доме кого-либо из апостолов. О том, сколько здесь находилось апостолов, евангелисты говорят различно: Марк говорит, что здесь было единонадесять, разумеется, апостолов. Но из евангелия Иоанна видно, что здесь было только 10 апостолов, так как Фома не бе ту с ними, егда прииде Иисус (XX, 24). Кроме апостола Фомы, в это время не было еще Иуды Искариотского, который еще до смерти Господа, шед удавися (Мф. XXVII:5). Следовательно, как в евангелии Иоанна слово: от обоюнадесяте (XX:24) нужно принимать не в прямом значении, а как технический термин, так и в евангелии Марка слово единомунадесяте (XVI:14) необходимо принимать как указание не на число действительно бывших при этом явлении лиц, а на то, каким именем называлось тогда общество избранных учеников Господа. Кроме 10 апостолов, при этом явлении были, по Луке, и другие последователи Христовы (XXIV:33).

Собравшись вместе, ученики Господа заперли двери страха ради Иудейска. Ученики опасались преследования со стороны враждебной Господу партии – особенно членов иудейского синедриона. Без сомнения, ученики успели узнать, что первосвященники подкупили стражей гроба разгласить, будто ученики украли тело своего Учителя, когда стражи спали. При такой клевете ученики легко могли подвергнуться ненависти проходящих по улице людей. Ученики также могли ожидать насильственных мер со стороны ревностных слуг первосвященников. – Ученики возлежали за вечерней трапезой и недоверчиво слушали рассказ Эммаусских учеников. Вдруг в эти минуты Сам Господь стал между ними. Прииде Иисус, повествует евангелист Иоанн, и ста посреде и глагола им: мир вам. Подобно этому говорить и евангелист Лука: и сам Иисус¹⁵² ста посреде их, и глагола им: мир, вам¹⁵³. Иисус Христос явился пред собранием учеников чудесным образом, потому что двери дома, по рассказу евангелистов, были заперты и никто не отворял их. Для прославленного тела Иисуса Христа чувственные предметы не могли теперь служить препятствием. – Иисус приветствовал учеников словами: мир вам. Эти слова служили обыкновенным приветствием у евреев. Произнесенное Господом, это приветствие имело глубокий смысл. Словом «мир» Иисус Христос обозначает все блага, все плоды своего искупительного дела, как то: прощение грехов, примирение с Богом, освобождение людей из под власти смерти и диавола. Мир, дарованный Спасителем, есть прежде всего мир по отношению к Высшему Существу, т. е. примирение человека с Богом (Рим. V, 10), далее – мир по отношению к самому человеку, т. е. внутренний его мир. примирение возмущенной грехами совести его (Иоан. III:21); и наконец – мир по отношению к существу, низшему человека, т. е. безбоязненное, спокойное отношение последнего к противнику человеческого спасения (Кол. 1. 13. Рим. XVI, 20). Таким образом, приветствие Христово должно было обрадовать учеников. По замечанию блаженного Феофилакта, этим приветствием Господь освобождал¹⁵⁴ учеников и от страха иудейского. Действительно, в присутствии Иисуса Христа ученики могли чувствовать себя спокойно, так как враги не могли сделать им зла, когда Господь стал защитою их.

Но ученики не возрадовались, а смутились от явления Иисуса Христа. Они могли хорошо рассмотреть, кто стоит пред ними, и не смотря на это, они не верили, что пред ними находится их возлюбленный Учитель. Убояшеся же и пристрашни бывше, говорит евангелист Лука, мняху дух видети. Ученики испугались потому, что явление Иисуса Христа последовало внезапно и чудесным образом. Они знали, что двери дома были заперты, естественно им было подумать, что телесное существо не могло явиться им при таких обстоятельствах. Поэтому они подумали, что пред ними находится дух. Спрашивается, о каком духе подумали ученики? О неизвестном ли духе, который принял образ и голос их Учителя, чтобы соблазнить их, или о духе своего распятого Учителя, который явился к ним из страны мертвых? Нужно думать, что ученики допустили первую мысль, так как Иисус Христос должен был уверять их, что это – Он Сам (Лук. XXIV:39). Если бы ученики допустили вторую мысль, то Иисус Христос стал бы уверять их только в реальности своей личности, но не в тожестве.

Заметив смущение учеников, и зная, какие мысли они имеют, Иисус Христос сказал им: что смущении есте, и почто помышления входят в сердца ваша? Этот вопрос обнаружил всеведение Иисус Христа. Но ученики не могли еще из этого факта заключать, что пред ними стоит, действительно, Спаситель. Известно, что всем духам, являющимся из преисподней, люди усвояют очень высокое знание. – Поэтому ученики смутились и стали думать различное. То они полагали, что неизвестный дух стоит пред ними, то, напротив, сомневались в этом и начинали думать, что это Сам Иисус Христос. Иисус, зная о таком смущении учеников, стал упрекать их в неверии: поноси неверствию их и жестокосердию – σκληροκαρδίαν¹⁵⁵, – яко видевшим Его воставша не яша веры (Марк. XVI. 14). Иисус Христос должен был упрекнуть учеников в неверии. Не говоря уже о том, что Он Сам многократно предсказывал о своем воскресении, ученики могли поверить в восстание Его, вследствие рассказа разных лиц о явлении им воскресшего Господа. Не говорила ли Мария Магдалина и другие жены, что они видели Воскресшего? Не говорил ли Петр и Эммаусские ученики о том же самом? Но сердце учеников не желало поверить в воскресение Господа. Наконец, Сам Господь явился им, они видят Его, слышат Его голос и не верят. Подлинно велико было неверие учеников! Это неверие служит решительным опровержением многочисленных теорий разных рационалистов о том, что воскресение Иисус Христа есть мечта самих апостолов.

Чтобы уверить учеников в реальности своего явления, Иисус Христос далее говорит им: видите руце мои и нозе мои, яко Сам Аз есмь, осяжите Мя и видите: яко дух плоти и кости не имать, яко Мене видите имуща. И сие рек показа им руце и нозе¹⁵⁶ (Лук. XXIV:40) и ребра своя (Иоан. XX:20). Иисус Христос, чтобы рассеять сомнение учеников, предлагает им осязать Себя. Чрез это ученики основательно должны были убедиться, что среди их стоит не дух. Последний не мог иметь плоти и костей; это было общим убеждением в древности¹⁵⁷. Между тем, Господь показывает им руки, ноги и пронзенный копьем бок. Ученики могли видеть здесь следы ран от гвоздей и копья. Нам неизвестно, осязали ли ученики Господа. Блаженный Феофилакт думает, что ученики исполнили требование Господа¹⁵⁸. Видя живым того, кого они видели прежде умершим, ученики весьма обрадовались. Эта радость наполнила всю их душу, так что они не могли хорошо обдумать случившегося и придти к твердой вере в воскресение Господа; поэтому им предложено было другое доказательство. Еще же неверующим им от радости, пишет евангелист Лука, и чудящимся, рече им, имате-ли что снедно зде? Что великая радость не тотчас переходит в веру в чрезвычайную перемену дела, – факт общеизвестный. Еще древние знали об этом¹⁵⁹. Господь дружески приходит на помощь своим ученикам. Он хочет окончательно рассеять их сомнение. Он спрашивает, есть ли у них что-либо съестное. Ученики сейчас же исполняют эту просьбу: они, как известно, возлежали за вечерней трапезой и кушанья находились тут же на столе. Ученики принесли Господу рыбы печены часть и от пчел сот¹⁶⁰. Иисус Христос взял это и пред ними яде. Конечно, Господь ел не потому, что нуждался в пище; прославленное тело Его было чуждо земных потребностей. Вкушение Господом пищи есть чудо, как и еда ангелов при явлении Аврааму и Лоту (Быт. XVIII:9 и XIX:3), еда Господа служила ясным доказательством того, что он не дух, но реальное существо. Блаженный Феофилакт находит особенный смысл в том, что Господь съел часть рыбы и меда. «Употребленные Им яства, пишет он, кажется имеют и некоторый прикровенный смысл. Вкушая часть печеной рыбы, Господь дает знать, что Он огнем своего Божества испек наше естество, плавающее в соленой жизни сей, обсушил всю влагу, приставшую к нему от глубоких вод, сделав приятною Богу снедью то, что было прежде скверно. Это означается пчелиным сотом, т. е. нынешняя сладость нашего естества, прежде отверженного. Или я и то думаю, что печеною рыбою означается деятельная жизнь, которая с помощью пустыннических и молчальнических углей истребляет в нас большую влажность и тучность, а пчелиным сотом – знание или созерцание, так как речения Божии сладки» (Псал. XVIII:11)¹⁶¹.

Получив несомненную уверенность в том, что среди их стоит Сам Господь, ученики возрадовались. Теперь исполнялись сказанные Господом слова: печаль ваша в радость будет (Иоан. XVI:20). Их радость была неизъяснима, так как они увидели пред собою живым и победоносным Того, Которого за два дня пред этим видели истекающим на кресте кровью, укоряемым и осмеиваемым всеми, жаждущим и оставленным Самим Отцом Небесным. В эти минуты ученики забыли все свои неприятности; в неизъяснимом блаженстве они смотрели на своего Господа, Который составлял все их счастье, и готовы были вечно наслаждаться созерцанием своего Божественного Учителя. Евангелист Лука более не говорит об этом явлении Господа¹⁶². Но евангелист Иоанн рассказывает, что в конце этого явления Господь послал учеников на проповедь. Рече же им Иисус¹⁶³ паки, говорится у Иоанна, мир вам: якоже посла Мя Отец и Аз посылаю вы. Вторичное приветствие Господа имеет особое значение в связи со следующими за ним словами. Повторяя слова: мир вам, Господь освящает на проповедь своих свидетелей и дает им мир, готовя их к брани, говорит Златоуст¹⁶⁴. Апостолы должны были иметь непримиримую брань с иудеями и язычниками. Для этой брани средством защиты и оружием победы должен был быть тот мир души, который Господь дал своим апостолам, а чрез них и всем верующим. Не этот ли мир Господень овладел миром? Что давало христианство язычникам взамен разнообразных наслаждений плоти и удовлетворения всех страстей? Христианство дало этим измученным радостями земли одно благо: мир души; и как купец, нашедший драгоценную жемчужину и все отдавшей за нее (Матф. XIII:46–46), так все эти язычники и иудеи, привлеченные благодатью, отдали все, чтобы владеть единым истинным сокровищем на земле – миром, принесенным Господом Иисусом Христом.

Якоже посла Мя Отец и Аз посылаю вы. Иисус Христос есть посланник и святитель нашего исповедания (Евр. III:1), учредитель иерархии, великий архиерей, прошедший небеса. Апостолы – преемники Иисуса Христа, а пастыри церкви – преемники апостолов. Иисус Христос пришел на землю во имя своего Небесного Отца, как посланник Его (Иоан. V:43), и апостолы исходят на всемирную проповедь во имя Отца, Сына и Святого Духа. Иисус Христос проповедовал не человеческое учение, а то, что Он слышал от Отца Своего (Иоан. VIII:27), и апостолы посылаются проповедовать не земную мудрость, но слово Божие (1Петр. IV:11). Иисус Христос приходил на землю спасти, а не погубить души наши (Лук. IX:56; Иоан. III:17), и апостолы посылаются в созидание, а не на разорение (2Кор. XIII:10). С Иисусом Христом действовал Отец, никогда не оставлявший Сына (Иоан. V:19; XVI:32), а апостолам содействует Христос, чтобы труд их не был напрасен (1Кор. XV:57). Наконец, как Христос был послан для того, чтобы посредством страданий внити в славу свою, так и апостолам Он заповедует чашу Свою и крест Свой (Иоан. XXI:18), чтобы потом прославить их (Лук. XXII:29; Петр. V:1). Если же все мы должны почитать Сына, как почитаем Отца, потому что кто не почитает Сына, тот не почитает Отца, пославшего Его (Иоан. V:23), то и апостолам должно воздавать честь. Через это мы будем почитать Самого Христа, Который послал их. Слушаяй вас Мене слушает, сказал Иисус Христос апостолам, и отметаяйся вас, Мене отметается; отметаяся же Мене, отметается пославшаго Мя (Лук. X:16).

Иисус Христос говорит в данном случае в настоящем времени (Аз посылаю вы), отсюда нельзя заключать, что проповедь апостолов должна была сейчас же начаться. Как слово восхожду (ст. 17) не ведет к предположению, что Иисус Христос, как только явился Марии Магдалине, вознесся на небо, так и слово посылаю не выражает того, что ученики должны были выступить на проповедь евангелия в следующий же день; это слово обозначает только начало принятия апостолами звания миссионеров. Фактическое обнаружение своей миссионерской деятельности апостолы должны были проявить в день Пятидесятницы. До этого дня они должны были укрепляться в вере в воскресение Господа и приготовляться к своему высокому служению. Подобный аналогический пример мы видим и в жизни Самого Иисуса Христа. Он, как известно, принял на себя обязанность общественного служения роду человеческому со дня крещения своего, но не тотчас выступил на это служение. В течение 40 дней после крещения Он был в пустыне, где победил искушения диавола, и уже после этого начал свою миссионерскую деятельность. Если для Иисуса Христа необходимо было победить искушения диавола, приготовиться, так сказать, к миссионерской деятельности, то тем более апостолам нужно было готовиться к своему трудному служению. Это и совершилось в течении 50 дней. В это время Господь неоднократно являлся им и научал их.

Посылая учеников на дело служения, Иисус Христос дает им и нужные силы для совершения его. И сие рек, говорит евангелист, дуну и глагола им: приимите Дух Свят, имже отпустите грехи, отпустятся ἀφὶενται¹⁶⁵ – им: и имже держите, держатся. На вопрос, каким образом Иисус Христос мог ниспослать ученикам Святого Духа, когда Он прежде сказал им: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Иоан. XVI:7), даются различные ответы. Некоторые (Августин, Григорий Двоеслов) разумели здесь принятие учениками дара любви к ближнему¹⁶⁶. «Итак, пишет Григорий Двоеслов, почему Он (Дух Святой) прежде даруется ученикам на земле, а после посылается с неба, если не потому, что две заповеди любви, именно любовь к Богу и любовь ближнему? На земле даруется Дух для того, чтобы любили ближнего; а с неба ниспосылается Дух для того, чтобы любили Бога. Следовательно, как одна любовь, а две заповеди, так и един, Дух, а два дара»¹⁶⁷. Но при таком понимании невозможно правильно истолковать слов: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже, держите, держатся. В сердцах учеников дух любви присутствовал и прежде. Притом, имея такой дух, ученики могли бы только прощать личные обиды и ни в каком случае не могли бы удерживать против ближних неприязненное чувство. Поэтому, более правильным нужно признать мнение тех отцов церкви, которые под Духом Святым разумеют Божеское Лице. Вот что пишет Святой Иоанн Златоуст по этому вопросу «Некоторые говорят, что Христос в настоящем случае не сообщил ученикам Духа, а только посредством дуновения сделал их способными к Его принятию. Ибо, если Даниил при виде ангела пришел в ужас (Дан. VIII:17), то чего не испытали бы ученики, не быв наперед к тому приготовлены? Посему то, говорят, Христос не сказал: «вы прияли Духа Святого», но приимите Дух Свят. Но не погрешит тот, кто скажет, что ученики и тогда получили некоторую духовную власть и благодать, только не воскрешать мертвых и совершать чудеса, а отпускать грехи, так как различны дарования Духа. Посему то Христос и присовокупил: имже отпустите грехи, отпустятся, показывая, какой род благодатной силы даруется им. А впоследствии, спустя сорок дней, они получили силу чудотворений, почему Христос и говорит: примите силу нашедшу Святому Духу на вы и будете Ми свидетели во Иерусалиме же и во всей иудеи (Деян. 1, 8), а свидетелями они сделались посредством чудес. Неизреченна по истине благодать Духа и многоразличны дары Его»¹⁶⁸.

Католические толковники из слов Господа: приимите Дух Свят, заключают, что Дух Святой исходит от Отца и Сына. Но это толкование нельзя назвать правильным. Если из того, что Иисус Христос дуновением Своим ниспослал на апостолов Святого Духа, заключать о вечном исхождении Святого Духа и от Сына, то надобно допустить, что Дух Святой исходит и от апостолов, так как и они низводили на верующих Святой Духа возложением на них своих рук (Деян. VIII:17). Утверждать же, будто самым дуновением Иисуса Христа означается не простое дарование Святого Духа, а Его вечное исхождение, еще более странно: в таком случае и из сказания Моисеева о Боге: и вдуну в лице его (Адама) дыхание жизни (Быт. II:7), следовало бы заключать о вечном исхождении души нашей от Бога. Отцы церкви, хотя объясняли эти слова различно, однако никогда не находили в этом тексте мысли о вечном исхождении Святого Духа.

Господь сообщает апостолам Святого Духа посредством дуновения. Последнее здесь служит видимым знаком невидимого благодатного действия. Что были огненные языки в день Пятидесятницы, то дыхание Иисусово теперь. Как в первом творении Господь создал человека дуновением уст своих, сообщивши через это человеку разумную душу и этим запечатлевши на нем образ свой, так и Иисус Христос, желая восстановить в человеке образ Божий, употребляет дуновение и посредством его сообщает апостолам залог Святого Духа.

После ниспослания Святого Духа на учеников, Иисус Христос дает им власть прощать и удерживать грехи. Имже отпустите грехи, отпустятся им и имже держите, держатся, сказал Он. Православная церковь в этих словах справедливо видит установление таинства покаяния¹⁶⁹. Католическая церковь также на этих словах основывает таинство покаяния¹⁷⁰. Обетование об этом таинстве Иисус Христос еще прежде двукратно высказал, – в первый раз в речи апостолу Петру: «дам ти ключи царства небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Матф. XVI:19); в другой раз, в словах обращенных ко всем апостолам: аще (кто) и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь. Аминь бо глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земии, будут разрешена на небесех (Матф. XVIII:17–18). Иисус Христос установил таинство покаяния с тою целью, чтобы грешники могли очищать свою совесть. Во время Своей жизни прощать грехи мог только Иисус Христос. Теперь же, после победоносного восстания, Иисус Христос передает ключи Царства Небесного, которые Он держит в своей руке (Апок. III:7), в руки человеческие, в руки служителей своих, да прославится Бог, давший власть таковую человеком (Матф. IX:8). Слово прощения, произносимое пастырем церкви, есть слово Божие. Кто может выразить, сколько великого утешения заключается для человека в том, что пастырь церкви может отверзать ему врата небесные и замыкать врата адовы. Разрешение грехов, однако, есть бисер, которого не должно бросать пред свиньями; поэтому Господь положил известные границы прощению грехов. Давая право прощать грехи, Он вместе дает право и удерживать их, имже держите, говорит Он, держатся. Если прощение грехов объявляется от имени Божия нераскаянным грешникам, то Дух Святой оскорбляется этим. Притом, сами грешники лишаются великого благодеяния, когда не отлучают их, так как хотя грехи их и не прощаются, но это не есть действие гнева и раздражения, но особенное проявление Божественной милости: в удержании грехов, как и в разрешении их, пастыри церкви показывают одну и ту же силу, данную им в созидание, а не на раззорение (2Кор. XIII:10). Удержание грехов побуждает грешника одуматься, переменить свою жизнь и сердечно раскаяться в своих тяжких грехах.

Лютеране в разбираемых нами словах Господа не видят установления таинства покаяния. Основываясь на том, что во время произнесения этих слов были не одни апостолы, но и другие верующие (Лук. XXIV:33), они утверждают, что право прощать и удерживать грехи принадлежит каждому христианину. «Эта власть, пишет Лютер, дана здесь всем христианам. Но кто христианин? Тот, кто верует. Кто верует, тот имеет Святого Духа. Поэтому каждый христианин имеет власть прощать и удерживать грехи, какую имеют в этом случае папа, епископы и т. д. Мне возразят: неужели каждый может исповедовать, крестить, проповедовать, совершать таинства. Нет, святой Павел говорит: «все должно быть благопристойно и чинно» (1Кор. XIV, 40) – мы все имеем эту власть, но никто не должен осмеливаться пользоваться ею открыто. Но дома я могу пользоваться ею. Если мой ближний придет ко мне и скажет: «любезный, моя совесть неспокойна, скажи мне прощение», я сделаю это свободно, проповедуя ему евангелие и сказавши, как он должен исполнять заповедь Христа»¹⁷¹. Это мнение лютеран нельзя признать правильным. Справедливо, что при произнесении слов: имже отпустите грехи, отпустятся им и имже держите, держатся, были не одни апостолы, но и другие верующие; однако, указанные слова Иисуса Христа, нужно относить к одним апостолам. Это ясно видно из евангелия Иоанна. Здесь имеются в виду исключительно только апостолы. Явление Иисуса в первый день происходило, по Иоанну, пред апостолами (ст. 24 гл. XX); следовательно, и указанные слова Господа, приведенные только у Иоанна, относились к одним апостолам. Власть прощать и удерживать грехи и раньше Господь намерен был передать только апостолам (Матф. XVI:19; XVIII:17–18). И мы видим, что только апостолы пользовались этою властью (1Кор. V:3–5). Никто из верующих не осмеливался присвоить себе эту власть. Апостолы избрали себе преемников и передали им ту власть, какою они пользовались (Тим. VI, 14, 22 и др.). Эта власть преемственно перешла теперь к пастырям Церкви. Никто не должен похищать эту власть у законных наследников апостолов. Отцы Церкви единогласно говорят, что власть прощать и удерживать грехи принадлежит только пастырям Церкви. Вот что пишет, например, святой Иоанн Златоуст. «Употребим все меры к тому, чтобы иметь в себе Духа и будем со всею почтительностью обращаться с теми, кому вверена власть действовать благодатными дарами. Подлинно велико достоинство священников! Имже, сказано, отпустите грехи – отпустятся. Потому то и Павел говорит: повинуйтеся наставником вашим и покоряйтеся (Евр. XIII:17) и имейте их по преизлиха в любви (1Сол. V:13). Помысли о том, что сказал Христос об Иудееях: на Моисееве седалище седаша книжницы и фарисее: вся убо елика аще рекут вам блюсти, творите (Матф. XXIII:2). Теперь же нельзя сказать, что священники воссели на седалище Моисеевом; нет, они воссели на седалище Христовом, потому что прияли Христово учение. Потому и Павел говорит: по Христе посольствуем, яко Богу молящу нами (1Кор. V:20). Все, что вверено священнику, есть единственно Божий дар и сколько бы не преуспевало человеческое любомудрие, оно всегда будет ниже той благодати»¹⁷².

Установлением таинства покаяния Господь и закончил Свое явление ученикам в первый день. Евангелисты ничего не говорят о том, как Он удалился из среды их. Можно думать, что Он также внезапно скрылся пред очами их, как неожиданно явился. Исчезновение Господа не могло нарушить радостного настроения учеников. Последние уверились теперь в том, что Господь воскрес. Эта вера наполняла учеников великою радостью и веселием.

Иоан. XX, 24–31

24. Фома же, един от обою надесяте, глаголемый близнец, не бе ту с ними, егда прииде Иисус:

25. глаголаху же ему друзии ученицы: видихом Господа. Он же рече им: аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя, и вложу перста моего в язвы гвоздинныя, и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры.

26. И по днех осмих паки бяху внутрь ученицы Его, и Фома с ними. Прииде Иисус дверем затворенным, и ста посреде ux и рече: мир вам.

27. Потом глагола Фоме: принеси перст твой семо и виждь руце мои: и принеси руку твою и вложи в ребра моя: и не буди неверен, но верен.

28. И отвеща Фома и рече Ему: Господь мой и Бог мой.

29. Глагола ему Иисус: яко видев Мя, веровал ecu: блажени не видевшии и веровавше.

30. Многа же и ина знамения сотвори Иисус пред ученики своими, яже не суть писана в книгах сих:

31. Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во имя Его.

В то время, когда десять апостолов и прочие верующие исполнены были радости по случаю явления им Господа, один из апостолов, по имени Фома, находился в печали, так как Он не видел воскресшего Господа вместе с другими учениками в день светлого Христова воскресения. Фома не принадлежал к числу самых близких учеников Иисуса Христа. Он занимал седьмое место в списке апостолов (Матф. X:3, Марк. III:18, Лук. VI:15). Предполагают, что он был родом из Галилейского города Панеады и занимался, по всей вероятности, рыболовством (Иоан. XXI:2). Евангелист Иоанн дает ему название Дидим, что значит близнец. Это имя, по мнению некоторых, например Феофилакта¹⁷³, не есть отдельное название, но только перевод еврейского имени на греческий язык, так как Θωμᾶς с еврейского языка означает не что иное ὀ δίδυμος близнец т. е. состоять или быть близнецом. По мнению других, название Дидим дано было Фоме потому, что он был рожден близнецом. – Из евангелий мы можем почерпнуть немного сведений о Фоме. Он был уже в числе последователей Христовых, когда Господь избирал 12 апостолов (Лук. VI:13; Марк. III:13). Когда Господь, путешествуя в последний раз в Иерусалим, объявил апостолам о смерти Лазаря: «Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали, но пойдем к нему», Фома сказал ученикам: «пойдем и мы умрем с ним» (Иоан. XI:14–16). По вознесении Господа на небо, Фома, по общему преданию, проповедовал евангелие у парфян, персов и индийцев¹⁷⁴. В Персии, по преданию, он крестил волхвов, которые приходили на поклонение младенцу – Иисусу. Евсевий передает, что Фома посылал апостола Фаддея одного из 70 к Авгарю, владетелю Эдесскому, и тот исцелив последнего от болезни, проповедовал здесь евангелие и совершал чудеса¹⁷⁵. Фома, по преданию, был замучен. Место его кончины указывают в Калурмине, одной высокой скале, верстах в 6–7 от Малиапура. Мощи его впоследствии были перенесены в Эдессу.

Этот Фома, называемый близнец, не был в собрании учеников вечером 1 дня Христова воскресения, вследствие этого не удостоился видеть воскресшего Господа. На вопрос, почему Фома не пришел в это собрание, даются различные ответы. Одни (Бенгель, Гроций) думают, что он был занять в это время каким либо неотложным делом¹⁷⁶. Но это невероятно: во время великого праздника Пасхи все евреи должны были воздерживаться от работ. По другому мнению Фома не получил известия о воскресении Господа и поэтому отлучился из Иерусалима¹⁷⁷. Но и этого мнения нельзя принять: как известно, евреи во время праздников должны были соблюдать покой и не отлучаться из дома на далекие расстояния. Жены мироносицы, получив от Господа поручение сообщить апостолам о воскресении Его, без сомнения постарались известить об этом всех апостолов и в том числе Фому. Поэтому правильно мнение тех экзегетов (Августина, Lange, Luthardt᾽a, Godet и других), которые причину отсутствия Фомы в собрании учеников вечером первого дня видят не во внешних обстоятельствах, но в душевном настроении Фомы. Смерть Господа произвела на него глубокое впечатление, и он впал в более тяжелое уныние, чем другие апостолы. Со смертью Господа он считал все дело поконченным; надежда на то, что Иисус Христос есть обетованный Мессия, совершенна оставила его, и вот, когда ученики сказали ему, что Господь жив, Фома счел это известие невероятным. Он не желал даже слышать об этом и потому не пришел в собрание учеников вечером первого дня. Такой поступок Фомы обусловливался его характером. На основании некоторых евангельских данных можно сделать заключение о преобладании в этом апостоле природной настроенности, называемой флегматическим темпераментом. Сущность последнего, как известно, заключается в преимущественном сосредоточении духовной жизни на деятельности рассудка. Постоянная работа мысли располагает флегматика к составлению своеобразных устойчивых взглядов. Благодаря этому, флегматик не отдается непосредственно каждому внешнему впечатлению, а предварительно устанавливает отношение его к тому, что составляет, так сказать, основной фонд его психического содержания. Отсюда развиваются две дальнейшие черты, характеризующие этот темперамент: во первых, что однажды запало в душу флегматика, то держится в ней более крепко, чем у человека с другим темпераментом; во вторых, внешние впечатления, или мысли, если они не подходят к убеждениям флегматика, только после долгого времени могут сделаться его духовным достоянием. Эти черты, полезные в одних случаях, могут быть вредны в других. Именно, осмотрительность и осторожность флегматика часто переходят в скептицизм и недоверчивость, которые, если не вредны в процессе научного познания, то во всяком случае излишни и вредны в области религиозно-нравственного развития человека.

Что у апостола Фомы был именно такой характер, это можно видеть из некоторых евангельских данных. У Иоанна в XI-й главе рассказывается, что Господь высказал намерение ученикам идти из Перси в Иудею, где незадолго перед тем хотели убить Его. Апостолы стали отговаривать Иисуса Христа от такого путешествия. Не смотря на разъяснения Иисуса Христа относительно неосновательности их опасений и цели предполагаемого путешествия (9–10), апостолы стали вторично отговаривать Господа от казавшегося им опасным путешествия. Тогда Господь ясно раскрыл им необходимость предполагаемого путешествия, указав в частности повод к нему – смерть Лазаря и цель – воспитание в учениках веры чрез воскрешение Лазаря (14–16 ст.). Эти слова были настолько убедительными и успокоительными для всех апостолов (кроме Фомы), что они более уже не отговаривали Господа и не высказывали никаких опасений. Не то было с Фомою. Несмотря на разъяснения Господа, он не изменяет своего взгляда на опасность предполагаемого путешествия: «пойдем и мы умрем с Ним», печально говорит он апостолам (16 ст.). Идти в Иудею значит подвергаться опасности, идти туда поэтому не следовало бы, вот что продолжает думать Фома¹⁷⁸. Очевидно, он никак не может отказаться от своего рассудочного взгляда на опасности и средства для избежание их; очевидно, он так привык руководствоваться соображениями своего рассудка, что не может отрешиться от этой привычки и посмотреть на дело с иной, высшей, точки зрения. Таким образом, из этого места открывается, что Фома руководствовался исключительно почти рассудком и твердо держался своих убеждений. Еще яснее эта черта характера Фомы открывается из другого евангельского места. Во время своей прощальной речи к ученикам Иисус Христос сказал им о предстоящей близкой Его разлуке с ними (Иоан. XIV:2–3) и прибавил: «а куда я иду, вы знаете и путь знаете» (ст. 4). Тогда Фома ответил Ему: «Господи! не знаем, куда идешь и как можем знать путь?» (5 ст.). Известно, что все апостолы почти до вознесения Иисуса Христа не могли совершенно отрешиться от национальных представлений мессианского царства, как царства земного, исполненного внешнего блеска и могущества; поэтому слова Иисуса Христа о том, что Он уходит от них, должны были опечалить их. Но так как выразителем общего настроения явился в данном случае Фома, то очевидно, слова Иисуса Христа не соответствовали его взглядам и ожиданиям в большей по сравнению с другими степени. Иисус Христос неоднократно говорил апостолам о своем единении с Отцом и в настоящем случае ясно указал, что идет к Отцу Своему; следовательно, апостолы знали, куда Он идет (6 ст.). С другой стороны, они знали, что спасение человека возможно только чрез веру в Иисуса Христа и исполнение Его заповедей. Следовательно, апостолы и путь знали. И если Фома не припоминает всего этого, если он спрашивает Господа не без тени некоторого как бы неудовольствия и скептического резонерства (его слова можно перефразировать так: «не знаем места, куда Ты идешь, как можем поэтому знать путь туда?»¹⁷⁹, то этим показывает, как твердо он держался плотских мессианских представлений, с точки зрения которых совсем не было понятно отшествие из мира Христа – царя.

После этих замечаний относительно характера Фомы понятно его скептическое отношение к сообщению учеников о воскресении Иисуса Христа. Несмотря на то, что апостолы уверяли его в воскресении Господа, Фома не верил этому. На убедительнейшие доводы учеников он говорил: аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя и вложу перста моего в язвы гвоздинныя и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры¹⁸⁰. Таким образом, Фома требует самого наглядного доказательства. Для него недостаточно было видеть Господа, так как он думал, что глаза могли дать неправильное представление о предмете. Для него недостаточно было и осязания Господа. Фома предполагает, что эти язвы должны были уцелеть и быть настолько большими, что можно было вложить в них палец руки. И этим Фома не удовлетворялся. Он знал, что бок Иисуса Христа был пронзен копьем и потому желал вложить в эту рану не палец уже, а целую руку¹⁸¹. Велики и грубы были требования Фома! Он более доверяет своим десяти пальцам, чем десяти избранным от Господа свидетелям. Фома знает как бы одну только рассудочную веру, основывающуюся на принудительных внешних основаниях и не вносит сюда живого нравственного чувства. Ему не припоминаются предсказания Господа о Своем воскресении по смерти, пред ним не восстает окруженного ореолом святости Божественного образа Учителя, из уст Которого исходила одна только правда, одним словом, Фома не находит в себе ничего такого, что нравственно обязывало бы его к принятию сообщаемой высокорадостной вести¹⁸².

Неверие Фомы, однако, продолжалось недолго. И по днех осмих, повествует евангелист, паки бяху внутрь ученицы Его и Фома с ними. По общему преданию ученики собрались в первое воскресенье после великого дня Пасхи Христовой; между тем, евангелист пишет, что ученики собрались спустя восемь дней после воскресения Господа. На первый взгляд кажется, что ученики собрались, по евангелию Иоанна, во вторник второй недели. Чтобы правильно понять текст евангелия, нужно заметить, что евангелист при счете дней имеет в виду оба крайние неполные дня, т. е. день Пасхи, и день, в который случилось описываемое событие. Подобное счисление встречается у евангелиста Луки (срав. Лук. IX:28). «Сей осьмый день, пишет святой Кирилл Александрийский, не другой может быть как воскресный; ибо во едину от суббот, т. е. в день воскресный Господь явился прочим, а потом, со включением в счет сего дня, в день осьмой, собранные ученики вместе с Фомою опять подобно видят Господа»¹⁸³. Место этого собрания не обозначено у евангелиста. Иероним,Ольсгаузен, Ветштейн думают, что ученики собрались в Галилее¹⁸⁴. Но другие с большим правом утверждают, что это явление происходило в Иерусалиме и в том же самом месте, где происходило явление ученикам вечером первого дня. На это, по мнению Кюнёля, де Ветте, Толюкка и других, указывает выражение: паки бяху внутрь – πάλιν ήσυν ἔσω – ученики находились опять внутри, т. е. в прежнем доме, как замечает Кюнёль¹⁸⁵. У классиков слово – внутрь – ἔσω – также часто означает: в доме, дома¹⁸⁶. Спрашивается, почему ученики этот день проводили в Иерусалиме, а не в Галилее? Еврейский праздник Пасхи, который удерживал их в Иерусалиме, окончился еще в субботу вечером, и ученики, согласно повелению Господа, должны были бы утром седьмого дня по воскресении Господа отправиться в Галилею. По всей вероятности, ученики остались в Иерусалиме, чтобы отпраздновать великое событие воскресения Христова первого явления им воскресшего Господа. Кроме того, они могли остаться еще и из за Фомы. Господь повелел всем апостолам идти в Галилею, а между тем, Фома не верил воскресению Господа и, конечно, не желал участвовать с ними в путешествии. Надеясь, что Господь после восьми дней может обрадовать и его своим явлением, ученики и остались в Иерусалиме. Быть может, эта тайная надежда и побудила их собраться в том же самом доме, где они были собраны вечером первого дня¹⁸⁷.

Евангелист Иоанн не указывает, в какой час дня происходило явление Фоме. Из того обстоятельства, что во время этого явления двери дома были заперты, нельзя еще заключать о вечернем времени: двери были заперты, как думает большинство толковников, из предосторожности, чтобы никто не мог нарушить спокойствия собравшихся. По преданию, это явление происходило вечером. Можно вполне согласиться с этим. Чтобы отпраздновать радостное событие явления Воскресшего Господа, ученики должны были, нам кажется, собраться в том же самом доме и в то же время, когда происходило первое явление Воскресшего. Нужно думать, что в данном случае собрание состояло не из одних апостолов. Евангелист пишет, что здесь были ученицы Господа. Как в ст. 19-м XX-й главы евангелия Иоанна под словом ученицы нужно разуметь апостолов и других верующих, так и здесь можно разуметь апостолов и прочих последователей Христовых. В этом собрании был и Фома. Очевидно, неверие его к этому времени сильно поколебалось. Сомнение его боролось с любовью к Учителю. Если бы он не любил Господа, не желал бы опять уверовать в Него, как Мессию, то он никогда бы не возвратился в общество верующих.

Когда ученики предавались радостным воспоминаниям о бывшем им явлении Воскресшего Господа, вдруг входит к ним Сам Воскресший. Прииде Иисус дверем затворенным, повествует евангелист, и ста посреде их, и рече: мир вам. Ученикам недоставало мира, спокойствия, так как они беспокоились по причине неверия Фомы. Теперь, по словам Господа, не будет этого беспокойства: Господь намерен самыми наглядными доказательствами уверить Фому. Пожелание мира особенно необходимо было Фоме. Из этого приветствия Фома должен был заключить, что Господь пришел не наказать его за неверие, не исключить его из числа своих учеников, но ободрить, утешить. Вместо того, чтобы прогневаться на Фому, упрекнуть его в маловерии, Господь кротко просит Фому выполнить выбранное им самим условие для убеждения в истине Воскресения Господня. Принеси перст твой семо, говорит ему Господь, и виждь руце мои: и принеси руку твою и вложи в ребра Моя: и не буди неверен, но верен.

Никогда никакой грешник не был так дружелюбно наказан, как Фома. «Фома! как бы так говорит Господь, ты не хотел верить, что Я жив, Я видел тебя уединившимся, Я слышал, как ты говорил; аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя, не иму веры. Вот мои руки, смотри! ты говорил: аще не вложу перста моего в язвы гвоздинныя, не иму веры, – теперь принеси перст твой семо и осяжи раны Мои. Ты говорил: аще не вложу руку мою в ребра Его, не иму веры, – теперь принеси руку твои и вложи в ребра Моя. Ты говорил: не иму веры. Но теперь ты видел и осязал все, что хотел видеть и осязать. Итак, не буди неверен, но верен». С какою точностью Господь опровергает каждое слово Фомы! Господь хорошо знал, что говорил Фома ученикам и теперь исполняет его желание – осязать язвы Господа. Он показывает свои руки и бок. Фоме оставалось только вложить свой палец в язвы Господа. Нам неизвестно, исполнил ли Фома свое желание: евангелист не рассказывает об этом. Экзегеты высказывают об этом различные мнения. Тертуллиан, Иларий, Кирилл Александрийский, Григорий Великий, Феофилакт¹⁸⁸ думают, что Фома исполнил свое желание, то есть вложил свой палец в язвы Господа, но Августин не считает этого возможным. Он думает, что Фома удовлетворился одним только рассматриванием язв Господа. С ним согласны: Евфимий Зигабен, Толюкк, Мейер, Лютардт, Люкке, Кейль, Небе и другие¹⁸⁹. Мы более склоняемся к последнему мнению. Неверие Фомы к этому времени уже ослабело. Чудесное прибытие Иисуса Христа, Его кроткие речи, Его прежний вид, обнаженные язвы и, наконец, Его всеведение в состоянии были убедить Фому, что пред ним стоит не призрак, а Сам Господь. «Приглашаемый, пишет Иннокентий, архиепископ Херсонский, не имел уже нужды ни в каком осязании. Огнь веры, на время скрывавшийся в пепле размышлений, от взора Иисусова мгновенно обратился паки в пламень. Ему казалось, что пред ним стоит не Иисус Воскресший, а само вечное Слово, ставшее плотью»¹⁹⁰.

На вопрос, каким образом Фома мог видеть язвы на теле Господа, прекрасный ответ дает Кирилл Александрийский. «Каким образом, пишет он, в теле нетленном являлись знаки разрушения? Ибо язвы на руках и ногах и прободение железа суть знаки повреждения тела, а тело Христово, преобразованное в нетление, долженствовало отложить вместе с повреждением и все, что относится к повреждению. Ужели хромой и в другой жизни будет хромать? или кривые с одним оком воскреснут? И как освободимся посему от тления, когда происходящие от него болезни останутся в телах наших? На этот вопрос мы скажем следующее: после воскресения не будет в людях никаких остатков повреждения, никаких признаков, предшествующих ему или за ним последующих. Но посеянное в немощи, восстанет в силе, как говорит Павел, и посеянное не в честь, восстанет в славе (1Кор. XV:3–4). Что же другое значит восстать в силе и славе, как не то, что всякая немощь, всякое бесчестие повреждения будут удалены и род человеческий возвратится к истинному нетлению. Но как Фома требовал того для своей уверенности, то Господь наш Иисус Христос, чтобы не подать нам никакого повода к маловерию, так и является, как Фома требовал. Сие для того, дабы мы правильно разумели таинство воскресения, т. е. веровали бы, что воскресло не другое тело, а то самое, которое умерло на кресте»¹⁹¹. Точно также рассуждает и Феофилакт¹⁹².

При виде язв Господа неверие Фомы переменилось в твердую веру в воскресшего Господа. И отвеща Фома и рече Ему: Господь мой и Бог мой! – καὶ ἀπεκρίϑη ὀ Θομᾶς καὶ εἶπεν αὐῖῷ. ὀ Κὺριός μου καὶ ὀ Θεός μου. Слова Фомы: Господь мой и Бог мой нельзя понимать как обращенное к Богу изумленное восклицание, как думает Павлюс и Социниане¹⁹³; или как похвалу Богу за чудо (Феодор Мопсуетский¹⁹⁴); выражение – рече ему, показывает, что эти слова составляют исповедание Иисуса Христа Богом. Ученики, обыкновенно, называли Иисуса Христа учителем – ὀ διδάσκαλος; и Господом – ὀ κύριος; (сравни Иоан. XIII:13), но Фома называет Его не только Господом, – ὀ κύριος μου, но и Богом своим – Θεύς μου. Это, высказанное Фомою, исповедание Иисуса Христа Богом есть первое полное исповедание, которое последовало со стороны учеников, и оно скоро стало общим исповеданием Христианской церкви. Исповедание Петра, ради которого Иисус Христос назвал его блаженным (Матф. XVI:16), заключалось в словах: «ты Христос, сын Бога живаго». Из признания Иисуса Христа Сыном Божиим Божество Его не так ясно выступает, как из исповедания Фомы. Святой Кирилл Александрийский останавливает свое внимание на том, что здесь в греческом тексте пред словами – Господь и Бог стоить член ὀ. «То и другое, пишет он, говорится с членом (т. е. такою частицею на греческом, которая означает определенность, особенность), дабы всякий понял, что Он (Иисус Христос) называется Господом и Богом не по подобию ангелов, а в собственном смысле»¹⁹⁵. Достойно еще замечания, что Фома не просто говорит: Господь и Бог, но прибавляет слово – мой. Что Христос есть Господь и Бог, этому веруют и диаволы, но спасительного «мой» они сказать не могут. Дважды повторяя это слово, Фома соединяется со Христом, становится гражданином Его царства, членом Его тела – церкви. Таким образом, Фома из неверующего или сомневающегося ученика становится великим богословом, познает лице своего Господа и свои обязанности к Нему.

Иисус Христос принимает исповедание Фомы. Если бы Иисус Христос не считал себя Богом, как утверждают некоторые, то Он должен был в эту торжественную минуту опровергнуть слова Фомы, но мы не слышим от Него такого возражения. Иисус, напротив, подтверждает свидетельство Фомы: глагола ему Иисус: яко видев Мя веровал ecu. Итак, исповедание Фомы правильно. Как ошибаются после этого те, которые слова Фомы понимают как дифирамб, как восклицание изумленной души! Они забывают, что в среде иудеев того времени религиозные воззрения были строго монотеистическими; эти воззрения еврей всасывал, так сказать, с молоком матери. Следовательно, если бы Фома не уверовал в Божество Иисуса Христа, то естественный страх пред Иеговою удержал бы его от такого неосторожного, оскорбительного для Иеговы выражения. Ответ Иисуса Христа некоторые (например Мейер, Годе и другие) понимают, как вопрос, через который сильнее выразилось порицание Фоме¹⁹⁶. Они ставят после этих слов вопросительный знак. Но это изменение обычно принимаемого знака препинания оспаривается многими, например Тишендорфом, Лютардтом¹⁹⁷ и другими. Действительно, нет ни какой необходимости усиливать порицание Фоме. Краткое порицание высказывается уже в простых (без вопроса) словах. Фома не заслуживал особенно сильного порицания за свое неверие, так как и другие апостолы пришли к вере после того, как увидели Его и осязали.

Господь, однако не одобрил того пути, посредством которого Фома пришел к вере. Этот путь, путь наглядного, чувственного убеждения не мог быть доступен людям, так как Иисус Христос должен был вознестись к Отцу. Поэтому Иисус Христос сейчас же предлагает другой путь к вере: блажени, говорит Он, не видевшии и веровавше. Чтобы правильно понять смысл этих слов, нужно знать, что такое вера. Вера, по апостолу, есть уповаемых извещение, вещей обличение невидимых (Евр. XI:1). Если вера есть уверенность в невидимом, как бы в видимом, то, очевидно, она опирается не на чувственном наблюдении; она основывается, главным образом, на внутренней чистоте сердца. «Блажени чистии сердцем, сказал Иисус Христос, яко тии Бога узрят» (Матф. V:8). Вторым основанием веры служит слово Божие. Люди, чистые сердцем и слушающие слово Божие, удостаиваются благодати Духа, которая и возбуждает в них веру в мир невидимый. Таким образом, вера не нуждается в чувственном наблюдении, она совершенно исключает его. Если бы кто-нибудь основал свою веру на чувственном наблюдении, то его вера была бы несовершенная. Нет ни какой заслуги в том, чтобы убедиться в существовании предмета, о котором дают нам знать внешние чувства. Вот почему Спаситель не одобрил веры Фомы. Она основывалась на чувственном наблюдении и, следовательно, не имела ни какой заслуги. И другие апостолы, кроме Иоанна Богослова, пришли к вере в Воскресшего Господа таким же путем как и Фома. Таким образом, в этих словах Спасителя содержится порицание не одного Фомы, но и всех апостолов. исключая Иоанна Богослова. Нельзя, однако, думать, чтобы апостолы лишались через это блаженства. Их сомнение служило самым сильным доказательством действительности воскресения Господа. Они должны были быть свидетелями Господа на все времена, поэтому их вера должна была основываться на неопровержимых данных. Если бы они без колебания поверили в воскресшего Господа, то можно было бы сказать, что их свидетельство не заслуживает доверия, так как они могли счесть призрак за реальное явление. Теперь же, когда апостолы уверяют, что они осязали своими руками тело воскресшего Господа, нет никаких оснований не принимать их свидетельства. Хорошо говорит об этом святой Кирилл Александрийский: «слова Спасителя исполнены великого провидения и величайшую приносят нам пользу. Для большего уверения показав ученикам свой прободенный бок и язвы от гвоздей, приняв и пищу, хотя не имел в том нужды, дабы не оставить никакого повода к неверию, он печется и о нас. Ибо знал, что будут такие, кои не станут признавать воскресения мертвых и скажут: и мы желаем видеть и осязать так же, как Фома, присвояя себе это право по подражанию ученику Спасителя. Сие то падение предотвращает Христос, когда говорит: блажени не видевшие и веровавше. И справедливо: ибо для видящего нет никакого повода к сомнению; но кто верует тому, чего не видит, а слышит о том от учителей, тот отлично почитает того, в кого верует. Блаженны убо все, кои веровали посредством проповеди апостолов, очевидных свидетелей и служителей Слова. Им должны мы веровать, если желаем получить жизнь вечную и жить в селениях небесных»¹⁹⁸.

Этими словами Господь окончил свою беседу с Фомою. Евангелист Иоанн не описывает того, как Иисус Христос удалился из собрания учеников, предполагая, что для каждого рассудительного читателя, – а для таких только он и писал свое евангелие – из описания вступления Христа ясно видим образ Его удаления. Если Иисус Христос неожиданно явился среди учеников, то Он также внезапно должен был удалиться от них. Ученики, хотя не видели Его, но знали, что Он присутствует с ними согласно своему обещанию: идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Матф. XVII:26).

Евангелист присоединяет к этому явлению Господа, краткое, но замечательное заключение; оно очень тесно примыкает к исповеданию Фомы: Господь мой и Бог мой и к словам Христа: яко видев Мя веровал ecu, блажени не видевшии и веровавше. Фома исповедал Иисуса Христа Господом и Богом; это исповедание разделяется и евангелистом. Последний желает, чтобы это исповедание было убеждением всех людей. Он писал свое евангелие не из каких либо корыстных целей, но исключительно для того, чтобы привести читателей к вере в Иисуса Христа, Сына Божия. Многа же и на знамения, пишет евангелист, сотвори Иисус пред ученики своими, яже не суть писана в книгах сих¹⁹⁹. Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос, Сын Божий и да верующе живот имате во имя Его. Вера апостола не гностическая, но историческая. Он проповедует не о бестелесном Логосе, но об Иисусе происходившем из Назарета. Иисус, муж из Назарета, есть, по Иоанну, тот Мессия, о котором было предсказано еще в Ветхом Завете и которого так нетерпеливо ждал народ иудейский. Бог помазал Его в цари Израиля и излил на Него дары святого Духа. Поэтому всякий должен веровать в Иисуса, как Христа и Сына Божия, потому что только при этой вере можно получить жизнь вечную.

В XXI-й главе евангелия Иоанна повествуется о явлении Господа семи ученикам Его в Галилее на море Тивериадском. Иисус Христос явился ученикам в Галилее согласно Своему обещанию. Беседуя, пред Своими страданиями о будущих событиях, Он сказал ученикам, что по воскресении своем предварит их в Галилее (Mф. XXVI:32). Это обещание по воскресении Его было подтверждено ангелами (Mф. XXVIII:7, Марк. XVI:7, Лук. XXIV:6) и Им Самим. Идите, сказал Он женам, возвестите братии Moей, да идут в Галилею и ту Мя видят (Мф. XXVIII:10). Отрицательная критика считает галилейские и иерусалимские явления несовместимыми друг с другом. Происхождение их она объясняет существованием в древности двух преданий – галилейского и иерусалимского. Сначала будто бы думали, что Иисус должен был явиться в Галилее – на месте Своей родины, и вот появились рассказы о явлении Его в Галилее. Но далее естественно должна была возникнуть мысль, что Воскресший должен был явиться близ места Своей смерти, – это дало повод составить рассказы о явлениях Иисуса в Иерусалиме. В евангелии Матфея, появившемся ранее других, написаны будто бы только галилейские явления, потому что мысль о иерусалимских явлениях еще не получила широкого распространения. Но в евангелии Луки, появившемся позднее Матфеева евангелия, переданы одни только иерусалимские явления, потому что им стали придавать более важное значение, чем галилейским явлениям. Наконец, в евангелии Иоанна сделана была попытки скомбинировать те и другие явления. О евангелии Марка критика не считает нужным говорить, так как последний отдел этой главы от ст. 9 до конца считает неподлинным²⁰⁰.

Такое мнение отрицательной критики нельзя назвать правильным. Галилейские явления не исключаются иерусалимскими, – это ясно видно из того же самого евангелия, в котором описываются собственно галилейские явления и которому придает особенную важность сам Штраус. Разумеем евангелие Матфея. Здесь говорится о том, что жены мироносица видели Воскресшего Господа вблизи гроба, и Он дал им поручение сказать ученикам, чтобы последние шли в Галилею, где Он явится им (Mф. XXVIII гл. 10 ст.). Правда, евангелист Матфей упоминает только об одном этом явлении в Иерусалиме, остальные же явления, происходившие в этом городе, проходит молчанием; но недостаточно ли упоминания и об одном явлении, чтобы устранить мысль, будто евангелист Матфей ничего не знал о явлениях Иисуса Христа в Иерусалиме? Молчание этого евангелиста о других иерусалимских явлениях объясняется характером его евангелия. В своем евангелии Матфей занимается изображением мессианской деятельности Иисуса Христа преимущественно в Галилее. Поэтому и в истории воскресения Иисуса Христа евангелисту Матфею ближе всего было остановиться, главным образом, на галилейских явлениях. И так как он писал свое евангелие для христиан из иудеев, то ему необходимо было указать на то именно явление Воскресшего, при котором Он дал ученикам повеление идти с проповедью к язычникам и, вообще, ко всем народам: этим уничтожалась у иудеев мысль о превосходстве их наций. – Евангелист Марк, хотя и не рассказывает о галилейских явлениях, тем не менее знает о них. Это ясно из того, что он упоминает о поручении ангела женам сказать ученикам, чтобы последние шли в Галилею, где Господь намерен был явиться им (Марк. XVI:7). Молчание его о явлениях галилейских также можно объяснить характером его евангелия. Он в своем евангелии задался целью изобразить царское величие Иисуса Христа. Поэтому он останавливается преимущественно на том явлении Господа, при котором Последний дал власть верующим совершать чудеса (Марк. XVI:14 и далее). Евангелист Лука рассказывает только о двух явлениях Господа, происходивших в Иерусалиме. Рассказом об этих явлениях он старается убедить читателей в действительности воскресения Иисуса Христа. Известно, что он писал свое евангелие для христиан из язычников, для которых нужно было выбрать такие явления Господа, которые нагляднее бы показывали истину воскресения Христа. Учение о воскресении мертвых, как известно, было предметом насмешки, среди языческого мира (Деян. XVII:32). Чтобы уничтожить сомнение в воскресении Иисуса Христа, которое составляло основу апостольской проповеди, Лука избрал из явлений Воскресшего Господа только два, из которых было видно, как ученики, сначала сомневавшиеся в действительности воскресения Господа, были потом убеждены в этом через достоверные факты. Это доказательство доставили оба, переданные Лукою явления Господа эммаусским ученикам и собранию апостолов вечером Светлого Христова воскресения. Хотя Лука не упоминает о галилейских явлениях, тем не менее он оставляет для них промежуток времени в 40 дней. Как ближайший спутник апостола Павла, евангелист Лука должен был знать про галилейские явления. Известно, что апостол Павел в XV-й главе к Коринф. упоминает о галилейских и иерусалимским явлениях Господа.

Евангелист Иоанн, как сказано, рассказывает об иерусалимских и галилейских явлениях Господа. Итак, совершенно ложно то утверждение, что евангельские рассказы о явлениях Господа произошли из двух преданий – галилейского и иерусалимского. Каждый евангелист знал те и другие явления и в своем евангелии упоминал только о тех, которые он признавал необходимыми для читателей своего евангелия. Иерусалимские явления Господа преимущественно служили для той цели, чтобы уверить читателей в действительности воскресения Его, между тем как чрез галилейские явления раскрывалось учение Иисуса Христа.

Первым галилейским явлением Господа было явление Его ученикам на море Тивериадском. Об этом можно заключать потому, что евангелист указывает только на семь учеников, бывших очевидцами этого явления; следовательно, остальные ученики не успели еще придти в Галилею. «В первый раз, пишет блаженный Феофилакт, Иисус явился ученикам в самый день воскресения, когда двери у них были заперты, потом, спустя восемь дней, когда и Фома уверовал. Затем, когда они только готовились идти в Галилею, и еще не все собрались вместе, но некоторые ловили рыбу на Тивериадском море, Господь явился одним, ловившим рыбу в числе семи»²⁰¹. Повествование об этом явлении можно разделить на две части. В первой описывается чудесная ловля рыбы учениками по слову Господа, а во второй – беседа воскресшего Господа с апостолом Петром.

Иоан. XXI, 1–14

1. Посем явися паки Иисус учеником своим, востав от мертвых, на мори Тивериадстем. Явися же сице:

2. Бяху вкупе Симон Петр, и Фома нарицаемый близнец, и Нафанаил, иже бе от Каны Галилейския, и сына Зеведеова, и ина от ученик Его два:

3. Глагола им Симон Петр: иду рыбы ловити. Глаголаша ему: идем и мы с тобою. Изыдоша же и вседоша абие в корабль, и в ту ночь не яша ничесоже.

4. Утру же бывшу, ста Иисус при брезе: не познаша же ученицы, яко Иисус есть.

5. Глагола же им Иисус; дети еда что снедно имате; отвещаша Ему: ни.

6. Он же рече им: вверзите мрежу одесную страну корабля, и обрящете. Ввергоша же и ктому не можаху привлещи ея от множества рыб.

7. Глагола же ученик той, егоже любляше Иисус, Петрови: Господь есть, Симон же Петр слышав, яко Господь есть, епендитом препоясася, бе бо наг, и ввержеся в море:

8. А друзии ученицы кораблецем приидоша, не беша бо далече от земли, но яко двесте лактей, влекуще мрежу рыб.

9. Егда убо излезоша на землю, видеша огнь лежащ и рыбу на нем лежащу и хлеб.

10. И глагола им Иисус: принесите от рыб, яже ясте ныне.

11. Влез же Симон Петр и извлече мрежу на землю, полну великих рыб сто и пятьдесят и три: и толико сущим не проторжеся мрежа.

12. Глагола им Иисус: приидите, обедуйте. Ни един же смеяше от ученик стязати Его: ты кто еси; ведяще, яко Господь есть.

13. Прииде же Иисус и прият хлеб и даде им, и рыбу такожде.

14. Се уже третие явися Иисус ученикам своим, востав от мертвых.

Время явления Господа на море Тивериадском нельзя определить точно, так как евангелист не дает вам определенного указания об этом. Он говорит: посем – μετά ταῦτα – явися паки Иисус²⁰² учеником своим, востав от мертвых, на мори Тивериадстем: явися же сице. Слово: посем – μετά ταῦτα – обыкновенно употребляется у Иоанна для соединения последующего с предыдущим (III, 22; V, 1–14: VI, 1 и др.); из этого слова мы узнаем только то, что явление Господа на море Тивериадском последовало после явления Его Фоме и другим ученикам (Иоан. XX:24–31). Некоторые думают²⁰³, что явление это последовало через шесть дней после явления Фоме, т. е. во второе воскресенье после Пасхи Христовой. Конечно, нельзя отрицать того, что Господь воскресные дни мог по преимуществу избирать временем для своих явлений; следовательно, можно думать, что явление на море Тивериадском могло последовать в воскресенье. Но эта мысль есть не более как предположение, которое не исключает других догадок.

Место этого явления обозначено очень точно. Иисус Христос явился семи ученикам на мори Тивериадстем – ἐπί τῆς ϑαλάσσησ τιβερίαδος²⁰⁴. Тивериадское море находилось в Галилее и у других евангелистов обыкновенно называется Галилейским (Матф. IV:18; XV:29; Марк. 1–16; VII:31) или Геннисаретским (Лук. V:1). У Иоанна в главе VI, 1 это море носит два имени: «море Галилеи Тивериадское». У этого внутренняго моря, которое вернее можно назвать большим озером, было еще имя древнейшее, – Киннереф (иле Хиннероф или Хиннереф, как передают в книге Иисуса Навина переводчики русской библии; в Bibl sacra Chinnereth; в Греческой Библии χενερέϑ; ныне Бар Табарие), которое мы находим в книге Чисел (XXXIV, 11) и у Иисуса Навина (XII:3; XIII:27), и которое, по-видимому, изменилось в Геннисарет. Тивериадским это внутреннее море стало называться лишь со времени основания на берегу его города Тивериады. По сказанию Флавия, город этот был построен в 17 году по Рождеству Христову Иродом Антипою в честь императора Тиверия²⁰⁵. Тивериадское море имеет живописные берега; во времена Иисуса Христа на берегу его расположено было много городов и сел. В этом море водилось много рыбы; даже и в настоящее время Геннисаретское озеро находят переполненным рыбою, отчего рыба в нем издыхает. Господь не предсказывал ранее о том, что явится в этом месте. Он говорил только, что после воскресения своего явится ученикам в Галилее. Вероятно, окрестности этого моря избраны были Господом местом явлений потому, что здесь жило большинство Его учеников. Как известно, Петр, Андрей и Филипп происходили из Вифсаиды, расположенной около Тивериадского моря, Иаков и Иоанн Зеведеевы занимались рыболовством вместе с Петром и Андреем (Лук. V:10) и, следовательно, жили также при море Тивериадском. Сам Господь жил на берегу этого моря в городе Капернауме. Он любил это море и часто плавал по нем.

Евангелист Иоанн точно указывает число учеников, которые были при явлении Господа на море Тивериадском. Бяху вкупе, пишет он, Симон, Петр и Фома, нарицаемый близнец, и Нафанаил, иже бе от Каны Галилейския, и сына Зеведеова – οἰ υἰοὶ τοῦ Ζεβεδαίου²⁰⁶ – и ина от ученик Его два. Ученики собрались в одно место, вероятно, для того, чтобы поделиться своими мыслями. Они жили недалеко друг от друга, так что им легко было сойтись вместе для дружеской беседы. Иоанн прежде всего называет Симона – Петра. Это нисколько не удивительно, так как апостол Петр всегда занимал в списке учеников одно из первых мест. После Петра поименован Фома, называемый Дидим. Спрашивается, по какой причине Фома поименован прежде сыновей Зеведеовых, которые были выдающимися лицами среди апостолов, (Матф. XVII:1, XXVI:37; Марк. V:37) и в списке последних занимали одно из первых мест? Некоторые (например Генгстенберг) думают, что Фома поставлен рядом с Петром ради своего сомнения²⁰⁷; но неужели свет одного должен был ярче оттенить слабость другого? Неужели сомневающийся должен был стоять подле мужа веры, как бы под защитою его? Все это не могло прийти на мысль евангелисту: Фома в это время был уже не сомневающимся, а верующим. Наименование его после Петра просто объясняется тем, что в предыдущей главе шла о нем речь. После Фомы поименован Нафанаил от Каны Галилейской. Это имя встречается только в евангелии Иоанна, – в начале и в конце. Нафанаил был представлен Иисусу Христу Филиппом, и Иисус Христос охарактеризовал его таким человеком, в котором нет лукавства (Иоан. 1:47). У синоптиков мы не находим этого имени. По исследованию экзегетов, Нафанаил у синоптиков называется Варфоломеем по отцу. Судя по тому, что Варфоломей ставится рядом с Филиппом (Матф. X:3; Марк. III:18; и Лук. VI:14) можно согласиться с отожествлением Нафанаила с Варфоломеем.

Кроме Петра, Фомы и Нафанаила, здесь находились еще сыновья Зеведеевы и два других ученика Господа. Сыновьями Зеведея были Иаков и Иоанн (Матф. IV:21; Лук. V:10). Они были выдающимися лицами среди апостолов; Иоанн – писатель настоящего повествования; по своему смирению он не только здесь, но и во всем своем евангелии не называет себя по имени. Он не называет и других двух учеников, которые присутствовали с ним в это время. Основание, почему он не объявляет имена этих учеников, нужно искать в основном положении евангелиста – называть из апостолов только тех, которые выступали при каком-нибудь поводе говорящими или действующими в ходе евангельской истории. Одни (Hengstenberg, Lightfoot, Zampe, Dräseke и другие) думают, что этими неизвестными учениками были апостолы Филипп и Андрей²⁰⁸. Это мнение основывается на том, что Филипп и Андрей, живя в одном городе с Петром, могли скорее сойтись с поименованными апостолами. Это предположение довольно основательно, хотя не исключает других догадок. Бенгель, Люкке и Годе думают, что эти два неизвестных ученика принадлежали к числу 12-ти апостолов²⁰⁹. Но и это мнение можно допустить только как предположение. Слово ученик – μαϑητὴς – у Иоанна прилагается не к одним апостолам из числа 12-ти, но вообще, ко всем последователям Христовым. Это видно из XX гл. 19 ст. его евангелия и других мест, напр. IV, I, VI, 60 и других.

По сравнению Матф. IV:18, Лук. V:1–10 и Иоанна 1, 44, можно думать, что событие, описываемое Иоанном, происходило подле Вифсаиды на западном берегу моря. Если мы обратим внимание на 1 гл. 21 и 29 ст. евангелия Марка, где рассказывается, что дом Петра и Андрея был в Капернауме, то можем точнее определить место этого события. Так как Вифсаида и Капернаум были соседними городами, отделенными друг от друга лишь незначительным расстоянием, то можно заключить, что Господь явился ученикам на береговой полосе между двумя этими городами.

Семь вышеуказанных учеников Господа собрались вместе не для рыбной ловли. Намерение ловить рыбу было только у Петра. Он сказал другим ученикам: иду рыбы ловити. Услышав об этом, другие ученики выразили желание помочь ему. Идем и мы с тобою, сказали они. Спрашивается, как нужно понимать это намерение Петра и его товарищей? Показывает ли он слабость их веры, отречение от призвания проповедников Христовой веры, или оно вызвано было необходимостью добывать себе пищу? Отцы церкви на этот вопрос отвечали различно. Феофилакт и Евфимий, Зигабен держались того мнения, что ученики пошли ловить рыбу, вследствие отсутствия занятий. «Так как Спаситель, пишет Зигабен, теперь не постоянно находился с учениками, а другой Утешитель еще не пришел и проповедь им была еще не совершенно поручена, то они, не имея чего делать, обратилась к прежнему своему занятию и занимались рыбною ловлею, но не с корыстною целью, как прежде»²¹⁰. Против этого мнения делают основательные возражения. Указывают на то, что апостолы никаким образом не могли оставаться в праздности. Они только что пришли домой после продолжительного отсутствия, следовательно, должны были заняться неотложными домашними делами. Далее, они должны были готовиться к своему апостольскому призванию. Они должны были заняться тщательным изучением Святого Писания, внимательным обсуждением речей Иисуса Христа. Им, затем, необходимо было изменить свой взгляд на Иисуса Христа, как на земного царя, – освободителя еврейского народа от ига чужеземцев. А кому неизвестно, что перемена прежнего образа мыслей требует громадной умственной работы. В виду этого считают невозможным, чтобы апостолы могли хоть несколько часов оставаться в праздности. Блаженный Августин высказал другое мнение по этому вопросу. Апостолы, по его мнению, занялись рыбною ловлею для добывания себе пропитания. С ним согласны Григорий Великий, Генгстенберг, Небе и другие²¹¹. Действительно, вполне можно согласиться с тем, что ученики пошли ловить рыбу по необходимости. Они должны были теперь работать, чтобы иметь пропитание. Во время путешествия с Господом апостолы, как известно, не имели нужды зарабатывать себе хлеб. Иисусу Христу многие делали пожертвования, вследствие которых апостолы и могли добывать себе пищу. После воскресения Господа апостолы лишились этого источника питания; поэтому нет ничего удивительного в том, что они для добывания пищи обратились к прежним занятиям. Это, однако, нисколько не свидетельствует о том, что они намерены были оставить апостольское призвание. Они могли ревностно приготовляться к нему и в то же время трудиться.

Свое намерение ловить рыбу ученики исполнили в точности. Изыдоша же, пишет евангелист, и вседоша абие в корабль, и в ту нощь не яша ничесоже – ἐξῆλϑον καὶ ἀνέβησαν εἰς τὸ πλοτον²¹² εὺϑύς, καὶ έν ἑκείνῃ τῆ νυκτί ἐπίασαν²¹³ οὐδέν. Ученики были опытными рыболовами; они знали, что ночью удобнее всего ловить рыбу. Но не смотря на все их старанье и уменье, они ничего не могли поймать. А между тем море Тивериадское изобиловало рыбою. Такой безуспешный исход дела можно объяснить только вследствие промысла Божия: Господь этим приучал их к терпению и бодрости в трудах и к упованию на высшую помощь, при которой только и возможен хороший успех в делах. Этот безуспешный лов рыбы мог напомнить ученикам тот случай, когда они, около трех лет тому назад, также трудились всю ночь и ничего не поймали, но закинувши сеть, по слову Господа, уже около полудня, поймали великое множество рыбы (Лук. V:1–11)²¹⁴.

На рассвете к семи ученикам, безуспешно ловившим рыбу, приходит на помощь Сам Господь. Утру же бывшу, повествует евангелист, ста Иисус при брезе πρωἴας δε ἤδη γενομένης²¹⁵ ἔστη ὀ Ἰησοῦς εἰς²¹⁶ τὸν αἰγιαλόν. Семь учеников не заметили, как приблизился к ним Иисус Христос. Взглянувши на берег, ученики заметили здесь человека, и хотя находились недалеко от берега (на 200 локтей), однако не узнали, что это был Иисус Христос. Не познаша же ученицы, говорит евангелист, яко Иисус есть. На вопрос, почему ученики не узнали Иисуса Христа, даются различные ответы. Зигабен высказал об этом следующее мнение: «может быть, пишет он, вид Его нетленного тела показался в большем блеске, чем прежде»²¹⁷. Это объяснение, однако, нельзя назвать удачным. Иисус Христос, как известно, являлся ученикам в прежнем виде. Мы нигде не встречаем указания на явление Его в прославленном образе. Поэтому более правильно мнение тех, которые полагают, что ученики не узнали Господа, вследствие неожиданности Его явления. Мысли учеников в это время сосредоточены были на другом предмете: они обдумывали, каким образом можно успешнее ловить рыбу и не предполагали, что могут увидеть здесь Иисуса Христа. «Заботы житейские, пишет г. Властов, часто затуманивают взор лучших из людей и мешают их ясности зрения и понимания. Может быть, и Господь в просветленном теле человеческом был узнаваем только тогда, когда человек подымал душу свою к Нему, отрывая ее от земли. Мария Магдалина, погруженная в свое горе, не узнает Господа, доколе голос Его не выводить ее из оцепенения. Душа ее сначала узнает Господа, тогда и очи ее открываются. Ученики, шедшие в Эммаус, думали о Господе, как об умершем, не возвышаясь до мысли о воскресения Его и очи их были удержаны; но в преломлении хлеба душа их узнала Господа, и тогда очи их открылись»²¹⁸.

Ставши на берегу, Господь спрашивает учеников: дети еда, что снедно имате – παιδία²¹⁹ μή τι²²⁰ προσφάγιον²²¹ ἔχετε. Господь называет учеников словом – παιδία, а не τέκνα, как в XIII гл. 51 ст., чтобы сейчас же не обнаружить Себя Τἔκνα – выражение отеческой любви, παιδία, напротив, выражает только дружбу высшего с подчиненными Евфимий Зигабен думает, что слово παιδία, обыкновенно, употреблялось для названия работников. «Детьми (παιδία), пишет он, назвал (Господь) учеников, воспользовавшись обыкновенным названием работников, и назвал так потому, что они теперь находились в цвете лет и были полны сил для предстоящих им трудов»²²². Своим вопросом Господь обнаруживает Себя пред учениками, купцом или путешественником, которому нужно было купить рыбы. Господь, конечно, знал, что апостолы ничего не поймали, но Он не говорит им об этом, чтобы не обнаружить себя. На вопрос Господа ученики отвечают очень кратко: ни, говорят они. Некоторые думают, что в этом ответе выражается досада и неудовольствие на незнакомого человека, но мы не находим этого. Ученики в это время были утомлены и опечалены безуспешною ловлею и потому им было не до разговоров с незнакомым человеком.

Узнав о том, что ученики не имеют ничего съестного, Господь говорит им: вверзите мрежу одесную страну корабля и обрящете. Правая сторона всегда считалась счастливее левой. Мы видим из книги Бытия (XLVIII гл.), что тот, кто поставлен на правой стороне, больше благословлен, чем стоящий на левой. Господь велел закинуть сеть именно с правой стороны для того, чтобы ловля не показалась случайною, как замечает Евфимий Зигабен. Ученики быстро исполнили повеление незнакомца. Ввергоша же, пишет евангелист, и ктому не можаху – ἴσχυσαν²²³ привлещи ея от множества рыб. Повиновение апостолов Евфимий Зигабен объясняет тем, что ученики сочли Иисуса Христа за опытного рыболова, который хорошо знал, в каком мести находится рыба²²⁴. Вероятно, и в тоне голоса, с каким Господь сказал Свое повеление, слышалась твердая уверенность на обильный лов рыбы, так что ученики ободрились и стали надеяться на исполнение Его слов. К своему удивлению, ученики захватили в сеть множество рыб, так что не могли притянуть ее к лодке. Такой обильный улов рыбы нужно объяснять чудесною силою Иисуса Христа. По Его повелению рыба собралась по правую сторону лодки апостолов и попалась в сеть их.

Экзегеты полагают, что повествование евангелиста Иоанна о ловле рыб исполнено глубокого смысла. Блаженный Августин, например, думает, что эта ловля указывает на будущую судьбу церкви. Вот как он изъясняет сказание о чудесной ловли рыб: «Вверзите мрежу одесную страну корабля и обрящете. Ввергоша же и ктому не можаху привлещи ея от множества рыб (Иоан. XXI:6). Здесь Господь означает, какова будет Церковь в конце века, так как при другой ловли (Лук. V гл.) означал, какова Церковь ныне. Первое чудо сотворил Он в начале Своей проповеди, а это после Своего воскресения, показывая тем, что первая ловля рыб означает добрых и злых, каких ныне имеет Церковь, а эта – только добрых, каких будет иметь вечно, когда в конце сего века исполнится воскресение мертвых. Там Христос, когда повелевал ловлю рыб, не стоял на берегу, когда здесь, а взошед на один корабль, который принадлежал Симону, просил его (Симона) отступить мало от земли, и, сидя на корабле, учил народ; когда же перестал говорить, сказал Симону: поступи во глубину, и вверзите мрежи ваша в ловитву. Притом все пойманные рыбы там были в кораблях, а здесь мрежа извлечена на землю. Сими и другими, какие можно здесь найти, признаками, изображена Церковь – в первом случае, какова она в настоящем веке, а в другом – какова в конце века: потому первое чудо совершено прежде, а второе после воскресения Господня; там Христос изобразил нас званных, а здесь воскресших. Там сети опускаются не по одну правую сторону, чтобы не означили одних добрых, ни по одну левую, чтоб не означили одних злых, а безразлично: вверзите, говорит, мрежи ваша в ловитву, дабы мы разумели вообще – и добрых и злых, но здесь говорит: вверзите мрежу одесную страну корабля, дабы означить тех, кои стоят одесную, т. е. добрых. Там сеть для означения расколов проторгалась; а здесь, так как по воскресении в совершенном мире святых никаких расколов не будет, прилично было сказать евангелисту: и толико сущим не проторжеся мрежа. Там поймано такое множество рыб, что наполненные ими два корабля погружались, т. е. склонялись к потоплению: они хотя не погрузились, но бедствовали. Подобно сему, не оттого ли происходят в Церкви толикие бедствия, нами оплакиваемые, что нельзя воспрепятствовать такому множеству людей, кои со своими нравами, совершенно удаленными от пути святых, входят к нам, угрожая потоплением (церковному) благочинию? – Но здесь ввергли сеть по правую сторону, и ктому не можаху привлещи ея от множества рыб. Что значит – ктому не можаху привлещи ея, как не то, что принадлежащие к воскресению живота, то есть, к десной стране, и внутрь мрежи христианского имени скончавающиеся, явятся только на берегу, т. е. в конце века по воскресении?»²²⁵. Это толкование Августина заслуживаешь внимания, но не исключает других объяснений. Поэтому приведем и другие мнения по этому вопросу. Кальвин думает, что через неудачный лов рыбы ярче выставлялось для учеников превосходство Иисуса Христа, по благословению Которого было поймано затем множество рыбы²²⁶. Это мнение не заслуживает такого внимания, как мнение Августина. Превосходство Господа ярко обнаружилось в воскресении Его, так что не было никакой необходимости выставлять его. Генгстенберг, Годе и другие полагают²²⁷, что безуспешный лов рыбы указывал ученикам на их бесплодную миссию среде иудеев. Но и это мнение нельзя считать вполне правильным. Как известно, проповедь апостолов среди иудеев была небезуспешна, например в день Пятидесятницы обратилось ко Христу 3000 иудеев (Деян. II:41). Много иудеев обратилось ко Христу в Самарии и других городах (Деян. VIII гл.) Вполне можно согласиться только с теми, которые думают, что безуспешный лов рыбы учениками указывает на бесплодность всякой работы без благословения Божия.

Видя обильный улов рыбы, евангелист Иоанн догадался, что на берегу стоит Сам Господь. Глагола же, пишет евангелист, ученик той, его же любляше Иисус, Петрови: Господь есть. Спрашивается, почему Иоанн догадался, что незнакомый человек, стоящий на берегу, есть Господь? Одни (Neander) думают, что Иоанн узнал Иисуса Христа по голосу, другие (Lange) причину этого видят во внешнем виде Иисуса Христа. Но в таком случае странно, почему другие ученики не узнали Господа. Иоанн, притом, узнал Господа уже после того, как в сеть попало множество рыбы. Очевидно, последнее обстоятельство было поводом к образованию его догадки. Иоанн знал, что такой обильный улов рыбы может подать только один Господь. Иоанну, быть может, живо припомнился тот случай, когда он и его товарищи также всю ночь безуспешно ловили рыбу, но утром, по слову Господа, поймали множество рыб (Лук. V:1–14). Причиною того, что Иоанн узнал Господа ранее других учеников, служила его горячая любовь к своему Учителю. Другие ученики всецело предались рыбной ловле, а Иоанн в это время не переставал думать о своем любимом Учителе и Господе, который обещал явиться им в Галилее. – Свою уверенность в том, что незнакомый человек есть Господь, Иоанн сообщил прежде всего Петру. Очевидно, что Иоанн был в самых близких отношениях с Петром. Последний немедленно поспешил к Господу. Симон же Петр, пишет евангелист, слышав, яко Господь есть, епендитом препоясася, бе бо наг: и ввержеся в море. Из этих действий Петра и Иоанна ясно обнаруживается характер того и другого. Еще Златоуст обратил на это внимание. «Когда они узнали Его, пишет он, то ученики Петр и Иоанн опять обнаруживают особенности своих характеров. Тот был пламеннее, а этот возвышеннее; тот стремительнее, а этот проницательнее. Поэтому Иоанн первый узнал Иисуса, а Петр первый пошел к Нему»²²⁸. С Златоустом согласны Феофилакт и Евфимий Зигабен. У Иоанна чувствования были нежнее, душа восприимчивее; поэтому он первый сердцем почувствовал, что на берегу стоит Господь. Между тем, Петр был решительнее его в действиях, хотя любовь его была не глубже любви Иоанна. У Иоанна было более спокойствия, он не бросается в море, потому что Господь не требует этого; он знал, что через несколько минут приблизится к Господу и будет наслаждаться лицезрением Его. Петр же, узнав, что на берегу стоит Господь, был не в состоянии медлить; он считал бы себя изменником Господу, если бы не тотчас поспешил к Нему.

Перед тем, как броситься в море, Петр епендитом препоясася, бе бо наг. Блаженный Феофилакт дает следующее описание этой одежды: «эпендит есть одежда из льняного полотна, какою опоясываются финикийские и сирийские рыбаки, или по нагому телу, или поверх одежды, просто сказать, как живописцы изображают апостолов, опоясанными поверх одежды»²²⁹. Более точное описание этой одежды находим у Евфимия Зигабена. «Эпендитом, говорит он, называлась льняная одежда без рукавов, покрывающая тело до колен. Она, обыкновенно, употреблялась рыбаками ради удобства и приличия»²³⁰. Таким образом, под епендитом нужно разуметь рыбачий китель, или блузу, доходящую до колен. С этим согласно большинство экзегетов, например Мейер, Годе, Лютардт, Генгстенберг, Кейль, Небе²³¹ и другие. Этою одеждою Петр опоясался. Спрашивается, как нужно понимать это действие Петра. Многие экзегеты думают, что Петр набросил на себя эту одежду, прежде же этого он был совершенно нагим. Но невозможно допустить, чтобы Петр был настолько лишен стыда, чтобы быть пред своими товарищами совершенно обнаженным. Нужно допустить ту мысль, что Петр и ранее имел на себе эпендит: нагим (γυμνος) часто называли у евреев и такого человека, который имеет только некоторые части своего тела обнаженными, или того, который имел только нижнее платье, или хитон (Иов. XXIV, 7, 10; 1Цар. XIX:24; Ис. XX:2). Можно поэтому думать, что Петр во время работы имел эпендит распоясанным, так что не только руки и ноги до колен, но и грудь его была обнажена. Услыхав же, что на берегу стоит Господь, Петр подпоясал эпендит. Это мнение высказано было еще Евфимием Зигабеном. «Петр был наг, пишет он, т. е. не имел на себе никакой другой одежды, а только один эпендит и то не подпоясанный, быть же совершенно нагим было уж совсем неприлично. Теперь он, подпоясавшись, выразил свое почтение к Иисусу Христу»²³².

Когда Петр поплыл к берегу, на котором стоял Иисус Христос, другие ученики оставались в лодке и тянули сеть с рыбою. Они приплыли к берегу спустя несколько времени. Друзии ученицы, пишет евангелист, кораблецем – τῷ πλαταρίῳ – приидоша, не беша бо далече от земли, но яко две сте локтей, – влекуще мрежу рыб. Иоанн называет здесь уменьшительным именем тот корабль (πλατον – ст. 3), на котором находились ученики. Очевидно, что у учеников была небольшая парусная рыбачья лодка. Нет никаких оснований предполагать, что они плыли на большом морском судне; которое обыкновенно называется у нас кораблем. Имущественное состояние учеников было, как известно, небольшое, так что они не могли построить большого судна. Да и не было никакой необходимости строить большое судно: для рыбной ловли на море (точнее – озере) Тивериадском достаточно было парусной лодки. – Ученики тащили сеть с рыбой двести локтей, т. е. по нашей мере около 300 футов, или 48 саженей. Спрашивается, кто более достоин похвалы, Петр, бросившийся в воду, чтобы скорее прийти к Иисусу Христу, или другие ученики, оставшиеся оканчивать рыбную ловлю. На этот вопрос нужно сказать, что Петр и другие ученики поступили правильно. Петр поступил хорошо, что бросился в воду, так как это действие соответствовало его темпераменту, данной ему от Бога индивидуальной способности. И другие ученики поступили правильно, оставшись в лодке. Они любили Иисуса Христа не менее, чем Петр, и также сильно желали видеть Его; но так как они не обладали таким решительным характером, как Петр, то должны были остаться в лодке и терпеливо ожидать того момента, когда они приблизятся к берегу. Кроме того, они справедливо полагали, что нужно докончить ловлю рыб. Ученики получили богатый улов рыбы, вследствие благословения Божия, он был для них небесным даром. Неужели же они должны были пренебречь этим Божиим даром? Мы думаем, что Спаситель не похвалил бы их за ревностное стремление к Нему не по разуму.

Новое чудо ожидало учеников, когда они вышли на берег. Едва убо излезоша на землю, видеша огнь²³³ лежащь и рыбу на нем лежащу, и хлеб. На вопрос, сколько находилось здесь рыб, экзегеты дают разные ответы. Одни (де-Ветте, Мейер, Лютардт) думают, что здесь находилось несколько рыб, так как Иисус Христос, по их мнению, не мог напитать одною рыбою семь учеников²³⁴. Но это основание их очень шаткое. Напитавший 5 тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами не мог ли напитать семь учеников одною рыбою и хлебом? В виду этого более правильно мнение других (Герарда, Кюнёля, Годе), которые думают, что здесь находилась только одна рыба. Они не без основания ссылаются на 13 ст. этой главы, где слово – ὀψάριον – (рыба) поставлено с членом τό, из чего ясно вытекает, что здесь был только один экземпляр рыбы. Появление этой рыбы ученики должны были счесть за чудо: они знали, что утром не кому было разводить огонь и жарить рыбу. Но рационалисты стараются объяснить это чудо естественным образом. Они думают, что Иисус Христос после того, как приказал ученикам опять закинуть сеть, или сам успел поймать рыбку и зажарить ее (Кюнёль) или сделал это через чужие руки (Мейер), может быть через Петра, который, зная окрестности Тивериадского моря, легко мог достать самое необходимое к завтраку (Вейсс). Это мнение неправильно. Иисус Христос не имел никакой нужды прибегать к помощи других. Он, как всемогущий, мог из ничего приготовить кушанье. «Все это, пишет Евфимий Зигабен. Иисус Христос создал из ничего, чтобы показать ученикам свое могущество и, представляя им возможность подкрепить свои силы после трудов, высказать свою любвеобильную заботу о них»²³⁵. Иисус Христос приготовил для учеников самую простую пищу. На востоке до сих пор ведется обычай приготовлять в дороге на огне свежий хлеб и рыбу. Хотя то и другое при печенье загорает и рыба теряет часть своего жира, но вкус этого кушанья бывает приятен.

Прежде чем пригласить учеников к обеду, Иисус Христос говорить им: принесите от рыб, яже ясте ныне. По мнению Евфимия Зигабена, это сделано Иисусом Христом для того, «чтобы самое дело – обильный улов рыбы – не показалось каким-либо призраком»²³⁶. Но разве ученики сомневались в своем деле? Разве они не видели рыб и не испытывали тяжести от сети, которую они тащили? В виду этого другие экзегеты не согласны с Евфимием Зигабеном. Weiss думает, что повеление Иисуса Христа принести часть пойманной рыбы – обусловливалось необходимостью: для напитания учеников будто бы недостаточно было находящейся на угольях рыбы²³⁷. Против этого нужно сказать, что Иисус питает учеников, по сказанию евангелиста (ст. 13), только тою пищею, которая находилась на берегу до прибытия апостолов. Таким образом, не было никакой нужды в пойманной апостолами рыбе. По мнению Бенгеля, ученики должны были сделать сравнение между пойманной ими рыбой и рыбой, лежащей на огне, чтобы последняя не казалась призраком²³⁸. С этим тоже трудно согласиться. Ученики, как известно, ели рыбу, предложенную Господом и, следовательно, могли убедиться, что она не призрачный предмет. Поэтому основательнее полагать, что Господь через это хотел благословить добрые усилия апостолов и с благоволением принять приношения от трудов их. И та рыба, которая была на огне, и та, которая находилась в сети, составляла собственность Господа и дар Его благости. Но Господь желает принять от учеников дары, которые сам дал, чтобы дать им возможность высказать Ему благодарность и наградить их за те чувства, с какими они принесли их.

Ученики быстро исполнили повеление Господа. Влез же Симон Петр, говорит евангелист, и изелече мрежу на землю, полну великих рыб сто и пятьдесят и три – ἀνέβη²³⁹ Σιμων²⁴⁰ Πέτρος καὶ ἑίλκυσε το δίκτυον ἐπὶ τῆς γῆς²⁴¹, μεστον ἱχϑύων ἑκατον πεντήκοντα τριῶν. Сообразно своему темпераменту, Петр первый поспешил исполнить повеление Господа, он первым влез в лодку и начал вытаскивать сет из воды. Хотя евангелист ничего не говорит об участии в этом деле прочих учеников, тем не менее нужно думать, что последние помогали Петру, так как повеление принести рыб было сказано Иисусом Христом не одному Петру, но всем апостолам и, притом, один Петр не в силах был вытащить сети из воды. Если ранее эту сеть тащило 6 человек, то как же мог один Петр вытащить ее на берег? Ясно, что все апостолы вытаскивали сеть из воды. После этого они пересчитали пойманных ими рыб; оказалось, что они поймали 153 больших рыбы. Это число рыб издавна обращало на себя внимание экзегетов; они старались найти в этом символический смысл. Приведем некоторые мнения относительно этого.

Блаженный Феофилакт объясняет число 153, следующим образом: «Когда воссияло утро солнца правды и распростерта сеть апостольская, учение по истине правое в сравнении с которым закон и пророки представляются левою стороною, тогда невод вытаскивается, и ко Христу приводятся не одни язычники, которых можно назвать стом, но и израильтяне, которых можно назвать пятьюдесятью. Ибо, когда войдет полнота язычников, тогда и Израиль спасется (Рим. XI:25–26). Три (рыбы) означают веру в святую Троицу. Ибо сто и пятьдесят, т. е. язычники и иудеи пойманы не без трех, так как без веры в Троицу никто не называется уловленным»²⁴². С этим объяснением согласен и Евфимий Зигабен. Оно, нужно сказать, лучшее из всех символических объяснений числа 153-х. Блаженный Иероним думает, что число 153 означает число всех пород рыб, причем он ссылается на Киликийского поэта Оппиана, по которому будто то число всех пород рыб простирается до 153-х. Против этого²⁴³ взгляда, защищаемого в наше время Köstlin᾽ом и Hilgenfeld᾽ом²⁴⁴, уже Lampe заметил, что Оппиан этого числа не показывал. В древности породы рыб обозначались не этим числом. Так Плиний, обладавший по своему времени большими познаниями, говорит, что существует 174 рода рыб²⁴⁵. Блаженный Августин находил следующий символически смысл в числе 153: десять есть число закона, семь – число даров Духа Святого, без благодати которого закон не благотворит, а убивает. Животворит число 10+7=17. Но сумма ряда цифр от одного до семнадцати составить именно 153, так что эта цифра есть символ всех тех, которые сподобились спасения²⁴⁶. Эту мысль развивает далее святой Григорий Двоеслов. По его мнению, ветхозаветная жизнь управлялась десятью заповедями; новозаветная жизнь управляется семью дарами Духа Святого, поэтому вся жизнь и деятельность людей управляется числами 10+7=17. Но освящается эта деятельность верою в Святую Троицу; 17 умноженное на 3, составляет цифру 51, которая представляет собою покой юбилейного года (Лев. XXV:8–12), достигаемый еще в настоящей жизни душами преданными Богу. Умножая же число 51 еще на 3, на число Святой Троицы, мы получаем число 153, выражающее собою неизмеримую и известную только Богу сумму душ, достигших и имеющих достигнуть вечного блаженства²⁴⁷. Нельзя не заметить, что мнения Августина и Григория Двоеслова слишком произвольны. Также несостоятельно мнение тех, которые думают, что число рыб, пойманных апостолами, указывает на имя Петра. Так, Dr Egli число 153 находит в словах Schimeon Tohannah, Фолькмар в словах Schimeon (71), bar (22) Iona (31) Kepha (29), Кейм – в словах – Schimeon (71) Iochanna (53), Kepha (29). Спрашивается, почему число 153 нужно относить к Петру? Для того ли, чтобы видеть в Петре ловца человеков κατ᾽ εξοχήν? Но, как известно, Петр не был таким. Он был равен другим апостолам. Поэтому трудно согласиться, что число 153 указывает на имя Петра.

Не смотря на то, что апостолы поймали множество рыбы, невод их не разорвался. И толико сущим (рыбам), пишет евангелист, не проторжеся мрежа. При первой чудесной ловле рыб, которая произошла перед призванием Петра (Лук. V:6), невод последнего от обилия пойманной рабы прорывался. Теперь же невод остался целым. Толковники не без основания видят в этом новое чудо. По мнению Евфимия Зигабена, «не проторжеся мрежа не потому, что она была крепка, но потому, что Господь так устроил»²⁴⁸.

После того, как апостолы перечислили рыб, Иисус Христос говорит им: придите обедуйте²⁴⁹, δεῦτε ἀριστήσατε. Ученики молча пошли к тому месту, где была приготовлена чудесная пища. Они не осмеливались разговаривать с Господом: ни един же смеяше от ученик истязати – ἐξετάσαι – его, ты кто еси, ведяще, яко Господь есть. В присутствии Иисуса Христа апостолы испытывали святой страх, так как теперь они знали, что Он – Господь. Это было вполне естественно. Если ангелы и архангелы испытывают трепет, созерцая величие Бога, то тем более люди, хотя бы и святые, должны со страхом и трепетом созерцать величие Божие. Из благоговейного трепета апостолы не могли спросить Иисуса Христа, кто – Он. «Видя изменившееся лице, исполненное необычайного величия, пишет Златоуст, апостолы были очень изумлены и хотели бы что-нибудь спросить об этом, но страх и сознание, что это был не другой кто, а именно – Он, удерживали их от вопроса»²⁵⁰. Испытывая священный страх, апостолы не решались сами приступать к пище. Тогда Иисус Христос Сам роздал им пищу. Прииде же, повествует Иоанн, и прият хлеб и даде им и рыбу такоже. Некоторые экзегеты находят странным, почему евангелист ничего не сообщает здесь о молитве перед принятием пищи. Златоуст, Феофилакт и Евфимий Зигабен думают, что Иисусу Христу, как Воскресшему, неприлично было делать ничего человеческого. «Теперь, пишет Зигабен, Иисус Христос уже не взирает на небо и не делает ничего другого, что Он делал прежде, при подобных случаях, как человек, показывая ученикам, что и все находящееся перед их глазами, Он Сам устроил, с особою премудрою целью»²⁵¹. Ученики, вероятно, разделяли пищу вместе с Иисусом Христом. Хотя некоторые экзегеты (Бенгель, Генгстенберг, Кейль) утверждают²⁵², что ели одни только апостолы, так как Иисус Христос не нуждался теперь в пище, тем не менее из вопроса Иисуса Христа: дети, еда что снедно имате, ясно видно, что Он Сам намеревался вкусить пищи. Конечно, Иисус Христос по Своем воскресении не нуждался в пище, однако, для уверения учеников в действительности своего воскресения и утешения их, Он неоднократно разделял с ними трапезу. Не говорил ли апостол Петр, что они, апостолы, ели и пили с Иисусом Христом по воскресении Его из мертвых? (Деян. X:41). Все это свидетельствует о том, что Господь, в данном случае ел рыбу и хлеб вместе с учениками.

К повествованию о ловле рыб евангелист Иоанн присоединяет: се уже третие явися Иисус ученикам своим востав от мертвых – τοῦτο²⁵³ ἤδη τρίτον ἐφανερώϑη ὀ Ἴησοῦς τοῖς μαϑητατς αὐτυῦ²⁵⁴ ἐγερϑεὶς ἐκ νεκρῶν. Явление на море Тивериадском Иоанн считает третьим, между тем, по общепринятому счету, оно было седьмым²⁵⁵. Отрицательная критика находит в этом непримиримое противоречие другим сказаниям евангелий. Но мы не найдем никакого противоречия, если обратим внимание на то, что Иоанн считает только те явления, которые происходили перед собранием учеников, на что указывают слова его: явися учеником своим (Иоан. XXI:14), а таких явлений ранее было только два и, таким образом, Галилейское является третьим. Если бы Иоанн принимал во внимание все явления, то он не мог бы сказать, что Галилейское явление было третьим, так как он сам ранее сказал уже о трех явлениях (Иоан. XX:14– 17; XX:19–23; XX:26–29). Так объясняют это замечание все лучшие экзегеты, например Евфимий Зигабен: «В первый раз, пишет он, Иисус Христос явился вечером в тот же день, в который воскрес (Иоан. XX:19), во второй через восемь дней после того (Иоан. XX:26), а в третий раз теперь... Являлся Иисус Христос и женам, который были как бы ученицами Его, и двум тем, о которых упоминается у евангелиста Марка (XVI:12), и Петру, но всем вместе ученикам Он явился теперь уже в третий раз»²⁵⁶.

Иоан. XXI, 15–25

15. Егда же обедоваше, глагола Симону Петру Иисус: Симоне Ионин, любиши-ли Мя паче сих; глагола Ему: ей, Господи, ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему: паси агнцы моя.

16. Глагола ему паки второе: Симоне Ионин, любиши-ли Мя; глагола Ему: ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему: паси овцы моя.

17. Глагола ему третие: Симоне Ионин, любиши ли Мя; оскорбе же Петр, яко рече ему третие: любиши ли Мя; и глагола Ему: Господи, Ты вся веси: ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему Иисус: паси овцы моя:

18. Аминь, аминь глаголю тебе: егда был еси юн, поясался еси сам и ходил еси, аможе хотел еси: егда же состареешися, воздежеши руце твои, ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши.

19. Сия же рече назнаменуя, коею смертию прославит Бога. И сия рек, глагола ему: иди по Мне.

20. Обращься же Петр виде ученика, его же любляше Иисус, вслед идуща, иже и возлеже на вечери на перси Его и рече: Господи, кто есть предаяй Тя;

21. Сего видев Петр, глагола Иисусови: Господи, сей же что:

22. Глагола ему Иисус: аще хощу, да той пребыват, дóндеже приду, что к тебе; ты по Мне гряди;

23. Изыде же слово се в братию, яко ученик той не умрет. И не рече ему Иисус, яко не умрет, но: аще хощу тому пребывати, дóндеже приду, что к тебе;

24. Сей есть ученик свидетельствуяй о сих, иже и написа сия: и веем, яко истинно есть свидетельство его.

25. Суть же и ина многа, яже сотвори Иисус, яже аще бы по единому писана быша, ни самому мню всему миру вместити пишемых книг. Аминь.

К повествованию о чудесной ловле рыб святой Иоанн присоединяет замечательную беседу воскресшего Господа с апостолом Петром. Евангелие говорит, что апостол Петр пред страданиями Господа три раза отрекся от Иисуса Христа и, таким образом, потерял право считаться апостолом. (Матф. XXVI:69–75; Марк. XIV:66–72; Лук. XXIII:54–62; Иоан. XVIII:25–27). Но горькая скорбь о своем грехе, сопровождавшаяся обильными слезами, предохранила его от совершенного падения, как было с Иудой; его желание загладить свою вину пред Иисусом Христом низвело на него благоволение Божие, так что Сам Иисус Христос по воскресении Своем удостоил его особым явлением, чтобы утешить его (Лук. XXIV:34). Твердая вера Петра в Воскресшего вознаграждена была Господом тем, что Петр наравне с другими апостолами облечен был властью вязать и решить грехи (Иоан. XX:21–23). Но этого было недостаточно для полного восстановления Петра в звание апостола, нужно было торжественно простить ему грех отречения, чтобы никто не сомневался в его звании апостола. Господь и совершает это при собрании других апостолов и при знаменательной обстановке: Геннисаретское озеро, большой улов рыбы, по слову Христову, внезапное появление Господа, – все это должно было напомнить Петру счастливые времена его призвания к апостольству, от которого он так явно отрекся во дворе Каиафы. Огонь был уготован Спасителем также не без цели: он должен был напомнить Петру тот огонь во дворе первосвященника, около которого он отрекся от Христа. Теперь при огне же он должен был дать обет быть верным Господу и исполнять Его волю до самопожертвования.

Евангелист говорит: егда же обедоваше, глагола Симону Петру Иисус: Симоне Ионин, любиши-ли мя паче сих – Ὃτε οὖν ὴρίστησαν²⁵⁷ λέγει τῷ Σίμωνι Πέτρῳ ὀ Ἰησοῦς. Σίμων Ἱωνᾶ²⁵⁸ ἀγαπᾷς με πλειον τούτων. Иисус Христос называет здесь Петра Симоном Иониным, между тем Сам же дал ему новое имя – Петра. Ты еси Петр, сказал Иисус Христос, и на сем камени созижду церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Матф. XVI:18). Очевидно, Господь называет Петра прежним именем не без цели. Господь этим хочет напомнить Петру, что он еще не имеет твердой веры в Него. Хорошо говорит об этом преосвященный Игнатий: «Господь как бы говорит Петру: Симон Ионин, Симон Ионин! Я наименовал тебя некогда Петром, камнем, и ты не был как должно тверд от того именно, что получив свое имя по благодати Моей, ты мог быть действительно с ним тогда только, когда бы пребыл во благодати сей, но ты положился на собственные силы природы своей, и от того стал опять не Петром – камнем, а тем, чем был ты по рождению, обыкновенным, слабым человеком. Не говорил ли Я пред самым разлучением с тобою, когда шли все мы в вертоград Гефсиманский, что якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на (виноградной) лозе: тако и вы, аще во Мне не пребудете (Иоан. XV:1–27). Не ясно ли говорил Я вам тогда, указывая на виноград, мимо которого шли мы, что без Мене не можете творити ничесоже, что аще кто во Мне не пребудет, извержется вон и исшет? Для сего то и дал Я вам пред тем, и оставил навсегда, под видом крови гроздовой, собственную Мою кровь. Пребудешь ли Петр, по крайней мере, далее во Мне, чтобы и Мне быть в тебе, едино с тобою»²⁵⁹.

Господь спрашивает Петра: любиши ли ты Меня (ἀραπᾷς) более нежели они (πλειον τουτων) т. е. апостолы? Это сравнение, очевидно, сделано с тою целью, чтобы напомнить Петру о его самонадеянности. Некогда он уверял Иисуса Христа: аще и вси соблазнятся о Тебе, аз никогда же соблажнюся (Матф. XXVI:33; сравни Марк. XIV:29). Теперь Петр должен был сознаться, что его самоуверенность была необстоятельна. Господь, однако, не упрекает его за это. Испытующий сердца и утробы желал только, чтобы сам Петр открыл Ему свое сердце, для полного уврачевания его раны.

Господь как бы так говорил: «ты уверял, что пойдешь за Мною на смерть, хотя бы все оставили Меня. Теперь подтверди свое обещание, скажи: точно ли ты любишь Меня больше, чем они»?

Петр не полагается теперь на свою силу, на свое суждение. Он не говорит теперь: «да, Господи, я люблю Тебя более, чем остальные», он скромно отвечает: ей Господи, ты веси яко люблю – φιλω – тя. Ответ Петра показывает, что он хорошо понял вопрос Иисуса Христа. Петр не решается теперь возвышать себя над другими апостолами и потому слова Иисуса Христа: паче сих, оставляет без ответа. Петр не сравнивает теперь своей любви к Господу с любовью прочих апостолов, а скромно говорит только о своей любви к Нему. Нужно обратить внимание и на то, что в своем ответе Петр, для означения своей любви, употребляет глагол: φιλέω, а не ἀγαπάω, который употребляется Иисусом Христом. Последний глагол означает любовь вообще, любовь в обширном смысле, любовь совершенную, всецелую, а первый – служит для выражения личной сердечной привязанности. Таким образом, Петр не осмеливается теперь говорить о совершенной любви к Господу, о какой спрашивает его Господь.

Ответом Петра Господь остался доволен и потому милостиво говорит ему: паси агнцы моя – βόσκε τὰ ἀρνία μου. Через исповедание своей любви Петр опять стал достойным апостольского звания. Конечно, все апостолы должны были быть пастырями духовного стада Христова, но речь здесь обращена только к Петру потому, что другие апостолы, как не отрекавшиеся от Христа, не имели нужды в восстановлении в апостольское звание. Агнцами Спаситель называет здесь христиан: «они мои, как бы так говорит Спаситель, потому что Я приобрел их Себе Своею кровью. Они мои, потому что для них Я приходил на землю, учил, страдал, был распят. Они Мои, потому что возьму их к Себе, когда придет время. Но они еще агнцы, потому что они неопытны, нетверды в новой жизни, итак тебе вместе с твоими соучениками поручаю их на время земной жизни; паси их, то есть питай (βόσκε) словом Божиим, руководи на пути спасения, слабых поддержи, больных уврачуй, заблудивших найди и возврати в стадо мое»²⁶⁰.

Так как Петр отрекся от Своего Учителя не один раз, а трижды, то Господь опять спрашивает Петра о его любви к Нему: Глагола ему паки второе²⁶¹ Симоне Ионин любиши – ἀγαπᾶς – ли мя. Второй вопрос Господа не одинаков с первым: в нем недостает слов паче сих. Господь не повторяет этих слов потому, что уже из первого ответа Петра увидел глубокое смирение его, по которому он не осмелился сравнить своей любви к Господу с любовью прочих учеников. Ответ Петра на второй вопрос Господа буквально сходен с прежним его ответом. Петр говорит Иисусу Христу: ей, Господи, ты веси яко люблю – φιλῶ – тя. Господь на это говорит ему: паси овцы моя – ποίμαινε τά πρόβατά²⁶² μον. Эти слова Господа отличаются от прежних Его слов: паси агнцы – τὰ ἀρνία – моя. Эта перемена выражения сделана для того, чтобы тот же предмет поставить под другую точку зрения: ἀρνία – суть агнцы, которые особенно нуждаются в тщательном, неусыпном уходе, προβατα – овцы, которые образуют стадо и нуждаются в общем руководстве. Слову – προβατα вполне соответствует глагол: παμαίνειν, который выражает общий уход за стадом, а не питание, вскормление агнцев, которое обозначается словом βόσκειν.

Господь опять спрашивает Петра: Симоне Ионин, любиши – φιλεῖς-ли – мя. Этот третий вопрос Господа опечалил Петра: оскорбе же Петр, пишет евангелист, яко рече ему третие: любиши-ли мя. Горько стало Петру оттого, что Иисус Христос повторил один и тот же вопрос три раза и не верил как будто заявлению его о любви к Нему. Особенно тяжело стало Петру потому, что Господь в третьем вопросе выразил сомнение в его сердечном расположении к Нему. Со стыдом и печалью Петр сознает, что Господь имеет право сомневаться в его любви: не отрекся ли он от Него трижды, не смотря на настойчивое уверение в том, что он не отставит своего Учителя, хотя бы пришлось ему испытать за Него мучения и даже смерть? При этом Петра могло опечалить и другое обстоятельство: он мог подумать, не провидит ли Господь нового искушения, опасного для его любви. «Когда (Петр) спрошен был в третий раз, пишет Иоанн Златоуст, то смутился, убоявшись, чтобы опять не случилось того же, что было прежде; потому что и тогда он говорил с уверенностью, но последствия опровергли его. Поэтому то он и смутился. (Может быть, я думаю только, будто люблю, а на самом деле не люблю, как и прежде я много думал о себе и говорил с уверенностью, но последствия опровергли меня)»²⁶³. Петр теперь не полагается на себя, а ссылается на всеведение Господа. Он говорит: Господи, ты вся веси, ты веси, яко люблю – φιλῶ-тя. На это исповедание любви Господь говорит ему: паси овцы моя – βόσκε τὰ πρόβατά μου.

Выражения Иисуса Христа: βόσκε τὰ ἀρνία μου, ποίμαινε τα πρόβατά μου, βόσκε τα πρόβατά μου требуют более подробного объяснения. Католические экзегеты стараются истолковать эти выражения в свою пользу; ими они подкрепляют свое учение о первенстве Петра пред другими апостолами. Под агнцами и овцами католические толковники разумеют прочих апостолов и утверждают, что Петр, как поставленный пасти апостолов, был князем их. Что под агнцами и овцами разумеются здесь апостолы, думали и некоторые православные экзегеты, например Евфимий Зигабен. «Агнцами своими, пишет он, Иисус Христос называет учеников, как Пастырь их, дальше он называет их и овцами. Агнцами и овцами названы ученики по своему незлобию и готовности быть принесенными в жертву, – сначала агнцами, как менее совершенные, а затем – овцами, как более совершенные»²⁶⁴. Евфимий Зигабен, впрочем, не строго держался этого взгляда: под агнцами и овцами он разумел и вообще всех верующих²⁶⁵. Действительно, трудно, скажем более, невозможно согласиться, что под агнцами в овцами Иисус Христос разумеет здесь апостолов. Из текста ясно видно, что агнцы и овцы разделяются от апостолов (сих – τούτων ст. 15). Иисус Христос ни как не мог поручить Петру пасти апостолов, потому что он оказался слабее их в любви к Нему. Петр отрекся от Иисуса Христа, а прочие апостолы не отрекались от Него. Как же можно было поставить Петра пастырем над теми, которые не нуждалось в его руководстве? Притом, не были ли апостолы поставлены самостоятельными пастырями уже в день воскресения Господа? Мы говорили уже, что вечером этого дня Господь облек одинаковою властью и одинаковыми правами всех апостолов. В виду этого нужно признать мнение католических толковников неосновательным. Под агнцами нужно разуметь таких христиан, которые еще не утвердились в вере. Под овцами же – более совершенных в вере. Тем и другим вполне прилично название агнцев в овец. Как агнцы нуждаются в кормлении соответствующей пищей, в неусыпной охране, так и христиане, только что ставшие членами церкви, нуждаются в обучении первоначальным истинам христианской религии. Пастырь должен тщательно следить за их религиозным развитием. Малейший недосмотр с его стороны может испортить все дело первоначального воспитания их. Иное отношение он должен проявлять к более совершенным верующим. Как овцы нуждаются только в охране, в указании хороших пастбищ, так и члены церкви, уже обученные истинам христианской религии, нуждаются только в общем руководстве пастыря. При этом, однако, пастырь не должен упускать из вида, что и для этих членов церкви необходимо раскрытие истин христианской веры. Как пастух должен заботиться о том, чтобы овцы не съели какого-нибудь ядовитого, вредного растения, так и пастырь должен наблюдать, чтобы пасомые его не усвоили себе какого-либо еретического учения, вредного для их душевного усовершенствования. Вот почему Господь поручает Петру не только πομιαίνειν τὰ πρόβατα, но и βόσκειν τὰ πρόβατα. Целью апостольского служения Петра Господь ставит не ловитву только человеков, но и питание, укрепление в вере христиан. Петр должен не только собирать стадо, но и оберегать, стеречь это стадо и пасти его с усердием, как пастух пасет своих овец. И Петр не забыл, что повелел ему в этот час его Господь и Учитель. Он верно пас агнцев и овец своего великого Пастыреначальника. Он заботился и о том, чтобы другие пастыри были послушны этому повелению. В своем первом послании он следующим образом увещевает пастырей: «пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним непринужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду, и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы» (V:2–4).

Таким образом, за свое твердое исповедание любви к Господу, Петр был восстановлен в апостольское звание. Это звание налагало на него обязанность твердого и неуклонного исповедания веры даже до смерти. Петр и прежде по чувству преданности к Господу говорил Ему: Господи, с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти (XXII, 33 Лук.), душу свою за Тебя положу (Иоан. XIII:37). Теперь ему вместе с другими учениками, как проповедниками истины, предстояло вступить в борьбу со злом, в которой их могла поддерживать только любовь к Господу, теперь им предстояло испытать много бедствий и скорбей. Спаситель счел нужным заранее указать Петру, что ожидает его в будущем, чем окончится его апостольское служение. Заранее зная, что миссионерская деятельность сопровождается скорбями и трудами, Петр не мог уже опустить рук при первой неприятности, не мог роптать на свою судьбу. Это пророчество Господь высказывает в символической форме, Его речь таинственна, мученическая смерть Петра представляется под образом бессилия старца, с которым поступают против его воли. Господь говорит Петру: аминь, аминь глаголю тебе: егда был еси юн, поясался еси сам, и ходил еси, амже хотел еси; егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин – ἂλλος²⁶⁶ тя пояшет – ζώσει²⁶⁷ и введет – ὀίσει²⁶⁸, аможе не хощеши. Спаситель сравнивает два возраста жизни Петра: юность и старость. В тоже время, когда Он говорил это Петру, последний находился в зрелом возрасте. Не упоминание длинного промежутка времени между юностью и старостью Петра не делает сравнения странным, как думают некоторые (Люкке, Генгстенберг)²⁶⁹. Иисус указывает на юность, как на время полного самоопределения в контраст к существующему в старости бессилию. Этот контраст был бы ослаблен чрез упоминание промежутка времена между юностью и старостью. Впрочем, под юностью здесь можно разуметь длинный промежуток времени, в течение которого Петр мог поступать совершенно самостоятельно. Это открывается из слов Господа: поясался еси сам и ходил еси, аможе хощеши. Опоясывание самого себя – образ неудержимой энергии. На востоке, обыкновенно, опоясываются тогда, когда готовятся к работе, или путешествию (1Цар. XVIII:46; 2Цар. IV:29; IX:1; Лук. XII:35; XVII:8; Иоан. XIII:4; XXI:7; Деян. XII:8). Петр в юности мог ходить туда, куда хотел. Никто не мог стеснять его действий. Совершенно не так будет действовать Петр в старости. У него не хватит сил опоясать себя. Он будет в состоянии только поднять свои руки, чтобы другой его опоясал и повел, затем, против его воли. Некоторые толковники на основании следующего стиха видят здесь образное описание смерти Петра. Под опоясыванием они разумеют или связывание Петра веревками перед пригвождением ко кресту (Лютардт)²⁷⁰, или опоясывание стыдным платком (Эвальд)²⁷¹, или заключение в оковы (Мейер)²⁷², а под ведением Петра, куда он не хочет, разумеют или влечение его к месту суда (Лютардт, Вейсс)²⁷³, или несение креста (Евальд)²⁷⁴. Но так как самоопоясывание и движение Петра по своей воле, в первой половине предложения, значат только свободное самоопределение Петра, то и во второй половине – это самое должно рассматривать, как образ свободной передачи себя во власть другого. Нет сомнения, что здесь ясно указано на мученическую смерть Петра, но род этой смерти не указан. В этом согласны почти все отцы церкви. «Сказав о любви к себе, пишет, например, Златоуст, Христос предрекает ему (Петру) и мученичество, которому он подвергнется. Несомненно, что Петр сам этого хотел и желал, потому Христос и возвестил ему это. Он неоднократно говорил: душу мою за тя положу (Иоан. XIII:37), и: аще ми есть и умрети с тобою, не отвергуся тебе (Mф. XXVI:33); поэтому Христос и устроил по его желанию. Что же значит: аможе не хощеши? Христос говорит здесь о свойстве (нашего) естества и необходимом законе плоти, о том, что душа неохотно разрешается от тела, так что хотя бы произволение было и твердое, но и при этом природа обнаруживаем себя. Никто без страдания не расстается с телом и это Бог устроил, как я и прежде говорил, для пользы, чтобы немного было насильственных смертей»²⁷⁵.

Сия же рече (Иисус), пишет евангелист, назнаменуя – σημαίνων, – коею смертию прославит Бога. Слово назнаменуя подало повод некоторым толковникам (де-Ветте, Лютардту, Эвальду)²⁷⁶ думать, что Иисус Христос указал здесь на крестную смерть Петра. Господь, по их мнению сделал знак (σημεῖον) креста божественными своими руками. Но гораздо основательнее полагать, что здесь говорится вообще о мученической смерти Петра, как и в предыдущем стихе. Евангелист называет смерть Петра прославлением Божиим оттого, что в ней открылись дела Духа Святаго. Созерцающие эту смерть, видя твердость веры Петра, наглядно должны были убеждаться в величии того Бога, которому служил Петр. Из истории церкви известно, как многие язычники, видя смерть мученика – христианина, оставляли своих ложных богов, и воздавали честь Единому, всемогущему Богу. Евангелист не говорит об исполнении пророческого слова Христа, об этом мы знаем из других достоверных источников. Уже Климент Римский в своем первом послами к Коринфянам сообщает, что Петр был замучен в Риме во время преследования христиан Нероном²⁷⁷. Ориген сообщает, что Петр был распят на кресте головою вниз²⁷⁸. О мученической кончине Петра упоминает затем Тертуллиан²⁷⁹ и Иероним²⁸⁰.

Высказав пророчество о мученичестве Петра, Господь обращается к последнему с требованием: иди за Мною – ἀκολούϑει μοι²⁸¹. Эти слова некоторые толковники (Вейс, Павлюс, Толюкк) в связи со ст. 20-м понимают как простое желание Иисуса удалиться с Петром для уединенной беседы²⁸². Но мы не можем ограничиться таким буквальным пониманием выражения Господа. В самом деле, зачем Господу нужно было брать Петра с собою? Чтобы провести с ним несколько часов в одиночестве? Но мы знаем, что явления Господа были очень кратки. Притом какие тайны мог Господь сообщить Петру? Все, что нужно было сообщить ему, Он мог сказать в присутствии других учеников. Из евангельской истории мы видим, что Господь всегда находился со всеми апостолами. Только во время Преображения и во время моления в Гефсиманском саду Он брал только трех апостолов. Таким образом, мы должны полагать, что Господь, предсказав Петру мученическую кончину, начал удаляться от апостолов и сказал Петру: иди за мною, чтобы этим символически указать ему на следование за Ним. Каким путем шел Спаситель, таким же путем должен был идти и Петр. Его жизнь должна была быть подобна жизни Самого Господа. На этот символический смысл указывает уже предыдущее символическое описание исхода жизни Петра и близко лежащее сравнение со словами Матфея (X:38): иже не приимет креста своего, и в след мене грядет – ἀκολουϑεῖ ὀπίσω μου – несть мене достоин. На этот символический смысл указывает еще сравнение этого места с XIII, 36 Иоанна, где Господь говорит Петру, что он в этот раз (во время крестных страданий Иисуса Христа) не может следовать за Ним, но в другой раз будет следовать по Нем: аможе аз иду, не можеши ныне по мне ити: последи же по мне идеши. Это объяснение выражения: иди за мною высказывается Феофилактом, Евфимием Зигабеном и другими²⁸³.

За удаляющимся Господом следовал не один Петр. Обращся же Петр, повествует евангелист, виде ученика, его же любляше Иисус, во след идуща, иже и возлеже на вечери на перси его и рече: Господи, кто есть предаяй Тя. Петр обернулся назад, вероятно, потому, что услышал шаги идущего за ним человека. Петр увидел ученика, егоже любляше Иисус. Евангелист не сообщает нам имени этого ученика, но мы знаем, что под учеником, егоже любляше Иисус, евангелист разумеет самого себя. Про этого ученика здесь сказано еще, что он на вечери возлежал (точнее – наклонился) на груди Господа. Отцы церкви Златоуст, Феофилакт, Евфимий Зигабен, полагают, что евангелист упомянул о возлежании на вечери (Иоан. XIII:25) не без причины. «Евангелист, пишет Евфимий Зигабен, упоминает о возлежании на тайной вечери и вопросе, чтобы показать, насколько Петр сделался смелым, раскаявшись в своем отречении. Во время тайной вечери он не осмелился спросить Господа и воспользовался для этого помощью возлюбленного ученика, а теперь он смело спрашивает о самом возлюбленном ученике»²⁸⁴. Что побудило Иоанна следовать за Господом и Петром, не сказано в евангелии. Некоторые (напр. Генгстенберг) думают, что Иоанн этим хотел показать свою готовность к такому же мученичеству, которое было предсказано Петру²⁸⁵. Но разве Иоанн не знал, что Господь, как всеведущий, мог знать о его желании независимо от внешнего обнаружения последнего? Основательнее полагать, что Иоанн пошел за Господом и Петром, вследствие своей горячей любви к Господу. Иоанну трудно было удержаться на прежнем месте, когда Господь удалялся от Него. Он желал постоянно быть с Господом, постоянно наслаждаться Его присутствием и слушать Его беседы. Таким образом только в горячей любви Иоанна к Господу нужно видеть причину того, что он пошел за Господом и Петром.

Сего видев Петр, глагола Иисусови: Господи, сей же что? Некоторые экзегеты (Мейер, де-Ветте, Бауер) думают, что в основании этого вопроса Петра заключалась не совсем чистая мысль: это было движение зависти. Он только что узнал, что ему предстоит тяжелый и трудный путь в служении Господу, что он окончит свою жизнь в борьбе и страдании. Между тем, Иоанну ничего подобного не было возвещено, а отсюда Петр мог заключить, что на долю этого ученика падет легкий и приятный жребий, что, следовательно, он некоторым образом предпочтен ему. Поэтому он желал бы знать: тяжелее ли или легче, чем ему, будет Иоанну в его апостольской деятельности²⁸⁶. Но возможно ли допустить, чтобы Петр в эти минуты исполнился зависти к своему близкому другу? Как известно, Петр перед этим только что получил прощение от Господа за свое троекратное отречение от Него. Он должен был теперь радоваться, что ему было поручено проповедовать о Христе. Его не должны были смущать те мучения, какие ему предстояло испытать во время его апостольской деятельности. Напротив, его любовь ко Христу побуждала с радостью переносить скорби и гонения за Него. Из его писаний мы действительно видим, что он нисколько не тяготился своим апостольским жребием. Если так, то как же Петр мог завидовать Иоанну? Напротив, Иоанн должен был бы завидовать Петру: последний мог гордиться своим положением. Действительно, некоторые думают, что в вопросе Петра сказалась минутная гордость, высокомерие. К нему только Господь обратился: иди за мною, а к Иоанну такое определенное требование не относилось. Отсюда будто бы легко могла возникнуть в сердце склонного к тщеславию ученика мысль: «ты избранный; тебя преимущественно хочет привлечь к Себе Господь; ты будешь Его доверенным преимущественно пред всеми другими». В этом случае вопрос его: «Господи, а он что?» был как бы требованием к Господу отослать назад Иоанна, запретить ему идти за Ним. Думающие так забывают, что Петр только что получил прощение в своем грехе. Мог ли он гордиться пред Иоанном, когда знал, что сам он человек слабый, принятый в лик апостолов только по милосердию Господа? Петр, напротив, должен был считать себя самым меньшим из апостолов. Свой вопрос Петр предложил Господу не из зависти или гордости, а из участия к своему другу. Петру стало жаль, что его любимый друг Иоанн не получил от Иисуса никакого предсказания. Поэтому естественно было, что, при взгляде на Иоанна, он желал соединить с полною уже известностью собственной участи известность участи и его друга; как Иоанн на тайной вечери спрашивал за Петра: «Господи, кто предаст Тебя?» так и Петр взамен этого спросил за Иоанна: «Господи! сей же что?».

Иисус Христос не удостоил Петра прямым ответом;

Он сказал: аще хощу, да той пребывает, дóндеже приду, что к тебе, ты по мне гряди. Ответ Господа показывает что вопрос Петра был бесполезен и бесцелен. Петр должен был следовать за Иисусом и это только иметь в виду; в своем следовании за Господом он не должен был увлекаться посторонними предметами. Хорошо говорит об этом Златоуст: «так как Петр, пишет он, говорил по крайней заботливости и не желая разлучиться с Иоанном, то Христос, показывая, что сколько бы он ни любил его, но его любовь не сравнится с любовью Самого Христа, – говорит: аще хощу, да той пребывает, что к тебе? Этим Он научает нас не сокрушаться (о будущем) и не любопытствовать больше, чем сколько Ему угодно. Петр всегда был пылок и скор на такие вопросы, а потому Христос этими словами снова обуздывает его горячность и научат не быть сверх меры любопытным... Христос говорит Петру: тебе поручено дело; заботься о нем, совершай его, терпи и подвизайся. Что тебе, если Я хочу, чтобы Иоанн здесь пребывал? Ты смотри за своим делом и о нем заботься»²⁸⁷. «Слова эти были внушительны не только для самого Петра, пишет протоиерей И. Яхонтов, но и для тех, которые желают в нем видеть наместника Христова, главу апостолов и всей Церкви. Божественный Учитель, готовясь разлучиться видимо со своими учениками, очевидно не предназначал Петру такой должности, не оставлял его своим преемником, единственным посредником между Ним, истинным главою Церкви и прочими членами ее, верующими в Него. Какая же дерзость, какое кощунственное превозношение – усвоять римским епископам такие права, каких не имел сам Петр, ложно почитаемый ими же, епископами, за первого в ряду их»²⁸⁸.

Указание Господа на свою власть оживлять и умерщвлять многие поняли неправильно. Некоторые подумали, что Господь предсказал Иоанну телесное бессмертие до Его пришествия²⁸⁹. Евангелист Иоанн далее опровергает это неправильное мнение: изыде же слово се в братию, яко ученик той не умрет; и не рече ему Иисус яко не умрет, но: аще хощу тому пребывати, дóндеже прииду, что к тебе? Под «братиею» здесь нужно разуметь верующих. Без сомнения, апостолы поняли слова Спасителя в надлежащем смысле и правильно передали их христианам. Но последние, передавая друг другу слова Христа, поняли их неправильно. Мы знаем, что вода, вытекая из источника чистою и светлою, пробегая по равнине, становится нечистою и мутною. Подобно этому и правильный смысл слов Христа, передававшихся от одного к другому, с течением времени затемнился. Начали думать, что Иоанн, по слову Христа, не умрет до пришествия Его. Евангелист Иоанн, узнав о таком неправильном толковании слов Иисуса Христа, счел важным опровергнуть его. Он говорит, что слова Христа были сказаны условно; поэтому из них нельзя выводить положительного решения. Господь не обещал Иоанну телесного бессмертия, но указал только на возможность его по воле Господа. Протест евангелиста не уничтожил, однако, неправильного мнения. Даже смерть Иоанна не помешала распространению нелепых сказаний. Евфимий Зигабен передает два подобных сказания. «Некоторые, пишет он, говорят, что Иоанн живет и во времена антихриста вместе с Илией и Энохом будет убит за проповедь об Иисусе Христе. А если показывается его гробница, то что же из этого? Он живым вошел в нее и оттуда был взят подобно Илии и Эноху... Те, которые говорят, что Иоанн умер, передают это таким образом: выкопали, говорят, яму и обложили кругом камнями; затем, опустили его туда и закрыли. Спустя несколько дней осмотрели эту яму и не нашли его, но так как все таки его положили туда, то и говорят, что умер»²⁹⁰. Блаженный Августин передает²⁹¹ следующую сагу: Иоанн приказал приготовить себе гробницу, лег в нее как в постель и скончался, но на самом деле он не умер: он дышит в своем гробе, его дыхание поднимает могильный холм и гонит пыль к небу.

К описанию этого явления евангелист Иоанн прибавляет два заключительных стиха. В одном из них он утверждает истинность всего написанного им: сей есть ученик свидетельствуяй о сих, говорит он, иже и написа сия: и вем – διδαμεν – яко истинно есть свидетельство его. Этот заключительный стих относится не к одной только XXI главе, но ко всему евангелию. Это видно из следующего стиха (25) и из торжественности удостоверения, содержащегося в этом самом стихе. В нем Иоанн утверждает истинность своего евангелия не от одного своего лица, но от лица всех апостолов, поэтому он употребляет множественное число – знаем. Свидетельство Иоанна потому истинно, что он был очевидцем всей жизни Иисуса Христа, и потому еще, что он писал под внушением Святого Духа. Таким образом Иоанн имел полное право назвать свое свидетельство истинным. Что он говорит истину, это всякому видно из его евангелия. На это указывал еще блаженный Феофилакт. «Откуда видно, – пишет он, что я (Иоанн) говорю истину, а не в угоду Учителю? Из того уже, что я многое оставил, видно, что я не хотел угождать Ему. Ибо я выставил на вид все укоризненное, не скрыв и того, что Его называли беззаконником и обманщиком, и даже бесноватым. Очевидно, я не старался угодить Ему. Ибо, кто льстит, тот поступает напротив; позорное опускает, а выставляет на вид достославное»²⁹².

В другом заключительном стихе Иоанн говорит, что многое из дел Иисуса Христа осталось незаписанным: суть же и ина многа, яже δσα²⁹³ – сотвори Иисус, яже аще бы по единому писана быша, ни самому мню всему миру вместити пишемых книг. Аминь. Этими словами Иоанн указывает на то, что бесконечны дела милосердия и любви, который совершил на земле Иисус Христос. Отцы церкви – Златоуст и Феофилакт понимают эти слова буквально. «Не удивляйся сказанному, говорит блаженный Феофилакт, что если бы писать книги о делах Иисуса, то не вместил бы их мир; но помысли о неизреченной силе Бога Слова и сказанное прими с верою. Ибо, как для нас легко говорить, так для Него легко, и даже гораздо легче творить, что Ему угодно»²⁹⁴. Евфимий Зигабен держится иного взгляда: «не вместил бы этих книг мир, говорит он, по другой причине, именно, не вследствие множества написанных книг, а вследствие величия того, что в них написано. Эта речь гиперболическая, указывающая на великое множество дел, совершенным Господом. Гиперболою очень часто пользуются писатели и ораторы, когда хотят изобразить величие какого-либо предмета. Сам евангелист, прибавивши слово мню, ослабил несколько гиперболу, и усилил веру в то, что могло бы показаться невероятным, показывая, что он сказал так по причине великого множества дел, совершенных Господом»²⁹⁵.

Матф. XXVIII, 16–20

16. Единии же надесяте ученицы идоша в Галилею, в гору, аможе повеле им Иисус.

17. И видевше Его поклонишася Ему: ови же усумнешася.

18. И приступл Иисус рече им, глаголя: дадеся ми всяка власть на небеси и на земли:

19. Шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа,

20. Учаще их блюсти вся, елика заповедах вам:

И се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Аминь.

Map. XVI, 15–18

15. И рече им: шедше в мир весь проповедите евангелие всей твари.

16. Иже веру имет и крестится, спасен будет: а иже не имет веры, осужден будет.

17. Знамения же веровавшим сия последуют именем Моим бесы ижденут: языки возглаголют новы:

18. Змия возмут: аще и что смертно испиют, не вредит их: на недужныя руки возложат, и здравы будут.

С сказанием евангелиста Матфея о явлении Господа на горе в Галилее мы соединяем отдел евангелия Марка от ст. 15-го по 18-й ст. XVI главы; так поступал еще Евфимий Зигабен, затем – Герард, Бенгель, Небе и другие. Но некоторые экзегеты, например Августин, Генгстенберг, утверждают, что речь Господа, содержащаяся в приведенном отделе евангелия Марка, произнесена была в Иерусалиме в день воскресения, так как она соединена с предыдущим повествованием о явлении Господа вечером Светлого Воскресения союзом «и»²⁹⁶. Против этого нужно заметить во первых, что в евангелии Марка много примеров того, что посредством союза и соединяются рассказы о таких событиях, которые происходили в разное время (ср. напр. Марка III:22 и Матф. XII:22–30; Марк. VI:1–6). Это – особенность языка евангелия Марка, которую нужно иметь в виду и в данном случае. Во вторых, содержание указанного отдела евангелия Марка дает нам полное право присоединить этот отдел к сказанию евангелиста Матфея о явлении Господа на горе в Галилее. Здесь, например, приводится заповедь Господа апостолам о проповеди евангелия во всем мире. Эта заповедь необходимо предполагает в тех, к кому относится (т. е. в апостолах) твердую веру в Воскресшего, а вместе с тем и ясное понимание того евангелия, которое они должны были возвещать миру; но ни того, ни другого апостолы не имели еще в самый день воскресения. Следовательно, речь Господа, изложенная в указанном отделе евангелия Марка, произнесена была Им не в день воскресения, а гораздо позже, когда апостолы уверились уже в действительности воскресения Его. Кроме того, содержание этого отдела очень тесно примыкает к словам Господа, произнесенным, по Матфею, во время явления на горе в Галилее. В том и другом месте говорится об установлении таинства крещения и о посольстве учеников на всемирную проповедь. По этим основаниям речь Господа, помещенную в указанном отделе евангелия Марка, относят ко времени явления Его на горе в Галилее, следующие русские ученые: протоиерей Горский²⁹⁷, протоиерей Яхонтов²⁹⁸, митрополит Филарет²⁹⁹.

При явлении Господа на горе в Галилее присутствовало, по Матфею, одиннадцать апостолов. Но некоторые предполагают, что здесь были и другие верующие. Блаженный Феофилакт, например, думает, что здесь, кроме одиннадцати апостолов было еще 70 учеников Господа. Генгстенберг, Павлюс, Ольсгаузен и другугие³⁰⁰, полагают, что здесь было 500 верующих. Они отожествляют это явление Господа с тем явлением Его, о котором говорить апостол Павел в своем первом послании к Коринфянам: потом же явися боле пяти сот братиям единою, от нихже множайшии пребывают доселе, нецыи же и почиша (1Кор. XV:6). Предположение это, принятое православною церковью³⁰¹, очень правдоподобно в виду важности такого явления, с одной стороны, и непонятного умолчания о нем евангелистами, если бы таковое было, – с другой.

Время явления Господа на горе в Галилее не обозначено евангелистами. Без сомнения, это явление случилось уже спустя восемь дней по воскресении Господа, так как невозможно предположить, чтобы оно произошло в промежуток времени от первого по восьмой день после Христова воскресения. За это время ученики не успели бы прибыть в Галилею и затем опять вернуться к восьмому дню в Иерусалим (Иоан. XX:19–31). Можно, далее, предполагать, что оно произошло после явления на море Тивериадском. Этот взгляд высказан был еще Феофилактом. «Когда они (ученики), пишет он, только готовились идти в Галилею, и еще не все собрались вместе, но некоторые ловили рыбу на Тивериадском море, Господь явился одним, ловившим рыбу в числе семи. Следовательно, то явление, о котором говорит Матфей (XXVIII:16–20), было после тех, о которых говорит Иоанн»³⁰². Действительно, если мы обратим внимание на то, что при явлении на горе в Галилее, Господь дает повеление ученикам идти с проповедью евангелия ко всем народам и обетование быть с учениками до скончания века, то должны будем поставить это явление после явления на море Тивериадском. Это повеление, предполагающее в учениках веру в действительность воскресения, и особенно это обетование, данное, как будто, в утешение тем, с которыми предстояла скорая разлука, дают полное право относить описываемое евангелистом Матфеем явление к последним дням пребывания учеников в Галилее. Между тем, явление Господа на море Тивериадском нужно относить к первым дням их пребывания в этой стране, так как целью этого явления было, как известно, восстановить апостола Петра в прежнее звание и приготовить учеников к их апостольской деятельности.

На какой горе происходило описываемое явление Господа, не обозначено у евангелистов. Архиепископ Суарец (1580), ученый иезуит Хардум (Hardum) и Годоман³⁰³ думают, что это явление происходило на самом северном конце Масличной горы; эта местность будто бы называлась горою галилеян, потому что галилеяне во время праздника Пасхи, обыкновенно, ставили здесь свои палатки: эти ученые основывают свой взгляд на апокрифическом евангелии Никодима, где в XIV главе говорится следующее: «спустя несколько дней пришли из Галилеи в Иерусалим три мужа. Они явились к архиереям и сказали им и народу: мы видели в Галилее на горе Елеонской Иисуса, которого вы распяли и одиннадцать учеников Его; Он учил их и говорил: «идите в весь мир и проповедуйте евангелие, и кто уверует и крестится, спасется, кто же не уверует – осудится». Говоря это, Он вознесся на небо и мы видели это и многие другие из 500 бывших там». Против этого нужно сказать, что Галилеею у Матфея называется страна, а не местечко на Елеонской горе (IV, 23–25). В святом Писании мы не встречаем ни одного намека на то, что часть Елеонской горы называлась горою Галилейскою. В сочинениях Иосифа Флавия мы также не находим подобного указания, хотя он нередко говорит о горе Елеонской. Таким образом нужно полагать, что ученики шли на одну из гор, находящихся в стране – Галилее. Какую из гор галилейских должно разуметь здесь, – существуют различные мнения: одни (Павлюс) думают³⁰⁴, что этою горою была возвышенность Кармил, другие (Герард, Лянге, еп. Михаил, прот. Горский) полагают³⁰⁵, что это была гора Фавор, на которой преобразился Иисус Христос, но гораздо правдоподобнее, кажется, предполагать гору блаженств вблизи Тивериадского моря, как объясняют некоторые³⁰⁶. Гора эта должна была быть известною не одним ученикам, а и другим верующим, так как на ней Господь, окруженный множеством людей из всей Иудеи и Иерусалима и поморья Тирского и Сидонского, произнес первую свою проповедь о блаженствах (Лук. VI, 7 и 9). Проповедь эта была, конечно, еще памятна слушателям. И вот, чтобы показать им, что Божественный Учитель имел право и власть давать заповеди, во многом дополнявшие и усовершенствовавшие закон Моисея, Он на той же горе явился ученикам во славе Своего воскресения. С другой стороны, эта гора могла быть избрана Господом местом явления вследствие того, что она была известна многим верующим. Последние могли скорее найти путь к ней, чем к остальным возвышенностям. Замечательно, что Господь выбрал для своего явления гору. Горы, по представлению древних народов, были святыми местами. Можно думать, что и Иисус Христос выбрал гору для того, чтобы верующие с большим благоговением выслушали Его слова.

Увидав Господа, апостолы и другие, бывшие с ними, поступили не одинаково. И видевше Его, пишет евангелист Матфей, – поклонишася Ему: ови же усумнешася. Верующие поклонились Господу не в смысле простого приветствия Ему при встрече, для выражения чего служило собственно целование (Лук. VII:45; XXII:48), а в знак почтения к Нему и благоговения пред Ним, как пред Богом; они воздали Ему Божеское поклонение. В таком именно смысле употребляется слово – «кланяться» – προσκνεύειν – в новозаветных книгах. (См. Иоан. IV:20; XII:20; Деян. VIII:27; XXIV:11; Евр. XI:21 и др.). Некоторые же из верующих усомнились в действительности явления Господа и не поклонились Ему. Большинство экзегетов полагает, что в числе сомневающихся находились простые верующие, а не апостолы, которые в это время уже твердо уверовали в воскресшего Господа и поэтому будто бы не могли сомневаться в действительности Его явления. Но из текста ясно видно, что в числе сомневающихся были некоторые из апостолов. Сомнение со стороны апостолов нельзя, однако, объяснять тем, что Иисус Христос явился будто бы в прославленном виде, как полагает Ольсгаузен³⁰⁷, или тем, что телесность Его находилась теперь в среднем состоянии между прежним земным бытием и полным прославлением, которое наступило только в момент вознесения (Мейер)³⁰⁸. Оба предположения стоят в противоречии с евангельскими повествованиями, по которым Иисус Христос, хотя имел прославленное тело, но являлся ученикам в прежнем образе (Иоан. XX, 20. 27. Лук. XXIV, 36 и др.). Сомнение апостолов объясняется, главным образом, иp характера и образа явлений Господа (Иоан. XX, 19. 26, XXI, 4 и др.). В евангельском повествовании характер и образ Его явления не обозначен; сказано только, что ученики видели Его (ἰδόντες), и как вытекает из слова приступль (προσελϑὼν), прежде в некотором отдалении от них. Может быть, сомнение некоторых апостолов зависело от того, что Иисус не вдруг явился пред ними, но лишь постепенно приближался. Что усомнились некоторые из апостолов, допускал уже Златоуст: «Если же некоторые усомнились, говорит он, то и в сем случае подивись их (апостолов) любви к истине, что они не скрывали своих погрешностей, даже в последние дни с ними случавшихся»³⁰⁹.

И приступль Иисус рече им, глаголя: дадеся ми всяка власть – ἐξουσία – на небеси и на земли. Иисус Сам подходит к ученикам, а не они к Нему. От него, следовательно, исходит начало установления власти апостольской. И прежде Он избрал их, а не они Его. Не вы Мене избирасте, сказал Он ученикам на тайной вечери, но Аз избрах вас, и положих вас, да вы идете, и плод принесет и плод ваш пребудет (Иоан. XV:16). И теперь ученики не могут сами согласно и твердо приступить к нему, так как сомневаются. Иисус Христос сказал ученикам, что Ему дана всякая власть. Иисусу Христу, как единородному Сыну Божию, еще от вечности принадлежала всякая власть, сила к слава на небеси и на земли (Иоан. I:1–3; V:18–23; Кол. I:17 и др.). Но от вечности будучи Богом, Он, по исполнении времен, стал человеком, не переставая, однако, быть и Богом. Во время своей земной жизни Он как бы скрывал, не вполне проявлял власть и силу, присущие Его Божеству. Теперь же, после страданий и смерти, Ему дана власть не только как Богу, но и как человеку, так что теперь все должны воздавать Ему Божеское поклонение не как Богу только, а и как человеку (Филип. II:6–10). Ему теперь дана всякая власть. Мы знаем три главный власти в мире человеческом: священническую, царскую и пророческую. Эти три власти принадлежат теперь Иисусу Христу, так что ни один царь, ни один священник и пророк не пользуются властью без воли Господа. Бесправно и бессильно то правительство, которое отделяет себя от источника всякой власти; осужден тот священник или пророк, который вместо того, чтобы исправлять себя и других по воле и заповедям Христовым, хочет от себя возобновлять и исправлять дело Христово³¹⁰. Иисусу Христу дана власть на небе и на земле. На небе Иисусу Христу подчинены ангелы, архангелы и все воинство небесное, а на земле не только люди (Иоан. V:16–39; I Кор. 15, 20), а и всякая земная тварь, весь мир, который должен преобразиться в нетление и освободиться от суеты и неправды (Лук. X:19; Марк. XVI:17, 18; Рим. 8:19–15 и др.) и князь мира сего – главный враг спасения людей, который теперь не может уже искушать нас более, чем сколько можем понести (Иоан. XI:31)

Получив всю полноту власти, Иисус Христос дает некоторую власть своим ученикам для деятельного исправления и преобразования человечества. Он облекает их властью проповедовать евангелие: – шедше в мир весь, говорит Он, по Марку, проповедите евангелие всей твари. – Иисус Христос хотя объявлен царем неба и земли, однако царство Его на земле еще не устроилось. Поэтому Он посылает апостолов основать это царство. Они должны для этого идти в разные страны. Это открывает новую эру в царстве Бога. Бог и прежде посылал пророков с проповедью о спасении, но им не было поручаемо путешествий в разные страны. Их миссия должна была ограничиваться тем народом, среди которого они жили. Только в некоторых случаях деятельность их простиралась за пределы их родины. Так, например, пророк Илия был послан в Сарепту Сидонскую (I Цар. XVII:9) и в Дамаск к Азаилу (I Цар. XIX:15). Но из книги пророка Ионы мы видим, как трудно было этим мужам оставлять свою родину и проповедовать среди язычников. Израильтяне не думали, что Бог пошлет своих вестников в языческие страны; они думали, что сами язычники, привлеченные красотою Сиона, придут к Нему. Так пророк Исаия, изобразивший в превосходных картинах собрание всех народов в Иерусалиме – город Бога (LX), не дал ни одного намека на то, что это всеобщее обращение народов должно совершиться через посланников, которые изыдут от Сиона. Это совершенно новое, что Апостолы Иисуса Христа должны путешествовать через страны и моря, чтобы проповедовать, евангелие. Слово: евангелие (греч. εὐανγέιον) означает вообще благую, радостную весть; по употреблению же этого слова в Новом Завете, оно означает радостную весть о спасении мира единородным сыном Божиим. Так как спасение подается по силе заслуг Иисуса Христа, по силе веры в Него, то евангелием называется еще радостная весть не только о благах, принесенных Спасителем, а и о Самом Спасителе, Его учении и жизни. Предметом проповеди апостолов и их преемников служило и служит то и другое, т. е. и сказание о земной жизни Спасителя (ср. 1Кор. I:3), и возвещение о благах, принесенных Им роду человеческому (Деян. IV, II; 1 38 и др). Поэтому и в данном случае, как в главной заповеди об этой проповеди, слово евангелие должно быть понимаемо и в том и в другом смысле. Это евангелие апостолы должны были, по Марку, возвещать всей твари. Словом тварь в новом завете обозначается род человеческий (Гал. VI:15; 2Кор. V:17) и все творение вообще, вся видимая природа, расстроенная и поврежденная грехом человека (Рим. VIII:19–21; Евр. IX:11; Кол. 1, 15, 23). В последнем общем значении слово – тварь – употребляется по большей части в соединении со словом весь, как и в данном месте евангелия от Марка (см. указан. выше цит. из посл. Павла; ср. Прем. Солом. XIX:6; Иуд. IX:19 и др.). Поэтому вполне справедливо слово тварь в данном случае понимать в последнем его значении. Объясняя такое понимание его в данном случае, архиепископ Михаил говорит: «искупление и восстановление человека смертью и воскресением Спасителя есть искупление и восстановление всего творения поврежденного в своей красоте грехом человека; а поэтому и всей твари должно быть благовествовано Евангелие искупления, и она откликнется со своей стороны на это благовествование теми знамениями в ней, какие сопровождать будут проповедь апостолов и все действия истинно верующих (ст. 17 и далее). Тварь вся представляется в этом воззрении олицетворенною и как бы чувствующею и слышащею проповедь о восстановлении ее. Истина – в том, что расстроенная грехом человека она для истинной веры верующих в искупление, и по этой самой вере снова приходит в первобытную гармонию, совершенство и красоту, что и отражается в необыкновенных явлениях ее для верующих по силе и действенности их веры»³¹¹.

Словам евангелиста Марка: шедше в мир весь, проповедите евангелие всей твари, хорошо соответствуют слова евангелиста Матфея: шедше научите вся языки. Апостолы должны не только проповедовать об Иисусе Христе, но стараться и о том, чтобы эта проповедь осталась в памяти людей. Они должны научать все народы. Когда Господь в первый раз посылал апостолов на проповедь, Он говорил им, чтобы они на путь язык не ходили и в город самарянский не входили, а шли бы к овцам погибшим дома израилева (Матф. X:5–6). И жене хананеянке, молившей исцелить дочь ее, он говорил: несмь послан токмо к овцам погибшим дома израилева (Матф. XV:24). Так поступал Господь для того, чтобы иудеи, по словам Златоуста, «после не стали жаловаться и не имели никакой причины отвращаться апостолов». Господь, однако, намеревался основать Свою церковь не из одних иудеев только, но из всех людей; об этом Он не раз говорил ученикам Своим (см. Лук. IV:41, Иоан. IV:21; X:16 и др.). После Своего воскресения Господь и исполняет Свое намерение. Шедше научите вся языки, говорит Господь ученикам, так как искупление, совершенное Христом, должно обнять собою весь мир, не только по месту, а и по времени (Лук., 8 и др.). Отсюда видно также, что повеление Иисуса Христа идти с проповедью евангелия ко всем народам относится не к одним апостолам, а ко всем преемникам их навсегда, до скончания века.

После научения призываемых ко спасению, апостолы и их преемники должны крестить их. Шедше убо научите вся языки, сказал Иисус Христос, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа – βαπτίζοντες³¹² αὐτούς εἰς τὸ ὄνομα τοῦ πάτρὸς καὶ τοῦ ὑιοῦ καὶ τοῦ ἀγίου πνεὺματος. Этими словами Господь устанавливает таинство крещения, в котором человек грешник очищается благодатью Божиею от всякого греха и соделывается новым человеком, оправданным и освященным. Для апостолов крещение не было незнакомым делом. Некоторые из них получили крещение от руки Иоанна Крестителя и затем сами, по поручению Иисуса Христа, крестили народы (Иоан. IV:2). Но их крещение и крещение Иоанново существенным образом отличается от крещения, которое заповедует в данном месте Иисус Христос. Иоанново крещение служило только прообразом крещения Христова (Матф. III:11; Марк. I:8; Лук. III:16), только приготовляло, и притом, одних только иудеев к принятию Мессии и его царства (Матф. III:12 и др.), было только крещением покаяния (Марк. I:4) и не возрождало благодатью Святого Духа. Крещение, которое совершали ученики Иисуса Христа во время Его земной жизни, ничем не отличалось от крещения Иоаннова. Оно совершалось одновременно с ним и не заменяло его собою (Иоан. IV:1–2), относилось также к одним иудеям (Иоан. III:22–23) и, следовательно, подобно Иоаннову, только приготовляло иудеев через покаяние к принятию явившегося Мессии. Между тем, крещение, которое заповедует Христос в приведенных словах, должно простираться не на одних только иудеев, а на всех желающих вступить в царство Христово. Оно возрождает человека, как видно из слов Спасителя Никодиму: аще кто не родится водою и духом, не может внити в царствие Божие, рожденное от плоти, плоть есть, и рожденное от Духа, дух есть (Иоан. III:5–6). Как совершается это возрождение, мы не знаем; одно лишь можем сказать: по вере в Искупителя мира. Крещение должно быть совершаемо через погружение в воду, а не через обливание или окропление водой, как учит католическая церковь. На это указывает греческое слово: βαπτίζω (от βάτος – глубина). Известно, что Сам Иисус Христос крестился через погружение. Это ясно видно из замечания Матфея (III:16) и Марка (I:10), что Иисус после того, как был крещен, вышел из воды. Что погружение должно быть троекратным, не видно из слов Спасителя: крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Но по правилу святых Апостолов³¹³ и по учению древних учителей церкви погружение должно быть троекратным, – во имя трех лиц Пресвятой Троицы³¹⁴; равно как в воспоминание смерти, погребения и воскресения Иисуса Христа³¹⁵. Церковь не признавала действительным крещения евномиан и других еретиков, крестивших только единым погружением³¹⁶. Крещение должно быть совершаемо во имя Отца и Сына и Святого Духа. Имя означает существо, силу и славу; следовательно, крещение во имя Божие означает: служить во славу Божию, для уподобления себя Богу. Бог наш троичен в лицах и един по существу; вот почему по заповеди Господней и крещение должно быть совершаемо во имя Отца и Сына и Святого Духа. Три имени Бога указывают на троичность лиц Его; в греческом тексте каждое имя стоит с членом (τοῦ), который указывает на лицо, а не на свойство. Поставление этих имен рядом указывает на равенство, всех трех лиц Божества. А относящееся ко всем им слово имя, которое означает прежде всего существо, указывает на нераздельное единство существа всех трех Лиц Божества.

После крещения верующие должны усовершенствоваться в святой и богоугодной жизни. Апостолы и их преемники должны учить их блюсти вся, елика заповеда Господь. Некоторые (Мейер, священник И. Соловьев) думают, что здесь под словом вся евангелист разумеет нравственное учение Господа. «Что под заповедями Господа пишет последний, должно быть подразумеваемо именно нравственное учение веры главным образом, а не теоретическое или догматическое, это ясно из самого слова: заповедах (ενετιλάμην), которое в писании обычно прилагается к нравоучению; теоретическое же учение веры обычно называется догматом (δογμα)»³¹⁷. Но по нашему мнению, гораздо основательнее полагать, что здесь нужно разуметь все учение Господа – и догматическое и нравственное: для крестившихся одинаково важно соблюдать нравственные предписания и догматы веры. Хорошо говорит относительно этого Владимир Соловьев: «Вся елика заповедах. Заповедано Христом общее настроение чувства – любовь, заповедано безусловно даже ко всяким врагам и обидчикам; заповедано общее состояние ума – вера, для которой нет ничего невозможного; заповедано общее направление воли – ищите прежде царствии Божия и правды Его с беспредельным упованием на Бога; заповеданы, наконец, и определенные действия, но также общего основного характера – действия, которые должны стать привычным правилом жизни, а именно: молитва (заповеданная и в слове и в примере и в образе), затем милостыня и пост (также заповеданные и словом и примером)»³¹⁸.

К этим словам евангелия Матфея вполне могут быть присоединены стихи 16–18 из XVI-й главы евангелия Марка. В этих стихах находятся дальнейшие разъяснения относительно таинства крещения. Иже веру имет и крестится, говорится у Марка, спасен будет, а иже не имет веры, осужден будет³¹⁹. Таким образом, прежде крещения нужно еще уверовать в Иисуса Христа, Сына Божия, и в совершенное им искупление и спасение. Без веры, говорить апостол Павел, невозможно угодити Богу; веровати же подобает приходящему к Богу, яко есть и взыскающим Его мздовоздаятель бывает (Евр. XI:6). Верою называется не простая доверенность разума к богооткровенным истинам, а сердечное, глубокое убеждение в этих истинах, сопровождающееся добрыми делами. Только такая вера может спасти человека: вера без дел мертва есть, говорит апостол Иаков (Иак. II:20). Веруя в евангелие, человек должен еще принять крещение. Правда, по прямому смыслу слов Спасителя: иже веру имет и крестится, спасен будет, а иже не имет веры, осужден будет, выходит, как будто, что можно обойтись без крещения, так как только тот, кто не имет веры, осужден будет; но для правильного понимания этого места не должно упускать из внимания, что непринятие крещения есть уже знак неверия. Кто имеет веру во Христа, тот не будет ни унижать, ни презирать крещения, как таинства, сообщающего человеку силу Духа Святого и не будет удерживать от него своих детей. Как необходимо крещение, можно видеть, например из того факта, что апостол Петр крестил Корнилия и его домашних даже после того, как они не только уверовали, но и получили Духа Святого (Деян. X:43–47). Поэтому православная церковь считает необходимым крещение всех, даже младенцев. Есть даже мнение некоторых учителей церкви, что младенцы, умершие без крещения, хотя и не мучаются как явные грешники, но не получают спасения³²⁰. Под спасением, которое Господь обещает уверовавшим и крестившимся, нужно разуметь вечную жизнь в блаженном единении со Христом (Иоан. V:28; XVII:24; Рим. VIII:19; Тим. III:5–7 и др.), а под осуждением неверующих – осуждение на вечные мучения в геенне огненной (Иоан. III:36; V:24). Конечно, обещанное спасение уверовавшие и крестившиеся получают только в том случае, если будут жить по закону Христову, не запятнают себя после крещения тяжкими грехами, ибо, по слову Господа, не всяк глаголяй: Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца моего, иже есть на небесех.( Матф. VII:21).

Уверовавшие и крестившиеся во имя Пресвятой Троицы, кроме обещанного будущего блаженства, будут и в земной жизни пользоваться особыми преимуществами пред неверующими. Они будут творить знамения. Под знамениями, как видно из дальнейшего перечисления их, нужно разуметь такие действия, которые могут совершаться только сверхъестественною силою Божиею; в других местах Писания они называются или чудесами – τέρατα (Деян. II:19; Иоан. IV:48 и др.) или делами, т. е. действиями, совершенными Самим Богом (Иоан. III:2–3; X:37–38 и др.), или силами – δονάμεις т. е. действиями, в которых обнаруживается сила Божии (Матф. XI:20; XIII:52 и др.). Знамение – знак, по прямому значению своему, есть такое действие, посредством которого может быть узнано присутствие сверхъестественной силы в известном случае. Вот почему чудеса называются знамениями. Знамение есть самое лучшее доказательство Божественности известного учения. Сам Господь ссылался на чудеса для доказательства истинности своего учения (Иоан. X:37–38; XIV:11; XV:24). И апостолы, и верующие, совершая знамения, представляли самое лучшее доказательство истинности содержимой ими веры. Эти знамения, по слову Господа, могут совершать все верующие. Действительно, из истории первохристианской церкви мы видим, что многие верующие могли совершать чудеса. Эти знамения совершаются и в наше время, конечно, не в таком количестве, как в первохристианской церкви. Это зависит, разумеется, от ослабления веры среди христиан, а не от того, что обещание Христа не простирается на наше время, как думают некоторые (Григорий Двоеслов)³²¹. Из текста ясно видно, что Господь дает силу совершать чудеса верующим всех времен. Господь исчисляет пять родов знамений: 1) изгнание демонов, 2) речь на новых языках, 3) наступление на змей, 4) невредное питие яда, 5) исцеление больных через возложение рук. Но из Деяний апостольских видно, что апостолы совершали и другие знамения; они, например, имели силу наказывать смертью виновных (умерщвление Анании и Сапфиры V, 1 и дал.) и воскрешать мертвых (Тавифу IX, 40 и дал. Евтихия XX, 9 и дал.).

Первым знамением, которое будут творить уверовавшие и крестившиеся, Господь ставит изгнание демонов именем Его. Это знамение не новое. Апостолы и другие верующие не раз уже видели, как Иисус Христос исцелял бесноватых (Матф. XV:22–28; XVII:15–18; IX:32–33; Марк. I:32; V:22 и мн. др.). Сами апостолы совершали это чудо во время первого посольства своего на проповедь (Лук. X:17). Даже лица, не принадлежащие к лику апостолов, посредством произнесения имени Христа совершали это знамение. Так, в евангелии Луки рассказывается, что апостол Иоанн говорил Спасителю: наставниче, видехом некоего, о имени Твоем изгоняща бесы (Лук. IX:49). В книге Деяний апостольских приводится много примеров изгнания апостолами бесов из больных. Так в V-й главе рассказывается, что проповедь апостолов сопровождалась исцелением недужных и страждущих от дух нечистых (V, 16). О проповеди диакона Филиппа замечается: внимаху же народи глаголемым от Филиппа единодушно, слышаще и видяще знамения яже творяше: дуси бо нечистии от многих имущих я вопиюще гласом велиим исхождаху (VIII, 6. 7). Эти чудеса во дни апостолов были так часты, что некоторые из иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими демонов имя Господа Иисуса и, надо предполагать, с успешным результатом. Раз только один злой дух восстал на каких то заклинателей и избил их; это так подействовало на жителей Ефеса, что страх напал на всех, и величашеся имя Господа Иисуса; мнози же от веровавших прихождаху, исповедующе дела своя (XIX, 13–18). Это чудо верующие совершали и после апостольского времени. В апологии Иустина Мученика говорится следующее: «Иисус родился по воле Бога и Отца ради верующих в Него людей и для сокрушения демонов. Это и теперь вы можете узнать из того, что происходит пред вашими глазами. Ибо многие из наших, из христиан, исцеляли и ныне еще исцеляют множество одержимых демонами во всем мире и в нашем городе, заклиная именем Иисуса Христа, распятого при Понтие Пилате, между тем как они не были исцелены всеми другими заклинателями, заговорщиками и чародеями, – и тем побеждают и изгоняют демонов, овладевших человеками»³²². Из четьиминейных сказаний о жизни угодников Божиих видно, что изгнание бесов совершалось и в более позднее, даже близкое к нам время. Нет сомнения, что истинно верующие христиане и теперь могут совершать это знамение.

Вторым знамением истинности веры христиан будет служить речь их на разных языках. Верующие, по слову Господа, языки возглаголют новы γλὼσσαις λαλὴσουσι καιναῖς³²³. Из книги Деяний мы узнаем, что это обещание Господа исполнилось спустя несколько дней после произнесения, именно в праздник Пятидесятницы. Апостолы, исполнившись Святого Духа, начали говорить на разных языках, так что набожные люди, пришедшие из разных стран, удивлялись, что каждый слышит собственное наречие (διάλεκτος). «Собрался народ, повествует Лука, и пришел в смятение; ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не всели галилеяне? как же мы слышим каждый собственное наречие в котором родились (ἤκουον εἶς ἔκαστος τῇ ἰδἰᾳ διαλὲκτῳ λαλοὺντων αὺτῶν), Парфяне и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Капподокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, Критяне и Аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих?» (Деян. 2:6–11). Из этого повествования книги Деяний мы узнаем, что апостолы говорили на иностранных языках, неизвестных им до этого времени. Попытки некоторых объяснить этот рассказ в том смысле, что апостолы говорили на своем природном языке, а слушатели воспринимали их речь каждый на своем диалекте, неосновательны³²⁴. Из рассказа книги Деяний видно, что апостолы стали говорить на разных языках еще до прихода слушателей. Некоторые из последних подумали, что апостолы напились сладкого вина (ст. 13); эта мысль не могла бы возникнуть, если бы апостолы говорили на своем природном языке. Допускать притом чудо слуха у собравшейся толпы мы не имеем никаких оснований. Другие места книги Деяний подтверждают, что γλώσσαις λαλεῖν означало именно способность говорить на иностранных языках (Деян. X:46; XIX:6). Из послания апостола Павла к Коринфянам видно, что этим даром обладали многие Коринфские христиане (1Кор. XII:10). Дар этот скоро прекратился в церкви. Из времен послеапостольских мы знаем только одно свидетельство об этом даре. Святой Ириней Лионский рассказывает, что в его время многие имели дар говорить на разных языках: «мы слышали, говорит он, многих братьев в церкви, которые имели пророческие дарования и чрез Духа говорили разными языками и для общей пользы выводили наружу сокровенные тайны людей и изъясняли таинства Божии»³²⁵. Дар этот преимущественно нужен был в первое время христианства, для быстрого распространения евангелия; поэтому, когда христианство достаточно уже распространилось, дар этот прекратился. «Почему апостолы, пишет Златоуст, получили прежде других (даров) дар языков? потому что должны были ходить повсюду. Как при столпотворении один язык (γλῶσσα) разделился на многие, так тогда (в первые времена церкви) многие языки и часто принадлежали одному человеку. Один и тот же говорил и на персидском, и на римском, и на многих других языках по внушению Духа. Такое дарование называлось даром языков, потому что владевший им мог говорить вместе на многих языках»³²⁶.

Далее Господь говорит, что верующие змия возмут – ὄφεις ἀρουσι³²⁷. Павлюс понимает эти слова в том смысле, что верующие будут прогонять прочь змей³²⁸. Феофилакт и Евфимий Зигабен полагают, что верующие будут умерщвлять змей, и чувственных и мысленных, как в другом месте сказано: наступайте на змию и на скорпию, очевидно, мысленных (Лук. 10, 19)³²⁹. Но такие объяснения этого чуда нельзя назвать вполне правильными. Гораздо основательнее думать, что верующие будут невредимыми от змей, будут брать в руки змей, обращаться с ними, и сила змеиного яда не будет действовать на них. Этот чудесный дар необходим был для проповедников евангелия. Они в своих путешествиях нередко подвергались опасности быть укушенными змеями. Господь, чтобы избавить их от напрасных опасностей, дает им власть над змеями. В Деяниях описывается одно событие, которое представляет собою буквальное исполнение данного Господом в этих словах обетования. Апостол Павел на острове Мальте, поправляя дрова (хворост) для разведенного костра, нечаянно вместе с хворостом схватил и ехидну, которая ужалила его и повисла на руке. Окружающие его, зная, что укус ехидны сопровождается смертью, ожидали, что Павел скоро умрет и думали: верно этот человек (Павел) убийца, когда его, спасшагося из моря, суд Божий не оставляет жить. Но Павел отряс змию в огнь, ни чтоже зло пострада (Деян. XXVIII:3–6). Подобные примеры нередко можно встретить в житиях угодников Божиих. Им не вредили не только змеи, но и другие хищные животные, например лев, медведь³³⁰. Можно думать, что змей в данном месте евангелия от Марка берется как представитель всех враждебных для человека животных, в виду известного факта обольщения диаволом прародителей наших именно через змея (Быт. III:1 и дал.)

Четвертое знамение, обещанное Господом верующим, следующее: аще и что смертно испиют не вредит их. Этими словами Господь обещает верующим власть над разрушительными силами неодушевленной природы. До грехопадения человека природа не могла разрушительно действовать на него. После же грехопадения некоторые растения стали оказываться смертоносными для людей. Но после искупления Христом грехов мира (Иоан. I:29), должны прекращаться и вредные для человека действия внешней природы, как следствия грехов. Конечно, необходимым условием для этого со стороны человека должна быть твердая вера в Искупителя мира. Апостолы могли пить самые сильные яды и оставаться невредимыми. Конечно, здесь разумеется или нечаянное вкушение яда, или предложенное им со злым умыслом; чудесная сила не могла бы последовать, если бы верующие стали пить яд для горделивого превосходства своего пред толпою. История сохранила для нас предание, что над святым Иоанном Богословом с буквальною точностью исполнилось это обещание Господа: по приказанию мучителя, он выпил чашу с ядом и остался невредимым³³¹.

Последним знамением, которое могут совершать верующие, служит исцеление болезней: на недужныя руки возложат и здрави будут. Апостолы исцеляли больных еще при первом своем посольстве на проповедь (Матф. X:8). Они мазаху маслом многи недужныя и исцелеваху (Марк. VI:13). Теперь получили чудесную силу исцелять больных все верующие во Христа. Это исцеление должно совершаться посредством возложения рук. Действие это, однако, не было необходимым условием исцеления больных; последние могли исцеляться верующими как с возложением рук, так и без этого действия. В книге Деяний приводится немало примеров того и другого. Так, Анания возложением рук исцелил апостола Павла (тогда еще Савла) от постигшей его глазной болезни (IX, 17, 18); апостол Павел возложением рук исцелил на острове Мелите отца Публиева от горячки и боли в животе (Деян. XXVIII:8). A апостол Петр исцелил хромого от рождения, только взяв его за руку (III, 7). Были даже случаи, когда тень Петра, осенявшая больного, исцеляла его (V, 15). Чудесным даром исцелять больных верующие обладал и в послеапостольское время. В четьи минеях передается множество подобных случаев. Этот дар имеют и некоторые из современных православных верующих. Мы полагаем, что всякому известно несколько примеров исцеления больных по молитвам некоторых богобоязненных людей нашего времени.

С этими словами евангелиста Марка могут быть соединены заключительные слова евангелиста Матыфея: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Аминь³³².

Связь приведенных слов евангелиста Матфея с предыдущим очень ясна. Апостолы, по слову Господа, должны были идти с проповедью евангелия в весь мир. Между тем, что ожидало их на этом пути? Их ожидали преследования, ненависть врагов и даже смерть. Мир не мог встретить их благосклонно. Высший класс языческого общества не мог доверчиво отвестись к людям низкого происхождения, не обладавшим языческим образованием того времени, а низший класс, погрязший в суевериях, не мог принимать той религии, которая не признает богов. Таким образом, апостолы должны были встретить враждебный прием со стороны тогдашнего общества. Зная это, Иисус Христос дает им утешение. Он говорит, что будет с ними до скончания века. Иисус Христос, хотя стал невидим для апостолов, однако, по своему вездесущию, постоянно находился с ними и подавал им помощь. После смерти апостолов Господь подает свою помощь преемникам их, пастырям церкви, и вообще, всем верующим в Него. «Не к одним апостолам, пишет Феофилакт, относится обещание Господа быть с ними, но и ко всем вообще ученикам Его, то есть, ко всем верующим в Него и хранящим Его заповеди, потому что апостолы имеют жить не до кончины века. Итак, Господь обещает свое пребывание до скончания века и нам, и тем, которые будут после нас, однако не в том смысле, что до скончания века будет, а после скончания века не будет. Нет, тогда то особенно и будет пребывать с нами и притом яснейшим образом, ибо речение – до (ἕως), где ни встречается в писании, не исключает того, что будет после»³³³.

Описанием явления Господа ученикам на горе в Галилее мы заканчиваем обзор явлений воскресшего Господа, о которых рассказано в четырех евангелиях. Мы не говорим здесь о последнем явлении Господа на горе Елеонской, закончившемся вознесением (Лук. XXIV:44–53 Деян. I:3–12) потому, что явление это по своему значению отличается от прочих явлений Его и должно послужить предметом отдельного сочинения. У апостола Павла (I Кор. XV:7) упоминается еще о явлении Господа Иакову, но об этом явлении в Святом Писании нет подробных сведений. Протоиерей А. Горский предполагает только, что оно случилось в день Светлого Христова воскресения³³⁴. Из подробного экзегетического анализа евангельских повествований о явлениях воскресшего Господа мы видим, что между евангелистами нет непримиримых разногласий друг с другом, как старается показать отрицательная критика. Евангелисты вполне согласно повествуют о воскресении Господа и явлениях Его ученикам по воскресении, так что о «великой бессвязности предания», как утверждает Кейм и другие³³⁵, не может быть речи. Исторический характер евангельских повествований о воскресении Иисуса Христа стоит, по нашему мнению, выше всякого сомнения. Правильное святоотеческое толкование этих повествований уничтожает все усилия новейшей отрицательной критики объяснить явления Иисуса Христа по Его воскресении, как экстатические видения (Штраус, Ренан и другие) или как образы возбужденной фантазии, происшедшие от Бога или Христа (Кейм, Лотце, Фихте и другие). Ясное свидетельство апостолов: видехом Господа неопровержимо свидетельствует, что Иисус Христос явился пред своими учениками, как телесно – Воскресший. Вера в этот факт доказана столь многочисленными свидетелями, что сомневаться в нем значит идти против ясного свидетельства истории.