Покинутый сад Гефсиманский
Спаситель только что исцелил усеченное ухо Малха. Это было Его последним чудом, последним благодеянием Его исцеляющей и милующей любви. Затем Он простирает к врагам Свои руки и с полным терпением дозволяет их связать, – те самые руки, которые Он так часто воздевал на небо к Отцу, чтобы низвести на грешный мир благословение и спасение, дает связать те руки, которые Он так часто возлагал на несчастных – хромых и больных для их облегчения и исцеления, – те самые руки, которые некогда основали землю и простерли небо, как шатер, – те именно руки, которые и доселе ниспосылают человеческому миру спасение, благословение, утешение и благодать от божественного изобилия. Он не отверзает уст Своих, пока Его руки связывают веревками, но кротко и без слова отдает Себя во власть врагов. У Него не замечается даже и тени намерения оказать хотя бы ничтожнейшее сопротивление. Только уже когда Его связали, Он обращается к пришедшим: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и копьями, чтобы взять Меня. Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня; но да сбудутся Писания». Эта речь полна невыразимого величия. Мы не слышим из уст кроткого Спасителя никакого отказа следовать за безбожной толпой. Из Его уст не вылетает ни одного восклицания досады или угрозы. Он и здесь благословляет проклинающих Его и творит добро преследующим и обижающим Его. Вместо всякого сопротивления Христос обращается к совести Своих врагов, чтобы они почувствовали тяжесть своего беззакония и покаялись в нем. Он с милосердною любовью стучится в двери их сердец напоминанием о том, как часто учил Он их в притворе храма и как много благодати почерпнули они из Его речей. На дороге в Гефсиманию Он Своих учеников увещевал и предостерегал – встретить грядущее искушение в бодрствовании и молитве. В саду Он предателю, сыну погибели, простирал еще раз руку спасения Своим вопросом. То же самое Он делает и по отношению к Своим врагам и преследователям, покидая Гефсиманский сад. Ведь Он – Спаситель и этой шайки убийц! Он по отношению к ним хочет сделать все возможное для их спасения. И из этих потерянных Христос не хочет никого ни потерять, из этих погибших – никого ни погубить. Он вполне сознавал, что в сей мрачный час Его слова нисколько не подействуют на сердца врагов. И вот Он отправляется с ними в Иерусалим, идет к месту их жилья.
Человеческим очам настоящая минута может показаться торжеством темной силы, но в действительности она была победой божественной милующей любви над делами и кознями мрачного царства. Сын Божий предал Себя на волю Своего Отца, как просил Он Его там, в саду: «Не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14, 36). Да будет воля Твоя! Сын Божий предался воле Отца, как Он возразил Петру на его защиту мечом: «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18, 11). «Как же сбудутся Писания, что так должно быть?» (Мф. 26, 54). И ныне, здесь, пред лицом друзей и врагов, Он свидетельствует: «Но да сбудется Писание!» Он – Виновник, Зерно и Солнце Откровения, смиренно и покорно подчиняется ему. Вот Он выходит из Гефсиманского сада Узником, Он, Кто по любви свободно подчинялся слову и воле Своего Отца. Как везде и всегда Его главу ярким венцом окружают слова: «Вот иду, в свитке книжном написано о мне: Я желаю исполнить волю Твою, Боже Мой!» (Пс. 39, 8–9).
Согласно этим же словам «но да исполнятся Писания», ученики покинули Христа и разбежались. До сих пор они все еще надеялись, что Он одним словом Своих уст, одним мановением руки ниспровергнет Своих врагов и восторжествует над ними. А теперь Его руки связаны и Он в полной покорности Писанию отрекся от всякой защиты. Теперь все их надежды погибли и разлетелись, а сами они беспорядочным бегством спешат спасти, по крайней мере, свою жизнь. Враги охотно переловили бы их, если бы имели к тому возможность. Но апостолов покрывали и защищали слова их Учителя и Господа: «оставьте их» – и пред этим повелением отступили, хотя и с неохотой и против воли, враги: они не посмели не только остановить, но даже и прикоснуться к убегающим.
Ученики, «оставив Его, все бежали» – так передает евангелист. Не более как час тому назад они шли со Своим Господом и Учителем из Иерусалима в Гефсиманский сад. Немногим лишь раньше на этом же самом пути Христос сказал им: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада» (Мф. 26, 31). Тогда они не хотели ни поверить, ни даже вслушаться в Его предостережения. Подобно Петру, они все настаивали, что они ни в коем случае не соблазнятся о Нем, а что лучше умрут, чем покинут и отрекутся от Него. Теперь же все-таки случилось, как предвозвестил им «Испытующий сердца!» Они все-таки соблазнились о Нем, все-таки они ошиблись в мнении о себе и о своей решимости. Убегает Петр, обещавший Христу: «Господи! с Тобою я готов и в темницу, и на смерть идти» (Лк. 22, 33). Убегают Иоанн и Иаков, некогда утверждавшие, что они хотят и могут пить чашу и креститься с Ним! Убегает и Фома, когда-то приглашавший своих собратий: «Пойдем и мы умрем с Ним» (Ин. 11, 16). Ученики все оставили Его и разбежались! Подходит неизвестный юноша. Его дом был тут – недалеко, и ночной шум поднял его с ложа. Завернувшись в одеяло, он спешит посмотреть, что происходит в саду. При виде, что Христа связали и хотят уже вести, он вознамерился идти вслед и проводить столь любимого им человека. Стража поднимает руки, чтобы и его привлечь к суду и в темницу. Это быстро отбило его отвагу и погасило пыл его любви. В опасную минуту он бросает свое одеяние и в безоглядочном бегстве спешит спасти, по крайней мере, свою жизнь и свободу.
Грустная и смущающая картина раскрывается здесь пред нашими очами. Ученики покидают Господа, оказавшего им столько любви и верности. Они покидают Его, позабыв все свои усердные и святые клятвы, какими они когда-то старались подтвердить свою любовь и верность Ему. И неизвестный юноша, хотя его сердце и пылало любовью к Учителю, в минуту искушения забывает свою решимость и бежит оттуда. Да, грустна картина того, как все друзья Сына Божия и Сына Человеческого оставили Его.
Еще грустнее и постыднее становится она от того, что и в наши дни можем мы еще наблюдать ее. В самом деле, многие ли из нас соблюдают верность союзу с Христом в минуты искушений! Разве в лучшие и счастливейшие минуты нашей жизни мы не давали обещания – до самого конца жизни пребывать рабами Господа! Как часто нам доводился случай исполнить Его слово и осудить им чувства и помышления нашего сердца! Сколько раз нам представлялась возможность презреть Христа ради мирских удовольствий и распять свою плоть с ее страстями и похотями! Как нередко мы вполне смогли бы взять на себя Его иго, поднять Его бремя, следовать за Ним по узкому пути и Своим хождением возвещать Его славу! Но мы почти постоянно оставляли Его и бежали от лица Его, когда крест и смущение грозили пригнуть нас к земле! Действительно, грустную и устыжающую картину развертывает пред нами евангелист в словах – «ученики, оставивши Его, все бежали»; на ней изображены и осуждены – наша неблагодарность, наше непослушание, наше непостоянство, наше изменничество. Все мы пред этой картиной обязаны, смиренно ударяя в грудь, вопиять с мытарем: «Боже, милостив будь ко мне, грешному!» Мы должны просить с Давидом: «помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною» (Пс. 50, 3–5).
Но и на эту картину, на которой так много темных пятен, бросают свой яркий свет лучи царской и первосвященнической славы Христа. Убежавшие и оставившие своего Господа ученики снова обрели Его. Никто из них не погиб, кроме сына погибели. Все они обрели Христа и со смиренной и радостной верой остались до конца Ему верными. И тот юноша, бросивший тогда, в минуту опасности, одеяло и бежавший, ― и он не миновал спасительной благодати. Пришел час – и он снова пришел к Христу, чтобы больше Его уже не оставлять. Пришло время, когда он с сердечным раскаянием и благодарностью сам описал случай своего бегства. Это евангелист Марк, передающий в случае с юношей собственную историю. Так думают многие толковники, и нам известно, что Марк остался учеником Господа и засвидетельствовал свою верность Ему мученическою смертью. Как могущественно сияние Его славы, как сгоняет оно всякую тень, всякое пятно с этой картины! Милосердная любовь и верность Спасителя отыскивают заблуждающихся, прощают изменникам, восставляют и укрепляют колеблющихся и падающих! Будем же возлагать твердое и непоколебимое упование на любовь и верность нашего Спасителя! Тогда только мы не будем, как не имеющие упования, отчаиваться за наши – непослушание, неблагодарность, шатание и измену: но тогда за то и ныне, и навсегда, и в жизни, и в смерти предадим и вручим себя милосердной любви. Если волны искушений и смущений дойдут до нашей души и нам неоткуда будет ожидать любви, утешения и помощи, и тогда воззовет к нам верный глас Христа: «Не бойся, Я искупил тебя, Я призвал тебя к Себе, ты – Мой!» Если даже нас будет задирать совесть и будет осуждать нас собственное сердце, и в этом случае не забудем обетования верного Спасителя: «изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Ис. 44, 22). Если, наконец, придет к нам нужда и смерть со всем их ужасом и унынием, душа и тело наши будут томиться, и наши друзья с беспомощными вздохами и слезами окружат наш одр, и тогда погасающим взором мы увидим нашего непостыдного Спасителя: в своей славе Он склонится над нашим смертным ложем, возложит Свою руку нам на сердце и – умирая – мы услышим Его первосвященническое слово: «Отче! которых Ты дал мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал мне» (Ин. 17, 24). Благо тем, о ком сказал Давид: «Господь – Пастырь мой!» (Пс. 22, 1). Они, в непоколебимом уповании на любовь и верность Господа, вечно будут исповедовать: «Благость и милость да сопровождают Меня во все дни жизни Моей, и Я пребуду в дому Господнем многие дни» (там же).
В этой надежде на милующего и непостыдного Искупителя отойдем теперь от Гефсиманского сада, где мы столько изумлялись пред подвигами Мужа любви и скорби, оставим его, чтобы последовать за Христом на Голгофу. Вступая в этот сад, мы видели, какая благая честь, неизвращенными очами взирать на божественный лик Царя в терновом венце. Благо нам, если мы это сознали и так чувствовали во все течение наших бесед. Теперь, оставляя Гефсиманию, с грустью и благодарностью простимся с любимым и благословенным от Христа садом. Да даст же и нам Господь стяжать тот мир, какой под сенью его дерев получил Христос и которого не дает нам мир!