Иисус и Иуда
Луна сияла. Небожитель Спешил в Эдем по облакам;
Меж тем всемирный Искупитель Опять пришел к ученикам,
И в это чудное мгновенье Как был Он истинно велик, Каким огнем одушевленъя Горел Его прекрасный лик!
Как ярко отражали очи Всю волю твердую Его,
Как любовались на Него Светила бледной полуночи!
И вот Учитель им сказал: «Вставайте: близок день печали, И час предательства настал!»
И звук мечей остроконечных Сад Гефсиманский пробудил,<
И отблеск факелов зловещих Лицо Иуды осветил.
Иуда пришел сюда не один, а привел с собой толпу. Он дал им знак, говоря: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его». Вот они достигли назначенного места. Быстрыми шагами проходит Иуда мимо испуганных учеников. Что предпримет, что сделает теперь сын погибели? Там стоит пред ним его великий Господь и Учитель, слова жизни Которого он так часто слышал, чудеса могущества и милосердия которого он столь часто видел. Там стоит пред ним Его Спаситель, Который с бесконечным терпением и любовью переносил Его в течение трех лет, Который приблизил его к Себе и облачил Своим доверием. Там стоит пред ним Сын Божий и Человеческий, Который назначил ему высшую и священнейшую обязанность в Своем царстве, – проповедовать кающимся слово спасения, евангелие мира. Там стоит пред Ним Царь земли в божественном величии и красоте. Вооруженная толпа благоговейно и почтительно останавливается в отдалении. Что сделает сын погибели, как поступит ученик Господа? Не проснется ли в нем в эту минуту совесть, голос которой он до сих пор так тщательно подавлял в себе и старался не слушать? Изменит ли он Человеку, Который обнаружил по отношению к нему столько любви, столько доверия? Продаст ли он за презренную плату Человека, который Своею святою и бездонною кровью хотел искупить его от всех грехов? Что сделает сын погибели, что предпримет теперь? Вооруженная толпа продолжает почтительно стоять в отдалении. Но Иуда подходит к Иисусу. Иуда делает последний шаг, остающийся между ним и его Жертвой. Иуда с беспримерною наглостью приближается к Спасителю, чтобы предать Его в руки врагов. Этого мало, он произносит: «Радуйся, Равви!» Иуда приветствует Господа, Которого предает?! Своими лживыми устами он желает ему радости и мира, тогда как в глубине сердца готовится нанести Ему тяжкую рану. Иуда называет Его почтительным именем Равви, между тем как втайне уже отрекся от Него, отказался от повиновения Ему и от веры в Него. И этого еще мало, он целует Иисуса своими лицемерными устами. Нигде в Евангелии не говорится, чтобы человек лобызал уста или лик Спасителя. Иоанн возлежал на персях Господа. Великая грешница целовала ноги Спасителя и орошала их слезами. Но предатель приближается к Спасителю и оскверняет святые уста Сына Божия своим полным яда поцелуем. Он делает это вовсе не с тою целью, чтобы под лицемерным приветствием и поцелуем скрыть от Господа свою измену, как думают многие. Это был просто верх его дерзости и наглости, венец его лживости и лицемерия, когда он именно этот знак дружбы и любви избрал для того, чтобы указать Господа врагам и предать Его в их руки. Это был адский коварный умысел сатаны – предать Господа на смерть чрез приветственный поцелуй Его собственного ученика.
Никогда с тех пор, как существует наша земля, знак дружбы и любви не делался средством такой насмешки и надругательства, как в этот час в Гефсимании. Как должны были скорбеть святые Ангелы при виде такого злодеяния и в глубокой печали покрывать лица свои! Как должны были радоваться злые духи, как ликовал ад во главе с князем тьмы при виде этого поцелуя! Поцелуй Иуды был, есть и останется неизгладимым позорным клеймом на челе человечества. И тем более мы должны скорбеть, что этот Иудин поцелуй продолжают и ныне наносить Сыну Божию и Человеческому. Что делают те из приходящих в церковь, которые чтут Господа устами, в то время как сердце их далеко отстоит от Него? Что делают те причастники, которые без покаяния, без веры лицемерно подходят к трапезе Господней? Как назвать тех христиан, которые по внешности чтут Господа Иисуса своими устами и благочестивыми изречениями, в то время как своим образом жизни и своими делами осмеивают и бесчестят Его?
Чем отличаются такие поступки от лицемерного приветствия и поцелуя Иуды, когда он предавал Спасителя. Да, поцелуй Иуды еще и поныне не умер на земле, а вместе с ним продолжают существовать и причиняемые им Господу страдания! Иуда, повествует нам далее евангелист, беспрепятственно подошел к Спасителю. Он – человек – ни в каком случае не в состоянии был бы приблизиться к Господу, если бы Иисус не заполнил Своею святою и всепрощающею любовью того далекого расстояния, которое лежало между Ним и Его учениками. Эта любовь обнаружилась далее в том, что Он терпеливо снес поцелуй предателя. Великое оскорбление испытывал Святой в Израиле, когда враги плевали на Его лицо, невыносимая боль сжимала Его сердце, когда слуги первосвященника били Его. Но еще большее оскорбление, еще сильнейшую муку Он должен был перенести, когда ощутил на Своих устах поцелуй Иуды-предателя. Его мучения были сильнее, чем мучения Давида, который говорит о себе: «Даже человек мирный со мною, на которого я полагался, который ел хлеб мой, поднял на меня пяту» (Пс. 40, 10). Его сердечная боль была мучительнее, чем боль царя Давида, когда против него восстал его собственный сын Авессалом. Но он перенес оскорбление и мучение. Всякий иной с чувством отвращения оттолкнул бы от себя лицемерного предателя. Но Спаситель, Который, по слову пророка, «лица Своего не закрывал от поруганий и оплевания» (Ис. 50, 6), не пожелал уклониться от гнусного оскорбления и на этот раз. Он знал, что это лишь капля в той чаше, которая налита и предложена Его Небесным Отцом, и желал с молчаливою покорностью и безропотным терпением осушить ее до дна. Своим молчаливым перенесением этого гнусного приветствия Он сделал бесконечно больше того, чем сколько требовал от Своих учеников, когда говорил им: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5, 39). Тяжело безропотно снести удар врага! Но невыразимо тяжелее молчаливо перенести лицемерное приветствие друга-предателя. А Иисус Христос именно это и сделал в Гефсиманском саду. Его святая любовь обнаружилась, наконец, в словах любви, обращенных к предателю. Два вопроса предложил Он Иуде. Один передает св. Матвей: «Друг, для чего ты пришел?» (Мф. 26, 50). Другой сообщает св. Лука, это: «Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Лк. 22, 48). Уже одно то было замечательно, что Спаситель молчаливо снес возмутительную дерзость предателя. Но еще более величественно и славно было то, что Он с упомянутыми словами обратился к сыну погибели. «Мой друг!» – так называет Он злодея, который предает Его в руки ожесточенных врагов. Он напоминает ему этим словом о том дружественном расположении и любви, которыми последний пользовался от Него в течение трех лет, обращается к его сердцу и совести, давая понять, что Он еще считает его другом и обращается к нему как к другу. «Целованием ли предаешь ты», – продолжает Он далее и этим показывает, что он угадывает ту тайную преступную цель, с которой Иуда приблизился к Нему. «Ты, ты? – спрашивает Он, – ты, который в течение трех лет ходил со Мною, сидел за Моим столом, ел Мой хлеб, пользовался Моею любовью?» Ты предаешь Сына Человеческого, твоего Спасителя, обнаружившего по отношению к тебе столько любви и деятельного попечения? твоего Судью, имеющего некогда прийти на облацех небесных для суда над тобою? Иуда, ты предаешь Сына Человеческого «целованием», т. е. знаком дружественного расположения и любви, в то время как в сердце своем таишь гибель и смертоубийство ?» С каких бы сторон мы ни рассматривали слова Спасителя, повсюду в них обнаруживается божественная премудрость, которая святою справедливостью и строгою истиной своих слов желает пробудить голос совести в преступнике, а бесконечною любовью согреть и потрясти его ожесточенное сердце.
Это было последнее слово, сказанное Иисусом предателю. Это был последний вопрос любви, предложенный ему в тщетной надежде вызвать такой ответ, который дал бы возможность благодати Божией вновь возвратить грешника на путь истины. Это была последняя попытка бесконечной любви Иисусовой вырвать сына погибели из огня, подобно горящему углю, и вновь сделать блаженным. Кто может измерить и выразить всю глубину любви и сожаления, которые заключаются в этих двух вопросах? Апостол говорит о широте и долготе, о глубине и высоте любви Иисусовой. Целые столетия пройдут до тех пор, пока люди вполне уяснят себе всю глубину того, что Сын Божий и Человеческий выразил этими словами!
Святая любовь Спасителя, однако, не достигла цели. Для Симона Петра достаточно было одного взгляда Спасителя, что он понял глубину своего падения и раскаялся. Для Иуды Искариота последний призыв и вопрос всепрощающей любви Иисусовой пропал даром. Эти слова поэтому содержат вместе и приговор ему. Вопрос и призыв преданного врагам Спасителя не давали покоя предателю и довели до того, что он повесил веревку на дерево и удавился. Этот вопрос и кроткий призыв стояли пред его сознанием всюду, куда бы он ни приходил. И воспоминание об этих словах будет высшим и мучительнейшим наказанием для Иуды в тот день, когда он предстанет пред лицом Грозного Судьи в Его втором пришествии. «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1Кор. 11, 31). Рассказывают, что один епископ достиг своей должности путем различных недобросовестных происков. Случилось так, что при его посвящении как раз читалось Евангелие, содержащее упомянутые слова Спасителя предателю: «Друг, для чего ты пришел?» Это так поразило его, что он раскаялся в своих грехах и сделался благочестивым служителем своего Спасителя и верным домоправителем тайн Божиих. «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы». О, если бы вопрос Господа Иуде достиг и нашего сердца! «Друг! Для чего ты пришел?» Этот вопрос стоит перед нами всякий раз, когда мы в тиши уединения возносим Всевышнему молитвы, прошения и благодарения. «Друг, для чего ты пришел?» Этот вопрос возникает в нашем уме всякий раз, когда мы переступаем порог храма Божиего для совершения общественной молитвы и слушания Слова Божия. Друг, для чего ты пришел сюда? Этот вопрос настойчиво звучит в наших ушах, когда мы приступаем к трапезе Господней – вкусить тела и крови Христовой во оставление грехов и жизнь вечную. Под влиянием этого – постоянно стоящего в нашем сознании – вопроса мы смиряемся пред Господом и тем привлекаем на себя неизреченные дары Его милости. И если мы пожелаем избавиться от этого назойливого, неустанно обличающего наше внутреннее недостоинство вопроса, то должны опять-таки обратиться к нашему Господу и Спасителю – с твердой верой в Него и непоколебимой надеждой на Его святую и всепрощающую любовь к нам. Написано: «Почтите Сына, чтобы Он не прогневался» и еще: «Блаженны все, уповающие на Него» (Пс. 2, 12). Если Он молчаливо перенес лицемерный и предательский поцелуй Иуды, то с тем большим терпением и любовью примет всякого, кто прибегнет к Нему с сердцем, полным упования. Он не отторгнет от себя души, горящей верой к Нему и пламенно желающей приветствовать Его. Если Он так мягко и кротко отнесся к рабу и орудию сатаны, то с тем большим снисхождением и любовью встретит тех, которые падают и погрешают лишь по причине прирожденной человеческой слабости. Святая любовь милосердого Первосвященника, проявленная некогда в Гефсиманском саду по отношению к сыну погибели, дает нам смелость веровать, что Он никогда не отвергнет нас от Своего лица за наши слабости и проступки, если только мы с верою, смирением и упованием припадем к стопам Его.
Но эта любовь и нас приглашает всех любить, как Он возлюбил нас. Мы должны следовать Его примеру даже тогда, когда нам самим на себе приходится испытывать поцелуй Иуды. Разумеется, нам горько и обидно бывает, когда видим, что люди, которых мы облачили доверием и любовью, платят нам за это черной неблагодарностью. Но пример великого и святого Мужа скорби научает нас терпению, кротости и любви. Будем же, возлюбленные, усердно молить Нашего Отца Небесного, чтобы Он Своею благодатью помог нам приблизиться к тому недосягаемо-высокому идеалу любви, «еры, кротости и смирения, который дан нам в Гефсиманском саду в лице Христа Спасителя!