Историческая составляющая в опыте перевода и толковании послания к Римлянам

Раздел богословских дисциплин, сосредоточенных на изучении источников библейских текстов, канона Библии, вопросов Богодухновенности Библии, а также библейской критики, называется исагогикой (от греч. εσαγωγ введение). Исагогика подразделяется на общую и частную. Общая исагогика – это общее введение в понимание Библии, а частная – ведение в изучение ее отдельных книг. В данной статье необходимо рассмотреть частную исагогику, которая изучает вопросы личности автора, места и времени написания, а также с какой целью был написан тот или иной текст.

В своем введении архиепископ Мефодий дает некоторые замечания по данной теме. В частности, он делает краткий исторической обзор о городе Риме. Владыка пишет следующее: «Рим, Roma, город в Италии, к жителям которого Апостол Павел писал послание, лежит на реке Тибр и состоит ныне в Папской области. Основание оного приписывают Ромулу за 751 год до Рождества Христова. Но другие утверждают, что он гораздо прежде того основан Евандром и назывался Палантеей, а в продолжении времени Валенцией. Как бы то ни было: но римские дееписатели согласно все говорят, что Ромул, с начала построил на Палатинской горе род крепости, назвал оную, по своему имени, Ромой; и потом в продолжении времени занято было под оный город семь гор По мере распространения могущества римлян, город Рим имевший столь низкое начало распространялся и приходил в цветущее состояние. Во времена Августа Кесаря был он великолепен; а при Нероне приведен в самое цветущее состояние. Великолепные и предорогие здания, несравненного убранства водоводы, театры, зрелищные места и амфитеатры составляли в нем беспримерную пышность. По принесении Императором Константином столицы из Рима в Константинополь, начал Рим упадать; к чему много так же способствовали многоразличные осады и взятие оного. Не смотря на все таковые несчастные с ним происшествия, почитается он и ныне самым большим и лучшим городом в Италии. В нем обыкновенное свое пребывание имеют Папы, Кардиналы и другие знатнейшие особы. Нет там недостатка в великолепнейших зданиях; в числе которых почитается Ватиканское, Латеронское, Монтанжельское строение, церковь Св. Петра и Папской дом. Древностей в нем хотя и много находится, однако ж весьма не многие остались в целости. Долг. 30 град., шир. 41 град. 53 мин. 54 сек».

А также во второй части введения, которая носит название «О главных свойствах и достоинстве», характеризуя людей того времени, римлян и иудеев, к которым писал святой апостол Павел, архиепископ Мефодий дает следующее определение: «были такие люди, кои в хитростных ума оборотах до самого высшего дошли степени»¹. Отсюда делается закономерный вывод, что и апостол Павел пишет послание «хитрословесным и многообразного любомудрия исполненным слогом»². Здесь автор приводит ссылку на 17 книгу Иосифа Флавия «Иудейские древности».

«Иудейские древности», равно как и «Иудейская война», давали христианской мысли богатый и уникальный материал характеристики многих персонажей, которые в Новом Завете обрисованы весьма фрагментарно. Это – Ирод I (Великий), Ирод-Антипа, Ирод-Филипп, Иродиада, римские прокураторы Иудеи Понтий Пилат, Феликс, Порций Фест, наместник Сирии Квириний и другие, в описании о той ситуации в Палестине, да и в других регионах Римской империи, где жили и действовали Иисус и апостолы. Иудея – родина христианства и это, несомненно, вызывало у христиан повышенный интерес к ее истории, особенно новозаветного времени.

В соответствии с главной целью Иосифа его труд «Иудейские древности» был написан на греческом языке. Он состоит из двадцати книг. Свое повествование Иосиф Флавий начинает с момента сотворения мира. Текст первых десяти книг параллелен библейскому тексту. Но Иосиф подробно не пересказывает содержание Библии и строго ему не следует. Его повествование более краткое и если можно так сказать, более историзованное – он скрупулезно прослеживает в Библии линию именно человеческой истории. В одиннадцатой книге он доходит до времен Александра Македонского. С двенадцатой книги содержание «Иудейских древностей» перекликается с содержанием «Иудейской войны», но события раскрываются более подробно, более широко, порой в иной версии. Как и в первой своей книге, Иосиф Флавий излагает историю евреев на фоне всемирной истории.

Вернемся к мыслям владыки Мефодия. Далее он говорит, что именно из-за высокой образованности населения апостол излагает «все главные догматы веры и нравоучения назидательнейшие»³. И поэтому церковные учителя почитают это послание сокращением всего христианского богословия⁴.

Исходя из такого способа толкования и подхода к тексту Священного Писания понятно, что деятельность архиепископа Мефодия восходит к принципам антиохийской школы, не оставляя, впрочем и достижений александрийских отцов. Действительно, можно видеть, что владыка обращается именно к методам антиохийцев: «Представители антиохийской школы утверждали, что в Писании, прежде всего, должно отыскивать тот смысл, какой соединяли со своими словами боговдохновенные писатели. Для отыскания такого смысла они употребляли историко-грамматический метод истолкования. Они обращали внимание при изъяснении Св. Писания на повод, обстоятельства и цель, которые определяли боговдохновенного автора к написанию книги, устраняли сомнительные и двусмысленные значения слов через рассмотрение их этимологии, замечали синтаксическое отношение предложений, логическую последовательность мыслей и параллельные места – словом, определяли смысл Писания из дидактических, грамматических, лексических, риторических и логических элементов»⁵. В связи с этим можно обратить внимание на комментарии архиепископа Мефодия к стихам: Рим.1:29; Рим.2:17; Рим.2:20; Рим.4:1; Рим.4:10.

Также следует отметить, что организация подобного комментария в дополнение к переводу позволяет владыке Мефодию работать с текстом Священного Писания в разных жанрах. Так, он, опираясь на принципы толкования, включает в него и элементы проповеднического стиля, но и не теряя внимания к исторической составляющей Писания. В связи с этим весьма примечательным представляется комментарий, отнесенный к 27 стиху первой главы апостольского послания, касающемуся вопросов нравственного закона. Подробное истолкование дается им и для непростого в понимании стиха о законе, «выявляющем грех». В славянское До зако́на бо грѣ́хъ бѣ́ въ мíрѣ: грѣ́хъ же не вмѣня́шеся, не су́щу зако́ну (Рим. 5:13) – архиепископ Мефодий вносит некоторые уточнения: Ибо (еще) до Закона грех был в мире, но грех не был вменяем; по несуществованию Закона. Ср. при этом Синодальный перевод: Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона.

В подстрочнике к указанному стиху владыка приводит следующий комментарий: «Св. Златоуст, изъясняя место сие, говорит: «(Апостол) разумеет, что до Закона грех был в мире; то, мнится мне, разумеет, что когда дан уже был Закон; (с того времени) восгосподствовал грех, из преступления (Закона) происходящий, и дотоле господствовал, доколе и Закон был. Ниже бо может, говорит, быть грех, не сущу Закону. Итак, если сей грех, говорит, из преступления Закона породил смерть: как же жившие прежде Закона все умирали? Ибо из греха смерть возымела начало; не сущу же Закону грех не вменяшеся; Как же смерть господствовала? Отсюда явствует, что не сей грех преступления Закона, то тот Адамова преслушания, сей-то был грех, все растлевающий».

Итак, Св. Златоуст полагает, что до Моисеева Закона грех был в мире первоначальный или прародительский, коему по Адаме подпадали все люди, ибо иначе был грех, (прежде нежели тот Закон был дан), согрешившим против оного, не мог быть вменяем. – Сходно с Златоустом, сие место толкует и Феодорит. – Сила Апостольских слов есть сия: до Закона, через Моисея Богом данного, грех был в мире или люди грешили против Закона естественного, (о коем упомянуто выше): но не вменяли себе греха, или по развращению своему, не признавали себя виновными в оном; когда не было еще Моисеева Закона, явно обличающего преступления»⁶.

Такое внимание к словам апостола и попытка проникнуть в их суть через обращение к опыту разных толкователей позволяет непротиворечиво и по возможности ясно изложить преподаваемое в послании апостолом Павлом учение. Не лишними в связи с этим кажутся и видимые повторы. Так, предваряя текст Рим.9:1 (Истину глаголю њ хгтЁ, не лгY, послушествyющей ми совэсти моей дхомъ стhмъ), архиепископ Мефодий замечает: «Как Иудеи, видя во Апостоле, поборника по вере обратившихся язычников, могли сочесть его своим ненавистником; то вот в том сильно уверяет он их в своем безмерном к ним усердии»: Истину глаголю о Христе, а не лгу; в чем свидетельствую моей совестью, действующую Духу Святому (перевод архиеп. Мефодия). При этом стих снабжается автором и комментарием: «То есть: свидетельствуюсь самим Христом, что я истину говорю, а не лгу; свидетельствует мне в том и совесть моя, Духом Святым: – что же с такой клятвой Апостол глаголет? Прикровенными словами наперед сказывает, что он сердечно болезнует о Иудеях, которые неверствием своим лишили себя обетованного блаженства»⁷.

Подобные комментарии, как представляется, оживляют текст толкования, ориентируют его на читателей и слушателей, представляя перед ними образ авторитетного переводчика-толкователя, владеющего текстами Священного Писания и укорененного в святоотеческой традиции.