Глава 4

Личность Авраама по упоминаниям о нем в Священных книгах Ветхого и Нового Завета. Моисей, как писатель истории Авраама.

История Авраама в книге Бытия оканчивается десятым стихом 25-й главы, где говорится о погребении Авраама; но имя его встречается почти во всех Священных книгах Ветхого и Нового Завета. Так как эти книги писаны в разное время, на протяжении нескольких веков, и различными писателями, то весьма важно исследовать, так ли смотрят на личность Авраама эти писатели, как писатель книги Бытия.

Мы уже видели, что соприкасающаяся с историей Авраама внебиблейская область, в которую нас переносит 14 глава книги Бытия, дает нам полное основание видеть в Аврааме определенную историческую личность. Сопоставление изображения этой личности в книге Бытия с обычным изображением в мифах народных героев показало нам, что Аврааму не место среди этих героев, сказания о которых представляют смесь олицетворения явлений природы, фантастических вымыслов и событий, быть может, и имевших место в действительности. Таким образом, не касаясь даже вопроса о богодухновенности книги Бытия, мы не имеем никаких оснований смотреть на сообщение этой книги об Аврааме иначе, как на сообщение строго исторического характера о действительной личности. Так именно и смотрят на историю Авраама и его личность писатели Священных ветхо- и новозаветных книг.

Для признающих писателем всего Пятикнижия того же Моисея, который в книге Бытия дает историю Авраама, не может быть, конечно, и речи о том, что в книгах – Исходе, Левите, Числах и Второзаконии – Авраам будет изображаться теми же чертами, с какими он является на страницах Бытия. Подробное рассмотрение тех мест в четырех остальных книгах Пятикнижия, где встречается имя Авраама, убеждает в этом самым решительным образом. Предварительно рассмотрения этих мест, считаем не лишним коснуться той формулы, основание которой положено писателем Пятикнижия и в которой чаще всего встречается имя Авраама и у других священных писателей. Эта формула – соединение вместе имен трех патриархов – Авраама, Исаака и Иакова, как родоначальников народа Еврейского, с которыми Господу благоугодно было вступить в особый завет: «вспомнил Бог завет Свой с Авраамом, Исааком и Иаковом; и увидел Бог сынов Израилевых, и призрел их Бог» (Исх. 2:24–25), – вот первое употребление этой формулы.

Эти три имени патриархов не встречаются в книгах Ветхого Завета в приложении к другим людям на протяжении тысячелетия истории среди тысяч имен исторических личностей. Напрасно в этом обстоятельстве отрицательная критика видит предумышленное выделение этих имен из ряда других людей, или, так сказать, специальное изобретение этих имен для названия патриархов¹⁹⁸. В этом обстоятельстве можно и должно видеть лишь исключительно глубокое почтение народа израильского к своим патриархам, что должно переносить нас именно к тем отдаленным временам их жизни, когда действительно был только один Авраам, один Исаак, один Иаков; и после чего, когда потомство их размножилось, как песок морской, никто в этом потомстве не решался давать своим детям этих великих священных имен, считая такой поступок граничащим с кощунством. Потому-то на страницах Ветхого Завета мы и не встречаем других людей с этими именами. Если ко времени Рождества Христова имя Иаков делается довольно употребительным, то в этом обстоятельстве никоим образом нельзя видеть уменьшения среди евреев благоговейного почтения к памяти патриарха Иакова. Это может говорить лишь о том, что в приложени к этому патриарху делается преимущественно употребительной божественная замена его имени именем «Израиль» (Быт. гл. 32, ст. 28, гл. 35, ст. 10). Происхождение имен Исаака и Иакова объясняется в Библии особенными обстоятельствами их рождения (Быт. 21: 6; Быт. 25:26); что же касается имени Авраама в его первоначальной форме – «Аврам», то оно ничуть не является специально придуманным для названия патриарха: клинообразные памятники эпохи первой вавилонской династии, т. е. времени ближайшего к Аврааму, дают нам это имя, как это открыто Гоммелем в 1894 году¹⁹⁹. На одной контрактовой табличке из времени царствования Апиль-Сина, деда известного Гаммураби, встречается имя некоего Сха-Марту, сына Абираму. Имя Абираму большинством переводится – «высокий отец»; поэтому напрасно в этом имени Бернштейн видит тенденцию позднейшего времени указывать месопотамское происхождение патриарха народа еврейского через наименование его Аврамом в смысле: «отец Арама» или «отец из Арама», т. е. Месопотамии²⁰⁰ . Имя Аврама в формах – Абрам, Абраму, Абураму, Аврама – встречается неоднократно и в других вавилоно-ассирийских памятниках до времени царствования Асаргаддона, в правление которого один из епонимов назывался Абрам²⁰¹.

Имя патриарха в его позднейшей форм – Авраам – «’Абрагам» – (Abraham) отец множества, данное ему Господом, конечно, является пророческим и вполне соответствующим тем обетованиям о многочисленности потомства, которые неоднократно даны были Господом Аврааму; поэтому более чем странно утверждение Бернштейна, что при своей жизни патриарх не мог носить такого имени, и что оно могло быть придумано лишь впоследствии, когда действительно потомки Авраама сильно размножились²⁰².

Сама формула, в которой имена еврейских патриархов обычно употребляются у священных писателей, именно – все три имени вместе – Авраам, Исаак и Иаков, – дает повод критикам для построения смелых предположений, свидетельствующих, как об изобретательности фантазии критиков, так и об их полном пренебрежении к библейскому тексту. Этот текст в их работах является не основой для них, а лишь материалом, в своеобразном толковании которого они стараются указывать подтверждение измышляемых ими теорий. В приложении к патриарху Аврааму сущность этих теорий сводится к тому, что не он является первым и древнейшим родоначальником еврейского народа из трех лиц (Авраам, Исаак и Иаков), которым приписывается такое значение, а Исаак; последний же вовсе не был сыном Авраама, как и Иаков не был сыном Исаака: лишь позднейшая обработка сказаний о патриархах поставляет их в ту родственную связь, в какой они являются пред нами в Библии²⁰³.

Чтобы яснее была видна произвольность фантазии критиков, изложим упомянутую теорию несколько подробнее, в том виде, в каком она дается у Бернштейна.

Исходя из того положения, что, даже при допущении тысячелетнего существования, невозможно образование целого народа от одной пары, без постороннего прилива из других племен, каковой прилив является решительно неизбежным, Бернштейн утверждает, что и еврейский народ образовался через соединение воедино прежних отдельных семитических племен. Из множества родоначальников этих племен сохранилось в народной памяти трое, которые впоследствии, по объединении разрозненных племен в одно государство, также были объединены в одну семью: деда, сына и внука – Авраам, Исаак и Иаков. Это, однако, не значит, чтобы под этими именами мыслились определенные личности древности, в глубине которой им хочет найти место народное сказание. Эти имена патриархов просто являются олицетворением древнейших мест религиозного культа, как центра жизни того или другого племени. Таких культов в истории патриархов указывается три: центр жизни Авраама – Хеврон, Исаака – Вирсавия, Иакова – Вефиль. Пока между племенами происходила рознь, войны, до тех пор в сказаниях народных о патриархах также происходило некоторое состязание: каждое племя старалось выставить своего патриарха в наиболее выгодном свете, что особенно заметно в сказаниях об Аврааме и Исааке. Последствием объединения племен явилось примирение сказаний о патриархах, их спайка в одно целое. Самым старым местом культа, по мнению Бернштейна²⁰⁴, является Вирсавия и самым старым патриархом – Исаак, который выступает в еле распознаваемых чертах. Не имея, чем наполнить это пустое имя, рассказчик несколько раз говорит о смехе, который лег в основание этого имени. Сравнительно со сказаниями об Аврааме и Иакове, сказания об Исааке являются крайне скудными и безцветными. Это происходит, как от более отдаленной древности существования религиозно-политического центра в Вирсавии, так и от того, что некоторые черты перенесены с Исаака на Авраама в увеличенных размерах; так: Ревекке лишь угрожает опасность от Авихмелеха; Сарра же попадает в гаремы фараона и Авимелеха и избавляется при помощи Божией; союз Исаака с царем филистимским является более усиленным в истории Авраама; имя Вирсавия в истории Авраама является в торжественной обстановке; Измаил, родоначальник аравийских разбойничьих племен, брат Исаака, Аврааму же он сын, и т. под.²⁰⁵. Во всех этих подробностях видно стремление показать превосходство Авраама над Исааком. Последнему и в сказаниях и в географическом отношении отводится крайне ограниченное место: он должен уступать первенство Аврааму и Иакову, патриархам будущих царств Иудейского и Израильского; Хеврон и Вефиль затемняют значение Вирсавии²⁰⁶. Но значение Вирсавии, как древнейшего места культа, очень ясно для Бернштейна; он видит это и в весьма выгодном географическом положении Вирсавии – на границе с пустыней, – и в названии патриарха Вирсавии Исааком, что значит «смех», и в названии Бога Исаака «страхом» (Быт. 31:42) Исаака²⁰⁷. Тот, кому предстоял переход через пустыню, начинавшуюся за Вирсавией, испытывал страх в виду безводной пустыни и ввиду возможной встречи с бродившими в пустыне разбойничьими шайками измаильтян; тот же, кому удавалось вернуться в Вирсавию из путешествия целым и невредимым, должен был испытывать радость и смеяться. Вот почему Вирсавия, как место культа, является и местом страха, ужаса, и местом радости, смеха; вот почему патриарх Вирсавии является защитником и от жажды и от разбойников: он выкопал семь колодцев, он брат Измаила, он отец Исава и союзник филистимлян²⁰⁸. Путешествующий по пустыне, как подданный Исаака, находится в безопасности от нападений. Вирсавия, как место культа, сохраняет свое значение еще во время пророка Амоса (в VIII в. до Р. Хр.), который предостерегает израильтян (Ам. 5:5) от религиозных хождений в Вирсавию; он знает и имя Исаака (Ам.7:16). Но уже лет через 50 после Амоса пророки выступают только против Вефиля, как места культа; они не знают Вирсавии, у пророка Михея отсутствует и самое имя Исаака. («Ты явишь верность Иакову, милость Аврааму, которую с клятвою обещал отцам нашим от дней первых». Мих.7:20)²⁰⁹. Вефиль, как центр культа царства израильского, являющийся в сказаниях центром жизни патриарха Иакова, еще долго после забвения Вирсавии продолжает сохранять свое значение. Не теряет своего почетного значения и центр жизни патриарха Авраама – Хеврон, этот древнейший город царства Иудина, место погребения патриархов, временная столица царя Давида; даже Иерусалим не мог превзойти своими сказаниями древний Хеврон; хотя эти сказания стараются связать с именем патрарха Авраама и новую столицу Давида – Иерусалим через историю встречи с Мелхиседеком²¹⁰. Считая временем происхождения библейских сказаний о патриархах сравнительно более позднюю эпоху, не ранее блестящего периода царствования Давида и последующего времени, когда три отдельных цикла сказанй соединились в один, Бернштейн видит в них проведение различных религиозно-политических тенденций. В увлечении своим предвзятым мнением, он стремится в рамки библейских сказаний втиснуть таких тенденций, как можно больше, не заботясь о том, или не замечая, что одни из них исключаются другими и что такого противоречия, вероятно, не допустил бы тот неизвестный автор, который соединял в одно целое три отдельных цикла сказаний. Так, допуская объединение сказаний о патриархах при царе Давиде, он видит в сказаниях о патриархах Вирсавии и Вефиля рознь между царствами иудейским и израильским²¹¹; в том, что в истории Авраама нет упоминания об Эдоме (Исаве), Бернштейн видит враждебные отношения между иудеями и идумеями²¹²; вефильское же сказание об Иакове и Исаве указывает на желание поддерживать с идумеями дружественные отношения²¹³; такое же стремление к приобретению расположения завоеванных при Давиде аммонитян и моавитян он видит в помещении в историю Авраама сказания о происхождении этих народов²¹⁴; в покупке поля и пещеры подле Хеврона – неоспоримость юридических приобретений; в походе Авраама на месопотамских царей – образец походов Давида и т. д.²¹⁵. (В этом походе с равным правом другие указывают и подражание походу Сеинахерима – 4Цар.18и далее)²¹⁶.

Что вообще следует сказать о теории Бернштейна? Прежде всего, то, что для построения ее он не имеет никаких других исторических источников, помимо библейского текста; и, следовательно, она должна быть подвержена критической оценке, именно с точки зрения этого текста. А при таком условии она является не только совершенно произвольной и несостоятельной, как противоречащая данным этого текста, но и не выдерживающей критики в тех своих отдельных пунктах, которые Бернштейн обосновывает на своеобразном предвзятом понимании и толковании сообщаемых бытописателем сведений из жизни патриархов. Патриарх Исаак, которому Бернштейн отводит первое по древности место среди трех патриархов, далеко не является на страницах книги Бытия столь бледной и неопределенной личностью, как это утверждает Бернштейн. Из жизни Исаака бытописатель приводит столько характеристических событий и черт, что образ его в ряду патриархов выступает с не меньшей ясностью, чем и образы двух других. Правда, в ряду патриархов Исаак занимает менее важное место, чем Авраам и Иаков, и в некоторых местах Свящ. Писания он не упоминается вместе с Авраамом и Иаковом (2Пар. 20: 7; Ис. 29:22; Ис. 41:8–9; Ис. 63:16; Мих. 7:20; 3 Макк. 6:2). Но это вовсе не служит доказательством того, что Исаак по времени своей жизни древнее Авраама; а объясняется особенным характером того периода времени в истории народа еврейского, когда жил патриарх Исаак. Этот период, сравнительно с периодом жизни Авраама и Иакова, можно назвать переходным; и потому, действительно, в истории народа еврейского Исаак является личностью менее важной, чем Авраам и Иаков. Авраам – это краеугольный камень, начало народа и его религии, как проявления особого завета с Господом: он первый получивший обетование; но он в строгом смысле не есть еще и исключительный родоначальник народа еврейского; часть его потомства, в лице Измаила и сыновей Хеттуры, отходит в сторону от избранного народа. В строгом смысле родоначальником народа еврейского является Иаков, все двенадцать сыновей которого и делаются родоначальниками двенадцати колен израилевых. Эта мысль, как нельзя лучше, видна в словах пророка Исаии: «ты, Израиль, раб Мой, Иаков, котораго я избрал, семя Авраама, друга Моего». (Ис. 41:8). Исаак является хранителем тех божественных обетований, какие даны были Аврааму, отцу его, и какие он передает Иакову, своему сыну. Но в качестве родоначальника еврейского народа он так же, как и Авраам, не является исключительно еврейским: часть и его потомства, в лице Исава, отходит на сторону. Он полноправный член в ряду патриархов, что и дает основание для формулы: «Бог Авраама, Исаака и Иакова»; но, тогда как Авраам имеет преимущественное право на звание отца своему семени – народу еврейскому – в религиозном отношении, а Иаков – в плотском; Исаак составляет между ними посредствующее звено, чем значение его несколько умаляется; но не само по себе, а лишь при сопоставлении его со значением Авраама и Иакова. При таком своем посредствующем значении, Исаак, однако, имеет то особенное преимущество, что он, в качестве жертвы, является прообразом Христа. Это его великое таинственное значение иногда не входит в поле зрения священных писателей, почему у них и упоминаются лишь Авраам и Иаков.

Что в истории Исаака встречаются некоторые события похожие на события из жизни Авраама (опасность для Ревекки от Авимелеха, союз с Авимелехом), это весьма просто объясняется сходством условий места и времени, когда жили оба патриарха; и это обстоятельство не дает никаких оснований к утверждению, что события из жизни Исаака перенесены в историю Авраама и при этом разукрашены подробностями. Об этом далее мы будем иметь случай сказать более подробно. Таким образом, библейский текст не дает решительно никаких поводов отделять Исаака от Авраама и поставлять первого древнее, чем второго. Не дает основания к разделению патриархов и то обстоятельство, если согласиться с Бернштейном, что центром жизни Авраама является Хеврон, Исаака -Вирсавия и Иакова – Вефиль. Все эти три местности упоминаются уже в истории Авраама. Но вполне возможно, что у каждого из патриархов, проводивших кочевой образ жизни, могла быть почему-либо более любимая им местность, где он чаще проводил время. Однако, Хеврон, с купленным в нем участком земли, является местностью, объединяющей всех трех патриархов, как место их погребения, указываемое Иаковом даже из далекого Египта. (Быт. 49: 29–30).

К теории Бернштейна близко подходит, в общем, и теория Ренана, по мнению которого, Израиль – Иаков (Israel – Iakobel – «тот, кому Ель воздает», или «тот, кто следует за Елем») и Исаак (Иsaakel-"тот, кому Ель улыбается») являются только персонификацией древних семитических племен, бывших верными культу бога Еля и считавших себя потомками мифическаго Авраама. Для того чтобы придать больше веса своей теории, Ренан совершенно голословно воспроизводит якобы первоначальную форму имен – Исаак и Иаков – «Исаак – ель, Иаков – ель»²¹⁷, в состав которых входило имя бога Еля.

Одним словом, теория Бернштейна и подобные ей теории других критиков, разрушающие сказания об Аврааме, Исааке и Иакове в той композиции, в какой они даются на страницах книги Бытия, являются совершенно произвольными, основывающимися на собственной фантазии авторов, а не на известиях библейских книг, помимо которых других исторических известий у авторов теорий не имеется. (Иосиф Флавий, если где и противоречит Библии, то, во всяком случае, сравнительно с ней является источником слишком поздним²¹⁸). Между тем, воззрения писателей священных книг, на всем протяжении Ветхого и Нового Завета, на Авраама и двух других патриархов вполне согласуются со сказаниями о них книги Бытия. Это совершенно ясно видно из ниже приводимых мест Свящ. Писания.

Прежде всего, обращаясь после книги Бытия к следуюшим книгам Моисеевым, мы находим такие выражения о патриархах. В книге Исход, гл. 2, ст. 24: «и услышал Бог стенание их (сынов израилевых), и вспомнил Бог завет Свой с Авраамом, Исааком и Иаковом». Глава 3-я, ст. 6: «и сказал (Бог Моисею): Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова»; ст. 15–16: «так скажи сынам израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, послал меня к вам... и скажи им: Господь, Бог отцов ваших, явился мне, Бог Авраама, Исаака и Иакова. Глава 4-я, ст. 5: «это для того, чтобы поверили, что явился тебе Господь, Бог отцов их, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова». Глава 6-я, ст. 3: «являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову... «Глава 32-я, ст. 13 – молитва Моисея: «вспомни Авраама, Исаака и Израиля (Иакова), рабов Твоих, которым клялся Ты Собою, говоря: умножая умножу семя ваше, как звезды небесные, и всю землю сию, о которой Я сказал, дам семени вашему, и будут владеть вечно». Глава 33, ст. 1: «и сказал Господь Моисею: пойди, иди отсюда ты и народ, который ты вывел из земли Египетской, в землю_; о которой я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: потомству твоему дам ее».

В книге Левит – глава 26, ст. 11: «и Я вспомню завет Мой с Иаковом и завет Мой с Исааком, и завет Мой с Авраамом вспомню, и землю вспомню».

В книге Чисел – глава 32, ст. 11: «люди сии, вышедшие из Египта, от двадцати лет и выше, не увидят земли, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову...»

В книге Второзаконие – глава 1, ст. 8: «вот Я даю вам землю сию, пойдите, возьмите в наследие землю, которую Господь с клятвою обешал дать отцам вашим, Аврааму, Исааку и Иакову, им и потомству их». Глава 6, ст.10: «Когда же введет тебя Господь, Бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим: Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с большими хорошими городами...» Глава 9, ст. 5: «не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты наследовать землю их, но за нечестие народов сих Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего, и дабы исполнить слово, которым клялся Господь отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову»; ст. 27: «вспомни рабов Твоих, Авраама, Исаака и Иакова, которым Ты клялся Собою...». Глава 29, ст. 13: «дабы соделать тебя сегодня Его народом, и Ему быть тебе Богом, как Он говорил тебе и как клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову». Глава 30 ст. 20: «(дабы) любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих, чтобы пребывать тебе на земле, которую Господь Бог с клятвою обещал отцам твоим – Аврааму, Исааку и Иакову – дать им». Глава 34» ст. 4: «и сказал ему (Моисею) Господь: вот земля, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: семени твоему дам ее...».

Даже становясь на точку зрения критиков, утверждающих, что остальные книги Пятикнижия написаны иными авторами, сравнительно с книгой Бытия, мы не можем не видеть, что взгляд этих книг на Авраама, Исаака и Иакова самым точным образом согласуется с взглядом книги Бытия. Три патриарха – дед (Авраам), сын (Исаак) и внук (Иаков) – мыслятся неразлучно вместе, как составлявшие и в действительности одну семью (при смерти Авраама Иакову было 15 лет), которая только в сыновьях Иакова распадается на отдельные роды, колена. Во главе этой троицы патриархов неизменно стоит Авраам; и даже при упоминании патриархов в обратном порядке, по восходящей линии (Лев. 26:42), соотношение между ними не изменяется: Исаак занимает принадлежащее ему второе, среднее между Иаковом и Авраамом, место; что как будто нарочито направлено против стремления видеть в лице Исаака древнейшего из патриархов. Патриархи изображаются рабами Господа, Его послушными служителями, с которыми Он вступил в особый завет, которым обещал умножение потомства и владение землей Ханаанской.

В других священных книгах мы также находим взгляд на Авраама, как на действительную историческую личность; причем по большей части, вместе с упоминанием его имени, упоминаются и имена Исаака и Иакова. Иногда, помимо наиболее обычного упоминания о завете Господа с Авраамом и о божественных ему обетованиях, упоминаются и другие события из жизни Авраама, вполне согласные с повествованием книги Бытия.

В книге Иисуса Навина упоминается о первоначальной жизни Авраама за «рекой» (Евфратом), о его странствовании по земле Ханаанской, и о рождении у него сына Исаака и внуков – Исава и Иакова: «так говорит Господь Бог Израилев: за рекою жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам. Но Я взял отца вашего Авраама из-за реки и водил его по всей земле Ханаанской и размножил семя его, и дал ему Исаака, Исааку дал Иакова и Исава...» (Нав. 24:2–4).

В 3-й книге Царств пророк Илия, молясь о ниспослании огня на жертву, делает такое обращение к Господу: «Господи Боже Авраамов, Исааков и Израилев...» (3Цар. 18:36).

В 4-й книге Царств, при повествовании об избавлении израильтян от Азаила, царя Сирийского, говорится, что помилование Господне последовало ради завета с патриархами: «Господь умилосердился над ниими и помиловал их, и обратился к ним ради завета Своего с Авраамом, Исааком и Иаковом...» Цар. 13:23).

В 1-й книге Паралипоменон, в помещенной в первой главе родословной таблице, говорится и о перемене имени Аврама на Авраама (ст. 27), и о сыновьях Авраама – Исааке и Измаиле (ст. 28), и о потомстве Авраама от Хеттуры (ст. 32) и о внуках Авраама – Исаве и Израиле (ст. 34). 16-я глава той же книги говорит и о завете Божием с патриархами и об обетованиях им: «помните вечно завет Его, слово, которое Он заповедал в тысячу родов; то, что завещал Аврааму, и в чем клялся Исааку, и что поставил Иакову в закон, и Израилю в завет вечный, говоря: тебе дам Я землю Ханаанскую в наследственный удел вам» (ст. 15–18). В 29-й главе той книги царь Давид так взывает в своей молитве: «Господи, Боже Авраама, Исаака и Иакова, отцов наших» (ст. 18).

Во 2-й книге Паралипоменон царь Иосафат, при нашествии грозных врагов на его царство, так восклицает в молитве: «не Ты ли, Боже наш, изгнал жителей земли сей пред лицем народа Твоего Израиля и отдал ее семени Авраама, друга Твоего, навек». (Гл. 20, ст. 7). В 30-й главе той же книги, посланные благочестивого царя Езекии, призывая народ к празднованию пасхи, так говорили: «дети Израиля! обратитесь к Господу Богу Авраама, Исаака и Израиля...» (ст. 6). В неканоническом приложении к 36-й главе той же книги царь Манассия так начинает свою молитву: «Господи Вседержителю, Боже отцов наших, Авраама, и Исаака, и Иакова...» и далее: «не положил покаяния праведным Аврааму, Исааку и Иакову, не согрешившим Тебе...».

В книге Неемии благочестивый Ездра в своей молитве упоминает о нескольких событиях из жизни Авраама: «Ты Сам, Господи Боже, избрал Авраама и вывел его из Ура Халдейского, и дал ему имя Авраама, и нашел сердце его верным пред Тобою, и заключил с ним завет, чтобы дать ему и семени его землю Ханаанскую, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, Иевусеев и Гергесеев...» (Гл. 9, ст. 7–8).

В книге Есфирь Мардохей, молясь в страшную минуту, когда угрожала опасность истребления народу еврейскому, называет Господа «Богом Авраама». (Гл. 4, ст. 17 – молитва Мардохея – неканоническое прибавление).

Из учительных книг Ветхого Завета имя Авраама несколько раз встречается в Псалтири. Так, в псалме 46 говорится (ст. 10): «князи народов собрались к народу Бога Авраамова...» В псалме 104: «вы семя Авраамово, рабы Его, сыны Иакова, избранные Его» (ст. 6); – «которое (слово) завещал Аврааму, и клятву Свою Исааку, и поставил то Иакову в закон, и Израилю в завет вечный» (ст. 9–10);– «ибо вспомнил Он Святое слово Свое к Аврааму, рабу Своему» (ст. 42).

Довольно часто упоминается Авраам и исторические черты его жизни и в книгах пророческих. Так, в книге прор. Исайи, «посему так говорит о доме Иакова Господь, Который искупил Авраама...» (гл. 29, ст. 22); – «А ты, Израиль, раб мой, Иаков, которого Я избрал, семя Авраама, друга Моего...» (гл. 41, ст. 8); – «посмотрите на Авраама, отца вашего, и на Сарру, родившую вас; ибо Я призвал его одного, и благословил его и размножил его» (гл. 51 ст. 2); – «только Ты – Отец наш, ибо Авраам не узнает нас, и Израиль не признает нас своими...» (гл. 63, ст. 16).

В книге прор. Иеремии: «...племя Иакова и Давида, раба Моего отвергну, чтобы не брать более владык из его племени для племени Авраама, Исаака и Иакова...» (гл. 33, ст. 16).

В книге прор. Иезекииля: «живущие на опустелых местах в земле Израилевой говорят: Авраам был один и получил во владение землю сию...» (гл. 33, ст. 24).

В книге прор. Даниила – молитва Азарии: «не отними от нас милости Твоей ради Авраама, возлюбленного Тобою, ради Исаака, раба Твоего, и Израиля, святого Твоего, которым Ты говорил, что умножишь семя их, как звезды небесные и как песок на берегу моря» (гл. 3 ст. 35–36 – неканоническое прибавление).

В книге прор. Михея: «Ты явишь верность Иакову, милость Аврааму, которую с клятвою обещал отцам нашим от дней первых». (гл. 7, ст. 20).

Таковы свидетельства о патриархе Аврааме книг канонических; не менее определенны и согласны с книгой Бытия свидетельства о нем и книг неканонических, что также нельзя оставить без внимания.

В книге Товит благочестивый отец дает такое наставление своему сыну: «возьми жену себе из племени отцов твоих, но не бери жены иноземной... издревле отцы наши – Ной, Авраам, Исаак и Иаков... брали жен из среды братьев своих и были благословенны в детях своих, и потомство их наследует землю» (гл. 4, ст. 12).

В книге Иудифь благочестивая и мужественная Иудифь говорит своим согражданам: «вспомните, что Он (Бог) сделал с Авраамом, чем искупил Исаака, что было с Иаковом в Сирийской Месопотамии, когда он пас овец Лавана, брата матери своей» (гл. 8, ст. 26).

В книге Премудрости Иисуса сына Сирахова: «Авраам – великий отец множества народов, и не было подобного ему в славе; он сохранил закон Всевышнего и был в завете с ним; и на своей плоти утвердил завет и в испытании оказался верным; поэтому Господь с клятвою обещал ему, что в семени его благословятся все народы; обещал умножить его, как прах земли, и возвысить семя его, как звезды, и дать им наследство от моря до моря и от реки до края земли. И Исааку ради Авраама, отца его, Он также подтвердил благословение всех людей и завет; и оно же почило на голове Иакова: Он ущедрил его Своими благословениями и дал ему в наслндие землю, и отделил участки ее и разделил между двенадцатью коленами» (гл. 44, ст. 19–26).

В книге прор. Варуха: «Я возвращу их в землю, которую с клятвою обещал отцам их, Аврааму, Исааку и Иакову...» (Гл. 2, ст. 34).

В книгах Маккавейских, – в первой: «Авраам не в искушении ли найден был верным? и это вменилось ему в праведность» (гл. 2, ст. 52); во второй: «да благодетельствует вам Бог и да помянет завет Свой с верными рабами Своими: Авраамом, Исааком и Иаковом» (гл. 1, ст. 2); в третьей: «призри, отец, на семя Авраама, на детей освященного Иакова, на народ святого удела Твоего...» (гл. 6, ст. 2 – молитва Елеазара).

В 3-й книге Ездры: «...смотри на людей, грядущих с востока, которым Я дам в вожди Авраама, Исаака и Иакова...» (гл. 1, ст. 38–39); – «когда начали делать пред Тобою беззаконие, Ты избрал себе из них мужа, которому имя Авраам, и возлюбил его и открыл ему волю Твою, и положил ему завет вечный и сказал ему, что никогда не оставишь семени его. И дал ему Исаака, и Исааку дал Иакова и Исава» (гл. 3, ст. 13–15); – от Авраама даже до Исаака, когда родились от него Иаков и Исав...» (гл. 6, ст. 8); «Авраам первый молился о содомлянах...» (гл. 7, ст. 36).

Переходя, затем, к священным книгам Нового Завета, мы находим, что и писатели этих книг ни в чем не отступают от того образа патриарха Авраама, какой дается в книге Бытия; и, что всего важнее, из Евангелия мы узнаем, что Сам Господь Иисус Христос, имея повод говорить об Аврааме, говорил о нем, как о действительной, высокой исторической личности и отце народа еврейского.

Вот свидетельства новозаветных священных книг об Аврааме.

В Евангелии от Матфея, в главе 1-й родослов. 55); – слова Захарии отца Предтечи: «(помянет)... клятву, которою клялся Он (Господь) Аврааму, отцу нашему» (ст. 73). В главе 3-й слова Иоанна Предтечи: «...и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнут детей Аврааму» (ст. 8); – в родословной Иисуса Христа: «(Иисус был сын) Иаковлев, Исааков, Авраамов, Фарин, Нахоров» (ст. 34). В главе 13 слова Спасителя: «...увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царстве Божием»... (ст. 28). В главе 16 – притча Иисуса Христа о богатом и Лазаре, где приводится разговор в загробной жизни богатого с Авраамом, на лоно которого отнесен был ангелами Лазарь (ст. 22–31).

В Евангелии от Иоанна, в 8-й главе, приводится обличительная беседа Иисуса Христа с фарисеями. Из этой беседы видно, что фарисеи оказывались недостойными

потомками своего великого отца Авраама, который пророческим взором провидел день Мессии и возрадовался: «Ему отвечали (фарисеи): мы семя Авраамово» (ст. 33)... «Знаю, что вы семя Авраамово, однако ищете убить Меня» (ст. 37)... «Сказали Ему в ответ: отец наш есть Авраам. Иисус сказал им: если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога. Авраам этого не делал» (ст. 39–40)... «Иудеи сказали Ему: теперь узнали мы, что бес в Тебе: Авраам умер и пророки, а Ты говоришь: кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек. Неужели ты больше отца нашего Авраама, который умер, и пророки умерли? Чем ты себя делаешь?» (ст. 52–53)... (Иисус отвечал) «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел, и возрадовался.

На это сказали ему Иудеи: Тебе нет еще пятидесяти лет, – и Ты видел Авраама. Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели был Авраам, Я есмь» (ст. 56–58).

В книге Деяний Апостолов, в главе 3-й, речь ап. Петра: «Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса» (ст. 13)... «Вы сыны пророков и завета, который завещевал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: и в семени твоем благословятся все племена земные» (ст. 25). В главе 7-й, в речи архидиакона Стефана в кратких словах передается почти вся история Авраама, как она изложена в книге Бытия: «Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран, и сказал ему: выйди из земли твоей и из родства твоего и из дома отца твоего, и пойди в землю, которую покажу тебе. Тогда он вышел из земли Халдейской и поселился в Харране, а оттуда, по смерти отца его, переселил его Бог в сию землю, в которой вы ныне живете. И не дал ему на ней наследства ни на стопу ноги, а общал дать ее во владение ему и потомству его по нем, когда еще был он бездетен. И сказал ему Бог, что потомки его будут переселенцами в чужой земле, и будут в порабощении и притеснении лет четыреста. Но Я, сказал Бог, произведу суд над тем народом, у которого они будут в порабощении; и после того

они выйдут и будут служить Мне на сем месте. И дал ему завет обрезания. По сем родил он Исаака и обрезал его в восьмой день; а Исаак родил Иакова, Иаков же двенадцать патриархов» (ст. 2–8)... «И перенесены были в Сихем и положены во гробе, который купил Авраам ценою серебра у сынов Еммора Сихемова. А по мере, как приближалось время исполниться обетованию, о котором клялся Бог Аврааму, народ возрастал и умножался в Египте» (ст. 16–17).

В послании ап. Иакова восхваляется вера Авраама, проявившаяся более всего в деле жертвоприношения Исаака: «не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего. Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства. И исполнилось слово Писания: веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим» (гл. 2, ст. 21–2 3).

В 1-м послании ап. Петра: «так Сарра повиновалась Аврааму, называя его господином» (гл. 3, ст. 6). В послании ап. Павла к Римлянам, в главе 4-й, говорится о вере Авраама и об обрезании (ст. 1–3, 9–13).

В послании к Галатам, в главе 3-й говорится о вере Авраама и о Божием ему обетовании (ст. 6–9; 16–18); в главе 4-й сыновьях Авраама от рабы и от свободной (ст. 22–24).

В послании к Евреям говорится: об обетовании Божием Аврааму (гл. 6, ст. 13–15), о встрече Авраама с Мелхиседеком и об отделении последнему десятины (гл. 7, ст. 1–9), о вере Авраама, в силу которой он оставил родину, странствовал в земле Ханаанской и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, получил сына от Сарры (гл. 11, ст. 8–12), возложил Исаака на жертвенник (гл. 11, ст. 17–19), и потомство которого сделалось многочисленно, как звезды и как песок морской (гл. 11, ст. 12).

Таким образом, различные писатели священных книг Ветхого и Нового Завета в своей совокупности воспроизводят и характеристические черты высокой личности патриарха Авраама и почти все события из его жизни, соответственно истории этой жизни в книге Бытия.

Весьма важным пособием к надлежащему разумению священных книг являются творения св. отцов и учителей древней церкви. Правда, большая часть святоотеческих суждений, относящихся к ветхозаветным библейским событиям, носит на себе характер догматических, или нравственных рассуждений по поводу этих событий; и только сравнительно меньшая часть касается библейско-исторического материала. Но, тем не менее, для библейской истории вообще и для истории Авраама, в частности, эти творения имеют весьма важное значение. При свете их библейские события становятся для нас более ясными, понятными, целесообразными: богопросвещенные мужи стремятся раскрыть в своих рассуждениях правильный смысл событий, уяснить их значение в ряду других событий, показать то место, какое они занимают в системе Божественного промышления о роде человеческом вообще и об избранном народе еврейском – в особенности. Даже если мы оставим в стороне вопрос о богопросвещенности авторов этих творений, то и тогда эти творения не теряют научно-исторического значения: их авторы были почти на две тысячи лет ближе ко времени жизни Авраама, чем мы, и могли черпать исторический материал не только из живого и яркого предания, но и из недошедших до нас сочинений древних писателей.

Прилагая сказанное к истории патриарха Авраама, мы видим, что эта история в творениях св. отцов и учителей древней церкви находит себе освещение с самых разнообразных сторон, не исключая и более нужных для нашего исторического очерка – психологической и исторической. При изложении истории Авраама, мы будем делать в соответствующих местах указания и на те объяснения, какие даются отдельным событиям этой истории в творениях св. отцов и учителей церкви. При этом мы находим для нашего труда достаточным делать такие указания лишь в краткой форме; так как история Авраама, с точки зрения упомянутых творений, нашла уже себе довольно полное освещение в трудах других исследователей –

Б. Протопопова²¹⁹ и особенно свящ. Н. Александрова²²⁰. Считаем не лишним упомянуть еще об одном древнем светском писателе (второй половины I столетия по Р. X.), излагающем историю Авраама в общем весьма близко к Библии; это – Иосиф Флавий. В отношении возможности пользования древним преданием и сочинениями

древних писателей, Иосиф Флавий находился в не менее благоприятных условиях (а по отношению к некоторым – и в более благоприятных), чем св. отцы и учители древней церкви; и поэтому в его сочинениях можно надеяться встретить некоторые подробности из истории Авраама, историко-географической обстановки его жизни и деятельности и т. под., вполне приемлемые, с точки зрения священного текста. Но должно сказать, что сама личность Авраама изображается у Флавия в значительной степени тенденциозно, в духе современного Флавию раввинизма; поэтому значение сочинений И. Флавия для истории Авраама весьма скромное. Тем не менее, нельзя обойти его и молчанием, как исторического писателя, ввиду того, что он даже у некоторых святых отцов пользовался почетом высокого авторитета; не говоря уже о светских писателях, среди которых находились столь неумеренные почитатели его, что делали попытки «исправлять Иосифом трудныя и хронологически – запутанныя места ветхозаветнаго текста»²²¹.

Ввиду того, что по учению Православной Церкви первой по времени написания книгой среди Священных ветхозаветных книг является книга Бытия, писателем которой признается пророк Моисей, вполне допустимо мнение, что писатели других священных книг в своих воззрениях на Авраама находились под влиянием писаний Моисеевых и просто повторяли об Аврааме то, что им было известно из книги Бытия. При такой постановке дела, вопрос об исторической достоверности библейских сообщений об Аврааме сводится к более узкому: насколько сам Моисей обладал исторически-достоверными источниками, при написании книги Бытия вообще и истории Авраама в частности? Все содержание книги Бытия, обнимающее собой период времени около четырех тысячелетий, касается не только таких событий, очевидцем которых Моисей не был и не мог быть, но и отдаленных от него многими веками. Поэтому перед нами возникает вопрос: если не касаться богодухновенности Моисея, как священного писателя, то насколько можно доверять его сообщениям исторического характера, низводя его в ряд обыкновенных историков. Постараемся ответить на этот вопрос, имея в виду, главным образом, при этом историю патриарха Авраама, время жизни которого от времени жизни Моисея отделяется периодом от четырех до пяти столетий. (Авраам жил 175 лет, Моисей 120 л.).

Допустим, что Моисей обыкновенный писатель-историк, что писал он книгу Бытия за 15 столетий до Р. Хр. и что, в частности, история Авраама написана им через пятьсот лет после жизни этого патриарха. Какими источниками пользовался он при написании книги Бытия и насколько велика историческая достоверность этих источников?

Первым и естественным источником, несомненно, служило для него устное народное предание, переходившее от отца к сыну, из поколения в поколение. Это предание в среде еврейского народа имело весьма много благоприятных условий к тому, чтобы сохраняться от древнейших времен и переходить во времена последующие в чистом и неизменном виде. О возможности сохранения неповрежденным древнейшего предания до Авраама говорит нам непрерывный ряд благочестивых и богобоязненных людей, которые, являясь носителями истинного предания, отличались необыкновенным долголетием; благодаря этому долголетию, предания хранились и передавались до Авраама через весьма малое число поколений. Так, до потопа предание могло сохраниться лишь через два – три поколения: Адам мог жить до отца Ноева, Ламеха, а тем более до деда его – Еноха, а Енох мог передать своему внуку Ною. В послепотопный период также могло быть немного носителей предания: сын Ноя – Сим был в старости современником Евера, Евер – Нахора, а Нахор Фарры и Авраама²²². Со времени призвания Авраама и переселения его в землю Ханаанскую, хранителем древнейшего предания, до-Авраамовского и дальнейших преданий, начиная с истории Авраама, является потомство Авраамово, народ еврейский. Допустить возможность повреждения предания хранителями его из народа еврейского, – это значило бы умышленно игнорировать те исключительно благоприятные условия, которые способствовали в древние времена сохранению в чистоте и не поврежденности среди евреев устного предания. Эти условия психологического и исторического характера. Психологические законы, касающиеся памяти и воспоминания, имеющие значение относительно каждого отдельного человека, имеют такое же значение и относительно известного общества и даже целого народа. Исторические условия жизни народа, так или иначе, способствуют проявлению этих законов вовне, в словесных произведениях. Едва ли можно указать какой-либо народ, у которого исторические предания восходили бы в такую даль и вместе с тем сохранились бы с такой подробностью и в такой чистоте, как у древних евреев. Прочному сохранению предания среди этой нации благоприятствовали, прежде всего, психологические особенности, отличающие евреев, как семитов, особенное значение в их жизни исторического предания и небольшая сфера распространения его. Замечено, что все вообще восточные люди имеют хорошую память, а евреи в особенности. Здесь, вероятно, имеет главное значение впечатлительность и крепость нервной системы и преобладание в духовной жизни восточных людей преимущественно интуитивной стороны, которая необходимо вырабатывает очень длинный и крепкий ряд самых разнообразных представлений и понятий. Можно думать, что в ту отдаленную эпоху, когда письмо еще не было в употреблении, или только входило в употребление и когда все требовалось удерживать в памяти, память была гораздо крепче²²³. Исторические воспоминания евреев имели для них также религиозное, священное значение: у них в продолжение всей их истории религиозные интересы не отделялись от государственных; как религиозный, так и государственный строй своими корнями полагались в истории, здесь находили свой смысл и оправдание. Вообще жизнь евреев была весьма тесно связана с их историей; и последняя, благодаря органической связи между религиозным и государственным элементами в еврейском теократическом государстве, представлялась сознанию евреев в виде цельного нераздельного образа. Отсюда понятно, как должен был дорожить еврей своими историческими воспоминаниями и как прочно они должны были корениться в его сознании. Небольшой район, который занимали древние евреи, немало благоприятствовал сохранению предания в точном виде. Там, где известный народ занимает большую территорию, гораздо больше опасности для цельности и однообразия исторических воспоминаний²²⁴.

Прибавим к этому необыкновенно благоговейное отношение к именам Авраама, Исаака и Иакова, с которыми связано начало истории евреев, как избранного народа, жизнь среди чуждых и враждебных иноплеменников (в Ханаане и в Египте), располагавшая евреев к замкнутости, изолированности и сосредоточенности самих в себе, и мы придем к тому заключению, что в ряду преданий, вообще, хранившихся в неповрежденном виде среди еврейского народа, до записи их Моисеем в книгу Бытия, наибольшей живостью и чистотой должны были отличаться предания о патриархах – Аврааме, Исааке и Иакове; а из этих троих – преимущественно об Аврааме, ввиду его особенного и исключительного значения в религиозно-политической истории народа еврейского.

Таким образом, пророк Моисей, в качестве писателя истории патриархов – Авраама, Исаака и Иакова, находился в особенно благоприятных условях относительно устного народного предания. Мы не ошибемся, если скажем, что он не только не страдал от скудости материала, но имел возможность делать из этого материала некоторый выбор и заносить на страницы книги Бытия лишь то, что наиболее соответствовало высшим целям и назначению священной книги, чтобы все, написанное им, было, как

говорит ап. Павел, «написано нам в наставление» (Римл. 15:4); служило к нашему назиданию, а не к удовлетворению лишь мелочного любопытства. Пользуясь материалом устных источников, как и всякий историк, пишущий историю о временах давно минувших, Моисей, как писатель богодухновенный, находился при этом и в условиях другого, высшего, порядка: сообщаемые народным преданием исторические известия об отдаленнейших временах и событиях в его сознании были очищены и пополнены божественным вдохновением; это же вдохновение было для него и источником относительно фактов, которых не видел и не мог видеть ни один человек, как например – творение мира и начало человеческого рода, относительно того высокого учения, которое не могло взойти на ум человека²²⁵.

Но не было ли в распоряжении Моисея, как писателя книги Бытия вообще и историка патриархов в частности, каких-либо письменных памятников? На этот вопрос нужно ответить, что такие памятники могли быть, и пользование ими со стороны Моисея нисколько не подрывает достоинства его повествования, как это утверждает отрицательная критика. Нужно только установить правильный взгляд, как на характер таких письменных памятников, так и на способ и размеры пользования ими со стороны бытописателя. Прошло безвозвратно то время, когда, с одной стороны, отрицательная критика утверждала, что во время жизни Моисея (за 1600–1500 л. до Р. Хр.) совсем не известно было искусство письма; а, с другой стороны, защитники Библии, – что книга Бытия является древнейшим письменным произведением, дошедшим до нас. Раскопки и открытия последнего времени в Месопотамии и Египте показали, что искусство письма начало свое существование за много веков до Моисея и что задолго до него была уже возможность появления таких обширных письменных произведений, как кодекс царя Гаммураби. Уже, принимая во внимание лишь это обстоятельство, нельзя отрицать возможности существования у евреев до Моисея вещественных памятников с надписями, как это встречается у других народов, и как это подтверждается и самим Пятикнижием. (Быт. 38и Быт. 38:25; Втор. 27); притом же некоторые места книги Бытия, отличающиеся особым колоритом древности (Быт.10:14, Быт. 10:23), позволяют предполагать, что до Моисея дошли и некоторые письменные памятники, хотя бы самого примитивного характера²²⁶. Коснемся несколько подробнее вопроса о таких памятниках, с точки зрения эпохи пребывания патриархов народа еврейского в Ханаане до переселения в Египет, обнимающей период времени около 215 лет. (Во время прибытия Авраама в Ханаан ему было 75 лет, умер он 175 лет, следовательно, прожил в Ханаане 100 лет: Иаков, когда переселился в Египет, имел от роду 130 лет, а в год смерти Авраама он имел 15 ??? лет).

На своей родине в г. Уре, затем в Харране и, наконец, во время путешествия в Египет Авраам имел возможность познакомиться не только с родным ему вавилонским клинообразным способом письма, но и с египетским – иероглифическим. Но этого мало: есть основание полагать, что и в самом Ханаане не только было известно и было в употреблении искусство письма, но это искусство являлось прочно установившимся, хотя и не в такой степени, как месопотамское и египетское, от которых, однако, оно являлось независимым. Из многочисленных народностей, населявших, Ханаан, Аврааму приходилось вступать в довольно близкие сношения с хеттеями. Хеттеи в свое время проявили историческую живучесть и политическое могущество в такой степени, которая располагает признать у них присутствие до известной степени самостоятельной и типичной культуры, занимающей место наряду с древними культурами Месопотамии и Египта²²⁷. Эта нация, будучи во времена Авраама еще сравнительно молодой и уступавшая первенство преобладания в Ханаане аморреям, впоследствии положила конец аморрейскому могуществу²²⁸; хеттеями было основано сильное и могущественное государство, простиравшееся до отрогов гор Армении и реки Евфрат²²⁹; это государство не только вело успешную борьбу с Египтом, но даже фараон Рамсес II принужден был заключить с хеттеями оборонительный и наступательный союз и обращаться с ними, как равный с равным²³⁰. Иисус Навин называет обетованную землю в ее нормальных границах страной хеттеев (Нав. 1:4.

Таким образом, есть достаточные основания полагать, что хеттеи были народом богато одаренным в духовном отношении и способным к культуре, начало которой нужно полагать у них раньше переселения Авраама в землю Ханаанскую. Более, чем вероятно, что евреи искусство письма заимствовали от хеттеев, среди которых поселились патриархи и которым это искусство было известно в самой глубокой древности²³¹. Связь Авраама с его родиной – Месопотамией – была порвана, пребывание его в другой культурной стране, где процветало искусство письма, – Египте – было непродолжительным. Вполне естественно, что Авраам и последующие патриархи должны были подпасть культурному влиянию своих, выше них стоящих в этом отношении, соседей – хеттеев. И мы вправе полагать, что такого рода явление, как печать у Иуды, одного из сыновей Иакова (Быт. 38:18), явление, можно думать, самое обыкновенное в то время (Исх. 39:30), обязано своим происхождением хеттейскому влиянию, и что самые письмена на таких печатях у патриархов были хеттейские иероглифы.

Хеттейские иероглифы, с начертанием которых в настоящее время имеется уже значительное количество открытых памятников, и по их довольно своеобразному виду, и по расположению между горизонтальными и параллельными линиями, должны быть признаны отличными и от египетского иероглифического письма и от вавилоно-ассирийского клинообразного ²³² . К сожалению, дешифрирование хеттейских надписей, несмотря на многочисленные попытки (Сэйс, Менан, Иенсен и другие), до последнего времени не увенчалось определенными результатами; главной причиной этому служит отсутствие пространных билингв, так называемых надписей на двух языках, которые, подобно розеттскому камню или бегистунской скале, могли бы служить ключом для прочтения хеттейских иероглифов²³³. Во всяком случае, памятники с хеттейскими иероглифами мы можем относить к самому древнему времени, до эпохи патриарха Авраама включительно. В XV столетии до Р. Хр. мы видим употребление в Палестине вавилоно-ассирийского клинообразного письма не только для сношений с соседними странами, но и для переписки внутри страны. В Телль-эль-Хеси, лежащем, как предполагают, на месте древнего Лахиша, и в недалеко от него находящемся городе Газе найдены плитки (в 1891 и 1894 гг.), по своей форме и надписям тождественные с плитками, открытыми в 188– г. в Телль-эль-Амарне в Египте. Одна из этих плиток адресована египетскому наместнику г. Лахиша – Зимриде, автору одной из плиток телль-эль-амарнской коллекции; в другой также о нем пишется начальнику г. Газы²³⁴. Таким образом, мы видим, что в Палестине в XV столетии хеттейское иероглифическое письмо вытесняется более простым – вавилоно-ассирийским клинообразным; в последующее же время на смену и иероглифам и клинописи является письмо финикийское фонетическое. Поэтому и начало употребления и эпоху процветания хеттейского иероглифического письма нужно отнести к более древнему времени. И, если Промыслу благоугодно будет осуществить когда-либо предсказание Сэйса: «пришло время, когда сокрытые в недрах палестинской почвы памятники прошлого расскажут нам, быть может, о тех днях, когда Авраам раскинул свою палатку в окрестностях Хеврона»²³⁵; то этот рассказ, вероятнее всего, будет начертан иероглифами тех хеттеев, среди которых неожиданно для них поселились чуждые им месопотамские выходцы – Авраам и Лот со своими людьми.

Однако, вполне допуская, что до Моисея, как писателя книги Бытия, могли дойти письменные источники, мы должны сказать, что источники эти могли быть лишь крайне ограниченными по своему количеству и крайне скудными по своему содержанию. К такому именно взгляду на упомянутые источники заставляет прийти кочевой образ жизни еврейских патриархов в Палестине, в связи с характером письма того времени. Если мы видим, что во времена Моисея для письма употребляется материал, допускающий существование книг или свитков (Числ. 5:23), – пергамент или папирус, – материал, по своим свойствам удобный и для письма, и для хранения, и для перевозки при передвижениях; то в эпоху патриархов материал этот еще был неизвестен; вместо него для письма употреблялись или камни, на которых выдалбливались письмена, или глиняные дощечки, на которых эти письмена начертывались, пока дощечки были сырыми и мягкими. Понятно, что письменность на такого рода материалах могла быть сравнительно удобной для людей, ведущих оседлый образ жизни, и весьма неудобной для таких кочевников, какими были патриархи Авраам, Исаак и Иаков. Не говоря уже о камнях, и глиняные таблички были предметом довольно тяжеловесным и громоздким для того, чтобы иметь их в большом количестве и перевозить с места на место во время кочевой жизни. И тогда как оседлые хеттеи, жившие уже в городах, могли иметь целые склады таких табличек, в роде наших библиотек, и даже «город книг», к каковому предположению приводит наименование «Кириаф-Сефер» (Нав.15:15–16); патриархи могли иметь такие таблички в самом ограниченном количестве, являвшемся для них неизбежным даже при их кочевой жизни. Правда, Исаак после смерти Авраама, который и по заключении союза с Авимелехом все же жил, как странник (Быт. 21:34), делает попытку к оседлой жизни и даже сеет ячмень (Быт. 26:12); но попытка эта оказалась неудачной; и мы видим, что Иаков и его сыновья остаются такими же кочевниками, каким был и Авраам; на что указывают и слова ап. Павла о патриархах, что они обитали на земле обетованной, как на чужой, и жили в шатрах (Евр. 2:9). Таким образом, кочевая жизнь патриархов вовсе не располагала к тому, чтобы иметь множество глиняных табличек, своего рода – книг того времени, которые, при постоянных передвижениях с места на место, представляли большое неудобство, как по их упаковке во избежание повреждения, так и по навьючиванию их на животных для перевозки. Однако, при всей наличности благоприятных условий, способствовавших чистому и живому сохранению устного предания в среде еврейского народа, при всем неудобстве хранения глиняных дощечек с надписями, нужно допустить у патриархов еврейского народа существование письменных памятников, которыми мог пользоваться Моисей в качестве источников, при написании им книги Бытия. По крайней мере, относительно двух сфер, с которыми соприкасалась жизнь патриархов, можно сказать, что для них письменные памятники являлись неизбежными. Это – область генеалогии и область юридическая. Родословные таблицы не только для евреев, но и вообще для сынов Востока представляют собой нечто драгоценное, священное. Отсюда понятно, что к сохранению генеалогических сведений в их не поврежденности должны были направляться все возможные усилия. Но, как бы ни были развиты память и воспоминание, как способности запоминания и воспроизведения, в случае надобности, усвоенного памятью, все же гораздо легче запомнить и сохранить в памяти на долгое время со всеми деталями, напр., рассказ в 10 страниц, чем одну страницу, содержащую перечисление имен или ряд чисел; повторение одинаковых имен при этом увеличивает трудность запоминания. Поэтому с полным основанием можно полагать, что в самом же начале возникновения письменности появились письменные генеалогические таблицы, которые могли быть уже и у Авраама и впоследствии послужили Моисею главными источниками для 5, 10, и 11 глав книги Бытия.

Наряду с письменными памятниками генеалогического содержания, необходимо допустить существование памятников юридического содержания, как документов о правах владения и собственности. История покупки Авраамом участка земли у Ефрона хеттеянина (Быт. 23) приводит к мысли о необходимости существования в то время документов о купле-продаже. Хеттеи являются народом настолько культурным, что земля у них разделена на определенные участки, владельцами которых являются отдельные лица; у них при вратах города (по восточному обычаю) функционирует нечто вроде присутственного места, перед лицом которого Авраамом и совершается акт покупки участка земли; участок этот определен известными границами (ст. 17: «во всех пределах его вокруг»); за него уплачивается определенная сумма, очевидно, соответствующая курсу стоимости земли в то время. Покупаемый участок земли имеет чрезвычайно важное для Авраама значение: он будет служить местом погребения. Поэтому, вполне понятно, что Авраам должен был принять все меры, к тому, чтобы в будущем гарантировать неоспоримость владения этим участком. А наилучшей гарантией для этого являлся письменный документ, который, вероятно, и выдан был Ефроном Аврааму. Существование такого рода документов в ту эпоху устанавливается множеством контрактовых табличек клинообразного письма, найденных в пределах Месопотамии.

Итак, по вопросу о письменных памятниках из эпохи еврейских патриархов есть основание допустить возможность и даже вероятность существования и дохождения до Моисея таких памятников в тех случаях, где дело касалось имен, чисел и юридических прав. Количество таких памятников, конечно, не могло быть велико и не представляло затруднений к их хранению и перевозке.

Следовательно, источники с человеческой стороны, которыми пользовался Моисей при написании истории патриарха Авраама, заключались в живом устном предании (что должно быть признано безусловно) и в немногих письменных памятниках (что представляется весьма вероятным), являвшихся восполнением предания в отделах, касавшихся имен, чисел, союзных договоров, юридических прав и т. п.

Что касается, далее, вопроса, действительно ли Моисей является писателем Пятикнижия (и, главным образом, книги Бытия), то подробное рассмотрение этого вопроса не входит в задачу нашего труда. Отрицательной критикой по этому вопросу высказан целый ряд гипотез, бессильных, однако, доказать, что не Моисей писатель Пятикнижия, которое ему во все века приписывала христианская церковь. При изложении истории Авраама, насколько это будет требоваться делом, мы будем касаться этих гипотез. Из них несколько подробнее придется коснуться, так называемой, гипотезы документов, первая идея которой находится в сочинении Аструка, изданном в 1753 г. под заглавием: «Предположения об оригинальных записях, которыми, кажется, пользовался Моисей при составлении книги Бытия» (Conjectures surles Memoires originaux dont il parait que Moise s’est servi pour composer Ie livre de la Genèse)²³⁶ Эта гипотеза, предполагающая двух авторов – «Елогиста» и «Иеговиста», писания которых соединены Моисеем в одно целое, особенно близко касается книги Бытия, и, следовательно, истории Авраама. По отношению к истории патриарха Авраама эта гипотеза является, как объяснение тех мнимых повторений и противоречий, которые указываются критиками в библейском изложении этой истории. Помимо таких повторений и противоречий, критиками указываются в истории Авраама также подробности, являющиеся с исторической точки зрения невероятными, и анахронизмы, дающие критикам повод относить происхождение книги Бытия к возможно позднейшему времени.

Приступая со следующей главы к последовательному, в порядке книги Бытия, изложению истории патриарха Авраама, мы намерены подвергать критическому разбору те возражения отрицательной критики, которые выставляются ею против этой истории, как полной, по их мнению, повторений, противоречий, невероятностей и анахронизмов.