Сущность Евангельского Учения – Любовь.

Мысли в неделю 15-ую по Пятидесятнице

Евангельское чтение в неделю 15-ую по Пятидесятнице (Матф. 22, 35–46) замечательно тем, что оно в немногих словах раскрывает нам всю сущность евангельского учения. Как засвидетельствовал Сам Господь наш Иисус Христос, в ответ на вопрос иудейского законника: «Кая заповедь больши есть в законе?», все евангельское учение сводится в сущности к двум основным заповедям:

«Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею: сия есть первая и большая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюбиши искренняго твоего, яко сам себе. В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят»  (Mатф. 22, 37–40).

Итак, основой всего евангельского учения – солью его, является любовь: на первом месте –любовь к Богу, на втором – любовь к ближнему.

Христианство – это любовь; где нет любви, где господствуют страсти злобы и ненависти, там нет христианства и в помине, хотя может быть вывеска его, как это иногда бывает в жизни, особенно – в современной, исполненной всяческой лжи, притворства и лицемерия.

О, как трудно в наше время говорить о любви! Слово «любовь», правда, еще не изгнано совсем из жизни, но что под ним понимается: или нечистая, плотская «любовь», весьма легко переходящая в ненависть, чем и доказывается отсутствие настоящей любви в этой так называемой «любви» – или притворная «любовь» – «любовь» только на словах, лишенная дел любви, чем доказывается ее неискренность, – под которой скрываются совсем недобрые цели, весьма далекие от любви истинной.

И современный мир, глубоко погрузившийся в бездну зол, погибает именно из-за отсутствия в нем настоящей любви.

И будем помнить: у кого нет настоящей любви к Богу и к ближним, тот и не христианин, хотя бы и назывался таковым.

Но заметим: на первое место Христос-Спаситель ставит любовь к Богу. Это есть «первая и большая заповедь». Напрасно поэтому в маловерных и полубезбожных кругах современного общества готовы считать и признавать «истинными христианами» людей, хотя не верующих, как они говорят в Бога, но делающих будто бы добро ближним и ведущих нравственно-похвальный образ жизни. Делать внешне-видимое добро ближним и вести наружно нравственный образ жизни, – это еще не христианство. Какое же это «христианство», когда Сам Христос учил, что первая и большая заповедь – это любовь к Богу, а, следовательно, прежде всего вера в Бога, ибо нельзя и любить Того, существования Которого не признаешь?

Итак: без любви к Богу нет христианства!

Мало того: без любви к Богу, а, следовательно, веры в Него, невозможны никак и истинно-добрые дела, невозможен истинно-нравственный образ жизни. И это потому, что, со времени грехопадения наших прародителей Адама и Евы, естественный человек, не возрожденный благодатию Божиею чрез веру, – есть существо до крайней степени нравственно-испорченное, эгоистическое, своекорыстное, самолюбивое, а где царит эгоизм и своекорыстие, там какая может быть любовь к ближним? Там может быть только лукавая разсчетливость и искание своей выгоды – ничего более!

И если мы присмотримся внимательно к жизни и поступкам такого будто бы добродетельного, но безрелигиозного человека, то увидим одно из двух: либо добродетели его грош цена, так как все добрые дела свои он делает только на показ, ради славы людской или ради каких-нибудь своекорыстных эгоистических целей, либо не так уж безрелигиозен он и безверен, а только притворяется или кажется таковым, имея в душе, хотя бы подсознательно, веру в Бога. Вообще говоря – чистая нелепость, будто можно быть истинно-добродетельным без веры в Бога и любви к Нему!

Ради чего человек будет стеснять и ограничивать себя и свои эгоистические стремления, если Бога нет? Не лучше ли тогда жить просто в свое удовольствие, не обращая внимания на ближних, не думая о них и нисколько не считаясь с ними и с их желаниями и интересами? Единственным побуждением что-то доброе делать для ближних может быть только желание, чтобы тебя уважали и чтобы тебе было также хорошо. Но это побуждение и есть ведь чисто-эгоистическое: это уже не христианская добродетель, которая вполне безкорыстна и творится только во имя чистой и искренней любви вплоть до полной самоотверженности и самозабвения.

Совсем другое дело, когда человек, веруя в Бога и искренно любя Бога, любит и своих ближних, творит добрые дела и ведет не показной, а действительно-нравственный образ жизни! Как не любить искренно своих ближних и не стараться благодетельствовать им, если они – такие же чада одного Отца нашего Небесного, как и мы? если они – мои братия и сестры? Если я люблю Бога, как посмею я оскорбить Его неповиновением Ему и нарушением Его заповедей?

Значит, если мы любим Бога, то будем вести и тот добродетельный, нравственный образ жизни, какого Он от нас ждет и требует! Но Он не только этого от нас требует, а и Сам дает нам силы для исполнения – всесильную благодать Свою, которая перерождает наши души и делает нас способными творить добрые дела и исполнять заповеди Божии. Без благодати Божией, без возрождения ею, мы – ничто: все равно, что испорченная машина, негодный для работы аппарат. Благодать Божия исправляет все наши недостатки, восполняет наши недочеты, приводит в должный порядок наши силы и способности и дает необходимую энергию и ревность к деланию евангельского добра – к осуществлению в жизни двух главных заповедей: о любви к Богу и о любви к ближним.

Итак, без веры в Бога и любви к Нему невозможна вообще никакая подлинно-добродетельная жизнь, невозможно никакое действительное добро. Нужно сначала научиться любить Бога, чтобы полюбить и ближнего – не своекорыстной, лицемерно-эгоистической, а подлинной, истинно-христианской, самоотверженной, разумной и осмысленной любовью.

Но в чем заключается и в чем выражается любовь к Богу?

Кого мы действительно (а не на словах только!) любим, тому стараемся делать все, что ему приятно, и стараемся избегать всего того, что его огорчает. Богу приятнее всего видеть нас праведниками, а более всего огорчают Его наши грехи. Значит, если мы на самом деле любим Бога, мы будем всей душой стремиться вести праведную жизнь, избегать грехов, особенно тяжких...

Кто кого искренно любит, тот желал бы никогда не разлучаться с любимым. Если мы действительно любим Бога, мы никогда не пожелаем разлучаться с Ним, стремясь всегда находиться с Ним в постоянном общении чрез молитву. Значит, для искренно любящего Бога – самая высшая радость, самое высокое наслаждение это молитва и, особенно, молитвенное пребывание в храме Божием, ибо в храме наиболее ярко ощущается присутствие Божие.

Когда мы кого-нибудь любим, мы все, что ни делаем, делаем так, как если бы мы находились на глазах у любимого, в его присутствии. Так если мы действительно любим Бога, мы никогда не можем забыть о Нем, о том, что Он постоянно взирает на нас Своими Божественными очами, притом всевидящими, – но куда бы мы ни шли, что бы мы ни делали, мы все делаем так, как если бы находились в Его непосредственном присутствии. Но ведь оно так и есть на самом деле: Бог всегда видит все – каждый наш шаг, читает каждую нашу мысль – как же должны мы быть осмотрительными и осторожными, чтобы чем-нибудь не скомпрометировать себя в глазах Любимого!

Наконец, если мы кого-либо по настоящему любим, мы стараемся предупреждать его малейшее желание, а все, что от него исходит, принимаем с полной покорностью и терпением, хотя бы это было и неприятное. Так и мы, действительно любя Бога, должны являть полное послушание Ему во всем и смиренно принимать от Него и безропотно терпеть все посылаемые Им скорби и испытания.

Да и как нам, в самом деле, не любить Бога всем сердцем и больше всего на свете!

Ведь Он – наш любящий Отец, Он – Податель жизни, этого драгоценнейшего блага, Он – наш Промыслитель, пекущийся о том, чтобы и волос с нашей головы не упал напрасно, без Его воли, Он наш Спаситель и Искупитель: Он Сына Своего возлюбленного не пожалел, ради нас, но предал Его на крест и страшные поносные муки, нашего ради спасения. Как не любить такого Бога? Не любить Его – это действительно безумное умопомрачение!

Но не всякий, кто говорит, что он – верующий и любит Бога, действительно таков. Пробным камнем истинной веры и любви к Богу является любовь к ближнему. Об этом выразительно свидетельствует Апостол любви св. Иоанн Богослов: «Кто говорит, что он любит Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец»  (1Иоан. 4, 20).

Кто утверждает, что он – человек верующий и любящий Бога, а ближних своих несправедливо угнетает и преследует, заботясь только о своем собственном благополучии, тот лжец – в том нет истинной любви к Богу, а только одно лицемерие. Особенно это свойственно именно нашему веку, когда многие нисколько не останавливаются перед делами злобы и ненависти, а в то же время не стыдятся заявлять о себе, как о людях верующих и любящих Бога.

Особенно отношение к своим законным пастырям, этим служителям Церкви Божией, надо признать пробным камнем истинной веры и любви к Богу. Кто не оказывает должного послушания во всем своим пастырям, не проявляет любви и почитания к ним, а делает себя немилосердным судией над ними, преследует их злословием и клеветой, преувеличивая или даже измышляя их вины и недостатки, тот далек от истинной веры и любви к Богу, тот, по слову Апостола, лжец и обманщик.

Кто вместо братской любви и уважения к своим собратьям во Христе занимается распространением всяких выдумок и клевет, порочащих их, интригами и доносами, дышит злобой и мщением, у того вовсе нет истинной веры и любви к Богу – тот лжец и обманщик.

А как часто это встречается в наше больное время, когда многие выше всего ставят свое больное самолюбие и в жертву ему готовы приносить благо и честь своих ближних!

Но надо знать и помнить, что и истинно-христианская любовь к ближним весьма далека от обычной светской слащавости и сентиментальности, болезненно-слезливой чувствительности и потворства страстям и порокам ближних, – той безмерной пристрастной снисходительности к явному злу, которая часто приводит к преступлениям, вплоть до самых тяжких.

Истинно-христианская любовь отнюдь не смеет быть слепой: она разумна и строга, ибо единственной целью своею поставляет спасение душ ближних. Долг истинно-любящего обязывает показывать иногда строгость и суровость по отношению к грешащим и заблуждающимся, дабы этим заставить их опомниться, вразумиться и вернуться на путь истины. Ведь и Сам любящий Отец наш Милосердный Господь нередко так именно поступает с нами, как говорит Слово Божие:«Егоже бо любит Господь, наказует, биет же всякаго сына, егоже приемлет»  (Притч. 3, 12).

Строгость такая и суровость, однако, должна быть свободна от всякой внутренней ненависти и озлобления.

Истинно-христианская любовь всеобъемлющая и всепрощающая, но вместе с тем она справедлива и строга и не знает снисхождения и поблажки там, где видит полное закоренение во зле, упорное противление истине и воле Божией, коснение во грехе и жестоковыйную нераскаянность.

Господь прощает разбойника на кресте, снисходит к мытарям, блудницам и прелюбодейцам, когда они действительно искренно каются, но эта же любовь Божественная сурово карает первосвященника Илия за его неразумное снисхождение к порочным сыновьям, неразумную, полную потворства злу и поблажек, любовь к ним; эта же любовь Божественная наказывает дошедший до полного нечестия и морального развращения человеческий род всемирным потопом; эта же любовь Божественная вразумляет нас войнами, наводнениями, землетрясениями, градом и мором и всякаго рода болезнями и бедствиями. Ибо истинная любовь знает одну цель – вечное спасение души человека и ведет к этой цели, употребляя самые разнообразные средства – приятные и неприятные, как и врач дает болящему не только вкусные лекарства, но и противные на вкус, а нередко причиняет ему мучения и страдания разными прижиганиями и операциями.

Так и любовь человека к Богу и ближним тогда только разумна и правильна, когда она единственною целью своею поставляет спасение своей души и спасение душ ближних. Вне этой цели, всякая другого рода «любовь» будет в сущности только угождением самому себе, своей страстности, и никакой цены в такой любви нет.

Мало того: она может быть даже явно-предосудительна и греховна, когда только питает чьи бы то ни было греховные страстные чувства и настроения.

Для того, чтобы стяжать любовь истинную, необходимо прежде всего проникнуться искренней горячей верой в Бога, Который Сам есть ЛЮБОВЬ (1Иоан. 4, 16), и в Божество Сына Божия, воплотившегося нас ради человек и нашего ради спасения, и искупившего нас Своими крестными страданиями от греха, проклятия и смерти. Только такая вера способна возбудить в наших сердцах истинную, нелицемерную и спасительную для всех любовь к Богу и ближним. И мы наглядно видим, особенно в современной нам жизни, как оскудение веры всегда приводит и к оскудению любви, и человек превращается в зверя, для которого нет ничего святого.

Нужно непрестанно молиться Богу, как молились Апостолы: «Господи, умножи в нас веру!»  (Лк. 17, 5) – тогда только и любовь будет царствовать между нами!

И будем постоянно напоминать себе наставление св. Апостола любви: «Станем любить не словом или языком, но делом и истиною»  (1Иоан. 3, 18) и Самого Воплотившегося по любви к нам Господа!

«О сем разумеют вси, яко Мои ученницы есте, аще любовь имате между собою»  (Ин. 13,35). Аминь.