Слово в неделю девятнадцатую по Пятьдесятнице
Любите враги ваша (Лук. 6:36).
Любить врагов обязывает нас единство природы нашей с их природою. Имея одинаковое происхождение, мы должны любить всех без исключения – и самых недоброжелателей наших, и притом так, как ближайших нам, как кровных наших. Тоже внушает нам и назначение бытия нашего. Мы получили бытие и продолжаем оное для того, чтобы нам, по возможности, в нравственных своих действиях уподобляться Творцу своему.
И, так как Творец наш столько благ, что повелевает солнцу своему сиять не для добрых только, но и для злых, ниспосылает дождь не для одних праведных, но и для нечестивых: то и мы, чтобы в сем случае уподобиться Ему, по мере наших сил, должны любить не одних только любящих нас, но и тех, кои к нам неблагорасположены, а равно и благотворить не одним благодетелям, но и обидчикам и досадителям нашим. А еще более располагает к сей любви то, что мы, как члены единого таинственного тела Церкви, под единым главою ея Христом Господом, должны взаимно друг другу помогать и споспешествовать общему спасению нашему; и наконец прямая заповедь Христова: любите враги ваша.
Все сии побуждения сами по себе, и взятые вместе и каждое особенно, сильны и действительны, и, казалось бы, должны были убедить нас в обязанности любить врагов наших, столь твердо и решительно, что нарушения оной ни в каком случае и ни при каких обстоятельствах, по видимому, и ожидать не надлежало. Но, к сожалению, ежедневный опыт представляет нам противное. Не видим ли мы во многих других и не чувствуем ли нередко и сами в себе преступных порывов гнева и мщения против ближних наших, часто за самые ничтожные оскорбления? Не больше ли встречаем враждующих друг против друга, нежели доброхотствующих и взаимно прощающих друг друга; не больше ли питающих в себе злобу и ненависть к другим, нежели взаимною любовию и снисходительностию покрывающих взаимные друг против друга погрешности и оскорбления? Не большая ли часть из нас в пылу гнева своего, если не в слух других, то в тайне своего сердца, говорит: отмщу врагу моему, и до конца постигну его (Притч. 20:22)?
Итак, чтобы возвратить силу столь многим важным побуждениям любви ко врагам, войдем в ближайшее рассмотрение оных.
Каждый старается усовершить свое состояние, и для сего пользуется всеми доступными для него средствами, чтобы составить свое, так называемое, счастие. Так один заботится о приобретении и умножении благ земных, чтобы поддержать и продолжить тем свое бытие и семейства своего; другой ищет честей и достоинств, дабы, по мере возвышения своего, быть более полезным для других. Отселе начало вражды и мщения между нами. Обыкновенно враги наши, ненавидящие нас за доброе о нас мнение других, или завидующие нашему благополучию, стараются всеми мерами поставить преграды исполнению желаний наших, употребляют все средства к разрушению самых благонамеренных наших планов, изыскивают различные способы, чтобы самые верные и нисколько не предосудительные средства наши или сделать недействительными, или по крайней мере обессилить оные.
И мы, вместо того, чтобы отклонять препятствия к достижению наших желаний, поставляемые нашими недоброжелателями, только более усиливаем оные. Ибо нет ничего обыкновеннее между нами, как за обиду платить обидою, за оскорбление – оскорблением. Но какую из того получаем пользу? Смягчаем ли тем жестокость врагов наших? Нет, это самое ненадежное и более для нас самих вредное средство! Мы своею мстительностию более вооружаем их противу себя и более воспламеняем злобу их. Ибо если истинно то, что всякая страсть от противных обстоятельств и препятствий в человеке усиливается на подобие искры, под пеплом таящейся, которая от самого легкого дуновения ветра возгарается и обращается в сильный пламень, пожирающий огромные здания, или на подобие ручья, удерживаемого в своем течении, который впрочем, разорвав оплоты, с быстрым стремлением наводняет и ниспровергает все, ему на пути встречающееся: то, вооружаясь мщением против врагов своих, не должны ли мы ожидать себе подобного разрушительного противодействия? Мы сами влагаем в их руки оружие против себя. Ибо злоба врага, питаемая в нем нашею мстительностию, дотоле не утихнет, пока не погасится потоками крови своего соперника, или пока не потухнет под пеплом его счастия. Раздраженный враг, подобно свирепому зверю, терзающему свою добычу, дотоле не успокоится, доколе самые кости его не сокрушит и не смешает с прахом земным.
Итак, если недоброжелательством ко врагам мы более вредим самим себе: то какое средство может быть действительнее к преграждению вражды и к удалению чрез то препятствий к нашему благополучию, кроме любви? Что может быть благодетельнее в сем случае, как не благотворения самым недоброжелателям нашим? Так, подлинно любовию и благотворениями врагам нашим мы сами себе делаем благодеяния. Одни миролюбивые наши поступки могут смягчить их жестокость; одне благотворения наши сильны будут заставить их содействовать нашему благу. Любовь и благодеяния суть единственное средство, привести их в сознание несправедливой их против нас вражды, и даже заставить их самих искать примирения с нами.
Припомните, слушатели, сколь непримиримый враг Давиду был Саул? Он преследовал его повсюду, лишил его всего, даже жены, и неоднократно даже покушался на самую жизнь его. Но один взор на кроткое лице Давида, оказывающего ему не мщение, но любовь, соединенную притом с благотворительностию, извлек из очей сего непримиримого врага слезы и искреннее признание в несправедливой против него вражде. Ожесточенное сердце неблагодарного Саула смягчилось так, что того, на которого прежде не мог смотреть равнодушно, назвал своим чадом: согреших, говорил он Давиду в знак своего с ним сердечного примирения, возвратися, чадо Давиде, яко ктому не сотворю ти зла; безумно сотворих, и погреших много зело. За тем из уст его истекли мир и благословение: благословен ты, чадо, сказал в заключение растроганный Саул, и творяй сотвориши, и могий возможеши (1Цар. 26:21:25). Вот какое оказывают действие над сердцами врагов непамятозлобие и благотворительность! Оне-то хладные сердца их согревают пламенем любви. Самые безчеловечные тираны щадят смиряющихся пред ними и стыдятся поражать покорностию и любовию обращающихся к ним. Посему-то и апостол Павел увещавает нас не только не помнить зла, нам причиненного, и не мстить за оное, но и оказывать врагам нашим в нуждах их всякую помощь: аще алчет враг твой, говорит он, ухлеби его; аще ли жаждет, напой его: сие бо творя, присовокупляет он, углие огненное собираеши на главу его (Рим. 12:20),
Итак, если не другое что либо, то по крайней мере собственное наше благополучие, которое для всех нас вожделенно и дорого, должно заставить нас питать ко врагам нашим миролюбивые чувствования, и при всяком случае, по возможности благотворить им.
Сколь ни драгоценно для всех внешнее земное счастие; но для христиан не довольно любить врагов для того только, чтобы тем безпрепятственнее наслаждаться выгодами сей жизни. Любить врагов, искать с ними примирения и прощать им обиды мы должны более всего для того, чтобы получить некогда прощение от Бога в своих собственных грехах.
Раждаясь во грехах и безпрестанно во всю свою жизнь оскорбляя оными Творца своего, не имеем ли мы нужды искать примирения с Ним; не должны ли мы всеми силами стараться о прощении нам грехов? Какой больной для облегчения своей болезни не прибегает к пособию врачей? И мы ли, будучи все в язвах греховных, не попечемся уврачевать оные? Но к чему прибегнем, чтобы преклонить правосудного Бога к нам на милость? Какое средство может быть к тому действительным? Может быть молитвы наши могут смягчить строгость суда Его к нам немилосердым? Нет! Он отвратит очи свои от нас, не услышит гласа нашего, если мы, прося отпущения собственных грехов, не хотим забыть оскорблений, причиненных нам собратиями нашими. Да и как осмелимся произнесть тогда к Богу: Отче! остави нам долги наша, когда сами и в мыслях не имеем оставить подобные долги ближним нашим?
Одна, по видимому, довольно верная остается еще в сем случае надежда, что ради заслуг Искупителя милосердый Отец простит нам грехи наши; но и заслуги Искупителя соделывают для себя недействительными те, которые, вместо всякой другой жертвы, не приносят Ему в жертву страстей своих: вражды, ненависти и памятозлобия, – которые не оказывают решительной готовности к примирению со всеми ненавидящими их и к прощению обид всем оскорбившим: аще не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш небесный отпустит вам согрешений ваших, говорит сам Искупитель (Матф. 6:15). Они сами себе готовят участь того немилосердого раба, которого господин, отпустивший ему долг его, за неотпущение им долга, хотя гораздо меньшего, ближнему своему, предал мучителям (Матф. 18:34). Посему нет легчайшего и надежнейшего способа получить прощение во грехах, кроме великодушного прощения оскорблений врагам нашим. Одни только те могут быть несомненно уверены в прощении собственных согрешений, которые прощают согрешения другим: Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный, уверяет сам Искупитель (Матф. 6:14).
После сего мщение и памятозлобие даже в отношении к самим закоренелым врагам, казалось бы, не должно не только быть, но и именоваться между христианами. Дабы показать, что мы истинные ученики и последователи Христовы, должны мы искоренять из своего сердца самую мысль о мщении врагам нашим и прощать им обиды от чистого сердца: ибо Начальник веры и совершитель исповедания нашего Иисус Христос, претерпевая различные укоризны и поношения от неблагодарных иудеев, не преставал благотворить им, исцеляя их больных, очищая прокаженных; будучи злословим ими, не только взаимно не злословил, страдая от них не только не мстил им, хотя бы и мог отмстить во мгновение ока самым жестоким образом, но еще, вися на кресте, молился за них – врагов своих: Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят (Лук. 23:34), взывал сей крестоносный Страдалец. Так и мы, христиане, обязавшиеся следовать стопам Его, должны терпеливо переносить обиды и оскорбления от врагов наших, и не только не мыслить о мщении им, но и всеми возможными для нас средствами благотворить им. Любовь ко врагам есть отличительная черта любви христианской, есть несомненный признак последователей Христовых. О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, говорит Иисус Христос, аще любовь имате между собою (Иоан. 13:35). И в другом месте, характеризуя качество любви сей, присовокупляет: аще любите любящые вы, кая вам благодать есть? ибо и грешницы любящые их любят; и аще благотворите благотворящым вам, кая вам благодать есть? ибо и грешницы тожде творят. Обаче любите враги ваша, и благотворите, и взаим дайте, ничесоже чающе (Лук. 6, 32–35).
Итак, слушатели-христиане, да не устрашает нас тягость сей обязанности. Зная твердо, сколь полезно и душеспасительно исполнение оной для нас самих, отложим всякую досаду и злобу, гнев и ярость от сердец наших, и будем всегда во всем милосерды и сострадательны друг к другу, прощая, как и Бог простил всех нас во Христе. Да не речет кто из нас даже в сердце своем: отмщу врагу моему. Не допустим себя быть побежденными от зла, но постараемся благим побеждать злое. Ищущие погибели нашей устыдятся и посрамятся. Мы же, проведши в сем веке тихое и безмятежное житие во всяком благочестии и чистоте, в будущем – в царстве сынов славы удостоимся соделаться сынами Вышнего и приять мзду велию из рук Отца нашего небесного, по неложному обетованию Господа: любите враги ваша, и благотворите, и будет мзда ваша многа, и будете сынове Вышнего. Аминь.