Письмо Григорию Эфесскому

I. Избрание на патриаршество Феофилакта

(Время патриаршества 6.11.933–27.11.956 г.).

Избрание патриархом Феофилакта занимает видное место во внутренней истории Византии при императоре Романе Лакапене, как факт явного цезарепапизма, факт наиболее грубого вмешательства Романа в дела церкви с нарушением церковных обычаев и канонов. Византийская церковь и ее глава – патриарх Константинополя играли большую роль в политической истории. Понятно поэтому, что ни к одному избранию на патриаршество византийские императоры не относились безразлично; понятно поэтому и то, что Роман хотел поставить и поставил в патриархи своего сына – евнуха. Феофилакта.

Еще в детстве Феофилакту была предназначена духовная карьера, Трифона только терпели на патриаршестве, пока Феофилакт не достигнет совершеннолетия, т. е. 16-летнего возраста: μεcριV αν ειV μετρον ηλικιαV jJαση QεοjυλακτοV ο του Ρωμανου υιοV ον εμελλον πατριαρcην cειροτονειν ΚωνσταντινουπολεωV . Замыслы Романа, хотя и имели уже прецедент в избрании патриархом Стефана, брата Льва VI (886–893), встретили, однако, сопротивление со стороны большой части духовенства. На стороне Романа, во главе противной партии, стоял самый видный и влиятельный представитель духовенства – Арефа, архиепископ Кесарийский, первый по патриархе. И на этот раз в политической борьбе он был на стороне императора, как и раньше в склоке, возникшей вокруг четвертого брака императора Льва VI. В письме к митрополиту Ефеса Григорию,– а митрополит Ефеса в церковном ранге занимал второе место после патриарха и совместно с архиепископом Кесарийским должен был руководить выборами, – Арефа всеми средствами ведет пропаганду за избрание Феофилакта: „Я подаю голос, – начинает он письмо, – за избрание кира Феофилакта..., чтобы он, воспитываемый и выдвигаемый патриаршими добродетелями, в определенное ему Богом время взял на себя патриаршую честь и хиротонию (Τον κυριον Qεοθιλακτον ... υηjιζομαι ειV πατριαρcην, ανατρεjομενον και αναγομενον πατριαρcικαιV αρεταιV προV τω καιρω τω οjειλομενω αυτω υπο κυριου του Qεου υποδεχασJαι αυτον την πατριαρcικην τιμην και χειροτονιαν); другими словами, Арефа выражал заветную мысль императора и знал, что подрастающий Феофилакт, тогда уже патриарший иподиакон и синкелл, воспитывается для занятия патриаршего престола.

Выясненная письмом к Григорию партийная позиция Арефы в отношении Феофилакта дает возможность установить участие Арефы в коварном низложении патриарха Трифона. Когда, по достижении Феофилактэм совершеннолетия, предложили Трифону отказаться от патриаршества, а он не согласился, то к нему, прикинувшись другом, обратился архиепископ Кесарийский (Ο ΚαισαρειαV ; по Зонаре, QεοjαηνV ο ΚαισαριοV по Глике, ο ΚαισαρειαV QεοjανηV по Кедрину) и разъяснил ему, что единственным основанием для низложения могут быть слухи о малограмотности Трифона, и посоветовал Трифону в присутствии собора дать полную патриаршую подпись. Когда же тот это сделал и попросил первопрестольного (т. е. архиепископа Кесарии) показать подпись императору, первопрестольный приделал к подписи грамоту об отречении. Так был устранен Трифон. Участие архиепископа Кесарии в подлоге не подлежит сомнению, но в это время архиепископом Кесарии продолжал быть Арефа (см. письмо к Григорию Ефесскому). Но тут возникает затруднение, как согласовать имя Феофана с именем Арефы. Нужно считать имя Феофана вторым именем Арефы, принятым в монашестве (см. еще об этом ниже в примечаниях к апологетику, 70–72). И не какому-нибудь Феофану, а всего вероятнее, Арефе принадлежало прозвище cοιρινοV, сообщенное Гликой и Кедрином: оно исходило от врагов Арефы, которого современники основательно считали сторонником многобрачия; это прозвище могло быть также ответом противников Арефы на памфлет против Хиросфакта (см. Византийский сборник, 1945, стр. 236–241). Намерение Романа сделать патриархом Феофилакта встретило отпор. Хотя некоторые писатели и сообщают нам, что после низложения Трифона, исключительно за несовершеннолетием Феофилакта, патриарший престол пустовал в течение семнадцати месяцев – с 931 по 933 г., но так как Трифон был удален единственно для того, чтобы предоставить место Феофилакту, то мы должны объяснять перерыв в замещении престола длительной борьбой церковных партий, причем Роману пришлось обратиться за содействием к римскому папе Иоанну XI (см. Theoph. Cont. 421, 422; τοποτηπητων εκ ΡωμηV ανελJοντων και τομον συνοδικον επιjερομενων περι του αυτου cειροτονιαV διαγορευοντα οι και πατριαρcικω Jρονω τουτον ενιδρυσαν, a также Cedr. II, 313–315; Leo Gramm. 322; Symeon Mag. Ann., 745). Об этой же задержке в выборах заключаем мы на основании письма Арефы к Григорию, что он (Арефа) держится неизменно своего мнения о патриаршестве Феофилакта, и после многих споров (και μετα πολλα). Во всяком случае хиротония Феофилакта состоялась 6 февраля 933 г. (Чин этой хиротонии записан Константином, De caerem. II, с. 38). На патриаршем престоле Феофилакт был послушным орудием своего отца и даже после низложения Романа в 944 г. занимался интригами с целью восстановить на царство Романа. Самого же патриарха церковные дела занимали мало, его страстью были лошади. Ради конюшен патриарх оставлял церковную службу, ездил верхом, душил лошадей духами и погиб от ушиба при падении с лошади. Что же касается Арефы, то Феофилакт плохо вознаградил его за хлопоты по избранию: карьера Арефы кончается в первые годы патриаршества Феофилакта. Интересно, наконец, отметить, что в одном месяцеслове, составленном вскоре после смерти Феофилакта (рукопись Московского исторического музея № 4, XII в.), под 27 февраля отмечается, правда, μηνμη этого патриарха, но без всяких титулов αγιοV или οσιοV, а просто: μνημη Qεοjυλακτου πατριαρcου ΚωνσταντινοπολεωV (f. 278).

Новые материалы об избрании патриархов, и в частности об избрании Феофилакта, дает письмо Арефы к Григорию Ефесскому.

Проф. И. И. Соколов в работе «Избрание патриархов в Византии с половины IX до половины XV в. (843–1453)» (Христ. чтение, 1907, март – июнь) устанавливает следующие акты избрания:

1. Предварительный акт – указание кандидатов.

2. εκλογη – выбор трех кандидатов на соборе епископов.

3. Избрание императором из трех

одного.

4. Малое извещение (ответ кандидату).

5. Великое извещение (наречение).

6. ΠροβλησιV – обряд возведения царем в патриаршее достоинство.

7. Хиротония.

8. Интронизация.

9. Обращение нового патриарха с соборным посланием к другим патриархам.

Приведем анализ, сделанный Соколовым относительно второго и третьего основных актов избрания.

Избрание кандидатов происходит на соборе митрополитов. Собор происходит по распоряжению императора и включает всех архиереев, находящихся во время собора в Константинополе, но не менее 12 человек. Производство голосования на соборе принадлежит исключительно митрополитам. Открытому голосованию (υηjοV) предшествует обсуждение (δοκιμασια). Председательствует на соборе или первопрестольный архиепископ Кесарии, или митрополит Ефеса. О предизбранных кандидатах доводят до сведения императора, который из трех избирает одного. Но императору принадлежит право отвести всех указанных собором и выставить своего. О формуле императорской воли: εγω τον ο δεια Jελω γενεσJαι (Const. De caerem., p. 564)¹. Но с этим императорским ставленником собор мог и не согласиться, в таком случае начиналась борьба между императором и членами собора.

Соколов утверждает, что избрание патриархов происходило единообразно, и приводит везде мысль об осуществлении на практике идеи симфонии: согласия между светской – императорской, и церковной властью; Соколов вовсе устраняет участие народа в избрании патриархов, напротив, ссылаясь на Epanagoge, 77; Basil., 1. III, t. 1, η и Prochiron, 248, утверждает участие народа в избрании епископов.

Случаи избрания патриархов, когда панорики говорят прямо об участии народа, именно избрание патриархом Константина Лихуды, 1059 г. и Геннадия Схолария, 1453 г., Соколов считает исключением, вызванным специфическими условиями.

Против единообразия в порядке избрания патриархов, против симфонии светской и духовных властей в процессе избрания, и особенно против устранения народа в избрании константинопольского патриарха убедительно говорит, по крайней мере для первой половины X в., письмо Арефы к Григорию Ефесскому.

Григорий был сторонником народного избрания, Арефа стремился до крайности ограничить народную волю, чтобы Феофилакт без борьбы и осложнений получил патриарший престол.

Арефа называет своего принципиального противника в методе избрания хитрым и изворотливым (περιδεχιοV και αγcιστροjοV), себя же характеризует человеком вообще медлительным и малоподвижным, но на все благое по милости божьей готовым и быстрым (ταυτα σοι ... βραδυV και δοσκινητοV ΑρεjαV εcων μεν ειV αει Jεου cαριτι το ειV αιταν cρηστον ετοιμον και ευκινητον). В данном случае το ειV απαν cρηστον у Арефы – введение такой формы голосования, которая провела бы без хлопот на патриаршество Феофилакта. Есть основание думать, что Григорий принадлежал к противной Арефе партии. К тому же самому Григорию адресовано письмо Арефы о привлечении к церковному суду епископа Евфимия, участника борьбы Византии с болгарами.²

Позиция Григория, как упорного сторонника привлечения народа к избранию патриархов, выступает отчетливо; Арефа разоблачает в следующих словах его «странный либерализм» – Jαυμαστι ελευjερια: «Ты выставил себя, как некий крепкий акрополь, или священный якорь, или, сверх того, тебе показалось, что ты понесешь на себе это странное, разумею свободу, посвящая себя христовой церкви, лишь бы не поработиться кандидатам» (ωV οcυραν τινα προυβαλου ακροπολιν η και ιεραν αγκυραν η και το Jαυμασιον αποισεσJαι εδοχαV την ελευJεριαν δηJεν τη του Cριστου μνωμεροV εκκλησια εκ του μη υπουηjοιV καταδουλουσJαι). Что эта церковная свобода Григория – есть свобода выборов, при которой выставляются внезапные кандидаты и тут же избираются, ясно из следующего письма: «Или ты не понимаешь, что эта твоя странная свобода привносит гибель в дела священства – охлодулию вместе с бесчинством: дано ведь каждому право при самочинном выдвижении подавать голос не за одного единственного кандидата, прежде намеченного с уверенностью и по достоинству, но за всякого, к кому кто дружески расположен и кто опирается при внезапном выдвижении на бунтующее мнение» (η ουκ αισJανη ωV η Jαυμαστη σου αυτη ελευJερια οcλοδουλιαν συν αταχια τοιV ιερατικοιV πραγμασι παρεισjJειρει εκαστω γαρ δεδομενου αυτονομω προJεσει μη προV ενα τον επ αδειαV αχιωV ηjωρισμενον συντατευJυνειν την υηjον αλλα προV ον τηV οιcειωV εcει τω τηV προαγωγηV αιjνιδιω προV καινοτομον γνωμην επιρρωνυμενοV ). Арефа разъясняет, что при свободных выборах побеждается произволом толпы «то, что было согласовано и решено», и «многоголовая свобода» принуждает к согласию насилием даже самых рассудительных, что в свободных выборах действуют происки беспринципных (των αστηρικτων την σπουδαρcιαν). Борясь с народным избранием, Арефа напоминает Григорию скандальные случаи из прошлого: избрание в Александрии Ахиллы и Александра после мученической кончины Петра, погибшего во время мелитианских споров в начале IV в.; события 342 г., когда после Александра Византийского соперничали Павел и Македоний. В этом году, по Сократу (II, 12) и Сотомену (II, 17), взбунтовавшейся чернью был убит даже magister militum, а при интронизации Македония в церкви погибло от меча и давки до 3150 человек; события в Сирийской Антиохии после Флавиана (умер в 404 г.). Но особенный страх внушают Арефе недавние происшествия: честолюбивое избрание Стефана, которое, как уверен Арефа, повторится при свободном участии народа в выборах Феофилакта. Арефа поэтому предлагает Григорию построить избирательный процесс иначе: лишить народ права выдвижения кандидатов и представить ему только на утверждение уже предизбранное и проверенное лицо – т. е. Феофилакта (προV ενα τον επ αδειαV αχιωV ηjυρισμενων συγκατευJυνειν την υηjον). Достойные люди, уверен Аэефа, конечно, поддержат того, кого они уже предназначили к иерархическому посту (αυτουV τε γαχιωV αναcεσJαι τηV εποjειλομενηV παρcιαV βραβευειν), а «беспечальное и своевременное предизбрание устранит при голосовании вражду и безрассудство толпы» (τ).

Арефа ссылается на прецедент подобных выборов еще и до избрания Стефана (επειδη δε και προ Στεjανου παρ ημων εχετελεσJη). Свободу избрания хотел бы Арефа погрузить в пропасти забвения (ληjηV αμκυρωJηναι βυJοιV). Основание к преобразованию выборов он находит в том, что свободное избрание народом нигде не обосновано в каноническом праве, но покоится исключительно на обычае и поэтому может не считаться установленным, хотя и практикуется (του εχ αγραjου τηV προjασευV ουκ αναμενοντοV). Сущность своего рассуждения о преобразовании выборов Арефа выразил в таком воззвании к Григорию: «Да не возобновим мы опять вреда той практики, уже погибшей, или существующей, действующей или минувшей, – все равно, но предоставим таким образом померкнуть в пропасти забвения существующее и пребывающее, так как оно могло бы не быть существующим по причине того, что происходит не из письменного источника».

В практике избрания патриарха, таким образом, вопреки мнению Соколова, в X в. народ принимал участие. Ему принадлежало слово после того, как митрополиты на соборе обсудили своих кандидатов и согласовали их с мнением императора. Утвердить нужное лицо во время народного голосования можно было только при опытном и умелом ведении дела, но почти всегда на практике возникали недоразумения и беспорядки. Нельзя сказать, чтобы соборы, особенно 7-й, не пытались ограничить вмешательство народа, но эти ограничения трудно было провести в жизнь – с константинопольской чернью приходилось считаться. Попытки Арефы преобразовать избирательный процесс ради Феофилакта показывают нам, как много было опасений за нормальный ход дела при голосовании и какое сопротивление вызвало в народе, руководимом оппозицией Роману, грубое вмешательство Романа в дела церкви.

Я подаю голос за избрание в патриархи кира Феофилакта, сына кира и владыки и царя нашего Романа, чтобы он, воспитываемый в выдвигаемый патриаршими добродетелями, в определенное ему Богом время взял на себя патриаршую честь и хиротонию. Ничего я не мог бы к этому для тебя прибавить, ничего от этого отнять, даже и после многих (споров). Это о нем. А ты выставил себя, как некий крепкий акрополь или священный якорь, или, сверх того, тебе показалось, что ты понесешь на себе это странное, разумею свободу, посвящая себя христовой церкви, лишь бы не поработиться кандидатам. Я спрашиваю тебя, странный, откуда ты это взял и дошел до такого заблуждения. Во-первых, ты не подумал о священном ученике Петре, который, отправляясь на исповедание господа, избрал преемником по себе Ахилла и Александра. Не рисовался ли уж ты тем, что предназначен для этого внушением Бога, – для отвращения прецедента? Я отказываюсь от премии в состязании там, где, конечно, и Бог согласен со мной в том, что я высказываю. Обрати внимание, какой принесло вред голосование за Александра еще при жизни Ахиллы, если он совершенно не мог предоставить кого-нибудь из сослуживцев на пользу тому, кто предназначался на кафедру. Конечно, подобные примеры так выдвигаемых лиц, нисколько не навредили, не принесли пользы им. Нечего и говорить, происходящие выборы должны быть трезвыми и бдительными, чтобы не запятнать залога. Но разве еще при жизни божественного Александра, проэдра этой Византии, не были избраны голосованием Павел и Македоний? Разве не было голосования обитающих там (в Антиохии) за антиохийского епископа после Флавиана в Сирийской Антиохии, когда они выставили следующего кандидата за исключением уклонившегося? Или ты не понимаешь, что эта твоя странная свобода привносит гибель в дела священства – охлодулию вместе с бесчинством: дано ведь каждому право при самочинном выдвижении подать голос не за одного единственного кандидата, прежде намеченного с уверенностью и по достоинству, но за всякого, к кому кто дружески расположен и кто опирается при внезапном выдвижении на бунтующее мнение? Разве невозможно когда-нибудь очистить иерархическую систему от охлодульного восстания? и никто из обсужденных и прошедших докимасию не сможет достигнуть святительской высоты, когда побеждается произволом толпы решенное, и насилие вместе с этой многоголовой свободой принуждаем к признанию и заставляем согласиться самых рассудительных. И другое: беззаботно выставленное лицо вмешательством собравшихся на то дело, к чему оно не пригодно, не только принесло вред избирателям, – испытанием во времени и на практике проявляется достойное. Но это так. Не думаю, чтобы кто-нибудь из пристойных и несебялюбцев мог бы не почтить голосами тех, кому давно надлежит быть в числе иерархии,– по двум причинам: с одной стороны, они решили бы их спокойно выдвинуть на долженствующую им иерархию, их, принадлежащих к священному древу, как бы какой чертой характера – голосованием, и, с другой стороны, они рассеяли бы вражду толпы и тщеславие беспечальностью приготовления в своевременном выдвижении. Ведь предварением избирательного процесса архиереев обличается и обрекается на бездеятельность старание беспринципных. Если же обратиться к священному писанию, оно предписывает, чтобы отходящие в свое время к господу не иначе давали бы святительское руководство для наследующих им. Не поручается ли это, наконец, тебе, как самое действенное? Надумаешь ли ты что-нибудь сказать? Но что бы ты ни думал, было бы несомненным безрассудством, если бы честолюбивое голосование за Стефана возобновилось при избрании Феофилакта. А так как и до Стефана было у нас в практике, где место разумному возражению? Да не возобновим мы опять вреда той практики, уже погибшей или существующей, действующей или минувшей, – все равно, но да померкнет в пропасти забвения существующее и пребывающее, так как его могло бы и не быть по причине того, что происходит оно не из письменного источника, – но оно едва ли обрекает заранее на провал всякое выдвижение. Об этом тебе, брат, во всем ловкому и хитрому, говорит медлительный и малоподвижный Арефа, но всегда по божьей милости на все благое готовый и подвижный, и, сверх того, обладающий искусством на возражение и честью, послушной блаженному Павлу, который философствует отвергать хитросплетение и подобные этому происки, ведь такая битва обычно приводит к отчуждению от братьев христова человека.