Речь о причинах чрезвычайного распространения пороков и преступлений в современном христианском мире ²⁷.

Нерадостно начался для нас XX век. Во всем просвещенном христианском мире встречали его с светлыми надеждами, ожиданиями быстрых успехов в просвещении человечества, в распространении технических познаний, развитии торговли, промышленности, упрочении свободы, мира и благосостояния человечества. И что же? На самом пороге нового века встречает нас неожиданное бедствие. Я разумею возмущение и войну в Китае. Бедствие поразило почти все главнейшие государства христианского мира. Везде сокрушаются об уничтожении успехов христианской проповеди, более двух столетий продолжавшейся в многомиллионном Китае, о разрушении миссионерских учреждений, избиении миссионеров, об умерщвлении многих тысяч местных христиан. Везде скорбят о стеснении торговли и опасаются потерь и убытков; озабочены снаряжением войск и санитарных отрядов для помощи жертвам войны; везде с замиранием сердца следят за подвигами христианских воинов и оплакивают убиенных на поле брани сродников и друзей. Так-то обманчивы человеческие надежды и ожидания, так непрочны успехи, так шатки основания нашего благосостояния! Опасаются, что надолго затянется война, что потребуются дальнейшие усилия и жертвы, что, наконец, могут возникнуть осложнения и столкновения между самими христианскими государствами.

Но предоставим судить и говорить обо всем этом светским писателям, людям государственным, дипломатам, а на нас, служителях церкви, лежит нравственный долг молиться Богу о прекращении бедствия и вдумываться во внутреннее его значение, как события небывалого в истории человечества, как особенного знамения времени. Бывали войны язычников и магометан с христианами разных государств, но в них преобладали политические расчеты и жажда территориальных приобретений и добычи; бывали и избиения проповедников веры Христовой у народов диких и суеверных, но никогда не было такого обширного и ожесточенного восстания против всех христианских народов и такого избиения христиан без различия чужих и своих, так что война перешла из области внешних человеческих выгод и страстных вожделений в духовную область борьбы самого, так сказать, язычества против христианства, как будто сам князь мира сего (Ин. 12:31) в лице своих служителей поднял войну со Христом и его последователями. Невольно думается, что он почувствовал свою силу, видя нравственное расслабление христиан, и борется с христианами в намерении истребить самое христианство.

Предостережения верующим в Бога истинного от подобных восстаний против них народов языческих Господь давал еще в ветхом завете. Так в числе угрожающих наказаний народу Израильскому за измену Богу и Его закону Господь сказал чрез Моисея: „за то, что ты не служил Господу, Богу твоему, с веселием и радостью сердца, при изобилии всего..., пошлет на тебя Господь народ издалека, от края земли: как орел налетит народ, которого языка ты не разумеешь, народ наглый, который не уважит старца и не пощадит юноши“ (Втор. 28:47, 49–50). Подобные предостережения были делаемы и другими пророками. Спустя несколько веков Исайя говорил израильтянам: „если захотите и послушаетесь, говорит Господь, то будете вкушать блага земли. Если же отречетесь, то меч пожрет вас, ибо уста Господни говорят сие“ (Ис. 1:19–20). Очевидно, что в основание всех наших человеческих предприятий и усилий к прекращению бедствий мы должны положить внутреннее самоиспытание и размышление о нашем нравственном состоянии, чтобы по совести решить, не сами ли мы виновны в постигшем нас несчастии и не требуется ли от нас покаяние и исправление? Никто из христиан, хотя отчасти сохранивший веру, не осмелится сказать, что это не нужно. Так ясно для всех глубокое и всеобщее растление и развращение современных христианских народов, особенно в высших и образованных сословиях их, стоящих во главе народов и своими ложными воззрениями, убеждениями и примерами увлекающих их на путь неверия и пороков. Нужно ли подробно говорить о них? Все заблуждения и пороки нашего века так нам известны из современной жизни христианских народов и у нас перед глазами в отечестве нашем, усердно перенимающем все дурное у иноземцев. Всюду с необычайною быстротой распространяется в народах неверие и отрицание бытия Божия, души человеческой и вечной ее жизни, а вера в Бога истинного заменяется боготворением материи и служением плоти. В нравственной жизни усиливаются отрицание власти родительской и правительственной, цареубийства, бунты, возмущения против богатых, стремление уничтожить право собственности, нарушение супружеских союзов и необузданное сладострастие, страсть к роскоши и плотским наслаждениям, и ради их подлоги, кражи, убийства и пр. Нет во всемирной истории такого века, в котором бы мы нашли между христианами такое открытое пренебрежение к добродетели, и такое бесстрашие по отношению к порокам и преступлениям. И все это видим во время не только называемое христианским, но и просвещеннейшим, гордящимся процветанием наук и искусств. Отчего это? Какая сила отторгает христиан нашего времени от веры в Живого истинного Бога и от нравственной жизни, заповеданной нам Христом Спасителем нашим, которою предшествовавшие поколения так были сильны, и так преуспевали в истинном духовном просвещении? Где причины этого страшного и гибельного поворота в жизни христианских народов, за которым, как Божие наказание, последовало постигшее нас несчастье? Попытаемся по силам нашим раскрыть эти причины.

Все благонамеренные христианские мыслители согласны в том, I, что главная причина распространения неверия и пороков в наше время есть неограниченная свобода мышления и суждения о высших предметах знания и жизни, которую ныне каждый считает своим правом, не признавая никакого авторитета – ни божественного, ни человеческого. Эта свобода, не огражденная уважением к авторитету и не упорядоченная христианским воспитанием широко открывает двери души человеческой для всякого лжеучения, навета или клеветы на истину и соблазна. „Что хочу, то и принимаю; что мне не нравится, то и отвергаю; никто указывать мне не в праве“, – вот девиз современных, особенно молодых мыслителей. Поэтому нам нужно прежде всего рассмотреть границы, которые полагает этой свободе слово Божие. II. Вторая причина, – происходящее отсюда общее и крайнее превозношение ума человеческого, уклонившегося ныне в новый, невиданный в истории род идолопоклонства, который, по внешнему виду, отличается от идолопоклонства древнего образованного языческого мира, но который в сущности оказывает то же развращающее влияние на жизнь современного человечества. Наконец, сюда относятся III, меры, принимаемые ныне образованными людьми, по-видимому, благонамеренные и назначаемые для противодействия развращению народов, но оказывающиеся на деле не только бесплодными, но к удивлению нашему, вредными и содействующими размножению неверия и пороков.

Мы не берем на себя задачи препираться с материалистами и иными лжеучителями нашего времени с целью обличать и убеждать их в истине; они слишком горды для того, чтобы склонить слух к тихому голосу христианской проповеди. Мы будем счастливы, если из христиан не утративших благоговения к учению Христову, Бог поможет нам утвердить в вере хотя некоторых колеблющихся, остеречь неосторожных, возвратить на правый путь уклоняющихся от него. Поэтому мы будем говорить не изысканно литературным языком писателей, стыдящихся точных и твердых выражений Слова Божия, но будем пользоваться подлинными выражениями Божественного Откровения, изрекающими истину не для угождения людям, но для спасения их (Гал. 1:10).

Для христиан истинно верующих и знающих учение своей религии совершенно ясны и всегда открыты для изучения и наблюдения две противоположные стороны: первая – скажем – правая ²⁸, на которой сияет свет истины, исходящий от Бога и провозвещенный пророками, апостолами и Самим Богочеловеком Иисусом Христом. Вторая, – скажем – левая, на которой мрак лжи и порока, распространяемый диаволом, по слову Спасителя, отцом лжи, и его сотрудниками в деле размножения ложных учений и соблазнов, которым в лице фарисеев иудейских сказал Иисус Христос: „ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет истины в нем; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи“ (Ин. 8:44).

Ясно, что ученики Христовы видимо должны принадлежать правой стороне. Здесь для них открыты все источники истинных познаний об их происхождении, назначении, способностях, недостатках и средствах исправления и усовершенствования. Здесь благодатные, даруемые от Бога, силы к преодолению трудностей в достижении совершенства, идеал высочайшего совершенства во Христе и добродетелях истинных его последователей. Здесь указаны опасности от заблуждений и падений, и наставления к исправлению и восстанию. Здесь дом Отца небесного и начало вечной жизни, где царствует мир и любовь, где обретаются утешения в скорбях жизни, где освящаются земные радости и охраняется человеческое счастье. Знаем мы, что нам против этого говорят, и что еще скажут: „Где же все это? Разве нет между христианами разделений, вражды, страстей, пороков и пр.“. Все это есть между христианами, только носящими это имя, о чем мы и рассуждаем и о чем мы скорбим; но не по ним надобно судить о христианстве, а по учению Христову и начертанному им образу Церкви Его, как царства Божия на земле, и по светлым временам процветания христианской жизни, а не по временам ее упадка, каково наше бедственное время и каково еще страшнее будет пред кончиною мира, о чем сказал Господь: „Сын человеческий пришед найдет ли веру на земле?“ (Лк. 18:8).

Если так ясно христианам предначертан путь к совершенству и вечному блаженству, то оставалось бы им только без всяких сомнений и недоумений, легко и с радостью идти по этому пути, но не то указано премудростью Божиею, и не того требует природа человеческая. Человек должен свободною и сознательною деятельностью достигать совершенства, чтобы оценить его по достоинству, и твердо устоять на вершине его недоступным для падения, которому подвергался диавол и ангелы его. Для христианина, и при всех заслуженных для него Искупителем правах на вечное блаженство, и при всех благодатных дарованиях, стало непременным правилом его жизни: не бывай побежден от зла, но благим побеждай злое! (Рим. 12:21). И здесь – истинное, единственно верное употребление свободы, дарованной от Бога человеку. Здесь – начало духовной брани Христа с диаволом и христианина с ним и его служителями, о которой современные христиане день ото дня больше забывают.

Прежде всего, мы должны быть бдительны в духовной жизни, так как, по притче Спасителя о сеятеле, к душам беспечным „приходит диавол и уносит семя слова Божия из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись“ (Лк. 8:12). Его приближение к человеку и нападение с целью похитить у нас веру знают христиане, проходящие подвиг деятельной жизни. Помыслы сомнений и неверия, хулы, гордости, плотских страстей, зависти, мщения, уныния, отчаяния и множество им подобных – вот стрелы, непрестанно бросаемые врагом в душу христианина, составляющие различные виды той брани „против козней диавольских“, о которой говорит Св. Апостол Павел: „наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных“ (Еф. 6:12). Это брань трудная, пожизненная, никогда нас не покидающая, которая оканчивается только или венцом победителя, или погибелью побежденного.

Такова же брань и с людьми, вместе с диаволом враждующими против Христа и Его последователей. Но, по учению святых отцев, она представляет для нас еще особенную опасность. Диавол невидим для нас телесными очами, мы не имеем с ним никаких связей, ничем ему не обязаны, и с ним нам не дозволена никакая дружба, напротив заповедана вечная война, за которой никогда не должно ожидать мира. Не то с неверующими и враждебными христианству людьми. Многие из них с нами в родстве, с иными мы в постоянных сношениях во время воспитания, потом по делам службы и по общественной деятельности; они могут иметь свои человеческие достоинства, могут быть любезны, талантливы, образованны, могут заслуживать уважение подвигами военными и гражданскими и в тоже время быть заклятыми врагами Христа и христианства, как видим ныне. От них неверие незаметно прилипает к нам, заражает нас, как чума, мы усвояем их мысли, выражения, приемы, увлекаемся их примером и хладеем к вере, отвыкаем от благочестивых упражнений и обычаев, и иногда поздно догадываемся, как друзья наши сделали нас врагами Божиими и похитили у нас надежду спасения. Таким образом, от неверующих людей труднее отбиться, чем от самого диавола. Удаление диавола от нас мы узнаем по очищению нашего ума от греховных помыслов, по умиротворению сердца и совести, и от нас зависит отогнать его от себя: повинитеся Богу и противитеся диаволу, и бежит от вас, говорит Апостол (Иак. 4:7). С людьми же не всегда это возможно. Потому Псалмопевец просит в этом помощи Божией: изми мя, Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя (Пс. 139:1).

И эта борьба лжи с истиною идет с самого начала бытия рода человеческого, с тех пор, как сказано было Богом искусителю первых человеков: вражду положу между тобою и между женою, между семенем твоим и между семенем тоя, той твою сотрет главу, и ты будеши блюсти его пяту (Быт. 3:15). Грубые язычники насилием и чувственными соблазнами во все века отвлекали народ избранный от богооткровенной религии, а с возникновением письменности и просвещения ложные мудрецы из всех народов, не исключая и самого избранного, вели с верующими эту борьбу с оружием развращенных умов и прелестями искусств и утонченных наслаждений. Эту борьбу весьма ясно изображали ветхозаветные пророки; и сам Искупитель наш, Господь Иисус Христос лично, и чрез своих Апостолов, св. отцев и подвижников, раскрыл до последней глубины все ее разнообразные движения и приемы, все роды коварства и хитрых замыслов, и всю адскую злобу сатаны и его служителей. „Дочь Вавилона»! восклицал Исайя, обращаясь к ложной науке в народе Израильском „мудрость твоя и знание твое, – они сбили тебя с пути, и ты говорила в сердце твоем: Я и никто кроме меня“ (Ис. 47:10). „Вожди сего народа, говорил тот же пророк, введут его в заблуждение, и водимые ими погибнут“ (Ис. 10:16). „Пророки пророчествуют ложь и священники господствуют при посредстве их, и народ мой любит это. Что же вы будете делать после всего этого?“ (Иер. 5:31). „Господи Боже мой! Вот пророки говорят им: не увидите меча, и голода не будет у вас, и постоянный мир дам вам на сем месте. И сказал мне Господь: Я не посылал их, и не давал им повеления, и не говорил им; они возвещают вам видения ложные, и гадания, и мечты сердца своего“ (Иер. 14:13, 14). Обольщаемый лжепророками народ говорит пророкам истинным, от Бога посылаемым: „перестаньте провидеть, не пророчествуйте нам правды, говорите нам лестное, предсказывайте приятное, сойдите с дороги, отклонитесь от пути: устраните от глаз наших Святаго Израилева (Ис. 30:10, 11). И Сам Иисус Христос предупреждал учеников Своих не только о том, что явятся между ними лжепророки, но и лжехристы, что опаснее и страшнее для верующих. „Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные “ (т. е. ищущие похитить вас, как овец, из стада церкви Христовой). „Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: Я Христос, и многих прельстят. Если кто скажет вам: вот здесь Христос, или там, не верьте, ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот я наперед сказал вам“ (Мф. 24:45, 5:23–25). Св. Апостол Павел, при самом первоначальном устроении церкви Христовой, говорил ученикам своим „войдут к вам лютые волки, не щадящие стада, и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою“ (Деян. 20:29, 30).

Пророчества, предупреждения и предостережения ясны. Остановимся на них с размышлением. Из всех свидетельств слова Божия о борьбе между истиною и ложью, между христианами и сатаною видно, что борьба эта не прекратится до скончания мира. Следовательно, она должна быть и в наше время. Она и есть; это видят все, не утратившие духовного зрения, у которых внутренние очи чисты и которые не поражены духовною слепотою, о которой сказал Иисус Христос: „если око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?“ (Мф. 6:23). Об этой борьбе слышат все, не утратившие внутреннего слуха, к коим часто возглашал Господь во время своей проповеди: „имеяй уши слышати, да слышит“ (Мф. 11:15). Итак, все христиане, остающиеся, по милости Божией, способными видеть и слышать, смотрите на движение этой борьбы и слушайте гром смертоносных орудий, направленных на нас врагами нашего спасения.

Прежде всего, мы должны видеть, что поле для этой борьбы в наше время избрано врагами нашими иное, чем какое было в века предшествовавшие. Тогда она происходила на почве веры; там она плодила ереси, расколы, разделения церкви, религиозные войны, разные виды развращения нравов и пр.; в нынешнее же время, с конца восемнадцатого и в продолжение всего девятнадцатого века, она увлекает христиан главным образом на необозримое поле свободного, ничем не ограничиваемого мышления и знания, где ни исчислить врагов, ни предусмотреть способы их борьбы, невозможно, так как истина одна, а свободных лжей бесконечное множество и разнообразие.

Чтобы найти нам исходный пункт для рассмотрения общего характера этой борьбы, возьмем поставленный новыми врагами веры «главный принцип, из которого исходят все разветвления их лжеучения и развиваются все положения и выводы, направленные против истины. Вот этот принцип: „Христианство отжило свой век. Оно составляло первую стадию развития человечества; оно подготовило пробуждение умов и отворило двери для свободы мышления, знания, совести и деятельности. Оно остается и ныне таким же для народных масс, не созревших для свободы, а нуждающихся в руководстве, которое представляет для них христианство с своими вероучениями, церковными обрядами и правилами жизни. Люди же нового времени могут управлять сами собой; они открыли все пути знания и все средства усовершенствования; они провидят впереди безграничные успехи во всех родах человеческой деятельности и справедливо надеются на все виды благосостояния и счастья. Для новых свободных людей не нужна никакая опека; их девиз: культура, цивилизация и обеспечиваемый ими бесконечный прогресс человечества“.

Спрашивается: „если эта новая борьба происходит вне церкви, в которой боролись истинные пророки с лжепророками, то, какое же отношение могут иметь наставления и предостережения истинных пророков к нашему времени, когда, невидимому, о пророках и лжепророках в христианском мире совсем не слышно»? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, надобно знать, в чем состояло служение истинных пророков и деятельность лжепророков. В двух видах состояло служение истинных пророков: – в проповеди богооткровенного учения о едином истинном Боге и богоугодной жизни, и в предсказаниях о будущих судьбах народов и преимущественно о грядущем царстве Христовом. Этой проповеди и противились лжепророки, искажали учение и заподозревали истинность предсказаний. Вдумайтесь, и увидите, что забыты только древние имена, и заменились новыми, а деятели остаются те же, и борьба лжи и истины продолжается та же. Служители и подвижники Церкви Христовой, унаследовавшие права и дары пророков, и ныне отвергаются, как люди бесполезные и ненужные, а лжепророки прикрываются новыми идеями, воззрениями и именами: философов, прогрессистов, либералов, цивилизаторов, передовых людей и пр. Это те же служители левой стороны, о которой говорили мы выше, но значение их в деле борьбы против истины определяйте не столько оценкою и разбором внутренних качеств каждого лжеучения, сколько духом, т. е. направлением и движением их против богооткровенного учения и его исповедников. Этот тлетворный дух чувствуется верующим сердцем. Как бы ни были многочисленны эти лжепророки – учители современного христианского мира, сколько бы ни издавали книг и газет против христианства, сколько бы ни говорили с профессорских кафедр в школах и обществах против установлений церковных и духовной жизни, – они определяются одним словом древнего пророка Иеремии: „Так говорит Господь Саваоф: не слушайте слов пророков, пророчествующих вам: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних“ (Иер. 23:16). Мы имеем учение „от уст Господних“, следовательно, все современные проповедники либеральных идей „рассказывают нам мечты сердца своего“. Также обличает Иеремия и предсказания лжепророков: „Я не посылал их“, сказал Господь пророку; „они возвещают вам видения ложные и гадания, и пустое, и мечты сердца своего“ (Иер. 14:14). Но какое ясное указание мы видим у Иеремии на отношения к лжепророкам народов, уклоняющихся с истинного пути! „Пророки пророчествуют ложь, говоря народу: не увидите меча и голода не будет у вас, но постоянный мир дам вам на сем месте и народ мой любит это“ (Иер. 5:31, 14:13). Такие народы говорят, по свидетельству Исайи, истинным пророкам: „перестаньте провидеть, не пророчествуйте нам правды, говорите нам лестное, предсказывайте приятное; сойдите с дороги, уклонитесь от пути; устраните от глаз наших Святаго Израилева“ (Ис. 30:10, 11). Не замечаете ли какое поразительное указание и на наше время мы находим в этих пророческих словах? И наши лжепророки высказывают нам мечты сердца своего, вопреки слову Божию, и народы, называющие себя просвещенными, любят это. Они любят слушать предсказания философов о вечном прогрессе человечества на земле, достигаемом их самодеятельностью, об уничтожении, с успехом знания, бедности, болезней и всех страданий земной жизни, о блаженстве будущих поколений, приготовляемом нашим временем. Только одно условие ставят они нам: „устраните от глаз наших Святаго Израилева“, т. е. Господа Иисуса Христа и Его учение, и все предупреждения, какие Он дает нам об опасности вечной погибели в неверии и развращении.

Еще яснее указывают опасности для христиан во времена подобные нашему времени пророчества Самого Иисуса Христа. „Придут к вам, говорит Он, лжепророки в одеждах овчих а внутри они суть волки хищные “ (Мф. 7:15). Что это значит? Во времена грубости нравов в духовной борьбе враги истины употребляли насилия, гонения и избиения, как говорил Господь иудеям: „Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе“ (Мф. 13:34); но в век свободы и смягчения нравов, каким мы считаем свой век, и беспощадные враги веры являются „в одеждах овчих“, т. е. (скажем без преувеличения) с обращением мягким, с словами льстивыми, с убеждениями увлекательными, с мыслями блестящими и поражающими новизною и ученостью. Но внутри это – волки хищные. Не таковы ли проповедники современных либеральных идей, успехов просвещения, блеска цивилизации, безостановочного прогресса и вечно возрастающего благополучия? Но это – хищные волки, безвозвратно похищающие овец из двора Христова; они умерщвляют в своих последователях самую приемлемость слова Божия и благодатных впечатлений, наполняя души их гордостью и самомнением и затрудняя им самую возможность раскаяния и возвращения ко Христу.

Господь предсказывает, кроме лжепророков, появление среди Его последователей в известные времена „ лжехристов “. Вам будут указывать, говорит Он, вот здесь Христос; не выходите. Лжехристы будут давать великие знамения и чудеса, – не верьте. „Вот Я наперед сказал вам“, знаменательно заключает Господь Свое пророчество (Мф. 24:23–25). Чем отличаются эти лжехристы от лжепророков? Тем, что они не только будут стремиться „устранить Святого Израилева“ и отвлечь верующих от Него к какой-либо другой вере, или учению, например, к магометанству, буддизму и т. под., но будут стараться заменить Христа собой, поставить на место Его самих себя. Отвергая Христа и Его учение, они будут проповедовать свою веру, давать свое евангелие, писать свои законы жизни для человечества. Их будет много – и там, и здесь: не ходите к ним, не верьте им. Замечательно, что в истории всех веков нигде мы не находим мыслителей и проповедников новых учений, которые бы с сатанинскою гордостью говорили: „доселе были мыслители все ограниченные и малосведущие: Я скажу вам безусловную истину, мне верьте“. Наблюдающие за ходом образования и умственной жизни современного человечества знают многих таких лжехристов в разных странах христианского мира. Осмотритесь; может быть, найдете таких и недалеко от себя.

Доселе мы раскрывали по указаниям слова Божия борьбу истины с ложью, „Христа с велиаром“ (2Кор. 6:15) за благо и спасение рода человеческого, – по пророческим предупреждениям и предостережениям начатым с древнейших времен и доведенным, как мы видим, до нашего времени в чертах поразительно ясных и страшных для тех из христиан, которые сохранили в себе способность бояться за благосостояние церкви и собственное спасение. Перейдем от изображения пророческой истины в смысле умозрительном к оправданию ее в смысле практическом. Что заступает место христианства, когда человечество отрекается от него и уклоняется в противоположные учения? Язычество, и с ним свойственные ему пороки и преступления. Оно-то и водворяется ныне в образованном христианском мире. Представим доказательства.

Что такое язычество? В общем понятии оно есть поклонение твари вместо Творца. В самом грубом виде оно является в молениях и жертвах пред истуканами и идолами, о которых говорили пророки и учитель ветхозаветной церкви: пошел человек в лес, вырубил кусок дерева, обделал его, как умел, в образ человека, поставил его перед собою и поклоняется ему и просит его о своих делах и нуждах (Прем. 13:11–19). „Идолы язычников – серебро и золото, дело рук человеческих. Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят“ (Пс.113:12, 13). Высший вид язычества составляет поклонение вместо Творца Его творениям: светилам небесным, огню, животным, растениям и пр. Далее язычество представляет служение существам невидимым: душам умерших предков, героев и т. под. Наконец, является служение богам вымышленным, представляющим идеи человеческой мудрости, силы, мужества, воинских подвигов, красоты, любви и пр., какими переполнены были храмы древнего классического мира, и мифологические сказания о вымышленных деяниях этих божеств. Так, с развитием душевных сил и способностей человеческих в различных видах житейской деятельности, – в промышленности, науках, искусствах и проч. представления о богах переходили из грубых чувственных форм в высшие идеальные образы, соответствовавшие стремлениям человечества к искомому им совершенству и счастью. В каком же виде мы находим язычество в наше просвещенное время? Во всех указанных нами видах. У народов грубых, которых не коснулось просвещение, каковы наши инородцы глубокого севера, дикари Америки, Африки, Австралии, – мы и теперь видим безобразных идолов, которым приносятся столь же безобразные жертвы. У народов восточной и южной Азии, несколько развитых, мы видим, вместе с идолами поклонение душам умерших, а также духам и божествам вымышленным (исключая магометан), каковы Китай, Индия и Япония. В чем же состоит язычество изменивших Христу новых образованных людей христианского мира? – Также в обоготворении твари, только не в светилах небесных, не в растительном и животном царстве, а в роде же человеческом, т. е., в горделивом обоготворении самих себя, или признании богами самих людей и поклонении себе. Новый современный человек дерзнул сказать: „я сам бог”. Каким же образом просвещенные христиане могли дойти до такого удивительного ослепления и безрассудства? Постепенно и незаметно, как вообще один человек и целые народы уклоняются от истины и добродетели ко лжи и пороку.

До XIII-XIV века просвещение почерпалось христианами главным образом из Священного Писания, творений Отцев и учителей церкви. Со времени знаменитой эпохи „возрождения наук“ христиане западной церкви увлеклись изучением творений классического мира и интерес знания разделился между учением христианским и языческим в ущерб первому, а потом получил и преобладание над первым. Со времени реформации, когда потрясен был авторитет церкви, допущена свобода понимания слова Божия каждым по своему разумению, явилась критика не только текста, но и самых книг Священного Писания, сличение и смешение догматов веры, как отвлеченных мыслей с идеями человеческими. В то же время неустанно работала философия, пользуясь неограниченною свободою мысли и совести, и из всех своих направлений – рационализма, пантеизма, деизма, натурализма, позитивизма, материализма, – и косвенно, и прямо направляла свои выводы против чистой истины божественного откровения. При охлаждении к учению христианскому и упражнениям духовным, при чрезвычайном развитии наук естественных, умножении открытий и усовершенствований в области общежития, при разнообразии и изысканности удовольствий и наслаждений, сердца ученых людей, оторванные от общения с Богом, одичали, охладели к Христову учению и духовным утешениям, затем, естественно, совесть притупилась, время и труд посвящались исключительно наукам, далеким вообще от истин отвлеченных и тем более христианских; человечество устремилось к приобретению богатства и средств для роскошной жизни, – и мы очутились по отношению к знанию и жизни под давлением грубого материализма; неверие и безбожие выступили открыто со свойственною им гордостью и дерзостью. Происхождение мира от Всемогущего Творца заменено вырождением его из материи (эволюцией), а человека – из царства животного; высшим правилом нравственной жизни поставлен закон свободного удовлетворения всех естественных потребностей и склонностей человека без разбора. Все средства усовершенствования, приобретение всех родов счастья человек, забыв о своей ограниченности, предоставил самому себе. Он – господин природы, он, с успехом наук, приобретет все знание; он своею изобретательностью устранит все неудобства и страдания земной жизни; он не нуждается ни в какой небесной, невидимой силе, он все сделает сам для себя: „он сам Бог“.

Чтобы этот наш вывод не казался преувеличенным, нам надлежало бы представить доказательства из сочинений самих философов, материалистов, но их так много, и они так разнообразны, что для этого требуется (да уже и написаны некоторыми благонамеренными мыслителями) особые ученые книги. Мы ограничимся кратким свидетельством одного самого смелого и решительного философа-материалиста, пользующегося большим уважением от своих единомышленников, многими уважаемого и в нашем отечестве – Фейербаха. В кратком изречении, которое приводим, выражена самая сущность материалистического идолослужения в смысле обоготворения человека.

„Каковы мысли человека, говорит философ, таков его и Бог: сколько достоинства в самом человек, столько же, – не более, имеет достоинства и Бог его. Сознание Бога есть самосознание человека, познание Бога – самопознание человека. Из его Бога узнаешь ты человека, и наоборот, – из человека – его Бога; оба они тождественны“ ²⁹.

„Религия, особенно христианская, есть отношение человека к себе самому, или правильнее, – к своей и притом субъективной – сущности, но только как сущности другой. Божественная сущность есть не что иное, как сущность человеческая, или лучше: сущность человека очищенная, освобожденная от ограничений человека индивидуального, объектированная, т. е. созерцаемая и почитаемая как другая отличная от него, собственная сущность; все определения божественной сущности суть поэтому определения сущности человеческой“ ³⁰.

Этих немногих слов довольно, чтобы понять, кого Фейербах и его единомышленники признают за Бога. Сущность Бога и человека – тождественны, т. е. тот, кого люди признают за Бога, есть никто иной, как человек; следовательно, сам человек есть Бог. Но эта сущность человека, во-первых, есть очищенная, освобожденная от ограничений человека индивидуального, т. е., отдельного человека с его недостатками, а взятого в отвлеченном смысле совокупности свойств прогрессивно совершенствующегося человечества. Во-вторых, это есть сущность, созерцаемая и почитаемая, как и другая, отличная от него, собственная сущность, т. е., человек идеальный, отдельно изображаемый в произведениях искусства, – ваянии, живописи, поэзии и пр. Иначе, – как же его представить отдельно от реального, живого человека? Этому совершенному человеку и принадлежит религиозное почитание. Итак, говоря обыкновенными, общепонятными словами, этот бог материалистов, есть идол, а религиозное почитание его есть идолослужение. Вот до какого бога, до какой религии додумались материалисты!

Теперь разберем нравственное значение этого учения и влияние его на размножение пороков и преступлений, что составляет предмет нашего рассуждения. Влияние это обнаруживается двояко: в смысле отрицательном, т. е., в устранении и ослаблении христианских средств для усовершенствования, или спасения человека, и в смысле положительном, в возбуждении страстей человеческих, в разрешении преступных средств для их удовлетворения, или в поощрении к преступлениям.

Все философы согласны в том, что человек, в своей свободной деятельности, для своего усовершенствования должен иметь пред собою идеал совершенства, к которому должен стремиться и который должен осуществлять в себе. Где он его найдет? Со стороны ли кто его представит человеку, или он сам его для себя изобретет? Последнее невозможно, потому что человек, имеющий нужду в идеале совершенства, идеала высшего его самого представить себе не может. И все человечество в своих мечтах о совершенстве, и при желании его, всегда будет толочься на одном месте, без внутреннего, нравственного движения вперед, т. е., бросать одну за другого свои мечты и теории совершенства и счастья, не имея несомненного указателя (критерия) истинного достоинства каждой. Потом оно не может по своей ограниченности выжать из своей природы больше того, что в ней есть, если жизнь его не будет постоянно восполняема из самого его идеала, к которому оно стремится. Так совершенно согласно с природой человека учит христианство, из которого и получено самое понятие об истинном идеале. Оно указало человечеству высочайший идеал в живом, всесовершенном Боге – Духе, в Отце нашем небесном: будите совершенны, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5:48). Оно открыло и путь к высочайшему Духу, по образу Которого сотворена бессмертная душа человека, сознающего родство свое с Отцем своим. Этот путь есть земная жизнь Единородного Сына Божия, приблизившегося в своем воплощении к человеку и явившему ему в Своем богочеловеческом совершенстве и добродетелях образ Отца небесного, как Он и сказал о Себе: „Аз есмь путь, и истина, и живот. Никто же приидет к Отцу токмо мною“ (Ин. 14:6). Я есмь путь для вас, как бы так говорит Господь, потому что, только проходя путем Моей жизни на земле, вы почувствуете, что идете от тьмы к свету; Я есмь истина, потому что только во Мне вы увидите потребные для вас истинныя совершенства и по ним познаете ваши недостатки и пороки и пожелаете их исправления; Я есмь жизнь, потому что только от Меня получите силы и средства для восполнения вашей жизни и возвышения духа вашего к небу и вечной жизни, так как без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15:5). Что, отрицая эти истины, в замен этого учения об истинном идеале совершенства даст человеку материализм?

Не было и нет в мире такого человека, который вмещал бы в себе все дарования и совершенства, в которых нуждается и которых ищет весь род человеческий, при бесконечном разнообразии свойств и потребностей каждой отдельной человеческой личности. Все великие люди, все гении человечества, отличавшиеся совершенством в одном роде деятельности имели недостаток в других ее видах, и даже пороки. Собрать все достоинства в одном лице невозможно; а изобразить их в идеальном представлении и описании бесполезно, потому что это изображение подвергнется, при разнообразии людских мнений и воззрений, спорам и пререканиям, – не всеми людьми, по неразвитости большинства их, может быть усвоено, забудется в преданиях, затеряется во множестве писаний человеческих. И где возьмут философы нужные краски для изображения жизни высшей, чем столь неудовлетворительная жизнь земная с ее недостатками и бедствиями? Они могут только замечать эти недостатки, как не соответствующие естественным стремлениям человечества к совершенству, но заменить их чем-либо лучшим – не могут. Как, наконец, они проникнут в ту непроглядную тьму, которою закрыта от них жизнь загробная? А этой лучшей загробной жизни так желают все народы, изображая ее для себя в своих религиях в самых разнообразных и до крайности несовершенных видах, в которые однако же они веруют, не зная лучших. Душу человеческую, крепкую в сознании своей неразрушимой личности, сознаваемой даже дикарями, иногда не удовлетворит мечта о вечном прогрессе всего человечества на земле в нарождающихся вновь поколениях с безвозвратным закрытием на кладбищах всех отживших. Все люди, рождающиеся после меня на земле, будут год от году счастливее меня в своем прогрессе, а где же я буду? Этого вопроса никакие хитросплетения материалистов не вырвут из души человеческой. Пусть они в своем умоисступлении в виду смерти, насильственно подавляя в себе при болеющем и разрушающемся теле не покидающее их сознание душевной жизни, скрепя сердце, ложатся в могилу для всецелого нетления, как им кажется, всего своего существа; но мы, христиане, начинающие еще на земле, по благодати Христовой, вечную духовную жизнь и озаренные надеждою на возвышение ее за гробом, согласиться на это не можем. Наш Господь и Спаситель, сшедый с небесе Сын человеческий, разъяснил нам все виды и причины бедствий и страданий земной нашей жизни и средства избавления от них; Он же и возшедый на небо и сый на небеси (Ин. 3:13) открыл нам, сколько вместить можем, тайны жизни будущей, представив ее нам в опытах духовных понятною и вожделенною, и дав обетование: паки прииду и прииму вы к себе, да иде же есмь Аз и вы будете (Ин. 14:3). И вот, когда, при всем упадке нравственности в современном христианском мире, мы видим, что и ныне добрые христиане, руководимые учением Христовым о совершенстве и счастье, дают нам в себе образцы благочестия и добродетелей – семейных и общественных, – материалисты своими идеалами и примерами только разрушают нравственную жизнь человечества. Между тем, ожидаемый ими идеальный человек – бог не является и подобия ему не видим. Есть восторженные описания прогресса ожидаемого в будущем в таких чертах: железные дороги обойдут весь земной шар, телеграфы, телефоны, аэростаты облегчат сношения всех народов и сделают одну семью из человечества; машины облегчат все трудные работы, фабричная промышленность всюду распространит довольство, богатство разольется по всем классам народов и уравняет сословия и пр. Но все эти блага ценны только для внешней жизни, вожделенны только для ищущих покоя, роскоши и плотских наслаждений, – но что же достанется из всего этого для внутреннего душевного усовершенствования человечества, потребность в котором, и при отрицании души, не могут отрицать материалисты? И им нужны в людях: „здравомыслие, честность, верность, любовь чуждая эгоизма и своекорыстия, трудолюбие, мужество в борьбе с препятствиями“ и пр. Всего этого не достанешь в облаках с аэростатов, не выделаешь никакими машинами. Чувство неудовлетворенности современным направлением жизни и сознания необходимости возвышения ее в нравственном отношении возникает уже и между самими материалистами и еще более между писателями, которых еще не поработили совершенно себе материалисты: „у нас утрачиваются идеалы, говорят они; дайте нам идеалов“. Они сами сознают, что сама жизнь наша дает только опыты, факты, а не производит идеалов. Нетрудно понять, что изыскание и изображение истинных идеалов частных, для каждого человека и для каждого рода его деятельности, без единого общего идеала, объемлющего всю жизнь человеческую во всей ее широте и глубине, – невозможно. Только чертами идеала общего могут быть изображены идеалы частные. Это во всей ясности дает нам видеть только христианство. Единый Бог – высочайший идеал всех совершенств – Своею истиною и премудростью может осветить частный идеал человека мудрого, – Своею правдою – идеал честного и справедливого, – Своим всемогуществом – идеал человека мощного, обладающего не только всеми естественными, но и благодатными силами; – Своею любовью – идеал человека милостивого, сострадательного, служащего благу человечества с самоотвержением и т. под. Не имея ничего подобного в своем идоле человеке – боге, материалисты не могут указать своим последователям идеалов частных. Поэтому-то именно и создает каждый из них для себя свой собственный идеал совершенства и благополучия, и по настоящее время, по множеству материалистов и их заблуждений и пороков, создается ими множество ложных и гибельных идеалов. Их имеют и к ним стремятся – и социалисты, и анархисты, и забастовщики, и бунтовщики, и цареубийцы, и грабители, и казнокрады, и даже злодеи и разбойники; от них распространяются в христианском народе и все преступления, о которых мы говорили выше. Таковы последствия отрицания христианских начал знания и жизни.

Но если очевидно распространение заблуждений и пороков от одного отрицания материалистами христианского учения, то каким же образом они еще могут поощрять людей к преступлениям и порокам? Конечно, они, как и все более или менее образованные люди, могут располагать к себе других своим образом мыслей и своим примером, но мы видим в них нечто несравненно большее и крайне гибельное для народной нравственности. Так как они, по внутреннему своему складу, суть новые, невиданные в мире язычники, то и объяснения их влияния на народы мы найдем только в сличении их с древними греко-римскими язычниками так называемого классического мира, т. е., язычниками образованными. При всем внешнем образовании и, как ныне говорят, при высокой культуре, классические язычники были люди, как и все, т. е., были ограничены и носили в себе прирожденное зло от греха первородного, еще умноженное свободными порочными действиями. Не имея руководства в чистых нравственных законах, они изобрели себе богов с добродетелями, которых себе желали, но и с пороками, от которых освободиться не могли. Все мифологические сказания об их бесчисленных богах преисполнены описаниями пороков и злодеяний самих богов. В пороках богов и находили себе их чтители разрешение на все преступления и, так сказать, освящение самых преступлений, в чем, очевидно, и было поощрение к преступлениям. Приведем свидетельство об этом христианского писателя IV века Лактанция, близко знакомого с греческой мифологией и видевшего своими глазами языческий культ, бывший еще в силе в его время. „Нетрудно доказать, говорит Лактанций ³¹, почему поклонники богов не могут быть ни правосудны, ни добры. Как могут не проливать крови люди обожающие Марса или Беллону? Как могут почитать родителей поклонники Юпитера, изгнавшего отца своего, или любить детей поклонники Сатурна, пожиравшего своих сыновей? Какой стыд могут иметь обожающие Венеру, обнаженную, блудодействующую, так сказать, со всеми богами? Как им воздерживаться от воровства и хищничества, ведая обманы Меркурия, который учит, что обман есть похвальное искусство? Каким образом отстать им от любодеяния, когда они обоготворяют Юпитера, Геркулеса, Бахуса, Аполлона и других, которых развратная и скверная жизнь не только известна ученым людям, но возвещается и воспевается на театрах, дабы никто неведением не отговаривался? Может ли кто из них быть правосудным, хотя бы по природе был и добр, тогда как сами боги учат их неправосудию? Угодить Богу, тобою почитаемому, иначе нельзя, как делая то, что ему благоприятно. Пример его должен служить законом для тебя, и подражание деяниям его есть наилучшее богослужение, какое ты воздать ему можешь? Прозерпину похитил дядя ее Плутон, не заботясь о том, что скажет свет, видя совершенное богом насилие и кровосмешение. Геркулес наполнил землю ужаснейшими и чудовищными делами своими, так что скорее можно было изумляться множеству его прелюбодейств и кровосмешений, нежели числу его побед. Да и чему тут дивиться? Он сам был плод действительного прелюбодеяния, происходя от Юпитера и Алкмены, жены Амфитриона“.

„Кастор и брат его Поллукс, без всякого уважения к священным правам гостеприимства похитили жен у своих хозяев“.

„Какую славу оставил по себе Меркурий, разве только, что совершенно знал искусство обманывать? Он по всей справедливости получил от людей приличное себе имя бога воров. Кроме того дано ему место на небе еще и за то, что он научил людей борьбе и драке“.

„Юпитер не уважал ни девства, ни замужества. Богини или смертные, свободные или рабыни, на царском престоле или в хижине: все ему нравилось, все ощущало действие буйной его страсти“.

„Рея, обманув мужа своего Сатурна, стала покровительницею женской неверности и женских обманов“.

„Но одних ли поэтов должно обвинять в распространении между людьми суеверия? Нет сомнения, что и живописцы и ваятели много тому способствовали. Искусства их могли также приводить людей в обаяние. Эти-то искусства наполнили храмы теми фигурами, которые столь мало внушают благочестия, изображая столь неблагопристойные вещи“ ³².

Какое же отношение к этим языческим божествам и верованиям в них классических язычников имеют современные материалисты, их учение и поведение их последователей? Весьма близкое, так что можно провести параллель между классическими и современными нам язычниками.

Основатели материализма и их наиболее видные последователи, как и ученые классического мира, суть философы своей особой школы и своего направления. Они обладают дарованиями, многостороннею ученостью и ревностью к распространению своих воззрений. Выходя из христианской среды, но отрекшись от Христа и Его церкви, они изобрели себе, как мы сказали, материальное божество в прогрессирующей чувственной природе человечества, обрисовав его, как человека – бога. Согласно с этим понятием о своем божестве, они с логическою последовательностью вывели из своих начал и учение о душе, как произведении (продукте) всемирной материи. Все ее силы и стремления они признали за неотразимые естественные требования ее природы, обратили эти требования в законы и, как древние язычники, перемешав все, что есть в человеке, и доброе и худое, составили, как говорит Фейербах, свою религию, свои правила нравственности, проекты законов семейных, общественных и государственных. Авторитет, или обязательную силу всем их воззрениям и постановлениям сообщает особое второстепенное божество, как древняя Минерва, богиня мудрости, так называемая „ Наука “. Наукою дознано, наукою доказано, – вот священное основание для признания истинными всех их убеждений, противных христианскому учению, нравам и обычаям. Это особенно любят твердить последователи материализма, знающие его понаслышке, и повторяющие материалистические мысли по одному подражанию. Но что это за наука?

По обыкновенному значению слова „наука“, можно подумать, что материалисты могли создать науку, вмещающую в себя всю сумму человеческих познаний, отвечающую на все вопросы знания и жизни. Но такая единая и цельная наука не существует. Есть науки о разных предметах по разным отраслям знания, но соединить все отрасли познания в одну науку и вместить ее во все человеческие головы, – чтобы каждому почерпать из нее ответы на все вопросы, – невозможно. Итак, это слово – „наука“ в устах материалистов должно иметь особый смысл. Так оно и есть. Производя весь мир, со всеми наполняющими его существами, из единой материи, наблюдая развитие животных и растений из самих себя, научившись усовершать их посредством воспитания и ухода, или так называемой культуры, материалисты не могли исключить из неразумного царства природы разумного человека; и его они признали таким же произведением материи, из себя развивающимся и подлежащим культуре. Присутствие в человеке разумной самосознающей души не останавливало их. Они заметили признаки разумности и в животных, поэтому признали человека высшим животным, и принялись объяснять все явления духовной жизни в человеке произведением материи, приписывая мысли чувствования и движения воли действиям головного мозга, нервной системы, общего возбуждения жизни и пр. Они подчинили все в человеке механическим законам. Поэтому и вся наука материалистов о человеке состоит из опытов, дающих, как им кажется, несомненные результаты, несравненно более убедительные, чем все рациональные исследования прежде бывших философов и христианских мыслителей. Там были, говорят они, мечты и предположения, представлявшие низшую ступень знания, и вообще человеческого развития, здесь напротив сообщаются несомненные данные неотразимого опытного наблюдения; стало быть, здесь предлагается несомненное и высшее знание, истинно заслуживающее имя „Науки“. Этой то „Науке“ и должно все подчиняться и покоряться; потому что только то, что ею добыто и доказано, несомненно истинно. Правда, им доселе не удается объяснить из рефлексий головного мозга все явления в области мысли и все ее самостоятельные законы; но за то они успели овладеть всеми инстинктами и стремлениями нашей плотской, или душевно-плотской жизни и приложить культуру ко всем естественным потребностям и страстям человеческим. Здесь-то и заключается то практическое идолопоклонство материалистов, о котором мы рассуждаем.

Человек – бог материалистов, как и классические боги, имеет достоинства, которых нельзя отрицать, но он привлек к себе все пороки, как и древние боги от своих поклонников. Отсюда происходят и все извинения и оправдания самых очевидных для здравомыслящего человека, и столь возмутительных для неразвращенных сердца и совести пороков и преступлений. Перечислять их голословно мы не станем, а укажем их в опытах жизни, противопоставляя им учение христианское, так как одними философскими рассуждениями нельзя точно определить и изобличить всю мерзость и зловредность языческих пороков, разрешаемых и распространяемых материалистами. Философские системы могут бороться между собою, но не могут победить совершенно одна другую, а всегда, как свидетельствует история философии, из двух борющихся систем происходит третья, новая. Только богооткровенная истина обличает и окончательно поражает язычество.

Мы не можем отказать материалистам в достоинстве громко провозглашаемых ими принципов: свободы, справедливости, любви, сострадания, благотворительности, прощения виновным и проч., как нельзя назвать пороками те добрые свойства и в языческих богах, какие приписывают им классические язычники; но нельзя не видеть, как эти свойства, и в богах языческих, и у материалистов искажены и затемнены лживыми их толкованиями и применениями к жизни. Как там сам верховный бог – Зевес или Юпитер был преступником, так и здесь человек – бог, или обоготворяемое человечество во всем своем составе преисполнено преступлений и злодеяний: весь мир во зле лежит, по слову Божию (1Ин. 5:19). Как там второстепенные боги были учителями всякого разврата, так и здесь проповедники материализма, – эти маленькие божки новой религии, – восстановили пред нами своими действиями все пороки второстепенных богов языческих. Вы слышите со скорбью от материалистов хулы на имя Бога христианского и Искупителя нашего Иисуса Христа; но не думайте пристыдить и усовестить их тем, что они сами родились в христианстве. Они ответят вам, что верования ваши и все ваши религиозные учреждения и обряды устарели и свойственны невеждам, что ныне иной бог, возвещаемый новой наукой, – это само прогрессирующее человечество. Вы выражаете ужас при новых известиях о цареубийствах, вам скажут социалисты и анархисты , – (это отродье материалистов) – что так должно быть, потому что таким способом уничтожаются тираны и враги свободы человеческой. Вы скажете, что анархисты убивают и президентов республик, этих, по мнению многих, наилучших представителей свободных государственных учреждений; вам ответят, что это – гнилые учреждения, что прогресс человечества ведет к истинной свободе, при которой каждый человек будет сам себе господин, и без всякого правительства управит собою, и будет полноправным членом в среде своего истинно свободного народа. Вы укажете на забастовки, возмущения против богатых владельцев фабрик, на убийства, ограбления богатых людей, – и услышите ответ, что эти люди сами грабители, присвоившие себе богатства, которые должны принадлежать всем людям поровну, как имеющим естественные права на все земные блага. Вы укажете на возрастающее развращение молодых поколений, и прежде всего на неблагодарность и неповиновение их власти родительской, – вам ответят, что так должно быть, потому что новое поколение совершеннее отжившего и не может подчиняться устаревшим понятиям и наставлениям родителей. Вы выражаете негодование при слухах, что там бросил муж свою жену, там жена убежала от мужа, и их дети остались без призора – вам материалисты заметят, что пора разрывать эти рабские цепи, приковывающие мужчину и женщину друг к другу, что чувство свободно и нельзя стеснять его насильно. Вы напрасно будете стыдить новых ученых, даже не заявивших себя решительно материалистами и не отрекшихся еще совсем от христианства, за то, что они под великие праздники, в часы богослужений идут в театр, устраивают в домах игры и пирушки: вам ответят, что они имеют право на свободу совести. Им не растолкуете, что свобода совести есть понятие христианское, и означает, что для праведника, воплотившего предписания закона в себе и своей жизни, и ставшего выше буквы обрядового закона, в потребных случаях, дозволено поступать по своему усмотрению и по своей совести (1Тим. 1:9). Они присвоили себе свободу поступать и по отношению к заповедям закона нравственного вопреки общечеловеческой совести, и совсем без совести. Наконец, над вами насмеются, если вы будете осуждать постыдные собрания и зрелища летом в садах, а зимою в особых домах, и скажут вам, что каждый волен иметь свои понятия о красоте и любви и выбирать для себя удовольствия по своему вкусу. Это ли не язычество?

Отсюда ясно видно, каким образом материалистические понятия всех, особенно молодых людей поощряют к преступлениям. Для сохранивших еще в сердцах своих стыд и совесть они отворяют широкие двери к развращению, вселяя в них убеждения, что все дозволено новейшею „ наукою“ а тех, которые уже вступили на путь современного разврата, и при пробуждении их совести, успокаивают тем, что они все себе дозволяют с разрешения „науки“. Не так ли древние язычники, видя в истории своих богов дозволенными и освященными все плотские мерзости и пороки, следовали их примерам?

Теперь подумайте, что будет с христианским миром, когда он утратит веру в истинного, живого Бога и страх Божий, когда рушится христианский строй и порядок в семейной жизни, когда расшатаются все государственные установления, законы и обычаи общественной жизни, когда молодые поколения, распаленные жаждою чувственных наслаждений, как разгоряченные кони, бросятся стремглав в распутство и утратят способность внимать голосу истины и внушениям добродетели, когда среди народов водворится безначалие и власть потеряет свой авторитет и силу? Будет то, что и великие христианские государства падут еще скорее, чем древние царства Греко-Римского мира, так как современная „наука“ в разрушении всех основных начал человеческой жизни пошла далее заблуждений классического язычества. А примеры падения великих христианских государств, разоренных Гуннами и Вандалами, и порабощенных магометанами, должны убедить нас в том, что одно имя христианское, без христианской жизни, не спасет новый мир от кары Божия правосудия. Промысл Божий найдет преемников современным христианским народам в обладании наследием Церкви Христовой, по слову Спасителя, сказавшего Иудеям: „отнимется от вас Царствие Божие и дано будет народу, приносящему плоды его“ (Мф. 21:43). Не надо людям нашего времени, особенно передовым, в уповании на культуру, прогресс и цивилизацию, медлить возвращением к христианским воззрениям и правилам жизни.

Тогда Бог наш будет нашим помощником и защитником. А „если Бог за нас, кто против нас“ (Рим. 8:31)?

Мы сказали, что материалисты находят себе поддержку даже в людях благонамеренных, которые, замечая возрастающее развращение народов, принимают меры, – но по недоразумениям, – меры не прямые, двусмысленные и не достигающие цели. Трудно нам говорить об этом, потому что при обсуждении этих мер придется сказать горькое слово людям властным, которые, большею частью, считают за обиду указания на их ошибки. Но, по завету Спасителя нашего и по примерам святых Пророков и Апостолов, мы, служители Церкви, должны безбоязненно говорить истину и сильным земли, употребляющим власть вопреки учению Слова Божия не „к созиданию, а к разорению“ (2Кор. 13:10). Известно, что преобладающие в разные времена ложные учения составляют, так называемый, „дух времени“, который, выступая из области научных воззрений и понятий, распространяется в обществах незримо и неуловимо, путем впечатлений, примеров, новых обычаев, и, овладевая наряду с другими, – и людьми властными, не желающими отставать от века, проникает в законы и государственные учреждения. Здесь-то материализм, как миазм, и производит наиболее разрушительное действие.

На первом месте в этом роде стоит народное образование. Мы непрестанно слышим в печати голоса писателей, заботящихся о народной нравственности; „света, больше света, больше образования “. Но всякое ли образование есть свет? На этот вопрос мы находим ясный ответ в словах Самого Иисуса Христа. Он дал нам предостережение против материализма: „не собирайте себе сокровищ на земле... но собирайте себе сокровища на небе; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше“ (Мф. 6:19, 21). Для вразумления нашего, – какие сокровища нам предпочесть, земные или небесные, – Он повелел нам заботиться о чистоте и верности нашего зрения, т. е. нашего разума и сердца: „Светильник для тела есть око, говорил Он. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?“ (Мф. 6:22, 23). Ясно, что в этих словах Господа разумеется верное познание нашего назначения, следовательно, и образование. К чему направляется образование народов, в том им указывается и сокровище, к которому они будут стремиться в своей жизни и деятельности. Если образование, ложно направленное, указывает им не те сокровища, которые им наиболее нужны, то оно лишает их света, т. е. ясного познания своего истинного блага. Когда люди лишаются этого света, как зрения, то они ходят ощупью, как слепые, и направляются туда, куда не должно; а если слепец слепца водит, по слову Спасителя, оба в яму упадут (Мф. 15:14). Если же таким недугом поражаются целые народы и государства, – то „какова же тьма»? Эта тьма все больше и больше в наше время сгущается над христианским миром. Ныне люди больше всего полюбили наслаждения плотской жизни и роскоши, потому и ищут обогащения и золота, – на земле и под землею. К нему, как к любимому сокровищу, стремятся сердца их, к нему направляется и современное образование.

Но и к законному прибытку и ко всем земным благам люди должны быть направляемы так, чтобы впоследствии они не злоупотребляли ими, – были трудолюбивы, воздержаны, честны, не предавались грубым и постыдным страстям и порокам; а это не достигается одним образованием, каково бы оно ни было. Образование дает знание; знание принадлежит уму; но в человеке есть грехолюбивое сердце, слабая и неустойчивая воля. Эти силы души нашей требуют всегда особенного наблюдения, выправки, выдержки и продолжительного упражнения в делах добрых. Следовательно, изучения одних наук по предметам естествознания, техники, промышленности недостаточно для воспитания добродетельных людей, так как они не облагораживают сердца, а только распаляют воображение надеждою обогащения, они и не укрепляют воли, так как не дают ей опытов иной деятельности, кроме разве усидчивости и терпения в научных работах. А между тем для доброй нравственной деятельности нам нужны – чистота помыслов, ограничение пожеланий, борьба с возникающими от юности страстями, чего не могут дать никакие успехи в естествознании и технике. Этого не может дать и философия, так как ее правила жизни противоречивы и изменчивы. Скажем больше: даже и христианское образование, когда состоит в приобретении только богословских познаний, без упражнения в добродетели, не воспитывает людей нравственно чистых и твердых, а только мыслителей, совопросников (1Кор. 1:20), не дорожащих своими убеждениями не проникшими в сердце, и – лицемеров, так как в них сквозь благочестивую внешность прорывается страстное сердце и беспорядочные движения воли. И так как даже при единственно надежном христианском образовании, одни познания недостаточны, чтобы дать народам истинный свет, т. е. здравые убеждения и навыки к добродетели, то нельзя особенно радоваться, в нравственном отношении, когда без конца плодятся специальные школы механики, электротехники, виноделия, пчеловодства, садоводства, хмелеводства и пр., отделяемые от общеобразовательных заведений, до нельзя суживающие горизонт мысли и совершенно отвлекающие детей и юношей от самонаблюдения и размышлений о себе и высшем своем назначении.

Таким образом, чем больше преуспевает естествознание в ущерб религии, тем больше отвлекаются от нее сердца народов; чем громче раздается стук и гром фабричной деятельности, тем больше тупеет слух к тихим вещаниям божественной истины; чем глубже вдаются люди в плотскую жизнь, тем больше подавляется в ней жизнь и сила духа.

Не можем еще не отметить губительного вторжения материализма в рассуждения и планы ревнителей нашего народного образования относительно преподавания Закона Божия в наших учебных заведениях. Говорят законоучителям: „надобно в преподавании истин религии больше действовать на сердце, а не обращать их в обременительную науку“. В этих суждениях очевидны: – во-первых, совершенное незнание не только христианской религии, но и элементарных понятий психологии, во-вторых, в этом – явная уступка материалистическим воззрениям. Спрашивается: каким образом может что-нибудь проникнуть в сердце человеческое помимо ума? И самая красота природы, и произведения искусства, и качества самых предметов чувственных наслаждений – сначала понимаются и усвояются умом, потом увлекают сердце. Это знали и язычники, называя сердце слепым, когда оно не руководится разумом. Отодвигая в сторону великую науку христианского Богопознания, составившую в течение двух тысячелетий по Рождестве Христовом необъятную сокровищницу не только богодухновенных писаний, но и богомудрых произведений великих умов, с которыми не могут сравняться все гениальные произведения философов и поэтов, – устраняя эту науку, реформаторы системы нашего просвещения не чувствуют, что они работают на материалистов. Здесь так и слышится их умилительная речь: предоставьте простому народу мистические (?) мечтания, заключающиеся в христианском учении, и наслаждение сердца в символических обрядах и песнопениях богослужений, – эту низшую стадию человеческого развития, – пробавляйте ими пока и детей, а устранением богословских схоластических учебников сократите им путь к истинной „ науке “, которая ожидает их впереди“.

Что ожидает впереди при этих условиях наших детей и юношей, по отношению их к вере, мы знаем. Не усвоивши умом учения Христова, которого им основательно не преподавали, они не могут полюбить его и сердцем, не могут иметь и благоговения к нему. Им не будет, как истинно просвещенным христианам, тяжело и оскорбительно слышать глумления и хуления на христианство от людей неверующих, им не будет жалко попрания и церковных установлений и благочестивых обычаев, к которым с таким презрением относятся материалисты; они легко и сами откажутся от них. А незнание догматов веры (которых, как видно, не знают порядком и сами реформаторы нашей православной системы образования) сделает их безответственными пред всякими лжеучителями, от чего предостерегает христиан слово Божие. Святой Апостол Петр говорит: будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением“ (1Пет. 3:15).

А какой основательный ответ о своем уповании или исповедании может дать юноша, в глазах которого науке Богопознания не только не отдавали по ее достоинству первенства пред науками человеческими, но даже лишали ее равноправности с другими науками? Христианские догматы, столь по-видимому простые в исповедании веры и начальных уроках Закона Божия, суть высочайшие истины, точные, строго определенные, тесно связанные между собою, обнимающие и решающие все вопросы человеческой жизни, сообщающие христианину полное, верное и ясное миросозерцание, вполне и совершенно согласное с естественными стремлениями человека; это истины, которых не может заменить никакая наука человеческая. Они разделяются на две части. Первую часть составляют истины понятные, удовлетворительные для всякого ума, в смысле разрешения трудных вопросов нашей жизни: о начале нашего бытия, о происхождении зла в мире, о средствах к борьбе с ним и победе над ним и к устроению путем добродетелей возможного для нас счастья на земле и пр. Вторую часть составляют истины таинственные, превышающие наше разумение, и потому требующие веры, как и должно быть с предметами для нас недоступными, каковы: существо Бога, бесконечно совершенного, жизнь мира бесплотного, к которому мы по душе принадлежим, и вечная жизнь, за гробом нас ожидающая. Одно надобно помнить образованному христианину, что верно понятая им благотворность для нашего усовершенствования истин и заповедей христианских, для нас доступных, ручается за истинность всего для нас непонятного и таинственного. Заблуждения людей не желающих понять это, как должно, и предаться руководству Искупителя, Господь указал нам с удивительною ясностью: аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная уверуете? (Ин. 3:12). Поэтому справедливо можно сказать, что устранение основательного, научного преподавания Закона Божия в наших средних учебных заведениях не только не рассудительно, но и гибельно.

Но нигде так глубоко не внедрился в наших учреждениях материализм, как в наших гласных судах. Они ныне часто совсем теряют из виду указанные христианством правильные отношения между правдою и милостью. У нас любят повторять, что христианство есть религия всепрощения; потому многие присяжные поверенные, защитники, защищающие подсудимых во что бы то ни стало, стараются добиться прощения даже самым тяжким преступникам. Но учение Христово требует от каждого из нас прощения без конца только людей, причиняющих нам личные обиды, указывая в этом нравственный подвиг и обещая за это дело смирения нам самим помилование и прощение наших согрешений от Отца нашего небесного. Здесь мы имеем полное право прощать, так как только против нас совершены проступки. Не то требуется от государственного суда, обязанного охранять силу законов и народов от бедствий и развращения, устрашая всех карою закона за преступления, как и Сам Господь угрожает нераскаянным грешникам вечными мучениями за грех. Поэтому и суд человеческий должен, прежде всего, раскрыть всю силу преступления, все подробности преступного деяния и всю глубину развращения преступника, повравшего закон. После этого только, судя по обстоятельствам, может иметь место снисхождение и освобождение от кары закона, или прощение. Между тем, в действиях защитников, мы часто прежде всего видим усилия ослабить значение преступления, а иногда и запутать обсуждение его, возбуждать в присяжных заседателях и судьях неуместную жалость к преступнику и разными изворотами добиться его освобождения от наказания. Мы не хотим сказать, что здесь кроется в защитниках недобросовестность, но что они сами лишены свободы беспристрастного и точного суждения о силе преступлений, будучи запутаны ложными идеями и воззрениями, которыми заразил их дух, а иногда и сознательно усвоенные ими принципы материализма.

Отрицая бытие в человеке разумной души, как самостоятельного существа, и представляя человека произведением, цельным куском материи, материалисты отвергли и все проявления духа в деятельности человека. Присущее человеку сознание самого себя личным и отдельным существом, несвязанным неразрывно с другими существами, ощущаемая всеми в себе свобода и совесть, различающая добро и зло, грех и преступление, наконец, самоосуждение и раскаяние незакоснелых преступников, – все эти свойства, и принадлежности души человеческой отнесены к действиям и произведениям материи и утратили всякое значение в разборе и обсуждении всех человеческих поступков, а затем и преступлений. Вот относительно этого предмета принципы материалистов. Если человек имеет мысли, побуждения, желания, цели, то все это потому, что его возбуждает, движет, нудит и направляет мозг и нервная система. Добрые его дела суть проявления правильно поставленного организма, пороки и преступления – суть ничто иное, как неправильности, ненормальности, следствия недоразвитости, или расстройство его природы. Эти недоразвитости, и искажения происходят не по его вине, а передаются каждому, как наследство от болезненных предков и родителей (атавизм, дегенерация), или от той среды, в которой каждый родится и воспитывается. Виноват не преступник, а общество, воспитавшее преступника, и несовершенство государственного устройства. Нет людей совершенно здоровых и здравомыслящих. Каждый человек должен быть признан сумасшедшим в большей, или меньшей степени. Так называемый нравственный закон есть дело произвола и эгоизма. Человеку позволено все, что способно удовлетворять его естественным потребностям. Награды и наказания суть изобретения политики ³³. На этих-то принципах нередко и основываются рассуждения и решения в наших судах, удивляющие здравомыслящих православных людей. Вот потому именно, что все люди более, или менее сумасшедшие, тяжкого преступника непременно подвергают исследованию экспертов, и психиатры, осмотрев его череп, уши, лицо и пр., решительно утверждают: „должно быть, – сумасшедший“. Что эти приговоры ученых людей смущают и стесняют совесть судей и присяжных заседателей, на это сами юристы начинают жаловаться ³⁴. Из этих же принципов выводятся суждения, ослабляющие вину преступника – убийцы и грабителя – тем, что преступление совершено в пьяном виде, или в раздражении, тогда как пьянство само по себе есть преступление, требующее наказания, и должно увеличивать, а не уменьшать тяжесть преступления. Сильное же раздражение, от чего бы оно ни происходило, есть также преступление, обнаруживающее в человеке развращение сердца, необузданную волю и помрачение совести – вследствие утраты, под влиянием страстей, самообладания, от чего человек делается зверем, которого не устрашает даже убийство. Так как, по учению материалистов, человеку позволено все, что может удовлетворять его естественным потребностям, то слышатся на судах и такие суждения защитников, например, о молодом человеке, укравшем казенные деньги: „ведь он молодой человек, ему надобно было пожить“. Тем же, конечно, облегчается вина и прелюбодея, и других тяжких преступников против седьмой заповеди, так как, по изречению – Бюхнера, – „брак есть могила истинной любви“. Мы уже не говорим о том, как эти мотивы в оправдании преступников искусно и прикровенно развиваются в нашей либеральной печати.

Как материализм – не посредством только печати, – но практически как бы намеренно распространяется в нашем народе, это видно для всякого русского человека, сохранившего неповрежденным духовное зрение. Выработан, так называемый либералами, особый принцип – в видах улучшения народной нравственности – отучать простой народ от грубых наслаждений и привычек мягкими и невинными удовольствиями и упражнениями: от пристрастия к водке – чаем и другими легкими и неопьяняющими напитками, от безобразной гульбы и бесчинных сборищ – легким чтением в приличных собраниях, посещением музеев и всего лучше – театральными представлениями. В этом плане улучшения народной нравственности кроется затаенная вражда к христианским правилам нравственного самоисправления и борьбы со страстями и порочными навыками посредством покаяния, молитвы, посещения богослужений, поста, воздержания и пр., так как все это современная наука признает предрассудками, напрасною тратою времени и самоискажением. Удовольствия составляют естественную и бесспорную потребность человека: стало быть, и против злоупотребления удовольствиями надобно действовать на той же почве заменой грубых и вредных – благородными и невинными. Но во всем этом современная материалистическая наука, по узкости своего кругозора, обманывает и сама себя и своих последователей. Можно ли поврежденный слух глухого человека, едва разбирающего громкие звуки, излечить тихою мелодическою музыкой? Она для глухого пропадает бесследно. Так и многолетних порочных привычек и плотских страстей, глубоко внедрившихся во весь человеческий организм, нельзя искоренить легким возбуждением нервной системы в органах, требующих сильных впечатлений и ощущений. Это всего яснее видно в страсти пьянства, от которой главным образом и стараются излечить простой народ ревнители народной нравственности. Спросите в откровенном разговоре человека, пьющего особенно, так называемым, запоем: что он чувствует, когда нетерпеливо ищет водки, как облегчения от какого-то мучительного состояния; что его к этому нудит? Мне объяснил это один старик из образованных, пивший много лет запоем и, особенною милостью Божиею, излечившийся от своей страсти. „Представьте, говорил он, что вас накормили соленой селедкой и посадили в горячую баню: запросите вы пить, или нет? Такова жажда вина у запивающего человека“. Чай оживляет того, кто отстал от пьянства, а не удовлетворяет того, кто, как свидетельствуют печальные опыты, убивает человека для того, чтобы добыть денег на похмелье. Ясно, что и мягкие меры, принимаемые в борьбе с пьянством комитетами трезвости, не принесут желаемых результатов. Нужно во всеуслышание народа объявить пьянство преступлением и пьяницу преступником против себя, семейства и общества, определить за него, как за воровство, штрафы и наказания; нужно, чтобы сельские власти отмечали таких несчастных в своих волостях и доносили о них подлежащим начальникам для определения им наказаний; а для погибающих, так называемых алкоголиков, устраивать особые колонии с медицинскою помощью и принудительными работами, которые уже и появляются. Пьянство не может быть наследственным, как привычка к вину, а разве только в смысле природной слабости душевных сил, лишающих человека надлежащей способности владеть собой и бороться с своими порочными пожеланиями. Но от кого бы ни родился человек, в детстве он не просит водки и при наблюдении за собою в юности и зрелом возрасте, не употребляя ее совсем, или часто, пьяницею не будет. Я прошу извинить меня, что так долго остановился на этом предмете, но уже очень горько христианину видеть в людях образованных непонимание истинного значения этой страсти, и в судах, от представителей науки, слышать оправдание одного преступления, напр., убийства, другим, еще более тяжким, так как пьянство есть источник бесчисленных преступлений.

Что сказать о народных театрах, в которых надеются найти училище нравственности? Театр есть место не науки, а наслаждения. Если бы в нем не было элемента страсти, он был бы так сух и скучен, что его скоро бы позабыли. Все в театре умное, талантливое, изящное, даже нравственное могло бы само по себе очищать вкус зрителей, облагораживать их склонности, но, группируясь вокруг страстей, любви, ревности, коварства, мщения и пр., а иногда и окрашиваясь яркими красками преступлений, все, в смысле нравственного влияния, колеблется на зыбкой почве наслаждений, волнующих и раздражающих сердце, и не приводит к подвигам добродетели и даже к воспитанию гражданских доблестей. Спрашивается: что же театр даст простому народу? Истинно изящного неразвитые люди в нем не поймут, а прилаживаться в пьесах к уровню их разумения и к их вкусам значит уронить достоинство искусства и употребить усилие и средства без надежды на достижение цели. Но уж несомненно то, что люди, пьющие и развращенные не преминут после спектакля отправиться в места своих любимых наслаждений. Мы боимся, что в этих усилиях привлечь народ к театру, кроется не всеми понимаемая мысль современного духа, – поднять народ до образованных сословий и поделиться с ним любимыми идеями равенства свободы, а на простой взгляд сделать его подобным себе т. е. отвлечь под большие праздники от вечерних богослужений и познакомить с свободою просыпать на утро и литургию. В устройстве театров можно видеть желание либералов поднять народ до себя, а в другом учреждении, о котором сейчас скажем, снизойти к нему и с особыми целями сблизиться с ним. Какое же это учреждение?

Это так называемые чайные, где предлагается народу, в видах отучения его от пьянства, удешевленный чай. Народ посещает их, но выражает недоумение: что дают там дешевый чай, это хорошо; но зачем тут барыни и барышни? Они могли бы сами и не беспокоиться. А именно их личное участие в этом угощении народа и составляет всю сущность этих учреждений. Здесь образованные особы высших сословий хотят внушить простому народу, что и он имеет равные права с ними на все блага жизни, что он должен уходить из своего угнетенного состояния и смотреть на высшие сословия как на равных ему людей, т. е. народ должен привыкать к уничтожению расстояния между разными сословиями и к общему братскому труду для достижения равноправности всех граждан. Здесь чувствуется тлетворный дух социализма. Может быть, мы и ошибаемся; но как рады были бы мы сами, если бы ошиблись ³⁵!

Таким-то образом в современном христианском мире утрачивается вера в истинного Бога и распространяется неверие; отрицается богоучрежденная религия и заменяется новым идолопоклонством; отвергаются, или ослабляются науки, ведущие к высшему развитию умов и основательному изучению христианства и заменяются набором мелких ремесленных сведений; отвергаются духовные подвиги личного самоусовершенствования и возлагаются надежды на материальный огульный прогресс, или движение к высшему благополучию всего человечества; осмеивается простота жизни и умеренность и увеличивается роскошь и страсть к наслаждениям; унижается супружеская верность и восхваляется сладострастие; исчезает страх и отвращение пред совершением преступления и является дерзость отчаяния. Отдаваться без оглядки этому гибельному направлению нельзя: „грядет гнев Божий на сыны противления“ (Кол. 3:6). Что же делать? Измышлять новые пути к совершенству и счастью человечества, в чем уже делаются попытки на западе, – напрасный труд. Подобные замыслы в деле, превышающем силы ума человеческого, будут новыми заблуждениями. Остается покаяться и обратиться к Богу истинному и Его святой религии, как Он сам призывает нас: „Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли, ибо Я – Бог, и нет инаго“ (Пс. 45:22). Об этом напоминали древние пророки заблуждавшимся членам ветхозаветной церкви: „так говорит Господь, восклицает Иеремия: остановитесь на путях своих и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим“ (Иер. 6:16). А к членам церкви новозаветной, в предведении наступающих заблуждений, усиленно возглашал Св. Апостол Павел: „тем же, братия, стойте и держите предания, имже научистеся или словом, или посланием нашим“ (2Фес. 2:15).