Зов пророческий
Речь, посвященная памяти А.В. Карташева, произнесенная 26 марта 1961 года на собрании Общества охранения русских культурных ценностей.
Господь Бог ничего не делает, не открыв тайны Своей рабам Своим пророкам. (Ам.3:7)
В эпохи истории критические, поворотные, спряженные с великими потрясениями и переменами, Бог всегда воздвигает в нашем мире пророков, чтобы через них возвещать человечеству о тех подвигах упования веры и творческого дерзновения, которые Он ждет от него. Пророками была ознаменована священная история ветхозаветного богоизбранного Израиля. Но пророков знает также история Церкви Новозаветной. И, несомненно, таким пророком-глашатаем Божиим, явленным Богом в наши дни, был профессор Свято-Сергиевской Духовной Академии в Париже Антон Владимирович Карташев, скончавшийся 10 сентябри 1960 года в городе Ментоне на юге Франции.
Все мы знаем, как много можно сказать о покойном Антоне Владимировиче. Он был человеком исключительной одаренности. Благодаря ей он оказался одним из самых ярких представителей того совершенно особенного по своей талантливости и блеску поколения культурных деятелей, которое дала у себя Россия перед первой мировой войной и революцией. Он стяжал себе общерусскую и общеправославную и, может быть даже, мировую славу как талантливейший и вдохновеннейший ученый-историк Церкви, публицист, политический деятель и вождь русского патриотизма. Будучи движимым, при этом, беспредельной верой во Христа и столь же беспредельной любовью к Нему и к православной Церкви, он сказался проникновеннейшим богословом, духовным учителем и любимым наставником целого сонма молодых пастырей и богословов. Но во всем этом он являл черты, которые высоко поднимали его над уровнем чисто человеческой талантливости и одаренности, которые приближали вдохновение, которым жил он и которое излучал он вокруг себя, к вдохновению пророческому, идущему непосредственно от Духа Божия.
Мало кто знает, как произошло то, что покойный называл своим окончательным самоопределением к Церкви. Восьмилетним мальчиком он играл на дворе монастыря в Екатеринбурге, при котором отец его занимал скромную конторскую должность. Ударили к вечерни. И вдруг мальчик, совершенно неожиданно для самого себя, бросился к крану, примочил торчащие непокорные вихры волос, помчался в храм, простоял службу и, с тех пор, почувствовал себя полностью и до конца жизни захваченным церковной стихией. Не напоминает ли это признание такое же признание пророка Иеремии, в юных летах плененного Богом, чтобы не только глаголом, но и самой судьбой своей на земле быть для своих современников знамением божественного определения, об них принятого?
Вещему взору Антона Владимировича с удивительной силой открылась истина о непобедимости для мирового зла Царства Христова, пришедшего через крест Сына Божия в мир. Неизмеримый же по глубине личный опыт Антона Владимировича, научный, исторический, богословский, жизненный, сопряженный с таким же жизненным вхождением в благодатную действительность Церкви, лишь подтверждал и укреплял е нем эту веру в Царство Христово пришедшее в силе и в непреодолимость адовыми вратами всего связанного с ним. И потому покойный мог нас, сынов российского рассеяния, неустанно призывать не оставлять, несмотря на все мировые потрясения, нашей веры в Святую Русь, не терять надежды на светлое будущее нашего народа и не отказываться от идеала построения через Церковь целостной православной культуры.
Несмотря на глубину и подлинность религиозного призвания Антона Владимировича, ему не суждено было стать священником. Ему иногда, особенно в дни Страстной седмицы и Пасхи, случалось скорбеть, что не стоит он у престола Божия и не может сам совершать столь им любимые церковные службы. Но, конечно, не случайно этим образом сложилась его земная судьба. Не надо забывать, что пророческое служение есть служение свободное. Как таковое, оно не связано ни с каким званием и состоянием в Церкви: Бог зовет к нему всякого, кого хочет и как Он этого хочет. И потому, в нашу эпоху, ознаменованную, с одной стороны, массовым отходом от веры и Церкви, а с другой стороны – таким же массовым возвращением к ним, не желал ли Господь через раба своего Антония напомнить нам, что миряне не должны рассматриваться как некие христиане второго разряда, но что они столь же отвечают за Церковь и могут быть столь же харизматически одарены, как и члены клира? И не сказался ли тем самым покойный Антон Владимирович и особым орудием в руках Божиих, чтобы мирянство в Церкви – через него было показано во всей своей славе? «Ты будешь у Меня знамением». С такими словами Бог не раз обращался к пророкам (Иер.16; Ос.1:3; Ис.8:18). И потому пророк, наряду со своей словесной проповедью, сам становился отражением истины, которую через него Бог делал ведомой людям.
Ответственная церковная жизнь, укрепление православного просвещения через усиление высшего богословского образование, воссоздание, благодаря этому, сознательного христианского жительства – вот историческая задача, которую пророчески дерзновенно Антон Владимирович ставил перед современным православным церковным обществом. В разрешении ее он видел условие сохранения духовных ценностей, залог преодоления сил исторического зла. Этим он жил до последнего вздоха, продолжая стоять на пророческой страже (Авв.2:1) несмотря на непонимание, на враждебность со стороны духовной косности и лжеблагочестия, несмотря, также, на стесненные материальные условия, в которых ему приводилось жить и работать, несмотря, наконец, на усиливающуюся физическую немощь. Так он жил и творил, словом и примером призывая своих современников к стяжанию внутреннего, опытного знания Бога, того необходимого знания, из-за пренебрежения к которому, как это сказали те же пророки (Ос.4:6), гибнут как отдельные человеческие индивиды, так и целые народы.
Антон Владимирович ушел из этого мира в возрасте 86-ти лег. До последних дней своей земной жизни он оставался, несмотря на тяжкий недуг, в полном расцвете своих творческих сил. Не явился ли он и в этом свидетелем Божиим, в духе своем воочию показывая силу Христовой победы, в которую он верил всем своим существом, непрестанно возвещая об ней? Не было ли это раскрытием ея как преодоления всякой немощи и тления в предвосхищении славы грядущего Воскресения как окончательного упразднения счерти? И потому память об оставившем мир наш Антоне Владимировиче да будет нам не только примером для подражания, но тоже источником утешения и поддержкой в нашем подвиге веры в воскресение России и пребывания в верности делу Христову. Да почиет на нас, также, хотя бы малая частица от того духа, который был на нем, духа пламенной веры и неиссякаемой любви ко Христу и к Церкви! Тогда, если и нам суждено умереть изгнанниками на чужбине, мы, как и Антон Владимирович, сторицею умножим все вверенные нам Богом таланты и, несмотря на скорбность и ущербленность пути нашего, не даром протрудимся на этой земле.