Что такое Божественная простота?

В период действия Ветхого Завета Бог открывался человеку в многообразии символических форм и имён, как то: Сущий, Творец мира, Царь царствующих, Царь Небесный, Вседержитель, Источник благ, Ревнитель, Правосудный Судья и др. С наступлением времени осуществления мессианских ветхозаветных чаяний Бог продолжал раскрывать разные стороны Своего беспредельного совершенства¹ в Лице Сына Божьего, Спасителя мира (Ин.14:9).

Стремясь постичь известные из Священного Писания Божественные имена, образы, атрибутику, не опираясь на Предание Церкви, на литературно-творческий и созерцательный опыт святых отцов, можно легко раздразнить любопытство и вообразить, что для Бога характерна безмерно сложная композиция сущностных свойств, что Божественное всесовершенство как бы составлено из Его отдельных совершенств (благости, справедливости, милосердия, любви и пр.). Однако такое понимание идёт вразрез с библейским учением о Божественной беспредельности, ведь в этом случае, Бог мыслился бы ограниченным по крайней мере качественными границами каждого из Своих совершенств.

Между тем, Бога нельзя мыслить сложным. Правдоподобия в этом предположении – как воды в решете. Несмотря на отсутствие в Книгах Писания Ветхого и Нового Заветов объёмных, развернутых указаний на то, что Бог прост, святые отцы, затрагивавшие данный вопрос, свидетельствовали об этом все, как один. «Бог, будучи простым и несложным, – удостоверяет святитель Кирилл Александрийский, – всеми исповедуется [таковым]»². На основании авторитетности и всеобщности святоотеческих утверждений, но главное, в силу их одобрения Вселенскою Православною Церковью, мы не должны сомневаться в их непреложности. Сколь ни силён соблазн усомниться, нельзя допустить даже в мысли, что Церковь – столп и утверждение истины (1Тим.3:16) – позволила вкрасться ошибке в учение, составляющее важнейший предмет её убеждений, веры. К сожалению, в ряде образовательных пособий по Православному Догматическому Богословию, в разделе о существенных свойствах Божьих, одно из наиболее выразительных свойств, «простота», бывает обозначено вскользь, мимоходом, без надлежащего обоснования, без развёрнутого, обстоятельного объяснения, в чём именно оно выражается.

Как беспредельный – то есть не ограниченный никакими пределами – Дух, Бог бесконечно выше каких бы то ни было счислений или разделений. Называя Бога Единым, Церковь не в последнюю очередь указывает на абсолютную Божественную простоту, на то, что Господь, по Своей сущности, безмерно превосходит любое, доступное рациональному восприятию, понятное человеку единство. Ни троичность Бога по Лицам, ни различение в Нём сущности, Ипостасей, энергии не нарушает Его сверх-единства, Его простоты. Стало быть, понятие «Божественное единство» есть понятие, адаптированное под наш ограниченный разум и рассудок: Божественное единство не предполагает даже мысленного разделения на части, подобно тому, как единица или единичная вещь мысленно дробится на половинки, четвертушки, осьмушки и т. д. В противном случае мы должны были бы признать, что в отдельных Своих частях Бог присутствует лишь частично, хотя в действительности, по свойству неизмеримости и вездеприсутствия, Он «всюду» присутствует во всей Своей полноте.

«Причиняющий все, – свидетельствует так называемый Дионисий Ареопагит, – не есть единица среди многих единиц»³. Комментируя это свидетельство, схолиаст (предположительно: св. Максим Исповедник) так объясняет данные слова: «Смысл этого ясен: показать, что называемый единым, Бог называется единым не подобно исчисляемым вещам. Бог един как простой, неделимый...»⁴.

Исследуя свойство «простота», нельзя обойтись без средств апофатического языка, однако и средства катафатической теологии при правильном их употреблении могут способствовать верному осмыслению этого Божественного свойства. Достойно замечания, что иногда простота воспринимается слишком банально, как форма примитивности, и это совершенно недопустимо в отношении Божественной простоты. Простоту Божью следует связывать с Всесовершенством, её можно рассматривать с разных сторон, но как примитивность нельзя.

Во-первых, Бог прост в том отношении, что не сложен из элементов. Вывод, лежащий в основе этого тезиса, добыт путём формирования цепочки логических умозаключений, настолько очевидно и настолько хорошо согласующейся с прологом Евангелия от Иоанна (а именно со словами: «без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3)), что не считаться с этим нельзя. Господь – Причина всего существующего. Его бытие – вечно, и как вечное, «предшествовало» любому иному (тварному) бытию. Следовательно, если допустить, что Бог составлен (сложен) из элементов, каждый из которых, рассматриваемый порознь, не есть Бог, то придётся признать, что в Боге заключено то, что Богом не является, и что прежде, чем составляющие Его элементы сложились воедино, Его не существовало. Думать так – противоречить не только Божественному Откровению, но и элементарному здравому смыслу, ведь при принятии такого положения вещей Истинным Богом надлежало бы почитать не Творца нашего мира, а Творца его Творца – то есть Того, кто эти элементы придумал, создал, мысленно скомпоновал в божественную комбинацию и, наконец, фактически соединил.

«Бога же, Который служит началом всего, – сигнализировал по данному поводу Ориген – не должно считать сложным; иначе окажется, что элементы, из которых слагается все то, что называется сложным, существовали раньше самого начала»⁵.

Опять же, то что сложено, пребывает в зависимости как от структуры комбинации сложения, так и от силы сдерживания скомпонованных элементов в составе единого целого, но может быть и разложено, чего не скажешь о Самобытном и Независимом Боге.

«Сложение, – учит прп. Ианн Дамаскиин, – начало борьбы, борьба же – раздора; а раздор – разрушения; разрушение же совершенно чуждо Богу»⁶.

Во-вторых, Божественая простота усматривается в том, что в отличие от творений Бог не состоит из субстанции и акциденций, как, например, состоит из них человеческая душа, которая, будучи по природе простой, обладает по ипостаси множеством случайных, привходящих свойств (акциденций), способна обогащаться в продолжении свой жизни дополнительными особенностями или утрачивать уже принадлежащие ей, как то: знание, праведность, мудрость, справедливость, святость и пр. Всё, сущностно принадлежащее Богу, не является для Него результатом благоприобретения, не может уменьшиться или увеличиться, дополниться, восполниться или утратиться, а извечно и неизменно присуще Ему в полноте.

В третьих, в Боге нет каких-либо внутренних противоречий. Сопоставляя учение о сущностных свойствах божьих с учением о природе человеческой души, которая, повторим, проста в том отношении, что не состоит из элементов, не трудно заметить принципиальную разницу, наблюдаемую между двумя формами простоты: естественной простоты Бога и субстанциональной простоты души. Не состоя из элементов, душа, тем не менее, имеет несколько присущих ей по природе сил, в частности: разумную, желательную (волевую), чувственную, раздражительную. Нередко эти силы не только не представляют собой даже условного единства, но и вступают в сильнейшее взаимное противоречие. Например, умом человек может понимать, что то-то и то-то ему полезно, скажем, утренняя физзарядка, и её делать надо, а то-то и то-то вредно, положим, утреннее пьянство, и этим заниматься не нужно: чревато последствиями. Однако при осознании человеком такого вердикта разума желательная сила его души может брать верх над разумной, и в результате он будет заниматься именно тем, о чём хорошо знает, что этим заниматься не следует. Таким образом, простая по сущности душа сложна множеством внутренних взаимно контрастных движений. А в Боге противоречий нет: Он прост и в этом отношении.

В-четвёртых, Бог прост в проявлении Своих сущностных свойств. Дело в том, что Божественные свойства проявляются иначе, чем свойства созданных Им творений (обнаруживаемые в разное время в разной степени). Бог всегда проявляется в полноте Своих совершенств. В отличие от изменчивых созданий, могущих быть такими-то или такими-то, а могущих иными, для абсолютно неизменяемого Бога быть, например, всеведущим, милосердным, благим, есть тоже, что и быть вообще.

В этом ключе можно понять утверждение св. Иринея Лионского : «”Бог не таков, как люди, и Его мысли не таковы, как мысли людей” (Ис.55:8).... Он прост, несложен, равночленен, всегда Себе равен и подобен, весь будучи разумение, весь – дух, весь – мысль, весь – чувство, весь – разум, весь – слух, весь – глаз, весь – свет и весь – источник всякого блага»⁷.

В формате более глубокого погружения в рассмотренную только что тематику можно сказать, что Божественная простота усматривается в простоте проявления свойств Его воли, чувств, ума. В качестве пояснительной подсказки обратимся в очередной раз к примеру с человеком: тогда как для человека характерна смена и преемственность желаний, внутренних ощущений, эмоциональных переживаний, характерно приобретение новых знаний, постепенное их накопление, то есть характерны смены психологических состояний, Богу такого рода перемены совершенно не свойственны. Немного нужно труда, чтобы понять, что каждое новое психологическое состояние человека, отличающееся от предыдущего теми или иными особенностями, ограничено в той его части, по которой оно отличается от предшествующего и/или последующего (то есть каждое состояние имеет свои особые границы). Представить же, что Бытие Божье составляется из преемственных ограниченных состояний, что Его жизненный опыт складывается из отдельных периодов Его бытия, как бы аккумулируясь, значит признать ограниченность Бога и отрицать не только Его неизменяемость, но и Его беспредельность.

Несмотря на сложность творения, Бог знает его сверхсовершенно, просто. Выражаясь условно, Он как бы созерцает/ведает его в едином, простом, вневременном акте созерцания/ведения. В качестве предмета созерцания мир присутствует в беспредельном сознании Божьем от вечности, ведь Он – «ведающий сокровенное и знающий все прежде бытия его!» (Дан.13:42). Стало быть, Промысл Божий об изменчивом мире не ведёт к изменчивости Божественных предначертаний и определений. В процессе Домостроительства Господь не обогащает Свой разум дополнительными идеями, не усложняет Своё бытие необходимостью поиска новых решений; сменой состояний (не удручается, не разочаровывается, не раскаивается, не озлобляется, не испытывает эйфории); не совершенствуется, не деградирует, и вообще ничего внутренне не приобретает и не теряет.

Будучи Простым, Себя Он не только осознаёт как Простого, но и осознаёт абсолютно просто, созерцая и Свою простоту.

По слову святителя Кирилла Александрийского, если Бог прост, «значит абсурдно говорить, что Он обладает таким же о Себе ведением, как и мы. Ибо если Он есть нечто иное, и чем-то иным по сравнению с Ним является сущее в Нем ведение, то Он будет сложным, а не простым. Поскольку же Он, как это всеми признано, прост, то не чем-то иным по отношению к Нему является сущее в Нем знание»⁸.

«...Бог, – напоминает «Дионисий Ареопагит», – не имеет особого знания, каким Он знает Сам Себя, а другого общего – каким Он объемлет все сущее. Зная ведь Себя, Причина всего едва ли не знает того, что происходит из Нее и Причиной чего Она является. Так что Бог знает сущее тем же знанием, каким знает Себя, а не в результате изучения сущего»⁹.

Вот, что применительно к данному случаю, встречаем в творениях свт. Григория Нисского: «...В простоте Божества невозможно представлять себе различия и многовидности познавательной деятельности»¹⁰.

Исходя из сказанного, разумеем, что, как Простому, Богу чужда и такая сложность, которая относится, к Его сознанию и самосознанию.

Отметим, наконец, что Божественная простота усматривается также и в том, что Бог не расползается, не разрывается в деятельности подобно человеку, но имеет единую и простую энергию. Напомним, что Божественная энергия, будучи отличимой от Божественной сущности, не указывает на сложенность Бога из сущности и энергии. Божественная сущность, будучи абсолютно простой, существует и проявляет себя как абсолютно простая: абсолютно простое существование и иное проявление абсолютно простой сущности Отца и Сына и Святого Духа и определяется нами как абсолютно простое Божественное действие (или Божественная энергия).

В заключение считаем необходимым подчеркнуть: исходя из того, что в Священном Писании нет пространных фрагментов, раскрывающих понятие о Божественной простоте, не следует думать, что там вовсе нет никаких указаний на Божественную простоту, и что идея о том, что Бог прост, обязана происхождением философии. В Библии всё же встречаются характерные выражения. Оставляя за скобками ранее упомянутые слова из пролога Евангелия от Иоанна, заметим, что к их числу можно отнести, например, то, где о Боге говорится как о Начале и вместе – как о Конце, как об Альфе и вместе – как об Омеге (Откр.1:8), а также ряд других, положим то, где вскрывается затруднение обнаружения подобия между Богом и чем-либо тварным (Ис.46:5).