О Греко-Болгарской распре

Записка по поводу статьи г. Даскалова в Русской Беседе (1858)

С самого основания своего «Русская Беседа» поставила себе прямою и первою обязанностью, по мере сил, трудиться не только в пользу просвещения вообще, но по преимуществу, в смысле просвещения истинного, истекающего из начал верховной истины, Богом откровенной, т. е. веры православной. С другой стороны, «Русская Беседа» считает своим долгом содействовать постоянно пользе отечества и всех народов единокровных, а особенно единоверных России. Этим двум стремлениям она была и будет всегда верною.

Между тем на Востоке возникло и ежедневно усиливается самое печальное и пагубное явление – раздор между православными Славянами и их духовными пастырями, Греческим духовенством Константинопольской патриаршей епархии. Этот раздор, сам по себе уже весьма печальный, грозит разрывом между паствою и пастырями и отторжением всего племени Болгарского и значительной части Сербского, т. е. с лишком семи миллионов людей, от Православия, следовательно, величайшим бедствием для церкви, и не только духовною, но и общественною гибелью двух народов нам единокровных и единоверных. Ни один Русский, ни один православный не должен и не может оставаться равнодушным при таком важном вопросе, не обличая в себе в то же время полного равнодушия к отечеству земному и к отечеству небесному.

Раздор, грозящий разрывом, истекает, очевидно, не из иноверной пропаганды (хотя она, бесспорно, старается его усилить и им воспользоваться) и не из склонности к иноверию в Болгарах и Сербах, некогда много содействовавших Греции в деле духовного просвещения России и всегда остававшихся твёрдыми в Православии, несмотря на все искушения власти Мусульманской или Латинствующей в Австрии и несмотря на все страдания мученической истории в продолжение четырёх веков. Бедственное явление, нам современное, истекает единственно из разноплемённости народа – Славянского, и высшего духовенства, Греко-Фанариотского, которого своекорыстие служит орудием, отчасти, бессознательным власти Турок и происков иноземных держав. Угнетение приходского духовенства и самых православных обитателей Славянских служит тому лучшим и неоспоримым доказательством.

При таких обстоятельствах была очевидная необходимость познакомить с ними людей благомыслящих и истинно просвещённых в России. Странно и стыдно бы было нам оставаться в неизвестности по вопросу, который должен быть так близок сердцу всякого православного Русского тогда, как он сделался уже предметом изучения и разговора во всей Европе. Понятно, что журналы, издаваемые духовным ведомством, не могли говорить о нём: их слова в таком деле носили бы уже на себе характер суда одной епархиальной иерархии над иерархией другой епархии. Таких препон не было со стороны журнала светского. «Русская Беседа» сочла своею обязанностью обратить внимание читателей на вопрос о духовной будущности и о современных страданиях Болгарии.

Официальных данных не было и быть не могло, ибо все они в руках Турецкой власти и Греко-Фанариотского начальства; иностранные свидетельства крайне ненадёжны и неполны; оставалось только одно – обратиться к показаниям самого народа, отстраняя, елико возможно, то раздражение, которое по необходимости истекает из долгих страданий и постоянной неправды. «Русская Беседа» просила сведений у молодых уроженцев Болгарии, воспитывающихся в России, то есть у таких людей, которые самим выбором места, где они пожелали получить образование, доказывают свою верность духовным и народным началам своей родины и предпочитают видимую скудость средств научных в земле единоверной и единокровной богатству научному на Западе, к которому уже устремились многие из их соотечественников. Из молодых Болгар статью доставил г. Даскалов, человек не только даровитый, но искренне преданный своему народу и в то же время вполне убеждённый, что все надежды Болгарии на лучшую будущность связаны неразрывно с её неизменною твёрдостью в вере православной.

Статья не могла и не должна была быть холодною: стыдно бы было Болгарину говорить без глубокого и горячего негодования о постоянном угнетении своих единоплеменников, о постоянном и хитром насилии Греко-Фанариотов над Славянскими народностями, о постоянном их стремлении искоренить всякую умственную жизнь местную, непокорную или, лучше сказать, не рабствующую перед своекорыстием Греческого Фанара. Но с другой стороны ни одно слово в целой статье не обращено не только против веры православной, но даже и против законов церковной иерархии. Ещё более: обличая поступки Фанариотов, автор ограничивается только теми, которые прямо враждебны духовной жизни Болгарского народа или разорительны для его вещественного благосостояния, и не касается многих и слишком плачевных явлении в Цареградской иерархии, которые известны, к несчастью, всем видевшим её вблизи, но не прямо падают на страдальческие головы Задунайских Славян. В этом уже видно самое ясное доказательство, что пером его водила не вражда, не неверие, не непочтение к закону иерархическому, но единственно тяжёлая необходимость исполнить священный долг заступничества за истомлённых братий.

Таково направление статьи, и в таком смысле была она принята «Русскою Беседою». Бесспорно, в ней могут заключаться некоторые показания неверные, ибо официальные данные недоступны, и «Русская Беседа» всегда с радостью примет сведения, исправляющие такие невольные ошибки. Многое основано на устном предании, на рассказах народных, даже на свидетельстве народной песни; но это-то самое и важно. Для людей благонамеренных, для христиан искренних и искренно стремящихся к излечению глубокой раны церковной и к примирению Болгарской паствы с её начальством, нужно знать не только, что было действительно, но и то, как оно казалось глазам народа и действовало на его душу. Без этого знания невозможно никакое полезное действие, особенно там, где с одной стороны является бедный, страдающий и почти безграмотный народ, а с другой – спорящее с ним и угнетающее его начальство, просвещённое, богатое и издавна искусившееся во всех хитростях многосложного закона политического и деятельности придворной.

Не в духе вражды или неверия, а в духе глубокой скорби и душевной болезни была писана и напечатана статья г-на Даскалова. Она должна была познакомить Русских с вопросом, близким к сердцу каждого из нас; она должна быть полезною Славянам, которым покажет, что мы неравнодушны к их бедствиям; она, наконец, может быть полезна самим Фанариотам, как предостережение и как доказательство, что сочувствие России будет не с ними, а с бедным народом, который их слепое своекорыстие гонит из недр истинной церкви в лоно обманчивых, но гостеприимных ересей. Иезуитская Австрия запретила не только перепечатывать, но даже и пропускать в изданиях заграничных жалобы Славян на Греческое духовенство: она желает заглушением жалоб довести православный народ до отчаяния и отпадения. Такое действие Австрии служит нам назидательным уроком. То, о чём она старается, не может быть полезным для России; то, чему её учат духовные её наставники, иезуиты, не может иметь других целей, кроме целей гибельных для веры православной.