Царь Феодор Иоаннович⁸

Царь Феодор Иоаннович взошёл на престол в 1584 году, скончался в 1598 году, царствовал около 14 лет. Его имени вы не услышите никогда в числе великих государей, прославивших Россию; об его жизнеописании никто и не подумал. Но если России обязана помнить времена благополучия, данные ей Богом, если она должна помнить царей, при которых процветала в счастье и тишине, она должна помнить царя Феодора Иоанновича.

Отец его был царь всей земли Русской, Иван Васильевич IV, которого снисходительный суд потомства прозвал Грозным; иностранцы-современники называли его кровопийцею; Русские молились Богу, чтобы Он переменил его сердце. Со временем вы узнаете подробности его царствования, годины испытания для России. У него был старший сын, такой же умный как отец, и такой же неукротимый. Царь Иван Васильевич воспитывал старшего сына своего для царствования над Россией; он учил его и наукам, и знанию государственной мудрости, и делу воинскому; но своим примером он учил его также разврату, необузданным страстям и жестокости. Видно, Богу было неугодно, чтобы преемник Грозного царя был ему подобен. Один раз пробудилось в сыне чувство сострадания к невинным жертвам гневного отца, и отец убил его в припадке бешенства, о котором сам после сожалел. О сыне своём, Феодоре Иоанновиче, мало думал державный отец; он не прочил его на царство, не видел в нём блистательных качеств, которыми сам гордился, и давал ему волю расти и воспитываться в уединении, если только может быть уединение при царском дворе и для царских детей. Фёдор Иоаннович был слабого сложения, невелик ростом, в лице худ и бледен; не было ничего величественного в его наружности, ничего отличного в его уме (как в отце его, Иване Васильевиче); но в нём были другие качества, которые лучше красоты наружной и лучше самого блистательного разума, – качества более угодные Богу и более полезные для государств и для народов. С детских лет слышал он про славу своего отца, про великие дела его полководцев, про завоевания, сделанные Русским войском в далёкой стороне, в родине прежних угнетателей России – Турков и Монголов (которых мы по ошибке обыкновенно называем Татарами). С ранних лет видел он необыкновенный блеск двора государева и необыкновенную роскошь, которой дивились иностранные послы; но он видел также беспрерывные жестокие казни, и проливание невинной крови, и все ужасы грозного царствования. От природы Феодор Иоаннович был кроток и добр; воспитание, в то время поручаемое в России людям духовного звания, просветило ум его знанием обязанностей Христианина. Пышность и гордость отца научили его смирению, беспрестанные и отвратительные казни – незлобию, страдания народные – любви к народу. Шурином его был Борис Феодорович Годунов, человек ума необычайного, величественной и прекрасной наружности, просвещения редкого в тот век, души благородной и высокой. Любимый царём Иваном Васильевичем за великий разум государственный, он непричастен был ни порокам двора, ни злодеяниям кровавого царствования. Часто заступался он за невинных или своими добрыми советами умягчал крутой нрав государя, подвергаясь не только немилости, но и смерти: когда царь Иван Васильевич убил своего старшего сына, Борис Феодорович бросился спасать наследника престола и сам упал, покрытый ранами, на тело молодого царевича. Таков был родственник и друг Феодора Иоанновича Борис Феодорович Годунов, о котором современные летописцы сказали, что он «был одарён от Бога возрастом, и человечеством, и умом паче всех человек».

В 1584 году скончался царь Иван Васильевич, и Феодор Иоаннович взошёл на престол. В то время России была далеко не так велика и не так населена, а соседи её были гораздо сильнее и опаснее, чем теперь. Крым и степи Придонские принадлежали Татарам; теперешняя Белоруссия и Малороссия были захвачены Польшей; Финляндия принадлежала Шведам. В начале царствования своего, когда ещё он не предался страстям своим и не помрачил разума жестокосердием, царь Иван Васильевич Грозный много завоевал земель. Конечно, не похвала была бы государю, что он силой взял чужое и посылал своё войско разбивать и грабить мирных соседей (от такой похвалы избави Бог Россию: она до сих пор воевала только поневоле); но царь Иван Васильевич должен был, по желанию народа своего и бояр своих, идти войною против царств Татарских, давнишних грабителей Русской земли. С помощью Божией, царское войско, мужественно служа в правом деле, покорило Казань и Астрахань, доходило до самого Крыма, где гнездились сильные орды Татарские, а казаки завоевали Восточную Сибирь, под начальством Ермака. Берега Балтийского моря, некогда принадлежавшие России, давно уже перешли в руки Немцев и составляли отдельную область, в которой государями были рыцари, пришедшие из разных частей Германии, а старожилы Финские были рабами. Царь Иван Васильевич задумал и эту землю возвратить России, и то, что было задумано государем, было исполнено народом и боярами, любившими своего государя. Но сам царь Иван Васильевич в это время переменил свой нрав; завоевания были помрачены бесполезным или беззаконным кровопролитием, убиением пленных, пожарами и разграблением мирных сел и городов. За то и подвиг, начатый со славою, окончился бесчестием. Покуда государь губил своих верных подданных и своих честных слуг, Бог призвал на престол Польши великого государя, Стефана Батория, родом Седмиградца, но Славянина также, как и мы Русские и Поляки. Войска царя Ивана Васильевича были побеждены, завоевания его на берегах Балтийского моря отняты Поляками, и многие города и земли, принадлежащие России, перешли в руки неприятеля. По восшествии своём на престол, царь Феодор Иоаннович решился прекратить многолетнюю войну и дать покой и отдых своему государству. Он начал переговоры добрым делом, отпустив без выкупа пленных Поляков и Лифляндцев. Кротость его имела благодетельное влияние на неприятелей, и вскоре, когда умер король Баторий, было заключено на 15 лет перемирие, не бесчестное для России, утомлённой войною и много пострадавшей не столько от оружия Польского, сколько от недоверчивости царя к своим подданным.

Искренней дружбы тогда не могло быть между Польшей и Россией: слишком жива была память о взаимных оскорблениях и долгих распрях: особенно же сильна была вражда со стороны Поляков, беспрестанно поджигаемая властолюбивым духовенством Римским. Но, заключив мир, царь Феодор Иоаннович понимал святость договора и строго соблюдал его. Крымский хан предлагал ему вечный союз, с тем только, чтобы вместе напасть на Польшу; но Русский царь отказал ему в этом предложении и даже дал знать Польским правителям о намерении Крымцев напасть на Подольскую область, предпочитая вражду Крымского хана его союзу, который надо было купить нарушением мирного договора и честного слова государева. Ему было известно, что временные выгоды, доставляемые иногда двуязычною политикою, ничтожны в сравнении с тою силою, которую доставляет государствам строгое исполнение нравственных обязанностей.

Шведы и Крымцы надеялись воспользоваться невоинственным духом государя; они не раз нападали на Русские области, но везде побеждала Россия. Шведы были принуждены просить мира и уступить несколько городов и Карельскую область. Многочисленное ополчение Крымцев доходило до Москвы, но от стен её бежало со стыдом, бросая обозы свои и даже оружие. Любовь народа к царю ограждала пределы России, пробуждая бесстрашие в воинах и воинскую доблесть в воеводах. Завоевания, сделанные при царе Иване Васильевиче в землях Приволжских, были упрочены строением крепостей и городов и основанием Русских поселений в области, дотоле принадлежавшей племенам Финским и Турецким. Западная Сибирь, покорённая Ермаком и его казаками, пыталась ещё противиться Русскому оружию. Большая часть казаков и сам Ермак погибли в сражениях, или от измены туземцев, но царстве воеводы отмстили за их смерть и утвердили навсегда Русскую власть на берегах Иртыша и Оби.

Таковы были внешние торжества России при царе миролюбивом и кротком. Твёрдое и правдолюбивое правление внушало невольное уважение не только ближайшим соседям государства, но и далёким и сильным державам Европы и Востока. Империя Германская искала союза и дружбы Русского государя. Англия уступала его справедливым требованиям в деле торговом. Персия, управляемая великим шахом Аббасом, просила его помощи против Турции. Турция, со своей стороны, искала его дружбы и в сношениях с ним отступалась от той оскорбительной гордости, с которою обращалась со всеми государствами тогдашнего времени. Но славнее побед и приобретений и самого почтения иноплеменных народов было духовное значение России при царе истинно богобоязненном и глубоко проникнутом святынею Христианской веры. Римский епископ (иначе папа) просил вспоможения для всех Христиан, страждущих под игом Мусульманским; Грузия несколько раз спасённая Российскими войсками от нашествия горцев, присылала просить уже не о помощи оружием, которую может дать всякое воинственное государство и даже всякий дикий народ, но о помощи духовной, о художниках – для украшения храмов, о священниках – для восстановления благочиния церковного, об учителях – для утверждения Христианского знания. Наконец, сам патриарх Константинопольский, признав умственную возмужалость и духовную самостоятельность России, назначил, на место прежнего митрополита, подчинённого Цареградскому престолу, быть в ней патриарху независимому, равному со старыми патриархами восточного и западного Христианства (с Константинопольским, Иерусалимским, Антиохийским, Александрийским и Римским), патриарху, избираемому свободным выбором Русского духовенства и возводимому на престол Русскими государями.

Почти столетнее страдание России, при жестоком Иване Васильевиче IV и отце его, Василии Ивановиче, оставило глубокие и почти неизгладимые следы. Раны, нанесённые государству, исцеляются; пролитая кровь забывается последующими поколениями; но многолетняя неправда, правление, нарушающее законы божественные и человеческие; но власть, наказывающая смертью за невинность и награждающая милостями за преступления, подрывают на многие и многие лета народную нравственность. Низость духа, лесть, зависть, вражда к заслугам, страсть к крамолам, склонность к клеветам: таково наследство, оставляемое всякому народу правительствами, или жестокими, или бессовестными; таков был завет царя Ивана Васильевича Грозного и отца его Василия Ивановича. Семена зла, посеянные в их царствования, взошли позже во время междоусобиц России, когда, лишённая государя, она пришла на край гибели и спасена была только милостью Божией. Уже и при Феодоре Иоанновиче злые страсти, подавленные мудрым правлением, возмущали спокойствие России и грозили будущими бедами. Местами вспыхивали частные возмущения; многочисленные злодеи, под предводительством людей из родов дворянских и княжеских, хотели зажечь Москву и разграбить церковные сокровища; зависть и крамолы боярские тревожили ум народный, мешали успеху самых лучших предприятий и противились мудрым распоряжениям правительства, восставая с особенным ожесточением против великого царского советника Бориса Феодоровича Годунова. Молва народная, обыкновенно справедливая, но легко обманываемая хитростью царедворцев, обвиняла шурина царского во всех несчастиях государства и в смерти частных лиц, заслуживших общее уважение или любовь. Сгорала значительная часть Москвы, и Годунов, по приказанию царя, роздал огромные пособия пострадавшим жителям: народ, подученный боярами, говорил, что Москву поджёг Годунов. Татарское ополчение подходило к Москве и бежало, отбитое мудрыми распоряжениями Годунова: народ говорил, что Годунов призывал Крымцев на Москву. Престарелый царь Казанский Симеон ослеп: народ говорил, что он отравлен Годуновым. Меньшой брат царя, последний сын Ивана Васильевича Грозного от седьмого брака, погиб внезапно, по воле Божьей, назначившей прекратиться роду Ивана Васильевича на престоле: и народ обвинял в смерти его Годунова. Недоверие, подозрительность и скрытная вражда гнездились глубоко в народе; безнравственность, обман и взаимная злоба гнездились в боярах и царедворцах и готовили страшные бедствия государству. Но, без сомнения, самое ясное свидетельство общего разврата представляется в предложении, сделанном боярами и даже некоторыми духовными лицами царю Феодору Ивановичу, чтоб он развёлся с женою, от которой у него не было детей, и женился на другой. Таково было следствие злого примера, данного его дедом, царём Василием Ивановичем, женившимся от живой жены на княжне Глинской. Сыном незаконного брака был царь Иван Васильевич, бич своего народа, род Рюриков всё-таки не остался на престоле, Феодор Иоаннович отверг с негодованием совет, внушённый враждой к Годунову и равнодушием к законам нравственным. Благоверный царь знал, что закон Христианский один и тот же для царя и подданного.

Многие горести постигли кроткого государя. Единственная дочь его, радость царя и народа, скончалась в младенчестве; брат его царевич Димитрий скончался также. Бояре ненавидели его ближайшего родственника и клеветали на него, народ верил клеветам и роптал. Ему служили утешением только голос чистой совести и счастье России, им возвеличенной и успокоенной.

Много новых городов основано было в России царём Феодором Иоанновичем (Белгород, Оскол и другие); много крепостей, служивших впоследствии оплотом для России, было при нем выстроено (таковы крепости в Воронеже, Курске, Кромах, Смоленске и иные); много дано мудрых законов. Но самый важный из этих законов в то время необходимый, имел также для государства тяжёлые последствия. В то время крестьяне были, по большей части, людьми вольными: они переходили от одного помещика к другому, приискивая себе привольного жития и лёгкой работы. По мере распространения России, они переходили на пустопорожние новозавоёванные земли, строя новые поселения и деревни, не подведомственные никакой гражданской власти. Это неправильное кочевание, уже само по себе вредное, как для государства, так и для подданных, было в то время ещё вреднее, вследствие всеобщего расстройства, произведённого, без сомнения, упадком народной нравственности в царствование Ивана Васильевича Грозного.

Феодор Иоаннович запретил переход и кочеванье крестьян. Напрасно многие писатели позднейшего времени думали, что этот закон был издан единственно по желанию одного сословия мелкопоместных владельцев. Закон был, очевидно, необходим, и доказательством этой необходимости служит то, что он не был вполне отменен ни одним из позднейших государей, ни одной из партий, поочерёдно властвовавших в России во время междоусобиц.

России цвела и крепла, но Бог положил предел жизни доброго царя, Феодор Иоаннович скончался в 1598 году, после почти 14-летнего царствования. Современники утверждали, что перед его кончиною являлись ему святители Божии и невидимо для других присутствующих услаждали последние часы его жизни духовною беседою; другие утверждали, что умирающий царь, забывая себя, тепло и усердно молился за своё отечество, и что эта молитва была услышана и спасла Россию в годину её великих бедствий. Такие рассказы и предания свидетельствуют про глубокую любовь народа. Все историки согласны в том, что царствование Феодора Иоанновича было временем весьма счастливым для России, но все приписывают это счастье мудрости Годунова. Они в этом неправы. Конечно, нельзя сомневаться, что Годунов, облечённый в полную доверенность царскую, управлял всеми делами государства; но можно быть уверенным, что, даже и без Годунова, царствование Феодора Иоанновича было бы временем мира и славы для его подданных. Если государь правдолюбивый ищет доброго совета, добрый совет является всегда на его призвание. Если государь Христианин уважает достоинство человеческое, – престол его окружается людьми, ценящими в себе выше всего достоинство человеческое. Ум многих, пробуждённый благодушием одного, совершает то, чего бы не могла совершить мудрость одного лица, и предписания правительства, согретого любовью к народу, исполняются не страхом, а тёплою любовью народною. Любовь же одна созидает и укрепляет царство. Поэтому не приписывайте всего царскому советнику Борису Феодоровичу Годунову, и знайте, как много Россия была обязана царю Феодору Иоанновичу. Вспомните его имя с благодарностью и, когда пойдёте в Кремль, в Архангельском соборе (с южной стороны в приделе; поклонитесь гробу доброго царя Феодора Иоанновича, последнего из венценосцев Рюрикова рода.