Фрески Церкви Спаса Нередицы

Знаменитая по своим фрескам и архитектуре церковь Спаса Преображения на Нередице находится близ Великого Новгорода, в трех верстах от него, против Юрьева монастыря; расположена она на крутом берегу реки Волхова и видна издали.

В 1-й Новгородской летописи об основании Спасо-Нередицкой церкви под 1198 годом записано: «В то же лето заложи церковь камяну князь великий Ярослав, сын Володимир, внук Мстиславль, во имя Святаго Спаса. Преображения Новгорода на горе, а прозвище Нередице; и начаша делати месяца июня в 8, на святого Федора, а концяша месяца сентября». «В лето» же «6707» (т. е. 1199), читаем мы в той же летописи, «исписаша церковь святаго Спаса в Нередицах».

Из этого летописного известия видно, что здание храма было сооружено (конечно, вчерне) в течении летних месяцев 1198 года, а фрески были исполнены в следующем году.

Спасо-Нередицкая церковь была монастырскою со времени своего построения до XVII века, затем была приходскою церковью, а в настоящее время числится заштатною и приписною.

Отсутствие денежных средств в монастыре послужило к сохранению драгоценных фресок церкви; не было денег – не было и возможности «исправлять» и «поновлять» стенопись.

Пожар в церкви, бывший в 1543 году, не повредил фресок, так как коснулся лишь верхней части храма до плеч. Фрески Спасо-Нередицкой церкви представляют собою великолепный памятник живописи XII века, весьма осторожно поновленный в XIII веке, как это видно по признакам иконографическим и палеографическим. По фресковой росписи острыми штифтами сделаны надписи; так, на южной стороне столба, между алтарем и диакоником читаем: «В лето 6787 [1279] месяца октября 7 преставися раб Божий Кюрил па память святого Сергия, а девятый день жена его преставися Оксиния. Господи, помози рабу своему Кюрилу и Оксинии»; на юго-западном столбе храма: «В лето 6762 [1254] месяца генваря 29 преставися раб Божий Козма Ивановичъ».

По поводу этих двух надписей проф. Н.В. Покровский замечает: «Как эта, так и другая надпись относятся уже ко 2-й половине XIII века; следовательно, он не ручается за то, что в продолжении слишком 50 лет, протекших от времени первоначального написания фресок, не было произведено здесь реставрации фрески по тем или другим причинами могли потребовать исправления и указанные надписи могли быть нацарапаны на первоначальном грунте, но исправленном. Допустим даже, что этот грунт первоначальный, тем не менее всё-таки этим не исключается возможность исправления фресок, состоявшего, напр., просто в освежении красок, исправлении испорченных мест, без поновления целого грунта; исправление этого рода могло иметь место спустя долгое время после 1279 г. (дата второй надписи). Наконец, не нужно опускать из внимания и того, что нацарапанные на внутренних стенах Нередицкой церкви многочисленные надписи не были доселе никем проверены критически ни со стороны внутреннего содержания, ни со стороны палеографической, что составляет одну из неотложных частных задач русской археологии, а потому мы и не можем усвоить им решающего значения в вопросе о целости первоначальных Нередицких фресок».

«В целом Нередицкие фрески представляют редкое явление в ряду других памятников фресковой живописи. По обилию иконографических сюжетов и типов, удовлетворительной сохранности и отсутствию новейших исправлений, они превосходят почти все известные доселе памятники фресковой росписи в Византии и России до XV в. Грунт весьма крепкий с примесью пеньки, сообщающей ему особенную вязкость. Стиль византийский, сюжеты и типы, за исключением кн. Ярослава, византийские; отчасти греческие, напр. Ιω, Προδρομος; краски довольно бледные; в средней части храма они более ярки и плотны, чем в алтаре; фигуры правильные, византийские величественные; выражение лиц серьезное, даже строгое; сильных анатомических погрешностей не заметно; но аскетическая тенденция обнаруживается повсюду: в морщинах между бровями, около носа и особенно на лбу; в алтаре фигуры крупнее и короче (6 голов), чем в средней части храма (8 голов); все святители в фелонях, с короткими волосами. Медальонные изображения в арках напоминают существующие изображения в мозаиках Киево-Софийского собора. Повреждения коснулись отчасти фресок алтаря, где повреждены изображения апостолов в Тайной Вечери; особенно же верхних частей – сводов, купола и стен. Это могло произойти прежде всего, во время пожара, бывшего здесь 12 мая 1543 года¹).

В куполе Спасо-Нередицкой церкви представлен Спаситель, сидящий в разноцветном круге (небесные сферы) на радуге. Он десницею благословляет, в шуйце держит свиток за семью печатями. Круг поддерживается шестью ангелами, поднявшими свои руки кверху. Ниже апостолы, обратившие свои взоры к вознесшемуся Господу (надпись «взыде Богъ»), некоторые в движении воздевают руки; надпись гласить: «Веи язы́цы восплещите руками» (Псалом 46, стих 2). – Среди апостолов Богоматерь, слева и справа Её по ангелу. Несомненно, в этой композиции здесь представлена сцена Вознесения Господня.

Ниже изображения апостолов представлены пророки, в спокойных позах.

В парусах сводов помещены четыре Евангелиста.

На поясе купольного барабана (на ребрах арок), промеж Евангелистов, на восточной и западной сторонах находятся два изображения Нерукотворного образа, а также фигуры Иоакима и Анны.

В зените алтарного свода изображен « Иисус Христос – ветхий деньми». По сторонам изображена надпись:

в медальон, по грудь. Спаситель здесь в виде старца, с белыми, как лунь, волосами на голове, с седого бородою, но в одеждах, обычно присваиваемых Иисусу Христу. Голова Его украшена кресечатым нимбом (с буквами: « οωv»). Господь десницею благословляет, в шуйце держит свиток. Художник в настоящем случае отнес ко Христу известное пророчество Даниила: «престоли поставишася и ветхий денми сФуде (Дан. VI, 9; ср. XIII, 22). Подобное же редкое изображение, между прочим, ввело впоследствии диака в смущение.

По сторонам медальона с изображением «Ветхаго деньми» находятся две фигуры архангелов – Михаила и Гавриила; оба архангела в руках держат жезлы (в правых) и шары, в которых начертан крест с надписями: «Ιс. Хс. ника».

Ниже, ближе ко лбу алтарной абсиды изображен «престол уготованный», с орудиями страстей; по сторонам креста надпись: «Престол Господень. Иисус Христосъ»; справа (от зрителя) престола летящий «серафимъ», слева «херовимъ», около того и другого написано: «Ст Ст Ст Гь».

Под этою фреской, во лбу алтарной абсиды, – фигура «Богоматери Великой Панагии» (надпись: «Мр. Фу»). На Божией Матери поверх голубой туники накинута пурпурная мантия, за поясом у Нее белый плат; на ногах осыпанная жемчугом – красная царская обувь. – Богоматерь представлена стоящей во весь рост, с воздетыми руками (ср. изображение «Нерушимой стены» в Киево-Софийском соборе). Стоит Она на подножии, украшенном перлами. На груди Ее, в медальоне, изображение Богомладенца – Еммануила, держащего в левой руке свиток, правою благословляющего. – Лик Богоматери старообразный.

«По тягам арок расположены обычные медальоны с изображениями сорока мучеников; имена их и способ написания, по словам Н. П. Кондакова и гр. Н. И. Толстого, как будто указывают на грека, тщетно старавшегося передать известные греческие имена по-славянски, или же на огреченного южного славянина – болгарина или серба: Леонт, Иоулиос, Кюрил, Николас и пр. По сторонам Богородицы слева и справа стоящие малые фигуры с трудом различаются: святой подводит женщину к Богоматери на одной стороне. Ниже обычная Евхаристия с двояким причащением и двумя изображениями Спасителя. По причине узкости абсиды, и неумению живописцев уменьшить бывшие в руках кальки или прописи, взятые из больших церквей, с большими фигурами, обычный ряд святителей пришлось поместить в двух поясах: Климента, Николая, Афанасия, Иоанна Златоуста, Григория, Василия, Иеваноса и пр. Под окном абсиды, в нише юный Иисус Христос и по сторонам его Иоанн Предтеча и агия Марфа – изображение как будто Деисуса с Иоанном и Марией, по ошибке письма превратившийся в Марфу; но в Деисус, вместо Спасителя обычного типа, представлен как будто юный учитель Иерусалимского храма, вспомянутый здесь ради горнего места, которое украшено этим изображением: пример пока единственный, но замечательный по глубине мысли. В том же алтаре, в нише, направо от входа, изображен пророк Илия (Ильяс), получающий от голубя хлебец в пищу – прекрасная фигура, строгого типа, с косматыми волосами, сидящая в пустыне, т. е. между скалистых гор. В другой нише большой образ по грудь представляет св. Петра Александрийского, держащего Евангелие и благославляющего сложением трех перстов. У него, как и у других святителей, волосы на голове выстрижены гуменцом; все святители обле-чены, в крещатые омофоры поверх фелоней, все седые, в типе византийских мозаик, т. е. с глубокими морщинами, с резкими обликами. Из святителей Доментиана, Амфилохия, Власия, Ипатия, Иакова, Григория обращает на себя внимание Лазъръ, безбородый и с гуменцем; все надписаны О АГ ΙОС»².

Помещение в алтаре изображения св. Петра Александрийского имеет высокий смысл, что видно из следующего сказания его жития. Святитель во время богослужения никогда не садился «на престоле, сиесть на горнем седалищи», но «на подножии (егда бе время) седяше», – «и никогда же на степени престола своеге взыде; о чесом вси людие и клирицы негодующе, многащи его мольбами своими принуждаху, да сядет на престоле своем: но он не изволяше никакоже. Единою же по божественной литургии созвав весь клир свой, рече имъ: весте ли, чесо ради не седаю на престоле моем, ни восхожу на степени его? того ради, яко егда приближаюся к престолу, вижу на нем свет небесный и некую Божественную силу пребывающую; ужасом убо объят бываю и не дерзаю сести тамо, видя себе недостойна суща; но седаю на подножии и то со страхомъ; сие же вам сказах, да не стужаете ми более. Тоя убо ради вины по скончании его посадиша его людие на престоле (то есть на горнем месте – как сказано ранее) мертва н вопияху, глаголюще: моли о нас, святый угодниче Божий » и пр.

В алтарной же росписи помещены святители Анфим и Игнатий, а также (во весь рост) на столбах свв. диаконы (в стихарах): Авив, Стефан и Лаврентий, ниже

которых в особом медальоне «святая (мученица) Евдокия» с крестом в руке.

В полукружии жертвенника (с северной стороны алтаря) представлена (по грудь) Богоматерь Панагия или «Знамение». На груди у Неё медальонное изображение Богомладенца. Ей кланяются двое святых, один из которых, с надписью «агиос алькоса». одетый в рубище, есть не кто иной, как Алексий Человек Божий. Согласно его житию, он был сыном богатых родителей, но от них и своей невесты (в Риме) убежал в г. Эдессу, где пробыл 17 лет в молитве при храме Пресвятой Богоматери. Здесь было «о нем пономарю церкви откровение: виде бо пономарь в видении икону Пречистыя Богородицы, к нему глаголющую: введи в церковь мою человека Божия, достойна суща небеснаго царствия; ибо молитва его яко кадило добровонно восходит пред лице Божие и яко венец на главе царстей, аще на нем Дух Святый почиваетъ. Пономарь же по видении, поискав человека таковаго, и не обрет, ко иконе Богородичной обратися, молящи Владычицу, да покажет ему известно Человека Божия. И слыша паки в видении глас от Пречистыя Богородицы, яко седяй нищ у дверей церковныя паперти, той есть человек Божий; обрет убо его пономарь, в церковь введе, да в ней пребываетъ: и уведано бысть святое его житие многими и начаша его почитати. Святый же Алексий, бегая человеческия славы и почитания, отъиде от Едесскаго града, никому же ведущу».

Под изображением Богоматери, в нише абсиды, представлены св. апостол Иаков Алфеев (в медальоне), св. Мина (на столбе; надпись Минас, он изображен старцем, что необычно), преп. Авраамий, преп. Дементий (в особой нише или аркосолии).

В диаконике изображены св. Иоанн Креститель, со сценами из его жизни, свв. муч. Кирик и Улита, «о агиωс Тимофеи» юноша, с евангелием и орарем, и ряд свв. ясенъ: «Реггьсимпя, Зиновия, Устинья, Дымъника, Хрестипа, Арина, Огафия, Татпана, Феврония», все они, кроме «Хрестины», – в монашеских одеждах, с крестами в руках. – «Хрестина» же напоминает собою прелестную фигуру св. Екатерины («о агиа Катърина»), помещенную в том же диаконике. Свв. Христина и Екатерина одеты в царские одежды, под шеей подвесная лунница («мениск») с чернью по золоту, поверх одежды лорон, на голове у каждой роскошная диадима с подвесными жемчужными нитями.

В средней части Спасо-Нередицкаго храма в глубине верхних люнетов, на стене, над сводом помещены колоссальные изображения архангелов Уриила и Рафаила.

Затем наиболее видные здесь места заняты изображениями двунадесятых праздников и главнейших событий из Евангелия. На двух столбах триумфальной арки, которая ведет в алтарь, изображено Благовещение, но фреска эта сохранилась весьма плохо.

На северной стене, в нижнем ряду, между алтарными и средними столбами, представлено Введение во храм. – Св. Мария, сзади которой праведные Иоаким и Анна и группа девиц с венками на головах, приближается к первосвященнику, простирающему к Ней свои руки. Вглубь картины – иерусалимский храм, где сидящей Деве Марии ангел приносит пищу.

От этой сцены ближе к иконостасу находится фреска с изображением Сретения Господня. Богомладенец на руках у Богоматери, сзади Которой стоит прав. Иосиф с клеткой (с 3 птицами) в руках, а впереди престол с киворием. У престола св. Симеон Богоприемец протягивает свои, задрапированные в плащ руки к божественному Младенцу, сзади св. пророчица Анна.

Выше этой сцены представлено Распятие Господне на восьмиконечном кресте, с двумя ангелами вверху, внизу с предстоящими Богоматерью, святою женою, Иоанном Богословом и воином. Тело Господа изогнуто, ноги Его на поперечной косой балке.

Ближе к иконостасу от Распятия – Снятие со креста.

На северном склоне церковного свода – фреска с изображением Воскрешения Лазаря, представленного в виде стоящей возле пещеры спеленатой мумии, к которой Спаситель протягивает руку.

Ближе к иконостасу Сошествие Иисуса Христа во ад. Спаситель стоит на вереях ада, по сторонам Его прародители – Адам и Ева; около головы Спасителя – ангел.

Рождество Богородицы изображено на восточном фасе северозападного столпа. На ложе полулежит праведная Анна, к которой подходят две женские фигуры с сосудами; внизу у постели сцена омовения младенца двумя служанками в купели. Сзади св.Анны, налево, из-за двери выглядывает ещё служанка.

Кроме того, в средней части храма представлены: Рождество Господне и Преображение на западной стене, Страсти Господни: «заушают за ланиту», «предается на распятие» (половинная), беседа с апостолами, «как предасться на страсть». Выше Страстей Жертвоприношение Исаака и Святая Троица. На южной стене вверху сцены Страстей же Христовых Спаситель в саду Гефсиманском и несколько сцен, исчезнувших уже, на сводах; ниже Крещение Иисуса Христа.

Спаситель стоит в реке с благославляющей десницей, у ног Его восьмиконечный крест с надписью Ис. Хс; Креститель возлагает правую руку на главу Его.

На заднем план – горы; сверху из-за гор (слева) видны две фигуры ангелов с платами в руках; направо от Господа еще два ангела с такими же платами; внизу налево сидит группа мужчин, один из них сбрасывает с себя верхнее платье (кисть его правой руки еще в рукаве), другой с сумкою чрез плечо снимает сапоги, третий в вод плывет к Спасителю; обычного изображения Св. Духа нет. Среди гор пейзаж – бедная растительность.

Кром этих фресок, множество фресок с изображением отдельных святых или групп их, – напр., воинов, преподобных и др., покрывают стены Спасо-Нередицкого храма.

Особенно хороши изображения женских фигур. Святая Варвара представлена в мантии малинового цвета, застегнутой фибулой, на голове у неё золотая шапочка в виде малороссийского очипка, как будто сложенная из шелкового платка, который затем ниспадает на плечи и окутывает шею.

С таким же головным покровом представлена и святая Ульяна.

Особою сочностью красок и глубиною тонов отличаются фрески с изображением свв. Феодосии, Пелагеи, Татианы, Евфимии, Домники. Евфросинии, Феклы, Марии Египетской и мужских фигур: Иоанна Воина, Мартирия, Стратоника, Прокопия, Далмата, Акакия, Бенедикта, Ермолая, Мануила, Дионисия, Спиридона, Иллариона, Никифора, пророка Елисея и др. Тело в рассматриваемых фресках писано желто-красной краской, которая в фотографиях превращается в черный цвет и придает мрачность фигурам, которой нет в действительности.

Под хорами на западной стене храма и на прилегающих к ней частях южного и северного нефа изображен Страшный суд (надпись «Страшьный судищь»). Посредине картины представлен Христос – Судия, возседающий на радуге внутри миндалевидного ореола, – простертыми дланями. Спасителю предстоят – Богоматерь и Иоанн Креститель (как в деисусе). На престолах 12 ангелов. Направо два ангела, один из них трубит вниз, другой вверх, они призывают живых и мертвых на суд; ниже – мертвые поднимаются из гробов; архангел Михаил скатывает небесный свиток с солнцем и луною. Ниже изображения Иисуса Христа уготованный престол, пред которым стоят на коленях прародители грешного человеческого рода Адам и Ева. Налево ангел с праведными весами, около него праведная душа в виде крохотной человеческой фигуры. Далее группы (семь) праведников: «апостолъ», «пророческъ», «мученикъ» (изображены в патрицианских костюмах), «отечь» ( – святителей, в крестчатых фелонях), «черноризцевъ», «святых женъ», наконец, седьмая группа, в которой присутствует, между прочим ап.Павел (?); впереди ап. Петр с ключем ведет группу в рай, который помещен частью над перечисленными группами, а частью – на южной стене. В уровень с апостолами (на престолах) изображена Богоматерь, в молитвенной позе, Она сидит на престоле, по сторонам Ея два ангела: сбоку благоразумный разбойник, с перевязкой по чреслам, держит крест в руках. На южной стене – «лоно Авраамле», – среди райских деревьев сидит Авраам, держащий маленького человечка – праведную душу, голова которой украшена нимбом. Рядом группа других душ. С левой стороны от Божественного Судии – внизу – ад. Близ Адама и Евы огромный сатана с длинными усами и стоящими дыбом волосами на голове сидит на звере, в руках у него Иуда. Апокалипсическая жена – блудница едет на чудовищном звере, грызущем человека; в руках её сосуд, из него пьет перевившийся через нее змей. Продолжение картины северной стене, мучения грешников в аду изображены в виде пяти темных квадратов с головами и надписями: тьма кромешнея, смола, иней, скрьжату зубомъ, мразъ и пр. В ярком пламени сидит евангельский Лазарь и, указывая на уста свои, молит: «отче Абраме» (следует надпись, излагающая его тщетное моление), перед Лазарем дымчатый диавол, волосы у которого стоят дыбом, зубы страшно оскалены.

В этой картине мы видим первый по времени пример полной, разработанной в деталях композиции Страшного Суда в стенописях православных храмов.

На сев. стене представлено Усекновение Главы и пир Ирода.

Но самая главная достопримечательность Спасо-Нередицкой церкви находится на южной стене, «в виде аркосолия или полукруглой ниши (какие в греческих церквях X–XII веков устраивались или же расписывались над могилами ктиторов церкви, погребенных в боковом нефе, всего чаще южном, или же в партэксе»), это – фреска с изображением князя, который подносит модель построенной им небольшой церкви с одною абсидою и византийской крышей Спасителю, сидящему на троне и благославляющему храмоздателя. У последнего на голове соболья шапка с голубым верхом, одет он в темно-малиновое корзно, все богато расшитое или вытканное золотыми разводами в виде кругов и орнаментальных побегов, с широкою (шелковою) каймою, которая отвечает цвету подкладки, на ногах высокие сафьянные сапоги. У князя длинная, с проседью, борода. Между князем и Спасителем длинная надпись: «О боголюбивый княже, вторый Всеволод, злыя обличая, добрыя любя, правыя кормя и вся церковныя чины и монастырские лики милостивны нмая, но, милостивче, кто твоя добродетели может исчести, но даждь Бог цесарствие небесное со всеми святыми, угодшими ти в безконечныя веки, аминь».

Покойный академик И.И. Срезневский, обследовавший эту надпись (Известия Императорского Русского Археологического Общества. 1983г. т.IV, стр. 201–206), относит ее ко времени до 1200 года, а изображенного на фреске князя считает великим князем Ярославом Владимировичем, соорудившим Спасо-Нередицкую церковь.

Рассматриваемая фреска, как обнаружил это покойный Прохоров, носит следы древнейшего поновления – под верхним изображением князя было открыто другое первоначальное.

«Если надпись, говорят Толстой и Кондаков, желает Ярославу царства небесного еще при жизни его, то эти пожелания были в обычаях того времени, как видно из той же новгородской летописи, записывающей из года в год такие пожелания то архиепископам, то другим строителям: «и веселяшесь блаженный, устроив собе память вечьную и всем крестьяном честный монастырь». Любопытен также намеренный панегирический характер надписи, выставляющий князя высоко добродетельным мужем, который, «любя добрых, обличал злыхъ» гонителей своих, бывших, видимо, в Новгороде всесильными. Летопись не знает в точности ни последующей судьбы князя, ни даже года его смерти: он был одною из жертв партийных страстей. Но своеобразный подбор изображений святых в алтарь и особенно в южном нефе указывает на различных членов княжеской семьи, и потому Нередецкая церковь является характерною «дворцовою», или точнее «придворною» церковью³.

В недавно вышедшем в свете сочинении: «Македония. Археологическое путешествие». Спб. 1909 г. (стр.276–279) академик Н.П. Кондаков, между прочим, замечает: «Россия сохранила между своими древностями ряд фресковых росписей, относящихся к XII столетию: таковы Спасо-Мирожский собор 1150 года, Дмитриевский собор во Владимире 1194 года, Спасо-Нередицкий близ Новгорода 1198 года и Старо Ладожская церковь Св. Георгия, роспись которой относится также к XII столетию. Все эти храмовые росписи, по содержанию и стилю своего исполнения, являются ветвью византийского стиля. Однако, ближайшее их рассмотрение обнаруживает значительную разницу не только между ними самими, но также по сравнению их с общим византийским оригиналом. Такого рода факт оказывается особенно ярким и знаменательным по отношению к фрескам Нередицы. В этих последних, при всей их византийской типичности, мы как раз не находим многих наиболее характерных признаков византийского мастерства XII века. Исследователь, привлеченный к их рассмотрению, убедившись в этом ярком факте, должен был бы предположить, что во фресках Нередицы мы находим еще архаичное византийское мастерство, которое еще не знакомо было со всеми утонченностями византийского стиля, как он был выработан искусством византийской столицы во вторую половину XI и первую половину XII столетий. На первый раз подобного рода предположение подкреплялось бы аналогичными случаями, даже в отдаленных от Новгорода местностях. Так, во фресковых росписях наших крымских крипт, равно как и во вновь открытых подземных церквах Каппадокии, относящихся к XI столетию, также наблюдается много черт архаизма, особенно по отношению к облачениям, коронам и другим деталям. Конечно, Нередицкая роспись воспроизводит весь живописный цикл византийских церквей. Однако, даже в самих сюжетах мы уже имели случай указать на особого рода оригинальность, которой мы не знаем в чисто византийских памятниках. Таков, напр., образ св. Чрепия или Нерукотворного образа, на черепице отпечатавшегося, быть может, древне-египетского типа, если не происхождения. Далее, образ «Ветхаго Деньми», не в лице Иисуса Христа. Лик этот следует сопоставить с подобным же образом Ветхого Деньми в одной из церквей Бриндизи. Далее, мы укажем на замечательное изображение Панагии или «Богородицы Знамения» в боковой абсиде и рядом с иконою. Б. М. Алексия Божьего Человека – сюжет, по видимому, сирийского происхождения, так как здесь изображена именно легенда о поклонении Алексия Божьего Человека – сюжет, по видимому, сирийского происхождения, так как здесь изображена именно легенда о поклонении Алексия Божьего Человека в Эдессе Нерукотворному Образу Богоматери. Весьма возможно, что такого рода изображение Панагии, или Знамения, существовало в греко-восточной кустарной иконописи X–XU столетий и не успело перейти в иконопись Константинопольскую. Далее, под окном абсиды, в нише, видим изображение тройного Деисуса в медальонах: в средине изображен юный Отрок Эммануил, т.е., вместо Спасителя, обычного типа, здесь представлен юный учитель Иерусалимского храма, быть может, вспомянутый здесь ради Горняго места, которое украшено здесь этим изображением: пример этот пока единственный, но, если эта догадка верна, то сюжет является замечательным по глубине мысли. Мы уже имели ранее случай указывать, что в одной из грузинских миниатюр, иллюстрирующих Евангелие (Тифлисская библиотека рукописей) Отрок-Христос, учащий во храме, представлен посреди возвышенного омфала, сложенного из камней, среди Сигмы Иерусалимского храма. Во фреске Нередицы по обеим сторонам Отрока Спасителя, также в медальонах, представлены по грудь Иоанн Предтеча и св. Марфа (АГИѦ МАРФА), как ясно гласит о том надпись. Изображенная здесь женская фигура представлена в обычном типе Богоматери в «Деисусе». Во первых, самый лик представляет Богоматерь; далее мафорий, наглухо покрывающий всю фигуру с головой, и обе поднятые к Спасителю руки. Но, что окончательно утверждает нас в том, что здесь изображена Богоматерь, это вышитые на обычных трех местах: над челом и на обоих плечах, звезды и кресты, как известно, отличающие изображение Богоматери, начиная приблизительно с X века в иконографии. Между тем, надпись имени Марфа тоже не оставляет никаких сомнений. Очевидно, поэтому, что мастер, в данном случае, имело шаблон обыкновенного Деисуса, на котором Богоматерь имела по сторонам фигуры надпись АГИА МАРИА (по-гречески, или по-славянски, напр., болгарскими буквами на греческий лад). Подобного рода надпись в древнейших памятниках иконографии Богоматери является очень обычною (фрески ц. св. Марии Антиквы в Риме, фреска в Египте, близь Эсне, золотой медальон VI–VII века, изданный у Гарручи и пр.). Наименование Святой Марии встречается одинаково как на греческом, так и на латинском. Но, начиная уже с VIII столетия, когда взамен установилось, как догмат, наименование Марии – Богородицею, эта надпись начинает исчезать, по крайней мере, в пределах собственно византийского искусства, и при том настолько решительно, что встречается лишь в мелких провинциальных изделиях. Таким образом, и в данном случае, мы должны считать настоящий памятник своего рода архаизмом, уцелевшим в кустарном мастерстве еще приблизительно с IX века.

Предполагать, в данном случае, какую либо русскую самостоятельность или своеобразность, выразившуюся в Нередицкой росписи, считаем неуместным потому, что вообще такого рода самостоятельности при исполнении фресок с готовых шаблонов, как то имело место в древности за редкими исключениями (роспись столичных соборов), нельзя, предполагать. Иного рода дело исполнение миниатюр, в которых рисовальщик, хотя бы иконописец, нередко варьирует и сочиняет темы. Если же Спаса-Нередицкая роспись не пользовалась Константинопольскими шаблонами, то единственное вероятное предположение, которое мы ныне можем сделать, считать эти шаблоны болгарскими и относить именно к ним тот своеобразный архаизм, которым эти шаблоны, видимо, отличались. Между тем, очень многие памятники Новгородской древности указывают нам одновременно на образцы Корсунские, т.е. греко-восточные, а также и на болгарские оригиналы, которые, по видимому, с Корсунскими стояли в большей связи, чем с Константинопольскими».

Прилагаемые при сем фототипии исполнены Д.М. Гусевым с фотографий г. Чистякова.

К рисункам

Табл. I. Вид церкви Спаса Нередицы с западной стороны.

Восточный фасад храма. Во время ремонта

Северный фасад. Во время ремонта

Вид с запада. Во время ремонта

Село Спасское и церковь Спаса Нередицы.

Табл. II. Восточный фасад церкви Спаса Нередицы.

Северный фасад. Во время ремонта

Вид с южной стороны. Во время ремонта

Тоже. Во время ремонта

Вид с юго-восточной стороны. До ремонта.

Табл. III. Тимпан западного подпружного свода.

Деталь фресок на западной стене выше хор. Рождество Христово.

Орнамент на западной стороне западной подпружной арки.

Деталь фрески с изображением Рождества Христова (на западной стене выше хор).

Господь Вседержитель (из сцены Вознесения, в куполе). Здесь, как и на всех сводах храма, видны шляпки железных гвоздей, поддерживающих штукатурку.

Табл. V. Ангелы, поддерживающие диск с изображением Спасителя в картине Вознесения (в куполе). Рождество Христово.

Табл. V. Св. праведная Анна, мать Богородицы. Фреска в замке северной подпружной арки.

Нерукотворный Образ Спасителя на плате Фреска в замке восточной подпружной арки.

Праведный Аким, отец Божией Матери. Фреска в замке южной подпружной арки.

Нерукотворный Образ Спасителя на черепице. Фреска в замке западной арки.

Пророк Исаия. Фреска в барабане купола.

Пророк царь Соломон. Фреска в барабане купола.

Табл. VI. Св. «Оaросиния». Фреска над проходом у северо-западного пилона над хорами.

Пророк Елисей. Фреска над проходом у юго-западного пилона над хорами.

Фреска на южной стороне северо-западного пилона.

Св. Феодосия. Фреска на южной стороне прохода у северо-западного пилона.

Св. Пелагия. Фреска на северной стороне прохода у северо-западного пилона.

Св. Нестор и Рождество Богородицы. Фреска над проходом у северо-западного пилона, с восточной его стороны.

Св. Максим Исповедник, св. Иоанн Куицишкъ. Фрески над изображением Рождества Богородицы над проходом у северо-западного пилона, с восточной его стороны.

Табл. VII. Фреска в аркасолии на северной стене жертвенника.

Фреска на западе от входа из жертвенника в алтарь.

Фреска в конхе жертвенника.

Фреска под конхою жертвенника.

Фреска над конхою жертвенника.

Фрески в конхе жертвенника.

Фрески на восточной стене жертвенника.

Табл. VII. Фрески с изображением Страшного Суда.

Крайняя правая часть картины.

Фреска над западным входом в церковь (деталь картины Страшного Суда).

Лик черноризцев. Деталь левой части картины Страшного Суда.

Лик свв. отцов. Деталь левой части картины Страшного Суда.

Деисус. Центральная часть картины Страшного Суда.

Детали картины Страшного Суда. Фрески на северной стене под хорами. Левее окна – адские мучения. Правее – богатый в аду обращается с мольбою к Аврааму. Пред богачем диавол с надписью: «Друг рогатым творящь пламень».

Табл. IX. Фрески на южной стене под хорами. В аркосолии изображен великий князь Ярослав Всеволодович, подносящий Спасителю модель храма.

Правее окна – праведный Авраам с Лазарем в лоне. Правее аркосолия – райские врата.

Деталь этих фресок Изображение великого князя Ярослава Всеволодовича.

Часть (крайняя левая на западной стене под хорами) фресок с изображением Страшного Суда.

Из той же картины Страшного Суда левая половина средней части.

Тоже – правая половина средней части картины.

Центр картины Страшнаго Суда.

Табл. X. Св. Улиана. Фреска в проходе у юго-западного пилона.

Св. великомученица Варвара. Фреска в проходе юго-западного пилона.

Фрески на восточной подпружной арке.

Вид с низу на подпружную арку, паруса и купол.

В софитах арок изображены сорок севастийских мучеников, в куполе – Вознесение.

Фрески на восточной подпружной арке.

Фрески в софите южной подпружной арки.

Тоже.

Табл. XI. Апостол Тимофей. Фреска в проходе из алтаря в диаконик.

Св. великомученица Екатерина. Фреска в проходе из алтаря в диаконик.

Фреска на северной стене диаконика.

Фреска в аркосолии диаконика.

Св. Доменика. Фреска на северной стене диаконика.

Св. великомученица Христина. Фреска на северной стене диаконика.

Святые мученицы Рипсимия и Зеновия. Фрески на северной стене диаконика.

Св. Иоанн Предтеча. Фреска в конхе диаконика.

Табл. XII. Фрески на южной стене диаконика (свв. мученицы).

Фрески на южной стене диаконика. Усекновение главы св. Иоанна Предтечи и поднесение её Ироду. Внизу – в круглом медальоне – св. Арина.

Фреска на той же стене диаконика с изображением св. мученицы Агафии.

Фреска оттуда же с изображением поднесения главы св. Иоанна Предтечи Ироду, – направо – фигура носит портретный характер.

Фрески над конхою диаконика.

Святые воины Прокопий, Феодоръ. Фрески на южной стене.

Табл. XIII. Фрески на северной стене с изображением

Введения во храм и Сретения Господня.

Фреска в жертвенник на север от ниши под восточным окном.

Фреска на северной стене с изображением пророка.

Фрески на северной стене (здесь видна перемычка окна, устроенного в XVII веке на месте двух древних).

Фрески на северной стене.

Распятие Иисуса Христа. Фреска на северной стене.

Табл. XIV. Таинство Евхаристии. Приобщение апостолов под видом хлеба. Фреска на север от верхнего алтарного окна.

Иисус Христос «Ветхий Денми». Фреска в замке алтарного свода.

Таинство Евхаристии. Приобщение апостолов под видом вина. Фреска на юг от верхнего алтарного окна.

Фреска в средине софита арки, предшествующей алтарной конхе, с изображением «Престола уготованнаго » (Этимасия. Три рисунка, один с изображением херувима, крылья которого подписаны черною краской в позднейшее время, серафима и престола).

Архангелъ. Фреска на северной стороне от «Ветхаго Денми» в замке алтарного свода.

Табл. XV. Св. Петр Александрийский. Фреска в аркосолии на северной стене алтаря.

Св. Ермолай. Фреска в проход из алтаря в жертвенник.

Св. Марфа. Фреска на юг от горнего места.

Св. Иоанн Предтеча. Фреска на север от горнего места.

Спаситель. Фреска на горнем месте.

Фреска в проходе из жертвенника в алтарь.

Св. архидиакон Лаврентий. Фреска (первая с севера) в нижнем ряде святителей в алтаре.

Св. Анфим. Фреска над проходом из алтаря в жертвенник.

Св. Доментиан и св. Амфилохий. Фрески в алтаре – в нижнем ряде святителей.

Табл. XVI. Деталь фресок западной подпружной арки (два снимка).

Ев. Иоанн (в северо-восточном парусе свода).

Ев. Лука (в северо-западном ярусе).

Ев. Марк (в юго-западном парусе).

Ев. Матфей (в юго-восточном парусе).

Деталь фресок в северной подпружной арке.

Табл. XVII.

Св. пророк Моисей

Пророк Аарон. Фрески в барабане купола

Пророк Давид. Фрески в барабане купола

Пророк Иона. Фрески в барабане купола

Пророк Захария. Фрески в барабане купола

Пророк Илия. Фрески в барабане купола

Табл. XVIII. Святители. Фрески в алтаре.

Табл. XIX. Воскрешение Лазаря. Фреска в своде над северным крылом храма.

Фреска в жертвеннике между нижними окнами.

Св. Иаков Алфеев. Фреска в жертвеннике на юг от ниши под восточным окном.

Св. Авраамий. Фреска над проходом из жертвенника в алтарь.

Св. Агафоник. Деталь фресок на северной стене в жертвеннике.

Деталь фресок оттуда же (3 снимка).

Тоже с изображением св. Конона.

Табл. XX.

Орнаменты в откосах окон, открытые при реставрации 1903 года (4 снимка).

Св. первомученица Фекла. Фреска в аркосолии на северной стене под хорами.

Великий князь Ярослав Всеволодович.

Прор. Илия. Фреска в южной алтарной аркосолии.

Орнамент и фрески у нижнего северного окна в жертвеннике с сохранившеюся древнею деревянною рамою.

Табл. XXI. Фреска в тимпане подпружного свода.

Фрески в том же тимпане.

Св. Никифор. Фреска на южной стене северо-западного пилона.

Фрески над проходом у юго-западного пилона с восточной стороны.

Св. Никифор. Фреска на северной стороне юго-западного пилона.

Крещение Господне. Фреска на южной стене.

Табл. XXII. Святитель Игнатий (Богоносец). Фреска над проходом из алтаря в диаконик.

Святой без означения имени (надпись стерта).

Св. диакон Авив. Фреска, заканчивающая нижний ряд изображений святителей с юга.

Святители (из нижнего ряда) Фека и Григорий.

Святители (из того же ряда) Лазарь и Яков.

Святители (из второго ряда) Климент и другой, надпись при котором невозможно разобрать.

Святитель (надпись стерта).

Святители (из второго ряда) Николай и Афанасий.

Табл. XXIII. Святители. Фрески в алтаре.