Св. пророк Исайя: очерк его времени, пророческого служения и книги

Исайя, книга которого в Ветхом и в Новом Завете признавалась Церковью всегда за книгу Слова Божия¹, пророчествовал в Иудее и главным образом для иудеев², но его богопросвещенный взор обнимал и весь мир. Посему обратим внимание на внутреннее и внешнее состояние не только избранного народа при Исаии, но и современного ему языческого мира.

Язычники по-прежнему предавались суетным помыслам о божестве, продолжая извращать, довольно еще не скудное тогда в человеке, ощущение – в самой области естественного и чувственного – силы Высшей, Владычественной. Язычество – говорим о религии – было во всей силе; впрочем во время Исаии язычники боготворили тварь уже не столько по увлеченно, как напр. было при Иове³, сколько по привычке и преданию, имевшему для них непререкаемую важность и силу. Потому тем грубее и несмысленнее является теперь язычество: боготворили самодельных истуканов, побуждаясь к тому не впечатлением величественного предмета и внутренним движением, но обычаем и навыком или суеверным житейским расчетом, – и однако боготворили усердно, со слепым благоговением (см.: Ис.44 и Ис.46)⁴.

Когда уже не столько внутреннее, хотя превратное, увлечение, сколько обычай и слепой навык привязывали язычника к его самодельным божествам; то, сколь ни сильна была эта привязанность, язычник чувствовал себя уже не слишком зависящим от своих божеств, – более полагался на себя самого, чем на них и, след. честь великих замыслов, успехи дел усвоял главным образом себе самому. Потому самонадеянность, превозношение и стремление к преобладанию являются господствующими страстями в языческом мире при Исаии. «Силою моей руки, – говорит ассирийский завоеватель, – я сделал сие и моею мудростью, ибо я умен» (Ис.10). В надмении и хвастливости сильно обличаются, в книге, тиряне, моавитяне, египтяне и проч. В некоторых надмение доходило до превозношения пред Богом израилевым и до богохульства и соединялось с беспощадною жестокостью. «Пусть не обманывает тебя Бог твой, – говорил Сеннахирим чрез послов своих к Езекии (Ис.37). – Ведь ты слышал, что сделали цари ассирийские со всеми землями... Спасли ли их боги народов, которых разорили отцы мои»? С сего времени преобладающие на востоке народы и начали непрерывно, один за другим, домогаться владычества над всем известным тогда миром, каковы ассирияне, потом халдеи и так далее. Само собою разумеется, что иные из языческих народов более, другие менее растлены были разрушительным влиянием язычества. Так, напр., халдеи, которых можно назвать возобновителями вавилонского царства, пораженные чудом возвращения солнца по случаю болезни Езекии, приходили к сему царю, «да вопросят его о чудеси, еже случися на земли» (2Пар.32:31). Следовательно, они отчасти отличались от прочих язычников «невежд, несмысленных, – как говорит об них Исайя, – которых глаза точно замазаны, чтобы не видать истины» (Ис.44). Но и в халдеях уже таилась гордыня, готовая наложить на мир оковы владычества, как уже прозирали пророки (сам Исайя и Михей). И разве одному Богу были известны более свежие и благонадежные народы в языческом мире; «не было еще и отпрысков» (по выражению Исаии) чего-либо лучшего от язычников. С гордостью, иссушающею самые глубокие внутренние источники нравственной жизни и свежести, не могли не соединяться в языческом мире и всякие другие виды нравственного растления.

Не много отраднее этого было духовное состояние и избранного народа. Божий народ до того теперь уже ослабил у себя теократический дух, что, по примеру язычников, и здесь хотели всё делать уже независимо от своего Всевышнего царя по собственным соображениям и своими измышленными без Бога средствами. Это направление, происходящее от обольщения блестящим по внешности состоянием некоторых языческих царств и от соревнования им, было источником нравственной порчи избранного народа; ибо такое своевольное самоуправление противоречило самим основаниям теократии, дух и сила которой состояли, со стороны избранного народа, в преданности веры в любовь Божию, избравшую этот народ в свою особую область. В израильском царстве, в последнее время его существования, даже и великими бедствиями не вразумлялись обращаться к Богу – своему истинному Владыке, напротив – «в гордости и надменности сердца, – как это передает Исайя, – говорили: кирпичи обрушились, построим из тесаных камней; сикоморы срублены, кедрами заменим их» (Ис.9:9,10). В самом иудейском царстве так много полагались на человеческие силы и способы и так мало – на Бога, что даже, когда самым сильным образом удостоверял Бог в своей помощи, царь иудейский искал себе покровительства у язычников и на предложение божественной помощи выразил совершенную безнадежность в ней: «не буду искушать Иегову», – говорил Ахаз пророку, готовому, какими угодно, знамениями уверить его в божественной помощи (Ис.7:11,12). Что об этом говорить? Даже при наилучшем из царей после Давида – Езекии – по случаю грозившей опасности от ассириян, мимо Бога, искали защиты у египтян.

С упадком теократического духа в избранном народе уже естественно соединялась заботливость более всего о своекорыстном устроении своего земного благополучия, о довольстве и выгодах житейских, без верности Иегове. Отсюда обиды и притеснения сильными слабейших, решение судебных дел, основанное на корысти, а не на правде, роскошь, невоздержание, тщеславие у богатых и сильных, лицемерие у всех и другие подобные пороки – усилились в обоих царствах избранного народа до крайности; сами судьи, священники и ложно называвшие себя пророками были вождями в этих пороках. Все это с поразительною силою раскрыто в книге самого же Исаии.

При такой неверности Иегове, богослужение и жертвоприношения иными совсем оставлялись, а в израильском царстве, на приглашение Езекии к совокупному с иудейским царством празднованию пасхи, многие отвечали одним смехом. Другие тревожимые совестью, или только следуя обычаю, недостаток внутреннего богопочтения старались вознаградить одною внешнею набожностью – приносили богатые жертвы, или соблюдали и исправляли праздничные торжества, и этим одним мечтали исполнить обязанности пред Богом избранного народа, дозволяя себе всякие пороки (см.: Ис.1 и Ис.65). Духовная язва времени – идолопоклонство, с прочими видами суеверия, имели свободный и широкий вход в среду избранного народа, преданного языческому самоуправству и языческим порокам. Впрочем и в израильтянах в это время замечается уже далеко не та страстная увлекаемость к язычеству, какую видим напр., в них – во время странствования их из Египта; но суеверное увлечение к подражанию язычникам – евреи, утратившие веру в истинного Бога, соединяли с своекорыстным расчетом. Так Ахаз, думая именно привлечь к себе благоволение сирийских божеств, поставил в храме Иеговы жертвенник, устроенный на подобие языческого в Дамаске жертвенника, и отверг жертвенник Соломонов.

По такому несчастному положению дел религии и нравственности в избранном народе, – можно уже понять, что обетования о Спасителе были забываемы и пренебрегаемы, что сени и образы обетованной благодати теряли свое живое значение в народе. В самом деле, само недавнее божественное обетование о Мессии, как царе, долженствующем произойти из царственного рода Давидова, до того забыто или пренебреженно было в израильском и даже иудейском царстве, что израильский царь, вместе с сирийским, замыслили потомка Давидова (Ахаза) свергнуть с иудейского престола и таким образом пресечь нить царственного рода Давидова, а в иудейском царстве нашлись готовые помогать этому боговраждебному замыслу, – «гнушающиеся, – как говорит Исайя, – водами Силоама, текущими тихо, и восхищающиеся иноземным царем» (Ис.8:6), и сам царь иудейский в этих обстоятельствах совсем терял надежду спасения, божественными обетованиями; упроченную за домом Давидовым. О затемнении образного значения обрядов и жертв и говорить нечего, когда они у многих оставались одною внешностью, личиною нечестия, которой отвращался Бог. Духовное усыпление или омрачение избранного народа было таково, что весь закон откровенный был для многих то-же, что слава закрытой и запечатанной книги, как говорит пророк, или, что книга для совершенно неграмотных (Ис.29). От пророков хотели бы слышать одни ласкательства, и гордо, с негодованием говорили против вразумлений и обличений Божия слова: «разве мы только что от молока отнятые? – Ибо заповедь за заповедью, предписание за предписанием» (Ис.28). Вот что говорили и против угроз пророческих: «пусть приблизится, придет определенное Святым Израилевым, что мы знали»... (Ис.5). От такого упадка духа веры – этого корня духовно-нравственной жизни, самые нравственные понятия и начала у многих поколебались: «добрые называют худым, худое – добрым, и хвалятся своими пороками» (Ис.3).

Правда, что иудейское царство стояло в нравственном отношении еще много выше израильского. Это последнее стало безнадежно, а в первом, при грозящей гибели, иногда еще искренно обращались к Богу, что именно было во время Исаии; притом немалое время (29 лет) царствовал, распространяя всюду благочестие, высокий праведник – Езекия. Но взор пророка видел непрочность веры в Иегову, вспыхнувшей в народе среди опасностей, возбужденной примером св. царя, – и светлое царствование Езекии закрывалось мраком как предшествовавшего царствования Ахаза, когда храм был в совершенном запустении, так и последующего владычества Манассии, при котором истуканы были поставлены в самом доме Божием. Вообще, если правда и благочестие еще не оскудевали в избранном народе, то большинство нечестивых, или неблагонадежных, так было велико и несравнимо с числом истинно-благочестивых, что эти последние составляли уже исключение из общего – «остаток». И этому остатку избранных, конечно, тяжело было видеть преобладание в народе Божием пороков и нечестия, торжество язычества, колебание веры. Свойственно было им недоумевать и глубоко скорбеть, при виде всеобщего почти противления обетованию грядущей благодати. Это тем более, что, судя по внешнему состоянии мира – вообще, и в особенности избранного народа, могло казаться, не оставляет ли уже и сама благодать противящийся мир, вместо ожидаемого водворения и раскрытия своего в нём. Подобные недоумения не только малодушия, но и самой веры указываются по местам в самой книге Исаии⁵.

Обратим внимание на внешнее состояние мира языческого и избранного народа. В продолжении по крайней мере 60-летнего пророческого служения Исаии, совершилось в мире много важных событий и перемен. По господствующему духу самонадеянности и стремления к возвышению над другими, народы были в великом движении: сильнейшие стремились к преобладанию над всеми, а из слабейших каждый усиливался возвыситься за счет других, с кем бороться было по силам, и вместе, с другой стороны, каждый должен был трепетать постоянно за собственную независимость и даже за само политическое существование. Войны и опустошения были всюду и, как бы сосредоточившись, тяготели над обоими царствами избранного народа. На иудейское царство, при Ахазе, делали нападения прежде зависевшие от него идумеи и филистимляне; они занимали иудейские города, отводили пленных. Цари сирийский и израильский уже приготовили Иерусалиму нового царя, какого-то сына Тавеилева, вместо потомков Давидовых, и с многочисленным войском шли против иудейского царства; израильтянами в один день было убито 120 000 иудейских воинов и 200 000 женщин и детей взято в плен. Между тем ассирияне, поработивши или опустошивши разные земли по-ту сторону Евфрата и за Тигром, обратили свой кровожадный взор уже и на стороны, лежащие по-сю сторону Евфрата до Нила. – Они переселили сириян, положили конец царству израильскому, отведя большую часть народонаселения его в плен, грозили Египту, и приступали с многочисленным войском к стенам Иерусалима. – Вера Езекии, отозвавшаяся и в сердце подданных его, поддержала на этот раз от падения царство иудейское: но при Езекии же примечено было пророком первое, правда малое и легкое облачко страшной, имевшей разразиться своею грозою над Иудеею и всем тогдашним миром, разрушительной бури вавилонского владычества: говорим о посольстве вавилонском к Езекии, который с некоторым тщеславием показывал халдеям все свои сокровища и за то услышал от пророка предсказание о вавилонском пленении.

Такое-то зрелище внешнего и внутреннего состояния мира и избранного народа открыто было пред Исаией, когда он стоял на пророческой страже, – зрелище обширное, но премрачное! Среди таких-то нравственных и политических мраков находился дом Божий – Церковь, стражем которой и был поставлен пророк! Нужда была в обильном свете божественных откровений для духовного разогнания этих мраков, облегавших Церковь. Вопль преобладающего в избранном народе и мире нечестия и беззаконий должен был восходить на небо; потребны были для обуздания греха грозные обличения и суды Св. Духа. Для оживления (теряющего свое живое значение) прообразовательного церковного устройства была также вопиющая нужда в новых, более светлых и точных, откровениях грядущей благодати. Для озлобляемого усилившимся нечестием и бедствиями остатка верных сынов Церкви была настоятельная потребность в самых живых и сильных утешениях и ободрениях, для немощных – в духовных возбуждениях и подкреплении; для всех – в сильных и убедительных увещаниях и вразумлениях. Для удовлетворения этих-то великих потребностей Церкви и был избран в орудие Духа Божия великий Исайя, сын Амосов. – Каким образом это совершилось?

Великий сын Амосов, если личные его свойства и достоинства выследить и отвлечь в Боговдохновенном его Писании (ибо Св. Дух не уничтожает, а своею силою и светом, как сосуды, исполняет и внутренно движет душевные силы вдохновляемых Им избранных), – обладал духом много-объемлющим, сильным и глубоким. В нём не видно преобладания той или другой духовной силы над прочими, на прим. сердца и воображения над умом, или последнего над первыми; напротив, все силы духовные являются в совершенном соответствии и гармонии: мысль ясная и плодовитая; воображение, в котором всегда готовы живые образы для выражения мысли, чувство, оживляющее всякую мысль и сообщающее особенную красоту образу, характер и прием твердые, благородные и, так сказать, властительные, дух выспренний и всегда светлый, и как бы торжествующий, слово сильное и витиеватое. Приметно, что воспитание соответствовало величию его духа: кроме сведений о близких предметах природы, в нем видны опытные сведения о высшем обществе, о предметах искусств, о иноземных странах и народах, о характеристических чертах и прежних судьбах того или другого народа, – речь его изящная в высшей степени. Очень вероятно мнение некоторых, что он происходит от царского рода и получил соответственное этому воспитание; то, по крайней мере, верно, что он имел опытное понятие о всём тогдашнем политическом мире и о взаимных отношениях народов.

Следует теперь с ясным и глубоким взглядом его на внешнее и внутреннее состояние избранного народа и всего мира, с величием и силою его духа взять в соображение и его веру, которой он был предан всеми силами и во свете которой смотрел на всё, – как то свойственно всякому праведнику. И можно отчасти понять, каково должно быть, при известных уже нам нестроениях его современности, сокрушение его о себе, о народе и всём мире, каково должно быть его стремление помочь общей нужде и беде, сдерживаемое разве только смиренным сознанием своей немощи и недостоинства и, при страхе всеобщей гибели, какова должна быть его преданность и молитва к Богу, обетовавшему спасти Церковь. Это соображение изъясняет, как приготовлялся Исайя к пророческому служению и как, наконец, возвысился к тому выспреннему видению, которым он был призван на это служение; с другой стороны обстоятельства этого самого видения подтверждают наше соображение. Не иначе как живейшим и усильнейшим стремлением и преданностью к Богу можно было ему достигнуть того, чтобы пред ним открылся горний мир, и он узрел «Господа, седяща на престоле высоце и превознесенне,... и серафимов, стоящих окрест Его» (Ис.6:1,2). Как бы прямо на вопль пророка о мраке, облегавшем всю землю, раздается торжественная серафимская песнь: «исполнь вся земля славы» Господа. Смирение и сокрушение о себе и ближних тут же само собою выразилось у него: «о окаянный аз, яко умилихся, яко человек сый, и нечисты устне имый и посреде людий нечистыя устне имущих аз живу, и Царя Господа Саваофа видех очима моима». И как скоро был он очищен и подъят благодатию, то не обинуясь выразил, пред Самим Богом и ангелами Его, и пламенное свое стремление послужить общему спасению: «и слышах глас Господа глаголюща: кого послю и кто пойдет к людем сим? и рекох: се аз есмь, посли мя». Так Исайя всеми силами своей души, и всеми плодами воспитания и опыта – предался в орудие Духа Святаго, Который и совершил его в сосуд слова Божия: «и рече: иди и рцы людем сим» (Ис.6)!

И тут же было открыто, на какое пророческое поприще возводится Исайя. Ему предлежало прежде всего обличать нечестие и изрекать Божественные приговоры нечестивым: «иди рцы людем сим: слухом услышите и не уразумеете... одебеле бо сердце людей сих... опустеют гради... и земля останется пуста... и паки буде в расхищение». Однако же эта печальная сторона пророческого его поприща покрывалась радостным назначением ему благовествовать грядущее за всегубительством спасение от Святаго Семени, т. е. обетованного Христа как в собственном Его лице, так и в Его соучастниках – праведниках: «как от теревнифа и дуба, когда они срублены будут, остается основание (пень – семя, надежда восстановления): так семя свято стояние его (Израиля или Церкви)». Само Божественное слово обличения и осуждения на растление земли сопровождается победным славословием небожителей: «свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь вся земля славы Его». И всё это видение Исаии, по своему существу, было не что иное, как открытое видение славы Христа Спасителя мира, в котором одном существенно сияет слава Божия (Евр.1:2,3), и торжественное вступление пророка к пророчественно-евангельским глаголам о Нем (см. Ин.12:41). Из той и другой стороны пророческого поприща Исаии необходимо вытекает, и потому само собою здесь подразумевается – назначение его – утешать, вразумлять, увещевать сынов Церкви.

После сего-то пророк, в продолжении довольно великого периода времени от Осии до Манассии, – иногда, по требованию разных внешних обстоятельств⁶, иногда же по внутренним только возбуждениям⁷, всегда по непосредственному повелению и внушению Божию⁸ изрекал и писал божественные откровения. Особенно-поразительные случаи, в которых Исайя действовал, как чрезвычайный Божий посланник, – были нашествие Сеннахирима, войско которого было ангелом истреблено, по предречению Исаии, при осаде Иерусалима, и смертельно-тяжкая болезнь царя Езекии, который выздоровел, по удостоверению в сем пророка чрез чудесное возвращение солнца на десять степеней. Описание сих событий присоединено также к пророчествам Исаии⁹. Таким образом наконец и составилась целая книга пророчеств Исаии¹⁰.

Раскрытое поприще пророческого служения Исаии дает способ к тому, чтобы с надлежащей ясностью и полнотою обозреть содержание книги Исаиной; а понятие о его личных свойствах и достоинствах, при соображении с самим содержанием книги, поможет определить отличительный характер его пророчеств.

Соответственно потребностям и обстоятельствам пророческого служения Исаии, всё содержание его естественно может быть расположено на три, внутренним образом связанных между собою, отдела: – 1) обличений и грозных божественных приговоров; 2) благовестия о грядущей, милующей и прощающей благодати, и 3) вытекающих отсюда утешений, вразумлений, увещаний и под. Для удобности и полноты обозрения, мы и разложим содержание книги на эти три его стороны.

При обозрении же, конечно, не ограничимся одним общим и отвлеченным указанием разных предметов книги; ибо это значило бы не более, как разве, – когда предложена нам трапеза с разнообразною небесною манною, – только исчислить приготовленное на ней. Не вкусив, не испробовав хотя отчасти духовного и небесного яства, как можем составить отчетливое о нем понятие? По этому, при соображении содержания книги, каждую его сторону будем рассматривать в избранных (характеристических) местах самой книги. А чтобы рассматривать содержание пророческой книги с должным расположением и вместе с разумением истинного смысла пророческих речей, наперед напомним себе, что, рассматривая книгу пророка, необходимо в приложении к его времени и обстоятельствам, имеем в ней не просто исторический церковный памятник, но вечно-живое слово Божие, изреченное ко всем нам. Сущность дела и в ветхозаветной Церкви и у нас христиан одна и та же. Дух и сущность ветхозаветной теократии есть, со стороны Бога – держава любви Его, открытой во Христе, а со стороны людей – вера, предусвояющая Христову благодать, или ту же любовь Отца Небесного, открытую в Сыне Его, в силе Св. Духа; а следовательно, теократия и у нас христиан, в духе и существе своем, продолжается. Равно и идолопоклонство у нас только видоизменилось соответственно новозаветной духовности. В то время, когда и духовные истины созерцались в облике видимого, вещественно-стихийного, выражавшего еще с особенной поразительностью для тогдашнего человека мысль высшую, творчески-владычественную, – в такое время воззрения на вещи естественно были чувственно-образны и (даже и у изменяющих истину в ложь по самонадеянному суемудрию) принимали характер вообще – религиозный; и вот вам идолы, ясные представители увлекающих нас теоретических или практических заблуждений и обольщений. Так теперь мы обожаем прямо свои страсти, склонны к усвоению своему разуму и свободе прав безусловных; есть и сознательное (только, вопреки древнему, чисто духовное, философское) обоготворение бытия вообще, мира, духа человеческого, материи и т. под. Но сущность сего обоготворения тварей, этого духовного идолопоклонства, одна и та же с древним идолопоклонством, также чрезвычайно усилившимся некогда, но обличенным и осужденным уже пред самим миром в своей смешной нелепости, во образ участи, ожидающей и новейшее идолослужение. Израиль был представитель всего рода человеческого, воспитываемого под непосредственным руководством Небесного Отца на всю свою последующую жизнь, как говорит апостол: «в елико время наследник млад есть, ничимже лучший есть раба, господь сый всех: но под повелители и приставники есть, даже до нарока отча. Такожде и мы, егда бехом млади, под стихиами бехом мира порабощени» – (разумея под сим ветхозаветное и особенно подзаконное состояние Израиля) (Гал.4:1–3). Следовательно, все содержащееся у Исаии, божественные уроки прямо относятся к нам и имеют существенное приложение к нашему состоянию. Мы прямые наследники сих сокровищ слова Божия, которые в то время – до Христа, далеко еще не во всей своей силе и бесценности могли быть поняты и употреблены в дело самой верою, и которые в сем отношении были приняты и сохраняемы ветхозаветными чадами Церкви, собственно для нас, вошедших в полный свет истины и благодати в Новом Завете, как говорит другой апостол: "имже, – т. е. самим святым пророкам – открыся, яко не им самем, но нам служаху сия, яже ныне возвестишася вам благовествовавшим вам Духом Святым посланным с небесе, в няже желают ангели приникнути» (1Пет.1:12.). При изучении и в заключение изучения книги, мы возвратимся еще к этой мысли. Теперь довольно пока сказанного, чтобы поставить себя, при изучении содержания книги, в должное духовное внимание к слову Божию. Впрочем, и при обозрении содержания, мы по местам будем останавливаться на объяснении, как прямо к нам относится та или другая пророчественная речь Исаии.

В содержании книги пророка Исаии, по обстоятельствам пророческого его поприща, прежде всего естественно представляется то, что вся мрачная современность, как с внутренней, так и с внешней своей стороны, изображается пророком с необыкновенною разительностью, с грозными обличениями и с приговорами суда божественного.

Так, во внутреннем состоянии Израиля, с особенною силою Исайя указывает самый корень всего зла – упадок теократического духа, и с особенной обстоятельностью раскрывает безумие господствующего зла времени – идолопоклонства, которого не только слепо держались язычники, но которому слепо, по подражанию или по суеверному житейскому расчету, предавались и не верные Иегове потомки Израиля. Вот поразительный образец первого – громовая, начальная в книге, речь Исаии: «слыши небо, внуши земле, яко Господь возглагола: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене. Позна вол стяжавшаго его, и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людие мои не разумеша! О народ грешный, народ, отягченный беззакониями, сыны развращенных! Оставили Иегову, и презрели Святаго Израилева, отступили назад» (Ис.1:2–4). – Это обличение, направленное словом Божиим главн. обр. против идолопоклонства, имеет особенно трогательную силу в приложении к новому, духовному и мысленному идолопоклонству и вообще к неразумению и несоблюдению истины Христовой. Господь, соделавшись Сам для нас Сыном Человеческим, открыл чрез это нам человекам эту великую свою благодать, чтобы мы были сынами Божиими и все наше человеческое, будучи разумеваемо или совершаемо по Сыну Человеческому – Христу Богу, находилось в благоволении Отца Небесного и само было Богоподобно или Богосообщно: «сыны родих и возвысих». Но теперь или обожают саму человечность помимо Христа: «тии отвергошася Мене»; или не хотят знать самого Его человеколюбия, низведшего Его на землю и здесь – до смерти заблуждающих и погибающих в грехах: «Израиль Мене не позна, и людие Мои не разумеша».

Неразумие идолопоклонства, в которое впадали отступники от Иеговы, выставляется на вид таким образом: «плотник... вырубает себе кедры, берет сосну и дуб,... и употребляет часть их на сожжение, берет из них и греется; также сожигает их и печет хлеб, а из другой части делает бога и кланяется ему; выделывает истукана и молится ему. Половину сожигает он на огне, на половине варит мясо, готовит жаркое, и ест до сыта, и греется, и говорит: “как хорошо! я согрелся и увидел свет!” А из остатка делает бога... падает пред ним, и кланяется и молится ему, говоря: “избавь меня, ты бог мой!”... Не возьмет себе на сердце, и нет у него столько смысла и рассудка, чтоб подумать: “половину я сожег на огне, и на угольях пёк хлеб и варил мясо, и ел, как же из остатка сделаю мерзость, и стану кланяться деревянному болвану?” Пыль ловит он, обманутое сердце вводит его в заблуждение, не сберегает он души своей и не скажет: “не ложь ли в руке моей”» (Ис.44:13–20). Вот идолопоклонство времени Исаии, которого держатся уже очевидно не столько по страстному, невольному как бы увлечению прежнего времени, сколько по слепому суеверию, преданию, навыку и подобн. Так и ныне всё, чему бы ни усвояли вне Христа безусловное значение и из чего ни делали бы идолов в мыслях или в практике житейской, – все такое есть, и пред самим миром когда-нибудь окажется, также чуждо живой и разумной существенности; подобные мечты, или идолы умозрений и жизни, с горестью уже дознаются иногда самими их поклонниками, как пустая и глупая шутка. – Против идолопоклонства же и вместе против упадка в избранном народе теократического духа направлены эти столь частые воззвания пророка от лица Божия: «Я Иегова, и нет другого» (Ис.45). «Аз Бог первый и в грядущая Аз есмь» (Ис.41). «Кто предсказал (разумеются предсказания о вавилонском плене и конце его, о самом имени освободителя израильтян – Кире, задолго до его рождения) – кто предсказал вначале, чтобы мы знали?... Никто не предсказал, никто не возвестил... Все они ничто, дела их пустые, истуканы их ветер и суета» (Ис.41). Это слово пророческое какую силу должно будет получить для нас, когда узнаем, что и судьбы христианского мира также заранее предсказаны в божественных откровениях!...

Сюда же относятся и следующие величественные изображения Божества, противопоставляемые ничтожеству идолов: «кто измерил горстию воды, и небеса измерил пядию? Кто вместил в меру персть земную и взвесил на весах горы, и холмы на весовых чашах?... Вот народы – как капля, как пылинка на весах считаются пред Ним, а острова, как песчинка, носимая ветром. Все народы – ничто пред Ним, – менее, нежели ничто и пустота считаются пред Ним. Кому уподобите вы Бога, и какое подобие приложите Ему?» И после противоположения Божественного величия ничтожеству идолов повторяет снова: «кому вы уподобите Меня? Кому Я подобен, говорит Святый?.. Возвысьте к небесам очи свои, и посмотрите, кто сотворил их; Он водит все воинство свое счетом, всех называет по имени... почто (же) говоришь ты, Иаков, почто говоришь ты Израиль: “сокрыта судьба моя от Иеговы?” Разве ты не знаешь, разве ты не слышал? Иегова есть Бог вечный,... Он не утомляется и не утруждается... (напротив) Он утомленному дает силу, немощному умножает крепость. Юные утомляются и утруждаются, молодые претыкаются от изнеможения. Но надеющиеся на Иегову свежи в силах, летят на крыльях, как орлы, бегут и не утруждаются, идут и не утомляются»... (Ис.40:12–31). Это изображение беспредельного величия и могущества Божия, в связи с представлением совершившегося уже в Новом Завете ради нас человеков Божественного истощания чрез вочеловечение Бога, получает особенную выразительность против мудрствующих и поступающих не по Христу и Его человеколюбивому духу.

С такою же силою пророк посрамляет надежду на человеческие пособия и силы помимо Бога, самонадеянность и надмение, усилившиеся как в избранном народе с ослаблением теократического духа преданности царю – Иегове, так и в язычниках, не только превратно понимавших высшую божественную силу, но и перестававших чувствовать свою зависимость от неё. «О непокорные сыны! – говорит Иегова (иудеям, по случаю искания помощи против ассириян у Египта мимо Бога), – совершают предприятия без Меня, возливают возлияния при договорах без Моего Духа, чтобы приложить грех ко греху. Идут в Египет, чтобы защищаться под защитою Фараона и укрыться под тению Египта. Но защита Фараона обратится вам в стыд, и укрытие под тению Египта в посрамление»... (Ис.30:1–3). «Надеются на колесницы, потому что их много и на всадников, потому что они весьма многочисленны, а на Святаго Израилева не взирают и к Иегове не прибегают. Премудр и Он! и наведет зло, и слов своих не отменит... Египтяне – человеки, а не Бог; и кони их плоть, а не дух. Иегова прострет руку свою – и споткнется помогающий; и упадет тот, кому помогают; и все они вместе погибнут»... (Ис.31:1 и далее). Это есть суд слова Божия на дела и предприятия, вне Христа и у нового Израиля. Самонадеянность и надмение израильтян пророк так поражает: «Слово Божие посылается на Иакова, и падает оно на Израиля, дабы знал весь народ, Ефрем¹¹ и жители Самарии, которые в гордости и надмении сердца говорят: “кирпичи обрушились, построим из гранита”... За то ссечет Иегова у Израиля голову и хвост, пальмовую ветвь и тростник в один день... о юношах его не возрадуется Господь, и сирот его и вдов его не пожалеет: но при всем том не утомится гнев Его и рука Его простерта... От ярости Иеговы воинств сожигается земля; народ делается пищею огню, друг друга не щадят... При всем том не утомится гнев Его и рука Его еще простерта. – Что (же) Он сделает в день посещения?... К кому прибегнете просить помощи и где оставите богатство свое?» (Ис.9 и Ис.10).

Но с несравнимою ни с чем силою низлагает Исайя от лица Иеговы гордость и надмение завоевателей, в то время почти всемирных, из которых один уже свирепствовал (Ассир.), а другой был провиден пророком (Вавилон.): «Горе Ассуру жезлу гнева Моего, в руке коего трость ярости Моей! Я послал его против народа, на которого негодую Я.... Но он не то умышляет, и сердце его не о том думает; у него на сердце то, чтобы истребить и погубить народы не малые. Ибо он говорит: “мои князи не цари ли повсюду?... Моя рука захватила богатство народов, как обирают брошенные яйца, так я всю землю обрал, и никто не пошевелил крылом, не разинул рта, и не пискнул”. Величается ли секира пред секущим ею? Гордится ли пила пред тем, кто действует ею? Разве жезл движется на того, кто его поднимает? За то посылает Господь, Господь воинств, на тучных его чахлость, и слава его сгорит от огня, как на пожаре» (Ис.10 и сл.). Подобное сему о другом великом гордеце (Ис.14). «В тот день произнесешь ты притчу сию на царя вавилонского, и скажешь: как умолк мучитель, умолкло высокомерие? Сокрушит Иегова жезл нечестивых, трость владык... Покоится, отдыхает вся земля, торжествует в радости, и веселятся о твоем падении и кедры ливанские. Преисподняя тревожится для тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем. Пробуждает для тебя Рефаимов (некогда исполинов – теперь обитателей преисподней), всех вождей земли... Все они начинают речь и говорят тебе: и ты отощал, как мы, и подобен стал нам... Все цари народов лежат с честно, каждый в своем доме; а ты повержен вне гроба твоего, как брошенный сук; окружен убитыми, сраженными мечем, и как презренный труп не присоединился к ним во гробе»¹².

Представим образцы пророческих обличений неправосудия, притеснения, невоздержания, роскоши, заботы об одном греховно-житейском и проч. «Горе вам, – говорит пророк, – придвигающие дом к дому и приближающие поле к полю, так что нет другим места... Горе тем, которые рано по утру ищут себе сикеры, и поздно в сумерки медлят за вином... У них цитра и арфа, тимпан и свирели, а дел Иеговы не примечают и действий рук Его не видят... За то откроет преисподняя жадный зев свой, и разинет пасть свою без меры, и снидет туда краса его и богатство, и ликование его и торжество... Горе тем, которые оправдывают виновного за взятки и правых лишают права. За то как солома снедается огнем и как сено тлеет в пламени, так корень их истлеет и отрасли их разлетятся в пыль» (Ис.5)... «Священники и пророки заблудились от сикеры» (Ис.28). «Начальники – отступники и сообщники ворам, все они любят взятки, гонятся за взятками, сироту не судят и дело вдовицы до них не доходит» (Ис.1:23). «Наполнена земля его (Иакова) серебром и золотом, и нет конца сокровищам его; наполнена земля конями, и нет конца конницам его» (Ис.2:7). «Кийждо уклонишася в лихоимство свое от перваго и до последняго» (Ис.56). С горечью и грозно восстает Исайя на утрату самими женщинами скромности, кротости и чистоты. «За то, что жены сионския возвышаются, ходят подняв шею, и кидают пламенные взоры, ходят всегда важною поступью, опутав ноги цепями... в тот день отнимет Господь их украшения... Вместо бальзама будет – гной, и вместо пояса – веревка, и вместо кудрей – стриженая голова, вместо широкой одежды – узкая власяница, вместо красы – клеймо» (Ис.3). Из всего сказанного здесь Исаией, пусть усмотрят дети и нового Израиля, куда они стремятся, разумея и употребляя блага жизни, не как дары любви к нам Отца Небесного, "дающаго нам ради своего Сына, вся обильно в наслаждение...» (1Тим.6:17).

Чтобы не вдаться во все подробности грозных пророческих обличений, в прибавление к сказанному представим образцы того, как грозно обличает пророк и совершенное пренебрежение одними дел богопочтения: «не принесл ecu Мне овец твоих всесожжения твоего, ни в жертвах твоих прославил Мя ecu... не купил ecu Мне на серебро фимиама... но во грехах твоих стал ecu предо Мною и в неправдах твоих» (Ис.43:23–24); – и крайнюю отвратительность, у других, самих дел благочестия, совершаемых особенно без духа человеколюбия: «во дни пощений ваших обретаете воли ваша, подручныя ваши томите... в судех и сварех поститеся и биете пястьми смиреннаго» (Ис.58:3–4). «Что Ми множество жертв ваших?... Новомесячий ваших, и суббот, и дне великого не потерплю... Ктому не стерплю грехов ваших. Егда прострете руки ваша ко Мне, отвращу очи Мои от вас, и аще умножите моление, не услышу вас: руки бо ваши исполнены крови» (Ис.1).

Вообще нет недостатка у пророка в мрачных красках при изображении современного растления, как избранного народа, так и всего мира. «Никто же глалолет правды... уповают на суетная... “высиживают змииныя яйца... кто ест их яйцо, умрет; если же раздавлено будет, выползет змий...” Нозе их на зло текут, скори пролияти кровь, и мысли их – мысли об убийствах» (Ис.59). «Сделался блудницею град верный, наполненный правдою (Иерусалим). Где почивало правосудие, там ныне разбойники» (Ис.1:21). – Это об избранном народе! Но и «вся земля, – говорит пророк, – шатается, как пьяный, и колеблется, как шалаш; отяготило ее беззаконие» (Ис.24).

И в следствии такого состояния мира «будет в тот день, – говорит пророк, – пересмотрит Иегова горняя на высоте¹³, и царей земли на земле» (там же). «День Господа Саваофа (в особенности) на всякаго досадителя, и... на всякаго высокаго и величавого, и смирятся, и на всякий кедр ливанский... и на всякую... и смирится всякий человек, и падет высота человеча (в эти времена всюду столько поднимающаяся и надмевающаяся) и вознесется Господь един» (Ис.2). «Иегова воинств умыслил сие, чтобы попрать величие всего славного, чтобы посрамить всех знаменитых земли» (Ис.23:9). Приговор всему величающемуся вне Христа, в области ли мысли и слова, или во внешних каких бы ни было средах!

В отношении к внешнему состоянию и судьбам мира у пророка Исаии действительно представляется божественный грозный пересмотр всей земли, и повсюду, как молниею, поражаются и низлагаются надменные и самонадеянные нечестивцы судом Божиим. Неверующие народы караются приговорами божественными, особенно за озлобление Церкви, ограничивающейся тогда почти одною Иудеею; а Иудея – за пороки своих жителей. Так царство израильское (своим развращением уже отпадшее в своем большинстве от Церкви) и вместе сирийское совокупными силами восставшие против иудейского царства, падают по предварительному слову пророка: «оскудеет царство Ефремово от людей» (Ис.7:8); богатство Дамаска и добычи самарийские достанутся царю ассирийскому (Ис.8:4). Египет, у которого искали было помощи иудеи против ассириян и который хвастливо льстил другим народам своим покровительством, поражается по слову пророка внутренним нестроением, обезумлением его пресловутых мудрецов, истощением плодородия земли (Ис.19) и в особенности поражением и пленением жителей его от ассириян. Предсказывая это последнее, пророк ходил три дня босой и обнаженный с таким воззванием: «так царь ассирийский пленит египетского и сынов Хуса молодых и старых, и поведет нагих и босых, открыв наготу Египта. Тогда сыны Израилевы устрашатся и устыдятся Хуса, надежды своей, и Египта, славы своей» (Ис.20). Моавитянам, вообще недоброжелателям Иудеи, Исайя столько трогательно, сколько грозно, предрекает опустошения войною (от ассир. царя), бегство и тщетное прошение помощи от иудеев: «как птица, блуждающая, выгнанная из гнезда, будут стоять дочери Моава у переправы чрез Арнон и скажут: “укрой бегущих, не выдай спасшихся”. Но им будет ответ иудеев такой: “слыхали мы гордость Моава, гордость великую... не искренно пустословие его”» (Ис.16). Филистимляне, свергнувшие с себя иго иудеев, и нападающие на них, подавляются ассириянами, по такому предварительному приговору пророка: «не радуйся Филистимская земля, что сломился жезл, бьющий тебя; ибо из корня змеиного выйдет аспид, и плод его – летучий дракон... Рыдайте... ибо от севера идет дым» (Ис.14). Финикия, за свое превозношение, также низлагается судом Божиим, изрекаемым чрез Исаию и имевшим исполниться сначала чрез ассириян, а потом чрез вавилонян: «содрогнутся, услышав о Тире... это ли у вас город величающийся, которого начало в древних временах? Кто умыслил сие против Тира, которого купцы суть князи?... Иегова дал повеление о Ханаане, разрушить укрепления его, и сказал: “не величайся вперед посрамленная дочь Сидона”» (Ис.23). Идумеи и вообще Аравия подвергаются такому же грозящему суду Божию. Опустошениям ассирийского царя Исайя своим словом как бы пролагает или назнаменует дорогу чрез разные страны даже до Египта, и при стенах Иерусалима полагает разрушиться могуществу гордого всемирного завоевателя. «Клянется Иегова воинств, говоря: как я вздумал, так и будет. Что я предпринял, то и совершится: сокрушу Ассура на земле моей и на горах моих повергну его» (Ис.14:24–25). Самим иудеям, кроме внутренних беспорядков, отовсюду совне стесняемым и низлагаемым, но не показывающим надежных плодов покаяния, так говорит Иегова чрез Исаию: «во что вас бить?... вся голова в язвах, и все сердце изранено; от подошвы ног до головы нет в них целого места, язвы и побои и свежие раны... земля ваша пуста, города ваши сожжены огнем, поля ваши в глазах ваших поедают чужие» (Ис.1). Предрекая гибель Дамаску и Сирии за нападение на Иудею, этой последней однако грозит пророк страшным нашествием ассириян; возвещая гибель и Ассуру, прозирает грозу Вавилона, долженствующую страшно разразиться над Иудеею; пронарекая завоевателя Вавилона и освободителя иудеев Кира, пророк однако слышит глас Иеговы, что за тем Иудея снова разорена будет, так что от дерева избранного народа, так же как и от царственного дома Давидова, наконец останется разве один «пень» (Ис.6 конец). «Клонится долу Иерусалим, и падет Иуда», – взывает пророк (Ис.3). «Я слышал, что решительное истребление идет от Господа Иеговы воинств на всю землю» (Ис.28:22). Всему чуждому Христа Сына Божия, следовательно чуждому и благоволения Отца Небесного и Духа Жизни, почивающего всею полнотою в Сыне, неминуемая пагуба!

О таких обличениях и судах божественных, направленных против Израиля и языческих народов, надо сказать, что как в лице иудеев обличаются и осуждаются именно неверности Ему чад Церкви, так и поражаемые словом Божиим языческие народы служат представителями разных языческих направлений, которыми они отличались и которые в новых только формах воспроизводятся и в нынешних народах. Так, в лице Ассура изрекается суд Божий над преобладающей не по Христу силою, в лице египтян – над чуждою Христа мудростью, в лице тирян над нехотящей знать Христа промышленностью и торговлею, в лице царя вавилонского – над всякими господствующими направлениями и началами, которыми новый Израиль лишался бы духовной свободы и благодатного одержания или значения чад Божиих, и так далее; так что и христиане, допуская в себе что-либо подобное, неминуемо подлежат тем-же судам Божиим...

Вот сокращение грозных судов Божиих, изрекаемых Исаию! – И не одни только народы и цари были поставлены, так сказать, на суд пред Господом, глаголющим чрез Исаию, «даннаго» подобно Моисею «в бога» для современников, но и частные люди. Так, самонадеянному царедворцу Шевне он предрекает падение, а Елиакиму возвышение: «вот Иегова бросит тебя, как бросает мужчина, и сжав тебя в ком и свертев тебя в сверток, бросит как клубок». Так сказано Шевне, который столько полагался было на прочность своего благоденствия, что заботился уже только о приготовлении себе пышной гробницы (см. Ис.22).

В заключение обозрения обличений и угроз пророка должно сказать, что он, раскрывая и поражая грех во всех его видах и в самом корне, обнажает отчасти и самого главного виновника – исконного отца лжи и всякого духовного зла. Так, ниспровергая гордость прозираемого им царя вавилонского, Исайя столь глубоко раскрывает это страшное зло нравственного мира, что нельзя не приметить услежения пророком самого падшего духа гордыни, «действующаго вообще в сынех противления» (Еф.2:2) и имевшего с силою воздействовать во владыках Вавилона. Так, напр., эти потрясающие душу воззвания к царю вавилонскому, в строгом своем смысле, могут относиться к одному отцу лжи – духу гордыни: «как упал ты с неба, денница?... Ты говорил в сердце своем: взойду на небо, выше звезд небесных поставлю престол мой... уподоблюсь Всевышнему... но ты низвержен в преисподнюю» (Ис.14:12–15). Равным образом суды и приговоры Божии на нечестивых, будучи собственно действиями и проявлениями небесного правосудия, имеющего раскрыться вполне на страшном всемирном суде, – иногда у пророка ясно указуют на страшный день суда, когда решительно будут низложены враги Божии. Таково, напр., выше приводимое место: «день Господа Саваофа на всякаго досадителя... и на всякаго высокого и величаваго, и смирятся... И смирится всяк человек, и падет высота человеча; и вознесется Господь единый в день оный» и под.

Таковы обличения пороков и нечестия современников, обнажающие даже самые сокровенные причины зла, и эти грозные суды Божии над избранным народом и всем миром составляют одну из главных сторон содержания Исаииной книги – поражающую и грозящую. Но мрак и гроза сей стороны покрывается последующими светлыми, живыми изображениями грядущей благодати и всего домостроительства Нового Завета. Это составляет другую чудно-светлую сторону содержания книги. И тогда как земля со стороны, выше изображенной, представляется омраченною грехом и отвергаемою от Бога, – с сей последней стороны является вся исполненною благодати и славы Божией, как воспевали херувимы в открытом исаиином видении. Основание и сущность сего вожделенного и светлого переворота дел и судьбы всего мира пророк указывает такие, что весь мрак, облегавший землю, мрак грехов и наказаний должен был сосредоточиться (и пророком виден был сосредоточенным) на Божественном Праведнике, и быть поглощенным светом Его правды и жизни. Это отяготение на Христе бремени грехов и наказаний всего мира, совершающихся во все времена, надо иметь в виду и относительно пророческих угроз и обличений, чтобы и в этих угрозах и обличениях примечать и усвоять нам человеколюбивый Христов дух, каким сгорала душа пророка в самой ревности своей против грехов и заблуждений. Так св. Иоанн Златоуст не обинуется отнести прямо ко Христу, вземлющему грехи мира (следовательно, сколько от Его человеколюбия зависит, вземлющему грехи и такого нечестивца, каков был царь вавилонский, опустошивший землю обетованную, разоривший Иерусалим и храм, пленивший Израиля, составлявшего Церковь Божию) следующие слова пророка Исаии против царя вавилонска: «ад доле огорчися, срет тя», – «преисподняя тревожится, сретая Тебя» (Ис.14:9). Златословесный вселенский учитель говорит это в самый день Пасхи¹⁴ о Самом Господе не по внешнему приспособлению буквы этого пророчества, но по истинному духу той, провиденной пророком, тайны Христовой, что Господь сходил во ад истинно как Агнец Божий, вземлющий на себя и уже вынесший на себе грехи всех грешников мира, между которыми также видное место занимает царь вавилонский. Не нужно забывать такого человеколюбия в самой ревности против нечестия и пороков. Но перейдем к более светлой стороне содержания книги Исаииной, именно к предречениям о Христовой благодати.

Прежде нежели станем раскрывать эту светлую сторону содержания книги Исаии, необходимо сделать некоторые (герменевтические) замечания к устранению недоразумений. Так как «стихии мира», объемлющие в себе видимое и естественное, были омрачены грехом и след. недостаточно отображали в себе невидимое и Божественное: то тайны благодати, и особенно высшие, у Исаии очень часто излагаются уже прямо, евангельски. Вот, напр., в незыблемую опору иудейского царства и Давидова дома и престола, еще при самом Давиде, было дано от Бога обетование о Мессии, долженствующем произойти от Давида. Но эта благодать Давиду, царю по сердцу Божию, была открыта (и была ему понятна) еще отчасти в образе сына его, имевшего построить храм: «возставлю семя твое по тебе, иже будет от чрева твоего, и уготовлю царство Его. Той созиждет дом имени Моему, и управлю престол Его во веки. Аз буду Ему во Отца и той будет Ми в Сына. И аще приидет неправда его, и обличу его... милости же моея не отставлю от него» (2Цар.7:12–15). Ясны здесь божественные черты Мессии, представляемого в образе Соломона! При Исаии царство иудейское и дом Давидов были в опасности конечного падения. Вера в обетование, отчасти образно данное Давиду о целости его дома и престола, истощалась в народе. Сам потомок Давида Ахаз был нечестивец и, значит, не более других веровал. Древний образ затемнен был и уже негде было взять нового, более живого и действенного, образа к выражению благодатной истины... И таким образом, Дух Святый уже прямо выставляет на вид благодатную опору дома и престола Давидова: «се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис.7).

С другой стороны, так как благодать еще не открылась тогда в мире, и предъявлялась с некоторых своих сторон прямо, без образов, – собственно по недостаточности последних: то в таких случаях, когда для выражения благодатной истины находились еще некоторые предметы с незатемненным образным значением, истина и открываема была именно в этих образах. И вот объяснение на то, почему Церковь новозаветная представляется у Исаии обыкновенно под образом Сиона без прямого и точного изъяснения этого смысла, – верующие во Христа и даже иногда Сам Христос изображаются под именем Израиля (см.: Ис.42, Ис.43, Ис.44) и под.

Наконец, из того же закона, что божественное и благодатное, сначала ярко сиявшее в видимом и естественном, с усиливающимся омрачением и растлением сего последнего, должно было открываться уже в своей духовной чистоте, – изъясняются и такие явления в книге Исаии: – пророк весьма часто берет какой-либо образ для представления в нем благодати (следит, напр., предварительные действия и явления благодати в гражданских теократических обстоятельствах); но, при бледности и мертвости этого образа, сейчас же мимо его – начинает изображать царство благодати прямо, не сделав притом никакого разграничения этого прямого представления благодати от предыдущего образного. Так, созерцая победоносные действия благодати над враждебными ей силами в образе падения восставших на иудейское царство других царств, Исайя восклицает: «с нами Бог – с еврейского: “о Еммануил!” – разумейте язы́цы и покаряйтеся» (Ис.8:8,9). Но за тем, не находя, чтобы иудейское царство само в себе светло отражало царство благодати, тайну последнего он открывает уже прямо: «отроча родися нам, Сын... и нарицается имя Его... Бог крепкий, Князь мира, Отец будущаго века... и мира Его несть предела на престоле Давидове... от ныне и до века» (Ис.9). Так, еще в падении ассирийского завоевателя видя и указывая торжество благодати, Исайя сейчас же евангельски описывает само явление и решительное над всеми врагами торжество царя благодати: образ (именно избавление избранного, но уже столь растленного народа от ига завоевателя), был уже темен для того, чтобы в нём можно было ясно указать торжествующую благодать, и пророк не медлит возвестить о ней прямо, оставляя взятый образ (см.: Ис.11): «и изыдет жезл из корене Иессеова, и цвет от корене ею взыдет, и почиет на Нем Дух Божий, Дух премудрости и разума», и так далее. Подобно сему в провиденном пророком освобождении иудеев от плена вавилонского открывалось еще некоторое отражение благодатного спасения, но отражение довольно бледное для того времени, когда для большинства уже не совсем чисто мерцало в естественном и человеческом божественное; и потому, между образными представлениями благодати в избавлении от вавилонского плена, пророк весьма часто говорит о тайнах благодати и спасения прямо, Евангельски (в послед. част. книги). В пророческих местах и отделениях такого, рода, с одной стороны, представляется некоторое единство между разными пророчествами, т. е. между предречениями о ветхозаветных еще обстоятельствах и пророчествами о событиях Нового Завета и даже о будущей вечной жизни: это потому, что в тех и других событиях одна и та же действующая причина – благодать (открывающаяся только различно: – в Ветхом Завете образно и в предварительных действиях, в Новом Завете сама по себе, а в будущей жизни – во всей своей славе). Такие события созерцателю вообще свойственно видеть и представлять на одной общей картине, а созерцателю Ветхого Завета, взирающему на благодать из-за образов и предварительных её явлений, тем более свойственно сближать с ними духовные и существенные её явления. С другой же стороны, между столь близко соединяемыми пророчествами и разность очевидна: ибо если черты разных пророчеств, по внутренней связи их, иногда сливаются даже в один образ, за то в других случаях они так прямо и резко расходятся между собою, как расходится вечно пребывающее и временное, дух и буква, гражданская теократия Ветхого Завета и царство благодатно-небесное в Новом Завете и в будущей жизни. Подобное замечается и у других пророков. У Исаии же, которого пророческие созерцания столь светлы и всеобъемлющи, являются чаще и разительнее, нежели у других, это чудное разнообразие предметов, без резких между ними разграничений, и внутреннее единство или связь разных предметов, впрочем без малейшего их смешения. Пророчества такого рода ветхозаветному, верующему, конечно, не могли быть во всей раздельности понятны, а оставалось им еще только, по выражению апостола Петра даже о самих пророках ветхозаветных, «испытывать и исследовать, на какое именно время указывает пророческий дух» (1Петр.1:11). Но верующему Нового Завета, или христианину, уже удобно различить и определить в точности то, что раскрыто и оправдано самими событиями, или новозаветными откровениями подтверждено. Христианин удобно может сделать и весьма близкое применение к самому миру объясненного здесь нами порядка откровений ветхозаветных вообще, и исаиных в особенности. Ведь и в христианстве, пока напр. в отношениях наших к отцам (разумея под этим именем и благодетелей, и начальников, и т. д.) непосредственно ощущалось и выдерживалось благоговейное отношение к духу и любви Самого Отца Небесного, дотоле и не было нужды поставлять во всем свете эту истину Христову; «и отца не зовите себе на земли; един бо есть Отец ваш иже на небесех» (Мф.23:9). Но когда уже и дети относятся к отцам и высшим, не чувствуя веяния в них духа всевышнего отчества, и отцы не ощущают в детях или вообще низших значения чад собственно Божиих: то уже надо твердо и с точностью поставлять на вид эту истину, что Сам Отец Небесный ради вочеловечения Сына Божия дал нам себя в единого нашего Отца, выражающего дух своей отеческой любви и во всех видах земного нашего отечества. Подобное можно и должно разуметь также и относительно благодати божеств. союза между Христом и Церковью, отображающегося в брачном союзе. Так и всё, бывшее в действии в старой православной Руси по непосредственному ощущению веры, ожило бы и засияло как бы новым светом для нас, если бы и мы новозаветные, следуя порядку дела Божия в откровениях, с затемнением и ослаблением непосредственных ощущений веры, взялись затемненное выяснить светлым и отчетливым сознанием нашим. Но обратимся к пророчествам Исаии о Христе.

Вообще об этих благодатных пророчествах можно сказать: чем темнее и растленнее было и представляется у Исаии естественное состояние народа избранного и всего мира, тем полнее, разительнее и прямее раскрывается у него благодатное домостроительство; хотя в то же время на сих откровениях лежит еще печать ветхозаветных времен. У Исаии зерно ветхозаветного устройства является с внешней, естественной и образной стороны, уже довольно разложившимся, потому проявлявшим не мало чисто-духовных движений внутренней своей силы и жизни, но тем не менее остается еще ветхозаветным же зерном, которого плод в Новом Завете. И не иначе как после полного совершения и открытия благодатного домостроительства можно все частные черты, какими оно в разных местах изображается у пророка, собрать в одну целостную, ясную и полную картину. Сделаем это.

Исайя изображает тайну благодатного домостроительства – и саму в себе (т. е. как в догматическом, так и в духовно-нравственном отношении), и в приложении к разным судьбам мира. Так, божественное лице того Праведника, на которого должно было отяготеть всякое человеческое зло, весь мрак мира, – является у Исаии во всём свете, в чистой духовности. Он есть истинный Бог: «и нарицается имя Его.... Бог крепкий, Князь мира, Отец (или виновник благодатного) будущаго века» (Ис.9:6–7). «И наречеши имя Ему – Еммануил», – «с нами Бог!» (Ис.7:14). Но Он же есть и истинный человек, происходящий из царственного в Иудеи рода: «и изыдет жезл из корене Иесеева, и цвет от корене его взыдет» (Ис.11:1), но рождающийся не по закону растленной грехом природы: «се Дева во чреве приимет» (Ис.7). Потому Он есть вместе и Сын Божий в собственном смысле, которого существенное достояние есть вечное владычество мира беспредельного: «отроча родися нам, Сын и дадеся нам, Его же начальство бысть на раме Его.... и велие начальство Его и мира Его несть предела на престоле Давидове и на царстве его исправити e и заступити его в суд и правде от ныне и до века» (Ис.9:6,7); – и вместе верный и великий раб Иеговы: «ты раб мой...», «Велие ти есть, еже назватися тебе рабом моим» (Ис.49). Он есть проявитель славы Божией, Спаситель не только избранного народа, но и всего мира гибнущего; «в Тебе прославлюся... еже возставити племена Иаковля, и разсеяние Израилево обратити: се дах Тя в завет рода, во свет языков, еже быти тебе во спасение даже до последних земли» (там же)... «Дах Тя в завет вечный языков, еже устроити землю и наследити наследие пустыни, глаголюща сущим во узах: изыдите, и сущим во тьме; открыйтеся» – «выходите на свет» (там же). В Нем вся полнота сил Св. Духа: «и почиет ма Нем Дух Божий, Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия» (Ис.11). В Нем с такою полнотою Св. Духа почивает вся любовь и благоволение Божие: «Иаков отрок Мой, – говорит Иегова, именно о просветителе языков, – восприиму Его,... прият Его душа Моя, дах Дух Мой нань» (Ис.42 и сл.). Его назначение и достоинство Его – быть всемирным вечным царём благодати и правды: «и велие начальство Его, не только на престоле Давидове, и на царстве Его, исправити е и заступити его в суде и правде от ныне и до века» (Ис.9:7); но «будет в день оный корень Иессеов и возстаяй владети языки, на Того язы́цы уповати будут» (Ис.11). Этот божественный царь приидет тогда, когда и весь народ избранный, после многих и великих бедствий, будет подобен остающемуся от посеченного дуба пню, или же желудю, «егда испадет из плюски своея» (Ис.6), когда и сам род Давидов, от которого Он произойдет, будет уже усечен до корене: «и произойдет ветвь от пня Иесеева» (Ис.11). Ему будет предшествовать и приготовлять мир к явлению Его великий проповедник покаяния: «глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень, правы сотворите стези Его, всяка дебрь наполнится и всяка гора и холм смирится, и будут вся стропотная в права и острая в пути гладки, и явится слава Господня и узрит всяка плоть спасение Божие» (Ис.40). Сам он откроет свое служение в той части Палестины, где мрак духовный особенно представляется сгущенным: «страно Завулоне, земле Невфалимля и прочии при мори живущии, и об ону страну Иордана, Галилея языков, людие ходящии во тьме, видеша свет велий: живущии в стране и сени смертней, свет возсияет на вы» (Ис.9). Он должен возвещать, в силе Духа Святаго, слово благодати и спасения: «Дух Господень на Мне, Его же ради помаза Мя, благовестити нищим посла Мя, исцелити сокрушенныя сердцем, проповедати плененным отпущение и слепым прозрение, нарещи лето Господне приятно... дати плачущим... украшение славы вместо духа уныния» (Ис.61). Такое служение имеет проходить Он с кротостью и смирением беспримерным: «не возопиет, ниже ослабит (не загремит), ни же услышится вне глас Его, трости сокрушенны не сотрет, и льна курящася не угасит» (Ис.42). Божественная сила и любовь Его будут изливаться рекою чудесных благотворений и знамений: «отверзутся очи слепых и уши глухих услышат; тогда скочит хромый, яко елень, и ясен будет язык гугнивых, яко проторжеся вода в пустыни» (Ис.35). Не смотря впрочем на все это, действенное слово Божие в Его устах встречает в слушателях более бесплодную землю и труд Его не вознаграждался соответственным плодом: «положи уста Моя, яко меч остр, – говорит у пророка Сам всемирный Учитель истины,... – Аз же рекох: вотще трудихся, всуе и ни во что же вдах крепость мою: сего ради суд мой пред Господем и труд мой пред Богом Моим», т. е. свое дело спасения мира, пренебреженное людьми, Он предает суду Божию (Ис.49). Наконец Он, при всей Своей праведности, при всей небесной кротости, является на земле униженным и озлобленным до последней степени, страждущим беспримерно, на ряду с нечестивыми, умирающим и полагаемым во гробе: «несть вида Ему ниже славы: и видех Его и не имяше вида, ни доброты. Но вид Его безчестен, умален паче всех сынов человеческих: человек в язве сый и ведый терпети болезнь... Той зане озлоблен бысть, не отверзает уст Своих; яко овча на заколение ведеся и яко агнец пред стригущим Его безгласен, тако не отверзает уст Своих» (Ис.53). «Плещи Моя вдах на раны, и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний» (Ис.50:6). «Вземлется от земли живот Его... беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его... (и однако) со беззаконными вменися». Впрочем все это терпит Он добровольно со своей стороны, т. е. предал Сам Себя на смерть; "Он, – говорит пророк, – предал душу свою на смерть» (Ис.53:8,9,12). Чрез это-то самое и совершилась та тайна благодати и спасения, что на Нём отяготели и в Нём, как искупительной и умилостивительной за нас жертве, потребились наши грехи и казни, нами заслуженные: «сей грехи наша носит и о нас болезнует»,... «предает душу свою в жертву очистительную... понес грехи многих и ходатайствовал за беззаконников».... (Ис.53).

В такое-то время, когда казалось, что божественный Посланник точно «вотще трудился и ни во что же дал крепость Свою» – как Сам говорит Он у Исаии (Ис.49:4), – на самом деле им совершилось и открылось всемирное спасение. Умерший воскресает в блаженную жизнь и является родоначальником оправданных: «когда Он предаст душу Свою в жертву очистительную, тогда увидит семя, будет благоденствовать, после горести души своей Он насладится, многих оправдает» (Ис.53:10,11). Бог утверждает вечный и непреложный завет примирения и благодати: «это воды Ноевы для Меня; как клялся уже Я не наводить вод Ноевых на землю, так клянусь не гневаться на тебя и не быть грозным к тебе (новому Израилю, или Церкви, как видно из связи речи). Горы подвигнутся, холмы поколеблются, но милость Моя от тебя не отойдет, и Мой завет о мире не поколеблется, говорит милующий тебя Иегова» (Ис.54:9–10). Дух Божий излиется и навсегда пребудет в верующих, принося с собою правду, мир и радость:... «излиется на нас Дух свыше, и тогда пустыня будет садом, и сад будет считаться лесом. И водворится в пустыне закон, и правда будет жить в саду. И произведение правды будет мир» (Ис.32). «Возвеселится о сём пустыня..., процветет, как нарцисс» (Ис.35). «Дух Мой, который на тебе (божественном Посланнике), и слова мои, которые вложил в уста твои, не отойдут от уст твоих, и от уст семени твоего, говорить Иегова, от ныне и до века» (Ис.59). – Следовательно (заметим здесь кстати), в дух всего Христова дела, в дух Его человеколюбия и надо нам входить, если хотим быть от Его «семени»; подобно как духом Христа одушевлялся сам Исайя еще в Ветхом Завете. Пророку даже в самих обстоятельствах его жизни, в его жене и рождении детей, дано предызображать тайну Христа – Еммануила, Который один и в Ветхом Завете низлагал и пленял врагов Церкви, расхищая их добычу (см.: Ис.8:2 и сл.). Тем более в Новом Завете дух Христов может действовать и раскрываться и в самих обстоятельствах жизни верующего.

Следя пророчественные изображения тайн и обстоятельств жизни, смерти и воскресения Мессии, мы вообще не могли не заметить, что пророк иногда говорит о Христе в первом лице, только явным несоответствием сказуемого им простому человеку показывая, что это относится не к самому пророку. Сюда относятся кроме этих слов: «Дух Господень на мне, Его же ради помаза мя» (Ис.61:1) и проч., еще и такие места: «положи уста моя, яко меч остр» (Ис.49:2) и проч. «Плещи моя дах на раны» (Ис.50:6) и проч. Такой образ речи объяснить можно только тем, что, видно, пророк и в Ветхом Завете вводился Св. Духом и в общение предрекаемых им Христовых состояний. Этим слово Божие именно поучает нас (как уже сказали мы выше и снова подтверждаем), что – тем более нам в Новом Завете удобно и должно входить в самый человеколюбивый дух Христовых состояний и особенно Христовых страданий, или «сие мудрствовать, еже и во Христе Иисусе» (Флп.2:5), победившем зло мира чрез понесение бремени его на себе самом.

С заглаждением грехов человеческих, по исаиным предречениям, должно быть отнято средостение, отделяющее израильтян и язычников между собою¹⁵, и тем и другим откроется равный доступ к Богу: «в тот день из Египта в Ассирию будет уравнена дорога, Ассур будет проходить в Египет, и египтяне вместе с Ассуром будут служить Иегове. В тот день Израиль будет третий в союзе с Египтом и Ассуром; благословение будет на земле, которую Иегова благословит, говоря: благословен народ Мой египтяне, и дело рук Моих Ассур, и удел Мой Израиль» (Ис.19)¹⁶. Вообще внешние, плотские или только наружно-церковные преимущества и лишения не будут значит ничего в отношении к избранию и оправданию, но одна живая и деятельная вера и верность: «не говори, чужеземец: отдалил меня Иегова от народа своего, и скопец не говори: вот я дерево сухое. Ибо так говорит Иегова скопцам, которые... приемлют то, что Я люблю, и держатся завета Моего: дам им в доме Моем и в стенах Моих часть и им лучше, нежели сынам и дочерям, имя вечное дам им – и иноземцам, присоединившимся к Иегове, чтобы служить Ему... дам им веселие в молитвенном доме Моем: ибо дом Мой назовется молитвенным домом для всех народов» (Ис.56). – Так эту великую тайну, над раскрытием которой столько трудился в Новом Завете избранный сосуд слова Божия апост. Павел, – тайну призвания языков, – уже ясно предуказал Исайя; но с другой стороны столько еще образной прикровенности оставалось в сей тайне, что языки у Исаии представляются в царстве Мессии, еще как будто прозелитами иудейства: «дам им в доме Моем и в стенах Моих часть... иноземцам, присоединившимся ко Мне, дам им веселие в молитвенном доме Моем (т. е. иерусалимском храме)». Яснее этого и нельзя было видеть тайну призвания язычников в то время, когда ветхозаветное устройство не изветшало еще окончательно, т. е. не померкло в своем благодатно-знаменательном значении, когда тайны благодати еще созерцаемы были сквозь тени ветхозаветного церковного устройства.

Продолжим следить у пророка, что должно последовать в Церкви с открытием входа в неё язычникам. – Церковь прежде столько стесненная, ограниченная одними потомками Израиля, но и здесь имеющая только уже «остаток» верных своих чад, распространится на весь мир: «торжествуй, неплодная не родившая, восклицай от радости и ликуй... Распространи место кущи твоей и покрывала шатров твоих пусть расширятся... верви твои продли... Ибо ты распространишься налево и направо, и семя твое народами овладеет» (Ис.54). «Идут народы к свету твоему и цари к сиянию, возникающему над тобою. Возвыси очи твои и смотри вокруг себя, все они собираются, идут к тебе... Тогда устрашишься и возрадуешься, ужаснешься и расширится сердце твое, когда богатство людей обратится к тебе» (Ис.60:4,5)... Пророк видит, как Евангелие проносится из Иерусалима во весь мир, покоряя себе народы: «от Сиона бо изыдет закон и слово Господне из Иерусалима, и судит будет посреди язык» (Ис.2:3,4). Видит с восторгом всемирных провозвестников спасения: «коль красны на горах ноги благовествующих (т. е. открыто, торжественно пред всеми благовествующих) мир, благовествующих благая!» (Ис.52:7).

В следствие сего в мире должен произойти такой духовно-нравственный переворот, что, по выражению пророка: «вместо драчия (терна) взыдет кипарис и вместо крапивы взыдет мирт» (Ис.55). Вместо господствовавшего при Исаии идолопоклонства, – «наполнится земля, – говорит он, – познанием Иеговы, как вода наполняет море» (Ис.11). Теократия откроется в таком существенном значении и силе, что «все научены будут Богом» (Ис.54), что Господь Бог, «как Пастырь, будет пасти стадо свое, возьмет себе на руки ягнят, и понесет в объятиях своих, и дойных тихо поведет» (Ис.40). Такова держава благодати Божией! Вместо житейской заботы, пристрастий, чувственных удовольствий, которым предавались современники Исаии, истинные сыны Церкви будут заняты во всех делах своих и состояниях собственно служением и угождением Богу, а исключительно мирским и житейским, вне Господа попечениям, преданы будут разве чуждые Церкви, трудясь невольно для неё же: «предстанут чужеземцы и будут пасти стада ваши и сыны чуждые (будут) земледельцы ваши, вы же священницы Господни наречетесь» (Ис.61). Заблуждения уступят место мудрости, пороки – святости: «блуждающие духом, будут уметь здраво мыслить и упорные научатся принимать наставления» (Ис.29). «Сердце безрассудного будет уметь рассуждать и язык лепечущих будет говорить» (Ис.32). Иегова «наполнит Сион истиною и правосудием; мудрость и разум будут подпорою благоденствия, и страх Иеговы будет сокровищем его» (Ис.33). «И тамо будет путь чист и путь свят наречется и не пройдет тамо нечистый, ниже будет тамо путь нечист; разсеяннии же пойдут по нему, и незаблудят. И не будет тамо льва, ни от зверей злых не взыдет нань, ниже обрящется тамо» (Ис.35). – Вместо современного Исаии господства в мире духа, превозношения и гордыни, стремящегося всё покорить себе или разрушить, царство Мессии будет царством любви и мира: «и раскуют мечи своя на орала и копия своя на серпы, и не возмет язык на язык меча и не навыкнут ктому ратоватися» (Ис.2). «И пастися будут вкупе волк со агнцем, и рысь (барс) почиет с козлищем, и телец и юнец и лев вкупе пастися будут, и отроча мало поведет я: и вол и медведь вкупе пастися будут, и вкупе дети их будут, и лев аки вол, ясти будет плевы». «Младенец будет играть над норою аспида, и дитя положит руку свою на пещеру змия» (Ис.11). Все это, как и вообще царство Мессии, изображаемое таким образом Исаиею, осуществляется в верующих, конечно, по мере веры и главным образом духовно, а вполне осуществится и раскроется уже в царстве славы.

Такому духовному совершенству, святости и чистоте благодатного царства Мессии, которые у пророка приметно противополагаются современному растлению мира, соответствуют и милости Божии, готовые в преизбытке излиться на принадлежащих к сему царству. Исайя употребляет различные сравнения и образы для выражения щедродаровитости Божией к Церкви: «будешь, как прекрасный венец в руке Иеговы, и царская диадема в царстве Бога твоего... как юноша сочетается с невестою, так сочетается с тобою Создатель твой, и как радуется жених о невесте, так возрадуется Господь о тебе» (Ис.62). «Как человека утешает мать, так Я утешу вас, говорит Иегова» (Ис.66). Всё враждебное не будет опасно для Церкви, и само погибнет: «не сотворят зла, не возмогут погубити никого же на горе святей Моей» (Ис.11). «Всякое орудие, сделанное против тебя, безуспешно будет, и всяк язык против тебя на суде ты обвинишь» (Ис.54). «Языцы и царие, иже не поработают ти, погибнут и язы́цы запустением запустеют» (Ис.60). Всякий будет проникнут светлым сознанием и чувством благодати Божией к себе: «сей речет Божий есмь, и вопиет о имени Иаковли, и другий напишет рукою своею: Божий есмь, и о имени Израилеве возопиет» (Ис.44:5).

Особенно выразительно сравнение благодати Божией, открывающей для Церкви все свои сокровища и упраздняющей даже последнего врага – смерть, с всемирным пиром, устрояемым от Бога в Иерусалиме. Тут ясно выражается мысль о воскресении мертвых и открытии царства славы. «Иегова воинств готовит на горе сей (Сионе) пир всем народам, пир из тучных яств, из старых вин, и раздерет на горе сей покрывало сетования, покрывавшее все народы, – покрывало, лежавшее на всех племенах, и истребит на всегда смерть» (Ис.25). В чем же проявится истребление смерти? «Се оживают мертвецы, – говорит пророк, – восстают трупы! Восстаньте и торжествуйте лежавшие во прахе! Ибо роса твоя есть роса утреннего света; и земля оживляет Рафаимов (мертвых)» (Ис.26). Нечестивцев, врагов Бога и Церкви, постигнет страшный суд и казнь вечная: «Се Иегова идет в огне колесницы Его, как вихрь, чтобы излить гнев Свой с жаром и грозу Свою с пламенем. Ибо Иегова огнем будет судиться со всею землею и мечем со всякою плотию... И изыдут и узрят – говорит Господь – трупы человеков, преступивших Мне: червь бо их не скончается, и огонь их не угаснет, и будут в позор всякой плоти» (Ис.66). Напротив «искупленнии пойдут... и веселье вечное на главе их: над главою их хвала и веселие, и радость приимет я, отбеже болезнь, печаль и воздыхание» (Ис.35). «Вот Я (сказано Иерусалиму, очевидно, новому)... осную тебя на сапфирах, и сделаю затворы из рубинов, и ворота твои из кристалла, и внутри тебя устелю драгоценными камнями» (Ис.54). «Прозовется спасение забрала твоя, и врата твоя – хвала, и не будет тебе к тому солнце в свет дне, ниже восход луны просветит твою нощь, но будет тебе Господь свет вечный и Бог слава твоя... и людие твои вси праведнии, в век наследят землю» (Ис.60). Земля же, как и небо, «будут новыя, и не помянут прежних, ниже взыдут на сердце...» (Ис.65).

Так прямо и ясно открывается у Исаии Солнце правды, когда уже не было среды, с достаточною чистотою образно отражающей его для Церкви. При сведении отдельных и разрозненных образов и черт в одну картину, еще поразительнее и очевиднее становится то, что во многом у Исаии будто рассматриваешь самое евангелие и учение апостольское. Дополнить и увенчать это пророческое изображение благодатного домостроительства можно указанием на довольно ясно раскрытый у Исаии догмат Св. Троицы, – единственной Вины всего благодатного домостроительства. Сюда относятся, как известно, 1) серафимское трисвятое славословие: свят, свят, свят Господь Саваоф..., подтвержденное в своем отношении к трем лицам Божества тем, что славословимый Господь Саваоф говорит вместе и как Единый и однако не от одного, а от многих лиц: «кого послю и кто пойдет для Нас» (Ис.6:8). 2) Далее, тот, который именует Себя первым и последним, которого рука, по Его же слову, поставила землю и десница распростерла небеса. Кто призвал Кира совершить всевластную волю Свою над Вавилоном. Кто след. есть лицо Божественное, говорит потом Сам о себе: «И ныне Господь Иегова и Дух Его послал Меня» (Ис.48:16). Здесь сами по себе ясны и божество и личное бытие как Говорящего сие, так и Пославших Его – Господа и Духа Его; Господень Дух, как посылавший, – конечно не ниже посланного, который здесь же представляется Вечным и Творцом мира. 3) Потом, столь же ясное место: «и сказал Он (Иегова об Израиле): они народ Мой... и Я был их спасителем... ангел лица Его спасал их, заступал их, и поддерживал их, и носил во все дни древние. Но они возмутились и раздражили Св. Духа Его и превратился Он в врага их...» (Ис.63:8–10). Здесь различаются Иегова, избравший израильтян в свой народ, – Ангел лица Его, заступающий их, и – Святый Дух, которому они должны быть покорны, однако же воспротивились. 4) Наконец из соображения всего, что в отдельности говорится о разных лицах Св. Троицы, видно, что Одно из них есть первовиновное; ибо другие лица представляются – одно Духом Его («Дух Господень на Мне» (Ис.61:1)), другое – Сыном («отроча родился нам Сын»), и действия сих обоих лиц в мире происходят по первоначальным распоряжениям и советам первого, как то видно чрез все продолжение книги. Далее, второе лицо представляется вместе и прямо Богом, Отцом или Виновником благодатного будущего века («Бог крепкий, Отец будущаго века»), и Владыкою – Сыном («Сын, Его-же начальство бысть на раме Его» (Ис.9:6)) и Словом: «Слово Мое, которое выходит из уст Моих, не возвратится ко Мне праздно, но сделает, что Я хотел, и совершит, для чего Я послал Его». В сем месте речь о Слове Божием, как о слове живом и притом личном; это сказано в заключение особенно связного изображения домостроительства (Ис.52–55), сказано же с таким величественным предварением: «как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои – мыслей ваших». Из всего этого понятно, что здесь разумеется Зиждительное Ипостасное Слово). И Ему приписывается творение мира, спасение мира, ходатайство за грешных (что известно уже из выше приводимых мест). Наконец Дух Святый представляется Духом вечных совершенств и свойств Божиих, источником всех даров духовных («Дух премудрости, Дух крепости» и проч.), Духом, почиющим на Сыне и Божественном Ходатае («и почиет на Нем Дух Божий» (Ис.11:2) и пр.) и изливающимся в Нем на верующих, с сообщением правды, мудрости, мира и проч. (выше были приводимы выражающие эту мысль места). Столько-то евангельского света открыто чрез Исаию! Этих светлых откровений по истине с преизбытком довольно было к разогнанию осязаемой тьмы, со всех сторон облегавшей Церковь во время пророка Исаии; хотя во всей раздельности и определенности они различаемы уже по совершении благодатного домостроительства и в сем отношении служат не им самим – современникам Исаии, или даже самому Исаии, но нам христианам к утверждению и утешению веры.

Посмотрим теперь, как домостроительство спасения, доселе следимое нами в пророчествах Исаии само по себе (в догматическом и духовно-нравственном его значении), – как раскрывается оно по отношению к разным судьбам мира или в связи с историей рода человеческого.

Во-первых, что касается до прошедшего в отношении к Исаии, – этот ветхозаветный евангелист ясно указывает предъявлявшуюся в минувших временах благодать, с некоторым даже (хотя еще не вполне точным) разграничением таких предварительных её явлений от самого лица и существа благодати. Так, он вечный завет мира и милости, утвержденный смертью Понесшего грехи наши, поставляет во внутреннем соответствии и связи с заветом, данным Ною, как первообраз с предварительным образом. «Это воды Ноевы для Меня, – сказано от Лица Божия (Ис.54) по изображении страданий и прославления Мессии: как клялся Я уже не наводить вод Ноевых на землю: так клянусь не гневаться на тебя» и проч. (место это было уже приводимо). Также точно указывается пророком внутреннее соотношение или сродство грядущей благодати с прежними милостями Божиими к Аврааму, Иакову, ко всем израильтянам при Моисее: «так говорит дому Иаковлеву Иегова, Который защищал Авраама, отныне Иаков не будет в стыде» (Ис.29). «Ты Израиль раб Мой, Иаков, которого Я избрал, семя Авраама, друга Моего... не бойся; ибо Я с тобою» и т. д. Это говорится у Исаии при изображении времен Мессии (Ис.41). Во времена Моисея, по созерцанию пророка, сам ангел Лица Божия спасал израильтян, и Дух Святый водил их (это место исаиной книги уже читали мы); то-же сказать другими словами: сама же благодать спасительно водила и хранила израильтян. – С другой стороны у Исаии хорошо видно, что все такие образные предъявления благодати не имели еще в себе непреходящей существенности: «Ты Отец наш (воззвание к Богу), ибо Авраам не знает нас и Израиль не признается к нам». (Ис.63). В этом месте уже не избрание отцов, а непосредственно сама благодать берется в незыблемое основание веры и надежды Израиля и следовательно при всей внутренней связи милостей к патриархам с грядущею благодатию, – первые чужды той существенности, которая принадлежит самой благодати. То же видно из того, что хотя Церковь, принимающая в себя не только иудеев, но и все языки, след. именно вселенская христианская Церковь, называется у Исаии столь часто Израилем, Иерусалимом, но высказывается о ней и то: «наречено будет тебе имя новое, которое назначили уста Иеговы» (Ис.62). След. древнее избрание и значение Израиля, при всем соответствии своем с благодатным избранием нового Израиля (от чего за последним и остается у Исаии название Израиля), не исчерпывает всей силы и значения благодатного избрания: наречено будет тебе имя новое.

Это главным образом относится к прошедшему, в отношении к Исаии!

Далее, в современных и последующих судьбах мира – пророк, обыкновенно, с восторгом указывает на благодать, как, еще до явления своего, образно действующую уже своею силою и служащую незыблемым основанием судеб Церкви и мира. Мы уже знаем, что, именно на основании грядущей благодати, пророк обнадеживал иудеев в безопасности – со стороны всех отовсюду теснящих их, врагов. «С нами Бог, или “о, Еммануил”, взывал он, разумейте язы́цы и покаряйтеся» (Ис.8:8,9)!Также дом и престол Давидов, при всех нападениях на него, при всем растлении и неверности иудеев и самого царствующего тогда потомка Давидова, является у пророка незыблемо стоящим на основании имеющего произойти из сего дома Еммануила: «слышите, доме Давидов... Се Дева во чреве зачнет и родит Сына и наречеши Ему имя Еммануил», «с нами Бог» (Ис.7:13,14), – так сказано в удостоверение Ахаза в безопасности от преобладающих врагов. На том же оснований, кроме суда над царствами израильским и сирийским, изрекается пророком приговор и на другие враждебные иудеям народы, и особенно на ассириян и вавилонян. Современное Исаии нашествие на Иудею ассириян и поражение их ангелом Божиим при стенах Иерусалима, – в значении столкновения с благодатию и низложения от неё враждебного мира, – изображено со всею историческою обстоятельностью. Победоносную силу той же благодати, имевшую проявиться над провиденным преобладанием Вавилона, так светло созерцал пророк, что низложителя вавилонского владычества назвал, за два столетия, по имени (Киром), предрек покорность ему многих царств и освобождение им иудеев. В лице этого великого помазанника и благодетеля народа Божия, пророк даже указывал некоторый прообраз победоносного над всем враждебным Спасителя (см.: Ис.45:1–3,13), и от избавления от плена вавилонского всего чаще восхищался к временам благодати и славы... Вообще у Исаии для Церкви и мира, как современного, так и последующего, с совершенной ясностью указывается краеугольный камень – Мессия: «вот Я положил в Сионе Камень, Камень испытанный, краеугольный, дорогой, твердо лежащий», «веруяй в он – не постыдится» (Ис.28). Такое глубочайшее основание не только Церкви, но и политического мира с его переворотами, созерцал пророк Исайя еще задолго до явления Христа.

Относительно времен самой благодати, имевшей открыться не только для Израиля, но и для всех языков, пророк провидел ту тайну, что Сионский Камень, в который «веруяй не постыдится» сделается для Израиля камнем преткновения: «Он (Иегова, – Еммануил, как видно из связи речи) будет вашею святынею, камнем преткновения и камнем соблазна для обоих домов Израилевых, петлею и сетью для жителей Иерусалима. Многие о него преткнутся, и падут, и разобьются, и спутаются, и пойманы будут... Завяжи свиток откровений, запечатлей слово Мое (т. е. до времени исполнения это еще тайна)» (Ис.8). В другом месте пророк изъясняет эту тайну, так говоря об Израиле от лица Божия: «прострох руце мои весь день к людям не покаряющимся и противоглаголющим, иже не ходиша путем истинным, но в след грехов своих, людие сии разгневляющии Мя пред лицем Моим присно» (Ис.65). И это должно было совершиться в то время, когда, по сказанному пророком, непосредственно выше приведенного места, Господь «явлен был не ищущим Его, и открылся не вопрошающим о Нем», – сказал: «се есмь, языку, иже не призваша имени Его» (Ис.65); – в то время, когда «отверзутся врата (Церкви) присно, и день и нощь не затворятся, чтобы ввести в неё силу язык и цари их ведомыя» (Ис.60). Такое отвержение непокорного Израиля, когда между тем полнота языков будет входить в Церковь, должно быть столь тяжко и продолжится столь долго, что, в сравнении с ним, время избрания и милостей к Израилю есть (может быть, более по тяжести, нежели по продолжительности его отвержения) краткое время, и совсем изгладится на Израиле печать богоизбранного народа: «малое время владел наследием народ святый Твой,., мы сделались как такие, которыми Ты не обладал от века и над которыми не возглашалось имя Твое» (Ис.63).

Но эту скорбную, плачевную тайну пророк покрывает откровением той всерадостной светлой тайны, что наконец «приидет Сиона ради избавляяй и отвратит нечестие от Иакова» (Ис.59). «И соберет рассеянных сынов Израиля, и рассыпанных дочерей Иуды созовет от четырех краев земли; прекратится зависть Ефремова, и вражда Иуды. Ефрем не будет завидовать Иуде, Иуда не будет врагом Ефрему» (Ис.11). Можно сказать, что восхищенный этою тайною спасения своего народа пророк как бы не знает, как и изобразить такую вожделенную тайну. К событию обращения и спасения Израиля он прилагает разные черты древнего чудесного водительства Израиля, во время избавления от египтян, и призывает небо и землю, горы и холмы к ликованию. Конечно, изображение сего события не везде у пророка раздельно отличается от изображения вообще благодатного царства: так как оно же самое – благодатное царство – тогда и откроется для Израиля и уже в нем самом. Имена Израиля, Иакова, Сиона также не составляют отличительного признака пророческой речи собственно о потомках Авраама и Иакова: ибо эти имена даются у Исаии и вообще Церкви. Тем не менее впрочем есть такие места, в которых резко различаются, – одно от другого, – частное обращение иудеев и всемирное благодатное спасение. Возьмите во внимание напр. (Ис.11), из которой взято одно из вышеприведенных мест. Когда, при изображении царства Мессии, говорится раздельно и прямо сначала вообще об открытии и характере благодатного царства на весь мир, потом в особенности о вере во Христа языков и о спасении Им Ефрема и Иуды или вообще Израиля: то ясно, что последние имена употребляются тут в собственном смысле и след. речь идет именно о обращении иудеев, или точнее, всего Израиля. Так именно и есть в (Ис.11). Наполнися, так сказано вообще о всемирном царстве благодати, «наполнися вся земля ведения Господня, яко вода покры море» (Ис.11:9). И сейчас же потом говорится в особенности об обращении языков: «и будет в день оный Корень Иессеов, и возстаяй владтети языки, на Того язы́цы уповати будут». Но в след за сим идет такая речь уже об Израиле: «и будет в день оный, приложит Господь показати руку Свою... соберет погибшыя Израилевы, и расточенные Иудины соберет от четырех криль земли» и проч. (Ис.11:10–12). Когда на распространение Церкви вообще в мире и особенно в мире языческом прямо указано выше: то в следующем за тем отдельном указании на Израиля представляется уже не образ Церкви вообще (так как общее указание на неё уже сделано выше), а разумеется, видно, в собственном смысле – избранный народ, произшедший от Авраама, Исаака и Иакова. В Новом Завете ап. Павел относит прямо к обращению всего Израиля вышеприведенные нами слова Исаии: «приидет от Сиона избавляяй и отвратит нечестие от Иакова» (Рим.11:26).

Когда же и при каких обстоятельствах последует такое вожделенное для Церкви событие, – и на это можно уследить у Исаии некоторые указания. Исайя, провозглашая спасение избранного народа, представляет мир языков в двояком отношении к спасаемому Израилю. С одной стороны видит пророк простертый на языков мрак и торжество Израиля над их враждебностью. «Се тьма покрыет землю и мрак на языцех, на тебе же явится Господь, и слава Его на тебе узрится» (Ис.60). Или еще яснее: изображая грядущее благодатное спасение Израиля, пророк представляет языки враждебными ему и от него низлагаемыми (см. именно в Ис.11:14–15). Гнев на языки, «а у вас будут песни... будет такое веселие сердца, как у идущих со свирелью на гору Иеговы, к твердыне Израиля» (Ис.30). «Ныне восстану, говорит Иегова,... и будут сожжены языки в известь... (тогда как) с народа (избранного)... снято будет беззаконие» (Ис.33). С другой стороны языки представляются у пророка благоприятствующими и споспешествующими обращению Израиля: «воздвигнет знамение во языки, и соберет погибшыя Израилевы» (Ис.11:12). «Се воздвигаю на языки руку Мою, и на островы воздвигну знамение мое, и приведут сыны твоя в лоне (“на руках”, или в своих объятиях) и дщери твоя на плещах возмут» (Ис.49:22). «Идите враты моими и путь сотворите людем моим (“народу моему”), и камение, еже на пути, размещите: воздвигните знамение на языки» и пр. (Ис.62:10). Из соображения сих разных предречений пророка открывается, во 1-х, что обращение Израиля последует тогда, когда уже, по выражению апостольскому, полнота языков внидет в Церковь (Рим.11:25), когда – т. е. число верующих и спасаемых из язычников уже исполнится и от языческого мира уже не видно будет новых обильных плодоприношений веры. И во 2-х, это благодатное событие совершится так, что истинно-верные из языков, какие найдутся тогда, или в каких возбудится благодатная жизнь, будут усердными и деятельными споспешниками спасения Израиля (каковым напр., при обращении самих языков, оказался избранный остаток Израиля). Отсюда уже можно видеть, что чрез обращение Израиля Церковь как бы возобновится в своем составе и слава Божия светло откроется пред всем миром. «И речеши в день оный (так говорит пророк к спасаемому Израилю, отличая спасение его от обращения языков): хвалите Господа, воспойте имя Его, возвестите во языцех славная Его... яко вознесеся имя Его... яко высокая сотвори: возвестите сия по всей земли. Веселитеся и радуйтеся живущии в Сионе, яко вознесеся святый Израилев посреде тебе» (Ис.12:4–6, слич. Ис.11:10–11 и сл.).

Исаии провидел и то, что открытие царства славы предваряется гибелью, от непосредственного явления Мессии, – великого сонма беззаконников и особенно одного великого нечестивца, в котором, по указанию апостола Павла (2Фес.2), легко узнать Антихриста: «и поразит землю словом уст своих и Духом устен убиет нечестиваго» (Ис.11:4), так сказано о Божественном потомке Иессея. И за тем уже откроется, во всей силе, царство небесной любви: «пастися будут вкупе волк со агнцем» и проч. (Ис.11:6 и сл.). Тогда-то, в сию-то полноту времени, «будет небо ново и земля нова» (Ис.65:17)... Вот как в приложении к судьбам мира и Церкви раскрывается у Исаии тайна Христова!

Такова вообще другая сторона содержания книги Исаииной – самая высокая и самая знаменательная! Апостол Павел только со всею уже определенностью и точностью говорит о судьбах мира, но в существе то же самое, что и Исайя. Также и в Апокалипсисе – этом обстоятельнейшем откровении о судьбах Церкви и мира встречаются многие общие с видениями Исаии образы и частные черты. Но еще раз повторим, что предречения о тайнах и судьбах Церкви христианской у Исаии отчасти и предложены в образах ветхозаветных предметов, отчасти же так внутренно соединены с предметами и судьбами ветхозаветными (по причинам вышеуказанным нами), что только во свете Нового Завета можно со всею точностью и должною основательностью уразуметь глубокий смысл всех этих предречений.

Последнюю часть содержания Исаинной книги составляет как бы применение первых двух частей к чадам Церкви, или вывод из них. Сюда относятся, во-первых, утешения истинным сынам Церкви, которым должно быть тяжко при современном растлении и среди бедствий избранного народа и всего мира, – далее, увещания грешникам покаяться с удостоверением их в благодати милующей и прощающей, – наконец, молитвы пред Богом или просительные о помиловании или славословные за провиденные неисчислимые милости Божии. Для внимания ко всему этому с должным настроением духа, довольно помнить ту общую истину, что Израиль – представитель верующих, Иерусалим и Сион – Церкви.

Утешения совершенно соответствуют величию и тех благ, из мысли о которых они вытекают у Исаии, и тех зол, против впечатления которых они направлены. Так, судя по внутреннему и внешнему состоянию избранного народа и всего мира, могло казаться, особенно малодушным, что Бог уже оставляет людей, забывает свою Церковь. Такой безнадежной мысли пророк противопоставляет от лица Божия, – всю неистощимую любовь Божию к Церкви: «Сион говорит: оставил меня Иегова, и Господь забыл меня. Забудет ли женщина дитя свое? Хотя бы она и забыла, но Я не забуду тебя. Вот Я на руке начертал тебя, и стопы твои всегда предо Мною» (Ис.49). Смущение от греха, крайне усилившегося и навлекающего на виновных казни, рассеивает пророк живым представлением грядущей, все прощающей и благоуправляющей благодати: «утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш, говорите к сердцу Иерусалима, и проповедуйте ему, что рать его кончилась, что удовлетворено за беззаконие его... Взойди на высокую гору, благовестница Сиона, и возвысь высоко глас твой, благовестница Иерусалима, возвысь, не бойся и скажи,... се Бог ваш, се Иегова грядет с силою... как пастырь будет пасти стадо свое, возьмет себе на руки ягнят, и понесет в объятиях своих» (Ис.40). Страх врагов, отовсюду теснивших тогда Церковь и в будущем провиденных пророком, отражает Исайя указанием на победоносную силу благодати: «ты Израиль раб мой, Иаков, которого избрал Я, семя Авраама, друга Моего, ты, которого Я взял от концов земли и призвал с краев её... не бойся: ибо Я с тобою; не опасайся; ибо Я Бог твой... Се постыдятся и посрамятся все, разъяренные против тебя; обратятся в ничто, и погибнут ратующие с тобою; поищешь и не найдешь их, состязавшихся с тобою; обратятся в ничто, и погибнут и исчезнут сражающееся с тобою. Ибо Я Иегова, Бог твой, держу тебя за правую руку и говорю тебе: не бойся, Я помогаю тебе. Не бойся червечок Иаков, народец Израиль! (Это ведь относится к презираемому миром роду собственно верующих см.: Рим.4). Я помогаю тебе, говорит Иегова, заступник твой, Святый Израилев» (Ис.41). Подобным образом грозящему рассеянию Израиля противопоставляет надежду восстановления: «Не бойся; ибо Я с тобою. С востока приведу семя твое и с запада соберу тебя. Северу скажу: отдай, и югу: не держи, и приведи сынов Моих издалека, и дочерей Моих с краев земли, и всякого исповедующего имя мое, которого сотворил Я в славу мою, создал и устроил» (Ис.43). – Тягость страдания и угнетений облегчает убеждением насладиться, в уповании, будущим покоем и торжеством, как настоящим: «воспряни, воспряни, восстань Иерусалим, который из руки Иеговы выпил чашу ярости Его... послушай сие, страдалец упившийся, но не вином, так говорит Господь твой Иегова и Бог твой, который заступает народ свой: вот Я беру из руки твоей чашу опьянения, из кубка ярости Моей уже не будешь пить. И подам ее в руки мучителям твоим, которые говорили тебе: наклонись, мы по тебе пойдем... Восстань, восстань, облекись в славу твою, Сион, облекись во одежды красоты твоею, Иерусалим.... Оттряси с себя прах, поднимись, сядь, Иерусалим» (Ис.51 и Ис.52)... «Укрепите ослабевшие руки и гнущиеся колена утвердите. Скажите смущенным в сердце: укрепитесь, не бойтесь! Се Бог ваш идет... Он идет и спасет вас» (Ис.35). С целью утешения же предложено пророком столько живых и прекрасных картин благодатного и славного царства Божия. Особенно же утешительным и успокоительным духом дышит последняя часть книги (с Ис.40 до конца). Божественный Дух утешения и отрады, вдохновлявший пророка, так могущественно действовал в этом великом своем органе, что праведник, уже обреченный на смерть (царь иуд. Езекия), получает чрез него откровение о продолжении своей жизни и удостоверение возвратом солнечного течения.

Увещевая грешных покаяться, пророк представляет, что именно грехи стали средостением между ними и Богом, что за грехи постигает их и еще более угрожает им столько бедствий: «вот, не коротка рука Иеговы, чтобы спасти, и не тяжело ухо Его слушать. Но беззакония ваши отвращают лице Его и грехи ваши разделяют вас с Богом вашим, чтобы не услышать вас... потому... ждем света, – говорит пророк, сам входя своею любовию в жалкое состояние грешных, дабы тем удобнее ввести их в дух покаяния, – ждем света, и се тьма, – сияния, – и ходим во мраке. Ощупываем, как слепые, стены, и как не имущие глаз ходим ощупью; спотыкаемся в полдень, как в сумерки, – на тучных полях мы как мертвые. Ревем как медведи все мы, и воркуем, как голуби, ждем суда – и нет его, спасения – и оно далеко от нас. Ибо преступления наши пред нами, и беззакония наши мы знаем. Отступили мы, отреклись от Иеговы» (Ис.59). Посему с убедительностью зовет пророк грешных к благодати, не требующей от них никакого удовлетворения и заслуги, и готовой всем возможным удостоверить в помиловании и прощении верующих и кающихся: «ей, все жаждущие! идите к воде, и у кого нет серебра, идите – покупайте и пейте! Идите покупайте без серебра, и без денег вино и молоко... Приклоните ухо ваше, и идите ко Мне, послушайте, и оживет душа ваша, и дам вам завет вечный и милости Давидовы постоянные... ищите Иегову, пока можно найти Его, зовите Его, пока Он близок. Да оставит нечестивый путь свой, и беззаконный мысли свои, и да обратится к Иегове, и помилует его, и к Богу нашему; ибо Он богат милостию. Ибо мысли ваши не таковы, как Мои мысли... говорит Иегова, но как небо выше земли, так... мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис.55). «Проси себе знамения от Господа Бога твоего в глубину или в высоту» (Ис.7:11), так внушает Исайя нечестивому и наказуемому царю надежду на спасающую благодать. Обещает вообще грешникам все знаки благоволения, если они обратятся: «когда лев и львенок ревет над ловом своим, то хотя бы собрались на него все пастухи, он не содрогнется от крика их, и от шума их не оробеет: так пойдет Иегова воинств воевать на горе Сионе и на холме его. Как птицы летают над птенцами, так Иегова воинств будет защищать и оберегать, охранять и спасать. (Только) обратитесь к Богу, от которого далеко отступили, сыны Израилевы!» (Ис.31). И обращение к Богу и вообще добродетель и правду пророк полагает не во внешних делах благочестия, столько утративших свою внутреннюю силу во время Исаии, но уже, сколько возможно было тогда, в духе и истине: «объяви народу Моему преступления их, и дому Иаковлеву грехи их. От Меня каждый день ищут и хотят знать пути Мои... требуют от Меня судов и правды... “почему мы постимся, а Ты не смотришь?”... Вот для ссор и распрей вы поститесь... это ли называется пост и день угодный Иегове? Вот пост, который Я люблю: сними оковы нечестия... отпусти угнетенных на свободу... голодному раздроби хлеб твой; несчастных гонимых введи в дом твой; когда увидишь нагого, одень его» (Ис.58). О самом храме: «так говорит Иегова: небо престол Мой и земля подножие ног Моих. Где построите Мне дом и где место для пребывания Моего? Все сие рука Моя сотворила – и существует все сие, говорит Иегова. Вот на кого Я воззрю: на кроткаго и смиреннаго духом, и трепещущаго словес Моих» (Ис.66). Притом не одних израильтян, но и язычников Исайя, как провозвестник всемирного спасения, увещевает обратиться к Богу. «Ко Мне кричат от Сеира¹⁷: страж! что ночью? Страж, что ночью? – Страж сказал: придёт утро и нощь; если хотите спрашивать, спрашивайте; обратитеся и тогда придите» (Ис.21).

Представим наконец образцы просительных и славословных молитв, какие пророк не только сам от себя возносит или воспевает пред Богом, но иногда влагает в уста или страждущих и угнетенных, или предусвояющих и имевших получить избавление и торжество над врагами. В прошениях дух покаянный, умилительный и сокрушенный. «Воззри с небес, и посмотри с святаго славного жилища Твоего... Ты Иегова Отец наш, от века имя Твое. Заступник наш. Почто, о Иегова! дал нам уклониться от путей Твоих и ожесточил сердца наши, чтобы не бояться Тебя?.. О еслиб Ты расторг небеса и сошел! От лица Твоего растаяли бы горы... Се Ты прогневался; ибо мы согрешили, издавна отступили (от путей Твоих). И все мы, как нечистый, и вся правда наша, яко порт нечистыя (жены), все мы увяли, как лист, и беззакония наши носятся как ветр. Никто не призывает имени Твоего и не тревожится, чтобы взяться за Тебя. Ибо Ты сокрыл лице Свое от нас, и попустил нам оставаться в беззакониях наших. Но Иегова! Ты Отец наш; мы глина, а Ты Художник наш, все мы – дела руки Твоей. Не гневайся, Иегова, так сильно, и не вечно помни беззаконие. Се воззри, все мы – народ Твой. Святые грады Твои сделались пустынею, Сион сделался пустынею... При всем этом станешь Ты терпеть, Иегова, молчать и мучить нас чрезмерно?» (Ис.63 и Ис.64). Так-то жалобно и усильно из мрака современного и угрожающего плачевного состояния избранного народа, вопиял пророк к грядущей благодати! В такой же степени радостны и торжественны, с другой стороны, славословия у Исаии, какими он из своей дали приветствовал благодать, как уже явившуюся, или какие возбуждались в нем только еще предварительными её видами и образами – напр. освобождением Израиля из плена. «Иегова, Ты Бог мой, превозношу Тебя, славлю имя Твое; ибо Ты сотворил чудо... Се Иегова, Которого мы ждали; возрадуемся и возвеселимся о Его спасении» (Ис.25)... «Господь наш крепок... отворяйтесь ворота, пусть входит народ праведный, хранящий истину. Человеку, твердому душою, Ты блюдешь мир; потому что он на Тебя надеется. Надейтесь на Иегову во веки; ибо Бог Иегова есть твердыня вечная... Иегова! Ты даровал нам мир; ибо и все дела наши Ты делаешь нам. Иегова! Боже наш! При Твоей только помощи славим Тебя» (Ис.26). Сюда же относится приведенная пророком в его книге молитва воздвигнутого от смертной болезни благочестивого Езекии. В ней выражено самое живое ощущение благодати, над ним проявившейся. «Аз рекох в высоте дней моих: пойду во врата адова... рекох: к тому не узрю спасения Божия на земли живых, к тому не узрю спасения Израилева на земли». Что же теперь? – «Яко ластовица, тако возопию, и яко голубь, тако поучуся: исчезосте бо очи мои, еже взирати на высоту небесную к Господу, иже избави мя... Избавил бо ecu душу мою, да не погибнет, и заверел ecu за мя есть грехи мои» (Ис.38:10,11,14,17). Ясно, что святой царь, созерцающий или ощущающий в болезни и смерти физической отражение духовной смерти самой души, приветствует сим благодать. – Так "от нощи (своего ветхозаветного и притом тяжелого времени) утренневал дух (Исаии) к Богу: зане свет повеления (Его) на земли» (Ис.26:9).

Этим и можно окончить обозрение и последней стороны содержания пророческой книги.

Повторим же теперь сущность всего содержания книги. Великий пророк, во 1-х, раскрывает всю глубину современного всеобщего растления, со строгим обличением в особенности современного идолопоклонства и духа гордости или самонадеянности, – и поражает растленный мир грозными судами Божиими на все известные тогда народы. Главная и общая мысль сих обличений и судов есть мысль о величии Божием, пред которым падает всякая высота человеческая, и является вся, достойная одного смеха, ничтожность идолов, – и которое поразительно открывается в грозных и разрушительных судьбах народов. При сем растленном и бедственном состоянии мира, более или менее закрывающем собою прежние сеновные или образные откровения благодати.

Пророк – во 2-х, изображает грядущую благодать часто уже в прямых и духовных её чертах, – изображает с пиитическою яркостью красок и как бы историческою обстоятельностью и точностью. В два отдела можно сводить откровения о грядущей благодати. Или она открывается сама в себе – как в догматическом, так и в духовно-нравственном отношении, при чем Исайя является истинно не столько пророком, сколько евангелистом и апостолом. Или раскрывается благодать в приложении к истории мира и Церкви, как главная внутренняя сила и краеугольный камень всего в мире, основание и сущность решения всех судеб рода человеческого. Последнее с такою же глубиною, как у Исаии, только уже с полною раздельностью и определенностью, раскрыто у апостола Павла.

Наконец, в 3-х, как бы сводятся та и другая сторона содержания пророческой книги: истинные сыны Церкви, при современных и угрожающих всяких видах зла, утешаются указаниями на свет благодати, – грешные призываются к покаянию и удостоверяются в благодатном помиловании и спасении, – к Самому Иегове воссылаются и умилительные мольбы о помиловании и славословия за все милости и дары грядущей благодати.

Все это, разложенное нами, для удобности и ясности обозрения, на составные части, у Исаии представляется так, что одна часть входит в другую постоянно во всех отделах книги. Самые грозные обличения, каковы особенно в начале книги, озарены светлою мыслью о грядущей благодати, и самые утешительные созерцания благодати, каковы особенно в последней части книги, соединены отчасти с обличениями и угрозами; увещания ободрения всюду рассеяны. Этим, впрочем, означается отнюдь не смешанность или беспорядочная слитность содержания, напротив – в этом виден вообще свободный, непринужденный порядок, какой замечается во всем живом, каково по превосходству живое и действенное слово Божие, и в особенности в этом выражается, все вдруг объемлющая, мысль Св. Духа.

Определим теперь характер Исаииной книги. Что собственно разумеем мы под характером, – в изъяснение этого да будет позволено употребить сравнение св. писателей с музыкальными органами; ибо Св. Церковь и называет Богодохновенных мужей «органами Св. Духа»¹⁸. Как музыкальная игра есть вся – дело музыканта, выражение его мыслей и чувств, принадлежащее ему в своем внутреннем содержании и во внешних видоизменениях, однако же необходимо выражает в себе и характеристические черты и достоинство самого инструмента: так это же можно заметить вообще в писаниях органов Св. Духа – пророков и апостолов. Мы, по возможности, вслушивались в Божественные звуки пророчеств Исаии – раскрывали содержание и представляли образцы Божественных откровений, содержащихся в его книге. Но есть в пророчествах Исаии такие характеристические черты, которыми он отличается от прочих св. писателей, – в которых выразилась личность сего органа Духа Божия, – черты также священные; ибо все они уже проникнуты и оживлены тем же Св. Духом.

Следя в книге личные свойства и достоинства пророка Исаии, мы нашли, что он обладал духом многообъемлющим, сильным и глубоким, способным объять великое зрелище, овладеть всяким предметом. Отсюда, под вдохновляющим влиянием Св. Духа, произошло то особенное достоинство Исаии, что у него нигде не высказывается собственная его личность (эта так называемая субъективность), а напротив – предметы объемлются так всесторонне, что говорят сами за себя. (Это свойство на ученом языке обыкновенно называется объективностью). Если много он употребляет сравнений и образов, часто восклицает, или ведет длинный ряд вопросов: то это значит, что он, светло созерцая свой предмет сам, заботится только о том, как бы полнее и живее поняли его и другие. Отсюда у Исаии необыкновенная широта и обилие в раскрытии предмета. Поскольку же предметы пророка всегда имеют самое высокое значение: то, овладевая такими предметами вполне и раскрывая всю глубину их, пророк является необыкновенно величественным. Все это видно во всех его пророческих речах, как то и видели мы в приводимых нами отрывках из его книги. Открывает ли он тайны грядущих времен? Как орел парит он над пространством всех времен до самой вечности. Обнажает ли движения и свойства духа современников? Как небесный посланник и в Боге судия, до тонкости перебирает внутренние пружины духа, хотя бы изображал и такую гордыню, какова в ассирийском завоевателе, или такую мелочную суетность, какова в женщинах иудейских. Далее, в Исаии, говорили мы не представляется преобладания той или другой духовной силы над прочими, напротив – все они отличаются и необыкновенною крепостью и возвышенным настроением, и являются в совершенном взаимном соответствии и гармонии. Это сообщило его речам характер необыкновенной внутренней стройности и высокой торжественности. Потому же всегда есть у него и живое возбуждение чувству, чудная пища воображению, и в то же время выспреннее созерцание для ума. Последнее, т. е. созерцание, есть у Исаии даже в чисто обличительных речах, так что в них, если не что другое, то идея беспредельного величия, святости и силы Божией всегда занимает ум читателя. Первое, т. е. возбуждение чувства и воображения есть даже в чисто исторических описаниях, каковы описание нашествия Сеннахирима или малодушия Ахаза.

В частности, ясная, отчетливая мысль Исаии выражается – не говоря о точности других частей его содержания, – в необыкновенной точности и ясности его пророчеств. Изрекая приговоры Божии народам, он обыкновенно назначает и самые годы или сроки наказаний: «прежде нежели дитя может назвать отца или матерь, богатство Дамаска и добычи самарийская достанутся царю ассирийскому» (Ис.8:4). Или: «в тот день забыт будет Тир на 70 лет» (Ис.23:15) и подобн. Кира, освободителя Израиля, назвал задолго до его рождения по имени. Деву, имеющую родить Еммануила, как бы пред очами видит, и проч. Из этого же свойства точности и определенности изъясняется и то, что нередко, употребив образы и аллегории, сейчас же сам и поясняет их – с точностью раскрывая их смысл. (Пример этого см.: Ис.5:1,7 и след.).

О обилии и живости образов, о чувстве оживляющем всякую мысль можно и не говорить после стольких сделанных нами выписок из Исаии. Отсюда столько песней, какие он воспевает или влагает в уста других, раскрывая тот или другой предмет, столько описаний и аллегорических картин; таковы, напр., изображение «виноградника возлюбленного», картина входа царя вавилонского в преисподнюю.

В заключение общего обозрения книги пророка Исаии надобно сказать о великом значении книги в её употреблении. В частности для богатства она составляет обильнейший источник доказательств, во 1-х, в раскрытии божественности откровенной религии; ибо здесь предлагается столько самых точных предсказаний – и касающихся ветхозаветных времен (особенно вавилонского плена избранного народа, освобождения из плена, с названием освободителя по имени, судеб разных народов и проч.), и наипаче христианских. Ведь и самому отчаянному материалисту, если он еще сохраняет хоть каплю добросовестности, нельзя не остановиться на вопросе: что-же значат эти евангельски-ясные предсказания Исаии о событиях из Христовой жизни и вообще о христианстве?! Во 2-х, в самом учении о свойствах Божиих как метафизических, так и нравственных, которые столь разительно и сильно изображаются у Исаии к поражению идолопоклонства и утверждению истинного теократического духа; в учении о Св. Троице, предложенном у Исаии вообще полнее, нежели у кого-либо из других ветхозаветных св. писателей, и особенно в учении о Лице Иисуса Христа и домостроительстве нашего спасения. Историку церковному книга пр. Исаии не только открывает современное и внешнее, особенно же нравственное состояние народа Божия, но и дает приметить, в общих чертах, весь ход божественного водительства Церкви и в особенности ветхозаветной; книга Исаии сама по себе есть великий факт, свидетельствующий, с одной стороны, о постепенном обветшании и затмении ветхозаветного образовательного устройства Церкви, с другой – о возрастающей в человеке потребности и приемлемости к благодати и истине в их духовной чистоте. Даже историк вообще всего человечества не только имеет в книги пророка Исаии множество фактов, которые в совершенной наглядности являют именно Божию Десницу, располагающую судьбами всех народов и заранее предначертавшую эти судьбы, но может узнать из книги пророка, при соображении с другими писаниями, и самую коренную и основную идею всеобщей истории, – то, на чем держится, к чему и как идет вся жизнь рода человеческого. Ибо пророк Исайя, обозревая все времена и общие судьбы рода человеческого, видит, что всё здесь вращается, то утверждаясь и возвышаясь, то падая и разбиваясь, – именно на краеугольном камне Христе. Церковный оратор и христианский поэт имеет в книге пророка Исаии высокий божественный образец, – один – увещаний, обличений, утешений, другой – песней и картин; здесь они могут набираться потребной для них силы и духа. Но только и пусть они имеют в виду и усвояют себе, главным образом, дух и силу пророческих увещаний, обличений, утешений, песней и картин, а не останавливаются на одной внешности и букве. Пусть одушевляются они духом пророческого негодования на ложь и растление, как именно духом ревнивой против измен и неверностей любви Божией, любви Христа Агнца Божия, закланного за грехи мира, в мысли Божией, уже от сложения мира. Пусть служители науки, мыслители, литераторы христианские учатся у ветхозаветного пророка, как многосторонне надо разуметь и чувствовать и раскрывать Христову тайну, чтобы в этом отношении не отстать нам даже от ветхозаветных. Все это относится, впрочем, еще только к частному употреблению книги!

Но избранный народ, слушавший сначала боговдохновенные речи Исаии и потом получивший его книгу, был (как уже прежде нами сказано) представителем, и так сказать, сокращением всего спасаемого человечества, нуждавшегося тогда в осязательном пестунстве чрезвычайных посланников Божиих и получавшего от них воспитание на всю последующую свою жизнь; божественные уроки, тогда принимаемые, должны иметь свое полное, существенное приложение к жизни и делу именно во время возмужания человека в христианстве. «Не им самим – ветхозаветным, – но нам служаху сия» (1Пет.1:12)! След. в книге Исаии, как и во всех св. книгах, слышан глас Небесного Отца, обращенный прямо к нам всем, – в ней заключается Божественное руководство для всех нас к свободному хождению под благодатию, в её духе и истине. В чем же состоит особенность божественных уроков, предложенных нам в книге Исаии? Чему главным и преимущественным образом можем учиться все мы из этой книги? Это определяется её содержанием. В ней раскрывается, как мы видели, во 1-х, глубокое нравственное растление Израиля и всего мира, чему, во 2-х, противополагается обильнейший свет благодати Спасителя мира Христа, имевшего взять на себя все бремя всемирного греховного растления; и в 3-х, из того и другого выводятся вразумления и утешения. Теперь следует сделать приложение всего этого не в букве, а в духе и истине, вообще к человеку верующему. И сейчас же открывается то особенное значение св. книги, что она направлена к сокрушению грешного сердца, к обличению заблуждающегося ума грозными обличениями и судами, сокрушению и обличению – безотрадному только для нераскаянных, – напротив, в верующих или обращающихся и кающихся имеющему для себя выход в успокоении и утешении благодатию, и приносящему плоды благодатно-доброй деятельности. Всё это в книге предлагается с чрезвычайным разнообразием и полнотою. Именно – такой взгляд на книгу Исаии имеет Св. Церковь, предлагая из неё чтения для возбуждения покаянного сокрушения – чрез всю четыредесятницу (на 6-м часе)¹⁹.

Великое дело – благонастроить в нас покаяние. Есть у нас такое покаянное направление по которому желают (или внушают другим) плакать о грехах или исправлять свою жизнь, употребляя в способы к этому пост и молитвенный подвиг. Направление доброе, но еще не имеющее нужной духовной полноты! Недостает этому направлению – господствующей мысли именно о благодати Христовой, о любви к нам Господа, взявшего всю человеческую природу и понесшего на Себе все человеческие грехи, чтобы мы беспрепятственно и вполне принадлежали и предавались Ему. Только эта мысль, движущая всю глубину кающейся души, может сообщить нашему покаянию живую силу, вводя душу в настроение невесты Христовой, сокрушающейся о духовном разлучении с Божественным своим Женихом... Это сообщит благодатную жизненность подвигу покаянного поста и молитвы. Так именно благоустроять покаянное направление учит нас книга пророка Исаии. Не найдем мы у Исаии никакого обличения и угрозы Израилю, которые или не раскрывались бы из пророчественной мысли о Христовой благодати, или не разрешались бы в утешительные и светлые созерцания Царя благодати или благодатного Его Иерусалима и подобн. Надо иметь это в виду для покаянного направления, чтобы оно приводило нас не к рабскому и унылому духу, а к доброй и твердой благодатной деятельности, – не к беспощадным для других и убийственным для нас расположениям, но к благостному для других и утешительному для нас самих духовному настроению. Покаянное направление должно быть светло, как дух Исаииных пророчеств.

Конец.