Св. пророк Иеремия: очерк его времени, пророческого служения и книги

Пророк Иеремия должен был проходить свое служение в последнее время пред пленом Вавилонским и среди самых обстоятельств, какими приготовляло, началось и, наконец, вполне отяготело над Иудейским царством это великое бедствие. Это продолжалось более 40 лет, начиная от времени Царя Иосии, когда Иеремия был призван к своему служению, – до совершенного опустошения Иудеи и разорения Иерусалима с храмом, когда Пророк был увлечен в Египет бежавшими сюда Иудеями, и здесь передал этим Иудеям последние откровения.

В это время было одинаково плачевно и внутреннее и внешнее состояние народа Божия; не отраднее того было и состояние всего мира.

Народный дух в Иудейском царстве – уже и в век Исаии столько растленный страстями и пороками, и особенно самоволием и самонадеянностью (как мы при обозрении книги Исаии видели), – до того, наконец, извратил в себе теократическое направление, что Иудеи при общей еще у них религиозной настроенности, хотели бы, однако, даже самое Божество подчинить своей воле и страстям, а при благоприятных для их своеволия обстоятельствах, не хотели и знать Иеговы. Что именно такой дух господствовал в Иудейском народе – от Царя до простых подданных, доказательством этого могут служить следующие случаи, описанные в самой книге Пророка Иеремии. Седекия, последний Царь Иудейский, – неоднократно посылал к Иеремии с вопросом и сам лично спрашивал: «Нет ли слова от Иеговы»; и он просил у Пророка и молитв о себе и царстве. Следовательно, этот Царь знал и верил, что Иеремия – Пророк. И, однако же, отдает его под стражу, на таком основании: «Зачем ты пророчествуешь – так говорит Иегова: вот я передаю город сей в руки Царя Вавилонского и он возьмет его; и Седекия Царь Иудейский не спасется» (Иер.32:3–4 а). Как будто Иегова устами Иеремии должен был говорить не свои определения, а чего хотелось бы Седекии... Или еще: по разрушении Иерусалима и храма, столь непререкаемо утвердивших пророческое достоинство Иеремии, предсказывавшего все это, – оставшиеся в Иудеи приходят к нему действительно как к Пророку: «Помолись Иегове, Богу твоему, о нас, обо всем остатке сем, пусть Иегова, Бог Твой, укажет нам путь» (Иер.42:2–3 а). И эти же самые люди, услышав от Пророка слово Божие, несогласное с их мыслями и желаниями (им после разных беспорядков хотелось уйти в Египет), буйно возражают Пророку: «Неправду ты говоришь, не посылал тебя Иегова, Бог наш, сказать нам» (Иер.43:2 б), и после на его обличения отвечают решительным и общим от мужчин и женщин голосом: «Что ты говоришь от имени Иеговы, мы тебя в том не слушаем, а будем делать то, что произнесено устами нашими» (Иер.44:16–17 а). Подобный поразительный случай в другом роде: при первом нашествии Халдеев, Иудеи – Царь и народ – обещали, для умилостивления Иеговы, отпустить на волю всех рабов собственно из Иудеев (по закону юбилея), но, поминовании опасности (Халдеи отступили), тотчас же обратишася вспять, и удержаша паки рабы и рабыни своя (Иер.34:11 а); лукавые сердца, в безопасности, не хотящие и знать Господа и братство по Нему с бедным классом, обнаружили себя.

С таким внутренним отпадением от Бога наибольшей части Иудеев уже естественно должно быть то, что, как говорит Пророк о Иерусалиме, «как ключ источает воду, так он источает из себя зло» (Иер.6:7 а). Обманы, корыстность, козни и ненависть, прикрытые личиною наружного доброжелательства, притеснения, необузданное сладострастие и т.д. Пророк видел во всех классах народа. И так как порочные сердца имели еще несравненную с нашими временами энергию, то общая народная растленность выражалась резко, с неудержимою ничем силою страстей: сим объясняется сравнение, у Иеремии, нечестивого народа с похотливой верблюдицей (Иер.2:23–24). – В особенности же идолопоклонство дошло до крайней степени своего развития с уклонением от истинной веры и страха Божия к страстям и своеволию, однако же, с настроенностью духа и образа мыслей вообще религиозной (происходившей, конечно, от того, что человеку невидимое Божие еще столь было видимо в творениях), – естественно было измышлять божества, каких и сколько кому хотелось, какие только были угодны страстям. И, таким образом, произошло, что, по словам Пророка, «…сколько было у Иудеев городов, столько и богов» (Иер.2:28 б), «сколько считалось улиц в Иерусалиме, столько и жертвенников срамным» (Иер.11:13 а), самодельным божествам. Небо со своими светилами, деревья зеленые, холмы и истуканы были предметом искаженно-религиозного страха. Правда, это было уже далеко не древних времен увлечение к обоготворению тварей: язычество является теперь не только навыком, укоренившимся преданием отцов, как во время Исаии, но вместе и открытым упорством и расчетом суеверия. Так, самому же Иеремии не обинуясь говорили Иудеи, оставшиеся от пленения Вавилонского и перебежавшие в Египет: «Будем делать то, что произнесено устами нашими касательно каждения лун, как делали мы и отцы наши, цари наши и князья наши в городах Иудеи и на улицах Иерусалима, когда мы ели хлеб досыта и жили счастливо, и беды не видели. А с тех пор, как мы перестали кадить, терпим во всем недостаток и гибнем от меча и голода» (Иер.44:17–18). Вместе с сим, тем грязнее и жестче становилось язычество: так Иудеи открыто приносили, в долине Еннон, людей – в жертву молоху.

Когда общественный дух был таков, что хотели бы подчинить и истинную религию страстям и самоволию или даже совсем искажали религию в удовлетворение этим последним: то понятно, как такие люди должны быть далеки от сознания своего растления. Большинство Иудеев и в особенности представители их были совершенно довольны и спокойны в этом отношении. «Не исчез закон у священника, рассудок у мудреца, и слово у Пророка» (Иер.18:18), – так говорили Иудеи против обличений Иеремии. Отсюда происходили беззаботность и мечтательные надежды доброй будущности и прочного спокойствия. Такое самообольщение, при господствующей еще и сильной, хотя столько извращаемой, религиозной настроенности народа, было источником ложно-пророчественных снов и видений мечтателей. И потому в отпор появлявшихся еще посланников Божиих, умножились лжепророки, которые от имени самого Иеговы или усыпляли народ в беспечности или возбуждали его ложными надеждами.

При такой растленности и вместе при таком нравственном самообольщении и самоуверенности, при сильной и еще более возбуждаемой лжепророками энергии, естественны были в народе: ложная ревность по самому благочестию и ложный патриотизм; так, когда услышали от Иеремии предречение о разрушении храма, – мнимое, но уверенное в себе благочестие Иудеев оскорбилось этим до крайности, сбежался весь народ, и Пророку грозила смерть от разъяренной толпы. Так и в другой раз, при осаде Навуходоносора, когда Пророк возвестил волю Божию о падении Иерусалима, начальники вытребовали Пророка у Седекии как человека, отнимающего бодрость у защитников города и, следовательно, враждебного отечеству и бросили его в глубокий грязный ров – на явную голодную смерть (Иер.38:6).

Вообще все, несогласное с мечтами и жаркими желаниями самообольщенных, и особенно обличения и угрозы, естественно, были нестерпимо тяжелы для них. Так сам Иеремия, идя против растленного духа времени, не только лишен был общественного сочувствия и внимания, но еще постоянно сопровождаем был общей ненавистью: и священники и лжепророки, и жители Иерусалима и его сограждане – Анафовские, самые даже его кровные – гнали его как личного своего врага. Так, современный ему Пророк Урия даже и бегством в Египет не мог спастись от преследования Иоакима за обличения и грозные предсказания, и был по повелению этого царя убит. Тот же царь, когда читали ему грозные обличения и предсказания Иеремии, прочитанные листы списка отрезал и бросал в огонь (Иер.36:23).

Такие ли люди, самоуверенные и самообольщенные с необузданностию страстей и своеволия, – способны были и приметить, к чему ведет их промысл обстоятельствами и непосредственными своими внушениями, и послушно последовать этому Божественному руководству? Так, когда уже все низлагалось Вавилонским завоевателем, когда истинные Пророки выражали непреклонную о том волю Божию, когда уже народ толпами был отводим в плен, и в это время Иудеи не смирялись под крепкую руку Божию, столько тяготевшую над ними: не оставляли своих мечтательных надежд восторжествовать над Вавилоном и шли против определений Божиих.

Нужно при этом иметь в виду и то, что уже столько времени, и особенно в последнее пред сим время, Господь постоянно вразумлял Иудейский народ и сильными уроками бедствий и Боговдохновенными проповедями Пророков и столь поразительным для Иудеев примером гибели родных им Израильтян. От сего происходило то, что привыкшие к упорству современники Иеремии, уже не поражались ни грозными событиями, ни грозными предсказаниями. Нельзя довольно надивиться тому, как не могли пробудить современников Иеремии от их нравственной беспечности и мечтаний громы тогдашних событий и столь сильные Пророческие увещания.

Но с другой стороны, уже самая энергичность, самая еще бодрость душ показывает, что дело еще не дошло до совершенного упадка нравственных сил, до болезненности неисправимой и безнадежной: потребно только было взять этот народ в такую крепкую руку, чтобы он хотя невольно смирился пред Богом и склонился пред Его определениями, – тогда в усмиренные души голос истины мог бы проникнуть и подвигнуть не вовсе еще утративших нравственную бодрость – к истине и добру. Ветхозаветное церковное устройство, видимо, уже ветшало во многом почти до бесполезности и недейственности; но уже самая всеобщая страсть к идолопоклонству свидетельствовала, что потребно было еще продолжить порабощение людей стихиями мира, что Божественное и духовное они еще могли как-нибудь примечать в видимом и естественном, и потому неблаговременно еще было явиться прямо самой благодати и истине, (они могли еще быть вовсе не узнаны в своей духовной чистоте). Есть факты, которые прямо подтверждают и эту сторону духовного состояния современников Иеремии. Мы упоминали выше о случае, когда за предсказания Иеремии разрушения Иерусалиму и храму весь народ восстал на Пророка: но возмущенный народ еще мог тогда же уступить здравым и благонамеренным внушениям некоторых начальников – против настоятельных требований лжепророков и священников казнить Иеремию (Иер.26:11).

Также упоминаемый выше торжественный обет (Юбилейный) освободить невольников и рабов, который дали все, начиная с царя во время первого нашествия Халдеев, – сам по себе был приятен Иегове, как то засвидетельствовал Иеремия, и, следовательно, был искренен, хотя и не тверд. Следовательно, не были совершенно глухи Иудеи к урокам здравого суждения и грозных событий: – нужно было только усилить и продолжить последние, чтобы дать прочность и силу влиянию первых. Также сам Пророк с силою увещевал соблюдать и исполнять закон субботы, в самой даже Ветхозаветной его буквальности: «Не берите нош в день субботний, и никакого дела не делайте» (Иер.17:22 а), и за исполнение одного этого закона изрекал от имени Божия обетования о целости и благоденствии народа и города (Иер.17:19–27). Видно, что Ветхозаветное церковное устройство, только бы оживить его каким-либо потрясением, могло быть действенным, и потому не было еще потребности заменять его новым.

Внешние обстоятельства Иудейского народа были именно таковы, что поступки и распоряжения самого народа выражали раскрытое выше внутреннее его состояние и направление (как оно и следимо было отчасти во внешней народной деятельности), а постигающие этот народ независимо от его воли судьбы являли десницу Божию, более и более опускающуюся (своей тяжестью) на Иудеев и, наконец, бросившую их в Вавилон, а землю предавшую запустению, Иерусалим и с храмом разрушившую, – с обещанием впрочем, все это воссоздать чрез 70 лет, со всей Ветхозаветной внешностью. Иеремия вышел на пророческое служение еще при благочестивом Иосии; но поверхностное обращение к Богу Иудеев, в это время, не сокрывало от взора Пророка глубины внутреннего их растления и грядущего за то гнева Божия. Иеремии, не прозиравшему ничего светлого ни в народе, ни в правительстве Иудейском, на половине своего служения пришлось только рыдать при внезапной кончине благочестивого царя, Иосии, павшего на поле Мегиддо (2Пар.35:22–24) в сражении с Египтянами. Следовавшие за Иосией Иудейские цари Иоахаз, Иоаким, Иехония, Седекия, и в особенности второй и последний из них, были представителями современного нечестия и духовного народного ослепления, – Седекия более по бесхарактерности и недостатку твердых правил, Иоаким же по решительному противлению и безнравственности. Народ был своеволен и самоуправен даже по отношению к самим царям: так, по смерти же Иосии, мимо старшего его сына, народом возводится на престол младший (Иоахаз). Седекия сам выражал всю свою жалкую зависимость от вельмож – своих подданных, когда на требование последними Иеремии на смерть, отвечал: «он в ваших руках, потому что царь ничего вопреки вам делать не может» (Иер.38:5 б). Политические – внешние отношения Иудейского царства – это было положение между двумя огнями. С одной стороны, Египет хотел распоряжаться и при возможности распоряжался Иудеей, как своей областью: так, Египетский царь Нехао шел на Ассирию через Иудейское царство, с совершенным пренебрежением прав независимости последнего, и когда воспротивившийся ему Иосия пал на сражении, Фараон, по окончании своего Ассирийского похода, новопоставленного Иудейского царя отвел в плен, и на место его поставил другого, с переменой самого имени его – в знак рабской его зависимости от Египта (имя Елиакима он переменил на Иоакима). С другой стороны, усилившееся и стремящееся к завоеваниям царство Халдейское грозило Иудеи, как и прочим известным народам, порабощением. Египетское и Халдейское царства между собою соперничали: ибо сила и притязания одного из них стеснялись силой другого. И приметна была и, с самого начала гениальной деятельности Навуходоносора, стала резко обнаруживаться неустойчивость Египта пред Халдеей; Господь Бог определительно изрекал чрез Пророков, что Он предает все известные тогда народы во власть «рабу своему царю Вавилонскому» (Иер.25:9 а) – слова пророческие! Иудеям же, если бы и могла сбыться странная мечта их об успехе Египетского царя над Вавилонским, нельзя было обещать себе чего-нибудь другого, кроме перемены одного деспота на другого, которого жестокость была изведана ими... Но Иудеи в таких обстоятельствах, имели только случай раскрыть во внешней деятельности то жалкое духовное состояние свое, что они не были способны рассуждать знамений и потребностей времен (Мф.16:3) и хотели бы не себя самих предать управлению воли Божией, но эту последнюю подчинить своим прихотям. Они упорно держались стороны Египетского царя; вступали, против воли Божией, в союзные договоры и с другими народами против Вавилонского царя. Это самое сопротивление их воли Божией и было источником более и более умножаемых и усиливаемых наказаний их, и вместе вело к исполнению той же воли Божией о подчинении их Вавилону. Навуходоносор открыл и первый поход против Иудеи (при Иоакиме) по поводу союза их с Египтом против Халдеев, но сначала был довольно умерен в отношении к Иудеям; впоследствии замыслы и измены последних давали поводы к новым его походам и к жесточайшим против них мерам, пока, наконец, после трех частных пленений Иудеев Иерусалим был разрушен, храм сожжен и уже почти весь народ отведен в плен Вавилонский. Тяжкие были эти времена для Иудеев, которые и доселе воспоминают постом – и первое взятие Иерусалима Навуходоносором при Иоакиме, и разорение этого святого города – при Седекии. Языческие народы, с которыми они преступно входили в сношения против Вавилона, только радовались постигавшим их великим бедствиям. – Но Господь постепенно, а не вдруг, дал бедствиям пасть на свой избранный, но нечестивый народ, и оставил ему еще надежду восстановления и благодати. Вообще сказать о состоянии и судьбах народа Иудейского: с усилившимся в эти времена сопротивлением Иудеев, любовь Отца Небесного также как бы усиливалась образумить неразумных, но, встречая постоянно только одно упорство и вражду, наконец, отвратилась от них, так, что они на некоторое время (не в самом Вавилонском плене, а при бедственном Его открытии) оказались точно как бы отверженным народом; впрочем, и в сем случае ей нужно было только смирить непокорных, и вот отводимым в плен, она уже сопутствовала (им) утешительными обетованиями восстановления их, еще в устройстве Ветхозаветном, и за тем уже в грядущей Новозаветной благодати. – В окружающем избранный народ языческом мире господствовал тем необузданнее тот же растлевающий дух, который столь неудержимо уже преобладал и над самым избранным народом. И потому на языческих народах того времени тяготела та же крепкая мышца Божия в лице Вавилонского завоевателя, которому, впрочем, и самому заранее уже изречен был грозный приговор. Вавилонские завоевания простирались на весь восток, объемлющий в себе самодревний политический мир; они начали ряд тех завоеваний, которыми не только были потрясены, но и ниспровергнуты основы и самый характер самодревнего политического мира, так что остались от него только развалины, и то с трудом открываемые и еще с большим трудом выясняемые в своем значении. «Я разрушаю то, сказано Вседержителем чрез Иеремию, что сам строил, и что сам садил, исторгаю, и это по всей земле» (Иер.45:4) – вот что стало совершаться тогда в мире. Но и над языками носилась же спасающая мир любовь Божия, бедствием и разрушением ведущая ко благу и спасению: чрез потрясение и ниспровержение самодревнего политического мира очищалось уже место миру новому, греко-римскому, имевшему воспринять благодать всемирного спасения. Этой самой истинно-отеческой любви Божией, искореняющей и разрушающей худшее для насаждения и устроения лучшего и был органом, созерцателем и служителем Пророк Иеремия.

По своим личным и природным свойствам он является точно уже и родившимся с тем назначением, чтобы, по благодати Божией, послужить органом истинно-отеческой любви Божией, стремящейся вразумить своевольных детей и за вражду их как бы невольно отвергающей их и, однако, готовой снова принять в свои объятия смирившихся. Сам Господь засвидетельствовал это: «Прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя, и прежде неже изыти тебя из ложесн, освятих тя, пророка во языки поставих тя» (Иер.1:5).

Иеремия имел душу в высшей степени чувствительную и любящую. Для удостоверения в этом достаточно сказать на сей раз, что он язычникам не мог предрекать тяжких бедствий без рыданий: эти рыдания происходили, без сомнения, от движения Святого Духа, воздыхающего о спасении людей воздыхании неизглаголанными, тем не менее, нужна же для сего движения восприемлемость и служащей органом пророческому Духу души. Но чувство любвеобильной души Иеремии не было чувство, например, Евангелиста Иоанна, – это чувство тихое, нежное столько же, сколько глубокое и горящее; напротив, любящая душа Иеремии была в высшей степени и ревнива и, так сказать, не в смысле недостатка, нетерпелива. Тот же, рыдающий и об идолопоклонниках, Пророк в иной раз сам призывает мщение небесное даже на Израиль – с страшным чувством раздраженной матери, клянущей собственных детей. И в этом примечается не один ветхозаветный характер веры, но и личная особенность самого Иеремии, послужившая к восприятию и проявлению ревнивого против наших неверностей Духа Божия.

Само собою, разумеется, что любовь Иеремии, еще в матерней утробе так духовно образованного и настроенного, что предначинала осенять его освящающая благодать, – направлялась первоначально к Богу и в Нем уже к соотечественникам и всем людям. Отсюда то и происходило, что та же пламенная, ревнивая его любовь, не изменяясь в существе своем, являлась в отношении к упорным противникам Божиим беспощадно-враждующей силой. Нужно иметь в виду и то, что в Ветхозаветные времена, по существенному характеру их, свойственно было в видимых врагах Божиих видеть или ощущать и невидимых, которые всецело и решительно стали злобой и тьмой; не открылась еще тогда во всей своей совершенной и духовной чистоте любовь Христова, крестом покрывающая все вины человеков под условием их веры, а упраздняющая собственно грех и силы тьмы. Следовательно, нетерпение нечестивых и даже некоторая враждебность и мстительность против них имели в те времена то же самое значение, какое имеет христианская непримиримая вражда и борьба с духами злобы. Этим совершенно объясняется то, каким образом в Иеремии некоторая, по-видимому, гневливость была собственно видоизменением одной и той же его любвеобильной до ревности Боговдохновенной души. Если в этом органе и сосуде Святого Духа, действовавшем на пророческом своем поприще не иначе, как под наитием Святого Духа, станем следить личные особенности самого этого избранного сосуда: то не можем не заметить, что необыкновенно живое и любящее чувство в Иеремии есть главная, господствующая в его духе, сила. Мысли у него, быстро и точно обнимающие предмет, какие свойственны крепкому уму, – направляются в своем раскрытии и течении обыкновенно чувством; образы, вообще резкие и оригинальные, не по достоинству выбираются, но как бы невольно порождаются из души чувством. То и другое видно в самых Иеремииных пророчествах, провозглашаемых от Святого Духа, но свойственным самому Его органу образом. Самый характер, вообще не имеющий недостатка в силе и твердости воли, от движений чувства кажется неровным в Иеремии. Это последнее видно из слов самого Иеремии, когда он, находясь во вдохновенном состоянии, припоминает расположения, предшествования сему: разогорченный, он бывал иногда готов сойти с поприща пророческого служения. И что это точно происходило от движения чувства, составляющего отличительную черту и высокое достоинство Иеремии, а не от изменчивости и непостоянства, – это до очевидности открывается из того, что Дух Пророческий, и в сем расположении, находил на него и увлекал Его. Эта самая кажущаяся неровность и колеблемость характера, будучи собственно видоизменением общей высокой его настроенности, – естественно не отревала, а только привлекала к Иеремии наитие Духа.

Таковы личные (его) свойства Иеремии, имеющие основания в самой его духовной природе (отпечатленной образом и подобием Божиим), которые под наитием Святого Духа являлись в, возможно, очищенном от греховной порчи Богосветлом виде.

Зародыши сих свойств в самой его натуре и первоначальное раскрытие их, по нравственному своему достоинству, отчасти изъясняются тем, что Иеремия принадлежал к священническому роду ¹. При том же, судя по имени отца его (Хелкия), можно думать и точно думают некоторые и раввины Иудейские и Отцы Церкви, что Иеремиин отец был тот самый Хелкия, который прославился обнародованием найденной им Моисеевой книги при Иосии, – именно Хелкия первосвященник, сын Саллумов. Отсюда можно догадываться, что Пророчица Олдана, к которой, при упомянутом обнародовании Святой книги, обратился Царь за руководством, – не была ли бабкой Иеремии; ибо она называется женой Саллума (4Цар.22:12–14). Если это так, то происхождение от такого святого рода и раннее общение с отцом, провозвестником закона, и Боговдохновенной сродницей, обличительницей вероломного пред Богом народа, – подлинно могли положить и утвердить в душе Иеремии начала пламенной ревности к закону Божию. Священническое же служение, возбуждая и питая эту ревность, в то же время давало возможность, чрез необходимое для священника столкновение со всеми классами народа, к наблюдению над ними всеми – над священниками и самозванными пророками, над князьями и простым народом. В то же время чтение Святых книг, наполненных угрозами и обличениями против неправд и нечестия, – составляющее обязанность Иеремии по самому роду звания, – более и более должно было возвышать его до готовности быть самому Пророком, а смирение праведника – углублять и упрочивать эту духовную готовность. Таким соображением, основанным на происхождении и должностных занятиях Иеремии, несколько уясняется то, почему он, еще в самую раннюю юность, духовно созрел до решительного призвания к пророческому служению, когда его любвеобильная душа возжглась, в силе Святого Духа, уже Божией любовью к людям и, особенно, к своему народу, и в его уста вложены были слова Иеговы (Иер.1:9).

Жизнь Иеремии, от призвания его на пророческое служение, была посвящена вся этому служению, а самое служение сие шло во внутренней связи с ходом общественной или церковно-гражданской жизни Иудеев. Иногда бывали особенные случаи, по которым он пророчествовал; – таковы например, нарушение юбилейного обета об освобождении рабов, вопросы царей или народа, посольства к Седекии от соседних народов и подобные. А более по общему побуждению тогдашнего и внутреннего внешнего общественного состояния сообщаемы были ему и чрез него народу пророчественные откровения. Местом его действования был сначала отечественный город Анафов; но когда жители Анафовские составили заговор против Пророка, он удалился в Иерусалим. Здесь злоба против Пророка дошла до того, наконец, что он отдан был под стражу и даже бросаем в ров. Впрочем, пророческое служение Иеремии и при этом не останавливалось: или сами Иудеи его спрашивали о слове Иеговы, или же он действовал чрез своего ученика и помощника Варуха, предавая чрез него писанию и в свитках обнародывая свои пророчества. Пророческая стражба его простиралась и на отведенных в плен еще прежде разорения Иерусалима: он писал к ним по взятии и разорении Иерусалима.

Когда Иерусалим был взят Халдеями, народ поголовно отводим был в Вавилонский плен, тогда Иеремии дана была свобода по воле Навуходоносора. Но он насильно был увлечен в Египет бежавшими сюда Иудеями, и здесь дал последнее пророчество. И таким образом, в продолжение 40 лет при преемственном порядке пяти Царей, Иеремия проходил свое служение, проповедовая изустно и по временам предавая чрез Варуха письменно все свои Боговдохновенные речи пророческие. При внешней разности времени, места, положений Пророка – все обстоятельства пророческой жизни Иеремии имеют, очевидно, один общий характер: от начала до конца он был в борьбе с духом времени Иудейского народа. Когда, таким образом, уяснены нами по возможности, и все великое и трудное поприще пророческого служения Иеремии с внутренней и внешней стороны своей, и личные свойства Пророка вместе с обстоятельствами его жизни: то теперь удобно нам как привести к общему соображению содержание его пророческой книги, так, потом, и определить характер его пророческих речей.

Рассматривая внешнее и внутреннее состояние избранного народа, при каком пророчествовал Иеремия, мы дошли до такого заключения касательно великого поприща его служения: он был избран говорить и действовать в силе и духа любви Божией, усиливающейся вразумить и исправить столь испорченных чад или лучше рабов неверных, каковы были современные Иудеи (не говорим уже о язычниках), но усиливающейся напрасно и потому отвергающей и наказывающей их, но наказаниями успевающей смирить их непокорность и потому в тяжких бедствиях уже дающей им обещания будущего восстановления и грядущей благодати. Так сам Господь изображает назначенное Пророку служение: «Се дах словеса Моя во уста твоя. Се поставих тя над языки и над Цари, да искорениши и разориши и расточиши и разрушиши и паки созиждеши и насадиши» (Иер.1:9–10). Это и дает нам основание представить содержание пророческих речей Иеремии в таком порядке, чтобы сначала – I., показать, как усиливалась чрез Иеремию любовь Божия вразумить неверных и противящихся чад церкви, потом – II., как она встречала противление своим усилиям, – далее III., как отвергала и осуждала их, – и, уже наконец IV., как смиряемых ободряла и утешала радостными и даже благодатными обетованиями. Содержание книги Иеремии – не просто обнажение глубокого растления мира и созерцание покрывающей эту мирскую растленность славы Тайны Христовой, дающее сильное побуждение возникнуть из первой к последней – как у Исаии; здесь, напротив – идет борьба и усиленнейшая борьба любви истинно Христовой с всеобщим противлением: эта борьба и увенчивается усмирением упорных и милостию к нам Божией. Следовательно, предначертываемый нами порядок для изложения содержания книги Иеремии – не произволен, но основан на самом существе этого содержания.

При обозрении содержания пророческих речей Иеремии, не забудем, что избранный народ был представителем всей Церкви вселенской, и, следовательно, в книге преподано Божественное руководство прямо для всех нас. Таково соответствие между Ветхим и Новым Заветом! Идолы тех времен – это признаки высшей истины, добра и блаженства, которые и мы строим, насколько не дорожим Христовой истиной и благодатью. Плен Вавилонский соответственно духу Нового завета, есть уже не просто внешнее порабощение тех или других чад Нового Израиля, но особенно господство над ими лживых направлений и начал, тиранствующих над неверными Христу душами. Оправдание же Иеремииных пророчественных речей грозными событиями служит для нас наглядным доказательством истинно-державной и непреодолимо-властительной силы слова Божия над делами и судьбами человеческими, – силы, искореняющей и разрушающей худшее, как бы ни было оно крепко, и насаждающей и зиждущей лучшее, сколько бы ни было к тому препятствий. Будем же, в обозрении содержания Иереминых пророчеств внимать слову Божию, обращенному к нам самим.

И так Иеремия, во-первых, – с крайним напряжением усиливается своих непокорных Богу современников и соотечественников вразумить и исправить, – горя к ним Божией любовию и вместе гремя словом Божиим против их глубокого духовного усыпления.

Господь чрез Иеремию иногда возводит взоры своих современников к Самому себе, возбуждая в непокорных трепет пред Своим величием, – пред Своим правосудием и всеведением, пред своею пренебрегаемою всеоживляющею благостию, которой они предпочитают свои обоготворенные мечты, или пустые только призраки добра, истины и правды, вообще призраки Божественного. Слышите сия людие буии и не имущии сердца. – Мене ли не убоитесь, рече Господь? Или от лица Моего не устыдитеся, Который положил песок пределом морю, … и не превзыдет его, – возмутится и не возможет, – возшумят волны его и не прейдут того. Людем же сим бысть сердце не послушно и не покориво (Иер.5:21–23 а). Господь Бог истинен есть, той Бог живущий и Царь вечный: от гнева Его подвигнется земля, и не стерпят язы́цы прещения Его (Иер.10:10). Аз Господь испытуяй сердца и искушаяй утробы, еже воздати кому же до по пути его, и по плодом изобретений его (Иер.17:10). Ужасеся небо о сем и вострепета по премногу зело, глаголет Господь… Мене оставиша источника воды живы и ископаша себе кладенцы сокрушенныя ² иже не возмогут воды содержати (Иер.2:12–13). Так стремится Пророк преградить самый источник зла – ослабление и низвращение духа веры. Иногда, для той же цели живописует он и спасение верных и гибель отступающих от Бога, предлагая людям выбор или первое или последнее. Проклят человек, иже надеется на человека, и утвердит плоть мышцы своя на нем, и от Господа отступит сердце его. И будет яко дивия мирика (можжевельник) в пустыни, и не узрит, егда приидут благая, и обиташи будет в сухоте, и в пустыни, земли сланей и необитаемей. И благословен человек, иже надеется на Господа, … и будет яко древо насажденное при водах, и во влаге пустит корение свое, не убоится, егда приидет зной, и будет на нем стеблие зелено … и не престанет творити плода (Иер.17:5–8). И будет, аще послушаете Мене, глаголет Господь … и снидут во врата града сего Цари и начальницы … мужи Иудине и обитатели Иерусалима: и обитати будут во граде сем во веки, и приидут … носяще хвалу в дом Господень. И будет аще не послушаете Мене …, то зажгу огнь … и пожрет домы Иерусалимили, и не угаснет (Иер.17:24–27).

Иногда же с невыразимой скорбью останавливается на одних уже бедах, грозящих нечестивым, на их гибельных заблуждениях, с силою возбуждая умиление и страх пред Богом – «Сердце мое! Сердце мое!» – вопиет Пророк, – «внутри сердца моего чувствую боль. Кипит во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты, душа моя, услышала глас трубы, воинскую тревогу» (Иер.4:19). Утвердих бо лице Мое на град сей во злая, а не в благая, рече Господь … Доме Царя Иудина, слышите слово Господне, Доме Давидов, сия глаголет Господь: судите за утро суд, и исправите, … да не зажжется яко огнь ярость Моя и возгорится и не будет угашающаго, ради лукавых умышлений ваших (Иер.21:10–12). Накажет тя отступление Твое, и злоба твоя обличит тя: и увеждь и виждь, яко зло и горько ти есть, еже оставити Мя, глаголет Господь Бог твой (Иер.2:19 а). Возвестите во Иудеи, и да услышится в Иерусалиме глаголите, воспойте трубою на земли … и рцыте … злая навожду … Отмый от лукавства сердце Твое и Иерусалиме да спасетися (Иер.4:5–6,14 а). «Исправься, Иерусалим, чтобы душа Моя не отчуждалась от Тебя, чтобы не сделал Я тебя пустынею, землею необитаемою» (Иер.6:8).

К тому же и с такой же потрясающей силой Пророк убеждает, с другой стороны, то величием избрания и прежними благодеяниями Божиими, в противоположность настоящим и грозящим бедам, то обетованием грядущей благодати и вообще милостию к кающимся. И бысть слово Господне ко мне глаголющее: иди и вопий во уши Иерусалиму, рекии: сия глаголет Господь. Помню Я верность твою в молодости и любовь твою, когда ты была невестою, – как ты шла за Мной по пустыне в земле не засеянной. Израиль был святынею Иеговы, первым плодом Его; все поедавшие его были виновны, – беда постигла их … Сия глаголет Господь: кое обретоше Отцы ваши во Мне погрешение? Яко удалишася от Мене … И введох вас в землю Кармил (богатую садами), да снесте плоды его и благая его: и внидосте, и осквернили есте землю мою, и достояние Мое поставили есте в мерзость (Иер.2:1–3,5,7). Еда пустыня бых Израиля, или земля неплодно? … Еда забудет невеста красоту свою, и дева мониста персии своих? Людие же Мои забыша Мя дни бесчисленны (Иер.2:31–32). И еще: «Разве Израиль раб, разве он домочадец? За что же он отдан в обиду? На него рыкают львы …, землю его сделали пустынею, города его сожжены, – без жителей. … Не за то ли это делается с тобою, что ты оставил Иегову Бога твоего?» (Иер.2:14–15,17 а). Обратитеся сынове отступившии … и дам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением. … Во дни оны нарекут Иерусалим престол Господень и соберутся к нему вси язы́цы во имя Господне во Иерусалим, и не пойдут ктому вослед похотей сердца своего злейшаго. … Возвратитесь, отпадшие дети; Я исцелю Вас, – именем Бога взывает Пророк даже уже и к отчуждившим от Иеговы чадам Израильского Царства (Иер.3:14–15,17,22). «Разве упавши не возстают и сбившись с дороги не возвращаются?» (Иер.8:4 б).

В особенности желал бы Пророк словом Самого Господа Бога вразумить и остановить вождей на пути нечестия – Царей и иже пророков со священниками. Слыша слово Господне, царю Иудин, иже седиши на престоле Давидове … Сия глаголет Господь: творите суд и правду, и избавите силою угнетена от руки обидящаго его, и пришельца сира и вдовицы не оскорбляйте, не угнетайте беззаконно … аще не послушаете словес сих, самим собою закляхся, рече Господь: яко в пустыни будет дом сей (Иер.22:2–3,5). Горе пастырем, иже погубляют и расточают овцы паствы Моея, рече Господь. … вы расточили есте овцы моя, и отвергоша я, и не посетисте их и Аз посещу на вас по лукавству умышлений ваших, рече Господь (Иер.23:1–2). Еще горче обличения и увещания лжепророкам (выдававшим себя за провозвестников или учителей высших истин, которые, однако, суть не более, как их собственные измышления и мечтания). О пророцех сотрено есть сердце мое, вострепеташа вся кости моя (Иер.23:9 а). «Пророков сих Я не посылал (говорит Господь чрез Иеремию), а они пошли, Я им ничего не говорил, а они пророчествуют. Если они стоять в Моем совете, то пусть объявляют слова Мои народу Моему и отводят его от порочного пути его». … Они говорят: «мне снилось, мне снилось» ³. Долго ли этому быть? … Не думают ли они довести народ мой до забвения имени Моего? Пророк, у которого есть сон, у которого есть Мое слово, то пусть говорит слово Мое верно. Зачем в чистых зернах быть соломе, говорит Иегова? Слово Мое не то же ли, что огонь, говорит Иегова? И не то же ли, что молот, разбивающий камень (Иер.23:21–22,25–29). «Посрамили себя мудрецы, пали и запутались в сеть. Се, презрели слово Иеговы; в чем же их премудрость?» (Иер.8:9). (Вот вразумление мудрым и ученым о том, какова Божественная истина, едина непреложная и вечная истина!)

Увещания, предлагаемые словом и от лица Самого Господа. Пророк усиливал примерами, – указывал Иудеям на отверженное уже Ефремово (Израильское) царство, позднейшим царям на их предшественников – добрых и благоденствовавших (Иосию), нечестивых и наказанных. Представлял нечестивцам и частные живые примеры: так однажды приводит в одно из здании храма потомков некоего Рехава и предлагает им пить вино, и когда Рехавиты отказались, на основании запрещения своего предка, Пророк от лица Самого Отца Небесного трогательно усовещивает народ: «Сыновья Ионадава, сына Рехавова, выполняют завещание отца своего, а народ мой меня не слушает … Я говорю им, а они не слушают меня, зову их, и они не отвечают» (Иер.35:16–17).

Вот как то со скорбью, то с негодованием – всем, чем можно, вразумлял Иеремия словом Господним своих испорченных современников. Видел он грозную десницу Божию над ними, но еще усиливался отвести ее; еще не терял вовсе надежды коснуться сердца их, которую и выражал иногда или прямо от имени Бога, или просто от своего пророческого лица. Стани во дворех дому Господня, сказано было однажды Иеремии от Господа, и проповеждь всем Иудеям, входящим кланятися в дом Господень, … не утаи словесе. Негли послушают (может быть, они послушают) и отвратятся кииждо от пути своего злаго, и почию от зол, яже помышляю сотворити им злых ради начинаний их (Иер.26:2–3). В другой раз Пророк говорить помощнику своему Варуху, написавшему с его слов все пророческие речи его: ты убо вниди и прочти в свитце сем, в нем же написал еси от уст моих словеса Господня, во уши людей в дому Господни! … Негли (может быть) падет молитва их пред лицем Господним, и отвратятся они от пути своего злаго: яко велика ярость и гнев Господень, его же соглагола на люди сия (Иер.36:6–7).

Но все было напрасно! Сам же Пророк прозирал и изобразил неисправимость и упорное противление Иудеев, требующие уже грозных приговоров и судов. Это уже составит другую часть содержания книги Иеремииной.

Так, Иеремия видит господствующее настроение духа народного, совершенно противоположное внушаемым от него расположениям: все довольны сами собою и надеются спокойствия, – сами священники и пророки, исказители сих священных служений, возбуждают и поддерживают общее самообольщение. «В руках твоих, – говорит Пророк от лица Божия к дщери всего Иудейского народа, – обретеся кровь душ (убогих) неповинных … и рекла еси: неповинна есмь; верно гнев Его минует меня» (Иер.2:34–35 а). «Правда, ты ныне взываешь ко мне (Иегове). Ты Отец мой! Ты друг юности моей! Вечно ли Он будет гневаться? … Но говоря таким образом делаешь зло, и с большею силою» (Иер.3:4–5). – Дивное нечто и ужасное совершается на земле сей, – пророцы пророчествоваша неправедная, и священницы восплескаша руками своими и люди Мои возлюбиши таковая (Иер.5:30–31 а); от Пророка до священника все действуют лживо. Врачуют рану народа Моего легкомысленно, говоря: будь спокоен, будь спокоен, – тогда как спокойствия нет (Иер.6:13–14).

Посему Иеремия, как и другие пророки, не находил внимания и сочувствия к себе, напротив противление и вражду. Послах к вам рабы моя пророки в день, и рано востая и посылая, – так говорит Сам Господь к Иеремии. – И не услышаша Мя, ни приклонити ухо свое, но ожесточиша выю свою, паче отец своих. И речеши к ним вся словеса сия, и не услышат тя, и воззовеши их и не отвещают ти (Иер.7:25–27). Кому мне говорить и проповедовать, чтобы слушали? – Взывает Пророк, – вот ухо их не обрезано и не может слышать. Вот слово Иеговы у них в посмеянии, не дорожат им (Иер.6:10). При сем Господь как бы жалуется Пророку на упорную непокорность сего народа: Сия глаголет Господь – станите на пути, и видите, и вопросите о стезях Господних вечных: и видите, кий есть путь благ, и ходите по нему, и обрящете очищение душам вашим: и рекоша: не пойдем. И поставих над вами стражей: слышите глас трубы, и рекоша: не послушаем (Иер.6:16–17). «Нечего надеяться, – мы хотим жить по своим мыслям», – так говорят нечестивцы против увещательных слов Божиих (Иер.18:12).

И так Пророк видел, что духовное зло неудержимо разливалось. Не будем останавливаться долго на том, как Пророк обнажает разнообразные виды нечестия современного, из которых при том каждый уязвлял и преогорчевал его душу, исполненную Божией о них ревности, и исторгал из ней такие речи, в которой уже не было выбора в образах и выражениях, – только бы они верно обозначали мерзости нечестивых и сильные движения Пророка. «Удел мой хищный зверь, гиена», – говорит от лица Божия Пророк о Израиле (Иер.12:9 а). Они дереву говорят: «Ты мой отец и камню: ты меня родил. Они обратились ко мне спиною, а не лицом» (Иер.2:27 а). «Это мясистые, не обузданные кони, – ржут на жену друг друга» (Иер.5:8). «Ты их бьешь, а они боли не чувствуют; ты их истребляешь, а они не хотят принять наставления» (Иер.5:3). «Грех Иудеев написан железным резцом, алмазным острием начертан на скрижали сердца их» (Иер.17:1 а). «Резвую верблюдицу, рыщущую кривыми дорогами, привыкшую к пустыне ослицу, когда она в жару похоти своей задыхается, кто удержит» (Иер.2:23–24 а) – «Изменит ли Ефиоплянин кожу свою и барс пятна свои? Тогда и вы могли бы делать доброе, научившись делать зло» (Иер.13:23). Так неисправим был никакими внушениями и умеренными наказаниями народ избранный. Иеремии дано жестокими опытами дознать всю неисцельность духовного повреждения человека – самого по себе!!!

При таком противлении большинства любовь небесная искала хотя малого остатка верных, чтобы в них можно было успокоиться ей и помиловать непокорных, – и не находила ни в простом народе, ни в высшем обществе. «Пройдите по улицам Иерусалима и посмотрите и разведайте, и поищите на площадях его, не найдете ли человека, нет ли … ищущего истины? Тогда бы я простил его» (Иер.5:1). Искание напрасно! «Я сказал сам себе, – продолжает Пророк. – Это чернь; они поступают глупо от того, что не знают путей Иеговы, закона Бога своего. Пойду к знатным и поговорю с ними; верно, они знают путь Иеговы … Но и сии все сокрушили ярем и разорвали узы» (Иер.5:4–5). «Я приклонил ухо и вслушивался, но они не о том говорят; никто не раскаивается в пороках своих и не говорит: что я делаю? – все пустились бежать в сторону, как вырвавшийся из строя конь на сражении» (Иер.8:6).

Судьба виновных кажется уже решенной. Но не все ещё меры свои испытала Небесная милость против человеческого противления, и, следовательно, это последнее не оказалось еще решительным. Божия благодать, предуказываемая в Ветхом Завете, нашла же, – в ком ходатайствовать за преступных пред правосудием Божиим: это – в самом органе своем, в самом Иеремии, который явился чрез это светлым образом Христа – одного ходатая за грешных людей. Приникнем и к этой последней совершенно-небесной и Божественной борьбе правосудия и благодати: эта борьба составила для Иеремии тяжкий крест, живо и поразительно указующий на великий крест Христов.

Вот зрелище, на котором ходатай и служитель милости спасающей прямо предстоит пред правосудием Божиим, видящим и осуждающим нечестивых. «Если пороки наши обвиняют нас пред Тобою, Иегова», – так молится и Иеремия, когда к внешним опасностям присовокуплялось еще наказание самой природы – крайняя засуха, – «Если пороки … обвиняют нас …, то сотвори ради имени Твоего … Надежда Израиля! Спаситель его во время скорби! Для чего ты как чужий на земли сей, как прохожий, который зашел переночевать?» (Иер.14:7–8). Ответ на ходатайство Пророка был таков: «За то, что они так любили блуждать … Иегова не стал благоволить к ним, и ныне припонимает пороки их, и наказывает их» (Иер.14:10). Пророк дерзает снова заступиться за народ свой, ослабляя вину его: «Вот пророки говорят им: не увидите меча … Пророки, – сказано ему в ответ, – пророчествуют ложное … От меча и голода погибнут сии пророки. И народ, которому они пророчествуют, раскидан будет по улицам Иерусалима» (Иер.14:13–16 а). Иеремия не отступает. Он умоляет самим заветом благодати и славою Божиею умилостивиться: «Разве ты возненавидел Иудею? Разве душа твоя возгнушалась Сионом? … Не презри нас ради имени Твоего; не унизи престола славы Твоей, вспомни, не нарушь завета Твоего с нами … Не ты ли еси Господи Боже наш! И пождем тебе, Господи» (Иер.14:19,21–22).

Пророку, вместившему истинно Христову любовь к грешникам, Иегова дает дознать собственным его опытом, каковы были Иудеи, есть ли что у них для успокоения в них любви грядущего Ходатая всех грешных. И каково было Пророку среди этих скопищ развратных и нечестивых столько же, сколько беспечных, – это высказывает сам Пророк. «Я не сидел в беседе веселящихся, – говорит он, – … чувствуя над собою руку Твою, я сидел один: потому что ты вложил в меня негодование» (Иер.15:17). Но это пророческое негодование еще исполнено великой внутренней твердости и даже власти над нечестивцами. Иеремии дано понести несравненно более тяжкие опыты. Преогорчение всеобщими и повсюдными беззакониями иногда возбуждало в праведной душе Пророка стремление предпочесть своему отечеству пустыню: «О, если бы кто указал мне в пустыне пристанище путешествующих! Тогда я оставил бы народ мой и ушел бы от них: ибо все они прелюбодеи, скопище вероломных» (Иер.9:2).

Кроме несчастья жить среди беззаконников Пророк должен был еще встретить между ними многих открытых и личных врагов. И когда он просил у Бога защитить себя от них, Господь возвестил, что это еще сносная вражда, что нужно ему беречься злоумышлений и со стороны «братьев своих и дому отца своего» (Иер.12:6 а). И точно, с продолжением пророческого служения, враги его умножились; открылись гонения, смертные опасности; сверх того общее нетерпение, осмеяние, проклятия были ему ответом на пророческие речи, которые говорил Иеремия. Даже и между плененными нашлись враги Пророка, которые возбуждали Иерусалимлян против него посланием. И это должна испытывать пламенная душа, исполненная Божественной к ним любви и ревности... После этого должны быть понятны и такие стенания Пророка: «Увы мне, матерь моя! К чему ты родила меня, человека, который в ссоре, человека, который во вражде со всею землею? Я никому не давал в рост: и мне никто не давал в рост: а все проклинают меня» (Иер.15:10). – Понятны и эти сильные, потрясающие вопли, напоминающие вопли великого страдальца Иова: «Проклят тот день, в который я родился! … Проклят тот человек, который отцу моему принес весть и сказал: у тебя родился сын, и тем обрадовал его … Почему не убили меня в самой утробе? … Для чего я вышел из утробы, чтобы видеть горесть и муки» (Иер.20:14–15,17,18). Должно быть понятно его стремление бежать с пророческого поприща, когда, между тем, Господь как бы насильно увлекал его на это поприще, поставляя его чрез это опять среди общей неприязни, ругательств и злоумышлений: и подумал я: «Не стану впредь говорить: но у меня в сердце как бы огонь горит; в кости мои что-то вложено; не в силах держать, не могу … Ты увлек меня за собою. Иегова! Я увлечен; Ты преодолел меня и превозмог! И я сделался вседневным посмеянием, всякой ругается надо мною» и пр. (Иер.20:7,9). Та же воодушевлявшая его в силе Святого Духа Христова любовь, столь сильно отвращающаяся от нечестивых и ругателей, опять влекла его к ним и опять встречала одну вражду упорную и злобную... Дух грядущего Агнца Божия – Христа явно обнаруживался в Иеремии, который и прямо выражал это: «Я как кроткий Агнец, ведомый на заклание, не знал, что они составили на меня заговор: истребим дерево (говорили они) с плодами его, и свергнем его с земли живых, дабы и имя его уже не упоминалось» (Иер.11:19).

И после всего этого Дух любви и благодати, вдохновлявший Иеремию, ходатайствовавший в нем своими Божественными воздыханиями за преступников, – наконец обратился в нем и сам во вражду к своим противникам (по выражению Пророка Исаии). «На тебя возлагаю дело Мое», – так взывает к Господу Пророк (Иер.20:12 б). «Внемли мне, Иегова, и услышь голос врагов моих. Платят ли злом за добро? А они роют яму душе моей. Вспомни, что я стою пред лицом Твоим, чтобы говорить о них доброе, чтобы отклонить от них гнев Твой. За то предай сыновей их голоду и низложи их мечем. Пусть жены их останутся бездетными и вдовами … Да будет слышен вопль из домов их … Не закрой вины их и греха их не загладь пред лицом Твоим» (Иер.18:19–23 а). Что Его путь нечестивых спеется? (Иер.12:1).

И так дивная борьба Божественной любви, ходатайствующей и правосудия требующего должного, дошла до той степени, до какой была вместима для души человеческой прежде Христова распятия и молитвы Его за распинателей, и окончилась; судьба или гибель народа решена (вопреки всем за него ходатайствам). «Хотя бы предстали пред Меня Моисей и Самуил, – сказано от Господа чрез Иеремию, – и тогда душа моя не преклонится …; отгони их от лица Моего; пусть отойдут. Если они скажут: Куда нам идти? – То скажи им: так говорит Иегова: кто на смерть, – на смерть; – кто под меч, – под меч; – кто на голод, – на голод; и кто в плен, – в плен» (Иер.15:1–2).

Этим и кончается у нас обозрение тщеты и безуспешности всех усилий Пророка вразумить и спасти народ Иудейский, и делается вступление к обозрению грозных судов и приговоров Божиих на нечестивых, начинающихся от дома Богоизбранного народа, но на нем не останавливающихся, а простирающихся на весь современный мир. И так от второго отдела содержания Иеремииной книги переходим к такому же соображению третьего отдела.

Тон судов и приговоров Божиих, возвещаемых Иеремией Иудеям, соответствует настроению и движениям Божественной любви, после стольких усилий обратить отвергающей, наконец, противников. Так-то слышен из уст Пророка глас Иеговы, как Отца все сделавшего к вразумлению безумных чад и как бы вынужденного гнева отринуть их. «Вот я переплавлю их и пересмотрю их: ибо, что мне иначе делать с народом сим? … За это ли не наказать их, говорит Иегова? Такому ли народу не отомстит душа Моя?» (Иер.9:7,9). То Пророк в гибели нечестивых как бы торжествует победу правды над сильной и упорной неправдой: «Иегова Бог воинств есть испытатель верный; он видит внутренность и сердце, увижу мщение Твое над ними … Пойте Иегове, славьте Иегову» (Иер.20:12–13 а). Торжество ревнующей любви, – удовлетворяемой, по крайней мере, мщением тем, которые на любовь отвечают решительной враждой! – То напротив, любовь берет свое, – все преогорчения забывает и разрешается невыразимою скорбию об отвергаемых и осуждаемых, о их самовинной гибели при источнике спасения. «Вот посылаю вам змиев василисков, на которых не действует заговаривание, и они будут язвить вас, говорит Иегова (разумея разрушительные нашествия Халдеев). Подайте мне утешение горести, – продолжает Пророк, – сердце мое болит у меня … Видя сокрушение народа моего, я сокрушаюсь, хожу мрачен, ужас объял меня … Разве нет там врача? От чего же не приложено целебное врачевство к ранам народа Моего? О, если бы голова моя сделалась водою, я плакал бы день и ночь об убитых из народа моего» (Иер.8:17–18,21–9:1). – То и опять напротив, – когда не в чем успокоиться благодати, правосудие разражается своими громами, ничем не удержимое: «Пошлю на них четыре рода губителей, говорит Иегова: меч, чтобы убивать, псов, чтобы волочить, птиц небесных и зверей земных, чтобы пожирать и истреблять. И выставлю их на посмеяние всем царствам земли … Я устал миловать» (Иер.15:3–4,6 б). «Я отдам их на позор, в обиду всем царствам земли, на поругание, в притчу, на посмеяние, на проклятие во всех местах, куда Я ни прогоню их» (Иер.24:9). Лжепророкам же, обещающим доброе народу, грехи которого вопияли к небу, Иеремия выражал, что всей душой, и он желал бы этого, но не это предстоит сему народу. И во всем таком разнообразии выражений приговоров Божественных на народ Иудейский дивная гармония: ибо во всем слышна собственно любовь Божия, крепкая как смерть, но и страшная в ревности как ад.

Главное содержание гневных судов Божиих на Израиля – есть предречение опустошения обетованной земли и пленения Иудеев Вавилонянами. Это бедствие представляет Пророк с сильным внутренним волнением, – и тем, приметно, более усиливающимся, чем ближе было бедствие. Вот, описание самых этих врагов: «Так говорит Иегова – вот идет народ от земли северной, великий народ подъемлется от краев земли; держит в руках лук и копье. Он свиреп и не милосерд; голос их шумен, как море, сидят на конях, выстроились как один человек, чтобы сразиться с Тобою, дочь Сиона! … Не выходите в поле и не ходите дорогою, – так заранее предостерегает Иеремия, – ибо там неприятельский меч, ужас со всех сторон» (Иер.6:22–23,25). Опустошение земли, готовое уже наступить, изображает Пророк отрывочно, – подавляемый скорбию: «Гляжу на землю – и – вот пуста, и не обитаема; на небеса? и нет в них света … Гляжу, и нет человека … Гляжу и вот сад мой пустыня, и все города его разрушились от Иеговы, от пламени гнева Его … – Я слышу голос как бы мучимой родами, стон как бы впервые рождающей, – голос дочери Сиона; она воздыхает, простирает руки свои» (Иер.4:23,25,26,31 а). Ужасы и скорби опустошительного нашествия и преобладания врагов предызображаются Иеремией в плачевной песни: «Так говорит Иегова Бог воинств, позаботьтесь и позовите плакальщиц; пусть оне придут, – … и скорее подымут о нас вопль … Слушайте женщины слово Иеговы … учите дочерей ваших плакать … Ибо смерть влезает к нам в окна, идет в чертоги наши, чтобы истребить детей с улицы, юношей с площадей … будут лежать трупы людей, как навоз на поле, и как снопы позади жнеца, и подбирать будет некому» (Иер.9:17–18,20–22). – Странное неразумие Иудейского правительства и народа, при опасностях со стороны Навуходоносора, гневно было предречено, как наказание Иудеям, и при том ведущее за собою новые страшные казни. «Отниму рассудок у Иудеи и у Иерусалимлян на месте сем, и сражу их мечем … И сделаю город их предметом ужаса и посмеяния; всяк проходящий мимо его ужаснется и свистнет, смотря на раны его. И накормлю их плотию сынов их, и плотию дочерей их, и плоть друг друга будут есть, находясь в тесноте и осаде» (Иер.19:7–9 а). В то время, говорит Иегова, «выбросят кости царей Иуды, и кости князей его, и кости священников, и кости пророков, и кости жителей Иерусалима из гробов их, и раскидают их пред солнцем и луною …, которым они служили … Смерть предпочитаема будет жизни, у всего останка людей, оставшихся от злого сего семени» (Иер.8:1–3 а). Самый храм отвергается; Еда вертеп разбойником есть дом Мой, в нем же призвасте имя Мое, тамо во очию вашею: и се Аз видех, глаголет Господь: сего ради идите к месту Моему, еже в Силоме ⁴, иде же вселих имя Мое от начала, и видите, что сотворих ему лукавства ради людей Моих Израиля (при Илие Первосвященнике). И ныне … Аз сотворю дому сему, в нем же призвано есть имя Мое …, яко же сотворих Силому (Иер.7:11–14). Это общее и главное наказание? Как шло постепенно, в каких видах открывалось это наказание чрез Вавилонян, – все это было заранее предначертываемо Иеремией.

Особенными страшными приговорами поражал он царей, не внимающих слову Иеговы, и лжепророков, противопоставляющих слову Божию ложные откровения. Так, например, Иоакиму, сожегшему первый свиток пророческих речей, сказано было Иеремией: «Так говорит Иегова о царе Иудейском Иоакиме: не будет от него сидящего на престоле Давидовом, и труп его повержен будет на зной дневной, и на мороз ночной» (Иер.36:30). Подобным образом говорил Пророк Пророку Анании: «Послушай, Анания, – Иегова тебя не посылал, а ты обнадеживаешь народ сей ложью. За то так говорит Иегова: вот Я свергну тебя с лица земли: в этом же году умрешь за то, что ты не верное говорил о Иегове» (что и исполнилось, Иер.28:15–17). Самею, который даже из Вавилона писал против Пророка, возвещено отвержение и с потомством его от участия в благах обетования (Иер.29:32). И замечательно, что тогда как народу оставлялась еще надежда, что не до конца он будет поражен, и что вместо ложных губящих пастырей, будут даны ему некогда добрые пастыри, неверным своему званию – Левитам и лжепророкам не оставлял Иеремия никакой надежды.

Когда, таким образом, и Израиль, которому из всего мира одному спасающая мир Божественная любовь вверила себя с своими заветами, обетованиями и откровениями, – был (временно, впрочем) отвергаем от неё; то какой защиты или пощады могли надеяться прочие народы, отчужденные от общения Божией любви? И Пророк, изрекая суды Божии на упорного Израиля, поражает ими и все известные языки, без всякого при том предварительного вразумления их; ибо они были уже отчуждены от Церкви. Так отец, бывши разгневан детьми непокорными, в сем гневе вместе с детьми строго пересматривает и всех рабов виновных! Это значение судов Божиих на языческие народы у Пророка Иеремии ясно выражается от имени Самого Бога. «Вот и на город, который именуется Моим именем, я начинаю насылать беды, и вы ли останетеся не наказанными? Нет, не останетеся не наказанными, но Я вызываю меч на всех живущих на земле, говорит Иегова воинств … Иегова возгремит с высоты …, вслух всех, живущих на земле … У Иеговы была тяжба с народами … Беда пойдет от народа к народу, и большой вихрь поднимется от краев земли» (Иер.25:29–32). «Возьми из руки Моей чашу сию с вином ярости, – так сказано было Пророку, – и напой из неё все народы, к которым Я посылаю Тебя» (Иер.25:15 б). Иеремия возвещал грозные суды па Египтян от Вавилона, на Филистимлян от Египта, на Аммонитян, на Едома, на Дамаск и прочих. Пророчества на каждого из сих народов составляют особую песнь, где Пророк живо изображает грозящее им бедствие главным образом от Вавилонского же завоевателя, указывая иногда на их гордость, на суетность идолов, и припоминая обиды, наносимые ими Богоизбранному Израилю или Церкви; но и относительно языков, негодование Пророка соединено с соболезнованием его о них. «Сердце мое о Моаве, как свирель, стонет» (Иер.48:36 а). «О меч Иеговы! Доколе ты не успокоишься, не скроешься, не скроешься в ножны свои! Умолкни, успокойся» (Иер.47:6).

Такие предвещания против языков и Израиля Пророк, по внушению и распоряжению Божию, выражал, кроме слова, и поразительными символами, как бы усиливаясь чрез чувство зрения скорее досягнуть до сердца и потрясти его страхом: он то носил ярмо – сначала деревянное, а когда один лжепророк свергнул с него это ярмо, возложил на себя ярмо железное; то разбивал в черепки скудельный сосуд с словами, что так поступлено будет и с народом Иудейским; то прятал на многие дни у Евфрата льняной свой пояс, который и делался ни к чему не годен, в знак того, что «так погублена будет гордость Иудеи и великая гордость Иерусалима» (Иер.13:9). Пророк также пользовался особенными случаями, чтобы сделать свои проречения более поразительными. Так, когда соседние цари прислали в Иерусалим посольства для устроения общего союза против Навуходоносора, таким случаем и воспользовался Иеремия для отсылки этим царям – оков в знамение их рабства Вавилону. Однажды, Седекия отправил к Иеремии некоторых священников с просьбою: «вопроси о нас Иегову …, может быть, Иегова сделает над нами чудеса свои» (т. е. поборет по нам). Пророк отвечал: «так говорит Иегова Бог Израилев … сражусь с вами рукою простертою, и мышцею крепкою … и поражу живущих в сем городе людей и скот; умрут от великой язвы» (Иер.21:1–6). В другой раз Седекия же из темничного дома призвал Пророка и спрашивал: «нет ли слова Иеговы … Есть, – отвечал Пророк, – ты будешь предан в руку Царя Вавилонского» (Иер.37:17). Самому Пророку запретил Господь вступать в брак и принимать участие в радостях и пиршествах народа: ибо «Я отъемлю у народа сего, говорит Иегова, – мой мир, благодать и милость. … Вот я удаляю от места сего … голос веселия и радости, голос жениха и невесты … Я отплачу им раз и два за вину их и за грехи их» (Иер.16:2,5,9,18). И испытывая постоянные противоречия самым судам Божиим, Пророк с глубокой горестью говорит: «Увы, Иерусалим, не очиститься тебе еще долго» (Иер.13:27). «Земля, земля, земля, слушай слово Господне!»... (Иер.22:29).

Для перехода к следующему и последнему отделу содержания пророческих речей Иеремии, должно сказать, что цель всех таких грозных предречений у Пророка выражается та, чтобы, когда уже нельзя было вразумить и направить заблуждающих на путь иначе, как разве самой крепкой рукой, – по крайней мере, скорее смирить их под сию руку Божию и тем несколько облегчить ее для них. Эта цель видна не только в отношении к Иудеям, но и в отношении к языкам. Так не только царю Иудейскому, но и царям Идумейскому, Моавскому, Аммонитскому, Тирскому и Сидонскому, чрез их послов, отправленных к первому, Пророк возвещает такое слово Иеговы: Аз сотворих землю и человека и скоты, яже на лице земли, крепостию моею великою, и мышцею моею высокою, и дам ю, ему же будет угодно пред очима моима. И ныне аз дах всю землю сию в руце Навуходоносору царю Вавилонскому, да ему работают … и послушают ему вся язы́цы и сыну его и сыну сына его … и послужат ему мнози народи и цари велицы. – Страна же и царство, елицы аще не поработают царю Вавилонску и елицы не вдежут выи своея в ярем царя Вавилонска, мечем и гладом посещу их, рече Господь, дóндеже скончаются в руце его … Страна же, яже склонит выю свою под ярем царя Вавилонска и послужит ему, оставлю ю на земли своей, глаголет Господь, и орати будет в ней и вселится в ней (Иер.27:5–8,11). В особенности же усиливался Пророк склонить к добровольной покорности Навуходоносору Иудеев: для этого он сильно восставал против союза Иудейского царя с Египтом, направленного в отпор Халдеям; для этого же писал отведенным уже в плен, убеждая их быть спокойными и даже молиться за своих поработителей, – а жившим во Иудеи царю и народу представлял, что участь отведенных в плен несравненно лучше участи оставшихся и убеждал к покорности, – восставал с гневом против самообольщенных и обольщавших мечтою избегнуть Вавилонского плена лжепророков и пр. Когда же Иудеи продолжали упорствовать против слов Иеговы, Иеремия гремел против них беспощадными приговорами; этим последним в особенности подверглись те немногие оставшиеся после уже последнего пленения в Иерусалиме, которые еще мечтали найти безопасность в Египте, и бежали туда, увлекши и Пророка против воли его. Се, кляхся именем моим великим, рече Господь, аще будет ктому имя Мое во устех всего Иуды … во всей земли Египетстей. Яко се Аз возбудихся на ня озлобити их … и исчезнут весь Иуда, живущии в земли Египетстей мечем и гладом дóндеже скончаются (Иер.44:26–27).

Вот суды Божии, изрекаемые Иеремиею на современников! Только разве несколько человек, показавшие особенные опыты и подвиги верности Богу, избавлены были от общих приговоров. Таков был Варух, помощник Иеремии, которому, на его жалобы: О, люте мне! О, люте мне! Яко приложи Господь труд к болезни моей, сказано было от лица Иеговы. Вот Я разрушаю то, что сам строил, и что сам садил, исторгаю – и это по всей земли. «И ты ли взыщеши себе великих? не ищи … тебе вместо добычи оставлю душу неприкосновенную во всех местах, куда ни пойдешь» (Иер.45:2–5). И только? Не большего удостоились Рехавиты, о которых было помянуто выше, – и еще один вельможа, спасший жизнь Пророка. Сам Пророк был в трепете от гнева Божия, возгоревшегося на всю землю, и жалобно своей невинностью, верностью служению пророческому умолял себе спасения. И, однако, даже в нем самом, судящий и карающий неправды Иегова, по-видимому, находил нечто, подлежащее суду и требующее очищения. Ибо по сему было так сказано от Иеговы: «если обратишься, то Я поддержу тебя и будешь предстоять лицу моему, и если станешь отделять дорогое от малоценного, то будешь моими устами» (Иер.15:19 а). Приметим здесь, что условием «обращения» полагалось для Пророка именно «отделение дорогого от малоценного» или лучшего от худшего, чтобы ни лучшее не было пренебрегаемо и отвергаемо наряду с худшим, ни худшее не прикрывалось под личиною лучшего. Видно, что для порывистой души Иеремии была особенная нужда в осмотрительности и осторожности против искушения или не подорожить и лучшим в жару ревности, или потакнуть худшему по состраданию любви; так что, под условием только бдительности Иеремии против этого искушения, Господь обещает «поддерживать» его в достоинстве и состоянии Боговдохновенности, в значении «уст Божиих»... Так было даже по отношению к освященному от утробы матерней Пророку!.. Столь грозным в своих судах является у Пророка Господь; когда его любовь преогорчена от его неверных рабов, тогда действительно и праведный едва спасается от нелицеприятного правосудия. Аще на беззакония назриши, Господи, Господи кто постоит?…

Зато, когда грешные волею или неволею были смиряемы под крепкую руку Божию: то отеческая Божия любовь, которая собственно и наказывала своих по обетованию чад, тотчас же являла светлое лице свое, являясь с своими дарами и обещаниями Израилю и язычникам. Обозрение этого составит последний отдел содержания Иеремииной книги.

Пророк и в то время как уступал и даже сам сочувствовал раздраженному правосудию Божию, молился: Накажи нас, Господи, обаче … не в ярости, да не умаленных нас сотвориши (Иер.10:24). Когда присужденные наказания, с открытием бедствий плена Вавилонского, отяготели над Иудеями: то, чтобы последние не были совершенно подавлены ими, Пророк спешит тотчас поднять их надеждой. Он будто испугался сам всеобщего уныния и скорби. «Спросите у других и наблюдайте сами: рождает ли мужчина? Почему же я вижу, что всякий мужчина держит руки свои на пояснице, как родильница, и все лица превратились в бледные? Увы! Велик день сей, не было подобного ему! Это время тесное для Иакова, но и от него спасен будет» (Иер.30:6–7). И эта надежда столь тверда и столь неограниченна, как неизменна и беспредельна обетованная благодать, служащая ей основанием. Тако глаголет Господь: может ли разоритися завет Мой со днем и завет Мой с нощию, еже не быти дню и нощи во время свое? То и завет Мой разорится с Давидом рабом Моим, еже не быти от него сыну царствующу на престоле его и с левиты и священники рабы Моими. Яко же сочтены быти не могут звезды небесныя, ни измерен был песок морский: тако умножу семя раба моего Давида и Левиты служители Моя (Иер.33:20–22). Такое-то незыблемое и всеобъемлющее основание полагает Пророк к воссозданию всего церковного порядка вещей, после того, как все растленное было им же разрушено до основания. Это основание есть завет самой благодати спасения.

И затем, с одной стороны возвещает Пророк гибель всех врагов Иудейской теократии, и в особенности гибель Вавилона. Что вопиеши, – сказано Израилю, – о сокрушении твоем? Неисцельна есть болезнь твоя, множества ради неправды твоея, и твердых ради грехов твоих сотворих ти сия (вся). Того ради вси ядущии тя изъядени будут, и все врази твои плоть их всю изъядят: во множестве неправды твоея умножишася греси твои, сотвориша сия тебе: и будут разграбляющии тя в разграбление и всех пленяющих тя дам в пленение (Иер.30:15–16). Слово Божие чрез Пророка покоряет народы самому Навуходоносору, его сыну, и сыну сына его, – и такому Вавилонскому владычеству над Иудеями назначено чрез Пророка времени только 70 лет. Егда исполнятся, в Вавилоне 70 лет, посещу вас: … помышлю на вы помышление мира (Иер.29:10–11 а). Потом, по видению Пророка, внезапу паде Вавилон и сокрушися (Иер.51:8 а). Се Аз на тя, горде, глаголет Господь Бог Вседержитель, яко прииде день твой, и час посещения твоего, и падет гордыня твоя, и разрушится … мечь на Халдеев, глаголет Господь, и на жители Вавилонския, и на князи и на мудрыя его: меч на обаятели его, и буии будут: и меч на сильныя его и ослабеют (Иер.50:31–32,35–36). Самые служители грядущего на Вавилон гнева Божия указаны. Возведите нань языки, Царя Мидска и всея земли, воевод его и всех воев его, и всея земли области его. И потрясеся земля, и смутися, зане воста на Вавилон умышление Господне, еже положити землю Вавилонску пусту и не населенну (Иер.51:28–29). И воздам Вавилону и всем жителем вся злобы их, яже сотвориша над Сионом пред очима вашима, глаголет Господь (Иер.51:24). Причем показывается и вся ничтожность Вавилонских идолов, и напротив, величие Иеговы. Поскольку же на Сион и вообще на Израиля Пророк смотрит с такой возвышенной точки зрения, как на наследующих заветы и обетования, как на сокровищницу и храм имеющей открыться благодати, – словом на всемирную по своему значению и во век незыблемую Церковь: то в гибели Вавилона Пророк созерцает вместе и вечное низложение всех врагов церкви и благодати. В гибели Вавилона, действительно, видно что-то роковое, уносящее нашу мысль как бы невольно к решительному ниспровержению всей державы зла и лжи, таковы, например, следующие черты погибели Вавилона, указанные Пророком Иеремиею и с строгою точностию исполнившияся: Якоже низврати Господь Содома и Гоморра и окрестныя грады их, глаголет Господь, не пребудет тамо (в Вавилоне) муж, ниже поживет в нем сын человечь (Иер.50:40). От гласа пленения Вавилонскаго потрясется земля. И вопль во языцех слышан будет (Иер.50:46). Потребишися во веки, глаголет Господь (Иер.51:26 б).

С другой стороны, с восторгом изображает Пророк освобождение Иудеев из 70-ти летнего плена Вавилонского, так что оно у Пророка прямо и ясно указывает на духовное, благодатное спасение. Сего ради ты не бойся рабе мой Иакове, глаголет Господь, ни устрашайся Израилю: яко се Аз спасу тя из земли дальния, и семя твое из земли пленения их: и возвратится паки Иаков, и почиет, и всякого добра исполнет будет, и не будет устрашаяй тя. Яко Аз с тобою, глаголет Господь, спасаяй тя (Иер.30:10–11 а). Особенно светлыми чертами изображает Пророк восстановление порядка церковного, религиозных собраний, праздников во славу Иеговы; в изображении этого еще удобнее приметить отражение света самой благодати. Се, Аз возвращу преселение Иаковле, и пленники его помилую: и возградится град в высоту свою, и храм по чину своему утвердится. И изыдут из него поющии … и внидут сынове их, яко же и прежде, и свидения пред лицем моим исправятся (Иер.30:18–20 а). И приидут и возвеселятся в горе Сиони, и приидут к благотам Господним, на землю пшеницы и вина, и плодов и скотов и овнов; и будет душа их, яко древо плодовито, и не взалчут ктому. Тогда возрадуются девицы в собрании юношей, и старцы возрадуются, и обращу плачь их на радость и утешу их и сотворю их веселы. Возвеличу и упою душу жерцев сынов Левииных, и людие мои благом насытятся (Иер.31:12–14). Для наглядного удостоверения в восстановлении теократического порядка в Иудее и возвращении сюда народа Божия, Иеремия, при самой осаде Иерусалима Халдеями, по особенному повелению Божию купил поле в опустошаемой земле и законным порядком совершил купчую запись об этом (Иер.32:6–11).

И так как коренное основание этого восстановления теократии есть (как у Иеремии это обозначено и мы выше видели) именно обетованная грядущая благодать: то при изображении торжества её, какое имело явиться в избавлении Иудеев от Вавилонского плена, – естественно уже было Пророку восхищаться Духом Божиим, и к созерцанию явления её самой. Так это естественно, как, например, естественно сыну, при слышании им голоса любящей и любимой матери, смотреть и на её лицо. И Пророк, вдохновенный Святым Духом, тем яснее и прямее мог созерцать и имел нужду представить грядущую благодать, что (хотя еще после этого великого пересмотра Ветхозаветного порядка вещей, произведенного разрушением Иерусалима и храма, и отведением Иудеев из земли обетованной в плен, – несколько и оживилось и освежилось образовательное его значение) изветшание Ветхого завета было весьма ощутительно и поразительно; и, следовательно, по внутреннему порядку в последовательном ходе Божественного откровения, тем ближе для веры и для Пророческих очей приметнее, в своем духовном виде и истине, становилась грядущая благодать. Действительно, Иеремия ясно и определенно указует на нее и даже прямо противопоставляет ее ветшавшему Ветхозаветному порядку вещей. – Сие дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, его же завещах отцем их, в день, во онь же емшу ми за руку их, извести я от земли Египетския, яко тии не пребыша в завете моем, и Аз небрегох их, глаголет Господь. Яко сей завет, его же завещаю дому Израилеву, по днех онех, глаголет Господь: дая законы Моя в мысли их и на сердцах их напишу я, и буду им Бог и тии будут Ми в люди. И не научит кийждо ближняго своего и кийждо брата своего глаголя, познай Господа: яко вси познают мя от малаго до великаго их (т. е. знание предложено будет всем, не внешнее, в письмени, но в силе Святого Духа, даруемого всем – и малым и большим): яко милостив буду неправдам их и грехов их не помяну ктому (Иер.31:31–34). Послужат тии Господу Богу своему, и Давида Царя их возставлю им (Иер.30:9). Се дние грядут, глаголет Господь, и возставлю Давиду восток праведный (а в другом месте: произрастити сотворю Давиду отрасль правды) и царствовати будет царь, и премудр будет, и сотворит суд и правду на земли … и сие имя ему, им же нарекут Его: Господь праведен наш (Иер.23:5–6,33:15–16 б).

Пророк передал даже некоторые частности времен Мессии. Так он, утешая радостными предвещаниями о временном и вечном спасении, слышал глас в Раме плача, рыдания и воплей, – видел Рахиль плачущуюся чад своих и не хотящую утешитися, яко не суть, и слышал глас к ней Господа: Да почиет глас твой от плача (Иер.31:15–16 а). В зерцале современного озлобления Израиля, Пророк узрел еще избиение около Рамы младенцев Иродом, как свидетельствует Евангелист Матвей, и как это видно из самой Пророческой речи Иеремии. Ибо избиение чад Рахили он соединяет как с временным избавлением Израиля от Вавилона, и в этом отношении указует на современное ему всегубительство в Израиле, произведенное Халдеями, так – и с вечным благодатным спасением (и для Ефрема столько же, как для Иуды), и в отношении к нему предусматривает избиение вифлеемских детей, соприкосновенное к явлению, самого вечного Спасителя. Так еще Пророк предвозвещает обращение ко Христу, и благодатное спасение всего Израиля. Именно, он самым торжественным образом возвещает собрание и возвращение потомков Израиля в землю обетованную, не из одной только Халдеи, но от всех языков, из всех стран: Тако рече Господь Иакову: возвеселитеся веселием, и воскликните на главу (с Евр. «на высотах») языков: слышано сотворите и похвалите; рцыте, спасе Господь люди своя, останок Израилев … соберу их от конец земли … Слышите язы́цы слово Господне, и возвестите во островех дальных: и рцыте, развеявый Израиль соберет его, и снабдит его, яко пастырь стадо свое (Иер.31:7–8,10). И притом, Иеремия видит не только Иудеев, составлявших Иудейское царство, но и Израильтян или Ефремлян, принадлежавших к Израильскому царству, – видит их вместе собирающимися от рассеяния и спасаемыми; и даже с самой нежной сострадательностью говорит об Ефремлянах, как давно уже озлобляемых: Слыша слышах Ефрема, плачуща: наказал мя еси, Господи, и наказахся … обрати мя и обращуся … Сын любезен Мне Ефрем, отроча питеющееся (нежное); понеже словеса Моя в нем, памятью воспомяну и: того ради потщахся о нем, милуяй помилую его, рече Господь (Иер. 31:18,20). Возвратися девице Израилева, обратися во грады твои рыдающи (Иер.31:21 б). Возгражду тя и возградишися, дево Израилева … Еще насадите винограды в горе Самарийстей. … Ибо придет день, когда стражи на горе Ефремовой провозгласят: Вставайте, пойдем на Сион к Иегове Богу нашему (Иер.31:4–5 а, 6). Еще рекут слово сие в земле Иудейстей и во градех ея, егда возвращу преселение его: благословен Бог на праведней горе святей своей (Иер.31:23 б). И это восстановление и воссоединение обеих половин избранного народа последует во Христе: Во днех Его (т. е. Давидовой отрасли правды, имя которого: Господь праведен наш) спасется Иуда и Израиль пребудет в надежде (Иер.23:6 а). – Все это откровение для Пророка бедствий и скорбей, для этой нежнейшей и ревнивейшей души, матерински-любящей и растерзанной противлением народа и гнева на них Божия, было как бы отраднейшим и сладким сном, на который он сам не нарадуется, при пробуждении своем к обычным печалям и озлоблениям: Того ради востах от сна, – говорит при сем Пророк, – и видех, и сон ми сладок бысть (Иер.31:26).

С предрекаемым падением Вавилона – этого млата, которым Иегова бил Иудеев и языки, этой чаши ярости, которою он поил всю землю (выражение Иеремии), – конечно, соединена и для языков надежда избавления от предреченных им бедствий. Эта надежда почти всем им оставлена. Мало сего, – о языках вообще Иеремия дал, еще в увещаниях Иудеев, такое благодатное обетование: Во дни оны нарекут Иерусалима престол Господень и соберутся к нему вси язы́цы во имя Господне во Иерусалим, и не пойдут ктому во след похотей сердила своего злейшаго (Иер.3:17).

Вот и последний отдел содержания Иеремииной книги, – и конец общему обозрению всего содержания ⁵. Все эти, разложенные нами, составные части содержания, в самой книге, конечно, соединены и соразмерены так, что во многих речах найдем и все их, в немалой части две или три из них, и только в очень немногих выдержано единство содержания. И понятно, почему было так в Пророке: Пророческий взор его и в то время, как еще только предлагаются вразумления народу, провидит их упорство и противление, и в то время, как за противление изрекаются им грозные суды, провидит усмирение непокорных сими судами, – и, следовательно, свойственно было ему не прерывать постоянной смены и разнообразия содержания. Не беспорядочность это, но всеобъемлемость Духа Божия и неограниченная свобода его движений. Нам же иначе можно во всем дать некоторый отчет и составить понятие о содержании книги Иеремии, как по разложении составных частей содержания. Как бы, например, мы могли понять всю грозную силу и самый тон судов и приговоров Божиих, если бы наперед не уследили всех усилий благодати исправить нечестивых и всей силы их противления? Как бы могли уследить это последнее, если бы наперед не привели к общему соображению всех внушений и увещаний, делаемых растленному народу? Понятно ли, ощутительно ли было бы для нас живое значение и единство (при всем разнообразии) самых обетовании, если бы мы не выставили их результатом и концом этой борьбы любви Божественной с враждою и упорством человеческим, – результатом, увенчивающим первую, изглаждающим последние? Таким образом, очевидно, что вообще не было бы возможности нам понять содержания книги, без сделанного нами раздельного обозрения этого содержания. – Самые даже частности, в книге Иеремии, сами собою объясняются из нашего общего соображения содержания этой книги. Возьмем, например, 14 и 15 главы. Здесь Пророк ходатайствует за свой народ, причем, однако сам же, жалуясь на него, говорит: «Отомсти за меня гонителям моим» (Иер.15:15 а). Что это за противоречие? Еще: Пророк умоляет Господа за народ самым заветом благодати, но Господь отвечает отвержением: «Отгони их от Лица Моего» (Иер.15:1 б). Что это значит? Но подобные недоумения и вопросы у нас уже предупреждены разрешением когда, изображая ходатайство Иеремии за Иудеев, мы при этом взяли в соображение духовные опыты и расположения самого Пророка.

Обратимся к определению характера Иеремииной книги.

Характер этой святой книги совершенно соответствует и поприщу служения Пророка и содержанию его пророческой книги. Он определяется резкими личными особенностями самого избранного сосуда и органа Святого Духа.

Боговдохновенная личность Иеремии отпечатлелась даже и в предметах пророческих речей его и в образе раскрытия предметов. Так, что касается до предметов пророческих речей, или до содержания, – живое, быстрое, сильное – до нетерпеливости чувство проникает все составные части содержания, и особенно потрясает оно душу тогда, когда Пророк испытывает столь упорное в Иудеях противление любви Божией, которой органом служит он, и когда выражает отвержение от неё непокорных. Боговдохновенные мысли, Богоначертанные образы, в речах Иеремии направляются и располагаются, именно преобладающим в Пророке Богодвижимым чувством и порождаются вдохновением Божественным, обыкновенно при сильных внутренних движениях Пророка. «Сердце мое сокрушается, все кости мои потрясены, я как пьяный, как человек, которого одолело вино, по причине гнева Иеговы и святых слов Его» (Иер.23:9). Вот как сам Пророк обозначает характер своего вдохновения.

Горячая и ревнивая любовь, как особое настроение Иеремии, сообщила его книге печать личных его ощущений и движении, хотя, разумеется, возбужденных и движимых не иначе, как влиянием и властию Святого Духа. Пророк все принимает к собственному сердцу: – противящиеся Иегове суть точно личные его враги; – караемые грешники суть как бы близкие и кровные его. Даже пред самим Господом, открывающим ему свою волю, Пророк тут же выражает или особенное сочувствие свое к откровению: Праведен ты, Господи; или же не скрывает своего как бы нетерпения и недовольства, проистекающего от его любвеобильной настроенности: «Разве Ты возненавидел Иудею? Разве душа Твоя возгнушалась Сионом» (Иер.14:19 а), таким образом, говорит Пророк против судов Божиих на Иудеев. Немало, выше указано было, подобных образцов. Вообще, едва ли у какого святого писателя так резко выступает личность, как в книге Иеремии. Исаия глубок и всеобъемлющ: но у него созерцаемые им предметы, движущие душу до глубины, говорят сами за себя, а личность Пророка не видна прямо. Иов необыкновенно силен и живет каждой речью своего собеседника, а в собственных речах изливает всю свою душу: но опять и тут все это выражается только как предмет, который нужно было раскрыть. Совсем другое у Иеремии: предрекая радость, он и сам ликует: грозя бедой, или плачет о грешниках, или раздражен их нечестием. Так один и тот же Дух Святой в разных своих органах разнообразит свои проявления и движения.

В образе раскрытия предметов, у Иеремии, с одной стороны видна живейшая сердечность, необходимо происходящая от проникновения всего содержания чувством и от живо касающегося личности самого Пророка (или субъективного) направления всей книги. И в особенности это заметно в печальных отделах его книги. С другой стороны, от тех же причин происходит некоторая неразборчивость в образах и представлениях, неровность и быстрые скачки в ходе мыслей; иногда в пророческой речи все идет, по-видимому, как попало и как случится, а, в самом деле, соответственно быстрым и свободным Духоносным движениям внутренним.

В речи и языке от тех же причин произошли, с одной стороны, кажущаяся необработанность, не круглота, которая, на самом деле, есть неподражаемая естественность в речи, – с другой же, усиленность и напряженность, – множество синонимов, эпитетов, стремящихся и едва успевающих, так сказать, уследить и выразить быстрое движение Боговдохновенной мысли пророческой.

Впрочем, когда нет чего-либо особенно потрясающего Пророка и когда потому Богодвижимый дух его находится в ровном и спокойном состоянии: – тон и речь его становятся необыкновенно стройными и возвышенными не менее Исаиных речей: таковы его пророчества на языческие народы. И это совершенно соответственно свойствам сего органа: ибо все его, так сказать, духовные пружины и струны столь совершенно устроены и образованы, что, под наитием на него Духа, только бы не действовать с особенной силой на преобладающую его струну чувство или сердечность, – и он издает сильные, торжественные и величественные звуки.

Вообще же по пророческому служению Иеремии и содержанию его книги, – именно и потребен тот характер и дух его пророческих речей, чтобы они, одушевленные потрясающим чувством, невольно проторгались в бесчувственные души, – чтобы обличения и угрозы Пророка, предлагаемые так, как бы дело касалось лично его, а не других, не ожесточали, а смягчали упорных.

Остается сказать нечто о значении сей книги при её употреблении. Не говоря уже о том, как духом Иеремииной книги, именно духом ревнивой Божией любви к миру нужно одушевлять себя, особенно для смягчения жестких душ, в частности духовным ораторам и поэтам (это ясно само собою для всякого). – Укажем на всеобщее спасительное употребление этой пророческой книги. Оно определяется самим её содержанием. Если книга Исаии, изображающая глубокое растление человеческое и противополагающая этому растлению силу и свет благодати, и таким образом, располагающая к восхождению от растления к благодати, есть благовестие, возбуждающее и руководящее к покаянию: то книга Иеремии, изображающая все усилия благости Божественной исправить грешных, встречающей, однако, одно противление, но, тем не менее, не бросающей грешников, но берущей их в крепкую наказующую руку, и, таким образом, невольно смиряющей непокорных и приводящей их к общению с собою, есть Божественное руководство к тому, как нам не злоупотреблять, а пользоваться ко спасению разнообразными путями и, так сказать, усилиями Промысла, ведущими нас к соединению с благодатью. Из неё можно научиться, и следует учиться, как нам замечать и усваивать, в разных обстоятельствах жизни нашей, внушения Божественные к нашему исправлению; – книга Иеремии в образе судьбы Иудеев наглядно выражает, как на разных путях жизни нашей следит и ищет нас, то с кроткими увещаниями, то с прещениями и наказаниями, то опять с ободрениями и утешениями, любовь Божия, спасающая нас. Из этой книги можно видеть, что главное с нашей стороны противление и пререкание внушениям Промысла состоит в самодовольстве и самообольщенной уверенности в своем нехудом положении, что направлять к своему спасению сами грозные суды Божии можно не иначе, как по-детски смиряясь под крепкой рукой Божией. В особенности на случай тяжких испытаний веры духовными и внешними бедами, Иеремия дает следующие уроки слова Божия: раб застарелых дурных привычек и страстей своими бесплотными порывами или борьбой своих только сил против них, как Иудеи боролись против Халдеев, только измучит себя, а, напротив, в тихом молитвенном сознании своего несокрушимого без Христа духовного рабства и твердой верой во вземлющего все грехи Христа, удобно привлечет к себе благодать, которая освободит его от зла; равным образом, при внешнем преобладании мира над верою, своевольное усилие против первого, было бы мятежом и ни к чему бы иному не повело Иудеев сопротивление их Навуходоносору, вопреки запрещениям Пророка, – к крайнему озлоблению и совершенному порабощению веры. Наконец, учит Иеремия, как из самого угнетения духовного или внешнего возникать и подниматься к духовной свободе в благодати, учит именно полагаться на благодать вполне и не колебаться, каковы бы ни были обстоятельства внешние и внутренние. Ибо Господь устами Иеремии говорит, – что скорее завет Его со днем и ночью, т.е. законы природы, им положенные, изменятся, нежели завет Его спасительный для грешного человечества милости и благодати (Иер.31:35–37). Вот в каком особенно отношении руководительна и спасительна для нас Божественная книга Пророка Иеремии. Приложение её в сем отношении может быть столь же разнообразно, как разнообразны состояния и обстоятельства верующих и церкви. Но нет ли еще особенного отношения пророческого служения и речей Иеремии к особенным временам и состояниям Церкви и мира? – Конечно, должно быть. Возьмем, например, следующее место из книги Иеремии: И будет, егда прочтеши книгу сию, привяжи к ней камень, и вверзи ю посреде Евфрата, и рцы: тако потопится Вавилон, и не востанет от лица зол (Иер.51:63–64 а). Прочитаем и следующее место из откровений о судьбах новозаветного мира и Церкви Христианской: И взял един Ангел крепок камень велик яко жернов, и вверже в море, глаголя: тако стремлением ввержен будет, Вавилон град великий и не имать обрестися к тому (Откр.18:21). Сходство и сродство этого места с Иеремииным словом очевидно. Еще видно в ряду времен новозаветных, некоторое время, к которому особенно близко, по своему духу, время Иеремии, и это премрачное время, в которое и чада веры и Церкви уже ничем иным не вразумлялись, как бедами порабощения и опустошения Вавилонского, но везде же вере и Церкви оставлялась верная надежда, что ко благу и свободе её, исчезнет и сам этот поработитель веры, – Вавилон... Только в новом завете не столько уже внешние озлобления, сколько разные лживые направления держат, подобно Вавилону, многих чад нового Израиля в плену и, как Халдеи, тиранствуют над умами и сердцами, в истинное наказание за их неверности Христу... Но нам должно выставлять только в должном свете зерцало слова Божия; а пусть уже само время узнает в нем себя самого. И вот, если бы в состоянии какого-либо времени, народа или одного человека и оказалось слишком много соответствующего состоянию Израиля и мира, изображенному в пророческих речах Иеремии; то чтобы не подпасть под удары строгой буквы его обличений и судов, а, напротив, быть участниками благодатного духа его утешений и обнадеживаний, надобно твердо во всем держаться или воспринимать Того, в Ком благоволение Отца существенно почивает, Кто на Себе вынес все грехи всего мира, и потому не приходил судити мир: но да спасется Им мир, Кто есть исполнь истины и благодати (Ин.1:14). Вне Его нет спасения от громов пророческих, во всей их силе и грозе; а в Нем и Им весь бесконечно грозный гнев Божий удовлетворен и потому открыт свет беспредельной милости и благодати. Вавилон всяких господствующих, лживых направлений и начал исчезнет!

Только пусть вера каждого вразумится словом Божиим, предложенным в книге Иеремии, что собственно человеколюбие Божие есть действующая к низложению этого духовного Вавилона сила. Пусть вера сообщается того же человеколюбивого духа в самой своей ревности против всяких Вавилонских скверн. Пророк Иеремия есть один из самых пламенных ревнителей в Ветхом завете, но он, как мы видели, пламенел именно Христовою любовью к гибнущим во грехах чадам тогдашней Церкви. Странно до дикости было бы, если бы в ком-либо из нас новозаветная вера, по поводу разных видов мирского растления, одушевлялась бы уже не человеколюбивым духом, ревнивый Иеремия да исправит своим пророческим духом неразумную ревность некоторых христиан! Пусть некоторые наши ревнители попробуют, хотя отчасти также пережигать себя духом ревнивой Божией любви к человеку, как это мы видели в Пророке Иеремии.

Конец