Уважение евреев к Священному Писанию и заботливость об изучении его

Предисловие

Изданием этой маленькой брошюры руководило нас исключительно желание показать православному читателю, как ревностно, усердно и с самых ранних лет изучают евреи Слово Божие – Св. Библию. Часть этой брошюры была уже напечатана в «Духовной Беседе» (в №45 за 1876г.). бывший редактор ее прот. И.К. Яхонтов, слушая однажды наше слово относительно уважения, какое питают евреи к св. Писанию, сказал: «Приятно было бы мне напечатать об этом в «Духовном журнале», пусть православные читатели прочтут о том, как евреи преданы Слову Божию». Мы охотно взялись за перо, но успели лишь написать и напечатать половину статьи, как вдруг журнал «Духовная Беседа» прекратил свое существование. Прискорбно было нам остаться на полпути, тем более, что мы видели, как православные пастыри, в течении двадцати лет, весьма сочувственно относились и относятся к скудному деланию нашему. Мы решились, поэтому озаглавленную брошюру напечатать и издать отдельно, и, поистине, не столько для того, чтобы удовлетворить одной любознательности читателя относительно того, как ревностно и самых ранних лет изучают евреи Св. Библию, сколько для того, чтобы этим возбудить некоторым образом соревнование и в ином христианине – мирянине к Слову Божию, вселить в него любовь к чтению Св. Библии, которая, благодаря благословению Святейшего Синода, переведена ныне на отечественный русский язык, к пользе и спасению всего православного русского народа.

А. Алексеев

Уважение евреев к Священному Писанию и заботливость об изучении его

В характере евреев, при множестве недостатков, есть и нечто достойное хвалы. Каждый еврей обязан изучать Священное Писание и научить тому же и детей своих. И это соблюдается истыми евреями свято и с любовью. Никакой предмет не может так занять душу еврея, как Св. Писание. Выше этой науки для него нет ничего. Он готов поучаться в законе Господнем день и ночь, и можно без преувеличения сказать, что иудей во все дни жизни поучается в законе. Знанием Св. Писания хвалится и малый, и великий, знатный и не знатный, богатый и бедный, и горе тому, кто не знает этого предмета. Знатоку Св. Писания везде, в собраниях и на улице, первое место, почет и поклон. А будь еврей самый ученый, даже с блестящим университетским образование, но без должного знания Св. Писания, ему имя не более, как гой, невер, язычник или гробер-юнг – грубый-малый, за то, что он невежда в Св. Писании. А вздумай такой ученый иудей, или ученый христианин поставить иудею на вид, что он, зная одно Св. Писание, невежда в других науках, иудей улыбнется и скажет: «а что такое ваши науки и все другие книги в сравнении с Св. Писанием? Чему они научают? Кто их писатели? Ведь не боговдохновенные мужи. Да и пишутся светские книги не для назидания души; эти книжонки большею частью трактуют о женщинах (еврей, говоря так, имеет в виду романтические книги, отличающиеся подобным содержанием) и все о земном, о житейских делах. Но то ли раскрывают нам священные книги? Они поведают нам о славе Бога, о царствии Его и о том, как достигнуть его. «Вот это так книги», – скажет восторженный еврей, – «ими-то и нужно поучаться». Нередко спрашивали меня христианские ученые, с которыми доводилось беседовать: «Неужели все евреи изучают Библию?». Когда я отвечал утвердительно, то меня продолжали спрашивать: «А кто их так направляет к изучению Св. Писания?». Я отвечал: «Родители и учителя вселяют в еврейских юношей такую ревность к изучению Св. Писания». Меня приохотил отец к постоянному чтению Св. Писания и привязал мою душу к этому священному предмету с ранних лет. Научивши меня читать, отец сказал: «Вот ты теперь, милое дитя мое, умеешь, слава Богу, хорошо читать сидер – молитвослов и кое-что другое; пора уже приняться за священную книгу – «Хумыш».

«А что такое Хумыш?», – спросил я отца. «Пятокнижие», – ответил он, – «Это самая священная книга, данная нам великим законодателем нашим Моисеем!». При этом отец указал и на самую книгу, видневшуюся на полке шкафа (у каждого еврея есть своего рода библиотека, состоящая из книг Моисея, молитвослова, книги «Махзер» – праздничного устава и из многих талмудических книг). «Дай-ка мне, тата», – сказал я, – «Хумыш, посмотрю хоть на нее». Отец подал мне первую книгу Бытия (у евреев Пятокнижие печатается и переплетается не все вместе, а каждая книга отдельно); подал и другую книгу «Исход», и третью – «Левит». Это все Хумыш! «Как же это так», – сказал я отцу, – «Книга одна, а называется Хумыш – пять?». «Да, дитя мое», – сказал отец, – «Каждая отдельная книга имеет свое имя, а все вместе называются общим именем «Хумыш» – Пятокнижие (Хамиши-Хумше-тора)».

Объяснив имя священных книг, отец начал читать мне первую главу Бытия, обратив особенное внимание мое на слова 1-го стиха: «Берешит бара Элогим, – в начале сотвори Бог небо и землю». В этих словах, говорил он, скрывается великая тайна творчества Элогим – Отца небесного, творчества Мушиаха – Мессии и действия Руах Гакодаш – Духа Святого». Прочел он и несколько раз и всю главу. По прочтении отец спросил меня: «Понимаю ли я то, что он читал мне?». Я ответил: «Хоть не все понимаю, но мне нравится эта книга, ее сказание о творении мира». При этом я выразил свое удивление: «Как это случилось, что из ничего Бог создал такой прекрасный мир? Это для меня не понятно», – сказал я отцу, поглядывая на него. «Да, дитя мое, ты теперь не понимаешь этого, потому что еще мал и не разумеешь Св. Писания, а будет время, и ты поймешь это. Бог потому-то и называется Всемогущим, что Он из ничего, единым лишь словом, мог все создать и создал. Вот, как будешь читать со вниманием Хумыш, то уразумеешь не только это, но поймешь и многое другое, чудно сотворенное Господом в мире и для живущих в нем, особенно для отцов наших-израильтян».

«Ах, тата, как бы я хотел скорее научиться читать Хумаш, чтобы узнать все это!». «Вот Хумыш перед тобою; возьми и изучай его прилежно; я дарю тебе любую книгу Хумыша, руководствуйся ею, как руководствовался ею доселе я». С невыразимой радостью взял я священную книгу и поцеловал отца за такой дорогой подарок. «Приятно мне, сын, видеть», – сказал отец, – «что ты так радостно принимаешь закон; знай, что ты принял его не от мены, а как бы от самого Бога, ибо закон этот – закон Иеговы». Слова эти были с такою силою произнесены отцом, когда он подал мне священную книгу, что мне казалось, будто бы принимаю оную точно из рук Самого Бога.

Так вот кто первый располагает еврейского юношу к Св. Писанию. Это родители. Скажут, пожалуй, что так делал лишь мой отец, а другие, может быть, менее думают об этом? Смею уверить, что все евреи так заботятся о том, чтобы их сыновья научены были в законе Божием (о девочках не так заботятся; закон не обязывает израиля к этому; девочке и вообще женщине довольно знать кое-что, читать молитвы, главное знать очаг домашний, быть помощницею мужа). Сказав об уважении, питаемом евреями к Св. Писанию, скажем, как оно изучается. Изучение Св. Писания начинается в средних хедерах – училищах; оно может быть преподаваемо и в низших, – но так как еврейские дети начинают с ранних лет учиться (с 4–5), и поступает их в школу очень много, то учитель может только успеть научить в приготовительном классе ученика читать правильно, без знаков, (а это дело не легкое) и молитвам. К тому же учитель низшего класса, владея меньшим познанием, и предпочитая учение Св. Писания своим приготовительным предметам, охотно уступает преподавание его высшему учителю. Кстати заметим о преподавателях Св. Писания. Преподавание Св. Писания не лежит на обязанности духовного раввина, как у христиан на законоучителе-священнике; этим делом может заняться и каждый еврей, знающий хорошо Св. Писание, лишь бы только он заявил себя перед народом мужем, боящимся Бога (ёре шомаем) и строгим ревнителем всех предписаний Закона Божия и уставов Талмуда. Такого и изберут всегда в учителя, и каждый охотно ему вверит дитя свое. Если же еврей не отличается этими качествами, то как бы он ни был учен, ему никто не вверит своего сына, чтобы не сделать из него гильтая – маловера, чего пуще всего и боится еврей. Наставник, при преподавании Св. Писания, не должен руководствоваться посторонними новейшими учебниками; для него существует всегда одно вечное руководство – Талмуд, который изъясняет на все лады каждый текст и каждое слово закона, которым руководствуется. Никакой учитель не позволит себе подвергать критическому разбору св. книги и не будет вдаваться в вопросы о происхождении их; точно ли они написаны святым мужем и действительно ли в такое время? Учитель израильский строго будет воздерживаться от подобных вопросов и заградить уста задумавшему рассуждать об этом; он скажет вопрошающему: ты уж не хочешь ли уподобиться «берлинцу», т.е. берлинскому современному ученому (евреи считают берлинских богословов маловерами и лжемудрствующими). Не будь таким, скажет строго учитель израилев, а всегда верь, что «тора» закон от Бога, и все, что писано там боговдохновенными мужами, – свято и истинно.

Оградив такими словами неприкосновенность Библии и внушив ученику полное уважение к ней, учитель приступает к изучению Св. Писания так: прочитав ученику два-три стиха на древнем священном языке, он объясняет значение их на своем жаргоне; современные евреи, как известно, не говорят на древнем священном языке, а на немецком жаргоне; книги же Св. Писания написаны на еврейском языке; поэтому каждому учителю приходится всякое слово не только толковать, но предварительно переводить на общий употребительный язык. Когда ученик вытвердит вполне заданный ему стих, учитель продолжает объяснять таким же образом и следующие тексты, и радехонек бывает, когда ему удастся выучить ученика знать хоть одну «паршу» (то есть, одну седьмую часть чтения субботнего отдела, читаемого в синагоге при общем собрании). Учитель, сделав хотя малый успех с учеником в изучении Св. Писания, отправляется с ним в одну из суббот на экзамен к отцу, зная, что он этим доставит великую радость родителю. Действительно, для родителей не может быть радости более той, когда детище их предстанет пред ними на экзамене со священною книгою.

Живо помнится мне восторг отца моего, когда я ему на экзамене, при собрании знакомых, прочел ясно и твердо наизусть первую главу книги бытия. Отец от радости целовал меня, и подняв вверх и поставив на стол, сказал: «проповедуй нам дальше слово Божие, насыщай нас этим живым божественным глаголом».

С веселием душевным читал я преподанные в классе места Св. Писания, даже объяснял их и обратил этим такое на себя внимание слушателей, что они, по окончании чтения, в один голос выразили мне лестные для еврейского юноши хвалы: «будешь гуин и балтора», т.е. ученым и законником. А это все равно для еврейского дитяти, что сказать христианскому благородному мальчику: «учись, будешь министром». Так поощряют и всех других учащихся детей к прилежному изучению Св. Писания. Всякий отец, особенно мать, увидев сына за св. книгою – Библиею, непременно скажет: «О, радость моя, ты читаешь тора-закон, – доброе дело; ведь ты этим прославишь душу свою на века; а для нас родителей сделаешься достойным кадышем – молитвенником о душах наших». Можно вообразить, как благотворно отзывается подобное наставление родителей на дело изучения детьми Св. Писания. Для более успешного прохождения с учеником Св. Писания и точного ознакомления с ним, учитель, обыкновенно, берет известный субботний отдел Св. Писания и объясняет ученику – почему отдел носит такое-то название? Затем раскрывает и выясняет содержание самого отдела, останавливая всегда более внимание на тех местах, которые имели особенное значение в судьбе Ветхозаветной Церкви, израильского народа и верованиях св. древних мужей, – патриархов и пророков. Обо всем этом дается ученику не одно лишь поверхностное понятие и все это прочитывается не бегло и не вдруг. Избави Бог, если учитель поступит так! Он, как мы сейчас говорили, берет отдел Св. Писания, разумеется первый, известный под именем «седер берешит», – начало субботы. Это название присвоено отделу потому, что он читается в первую неделю после еврейского нового года; другие отделы носят свои названия, приурочивая каждое начало к более замечательному историческому событию. С большим усердием и прилежанием учитель проходит взятый отдел с учениками и не отступится от него, пока они не выучат его как должно. Надо послушать, с каким жаром и шумом читаются более замечательные места, например, о призвании Богом Авраама, жертвоприношении Исаака, смерти Сарры, странствовании Иакова, сновидений и борьбы его с Господом и проч., и проч. Все это учитель влагает в душу ученика так, что он век сохранит все преподанное ему. Спросите любого еврейского мальчика: какое ныне седре, субботнее чтение, – он не задумавшись ответит: такое-то, и объяснит, что это значит; и горе тому, кто бы позабыл название седре; его осрамят товарищи и доведут до того, что он впредь будет знать каждое седре. Можно также с уверенностью сказать, что мальчик не затруднится ответить и отыскать в Библии требуемое событие Св. Писания, например, если бы его кто спросил: «А где говорится о начатках земных плодов, древле приносимых?». Он не будет долго думать и искать, а прямо скажет: «В седре, – отдел теруме – начатки», и тотчас укажет самое место; также найдет без затруднения и другие места Св. Писания. Седре для еврейского юноши нечто вроде ключа, который отверзает для него путь к знанию Св. Писания. При изучении тех мест, которые относятся к древней святыне израиля, каковы, например: скиния, ковчег завета, алтарь, свещники, учитель с большою подробностью объясняет все: размер, пространство и объем всякого св. предмета. Указывает и рисунки их и тут уже не щадит времени на объяснение каждого слова и предмета.

Проходя таким образом Св. Писание изо дня в день, учитель не ограничивается этим, а по окончании недели, заставляет каждого ученика, как бы он ни хорошо знал Св. Писание, прочитывать субботний отдел, или, вернее сказать, читать оный на распев. У евреев существует издревле обычай не просто читать св. книги, а торжественно воспевать их во дни субботние, что и соблюдается; потому-то учитель заранее, в пятницу, приготовляет учащегося петь то, что услышит он в субботу, в собрании или синагоге. Для слуха христианина пение это может казаться не более, как заунывным взвизгиванием, каким-то дребезжанием в горле. Это напев дерущий ухо, а еврей подобным пение восторгается и восхищается. Независимо от школьного чтения субботнего отдела, родитель побуждает также сына своего прочитывать этот отдел дома и сам прочитывает его, и тоже на распев, да не раз, а два, раз на древнем, священном языке, а другой по таргуму, – тексту, стоящему рядом с первым текстом.

А в самый день субботний, в синагоге уставщиком торжественно прочитывается при общем собрании тот же субботний отдел. Умилительна особенно бывает минута, когда выносят сверток Закона для чтения: как бы некоею высшею силою взоры молящихся обращаются туда, откуда должен быть выносим Закон Моисея, – к кивоту, и лишь только рука синагогиального члена отдернет завесу кивота, как все быстро вскакивают со своих мест и громко поют: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его» и проч. После того как пропоют эту молитву, архисинагог или другой почетный еврей вынимает с благоговение сверток Закона и величественно шествует с ним к амвону¹, стоящему среди Синагоги. Кантор, – чтец, сняв покрывало со свертка – Закона, развертывает его, пока не найдет надлежащий отдел субботнего чтения (Пятокнижие разделено на 52 отдела, сообразно числу недель в году² и, найдя оный, приглашает более почтенного и отличающегося религиозностью еврея к чтению Закона, следующими словами: «Яйн-мойд! Реб гирш», т.е. приглашаем и удостаиваем такого-то первым к чтению Закона. Все с завистью смотрят на приглашенного, который с благоговением отправляется к амвону и став здесь, громко говорит: «Благословен еси Господи, Боже наш, сподобивший избрать нас (т.е. израильтян) от язык и давший нам священный Закон Свой!». Вся синагога дружно отвечает: «Аминь!» По совершении молитвы приглашенное лицо прикладывается к Закону, лобызает его, и чтец начинает читать Закон. с большим вниманием слушает каждый то, что читает кантор, боясь проронить и единое слово Закона.

Мы заметили, что чтение Моисея совершается не просто, а на распев; а так как сверток Закона без пунктуации и ударений, служащих как бы нотами для пения, и кантор может легко ошибиться, ослабить и понизить тон там, где надлежит усилить и повысить, и наоборот: то слушатели имеют обыкновение держать при себе библию, которая печатается всегда с пунктуацией, и лишь только услышат, что кантор взял ноту не ак, то немедленно поправят его, и он охотно исправляет невольное прегрешение. В таком же порядке совершается приглашение к чтению Закона и других лиц, коих всегда бывает 7 человек; так как отдел субботнего чтения разделяется на 7 отделений (Паршаг).

Последнюю часть «парасхи» читает «Мафтир», т.е. распускающий собрание. К чтению из закона присоединяют еще чтения пророческие, соответствующие чтениям из пятокнижия Моисея, что называется у евреев гафтарою³.

В священные же дни праздников: Пасхи, Пятидесятницы и Кущей читают несколько раз в день Закон, даже малых детей взывают к слушанию Закона и кантор читает им вслух⁴.

С особенностью торжественностью читают Закон в знаменательный праздник Кущей. Так как к этому времени оканчивается все годовое чтение Пятокнижия, то в засвидетельствование радости об окончании этого св. дела вынимают из киота или так называемого «Ааронова ящика», находящегося в синангоге, все пергаментные свертки Пятокнижия, обняв их руками и приложив к груди на подобие того, как нежная мать прижимает к сердцу детище, целуют их и пляшут, даже скачут от радости с книгою Закона, припевая «сисо бесимхос тора», что значит – радость наша – Закон; ибо он для нас дороже всякого сокровища. И затем опять-таки читают книги Св. Писания. Таким образом, сыны израиля, можно без преувеличения сказать, непрестанно от малого и до великого читают и поучаются в закон Господнем; читают Закон дома, в пути, вставая и ложась. Словами Закона евреи ограждают от злого духа входы домов (прибивая кусок пергамента со словами Закона к косяку двери, известный под именем Мезузе, к которому прикладывается входящий). Словеса Закона евреи, так сказать напечетлевают на себе, навязывая пергаментные коробочки со словами Закона: одну к руке, а другую к голове, на лоб, стараясь этим выполнить сказанное у Моисея: «и возложите словеса сии в сердце ваше и в душу, и навяжите в знамение на рук вашу, и будут непоколебимы между очима вашима» (Втор.18:11). Иудей готов везде и всегда беседовать т рассуждать о Св. Писании; в собрание ли явится, в гости ли придет к кому, он не преминет завести любимую речь о Законе. Христианин, конечно, сказал бы такому: «ну, уж это не резон; на все свое время и все должны иметь свое место». Иудей же, услышав такую речь, непременно ответить, что для такого святого дела не существует ограниченного времени и места: блажен, скажет он, поучающий в законе Господнем день и ночь, и, сказав так, будет продолжать речь о Св. Писании. «Так вот почему евреи так стойки в законе своем, сказал мне, по прочтении этой статьи один весьма уважаемый священник; они могут нам христианам служить примером в этом случае». Неудивительно же после этого, что они так строго исполняют все правила и уставы своей синагоги и повеления раввинов – учителей. «Да, сказал со вздохом пастырь, нужно бы и нашим училищам пещись более и более об изучении Св. Писания, а не забивать головы учащихся Бог весть чем, опуская важнейшее, – то, что так необходимо пастырю Церкви и всякому православному христианину».

Заметим между прочим, как искренно заботятся евреям и о том, чтобы умножить число книг Закона в храме: ничто не может быть для них важнее того, как приношение храму в дар книги Закона. для чего каждый зажиточный еврей, желая увековечить имя свое таким благим делом, приглашает литографа, называемого «Сойфер» (это особенно ученые писцы) и заказывает ему за значительную сумму написать большими буквами на пергаменте Пятокнижие Моисея. Это св. дело Сойфер совершает долго и с большим тщанием. Когда написанные листы свертка сверят с подлинником и сошьют нитками из воловьих жил (бык нарочно для этого закалывается), то составляют из оных сверток, который обтягивают бархатом или шелковою материю, что составляет покрывало Закона Моисея; сверху покрывала приделывается литая или выбитая корона. Сделав все необходимое для украшения свертка, жертвователь извещает всех близких и знакомых о том, что он желает в такой-то день внести написанный сверток в синагогу; а накануне того дня, в который имеет быть сверток внесен в синагогу, приглашает к себе раввина и в уединенной комнате вместе с ним молится всю ночь и читает поучения из жертвуемой книги. Поутру родственники и друзья провожают книгу в храм и дарят друг другу лучшие плоды. Книгу несут под великолепным балдахином, вышитым золотом или серебром, с 24-мя выкрашенными палками, раввин и самый богатый еврей, сменяясь на каждых 20 шагах. Во время процессии поют еврейские стихи и хвалебные песни; придя в храм, молятся и читают главу из принесенной книги. Такое чтение повторяется торжественно в течении первых 30 дней. Вот сколько радости доставляет еврею дело написания Закона и несмотря на громадные издержки, которых жертвователю стоит написание закона, он всю жизнь радуется и благодарит Бога, что он сподобился его совершить такое св. дело.

Теперь не лишним будет сказать и о том, как изучают евреи Св. Писание с комментарием Талмуда и самый Талмуд в высших училищах, и отчего они бывают так стойки и тверды в вере своей… Из предыдущего нам известно, как много заботятся евреи о том, чтобы научить детей своих Библии, но еще более того стремятся они дать им высшее иудейское образование, талмудическое. Для этого жертвует они всем; только бедняки, сироты, или бездарные ограничиваются первыми правилами учения, состоящими из чтения по молитвеннику ежедневных молитв, изучения Псалтыри, с толкованием раввинов и Пятокнижия. Закончив этот краткий курс, еврейский мальчик – бедняк поступает в одно из мастерских заведений, чтобы изучить хоть какое-либо мастерство, могущее обеспечить его существование, и считает себя несчастным, что должно обречь себя на такое жалкое, по понятию евреев, житейское занятие, как например: быть портным, сапожником и т.п., что считается далеко ниже, чем занятие Св. Писанием. Заметить достойно, что и бедняку сироте, обнаруживающему способность к изучению Талмуда, дается возможность поступить в высшее талмудическое училище. Попечение об этом лежит на членах братства, известного у евреев под именем «Хевре-Талмуд-Тора». Братство делает от себя взносы, побуждая и других жертвовать для такого святого дела, чтобы не лишить талантливого юношу познаний Талмуда. Является вопрос, что так привлекает евреев изучать Талмуд, какая особенная необходимость к тому? А вот какая. Известно, что вся жизнь современных евреев зиждется на законе Талмуда, на его правилах и постановлениях; а правила Талмуда, как бы ни казались странными, будучи основаны на Законе и Пророках, составляют для еврея святость. Талмуд важен для еврея и потому, что в нем видит он твердый оплот своей вере, читает в нем лестные сказания об исполнении заветной мечты израиля стать некогда выше всех народов в царстве Божием, что так щедро сулит им Талмуд. Юношей же евреев привлекает к талмудической школе и следующее: всякому хочется поступить в не, чтобы сделаться «ламден» – ученым и затем, по окончания курса выйти оттуда чиновником, вернее – синангогиальным почетным членом, – звание, которое доступно только кончившим полный курс в талмудической школе.

Школа дает евреям: духовных раввинов, судей, народных учителей, членов городских обществ и многочисленных братств; словом, все то, чем держится так стойко, в течении многих тысяч лет еврейский народ и что сохраняется в нем отличительная черта его образа жизни от всех народов. Странно, скажет христианин, знакомый с еврейским училищем; как могут эти грязные Талмудические училища дать народу все, что мы называем интеллигенцией? Ничего, ответит гордо еврей: для нарождения истинных мужей науки, науки священной, не требуется особых светлых изящных хором: мужи науки могут выходить из скромных уголков. При этом укажем на целый ряд древних раввинов, в роде Гамалиила, Шаммая и Гиллела, современников Иисуса Христа, из училищ которых выходили великие учители Израиля, и даже для христиан, в роде св. апостола Павла. Но дело не в том; скажем лучше, какие предметы преподаются в высших Талмудических школах и какое влияние имеет на народ, кончивший в них курс своего учения. Предметы, преподаваемые в высших Талмудических училищах, составляют «Мишна» и «Гемара». «Мишна» значит «Второй Закон», или иначе, толкование раввинов на закон⁵. «Мишна» заключает в себе 6 томов; здесь до подробности объясняется раввинами каждая буква Закона и предписание Моисея. Кроме «Мишны», входит в курс высших училищ 36 огромных томов «Гемары», т.е. учение древних и новейших раввинов касательно догматической и юридической жизни еврейского народа. Все это изучается не как-нибудь и не наскоро, а употребляют для изучения сего многие годы, даже всю жизнь посвящают на изучение Св. Писания и закона Талмуда. «Что же тут трудного», – подумает иной читатель, – «чтобы для изучения требовалось так много времени?». «Да и очень много трудного», – ответит иудей. Тот, кто знает, какая глубина премудрости скрывается в священном Писании, и сколь много мыслей содержит в себе Божественное слово, тот не удивится, что для изучения и точного уразумения оного требуется очень много времени. Изучение священного писания и Талмуда происходит в высших училищах так: учитель, окружив себя слушателями, берет какой-нибудь, составленный древними раввинами трактат Талмуда на известный текст священного Писания, например, на сказание о сотворении мира, и спрашивает слушателей: «почему употреблено в сказании о творении мира слово «Бог» во множественном числе – «Элогим», что значит «Боги», а не в единственном – «Эйл» – Бог? И далее, почему сказано: «Сотворим человека по образу и подобию Нашему»? «С кем Бог тут советовался?»… и т.п. На один текст Св. Писания: «Змий же будет мудрейший всех зверей, сущих на земле» (Быт.3) составлены целые трактаты в роде слушающего: «кто был этот змий, обыкновенное ли животное, или враг рода человеческого – диавол, в виде змия? Если обыкновенное животное – змий, то как он мог заговорить человеческого языком? Подобные вопросы вызывают шумные ответы и не редко порождают такие жаркие прения, что, как говорится попросту, небу жарко; и каждый объясняющий, по силе уменья, священный текст, считает себя счастливым, когда его объяснение совпадает с пояснением раввинов, и, наоборот, печален бывает тот, который не в состоянии решить рассматриваемое место Закона. Особенно оживленно бывает беседа учащихся тогда, когда посетит училище раввин, а он бывает часто в нем, так как имеет при училище помещение. Раввин здесь не простой слушатель, а усердный собеседник: обычное его талмудическое слово к поощрению учащихся, общеизвестное и любимое евреями, следующее: «умножающий земное сокровище, умножает себе заботы; умножающий плоть, т.е. утучняющий тело яствами, умножает червь; умножающий слуг, умножает в доме ссоры и неопрятность; но умножающий в себе Тора – знание Закона Божьего – умножает живот вечный, умножает в себе мудрость, ведение, благочестие, мир и правду Божию». Можно вообразить, как благотворно отзывается подобное слово учителя Израиля на учащихся. Воодушевив таким образом слушателей, раввин не преминет сделать замысловатый вопрос из Талмуда кому-либо из учащихся и более отличившихся отметить, но не на красной доске, как это делается в христианских училищах, а запишет такового на скрижали сердца и скажет другим любителям слова Божия, что сын такого-то, хахам – мудрец. Кончившие полный талмудический курс⁶ считаются кандидатами на вышеупомянутые духовные должности, как-то: раввины, судьи, архисинагоги, народные учители и проч. Само собою разумеется, что первый ученик, отличающийся благонравием, поступает на приход не иначе, как по выбору и назначению самого народа, следовательно, такой человек, который приятен народу, жизнь которого испытана в течении многих лет, в которые народ узнал, что испытуемый достоин быть раввином, почему и избирают его на эту должность. Скажем между прочим о значении раввина, хоть для того, чтобы читатель христианин мог видеть, какое влияние имеет духовное лицо на народ еврейский, благодаря знанию Закона и тому уважению, какое питает народ к Закону и учителям Израиля. Раввин, особенно цадик, это лицо нечто в роде нашего православного архиерея, почитается евреями как царь, ему лобызают не только руки, но и полы одежды. Главная обязанность раввина состоит в том, чтобы наблюдать за тем, все ли приходят ежедневно в положенные часы (утром в 9, а вечером в 6 часов) на молитву в синагогу; особенно заботится он об этом в дни субботние и праздничные. Зорко следит раввин и в синагоге за молящиеся, чтобы они, например, не разговаривали во время Богослужения, и нарушителей молитвы сейчас уймет, пошлет к таким служителя синагоги с повелением, чтобы он вразумил их, а более дерзкого, непокорного велит вывести из синагоги. А раввину есть время наблюдать за всеми, ибо он службу сам очень редко совершает: его обязанность, как мы сейчас говорили, – наблюдать за порядком Богослужения, поучать и благословлять народ, разрешать важные вопросы Закона, – словом: быть хранителем веры и начальником синагоги⁷. Раввин, наблюдая зорко за каждым членом в синагоге, строго наблюдает за пасомыми и вне оной: чуть заслышит, что какой-нибудь преступил хоть малейшие постановления Талмуда, немедленно вызовет такого к себе и сделает ему замечание. Когда тот принесет раскаяние, то раввин сим и ограничивается; если же виновник не принес раскаяния, особенно после второго наставления, то раввин оглашает его поступок пред всей синагогой, во время богослужения, и тут же подвергает виновника херему, т.е. отлучению от синагоги. Это считается величайшим наказанием. От отлученного все бегут как от прокаженного, никто с ним не вступает в общение и в таком положении пребудет согрешившим до тех пор, пока раввин не разрешит его. Силою закона раввин может все сделать; он этим лучше, чем всяким оружием, покорит самого непокорного; силою Закона раввин примиряет непримиримых, защищает беззащитных, помогает беспомощным, – словом, творит все. Точно так действуют и распространяют влияние свое на народ и другие, исчисленные власти духовные. Достаточно, например, сказать «даену» – судье тяжущимся между собой, что я нахожу дело ваше так: вы, например, N правы, а вы N виноваты, почему на основании Тора-Закона Иеговы и закона наших раввинов, постановляю решение такое, – и дело свято. Ни один еврей не дерзнет протестовать против решения судьи; он считает подобное решение священным для себя и уже не будет апеллировать, поскольку решение основано на Св. Законе, который для него обязателен. Задумай иной иудей противиться закону, ему скажут: противящийся Закону, противится самому Богу, – и он умолкнет и охотно покорится всему. Насколько полезна подобная деятельность духовных лиц, предоставляем судить читателю. Наша задача состоит в том, чтобы показать христианину, какое уважение питают евреи к Св. Писанию, и мы от этой мысли не можем оторваться и не сказать еще вот что: еврей и по окончании курса учения не оставляет предмета Св. Писания, но с любовью предается делу изучения его. В каждом «бес-гамедраш» (высшее училище, оно же и молитвенный дом) можно видеть во всякое время дня и ночи человек 20–30 за священной книгой Закона (Тора или пятокнижие Моисея) или за Талмудом, изучающих то и другое с большим прилежанием. Эти люди питаются самою скудною пищей, большею частью сухоядением, спят на голых скамейках синагоги и накрываются своим верхним платьем, имеющим вид подрясника. Жизнь их по истине строго-аскетическая: они не видят радости земной, кроме той, которую им доставляет успешное прохождение известного отдела Закона и комментария – Талмуда⁸. Говоря так много об уважении евреев к Св. Писанию, мы как-то невольно подумали, почему христиане, имеющие образом самого Господа Иисуса, ревновавшего о Св. Писании настолько, что с 12 лет видели Его уже в храме с книгою Закона, не так усердно занимаются изучением Св. Писания? Как так? Скажет обидчивым тоном христианин, ревнующий о священном Писании? Разве мы не изучаем слова Божия и не знаем оное? Не говорим безусловно, чтобы между христианами не было любителей, ревнителей и знатоков священного Писания; напротив, есть много таких, особенно из получивших высшее духовное образование, которые превосходят в знании Св. Писания и самих учителей Израиля. Но это только немногие личности, да и из этих ученых есть такие, которые, да простят нам резкое слово, старались изучать слово Божие не столько для того, чтобы веровать тому, чему научает оно, сколько по обязанности знать должны Св. Писание как предмет науки, необходимой для образованного человека. Большинство же, смеем сказать, не сильно в знании священного Писания; а другие христиане вовсе не изучают его и даже не желают знать Слово Божие. В подтверждение нашего мнения довольно будет привести на память то, что, может быть, и вам, читатель, удалось слышать от иных христиан, при собеседовании с ними о важности и полезности изучения Св. Писания. Мы, сделавшись христианином, спрашивали не раз крестьян и других, и спрашивали в разных губерниях, знают ли они библию и слышали ли они о том, о чем она вещает людям? Ответ был таков: читать не читали, а слышали, что есть такая Божья книга и мудреная книга; но читать ее опасно; говорят, с ума от нее сойдешь. Вот вам первый прямой ответ простодушно крестьянина, показывающий, что народная масса, за исключением разве немногих, чужда познаний Св. Писания. Теперь перейдем к другим, к образованному классу людей и посмотрим, насколько они сведущи в Св. Писании. Беседуя нередко с людьми, кончившими курс в средних светских учебных заведениях, о предметах Св. Писания, я убедился, что они изучали Св. Писание в этих училищах по разным учебникам, не видя в глаза самой Библии, следовательно, не знают ее, не знают надлежащим образом и того, чему учились из св. истории, так как вообще предмет Св. Писания, по собственному их сознанию, мало интересовал их в училище; затем по выходе из оного, не считая нужным повторять то, что изучили, сохранили какое-то неточное знание и понимание Св. Писания. В этом как нельзя лучше удалось нам убедиться на днях. Рассуждая с одним из таких ученых о творении мира, как о сем повествует Бытописатель Моисей, он, не давая нам окончить слово, махнул рукой и сказал: «Библейским сказаниям могут верить и принимать их за несомненную истину простодушные христиане, готовые всему верить на слово. А почему же так, почему только такие могут принять за истину слова Моисея? Потому, что сказания его не согласны с наукой. Моисей не совсем-то верно и точно передал о творении мира. Он говорит, что в первый день Бог создал небо и землю; во второй – свет, в третий – то-то, и т.д.; наука же утверждает, что для создания мира требовались не дни, а целые века. Как же верить Моисею?». Но неужели из-за того, что современной науке и ее сторонникам кажется невозможным создать то, что возможно было создать и создано Господом в шесть дней, – мир и все, что в нем, – сказание Моисея может считаться неверным? Согласитесь, что такой вывод неоснователен и не может служить аргументом к опровержению всего того, что считалось искони века священным, и чему верил и верят миллионы людей. Ведь еще никому из современных мудрецов не удалось разумно убедить никого, в ком есть хоть сколько-нибудь веры, разума и ведения, что все создалось так, просто, случайно и без посторонней силы – Силы Высшей, а напротив, верующие основательно и разумно доказывают блуждающие в неверии, что есть основание верить в Бога и в то, что все им создано: каждый наблюдающий за чудесным развитием мира, начиная от песчинки до малейшего растения не может не сознать, что есть Кто-то над всем этим, – есть такое верховное Существо, Которое все устроило, все расположило мерою, числом и весом (прем. Солом.9:21). Вот это-то существо и есть то, что называем Богом, сотворившим все в 6 дней, как и сказано о сем в Библии. «Да, сказал собеседник, по вашему-то выходит так, но я все-таки не могу верить и признать библейские сказания за довод, да и как принять то, что там говорится о творении мира, в роде следующего: «в начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово», и словом этим все создано в шесть дней». Что вы, что вы! Ведь приведенное вами место вовсе не ветхозаветное сказание, а евангельское, так читаем у евангелиста Иоанна. «А! Ну, извините», сказал господин, «помнится, что наш законоучитель очень много и часто распространялся об этом тексте, применяя его к сказанию Моисея о творении мира, потому-то и помнится он мне. Признаюсь вам, что священный предмет, не очень-то занимал меня; учась в гимназии, я знал, что попом не буду, к чему же мне знать и заучивать мудреную богословскую науку, особенно теперь мне, как мирянину и чиновнику, нет надобности в изучении и знании Св. Писания». Подобное можно услышать нередко и отучившегося в высшем учебном заведении, с присовокуплением, конечно, более ядовитых слов, в роде следующего: «на что нам Библия, книга далекого юговостока», сказал нам один ученый юрист – маловер, «книга исполнения допотопными идеями, которые слишком устарели для современного передового человека. Расхваляемая вами Библия нужна только попам и их простодушным последователям. Многое еще другое говорил нам, не раз современный ученый юрист в оскорбление Св. Библии, говорил такие непотребные слова, которые не должны бы исходить из уст православного христианина. Не прискорбно ли? Не удивительно же после того, что многие из современных гг. прогрессистов не считающие нужным пользоваться словом Божиим, орошать себя этой небесной росою черствеют так сердцем, что делаются сухими и бесплодными в деле веры. Ведь не от одного еврея, какой бы он ни был, не услышите, что знание Св. Писания для него не нужно и что знать оное будто бы только одному духовному лицу. Еврей вам всегда скажет, что Св. Писание обязательно для всех. Св. Библия, торжественно воскликнет он, и священные правила ее одинаково необходимы как для царя, так и для простого поселянина; она – Библия есть книга, скажет он, общенародная. Мужчины, рабы, рабыни, богатый и бедный, поденщик, дровосек и водочерпий должны одинаково собраться, согласно предписанию самого Закона, для слушания и изучения священных книг. Такое убеждение и сознание о необходимости изучения Св. Писания выскажет каждый еврей. К сожалению, нужно опять таки сказать то, что можно услышать от еврея о необходимости изучения Св. Писания Ветхого Завета, не всегда услышите от иного православного христианина; даже от набожных людей нам удавалось слышать следующее: «К чему нам Ветхий Завет, когда имеем Евангелие?» Но говорящие так, по нашему мнению, погрешают: Христианин должен знать, что как Ветхий Завет, так и Новый Завет есть учение одного всеблагого Бога и возвещает одно спасение; ему должно быть известно и то, что Новый Завет – Святое Евангелие – тесно связан с Ветхим; следовательно, желающий вполне знать Евангелие, должен прежде изучить Ветхий Завет, на котором, как на фундаменте, зиждется Новый Завет. Слово Господа Иисуса: «не мните, яко приидох разорите Закон», убеждают в том, что Ветхий Завет, особенно его поучительная сторона, равно как нравственная, не потерял своего достоинства, а, следовательно, может служит благим руководством для христианина. Не забыть нам никогда, как относился покойный Преосвященный Афанасий, епископ Астраханский, к Ветхому Завету: «Кто не знает Ветхого Завета», – говорил нам не раз Архипастырь, – «тот не может уразуметь вполне и Новый Завет, так как первый, т.е. Ветхий, есть ступень и основа всего христианского учения». С этим нельзя не согласиться: лишь только начнешь с должным вниманием читать Св. Евангелие, то уже увидишь, как важно знание Ветхого Завета. Возьмем для примера родословие Иисуса Христа; там сказано: «Авраам роди Исаака, Исаак роди Иакова, Иаков роди Иуду» и т.д. Казалось бы, для чего тут евангелист перечисляет целый ряд имен ветхозаветных святых мужей. Нельзя же думать, чтобы это сделано было так, без всякой цели; несомненно, что тут есть цель, именно: указать, что рождение Спасителя последовало от тех ветхозаветных св. мужей, от которых по обетованию должен был родится и родился Господь наш Иисус Христос. И вдруг иной христианин не знает, кто были эти св. мужи и какова была их жизнь. Далее, читаем в Евангелии, что Господь родился в Вифлееме иудейском, как о сем было возвещено пророком Михеем; а иной христианин и не слыхивал, что это был за пророк Божий Михей. И еще тут же читаем, что Иисус Христос родился от Пресвятой Девы Марии, согласно предсказано пророка Исаии, а другой христианин не знает ни пророка Исаии, ни его пророчества. Не странно ли после этого христианину говорить: «к чему мне знать Ветхий Завет?». В самом деле, если бы Ветхий Завет не нужен был христианину, то стали ли бы св. Апостолы руководить им Церковь Христову? А известно, что до появления Евангелия первенствующая церковь руководилась в священных собраниях чтением из Ветхого Завета, Псалмов и Пророков, а также апостольским поучением. Да и затем Св. Церковь не переставала и не перестает питать чад своих, нас православных, этою спасительною пищей, предлагая чтения из Ветхого Завета в каждой службе: так, в известные дни слышим мы в церкви во время Богослужения чтения из книги Бытия, Исход; чтение Псалмов, книги пророчеств, Премудрости Соломона, Притчей его и проч. Замечательно особенно для нас и то, что даже разделение св. книг Нового Завета тождественно с разделением книг Ветхого: он делятся также, как и у евреев, на зачала; да и читаются священником не просто, а протяжно, как бы на распев, подобно тому, как это делалось в Ветхом Завете, что соблюдается и до днесь у евреев⁹. Услышав в первый раз, по обращении моем в христианство, от священника протяжное чтение Евангелия, я был в восторге и подумал: уж не от евреев ли заимствован подобный порядок чтения священных книг в Церкви, имея при этом ввиду, что св. Апостолы, эти истинные израильтяне, переносили в христианское богослужение тот же богослужебный порядок, какой существовал и в ветхозаветной церкви. Размышляя так, я желал узнать, верно ли мое мнение и каков будет взгляд на это природного христианина: почему и обратился по выходе из церкви с интересовавшим меня вопросом к одному образованному господину. Тот, выслушав меня, сказал: «Я не знаю, откуда заимствован такой порядок чтения Евангелия на распев»; относительно же того, нравится ли ему это, он сказал: «Я могу вам сказать, что для меня решительно все равно, как там себе не делай поп, читает ли он, поет ли, у меня не развит вкус в деле понимания возгласов и напевов нашего духовенства. Об этом надо спросить дьячка или дьякона, или же наших купчиков: они особенно восхищаются подробными напевами и наверно решать ваш вопрос, как лучше: петь или читать Евангелие, а для меня, повторяю, это все равно и нисколько не занимает меня». Не прискорбно ли слышать такое равнодушие православного христианина к делу чтения св. Евангелия. Задайте же любому из евреев подобный вопрос, спросите его, как лучше: читать ли священные места при Богослужении, или петь?», – он, не запинаясь ответит: «Необходимо петь и воспевать стихи священные при Богослужении; так издревле делали отцы наши, и мы обязаны соблюдать это свято. Не даром сказано в священном Писании: «Пойте Господу, славьте и превозносите велие имя Его!». Приведет еще пример из священного Писания, что нужно петь: «Израильтяне», скажет он, «проходя Чермное море, восхваляли Бога не просто, а пели священные песни, известные под именем Моисея и Израиля». Мы далеки от той мысли, чтобы принять слова еврея – талмудиста за неопровержимый довод, что необходимо священные книги петь при Богослужении. Приводя это, мы одно имеем в виду: внушить современному прогрессисту христианину, чтобы он не махал руками, когда ему говорят о необходимости знания и чтения Св. Писания. Вот к чему, признаемся, и направлена более вся наша статья. Кажется, если бы возможно было, то я непрестанно взывал бы: «читайте, братия мои во Христе, Слово Божие – Святую Библию, не лишайте себя сего сокровища!». Иной раз, когда нам приходилось так говорить о пользе чтения и знания Св. Писания – Библия и ее высоком достоинстве, слушавшие нас возражали следующее: «Что же такого особенно находится в восхваляемой вами Библии? Что это за премудрая книга», говорила нам, и не так давно, одна светская дама, «и почему столь необходимо ее знать?». Когда мы ей по возможности ответили на сделанный вопрос, она видимо так заинтересовалась, что пожелала немедленно иметь Библию, и, приобретя оную в русском переводе, выражала сердечную благодарность тем, по мысли коих переведены свящ. книги на русский язык; не раз благодарила и нас, что надразумели ее, указав ей на Библию. А что же такого интересного могли бы сказать светской даме, спросить иной либерал-христианин, о достоинстве Библии, чтобы сразу могли заставить ее полюбить оную? Не всегда-то можно высказать то, что было высказано благовременно о достоинстве Библии. Не даром говорить Спаситель, что дастся нам слово, когда того потребует дело святое. Писать же в форме сочинения о Библии, выражать простою речью дух и полноту мыслей, содержащихся в ней, почти невозможно. Особенно наше перо оказывается слабым для того, так как пишущий им не природный русский писатель. Да и кто изобразить вполне достойные и высокие качества, которыми обладает Св. Библия. Эта книга, так сказать, не земная, а небесная; книга Бога и св. Его; книга, поведающая нам о всемогуществе Божием; о Его дивном творении мира и всего, что существует в нем. В нее пророк Моисей первый занес мировые события, священные предания первых веков человечества. Библия первая открыла людям Богопознание, первая привела людей к свету божественному и указала на то, чего не в состоянии была показать никакая наука и никто из прежних и нынешних передовых ученых прогрессистов – маловеров, направляющих людей к отрицанию Бога и всего священного, и которые, заметим кстати, стараются ослабить достоинство Библии, подорвать ее авторитет и достоверность ее сказаний о Боге и высоком предназначении человека, которого они – прогрессисты низводят на степень животного, уверяя, что с земным существованием человека все оканчивается¹⁰. Не так смотрит Св. Библия на человека; она ставит его несравненно выше, уподобляет его ангелу и указывает на высшую цель его существования, указывает путь к вечности, путь к достижению царства Христова и на жизнь его с Христом в Боге. Однако, чтобы иной из читателей не сказал, что мы хотим только отделаться общею фразою о важности Библии, то мы считаем нужным сказать, хотя в самых кратких словах о содержании ее. Начнем с первых страниц ее, именно с того, о чем была выше у нас речь: о воззрении Библии на человека. По учению Библии человек не одно и тоже, что неразумное и бессловесное животное, а есть сознание высшее, носящее образ и подобие Божие, и поставлен быть господином природы, владыкою всей земли, которая отдана во власть человека еще на заре творения: наполняйте землю, сказано прародителем, и обладайте ею. Такую же власть – господство получил человек над животными и над всем, что есть в мире: «и да обладает», сказано, «рыбами морскими, и птицами небесными (и зверьми), и скотами и всею землею» (Быт.1,26). Это определение Божие в точности оправдывается на деле; мы видим, что человеку покорено все; он обладает всеми животными и самые сильные из них инстинктивно создают господство человека над собою и покоряются ему. Вот как высок и верен взгляд Библии на человека. Одно уже это показывает, что учение Библии совсем не то, что пустое разглагольствование современных писателей о человеке, которого они сравнивают с животными. Далее, Библия представляет нам наглядную картину семейной жизни патриархов, полной счастья и благоволения Божия; так, она, касаясь Авраама, указывает на его искреннюю веру в Бога, на его твердую надежду на Него и добрые дела его. Авраам, говорит Библия, живя в стране халдейской среди идолопоклонников и не зная доселе Бога, когда услышал глас Его, повелевающий ему удалиться из идолопоклоннической земли, беспрекословно повинуется гласу Бога, немедленно оставляет все: дом отеческий, родных и знакомых, и идет в неизвестную и чуждую страну, куда Господь показал. Не видит ли в этом христианин для себя урока послушания Богу. За это и Бог не оставил Авраама; Он не раз является к нему, благословляет его, обещая возвеличить его, воздвигнуть от него царей и как звезды небес и песок моря умножит потомство его. А главное, важно то, что Аврааму предсказано было Господом, что от него родится Спаситель мира, о Котором благословятся все племена земные. Весьма поучительна и жизнь патриарха Исаака, и особенно замечательно сказание о том, как он был приносим отцом своим Авраамом в жертву Богу. В жертвоприношении Исаака христианин видит прообраз того предвечного, божественного Исаака – Иисуса Христа, Сына Божия, которые также, повинуясь Отцу Своему небесному, нес беспрекословно своего рода дрова, Голгофский крест, на котором и принесен был в жертву за грехи мира. Не менее назидательно и библейское сказание о жизни патриарха Иакова: она была также по сказанию Библии, благоугодна Господу, как и жизнь его отцов, за что и его благословлял неоднократно Господь. В жизни Иакова замечательно следующее: благословение, данное ему отцом, который предсказал о ниспослании ему Богом благ неба и земли, странствование его, чудесное видение Господа и борьба с Ним, вследствие чего Иаков удостоен наименования Израиля, что значит в переводе с еврейского «ишро-эль» – муж, зрящий Бога или «Боговидец». За библейским сказанием о жизни патриархов: Авраама, Исаака, Иакова и сына его Иосифа, история которого известна почти каждому христианину, почему и умалчиваем о ней, следует повествование о великом вожде израильском, пророке и законодателе Моисея. В высшей степени поучительны сказания: о рождении и воспитании Моисея в доме царя – Фараона; об избрании его в вождя Израилю и о чудных делах, сотворенных им в Египте перед Фараоном и перед целым народом израильским, которые свидетельствуют, что Моисей послан от Бога для избавления израиля и что все, сотворенное им, есть дело Божие. Из самого рождения Моисея уже видно, что перст Божий был над ним. Так, известно из Библии, что Фараон, опасаясь размножения Израиля в Египте, велел умерщвлять всех детей мужского пола, с ними конечно осужден был на смерть и будущий избавитель Израиля – Моисей; но вот чудо: Моисей, брошенный в воду, спасен Божиим устроением, и кем же? – дочерью Фараона, того самого лица, который искал смерти всех младенцев израильских мужского пола. Замечательно и то, что этот же Фараон сам воспитывал будущего врага своего и избавителя Израиля от рабства Египетского. Чудесно также было избрание Моисея: он, ведя скромную пастушескую жизнь и не думая нисколько быть вождем Израиля, делается им, и вот как. Однажды Моисей, пася стадо тестя своего, увидел купину (терновый куст), горевшую и не сгоравшую, и хотел приблизится к ней, но услышал голос: «Моисей! Моисей! Не подходи сюда; сними обувь с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, свято: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова». Моисей закрыл лице свое, боясь воззреть на Бога (Исх.3,4–6). Но Господь нежным голосом отца заговорил с ним так: «Я увидел страдания народа Моего и услышал вопль и хочу избавить его от рук, угнетающих его и тебя избираю быть избавителем; иди и выведи народ мой из Египта». Моисей сказал Богу: «Кто я, Господи, чтобы мне прийти к царю Фараону и требовать от него, чтобы он отпустил из Египта сынов Израилевых, и поверит ли мне Израиль, что Ты меня послал». Господь сказал: «Я буду с тобою, и вот тебе знамение, что говорит тебе». Тут Бог сотворил перед Моисеем чудо: обратил жезл его в змея и змея в жезл; совершил еще чудо над рукой Моисея и тем убедил его в том, что он может исполнить возложенное на него святое дело Библии указывает и на многие чудеса, сотворенные Моисеем перед Фараоном (см. кн. Исх. 12–20); она говорит, что Фараон ожесточался, не хотел отпустить Израиля из Египта; но, увидев, и испытав последнее чудо, избиение первенцев Египетских, в числе которых был поражен и первый сын его, решить отпустить Израиля, даже упрашивал Моисея скорее вывести его из Египта. Чудесное избавление Израиля от рабства египетского должно бы кажется убедить и самого упорного маловера в важности чудес, сотворенных в Египте и признавать в них силу Божию. Мы сказали, должны бы убедить, потому что даже волхвы египетские, искусством старавшиеся подражать Моисею в совершении чудес, не могли, однако, произвесть мошек, которыми поражен был египетский скот и люди; видя их, волхвы сказали Фараону: «это перст Божий». Много чудесного видим и переходе Израиля через Чермное море, совершенном при помощи Бога и через великого пророка Моисея. Вот как Библия описывает этот чудесный переход: когда Египтяне погнались за евреями и стали уже догонять их у моря, то евреи затрепетали от страха и обратились с такой ропотною речью к Моисею: «Разве не было гробов в Египте? Что ты сделал с нами, выведши нас из Египта?». Моисей успокаивал народ и сказал: «не бойтесь, стойте и увидите спасение Господне, которое Он сделает вам ныне». Сказав так, он взывал молитвенно к Богу, и Господь сказал ему: «Что ты вопиешь ко мне? Скажи сынам Израилевым, чтобы они шли. А ты подними жезл твой и простри руку твою на море, и раздели его, и пройдут сыны Израилевы среди моря». Когда Моисей сделал так, то Господь гнал море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею. И пошли сыны израиля среди моря как по суше: воды же были им, говорит Св. Библия, стеною по правую и по левую сторону; и повторил тогда народ Господу и Моисею, рабу Его. Тогда Моисей и сыны Израилевы вносили Господу следующую песнь: «Пою Господу, славно бо прославися, коня и всадника его ввергнул в море. Господь крепость моя и слава моя, Он был мне спасением. Он Бог мой, и прославлю его; Бог отца моего и превознесу Его». (Исх.14, 15). Далее, Библия весьма живописно передает о чудесном Синайском законодательстве, происходившем перед глазами всего израильского народа, стоявшего у подошвы горы Синая. Вот ее подлинные слова: «на третий день третьего месяца (по исходе израиля из Египта), при нступлении утра, были громы и молнии и густое облако над горою (Синайскою), и трубный звук весьма сильный, и вострепетал весь народ, бывший в стане. И вывел Моисей народ из стана в сретенье Богу, и стали у подошвы горы. Гора же Синай вся дымилась от того, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи и вся гора сильно колебалась. И изрек Бог все слова сии, т.е. 10 заповедей (Исх.19:16–20), которые хорошо известны христианину. Как не назидаться таким душеспасительным чтением! Не свидетельствует ли приведенное нами о важности Библии, и одно ли это указывает на достоинство ее? Раскройте любую главу Библии, прочтите ее со вниманием и вы удивитесь боговдохновенной силе ее и истине всего сказанного в ней. В Библии найдете историю, философию, поэзию и не мало другого по прочим отраслям науки. Так отнесется к Библии и каждый, читавший ее, но не по учебникам и кратким руководствам, а в подлиннике. Библейские Моисеевы законы, говорил нам не раз один весьма достойный христианский врач, нисколько не устарели для нашего времени, они имеют большое значение и для нас; читая, например, постановления Моисея относительно употребления животных, какие из них считаются чистыми и нечистыми и в какое время что употреблять, нельзя, право, не удивляться его глубокому знанию гигиены. Вот, хоть бы запретительная заповедь Моисея относительно употребления свиного мяса, разве лишена значения? Если хотите знать, это не бесполезно принять к сведению и ныне в наше время: сколько приходилось мне убеждаться в медицинской практике во вредности излишнего употребления свиного мяса. А как поучительны и другие узаконения Моисея, например, правила, предписываемые им для правителя страны – князя, правила для господина и раба. Еще в то время Моисей уже устанавливал гуманные отношения господина к рабу; так он учит: «Если кто приобретает раба, то пусть он (раб) шест лет работает у него; а в седьмой пусть выйдет на волю даром» (Исх.21:1). А вот к мысли о свободе раба пришли только в наше время. Далее, в этой же книге сказано, как должны общаться господа с рабами своими. Закон обязывает Израиля человеколюбиво обращаться с ними: «никто не имеет права подвергает строгому наказанию своих рабов (Исх.21, 22). Есть в книгах Моисея очень много и других законов касательно уголовно-гражданского права, достойных полного уважения (Исх.11, 12, 13гл.). Но не будем вдаваться в дальнейшее рассуждение о Моисеевых законах, опуская также, за краткостью объема нашей статьи, книги Иисуса Навина, Судей, Царств, мы остановим наше особенное внимание на Псалтири. Сколько тут разнообразных поучений, назиданий; какая лирическая поэзия слышится в псалмах; какое высоконравственное настроение души усматриваем в творце псалмов – Царе и Пророке Давиде; и, наконец, не такое ли душевное настроение производят не редко псалмы и в душу христианина? Хотя все книги Св. Писания богодухновенны и поучительны для нас, но псалтырь есть как бы наиблаголепнейший сад, в котором насаждены лучшие плоды, могущие услаждать и питать души верующего христианина. В Псалтири есть все потребное для нашего вразумления и назидания; есть многие уроки для каждого человека, на всякий день и на всякий случай. Желаем ли прославить Бога за дивные дела Его? – в Псалтири есть такие псалмы, которыми можно прославлять Его; так, например, псалом 103, в котором описываются красоты творения Божия и неистощимое богатство Его. Читая этот псалом, мы сим возвещаем славу Того, Кто так чудно сотворил все. Хотим ли каяться о грехах? В Псалтири есть покаянный псалом «Помилуй мя Боже!», словами которого можно всегда умилостивить Господа. Хотим ли принесть чувство благодарности Богу за дарованные нам блага? В Псалтири есть такие псалмы, которые могут быть воспеваемы к Богу и быть Ему угодными, как самый благовонный фимиам. Наконец, в Псалтири есть многообразные и различные нравственные правила для усовершенствования нашей жизни, следуя которым можно как бы по ступеням восходить на высоту христианского совершенства. Не мало поучительно находим и в книгах Соломоновых: в его Притчах и Премудрости. его поучения столь живы и столь трогательны, что, читая их или слушая в церкви, невольно скажешь: по истине, писатель их, царь Соломон, обладал высшею мудростью и истинно божественным даром проповедничества Слово Божия. а что сказать о книгах пророческих, как изобразить возвышенные речи пророков, исполненные Духа Божия? Всякое слово наше кажется слабым к тому. Пророчества изложены большею частью загадочно и образно. Пророки, гремя речами своими в обличению Израиля, не редко облекали их в притчи, чтобы таким образом свободно и лучше высказаться, не раздражая Израиля. Так, пророк Исаия в первом обличительном своем слове уподобляет народ израильский животным – волу и ослу: «Позна вол стяжавшего и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и люди Мои не разумеша» (Ис.1:3). Пророк Иезекиль заводит совсем иную речь, по-видимому, довольно нежную, но и в ней рисует он мрачную картину состояния Израиля, уклонения его от живого Бога. «Как часто был ты, Израиль», восклицает пророк, между народами похож на ребенка, которого тотчас после рождения бросили в чистое поле. Ты бы зачах, погиб, потому что никто не хотел сжалиться над тобой. Но вот, Я являюсь к тебе, охраняю твою жизнь, воспитываю, одеваю, украшаю тебя, отличаю тебя так, что везде распространяется слава твоя – и что же ты делаешь? Твоя одежда, твое золото и серебро, твои пестрые ковры, картины на твоих стенах делаются твоими богами, которым ты поклоняешься, и таким образом отплачиваешь ты Мне черной неблагодарностью! Пророк Иеремия ищет образа для выражения грустной картины разрушенного Иерусалима и сравнивает его со вдовою. Вот его слово: «како седе един град, умноженный людьми; бысть яко вдовица, умноженный в языцех, владяй странами, бысть под данию» (Плач Иеремии гл.1, ст.1). Этот же пророк хочет услышать Израиля и укрепит в нем надежду, что царство его и Сион снова воскреснут, прибегает к таким выражениям. «Слыши», взывает он, «кто эта женщина, которая так горько плачет, чьи жалобы так раздирают сердце! Это мать, это Рахиль, которая не находит детей своих». И вот Адонаи, тронутый этими материнскими стонами, говорит ей: «сердце матери не должно терять надежду, если она и слаба, как тонкая нить; они – дети твои возвратятся и снова жить будут на земле». Разве вы видели, продолжает пророк, «когда- либо мать, которая забывает свое дитя, которая не сжалилась бы над ним даже тогда, когда оно ее огорчило! Верите ли вы, чтобы кто-нибудь в состоянии был вытеснить вас из сердца матери? Бог наш, который весь любовь и милость, думаете ли вы, что Он оттолкнет вас, или забудет». Есть без сомнения и другого рода пророчества, достойные особенного внимания христианина, как, например, пророчества об Иисусе Христе. Из этих пророчеств узнаем, что Единородный Сын Божий примет на Себя плоть человеческую и поживет с нами на земле, что Он сотворит многие чудеса, исцелит множество разного рода больных, слепым даст зрение, немым – язык, глухим – слух; наконец узнаем из пророчеств, что Христос будет мучен и язвлен за наши грехи и ради нас понесет крестную смерть. Все это, как и многое другое, есть в Библии; но всего, что говорится в ней, невозможно передать. Желающий уразуметь хорошо Библию должен читать ее по самому тексту. Это сознают ныне все. Духовно-учебное ведомство, как известно, усиливает ныне предмет священного Писания, которое вменено преподавать в духовно-учебных заведениях по самому подлиннику Библии¹¹; сознает ныне необходимость изучать священную историю по тексту Библии и современная литература. Вот что недавно прочли мы об этом в церковно-обществ. Вестнике: «Для правильного понимания христианского учения необходимо, говорится там, «кроме общего хорошего образования, основательное изучение: 1) священной истории по тексту Библии; 2) достаточное знакомство с христианским учением, как оно выразилось в свящ. предании; 3) Богослужения. «По отношению к священной истории, говорит далее Вестник, весьма важно простое ознакомление со священным текстом Библии. Мы понимаем это ознакомление в смысле хорошей начитанности, когда человек усвояет в большой степени библейский образ речи; к этому необходимо стремиться по следующей причине: нет ни одного учебника по священной истории, который бы обладал всеми свойствами выражения простой речи Библии, могущественно влияющей на душу человека» (Церковно-обществ. Вестн. За 1874г. №4). С этим нельзя не согласиться. Всякое человеческое толкование Слова Божия только отчасти обнимает смысл его; потому каждому, самому просвещенному христианину необходимо как можно чаще подвергать себя согревающему и вразумляющему действию божественных Писаний. Св. Апостол Павел говорит: «Священные Писания могут умудрить во спасение верою во Христа Иисуса: все Писание богодухновенно и полезно для поучения, исправления, для наставления в праведности» (2Тим.3,15,16).

Мы говорим так много о важности Библии и умалчиваем о достоинстве Св. Евангелия, отсюда православный христианин, ревнующий о сем Божественном учении, может легко заподозрить нас в том, что мы остаемся по природе своей все еще приверженными к древнему закону, поэтому-то и говорим преимущественно о нем. Поистине, нет сего в нас; сердцем и душою возлюбили мы Евангелие с той минуты, когда истины его коснулись сердца нашего. Читая ежедневно Евангелие, по принятии христианства, мы убедились, что выше и нравственнее этого учения нет и быть не может. Мы уверились в сердце своем, что не даром пророк Иеремия возвещал, что Завет, который дан будет людям, превзойдет Ветхий Завет (Иер.31, 33). Повторяем, что евангельские сказания возвышенные мысли и высоконравственные правила так благотворно отзывались в душе нашей, что мы поставляли себе непременным правилом всю жизнь руководствоваться этим Божественным спасительным учением. И если то и дело мы упоминали о важности Библии, то имели ввиду вообще слово Божие – Ветхий и Новый Завет, содержимые в Библии. Да и может ли быть христианином тот, кто не питает сердечной любви к Евангелию, к этому живому слову Господа Иисуса? Ведь это манна, сладость которой услаждает душу – сердце верующего христианина, проникает все его существо. Может ли быть неприятным благоухание Христово (2Кор.2:15).

Тот только может не любить Слово евангельское и вообще Слово Божие, кто не знает, не чувствует его благодатного действия, кто мало вкушает его, или кто не имеет вкуса к нему, или же, наконец, у кого вовсе испорчен вкус. Такому и нужно врачеваться, нужно постоянно прибегает к Слову Божию, чаще вкушать глаголы его, тогда увидим, как благ Господь, коль добр глагол Его. Нужно также для лучшего усвоения Слова Божия, чтобы в нашей душе отражались не образы суетного мира, помрачающие ее, а начертывался светоносный лик Спасителя нашего, чтобы зерцало – Слово Божие всегда стояло перед нашими глазами, нужно постоянно поучаться в нем. Нет нужды, что мы уже неоднократно слышали Слово Божие и читали его; оно должно быть постоянным занятием нашим, им необходимо руководствоваться во всю жизнь, потому что во всю жизнь мы имеем постоянно в нем нужду. Не для одного знания только дано нам Слово Божие, а и для питания нашего духа, да о нем возрастем во спасение (Петр.22). Это пища не одного нашего ума, а всех сил души; потому что оно не только истина, а и дух, и живот. Это – духовный хлеб, свет и чистый воздух для нашего духа. А кто из нас скажет, что излишняя для меня пища, потому что я уже принимал оную прежде? Ужели ныне не нужны для нас свет и воздух, потому что мы пользовались ими вчерашний день. Так и в Слове Божием мы через всю жизнь нашу имеем постоянную нужду. И каждый раз, как только обратимся к нему с отверзтою душою, получим от него великую отраду и душевную пользу. Уже одно то важно, что мы через Слово Божие вступаем в беседу с Богом, соприкасаемся как бы духом Его духу. И беседа с людьми высокого, благонастроенного духа возвышает, улучшает нас, вводит в сочувствие с ними, что же сказать о беседовании с Богом? Оно не возвышает только, а и обожает дух наш, делает его жилищем Бога живого. Как же после этого не возлюбить Слово Божие, – этот бессмертный и спасительный источник жизни. Блажен муж, поучающийся в законе Господнем день и ночь!