Земские соборы в XVII столетии. Собор 1642 года

Собор 1642 года

В смутное время областные общины наши выразили три великих принципа областной народной жизни. Во-первых, выразили принцип федеративной союзности: по собственному их выражению они захотели быть между собою в любви, в совете и в соединеньи. Во-вторых, областные общины выразили во время своей розни принцип местной областной со­вещательности. Это начало проявилось в областных земских советах, какие составлялись тогда в главных областных городах из городских и уездных жителей, из городовых и волостных сходов. Наконец, – народ наш в смутное время выразил, хотя инстинктивно, потребность всеобщего, земского народосоветия через выборных добрых, лучших и разумных людей, потребность земских соборов. Результатом областных, местных земских советов, результатом совещательного решения областных общин быть между собою в любви, в совете и в соединеньи – был великий московский земский собор 1613 года, которым кончается рознь областей в смутное время. Царь избран был по ограничительной записи, какова была по совету всей земли, блюстителем союзных прав и интересов всех вообще областных общин. Верные своей земской думе, областные общины начали, после смутного времени, по своим принципам, новую государственно-союзную жизнь. Не прерывая федеративной связи, они смело заявляли, во-первых, свое право общественного земского народосоветия и областной челобитной гласности. Во-вторых, избранному всею землею царю предлежало думать о народных земско-областных делах и интересах, не только с боярами и с думными людьми, но и созывать земские соборы, созывать выборных из всех областных общин и из всех чинов, какие в то время были.

Великий московский земский совет 1613 года удерживал за собою значение всенародного земского правительства около 4-х с половиной месяцев, пользовался полной государственно-распорядительной властью с февраля до половины июня. После него, еще не раз собирались земские соборы. По изданному собранию государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел, – нам известны 6 земских соборов, из которых 4 были в царствование Михаила Федоровича и 2 в царствование Алексея Михайловича. 4 зем­ских собора созваны были по делам военным и дипломатическим, 2 исключительно по делам земского устройства. Я считаю лишним го­ворить подробно о каждом из этих соборов, а обращу внимание чита­телей только на важнейшие из них. Сначала нужно раскрыть общую организацию земских соборов XVII века.

Московские земские соборы созывались обыкновенно или по личному указу царя, или вследствие предварительного совета его с духовными и светскими чинами московскими, с патриархом, с низшим духовен­ством, с боярами всех степеней, с гостями и черными людьми мо­сковскими. В первом случае инициатива и форма выборной организации земского собора в актах выражалась таким образом: «и государь, царь и великий князь всея Руси указал быть собору, а на соборе быть патриарху, митрополиту такому-то, архимандритам, игуменам и всему свя­щенному собору, и боярам, и окольничим, и думным людям, и стольникам, и стряпчим, и дворянам, и дьякам, и головам, и сотникам стрелецким, и дворянам, и детям боярским из городов, и гостям, и гостиныя и суконныя сотни и черных сотен торговым и всяким слу­жилым и жилецким людям, и сказать всяким людям, для чего со­зывается собор: и они бы выбрали из всяких чинов, из лучших, из середних и из молодчих людей, добрых и умных людей, с кем о том деле (предмете совещания) говорить; а кого выберут, тех людей записать имена». Так составлялся земский собор по царскому указу. Но был случай в начале царствования Михаила, что и самый земский со­бор созывался не по личному указу царя, а по предварительному совету земских людей московских – духовных и светских чинов. Это было вскоре после смутного времени, спустя 5 лет после великого московского земского совета 1613 года. Печально было тогда состояние народа. В смутное время он чрезвычайно разорился и обеднел, частью от опустошительных грабежей казачьих, польских и литовских, частью от внутренних междуусобий, частью от больших поборов на общее земское дело – на очищение московского государства от врагов. Вследствие крайнего обеднения, народ уклонялся от государственных побо­ров; для избежания податей многие посадские и уездные люди закладыва­лись в закладчики за бояр и за всяких людей. К царю слались ото­всюду из областей челобитные, от целых областных общин и от частных лиц, то с жалобою на писцов, на неравномерную роспись и раскладку податей, то с жалобой на обиды и насильства со стороны бояр, то с просьбой льгот. И вот, вследствие такого бедственного положения народа, в 1619 году составлен был в присутствии царя совет из духовных и светских чинов. Собраны были бояре и духовные московские. На этом московском думном совете говорено было о земском устроении и о многих статьях, чтоб в государстве многие статьи поправить к покою и строенью людям. Но частный собор, из одних московских духовных и светских чинов, не мог дознать и обсудить все интересы и нужды земских и областных общин. Интересы и требования земско-областных общин и частных лиц так были многочис­ленны, разнообразны и многосложны, что нужен был непременно земский собор, для обсуждения определений частного московского совета государя с духовенством и боярами. И в начале июля 1619 года разо­слана была царская окружная грамота по всем областям о присылке в Москву выборных, для совета и составления вновь окладных книг и уравнения податей и повинностей, с отчетом об определениях москов­ского государева совета с духовенством и боярами. Вот, напр., окружная грамота, какая послана была 5 июля в Новгород, о присылке в Москву выборных на земский совет. «Судьбами Божиими, а за грех всего православного крестьянства, московское государство разорилось и запустело, а подати всякие и подмоги ямским охотникам берут с одних по писцовым книгам: одним тяжело, а другим легко, а дозорщики, ко­торые после московского разорения посланы были по городам, дозирали и писали по дружбе за иными легко, а за иными, по недружбе, тяжело, и от того московского государства всяким людям скорбь конечная; а из замосковных и из украинных городов посадские многие люди, льготя себе, чтоб им в городах податей никаких не платить, приехали в Москву, живут на Москве и по городам у племени и у друзей, а по городам, где кто жил наперед сего, ехать не хотят; а из иных украинных и разоренных городов посадские и всякие люди бьют челом о льготе, чтоб им, для разоренья, во всяких податях дати льготы, а иные посадские и уездные люди заложились в закладчики за бояр и за всяких людей, а податей никаких с своею братьею, с посадскими и уездными людьми, не платят, а живут себе в покое, а иные многие люди нам бьют челом, на бояр и всяких чинов людей, в насильстве и в обидах, чтоб их пожаловали велети от сильных людей оборонить. И мы, великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси, с отцом своим и богомольцем, святейшим патриархом Филаретом Никитичем московским и всея Русии, и с ми­трополиты, и с архиепископы, и с епископы, и со всем освященным собором, и с бояры, и с окольничими, и с думными людьми и со всеми людьми московского государства, учиня собор, о всех статьях говорили, как бы то исправить и землю устроить? И усоветовав, мы, великий государь, с отцем нашим и с богомольцем, святейшим патриархом Филаретом Никитичем московским и всея Русии, и со всем освященным собором, и с бояры, и с околь­ничими и со всеми людьми московского государства, приговорили: из городов изо всех, ведомости и устроенья, указали есмя взять к Москве, выбрав из всякаго города из духовных людей по чело­веку, да из дворян и из детей боярских по два человека, добрых и разумных, да по два человека посадских людей, которые бы умели разсказать обиды, и насильства, и разоренье, и чем московскому госу­дарству полниться и ратных людей пожаловать, и устроить бы москов­ское государство, чтоб пришло все в достоинство. И как к вам ся наша грамота придет, и вы-б велели быти в соборной церкви Софии премудрости Божией архимандритам, и игуменам и всему освященному собору, и дворянам, и детям боярским, и гостям, и посадским, и уездным, и всяким людям новгородского государства; а как сойдутся, и вы-б сю нашу грамоту велели прочесть всем людям вслух; а прочетчи сю нашу грамоту, велели-б естя духовным людям, и дворянам, и детям боярским, и посадским и всяким людям выбрати из всех чинов людей добрых и разумных, из духовного чину человека или двух, а из дворян и из детей боярских, из пятины по два человека, а из гостей и из посадских людей по два человека, и выборные на них списки дали за руками, и отпустили-б их к нам к Москве, чтоб нам и отцу нашему и богомольцу Филарету Никитичу, Божиею милостию патриарху московскому и всея Pycии, всякия их нужи, и тесно­ты, и разоренья, и всякие недостатки были ведомы, а мы, великий госу­дарь, с отцем своим и богомольцем, святейшим патриархом с Филаретом Никитичем московским и всея Pycии советовав, по их че­лобитью, прося у Бога милости, учнем о московском государстве промышляти, чтоб во всем поправити, как лучше.

А выборных бы естя людей, которых выберут, отпустили-б к нам к Москве не мешкая, чтоб нам и отцу нашему и богомольцу о всем Новгородском разореньи было ведомо, и выслушав от них челобитья, учали-б есмя, прося у Бога милости, говорити и промышляти об них ко всему добру, чтоб все люди нашего государства, по Божией милости и нашим царским призрением, жили в покое и в радости».

Таким образом, по личному ли царскому указу, или по предвари­тельному совету царя с московским духовенством, с боярами и дум­ными людьми, окружными грамотами вызывались из всех областей в Москву выборные, добрые и разумные люди из всех чинов, по чело­веку, по два и более из каждого чина.

Число выборных на земских соборах было неопределенное и неодина­ковое. Например, на земском соборе 1642 года всех выборных было 182 челов., в том числе стольников 10, дворян 22, 4 стрелецких головы, 12 жильцов, 115 дворян и детей боярских, выборных из 42 областных городов, и, наконец, 29 торговых людей. А на Земском Соборе 1648 года, созванном по поводу издания уложения, выборных всех чинов, приложивших руки за себя и за других, было до 315 человек. Когда област­ные выборные, земские представители съезжались в Москву, тогда откры­вался земский собор, или в золотой большой грановитой палате, или в столовой избе, или в ответной палате, или в другой какой-нибудь большой царской палате. Заседание открывалось иногда речью самого царя о предмете земского соборного народосоветия; или же думный дьяк и печатник говорил или читал за царя речь о предмете земско-соборного суждения. Это было нечто в роде тронной речи. Список с нея раздавался выборным людям всяких чинов при боярах, для подлинного ведома и, вероятно, для предварительного обсуждения. Затем, по порядку чинов, говорили на Соборе земские выборные, излагали свои мнения. Выборные земские люди одного чина или разряда, согласясь между собой предварительно, высказывали свои мнения или требования, сообразно с своими интересами, все сообща, общим голосом, через одного какого-нибудь выборного гласного, заключая свою речь обыкновенно такими словами: «то наша, разных городов дворян и детей боярских, мысль и сказка»; или: «то за нами гостишками и гостиной и суконной сотен людишек речи», и т. п. У каждого чина или однородного класса выбор­ных был дьяк, и записывал их мнения, сказки, мысли и речи. Иногда, один член какого-либо разряда или чина выборных, не довольствуясь объяснением своей братии, сам от себя говорил исправительную или дополнительную речь, – и его сказка принималась к сведению и записы­валась. Из всех мнений, высказанных разными земско-соборными вы­борными от общин, выводился общий результат, принималось общее решение, заключение земского собора. – Такова общая формальная организация и значение земских соборов XVII века.

Таким образом мы видим, что земские соборы XVII в. созывались, хотя и по указу царя или по призыву частного московского собора, но, в то же время, и вследствие местного, самостоятельного решения областных земских сходов, или советов. Выборные на московские земские со­боры выбирались на местах областными земскими советами. «И как к вам ся наша грамота (о выборных на земский собор) придет, – пишет царь в окружной грамоте о присылке выборных в Москву, – и вы б велели быть в Соборной церкви Софии архимандритам, игуменам и всему священному Собору, и дворянам, и детям боярским, и гостям, и посадским, и уездным и всяким людям Новгородского государства, а как сойдутся, – и вы-б, прочетши сию грамоту всем людям в слух, велели б духовным людям, и дворянам и детям боярским, и посадским, и всяким людям выбрать из всех чинов людей добрых и разумных», и проч. Пусть эти областные земские советы, или сходы, и обще-союзные московские земские соборы были грубы, как всякое установление, непосредственно-натурально развивающееся из жизни народной. Но они были созданы жизнию самого народа. Они требовали свободного развития, просвещенно-юридического осмысления, облагорожения, усовер­шенствования.

И в формах XVII столетия, земские соборы были вовсе не так грубы, как можно представить с современной точки зрения. Только мужиковаты были речи, не имели современного образованного литературного колорита, но зато оне были кратки, точны, полномыслен­ны и полножизненны. Здесь важен не столько принцип земских соборов, а эта живая, откровенная, правдивая выразительность и тре­бовательность практического смысла и сознания народного. Даже в такой век, как век XVII, век грубого невежества и суеверия, народ наш, наши земско-областные общины практически способны были давать самые разумные и жизненно практические советы. Как практический дух народа, на основании земского устройства областных общин, на основании многовекового опыта жизненной исторической практики, сам собой создал принцип земского народосоветия и выразил его в формах областных земских советов и московских земских соборов, – так этот же практический смысл народа заключал в себе природную способность к земскому народосоветию. Вспомним, напр., как выска­зывали правду земские люди, представители областей и разных чинов, на Азовском соборе 1642 года, и какие умные давали советы. Дворяне и дети боярские, собранные из 16 городов говорили: «Твои государевы дьяки и подъячие пожалованы твоим государским денежным жалованьем, и поместьями, и вотчинами, и будучи безпрестанно у твоих государевых дел и обогатев многим богатством, неправедным своим мздоимством, покупили многия вотчины и построили себе много домов, палаты каменныя такия, что неудобосказаемыя; при прежних государях и у великородных людей таких домов не бывало, кому было и достойно в таких домах жить: вели, государь, с их вотчин и поместий взять ратных конных и пеших людей, а против их домов и пожитков, вели с них взять денег ратных своим государевым людям на жа­лованье... А которые, государь, наша братия, не хотя тебе, государю, служить, отбываючи твоей государевой службы, писались по московскому списку и в иные твои государевы чины, и будучи в твоих государе­вых городах, у твоих государевых дел, отяжелели и обогатели большим богатством, а иные твоим государевым жалованьем, поме­стьями и вотчинами большими, и на то богатство накупили многия вот­чины: вели, государь, с тех их поместий и вотчин взять даточных конных и пеших людей; а с их пожитков вели, государь, обложить их деньгами на жалованье ратным людям. А дворовые твои госуда­ревы всяких чинов люди у тебя, государь, пожалованы поместьями и вотчинами, да им же ежегодное твое государево денежное жалованье, да они же бывают через год и через два на приказах в твоих государевых дворцовых великих селах, и наживают большие пожитки, а твоей государевой полковой службы не служат; а коли они бывают и на Москве, то бывают у твоих же государевых дел, и тех своих пожитков нигде не проживают: вели, государь, и с них в счет даточ­ных конных и пеших людей, и с их поместьев вели, государь, взять денег в твою государеву казну….      А буде тебе, государь, казны надобно будет скоро, сверх твоей государевой казны и того сбора, вели, государь, взять патриархову казну и у митрополитов, и у архиепископов, и епископов, и в монастырях лежачую домовую казну, для такой же скорой твоей государевой службы». Наконец, дворяне и дети боярские советовали царю счесть приказных людей, дьяков, подьячих и таможенных чинов, по приходным книгам, чтоб государева казна без ведомости не терялась, и представить сбор государевой казны гостям и земским людям. Еще прямее вы­сказывали свои мысли, и даже решительно протестовали против ратных повинностей и против воеводского управления, «гости и гостиной и су­конной сотен торговые люди». «Об устройстве ратных людей, – говорили они, – и о записях, о том, как тебя, государь, Бог известит: а то дело служивых людей, за которыми твое государево жалованье, вотчины многия и поместья есть; а мы, холопы твои, гостишки и гостиныя и суконныя сотни торговые людишки городовые, питаемся в городах своими промыслишками, а поместий и вотчин за нами нет никаких, а службы твои государевы служим в Москве и в других городах всякой год, безпрестанно, и от тех твоих государевых безпрестанных служб и от пятинной деньги, что мы, холопы твои, давали тебе, государю, в смоленскую службу, ратным и всяким служилым людям на подмогу, многие люди оскудели и обнищали до конца. А будучи мы, холопы твои, на твоих государевых службах в Москве и в других городах, сбираем твою государеву казну, за крестным целованьем, с великою прибылью: где сбирались при прежних государях и при тебе, государь, в прежние годы сот по пяти и по шести, а ныне, государь, сбирается с нас и со всей земли нами жe, холопами твоими, тысяч по пяти и по шести и больше; а торжишки, государь, у нас, холопей твоих, против прежних годов стали гораздо хуже... А в городах всякие люди обнищали и оскудели до конца от твоих государевых воевод, а тор­говые людишки, которые ездят по городам для своего торгового про­мыслишка, от их же воеводского задержанья и насильства в проездах, торгов своих отбыли. А при прежних государях, в городах ведали губные старосты, а посадские люди судилися сами промеж себя, а воевод в городах не было». Наконец, сотские и старосты черных сотен и слобод, и все тяглые люди говорили на земском соборе: «что касается до устройства ратных людей и до запасов, о том, как тебя, государь, Бог известит: а мы, сироты твои, черных сотен и слобод сотские и старостишки, и все тяглые люди, ныне, по грехам своим, оскудели и обнищали от больших пожаров, от пятинных денег и от даточных людей, от подвод, что мы, сироты твои, давали тебе, государю, в смо­ленскую службу, и от поворостных денег, и от городового земляного дела, и от твоих государевых великих податей, и от многих целовальничьих служеб, которыя мы, сироты твои, в твоих государевых ратных службах в Москве служили с гостями и опричь гостей; а служить с нас, сирот твоих, в государевых разных приказах всякий год по 145 человек целовальников, да с нас же, сирот твоих, стоят на земском дворе безпрестанно и без съезду 75 человек, ярыжных, да извощики с лошадьми, для ради греховного пожарного времени, и платим тем целовальникам, ярыжным и извощикам ежемесячно кормовыя подможныя деньги большия, и от той большой бедности многие тяглые людишки из сотен и из слобод разбрелись розно и дворишки свои бросают».

Вот как выражался дух народный на земских соборах. Лицем к лицу перед единодержавием, народ являлся двоедушным двусмыс­ленным, а в сущности и тут оказывался он по натуре верным самому себе, демократом. Земские люди униженно называют себя холо­пами царя, людишками, гостишками, и т. п.; свои страдальческия занятия называют промыслишками, торжишками и т. п.; то и дело повторяют в своей речи, чуть не за каждым словом: «государь, твои государевы холопы» и проч. А в то же время напрямик отказываются служить нуждам и запросам государевой казны, в ущерб своих нужд и интересов, хотя на словах и выражают свою готовность сослужить службу царскую. О службе царской народ говорит государю: «о том, как тебя, государя, Бог известит; а мы не можем, обнищали и оску­дели от убыли своих промыслишков и торжишков, от твоих государевых воевод, и хотим брести врознь». Контраст этот ясно указывает, что духом народным руководили не отвлеченность, а жизнь и практика. Выводы, начала, мысли, высказанные земскими выборными на Азовском соборе, были выводами, началами народными, жизненными. Представители земства, во-первых, совершенно основательно, по вну­шение опыта, требовали справедливого равенства в раскладке земских податей и повинностей, требовали писцовой поземельной си­стемы государственных поборов, и экономической отчетливости в распоряжении народными доходами для нужд государства, советовали устроить земский, народный контроль над казенными сборами, контроль земских людей добрых, выборных изо всех чинов человека по два и по три, требовали, «чтоб и неслуживые с неслуживыми в равенстве были, никто б в избылых не был». Ни дьяки, построившие на счет народа такия каменный палаты, что неудобьсказаемыя, – накупившие на взятки богатейшия вотчины, да кроме того еще от царя пожалованные вотчинами и поместьями, ни патриархи, митрополиты, архиепископы и монастыри – с их лежачей домовой казной, ни отяжелевшие богачи – вот­чинники, ни дворовые царские вотчинники; – никто, по мыслям народных выборных, не должен уклоняться от земских податей и повинностей, в ущерб бедным тяглым людям, в ущерб торговым и промышленным классам народа – самым главным производительным силам государства. Гости и гостиной и суконной сотен торговые люди жизненно прочувствовали, на опыте дознали, как вредно в деле свободной на­родной промышленности и торговли вмешательство, опека и контроль приказного начальства, воевод, – и потому так решительно протестовали против воеводского управления, против уничтожения старинного посадского самоуправления и самосуда. Наконец – люди черных сотен и слобод и все тяглые люди сильно и громко протестовали против много­численности и обременительности податей и повинностей, жаловались на свое обнищание и оскудение от податей и повинностей, говоря, что они разбредутся врознь.