Слова и поучения на праздники Господни и Богородичные, на воскресные и другие дни Великого поста, на обыкновенные воскресные дни, на дни святых, на царские дни и другие разные случаи

По окончании семинарского курса, поступивши во священники в село незначительное, и, по чувству пастырского долга и по призванию своему, стал составлять для своих прихожан поучения. Присматриваясь к сельскому, народному, быту, выслушивай понятия и убеждения прихожан в религиозном отношении я узнал, как иногда неправильны бывают их понятия и убеждения, какими руководятся они, как христиане, в жизни обыденной, и потому поставил существенною своею задачею раскрыть им значение здешней, временной жизни, указывая на жизнь вечную на небесах. Ввиду такой своей задачи, я указывал, где приходилось, на их суеверия, опровергал неправые толки, обличал греховные обычаи, веками укоренившиеся, как например, уличные сходбища, гулянья, игрища, праздничные, или безвременные разгулы и проч. Во всех поучениях своих я старался быть понятным и простым. Простоты держался я и тогда, когда сказывал проповеди, при архиерейской кафедре, в городе Владимире, в числе других рядовых проповедников. Таковых проповедей, помещенных в этой книге, до 12-ти ¹. Приступая к изданию своих поучений, я имел в виду лишь одно: указать нравственные недостатки нашего простого народа и отдать отчет за прошедшее время своей службы в должности сельского священника. Остается только просить, и усерднейше прошу добродушного снисхождения читателей к моим недостаткам, которых не нет в предлагаемых сих поучениях.

Протоиерей Лев Левшин

В прочтенном ныне Евангелии, святой Ев. Матфей описывает, братие, обстоятельства рождения Иисуса Христа, которое мы ныне празднуем. Когда приспело время исполниться обетованию Божию о спасении человека, когда, по предвечному Совету Божию, уже надлежало, для искупления рода человеческого, снизойти на землю Сыну Божию, и Ему, по приятии на себя человеческого естества, родиться истинным человеком, кроме греха: то это великое дело Божие начало совершаться таким образом:

Иисус Христово рождество, – пишет Евангелист Матфей, – сице бе: обрученней убо бывши матери Его Марии Иосифови, прежде даже не снитися им, обретеся имущи во чреве от Духа свята. Сыну Божию, чтоб явиться на земле человеком, нужно было воплотиться и родиться не обыкновенным образом зачатия и рождения, т. е. не так, как обыкновенно зачинается и рождается каждый человек, не от семени мужеска, но от Духа Святого и от непорочной и Святой Девы, которая и в самом рождении и по рождении должна пребыть Девою. С самого того времени, как возвещено было падшим Прародителям утешительное обетование, что семя жены сотрет главу змия, предизбрано было из бесчисленных поколений Адама и Евы особенное племя в ряду Святых Праотцев, которое постепенно очищаясь, приуготовило бы честнейший плод. – Святую Деву, от которой родился бы обетованный искупитель. Напоследок, сия чистейшая Дева, удостоившаяся благоволения Божия, и явилась в избранном племени Авраамовом и царственном колене, Давидовом. Это Пресвятая Дева Мария, действием Промысла, воспитанная во храме, для величайших целей, Св. Дева обручена была одному благочестивому мужу – Иосифу. Время идет своим порядком. Обрученные живут, как обыкновенно, порознь. И вот в это время – прежде, даже не снитися има, т. е. прежде, нежели они начали жить вместе, между временем обручения и самым браком, открылось, что Пренепорочная Дева Мария имеет во чреве от Духа Свята. Из слов: прежде даже не снитися има, следует, братие, что они имели намерение когда-нибудь сойтись вместе. Ибо родители Девы Марии – Иоаким и Анна, еще до рождения её, давшие обет – посвятить ее Богу, по рождении действительно посвятили Ее безбрачной жизни, а Сама Дева Мария, воспитываясь при храме пред Господом, изрекла обет девства, а обрученник Её Иосиф был уже в преклонных летах. Для чего же бы и обручать Её? Здесь также были пути Промысла. Промысл Божий предназначил этому произойти для того, чтобы Иосиф, как теперь, так и в последствии времени, был не действительным мужем Её, а только хранителем Её девства и защитником во время Её чревоношения. Что могло бы произойти из того, если бы Она, будучи Девою, не принадлежа известному мужу, по обручению, нашлась непраздною, беременною? Она подверглась бы не только нареканию и клевете от людей, но и опасности. Хотя Иудеи тогда и с нетерпением ожидали пришествия Мессии, но слабое имели понятие об образе явления Его, как это в последствии времени и доказали они тем, что Иисуса Христа не приняли за Мессию и отвергли Его. То, что Дева Мария зачала от Духа Свята, что небесный вестник – Архангел Гавриил благовестил Ей о рождении от Неё Избавителя, оставалось тайною. Следовательно, очень могло статься, что для Богоизбранной Отроковицы, нашлись бы из Иудеев такие, которые строго исполнили бы над Нею закон Моисеев, по которому незамужние, оказавшиеся беременными, должны быть побиты камнями. Но вот обрученница Иосифова свободна от нареканий, клевет и всех опасностей.

Иосиф же, муж ея праведен сый, и не хотя ея обличити, восхоте, тай пустити ю. Видите, и благочестивые мужи, без озарения свыше, не постигают планов Премудрости Божией, особенно сия тайна умолчена была от всех, не только от человеков, даже от небесных жителей – Ангелов. Праведный Иосиф чаял и ожидал пришествия Мессии, как и прочие, уверен был в благочестии и святости Девы Марии; но когда узнал, что она имеет во чреве, вдался в суждения человеческие. Ему и на мысль не приходит, что не теперь ли, всеми ожидаемый Мессия, имеет родиться от хранимой им Девы Марии. Хотя он, может быть, и не понимал такое безызвестное Ею зачатие в неблаговидную сторону, но, по крайней мере, находился среди безотчетных недоумений и, по доброте своей, не хотя ея обличити, как будто в каком противозаконном поступке, восхоте тай пустити ю.

Сия же, ему помыслившу, се Ангел Господень, во сне явися ему глаголя: Иосиф, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея: рождшееся бо в ней от Духа Свята есть. Дела Божии не сокрываются во мраке помышлений и предприятий человеческих. Как скоро в Иосифе родилась мысль, противная направлению и действию Промысла: тотчас служитель славы Божией – Ангел Господень является Иосифу во сне, ободряет и уверяет его, чтобы он не опасался принять Марию за жену свою, что зачатое в ней, зачато от Духа Свята.

Родит же сына, – продолжает Вестник, успокаивая Иосифа, – и наречеши имя ему Иисус. Той бо спасет люди своя от грех их. Ангел не только уверяет Иосифа в том, что от Девы Марии родится Мессия, но и сказывает, что он должен быть наречен Иисус. Имя Иисус с Еврейского языка, значит – Спаситель. Так здесь и говорится: той бо спасет, – кого? Люди своя. Какие это разумеются люди Его? Все те, которые до пришествия на землю Сына Божия веровали, и так сказать, только и жили верою в грядущего Искупителя, а также и те, которые, по рождении Его, приняли Его за действительного Мессию и во всем последовали Ему. Сих-то людей Иисус Христос пришёл спасти от грех их. Искупление, совершенное Иисусом Христом, относится ко всему роду человеческому. Здесь слово своя означает вечное владычество Иисуса Христа, как Сына Божия, над родом человеческим. От каких грехов? От греха первородного, наследственного, доставшегося нам вследствие падения Адамова чрез греховное наше рождение. От этого греха, и из этой бездны, в которую низринуто было им все человечество, никто не мог освободить нас, кроме Сына Божия. И этот грех не иначе снимается с нас, как в таинстве крещения. Христос пришел спасти людей своих и от всех их грехов произвольных, какие они сами в жизни своей содевают, – и для сего даровал нам благодатные средства: таинства – покаяние и причащение; в первом мы очищаемся от грехов наших всякого рода, а в последнем соединяемся теснейшим образом с Ним – Самим, Источником жизни. От исполнения Его мы все прияхом благодать, воз благодать (Ин.1:16).

Сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа, Пророком глаголющим: Се дева во чреве приимет и родит сына и наречеши имя ему Еммануил: еже есть сказаемо, с нами Бог. Так не напрасно предсказывали Пророки о пришествии Мессии; все их пророчества оправдываются последующими событиями. Вот и оное величайшее пророчество Исаии о рождении Спасителя приходит ныне в исполнение. Еммануил – слово Еврейское и значит: с нами Бог. Такое название, данное Спасителю показывает, что, как Он Сам в себе будет соединять естество Божеское и человеческое, будет Богочеловек, так чрез Него же и весь род человеческий соединится с Богом.

Востав Иосиф от сна, сотвори, якоже повелел ему Ангел Господень и прият жену свою. Пробудясь Иосиф от сна, по повелению Ангела, принял обрученную ему Деву Марию под свое покровительство.

И не знаше ея, дóндеже роди сына своего первенца, и нарече имя ему Иисус. Конечно, и по рождении сего великого Первенца, Иосиф не знал Девы Марии, как обыкновенный муж; ибо, по рождении Иисуса – Спасителя ясным сделалось исполнение вожделенных обетований Божиих, и им оставалось только с благоговением заниматься сим Божественным Отрочатем и стараться, сколько можно и нужно, о воспитании Его в чаянии в Нем Избавителя всему роду человеческому. Аминь.

Егда прииде кончина лета, посла

Бог Сына Своего (Единородного), рождаемого

от жены, бываема под законом;

да подзаконныя искупит,

да всыновление приимем (Гал.4:4).

С тем вместе, как падшему человеку Правосудием Божиим изречено осуждение, милосердие Божие благовестило ему обетование об освобождении от греха, проклятия и смерти силою Имеющего произойти на свет от семени жены. Впрочем, Отец Небесный нескоро благоволил исполнить сие утешительное обетование. Род человеческий долго приготовляем был к пришествию Избавителя пророчествами, прообразованиями и повторением в разных видах того же обетования. Кроме того, человек чрез падение свое нарушивший закон, и, в последствии времени, начавший уклоняться всё более и более в самовольство и развращение, должен был, по крайней мере, в лице некоторой части рода человеческого, до времени явления Спасителя человеков, подвергнуться закону, который бы мог и обуздать, хотя несколько, своевольство и развращение, и бременем своим приводить человека к сознанию тяжести греха, собственного бессилия и необходимости веры в деле спасения, и, таким образом руководствовать его к принятию обетованного Избавителя; Егда прииде кончина лета, когда т. е. пришло время приготовления рода человеческого к принятию обетованного избавителя, исполнился срок подзаконного испытания, когда настало предопределённое время, – Верный в своих обещаниях Бог не умедлил послать Сына своего Единородного, дабы Он, Сам исполнивши за людей весь закон, освободил их из-под ига его, – от проклятия и смерти, и ходатайством своим приобрёл всем верующим в Него право чадами Божьими быть, приять всыновление и наследовать потерянное блаженство.

Какие чувствования, Христиане, теперь естественно должны пробуждаться в нас? Узник, рукою благодетеля, исхищенный от тяжких оков и возвращенный в свое, прежнее, мирное состояние, естественно, остается признательным и сердечно расположенным к своему благодетелю. Не должны ли и мы, некогда бывшие узники греха, быть признательны к своему Избавителю – Искупителю? Но чтобы живее восчувствовать благодеяния Искупителя, рассмотрим: сколь бедственно было состояние рода человеческого до времени Иисуса Христа, и сколь блаженны мы под благодатью, дарованною, без всяких наших заслуг, пришедшим ныне в мир Иисусом Христом?

Сколь человек был высок и блажен во Едеме, столь напротив стал ничтожен, презрен и злополучен вне Едема. Несчастное падение затмило в нем образ и подобие Божие, которые дотоле ярко в нём отражались, лишило тех совершенств, которыми столько украсила его Всещедрая десница Преблагого Творца и Промыслителя. Человек, прежде совершенно покорный своему Владыке и непосредственно беседовавший с Богом, теперь, как неверный раб, несоблюдший воли Господина своего, поставляется под страхом наказания и тяжким игом закона, бремя которого, без сомнения, было тяжко и служило знаком его греховного растления. Со времени падения, яд греха так разлился по всему существу человека, так заразил тело и душу его, что сей последний сделался «сделался весь болезнь, весь грех». Ум его, прежде правильно и ясно созерцавший в чистом свете Невидимого Бога и дела Его, соделался недальновиден, неверен, медлен и слеп в познании Творца своего и Его чудных дел, так что славу Единого нетленного Бога изменил в подобие образа тленного человека, и птиц, и четвероног и гад (Прем.9:10); созидал великолепные жертвенники неведомому Богу. Сердце, потерявши первобытную чистоту, вместо того, чтобы питать всецелую, сыновнюю любовь к Богу, только трепетало пред величием Праведного и Страшного Бога, или нечто еще хуже, стало стремиться к предметам сотворенного мира, желая найти в них какую-нибудь отраду, какое-нибудь успокоение, – соделалось источником злых помышлений, убийства, прелюбодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы и проч. (Мф.15:19). Вслед за сим, и воля, потерявши святое направление, охотно стала рабынею страстей; презревши внушения разума и совести, она усердно выполняла прихотливые требования чувственности и преступные желания плоти, которая, непрестанно искушая человека, зачинает грех, рождающий смерть (Иак.1:1). Чем же сопровождалось такое блуждение человека-раба грехов? Он давно уже осужден, и всё более и более навлекал на себя гнев Божий; – проклятие Божие тяготело над ним; громы Правосудия готовы были разразиться над преступником; стрелы мщения небесного устремлены были с неба на главу его. Куда же можно было укрыться осужденному? По ту сторону гроба он не мог ожидать себе никакой отрады. Грех оброки свои – бедствия, болезни и смерть, – и здесь уже начинает собирать, а за гробом он стал бы продолжать это во всю вечность, и смерть служила бы для него только переходом к нескончаемым, вечным мучением. Правда, можно было утешаться надеждою на Грядущего Искупителя, от Коего, как восходящего Солнца Правды, начинала воссиявать в мире благодатная заря, но как мало было людей, которые бы способны были видеть эту благодатную зарю и утешаться отрадным сиянием её? И так, человек, со дня падения до времени пришествия Христова, – и в состоянии Патриархальном, и в состоянии подзаконном, – был жалкою жертвою греха, проклятия и добычею смерти. Таково было его состояние до пришествия Искупителя, рождение Которого мы ныне празднуем.

Но вот, напоследок, явилась преизобильно благодать Божия спасительная всем человеком. Премилосердый Бог, видя, что человек, будучи рабом греха, не в состоянии сам собою разорвать тяжких уз оного и возвратить себе первобытное блаженство, для которого воззван из ничтожества, по неизреченной любви своей к человекам, снисходит Сам с высоты небес, приемлет бренную человеческую плоть и соделывается истинным человеком, кроме греха, за грехи человека удовлетворяет вечному Правосудию, – и узника делает свободным, раба сыном, снимает с него бремя закона и оживотворяет его Благодарю своею. О! Любовь неизглаголанная! О! благость безмерная! Сколь бедственно было прежнее состояние человека до пришествия Спасителя, столько же блаженно его состояние под Благодатью. Человек, при помощи благодати, может опять воспринять прежнее величие, образ и подобие Божие могут опять ясно отпечатлеваться и просиявать в душе верующего; путь к царствию Божию проложен Ходатаем и открыт для всех верующих в Него и исполняющих Его святые заповеди. Спаситель Сам есть верный руководитель ко спасению и добрый Пастырь. Безопасно и охотно идти вслед за Ним. Он кроток и смирен сердцем; иго Его, которое должно взять каждому, последующему за Ним, благо, и бремя Его легко есть. Уже нет непреодолимых препятствий на пути к царствию. Проклятие заменено благословением; вместо страшных громов небесного Правосудия слышатся кроткие, вожделенные глаголы Небесного Ходатая: приидите ко мне, приидите, – и Аз упокою вы. Ныне и самая смерть, которая прежде была для человека началом нескончаемых, вечных мучений, соделалась переходом к блаженству; могила стала тихим пристанищем для земного странника, не имеющего здесь пребывающего града, но грядущего взыскующего. Здесь он совлекается своей бренной, греховной одежды и облекается в новую, лучшую, нетленную одежду, сообразную будущему состоянию славы. Толико блаженно состояние рода человеческого со времени пришествия на землю Иисуса Христа – Искупителя человеков!

Христиане! Что мы принесем Христу, благоволившему явиться в Мир нашего ради спасения, – соделавшему нас из рабов греха сынами Божьими, из чад клятвы чадами благодати. Вифлеемские Пастыри, услышав от Ангелов о рождении Его, тотчас оставляют стада свои и приходят к Нему; восточные мудрецы, по указанию путеводной звезды, спешат к Нему на поклонение с дарами: торжественное прославление Ангелов громогласно раздается по высоте небесной: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! Не должны ли и мы, – мы избавленные, оставивши, подобно Пастырям, все житейские заботы, поспешить к Нему для благодарного поклонения? Не должны ли, подобно мудрецам восточным, принести ему в дар наше сердце, исполненное чувством благодарности, благоговения и любви? Слава в вышних Богу Отцу, благоволившему ниспослать ради нас грешных Единородного Сына своего; Слава Единородному Сыну, благоволившему воплотитися нашего ради спасения; Слава и Духу Святому, содействием Коего совершилось безсеменное зачатие и рождение Сына Божия. – Слава в вышних Богу, на земли мир, в человецех благоволение. Аминь.

Христос раждается, славите;

Христос с небес, срящете;

Христос на земли, возноситеся;

пойте Господеви вся земля,

и веселием воспойте людие,

яко прославися.

Знаменательна, Христиане, песнь сия, которою так часто оглашается слух наш в честь и память Рождества Спасителя мира! В ней выражается и тайна Божественного воплощения и снисхождения на землю Сына Божия; в ней заключается и высший предмет для размышления, и содержится много уроков для нашей веры и благочестия. Проникнем глубже в смысл её.

Христос раждается, славите. От вечности Слово сущее в лоне Отчи, по исполнении времён, явися во плоти: Слово плоть бысть и вселися в ны, т.е. Сын Божий принял на себя человеческую плоть и, как истинный человек, явился в мир, начал обитать между людьми, жил, как и мы, подъемля всю слабость и помощь естества нашего, кроме греха, пил и ел, утомлялся и подвергался всем немощам, свойственным людям, кроме греха, Но живя таким образом во плоти, исполняя своё, Богом Отцом порученное Ему дело – искупление рода человеческого, всегда пребывал неотлучно Божеством своим в лоне Отчи.

Представляя сию великую тайну воплощения Сына Божия, св. церковь взывает нам: Христос раждается, славите. К чему, вы думаете, призывает нас сим гласом св. церковь. Очевидно, она призывает нас к прославлению сего великого события. Когда св. церковь столь часто нам возвещает, что Христос рождается: то мы невольным образом должны устремить свое внимание на все обстоятельства, при которых произошло столь важное событие. От кого же, как и при каких обстоятельствах рождается Христос? Последуем благоговейною мыслью в Вифлеем. Там узрим, что Пренепорочная Дева Пресущественного рождает, хотя младое отроча, но нас ради Превечного Бога. Созерцайте в этом высочайшую тайну – велия благочестия тайна, Бог явился во плоти. Что еще там приметим? Где место этого Божественного отрочати? Превеликолепные ли царские чертоги? Нет! Бедная пещера, пристанище бессловесных. Пресущественный рождается в вертепе и полагается в скотских яслях, зане, не бе им места во обители, т.е. по причине стечения множества народа, вызванного Царем в Вифлеем для переписи, в обыкновенных домах не стало места для непраздной Мариамы. Смотрите, где почивает повитый, Божественный младенец? Не в богато убранной колыбели, не под драгоценными тканями, а в скотских, говорим, яслях, едва защищенный и от влияния ночного, хладного воздуха. Помыслом, христиане, как Тот, Который невосхищением непщева быти равен Богу, как умалил – смирил себя! Все содержащий во своей власти, не требует, не приемлет благих мира и земли. Зрите, умиляйтесь и поучайтесь!

Христос раждается, славите. Св. церковь повелевает прославлять Христа Рождающегося. Как же и не прославлять Его? Сколько веков род человеческий страдал в горьком плену греха, под тяжким проклятием и страхом вечной смерти? Сколько веков нетерпеливо все ожидали пришествия в мир обетованного Искупителя? И вот, когда действительно явился в мир этот обетованный избавитель: люди, седящие дотоле во тьме и сени смертной, не должны ли от избытка сердечных чувств воскликнуть гласом радования и во услышание всего мира поведать славу в вышних Богу. Так, воспоминая сие важнейшее для нас событие, мы братие, по научению св. церкви, должны прославлять Христа рождающегося. Чем прославить? Конечно, пением и песнями духовными, воспевающе и поюще в сердцах наших Господеви, яко дивна сотворил он нам. И не в ознаменование ли радости о рождении Спасителя миру, и не к оживлению ли и поддержанию радостных чувств в сердцах верующих, священная песнь о рождестве Спасителя, раздается не в одних храмах, но вносится вносится в наши дома и жилища. Вы знаете, что, кроме храма Божия, во всех христианских жилищах – от великолепных чертогов царя до мирной хижины поселянина прославляется Христос рождающийся. Все дома наши ныне оглашаются сею песнею. Конечно, не без цели допущен церковью сей священный обычай. Этим церковь хочет, чтобы такое прославление Рождшегося Спасителя оживляло сердце каждого христианина. Есть недугующие, страждующие и много других, которые ради благосломых вин, не могут присутствовать в храмах Божьих, где неумолчно в сии дни возвещается о Христе рождающемся. Дабы и они не лишены были сего радостнейшего возвещения, дабы и они, воодушевясь радостью изъявили участие в прославлении и сретении Христа рождающегося, – вот и им дается слышать глас церкви, что Христос раждается, Христос раждается, славите!

Христос с небесе, срящите. Христос грядет с небес, сретайте его, Как же, в самом деле, нам земнородным не сретать Его? Сколь ни беден был Вифлеем – место Его рождения, сколь ни убоги были ясли, в которых лежал повитый младенец; но, посмотрите: и, при самом уничижении сего Божественного младенца, небеса служат Ему, – и они, так сказать, проводив на землю Сына Божия, Иже сый в лоне Отчи, воздали Всевышнему славу и хвалу за благоволение Его, явленное человекам в рождении Спасителя. Поистине светлое то было торжество небес, когда они исполнены были Ангельскою песнею: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! Не явный ли знак, что самые небеса поведали славу Рождающегося Спасителя, когда чудесная звезда путеводила восточных мудрецов к месту рождения Иисуса Христа, дабы они, а чрез них и все скорее узнали о ниспослании мира на землю и благоволении Божьем к человекам? Как же после сего не сретить земнородным Небесного Посетителя? Восточные мудрецы являются к Нему с дарами, по какому-то тайному влечению, Вифлеемские пастыри, оставив вверенные им стада, спешат к Нему на поклонение. Примем же и мы, христиане, участие в сретении Христа, грядущего с небес: Христос с небес, срящите. Если Христос грядет с небес: то и встреча Ему должна быть достойная неба, достойная сего единственного Посетителя. От нас теперь истребуются дары: злато, ливан и смирна, которые принесены были мудрецами Персидскими, по обычаю восточному, Христу, яко во плоти явившемуся Царю; но мы должны принести Ему дары из внутренней, духовной нашей сокровищницы: Злато – нашу веру и любовь, ливан – славословие и благодарение, и смирну – сердечное сокрушение. Как злато должна светиться наша вера, а вместе с тем и все мысли наши должны быть очищены так, чтобы мы в полной вере понимали, сколь много сделал для нас Спаситель, что он один мог совершить дело искупления рода человеческого, как и действительно совершил, пришедый нас грешных спасти. Нужно, чтобы от души нашей, озаренной светом веры, изливались только усердные славословия и благодарения Ему за то, что Он, по великой милости своей, искупил нас от клятвы законной. Сердце наше, как благоухающее смирною, должно быть исполнено сердечного сокрушения, при представлении величия Божьих благодеяний и крайнего Божьего снисхождения к нам, грешным. Сознавая это, и вместе представляя себе множество грехов наших, мы умилились бы душою и являли плоды истинного покаяния. Если с такими дарами, братия, откроется духовная наша сокровищница пред лицом Рождшегося Иисуса Христа: то мы сретим достойно, так, как и надлежит сретить Небесного Посетителя. Отчего же не сделать сего? Духовный Вифлеем, где провозглашается Христос рождающийся, не так далек, как Вифлеем Иудейский от Персиды, – близ нас: это храм Божий, даже мы сами можем быть Вифлеемом духовным, где таинственно рождается Христос. Сокровища для духовного сретения Христа, готового возлечь в яслях души нашей, с нам Иисус Христос с небес – срящем убо Его!

Христос на земле, возноситеся! Для чего Иисус Христос на земле? Это важный вопрос, который в настоящее время должен занимать нас – мысленно предстоящих яслям Вифлеемским. Да всыновление приимем, – отвечает Ап. Павел. Если бы Иисус Христос, Сын Божий не восхотел оставить лона Отча и снизойти с небес нашего ради спасения: то небо для нас навсегда было бы заключено. Ибо, кто примирил бы нас с оскорбленным Богом? Кто мог бы соделать нас из чад клятвы сынами Божиими? Кто на рамена свои силен был бы поднять всю тяжесть грехов человеческих, и растленного грехом человека привести к Отцу небесному, яко заблуждшее овча? Только Сын Божий, приняв на себя человеческую плоть, своею крестною смертью, за грехи человека мог удовлетворить оскорбленному Правосудию Божию,– и чрез то усыновить человека Богу, возвратить ему прежнее жилище, отверзет для него заключенный рай. Теперь мы не имеем здесь пребывающего града, небо соделалось нашим жилищем, вечное блаженство единственною целью нашего жития на земле. Посему, не имеем ли мы чрез сие побуждение – возноситься на небо, отверстое для нас плотским пришествием на землю Сына Божия? Христос на земли, возноситеся. Христос пришел привести нас на небо, где уготованы всем возлюбившим явление Его неизреченные блага. А где сокровище наше, там должно быть и сердце наше. Итак, как можно чаще, станем возноситься мыслями на небо, как можно чаще будем помышлять, что рано ли, поздно мы там будем, и представлять себе, сколь кратка земная жизнь в сравнении с будущею, сколь ничтожны блага мира сего в сравнении с небесными; настроим, посему, ум наш, чтобы он постоянно мудрствовал горняя, а не земная, чтобы только и помышлять о путях ко спасению, о праведной, благочестивой жизни; приучим сердце наше, чтобы оно вышних искало, идеже есть Христос, одесную Бога седя, крепко и пламенно прилеплялось ко Христу Спасителю и радовалось о Бозе живи. Итак, Христос на земли ныне, братие, возноситеся.

Пойте Господеви вся земля. Св. церковь постигая, сколь велико благодеяние явлено не только роду человеческому, но и всей земле, заповедует всей земле неумолимо прославлять Господа пением. Это любимое и, можно сказать, обычное упражнение избранных Божиих. Сердце их столько преисполнялось чувствованием благодеяний Божиих, которыми они были осыпаемы, что теплота этих чувствований уже не помещалась, так сказать, во глубине их сердца, не сокрывалась в тайниках их души, но выражалась во вне, – и чем? Пением, иногда даже при помощи благоустроенных инструментов, например, гуслей. Укажем на Давида. Он почти постоянно в псаломных песнях своих изливал чувствования свои пред Богом, и нередко, при помощи инструментов!.. Св. церковь заповедует и нам, ныне наипаче, восхвалить Господа. Пойте Господеви вся земля. Гусли Давидовы и кимвалы доброгласные, для излияния благодарных пред Богом чувствований теперь для нас не нужны. Будем участвовать и сердцем и душою в песнях церковных, возглашаемых ныне св. церковью. Священные песнопения – вот кимвалы доброгласные, которыми выражается хвала и благодарение Богу. От нас только требуется надлежащее внимание. И так, пойте Господеви – усердно участвуйте вниманием вашим в пении песней церковных; с чувствованиями церкви соединяйте свои чувствования. Пойте Господеви вся земля – все живущие на земле, восприявшие избавление, пойте Господеви, благодари Его за великое снисхождение к нам грешным для освобождения нас от вечной смерти.

И веселием воспойте людие, яко прославися. Радостные чувствования естественно выражаются пением. Благодушествует ли кто, да поет, – говорит Апостол Иаков. Но чье сердце не исполняется ныне радостью среди великого торжества о рождении Христа Спасителя? Чье сердце не веселится ныне о Господе Боге Спасителе? Посему, как же этой духовной радости не выражаться пением и пением во славу воплотившегося нас ради Господа? Св. церковь первая предначинает сие радостное священное пение, а вслед за собою внушает и нам веселием воспевать в сердцах наших славу и благодарение Господу: и веселием воспойте людие, яко прославися. Воспоем убо в сердцах и душах наших Христа, прославленного при рождении своем небом и Ангелами, явившего потом силу и славу свою во всех своих спасительных подвигах – в искуплении и освящении верующих – прославим Его, яко сильного Победителя ада и смерти – Нашего Избавителя и Искупителя. Веселием воспойте людие, яко прославися.

Да исполняются, Христиане, такими чувствованиями сердца наши при воспоминании о Христе рождающемся. Сретим и прославим Его согласно наставлению и желанию св. церкви. Это составит для Него приятную жертву. Наши открытые и исполненные любовью сердца, наши радостные чувствования, выражаемые ныне нами вместе со св. Церковью будут для Него тоже, что и дары – злато, ливан и смирна, которые принесли Ему восточные мудрецы. Благоговейное поклонение Ему во храме и домах наших будет для него то же, что и оное поклонение, которым почтили Его послушные пастыри. Принесем же мы Ему жертву хвалы и благодарения, принесем с радостью и весельем. Если же кто доселе не умел и не успел расположить сердце свое к подобным чувствованиям, при воспоминании Христа рождающегося в доме споем, то уготовь сердце свое к таковым чувствованиям, по крайней мере, во святом храме душевно участвуй в радости и торжестве св. церкви, и вместе с Нею воссылай честь, славу и благодарение рождшемуся Спасителю. Христос раждается, славите Его. Аминь.

Слава Богу, православные, ныне в храме очень много посетителей. А, ведь, так бывает не всегда, не во все даже праздничные и воскресные дни. Отчего это? От того, говорят, что ныне большой праздник – Рождество Христово. Оттого вот весьма многие и пришли теперь к обедне. Да, христиане, действительно, велик ныне праздник Рождества Христова. Слышите из песнопений церковных, что самые Ангелы на небе торжественно воспевают славу в вышних Богу за ниспосланный на землю мир и возвещенное благоволение человекам. Известно, что в грехопадении первых человеков весь род человеческий подвергся осуждению от Бога и вечной смерти. С того времени, люди, живущие на земле, блуждали во тьме и сени смертной, – со страхом вечно очутиться в загробной жизни. Никто из людей, даже если бы он был великий пред Богом праведник (а ведь и тогда были праведники по вере в грядущего Мессию, обетованного Искупителя) не мог избавить от такой горькой участи род человеческий. И такой праведник все же состоял неоплатным должником пред Богом за вину греха первородного, который как вредоносный и смертоносный яд наследственно сообщался каждому человеку. Се бо в беззакониях зачат есмь, говорил о себе праведный Давид, и во гресех роди мати моя (Пс. 50:6). Только Единородный, безгрешный Сын Божий – истинный Бог и совершенный человек мог удовлетворить оскорбленному Правосудию Божию за грехи падшего человека. Став по нам клятвою, своими произвольными страданиями и крестною смертью заплатил Правосудному Богу за грехи человека, а победоносным воскресением своим отверз вход искупленному роду человеческому на небо. Такое-то пришествие Сына Божия на землю и для столь благодетельной цели мы ныне празднуем. Такие ли теперь размышления занимают умы и сердца ваши, благ. слушатели? Хорошо, если кто так размышляя, явился ныне во храм воздать хвалу и благодарение Рождшемуся днесь Спасителю! Но ужели для преспеяния нашего в жизни благочестивой, христианской, для пользы и спасения души, о чем всечасно мы должны заботиться, – довольно только придти во храм в этот нарочитый праздник, и на многие другие, подобные сему, великие праздники? А это действительно, ведь так и бывает со многими из вас. Нет, если для усовершенствования себя в каких-либо делах для нашей жизни временной, нужно много трудов и упражнений, потребно постоянное занятие, как говорит присловие: век живи, век учись; то уже ли для усовершенствования себя в жизни доброй и благочестивой, немного нужно времени, мало потребно труда, – можно, то есть, только иногда сходить в церковь, иногда только нужно исполнить дело христианского благочестия, довольно только в большой праздник придти во храм Божий и помолиться Богу? Нет, православные, заповедь Господня широка зело. В законе Господнем должно поучаться день и нощь, – как говорит Царь Давид. Где же лучше и удобнее поучиться закону Божию, как не во храме? А этот-то храм, как говорим мы, очень многие редко посещают. Отчего это? Отчего в самом деле, многие не ходят в церковь в воскресные и праздничные дни? Собственно от лености, от невнимательности к самим себе, от непонимания своих душевных нужд, просто говоря, от закоснения. И смотрите,– как это делается? Враг сначала неприметно успел насадить в них леность к молитве, нерасположение к посещению храма Божия, где для них скучно слушать слово Божие и поучения церковные и тем, мало-помалу, омрачив их ум, отклоняет и волю от всех дел благочестия и Богомыслия, в чем особенно упражняются и утверждаются истинные христиане во время общественных Богослужений во храме. Что же делают весьма многие из тех, которые в воскресный день не хотят придти во храм? Иной, (даже какой-нибудь старичок), оставшись дома, бессознательно бродит или около своего дома, или по улице, – и здесь иногда встречает подобного себе нерадивца, и вот, без всякой пользы, они делят, или лучше сказать, губят здесь время, – толкуют, судят о каких-нибудь пустяках, точно не было бы на это другого времени. Другой, когда утром в воскресные дни всюду совершается во храмах Богослужения, отлучается от своего дома, успокаивая себя тем, что эта отлучка для него крайне необходима, а послеобеденное время проводит в праздности. Вообще, многие, по весьма мелким и неизвинительным причинам, не хотят посетить храм Божий в день воскресный. Можно, говорят, и дома молиться! Но, Бог весть, как усердна его – домашняя молитва, и какая она? Нет усердия, говорят другие, молиться, так лучше и не ходить в церковь. Эта отговорка нечестивого и развращенного сердца. Положим, – у тебя нет расположения молиться Богу, тебя что-то отвлекает от Божией церкви; тут владеет тобою, как сказали мы, враг, – воспротивься ему, победи себя, и, хоть не слишком охотно, но иди к Богослужению. Здесь не то, так другое может возбудить в тебе дух благочестия, дух сердечного сокрушения и умиления. – Если ты не вразумляешься примером молящихся собратий твоих: то, быть может, подействуют на душу твою умилительные молитвы, назидательные песнопения церкви. Если сердце твое не трогается торжественностью Богослужения, знаменательными обрядами, напоминающими деяния и подвиги земной жизни нашего Спасителя: то, быть не может, чтобы не произвело какого-либо благого впечатления самое учение Спасителя, столь простое, живое и действенное, – его притчи, направленные к научению и назиданию слушающих; Его вожделенные обетования, возвещаемые верным последователям Его: рай, царство небесное, вечное блаженство: Его угрозы непокорным и нечестивым – суд, ад, вечные мучения. Не ныне, не завтра, – только с верою и усердием молитесь и просите Господа, – Он, своею вседействующею благодатью коснется сердца вашего, как коснулся, помните, души погибшей уже было Марии Египетской, и изменит всю вашу жизнь и устроит все поведение ваше ко благу.

Итак, умоляю вас, православные, – неленостно посещайте храм Божий, не только в такие, великие праздники, как ныне, но и во всякий воскресный и праздничный день. Жалко, конечно, что вы, при вашей необразованности, из поемого и читаемого здесь иное не понимаете, но многое же и понимаете; даже есть здесь удопонимаемое и для самих детей, например: Господи, помилуй, подай Господи! А кто не имеет нужды в возношении подобных прошений? Кто не имеет нужды в помиловании от Господа? Кто не имеет нужды в помощи Господней? Не оставляйте убо, – скажу с Апостолом, – сих общественных собраний во храме, яко же есть некий обычай.

Рождшийся Спаситель наш! Ты, нас ради человек и нашего ради спасению сошел с небес и воплотился, Сам Божественною благодатью Своею коснися ожесточенных сердец наших, воспламени в нас ревность к посещению храма Божия и посели в нас заботу о спасении душ наших. Аминь.

Чудное и непостижимое таинство совершается днесь! Владыка твари и Господь славы является на Иордан и требует от Иоанна крещения. Сын Божий как человек, зачатый от Духа Свята и рожденный от Пречистой Девы Марии – Совершеннейшая Чистота и Высочайшая Святость, подобно грешным, ищет очищения, благоволит погрузиться в струях Иорданских. Напрасно Иоанн, как раб, сознавая своё недостоинство пред Владыкою, возбраняет Ему. Иисус преклоняет главу под руку Предтечеву, – и се абие взыде Иисус от воды.

При созерцании сего великого таинства, невольным образом приходит на мысль: почему Господь наш Иисус Христос, принимая на себя великое дело искупления рода человеческого, и не имея никакой нужды в очищении, крещается в Иордане? Зрите тайну! Сам, исполняя за людей весь закон, он. тем самым, показывает пример подзаконным; не имея нужды в очищении, Он, подобно прочим, возбужденным проповедью Иоанновою, крещается, – чтобы, погружением пречистого тела своего во Иордане, освятить воду, дать силу великому и пренебесному таинству крещения, устроить в нём баню пакибытия, в которой бы человек, совлекшись ветхого человека и облекшись в нового, усыновился благодатию Христовою Богу и сделался наследником жизни вечной. Вот для какой цели крестился наш Господь, Спаситель.

Как после сего, Христиане, должно быть важно для нас таинство крещения, чрез которое мы вступаем в завет с Богом, очищаемся от всех грехов и становимся чадами Божьими. Но умеем ли мы ценить важность сего таинства? Соответствуем ли мы делами своими святости таинства крещения и стараемся ли сохранить дары Духа Святого, обильно преподанные нам в этом таинстве, – заботятся ли о том родители, приводящие детей к св. купели? При торжественном воспоминании крещения Господа нашего, считаю приличным и полезным остановить внимание ваше на сих, столь важных для нас вопросах!

Что такое человек до крещения и чем становится он после крещения? Зачатый в беззакониях и рожденный во грехах, он является в мир чадом проклятия и отвержения, жертвою греха и смерти. Вот сколько, братия, человек беден и жалок до купели! Но вот, Единородный Сын Божий, пришедый в мир грешные спасти, преподал нам способ освободиться от вечного проклятия чрез св. крещение, где мы очищаемся от первородного греха. Крестившись во Иордане Он пречистым телом своим освятил воду и сообщил ей таинственную силу к омовению от нечистот греховных. Нечистота греховного рождения омывается с нас в водной купели; мы потопляем в ней ветхого, греховного человека и, приемля благолепие нового, созданного по Богу в правде и преподобии истины, облекаемся во Христа. В другом таинстве, чрез помазание священным миром, приемлем печать дара Духа Святаго, для утверждения и охранения благодати Христовой, даруемой нам в крещении, а также, для бодренного и неуклонного хождения по стопам заповедей Христовых, как крестившиеся во Христа и во Христа облекшиеся. Так велики и многообразны дары, преподаваемые нам в таинстве крещения! Велики и обеты наши, какие мы принимаем на себя при св. крещении: мы клятвенно отрицаемся дьявола и всех дел его и всего служения его и всея гордыни его, и сочетаваемся Христу. Ах! братие, припомним данные нами обеты и посмотрим на свою жизнь. Надолго ли остались мы верными обетам сим? Долго ли пребыли со Христом!? Увы! едва только мы выбьемся из пелен нашего младенчества, едва только начнем понимать и действовать, как уже нарушаем обеты, данные при крещении. Только, что вступаем в мир, – и начинаем уже ходить по стихиям его, а не во Христе. Одежда правды нового человека, которою мы облеклись при крещении, начинает тлеть на нас от тлетворного дуновения мирских соблазнов; ибо дьявол, отвергнутый нами при крещении, коварно показует нам вся красная мира, все роды удовольствий и наслаждений, – и мы постыдно становимся рабами страстей. Не правда ли, что мы чрезмерно привержены к миру и благам его? Всегда и везде ищем чувственных утех и наслаждений; грехолюбивой плоти нашей мы поминутно приносим требуемые жертвы. И что обнаруживается в наших делах и поступках? Везде, как сами видите, самолюбие, – только бы все нас знали и почитали, – ненависть, вражда, недоброжелательство, любомщение и другие подобные пороки. Не тлетворные ли это семена, всеваемые в сердца наши врагом нашего спасения? Не плевелы ли это, насаждаемые в нас коварною рукою исконного человекоубийцы – дьявола? Где же исполнение наших обетов, данных при крещении? Где отречение от дьявола и дел его? Из новых благодатных чад Божиих, мы делаемся врагами Божиими, и, ужасно сказать, друзьями дьявола. Вот, слуш., как мы изменяем сами себя, попираем, так сказать, св. крещение, установленное Иисусом Христом.

Где искать причины такого скорого и жалкого изменения? Всего ближе, – в родителях. Правда, к чести всех православных родителей, можно сказать, что они всемерно стараются рожденное дитя тотчас омыть в купели крещением и ввести в общество верующих, чрезвычайно опасаются, чтобы младенец не скончался непросвещённым. Что же далее? К стыду уже родителей надобно высказать правду,– что они нисколько не заботятся о надлежащем воспитании детей, нисколько не стараются укреплять их на пути спасения, на котором поставили их чрез св. Крещение. Долг христианских родителей преимущественно состоит в том, чтобы направлять сердца детей своих ко всему доброму и полезному; юное сердце дитяти, подобно молодому деревцу, которое в какую сторону и как наклонишь, так и будет расти, или, подобно мягкому воску, который удобно принимает и явственно отображает какие угодно отпечатки. По сей причине родители никак не должны опускать удобного времени при воспитании детей. На них лежит непременная и священная обязанность – поселять, вкоренять в сердцах детей своих страх Господень, – чтобы они, помня себя, зная свое назначение всегда боялись оскорблять Бога нарушением Его святого закона, уклонением к пороку и нечестию, внушать им, чтобы они всемирно удалялись худых примеров, развратных и вредных обществ, а во всём этом родители должны служить для детей примером доброй и благочестивой жизни. Так ли обыкновенно все поступают!? Очень немногие. Многие думают, что они исполнили уже родительскую обязанность, если доставят детям своим пищу и одежду; а поучать их закону Божию, вере и благочестию, – о том и не помышляют. (Как непростительно – замечу здесь, – тем отцам, которые, имея все средства, не обучают детей своих грамоте, чтобы они и сами могли поучаться, и других поучать закону Божию). Как бы подавить в юных сердцах детей зарождающиеся пороки, отдалить от них соблазны, удержать от предосудительных поступков, – о том бедные родители не заботятся, даже мучительно видеть, что иной неразумный отец (точнее стыжусь назвать) с удовольствием смотрит, если сын его умеет одержать верх в ссорах с другими, умеет не хуже взрослого обругать своего товарища и заставить его молчать. А ведь беда в том, что родители сами собою подают пример к соблазну и нечестию. Пусть бы они уж не учили, не вразумляли детей своих словами, но зачем подавать им соблазн своими делами? Зачем, например, при них пренебрегать благочестивыми, христианскими обычаями, ссориться, обманывать, произносить непотребные слова и тому подобное? Это ли христианское воспитание детей?Для того ли они сочетали их Христу? Жалки такие слепые вожди слепых, – одни за другими падают в пропасть и гибнут. Нет, родители христиане, с того времени, как ваше дитя в купели крещения омылось и осветилось Духом Святым, вы должны смотреть на него не просто только как на ваше родное дитя, а как на члена Церкви Христовой, как на храм Духа Святого. Оно заслугами Иисуса Христа, благодатью Духа Святого усыновлено Богу Отцу, берегите его на каждом шагу, как чадо Божие, иначе вы небезответны будете пред Богом.

Итак, Христиане, видите, как много родители виновны в падении детей; сколь много от их невнимательности и нерадения возрастающие дети теряют благодать Христову, полученную в крещении, как жалко и опасно гибнут. Но, юные питомцы! Если даже родители ваши не научают вас закону Божию, вере и благочестию: то чаще посещайте храм Божий. Здесь св. Церковь, как чадолюбивая мать научит всему, что нужно для вашего спасения, только не пренебрегайте Её материнским попечениям. Внимайте Её усердному зову: приидите чада, послушайте мене, страху Господню научу вас (Пс.33:12). Здесь услышите вы глаголы Божии, вразумительные и для младенцев; здесь усердная молитва укрепит вас благодатью Христовою против всех соблазнов. Аминь.

Трудно согласовать православное христианское исполнение обязанностей пастыря церкви с требованиями, воззрениями и суждениями пасомых, особенно христиан нынешнего времени. По учению св. Ап. Павла, пастырь церкви обязан проповедовать слово, настаивать благовременно и безвременно, обличать, запрещать, умолить со всяким долготерпением и учением. – И какое бы лучше, в подтверждение этих слов, в нынешний праздник, при таком стечении народа, предложить поучение? Вот оно и предлагается. Но выступивший для сего по своей обязанности, собеседник ваш, что после должен услышать и выслушать? – Вместо того, чтобы посетители сего Богослужения, потерпели еще несколько минут и открыли еще сердце своё для принятия семени Слова Божия; часто от них слышится такой ропот: «обедня-то долго не начиналась, пение-то для нас растягивали непонятное, да вот еще проповедь; и этот ропот оправдывается самим делом; посмотришь: какой вереницей потянутся из церкви, от проповеди, не желая достоять до конца обедни; жалкое и постыдное среди молящихся христиан явление! Пусть бы они не слушали сами, но, по крайней мере, не мешали другим. Вот и проповедуй пастырь церкви при таких взглядах и суждениях православных! Но Слово Божие, как выразился Ап. Павел, гонимый за проповедание веры Христовой в темнице, не вяжется, т.е. Слово Божие не может быть связано волею человеческою – народным ропотом. Всё-таки пастырь церкви обязан неправо мыслящих и недобро творящих обличить, запретить, научить. Но, вот в чем дело! Попробуй-ка, нынешний пастырь обличить, например, нынешние греховные обычаи; на святочные, безобразные переряживания, перехаживания из одного семейства в другое, только для потехи и смехотворства, ответить презрением. Примись-ка, опять этот пастырь научить – высказать, что различные уличные собрания, театральные представления, открываемые любителями увеселений и ловимые христианами с таким стремлением и увлечением, вовсе несогласны с законом и уставом св. церкви, которая дни, называемые святками, предписывает проводить свято, т.е. по возможности, благоприлично, скромно, и, что в тех глумлениях и представлениях, конечно, никто ничего не может получить, кроме соблазнительного, греховного и с таким обильным запасом, что какая-нибудь удалая выходка представителей поведёт к самым оживленным разговорам на долгое время, только далеко не религиозным и далеко не христианским, и тем паче, душевредным. Решись-ка, говорю, нынешний пастырь, по разбираемому нами учению, запретить, т.е. по крайней мере, доказать, что не следует делать христианам поминутных нами греховных увеселений, к соблазну других и пагубу своей душе: так ничего не увидишь и не услышишь, кроме насмешки, да, пожалуй, подвергнешься немилости и презрению многих, особенно, влиятельных лиц. Были же, опыты, что, и великие учители, как напр, Иоанн Златоуст, Тихон Задонский и другие, и те, за обличение и научение, терпели преследования и гонения, так нам ли грешным и недостойным, с успехом запретить или обличить, в чем-либо, нынешних православных христиан? А вот только остается на нашу долю, по последнему слову Апостола, умолить со всяким долготерпением и учением. Во исполнение этой последней части наставления Апостольского, я и умоляю вас, благие слушатели, быть терпеливыми, и выслушать прежде, чем мы выйдем на реку для исполнения обряда освящения поды, какое-либо сказание по случаю нынешнего торжества.

Итак, я желал бы, попристальнее, обратить ваше внимание на содержание и торжество нынешнего праздника.

Недавно праздновали мы христиане, Рождество Господа нашего Иисуса Христа. Ныне торжественно празднуем день Его крещения. Это крещение Его не таково и не для того, как и для чего мы совершаем крещение над младенцами. Иисус Христос благоволил креститься от Иоанна в реке Иордан, будучи безгрешным для того, чтобы освятить воду и дать ей благодатную силу пренебесного таинства, в очищение нас от первородного греха, наследственно перешедшего на весь род человеческий от падших прародителей. Значит, такое воспоминание крещения Господа нашего Иисуса Христа должно перенести наше внимание к собственному нашему крещению, и, здесь остановясь, размыслить о нем.

Мы обыкновенно, христиане, заботимся крестить немедленно рожденных младенцев; но очень многие это делают, не зная и не понимая, что это не только обряд, но и великое, пренебесное таинство. В этом таинстве мы вступаем в завет с Богом. Завет значит – союз или договор. В каждом договоре бывают обязательства с той и другой стороны. Обе стороны должны свято и не нарушило хранить свои обязательства, – тогда только договор силен и свят.

Так вот, во св. крещении мы и заключаем, так сказать, договор с Богом. И как же? поскольку мы рождаемся, как сказали, нечистыми, с прирожденным нам первородным грехом; то ходатай нашего спасения Иисус Христос, освятивши Своим пречистым телом воду в таинстве Крещения, преподал нам средство к нашему очищению, чрез что, действительно, мы очищаясь, усыновляемся Богу, но с тем, чтобы мы сохранили себя в той чистоте, в какой вышли из купели. Согласно нашему договору или обету, какой мы делаем договор, или даем обет Богу? А вот какой: Мы отрицаемся дьявола и всех дел его и всего служения и всея гордыни его. Это значит, что, поскольку враг нашего спасения – дьявол, всячески старается сбить нас с истинного пути спасения, то мы при крещении, и обещаваемся не слушать его внушений, – отвергаться его и быть послушными и верными Богу – исполнять Его святые повеления. Нет нужды, что мы крестим младенцев, которые, конечно, ничего еще не понимают: но, зато, стоят при крещении восприемники, которые и берут на себя ручательство – воспитывать, вразумлять и научать восприемных детей Закону Божию и всем христианским добродетелям. Вот и знайте, восприемники, – крестный отец и крестная мать, – какую вы берете на себя важную обязанность при крещении детей. А то, большею частью, у нас, чрез крещение детей, только утверждается и закрепляется знакомство и дружба между родителями и восприемниками; но о том, как растут и воспитываются восприемные дети, бедные восприемники и не помышляют. Нет, когда станут возрастать их дети, восприемники, по священной своей обязанности, старательно должны поучать их закону Божию, вере и благочестию, заботливо должны внушить им правила доброй нравственности, и не хладнокровно смотреть на их беспорядочную и баловливую жизнь, а, главное, не подавать своим недобрым поведением им примера к соблазну и нечестию. Размышляя об этом, многое можно бы сказать для вразумления неопытных восприемников; но чтобы не обременять других продолжительным разглагольствованием, скажем только: христианские родители и восприемники! берегите ни каждом шагу ваших детей; за них, если они будут уклоняться в недобрую сторону, вы строго ответите на Суде Божием. Об этом и нашли мы нужными беседовать с вами по случаю нынешнего праздника.

Но приготовясь изыти на реку для освящения воды, в воспоминание крещения Господа нашего Иисуса Христа, помолимся Ему, чтобы Он ниспослал Божественную благодать свою к освящению сей воды; будем знать и верить, что, погружением Животворящего Креста Господня, она освятится и послужит к освящению домов, душ и телес наших и на всякую пользу изрядну. Аминь.

На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! (Ин.12:13)

Так встречали Иисуса Христа Иудеи, когда Он входил во Иерусалим! Слава о необыкновенных делах Его, как Мессии, пронеслась далеко за пределы земли Иудейской, особенно последнее Его чудо – воскрешение четверодневного Лазаря, породило в сердцах всех, слышавших о таком чуде, сильное желание: посмотреть на воскрешенного Лазаря. Посему пред пришествием Иисуса Христа во Иерусалим, народ там мног бысть, как по случаю праздника, так равно, как сказали мы, и по любопытству: да и Лазаря видят. Когда же неожиданный Великий Гость приблизился к Иерусалиму и когда стали говорить, что скоро войдет во Иерусалим Царь Израилев, тогда весь град, по словам Евангелиста, потрясеся, т. е. от необыкновенной радости пришел в волнение. И вот жители и посетители Иерусалима в неизъяснимом восторге и с заботливою суетливостью спешат к Нему на встречу и, пред неожиданным Посетителем, чем кто может, выражают свое усердие принять Его: иные пальмовые ветви бросают к ногам Его, другие одежды свои постилают по пути, а все радостно и громогласно восклицают: осанна, благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев. Вот как великолепен и торжественен был вход Иисуса Христа во Иерусалим, о котором мы в празднественных песнях Церкви ныне воспоминаем.

Завидна была, участь Иерусалимлян, удостоившихся посещения такого дражайшего Посетителя. Подобной участи можем удостоится и мы, Христиане! Господь наш Иисус Христос всегда при нас; Он всегда готов вселиться в дом души нашей и обитать в нас невидимо, таинственно и благодатно. Се стою, говорит Он, при дверех сердец наших и толку; аще кто услышит глас мой, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со мною, (Откр.3:20) даже, смеем сказать: Он является нам видимо в пречистом теле и крови Своей, которые мы приемлем во святом Причащении. Ядый мою плоть и пияй мою кровь, во мне пребывает и Аз в нем (Ин.6:56), уверяет Сам Он, как Спаситель. Значит, с нашей стороны потребны готовность и усердие принять Его и соединиться с Ним. В чем же состоит наша готовность, что может соделать нас достойными соединения с нашим Спасителем? В торжественный день сей размыслим о сем.

Ныне, воспоминаемая нами торжественная и усердная встреча Иудеев при принятии Иисуса Христа, входящего во Иерусалим, подаст нам, братие, некоторый пример и для нашего таинственного соединения с нашим Спасителем. Что было причиною того, что Иудеи с такою радостью и с таким усердием встретили Иисуса Христа, когда Он входил во Иерусалим? Почему они приняли Его так, как следовало принять Царя? Потому, что они несомненно знали, что Он тот необыкновенный человек, тот чудотворец, который незадолго пред сим воскресил четверодневного Лазаря; потому наконец, что они верили, что Он тот Царь Израилев, Которого они ожидали, и Который, как они думали, утвердит между ними земное владычество и освободит их от ига царей иноплеменных. Так и мы, при принятии в сердца нашего Спасителя, должны иметь живую веру, непоколебимую уверенность, что это Единородный Сын Божий, от века предопределённый Искупитель наш, Который снисшел с небес и воплотился для нашего спасения; что Он для искупления рода человеческого, в удовлетворение оскорбленному Правосудию Божию, за грехи всего мира, претерпел страдания и принял поносную смерть на кресте; что Он действительно утвердил между верующими благодатное царство, силою бо заслуг Его все мы всыновление прияли (Гал.4:5), а своим победоносным воскресением, точно, освободит нас из-под ига владык иноплеменных – греха, смерти и дьявола; и что, наконец, этот всеблагий Искупитель наш, для неразлучного пребывания с нами, благоволил нам дати ясти истинное Тело Свое и пити истинную кровь Свою, которые мы таинственно и приемлем во святом причащении. Такая вера удостаивает нас таинственного соединения со Иисусом Христом; при такой нашей уверенности Он входит в сердца наши и вечеряет с нами.

Иудеи веру во Иисуса Христа, как Царя Израилева, при входе Его во Иерусалим, ознаменовали и делали. Ибо, несмотря на то, что они не были готовы встретить Его, выразили пред Ним, как видели мы, усердие свое, – приняли Его, как только можно принять неожиданно прибывшего Царя. Что же делать нам, Христиане, когда мы желаем соединиться с нашим Спасителем? Куда нам для принятия Его идти навстречу? Где украшать путь? Где и для чего постилать одежды? Невидимое, таинственное соединение с нами нашего Спасителя ныне, братие, истребует подобных внешних знаков усердия. Наше пламенное желание и усердие соединиться с Ним в духе веры и любви заменяет все услуги Иудеев, оказанные ими при встрече Его. Была бы потом чиста наша душа и непорочно наше сердце, – это приятнее будет для нашего Спасителя ищущего нашего спасения, чем пальмы и одежды Иерусалимлян, украшавших Ему путь при входе в их град. Именно, – если путь во внутренний храм души нашей отреблен от терний пороков, изравнен и устлан правыми делами веры, надежды и любви, если слезы покаяния и сердечного сокрушения омыли грехи наши: то Спаситель наш, ищущий нашего спасения, по благосердию своему, не умедлит придти к нам, таинственно вселится в нас и вечеряет с нами.

Если, Христиане, по благости и милосердию Божию, мы удостоимся соединиться со Иисусом Христом: то как мы этим должны дорожить, сколько пред Ним должны смиряться и благоговеть? Сколько у нас должно быть заботы и попечения, чтобы этот дражайший Посетитель неразлучно пребывал с нами и устроял Сам наше спасение? Да, христиане. Иудеи достодолжно и благочинно приняли было Иисуса Христа, когда Он входил во Иерусалим; но посмотрите, что потом они сделали с кротким Царем, посетившим их и не сотворившим ни единого зла? – Ныне радостно и усердно встречают Его, как Царя Израилева; но скоро так же усердно и торжественно проводят Его на место казни, как тягчайшего преступника. Ныне пальмовые ветви бросают к ногам Его, а после сплетут из колючего терния венец на главу Его. Ныне постилают пред Ним свои одежды, а чрез несколько дней разделят в жребии и Его собственную одежду. Ныне громогласно восклицают пред Ним: осанна, а спустя немного времени, в неистовой ярости будут кричать: распни, распни Его. О, сколько здесь вероломства и жестокосердия Иудеев! Но не сделать бы, подобного сему, и нам христиане! Не изменить бы нашему Спасителю, когда Он благодатно вселяется в нас, когда мы таинственно соединяемся с Ним в принятии тела и крови Его? Пусть мы время, определенное Церковью для поста и молитвы, провели с христианским рачением и благоуспешностью, пусть в продолжение оного очистили душу свою покаянием, а чрез Св. Причащение тесно соединились со Христом: но если обратимся на прежний путь греховной жизни, если предадимся прежним страстям и порокам, если паки станем ходить в похотливых волях сердец наших: то это с нашей стороны будет измена, мы таким поведением нашим, подобно Иудеям, изгоним Его из нашего сердечного храма, и таким образом грехами своими, за которые Он изволил претерпеть на кресте распятие, будем распинать Его снова. О, избави Боже, нас такой измены! Веруем бо и надеемся, что Ты, Владыко живота нашего, не попустишь нам искуситися паче, еже можем. Уповаем. что Ты, Спасителю наш, по благосердию своему, не отринешь грешные, с верою притекающих к Тебе и удостоишь их в раи, как принял, и удостоил во един час раеви благоразумнаго разбойника.

Что же сказать о тех, которые в протекшее время поста, не только не принесли плодов, достойных покаяния, но и редко ходили в храм Божий, не позаботились исполнить, как следовало бы, долг исповеди и Св. Причастия? К ним относится жалостный вопль Спасителя: коль краты восхотел собрать вас, яко же кокош птенцы своя под криле, и не восхотесте. В течение 6 недель все призывались к спасительным таинствам, – и вот весьма многие не восхотели и знать и слышать о сем. Не измена ли это?

Христе Спасителю наш! пришедый днесь во Иерусалим на вольную страсть! – Силою вседействующей благодати Твоея Сам коснися ожесточенных сердец наших; пробуди дремлющие и коснеющие в грехах души наши, – да мы, отложивше всякий грех и похоть вредну, благочестно проведем дни спасительных страстей Твоих и удостоимся с верными рабами Твоими, возрадоваться в светлый день победоносного воскресения Твоего. Аминь.

Вот, Православные Христиане, вы теперь выслушали трогательное, радостотворное слово Иоанна Златоустого. Святой Иоанн Златоуст, будучи весь проникнут радостью воскресения Иисуса Христа, щедро делится этою радостью со всеми; от златых уст его изливаются и златые струи утешения и радости для каждого христианина, торжествующего днесь день Воскресения Христова. Проследим кратко это поучение св. Златоуста.

Аще кто благочестив и боголюбив, да насладится сего доброго и светлого торжества. Аще кто раб благоразумный, да внидет радуяся в радость Господа своего. Святой Златоуст призывает к радости первее людей благочестивых, боголюбивых и благоразумных. Кого же прежде всего и приглашать к такой радости, как не благочестивых и боголюбивых. Радость о воскресении Христа Спасителя из уст самого Воскресшего Господа первые услышали и приняли благочестивые – боголюбивые жены Мироносицы и Мария Магдалина, потом возлюбленные ученики Господа, святые Апостолы и другие праведные мужи. Но поскольку святой 3латоуст знал, что и грешники желают слышать слово радости, не воздержные и ленивые готовы выслушать какое-либо утешение; то и им не медлит отрыгнуть слово благо –приглашение и участие в радости наравне с людьми благочестивыми и боголюбивыми, уверяя, что любочестивый т.е. гостеприимный Владыка успокаивает:в единонадесятый час пришедшего, яко же делавшего от первого часа. Что же это значит? Кто это делавшие с первого часа, и кто пришедшие в единонадесятый час, которым Господь воздаст одинаковую мзду с делавшими от первого часа? Этот вопрос разрешается при внимательном. рассмотрении притчи Иисуса Христа о делателях, делающих в некотором вертограде, которой притчею весьма удачно при настоящем случае воспользовался святый Златоуст. Так, в этой притче рассказывается, что нанятые одним Вертоградарем делатели с одиннадцатого часа дня т.е. к самому вечеру, получили от Вертоградаря равную плату (пенязь) с теми, которые работали в его вертограде с первого часа, т.е. с самого утра. Так и Гостеприимный Владыка, изображает святый Златоуст, Господь наш Иисус Христос к радости воскресения своего призывает и ранних, неутомимых делателей своего спасения и поздних – только что пришедших устроить свое спасение. Потому и в слове своем призывает всех к радостному торжеству Воскресения Христова. Кого же мы можем разуметь под именем первых и последних делателей. Пожалуй, не будем простираться слишком далеко, не будем говорить об тех ранних делателях, которые с первого часа – с самого утра жизни своей делают дела Божии, – работают Господеви со страхом и служат ему с трепетом, о тех богоугодных и благочестивых людях, которые во всю жизнь свою стараются о исполнении закона Божия, живут свято и благочестно. А будем разуметь наше делание в прошедшее время святой Четыредесятницы.

Итак, аще кто от первого часа делал есть, да приимет днесь праведный долг, т.е. кто с самого наступления святого поста достойно работал Господеви, время поста проводил в возможном воздержании, в бдении и молитве, истинно и усердно исполнил христианский долг исповеди и святого причащения; кто в таком делании провел время протекшего святого поста, хотя бы он начал с третьего, шестого или даже девятого часа: тот, по уверению святого Златоуста, да приступит к радости, ничто же сумняся, ничто же не бояся. Но вот и пришедший в единонадесятый час, т.е. кто на самых последних днях святыя Чстыредесятницы оказал дела веры и любви к Распятому Спасителю, кто сердечно участвовал в спасительных страстях Христовых, оплакивая окаянство своей греховной жизни, сокрушаясь о своих грехах, принеся чистосердечное раскаяние во грехах своих наравне с ревностными делателями, точными исполнителями заповедей Божиих и уставов святой церкви, – и этот поздний делатель да не устрашится замедления, приступить к сему торжеству радуяся. Потом святой Златоуст не забывает и ленивых рабов, говоря: воздержинцы и ленивые день почтите. Подобно при сем полагать, христиане, что и между нами, подобно изображенным в притче, найдутся такие вопросители, которые с негодованием могут рассуждать, почему неподвизавшиеся, или мало подвизавшиеся делатели приглашаются к одинаковой радости, к такому же блаженному веселию, как и усердные делатели Христовы, трудившиеся с первого или третьего и девятого часа. О! Не завидуйте, верные рабы Господни; вы прияли свое от руки Господней. Каждое ваше доброе дело, каждый благочестивый подвиг услаждали вас и тогда душевным миром совесть ваша и тогда спокойна была в вас. когда вы делали дела добрые – дела Божии, сердца ваши и тогда исполнены благих надежд на обетование Спасителя, что мзда ваша многа на небеси. Не отнимайте же повсеместной радости принесенной Воскресением Христовым и у обратившихся грешников. Господь по великой милости своей не лишает и их оной радости. Тем же убо внидите вси в радость Господа своего. Но так как такую торжественную радость мы встречаем после святого великого поста, и, конечно, между людьми есть пренебрегающие постом: то святой Златоуст не забывает пригласить к радости и небрегших о посте: Постящиеся и не постящиеся возвеселимся днесь. Почему святой Златоуст особенно упоминает здесь о постившихся и не постившихся? Во-первых, потому, чтобы не лишились радости не постившиеся по необходимости, например, по болезни и другим причинам, во-вторых потому, что в древней христианской церкви, когда жил святой Златоуст, не поститься святую Четыредесятницу значило то же, что не любить Иисуса Христа, не быть христианином. Ныне, конечно, не с такими чувствами примут сии слова: постившиеся и не постившиеся. Но древле постились все, и постились всю Четыредесятницу. Почему опущение великого поста почиталось тяжким грехом и смущало совесть грешника. Даже те, коим болезнь не позволила понести сей подвиг, не могли быть спокойны. Вот почему святой Наставник упоминает особенно о постившихся и не постившихся: и сии выражения столько же тогда производили радости, сколько бы ныне обрадовался открытый грешник, когда бы ему в присутствии всей церкви возвестили, что его прощает Иисус Христос, – и вот действительно божественным Златоустом обявляется это прощение грешникам: никто же да плачет прегрешений: прощение бо от гроба возсия. Воскресением бо Христовым ад упразднися и смерть умертвися. Воскрес Христос и радуются Ангели; возвеселимся убо и мы земнородни, Иисус Христос бо Бог наш восстав от мертвых, начаток умершим бысть. Примем, православные христиане, к сердцу благочестивые чувствования богомудрого Наставника и постараемся все достойно внити в радость воскресшего Господа нашего. Аминь.

Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь (Пс.117:24).

Сей день торжества и радости, издалека восхитивший царя Давида неизреченною радостью, приносит и нам, христиане, неизъяснимую радость. Он, по выражению торжествующей церкви, есть праздников праздник и торжество торжеств. Подлинно премилосердый Господь сотворил для нас сей день. Не приятно ли нам после разрушительных ветров и бурь наслаждаться благотворною тишиною? Не весело ли, после мрачной, глубокой ночи, встретить светлый, ясный день? Но вот – смотрите – быстро промчались мрачные тучи страданий и смерти Господа нашего, коими область темная хотела было поглотить сладчайший свет Его; прошла та мрачная, ужасная ночь, которая сокрыла было от нас солнце правды! Воскрес Христос – и людие, сидящие во тьме и сени смертной, увидели свет велий, – увидел в Воскресшем Иисусе всесильного победителя ада, смерти и дьявола. Для нас теперь не должен быть ужасен ад; вечные вереи его сокрушены до основания; не страшна должна быть смерть, – она попрана смертью Господа и соделалась для всех. Истинно верующих в Него, переходом к жизни вечной; не опасен, наконец, стал дьявол, – у него отнята вся власть силою и воскресением Господа, которому одному дана всяка власть на небеси и на земли. Поистине, это есть день, егоже сотвори сам Господь; возрадуемся и возвеселимся в оный!

Благочестивые слушатели! Св. церковь, торжествуя о воскресении возлюбленного жениха своего, выражает свою радость всеми возможными образами. Все действия и обряды её богомудро расположены к наибольшему ознаменовании светлости настоящего торжества. Насладимся воззрением на ту торжественность и благолепие нынешнего Богослужения, коими св. церковь питает и утверждает в нас радость о спасительном воскресении Иисуса Христа.

Св. церковь воззвала нас к сей священной радости еще в полночный час. Полночные удары колокола поспешно собрали нас в храм сей. И вот здесь св. церковь для сообщения нам радости предложила все, что только, кажется, могла. Первее всего священнодействующий приемлет крест, – сие знамение нашего спасения, ныне прославленное его воскресением. Св. крест украшен благолепною свечою, чего вы никогда не видите, кроме настоящего торжества. Потом священнодействующие оглашают слух ваш радостною песнию: Христос воскресе!, песнию, которую мы с нетерпением ожидали и при которой сердца наши восторженно затрепетали. Сретив Воскресшего Господа своего в полночный час, как мудрые девы жениха своего, мы с горящими светильниками входим с ним в светлый чертог Его – вступаем в св. храм, исполненный фимиама и освещённый великолепным блеском множества светильников. Царские врата отверсты на всю светлую седмицу, чего опять никогда не бывает в продолжении всего года. Но что сказать о тех песнях, которые ныне радостно возглашаются во храме? Блажен, кто внимательно слушает и может разуметь их! Сердца таковых невольно исполняются Божественного веселия, даруемого Воскресшим Спасителем. Вот, слуш., как заботливо св. церковь старается поделиться с нами радостью о воскресении нашего Господа! Постараемся, сколько возможно, обяснить вам смысл и значение некоторых торжественных обрядов Её.

Всего прежде и чаще всего вы видите в руках служителя Христова животворящий крест с изображением на нем Распятого Господа нашего Иисуса, украшенный зажженною свечою, нарочито для сего устроенною, и обносимый священнодействующим по всей церкви с торжественным воззванием: Христос воскресе. Чему вразумляет нас сим священным обрядом св. церковь? Намерение церкви очевидно. Сим изображается присутствие с нами самого Воскресшего. При том св. крест предносится и показуется всему сонму верующих, как знамение нашего избавления. До времени воскресения Иисуса Христа, крест был у народов языческим орудием казни самым поноснейшим; на кресте распинали одних ужасных беззаконников и разбойников. Теперь тот же крест, бывший позорным орудием казни, уже прославлен страданиями и воскресением Иисуса Христа, и святая церковь являет его каждому верующему, показует всем православным и в несказанном восторге беспрестанно повторяет: Христос воскресе! Крест теперь стал основанием, красотою и венцем церкви. Христианин! Не будь невнимателен к сему матернему обращению к тебе церкви. Св. церковь, прославляя велегласно Воскресшего днесь Иисуса, представляет очам нашим крест, на котором Воскресший распят был. Сим священным действием она дает нам разуметь, что и мы, если хотим воскреснуть с Распятым на кресте Иисусом, и сами должны распяться со страстьми и похотьми (Гал.5:4). Но, вот, Животворящий крест приемлется служителем церкви вместе с украшенною свещею. Это напоминает нам, христиане, о той великой радости, какая принесена крестом всему миру: се бо прииде крестом радость всему миру, восклицает ныне св. церковь. Притом она знаменует и то, что воскресением христовым началась слава и торжество благодатного Его царства: ныне прославися сын человеческий и Бог прославися о Нем (Ин.13:31).

Даже всё христолюбивое общество христиан держит зажженные свечи. Измышляли ли вы, что значат сии, держащие в руках горящие свечи? Чтобы, вы думали, выражается таким действием? То знайте, что вы всею любовию должны гореть к Богу, толико благодеющему нам. Господи, кто мог столь много сделать для нас, сколько мы прияли в Твоем воскресении? Се мы сим малым светом свидетельствуем, что преведенные из тьмы во свет, от Тебя сообщенный, неприступный Свет, должны ходить во свете Твоего лица, во свете Твоих повелений, озаряемые Божественными блистаниями Твоего славного воскресения.

Видите потом, что царские врата, отверстые в первую радостную минуту торжества, остаются отверстыми и на всю светлую седмицу. Что значит этот новый знак нашего торжества? Это, во-первых, можно принять знамением того, что, как Спаситель мира на Голгофе, открыто благоволил принести себя в жертву для спасения всего рода человеческого, и эта закланная жертва видима была целому миру, так и теперь взирай каждый верующий на бескровную жертву, воспламеняйся любовию к Твоему Спасителю, давшему нам ясти тело и пити кровь свою во оставление грехов и жизнь вечную. Се зрите на престоле тело Голгофского, Божественного страдальца, дарованное нам для тесного и непрерывного соединения с Ним, как здесь, так еще и истиннее в невечернем дне Его блаженного царствия. Во-вторых, этим отверзением царских врат изображается отверстый воскресением Иисуса Христа вход на небо. Как теперь чрез отверстые двери доступен взору каждого престол благодати и таинств, так невидимый, вечный престол царя царствующих отверст всем последователям Христовыми. Познайте чрез сие, что мы теперь имеем дерзновение входить во святое путем новым и живым, его же обновил есть нам Иисус Христос завесою, то есть, плотию своею (Евр.10:10). Вот, христиане, к каким восхитительным и сладостным мыслям возводит ум ваш взор на отверстые царские двери!

Что касается Богослужения Пасхального, то это непрерывный ряд торжественных песней, исполняющих сердца предстоящих радостью и веселием. Они почти каждым словом возбуждают в нас радость. Один клир своим песнопением уверяет нас, что Христос Бог наш провел нас от смерти к жизни и от земли к небесам (кан. пасх), другой приглашает нас пить пиво новое, которое не от камня неплодного источается, но которое есть нетления источник (Ирм. 2 пес). Здесь св. церковь становится и поставляет нас на Божественной страже с благоглаголивым Аввакумом, дабы он показал нам светоносного Ангела, ясно глаголющего: днесь спасенье миру, яко воскресе Христос, яко всесилен. Там раздаются победные гласы церкви, что Христос снисшел в преисподняя земли, сокрушил вереи вечныя, содержащая связанныя, и тридневен, яко от кита Иона, воскресе от гроба. То, как чадолюбивая и благодарная мать, призывает нас – чад своих принести Владыце вместо мира пение и узреть Христа, правды солнце, всем жизнь возсияща; то, озирая матерним взором своих, собравшихся на сие священное торжество ликующих чад нового Израиля, в радости взывает: возведи окрест очи твои, Сионе, и виждь, се бо приидоша к тебе, яко богосветлая светила, от запада, и севера, и моря, и востока чада твоя, в тебе благословящая Христа во веки. И сколь любвеобилен глас святой церкви! Она на сие священное торжество приглашает всех без исключения, – взывает всем, что Владыка приемлет последнего, якоже и первого, и сему дает и оному расточает дар свой, приглашает к богатой трапезе своей пришедшего и в дванадесятый часе, якоже и пришедшего и в единонадесятый (слов. Иоан. Злат. на утр); наконец всякую тварь призывает к радости и торжеству: днесь всяка тварь веселится и радуется, яко Христос воскресе. Но невозможно перечесть всех изъявлений радости святою церковью.

Доселе, Христиане, св. церковь торжественно разделяет с нами духовную радость свою во храме возбуждает нас к сей радости. Но, снисходя к немощи естества нашего, она дозволяет нам и радость телесную; освобождая от поста, предлагает на трапезе утешение велие, как бы знак того, что радость, принесенная воскресшим Иисусом Христом должна быть торжественна и полна, чтобы в ней участвовали и душа и тело. Но разрешая нам обилие чувственных брашен, Она хочет представить нам, сколь великое обилие благ уготовляется истинно верующим на той небесной вечери, которая будет некогда совершаться в блаженном, вечном царствии Христовом. Христиане, – нового винограда рождение! Опасайтесь, чтобы духовную радость, к которой призывает нас св. церковь, не поглотила наша радость телесная, т.е. чтобы нам не поставить всю радость свою в том, чтоб нам веселиться только телесно. Воспользовавшись разрешением употребления яств вещественных нам подойти бы до того состояния, в котором человек, забывая свое назначение, по выражению св. Писания, прилагается скотом несмысленным и уподобляется им (Пс.48:13). О, Боже! избави сего. Мы, христиане, при радости телесной, будем постоянно иметь в виду Божественное веселие, как некогда приобщатся избранные в невечернем дне царствия Христова. Есть ли, пить ли будем, – все во славу Воскресшего Спасителя будем творить.

Воскресший Спаситель наш! Мы недостойные рабы твои от всея души радуемся о Твоем преславном воскресении. Твое спасительное воскресение Ангели поют на небеси, и нас на земли сподоби чистым сердцем, в духе чистой и святой радости, Тебе славити. Аминь.

Если бы кто, православные христиане, из иноверных, не имеющих понятия о нашей вере и не слыхавших о наших христианских обрядах, пришел к нам во храм и увидел – с каким великолепием и радостью совершаем мы здесь Богослужение, с какими веселыми лицами и в каком множестве собрались сюда для совершения наших обрядов, – что подумал бы тот незнакомец и что сказал бы об нас? Он подумал бы, что мы торжествуем точно какую-нибудь знаменитую победу, что все наше торжественное Богослужение, исполненное радостных песней и благодарных славословий показывает, что мы, как будто освободились от какого-нибудь тягостного плена и ликуем вожделенный пир и свободу. Так подумал и сказал бы об нас иноверец. Так что же? Он угадал бы и тем выразил бы сущую правду. Ибо мы, христиане, действительно торжествуем ныне неизъяснимо блистательную победу. Ее одержал Божественный наш Вождь – Иисус Христос над сильными нашими врагами – грехом, смертью и дьяволом. Известно, что со времени падения Адамова, все мы находились под владычеством греха, под властью грозной смерти и лютого врага дьявола. Эти жестокие и непримиримые враги наши, с лишком семь тысяч лет владычествовали над человеком и держали в горьком плену весь род человеческий. Но, вот, Единородный Сын Божий, Господь и Бог наш Иисус Христос, по воле Небесного Отца своего и по любви к роду человеческому, ходатайствуя о спасении людей, победил этих врагов и тем освободил нас из под горького их плена.

К славе нынешнего торжества и к усугублению в душах наших христианской радости, размыслим: каким образом Иисус Христос победил наших врагов: грех, смерть и дьявола и сколь много даровал нам этою своею над ними победою?

Было то блаженное время, когда человек, как сын и сонаследник Божий, наслаждался блаженством, вкушал райские сладости в эдеме, вместе с сотворившим его Богом. Но непродолжительно было это блаженное время для человека. Человек не умел пользоваться дарованным ему блаженством.

Скоро он нарушил заповедь Божию и тем оскорбил бесконечно-милосердного Бога. Изгнанный из рая, в удалении от Бога, вместо первозданной правоты, он облекся в рубище греха. Этот грех, как смертоносный яд, заразительно и вредоносно разлился по всему составу человека, наследственно переходил в каждого потомка Адамова и с такою неимоверною быстротою и силою распространился в роде человеческом, что человек соделался весь болезнь, весь грех, – и за то Господь уже отвращал Лице Свое от людей своих: не имать дух мой пребывати в человецех сих, яко суть плоть. И пророк Давид видел, что вси уклонишися от Бога, непотребна быша, не было творящих благостыню, даже до единого. В таком жалком состоянии блуждал род человеческий, порабощенный тиранской власти греха, до пришествия на землю Искупителя. Но, вот, Единородный Сын Божий, Иисус Христос, принявши на себя человеческую плоть, ни от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Духа Святого, является в мир грешныя спасти. Чтоб снять со всего падшего рода человеческого вину греха первородного, – Он безгрешный крещается во Иордане, дабы погружением пречистого тела своего освятить воду во Иордане и сообщить ей благодатную силу к очищению от греха прародительского. Так, в таинстве крещения мы умираем греху и оживаем Богови. Затем дал власть Апостолам отпускать и все произвольные грехи кающихся, содеянные ими словом, делом, помышлением, ведением или неведением. Приимите Дух Свят, дунув сказал Он Апостолам. Им же отпустите грехи, отпустятся им, и им же держите, держатся. Эта власть преемственно передается и всем Пастырям Церкви. Ныне всякий кающийся грешник, в таинстве покаяния и получает прощение своих грехов, при твердом впрочем обещании – впредь, сколько возможно, удаляться от них. Таким образом, мы ныне, ходатайством и заслугами нашего Искупителя, из рабов греха можем соделаться сынами благодати и удостоиться наследия жизни вечные. Итак, видите христиане, сколь велика была сила греха в роде человеческом до пришествия на землю Сына Божия и как побежден этот грех Спасителем нашим Иисусом Христом!

Во 2-х, Христос Бог наш смертию своею попрал смерть. Смерть, определенная каждому потомку падшего Адама за нарушение заповеди Божией, должна была постигнуть всякого человека и тем низвести его во ад на вечные мучения. Крестная же смерть нашего Спасителя, как не ведавшего греха, разрушила силу смерти. До воскресения Иисуса Христа и самая жизнь в мире сем не доставляла людям никакой отрады, не питала надеждою лучшей жизни за гробом, а загробная, будущая жизнь обещала только нескончаемые мучения, – даже самые праведники по смерти переходили в некую, неизвестную для них мрачную область. Но когда вратами ее прошёл уже Воскресший ныне Сын Божий, то проложил через нас переход к жизни и бессмертию, к славе и блаженству. Где ти смерти жало, победоносно воспевает ныне искупленный сын благодати; где ти, аде победа! восклицает сонаследник славы Божией, видя воскресшего своего Спасателя. Ныне смерть истинно верующих во Христа служит переходом к лучшей вечной жизни. Мне же еже жити Христос, а еже умрети, приобретение есть, – говорит Ап. Павел. Ныне гроб для праведника стал укровным прибежищем, где он, в удалении от шума мирского и суеты житейской, спокойно ожидает будущей славы и блаженства. Так Спаситель наш смертию своею смерть попрал и сущим во гробех живот даровал. Может ли быть какая победа славнее сей победы?

В 3-х, Христос Спаситель наш победил и обезоружил лютого врага – дьявола, который сколько тайно, столько же и явно нападал на человека и всюду ходил, яко лев рыкая, иский кого поглотити. Евангелие представляет несколько примеров сему. Сколь многие тирански были мучимы силою духов злобы! Эти духи злобы входили в людей, делали их беснующимися и причинили им жестокие мучения. Припомните – Иисус Христос, когда ходил на земле, силою Божественной власти своей из Марии, о которой упоминается в Евангелии, изгнал семь бесов, а из одного бесноватого и целый легион демонов. Воскресением же своим. Он упразднил державу смерти, сиречь дьявола, совершенно обезоружил сего лютого врага. Много ли вы ныне увидите примеров силы вражией, подобных прежним? Ныне одними молитвами верующие спасаются от действий силы крайней; ныне от одного призывания имени Иисуса бежит прочь лукавый, именем моим беси ижденут, сказал грозный Победитель духов злобы; ныне наконец, крестное только знамение для всякого верующего служит на прогнание всякого врага и супостата. Видите, христиане, как Воскресшим Спасителем нашим побежден и низложен враг нашего спасения – дьявол? Видите, как безопасно мы можем укрываться от его нападений, под сенью ныне прославленного креста Христова? Итак, победа, одержанная нашим Спасителем, над дьяволом, не должна ли составить для нас торжество, которое вот мы и совершаем ныне.

Вот причины нынешней нашей радости, нашего веселия и торжества, благие слушатели! И это торжество совершается не на одной земле; не только мы живущие на ней весело ликуем: ныне вся исполнишася света: небо же и земля и преисподняя. Этот свет есть духовная радость, которая исполняет все небеса. Действительно, если велика бывает радость на небеси о едином грешнике кающемся, об одном человеке, обращающемся к своему Небесному Отцу: то что сказать о полноте Отеческой радости, о радости святых Ангелов, когда целые легионы оправданных, ходатайством Сына Божия, грешников возвращаются и небесному Отцу, для сожительства и собеседования с небесными силами? Там на небе совершается ныне Боголепное торжество. Как же совершается оно там? – это сокрыто от взоров наших и доступно созерцанию одной веры. По руководству сей нашей веры христианской, дерзнем христиане, сквозь таинственную завесу умными очами посмотреть на небо. Что показала бы нам Святая Вера? Она представляет нам умилительную встречу с Богом Отцем Единородного Сына Своего. – Сын Божий, безусловно покорный своему Любвеобильному Отцу, предстает пред Него, как Победитель и Царь славы. – «Я, Отче», – говорит Он, верно и неуклонно исполняя благую волю Твою, совершил дело, еже дал ми еси Ты. Явившись на землю, людям, седящими во тьме и сени смертной, показал свет истины – устроил и показал путь ко спасению. По Твоему определению, испил всю чашу гнева Твоего, приготовленную мне за спасение мира; прошел скорбным путем страданий и, чрез врата крестной смерти, по победоносном воскресении Своем, явился пред Тебя, Благий Отче, –явился с знаменами победы: се гвоздинные язвы на руках и ногах моих, се язвы на главе моей от тернового венца; се рана на ребрах моих, прободенная копием воина. Вот исполнение Твоей воли, – вот и людие твои, которых я искупил, а спасения которых желал Ты. Се бо за Мною приидоша к Тебе, яко Благосветлая светила, от запада, севера и моря и востока, чада Твоя. Так на небе беседует ныне Любвеобильный Отец с возлюбленным Сыном своим! Что окрест их небожители – сонмы Ангелов, Херувимов и Серафимов? – О! Они в неизъяснимом восторге соучаствуют в радостном торжестве; неумолчно воспевая славу в вышних и Богу, неизреченно ликуют и веселятся о том, яко брат их (по благодати) человек мертв бе и оживе, изгибл бе и обретеся.

Вот, какова, бл. слуш., радость на небе о спасении нас, погибших было грешниках! Возвеселимся убо и мы – земнородные! Мы, вот, и веселимся и ликуем и торжествуем!... Не будем опасаться, чтобы, после сих, достойных неба, наших песней и пений духовных, наша духовная радость не заменилась радостью мирскою, суетною, – радостью телесною, заключающеюся только в яствах и питии, в шумных весёлостях и соблазнительных развлечениях. Нет, такая радость не будет достойна настоящего торжества. Ап. Павел наставляет нас, как надобно достойно ныне праздновать: Тем же убо, братие, празднуем Пасху нашу не в квасе ветсе, не в квасе злобы и лукавства, но в безквасиях чистоты и истины (1Кор.5:8). Яко во дни благообразно да ходим: не козлогласовании и пиянстве, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистью. Но облецытеся Господем нашим Иисусом Христом, и плоти угодия не творите в похоти (Рим.13:13, 14).

Воскресший Спаситель наш! Ты Сам научи нас достойно радоваться. Утверди убо мысли наши, расположи умы и сердца наши единственно к радости духовной, к радости о победоносном Твоем воскресении. Как воскресение Твое Ангели поют на небеси, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити. Аминь.

Ныне вся исполнишася света: небо же и земля и преисподняя.

Где теперь повсеместный, ужасный мрак греха, который сокрывал от взора человеческого небо, не давая проникать туда очами веры и надежды? Куда девалась та непроницаемая мгла нечестия, которая доселе покрывала землю и все растленное человечество? Что ныне с самою адскою тьмою, в которой доселе содержались все умершие от века, не исключая и самих праведников? Из гроба Христова воссиял чудный невещественный свет!.. И так чудесно, как скоро этот свет разливается везде! Воссиявши на земле, озаривши людей, сидящих во тьме и сени смертней, он исполнил собою небо, и проник даже туда, куда никогда не проникали лучи видимого вами солнца – в преисподнюю. Ныне вся исполнишася света: небо же и земля и преисподняя.

О, какая радость ныне для всего мира, – для небожителей, земнородных, и для самих узников ада! Духовная радость для всего мира, – это есть первое действие того чудного света, который воссиял ныне от гроба Спасителя. Насладимся, христиане, созерцанием сего дивного, надмирного веселия и торжества; приникнем мыслью – что, именно, составляет ныне предмет радости для Ангелов, что особенно радует человеков, живущих на земле и какая радость для самих узников ада?

Чудный, всенаполняющий свет, воссиявший ныне из гроба Христова, есть духовная радость о Господе Бозе Спасителе. Сею радостью исполнилось небо, т.е. бесчисленный сонм Ангелов. Ужели у Ангелов, постоянно наслаждающихся лицезрением Господа, недоставало чего-либо для их духовной радости? Милосердый Творец, преизбыточествуя блаженством, хотел соделать участниками своего блаженства не только Ангелов, но и человеков. Сотворивши прежде видимый мир для человека, с особенным, как бы, тщанием созидает его, как царя твари. Он насадил рай во эдеме, ввел туда человека для покоя, для блаженства; заповедал Ангелам своим, да охраняют юного царя природы в его блаженном жилище. Но пребыл ли в сем блаженном союзе с Богом и Ангелами человек? Заповедь Божию о вкушении от запрещенного плода он дерзновенно нарушил, и чрез то удалился от Бога, разлучился и с собратиями своими – Ангелами. Какое оскорбление бесконечной благости и святости Отца небесного, Который в человеке, умаленном Им малым чим от Ангел, славою и честию увенчанном, увидел врага своего, добычу дьявола и жертву ада! Какая печаль и для Ангелов, всегда готовых споспешествовать спасению человеческому, лишиться в падшем человеке собрата и сонаследника своего! Но вот единородный Сын Божий восприял на себя великое дело искупления рода человеческого и примирения падшего человека с Богом и Ангелами. Снизшел на землю, зрак раба приял, в подобии человеческом бысть, и образом обретеся якоже человек (Фил.2:7), – страданиями и смертью своею удовлетворил бесконечному правосудию Божию за преступление человека; воскресением своим расторгнул узы смерти и даровал всем верующим в Него жизнь вечную. Где ти, смерти, жало? Где ти, аде, победа? (Ос.13:14). Погибавшему человеку даровано достигать, при содействии благодати Божественной, вечного блаженства. Небеса сделалась для него доступными, двери заключенного рая для него опять отверзлись. Особенное дело рук Божиих – человек – опять может покоиться в недрах Отца своего, опять может быть среди сонма друзей своих – светлых Ангелов. О, если бы проникли взором на небо: в каком восторге увидели бы там небожителей? Если, по уверению Слова Божия, велика бывает там радость о едином грешнике кающемся (Лк.15:7): то каково должно быть радование о тысячах оправданных грешников? Там Ангелы радостно ликуют о возвращении в родное отечество собрата их и сонаследника, который мертв бе и оживе; изгибл бе, и обретеся (Лк.15:32). Там Ангельский собор ныне радуется; Херувимы и Серафимы наполняют небеса неизреченным весельем!

Свет духовной радости, проистёкший от гроба Христа Воскресшего, отразившись на небе, разлился повсюду и на земле, осветил на земле людей, доселе блуждавших во тьме и сени смертной. Человек, со дня падения своего, отчужденный от Бога, подлинно блуждал по земле, пораженной проклятием. Грех царствовал на земле; небесное проклятие тяготело над землею; вечная смерть, со всего преступного человечества собирала тяжкие оброки свои. Человеку, сколь ни тяжко было жить на земле, еще безотраднее было перейти за пределы здешней жизни. Он переходил туда со страхом вечного мучения, без надежды когда-либо освободиться от адских страданий. В таком жалком и бедственном состоянии находился тогда род человеческий! Но вот ходатай пред Богом за человеки Христос Иисус, давый Себе избавление за всех, воскресением своим возвратил человеку первобытное его состояние. Грех, разлитый по лицу земли, омыт кровью Сына Божия; проклятие сменено благословением. Спаситель призывает к себе всех кротким гласом своим: приидите ко мне вси труждающиеся и обремененные, и аз упокою вы (Мф.11:28). Самая смерть, прежде ужасная и грозная, соделалась для верующего приобретением: мне же, еже жити, Христос, говорит Ап. Павел, а еже умрети, приобретение есть (Флп.1:21). Достигнуть тех вожделенных благ, их же око не виде, ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша (1Кор.2:9), теперь даровано человеку. Вот чему радуется и должен радоваться на земле человек! Спасительные действия воскресения Христова не распространяются ли на самую тварь неразумную, которая повинуется работе истления вместе с падшим своим владыкою – человеком? Не видевший истления – Спаситель мира своим воскресением положил начало освобождению и ее от той работы, которой она повинуся не волею (Рим. 8:20). Восстановлен ее владыка, восстала и она, радуется, веселится и подчиненная ему тварь: днесь всяка тварь веселится и радуется, яко Христос воскрес!

Но что всего удивительнее? Духовная радость, озаривши землю, проникла и туда, куда никогда не проникал свет невещественного солнца – в преисподнюю: ныне вся исполнишася света: небо же и земля и преисподняя. Плачевна была участь несчастных узников ада, они не видели конца своим мучениям. Во тьму адскую переходили все, даже и веровавшие в грядущего Спасителя, – и они там томились в области смерти. Но вот, к неизъяснимой их радости, к безмерному утешению, вдруг адская темница озарилась сладчайшим небесным светом. Узники ада увидали среди себя Того, в ком полагали всю надежду избавления от уз адовых. Всесильный Податель жизни собственно для сих страдальцев, для избавления их сошел во ад и сокрушил вечные вереи, содержавшие их связанными узами мрачной смерти. Можно ли вообразить все обилие, всю полноту такой неожиданной и неизъяснимой радости? Люди, живущие на земле, в жизни могли иногда видеть, по крайней мере, хотя какой-нибудь блеск временной отрады; а для узников ада какая могла быть отрада? Кроме вопля и плача, ничего не было слышно и ничего не могло быть во аде. О, поистине, радость узников адских, была тогда полная и совершеннейшая; души их преисполнены были радостью об ожидавшем их вечном блаженстве. Вся печаль кончилась, скорби миновались, мучения прекратились, Все они вслед за своим Спасителем перешли туда, идеже, несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная. Вот сколь великие благодеяния явил всему миру Воскресший Живодавец! Свет Его и жизнь проникли и в преисподнюю. Недовольно было того, что живоносный свет Его, воссиявший от гроба, озарил небо, распространился на земле, и осветил живущих на ней, – он озарил и самое дно адово, оживил забытых, по-видимому, на веки узников. Ныне вся исполнишася света: небо же, и земля и преисподняя.

Христиане! ныне небожители ликуют, небеса достойно веселятся, освобожденные из ада торжествуют! Да радуемся и мы живущие на земле: земля же да радуется. Сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь (Пс.117:24). Только не забудем, что нам надобно радоваться более духовно, нежели телесно. Мы должны радоваться собственно о том, что чрез воскресение Иисуса Христа, можем приобщиться царствия Христова, а не тому, что можем приобщиться многояственной трапезе, заботливо и заранее нами приготовляемой. Правда, св. церковь, при духовной радости, даруемой воскресшим нашим Спасителем, позволяет и утешение на трапезе велие; но, берегитесь, чтобы это телесное утешение не взяло перевеса над истинной радостью духовною; опасайтесь, чтобы нам не приложиться, по слову Писания, скотом несмысленным и не уподобиться им (Пс.48:21); чтобы нам, наченшим веселиться духовно, не скончать плотскими, презренными удовольствиями. Радуйтесь и благодарите Господа Бога Спасителя во псалмех, и пениях, и песнях духовных, чуждаясь всяких неблагоприличных, шумных и соблазнительных веселий. Аминь.

Царю небесный, Утешителю, Душе истины,

Иже везде сый и вся исполняяй,

сокровище благих и жизни подателю,

прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны,

и спаси, Блаже, души наша. (Молитва церкви).

Св. церковь торжественно воспоминая ныне благотворное, видимое сошествие Духа Святого на Апостолов, вразумляет и нас просить сего Благого Подателя жизни, наставляющего нас на всякую истину, Духа Святого, дабы Он, ходатайствующий о нас воздыханьми неизглаголанными, пришел и вселился в нас и очистил нас от всякие скверны. Что действительно благотворно и спасительно было действие Духа Святого на Апостолов, – это видно было из слов и дел святых Апостолов, приявшим ныне Духа Святого; что также благотворно и спасительно Дух Святой действует и на всех вообще христиан и на всех верующих, – это тоже видно из дел Святых Божиих человеков, спасение себе улучивших. Как же и в какой мере проявилось действие Духа Святого между Апостолами, и сколь благотворно Дух Святой проявляется и действует в нас христианах, – составим о сем краткую беседу.

Апостолы, как известно, избраны были Иисусом Христом из людей простых, даже, большею частью, занимающихся самым последним ремеслом, напр., рыбною ловлею, деланием палаток и проч., значит, людей неученых, не знакомых ни с какими науками, ни с каким образованием. Пока Иисус Христос – их Руководитель и Наставник находился при них, – никакая ученость им не нужна была. С верою и в простоте сердца своего они прямо и беспрекословно могли принимать и принимали преподаваемые истины от своего Божественного Учителя. Когда же Господь Иисус Христос своею крестною смертью и воскресением совершил искупление рода человеческого, вознесся паки на небо: тогда им, так сказать, осиротевшим ничего не оставалось делать, как только скорбеть о разлуке с дражайшим Руководителем, о своём сиротстве. Но Иисус Христос в утешение сказал им, – что Он испросит у Отца и пошлет иного Руководителя – Духа Святого, Который, наставив их на всяку истину, довершит в людях спасение, Им исходатайствованное. И вот, когда они в одной Сионской горнице, не расходясь, ожидали исполнения обетования, вдруг поднялся шум, наподобие бурного ветра, что было признаком сошествия Духа Святого, потом показались огненные языки и опустились на главы каждого из них. Апостолы в избытке исполнились Духа Святого; умы и сердца их озарились светом Божественным; пред ними развился весь свиток истин сокровенных от премудрых и разумных, и те, которые прежде едва могли выражать мысли свои на своем природном языке, теперь на разных языках стали возвещать величие Божие. Апостолы с сим чудесным даром, испытав всю силу и радостотворность действий Утешителя, разошлись во все концы мира и проповедовали Божественное учение. Таким образом, действием Духи Святого, они устрояли в людях спасение, открыли и показали всем пути к достижению Царства Небесного к вечному блаженству. Вот действие видимого сошествия Св. Духа на Апостолов!

Цель нашего бытия – вечное спасение. Но как достигнуть его без помощи и содействия Духа Святого, Которым совершается освящение всякого верующего? Апостолы до сошествия на них Св. Духа, даже в объятиях своего Божественного Учителя, по внутреннему состоянию их ума, сердца и воли, были люди совершенно иные. Их мысли и желания крепко еще привязаны были к земному. Припомним: некоторые из них, во время Преображения Господня заботились об устроении сеней для всегдашнего пребывания на земле, со своим Божественным Учителем, тогда как Он с Ильею и Моисеем рассуждал о приближающихся страданиях Его; или, как пред самым страданием Господа Иисуса, они вместо того, чтобы разделить с Ним скорбь, размышляли о мирских почестях и преимуществах!.. И почему это? Потому что Дух Святый не у 6е прославлен (Ин.7:39), и они не были озарены Его Божественным светом. Но, по сошествии на них Св. Духа, они ни о чем более не говорят, как только о небесном, о средствах достижения почестей горного звания, о Царствии Божием. Видите, как Дух Святой попалил в них все плевелы житейской суетности, их умы и сердца направил к мудрствованию о предметах небесных, Святых и Богоугодных. Подобное действие Духа Святого будет и в нас, христиане, если мы успеем попросить Его у Отца Небесного, чтобы Он пришёл и вселился в нас, – Он действительно, очистив нас от всякие скверны, спасет души наша. Дух Святой не может обитать в греховном теле, в злохудожной душе. Внутреннее очищение от Духа Святого произойдет и в нас, подобно, как в Апостолах. – Мы обыкновенно привыкли заниматься земным, размышлять и заботиться о благополучии и выгодах жизни временной; всякий старается, как бы жить спокойно, иметь во всем довольство и изобилие; быть бы в похвале и славе у людей. Но не таков человек, осененный Духом Святым! Кому Царь Небесный послал просимого Утешителя, наставляющего на всякую истину; тот мало заботится об угождении плоти, мало думает о земном. Действия Духа суть действия духовные: на все земное и мирское он смотрит или очень хладнокровно, или даже с отвращением; ибо веяние Духа Святого разнесло в нем все помыслы и мечты плотские; он только и помышляет о горнем своём отечестве, о вечном жилище, о блаженстве праведных на небесах, и таким образом мало по малу приготовляет спасение душе своей. О, если бы все христиане не в земных и кратковременных развлечениях и удовольствиях, а в сем приснотекущем источнике почерпали себе утешение, тогда бы прекратились часто повторяемые жалобы на скуку и безотрадность жизни!

Проникнем же, христиане, во внутренность души нашей и поищем – есть ли в нас признаки присутствия Духа Святого. Обратим внимание на действие нашего ума, – чем он более занят, земным или небесным, мирским или духовным? Посмотрим на движения сердца нашего, – к чему оно более порывается, к мирским ли утехам и наслаждениям, или к тем бесценным дарам, коих Дух Святой есть источник и начало? Взглянем на стремление воли нашей, – к чему она более наклона – к злу или к добру; всегда ли готова покориться воле Божией, или более расположена творить противозаконное. Что мы по таком исследовании можем найти в себе? Ощутим ли веяние Духа Святого, движущего нас к вере и благочестию? Увы, братия! Едва ли мы почувствуем в себе не только бурное дыхание всеисполняющего Духа, но, кажется, не заметим Его и в виде хлада тонка. Ибо сравните теперешнее наше состояние с прежним, прошедшим, и увидим, что оно одно и тоже: те же в нас злые обычаи, худые наклонности и привычки, то же пристрастие к земному и телесному. Отчего же мы не ощущаем в себе перемены? Отчего не видим действия Духа Святого, когда о том просим Царя Небесного? Верно от того, что просим только языком, без сильного желания очиститься от всяких худых дел и помышлений. Вот теперь мы во храме, и молимся, как будто с благоговением, но что далее? Что по окончании Божественной службы? Лишь только удалимся из храма и уже забываем, о чем просили Царя небесного; спешим к плотским наслаждениям, ищем суетных развлечений. Возможно ли при таком нашем состоянии Духу Святому придти и вселиться в ны?

Молитва есть самое действительнейшее средство к испрошению всех благ – земных и небесных, вещественных и духовных. Но без содействия Духа Святого мы и молиться не умеем и не можем; ибо о чесом помолимся, яко же подобает, не вемы, но Сам Дух ходатайствует о нас воздыханием неизглаголанным (Рим.8:26). Итак, се ныне время благоприятное, припасть к источнику и сокровищу (вместилищу) всех благ и жизни Подателю, Утешителю, Духу истины, дабы Он всегда научал нас молитве, ходатайствовал о нас воздыханиями неизглаголанными, освящал и возносил наши молитвы к престолу Отца Небесного и исполнял во благих желания наши. Аминь.

Святая церковь торжественно совершает нынешний праздник, называемый на церковном языке Пятидесятницею; но у нас этот праздник обыкновенно называть Троицыным, а, завтрашний, Духовым днем. Что это значит, и почему так называют настоящий праздник? Это праздник в честь Триединого Бога.

Известно, что у нас Бог один, но имеет три, не слитные и не раздельные лица, т.е. Бог Отец, Бог Сын – Иисус Христос и Бог Дух Святой. Триипостастный, или Триличный Бог, хотя существовал от вечности, но во времени открыл себя людям, в деле искупления рода человеческого в трех лицах с различными свойствами. Так, мы знаем, что Сын Божий сошел с небес, и, прияв человеческую плоть, родился от Девы Марии; известно также, как Он, родясь от Девы Марии, устроял для нас спасение, распространял истинное, небесное учение Боге, о нашем жилище на небесах; как за нас страдал, умер на кресте, потом чтобы воскресить нас, воскрес, и, по воскресении уже торжественно и ясно уверив учеников своих, и в лице их и всех нас о царствии Божием, и тем, как бы, исполнив свое дело, отошел опять к Отцу своему, вознесся на небо; и чтобы Апостолы, лишившись такого руководителя и Наставника, не остались сирыми, обещал им, вместо себя, послать иного, такого же Божественною и всесильного Руководителя Духа Свята, который бы продолжал наставлять их на всяку истину. И вот неложное обетование Сына Божия ныне исполнилось действительным сошествием Духа Святого на Апостолов. Итак видите, Триединый Боги, почивавший от дел своего творения, ныне как бы опять делает, продолжает устроять дело нашего спасения. Сын Божий просит у Отца послать на землю Утешителя Духа Святого; Отец преклоняется на прошение Сына, посылает Духа Святого; Дух Святой, действительно, приняв вид огненных языков, снисходит видимо на Апостолов, и продолжает, и будет продолжать до конца мира воспринятое ходатайство, дóндеже совершит спасение человеков. Такое-то благодеяние Божие к роду человеческому и воспоминает ныне св. церковь; от сего-то действия Триединого Бога нынешний день и называется Троицыным днем, или, что тоже, праздник в честь Триипостасного Бога. Итак, христиане, видите, отчего нынешний праздник называется Троицыным днем.

Но он главным образом напоминает нам сошествие Духа Святого на Апостолов. Чтоб яснее иметь понятие о сем сошествии Святого Духа, расскажем, как было дело.

Известно, что когда Апостолы, пред восшествием Иисуса Христа, скорбели о разлуке с своим Божественным Учителем, то Иисус Христос, утешал их, так говоря: Что вы скорбите, вам будет лучше, если я от Вас уйду, ибо если от Вас я не уйду, то Утешитель не придет к Вам, а если я уйду, то пошлю Его к Вам; причем подтвердил им, чтобы они не отлучались от Иерусалима. Апостолы, непоколебимо уверовав в исполнение обетования, остались спокойными и не отлучались от Иерусалима, пребывая все в одной горнице, упражняясь во бдении и молитве, чтоб тем соделать себя способнейшими к принятию Духа Святого. Их было 120 человек, в том числе и Божия Матерь. И вот на пятидесятый день, после празднования Иудейской Пасхи, народ со всех, даже самых дальних сторон, собирался в Иерусалим на праздник, который совершался у них в память Синайского законодательства, т.е. в этот самый день дан был Богом Моисею на Синае закон, который передан и нам в десяти заповедях. Апостолам также следовало бы идти на торжественное празднование во храм Иерусалимский, но они не пошли, а все находились и одном месте, ожидая обетования Отца. И вот на ту горницу, где они сидели, вдруг стремится сверху шум, подобно бурному ветру и наполнил всю горницу, и тотчас явились огненные языки сели на главы каждого из них, от того они исполнились Духа Святого, и начали говорить разными языками. Тут люди, пришедшие к ним, удивлялись и недоумевали, что с ними происходит? Как людей всякого рода, по случаю праздника, было много, и потому были тут и Римляне, Греки, Африканцы и Итальянцы; и все слышали и понимали Апостолов, говорящих на разных чужестранных языках; Апостолы прежде сего незнакомы были ни с каким иностранным языком. И потому ужасахуся вси и неудомеваху глаголюще: что убо хощет сие быти; даже нашлись люди, которые говорили, что это действие вина: тии же ругахуся глаголюще, яко вином исполнени суть. Но такая клевета не угасила в них Духа Святого. Так образ. Ап. Петр с прочими Апостолами, обратившись к собравшемуся народу, начал говорить и объяснять значение события. И этим словом своим, исполненным силою Духа Святого, обратил ко Христу 3000 чел. Потом вскоре после сего присоединилось к церкви 5000 человек. Апостолы после сего разошлись в разные стороны проповедовать Евангелие Царствия Божия. Вот история нынешнего праздника, который мы так торжественно совершаем.

Так, прав. христиане, вы теперь узнали, что значит праздник – Троицын день и по какому случаю он установлен святою церковью. Но довольно ли только этого для нас знания? Нет, братия, св. церковь, учредив торжество в память сошествия Святого Духа на Апостолов, воспоминает ныне не одно то славное событие, передает не одну историю, а хочет чтобы и мы испрашивали себе у Отца Небесного Духа Святого, Который бы наставлял нас на всяку истину, и даровал нам силы делать добрые дела. И поскольку мы сами не умеем, как испросить себе Руководителя – Духа Святого; то святая церковь в нынешнем Богослужении преподала нам и самые молитвы, – как и для чего мы должны испрашивать Духа Святого. И вот скоро – сей час, по научению святой церкви, в вечернем Богослужении, мы будем призывать Святого Духа, дабы Он, яко Отчее сияние, отверз нам грешным устне и научил нас, как достоит и о их же потреба молитися, чтобы Он, как Премудрый, Вседетельный и Преблагий, Дух Премудрости подал нашим помышлениям, дух разума безумию нашему даровал, духом страха наши освятил дела и дух правый обновил в утробе нашей – дабы мы на всяк день, духом Его благим к полезному наставляеми, сподобились творить заповеди Его. Вот как велика забота о нашем спасении святой церкви! Понимаем ли мы и стараемся ли пользоваться вразумлениями святой церкви? Заботимся ли мы уготовать обитель Духу Святому в сердцах наших? Ах, братие, если мы посмотрим на наши дела, взглянем на наше поведение, – то увидим, как мы далеки от дел истины, правды и благочестия! Так мы, по научению святой церкви, должны испрашивать и испрашиваем себе Духа Святого, Духа Утешителя! Но как это делается? Увы, многие этого и не понимают, а так себе, положим, пришли помолиться, зная от других, что ныне большой праздник – Троицын день; а в чем он состоит, и как следует держать себя при Богослужениях. о том нет никакого у нас и размышления? Нет, мы бы теперь должны так рассуждать. От дня воскресения Господа нашего пришло вот 50 дней. В 50-й день, как сказали мы, был дан закон Моисею, заключающийся в 10-ти заповедях; этот закон сохранял свято народ Израильский; эти же 10 заповедей закона Моисеева святая церковь и нам передала для руководства; в 50-й день вот сошёл Святой Дух на Апостолов, – и они, исполненные сем Духом, творили одно добро, и учили всех истинам спасения. Святая церковь, собрав ныне нас в святой храм, хочет, чтобы и мы, испросив себе благодати Духа Святого, жили благочестиво, и заботились о своем вечном спасении, хочет, чтобы мы, оставив свои злые привычки, заботились о своём исправлении. Так если кто был ленив и не расположителен к молитве, благодать Духа Святого согрела бы его сердце и он был бы набожнее. В чьём сердце гнездится дух злобы, ненависти и зависти, – дух правый, дух кротости обновил бы его сердце, и оно было бы сдержаннее при невольных своих взрывах. В чьём доме господствовали распри, вражды и беспорядки – Дух мира и любви водворил бы тишину, послал согласие и учредил порядки. Кто часто враждовал, заводил к ссоры с ближними – тот, руководимый Духом Миротворителем, сделался бы снисходительнее и кротче. О том ли, братие, мы ныне рассуждаем, о том ли заботимся? О, как мы далеки от этого! Не ложь, не выдумку, а сущую правду скажу вам, христиане, если укажу вам на обычаи, совершающиеся у нас в нынешний день во очию вашею, не в глуши какой-нибудь, а открыто, где место позволяет. Так, мы вот теперь во храме и молимся. Но что, после этой службы, что будет у нас после обеденного времени? Скоро этот церковный наш праздник, столь спасительный для души, заменится мирским празднованием, только гибельным для души и нравственности очень многих. Да, православные, по каким-то древним, лукавым обычаям завелись и ведутся у нас душевредные соблазнительные сходбища или гулянья. Удивительное дело, как это привыкли смотреть на эти сборища, как на что то законное и позволительное. Нет, – это остатки языческих обычаев перешли к нам – христианам и доселе у нас не оставляются; и ныне посмотришь – иной отец или мать с восхищением отпускают своего сынка, с заботою убирают свою дочку на гулянье, и для чего? О том не раздумывают, – сколько там соблазнов, примеров своеволия, нескромных слов и речей и проч. Здесь, если можно так сказать, училище пороков, здесь сети для уловления невинности, место порчи нравственности. Иной юноша, с добрым душевным настроением, в среде буйных весельчаков, увидя дурные примеры, сам невольно увлекается в недобрую сторону. Иная девица, скромная сама по себе, с гулянья возвращается домой с затаенною заразою, худыми мыслями, к крайнему вреду своей нравственности, или, что еще хуже. Но чем больше мы будем исчислять подобные случаи, тем больше будем находить дурных сторон, не только для юных сердец, но и для мужей, людей утвердившихся в правилах добродетели.

Знаю, братие, что я как и сколько бы ни говорил о вредных наши обычаях, и как бы ни советовал оставить их – меня не послушают, а даже найдутся такие, которые будут еще смеяться, да смеются и смеялись над таким проповедыванием; но что же делать – пусть будет так. Ведь и нечестивец смеется над набожным и благочестивым; ленивый смеется над трудолюбивым; пьяный смеется над трезвым; глупый смеется над умным. Все такого рода явления достойны только сожаления, а не того, чтобы пред ними оправдываться.

Но, христиане, – мы еще во храме. Будем же молиться Царю Небесному, дабы Он Всеблагий послал нам немощным Духа Утешителя, чтобы Он всемощною силою своею падшее в нас восставил, больное уврачевал, немощное укрепил, сокрушённое исцелил, и, очистив нас от всякой скверны, спас души наша. Аминь.

Сейчас, православные, мы выйдем из храма сего с животворящим крестом и св. иконами и отправимся на источник для освящения воды. Конечно, почти все из вас, православные, при сем случае ходит на источник и молятся при освящении там воды; но все ли знают, – вследствие чего сей священный обряд совершается Православною Церковью в настоящий день. Прежде нежели совершим обряд, установленный Св. Церковью, скажем, с которого времени и отчего положено совершать оный, дабы извлечь из сего назидательные уроки для нашей веры и благочестия.

Настоящий праздник, бл. сл., установлен по след. случаю. Когда у нас в России был Великим Князем св. Андрей Боголюбский, Болгары объявили нам войну. В то же самое время Сарацины объявили войну Греции, в которой тогда царем был Император Мануил. Тот и другой Венценосец выступили каждый против своего врага. Не случайно, конечно, а по Божьему промышленно о всех нас грешных, В. Князь Андрей и Император Мануил в один и тот же день, 1-го авг., одержали победу над своими врагами. Известие об этом скоро перешло от одних к другим. После письменного снесения обоих Венценосцев, оказалось известным еще и то, что пред войском того и другого были св. иконы Всемилостивого Спаса, Пресв. Богородицы, и Животворящий Крест Господень, по древнему обычаю, и что, во время сечи и по окончании её, исходил и от иконы Спасителя и честного Креста чудный свет и виден был всеми. Сей чудный свет от иконы Спасители и Креста Христова был зна́ком и явлением помощи небесной. Оба Венценосца уразумели, что их победа была делом Божьим, и пожелали этот день чудесных знамений и победы почтить воспоминанием – в знак благодарности Богу Благодетелю. По искреннему их желанию, с согласия и благословения Цареградского Патриарха Луки, Митроп. Киевского Константина, Епископа Ростовского Нестора, положено установить сие торжество, которое мы совершаем ныне в знак того, что икона Спасителя и Животворящий Крест, составляют непреодолимую защиту для всех прибегающих к их покрову. Вот мы в настоящий день и износим из храма св. иконы и Животворящий Крест на источники и реки, чтобы совершить освящение воды, дабы тем напомнить себе о силе Животворящего креста, освящающего воду, и чрез принятие ее делающего нас достойными своей благодатной помощи.

Вот почему мы ныне празднуем! Вот почему выходим из храма со св. иконами на источники для освящения воды! Но, при совершении сего торжественного обряда, напоминающего нам о благодатной силе и небесной помощи, обретенной некогда предками нашими в святых иконах и животворящем кресте, не являемся ли мы здесь только холодными зрителями и праздными слушателями, а не творцами дела, т.е. ищем ли мы благодати, обретаемой и ныне верующими в св. иконах и кресте Христовом? Так, христиане, теперешний обряд изношения икон из храма и освящения воды, погружением Животворящего креста, не должны мы, просто почитать только церковным обрядом, припоминающим давно прошедшее событие; но, явясь на источники и, при молитвах священнодействующих, поклоняясь св. иконам, мы должны просить и молить Всеблагого Господа, – чтобы Благодать Божия, всегда присущая святым иконам, всюду сопутствовала нам, озаряла наши умы и сердца, подкрепляла наши душевные и телесные силы, – и мы преуспевали бы во всех наших делах и стремились бы на путь истины благочестия, – чтобы сила креста Христова служила нам на прогнание всякаго врага и супостата, – чтобы, наконец, освященная ныне вода, освятила наши души и телеса и простерла свое благотворное действие на все, нас окружающее – освятила наши жилища и оросила наши поля. О сем-то, православные, нам теперь особенно и надобно просить Господа. Поскольку, с сего времени, каждый из нас готовится вверить хлебные семена земле для произращения плодов на будущее время. Чем же вы такое дело, плоды коего в руце Божии, должны начинать, как не с молитвою и испрашиванием благословения небесного? Так всегда и делают богобоязливые и благоговейные христиане. При начатии всякого дела, ограждая себя крестными знамением, говорят: благослови Господи; при окончании, тоже, крестясь, произносят: благодарим Тя, Господи. И, слава Богу! крестное знамение и эти краткие устные молитвы удается видеть между вами очень нередко; многие, и, даже, почти все так и делают. Но всякий ли православный, ограждавший себя крестным знамением, ограждается с достодолжным благоговением и с полною уверенностью в помощи крестной силы? Произнося имя Господа Иисуса, при начатии какого-либо дела, каждый ли произносит с трепетом и просит благословения в избытке сердечных чувств? Оканчивая дело, благодарит ли Господа, относит ли успех этого дела более к помощи Божией, нежели к собственным силам? Кому неизвестно, слуш., с каким душевным настроением исправляются ваши обыденные дела и занятия? Как, например, – кстати сказать, иногда возделываются ваши поля? После молитвы и крестнаго знамени, которым вы ограждаетесь при начатии дела, – что, потом, можно видеть? Надолго ли остается это благочестивое настроение? Часто настолько, насколько мы видим молниеносные черты на своде неба, среди тучи, во время грома. При малейшей неудаче, из-за какой-нибудь безделицы, видны один только раздражения, порывы гнева, изъявления досады и слышны слова гнилые, непотребные, оскорбляющие слух и мимоходящего, и своего соседа. Вот вам и христианское благочестивое начало! Судите сами, не удаляется ли Благодать Божия от такого забывчивого, неблагодарного и непотребного делателя, подобно, как от дыма летят пчелы и от зловония голуби? Что после сего удивительного, если Господь не благословляет наших трудов? Иногда засуха, или излишние дожди, иногда безвременный холод, или вредоносные ветры и бури, или наводнения и град опустошают поля земледельцев, или земля, рождавшая прежде добрые плоды, начнет приносить одни терния и волчцы, одну лебеду и куколь.

Итак, благоговейно изыдем из храма со св. иконами и животворящим крестом, и, при совершении водоосвящения, будем усердно молиться, чтобы Господь ниспослал Благодать свою свыше на всё, нас окружающее, и укрепил наши силы на всякое дело благое и богоугодное. Аминь.

Святая церковь торжественно совершает ныне празднество в честь Преображения Господа. Что же такое Преображение Господне, как оно и с какою целью совершено Господом? В торжественный день сей размыслим о сем.

Историю Преображения Господня открывает нам святое Евангелие. Здесь повествуется, что Иисус Христос в одно время, взяв с собою трех учеников – Апостолов: Петра, Иакова и Иоанна, пошёл с ними на высокую гору Фавор помолиться, оставя прочих учеников и народ под горою. Это было ночью. Взятые Господом Апостолы, как от усталости при восхождении на гору, так и от продолжения молитвы утомились и потому уснули: Петр же и сущии с ним– бяху отягчени сном (Лк.9). И вот, во время этого их сна, Христос преобразился, т.е., обыкновенный человеческий вид Его, или образ, совершенно изменился; лицо Его, весь вид Его и даже самая одежда сделались столь светлыми – блистающими, как свет, который обыкновенно сияет в лучах солнца. В то же самое время, Божиим повелением, предстали Ему во славе той два мужа – Моисей и Илия и беседовали с Ним. О чем же они рассуждали? Они же, – говорит Евангелист Лука, глаголаста исход Его, – т.е. они рассуждали о вольном страдании Иисуса Христа и о Его крестной смерти, которую Он готовился и изволил восприять за спасение всего рода человеческого. От говора их и от соприкосновения к ним Божественной славы спавшие Апостолы пробудились, и увидя божественную, неизреченную славу своего Господа и беседующих с Ним мужей Моисея и Илию, испугались и ужаснулись. Впрочем, по откровению им чрез Духа святого, признавая в мужах Моисея и Илию и прислушиваясь к беседе их, они ободрились, так что Апостол Петр уже возимел дерзновение предложить Иисусу Христу об устроении трех сеней, или палаток для всегдашнего пребывания с Ним, Моисеем и Илиею. Во время такого неуместного и несообразного предложения с целью пришествия на землю Сына Божия, светлое облако осенило Апостолов, и они в страхе и ужасе упали на землю, и вот слышан был глас из облака: Сей есть сын мой возлюбленный, Того послушайте. В то самое время, когда они лежали ниц на земле, не стало Славы Господней на том месте, и пророки были восхищены на свои места. Иисус Христос, подошедши к ученикам, прикоснулся к ним лежащим и сказал: встаньте, не бойтесь. Ученики, возведши очи свои, никого и ничего не видели, кроме одного Иисуса, в обыкновенном виде. Сходя с горы, Господь заповедует ученикам никому не открывать видения сего до тех пор, когда воскреснет из мертвых. Вот история и обстоятельства Преображения Господня!

Что же мы, христиане, можем извлечь из сей истории преславного Преображения Господня, любознательного для ума нашего, назидательного и спасительного для нашей веры и благочестия?

Из обстоятельств изложенной истории можно видеть, что Преображение Господне было в 33-е лето от рождения Иисуса Христа, т.е. на последнем году Его земного служения, незадолго пред Его страданиями и Его крестною смертью. Поэтому, после уединенной и пламенной молитвы, Иисус Христос разговаривал с Моисеем и Илиею о приближающихся ужасных страданиях и позорной, крестной смерти. Верно, братие, Владыка и Господь предвидел, как несносны [имели] быть Его страдания, зрел, что горька будет чаша, исполненная отвратительного оцта, т.е. самого кисловатого пития, как жестока крестная смерть, которую готов Он был принять для спасения рода человеческого. Ты, христианин, искупленный этою крестною смертью Сына Божия, часто ли воспоминаешь и размышляешь о своей кончине? Спаситель наш после вольной смерти своей готовился к славе, которую уготовил и всем, верующим в Него.

Удостоимся ли мы быть участниками этой славы по смерти? В этом мы себя заверить не можем, только чувствуем и должны видеть, сколько по грехам нашим, мы далеки от участия в такой славе. Посему, не главный ли предмет наших занятий на земле должно составлять размышление о нашей кончине, о нашей участи на небеси? Не только ли у нас должно быть и заботы в здешней жизни, чтобы удостоиться той славы, в которой праведницы просветятся, яко солнце в царстве Отца и Бога. Но, как мало мы размышляем о нашей кончине. Нечего и говорить о юношах и мужах, крепких силами; у них только и заботы о удобствах и выгодах здешней жизни, а о суде Христовом и нашей участи на небесах у них нет и помину – даже, побеседуйте с самым дряхлым стариком, и вы скорее узнаете от него о том, что ему не хочется расстаться с здешним миром, нежели услышите рассуждение о загробной участи, какую должен встретить переселенец здешнего мира. Далее, почему Иисус Христос преобразился на горе, – горе высокой, какова Фавор, а не никакой нибудь долине или равнине? Этим Он показал ученикам, что удостоился видения славы Господней и участия в оной, нужно понести труды, и иметь терпение, каковые они и перенесли при восхождении на высокую гору и, что высота горы должна поучить их высоте богомыслия, что внизу на земле, у подошвы горы, они должны оставить все житейские заботы, все плотские помыслы, и вот на высоте горы, как бы, приблизясь к небу, они должны размышлять только о небесном, искать высших, горняя мудрствовать, а не земная. Чему научал Иисус Христос учеников своих, тому же научает и всех последователей своих. Кто хочет достигнуть славы Господней, тот не убивай время только в земных заботах и попечениях, а возвышайся и пари к небу – там все сокровище наше, все блаженство наше – там слава Господня. Какие же еще назидательные уроки преподает нам славное Преображение Господне? Размышляйте.

Иисус Христос с учениками ночью молится на горе. Ученики, утрудившись, крепко заснул. Иисус Христос бодрствует, продолжает молиться, – и вот одевается Божественною славою, с которою некогда приидет судить живых и мертвых. Сон Апостолов пред открытием славы Божественной не изображает ли, братие, нашего греховного сна, отягченные которым мы пребываем в мире сем, подобно, как в самой глубокой, мрачной ночи? Но Иисус Христос в Преображении своем пред учениками, для того и показал свою Божественную славу, чтобы они и все мы знали, сколь величественна и неприступна слава Божия, сколь нестерпимо для нас явление величия Божия; и потому заботились бы к принятию её; постоянно бдели и молились бы. Ведь мы, братие, ожидаем Господа во всей Божественной славе Его, имеющего явиться для страшного суда, окружённого Ангелами. Апостолы в Преображении Господа видели еще только часть славы Божественной, но и то затрепетали и ужаснулись, – ужаснулись, говорю, тогда, когда были любимыми Его спутниками и исполняли во всем Его волю. Не вострепещет ли после сего грешник, когда предстанет пред Господа славы для отчета в делах своих? Не содрогнется ли, когда увидит нелицеприемного Судью, пред Которым открыты будут не только все его дела, но даже тайные мысли и намерения? Апостолов на Фаворе Иисус Христос успокаивал говоря: не бойтесь. На последнем суде и праведники услышат от Господа то же упокоительное приглашение – наследовать царствие им уготованное от сложения мира, – а что грешники? Грешники увидят совершенное отвержение; им сказано будет: идите проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его. Сколько же должно быть заботы у нас, христиане, чтобы не подпасть вечному осуждению. Мы должны постоянно бодрствовать, бдеть и молиться. Бдите и молитеся, да не внидите в напасть.

Преобразивыйся на Фаворе Христе Боже наш! Ты показал ученикам Твоим Славу Твою. Веруем, что и мы некогда предстанем пред величием Славы Твоея! Озари убо умы и сердца наши, чтобы мы здесь на земле всегда ходили во свете Твоих повелений, и удостоились на страшном судищи Твоем, неосужденно предстать пред величием Славы Твоей и быть участниками в невечернем дне царствия Твоего. Аминь.

Любяй мя, возлюблен будет Отцем моим:

и аз возлюблю его, и явлюся ему сам (Ин.14:21).

Спаситель наш Иисус Христос в последней, прощальной беседе своей с учениками, между прочими утешительными истинами, преподавая и раскрывая им заповедь о любви, обещает за эту любовь многое, – любовь Бога Отца, любовь Свою, мало того, обещает явить Свое присутствие, свою благодать. Любяй мя, возлюблен будет Отцем моим: и аз возлюблю его и явлюся ему сам. Что может быть вожделеннее и утешительнее для христианина сего обетования? И мы совершенно уверены в непреложности Его обетований; а колеблющимся в вере можно указать на тот случай, когда Господь будучи еще на земле, в празднуемом ныне событии, благоволил утвердить, как бы видимо и опытно Свое явление ищущим Его и просящим Его помощи. Так Авгарь, Едесский владелец, будучи одержим неизлечимою болезнью, когда услышал, что в Иудее явился необыкновенный муж, называемый Иисусом, Который одним словом исцеляет различные болезни, немедленно послал одного из своих слуг Анания с приказом – невидимо от Чудотворца – снять изображение Его лица. Но снять изображение лица Спасителя Анания, при всем своем искусстве и усилии, никак не мог; Божественного образа не могла изобразить рука человеческая. Сердцеведец видел всё это, и не желая, чтобы усильный труд Анании и усердие его владыки остались напрасными, в присутствии Анании умыл лице свое, отер оное полотном или убрусом, – и на сем убрусе отпечатлел Свой Божественный образ, – драгоценный дар для Едесского владельца. По вознесении Спасителя, Фаддей, один из семидесяти Апостолов, достигши Едессы, чрез крещение преподал Авгарю исцеление от недуга телесного и вместе с тем даровал и спасение душевное как ему, так и его подданным, крестив их во имя Господа Иисуса. Вот образец, как бы видимого, благодатного и спасительного явления Спасителя ищущим и любящим Его.

Христиане! Спаситель наш, сим и другими, различными образами еще на земле ищущим Его и прибегающим к Нему с верою и усердием являл свою помощь, открывал свою благодать Сам – непосредственно. Менее ли теперь, когда Он на небе, – менее ли Его благости и любви к роду человеческому, когда Он с тем и сходил на землю, чтобы исходатайствовать и даровать людям спасение? Менее ли мы – слабые и долу преклонные, имеем нужду в Его помощи? И что может быть благодетельнее и спасительнее для бессильного и немощного человека, как в невидимом, таинственном явлении нашего Спасителя снискать Его помощь и благодать? Что же с нашей стороны потребно к тому, чтобы удостоиться непосредственной помощи и благодати нашего Спасителя? Размыслим о сем, при торжественном праздновании в честь нерукотворенного образа Его.

Чтоб удостоиться непосредственного покровительства нашего Спасителя, нужно прежде всего снискать Его любовь; а для сего надобно, по собственным Его словам, принять и исполнять Его заповеди: имеяй заповеди и соблюдаяй их, тот есть любяй мя; а любяй мя, возлюблен будет Отцем моим, и аз возлюблю его и явлюся ему сам (Ин.14:21). Что же значит принимать заповеди нашего Спасителя и в чем состоит исполнение их? Заповедь Господня, прав. христиане, широка зело; но она сокращена нашим же Спасителем, сокращена так, что в исполнении её заключается исполнение всего закона Христова. Припомните ответ Спасителя одному, вопрошающему Его законнику о том, кая заповедь больше есть в законе? Небесный Учитель ответствует: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем, и далее: возлюбиши ближняго твоего, яко сам себе, в сию обою заповедью, присовокупил Спаситель, весь закон и пророки висят (Лк.10:27). Значит, заповедь о любви к Богу и ближним составляет основание всего закона Христова; кто любит Бога, кто любит ближних, тот принимает заповеди Христовы и исполнят их, тот по сему возлюблен Самим Спасителем, к тому обещает Спаситель явиться Сам. В чём же состоят любовь к Богу и ближним?

Любовь к Богу, низводящая особенную благодать Его на человека, должна быть пламенная, искренняя, сердечная, выражающаяся в делах веры и преданности в волю Божию. Кто искренно проникнуть любовью к Богу, тот весь погружён в Бога, у того ум и сердце почиют в вере, Так, искренно любящий Бога, сознавая свою бренность и ничтожество, постигая величие Творца, благость и милосердие Его, явленные в творении и искуплении человека, благоговеет и трепещет пред величеством славы Божией. Может ли что скрываться в таком человеке, недостойное любви божией? Он, видя в Боге благого Творца, воззвавшего его из брения и праха для наслаждения благами игра, для участия в небесном блаженстве, –благоговейно лобзает творческую десницу Его; постигая в Сыне Божьем ходатая и искупителя рода человеческого, Ценя заслуги Его, мысленно взирая на бесценную кровь Его, пролитую на кресте для спасения человека, умильно взирает на язвы Его и трепетно поклоняется подножию ногу Его, созерцая в Духе Святом освятителя и просветителя всякого верующего, он исполняется сладостною надеждою, что Дух Святой на пути ко спасению будет благодатно действовать в нем всегда во благое, всегда еже хотети и еже делати о благоволении (Флп.2:13).

При такой уверенности в Бога–Творца, промыслителя и освятителя, что может отлучить верующего от любви Божией? Подлинно, ни скорбь, ни теснота, ни гонение, ни нагота, ни глад, ни меч (Рим.8:35). Такой верующий может ли быть не любезен Богу? Может ли любвеобильный Отец и Творец всяческих не излить на него всего благоволения Своего? Может ли он быть оставлен Господом, когда в Нём едином полагает всю свою надежду, все упование?

Так, прав. христиане, наша любовь к Богу, награждается взаимною Его к нам любовью, низводит к нам благодать Его и милость. Но поскольку в истинной любви к Богу заключается и любовь к ближним, то и за любовь к ближним, как за исполнение главнейшей Его заповеди, Спаситель обещает то же благоволение, то же покровительство, туже милость и благодать. Во Святом Евангелии мы видим, как Спаситель, заповедуя любовь к ближним, дорого ценит эту добродетель. Заповедь Свою о любви к ближним Он называет новою заповедью, как бы прежде её не было: новую заповедь даю вам, да любите друга друга (Ин.15:17); каждую услугу, каждую милость, оказанную ближнему, Спаситель принимает за дар, оказанный Ему лично; каждую помощь, явленную нами ближнему, Он считает за нечто данное Ему Самому в займе, который обещает заплатить с лихвою. Припомните из Евангелия, как Господь изображает Свой страшный суд над человеками, при конце мира. Там блаженство предоставляется собственно милостивым, которые никогда не отказывали в помощи ближним. Понеже сотвористе же единому братий моих меньших, мне сотвористе (Мф.25:40). Взалкаяся бо, говорит Он, поставляя Себя в лице меньшей братии, и дасте ми ясти, возжадах и напоисте Мене, наг и одеясте Мене, болен и посетисте Мене; в темнице бых и приидосте ко мне (Мф.25:35,36). За то и говорит им: Приидите благословении, наследуйте уготованное вам царствие мира (Мф.25:34). Видите, христиане, как возвышена Спасителем заповедь о любви к ближним, как высоко ценит Он дела милосердия и благотворительности. Кто же после сего будет столько жестокосерд, что не будет внимать воплям и стонам бедствующих? Ужели какой богач будет отвращать взоры, будет прятать руки свои, когда к нему простерта рука умоляющего нищего? Кто от роскошного стола, от многоявственной трапезы своей пожалеет куска хлеба истаевающему от голода собрату своему? Кто, не зная счету в убранствах и одеждах своих, откажет полунагому и в срачице? Кто, проходя мимо темницы, не уделит от избытков своих в пользу страждущих? О, сколь блаженны те, у коих душа исполнена чувств милосердия и сострадательности к ближним, у коих сердце бьется от радости, когда открывается случай к благотворению! Не скорби, друг человечества, что ты сам беден, что не имеешь средств оказать благовременную и потребную помощь нуждающемуся твоему собрату, – твое радушие, твой благой совет, твое утешение – будут вместо благопотребной жертвы, будут целительным бальзамом для глубоких ран растерзанного сердца страдальца. Поистине, такие люди – благотворители и друзья человека, суть вместе друзи Божьи; поистине, на тех Господь изливает Своё благоволение и благодать Свою.

Итак, бл. сл., если любовь к Богу и ближним низводит к нам любовь Бога Отца, любовь нашего Спасителя, Который в благопотребном случае обещает явить нам Свою помощь, то возбудим в сердцах наших чувства милосердия и благотворительности; да тако под непроницательным щитом благодатного осенения Христова в немощах наших совершится сила Божия, и мы благоуспешнее будем на пути ко спасению. Аминь.

Ныне, христиане, торжественно мы празднуем Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня. Но что значит этот праздник? Откуда начало сего торжества? Святая Церковь в настоящем торжестве воспоминает и соединяет два важных события в церкви Христовой, случившиеся в разные времена, одно при Великом Константине, Греческом Императоре; другое при Греческом же Императоре Ираклие, спустя лет триста после первого. Злоба и ненависть Иудеев, преследовавшие Иисуса Христа в продолжении его жизни и доведшии до крестной смерти, не ограничились Им одним; предметом их ненависти к Распятому Спасителю сделалось и спасительное орудие Его Божественных страданий – Его животворящий крест. Триста лет гонений на церковь Христову не давали верующим возможности отыскать между множеством крестов на горе Голгофе живоносный крест Спасителя. Напротив, языческие Императоры, подстрекаемые Иудеями и своими жрецами, чтобы затмить славу Распятого и лишить верных драгоценного орудия страданий Христовых, старались скрыть и скрыли Его в земле, и над сим местом поставили капища скверных богов языческих. Но приспело время торжества христианского; Промыслу угодно было, чтобы сие драгоценное сокровище явилось пред взорами всей вселенной. И вот великий Константин, первый христианствующий Император, поручил обрести Крест Христов матери своей царице Елене. Сия с большим имуществом отправилась во Иерусалим. По исполнении ею там прочих дел христианских, она по совету Макария Патриарха, призвавши всех иудеев, спрашивает о месте Креста Господня; но иудеи, для которых Крест Христов был ненавистен, не сказывают о нем и не хотят сказывать. Впрочем, угрозы мучений и самой смерти принудили их указать на одного старца, именем Иуду, который знал о сокровенности искомого Креста. Сей, после одной пытки, указал это место; но здесь была большая гора и идольский храм, Благочестивая Елена, ни на что не взирая, тотчас велела капище разрушить и землю раскидать. После молитв Патриарха Макария на том месте стало быть ощутительно всеми благоухание и, наконец, появились три креста, – это, без сомнения, со Крестом Христовым были кресты двух разбойников, со Христом распятых. И поскольку никто не знал и не мог различить, который именно был Крест Христов, Патриарх Макарий велел поднести умершую девицу, препровождаемую тогда для погребения, и касаться её всеми крестами. И когда стали касаться мертвой девицы сими крестами каждым порознь, – тогда, по прикосновении истинного Креста Господня, мертвая девица ожила и встала. Таким образом в сем животворном Кресте узнали, что это самый Крест Христов, который благоверная Елена с радостью взяла, поклонилась Ему и облобызала Его; тоже сделало и всё священное собрание. Поскольку же не все могли видеть тогда Крест Господень по причине тесноты от стечения народа, Патриарх Макарий, взошедши в церкви на амвон, пред лицом всего народа воздвигл – приподнял его, дабы могли видеть все. Отчего и торжество сие называется воздвижением. Чрез триста лет сие священное действие воздвижения Креста Господня опять повторилось во Иерусалиме Патриархом Захариею. Хозрой, царь Персидский (в VII в.), опустошив восточные области, напал на Иудею, взял Иерусалим, разграбил храм Господень и взял в плен древо Креста Господня и с Патриархом Захариею. Но по смерти Хозроя, при сыне его, сие святое древо опять возвращено было во Иерусалим и опять Патриарх воздвизал его и показывал народу для его утешения. В следствие сих двух событий установлено праздновать воздвижение честного и животворящего Креста Господня.

Вот, христиане, что значит праздник Воздвижения; но довольно ли только этого знания для нас? Хорошо знать и это; но душа, алчущая и жаждущая спасения, здесь найдет для себя уроки благочестия и назидания. Поистине, христианин, взирая на предлежащий пред тобою Крест Христов, помысли и о своем собственном кресте, с которым соединено вечное спасение; припоминая воздвижение Креста Господня, подумай: не имеешь ли и ты нужды воздвигнуть, отыскать и твой собственный Крест. У каждого из нас, христиане, ведь вам известно, есть свой крест, – не думайте впрочем, чтобы здесь говорилось о том кресте, который мы носим на персях своих, и какой иногда держишь в руках, но крест невидимый, – такой крест, к несению которого обязывает нас Иисус Христос, говоря: иже хощет по Мне идти, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет. Итак видите, что этот крест состоит в самоотвержении, т.е. мы должны отвергаться того, к чему влекут нас страсти, что предлагает нам плоть, мир и дьявол. Вот в чем состоит наш крест; этот-то крест мы и должны нести всегда; к несению сего-то креста нас Иисус Христос и обязывает; об отыскании, о воздвижении этого-то креста мы теперь и говорим. Ибо этот крест нами и собственно нами часто бывает сокрыт, забыт, и, можно сказать, попран. Он, подобно Кресту Господню, в нас – то завален перстию и прахом житейских забот и попечений, то покрыт дикими наростами страстей и пороков, словом, часто – на месте его, на месте святе, стоит мерзость запустения, – стоят кумиры сладострастия, гордости житейской, сребролюбия и других гнусных пороков. Так, он должен состоять, как сказали мы, в самоотвержении, и во-первых, в отвержении плоти. Признайтесь же, что житейскими заботами мы стеснены и заняты безмерно, – то семейные нужды, то общественные обязанности отнимают у нас столько времени, что нам кажется некогда и подумать о спасении своей души, помыслить о том, что едино есть на потребу, –помолиться, например, Богу, оказать дела милосердия и человеколюбия; только у нас дела и заботы об выгодах нашей временной жизни – об удовлетворении нашей плоти. Где же здесь крест отвержения нашей плоти, которую мы должны на нем распять со страстьми и похотьми? Распятый на кресте не имеет произвольных движений, он остается в том положении, какое дает ему крест. Так ли у нас распята плоть наша, чтобы она не имела никаких движений? пригвождены ли наши страсти, умерщвлены ли наши похоти так, чтобы в нас действовал один закон Христов? Ах, нет! плоть со страстьми и похотьми царствуют и царствуют тирански в теле нашем. Мир предлагает очам нашим все вожделенное, вся красная, – и вот вообразите, как страстно мы пленяемся соблазнами его. Готовы просидеть в собрании лукавнующих, готовы проводить дни среди шума и веселия мирского; ночи – или в житейских и часто в суетных занятиях, или в бесполезном сне, и потом встречаем утро в тех же мирских хлопотах и суетах. Где же здесь крест отвержения мира? а Апостол Иоанн заповедует не любить ни мира, ни яже в мире! Мы должны отвергаться дьявола и всех дел его. Но как часто мы побеждаем бываем его наущениями и соблазнами? Что значит, что мы, при начатии дел благочестия во время нашего богомыслия и молитвы, какою-то невидимою силою увлекаемся в противную сторону? Сколько, например, грез и мечтаний приходит нам в голову, во время нашего моления? Когда в душе нашей раздается спасительная мысль: идти во храм Божий, мы иногда вдруг сие спасительное намерение отлагаем и идем туда, где одни соблазны и поводы ко греху. Это тайные действия врага нашего спасения – дьявола, которому мы попускаем обладать нами при нашей беспечности и невнимательности. Где же здесь обет, данный нами при крещении отвергаться дьявола и всех дел его? Где в нас та готовность – духовное препоясание, то всеоружие, которым бы мы могли вся стрелы лукавого разженныя угасити? Так к крайнему сожалению, христиане, собственный наш крест нами часто бывает забыт и попираем. Надобно же нам поискать, дабы воздвигнуть его. Если давно не приходило нам на мысль сделать это, – по крайней мере, ныне, припоминая обретение, воздвижение Креста Христова, постараемся отыскать, воздвигнуть и наш собственный крест из мрака нашего забвения. Но как нам это сделать? Кто и где нам укажет его? И святая Елена не отыскала бы, может быть, Креста Христова, если бы знавший старец не указал ей, а нам кто может это сделать? Кто нам укажет крест? А наша совесть, а слово Божие– это самые лучшие указатели. Совесть наша укажет нам, что во глубине житейских наших попечений сокрыт наш собственный крест; а Слово Божие покажет нам, как отыскать его. Именно оно скажет вам, что заботе житейских попечений надобно противупоставить заботу и стремление к духовному, небесному: ищите прежде царствия Божия и правды его, т. е. забудьте, отвергните все мирское и стремитесь к духовному, тогда на скрижалях сердца вашего отпечатлеется крест самоотвержения; что требованию ваших страстей и поползновенности к порокам должны противупоставить духовное трезвение: якоже представисте уды ваши рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие; тако ныне представшие рабы правды во святыню; неужели вы не знаете, яко елицы во Христа крестихомся, в смерть его крестихомся; спогребохомся убо ему крещением в смерть. Аще же умрохом со Христом, веруем, яко и живи будем с ним. Видяще, яко Христос воста от мертвых: ктому уже не умираем; смерть им ктому не обладает. Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живым же Богови. о Христе Иисусе Господе нашем (Рим.6.19). Тем же убо братие, стойте на страже духовного делания и трезвитеся, воспряните и станьте, и вы явитесь с крестом, побеждающим мир и похоть вредну.

Христиане, торжествующие днесь воздвижение Животворящего Креста! Поревнуем о воздвижении в нас собственного креста, благоразумно воспользуемся средствами, преподаваемыми Словом Божиим, постараемся извлещи его из глубины нашей невнимательности, из бездны наших забот и попечений, – дабы тако просветился свет его пред человеки, чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца Небесного и Его Единородного Сына, крестом Своим спасшего нас от работы вражия. Аминь.

Радостен, христиане, день сей, так торжественно ныне нами воспоминаемый! Ныне Архангел Гавриил является Деве Марии, и возвещает ей о зачатии Ею давно всеми ожидаемого Искупителя: Се зачнеши, говорит он, во чреве и родиши сына и наречеши имя ему Иисус. Той бо спасет люди своя от грех их. Как должен быть радостен и восхитителен, как для Девы Марии, так и для всех земнородных сей Архангельский глас?

Чтоб не быть чуждыми этой всеобщей радости, размыслим христиане о том, что, действительно, в радости, благовещенной Архангелом Гавриилом Деве Марии, содержится начало и источник и нашей радости, – принимаем ли мы и какое принимаем участие в этой благовещенной нам радости?

Пал Праотец наш – Адам, и с ним род человеческий, осужденный на вечное мучение, соделался неминуемою добычею как временной, так и вечной смерти. Милосердый Бог, не хотящий смерти грешника, но жаждущий его спасения, еще в предвечном совете своем, определил спасти погибшего человека. Но вот, проходят целые тысячелетия – и тайна Троичного Совета остается тайною для человека. Наконец, сия великая и сокровенная от веков и родов тайна спасения человеческого ныне открывается земнородным, – открывается в Архангеловом благовестии Деве Марии и зачатии ею Спасителя миру. – Се зачнеши, –говорит небесный вестник, – во чреве и родиши сына и наречеши имя ему Иисус. Той бо спасет люди своя от грех их. Итак, неложное обетование Божие о спасении рода человеческого начинает исполнятся: днесь спасения нашего главизна (начало) и еже от века таинство явление (показание, раскрытие). Значит, для тебя, Христианин, этот день подобен той роковой, восторженной минуте преступника или узника, в которую он слышит решение, или видит руку умилостивлённого судьи, подписывающую приговор об освобождении его из темницы, с дарованием прежней, полной свободы. Ибо благовестие Архангела о зачатии Девою Мариею обетованного Спасителя мира есть действительно открытие, или явление неизреченной милости Верховного Судьи об освобождении его из-под владычества греха, проклятия и смерти, которые дотоле держали его в горьком плену и рабстве. Итак, день Благовестия – начало нашего спасения, должен быть днем неизъяснимо радостным для христиан.

Православные слушатели! Нынешнее торжество, как видите, должно быть нами встречено и провождаемо радостно. Но, действительно ли достодолжная радость, возвещенная с неба, в лице Девы Марии и нам христианам ныне исполняет сердца наши? Она ли была причиною того, что вы в таком большом количестве собрались ныне в храм сей? По тому ли побуждению пришли сюда, чтобы воздать хвалу Господу, изволившему вселиться во утробу Девы Марии, для принятия от Неё естества нашего, и тем спасти падший род человеческий? В таком ли благочестивом настроении духа мы слушали во храме церковные песнопения, чтобы и наши сердца исполнились благодатною радостью? Братие! Несколько раз мы уже торжествовали день Благовестия, не раз светло праздновали этот день – начало нашего спасения; но, часто ли радовались при этом радостно о своем спасении? Вкушали ли вы чистый и сладкий мир в душе вашей, который один только может служить залогом нашего спасения? Увы! среди торжества церкви о начале и явлении нашего спасения, как мало в сердцах наших того мира, той радости, которые бы наполняли и оживляли наши грешные души? Что бы это значило? Отчего это, когда церковь призывает нас к радости, в нас нет душевной радости? Отчего это? От того, без сомнения, что мы не приобрели это; от того, что мы не умеем и не стараемся приобресть и вложить в сердца наши истинных побуждений к радости о даруемом нам спасении. Душевный мир, братие, истинная радость приобретаются жизнью благочестивою, верным исполнением заповедей Господних. – Имеем ли же мы эти условия к приобретению сей радости, сего мира душевного? Справимся у нашей совести, спросим наше сердце, уверят ли они нас, что мы живем так, как повелевает закон Божий, исполняем ли все заповеди Господни свято и ненарушимо? Если бы действительно такова была жизнь наша, то сердца наши точно исполнены были бы истинной радости и сердечного веселия, – и мы с внутренним услаждением воспевали бы днесь с церковью главизну нашего спасения.

Прав. христиане! В числе добродетелей и подвигов благочестия, едва ли теперь не первое место среди наших дел и занятий, занимают пост и молитва, предписываемые нам св. церковью. Итак, все ли время поста прошло с радостью, как благоприятное время для нашего спасения? Более ли прежнего уделяли времени для молитв и благоговения? Более ли прежнего принуждали себя к воздержанию, кротости и любви к ближним нашим? Все ли искренно и ненарушимо исполнили уставы св. церкви касательно исповеди и Святого причащения? А те, которые исполнили этот христианский долг, старались ли блюсти в чистоте душу и тело и приняли ли твердое намерение и полную решимость впредь всемирно беречься и удаляться прежних грехов? Те же, которые не сделали еще сего, по некоторым извинительным обстоятельствам, предрасположены ли это сделать в настоящие дни? К стыду многих. православные слушатели, не прогневайтесь, замечу, что некоторые из вас небрежно попирают эти священные обязанности; многие, по нерадению о своем спасении, по невнимательности самих к себе и святой, христианской вере не хотят уделить и несколько дней в году, для говения и исповеди, а другие добровольно удаляют себя и от святого Причащения. Таковые не только далеки от спасения, но и не достойны имени христиан; потому что от Христа явно сами удаляются, не желая соединиться с Ним в таинстве Евхаристии. Аминь, аминь, глаголю вам, аще не снесте плоти сына человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе (Ин.1:53). Таковым можно ли услаждаться воспеваемою днесь св. церковью песнею о главизне нашего спасения? Нет; как вам угодно, по нашим делам, по нашей невнимательности к уставам св. церкви, по нашей беспечности и неисполнению сих уставов, эта радостная песнь мало к нам относится. Она сливается только с голосом души благочестивого и богоязливого Христианина, послушного исполнителя уставов св. церкви.

Но, дай Бог, православные, чтобы воспоминаемая ныне радость о главизне – начале нашего спасения – сколько-нибудь коснулась сердец наших, чтобы сколько-нибудь мы ощутили в душах наших сладости того мира и веселия, какие ныне разливает и провозвещает св. церковь по всей вселенной! Если же, к крайнему горю нашему, мы ощущаем в душах наших одну пустоту, только находим мрак и уныние, то смиренно и благоговейно преклоним колена душ и сердец пред благословенною Девою Мариею и неотступно будем просить, чтобы она – сердобольная и Благодатная матерь наша и Господа нашего Иисуса Христа, – Еже хощет всем спастися – всесильным ходатайством своим соделала нас участниками того веселия, какого Сама в избытке удостоилась ныне прият от Бога Отца. Аминь.

Радостен, Христиане, для нас день сей, напоминающий нам о главизне и начале нашего спасения; восхитительно для нас припомнить благовестие Архангела Деве Марии о зачатии Ею Спаса и Избавителя рода человеческого, стенавшего дотоле под бременем греха, проклятия и смерти. Радостен и велик для нас сей праздник. Но когда мы его совершаем? По воспоминании самых страданий нашего Господа, среди ужасного позорища! Се зрите –Господь и Спаситель наш пригвожден ко кресту и со беззаконными вменися. Святая Церковь, вызвавшая нас на такое достоплачевное позорище, в то же время оглашает слух наш и радостною вестию, которую принес с небес Архангел Гавриил Деве Марии о зачатии ею Спасителя мира. Не радость ли это для земнородных? Не добрейшая ли это весть для людей, дотоле блуждавших во тьме и сени смертней? Что же нам теперь делать? Сетовать ли и скорбеть, взирая на нашего Господа, висящего на кресте, или предаться радости и восторгу, при вожделенном благовестии Небесного Вестника? Как нам ныне праздновать? Какими чувствованиями должно исполняться ныне сердце Христианина при сих – радостном и плачевном событиях? Благовременно, братие, нам теперь размыслить о сем.

Конечно, радость, принесенную ныне с неба на землю Архангелом Гавриилом и восторгающую душу каждого Христианина, по-видимому, поглощает размышление о жестоких страданиях и позорной смерти нашего Господа. Причастница страстям Христовым, душа христианская ныне так размышляет: так для того-то Ты, Сын Божий, сошел с небес, чтобы так жестоко страдать, чтобы потом поносно умереть на кресте. И се Ты, сияние славы, Сый в лоне отчи, прошёл скорбным путем, приял крестную смерть за грешный род человеческий. Такими чувствованиями исполняется сердце христианина, взирающего на распятого Жизнодавца! Точно, радость, принесенная ныне Архангелом Гавриилом, может ли, кажется, оживить убитую скорбию, успокоить растроганную душу христианина? А надобно таковому быть духу и сердцу Христианина, чтобы совместить и то и другое. Как же совместим мы нынешнюю радость с настоящею скорбию? Вручим, слушатели, сердца наши руководству св. церкви и поучимся у неё из её песнопений и обрядов, которыми обстановлен святой сей день. Так, она, соучавствуя в радости, благовещенной днесь Архангелом Гавриилом Деве Марии и торжествуя приличным образом, уступает и дню скорби и сетованию: именно – она не разрешает поста, но дозволяет одно только сухоядение, дабы удержать плотского человека от телесной радости; в самом Богослужении не уничтожает тоже совершенно обрядов, знаменующих дни скорби и сетования. Напоминая нам, сколько нужно, песнопениями своими о страданиях и смерти Господа, она, – видели, не опустила чтения историй Евангельских, описывающих все горькие обстоятельства несносных страданий и поносной смерти нашего Господа, дабы чрез то возбудить дух наш к сокрушению и умилению. Сообразно сим учреждениям св. церкви, и мы, христиане, должны ныне радоваться сколько прилично торжеству, не забывая о предметах скорби и сетования, как и естественно сим двум событиям произвести в нас смешанные чувствования – и радость, и печаль.

Так, нельзя нам ныне не радоваться, припоминая о главизне – начале нашего спасения; нельзя нам, облагодатствованным не восхищаться с благодатной Девой Марией Архангеловым благовестием о зачатии Ею Спасителя мира. Ибо, что было бы с нами, если бы Спаситель мира не пришёл к нам? Кто мог бы искупить нас от клятвы законной, – нас, сидящих во тьме и сени смертней? Один только Сын Божий мог это сделать. Приняв на себя человеческую плоть, непричастную греху, и, по любви к погибавшему роду человеческому, поставив себя на месте преступного человека своими произвольными страданиями и крестною смертью, только Он –возлюбленный Сын Божий мог удовлетворить оскорбленному Правосудию Божию, мог истоптать всё точило ярости Божией. И се ныне безгрешный Сын Божий, смиренно преклонив выю свою под неотменивый финал гнева Божия, благоволил приять поносную смерть – на кресте за преступного человека. Видите, христиане, от радости, благовещенной днесь Архангелом Гавриилом, как неприметно дошли мы до достоплачевной скорби, столь приличной настоящему дню. Итак, взирая на распятого нашего Господа, вообразим, что именно наши неправды и преступления были причиною такой поносной Его смерти; познаем, что нам никогда не выйти бы из-под владычества греха, проклятия и смерти, вечно быть бы пленниками ада, если бы Господь Иисус Христос крестною смертью своею не разрушил врата адовы и тем не отверз нам двери к царствию небесному. Но, се мы ныне чада благодати, общницы жизни и воскресения! И как же нам ныне не радоваться! Радуемся, повторим, но не забывайте и о достодолжной скорби.

Да не подумает кто-нибудь, что между сими двумя – одним радостным и другим печальным событиями, было какое-либо противоречие. В уставах и обрядах церкви Божией нет, да и не может быть противоречия, ибо духовная, христианская радость свободно входит в область печали, и опять, когда нужно, уступает место справедливой печали. Сердце истинного христианина не может не поражаться скорбью, не может не предаваться справедливой печали, при воспоминании страданий и крестной смерти Господа нашего Иисуса Христа; но сие участие в страданиях и смерти Господа открывает в себе источник радости; и по той мере исполняется сердце Христианина Божественною радостью, как он приобщается страстям Христовым: якоже избыточествуют страдания Христовы в нас, – говорит Ап. Павел, тако Христом избыточествует и утешение наше; яко же общницы есте страстям Христовым, такожде и утешению (2Кор.1:5,7). Ибо, по мере участия в страданиях Господа нашего Иисуса Христа, возрастает в нас уверенность наша, и самый Дух Святый споспешествует духови нашему, яко есмы чада Божия. Аще же чада и наследницы: наследницы убо Богу, сонаследницы же Христу, понеже с ним страждем, да и с ним прославимся (Рим.8:16,17). Итак, скорбь, при воспоминании страданий Господа Иисуса в истинных Его последователях, соделывается источником радости. И ныне радость Благовещения Пресвятой Девы о зачатии Избавителя нашего, сменяясь скорбью о страждущем Иисусе, паки просветляется теми сладостными ощущениями, кои производит в сердцах наше деятельное, достодолжное участие в страданиях нашего Искупителя.

Итак, радуйся благодатная, Господь с Тобою. Будем радоваться и мы, яко и с нами Бог. Но, ходатаю и Спасителю наш! Мы не можем не ощущать, не можем не разделять скорбных страданий, терпимых Тобою за нас грешных и непотребных рабов Твоих; не можем не содрогаться, видя Тя на кресте висяща. Соделай нас достойными участниками Твоих спасительных страданий, да сподобимся общниками быти той неизреченной радости, которую разделяют и будут разделять с Тобою истинные последователи Твои в невечернем дне царствия Твоего. Аминь.

Событие, послужившее поводом к установлению в Православной церкви совершаемого ныне празднества в честь Покрова Пресвятой Богородицы, многим из нас, вероятно известно, благочестивые слушатели! Известно, что в нынешний день за несколько веков пред сим во Влахернском Константинопольском храме во время всенощного бдения видено было преславное явление Божией Матери. Верх сватого храма казался отверстым. На воздухе, над главами молящегося народа, явилась Пречистая Богородица с распростертым покровом, окруженная ликом святым, молящаяся за род христианский. Это видел св. Андрей юродивый и ученик его Епифаний. С того времени св. церковь стала торжественно воспоминать это явление Божией Матери, как самое утешительное знамение Её всегдашнего, всесильного заступления за род христианский. Совершается ли нами это светлое торжество с подобающею Божией Матери честью, сопровождается ли достодолжными плодами для празднующих? Всякий ли из нас в этом благодатном для рода Христианского событии, которое с такою торжественностью воспоминается в честь Матери Божией. может находить для себя столько поучительного и назидательного, сколько действительно содержит в себе поучительного и назидательного оное преславное событие. Чтоб не быть нам холодными и праздными только зрителями воспоминаемого ныне события, вникнем глубже в образ и обстоятельства празднуемого ныне явления Божией Матери, дабы извлечь нам из сего потребное для нашего ума и сердца поучительное, назидательное.

Во время всенощного бдения во Влахернском храме Божия Матерь явилась на воздухе – вверху, над главами молящегося народа, как это видел св. Андрей. Сколько здесь для нас уроков душеспасительных и утешительных? – Вникните.

Божия Матерь явилась над молящимся во храме народом, – вот здесь для нас уже значительная доля поучительного. Если мы желаем и ищем ходатайства за нас и покровительства Божией Матери, то должны посещать храм Божий. Правда, Божия Матерь везде, на всяком месте, во всех приключениях жизни нашей спешит на помощь к человеку, Её призывающему. Но, особенно, за посещающих храм Божий с усердием и присутствующих в нём с верою и любовью, она является усердною молитвенницею. Значит, что кто охотно посещает храм Божий, с усердием присутствует в нём, истинно и искренно молится Богу, тот заслуживает и удостаивается ходатайства за него Божией Матери. Иисус Христос обещал церкви, которая есть единодушное собрание верующих, со Своим Божественным присутствием всю, конечно, благодать свою: идеже два или трие собрани во имя мое, ту есть посреди их (Мф.18:20). И история священная показывает, что Иисус Христос благодатные дары свои особенно являл и являет в единодушном собрании верующих. Где апостолы приняли Духа Утешителя? В горнице Сионской, где единодушно пребывали в молитве и посте. Где наипаче, верующие получили откровения: слово премудрости, слово разума, веру, дарования исцелений, действия сил, дар пророчества (1Кор.12:8,9,10) и другие дары духовные? Наипаче в храме, в церковных собраниях. Посещая храмы Божии, мы свидетельствуем, что соблюдаем единение духа в союзе мира и представляем собою едино тело, един дух в общении с единою Главою Иисусом Христом (Еф.4:3, 4). Может ли же Божия Матерь не помогать усердному и ревностному посетителю храма? Может ли не изливать от своего неоскудного источника богатые дары на то, собранное во имя его, общество, которому Он обещал все свое благоволение. Итак, кто здесь призывает на помощь её – Царицу Небесную, – тот становится таким молитвенником, на которого Матерь Господа с высших призирает, и его, как покорного, охраняет? Такой материнской заботы и попечения Царицы Небесной всякий из нас может удостоиться христиане, если мы охотно будем посещать храм Господень, благоговейно в нём стоять и усердно молиться, со вниманием слушать поемое и читаемое, молиться не столько о том, что относится к временной нашей жизни, а просить наипаче единого на потребу, молиться о спасении души. Будьте уверены, христиане, что над ревностными и усердными молитвенниками Божия Матерь в нашем ли, или в другом каком храме, так же, как и во Влахернском, прострет свой честный, молитвенный омофор, – Свое над вами покровительство. Будем размышлять далее.

Божия Матерь явилась во время всенощного бдения. Это дает нам разуметь, что усердная и пламенная молитва, особенно в ночное время, бывает угодна Богу. Ведь явиться во храм на молитву днем, например, придти к обедне, придти воспрянув от сна, с свежими силами, не столь еще жертвовательно для христианина, сколько бдение и молитва во храме в ночное время. Здесь можно видеть, что молящийся отказал себе в неге и покое, не захотел предаваться беспечно сну; значит, он более занят душою, нежели угождением плоти. Такое пожертвование, такая борьба души и плоти, очевидно, в очах Божиих ценна и приятна Господу. Тогда как изнеженный питомец мира сего, обремененный ястием и питием, по своей беспечности покоится на ложе своем, – истинный христианин бдит на страже своего духовного делания. В полунощи востал, говорит Давид, исповедатися Господеви, т.е. приносити утреннее славословие и молитву. Сколь душеспасительно ночное бдение, сколь действительна, во время глубокой ночи, молитва, о сем Василий Великий говорит гак: «полночь есть самое удобное время для молитвы, когда царствует везде тишина, когда ни ум ничем не возмущён и чувства спокойны и не слышать никаких обаяний мирских». Еще, кажется, лучшее время для молитвы рано утром, после некоторого подкрепления тела сном. Есть у нас русская пословица: утро вечера мудренее. И в самом деле так. Отчего мы решение какого-либо важного дела оставляем до утра? От того, что человек вечером, расслабленный дневным трудом мало или совсем неспособен бывает заняться важным, требующим особенного внимания, делом; у него и ум отупел и сердце бесчувственно, и воля слаба, и воображение мертво; он, как бы, полуживой. Но – вот освежился он сном; – ум его становится острее, сердце чувствительнее, воля решительнее, воображение живее, словами, он, как бы, обновляется; и тогда становится способным ко многому великому и важному. А что может быть важнее молитвы? Молитва есть беседа с Богом, Какого же внимания требует это важное дело? Сам Божественный ходатай наш, облеченный немощною плотью, посвящал молитве особенно ночное время; и святые Божии человеки в ночи восставали на молитву; посему-то и св. церковь, понимая всю важность и действительность ночной молитвы, учредила возбуждать чад своих на молитву в ночное время, или рано утром. В такое-то время, во время пламенной молитвы и св. Андрей юродивый прозрел в мир духовный и узрел Царицу Небесную, молящуюся за род христианский. Итак, братие, ныне виденное во Влахернском храме во время всенощного бдения явление Божией Матери, да вразумит нас неленостно ночное время посвящать бдению и молитве.

Продолжим нашу беседу. Божия Матерь явилась вверху над главами молящегося народа. Не верный ли это знак, братие, того, что Божия Матерь неусыпно бодрствует над теми, которые молятся с верою и усердно, и Свою молитву присоединяет к молитве их. Эта добрая и благочестивая душа нашей мысли должна породить в нас благоговение, должна расположить нас к пламенной и усердной молитве. Христианин! Когда стоишь ты на молитве и усердно молишься, то произойдет в душе твоей благодетельная и благодатная перемена. Всматривайся. Ты во время молитвы страшишься своего недостоинства? Зри, Царица Небесная, молящаяся за род христианский, своим покровом защищает и тебя от праведного прещения Божия. Множество и тяжесть грехов твоих повергает тебя в уныние? Не унывай и не отчаивайся, уповая, что ты имеешь такую сильную за себя Молитвенницу. Благая Мати благого и всесильного Царя никогда не отвращает от себя усердных молений рабов своих. Ты сознаешь свое бессилие, чувствуешь, что молитвы твои слабы, не могут вознестись к небу и быть услышаны Царем Небесным? Всего менее опасайся сего; только знай, молись, нимало не ослабевай в своих смиренных прошениях, только бы молитва твоя была с верою и преданностью в волю Божью и молился бы ты, о чем должно. Для чего же и молится за нас Божия Матерь, как не для того, чтобы свои всесильные мольбы соединить с нашими слабыми молитвами и тем испросить нам всякую благовременную помощь. Вот сколько утешений и надежд благих порождает в душе нашей представление нынешнего чудесного явления Божией Матери.

Братие, христиане! Славное Влахернское явление Божией Матери с простертым честным омофором Её над главами молящегося народа, Видно, видел св. Андрей юродивый и ученик его Епифаний. Но как во Влахернском храме было много народа и разного сословия, без сомнения, здесь были знаменитые духовные лица, вельможи, придворные, богатые, купечество и другие. Почему же сие славное явление молящейся Пресвятой Девы и покрывающей своим омофором молящийся народ видел только св. юродивый Андрей, по роду славянин, слуга одного вельможи, – и слуга юродивый? Что бы это значило, православные слушатели? Это значит, что близость к Богу, близость к Божией Матери и близость к святым нашим молитвенникам зависит не от высокого звания, не от знатности рода, не от обилия богатства и мирской славы, а от чистоты души, смиренного сердца и богоугодной жизни. Господь тайны Свои и Себя открывает тем, кои боятся его страхом сыновним, страхом любви и исполняют свято закон Его. Чистота сердца есть прямое средство зреть Господа и предстоящую одесную Его Царицу Небесную и окружающих престол сонмы святых и ангелов. При сей-то частоте сердца светлое духовное око св. Андрея и узрело сие дивное видение.

Бл. слуш.! И слово Божие и глас церкви и даже иногда самый опыт уверяют нас в том, что Иисус Христос и Божия Матерь с сонмами святых и ныне присутствуют в наших храмах; но мы не видим, или не чувствуем сего наипаче потому, что сердце наше закрыто мглою страстей, заграждено непроницаемою завесою пороков. Если же бы очистили сердца свои и мы, подобно св. Андрею, тогда и мы, может быть, способны были бы узреть дивные и неизглаголанные тайны спасительного домостроительства Божия, – подобно тому, как св. Андрей юродивый, один из сонма молящихся, узрел Царицу Небесную молящейся и ходатайствующую за род христианский. Вот какие душеспасительные и назидательные мысли рождает в нас нынешнее явление покрова Пресвятой Богородицы!

Воспользуемся убо, христиане, теми уроками, какие преподает нам явление Покрова Богоматери. Как можно чаще будем посещать храм Божий, благоговейно присутствовать в нём, усердно и искренно молиться, не оставляя наших всенощных бдений, якоже есть неким обычай, с тем вместе, несомненно веря и твердо помня, что и мы, живя благочестно и усердно молясь Божией Матери, будем осенены невидимым Её покровом.

Покровительница мира и спасение душ наших, Пресвятая Дево. Тебе молимся и Тебя просим: покрый нас честным твоим покровом и избави нас от всякого зла, молящи сына твоего Христа Бога нашего спасти души наша. Аминь.

Аще бо Ты не бы предстояла молящи,

кто бы нас избавил от толиких бед? (тропарь Богоматери)

Вот голос души христианина, понимающего всю бедственность и опасность своего внутреннего и внешнего состояния! Вот чувствования, которые, по научению св. Церкви, каждый сын её должен всегда приносить Божией Матери с верою в Её матернее ходатайство о нашем временном и вечном спасении! Если когда, то наипаче ныне с таковыми мыслями и чувствованиями свойственно нам обращаться к Божией Матери; наипаче ныне должны быть проникнуты сердца наши сими чувствованиями: Аще бо ты не бы предстояла молящи, кто бы нас избавил от толиких бед? Ныне опытно открылась любовь Её к роду христианскому; ныне видимо явилась Она ходатаицею за род христианский. Приникнем к обстоятельствам нынешнего явления Её, видимого во Влахернском Цареградском храме. Там Царица Небесная, среди сонма праведников, во время всенощного бдения, явилась на воздухе с распростертым омофором над главами молящегося народа. Это видел св. Андрей юродивый и ученик его Епифаний. Не очевидное ли это знамение Её защиты и заступления за Христиан?

Как же после сего нам быть холодными к сей ходатаице нашей, Царице Богородице? Мы неумолчно ныне должны вопиять к Неусыпной Ходатаице: Аще бо ты не бы предстояла молящи, кто бы нас избавил от толиких бед? Ибо кто из нас не видит и не чувствует, сколь великим опасностям и несчастиям мы можем подвергнуться и часто подвергаемся? Не думайте, чтобы сия сильная Ходатаица, Царица Небесная, виденная некогда во Влахернском храме, за христиан молящеюся, не предстательствовала о нас и ныне пред Престолом Вышнего. Если бы мы имели ум и сердце чистое, если бы духовные очи наши не омрачены были мглою страстей и пороков, то каждый из нас и ныне, по благоволению Божию, мог бы узреть простертый над нами покров Пречистой Матери нашей Богородицы. В честь покрова сего и в наше утешение и назидание не неприлично, братие, продолжать теперь нашу беседу о предстательстве за нас Божией Матери.

Пресвятая Дева в отношении к роду христианскому то же, что нежная матерь в отношении к детям своим. Как добрая мать непрестанно печется о благоденствии детей своих, охраняет их, смотрит за каждым их движением и неусыпно заботится предостеречь их от самомалейших преткновений, так и Божия Матерь, – и ещё с большею поспешностью и готовностью – стремится на помощь к человеку, Её призывающему, зная совершенно, что ходатайство Её и заступление необходимо для его спасения. Человек, по греховной природе своей, есть существо самое немощное, и, без высшей помощи, часто не может предохранять себя даже от малых бед; между тем в жизни множество искушений и бед предстоит ему: то болезни телесные часто обременяют его; то скорби душевные утомляют его, нередко делают его слабым и малодушным в духовных подвигах; то житейские заботы и попечения препятствуют ему размышлять о Боге и своем спасении, и таким образом он всегда в опасности удалиться от своего спасения и приблизиться к вечной погибели, даже лишиться и временного благоденствия. В таком случае, как же не прибегать к Небесной Помощнице и Заступнице. Чья помощь для человека сильнее? Чье ходатайство и заступление надежнее, как помощь и заступление Матери Божией? Можно ли полагать верную надежду на каких-нибудь сынов человеческих? Нет! Царь Давид не советует на них полагаться, уверяя, что в них несть спасения. Ни в ком не можем мы найти столь верной помощи и заступления во всех наших нуждах, как в Пресвятой Матери Божией. Не имамы иныя помощи, научает нас молитвенно взывать св. Церковь к Божией Матери, не имамы иныя надежды, разве, Тебе, Владычице! И подлинно, Божия Матерь есть источник милосердия, утешение плачущих, взыскание погибших, сильная к Богу молитвенница о грехах наших. Любовь её к роду человеческому так пламенна, что Она, как чадолюбивая матерь, готова помочь всякому, требующему Её помощи и заступления.

Божья Матерь, пламенея любовью к роду человеческому и желая благотворить людям, имеет и силы и средства даровать людям спасение. Она ещё в сей жизни снискала такую благодать, которой никто из земнородных не удостаивался еще в сей жизни – на земле послуживши высочайшей тайне воплощения Бога-Слова. Она возымела ближайший доступ к Сыну своему и Богу. Но ныне Она предстоит одесную Самому Царю Славы, во славе небесной. Посему, как Матерь Господа и как ближайшая предстательница с Богом Всемогущим всегда может и сильна споспешествовать нам в деле нашего спасения. Она есть живый, неисчерпаемый источник Божественной благодати, и, по избытку благодати сей, обильно изливает щедроты свои на всех требующих Её ходатайства и заступления. Молитвенным предстательством своим Она предотвращает праведный гнев Божий, готовый уже поразить нас; Её пламенная молитва спасает не только требующих Её помощи, но и тех, которые в скорбех и напастех коснеют прибегать к Её матернему покрову. Как лучезарное солнце, сияя на горизонте, согревает и оплодотворяет лучами своими землю, так Пресвятая Дева – сия жена, облеченная в лучезарное Солнце Божественный Славы, предстоя одесную престола Божия, сообщает всю благотворную теплоту запустевшим нивам наших грешных душ. Все попечение, вся благость сей Дщери Царевы состоит в том, да приведутся девы, т.е. души обрученные Иисусу Христу вслед Её. Посему Она, как благая Мати Всеблагого Бога, выну молит у Престола Всевышнего о непреткновенном их шествии в чертог славы. Она печется и о внешнем благоденствии верующих и почитающих Сына Её и Бога. Кто не знает многократных опытов неусыпного и сильного заступления Богоматери за Христиан? Сколько раз Она избавляла страны наш от глада, губительства, потопа, огня, меча и нашествия иноплеменных!? Не раз и богоспасаемый град наш Владимир с своими окрестностями спасался Её премудростью от смертной и губительной язвы и от тлетворных ветров. Прострем внимание и на дальнейшие времена: Сколько раз Она отвращала праведный гнев Божий на христиан движимый? Чему приписать, как не силе Её ходатайства чудесное освобождение Царяграда от нападения Аскольда и Дира? По сказанию Византийских летописцев, риза Пресвятой Богородицы хранилась в церкви Влахернской и народ имел ее, как залог защиты в бедственных случаях. Когда неприятели осаждали Царьград, то Патриарх Фотий с молитвою вынес сию ризу, и едва погрузил край её в море, – вдруг налетела сильная буря, море взволновалось, и неприятельские суда были рассеяны и истреблены. В конце четырнадцатого столетия собиралась грозная туча над Россиею. Тамерлан – победитель Востока шел на Россию. Все храмы Московские были отверсты и наполнены молящимся народом с утра до глубокой ночи. Боголюбивый князь повелел перенести в Москву из нашего Владимирского Успенского собора икону Богоматери, с которою Боголюбивый князь победил Болгар. «Матерь Божия», взывали Москвитяне, «спаси землю Русскую», и Матерь Божия спасла Россию. В тот самый день и час, когда жители Москвы встретили чудотворную икону на кучковом поле, Тамерлан, устрашенный видением жены светоносной, поспешно вышел из России. Вот чрез несколько времени, мы будем праздновать чудотворной иконе Казанской Божией Матери, и тоже мы будем праздновать Покров Божией Матери над Россиею. Враждебный Поляк и Литвин замышляли поработать России и ввести в нее веру Латинскую. В это бедственное время кто спас Россию и Православие? Заступление Царицы Небесной, чтимое в Её пречистой иконе Казанской. Вот сколь велико и сильно ходатайство и заступление Божией Матери за христиан! Так, Усердная Заступница всегда с вышних призирает на нас и, как убогих, приемлет. Она может избавить нас от бед и грехов, как Всесильная Мати Всесильного Сына; всегда может, аще токмо благоволит, призреть на наше окаянство.

Да не отступаем убо Христиане, от сей великой нашей Заступницы и Ходатаицы, но да прибегаем к Ней всегда с верою и любовью! Благоговейно и смиренно преклоняя главы свои под Её невидимый Покров, будем непрестанно, по научению св. Церкви, от избытка сердца вопиять к Ней:

Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице! Ты нам помози, на Тебе надеемся и Тобою хвалимся; Твои бо есмы раби, да не постыдимся. Аминь.

Приведутся царю девы в след ея,

приведутся в веселии и радовании,

введутся в храм царев (Пс.44:15,16).

Слова эти пророчески написал царь Давид. Он с царственного, земного трона своего, видит Иисуса Христа, как царя славы, седящего на престоле высоце и превознесенно. Потом зрит: по правую руку Его стоит царица в ризах позлащенных. Прозорливец за сим созерцает, как вслед за нею приводятся к Нему девы – подруги Её; они приводятся с веселием и ликованием, и входят в храм Царев. Кто же эта великолепно одетая Царица, провиденная Пророком? Что за девы, следующие за ней, предстают пред того же Царя? Пророчество это теперь нам нетрудно понять. Царь, седящий на престоле, есть Иисус Христос, Царь славы. Царица, седящая одесную Его, есть возлюбленная Его матерь – Преблагословенная Дева Богородица. Следующие за нею девы суть души христианские, которые, в благочестии своём, последуя образу Её жизни, по Её ходатайству, неразлучны с Нею и входят за Нею в горний чертог – в царство Небесное.

Блаженна участь тех душ христианских, которые вслед за Пренепорочною Девою удостоится предстать пред царём Небесным и войти за Нею в царство Небесное. Но не можем ли и мы соделаться причастниками этой блаженной участи? Можем, потому что Матерь Божия, как Матерь всех земнородных, с материнскою заботою ходатайствует о спасении каждой души христианской и грядущих к Ней не отвращает от Себя. Какой это путь, по которому мы можем идти вслед за Боготроковицею и удостоиться одинаковой с Ней участи в горних чертогах царя Небесного? В честь празднуемого нами введения во храм Пресвятой Богородицы, к потребному научению и назиданию нашему, составим о сем беседу.

Божия Матерь вошла в горный чертоги царев вратами храма земного. Воспитание Её при храме Соломоновом соделало Её способною вместить Невместимого, родить самого Бога. Она, как говорит благочестивое предание, будучи еще трех лет, по обету родителей своих, посвящена была храму Божию и здесь воспитывалась под надзором священников. При духовном трезвении, при бодренном бдении и молитве, в ранних летах Она оказала такой успех в подвигах благочестия, что Ей, как уверяет Предание, позволено было входить в такие отделения храма, которые недоступны были для других лиц того пола и принимала пищу от рук Ангела. Но хотя по порядку общежительных дел, Она оставила вещественный храм. за то Сама соделалась храмом, чертогом и палатою Царя царей, удостоилась вместить в Себе Невместимого. Чрез что соделалась Честнейшею Херувим и Славнейшею без сравнения Серафим; а таким образом, послужив велией благочестия тайне, – воплощению Сына Божия, Она, вошед в нерукотворенные обители Небесные, удостоилась стать одесную Царя славы, возлюбленного Сына своего Иисуса Христа.

Тем же путем и все христианские души, ищущие спасения, могут придти и приходить в царство небесное. Вместо ветхозаветного храма Соломонова и наш земной храм, христиане, может воспитать и воспитывает истинных ревнителей веры, подвижников благочестия. Ибо и наш христианский храм есть во 1-х святилище, во 2-х врачебница и в 3-х училище веры и благочестия.

Во-первых, храм для христианина есть святилище. Нам известно, что мы являемся в мир греховными, потому что, по словам царя Давида, в беззакониях зачинаемся и во грехах рождаемся. Но св. церковь тотчас, по рождении нашем, приемля нас в свои объятия, так сказать, еще в пеленах греха, в таинстве крещения совершенно очищает нас от греха первородного; а в таинстве миропомазания, благодать Духа Святого освящает нас и укрепляет к совершению духовных подвигов. Таким образом, заботясь об усовершенствовании и укреплении душевных сил человека, в таинстве Св. Причащения преподаёт ему нетленную пищу – тело и кровь Христовы. Потом, руководя нас на поприще временной жизни, Она и в быту житейском не оставляет нас без своего попечения, – например – человеку, достигшему совершенного возраста, надобно вступить в новую семейную жизнь. – Она в таинстве брака, укрепляя взаимную любовь супругов, низводит на него благословение Божие для законного рождения детей и христианского их воспитания и венчает мужа и жену, предоставляет первому право разделить свою власть над последнею – женою. По окончании же временным пришельцем своего земного поприща, когда, то есть, человек умирает, Св. Церковь опять не оставляет его без своего попечения. Прах умершего приносится во храм; здесь, по установленному Святыми Отцами чину, Она напутствует умершего молитвенными песнопениями, и, воссылая к Богу духов и всякие плоти теплые молитвы о блаженном упокоении души его, с верою и упованием провождает его в вечные селения праведных!.. Вот сколь благопотребен и благодетелен для нас храм Божий, как Христианское святилище! Люби же, христианин, храм Божий; устремляйся сюда, яко жаждущий елень на источники водные и утоляй здесь жажду души твоей, всегда ищущей своего спасения.

Во-вторых, храм Божий для нас есть духовная врачебница. Кому неизвестно, что мы волею, или неволею, но весьма часто впадаем в грехи. Грехи наши нередко бывать так велики, так тяжки и так сильно угрызают и мучат совесть нашу, что мы не знаем иногда что и делать, – предаемся грусти, печали, унынию и готовы даже впасть и в отчаяние. Теки, христианин, ко святому храму. Св. Церковь взыскует погибающего, подает утешение в скорби и печали, ободряет в унынии, спасает от отчаяния. Войдите во храм в какое угодно время, всегда найдете потребное врачество для больных ран вашего сердца, – на каждую язву вашей совести, для каждой вашей греховной раны получите елей исцеления, – Так, в примере отвергшегося Господа Апостола Петра, Св. Церковь покажет, что и высота звания и степень нравственного совершенства не защищают человека от падения, а горькие слезы раскаяния возвращают потерянное совершенство и чистоту; в примере гонители Савла и ревностнейшего поборника и защитника веры христовой Павла покажет, что Милосердый Господь взыскует и отверженного грешника, и Благодать Божия сильна переродить и ожесточенную волю упорного преступника; в примерах – капернаумского Сотника, кровоточивой жены и Хананеянки представит, сколь действенна, сильна и спасительна крепкая вера во Христа; в обращении блудного сына подает разительный пример к обращению заблудшего грешника к Богу Отцу; в примере мытаря и фарисея укажет, как мы для умилостивления Бога должны молиться и какими молитвами мы можем исходатайствовать себе прощение во грехах, – и тому подобное. Значит, как можно чаще надобно посещать храм Божий и быть внимательными к глаголам и вещаниям Св. Церкви. Это будет верный путь к вечным селениям праведных.

В-третьих, храм есть самое высшее и душеполезное училище христианского благочестия. Здесь преподается не земное какое-либо учение, здесь не учимся мы какому-нибудь ремеслу, или искусству, а научаемся, как проводить жизнь праведно и благочестиво, чтобы улучить спасение. Кто же здесь учит нас? Здесь учит Сам Спаситель наш чрез Св. Евангелие, здесь помощники Его, истолкователи Божественного Его учения, – Св. Отцы, Пророки, Евангелисты и Апостолы, которые ни о чем не говорят, ни о чем боле не толкуют, как о том, яже к животу и благочестию, о царствии небесном, о путях ко спасению. Следовательно, надобно ходить в храм Божий не по одному обряду и обыкновению, как у нас это большею частью бывает, а собственно для того, чтобы слушать Слово Божие, участвовать в назидательных песнопениях Церкви и разделить с Нею благочестивые чувствования. Слышанное прилагать к сердцу, понятое длительно и усердно исполнять. Но, по уклонению сердца нашего в словеса лукавствия, представляя извинения во грехах своих, некоторые говорят: мы многого в храме Божием из читаемого и поемого не понимаем и не можем понять от того, что не учены, неграмотны. Это отчасти и справедливо. Но как обыкновенно у нас делается в быту житейском? Кто хочет научиться какому-нибудь ремеслу, или искусству, ищет мастера, прилагает все старание, как бы обучиться и соделаться самому искусным мастером. Так и для того, чтобы научиться жить благочестно, чаще обращайтесь к людям, сведущим в законе Господнем, напр. к Пастырям Церкви, или каким-нибудь опытным старцам, известным по вере и благочестию, и от них старайтесь уразуметь для вас непонятное. А то в каком небрежении остается у нас наука о жизни добродетельной и благочестивой? Обо всем на свете хотят знать, обо всем везде спрашивают, и часто тайно наведываются – любопытствуют. Только одно дело христианского просвещения остаётся в небрежении, только науке жизни благочестивой и святой нет ни места между занятиями мирскими, ни времени, которое было бы посвящено для оной, – только эту науку хотят знать не учась. Впрочем, в Слове Божием все существенно для познания – как надобно жить по закону Христову понятно для каждого. Для кого, например, непонятна постоянно твердимая заповедь Спасителя: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея, и ближнего твоего, яко сам себе? Эта заповедь главная и необходимая в законе христианском; отбрось же цепкую, любимую тобою привязанность к предметам мирским и воспламенись любовью к Богу и ближнему. Кто не поймет Евангельского повеления – удаляться соблазнов мира сего, а помышлять о небесном отечестве? Возненавидь же мир и постоянно помышляй о небесном. Для кого неясны слова Иисуса Христа: любите враги ваша и благотворите им? Старайся же забывать все обиды и оскорбления ближних твоих и располагайся к прощению, миру и благотворению. Ужели кто не поймет наставления Спасителя – спасать душу свою посредством терпения: в терпении вашем стяжите души ваша, сказал Он? Переноси же все потери, несчастия и лишения, обиды и оскорбления от ближних безропотно и благодушно. Наконец, кто не поймёт почти постоянного, молитвенного воззвания Церкви: Господи, помилуй? Обозри же своё греховное поведение, исчисляй бесчисленные грехи твои, известные, может быть, только тебе и ведомые одному Богу, познай своё окаянство, свою виновность и безответность пред Богом, – и вот непрестанно, в глубине души, восклицай с Церковью: Господи помилуй! Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, Господи, прежде даже до конца не погибну, спаси мя. Вот чему мы научаемся, вот к каким благочестивым размышлениям и спасительным чувствованиям возбуждается дух наш в храме Божием. Значит, кто посещает храм Божий с усердием, кто старается поучаться здесь жизни добродетельной и благочестивой, кто наконец позаботится жить по закону Христову, при точном исполнении всех обрядов христианских: тот идет путем воспитанницы храма Соломонова – Пренепорочной Девы и удостоится одинаковой с Ней участи в горних обителях небесных.

Богоизбранная отроковица, Дево Богородице! Мы ныне празднуем Твое введение во храм, почитаем и Твое благоговейное в нем пребывание, соделавшее Тебя Чистейшею Палатою и одушевленным Кивотом. К Тебе прибегаем и Тебе просим! Умоли убо Сына Твоего и Бога нашего, – да расположит Он и наши сердца к ревностному посещению храма Божия и пребывание наше в нём да устрояет всегда ко спасению душ наших. Аминь.

Св. церковь совершает ныне празднество в честь явления Божией Матери, именуемой Казанская. А сколько св. церковь совершает ещё в году празднеств в честь Её, – Царицы Небесной, по разным наименованиям: то, например, в честь Иверской, Покрова Пресв. Богородицы, Боголюбской. Владимирской, скорбящих радости, взыскание погибших, утоли моя печали, и проч. и проч. Итак празднеств в честь Божией Матери в году много. Что бы это значило? Ведь всем известно, что Божия Матерь, как матерь Господа вашего Иисуса Христа, одна. Так; но она, со времени преславного представления, или кончины своей, сидит на небесах, одесную Сына своего, Христа Бога нашего и с высоты небес призирая на род христианский, ходатайствует о 6лагоденствии и спасении верных сынов церкви христовой. Эту истину утверждает и св. церковь в своих песнопениях, что её, т.е. Божию Матерь, в молитвах неусыпающую и в предстательствах непреложное упование, гроб и умерщвление не удержали. Но чтоб всем, прибегающим к ней с сыновнею преданностью во всякое время и на всяком месте, явить свою помощь, она, милосердая, соблаговолила сообщить Благодать свою святым иконам, изображающим пречистый лик Её, как и рекла она к первонаписанной иконе: отсель благодать моя и сила да будет с тобою. Итак, истинные сыны церкви с верою и упованием притекавшие к пречистому лику Её, чудесно прославленному, – всегда и на всяком месте, получают от Неё помощь, защиту и покровительство. Совершая же торжество в честь явления иконы Казанской Божией Матери, я считаю благовременным и нужным предложить вам беседу о времени Её явления благодатной помощи и заступления за род христианский.

Итак, выслушайте. В 1579 году, при царе Иоанне Васильевиче Грозном, в городе Казани, по указанию одной девицы – дочери воина, во глубине земли некоего места, обретена икона Божией Матери, с предвечным младенцем. На месте обретения Её и во время перенесения Её в соборный храм города Казани совершались чудеса, именно – исцеление двоих слепых и другие чудотворения. Бывший в то время архиепископ Макарий известил о сем Царя Иоанна Васильевича. И в 1612 году эта чудотворная икона была перенесена в Москву. Здесь Царица Небесная, чтимая в этом Её лике, именуемом Казанскою, чудесно явила свою помощь и заступление, как первопрестольному граду Москве, так и всему, дорогому для нас православию – когда враждебные поляки, во время смут в России, и литовцы порешили поработить её себе и ввести в ней Латинскую Веру, и с лукавыми своими замыслами уже вторглись в Москву; тогда Русский православный народ, не имея никакой надежды устоять против сильных врагов, прибег к помощи Царицы Небесной, и когда излил теплые молитвы пред нею, – в лике Казанской Божией Матери, – тогда тут же враги были побеждены и прогнаны. История вот как описывает это достославное событие. Нижегородская рать, предводительствуемая Мининым и князем Пожарским, испросившая у Казанского ополчения их чудотворную икону Казанской Божией Матери, не полагаясь на свои силы, с постом и молитвою обратились в Господу и Пречистой Его Матери. По всей рати и по всему Русскому воинству и народу был заповедан трехдневный пост и учреждено всенародное молебствие. Попавшийся в то время полякам в плен, Греческий, Еласонский Архиепископ Арсений, к тому же пораженный болезнью, в сонном видении, чрез явившегося ему преподобного Сергия уверяется, что, по молитвам Божией Матери и Русских великих чудотворцев – Петра, Алексея и Ионы, в следующий день Господь низложит врагов и возвратит Москву православным христианам Русским. Арсений, с тем вместе, чудесно исцеленный от болезни, сам передаёт эту радостную весть по всей рати о чудесном видении и тем воодушевляет воинов. Так, образом 22 октября 1613 г. Русские отнимают последний притон у поляков в Москве – Китай-город и вовсе их выгоняют. Не явная ли эта помощь и заступление Царицы Небесной? В воспоминание такого то заступления Божией Матери св. церковь повсеместно установила празднество в честь Казанской Божией Матери, дважды в год: в день явления Её – 8-го июля, и в день избавления Москвы от поляков и литовцев 22 числа месяца октября.

Но это не единственный только случай заступления и предстательства Царицы Небесной за род христианский. Раскройте историю и вы усмотрите бесчисленные опыты помощи и заступления Царицы Небесной. Эта Царица Небесная скора на защиту не одних только городов или стран, но и каждому обществу или семейству; равно и каждому Христианину Она всегда быстрая помощница. Нет случая, нет бедствия, нет такого несчастья в роде человеческом, где бы Матерь Божия не явила своей помощи и заступления всем прибегающим к ней с верою, смирением и упованием на Её всесильную помощь. При таком размышлении и убеждении в Её помощи и заступлении, что же и нам делать в теперешнее военное время, как не прибегнуть с молитвами о помощи к Всесильной Царице Небесной? Ведь и нас, православных, ныне вызвали на сильную борьбу, подобные прежним врагам, исконные враги православной веры и христолюбивого народа, нынешние турки. Да, настоящая война сильно потрясла сердце России, взволновала умы всего православного люда. Война, как знаете, немалое уже время продолжается. С бранных полей скоро прилетают к нам разные известия, и, благодаря Бога, более утешительные, чем нерадостные. Но что-то будет? Долго ли томительное ожидание будет занимать наши умы, волновать наши сердца? – Как и чем дело кончится? –Это все в неизвестности – это все в руках Божьих. Во гневе своем, за грехи наши верно, Господь попустил на нас и врага. Но не будем, полагаясь на опыты прежнего и всегдашнего заступления за нас Царицы Небесной унывать и отчаиваться, неумолчно и слезно прося Господа о побеждении врага, о даровании силы и крепости христолюбивому воинству, да не отступаем и от Царицы Небесной – толикократно избавляющей от врагов веси и грады и все страны Российские. Будем просить Ее, неусыпающую ходатаицу, да не предала бы она нас в руки врагов и даровала бы победу и одоление воинству православному.

Так кто, питаясь подобными чувствованиями, проводит нынешний праздник, кто, выслушивая трогательное моление к заступнице усердной, изложенное в нынешнем тропаре, просит усердно со святою церковью всех нас заступить в напастех и скорбех, а наипаче в борьбе с иноплеменным врагом: тот истинно празднует, тот исполняет долг верного сына церкви и обязанность истинного христианина.

Постараемся же, братие, быть истинными празднолюбцами, усердными богомольцами за братий наших добрым подвигом подвизающихся на бранных полях, и готовых живот свой там положить за веру, Царя и отечество. Помолимся убо, да сохранит их Бог, даровав им победы над враги. Аминь.

Ныне святая Церковь совершает торжество, в честь Знамения Пресвятой Богородицы. Это всякому из нас известно. Но с которого времени и по какому случаю, святая Церковь установила празднество в честь Знамения Пресвятой Богородицы, о том немногие знают. А, между тем, знать это всем нам должно; так как событие, вследствие которого учреждено празднование Знамению Пресвятой Богородицы, знаменательно, и, по случаю избавления от врагов жителей Новгорода, благодетельно. К назиданию и поучению нашему расскажем историю об освобождении от врагов жителей Новгорода заступлением Царицы Небесной, и извлечем поучительные из сего уроки для нашей веры и благочестия. В одно время Суздальский князь Роман, соединясь с другими многими Российскими князьями, вздумал вооруженною рукою взять Новгород, пленить и разорить жителей, и вот приступил к городу и начал осаждать. Граждане, имея незначительное войско и видя несчетные полчища неприятелей, чрезвычайно смутились и опечалились; ниоткуда не надеясь получить помощи, они только уповали на одного Бога, к Которому воссылали молитвы и просили молитв своего благочестивого Пастыря святого Иоанна, Архиепископа Новгородского. Благочестивый Пастырь сей, вида неприятелей, как алчных волков, ищущих расхитить его мирное стадо, вооружась надеждою на помощь Божию, стал неусыпно, слезно и непрестанно просить Верховного Вождя воинств о избавлении его града. Бдительный Пастырь вот уже бодрствует на молитве три дня; в третью же ночь, когда он, по обыкновению стоял на молитве пред иконою Спасителя, вдруг слышит голос, повелевающий ему идти в Церковь Господа Иисуса, которая там была на Ильинской улице, и, взявши образ Пресвятой Богородицы, внести на стены града и поставить против неприятелей, в этом же голосе обещается избавление и спасение граду. Святитель, обрадованный таким гласом, при наступлении утра, немедленно собрал духовенство и народ, и, рассказав о радостной вести, ему во сне переданной, тут же приступил к делу. Начавши молебное пение с освященным собором, он послал своего протодиакона с клиром, чтобы они, взявши в сказанном им храме, Икону Пресвятой Богородицы, принесли к ним на собор для продолжения молитвословий и для исполнения ему повеленного. Посланные, исполняя волю Архипастыря, пришедши в Церковь взять указанную им Икону, сколько раз ни покушались, не могли и отделить Ее от места, и, таким образом, возвратились к Архипастырю только с известием о происшедшем – без иконы. Святитель, тут же, со всем своим собором, благоговейно, сам отправился в ту Церковь. Представ пред икону Пресвятой Богородицы, он, прежде всего, произнес умильную молитву, в которой просил Небесную Владычицу о избавлении града; потом начал обычный молебен, – и как скоро клирики, по шестой песни, запели: Предстательство Христиан непостыдное, вдруг икона Пресвятой Богородицы сама поднялась с места, народ же, видя такое чудо, единогласно воскликнул: Господа помилуй. Святой Архиепископ, взяв оную икону в руки, и, благоговейно облобызав, пошел обратно в сопровождении народа, продолжая молебное пение, и поставил Ее на указанное место градской стены, против неприятелей. Свирепое действие врагов не прекращалось; с сильным натиском они приступали к стенам града и стрелы, как дождь, сыпались на него. Во время такой сильной сечи вдруг икона Пресвятой Богородицы, отвратя лик свой от неприятелей и обратя на град, явила знамение своего ходатайства за люди Христианские; ибо святой Архиепископ, воззрев на икону сию, увидел из очей её текущие слезы и, собирая их в фелонь свою, трогательно произнес: О! чудо преславно! как от суха древа слезы истекают. О, царице, являеши нам известное знамение, яко со слезами молишися Сыну Твоему и Богу нашему об избавлении града. Народ же, видя икону Пресвятой Богородицы, источающую слезы, при таком трогательном зрелище возопил к Богу с воздыханием и слезами о помиловании. И вот вдруг на неприятелей напал страх; покрыла их тьма, и они, пришед в замешательство, начали убивать друг друга. Граждане же Новгорода, видя их смятение, поспешили довершить победу, и таким образом, преследуя их, иных побили, других взяли в плен и тем помощью Царицы Небесной одержали победу над многочисленным воинством неприятелей. С того времени Новгородский Архиепископ Иоанн установил торжественно праздновать чудное знамение Пресвятой Богородицы в Новгороде и назвал тот день – днем избавления и днем наказания. Вот, слушатели, история празднуемого ныне нами события!

Заметили ли вы, Христиане, из сей истории, отчего икона Божией Матери, заступлением коей спасен от врагов Новгород, называется Знамением Божией Матери? От Её видимого заступления за просящих Её помощи, – от тех слёз, которые лились из очей пречистого лика Её во время осады Новгорода, и который Архиепископ Иоанн признал знамением, т.е. знаком Её усердных слёзных молитв пред Сыном Своим, Царем Небесным, о избавлении осаждаемых жителей Новгорода.

Сколько, братие, в сем явлении Знамения Божией Матери заключается уроков для нашего благочестия, для нашего назидания! Смотрите, – как люди сами по себе, без помощи Небесной, слабы и бессильны, и как, напротив, чудодейственна помощь свыше, по молитвам усердной Заступницы, сильной Ходатаицы – Царицы Небесной! Жители Новгорода были в явной опасности – на самом краю погибели; еще, может быть, несколько часов, – и они были бы разграблены, разорены, побиты. Но вот, видели, как ходатайством Царицы Небесной, сверхъестественно, чудесно избавлены, спасены. Не научает ли это нас, братие, чтобы мы во всех нуждах и злообстояниях прибегали к усердной и сильной Ходатаице? Я говорю не об одних житейских нуждах и несчастиях, но и о душевных потребностях; потому что, мало ли бывает и у нас каких нужд, кроме телесных и душевных, например, соблазнов, грехопадений, от которых мы желали бы избавиться; мало ли бывает каких горьких приключений – болезней, душевных тревог, семейных расстройств, бед, напастей и несчастий, для избавления от коих мы ни от кого и нигде не надеемся получить помощи. Нигде не ищите утешения, ни от кого не ожидайте помощи, кроме как по молитвам и ходатайству, от Всесильной Царицы Небесной.

Но, чтобы, действительно, Божия Матерь нас заступала, нужно просить Её помощи и защиты, прибегать к Ней с усердными молитвами. Вы сами видели, каких молитв и слез жителям Новгорода стоило спасение их и самого града; посланный протодиакон мог воздвигнуть и представить икону Её, яко необоримую стену граду; но, только умильная молитва Святителя Иоанна, стенания и вопли граждан могли найти в Ней оплот и защиту осажденному их граду.

И нужно ли говорить о том, что мы, испрашивая помощи у Царицы Небесной, должны притекать к Ней с усердием, просить у Неё помощи с воздыханием и слезами! Обратите внимание на те слезы, которые всеми видимы были на иконе, – как они лились из очей Её во время осады города. Божия Матерь многократно являла Свою помощь и защиту видимым образом в подобных и других случаях; но, такого чудного заступления вы нигде не видели. Что бы это значило? Кажется, один молитвенный взор Царицы Небесной, как Матери пред Сыном своим, мог бы преклонить на милость Милосердого Владыку, одно матернее моление пред Сыном Своим – Царем Небесным, могло бы исходатайствовать пощаду погибающим людям – жителям Новгорода. Что бы это значило? Вероятно, братие, жители Новгорода тяжко согрешили пред Богом, и потому достойны были того страшного наказания, которое Господь наводил на них потреблением их града чрез злобных врагов. Только, должно быть, слезное моление Матери Господа могло исходатайствовать им пощаду и помилование. С другой стороны, такое знамение Божией Матери явно указывает на то, что жители Новгорода избавлены от врагов не силою человеческою, не каким-нибудь случаем, а единственно ходатайством Царицы Небесной в том пречистом Её лике; ибо, при видимом знамении Её слезного ходатайства, всякий мог видеть и должен сказать: воистину зде сила Божией Матери. Сколько же для нас, христиане, должно быть трогательно и поучительно такое знамение, явленное иконой Пресвятой Богородицы? Если избавление нас от бед и скорбей самой Божией Матери, иногда, стоит слёз: то, сколько, значит, с нашей стороны, должно быть умиления, смирения, воздыханий и слез, когда мы желаем избавиться от каких-либо напастей? Стоим ли мы, по нашим грехам, чтобы Божия Матерь так усердно и так неотступно за нас ходатайствовала? В молитвах неусыпающая Богородица, по желанию нам блага, последнюю, так сказать, употребляет возможность – проливает слезы, молясь пред Сыном Своим, Царем Небесным, когда нужна нам помощь. О! будем же, братие, во всех наших нуждах и обстояниях непрестанно прибегать с молитвою к Царице Небесной.

Не умолчим же никогда, Богородице, силы Твоя глаголати недостойнии, аще бо ты не бы предстояла молящи, кто бы нас избавим от толиких бед, кто же бы сохранил до ныне свободны; не отступим, Владычице от Тебе; Твоя бо раби спасаеши присно от всяких лютых. Аминь.

И откуду мне сие, да прииде мати Господа моего ко мне (Лк.1:43).

Когда св. Дева Мария посетила (южику) тетку свою праведную Елисавету, тогда Елисавета тотчас, по приветствии её пресвятою Девою Мариею, в духе пророческом воскликнула: И откуду мне сие, да прииде мати Господа моего ко мне.

Православные христиане! Нас ныне посетила Матерь Господа нашего Иисуса Христа. Пречистый сей лик есть явный знак Её невидимого, таинственного здесь присутствия. Божия Матерь, пресвятая Богородица, по любви к роду человеческому, в чудотворной сей иконе, с давних времен, благоволит посещать окрестные наши веси, наши храмы и дома, дабы видеть наши нужды, слышать наши молитвы, и, по мере нашего достоинства, подавать нам благопотребную помощь, ходатайствуя наипаче о спасении душ наших.

Велико, бл. сл., для нас благодеяние Боголюбивой Божией Матери, везде ищущей нас, всегда готовой оказать нам спасительную помощь. Как дети, прибегнем под Её матерний покров; предстоя пречистому лику Её, будем изливать пред Нею свои чувствования, будем открывать свои нужды, – будем молиться.

Но, чтоб благоплодны были наши молитвы пред ликом сей усердной за нас Молитвенницы, размыслим, как и о чем мы ныне должны молиться.

Умеем ли и знаем ли мы, как молиться? Как не уметь, скажете вы, мы приучены к сему с детства. Но дело в том, Православные, что мы обыкновенно привыкли, большею частью, молиться внешним образом, наружно; тогда как совершенная, плодотворная молитва, есть молитва внутренняя, сердечная. Припомним молитву св. Анны, матери Самуила. Она молилась внутренно, так, что едва двигались уста её, и когда сочли её от сего помешанною в рассудке, она ответила: ни, но изливаю пред Господем душу мою. Прогибать колена, воздыхать, лобзать пречистый лик Божией Матери можно вовсе без участия сердца, по наружному обряду и обычаю, увлекаясь примером других. Истинная молитва, которую как Бог, так и Его Пречистая Матерь, по словам Давида не уничижает, не отвергает, проистекает от чистого, сокрушенного и смиренного сердца. У кого сердце чисто, в ком нет нечистых пожеланий, худых предприятий, противозаконных помышлений, нет злобы, лукавства, злоухищрений и вражды, а напротив, в ком царствует мир, благоотишие и любовь, тот может молиться истинно. Кто молится с сердечным сокрушением, с самоуничижением, с сознанием своих немощей и грехов, того молитва будет искренняя. Благая же Мати Всеблагого Царя милостивым оком призирает и приемлет тех молитвенников, которые прибегают к Ней с верою, кротостью и смирением, которые отверзают пред Нею чистые и незлобивые сердца. Очистим же, став на молитву пред Небесную Ходатаицу, чувствия и сердца наши от всех греховных возбуждений, дабы сие видимое служение наше, как выражение внутреннего, благоприятно было пред Царицею Небесною.

Знаем ли, о чем молиться? Предметом наших молитв большею частью, бывает, братие, временное наше благо. Мы всегда желаем молиться о нашем благоденствии и благополучии, например, мы теперь, в весеннее время, молимся усердно о благорастворении воздухов и изобилии плодов земных, – просим Бога и Царицу Небесную о ниспослании благовременных рос и дождей с неба на нивы наши, дабы нам пожать обильные плоды. Не неуместны, православные, теперь и такие прошения, только не надобно забывать, что, за удовлетворением собственных наших, насущных потребностей, даруемых нам Богом блага земные, по закону Евангельскому, нужно употреблять не для телесных наших наслаждений, не для плотских удовольствий и прихотей, а для славы Божией – на благолепие святых храмов, на Богоугодные заведения, для нужд и потребностей ближних наших – меньшей братии Христовой. А главным предметом всех наших повседневных прошений должно быть вечное наше спасение. Ищите прежде царствия Божия и правды Его, повелевает слово Божие, и сия вся приложатся вам. Посмотрим же на нашу жизнь, – в чем более она нами проводится – в снискании ли сокровищ. небесных, в заботе ли о спасении души, или, большею частью, она нами тратится и убивается на расчёты для выгод временных, проводится в удовольствиях, среди суетных, мирских развлечений? О, если обладает нами более пристрастие к земному, чем стремление к небесному: то к Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смиреннии, и припадем, в покаянии зовуще из глубины души: владычице помози, на ны милосердовавши; потщися, погибаем от множества прегрешений; не отврати твоя рабы тщы, Тя бо и едину надежду имамы.

Молитвы наши бывают не только просительные, но и благодарные. Если когда, то особенно ныне, Православные, наши молитвы пред Царицею Небесною должны быть преисполнены благодарности. Ибо, не великое ли благодеяние получаем мы от сего посещения Матери Господа? Тогда как другие предпринимают далекое и трудное путешествие, из многих мест приходят помолиться Усердной Заступнице – то, при посещении Ею града Владимира, то, на месте Её пребывания в Боголюбовом монастыре – мы на местах нашего жительства найдены сею Неусыпною Ходатаицею за род христианский. Может ли быть от Царицы Небесной видимого какого дара для нас драгоценнее сего? Именно так, христиане! В наших хладных сердцах долго, долго, может быть, не появилось бы расположения к молитве; но чье сердце будет столь нечувствительно, чтобы, пред сим чудотворным ликом Божией Матери, при представлении Её чудодейственного явления и ходатайства за страны Российские, не возбудилось к усердной молитве? Иному долго, может быть, не пришлось бы заглянуть во глубину души своей и обозреть свою греховность; но взирая на лик Честнейшей Херувим и Славнейшей без сравнения Серафима, воображая Её чистоту и смирение, кто не возбудит в себе чувство раскаяния и не смирится? Итак, усилим, христиане, наше усердие, воспламеним наши молитвы к сей скорой Заступнице нашей, – да сохранила бы Она нас от грехопадений и ходатайствовала бы, Милосердая, о спасении душ наших.

Но, при сих душеполезных наших молитвах и размышлениях, невольным образом, братие, приходит на мысль та скорбная истина, что многие из православных среди мира и тишины, при благополучии и благоденствии, забываются, забывают о Боге, о Царице Небесной. Посмотри: в глазах наших совершается грустное явление холодной неблагодарности пред Богом и забвения Царицы небесной. О посещении нас сей Царицы Небесной извещены, вместе с нами, и прочие, в деревнях, прихожане; но многие ли оставили свои обыденные дела и занятия, ради сей Дражайшей Посетительницы, многие ли пришли помолиться Ей? У самих же вас всегда употребляется пословица: «днем лето не опоздало»; но, вот многие подорожили и одним нынешним днем и не пришли, повторяем, помолиться Царице Небесной. Грустно вспомнить, как мы, среди нашего благоденствия, забываемся и не благодарим Бога за Его благодеяния. Недаром же говорится: «если не ударит гром, то забывчивый поселянин не перекрестится». Вот это теперь и верно. Вспомните – как, во время бывшей смертоносной болезни, все, от мала до велика, горячо изливали молитвы пред Богом и в несметном множестве стекались пред сей лик Царицы Небесной, прося Её помощи и заступления, – тогда и храмы были наполнены народом и каждый желал принять в свой дом сию Царицу Небесную; а теперь, перестала гроза, когда мы пользуемся миром, благоденствием и земными благоплодием, – теперь будто не нужна нам помощь небесная, будто не должны благодарить Господа за то, что мы теперь благоденствуем, будто не имеем нужды в помощи и заступлении нас грешных Царицы Небесной. Гибельная забывчивость, пагубная невнимательность к самим себе! Но что я говорю? Это слово обличения нужно бы слышать тем, которые не явились для сего нашего и им известного торжества.

Вас приветствую, здешние поселяне! Вы, благодаря вашему усердию, ради Царицы Небесной, оставляли свои дела, и вот теперь, благочестно празднуя, молитесь пред Нею. Да будет же благословенно ваше усердие, да будут благоуспешны ваши молитвы!

Боголюбивая Царице, Дево Богородице! се люди твои, стекшиеся пред Святый лик твой призвать имя Твое. Моления убо наша не презри, но от бед избави нас, едина чистая и благословенная. Аминь.

Покайтеся, приближися бо царствие небесное (Мф.3:2)

Это была первая проповедь св. Иоанна Предтечи пред явлением Иисуса Христа, нашего Спасителя, на дело открытого служения Его роду человеческому. Эту спасительную проповедь предтечеву предложим и мы для нашего назидания в начале духовных подвигов поста и молитвы, при нашем приготовлении к таинственному соединению с Иисусом Христом в причащении тела и крови Его. Покайтеся убо, повторяем и мы, приближибося царство небесное, – настало для нас время благоприятное, приспел день нашего спасения.

Братие, покаяние нам необходимо. Его установил не какой-нибудь обыкновенный человек, а сам Бог. Еще в ветхом завете было известно покаяние, и ради оного отпущение грехов. Падший Адам первый подал пример покаяния; и все впадавшие во грех спасались и получали прощение единственно покаянием и упованием на заслуги Христовы. Так Давид, по наставлению Пророка Нафана, раскаялся в своём грехопадении, и был помилован и прощен: беззаконие мое, говорит он, познах и греха моего не покрых: рех: исповем на мя беззаконие мое, Господи, и Ты оставил еси нечестие сердца моего (Пс.31:5). В новом завете Сам Иисус Христос Апостолам повелел отпущать грехи кающихся. Приимите Дух Свят, сказал Иисус Христос своим Апостолам, а в лице их и всем преемникам их – епископам и священникам, им же отпустите грехи, отпустятся им, им же держите, держатся (Ин.20:23). Нет сомнения, что благодатною силою таинства покаяния могут отпускаться и отпущаются человеческие грехи. Но всякое ли с нашей стороны покаяние служит залогом отпущения грехов? Чтобы нам получить отпущение грехов, в чем должно состоять наше покаяние, и какова должна быть наша исповедь пред духовником? Во дни покаяния это нужно подробно. Познаем, же, братие, в чем должно состоять наше покаяние и какова должна быть наша исповедь пред отцом духовным.

Прежде исповеди всякий должен всмотреться во всю протекшую свою жизнь, должен привести себе на память все свои грехопадения, проникнуть но глубину души своей и рассмотреть все изгибы сердца своего. Потом должен искренно раскрыть грехи свои пред Богом, при его свидетеле – духовном отце, рассказывая о грехах без всякого извинения себя и без всякой хитрости и лукавства, не скрывая ни одного греха, – не уклоняя сердца своего, как говорит Псалмопевец, в словеса лукавствия непщевати вины о гресех, т.е. не выдумывая предлогов к своему оправданию. Ибо, если кто скроет хотя один грех, то вся исповедь будет недействительна, и ни один за то грех не отпустится. И для чего же и пред кем скрывать грехи? Пред Богом? Но Он знает все тайны сердца нашего лучше нас. Пред духовником? Но он такой же человек, подверженный тем же слабостям, как и кающийся, и сам имеет нужду в подобной исповеди. По стыду своему? Но стыдится ли больной открывать врачу болезнь, чтоб скорее излечиться? А разве душевная болезнь менее телесной опасна? Разве исцелить душу не столько нужно, как тело? Нет! Еще более нужно заботиться об исцелении души. Св. Писание заботы и попечение о душе ставит несравненно выше забот и попечения о теле, даже заповедует не страшиться жертвовать жизнию тела ради спасения души: не бойтеся от убивающих тело, души же не могущих погубить; убойтеся паче могущего и душу и тело погубить в геенне (Мф.10:28). Итак, прибегая ко врачу душ и телес, яко Сердцеведцу, мы должны раскрыть пред Ним все раны души и сердца нашего, дабы из выйти из духовной врачебницы не неисцеленными и не погубить души своей, которая выше и дороже всех сокровищ мира сего.

Сколь многоценна и драгоценна душа наша, столь же велика должна быть горесть и скорбь наша о её погибели, которую ей причиняют грехи наши. Посему, приступая к исповеданию грехов своих, мы должны скорбеть и тужить о содеянных преступлениях, составляющих смерть души нашей; чрез грехи мы оскорбляем Бога и теряем благодать, возродившую и оживотворившую нас в таинстве крещения. И сколь должна увеличиться скорбь наша, когда мы вообразим, что наши беззакония низвели с небес Сына Божия, наши грехи были причиною неизреченно тяжких Его страданий и смерти на кресте. Такое размышление сильно будет породить в нас отвращение от грехов и научить не распинать более Христа своими грехопадениями. Вот что должно быть при нашей исповеди! Но бывает ли так? Идя на суд мирских судей, обещающих нам полное прощение за искреннее раскаяние, мы обдумываем все обстоятельства нашего преступления. Так ли, с такою ли готовностью идем на исповедь – на суд Судьи Небесного? Пересматриваем ли тщательно и подробно все изгибы сердца нашего? Пользуемся ли тем, что служит к нашему оправданием – сокрушением о грехах и искренним признанием? Являясь пред лице невидимо предстоящего Христа, стоя пред святым Крестом и Евангелием, действительно ли мы представляем, что пришли на суд, и пришли для того, чтобы на сем суде удостоиться прощения, приять оправдание? Думаем ли, что Судия-Сердцеведец, зная все наши грехи, ожидает от нас сыновней преданности и сердечной признательности, чтоб изречь нам помилование? Произнося признание во грехах, имеем ли твердую решимость – потопив их в слезах покаяния, впредь не делать? Решимость избегать грехов есть важнейшее, необходимое требование от нас. Грехи кающегося отпущаются под тем условием, чтоб впредь всемирно воздерживаться от них. Сам Иисус Христос во время земной своей жизни, исцеляя различные болезни людей, нередко давал наставление исцелённым: ктому не согрешай. Но воздерживаемся ли мы, братие, от грехов после нашей исповеди? Увы! это бывает очень редко. Да и какова бывает самая наша исповедь? Наша исповедь, по большой части, начинается, продолжается и оканчивается с изумительною холодностью и невниманием. Приходит время исповеди; – одни, неизвестно почему, совсем и не думают о сем, или даже, что ещё хуже, совсем уклоняются от неё; другие хотя и являются в духовную врачебницу, как будто, для покаяния, но собственно потому, чтоб только исполнить, как им думается, христианский долг, – исповедуются бегло, без чувства сокрушения, как бы невольно произносят признание во грехах, вынуждаемое только вопросами духовника; некоторые наконец действительно открывают грехи чистосердечно, со слезами на очах: но весьма редко случается видеть, чтоб они решились от всей души оставить прежнюю греховную жизнь и старались впредь не обращаться более к тем грехам, о которых сокрушаются и в коих раскаиваются. Чего же ожидать некоторым при холодной и беглой исповеди их? Чего, кроме праведного обличения, осуждения и обвинения в крайней холодности и невнимании о спасении души своей: приближаются мне люди сия усты своими, рек Бог некогда о тех, которые хотели иметь вид благочестия, а самим делом отвергались Его, и устами чтут мя: сердце же их далече отстоит от Мене (Лк.15:8).

Время, братие, время обратиться на истинный путь; явилась заря дня покаяния; пора душе нашей восстать, пора разбудить ее; она вся погружена в пагубный сон греховный. Уже время ей сказать: душе моя душе моя востани, что спиши? Застанет тебя Судия в сей греховной, гибельной дремоте, тогда смутишься, – не придумаешь, что тебе и делать; воспряни убо –пробудись, обратись, раскайся, – да пощадит тя Христос Бог, пришедый в мир грешных спасти. Аминь.

Земная жизнь наша сравнивается с морем; а мы, по нашим действиям, поступкам и делам подобны бываем мореплавателям. Как корабль, принимая с одного берега пассажиров, переправляет их на другой: так корабль жизни нашей, с берега нашего рождения чрез земную здешнюю жизнь нашу, подобно как чрез глубину морскую, переносит нас на другой берег вечности; каждого вратами смерти чрез гроб, как чрез некую ладно, переправляет в страну жизни будущей. В погоду хорошую, ясную, но время тихое, корабль идет плавно и спокойно,– спокойны и веселы в то время мореплаватели. Бывают и у нас такие времена года, в которые всё идет плавно, тихо и спокойно, – даже, в частности, – в жизни каждого бывают дни и часы, в которые человек всем доволен и совершено спокоен; но бывают ветры, поднимается буря, море волнуется, бушует, – и корабль, носимый в беспорядке волнами, терпит кораблекрушение, разбивается и гибнет: так и в жизни нашей, в целых иногда обществах, поднимаются часто ветры легкомыслия, своеволия и не постоянства, бушуют взрывы страстей человеческих, и люди, кружащиеся в вихрях житейской суеты, погрязшие в тине страстей и пороков, иногда гибнут безвозвратно, сраженные смертью часто неожиданно, иногда скоропостижно, неготовые попадают на дно адово.

Такие мысли породились во мне, Православные, от представления того в мире непостоянства, от размышления о тех превратностях, какие постоянно видны в обществах человеческих и в малых кружках среди нашего житья-бытья. Этими мыслями, при начале сего великого поста, – когда все так поутихло на наших улицах, когда так поулеглось и в наших домах, я счел благовременным поделиться с вами, благочестивые слушатели!

Итак, от корабля, плавающего по морю, перейдем к кораблю житейского нашего плавания. Мы сказали, что обыкновенный корабль переправляет пассажиров своих с одного берега на другой, чрез глубину морскую. Не видим ли мы изображения сего в нас самих, не видим ли, как корабль жизни нашей, носимый по бурным волнам житейского моря, уносит часто странников здешнего света в загробную страну жизни будущей? Не только с каждым годом, но даже с каждым месяцем, с каждою неделею, даже с каждым днем мы видим, как братия наши переселяются в страну вечности. Уже среди нас многих нет, которые прежде молились с нами в храме сем, беседовали с нами вне сего храма, делали, трудились вместе с нами; от других отошли близкие их сердцу, знаемые и друзья. Только не знаем, что там встретили переселенцы здешнего света. Не раскаиваются ли в том, что много проводили времени в мирских суетах и житейских попечениях, много предавались праздности и греховным развлечениям? Не желают ли, если бы можно было, возвратиться на землю и загладить свои проступки, исправить свои ошибки и возвестить живущим на земле братиям своим, чтобы они, как можно более дорожили временем, проводили бы его не в мирских развлечениях, не в суетных занятиях, не в греховных увеселениях, а заботились бы о спасении своей души, делали, трудились бы для Бога и вечности, пока есть время: Делайте дóндеже день есть. Там – в стране вечности невозможно будет исправление, напрасно будет самое раскаяние.

На море, сказали мы потом, часто поднимаются ветры, море волнуется, бушует, и корабль разбивается и гибнет. Подобное сему не видим ли мы в мире? Нетрудно найти в наших делах нечто подобное морскому кораблекрушению. Оглянемся назад, припомним, что делалось у нас в прошедшем, например, мясоеде, и как тогда проводилось время. Что вы хорошего видели в тех шалостях и дурачествах, какие многими производились во время так называемых святок? Молодежь сходилась в одно место, и здесь придумывали, чем бы потешиться, повеселиться, посмешить других. Во многих местах рядились неестественно в чужое платье и различными безобразными своими выходками уподоблялись скоморохам и служили соблазном для других; самое это переряживанье, ведь, знаете ли, перенято у сатаны, – ему только свойственно принимать другой вид. И все это делают христиане и христианские дети, а православные их родители с услаждением на то смотрят и утешаются, как будто так должно быть. О! поистине это гибельный вихрь. Что же сказать еще о днях, проводимых во время, так называемой масленицы? Уже нечего и говорить о том невоздержании, о многоядении и пресыщении, которые мы позволяем себе, как будто допущенные каким-то законом. Все то мы и не считаем грехом. А на улицах открывается вновь придуманная для увеселительных развлечений картина. Это конское ристалище. Обычай этот, как видите, усилился и все усиливается. Хоть бы люди сами собою увеселялись, а то не дают покою и животным.

Бедных коней употребляют для своей потехи; за то украшают, обвешивают их медью и серебром и в известном месте образуют потешное ристалище, против которого восставали и которое, как противозаконное, обличали святые Иоанн Златоуст и Тихон Воронежский, а у нас ныне нет таких Златоустов, и ревностных святителей Тихонов, да если бы и были, то ныне и их, пожалуй, не послушали бы. Вообразите: не шумные ли то ветры, не сильные ли это вихри, воздвигаемые своеволием и необузданностью испорченных нравов? И не можно ли из сего заключить, что корабль жизни нашей близок к разрушению? Не можно ли из такого поведения понять о таком упадке нравственности, на который Сам Спаситель указывает, как на признак второго пришествия его? Но, удержимся, дабы не возмутить совести многих, и будем продолжать о чём начали речь. – Бывает на море хорошая погода, время тихое, и корабль плывет спокойно – к утешению и спокойствию мореходцев. Вот эту-то хорошую погоду и можно сравнить нам, братие, с теперешним временем сего святого великого поста. Теперь у нас все утихло, успокоилось, улеглось. На улицах не видно шумных сходбищ, не слышно диких, бессмысленных и раздирающих слух песен, везде, как будто водворилось спокойствие и тишина. По временам только тихий и унылый звон колокола призывает усердных богомольцев во храм на молитву. Здесь святая церковь в поучительных чтениях и умилительных песнопениях своих возбуждает умиление и сокрушение в душах молящихся. Поистине теперь время самое тихое и спокойное, а святая церковь называет это время временем благоприятным, днем спасения. е ныне время 6лагоприятное, се ныне день спасения! Не спасительное ли в самом деле это время для нас, христиане, когда оно дано нам Богом для того, чтобы мы обозревая прежнюю свою греховную жизнь, пришли к самоиспытанию, познали свое окаянство, удаление от Бога и Его святых заповедей, и подобно блудному сыну, обратились к раскаянию? Не день ли это спасения, когда милосердый Отец наш Небесный в таинстве исповеди приемлет всех грешников и прощает грехи, как бы они велики ни были, если только кающиеся обещаются впредь, сколько возможно, удаляться от них.

Воспользуемся, убо, христиане этим благоприятным для нас временем, этим днем спасения. Припомним в мимошедшем лете, и особенно в прошедшем мясоеде зле нами содеянная и принесём сердечное сокрушение и болезнь о гресех, имиже Творца своего прогневаша.

Сподоби же нас Господи без порока скончати начатый святый сей пост, и в нем Твоя заповеди исполнити, в молитвах же прилежати, и всеми добродетельми Тебе во вся дни живота нашего благоугождати. Даждь убо нам благодать Твою, яко да Тобою возбуждаеми и подкрепляеми, в память злая своя дела приведем, и сия вся во страсе Твоем, духовному своему отцу, от Тебе же установленному Судии истинно исповедим, и получивши от него совершенное прощение и разрешение Твоим милосердием, сподобимся причаститися пречистых Твоих таинств во оставление грехов и в жизнь вечную (молитв. треб. в начале св. четыредесятницы). Аминь.

Вот, вы видите, православные христиане, что Богослужение наше, эта обедня, приближается к концу, – еще несколько минут, и вы ушли бы из Церкви. Знаю, что и это чтение проповедей для некоторых кажется скучным и делом излишним, – таковым всегда желательно, чтобы скорее кончилась служба в церкви. Нет, просим вас быть терпеливыми, мы предлагаем вам, по окончании сей обедни, остановиться для участвования при пении благодарственного Господу Богу молебствия о здравии и долгоденствии Благочестивейшего нашего Государя – Царя, Освободителя. Это теперь, вот, почему? 19-го числа сего февраля, – это было в четверток на прошедшей 1-й неделе сего Великого поста, – Государь наш Император Александр Николаевич, доселе благополучно царствующий, восшел на Всероссийский Престол, т.е. принял скипетр самодержавия для управления Россиею. День этот знаменателен и важен как для Самого Державного Венценосца, так и для нас верноподданных сынов России. Почему каждогодно в этот день и совершается торжественное Богослужение с целодневным звоном. Но, так как этому торжественному дню, случилось быть на 1-й неделе великого поста, которую неделю всю Святые Отцы Церкви определили православным христианам проводить во всевозможном воздержании, единственно, в посте и молитве, отнюдь не позволяя никакие мирские удовольствия, развлечения и увеселения: то Благочестивейший Государь наш, верно соблюдая уставы св. Церкви, по сношению с нашею Российскою Церковью – Святейшим Синодом, соблаговолил торжественный день восшествия на Престол с четверга 1-й недели перенести на нынешний воскресный день. О чем я и сочел своею обязанностью объяснить вам, православные, и пригласить для участвования в благодарственном молебном пении. Но, прежде нежели мы кончим Литургию и приступим к пению благодарственного моления, я считаю нужным высказать пред вами мысли, которые родились во мне от совпадения этого торжественного дня со днями 1-й недели великого поста и с теми явлениями, как мы вообще относимся к этому знаменательному для России дню?

О чем бы, вы думали, у нас повелась речь? А вот о чем; Благочестивейший наш Государь торжество, напоминающее день своего воцарения, с 1-й недели соблаговолил перенести на нынешний воскресный день. Это вливает в сердца наши отрадную истину, что Государь наш не отступает от правили Святых Отец, от уставов святой Церкви, учредившей посты, повелевающей наипаче 1-ю неделю сего поста проводить в возможном воздержании, в удалении от всех плотских утешений и увеселений. Он, как Царь, издающий Сам законы, мог бы, кажется, для воспоминания своей семейной и всего Государства радости, разрешить эту радость в самый день торжества. Но для Него драгоценна вера в Православие, дороги, святы и неприкосновенны уставы св. Церкви. Мы, подданные Благочестивейшему Государю, так ли верны уставам нашей Православной Церкви? Ах, как далеко не верны. Там где не мешают, когда нас не унимают, мы склонны и поползновенны на всевозможное нарушение уставов нашей Православной Церкви. Вспомните недавно прошедшее время – нашу масленицу? Как она у нас завелась, кто ее учредил, и как она нами проводится? По намерению святых Отец и уставу св. Церкви, эта неделя, называемая сырною, учреждена для приготовления к великому посту и должна служить преддверием поста. Св. Отцы, зная нашу телесную немощь и, не желая, так сказать, надломить нашу сластолюбивую плоть быстрым переходом от мясоедения к крайнему посту, учредили, между прочим, сырную неделю, т.е. разрешая только на рыбу и сыр и предписали употреблять такую пищу умеренно, чтобы мы способнее были встретить и принять пост. А у нас что делается во время масленицы – в это преддверие поста? Сказывать об этом нечего; всякому видно и известно, что всюду крайняя расточительность; у иных потом добытые деньги, помимо насущных потребностей, тратятся на совершенно ненужные вещи, по одним прихотям, например, на конскую дорогую сбрую и красивый прибор, – и только для катанья и щегольства, а все и везде, особенно в последние дни этой недели, приготовляют себе лакомую и вкусную пищу и безвременно и неумеренно употребляют её. Шум и гам на улицах. Употребляющие вино непременно покупают его, пьют без разбора и напиваются до безобразия; и странное дело, все это совершается без смущения совести, как будто дело доброе, освященное каким-нибудь законом. Правда, пастыри Церкви вооружаются со священных кафедр против сего зла. Но, как видится, без всякого успеха. Конечно, и говорится это не с тем, чтобы мы надеялись прекратить и искоренить совершенно злые обычаи, укоренившиеся веками, год от году глубже пускающие корни, и постепенно принимающее сильные размеры, а только указываем на душевредные и злые обычаи, чтобы знали, и благочестивые люди воздерживались бы. Но мы говорим о беззазорном у нас нарушении уставов св. Церкви. Вот на это доказательство: кому из православных неизвестно, что св. Отцы строго заповедали почитать воскресные дни? А прошедший воскресный день – последний день нашей дорогой масленицы, как многими из нас проводился? Да многими так, как будто день будничный. Заботливые хозяйки рано приготовляют масленичные кушанья, и, несмотря на то, что идет звон, в церквах совершается Богослужение, не стесняются посадить, у кого есть, своих гостей и детей за стол, потчевать и приговаривать: ныне, ведь, масленица. Впрочем, мы заговорили прежде о той строгости, какую наложили св. Отцы на дни 1-й недели великого поста. Не являемся ли мы и здесь нарушителями этой строгости? Как раз на глазах у всех готово доказательство и обличение. Жалея расстаться с масленицей, у многих посетители, особенно родные, например, дети с зятьми, остаются и до так называемого, чистого понедельника, – этого первого дня великого поста. И что нам приходится видеть и слышать? В этих домах не пост, учрежденный св. Отцами, а продолжение масленицы; положим, скоромная пища заменяется постною, – но то же безвременное ядение, то же невоздержание, – явное нарушение поста, крайнее неуважение уставов Святой Церкви. Знаю, Православные, что такая речь моя обличительна, и многим из вас не понравится. Что же делать? Мы призваны не лесть провозглашать с сего святого места, а правду и истину. Это ведь подлинная история, списанная с натуры. Но мы уж очень далеко зашли от предвзятого нами предмета. Мы заговорили о торжестве воспоминаемого нами восшествия на престол нашего Государя Императора. Да, это новый ещё предмет. В день восшествия на престол, 19-го же февраля 1861 года Государь Император, благотворитель России, около 27-ми миллионов своих подданных, освободил от крепостной зависимости, даровал полную свободу тем, которые находились в рабстве, и как бы в плену у некоторых своих владельцев. Итак, не знаменателен ли этот день и для многих миллионов подданных России? Что и говорить, – сколько еще благодетельных реформ произвел для улучшения быта Россиян мудрый наш Царь, благодетельный Повелитель? Законодательствами нашего Мудрого Царя – и сближены все сословия, так далеко прежде друг от друга стоявшие, и уравнены права, и сокращено судопроизводство, и открыты пути к просвещению, и указана дорога каждому подданному к образованию умственному и нравственному. Подождать только немного времени и молодое поколение не будет, подобно вам, с грустью говорить: мы люди темные, мы неграмотны и не учены. Открытые заботою Царя повсюду училища в настоящее время выделяют уже из себя задатки добра. Не слышите ли вы, что обучающиеся дети и теперь начинают иметь понятия о христианской вере, умеют дать понятие о Боге, с сознанием выучивают необходимые молитвы. И вот явление добрых нравственных начал на ваших глазах. А опять, не новое ли это явление, что все малолетние дети, обучающиеся в училище, по распоряжению Начальства, в такие ранние лета, исполняли долг исповеди и св. Причастия, как это было вчерашний день в сем храме? Да, – прежде родители сами, крайне небрегущие об исполнении христианских обязанностей, и детей допускали коснеть в незнании, сколь необходимо это таинство исповеди и св. причастия для каждого христианина, а теперь видим спасительную перемену. И вот за все это мы обязаны нашему Царю, Благодетелю, заботящемуся об умственном и нравственном образовании своего народа. Но чем больше мы будем всматриваться в распоряжении нашего Государя, тем более мы найдем мудрого и полезного для каждого верноподданного в Его законодательстве. Как же после сего не быть нам благодарным к нашему Царю? И Слово Божие, и собственная наша польза обязывают нас молиться за Него.

Впрочем, пора кончить нашу беседу и повторить приглашение помолиться о нашем Царе–Помазаннике. Как нам о Нем молиться и чего Ему желать? – Наставление о всём этом вы услышите при молебном пении в нарочито-составленных для сего молитвах и прошениях, только слушайте и усердно молитесь, да даровал бы Ему Господь благополучное и мирное царствование, дабы и нам под Его защитою пожить в мире и тишине. Аминь.

И приидоша к Нему носяще расслабленна жилами, носима четырьми. (Мк.2:3)

Представьте участь упоминаемого в чтенном ныне Евангелии расслабленного. Лютая болезнь приковала его к одру так, что он не мог двинуть ни одним своим членом. Слышит о Всесильном Враче – Иисусе, исцеляющем всяку болезнь и всяку язву в людех, но не может сам и тронуться с ложа своего, не только что встать и идти к Небесному Врачу и просить Его об исцелении – и больной, беспомощный страждет на одре. Но вот нашлись люди сострадательные: четверо его ближних, уверенные во Всемогуществе Иисусовом, узнавши, что Он находится в одном доме и беседует с собравшимся к Нему народом, взяли больного вместе с его одром и принесли к Иисусу Христу. Но поскольку не могли пронести больного сквозь толпу стекшегося в большом количестве народа, то, раскрывши кровлю того дома, в коем находился Иисус и проломав потолок, спустили одр, на котором лежал больной, на средину пред Иисуса. Каково же предприятие, какова решимость, какова вера и любовь принесших расслабленного! За то Иисус, видев веру их, глаголя расслабленному: чадо, отпущаются тебе грехи твои, тебе глаголю: восстани и возьми одр твой и иди в дом твой (Мк.2:5,11).

Христиане! И душа наша также бесцельна, также ослаблена грехами, как и сей расслабленный? Может быть и пробуждается в ней чувство того, в каком она находится бедственном состоянии и даже желание воспрянуть и приблизиться к своему Спасателю, но неподвижна лежит на одре греховного расслабления, лености и уныния. Кто же даст ей силы и крепость? Где, по крайней мере, найти ей сострадателей, которые бы влекли её для исцеления к Искупителю?

Не сетуй, ищущая своего спасения душа христианская, на свое бессилие и расслабление. К тебе близок Всесильный Врач душ и телес Господь Иисус Христос. Ищущим Его с верою и покаянием Он скоро является на помощь своею Благодатию; даже Сам предварительно взыскует, возбуждает и влечет к себе всех расслабленных. Он возбуждает нас ко спасению также, как и расслабленного, четверьмя пособниками – и гласом природы, и гласом совести, и гласом Евангелия и таинственно силою Благодати Своей.

Все мы, слушатели, в беззаконии зачинаемся и во грехах рождаемся. От юности нашей борют нас страсти и сильно расслабляют душу нашу. Расслабленные грехом, мы лишены бываем всякой возможности сами по себе восстать и поправиться. Окаянен аз человек, вопиял некогда один из великих подвижников Божиих Ап. Павел, кто мя избавит от тела смерти сея (Рим.7:24). Но вот при этом бессилии мы имеем руководителей, которые вразумляют и наставляют нас на путь добра и неприметно ведут нас к исцелению и спасению. И во-первых, сама природа бывает для нас одним из таких руководителей. С одной стороны, она своею красотою и благолепием возвещает нам славу Творца, проповедует, что Он добро высочайшее и совершеннейшее, к Которому мы всем существом должны стремиться; с другой стороны, она своими воздыханиями и болезнованиями обличает человека в его греховном растлении, внушает ему, что грех его есть причина зол и нестроений, бывающих в мире, – что он же сам бывает причиною и своих собственных болезней и страданий. Кто кроме тебя, как бы так природа вещает ему, мог внести зло в творения Всеблагого? Не ты ли, будучи поставлен их владыкою, соделался их поработителем? Не ты ли превратил царство благолепия в безобразную пустыню и окрест плодов жизни насадил терние и волчцы? Доколе убо и страждешь сам, и с собою оставляешь всю тварь совоздыхать и соболезновать? Доколе не обратишься всем существом своим к Единому Виновнику всякого блага и совершенства, от которого ты удалился? Христианин! Будь внимателен к сему гласу, вещающему в природе, –и душа твоя найдёт в нём верное наставление и руководство стремиться ко Врачу душ и телес.

Во-вторых, душу вашу влечет к Богу глас совести. Совесть есть беспристрастный судья всех наших деяний. Какое преступление обойдется без упрёка совести? Какое злодеяние пройдет без душевных терзаний? Татю думается, что будто бы везде его преследуют; клеветнику представляется, будто бы все знают, что он лжесвидетельствовал на другого; прелюбодею – будто бы везде преследует его ревность оскорбленного супруга. Вообще все наши порочные, противозаконные дела сопровождаются угрызением совести. Напротив, все добрые дела награждаются душевным спокойствием. Сердце благотворителя полно утешений; повинующийся законной власти наслаждается миром; усердный чтитель Бога и Его святых законов ощущает мир и радость в душе своей. Для кого после сего не ясно, что значит глас совести, и для чего он раздается внутри нас? Он влечёт нас ко благу и блаженству. Кто не найдет в нём убедительного проповедника покаяния, верного указателя добра, высшего руководителя в деле спасения? Для грешника совесть есть неподкупный судья, который невидимо назирает за ним при содеянии преступления; при этом нелицеприятном судье преступник не может не признаться и не раскаяться в преступлении. Совесть ясно представляет гнусность преступления и красоту добродетели; а таким образом направляет человека на путь добра и спасения.

Что же сказать о гласе Евангелия, о том, как он руководит нас ко спасению? О! Для того, кто способен слышать его, он громозвучнее всякой трубы, для того, кто может понимать его, он внятен, как нельзя более. Кто слышал глас Евангелия, тот слышал все пути ко спасению; кто слышал глас Евангелия со вниманием, тот мог умудриться во спасение не только свое, но и других, тот узнал о своём назначении, позиал, что он пришлец на земли, а по духовному своему возрождению сожитель святым и присный Богу, и потому должен горняя мудрствовать, а не земная. В Евангелии каждому внушается забыть мир и яже в нем, и возлюбить Господа Бога своего всем сердцем своим, всем помышлением своим и всею жизнию своею, и ближнего своего, как самого себя; указывается, каким должно идти путём, чтоб достигнуть спасения. Спаситель прямо говорит, что должно идти тем путем, который указан Им самим: иже хощет по мне идти, да отвержется себе и возмет крест свой и по мне грядет (Мк.8:34), в терпении вашем стяжите души ваша (Лк.21:19). В Евангелии представляется нам много и утешительных обетований. Недугующая унынием и желающая спасения душа может найти в нём для себя отраду, может найти пищу и питие для поддержания и укрепления духовного, бессмертного своего существа, и приблизиться к спасению.

Поскольку душа наша, склонная на сторону чувственности, иногда невнимательна бывает к таинственному гласу природы, гласу совести и к спасительному гласу Евангелия: то Сам Бог непосредственно силою Благодати своей влечет к себе человека – грешника. Для нас часто непостижимо это влечение, но, при внимательности к самим себе, бывает для нас ощутительно. Не по Его ли воле, или лучше сказать, не по Его ли действию, мы иногда вдруг ощущаем в себе отвращение от зла и стремление к добру; в сердце, подавленном заботами житейскими, иногда мелькнет искра благоговения, иногда, среди наслаждений и радостей, томит наше сердце какая-то безотчетная грусть и тоска, напоминающая нам о каких-то лучших и высших наслаждениях. И не перст ли опять Божий распоряжается нашею судьбою, когда мы или подвергаемся несчастиям лишениям, или осыпаемся благодеяниями? В том и другом случае Бог действует к нашему благу и для нашего спасения. Несчастья и лишения не дают нам вовсе погрязнуть в потоке чувственных удовольствий, а благодеяниями располагаемся благословлять десницу Божию, нас ущедряющую.

Так, Христианин, душа твоя не оставлена без Божия попечения. И гласом природы, и гласом совести, и гласом Евангелия, и силою Благодати своей Бог влечет тебя ко спасению. Если не будешь противодействовать сему влечению, то придешь ко Врачу душ и телес и чрез Него исцелеешь от греховного твоего расслабления, соделаешься здоровым, и пойдешь в дом твой, т.е. в обители Отца Небесного. Аминь.

Многие из вас, бл. сл., добровольно удаляются от духовной трапезы, не приобщаются тела и крови Христовых. Это горестное и ничуть не извинительное уклонение! Мой долг напомнить вам, слуш. о том, что приобщение тела и крови Христовых необходимо для каждого христианина. По крайней мере, в настоящее время, нарочито определенное св. церковью для поста и покаяния, необходимо нужно каждому православному христианину исполнить долг исповеди и св. причастия.

Христианину совершенно несвойственно произвольно уклоняться от приобщения тела и крови Господней. Кто хочет достойно носить на себе имя христианина, тот должен последовать Иисусу Христу, находиться в тесном соединении с Ним, которое не иначе может быть, как чрез принятие Святых Таинств, в особенности чрез Св. причащение. И разве напрасно Иисус Христос пришел примирить нас с Богом, принесши себя за нас в жертву на кресте? Разве напрасно изволил заклатися и датися в снедь верным? Разве напрасно установил тайную вечерю и преподав ученикам своим тело и кровь Свою под видом хлеба и вина, Он сказал им: приимите, ядите, сие есть тело мое; пийте от нея вси, сия есть кровь моя нового завета (1Кор.11:21), дал им заповедь священнодействовать сию вечерю до скончания мира: сие творите в мое воспоминание? Нет, это всё совершено, именно ради нашего спасения с тем, чтоб мы усвояли себе плоды Его искупления, восприяли великую спасительную благодать Ело и достигали таким образом живота вечного. Как же некоторые из нас могут не дорожить столь великою благодатию? Почему не приемлют тело и кровь Христовы? Кто не приобщается тела и крови Христовых добровольно, тот, значит, презритель великой благодати Иисуса Христа, тот ложный христианин, удаляется от вечного живота и даже повинен бывает муке вечной. Сам Христос Спаситель сказал: Ядый мою плоть, и пияй мою кровь, во мне пребывает, и аз в нем. Аще же не снесте плоти сына человеческаго, ни пиете крови его, живота не имате в себе (Ин.6:56,53). Итак явно, что кто добровольно удаляется от святого причащения, тот сам себя лишает спасения, удаляется от наследия живота вечного. Впрочем, и у тех есть на это свои причины и извинения. Так, одни говорят: для получения спасения, для соединения со Христом, можно приобщиться тела и крови Его только при смерти, и тогда можно соделаться участником вечного блаженства; другие удаляются от святого причащения потому, что, приобщившись, соединившись со Христом, нужно будто бы отказывать себе во многом таком, в чем, по-видимому, никак нельзя отказать, нужно блюстись от малейших грехов; а некоторые наконец не хотят приобщаться потому, что считают себя, будто бы, недостойными. Посмотрим, сколь неосновательны и ложны эти причины, и как неизвинительны такие извинения.

Можно, говорит, приобщиться Св. Таин, когда сделаешься болен, и будет в опасности жизнь. Так, правда, Бог. удостаивает нас сего величайшего дара и пред смертью, но кто может поручиться за то, что ты будешь в состоянии приобщиться Св. Таин пред смертию? Кто может уверить тебя, что ты не умрешь сейчас, вдруг, а доживешь до известного возраста и постепенно будешь угасать? Можешь ли ты знать, что доживешь до завтрашнего дня, или что случится с тобою теперь? Один Бог, в деснице коего ваша жизнь и дыхание; и всё; один Он располагает нашей жизнью и всем временем, а нам совсем не дано разумети времена и лета, яже Отец положи во своей власти (Деян.1:7). И не сами ли мы видим, что неумолимая смерть повсюду собирает жертвы свои там, где мы вовсе и не думали, беспрестанно разит и старых и юных и притом тогда, когда вовсе этого не ожидают. А знаете ли, что Богу, может быть, и не угодно будет допустить нас до святого напутствия за то, что мы, по небрежности своей откладывали святое дело все до будущего времени? Пользуйся настоящим, во время благоприятно не опускай устроить своего спасения.

Приобщившись Св. Таин, говорят другие, много потребно усилий провождать жизнь сообразно своему освящению великим Таинством, трудно сберечься от грехов. А разве когда позволительно не беречься от грехов? Много потребно усилий провождать жизнь свято и праведно! А разве мы для того живём на земле, чтобы без подвигов и трудов достигать высшего духовного совершенства и святости, и разве для этого не должны постоянно сражаться со врагами спасения – плотию, миром и дьяволом? Помните, что царствие небесное нудится и только нуждницы, т.е. усильные искатели восхищают его. Еще – будто бы мы, не приобщившись Св. Таин, имеем право грешить, будто бы не будем отвечать за грехи, содеянные в то время? Нет! Когда мы не приобщаемся Св. Таин для того, чтобы можно было жить нам своевольнее, очевидно, сами себе уготовляем погибель, прилагаем беззаконие к беззаконию, приходим в глубину зол и делаемся беспечными и нерадивыми о своем спасении; будучи душевно больными, растравляем ещё более греховные раны свои так, что лишаемся после и возможности исцелиться. Случается, действительно, видеть на одре смерти больных, в которых светильник жизни угасает, но вместе гаснет в них и свет веры и благочестия; ужасы только смерти окружают и томят его; наскоро схваченный священник не может уже помочь ему; поздно возбудить в нём сердечное сокрушение о грехах своих; он уже на краю жизни, в руках неумолимой смерти, тотчас готовой поразить его, – и служитель Таин не только что не слышит никакого слова и ответа от умирающего, но и не замечает в нём почти никакого сознания. Увы! мы хотим всем временем жизни жертвовать миру, плоти и дьяволу, а нашему Искупителю не оставляем и несколько минут. Не только свежие лета молодости посвящаем страстям, но и дряхлую и болезненную старость влачим кое-как, часто в лености и небрежении о своём спасении.

Я недостоин приобщения Св. Таин, говорит наконец третий, и потому мне не должно приобщаться. Но в чем ты поставляешь это недостоинство твое? В том ли, что ты подвержен слабостям и немощам и впадаешь в грехи, как и всякий другой? Или же за собой сознаешь какие-нибудь особенно тяжкие грехи? Судя по первому, кто из нас может быть достоин Св. причащения? Но Сын Божий, однако же, удостоил нас грешных приступать к Его трапезе, только после должного приготовления к тому, и при том с верою и любовью. Во втором случае, ты должен терпеливо ожидать решения от духовника твоего, ему представить решить – достоин ты или не достоин приступить ко Св. причащению. Исповедь установлена не для одного обвинения грешника, но и для исправления. Здесь духовный отец, которому дано право вязать и решать грехи кающегося, видит, достоин ты, или не достоин Св. причащения. Если он благословляет тебя сподобиться приятия тела и крови Господней, то как можешь ты сам себя удалять от сего? Разве ты не все открыл грехи? Разве еще остались греховные язвы на твоей совести? Если так, то кто же виновен в том, что на тебе остались грехи, и ты чувствуешь свое не достоинство? Сам, сам ты человек в этом, сам себя делаешь не достойным. Даже еще тяжко согрешаешь и становишься повинным суду Божию. Как ты мог исповедоваться таким образом, что сокрывал некоторые грехи свои? Для чего тебе было, в таком случае, и исповедоваться. Зачем являться ко врачу во врачебницу и отходить не уврачеванным и больным? Такая исповедь не облегчит, а еще усугубит греховность твою. Грешник, который во время исповеди, предстоя пред царем Небесным, не приносит чистого сердечного раскаяния о всех грехах своих, более противляет Всеведущего Судью; – это лжец, обманывавший людей и искушающий Бога; это фарисей, под видом благочестия и праведности скрывающий отвратительный и смрадный труп грехов. Если бы духовный отец твой наложил на тебя эпитимию, т.е. запретил тебе приобщаться св. таин, то ты терпеливо должен выполнить эту эпитимию. И это должно быть для тебя побуждением впредь исправиться и вести жизнь, более свойственную христианину. Так, очевидно, кто добровольно удаляет себя от Св. причащения, тот удаляется от общества верующих, лишает себя соединения со Христом. Кто не приобщается потому, что не во всех грехах раскаивается, тот явный оскорбитель Бога, прямой преступник Его святой воли, не имеющий надлежащего понятия о исповеди и покаянии.

Вот, христиане, сколь ложны и неосновательны причины, сколь непростительны извинения тех, которые после исповеди добровольно удаляют себя от св. причащения. Если отец духовный не возложил на нас эпитимии, вы, после исповеди и должного приготовления, со страхом Божиим, верою и любовью приступите к духовной Трапезе, которая так часто и благовременно для вас уготовляется; не медлите снести плоть и испить кровь сына человеческого, всегда предлагаемые вам, да живот имате в себе (Ин.6:56). Аминь.

* * *

Господи и Владыка живота моего!

Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.

Слышали ли вы, христиане, что св. Церковь повелевала нам делать при наступлении сего поста, не большую часть коего мы уже и провели? Она, возвещая нам о посте телесном, коим, большею частью, мы привыкли ограничивать все наше говение, призывает и к посту духовному: постяся, братие, телесно, велегласно воспевала она, постимся и духовно. Благодарение Богу, пост телесный вами более или менее еще соблюдается. Но соблюдения поста духовного очень часто не видно. Многие, при воздержании телесном вовсе и не думают о воздержании духовном, как будто это не нужно, как будто на это не было повеления св. Церкви. И потому, не говоря о посте телесном, о котором вы сами имеете понятие, побеседуем о посте духовном, о котором немногие имеют надлежащее понятие, – постяся, братие, телесно, постимся и духовно.

Чем, братие, более и чаще св. Церковь побуждает в настоящее время во храме к усердному поклонению? Как и чем старается она возбудить нас к духовному и телесному трезвению? Она непрестанно почти предлагает вам умильную молитву св. Ефрема Сирина об обуздании нашего духа, о духовном воздержании: Господи и Владыка живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Этим мы просим Господа и Владыку живота нашего, чтобы Он укрепил нас в духовном посте, даровал нам воздержание духовное.

Не даждь ми, Господи, дух праздности! Праздность чрезвычайно много препятствует духовному посту. Известно, что леность или праздность есть мать пороков; она, расслабляя и притупляя телесные силы человека, делает его вовсе неспособным к отправлению даже обыкновенных дел; тем гибельнее она для духовной деятельности. Какой это будет постник, какой воздержник, кто неохотно, леностно и, так сказать, с принуждением вступает на подвиг поста? Как такому делателю уловить что-либо ко спасению души своей, когда он небрежет о средствах к сему спасению? Как ему удержать свое стремление ко злу, обуздать свои страсти, когда он, как слабый седок, чуть сам держится на необузданном коне – развращенной воле своей? Если есть между нами злословие, ложные толки, дерзкие суждения, то они происходят от праздности; муж прилежный, занятый всегда своими делами, жена, находящаяся постоянно в трудах, заботящаяся о воспитании своих детей и своем хозяйстве, не найдут ни времени, ни охоты пересужать своих соседей. Если в доме есть пьяницы, то это всегда праздные люди. Если ты, Христианин, не хочешь заниматься телесными трудами и подвигами благочестия, то, поверь, что ты непременно впадешь в пороки. Доколе Сампсон воевал со врагами Израиля, дотоле он сохранял силу и славу свою; – заснул у ног женщины, и потерял свою силу, добродетель и славу. Так-то, леность, или праздность всегда бывает причиною наших грехопадений и пороков.

Как совершенное беспечение, говорит Златоуст, о грехах пагубно поражает в нас крайнее бесчувствие: так чрезмерная скорбь во время пощения также вредна. Унывают и тужат о какой-нибудь потере. А у нас что за потеря во время поста? Правда, есть небольшая потеря для нашего тела; но эта потеря тела есть находка для души. Душа в воздержном теле, точно как птица в просторной клетке, бывает живее, легче, бодрственнее, свободнее занимается богомыслием, легче принимает, что поют и читают во храме, внимательнее бывает к молитве, способнее к благоговению. Так что же за уныние во время поста? Иисус Христос своим последователям возбраняет даже внешний, унылый вид: не будите, яко же лицемери, сетующе: помрачают бо лица своя. Ты же постяся помажь главу твою и лице твое умый, яко да не явитися человеком постяся (Мф.6:16,17,18). Но, братие, верно, уныние очень сродно нашей бренной природе, для которой дела благочестия и подвиг воздержания кажутся трудными и неудобоисполнимыми. И потому сам св. Ефрем – великий подвижник благочестия, просил у Господа, дабы Он отогнал от него дух уныния. И нам усерднее надобно вопиять пред Господом: дух уныния не даждь нам.

С св. Ефремом мы просим у Господа о избавлении нас от духа любоначалия, т.е. чтобы быть чуждыми домогательства управлять другими, иметь власть над подобными себе. Этот дух любоначалия есть тайный и опаснейший враг нашего спасения. Нам кажется, что мы по праву, по достоинству желаем и иногда ищем власти над другими; но на самом деле это желание есть следствие гордости. Никто же приемлет честь, токмо званный от Бога, яко же Аарон (Евр.5:4), говорит слово Божие. Если ты, христианин, слышишь глас народа, мановение Высшей власти, призывающих тебя к почетной должности и званию, то, принимая этот призыв за глас Божий, не уклоняйся от сего. Но отнюдь не желай, не ищи, не домогайся сего, употребляя к тому какие-либо предосудительные средства, или имея иногда в виду бесчестные цели. Сам Иисус Христос, заметив некогда спор между учениками о мирских преимуществах, почестях и достоинствах, сказал им; не тако будет в вас: но иже еще хощет в вас вящий быти, да будет вам слуга. И иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб (Мк.10:43, 44). Вот до какой степени христианин должен смирять себя, но закону Евангельскому! Дух любоначалия не даждь нам, Господи!

После сего молимся мы, чтобы Господь избавил нас от духа празднословия. Да, христиане, празднословие худо и гибельно для нас и во всякое время: удержи язык свой от зла, повелевает Давид, т. е. не только от зловредных, но и от праздных слов, в которых, разумеется, нет ничего доброго. И куда, вы думаете, большею частью обращено празднословие? Всегда на своего ближнего. Ценить, судить, чернить, осуждать ближнего – вот несчастное занятие празднословца. И чего злой язык празднословца не скажет о своем ближнем? Если ты благочестив, язык празднословца назовет тебя лицемером; ты благотворитель, – он припишет это твоему тщеславию; ты защитник правды, – тебя назовет упрямым; ты любишь уединение, – бегаешь мира, тебя сочтет человеконавистником. Словом, язык празднословца есть червь, который точит самый здоровый плод и оставляет пятна на самых прекрасных растениях. Но это празднословие тем хуже, тем гибельнее для нас во время нашего говения. Ибо, когда мы хотим тело наше смирить, обуздать пощением, то к чему действовать языку, который также есть член обуздываемого тела? При подвиге поста, во время молитвословий, ему едва успеть молить Бога о укреплении нас против врагов нашего спасения, едва успеть только выражать молитвы, прошения и благодарения пред Господом нашим. Но, увы, братие, как много в наших разговорах и беседах празднословия, буесловия, – и что еще гибельнее, – между многими из вас сквернословия. Не с сего бы священного места говорить о сем пороке. Об нем срамно есть и глаголати. Но к крайнему сожалению и удивлению, как он обыкновенен между многими из вас. И если празднословие есть грех, об освобождении от коего сочла нужным молиться св. Церковь; то что сказать об этом пороке? Это отрава для души, яд для других. Дух празднословия не даждь нам Господи! Аминь.

Дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу твоему.

Вот вторая часть покаянной молитвы св. Ефрема. В первой части этой молитвы св. Ефрем просит Господа об удалении пороков, препятствующих духовному посту; теперь он молит Царя Небесного о даровании ему добродетелей, способствующих духовному пощению: дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу твоему.

Дух целомудрия даруй ми, рабу твоему. Под именем целомудрия св. Ефрем разумеет как целомудрие тела, так особенно целомудрие духа. Целомудрие духовное состоит в том, чтобы ум наш наполнен был одними чистыми и святыми мыслями, чтобы воля наша стремилась к тому, чего хочет Бог, чтобы в памяти нашей хранились предметы Божественные, духовные, чтобы воображение наше питалось чистыми, духовными образами, а не скверными образами мира сего. Целомудрие плоти есть воздержание от всех чувственных вожделений вообще, а особенно, от похотей плоти. Нужно ли говорить вам, христиане, сколь важна и драгоценна для нас эта добродетель и во всякое время, а тем паче во время поста. Если нам проповедуется смирять тело свое воздержанием от пищи, дабы дать более свободы нашему духу; то как строго воспрещается та нечистота, которую производит страсть, противная духу целомудрия? Если во время духовного пощения мы должны удерживать себя от неумеренных всякого рода порывов сердца нашего, то как опять тщательно должны оберегать ум и сердце наше от нечистых помыслов и плотских пожеланий? Потому что плотские мысли любострастного вменяются уже ему в действительные пороки: всяк, иже воззрит на жену, говорит Иисус Христос, ко еже вожделети ея, уже прелюбодействует с нею в сердце своем (Мф.5:28). Из сего открывается урок для всех: кто хочет поститься духовно, тот всемерно должен остерегаться всех плотских помыслов и пожеланий, должен удаляться бесед и разговоров о соблазнительных предметах. Имущия жены, по слову Апостола, в это время, должны 6ыть, яко не имущия (1Кор.7:29). Правило же св. Отцов повелевает мирянам от жен воздерживатися весь великий пост; аще ли падется с женою своею во св. пост, то ни на Пасху да причаститися, зане весь пост обезчествова (Номокон. прав. 38). Дух целомудрия даруй рабам твоим, Господи!

Священная история показывает, что часто и великие подвижники, восшедшие на высоту добродетелей, увлекаемы были духом гордости (пример сему Исаакий). Посему мы с св. Ефремом и должны просить, чтобы Господь даровал нам дух смиренномудрия. Смиренномудрие. или духовная нищета, умерщвляет в человеке всякую мысль о своих совершенствах. Оно представляет человеку в полной мере всю его греховность – и окаянство, и нищету, и наготу, и слепоту. По чувству смиренномудрия, он всякое добро относит не к себе, не к своим силам, но к благодати Божией. Бог бо действуяй в нас, и еже хотети, и еже деяти о благоволении (Фил.2:13). Таковое смиренное мнение о себе самом не позволяет ему искать преимущества и власти над другими. И чем более христианин смиряет себя, тем более Бог призирает на его смирение (Лк.1:48). Да и чем хвалиться нам? Чем гордиться? Действительно все, что мы ни имеем, все имеем от Бога; добро наше есть дар благодати Божией; аще же приял еси, что хвалимся, яко не прием (1Кор.4:7); наши только один грехи, одни слабости и пороки. Поистине, братие, учен ли кто, наделён ли умственными совершенствами, не приписывай это своим силам и успехам; этот талант дан тебе от Бога, без Которого мы не сможем творити ничесоже. Успевает ли кто в делах хозяйственных, так что со стороны все завидуют ему, – не думай, чтобы что было собственно дело рук твоих; этот дар ниспослан тебе свыше; Бог, действуяй всегда и везде в нас, наделил тебя таким даром. Так да смиренномудрствуем о себе и своих делах!

Дух терпения даруй ми, рабу твоему. С какой стороны ни посмотришь на подвижника благочестия, терпение необходимо ему во всяком случае. Ему нужно смирить сластолюбивую плоть свою, изнурять её воздержанием и постом, а для сего потребно терпение. Ему нужно обуздать стремление грехолюбивой воли своей, которая постоянно порывается к пороку, сдержать свои страсти – гнев, злобу, ненависть, зависть, дабы подвигом добрым подвизаться, течение поста спасительно совершить. Как это сделать без терпения? Ему случится встретить от злоречивых людей поношения, злословия и клеветы, как хотящему благочестно жити, – и вот всё это нужно перенести, чтобы в терпении стяжать душу свою. Видите, сколь нужно для нас терпение в подвиге поста. Господи, дух терпения даждь нам, рабом твоим!

Но, при всём нашем терпении, при всём нашем усилии в подвигах благочестия, мы ничего не успеем на пути благочестия, если не будем одушевляться любовью. Любовь к Богу и любовь к ближним есть главный источник всех добродетелей христианина. Чем, по научению св. Церкви, должен и начаться наш пост? Прощением всех обид и оскорблений ближних наших. А как это сделать без любви? Как любовью должны мы начать пост, так с тою же любовью и продолжать. Ибо, не имея любви к ближним и не выражая её в делах незлобия, милосердия и благотворительности, мы чрез то сами лишаемся милости Божией, не можем приять от Него прощения своих грехов. Дела любви и благотворительности Сам Иисус Христос берет себе в долг: понеже сотвористе единому сих братий моих моих, Мне сотвористе (Мф.25:40). А если вы, по жестокосердию своему, не отпускаете человекам согрешений, ни отец ваш Небесный отпустит вам согрешений ваших. Поэтому и весь пост наш, как средство к очищению себя от грехов, без духа и дел любви, для нас будет бесполезен; он составит только обманчивый призрак мнимохристианской добродетели. Ибо любовь, по слову Апостола, есть союз христианства; без любви христианское благочестие есть здание, построенное на песке. Сколько бы человек видимым образом ни возвышался в своих добродетелях, сколько бы ни удручал себя подвигами благочестия, без любви он ничего не может сделать ради спасения души своей: Аще, говорит Апостол, языки человеческими глаголю и Ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи, или кимвал звяцаяй. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никакая польза ми есть (1Кор.13:1,3).

Господи! дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй нам, рабом твоим. Аминь.

Ей Господи Царю!

Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего,

яко благословен еси во веки веков.

Так в избытке сердечных чувств св. Ефрем вопиет ко Господу, дабы Он расположил сердце и направил ум его единственно к тому, чтобы постоянно зреть только свои прегрешения и только бы скорбеть и сокрушаться об них, а отнюдь не замечать чужих недостатков, а тем менее произносить об них свой суд: Ей Господи и царю! Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего.

И самые великие подвижники благочестия подвергались и подвергаются искушениям. Припомните – Царь Давид, чрез убийство Урия Хеттеянина, незаконно воспользовавшись женою его Вирсавиею, не прежде сознал свое тяжкое преступление, как явился ему пророк Нафан, и притчею о богаче, похитившем последнюю овцу у бедного, заставил его сознать свое падение и изречь смертный приговор самому себе. Казалось бы, всего естественнее падшему грешнику подумать о своём грехопадении, но выходит совсем напротив. Всего легче человек забывает о своих грехопадениях; среди развлечений, среди забав, среди забот, среди удовольствий мирских, он не видит в своем оке и бревна, между тем как в очах ближнего видит сучец. Падшая, грехолюбивая природа человека любит скрывать и даже, если можно, забывать свои преступления, тогда как недостатки ближнего. даже мнимые, всегда у нас пред очами. Сознавая такую немощь естества человеческого, св. Ефрем просит Господа, чтобы после грехопадений не впасть в бесчувствие, касательно своих преступлений, но постоянно иметь в виду свои прегрешения, Такая его молитва, конечно, направлена к тому, чтобы научиться восставать от падений, чтобы, имея пред глазами грехопадения свои, подобно согрешившему Давиду, изглаждать их духом умиления, омывать грехи слезами покаяния. О, если бы молитва эта чаще изливалась пред Богом от полноты нашего сердца – если бы, по нашему прошению. отверзались наши духовные очи, и мы, озираясь назад, только бы и зрели наши прегрешения, если бы беззакония наши и грехи наши были всегда пред нами. – Тогда верно, жизнь наша изменялась бы к лучшему: аще бо быхом себе рассуждали, не быхом осуждены были (1Кор.11:31). Быть не может, чтобы, смотря на содеянный нами грех, как оскорбление правосудного и благодеющего к нам Бога, не почувствовали мы отвращения к этому греху; быть не может, чтобы мы, как нечистые твари, видя всю глубину нашего греховного падения, не сокрушились сердцем пред Святейшим Создателем нашим. Но видите, Христиане, как мало в нас перемены! Мы и во время поста, вознося, по-видимому, моления о том, чтобы зрети наши прегрешения, остаемся все теми же, как и прежде, грешниками. Отчего же это? От того, что молимся без участия нашего сердца, без желания – зрети свои грехопадения. В самом деле, посмотрим много ли мы входим в рассматривание своего греховного состояния, много ли стараемся видеть свои грехопадения, даже и тогда, когда особенно обязаны сие сделать, пред таинством исповеди? При сознании своих грехов потребно самоосуждение, ибо, говорит Св. Златоуст, ничто столько не гибельно для греха, как его обличение и самоосуждение, соединенное со слезами и покаянием. Ты осудил твой грех? Чрез это ты сложил с себя бремя: глаголи мне, говорит Бог, твоя беззакония прежде, да оправдишися (Ис. 43:26). Для чего ты стыдишься открыть грехи твои? Разве ты открываешь человеку, который станет упрекать тебя? Ты исповедуешься Всевидящему Господу, Всемогущему Врачу душ и телес. Разве Он не знает того, чего ты не скажешь? Но, вместо того, чтобы явиться пред духовником, поразмысливши о всех своих грехах с сердечным о них сокрушением, как многие являются в духовную врачебницу? Не только не приготовясь к сему, но даже с требованием от духовника, чтобы он спрашивал и напоминал им о их грехах, будто они не ими содеяны. Где же здесь память о грехах своих? Какая это исповедь? Где умиление и сокрушение – эти необходимые свойства истинного покаяния? Если бы Св. Церковь не напоминала нам о сем в своих молитвословиях, то, не знаю, когда бы мы сами воспомянули о грехах своих? Может быть только тогда, когда пришел бы ангел смерти, или когда Праведный Судия представил бы все дела наши на позор и человекам и Ангелам. Ей Господи! Даруй нам зрети наши прегрешения, и не осуждати брата нашего.

Вы слыхали, братие, как опасен и гибелен порок – осуждение ближнего; вам должно быть известно праведное прещение Божие за осуждение ближнего: Его же мерою мерите, возмерится и вам. Имейте всегда в памяти притчу о мытаре и фарисее: фарисей надменный мнимою праведностью осудил грешника, а Сердцеведец осудил его самого, грешника же оправдал. Кстати здесь рассказать вам о двух иноках: один из них, преданный греху, при конце своей жизни прощен был собственно за то, что в продолжении всей своей жизни никого не осудил, а другой – это был Иоанн Савватийский, строгий подвижник в христианских добродетелях, но чрез невидимое, внезапное отъятие одной полы его одежды вразумлён был в уничтожении его добродетелей за одно только осуждение своего собрата. А в чем большая часть жизни нашей и проходить, как не в суждениях о других? Чем наполнены наши беседы и разговоры как не тем, как живут и что делают ближние наши? Одни осмеивают дела и поступки своих собратий, другие, как бы радуются слабостям их; оные изумляются, другие ужасаются, говоря: какой он преступник! Как ему за это ответить пред Богом? А размыслить о своих делах, о своих поступках никому и в голову не приходит, лишь бы только другие не знали. Снизойти во глубину души своей, перебрать все дела. переварить все мысли и намерения, насколько они сообразны с законом Божьим, это как бы вовсе до нас не касается. Но скажи, для чего ты говоришь худое о твоем ближнем? Что тебя заставляет не пересуждать поведение его? Тебя заставляет худое об нем говорить зависть; его заслуги, его доброе имя для тебя в тягость; он тебя богаче, счастливее, более любим другими, нежели ты; вот ты и чувствуешь досаду и готов унижать и унижаешь в глазах других. А ты вспомни слова Ап. Иакова: язык злоречивого исполнен смертоносного яда и есть скопище неправды (Иак.3:6). О, Господи и Царю! Даруй нам зрети наши прегрешения и не осуждати брата нашего.

Се ныне, Христиане, время благоприятное, се ныне день спасения! Будем же постоянно заботиться о спасении душ и телес ваших; из глубины сердец наших непрестанно будем взывать: Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми! Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу твоему. Ей Господи и Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки. Аминь.

Иже хощет по мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по мне грядет (Мк.8:34).

Когда благопотребнее и благовременнее приложить к себе, братие, эти слова Спасителя и начать исполнять их самым делом, если мы еще не принимались исполнять их, как не в настоящее время? Иисус Христос, призывая нас к себе, требует, во-первых, самоотвержения – да отвержется себе. Вместе с тем заповедует взять крест свой и последовать Ему – и возмет крест свой, и по мне грядет. Когда, говорю, благопотребнее приложить к себе эту заповедь Спасителя и начать исполнять её, как не ныне? Ибо ныне преполовение поста, дни покаяния и умильной молитвы. И постоянно должны мы твердо держаться этой заповеди. Покорить свою неукротимую плоть под ярмо воздержания, сколько потребно для нас усилия? Именно потребно для нас в сем случае самоотвержение. Надобно, так сказать, переродить себя, чтобы быть в состоянии отказывать прихотливым требованиям плоти и крови, обуздывать злые наклонности и привычки, умерять и подавлять в себе гнев, ярость, злобу, лихоимание и прочие господствующие в нас пороки. Отвергаемся ли мы себя? Протекшее время поста провели ли мы, как следует христианам? Мы сами по себе не способны обозреть себя; нам и не приходит на ум когда-либо поверить самих себя. За то св. Церковь заботится вразумить нас, вознося пред взоры наши крест Христов и внушая нам в Евангелии самоотвержение, несение креста своего и последование за Христом. При воззрении на крест Христов поверим ныне, слуш., самих себя, вникнем, исполняем ли мы заповедь Христову, внушаемую нам в чтенном ныне Евангелии?

Се зрим мы распятого пред нами Спасителя и слышим заповедь Его, чтобы каждый из нас взял крест свой, А начали ли мы распинать нашу плоть со страстьми и похотьми? Человек распятый, пригвожденный ко кресту, не имеет произвольных действий и движений: так, если мы распинаем плоть нашу, т.е. подавляем в себе требования своей плоти, то не должно быть в нас ничего нечистого, греховного. Посмотришь же, что совершается во плоти нашей: то же ли, что в распятом Иисусе? – Се зрим мы главу нашего Господа, увенчанную терновым венцем! А наша глава не уязвлена ли колючим тернием злых помыслов и нечистых пожеланий? Вот здесь у Распятого Спасителя видите и ребро, пробожденное острым копием воина! А что мы видим в самих себе?

Враг – дьявол не пронзает ли сердце наше стрелами соблазнов и искушений? И не источает ли оно зла? От сердца бо исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы и проч. (Мф.15:19). Здесь невольным образом припоминаем мы, как Он в саду Гефсиманском пред страданиями своими молился до кровавого пота. А на лице нашем появилась ли хоть капля слезы при обозрении множества своих грехов, когда мы готовились очиститься от душевных нечистот в таинстве исповеди? Что мы найдем в себе, слуш., если таким образом будем поверять себя? Увы, тогда совесть изобличит нас, что мы нимало не отвергаемся себя, нисколько не отказываемся от служения плоти и миру, а крепко привержены к земле, думаем более всего о временном, заботимся о внешнем благосостоянии, счастии и спокойствии.

По крайней мере, братие, хотя взирая на предлежащий крест Христов, воображая на нём Распятого за наши грехи нашего Спасителя, несколько придём в себя, примем намерение и решимость отвергнуться себе и взять крест свой. Что значит взять крест свой, к несению которого обязывает нас Иисус Христос? В чем он состоит? Он состоит в терпеливой борьбе с соблазнами и искушениями, в благодушном перенесении 6едствий, несчастий и лишений, которые неизбежно встречают человека в жизни сей. Человек часто не доволен своим жребием, ропщет на свою участь, думает, что он обижен против других Провидением. Это значит: он стоит под крестом, но клонится долу и близок к падению. Вот этого постигают разного рода несчастья, иного удручают и мучат болезни. А кто свободен от людских нареканий, злословий и клеветы? Все такого рода приключения не что иное суть, как кресты, ниспосылаемые нам Провидением. Умей, христианин, устоять под тяжестью таких крестов, тогда ты, как добрый воин Христов, понесешь крест свой, и именно такой, какой возлагается Провидением. Есть между нами, христиане, много таких, которые хотя терпят скорби, но не могут назваться крестоносцами. Иной, будучи беден, скорбит, что не имеет средств к сладострастно и роскоши; другой излишне сокрушается о потере какого-нибудь покровителя и благодетеля, о том, что не может спокойно и самодовольно проводить здешнюю жизнь; муж сетует о смерти жены, жена плачет о смерти своего мужа часто потому, что этою смертью часто нарушается их довольство и спокойствие временной жизни. Потом видим, что сребролюбец день и ночь беспокоится, с явною опасностью плывет через моря, чтобы достать золота; сластолюбец не щадит чести и здоровья, чтоб удовлетворить постыдной страсти; завистливый мучится, видя благоденствие своего ближнего; злодей не спит ночи, чтобы причинить какой-нибудь вред своему собрату. Вот над чем часто люди трудятся, чем беспокоятся, чем мучатся! Будет ли это для них крест? Будет, только не христов, а тот, с которого прямой путь к аду. Но избави нас. Боже, такого креста!

Христиане! взирая на предлежащий пред нами крест Христов, воображая подвиги и смерть нашего Спасителя, воодушевимся ревностью к несению креста собственного; будем безропотно переносить все скорби и лишения, какие ни встречаем мы на пути сей многомятежной жизни. Аминь.

Кресту твоему поклоняемся, Владыко!

Которые сего дня были за утренним Богослужением, те видели, как совершался установленный св. церковью обряд изнесения Животворящего Креста Христова из подобающего Ему места, со Святого Престола и постановления его среди храма, для благоговейного поклонения и лобзания. Вот и доселе этот Крест предлежит на видном и доступном для каждого месте, для той же цели, т.е. для поклонения и лобзания. Для чего же это, и почему, именно, в нынешнее воскресенье совершается такой обряд? Конечно святая церковь, как столп и утверждение истины, без причины и благой цели не делает ничего. Причину и цель изнесения Креста Христова, я постараюсь вам объяснить, православные христиане!

Слушайте! Великий пост или Св. Четыредесятница состоят из шести недель, или 40 дней, кроме недели пред Св. Пасхою, в которую воспоминаются страсти Господин. И вот, видите,среди самого поста, в преполовение св. Четыредесятницы, износится из алтаря св. Крест и становится пред взорами каждого православного Христианина. Для чего? А вот для чего; св. Четыредесятницу св. церковь определила для подвигов поста и молитвы, чтоб мы исправили свою греховную жизнь, очистили себя от грехов в таинстве покаяния и укрепились в духовных подвигах чрез таинство святого Причащения, И действительно одни из Христиан, добрым подвигом подвизаясь, проводят св. Четыредесятницу, как заповедует св. церковь, в борьбе с своею грехолюбивою и сластолюбивою плотию, изнуряют ее бдением и постом, молятся и постятся, как должно, но нередко и ослабевают в борьбе с своими греховными привычками, предаются скорби и унынию. Напротив, много и таких христиан, которые пренебрегают уставами св. церкви, не радят о своем спасении, не заботятся об исправлении своей жизни, не хотят воздерживаться и поститься, леностны бывают к молитве. Поэтому св. церковь ревностных, благочестивых Христиан, бодрствующих, но ослабевающих в своих подвигах, в этом изнесенном Кресте Христовом хочет подкрепить и ободрить к продолжению постных и молитвенных подвигов; тех же, которые, в протекшее время поста, не радели о самих себе, о своей душе, т.е. не постились, не молились, не исповедовались, не приобщались и не расположены даже в последнюю половину поста сделать сего, тех обличить и заставить исполнить указанные обязанности Христианина. Объясним же и это далее.

Истинные христиане, ревностно подвизающиеся на поприще поста, но могущие ослабеть, при виде на предлежащий Крест Христов, среди своих подвигов, могут найти и находят утешение и ободрение. Так, подвижник благочестия, удрученный подвигами, изнуривший себя постом и бдением, ради спасения души своей, умильно и благоговейно взирая на Крест Христов и мысленно переносясь к страданиям Распятого за грехи наши нашего Спасителя, смиренно размышляет; много ли я помолился, много ли попостился, и вот начинаю смущаться, ослабевать, прихожу в уныние, затем, пожалуй, одолеет меня соблазн, и я близок буду к греховному падению. А ты Спаситель наш, возлюбленный Сын Божий, оставив блаженное лоно Небесного Отца, добровольно сошел на грешную землю, и за грехи всего мира, а также и за меня непотребного раба, какие претерпел страдания и добровольно подвергся поносной смерти на Кресте! Мне все же лень, мне все тяжело потерпеть, поскорбеть несколько времени в установленное время поста! Избалованная плоть моя жалуется, что я отказываю ей теперь в прихотливых её требованиях! А ты безгрешный Сын Божий, сорок дней постился и усиленно молился в саду Гефсиманском, молился до кровавого пота. Так подкрепи меня Господи! Я знаю и верую, что Ты со креста паки вошел в рай и отверз для нас грешных восход на небо, сидишь одесную Бога Отца и ниспосылаешь благодать свою нам грешным. Не попусти же мне грешному до конца искуситиси, но помози неослабно продолжать путь мой. Вот какие благотворные чувства и благоговейные мысли рождаются у доброго христианина, при воззрении на Крест Христов! Вот каким образом истинный христианин в Кресте Христовом ныне находит для себя утешение в подкрепление, если он подвигом добрым подвизается в течение сего поста! Обряд изнесения ныне Креста с этою целью высказывает нам и церковный Синаксарь, читаемый на нынешний день. Там говорится, что сорокодневный пост, как пост Иисуса Христа, есть некоторое распинание плоти вашей и умерщвление страстей наших. Посему св. церковь, заботясь поддержать в сынах своих ревность против воюющих страстей, предлагает в настоящий день Животворящий Крест Христов и утешает нас, среди многотрудного подвига. Когда путешественники долго идут трудным путем, тогда, обретши древо многоветвистое, благосеннолиственное, садятся под ним, отдыхают, и, отдохнувши, делаются опять способными к пути; так и мы, среди поста, на скорбном пути воздержания, среди св. Четыредесятницы, сретаем осенение под Животворящим, сеннолиственным Крестом, Его спасительною силою укрепляемся и становимся способными к дальнейшим подвигам поста.

Относятся ли к нам, православные, такие утешительные размышления? Так ли мы в продолжение поста молимся, столько ли и так ли постимся, чтобы имели нужду в подкреплении, как заботится о нас св. церковь? Не только ли воздерживаемся от скоромной пищи, а поста или изнурения своей плоти вовсе не имеем; не употребляем ли, как привыкли, и как захотим, в излишестве, и постную, но питательную для нас пищу? Благоговейно ли приступаем к таинству исповеди, чистосердечно ли открываем свои грехи, с твердым намерением исправить свою греховную жизнь и оставить свои дурные привычки, или только для исправления одного порядка, руководясь примером других? С верою ли и упованием на помощь Благодати Христовой приемлем святые Тайны, чтобы, твердо соединясь со Христом, стоять на Спасительном пути? Хорошо, если мы можем отвечать на вопросы сии утвердительно. А то, помилуй Бог, не оказаться бы нам ленивыми и неключимыми рабами. В таком случае, изнесенный ныне Крест Христов послужит для нас обличением, и хорошо еще, если только к нашему исправлению.

Посмотрим же, братие, с каким чувством взирает на предлежащий Крест Христов ленивый раб, не подвизавшийся в протекшее время поста, т.е. легкомысленно и хладнокровно, относящийся к посту, как будто он установлен для других, а для него не обязателен, и своим поведением, своим не воздержанием в пище, языке, словах, речах и даже помышлениях показывает, что он плохой христианин, будто он не сын св. церкви? Что он ощутит в грешной душе своей, при виде знамени Распятого, возлежащего пред лицом всей церкви? О! и без того в душе его, утомившейся разнообразием суетных попечений и увлекшейся в греховные дела и помыслы, нет истинного спокойствия; сердце его всегда раздирается и скукою и тоскою; дух его нигде и ни в чем не находит себе покоя. Но теперь в Кресте Христовом он явно находит обличение в нерадении о собственном спасении; ибо, тогда как истинные христиане, во долговременных трудах, ободряются, отдыхая под сенью Животворящего Креста, и готовятся достойно встретить радость победоносного воскресения Христова, ленивые и беспечные рабы должны оплакивать потерю времени, в которое и они могли бы запастись добрыми делами, чтобы сравняться с своими благоговейными клевретами. Но вот, среди поста, они обрелись недостойными делателями. Как же, в самом деле, не содрогнуться и самому каменному сердцу грешника, когда он при виде Креста Христова слышит еще умилительные церковные пения, что днесь Владыка Твари и Господь славы на кресте за нас пригвождается. Сын Божий за нас терпит биения и заушения; одевающий небо облаки, венцем от терния объемлется. Не обличает ли, в самом деле, таковых людей св. церковь, представляя взорам их Распятого за наши грехи Господа. Да, она, указывая на крест Христов, как бы так говорит нерадящим о своем спасении: ходатай наш Господь Иисус Христос проложил, очистил и изравнил для вас путь ко спасению, а вы уклоняетесь от него. Он безгрешный пролил за вас неповинную кровь, а вы, преступники, дорожите каплею пота. Он испил всю чашу страданий, а вы только и знаете упиваться из чаши земных удовольствий и наслаждений, и малого времени не можете побдеть для своего спасения? Так обличает св. церковь, износя ныне Крест Христов, всех нерадящих о своем спасении.

Благо нам, христиане, если предлагаемый ныне, для поклонения. Крест Христов служит нам утешением и ободрением к прохождению должным образом подвигов поста и молитвы; блаженны те, которые обрелись среди поста бдящими, но горе, если унывающими, дремлющими, или спящими. Горе нам, если этот же крест служит для нас обличением. Но не сетуй на это обличенная, грешная душа! Любвеобильная Мать Твоя, св. церковь, представляет тебе обличение вместо врачества. Прими с благодушием и назиданием это обличение, и, хоть с этого времени, начни идти по одному пути с подвижниками благочестия. Премудрый мздовоздаятель, любочестив сый, пришедшаго и поздно, в единодесятый час, приемлет наравне с тем, кто трудится для спасения и делает с перваго часа. Аминь.

Ве́чери Твоея́ та́йныя днесь, Сы́не Бо́жий, прича́стника мя приими́;

не бо враго́м Твои́м та́йну пове́м, ни лобза́ния Ти дам, я́ко Иу́да,

но я́ко разбо́йник испове́даю Тя: помяни́ мя, Го́споди, во Ца́рствии Твое́м.

(Молитва перед св. приобщением)

Благочестивые слушатели, какие важные обязательства мы даем Богу в этой молитве, которую все произносим, приступая к причащению св. Таин? Предстоя пред св. Чашею, из которой готовы мы принять тело и кровь Христовы, мы просим Иисуса Христа – Сына Божия, чтобы Он соделал нас достойными причастниками тела и крови Его, которые Он преподал ученикам своим на тайной вечери, пред своим страданием. и смертью, преподал с повелением творить это в Его воспоминание. А с тем вместе твердо обещаемся, что, приняв устами своими истинное тело и кровь Его, не предадим Его, как Иуда, но, как разбойник, будем исповедовать Его воистину сыном Божиим и молить Его, да помянет Он и нас во царствии своем.

Чтоб не праздна была нами произносимая причастная молитва и чтоб причащение св. Таин послужило нам во исцеление души и тела, вникнем со вниманием, к чему мы обязываем себя святым причащением и выполняем ли наши обязательства?

Не бо врагом твоим тайну повем. Тайна нашего спасения должна совершаться в тайне. У нас много врагов. О, если бы тайна нашего спасения совершалась так, чтобы не знали этого враги наши! Если бы плоть наша, первый враг нашего преспеяния в добре, не восставала на дух наш; если бы мир лукавый и прелюбодейный не поставлял нам преграды на пути к добродетели; если бы дьявол – этот отец лжи, не расставлял сетей своих, чтобы уловить нас среди дел нашего спасения!

Далее, мы обещеваемся не предавать, подобно Иуде, Иисуса Христа, не изменять Ему: ни лобзания ти дам, яко Иуда. Известно, что Иуда лобзанием предал Иисуса Христа в руки бесчеловечиых Иудеев. Постыдна лесть Иуды, гнусны его вероломство и измена. Не знаете ли вы, христиане, что и мы часто, соединяясь с Христом, нашим Спасителем, чрез принятие тела и крови Его, подобно Иуде, делаемся льстецами и изменниками? Иуда твердо знал и хорошо ценил достоинство своего Божественного Учителя; но ослепленный страстью корыстолюбия, не пожалел и своего Учителя, не подорожил и своим апостольством – предал Иисуса Христа. Так и мы знаем, что закон Господень непорочен, что он единственно направлен к обращению нас на путь спасения, но не идем по указаниям его; уклоняемся от него своею законопреступною жизнию и тем изменяем Тому, который есть истина. Кто, например, не знает, сколь полезно и душеспасительно быть во храме Божием? Но как часто многие, по гибельным советам нечестивых, охотно остаются в собраниях. человеческих, проводят время в пустых и бесполезных разговорах. Все мы, по заповеди Иисуса Христа. Который есть путь, знаем, что узкими вратами должно идти в живот вечный; но мы вместо сего идем по распутиям лукавого мира, который обыкновенно вводит нас в пагубу, и таким образом изменяем Тому, Который для нас есть истинный путь. Так каждому из нас известно, что хорошо и что худо, что мы должны делать и чего должны избегать, потому что совесть наша – этот беспристрастный судия всех наших деяний – за исполнение закона награждает нас душевным спокойствием, а за нарушение наказывает внутренним угрызением. Посмотрите на татя, как он бегает, укрывается взора людей, как будто все обличают его в преступлении; ему представляется, будто все знают о его похищении; презритель святыни боится явиться и в общества человеческие, будто все восстанут на него с укоризнами. Напротив, душа благотворителя полна мира, тишины и спокойствия; в поступках и взорах его только и заметно внутреннее самодовольство; верный исполнитель правды и закона наслаждается вожделенным миром. Но вот часто страсти наши похищают у нас все священное и святое, заглушают правдивый и священный глас нашей совести, пленяют наш ум и волю и заставляют их творити неподобная, и таким образом мы вместо добра, одобряемого и совестью и законом христовым, делаем злое; знаем, например, что Господь заповедал нам друг друга тяготы носити, однако же вместо того, чтобы насытить алчущего, напоить жаждущего, оказываем к ним холодное невнимание; вопреки заповеди Божией: да не будут тебе бози инии, разве мене, надеемся на князей и сынов человеческих, хотя и знаем, что несть в них спасения (Пс.145:3). Что же это такое, как не измена своему призванию? Призванные к исполнению закона, оставляя, презирая законное, и, по увлечению страстей, делая незаконное, мы тем нарушаем закон и изменяем нашему Спасителю, предаём Иисуса Христа.

Приступая ко святому причащению, мы обещеваемся исповедовать Иисуса Христа, подобно разбойнику: яко разбойник исповедаю тя. Этим мы обязываем себя защищать славу имени Его, когда оно подвергается поношению. Благоразумный разбойник, висящий рядом на кресте с Распятым нашим Спасителем, сознавая свои злодейства и беззакония, признавал себя достойным такой казни, а напротив, во Иисусе видел не подобного себе преступника, но Сына Божия. Подвиг разбойника есть подвиг истинного ревнителя веры и глубочайшего исповедника. Аминь глаголю тебе, сказал ему за то Господь, днесь со мною будеши в раи. Подобно ему и мы должны ревновать о славе имени Господа нашего Иисуса Христа. А могут, христиане, встречаться случаи, вызывающие нас на защищение нашего Господа. Близ вас, а может быть, и среди вас, много врагов нашего Спасителя и нашей веры. Кто из вас не знает раскольников, которые, по грубости и невежеству своему, не понимая силы и действительности Христовых Таинств, отвергают спасительную силу их, издеваются и посмеиваются над нашим верованием. Вот здесь-то и требуется ревность о нашей христианской вере. Пусть нас за исповедание имени Христова поносят и злословят, клевещут и осмеивают, – мы должны быть верными и нашему званию и нашему Спасителю. Зная, что Он за нас понес такой позор и поношение, нам ли не поборать Ему, когда святая вера в Него, когда святое имя Его злобно обносится в устах врагов креста Его? Пусть враги и завистники наша строят нам ковы и сооружают крест, наше дело, как верных последователей великому подвигоположнику, подобно апостолу Петру, решительно говорить: с Тобою готовы есмы, Господи, и в темницу и на смерть ити (Лк.22:33).

Наконец, исповедуя Иисуса Христа Сыном Божиим, подобно разбойнику, мы тем обязываемся ятися за Него всею силою веры, надежды и любви в минуты смерти, Разбойнику на кресте оставалось, может быть, несколько минут, и он сделался бы добычею вечной смерти, жертвою нескончаемых мучений; – но вот, его обращение ко Христу, его исповедание праведности и Божественности Сына Божия, со креста сводит в рай. И мы, христиане, в минуты смерти, грехами своими приближающие себя к вечной погибели, где более можем иметь отрады и утешения, как не в язвах нашего Господа, как не в Его дланях, простертым к обращающимся и вопиющим к Нему грешникам. Так, на предсмертном одре нашем, вера в Божественную силу и благость нашего Господа должна окрылять дух наш к призыванию имени Иисусова; надежда должна ободрать нас, что грехи наши, при искреннем раскаянии, омоются кровию изволившего заклатися за нас Агнца Божия: любовь так воспламенила бы сердца наши к нашему Искупителю, чтобы мы, разлучаясь с привременным миром, неудержимо стремились к Нему – Богу Крепкому, Живому.

Бл. слуш.! видели мы, что благоразумный разбойник, во едином часе, раеви сподобися. Последуем убо примеру его в продолжение всей нашей жизни, а паче в минуты смерти, будем исповедывать Христа Сыном Божиим; а без сего, оставленные Им, или мы, оставившие Его, необходимо пойдем путем Иуды, и последняя пути Иудины зрят во дно адово.

Ей, Господи, веруем и исповедуем, яко Ты еси Христос Сын Бога Живаго, пришедый в мир нас грешных спасти, сподоби, убо, нам быти причастниками вечери твоея тайныя днесь; но истину бо, ни лобзания ти дадем, яко Иуда, но, яко разбойник, исповедуем Тя, помяни нас, Господи, во царствии твоем. Аминь.

Да искушает же человек себе,

и тако от хлеба да яст,

и от чаши да пиет (1Кор.11:28).

Вы, благочестивые слушатели, собрались ныне в храме сем для того, чтобы приобщиться Святых Таин. Дело, поистине, благочестивое и спасительное! Ибо, чрез приобщение святых таин, мы все соединяемся со Христом, и, при том соединяемся так тесно, что Он пребывает в нас и мы в Нем; ядый мою плоть, говорит Он, и пияй мою кровь, во мне пребывает, и Аз в нем (Ин.6:56). Но, для исполнения этого великого дела не довольно, братие, только того, чтобы придти во храм и принять Св, Тайны. Апостол Павел, вполне чувствуя важность приобщения тела и крови Христовых, требует от приступающих к принятию их тщательного приуготовления, строгого самоиспытания: да искушает человек себе, говорит он, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет. Требование Апостола, требование необходимое; – только, под условием исполнения сего требования, приобщение Св. Таин может быть для нас в живот вечный; ибо что значит принять св. тайны, не испытавши себя? То же, что отверсти уста для принятия огня, опаляющего и сожигающего недостойных: ядый бо, и пияй не достойне, продолжает Апостол, суд себе яст и пиет.

Христиане! Жертва бескровна совершена; Агнец заклан, – и мы скоро имеем вкусить Его; но, да никако же, коснутся уста наши прежде, нежели мы испытаем себя, дабы ясти от хлеба и пити от чаши достойне. Испытаем же самих себя, и, дабы кто не был чужд сего испытания, напомним в настоящем слове, в чём должно состоять это испытание.

Первое условие, которое делает нас достойными причастниками тела и крови Христовых, есть вера. Приступая ко св. причащению, сомневаться – точно ли хлеб и вино, предлагаемые нам в Евхаристии, суть истинное тело и истинная кровь Иисуса Христа, – значит, не иметь твердой решимости и не желать соединиться со Христом. В чем здесь сомневаться, когда мы знаем, что Сам Иисус Христос, на тайной вечери, преподавая ученикам своим хлеб и вино, сказал: приимите, ядите, сие есть тело мое. Пийте от нея (от чаши с вином) вси, сия есть кровь моя нового завета (Мк.14:22, 24), и наконец заповедал: сие творите в мое воспоминание. И потому здесь место одной только вере, а не сомнению; одна только вера может, с принятием тела и крови Христовых, поселить в нас самого Христа и соделать Его пребывание в нас животворным. Итак, пред приобщением святых таин, надлежит нам испытать себя, – имеем ли мы живую веру, непоколебимую уверенность, что Иисус Христос есть Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, что Он для нас уничижил себя, воплотился, страдал, дабы освободить нас от наказания, умер, дабы оживить нас, дал нам ясти плоть и пити кровь свою, дабы возращать и укреплять дарованную нам чрез Него жизнь, мало сего, – дабы вселиться и быть в нас безотлучно? Безусловно ли верим, что Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным, что хлеб и вино, имеющие преподаться нам, не суть только хлеб естественный и вино обыкновенное, но что этот хлеб есть самое тело Иисуса Христа, распятое на кресте, и это вино – истинная кровь Его, пролитая с того же креста за грехи мира и послужившая ценою нашего искупления? Положим, что это для нас непонятно. Но это, ведь, тайна – нас спасающая. Предложенные – хлеб и вино по безмерной благости Божией действием Духа Святого, при трепетном благословении священнодействующего, претворяются, пресуществляются – хлеб в истинное тело, а вино в сущую кровь Христа Спасителя. Благо нам, если от полноты сердечных чувств произносим мы молитву сию: веруем Господи и исповедуем, яко ты еси Христос, сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, – веруем и исповедуем, яко сие есть самое пречистое тело твое, и сия есть самая честная кровь твоя. Испытаем же, есть ли в нас такая вера, и тогда, нашедши ее, нетрепетною ногою можем приступить к принятию тела и крови Христовых.

Впрочем одна вера без дел мертва есть. Пусть по вере мы готовы принять Св. Тайны, но достойны ли по делам? Зная, что к Святым Тайнам надобно приступать после сердечного раскаяния во всех грехах, мы приступали к таинству покаяния. Но в чем и как мы каялись, – чистосердечно ли, во всех ли грехах? Правда, мы рассказывали грехи духовному отцу, сознавались в согрешениях своих; но пересказать только грехи свои еще не значит истинно покаяться. Истинное покаяние должно проистекать от сердца чистого, сокрушенного и смиренного, которое Бог не уничижает и оканчивается сердечными обещанием и впредь, сколько возможно, удаляться от грехов. Итак, войдем в самих себя и исследуем, каково было наше покаяние и чем оно окончилось? С каким расположением духа мы приступили к таинству исповеди, с каким присутствовали при оном? От чувства ли тяжести грехов своих мы приступали к покаянию и по искреннему ли желанию освободиться от оных представали пред лице, невидимо присутствующего при таинстве исповеди, Бога? Здесь со страхом ли Божиим мы предстояли, трепеща множества грехов наших? Сердце наше, изъязвленное беззакониями, источало ли горькие слезы сокрушения? Смирялись ли мы духом, чувствуя наше окаянство? Каждый ли из нас, в сердечном умилении, готов был сказать и говорил ли: первый из грешников есмь аз? Если были в нас такие чувствования, то породили ли они плод достойный покаяния? Произнося признание в каждом грехе, обещались ли мы впредь, при помощи благодати Божией, всеми силами удалиться, как самых грехов, так и всех случаев и поводов ко греху? Коли так началось, так продолжалось и так окончилось наше покаяние, то мы достойно можем приступить ко святому причащению.

Третье условие, которое делает нас достойными причастниками, сеть примирение с ближними нашими. Гнев и вражда весьма обыкновенны между нами, братие! Намеренно и ненамеренно, мы очень часто оскорбляем ближнего и досаждаем собрату нашему; волею, или неволею, почти, всегда гневается за то ближний наш. И потому неудивительно, что и после, по-видимому, истинной исповеди, таится иногда в груди нашей дух ненависти и злобы к ближним нашим. Если при таком расположении духа мы будем приступать ко Святому Причащению, то это приобщение не будет для нас животворно и спасительно. Ибо может ли, разьединяющийся с ближними, соединиться с Тем, Который Сам то прощал врагов, то молился даже за распинателей: Отче, вопиял к Небесному Отцу со креста Спаситель наш, отпусти им, не ведят бо, что творят (Лк.23:34). Так должны делать и мы, христиане! Если брат наш имеет нечто на вы, или мы на брата, то должны просить прощения и сами должны прощать других, когда приступаем к принятию тела и крови христовой. Ибо всепримиряющая кровь Христа Спасителя не примирит с Богом ни того, кто не хочет примириться с ближними, ни того, кого не простят ближние. Припомним, что сказал Иисус Христос приступающим к алтарю с приношениями: Аще убо принесеши дар иже ко алтарю, и ту помянеши, яко брат твой имеет нечто на тя: Остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф.5:23,24). Войдем же в самих себя и будем рассматривать прошедшие действия наши. – Не оскорбили ли мы чем-нибудь ближнего нашего и тем не поселили ли в нём духа злобы и вражды? Если оскорбили, то примирились ли с оскорбленным, успокоили ли раздражённого? Или, не питаем ли мы сами вражды к оскорбившим нас? Нет ли в душе нашей духа места? Не кроется ли и в сердце нашем дух злобы и лукавства? Все это делает нас недостойными причастниками, повинными телу и крови Христовой, и, следовательно, ядущими и пиющими себе суд.

Дай Бог, чтобы мы, после строгого самоиспытания, обрели в себе все то, что может служить к тесному соединению со Христом чрез святое Причастие; дай Бог, чтобы обрели в себе живую веру в Сына Божия, пришедшаго в мир грешныя спасти, чтобы во внутренности души нашли, оказались: искреннее раскаяние и всегдашняя готовность, при содействии благодати Божией, избегать грехов, чтобы во глубине сердца увидеть одну любовь, всегда готовую забывать обиды и оскорбления ближних. В противном случае, преклоним колена душ и сердец наших пред Господом Иисусом и помолимся Ему, да приложит Он нам веру и попалит остатки терния греховного, – да тако будем достойными причастниками Пречистого Тела и Честной Крови Его, да не в суд, или в осуждение будет нам причащение пречистых Его таинств, но во исцеление души и тела. Аминь.

Сей род ничимже может изыти,

токмо молитвою и постом (Мк.9:29).

Св. церковь и во время поста не престает напоминать нам о посте и молитве, как бы опасаясь, чтобы мы, стоя на страже духовного делания, не воздремали среди поста и молитвы, не оставили поста, не пренебрегли молитвою, С каковым благодетельным намерением она и положила ныне читать евангелие об исцелении Иисусом Христом одного бесноватого, которого дьявол мучил и терзал, повергая то в огонь, то в воду, чтобы погубить его. Иисус Христос, по неотступной просьбе отца, исцелил бесноватого от этого лютого мучителя. Когда ученики вопросили Его: почему они не могли сего сделать? – Он ответствовал: сей род ничимже может изити, токмо молитвою и постом, т.е. как бы так Иисус Христос сказал ученикам своим: вы не могли исцелить больного потому, что еще не приготовились к сему надлежащим образом. Средства к сему – суть пост и молитва; вы должны бы были попоститься и помолиться, и тогда возмогли бы изгнать из беснуемого духа лукавого. Сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом.

Ныне, братие, хотя подобных ужасных мучений духа злобы над людьми не видно, но не усиливается ли, однакож, и ныне сей древний человекоубийца погубить и нас? Этот древний человекоубийца и отец лжи невидимо, тайно среди нас, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8). Не он ли часто ввергает нас – то в огонь нечистых страстей и плотских вожделений, то погружает во глубину мятежей, ссор, браней и злобы противу ближнего, дабы потопить душу нашу в каких бы то ни было потоках греха? И кто же не пожелал бы избавиться от такого опасного душегубителя? Сей род, уверяет Иисус Христос, – род обольстителей, дьяволов, ничимже может изыти, т.е. от него не иначе можно освободиться, как токмо молитвою и постом. Каким же образом пост и молитва помогают нам в деле нашей брани с дьяволом? Побеседуем о сем в настоящем слове.

Мы часто вину своих грехопадений слагаем на дьявола. Когда впадаем в преступления: то, подобно Еве. говорим: дьявол прельстил нас, дьявол ввел нас в трех. Правда, дьявол внушает и старается внушать нам гибельные советы, прельщает и обольщает наши умы и сердца, отклоняет нас от добра и приводит к злу. Но, не даем ли мы сами повода действовать на нас дьяволу? Не подаем ли лютому врагу сему оружия против вас самих? Дьявол, точно, непримиримый наш врат; но у нас есть еще враг домашний, – это грехолюбивая наша плоть: кийждо же искушается, от своея плоти влеком и прельщаем (Иак. 1:14). По действию сего нашего врага, мы часто, вместо добра избираем зло: не еже хотим доброе, творим: но еже не хотим злое, сие содеваем (Рим.7:19). Вижду же ин закон, жалуется Ап. Павел, во удах моих, противу воюющ закону ума моего (Рим.7:23). Плоть похотствует на дух. Угождая похотям плоти нашей, мы таким образом часто сами восстаем на себя; и тогда дьяволу, который всегда ждет нашей погибели, остается только преследовать и низложить нас. Чтобы обезоружить дьявола, притупить разожженные стрелы его, направляемые противу нас, надобно прежде всего победить домашнего нашего врага – плоть, распять ее, по слову Писания, со страстями и похотями. В самом деле, умерьте чувственные услаждения плоти, откажите всем прихотливым её требованиям, изнурите её, сколько возможно и нужно постом, тогда увидите, что бодрый дух наш восторжествует над немощною плотью, что обузданная воздержанием плоть не будет много препятствовать вам в духовной нашей деятельности: воспримут надлежащую силу и действие все способности наши; – ум будет иметь надлежащие распоряжения, в воле откроются благие желания, в сердце добрые чувствования; и после сего узнаете, может ли что тогда сделать дьявол человеку? Положим, что и тогда враг все еще будет нападать на нас, но человек, укрепленный силою поста, удобнее может устоять против его нападений; ибо укрощенная постом плоть не воспрепятствует духу бороться с искушениями врага и отражать стрелы лукавого. Итак, пост, истинный пост, есть самое лучшее средство избавиться от нападений дьявола.

Что же сказать о молитве? Сколь много она помогает нам в деле брани со врагом нашего спасения? Человек в молитвенном состоянии как бы отрешается от всего земного; изливая свою душу пред Богом, он, подобно праведной Анне, матери Самуила, как бы забывается, погружаясь в благоговейный Мир, который прежде обладал всем существом его, теперь для него не столь обольстителен, как прежде, н он не принимает в его соблазнах столь живого участия. Блага сего мира, к которым страстно приковано было сердце его, теперь для него не делают такого впечатления, как прежде. Много ли теперь успеет дьявол с своими кознями? Будут ли действовать на сего подвижника советы и внушения врага, когда тот, при помощи благодати Божией, с силою отражает все прилоги дьявольские? Молитва есть огнь души, пламенеющей к Богу. Когда пища находится на огне, тогда ни голодный пёс, ни хитрый лис не могут её похитить с него. Так точно и человек, объятый пламенною молитвою неприступен для врага нашего спасения. О, если бы нам стяжать сию всепобеждающую силу молитвы, тогда бы мы стали твердою ногою на пути нашего спасения, и враг наш ничтоже бы успел на нас! Так, в деле нашего спасения от дьявола весьма хорошо защищаться молитвою.

Отчего же, скажете, пост и молитва иногда нам не помогают!? Сколько в другой раз ни постимся, сколько ни молимся, а всё побеждаем бываем грехом, все дьявол успевает завладеть нашим сердцем и волею? Это от того, что мы хотя и постимся и молимся, но не так, как должно: постимся иногда ложно, т.е. воздерживаемся от известных яств и снедей, а не от пресыщения, чем нимало не изнуряется наша плоть, а имеет почти такие же взыграния, как и без поста, а иногда даже постяся телесно, не постимся духовно, не стараемся воздерживаться от порывов гнева, злобы, зависти и ненависти, не сдерживаем своего языка, не укрощаем сердца, Таких постников дьяволу удобно уловлять в свои сети, он только содействует греховным увлечением и восхищается неизбежным падением невоздержников. Опять, если же когда и молимся, то молимся не о том, о чём должно, не о том, например, чтобы Господь своею благодатью укреплял нас на пути ко спасению, не о том, чтобы Он – Всещедрый даровал нам силы жить добродетельно и благочестно, а о временном нашем благополучии, счастии и благоденствии, – и то, большею частью, по обыкновению, без чистого, сердечного сокрушения. Очевидно, такие молитвы неприятны Богу, и потому нимало не защищают нас от падений и действа дьявольского. Что после сего удивительного, если мы и после нашего поста, который часто оказывается бесполезным, и после наших молитв, которые бывают неискренни и легкомысленны, мы нисколько не успеваем в добре, а делаемся пленниками завистника и губителя – дьявола.

Христиане, если пост и молитва, по уверению Иисуса Христа и по нашему дознанию, суть самые действительнейшие средства к низложению опасного врага нашего спасения – дьявола, то будем всегда от нападения его защищаться постом, будем постоянно ограждать себя молитвою, – только будем помнить, каков должен быть наш пост и какова должна быть наша молитва, дабы они имели свою силу и действительность. Аминь.

Се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет архиереом и книжникам, и осудят Его на смерть и предадут Его язычникам: и поругаются Ему и уязвят Его и оплюют Его и убиют Его: и в третий день воскреснет (Мк.10:33).

Так Спаситель наш Иисус Христос говорил ученикам своим пред наступающими, предсмертными страданиями и крестною смертию Своею. Он, предвидя поругания, оплевания и заушения, ясно представил Себе Крест, на котором будет распят, как тягчайший преступник; предвидел чашу отвратительного оцта и желчи, которую в поругание поднесут Ему во время смертельной жажды; зрел и терновый венец, который, к усугублению его мучений. в насмешку возложат на него, как Царя Иудейского; видел и острое копие, которым воин прободет ребро Его, и, вот, наконец, живо воображая самое поносное на кресте распятие, не мог удержать и скрыть пред учениками своими борения скорбных ощущений в душе своей. Вот недолго, говорил Он, – и мы войдём во Иерусалим, и Я – сын человеческий – отдан буду в руки тамошних владык – Архиереев и книжников и осудят Меня на смерть. Что же Его ученики и последователи? Понимают ли Его слова и разделяют ли скорбь Его души? Нет; что предвидит Богочеловек, того не видят обыкновенные люди. Апостолы не предъузнают Его душевной скорби; у них забота только о своей земной жизни. Увлеченные кровным родством со своим Учителем, Иаков и Иоанн осмеливаются просить у Него временных, земных престолов, представляя наступающее царство Его царством мира сего: даждь нам, да един одесную тебе и едина ошую тебе сядева во славе твоей (Мк.10:37). Иисус же, видя неуместную, безвременную их просьбу сказал им: не веста, чесо просита, т.е. вы сами не знаете, чего просите. Время ли, как бы так говорил им, время ли теперь рассуждать о земных престолах, почестях и преимуществах, когда я должен готовиться к Голгофским страданиям, к славе тернового венца; дать вам место одесную Мене и ошуюю Мене теперь невозможно и не от Меня зависит. Когда же прочие десять апостолов стали негодовать на Иакова и Иоанна за их честолюбивые замыслы, Иисус сказал им: не домогайтесь здесь никаких престолов, отличий и преимуществ: но, иже аще хощет в вас вящщий – лучший быти, да будет вам слуга: И иже аще хощет в вас быти старей, да будет вам раб. Это самое Иисус Христос доказал примером своего смирения: будучи Учителем, Он Сам умывал ноги ученикам. Вот содержание истории чтенного ныне Евангелия! Из сей истории можно усмотреть, слуш., что Иисус Христос помышлял о предсмертных страданиях и готовился к смерти. Нам, последователям Его, по примеру своего Божественного Учителя, душеполезно и спасительно размыслить о страданиях и смерти, как Его – Божественного страдальца, так и о собственной нашей кончине. Размыслим же о сем, благ. слушатели!

Размышляя об обстоятельствах смерти и о самой смерти Господа нашего Иисуса Христа, христианин видит и удостоверяется, что Спаситель наш претерпел ужасные страдания и поносную смерть за нас, за наши грехи, для нашего спасения. Как же нам не подумать и не сокрушаться о наших грехах и неправдах, которые были причиною такого крайнего уничижения Сына Божия? Христос терпит за нас и вместо нас: мы вменихом его в труд, язвы и озлобления: сии болезни носит и о нас болезнует. Если бы мы, в наших:, прародителях, пребыли покорны Творцу своему, не преступили заповеди Божией: то для чего было бы Сыну Божию сходить с небес, принимать бренную человеческую плоть, так жестоко страдать и так поносно умирать на кресте. Но вот единородный Сын Божий всё терпит за ны.

Скоро, братие, мы будем воспоминать, как Он войдет во Иерусалим, скоро узнаем подробно из Евангелия и песнопений церкви, как Он, действительно, предан будет Архиереем и книжником, которые осудят Его на крестную смерть; тут увидим весь позор, всю срамоту, которым подвергнут Его бесчеловечные распинатели. О, не будем же мы, подобно Апостолам размышлять и заботиться о мирских преимуществах, думать о земных выгодах, удовольствиях и наслаждениях. Апостолы тогда еще не были озарены Духом святым; они не могли в то время совершенно познать, что Иисусу Христу подобаше пострадати и внити в славу Свою. Нам, по благости Божией, теперь открыта тайна воплощения Сына Божия, нам теперь видны дела домостроительства Божия, – знаем, для чего Иисус Христос – Спаситель наш страдал, умер на кресте, воскрес и вознесся на небо. – Да нас возведет к первобытному блаженству, да соделает причастниками славы Божией. Нам ли, во дни Его страданий предаваться каким-либо мирским развлечениям, заниматься какою-нибудь суетою и удовлетворять прихотям? Пред подножием креста Христова нужно и нам распять плоть свою со страстьми и похотьми. Так, братие, отвергнемся себе, возмем крест свой и последуем за Ним. Во дни Его страданий, в часы Его смерти постараемся предстать пред Ним с неукоризненною совестью, с добрыми делами и благими расположениями.

Как спасительно, христиане, припоминать страдания и размышлять о смерти Господа нашего, Иисуса Христа, так душеполезно и спасительно размышлять и о нашей смерти, имеющей к каждому придти. Если Иисус Христос размышлял о своих страданиях и смерти, зная, что в третий день воскреснет и воссядет одесную Бога Отца: то, как же нам не думать и не размышлять о нашей смерти, за пределами которой, Бог знает, что с нами будет? Если огнь Правосудия Божия так сильно возгорался в сурове древе – Иисусе Христе безгрешном: то что в сусе будет – в нас, безответных грешниках? Что будет с нами, непотребными, когда предстанем пред лице праведнейшего Судьи? Мы хотя и знаем, что воскреснем: но для нас там уготован будет или рай, или будет указан ад; мы сами своими делами в мире, своею жизнью на земле уготовляем себе или вечное блаженство, или тьму кромешную. Нелегко, братие, и здесь переносить труды, болезни, страдания и мучение; каково же будет там, если мы с последнего суда отосланы будем на вечные мучения, идеже червь не умирает и огнь не угасает.

Господи Боже наш! Да избавимся мы тогда от сих страшных, вечных мучений! Ты, – ведый всяческая, видя приближающиеся страдания и смерть, размышлял об них, – даруй нам, да и мы, веруя, что будет суд и будет праведное мздовоздаяние, помнили бы всегда последняя наша, и тем укрепи нас, чтобы мы во веки не согрешали. Ты, Господи, знал о своей крестной смерти, – мы не можем знать о нашей кончине; даруй же нам, чтобы мы тем более, непрестанно бодрствовали и во всякое время готовы были бы сретить Тебя – Владыку живота нашего и Судию всех Бога, яко не вемы ни дне, ни часа, в онь же Ты, праведный судия, приидешь. Ты, как Бог бессмертный, знал, что воскреснешь и третий день, и тем освободишь от ада всех верующих в Тебя и соблюдающих святые повеления Твоя, – мы также несомненно веруем, что воскреснем, ожидаем и жизни будущего века. – Сподоби убо нас, Милосердый Боже, деснаго стояния на праведном суде Твоем, да и мы услышим вожделенный глагол Твой: приидите благословении Отца моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф.25:34). Аминь.

Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил (Мф.27:46)

Так взывал к Богу Отцу в последние минуты своей земной жизни возлюбленный Сын Божий, Иисус Христос, пригвожденный ко кресту беззаконными Иудеями, посреди разбойников, как тягчайший преступник, и претерпевающий неизъяснимые страдания! Где же безотлучные последователи, верные ученики Его? Увы! их нет. Хоть бы они были свидетелями тяжких Его страданий, и своим присутствием и сочувствием разделили с Ним. Его невыносимую скорбь; но и они оставили Его. Где же, по крайней мере, Петр, изъявивший прежде готовность не отлучаться от Него и при смерти, даже готовность и самому умереть с Ним? О! и этот, прежде верный и ревностный последователь Его изменил Ему теперь. Он только издалека следует за своим возлюбленным учителем, а потом, страха ради Иудейска, отрекается от Него, – говорит, что он вовсе не знает человека сего. Так, сын человеческий оставлен почти всеми, даже вернейшими своими последователями. Един испытывает точило ярости Божией (Ис.63:3). Почто же Ты, Сыне Божий, не ищешь помощи и заступления у своего небесного Отца? О Тебе, как о возлюбленном Сыне, Бог Отец уже давно свидетельствовал, что в Тебе все Его благоволение. И не Сам ли Ты говорил, что можешь умолить Отца своего, и представит Ти вящще, неже дванадесяте легиона Ангел (Мф.26:53). Почто же Ты волею вдаешься в руки врагов, и вменяешься со беззаконными, как злодей? Почто дал Ты, Господи, ланиты Твоя на заушение и Божественное лице свое не отвратил от срамоты заплеваний? Почто Ты, Господа неба и земли, одеяяй небо облаки, одеваешься в позорную багряницу и облекаешься одеждою поругания? Почто преклоняешь пречистую главу Твою под терновый венец, преклонивый схождением небеса? Как не сокрушил Ты, Царю славы, как сосуды скудельничи, презренных рабов, с поруганием прегибающих пред Тобою колена, вдавших трость в десницу Твою и язвительно приветствующих Тебя: Радуйся, Царю Иудейский (Мф.27:29)? Почто благоволил принять Ты такой позор, окончившийся позорною смертию? – Слышали Господи, слышали мы, когда Ты говорил, что в этом не Твоя воли. Известно нам, что Ты душою своею скорбел смертельно, содрогался, представляя горькую чашу своих страданий, и молился, – молился, даже, до кровавого пота, – да мимо идет чаша сия от Тебе. Отче, вопиял Ты к небесному Отцу Своему, аще возможно есть, да мимо идет чаша сея от Мене (Лк.22:44); но тут же и изъявлял совершенную преданность воле Отца: обаче не якоже аз хощу, но якоже Ты (Мф.27:39). Так – верно, не угодно было небесному Отцу, чтобы миновала Тебя чаша смертельных страданий. Верно, угодно Отцу теперь оставить тебя, и, се Ты, Один – беспомощный, безутешный, невинно страдаешь на кресте! Оставленный небом и землею вопиешь к Отцу Своему: Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил! Так возлюбленный Сын Божий оставлен наконец и самим небесным Отцом своим, – и это должно составить верх Его страданий, таких страданий, каких ни кто из земнородных, ни самых даже ангелов, не мог бы понести!!!

Что же, слуш., побудило Сына Божия восприять такие тяжкие, неизъяснимые страдания и крестную смерть? Приникнем, христиане, с благоволением в сию великую тайну.

Что было причиною такого крайнего уничижения Сына Божия, рассуждаем мы? Что побудило его восприять такие жестокие страдания и столь поносную смерть? Первое. – Его святая воля и беспредельная любовь к падшему роду человеческому; второе – глубина нашего падения, из которой никто не мог извлечь падшего человека, кроме Сына Божия. По беспредельной любви к падшему роду человеческому, Он от вечности определил Себя в жертву за спасение рода человеческого: иду сотворити волю Твою, Боже мой! В главизне книжне писано есть о мне, еже сотворити волю Твою, Боже мой. А глубина нашего падения, измеряемая только Его беспредельною любовью, и побудила бесконечную благость Божью к тому, чтобы Единородный Сын Божий оставил, на время, небеса, сошел на землю и, приняв плоть человеческую, стал на месте преступного человека – неоплатного пред Богом должника, за него понёс наказание, волею допустил вознести себя на сей крестный жертвенник! Приникнем к сей велией благочестия тайне, – к явлению Бога во плоти и уверуем, что мы грешники, мы причина такого крайнего уничижения Сына Божия! Видите и размышляйте.

Человек, чрез дерзновенное нарушение заповеди Божией, удалился от Бога, но не умел и не возмог опять приблизиться к Нему, на веки потерял было блаженство, для которого создан. За оскорбление святости и бесконечной благости Божией преступлением Адама никто не мог удовлетворить бесконечному правосудию Божию и избавить род человеческий от осуждения и смерти, кроме Единородного Сына Божия. Потому что, люди, сколько ни жили на земле, только более и более умножали свои беззакония и вратами смерти переходили в беспредельную вечность, со страхом вечно мучиться. Только единородный, безгрешный Сын Божий мог перенести за человека всю тяжесть наказания, оправдать его пред правосудием Божьим; один Он мог истоптать точило ярости Божией, по выражению Св. Писания. Если вы, христиане, в прошедшие дни слушали в церкви Божией св. Евангелие, то видели, как Иисус Христос в жизни своей устроил спасение человеков. А теперь видите, что делает с Ним неблагодарный Израиль? За что Он осуждён на смерть? За какую вину так жестоко биен и мучен? Почто червлены ризы Его и одежды Его, яко от истоптания точила (Ис.63:2)? За какое преступление Он среди разбойников пригвожден ко кресту, когда, во время самого суда над Ним, и сам Пилат говорил, что не обретает в Нем вины? Той язвен бысть за грехи наши, возвещает нам слово Божие, и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на нем и язвою его мы вси исцелехом. Он вознес, говорит ап. Петр, грехи наша на теле своем на древо, да от грех избывше, правдою поживем: его же язвою исцелясте (1Пет.2:24). Без Иисуса Христа, без сей умилостивительной жертвы, мы не могли бы ожидать от Бога пощады, не могли бы надеяться ни на какое помилование. Так, с одной стороны бесконечная любовь Божия к роду человеческому, с другой грехи и Адама и всего рода человеческого низвели на землю Сына Божия и побудили восприять такие страдания и крестную смерть. Все сие терпит мене ради окаянного, Избавитель мой и Бог! Неизреченна любовь Твоя к нам, Спасителю! Беспредельна благость Твоя к нам, безгрешный Ходатаю!

Что убо сотворим мы, слушатели, собравшиеся ныне в храм сей для воспоминания страданий и смерти Спасителя нашего и взирающе на изображение самого распятия и погребения Его?

Конечно, Спаситель наш, положивший душу Свою за неправды человеческие, за нас грешных, ничего от нас не требует, кроме веры и смирения и мы ничего, действительно, достодолжнее не можем принести Ему, как нашу любовь, в чувствах сокрушенного, смиренного и умиленного сердца, веруя и исповедуя, что все это за нас, для нас, для нашего спасения претерпевает Создатель наш и Бог. Приими же, Господи, сие наше поклонение! Взирая на крест и изображение погребенного, пречистого тела Твоего, припадая поклоняемся Тебе, яко благосердому, всеблагому Искупителю нашему и Богу, Но будем бл. сл., осмотрительны и внимательны сами к себе! Достодолжно, достохвально, совершенно христиански делаем мы, если из любви к Распятому Господу пришли поклониться Ему, падаем пред подножием креста Его и лобзаем гвоздинные язвы Его. Но лобзал, ведь, и ап. Иуда своего Господа и даже в уста, а сделался Его предателем. Не таковы ли и мы сами? Хотя и все почти из зде стоящих, недавно торжественно произносили: ни лобзания ти дам яко Иуда; но все ли мы так произносили по любви к нашему Спасителю, очищенные ли от грехов в таинстве покаяния и укрепившиеся в исполнении Заповедей Господних? Ибо что сказал Спаситель наш и Господь: Аще кто любит мя, соблюди заповеди. А как мы соблюдали заповеди Господни, например, хоть бы в протекшую четыредесятницу? Каков был наш пост? Каковы подвиги молитвенные? Как проводили воскресные и праздничные дни? Не делали ли мы своим не воздержанием, своими дурными привычками из праздников буден и нынешниx страстных дней не превращают ли некоторые во дни веселия и разгула? Говорят ли ещё о любви к ближним, о прощении обид, о незлобии, о миротворении и благотворительности, о чем постоянно внушала нам Св. Церковь в течении всего великого поста? Но если мы будем пристальнее всматриваться в нашу жизнь, если будем беспристрастно глядеть на наше поведение, то будем безответны, обличим себя в измене нашему Спасителю.

Но, да не будет сего, Милосердый Господи! Силою вседействующей благодати Твоей согрей сердца наши любовью к Тебе, смири их до того, чтобы мы, взирая на язвы Твои, сокрушались о своих язвах греховных. При виде на копие, прободшее ребро Твое, прониклись бы сердца наши сокрушением и болезнью о множестве грехов наших. Смотря на гвозди, вонзенные в руки и ноги Твои, старались бы пригвоздить, умертвить свои страсти и пороки. Губа с оцтом, которой Ты отвратился, напоминала бы нам, что и мы должны отвращаться от горечи греха и всякого безобразия порочной жизни.

Так сотвори с нами, Распятый Спасителю наш! Веря и сокрушаясь, что Ты за наши грехи и беззакония висишь на древе сем, смиренно вопием к Тебе: услыши моление наше, как благоразумного разбойника: Помяни Господи и нас, егда приидеши во царствии Твоем! Аминь.

Когда вы, Христиане, окружаете гроб доброго своего отца, или попечительного благодетеля, от которого зависело все ваше счастье в жизни, то что вы чувствуете, предстоя его бездыханному праху? Чем тогда вы заняты? Сердце ваше тогда поражено глубокою скорбью, вас мало занимают предметы суетного мира, вы заняты размышлением об образе его жизни и достохвальных поступках того вашего благодетеля. Такими чувствованиями исполняются сердца ваши, слушатели, при потере земного покровителя. А теперь чей гроб вы окружаете? Это гроб не какого-нибудь нашего земного покровителя, или благодетеля, эта гробница напоминает нам о смерти Ходатая нашего Спасения – Господа Иисуса, – Его погребение, после позорной на кресте смерти, мы теперь воспоминаем. Он для нас был путь, истина и живот, – но, вот, Он положен был, по снятии со креста в крепкий, каменный гроб. Что же принесли мы с собою к сему гробу? Явились ли сюда, по крайней мере, с теми чувствованиями, какие обыкновенно являются в нас при лишении земного покровителя? Если лишение земного благодетеля производит в нас печаль, некоторое удаление, по крайней мере, в это время от приятностей жизни и размышление об его добрых поступках, то не в высшей ли степени подобные чувствования должны породиться в нас при гробе нашего Спасителя. Постараемся возбудить в хладных сердцах наших, благочестивые слушатели, достодолжные чувствования при сем плачевном зрелище.

Так, при взоре на гроб нашего Спасителя, в нас должна возбудиться скорбь, только не подобная скорби о земной потере, тоска не о разлуке с благодетелем, который унёс с собою все наше земное благополучие, лишил нас всех утех и наслаждений жизни временной, а скорбь о наших грехах, которые были причиной позорной смерти нашего Ходатая. Ибо, вообразите, Тот, Который не восхищением непщева равен быти Богу, уподобился перстному человеку; Иже сый сияние неприступной славы, обезображен и обесславлен; Владеющий животом и смертию всего сотворенного, ни единого зла не сотворивший, пригвожден был ко кресту, как преступник, и погребен, как перстный человек. Но, ведь это, христиане, за наши грехи, для их очищения Он принял смерть. Какое же каменное сердце не тронется при взоре на невинно Распеншегося за наши беззакония нашего Спасителя? На кресте испустил последний вздох Спаситель наш. Как скоро сокрылся умный свет невещественного солнца, – солнце скрыло лучи свои, земля поколебалась, завеса церковная разорвалась на две половины. Человеку ли, ради которого вся сия терпит Сын Божий, при сем не тронуться и не содрогнуться? Теки, Христианин, ко гробу сему, теки рано и скоро, подобно Мироносицам, с благовонным миром слез и сокрушений.

Окружая гроб земного вашего покровителя, вы тяжко скорбите и затем охотно отвращаете взор от соблазнов мира. Вы подавлены бываете горем, что в нём лишились того благоденствия и счастия, которыми пользовались, находясь под его покровительством. Явившись сюда, ко гробу вашего Спасителя и Ходатая, еще мало, не довольно только возбудить в себе подобные чувствования скорби, горя и печали, благоговейно приникая ко гробу Избавителя, оставившего телом мир и всех в мире, даже любезных его сердцу учеников. И вы оставьте душою мир и яже в нем. В самом деле, что для нас мир, когда в нем не стало содержащего всяческая глаголом силы своея? Время ли думать нам теперь о каких-нибудь мирских увеселениях и удовольствиях, когда сладчайший Иисус во гробе? Итак, христианин, проникни в тайну предлежащего гроба всею силою ума твоего, да будет душа твоя так глубоко погружена в Бога – твоего Спасителя – и твое спасение, чтобы ничто внешнее не могло разорить сей спасительной скорби о смерти твоего Избавителя. Присутствуя, наконец, при гробе вашего благодетеля или отца, вы размышляете о добром образе его жизни и достохвальных поступках. Вами тогда воспоминаются все его благие советы, благонамеренные и мудрые наставления, назидательные увещания; да, одно иногда наставление, данное при последнем издыхании, так резко напечатлевается в нашем сердце. что вы свято сохраняете его во всю вашу жизнь. А размышление о его добрых делах поселяет в вас благочестивое соревнование и стремление к подражанию его доброму образу жизни. Размысли теперь и ты, христианин, о жизни и делах, не земного какого-либо наставника, а божественного учителя твоего. Пред тобою откроется неисчерпаемый источник поучений и назиданий; пред тобою явится прямой и верный путь ко спасение. Вздумаешь ли о том, как Он во всю земную жизнь, несмотря на то, что не имел места, где главы приклонити, благодетельствовал всему роду человеческому, помогал и утешал сирых и вдовиц, врачевал больных, воскрешал мертвых; Сам же, будучи укоряем противу не укоряше, стражда не прещаше, являл себя другом не только мытарям и грешникам, с которыми разделил, трапезу, но молился и за самых врагов и распинателей. Припомнить ли Его Спасительные наставления, те Его внушения, на которых весь закон и пророцы висят (Мф.24:40), т.е. о любви к Богу и ближнему: возлюбите Господа Бога Твоего, учил Он, всем сердцем твоим... и ближнего своего, яко сам себе; или обратит внимание на то, когда Он утешал нас, обуреваемых волнами житейского моря: в терпении вашем стяжите души ваша, или, наконец, в ободрение прочтешь его слова: приидите ко мне вси труждающиесяя и обременнии, и Аз упокою вы (Мф.11:22). Возьмите иго мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем; и обрящете покой душам вашим. Везде найдешь требуемую пишу для ума, души и сердца. Но, что мы говорим? Можно ли пересказать обо всём том, что сделано Иисусом Христом в продолжении земной жизни для людей? (Ин.13:15). Можно ли из Евангельской сокровищницы в краткое время перечесть все Его спасительные нравоучения? Примем, по крайней мере, с сердечным расположением то, что слышали из Евангелия, и исполним святую волю Его.

Спасителю наш! Мы знаем, за что Ты, владеющий животом и смертью, восприял смерть и положен во гробе, яко человек; наши грехи и Твоя к нам любовь свели Тебя с неба и подвергли такой позорной смерти! Сыне Божий! Мы и то знаем, что Ты, разоривший церковь тела Своего, воздвигнешь ю в третий день; верим, что Пилатова кустодия утверждена при гробе Твоем только до третьяго дне. Возбуди убо в нас спасительную скорбь, долженствующую быть пред радостью, да эта радость наша будет преисполненною в день славного воскресения Твоего. Аминь.

Просто и вместе занимательно для нас, Слушатели, повествование в ныне чтенном Евангелии о Закхее; но это повествование предложено нам Церковью в настоящее время не для любопытства нашего, а для нашего поучения и назидания. Послушайте, какие уроки мы можем почерпнуть отсюда для нашего благочестия.

Когда Иисус Христос, пишет Евангелист Лука, проходит чрез Иерихон, то один из мытарей, именем Закхей, слышавши прежде о чудодействиях Иисуса Христа и Его силе, чрезвычайно желал посмотреть на Него; но не имея возможности удовлетворить своему желанию при множестве народа, поскольку был очень мал ростом, он, забежав вперед, взлез на одно дерево, называемое в Евангелии смоковницею, мимо которой надлежало проходить Иисусу Христу. Никем не примечаемый, Закхей усмотрен Иисусом Христом, Который повелевает ему слезть с дерева, потому что Божественный Учитель благоволит посетить его дом. Он слез поспешно и с радостью припали Его в свой дом. Видя это, все стали роптать на Иисуса Христа за то, что он пошел в дом к и человеку, который в общем мнении считался грешным, как мытарь. Ибо всем известно было, что Закхей, будучи сборщиком податей, нажил большое богатство неправедным образом, – вероятно, притеснением бедных, не законными налогами и преступными поборами. Но Закхей, пришед в себя, восчувствовал всю свою греховность, всю свою виновность против ближних. В таком плодотворном раскаянии, он наконец сказал Господу: Господи, половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, возвращу вчетверо. Иисус, видя его искреннее раскаяние и цель благую: решимость к исправлению, сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраамов. Ибо сын человеческий пришел взыскать и спасти погибших. Вот повествование нынешнего Евангелия. Вникнем, к чему оно направлено и как для нас поучительно!

Из сего повествования, во-первых, мы научаемся не уподобляться тем людям, которые соблазнялись о Иисусе Христе тем, что Он посетил дом грешника. Во-вторых, здесь видим, сколь благ и милостив Господь ко всем грешникам. В-третьих, наконец, поучаемся ревновать раскаянию Закхея, которое даровало спасение ему и всему его дому, – спасение, которое и для нас должно быть единственною цепью земной жизни.

Так, братие, мы часто вмешиваемся не в свое дело, незаконно и богопротивно поступаем, когда, видя других, наделенных от Бога земным счастием, например, богатством, честью и славою, говорим, об них: да что Бог так щедро наделил их богатством и так долго им терпит? Какое во всём у них довольство и благоденствие во всём доме? Но, ведь, богатство их нажито неправедно – коварством, обманом и притеснением бедных; или у иных и праведно – своими трудами, но зато, как они живут развратно, не миролюбиво и богопротивно, – не оказывают никакого сострадания к ближним, нисколько не заботятся о храме Божьем, не брегут о меньшей братии Христовой. Подобно сему говорим и о тех, которые Провидением поставлены на высоту мирской славы, которым предоставлена власть, сила и слава, говорим, что они несправедливо её приобрели – лестью и пронырством, или незаконно и преступно пользуются ими, притесняя невинных и защищая виновных. Не правда ли, что такие суждения и пересуды очень часты между нами? Не следует ли нам, ничтожным тварям, вмешиваться в непостижимые для нас распоряжения Премудрого и Всеблагого своего Творца! Знаем ли мы и можем ли знать, что Бог земное благоденствие злодея обратит во спасение его, возбудив в нём живейшее раскаяние в преступлениях, как в Закхее, или искреннейшее покаяние, как в разбойнике, или благоволит оным наградить его на земле за его некоторые добрые дела или намерения, – или ими же весть судьбами, спасет его? С другой стороны, и мы можем знать иногда, что земное благополучие другого, кажущееся для всех завидною участью, никакого для него не составляет блаженства; в душе и сердца его есть такие тревоги, которых не утишат никакие блага мира. Как же нам судить и размышлять о том, что выше нашего смысла? Как нам судить о других, не имея на то никакого права? Кто нас поставил слугами над другими?

Посещение Иисусом Христом дома грешного Закхея и дарование ему спасения пробуждает и укрепляет в нас, братие, отрадную и спасительную уверенность в той истине, сколь благ и милосерд Господь к человеку-грешнику. Посетить Закхея в его доме, как человека всеми презираемого и явного, может быть, обидчика, без негодования со стороны других, не мог человек и уважаемый во мнении народном. Но вот, видите, Господь не возгнушался им. Много, может быть, он прошел домов, в которые даже и просили Его, – просили, может быть, люди добродетельные; но вот грешник удостаивается посещения такого высокого Небесного Гостя,– удостаивается без домогательства, даже, без надежды видеть Его в своём доме. Не утешение ли это для нас, Христиане, что Сын человеческий – Господь наш Иисус Христос, пришедый в мир спасти погибшего, ищет и находит грешника даже тогда, когда он скрывается от Него, сознавая свое недостоинство? Закхей из любопытства только хотел посмотреть на Него; но это любопытство даровало спасение ему и его дому. А нам на что Закхеево любопытство? Куда и на какую ягодичину лезти, дабы видеть Его? Он, обещавшись пребывать с нами до скончания века, действительно таинственно с нами и пребывает: се аз с вами есмь во вся дни до скончания века, даже видимо соединяется с нами в великом, непостижимом таинстве причащения. Не косним же соединяться с Ним; поспешим приблизиться к Нему путем искреннего раскаяния и немедленно отверзем Ему двери сердца нашего, – и Он, по непреложному обетованию Своему, вселится в нас и вечеряет с нами. Вот какие утешительные размышления и какое сильное желание – искать неотступно соединение с Господом нашим Иисусом Христом – пробуждает в нас ныне чтенное Евангелие!

Так, братие, раскаяние Закхея должно служить для нас образцом, достойным подражания. Действительно, Закхей был очень богат. Много ли же вы найдете примеров такого скорого отречения от богатства, какое явилось в сем закоснелом сребролюбце, при посещении Иисусом Христом его дома? Богачей еще знаете вы и из Евангелия, однако же ни один из них не расстался с стяжанием своим так хладнокровно, как Закхей; даже известный юноша, по пристрастию к большому имению своему, несмотря на прямое приглашение Иисуса Христа идти вслед Его и обещание – иметь за то сокровище на небеси, отошел от Него скорбя. А Закхей? Он как скоро удостоился увидеть Иисуса Христа в своём доме, тотчас весь переродился; восчувствовав свои грехи и неправды в стяжании богатства; без обличения и требования со стороны Иисуса Христа, рече ко Господу: се пол имения, Господи, моего дам нищим; и аще кого чем обидел, возвращу четверицею (Лк.19:8). Какое удивительное раскаяние! Какое решительное отречение от благ мира, – и в ком? В мытаре. За то он и услышал сладчайшую весть из уст Иисуса Христа: днесь спасение дому сему бысть. Так, подобно Закхею, и мы должны делать, Христиане! Имеет ли кто большое имение? – Смотри, как оно нажито, – не обманом ли, не притеснением ли ближних? Поревнуй Закхею; подобно ему, отрекись от него; по повелению Господа, обменяй тленное на нетленное, – отвергнися себе, возми крест свой и иди вслед Его. Впрочем не одни богатые могут иметь для себя пример в обращении Закхеевом, но и все вообще люди. Ибо все мы богаты разными грехами, неправдами и преступлениями. У кого голова наполнена мечтательными, горделивыми замыслами, преступными планами и предприятиями; у иного сердце стеснено разными скорбями, кипит злобою, завистью и любомщением. Вот наше внутреннее, греховное богатство, от которого должны мы освободиться, вовсе оставить его, чтобы получить спасение!

И так станем пред Господом, всегда ищущим нашего обращения, и в сердечном раскаянии скажем: Господи! что есть плотского, греховного, нечистого в нашем уме и сердце, то все охотно оставляем и отгоняем от себя; только Ты – Защититель всех, прибегающих к Тебе, изволивый внити под сень Закхееву, Сам благоволи водвориться в душах наших и соделать спасение посреди нас. Аминь.

Фарисей став, сице себе моляшеся:

Боже, хвалу тебе воздаю, яко несмь, якоже прочия человецы,

хищницы, неправедницы, прелюбодеи, или якоже сей мытарь...

Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой, паче онаго. (Лк.18:11,14).

Какой поучительный и поучительный урок избегать гордости и осуждения представляется нам в чтенной ныне Евангельской притче! Посмотрите: Фарисей, предстоя даже на молитве, пред лицом всеведущего Бога, оправдывает себя и осуждает других, говорит, что он не то, что прочие человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодеи, или как этот грешный мытарь, стояний с ним в одном месте. И что же этот надменный судья? Каким он сам явился пред лицом Божьим? Не только не приобрёл никакой милости и оправдания своею молитвою, но еще тяжко согрешил пред Богом. Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой, паче онаго. Христиане, пример Фарисея должен предостерегать нас от осуждения других; иначе и мы подвергнемся его участи: осуждая других, можем подвергнуться за сие строгой ответственности пред Богом. Посему мы всемерно должны избегать осуждения ближнего.

Можем ли мы, по крайней мере, всегда ли можем справедливо судить о поступках других? Чтобы судить справедливо о поступках других, надобно иметь основание для своего суда, надобно хорошо знать того, кого мы судим, надобно звать и важность поступков другого. А можем ли мы знать хорошо ближнего своего и его поступки? Едва ли мы знаем, как следует, и самих себя. Тем паче, по слепоте своего разума, не можем проникнуть и читать сердце своего ближнего. Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем (1Кор.2:11). О поступках других мы судим только по наружности. Но наружность обманчива. Есть люди, которых св. Писание уподобляет повапленным, раскрашенным гробам, которые, снаружи красивы, а внутри наполнены нечистоты и всего отвратительного, т.е. иные нам кажутся богоугодными и святыми, а в самом деле скрывают в себе нечистые мысли, противозаконные намерения и пожелания; на самом деле, они еще далеки от Бога, – сердце их, по уверению Самого Бога, далече отстоит от Него. Равным образом есть и такие, которые кажутся нам порочными, а на самом деле они имеют доброе и смиренное сердце, и скрывают в себе боголюбезные добродетели. Видите, Фарисей ничего в Мытаре не нашел, кроме порочного, тогда как пред Богом этот оказался лучшим, более чистым и праведным, нежели сам осуждавший его – Фарисей. И так мудрено ли нам ошибиться в суждении о других? Мудрено ли произнести неправедный суд над ближним нашим? Но пусть мы точно узнали гнусность поступков своего ближнего: а узнали ли мы, что его преступления еще не прощены Богом? Быть может, люди, по нашему суду порочные, уже давно оправданы от Бога, подобно смиренному мытарю. Следовательно, и по тому уже одному, что мы не можем в точности знать свойств и поступков ближнего своего и Божьего о людях промышления, мы всемерно должны уклоняться от осуждения других!

Но грех осуждения других сопровождается горькими для нас последствиями. За осуждение благодать Божия, насаждающая и возвращающая в нас добродетели, удаляется от нас. Как смирение привлекает благодать Божию и делает дела наши приятными Богу; так осуждение других, коего источник всегда есть гордость наша, отнимает цену у наших добродетелей и удаляет от нас милость и благодать Господню. Наше осуждение ближнего свидетельствует о недостатке нашей к нему любви. А что мы значим без любви? Аще языки человеческими глаголю и Ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи, или кимвал звяцаяй. И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть (1Кор.13:1,2,3). Значит, все наши добрые дела, за осуждение других, лишаются всякой цены в очах Божиих. Вот пример на сие: Иоанн Савватийский довольно было возвысился в своих добродетелях, но за мысленное только осуждение своего собрата, ниспал с высокой степени христианского совершенства; внезапное, чудесное отторжение одного края его одежды дало ему знать об отторжении, уничтожении его добродетелей. Так, мы должны всемирно уклоняться от осуждения других. Займемся лучше рассматриванием самих себя, дабы не услышать и нам осуждение Сердцеведца: лицемере, изми первее бревно из очесе твоего: и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего (Мф.7:5). Нам кажется, что мы сами правы, только другие нехороши: или хищницы, или неправедницы, или прелюбодеи, а не видим того, что сами, может быть, хуже тех, которых мы осуждаем. С чем это сообразно, что сами, будучи греховными, осуждаем других? Ты кто еси Судяй – чуждему рабу. Не повинен ли и ты тому же греху, за который осуждаешь ближнего? Если в тебе нет сего греха, зато, может быть, в тебе гнездятся другие грехи, еще худшие. Как же ты можешь быть судить ближнего твоего? Привели некогда к Иисусу Христу книжники и фарисеи одну женщину, взятую в прелюбодеянии и присудили ее побить камнями, но Господь сказал: иже есть без греха в вас, прежде верзи камень на ню (Деян.8:7). Этим Господь явно показал, что мы, будучи грешниками, не должны преследовать своим осуждение других несчастных грешников.

Да и имеем ли мы право судить ближних? Чье мы присвояем себе право, когда осуждаем ближнего? На это отвечает Ап. Павел в приведенном выше месте: Ты кто еси, судяй чуждему рабу, своему Господеви стоит или падает. Так, когда мы осуждаем других, то дерзко чрез это восхищаем себе власть Господню. Но Бог есть ревнитель славы своей. Власть судии Он дал Сыну своему и еще облекает сею властью некоторых избранных своих на земле. Значит, все дерзкие судители поступков ближнего своего суть самозванцы. Наше ли дело произносить приговор над собратьями своими? Можем ли мы восхищать суд Христов? По какому праву мы, будучи презренными рабами, самовластно становимся судьями над подобными себе рабами Божьими. О! как дерзко, как Богопротивно принимать на себя самовольно власть Того Праведного Судьи, Которому и сам человек осуждающий должен давать ответ наравне. с осужденным им: кийждо нас о себе слово даст Богу (Рим.14:12). А между тем, трудно нам отстать от пересудов и осуждения ближних. Усмотреть недостатки другого нам всего легче; ближний лишь все делает не по-нашему, – и мы не боимся и не стыдимся иногда говорить: «как ему Бог терпит». Но, братие, говорит Св. Писание, ничтоже судите прежде времени, дóндеже приидет Господь (1Кор.4:5). Вместо осуждения ближних наших, будем лучше осуждать самих себя, сознаемся, что мы первые грешники, осуждающие своих ближних. Будем страшиться осуждать других, дабы самим не подвергнуться осуждению от Господа и не оскорбить неприступную святость и величие Праведного и Неумытного Судии всех Бога.

Христиане, чем чаще будут представляться нам случаи к осуждению ближнего, тем усерднее будем молить Господа, да положит Он хранение устом нашим и дверь ограждения о устах наших (Пс.140:3) и да сотворит устам нашим дверь и затору (Сир.28:29).

Ей Господи и Царю! даруй нам зрети только наши прегрешения и никогда не осуждати брата нашего. Аминь.

С нынешнего дня, бл. сл., Сватая Церковь приготовляет нас ко святой и великой четыредесятнице, которая для нас христиан есть время подвигов против врагов нашего спасения. Еще на утрени Она трогала сердца наши умилительною песнею покаяния: покаяния отверзи ми двери. Церковь в этом случае поступает со всею Богомудрою распорядительностью и предусмотрительностью. Как хороший полководец, при предстоящей борьбе со врагом, заблаговременно и приготовляет крепкое оружие и воодушевляет воинов; так и св. Церковь, издалека указывая нам на пространное поле св. Четыредесятницы, где мы вызваны будем на сражение с своею грехолюбивою плотию, приготовляет нас к подвигам поста и молитвы, как некоему сражению с плотию, заблаговременно, именно с сего дня, начинает вразумлять и возбуждать нас к покаянию – то священными Евангельскими притчами о Мытаре и Фарисее, и о блудном сыне, то трогательными, умилительными духовными песнопениями. Будьте внимательны к уставам Церкви, наставляющей нас на спасения стези!

Ныне чтенное Евангелие представляет пред очи наши Мытаря и Фарисея, которые пришли во храм помолиться Богу. В церкви напереди стал Фарисей. Он в молитве хвалится своею праведностью, выставляет свои добродетели и пороки других: я не то, что прочие человецы, говорит он, или как этот Мытарь, молящийся со мною вместе; пощуся дважды в субботу, т.е. в продолжении недели; уделяю десятую часть от всего, что приобретаю. Мытарь же, по чувству смирения, в сознании своей греховности, став позади – издалеча, не смеет и взглянуть ко святилищу, но только, ударяя себя в грудь, говорит: Боже, милостив буди мне грешнику. Суд человеческий, конечно, оправдал бы Фарисея; – он, подлинно, мог казаться праведным; был ревнитель законной правды; не был грабитель и обидчик, два раза постился в неделю, десятую часть, по предписанию закона Моисеева, от всего, что приобретал, давал храму и служителям его. Напротив другой – Мытарь, самый род занятия имел такой, который соединен был с обидами и притеснением ближнего, ничего почтя не делал доброго и сам себя признавал великим грешником пред лицем Всевидящего: Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне, грешнику (Лк.18:13). Так, суд человеческий осудил бы мытаря, но не так рассудило Правосудие Божие: Я вам сказываю, говорит Иисус Христос, сей (Мытарь) пошел оправдан в дом свой, а не тот (не Фарисей). Что бы значило, что в очах Божиих добродетели Фарисея потеряли всю цену, и он заслужил осуждение? Напротив, и сам себя осудивший Мытарь вышел из храма оправдан Праведным Судиёю? Как гордость Фарисея и высокое мнение о своей праведности было причиною того, что все его благочестие сделалось в очах Божиих мерзостью, так, напротив, смирение и самоосуждение мытаря привлекли к Нему взоры милосердия Божия; ибо всяк возносяйся, смирится; смиряяй же себе, вознесется. Вы есте оправдающе себе пред человеки. Бог же весть сердца ваша: яко, еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк.16:15).

Итак, для чего св. Церковь, напоминая ныне нам о покаянии, приготовляя нас к посту, представляет взору нашему этих двух молитвенников? В чём, спрашивается, должен быть проводим нами пост, установленный Церковью? При борьбе с плотью, во бдении и молитве, скажете вы. Если так, т.е. если время поста должно быть проводимо нами, между прочим, во бдении и молитве, то в лице Мытаря и Фарисея дан нам урок и для наших молитв. Примером Фарисея внушается нам, что наше оправдание зависит не от одних наших добрых дел; что наше право на помилование заключается прежде всего и паче всего в милосердии и милости Божией; что гордое и высоко понятие о праведности нашей не только отнимает всю цену и достоинство у наших добродетелей, но и подвергает осуждению надменного мечтателя о своей праведности; что мы среди молитв своих не должны вовсе и думать о чужих недостатках и пороках. Нам нет дела до того, что другие хищницы, прелюбодеи. Ибо пред кем мы тогда свидетельствовали бы о чужих пороках? Пред Богом? Но Он знает все изгибы и все тайны сердец наших лучше нас. Зачем хвалиться и своими добродетелями, когда Ему все известно? Он, например, знает каково наше пощение, как искренна и усердна наша помощь ближним; зачем хвалиться добродетелями своими, когда виновница оных есть единая благодать Божия, а не наши силы; аще приял еси, что хвалишися тем, что от Бога приял? Так, примером Фарисея св. Церковь предостерегает нас, чтобы мы в молитвах своих пред Богом не осуждали других, и за то не подпали подобному осуждению, какому подвергся фарисей. Для большей же предосторожности от этого, почти всем общего, к сожалению, недостатка св. Церковь не престаёт вразумлять нас еще молитвою св. Ефрема: Господи и Царю! Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего.

Чтобы получить нам прощение во грехах своих, мы должны в молитвах своих подражать Мытарю. Посмотрите: он оправдывается от Бога! За что? Что подвигло милосердие Божие ко оправданию Его? Его глубокое пред Богом смирение, которое не позволило ему и очей своих возвести на небо; а биение в перси свидетельствовало о его внутреннем, сердечном сознании своего окаянства и греховности. За это-то и вниде сей оправдан в дом свой, а не Фарисей. Подобно ему и мы должны молиться. Стоя на молитве, мы должны помнить и всегда воображать, что мы стоим пред лицем Божиим. Пред взором Всеведущего что может быть более и в нас, как не то же Мытарево смирение? Как странно было бы нам видеть нищего, который, пришедши к богачу просить милостыни, стал бы пред ним хвалиться своим богатством. Несравненно страннее человек, который, будучи покрыт от ног до главы язвами греховными и прося у Господа помилования. стал бы выставлять свою праведность! Так, если бы вы стали беспристрастно всматриваться в поведение нашей жизни и проникать в тайны собственного сердца, то не только исчезла бы в нас всякая мечтательность о своей праведности. но и увидели бы мы, что вся правда наша пред Богом, как негодное рубище. И тогда было бы нам не до других, не до поступков и грехов наших ближних, а скорее явилось бы в нас самоосуждение.

Итак, слуш., воспользуемся наставлениями, преподаваемыми ныне чтенным Евангелием! В молитвах своих будем остерегаться Фарисейского тщеславия и осуждения других: будем всегда подражать смиренному Мытарю; признавая себя во всём греховными и виновными пред Богом, будем с сокрушением сердца, подобно ему, взывать, как можно чаще, к Отцу Небесному: Боже, милостив 6уди нам грешным! Аминь.

Востав, иду ко отцу моему и реку ему:

отче, согреших на небо и пред тобою.

И востав иде ко отцу своему (Лк.15:18,20)

Беспредельно милосердие Отца Небесного! Он приемлет не одних чистых сердцем, но и самых тяжких грешников. Людей, ожесточенных, закоснелых и упорствующих во грехе, Он обличает и наказует со всею строгостью. Но Он же взирает милостиво на грешника, обращающегося к Нему с истинным покаянием. Сколь велико милосердие Отца Небесного к кающемуся грешнику, это Господь изобразил в чтенной ныне Евангельской притче,

Человек некий име два сына. Младший сын, по своей неопытности и не обузданной вольности, истребовал у отца своего принадлежащую ему часть наследия. Получив часть своего наследства, он отошел в дальнюю сторону, и там, вдали от надзора родительского, расточил все имение свое, живши развратно, блудно. Проживши свое имение, он лишился, наконец, и дневного пропитания, и едва мог найти себе место у одного хозяина, который послал его пасти свиней; и здесь пищею, свойственною только этим животным, он утолил и свой голод. Пока отцовские имение давало ему средства проводить время в удовольствии и веселостях, он в самозабвении не обращал внимания на свое бедственное состояние. Но когда увидел себя лишенным всего – не только удовольствий, но даже необходимой пищи, то пришел в себя, обдумался и стал рассуждать; как хорошо мне было у отца моего, и теперь что со мной стало? У отца моего и служители – наемники – всегда сыты и довольны, а я, будучи его сыном, теперь умираю с голоду. Что же мне теперь делать? Идти к нему? Но я досадил ему, прогневал его, не захотел в добром порядке жить с ним вместе. Однако же, для чего мне умирать с голоду на чужой стороне? Решусь идти к нему и буду просить прощения. Востав иду ко отцу моему, и реку, отче, согреших на небо и пред тобою. И уже несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя, яко единого от наемник твоих. И востав иде ко отцу своему.

Кого, слушатели, не тронуло состояние блудного сына? Для кого не умилительно было слышать и о его примерном обращении ко отцу своему? Но состоянием блудного сына изображается, братие, и наше состояние; ибо и мы, подобно ему, часто не остаемся более во дворе Господнем, удаляемся из под крова Отца Небесного. Не слушаясь уставов Церкви, наставляющей нас на стези спасения, мы часто небрежно иждиваем благодатные дары Божии, как бы на стране далече, в удалении от Бога, проводя порочную и греховную жизнь. По своеволию и развращению мы уподобляемся блудному сыну. А идем ли по пути его обращения к Богу? Не видно. Что же нам в этом случае делать? Где взять сил, средств и побуждений к нашему обращению? Св. Церковь, в притче о блудным сыне, представляет нам самый поучительный пример нашего раскаяния, нашего сердечного сокрушения о грехах и нашего неотложного и притом сыновнего обращения к Богу.

С чего, слушатели, началось обращение блудного сына? Что было первою побудительною причиною его нравственного восстания? В себе пришед; вот с чего началось его обращение; сознание бедственного положения – вот повод к его обращению, вот что побудило его восстать и идти к отцу своему! Расточивши все, что ему дано было из родительского имения, он приходит в ужасную нищету, истаивает от голода, – и вот размышляет о себе и о своем положении: и теперь наг, бос, голоден, нахожусь в рабстве у жестокого человека, который на меня не обращает никакого внимания; может быть и знает, что я нахожусь 6ез пищи, но не хочет и думать обо мне. Как невнимание к самому себе было верною причиною его погибели, так самосознание было первым шагом его к обращению: восстав иду ко отцу моему. То же может быть и с нами, слушатели, когда мы вникнем в самих себя, займемся рассматриванием своего греховного положения: аще бы быхом себе рассуждали, не быхом осуждени были (1Кор.2:81). Придем же в себя, посмотрим, каковы мы в удалении от Бога? Уклоняясь на сторону греха, неправды и развращения – что мы? Что мы – лишенные крова Отца Небесного, без Бога и благодати Его? Конечно, мы в сем случае и наги, и босы, и голодны, и жаждущи, и мертвы духом. Ибо где на нас та одежда правды, которою мы облечены были руками Матери нашей Церкви – при крещении? Члены тела нашего не суть ли только орудия неправды, и уды наши – уды греховной нечистоты? Стопы наши, запечатлённые печатью дара Духа Святого к хождению по стопам заповедей Господних, не уклоняются ли от пути правды? Не голодны ли мы духовно и не терпим ли жажды, когда редко приемлем тело и кровь Христовы? А когда так, то не подобны ли мы тогда блудному сыну, прилепившемуся к единому от житель чуждой страны, когда, в удалении от Бога, находимся в порабощении греха? Этот враг нашего спасения не то же ли с нами делает, что сделал тот хозяин с блудным сыном, заставив его пасти свиней? Он ввергает нас даже в худшее состояние против того, в каком представляется в Евангелии блудный сын. Тот пасет свиней, а здесь над нами владычествуют страсти, требуя себе удовлетворения, и по мере того, как мы пресыщаемся тлетворными снедями, с большею силою мучат нас. Придём в себя, бл. сл., представим себе бедственное наше состояние под владычеством греха, поспешим избавиться от мучительного плена его: востав идем ко Отцу своему Небесному, решимся оставить прежнюю порочную жизнь и, в сокрушении сердца о своём заблуждении, возопием к Нему: «Отче, согрешили мы пред Тобою, нарушив завет, в котором мы поклялись пребывать Тебе верными; недостойны мы Твоей милости, как непослушные и неверные дети Твои! Дай хоть последнее место под кровом дома Твоего, чтоб не погибнуть нам в удалении от Тебя под тяжким игом греха». Да возбудятся, слушатели, такие чувствования в сердцах наших!

Видя свое бедственное состояние, восчувствовав свое гибельное положение, блудный сын вспомнил, какими благами изобиловал дом отца его; живо представил, сколь отцовский дом его всем богат и изобилен, как там и последний раб всем доволен и всегда спокоен: колико наемников отца моего избывающ хле6ы, и при таком представлении сильное чувство скорби о потере спокойствия и довольства в доме отеческом проникло дух его и возбудило в нём решимость идти к отцу своему: и востав иде к отцу своему. Вспомните, христиане, и вы свое горнее отечество; перенеситесь мысленно и вы к блаженным, нерукотворенным обителям на небесах; возведите мысленные взоры ваши к лону Авраамову и представьте, какое там уготовано для нас блаженство?! Если в земном довольстве, а душевном спокойствии и безмятежии мы находим сладостное утешение и на земле, то что сказать об утешениях в обителях отца Небесного? Там, по сказанию тайновидца Иоанна, верные рабы Божии, праведницы, умевшие угодить Богу на земле, предстоят пред престолом Божиим, и служат ему день и нощь в церкви его: и седяй на престоле вселится в них. Не взалчут, ктому, ниже вжаждут, не имать же, пасти на них солнце, ниже всяк зной. И отъемлет Бог всяку слезу от очию их, и смерти не будет ктому: ни плача, ни вопля, ни болезни не будет ктому (Откр.7:15, 21, 4). Вот какие блага уготованы в обителях Отца Нашего Небесного! Как же после сего не воспламениться нам желанием обратиться к Небесному Отцу? Как и нам, подобно блудному сыну, не направить стопы свои к небесному отечеству? Блудный сын, хота страшился гнева отца своего, хотя ожидал кары на вольность свою, не располагал на приветливость его, однако же знал и чадолюбивое сердце родителя своего, и надеялся преклонить его на милость раскаянием, и – не обманулся в этом преступный сын. Еще же ему далече сущу, узре его отец его, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его, и облобыза его. И лишь только сын принес покаяние, как отец его приказывает рабам: изнесите одежду первую, и облецыте ею, и дадите перстень на руку его, и сапоги на нозе. И приведше телец упитанный, заколите, и ядше веселимся (Лк.20:22,23). И нам, слушатели, известна беспредельная благость Отца Небесного! Его зов всегда предваряет наше к Нему обращение. Он, Любвеобильный, всегда стоит при дверях сердец наших, и толцет, дабы мы отверзли оныя и приняли Его. Приидите ко мне, гласит Он нам постоянно чрез Евангелие, вси труждающиеся и обременении, и аз упокою вы. Приидите благословении, скажет Он на последнем суде верным своим, соблюдающим спасительные Его заповеди, наследуйте уготованное вам царство от сложения мира. Что же мы медлим, чего ждём, блуждая по распутьям мира сего, прелюбодейного и грешного? Не видим ли, что мир сей при всём обилии благ своих, не может утолить глада души нашей, ищущей всегда сродной себе пищи? Не примечаете ли, что она ничем земным удовлетворена быть не может? Коль возлюбленна селения твои, Господи сил, вопиет, утомленный мирскими заботами Давид, желает и скончавается душа моя во дворы, Господни; сердце и плоть моя возрадовастася о Бозе живе (Пс.83:1,3).

Да возбудится убо, слушатели, и в нас желание высших небесных благ и стремление к небесному нашему отечеству! Блудного сына идти к отцу своему одушевило представление его домашнего довольства. Вспомним и мы, что у Отца нашего Небесного обители многи, и у Него приняты и упокоены все труждающиеся и обремененные, прибегающие под кров Его; у Него обретают милость и смиренный, сокрушающийся о грехах своих мытарь и кающийся разбойник; и для нас, наверное, будет место, если мы обратимся, раскаемся, придём и припадём к Нему. Аминь.

Не без намерения, братие, святая Церковь трогает сердца наши умилительным пением псалма, сейчас слышанного всеми. Она, заранее приготовляя нас к покаянию, для сего еще с прошедшей недели, научала, научает и будет научать нас взывать ко Господу Жизнодавцу, чтобы Он отверз нам двери покаяния и молит Пресвятую Богородицу наставить нас на стези спасения. Как бы в добавок к сим предварительным научениям, долженствующим расположить нас к обращению, она для сей же цели поет во услышание всех и трогательный псалом: на реках Вавилонских. Этот псалом выражает главным образом печаль Израильтян о Иерусалиме, изгнанных из своего отечества и томившихся в плену – в стране чуждой, иноплеменной, языческой. Среди настоящего нашего утреннего Богослужения на несколько минут остановим наше внимание на сей священной, знаменательной песне Израильтян, и разберём подробнее её силу и значение, дабы извлечь из неё поучение и назидание.

При реках в Вавилоне, там сидели мы и плакали, вспоминая о Сионе. на ивах, среди его. повесив наши арфы (Пс.136:1,2). Так Израильтяне, отведенные в плен своими врагами из Иерусалима, пребывая среди страны, не ведущей истинного Бога, плачут, воспоминая о своем отечестве. Кому бы ни привелось потерпеть подобную участь, никто не обойдется без сердечной тоски и слез. Лишась кто своего родного жилища, будь кто изгнан на чужую сторону, где окружат его враждебные люди и недоброжелатели, невольно исторгнутся у того вздохи и слезы. Но чего лишились Израильтяне в своём изгнании? Они лишились всего, что могло составлять их спокойствия, их счастья, их благоденствия. Лишась своих мирных жилиц, не видя более святого града Иерусалима, а что всего горестнее, – его святого храма, в коем они благоговейно и сладостно воспевали славу и хвалу Всевышнему, не имея возможности служить Богу жертвоприношениями, в стране чужой, отдаленной, между язычниками, среди народа развращенного и им ненавистного, где они могли встречать только капища идольские и мерзости языческие, – в таком состоянии они не могли не скорбеть и не плакать; и вот, действительно, жалкие изгнанники на берегу рек Вавилонских сидят и плачут, воспоминая о Сионе и его святыне.

Там пленившие нас требовали от нас песней и низложившие нас – веселия: «воспойте нам Сионскую песнь» (Пс.136:3). Ничто не могло более тронуть сокрушенного скорбью сердца Иудеев, как это неуместное требование язычников – врагов. Это горькое предложение напоминало им о тех блаженных днях, когда они под покровительством Божиим наслаждались вожделенным миром в своём отечестве и среди великолепного храма возносили свои молитвы Богу. Пленившие их враги – Вавилоняне – требовали от них пения или для своего удовольствия, или, может быть, видя их унылыми, хотели еще более уязвить их, – и с насмешкою, собственно, говорили им: воспойте нам Сионскую песнь. Песнь Сионская, священная, хвалебная песнь Творцу и Господу для них была бы не нужна, даже им ненавистна. И потому в горьком чувстве столь драгоценной потери Иерусалима и отечества бедные пленники ответствуют врагам своим:

Как нам петь песнь Господню на земле чужой (Пс.136:4). То есть, как бы так они говорили: место ли нам петь и славословить Творца всяческих среди общества иноплеменных, чуждых нам по вере и чувствам? Уместно ли возвещать славу Божию среди народа развращенного, любящего только служить бесам и идолам? Како воспоем песнь Господню на земле чуждей, когда Иегова – Бог наш заповедал нам воспевать песни во славу имени Его – собственно во храме своём, где Он являет нам своё милосердие и правосудие? Итак, пленники не хотят изменить своей святыне, не хотят в угождение врагам, пленившим их, воспеть песнь Господа, над которою они готовы, может быть, и поругаться. Нет! Они не изменяют святому Иерусалиму, не хотят забыть сего священного места, где заповедано им приносить жертвы Господу. Пусть они далеки от него; но град Божий в их душе, св. Иерусалим в их сердце.

Если я забуду тебя, говорят пленники как бы в один голос, если забуду тебя, Иерусалиме, то забудь меня правая рука моя (Пс.136:5), т. е. онемей, не служи более мне, да не буду иметь возможности воспевать священных песней на музыкальных орудиях.

Прильпне язык мой ко устам моим (Пс.136:6), – отнимись у меня язык, и я не буду иметь возможности возглашать тех песней в согласие с музыкальным орудием, если не буду помнить тебя, если воспоминание о Иерусалиме не поставлю в первый и главный предмет отрады моей. Слова сии пленники произносят вместо клятвы, твердо обещаются, что они не увлекутся какими-нибудь мирскими увеселениями, не вдадутся в постыдные весёлости. Мысль о святом граде Сионе, мысль о святом храме – селении славы Божией – будет всегда и постоянно занимать их, скорбные сердца. При мысли о разрушенном Иерусалиме, они, далее, в гневном порыве, в сильном чувстве скорби и негодования, жалуются Богу на врагов своих.

Напомни, Господи. сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: разрушайте, разрушайте до его основания (Пс.136:7), т.е. воспомяни. Господи, как сыны Едомовы, или Идумеи бесчеловечно жестоки были к нам при разрушении Иерусалима; наполни им об этом такими же бедствиями, какие потерпели мы в страшный день разрушения Иерусалима, пусть вспомнят, как они в сей страшный день, в неистовой ярости, жаждая разрушения Иерусалима, единодушно все радовались о конечном истреблении его и желали и требовали сего истребления. Пораженные такими бедствиями, не вразумятся ли, не сознаются ли, что они так сделали преступно и Богопротивно? Но грубому ли язычнику и бесчеловечному идолопоклоннику сознаться в преступном действии, причиненном оставленному Богом Иерусалиму? Можно ли сего ожидать от них? А мы разорены и рассеяны. О! что вы сделали с нами, враги! И вот они, не удерживаясь от праведного гнева, говорят наконец:

Дщерь Вавилона, губительница, блажен, кто заплатит тебе за дело, какое ты сделала нам (Пс.136:8). Оскорблённые беззаконными поступками Вавилонян, Израильтяне называют даже блаженными тех, которые отмстят им за поругание и осквернение святыни, и даже жаждут, чтобы также поступлено было с младенцами их, как они бесчеловечно поступили с младенцами Иерусалимскими: Блажен, кто возьмёт и разобьёт младенцев твоих о камень (Пс.136:9).

Христиане! Кто в сей плачевной песне о бедственном состоянии древнего Израиля в Вавилоне не видит изображении нашего греховного состояния? Правда, мы по милости Божией, не лишены любезного отечества, имеем утешение не только видеть, но и посещать храм Божий. Но, братие, проникнем во внутренний наш храм, воззрим на святилище души нашей, что представится смущенным очам нашим? Увы! Это не храм Божий – это не жилище Духа Утешителя! Увы! Это греховный Вавилон, в коем царствует беззаконие и неправда. Воззрим ближе на самих себя, как страсти похищают у вас все священное и святое, и на место оного ставят свои кумиры: зависть, ненависть, сребролюбие, пьянство, плотскую нечистоту и прочие пагубные пороки.

Нося храм душевный и телесный, весь оскверненный нечистыми мыслями, преступными чувствованиями и беззаконными желаниями, воззовем к Восстановителю падшего естества нашего, Врачу душ и телес – Господу Иисусу, да восставит в нас паки храм Себе, да возобновит в нас образ свой, истлевший страстями и соделает нас новым Сионом, в коем будем и приносить Ему жертвы благоприятные и достойные Его святого имени, Аминь.

В нынешнюю неделю Св. Церковь чтениями и песнопениями своими напоминает нам о страшном суде Христовом, на который мы все должны некогда предстать, и где все мы будем судимы за дела наши. Что может быть для нас важнее предмета сего? Что ужаснее для нас, грешных, сей непреложной истины? Как мы здесь ни живём, что и как ни делаем, о чем ни думали, ни помышляли, во всем должны отдать отчет Верховному Судьи на страшном суде. Одна Евангельская притча уподобляет нас тем рабам, которым Господин, отходя, разделил таланты, дабы они трудились и приобретали ими другие таланты в пользу своего Господина. И вам известно, что последовало с теми рабами, когда господин их потребовал от них отчет во вверенных им талантах? Бдительные и трудолюбивые рабы награждены были с избытком, а у ленивого раба отнято и то, что было, и за его небрежность, в наказание, определено было ему место во тьме кромешной. В таком точно положении находимся и мы – рабы Небесного Домовладыки; ибо и мы щедро наделены Господом неба и земли различными талантами. Смотрите, иному дана здесь власть над подобными себе, дабы творить суд правый и беспристрастный, другой наделён мудростью и благоразумием, дабы и самому умудриться в путях ко спасению и указывать оные другим, иной пользуется доверенностью у верховной власти, дабы защищать невинных, ходатайствовать за притеснённых; иной обильно награжден богатством, дабы делиться с имущими, отирать слезы вдов и сирот. Что же сказать о талантах духовных, которые вручены каждому из нас нашим Господом чрез Его Соборную и Апостольскую Церковь! С самого рождения мы наделяемся всеми средствами для благого делания, дабы восприять мзду многу на небеси. Так, во святом крещении, омывшись от скверн греховных, чрез Божественное миропомазание мы приемлем печать дара Духа Святого, Который утверждает нас в вере и благочестии. Но так как мы, по слабости природы нашей ежечасно подвергаемся грехам и чрез то удаляемся от Бога, то в таинстве покаяния приемлем отпущение грехов, а чрез таинство причащения паки не только примиряемся с Ним, но и соединяемся тесно и неразрывно. Вот сколько талантов приемлем мы от Господа, – да делаем дела благие. В этом-то делании, в деяниях жизни нашей, в движениях сердца и в направлениях воли нашей, мы, егда приидет Господь во славе своей, и должны дать отчёт на страшном судищи Христовом, о чем напоминает нам ныне чтенное Евангелие.

Как будет происходить этот страшный суд? Это изображает Сам Грядущий Судия в чтении того же Евангелия. Пред Верховным Судьёю, сидящем на престоле и окруженного Ангелами, предстанут все племена и народы, как умершие, которые восстанут тогда от гробов, так и оставшиеся в живых. Царь разделит всех на две половины, поставив одних по правую, других по левую сторону, Стоящие одесную, удостоенные за свои добрые дела названия благословенных, сподобятся Царства небесного, уготованного для них от сложения мира, а стоящие ошуюю за их жестокосердие к ближним, а в лице их и к Самому Господу, услышат проклятие из уст Самого Господа и посланы будут в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его. Видите, что за дела благотворительности определяется здесь решительная награда для праведных – вечное блаженство, а за жестокосердие окончательное наказание для грешных – вечное мучение. В делах любви и милосердия заключаются две важнейшие заповеди – любовь к Богу и любовь к ближним, т.е. весь закон Божий: в сих двух заповедях весь закон и пророцы висят (Мф.22:40), по слову Господа нашего Иисуса Христа. Ибо кто истинно любит Бога, тот любит и ближнего; кто благотворит ближнему, тот взаймы даёт Самому Господу. Посему-то Спаситель дела человеколюбия и поставил на первом месте на суде Своем.

Никто не скроется от всеведущего и нелицеприятного Судии! Он воззовёт к отчету всех. Явитесь, скажет, сильные земли, цари и правители. Вам вручён был скипетр над народами. Всегда ли вы судили право и беспристрастно? Угнетённые и притеснённые всегда ли находили в вас защитников и покровителей? Вы, подданные, усердно ли и верно ли исполняли повеления Царевы? Своим ропотом на строгость закона, своим неповиновением власти, не оскорбляли ли вы лицо Царя Самого Бога, забывая, что несть бо власть, аще не от Бога; сущии же власти от Бога учинены суть (Рим.13:1). Се зрите ваши дела – они судят нас! Владевший талантом опытности и благоразумия дай ответ, как много ты им приобрёл? Спешил ли обратить заблуждшего? Уклонившегося от правоверия постарался ли привести в мирное стадо Христово? Утешал ли отчаянного? Ободрил ли унылого? Или вверенный тебе талант скрыл во глубину лености и небрежности, или, что тоже, с преступным равнодушием смотрел, как ближние твои на пути спасения претыкались, падали? Се имаши твое! Вы, обладавшие сокровищами земли, – вы, которым рукою Провидения вручено было богатство, умели ли употребить ко благу своему и ближних? Поставленные в раздаятели благ мирских. действительно ли были таковыми по нужде и требованиям ваших ближних? Смотрите, они все здесь! Сколько найдете нами облагодетельствованных? Перечтите, многими ли вы отерли горькие слезы? Многие ли избавлены вами от голодной смерти? Много ли вдовиц с малыми сиротами, пропитанных вами? Внемлите, не слышите ли вы упреков от ближних ваших за ваше жестокосердие? Что говорит вам ваша совесть? Се зрите ваши дела!

Так же испытают и нас с вами, слушатели! Я, как пастырь, буду судим с вами, как с овцами. Страшно, но надобно сказать правду. Вот тебе, скажет седящий на престоле, вручено было мирное стадо. Аз взыщу овец от руки твоея! – Зри – бдел ли ты над паствою твоею? Наблюдал ли за врагом вашего спасения – дьяволом, когда он, как хищный волк, врывался в твое стадо, дабы похитить душу чью-либо, вверенную тебе? Внушал ли ты пасомым твоим, чтобы они постоянно бдели над душою своею и всемерно опасались злоухищрений дьявола? Поучал ли их бдению и молитве? Побуждал ли к делам человеколюбия и миролюбия; напоминал ли им о их жилище на небеси; отвлекал ли их от пристрастия к земному и тленному? Всегда ли старался ты, чтобы они преуспевали в делах веры и благочестия? А паче всего своею жизнью подавал ли им пример к жизни добродетельной? Своими поступками не подавал ли им соблазна? Се твои овцы готовы свидетельствовать против тебя! Вот, слуш., какому страшному ответу я должен подвергнуться за вас: ему же дано много, много и взыщется от него.

Но и к вам, пасомым, обращён будет глас Судьи: Се пастырь ваш! Вы не можете оправдываться вашею слепотою и незнанием в делах веры и благочестия, не можете сказать, что не знали истинного пути ко спасению; разве не указывал он вам, что хорошо, и что дурно? Не сказано ли было вам, приверженным к благам мира сего, чтобы вы искали прежде царствия Божия и правды Его? Не рассказаны ли были вам дела благочестия, напр., хождение в храм Господень собственно для поучения и назидания Словом Божиим и песнопениями Церкви? – Слышали и о необходимости исповеди и важности святого причащения. Вообще, не говорено ли было о том, чтобы вы неопустительно делали то, что свято и благочестиво, подражали благим примерам, а худых удалялись Если все это знали, то все ли исполняли? Се вы стоите пред Тем, Который испытует сердца и утробы!

О! благо, благо, слушатели, будет тем, которые предстанут на последний, страшный суд Христов с неукоризненною совестью. Горе, горе тем, которые будут безответны пред Нелицеприемным Судьею. Страшно, братие, впасти в руце Бога живаго!

Страшен и неумытен суд твой, Господи! Но по велицей милости Твоей, Ты еще даёшь время нам к нашему покаянию и ожидаешь, Милосердный Боже, нашего обращения. Прими нас грешных, яко же приял еси блудного сына, дабы прочее время укрылись под кровом крилу Твоею и сподобились дать добрый ответ на страшном судище Твоем. Аминь.

Приникнули ли, Христиане, вниманием вашим к тому, что открывало нам чтенное ныне Евангелие? Оно ясно представило нам, каким именно образом будет совершаться самый суд Христов – последний и страшный, на котором навеки решится участь каждого из нас. Что верно исполнится то, что мы слышали в чтенном ныне Евангелии, в том нет никакого сомнения. Небо и земля мимо идут, словеса же моя не мимо идут (Мф.24:35), уверяет нас Сам Судья живых и мертвых в слове своем о последнем суде мира. При сем надобно сказать вам, что прежде, нежели совершится оный суд, последует всеобщее воскресение мертвых всех, какие только от начала мира до самого пришествия Христова находились во утробе земной. Все истлевшие и согнившие тела наши примут опять вид прежних тел в нетленном только для будущей жизни виде. Душа каждого умершего возвратится опять в прежний телесный состав свой. И не в эти только тела, которым мы сокрываем в гробах и зарываем в могилах, – но и все вообще, потонувшие ли в воде, сгоревшие ли в огне, съеденные ли зверями, или каким ли бы то ни было образом разложившиеся, все, по манию Вседержителя, восстанут, в каком были виде, и предстанут на суд. Сам Судия живых и мертвых торжественно возвещает: Аминь, аминь глаголю вам, яко грядет час, и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут. И изыдут, сотворшия благая, в воскресение живота, а сотворшия злая, в воскресение суда (Ин.5:25,29). В Священном Писании представляется и самый образ оживления тел человеческих. Некогда Пророк Иезекииль, изведенный Духом Господним на средину поля, видел, что оно все покрыто сухими человеческими костями. Оживут ли кости сия? – вопрошен он был от Духа Господня. Господи Боже, в недоумении ответствовал он, Ты веси сия. И велено было ему сказать костем тем: кости сухия, слышите слово Господне: Се глаголет Адонаи и Господь костем сим: се аз введу в вас дух животен, и дам на вас жилы, и введу на вас плоть, и простру по вам кожу, и дам дух мой в вас, и оживете и увесте, яко аз есмь Господь. И когда Св. Иезекииль, по повелению Господню, это изрек, тут же увидел, как начали совокупляться кости, кость к кости, каяждо к составу своему, – и се быша им жилы и плоть растяше и восхождаше (и протяжеся) им кожа верху, духа же еще не бяше в них. По тому же повелению Господню Пророк опять говорит: Сия глаголет Адонаи Господь: от четырех ветров прииди дух, и вдуни на мертвыя сия, и да оживут, и когда он это проговорил, тогда же вниде в ня дух жизни, и ожиша и сташа на ногах своих собор мног зело (Иез.37:3–10). Вот изображение нашего будущего воскресения! Все воскресшие таким образом предстанут великим сонмом на суд Божий, и тогда-то совершится последний, великий и страшный суд Христов, о котором возвещало вам чтенное ныне Евангелие и совершится именно таким образом, как представлено в Евангелии. В настоящем нашем поучении расскажем и то, как, по сказанию Евангелия, будет совершаться оный Суд Христов.

Егда приидет сын человеческий – во славе Своей судить всех, собравшихся на Страшный Суд, тогда разделит их на две половины: одних поставит по правую, а других по левую сторону. Ни царское достоинство, ни богатство, ни знатность не дадут предпочтения у Нелицеприятного судии. Одни только дела, яже кийждо с телом содела, будут резко отличать одних от других, кийждо бо от своих дел или прославится или постыдится. – Разлучит тогда добрых от злых, точно так же, как пастырь разделает овец от козлиш. И наставит овцы, т.е. людей, пребывших ему верными и покорными во всю свою жизнь, одесную Себя, а козлищ, т. е. не исполняющих закона Христова – упорных грешников – ошую. И гласом Праведного Мздовоздаятеля скажет тогда Царь сущим одесную Его: приидите благословении отца моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Вы это заслужили, ибо когда Я истаявал от голоду, вы меня накормили, когда томился жаждою, вы напаяли Меня, когда имел нужду в покое, вы успокаивала Меня, нагого меня одевали, больного посещали и в темнице не забывали навещать и утешать Меня. Праведницы в чувстве глубокого смирения и самоотвержения скажут Ему: Господи, когда все это было? Когда мы тебя накормили, напоили, одели, навестили и утешили Тебя в темнице? И Господь сказали им: вы все это делали тогда, когда служили меньшим братиям моим – бедным и нищим. Вы тогда, в лице их, Мне служили, когда им помогали, ни в чём им не отказывали и нигде их не забывали, – вы всё это делали для Меня. С гневным потом видом обратится к находящимся ошуюю Его и скажет им: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и агелом его. – Вы, живя на земле, только и знали, что угождали себе, служили миру и дьяволу, только и хотели ходить в похотливых волях сердец ваших. Когда Я алкал, вы и не думали утолить мой голод, когда имел нужду в утолении жажды, вы не хотели напоить Меня, а когда видели Меня нагим, больным, в темнице, не хотели и знать Меня. Тогда и грешницы, по примеру праведных, вопросят Судию Господа: Господи! когда мы видели Тебя в чем нуждающимся и не послужили Тебе? Нелицеприятный Судия скажет им в ответ: поскольку вы не послужили меньшим братиям моим, то не послужили и Мне. После сего последует исполнение непреложного приговора Судьи, как над праведными, так и над грешными: и идут сия в муку вечную: праведницы же в живот вечный. Страшен и неумытен над нами, грешниками, Суд Твой, Господи!

При сем, Христиане, нужно обратить внимание на то, почему Иисус Христос на страшном Суде Своем указывает преимущественно на дела милосердия, и только как бы за исполнение сих дел дарует блаженство, а за пренебрежение делами милости и благотворения посылает в муку вечную. Это потому, что для нашего Искупителя – Иисуса Христа нет ничего любезнее и вожделеннее любви и милосердия. И для человека, всем от Бога облагодетельствованного, нет ничего естественнее и по закону требовательнее как то, чтоб он оказывал ближним своим любовь и милосердие. Любовь к ближнему внушается нам словами и примером Христа Спасителя. Любовь свела нашего Спасителя с небес; по любви к нам грешным Он благоволил соделаться искупительною жертвою за грехи всего мира; из любви к нам непотребным – недостойным Его любви, претерпел все роды мучений, страданий и наконец поносную смерть на кресте. И христианин, по примеру своего Спасителя и Господа, должен любить ближних своих так, что в случае нужды был бы готов жертвовать за них самою жизнию своею. Весь наш Христианский закон основан собственно на любви – на любви к Богу и ближним, т.е. главнейшая и самая первая заповедь закона христианского есть заповедь о любви к Богу и ближним. Взаимная любовь друг к другу служит даже отличительною чертою истинного последователя и ученика Христова: о сем разумеют вси, яко мои есте ученицы, аще любовь имаше между собою (Ин.13:35). Вот почему и на последнем, решительном суде Господь Иисус Христос будет судить преимущественно по делам любви, милосердия и сострадательности к ближним!

В чем будет состоять живот вечный, или блаженство, в которое Небесный Судия призовет праведных, и в чем будет состоять вечная мука, на которую Господь осудит людей грешных? По учению Св. Писания, блаженство праведных будет главным образом состоять в ближайшем общении с Богом, в созерцании высочайших совершенств Его, в собеседовании с Ангелами и в наслаждении всеми благами, их же око не виде, ухо не слыша, и яже на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2:9); там не будет никаких нужд и печалей: не взалчут ктому, ниже вжаждут, не имати же пасти на них солнце, ниже всяк зной, и отъемлет Бог всяку слезу от очию их (Откр.7:16,17). Праведники будут жить тогда, подобно Ангелам: в воскресение бо ни женятся, ни посягают, но яко Ангели Божии на небеси суть (Мф. 22:30). Можете гадать теперь, каким неизъяснимым блаженством будут наслаждаться праведники в царствии Отца небесного! Можете несколько представить, как блаженна будет участь людей, угодивших Богу! Но что сказать о будущем состоянии грешников? О! без ужаса и содрогания нельзя об этом и помыслить. По уверению Св. Писания, в геенне, неугасимом огне, непрестанные вопли, ужасный стон и скрежет зубов – будут уделом мучения грешников. И что всего ужаснее, это состояние будет нескончаемое, вечное. Как блаженству праведных, так и мучению грешных не будет конца; – Имеющие уши слышати – слышите!

Вот, христиане, последнее наше, что мы должны помнить всегда, живя на земле! Нам здесь предлежат две дороги. Пойдешь путем благочестия и праведности, путем терпения и послушания – путем, которым прошел Сам Иисус Христос, соделаешься участником вечного блаженства. Пойдешь путем нечестия, разврата и нераскаянности, соделаешься жертвою геенского пламени, Так вникните, лучше ли временно покоиться, минутно наслаждаться здесь, на земле, живя разгульно и невоздержно, а там вечно страдать, вечно мучиться?

Знаем, Господи, знаем, коль возлюбленна селения Твоя! Желает и скончавается душа наша во дворы Твои (Пс.83:1,2)! Но, се камень претыкания: видим ин закон во удех наших, противодействующ закону ума нашего. Не еже хотим доброе, сие творим: но еже не хотим злое, сие содеваем (Рим.7:23,19). На Тебя только Господи надеемся, что Ты не оставишь нас погибнуть во грехе: на Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся во веки. Аминь!

Мы теперь, слушатели, в преддверии Св. Великого поста. Еще несколько часов, и наступит Св. четыредесятница, время нашем покаяния. Но рассуждаем ли мы теперь об этом и чем при настоящем случае занимаемся? Не озираемся ли назад, на протекшее время, время, в которое мы неумеренно позволяли себе разные удовольствия, наслаждения и веселости, – не озираемся ли, говорю, назад, как жена Лотова на Содом? Или не тужим ли, как Израильтяне о мясах Египетских? Мы прекрасно сделали бы, если бы озирались на прежнюю свою жизнь, с тем намерением, чтобы увидеть в ней все худое, привести в худых делах покаяние и исправить наше поведение. Но мы озираемся на прежнее время только с чувством сожаления о том, зачем так скоро миновалось время чувственных удовольствий, коим предавались, смотрим и помышляем: что, если бы еще продолжилось время подобного же рода удовольствий, и пожалуй, хоть бы вовсе не приходило время, устрашающего нас поста? Надобно сознаться, хотя и к стыду нашему, что мы теперь очень близки к таким мыслям и чувствованиям. А всякий истинный христианин должен оставить теперь такие греховные мысли, чувствования и пожелания. Всякий христианин должен иметь теперь в предмете одно, что наступает время Св. Великого поста, определенное церковью время для его духовных подвигов и трудов, для сражения с грехолюбивою плотию. Как бывает, и больших почестей достоин тот воин, которому больше придется сражаться с неприятелями и больше придется одержать побед; так и христианин, вызываемый на поле сражения со своим домашним врагом, тем более достоин будет наград, чем мужественнее будет сражаться с плотию, укрощая и обуздывая её воздержанием и постом. Он вполне будет достоин имени доброго воина Христова, если, по слову Писания, распнет плоть свою со страстьми и похотьми, умертвив уды свои, яже на земли. Так – христианину, вызываемому на поприще поста, надобно думать и размышлять о посте, надобно знать и уметь, как и проводить его. Что же нам делать, когда мы вступим на поприще поста? Как и в чем проводить его? Об этом нам от себя нечего много мудрствовать. Св. Церковь, как руководительница и наставница наша во всяком добром начинании, научит нас и в настоящем случае. Послушайте же, как Она в сем случае руководит нас. Припомните, что недавно читалось в Евангелии! Кто со вниманием слушал чтенное ныне Евангелие, тот мог понять, что нам надобно делать в начале нашего пощения, как должно поступать при самом пощении, что должно иметь в виду во время пощения.

В чтенном ныне Евангелии сперва говорится: Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный; аще не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш небесный отпустит вам согрешений ваших (Мф.6:15). Очень хорошо будет слушателю, если исполнением сего Евангельского наставления начнется и наш пост. Пост главным образом должен сопровождаться покаянием, т.е. тем, чтобы им взошли в самих себя, глубоко сознали свою греховность и испрашивали у Бога прощения и отпущения грехов, исповедуя оныя пред отцем духовным. Чтоб получить нам отпущение грехов своих, должно нам, по cлову Спасителя, прежде самим простить во всем наших ближних, простить им все их досады, оскорбления и обиды. Если и по обыкновенному нашему понятию, тот недостоин милости, помощи и защиты, кто сам бывает жестокосерд, и отказывает другому в помощи и нужде: то пред милосердым ли Богом жестокосердный человек может заслужить пощаду и помилование? Как нам просить у Господа и надеяться получить прощение грехов своих, если мы, испрашивая себе оставление долгов наших и говоря, яко же и мы оставляем должником нашим, на самом деле не будем оставлять должникам нашим? При этом для нас есть еще и высшее побуждение прощать ближним грехи и оскорбления их. Если Иисус Христос, Сей высочайший образец для нас, с Которым мы должны соображать свои действия, в продолжение жизни своей терпеливо переносил гонение и злобу врагов своих, даже молился за них, а соделавшись жертвою за спасение всего мира, положил и душу свою за них: то христианину ли не прощать обиды и оскорбления своих ближних? Итак во время нашего поста, даже при самом начатии его, первым делом нашим должно быть прощение во всем наших ближних, – прощение не только на словах, но и в мыслях и сердце нашем.

Мы ныне вечером, прощаясь друг с другом, точно, по христианскому обыкновению, просим прощения друг у друга и прощаем друг друга. О! Благо нам, если это делается истинно – от души и от сердца. Но что, по большой части, кроется у нас в этих обыкновениях? Кто из одного приличия, кто из вежливости и учтивости является к другому и большею частию к высшему, родственнику, знакомому и притом тогда, когда не было между ними зла, обид, неудовольствий и оскорблений; а истинно обидевший скрывается от взора обиженного, обиженный не хочет и смотреть на обидевшего. Если же иногда и является обидевший к обиженному с извинением, то от души ли, не с лестью ли и притворством? – т.е. иногда один, по чувству зависимости, просит прощения в обиде или оскорблении у другого, а не сознаёт своей вины, и в сердце его все еще остается ненависть и чувство мщения. О! Если так, то худо, богопротивно исполняются наши такие обыкновения. Что между нами ведется доброго, то настоящим образом должно и совершаться. – Каждый прося прощения истинно, от души, всякий прощай неложно, от искреннего сердца; тогда и сам получишь истинное, совершенное отпущение грехов своих от Бога. Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный.

Далее говорится в ныне чтенном Евангелии: егда поститеся, не будите, якоже лицемери, сетующе: помрачают бо лица своя, яко да явятся человеком постящеся. Ты же постяся помажи главу твою и лице твое умый, яко да не явитися человеком постяся, но Отцу твоему, иже втайне; и Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве (Мф.6:16–18). Вот другое свойство поста, требуемое чтенным ныне Евангелием. Спаситель предупреждает нас, чтобы мы, начавши поститься, не обнаруживали своего пощения тщеславно, внушает нам, чтобы мы во время своего пощения водились истинным духом смирения, какой требуется от человека – христианина, постились бы так, чтобы другие не замечали нашего пощения, знали бы об этом только сами про себя. Егда поститеся, не будите, яко же лицемеры сетующе. Фарисеи-лицемеры все дела благочестия делали для мирской славы, да прославятся от человек, и потому, когда они постились, старались показывать особенную мрачность и уныние на лицах своих, нарочно не радели о благоприличии своей наружности; одевались, ходили так, что по всему можно было узнать, что они постятся, – например, носили вретища и разорванные одежды, главу свою посыпали пеплом, ходили неумытыми, с томными лицами. Вся эта благовидная наружность фарисеев не соответствовала внутренним качествам их души.

Христианам так делать не свойственно; пост их должен быть собственно для Бога, для своего спасения, а не для тщеславия пред людьми. Истинный пост должен быть средством к усовершенствованию себя в духовных подвигах. Мы для того должны изнурять своё тело, отказывая себе в излишней пище и питии, чтобы тем удобнее могли мы заняться Богомыслием, прилежнее молиться и беспрепятственее соделывать своё спасение. По духу истинного смирения и благочестия, мы должны скрывать наше пощение: ты же, постяся, помажь главу твою и лице твое умый, яко да не явишися человеком постяся. Пред другими не должны мы нимало тщеславиться своим постом. Тайное твое пощение увидит Бог, от Него тебе будет и награда и отец твой видяй втайне, воздаст те6е яве. Что же при нашем пощении бывает с нами, христиане? Всякий ли из нас и всегда ли скрывает пощение? Ах! Едва ли всякий и едва ли всегда? Случается видеть, что иной между нами действительно постится, долго не ест и потребляет самую скудную пищу, но хочет, чтобы знали об этом другие; если и стыдится хвалиться этим пред другими открыто, то какими-нибудь намеками: медленною походкою, потуплением головы, вялостью в разговорах обнаруживает это свое пощение, все это значит, чтоб прославиться от человек. Да избегнем, христиане, фарисейства и лицемерия! Станем поститься так, как повелел Иисус Христос, и человеком не будем являться постящимися!

А что всего хуже, братие, постяся телесно, мы часто, к стыду нашему, забываем о посте духовном; даже многие из нас не знают, что такое пост духовный. Между тем, сей-то пост и есть истинный, существенный пост. В чём же этот пост должен состоять? Послушаем, как говорит о сем пророк Исайя: Се в день поста вашего вы исполняете прихоти, всех работников ваших мучите. Се для ссор и распрей вы поститесь, и чтобы бить дерзкою рукою, а не для того, чтобы услышан был на высоте глас ваш. Тот ли пост, какой Я люблю, и тот ли день, в который человек томит душу свою, когда он согнет главу свою, как трость, и постилает себе вретище и пепел. Это ли называется пост и день угодный Господу! Вот пост, который Я люблю: сними оковы нечестия, разреши цепи порабощения, отпусти угнетённых на свободу и расторгни всякое иго неправды (Ис.58:4–6). Вот в чём, по слову Пророка, состоит истинный, духовный пост. То же самое внушает нам во время нашего пощения и св. Церковь в своих песнопениях: постящеся, братие, телесно, постимся и духовно, разрешим всякий соуз неправды, дадим алчущим хлеб и нищие бескровные введем в домы. И еще другими словами научает св. церковь, что истинный пост есть злых отчуждение, ярости отложение, воздержание языка. Итак, недовольно того, что мы мало едим. мало пьем, надобно поститься духовно, т.е. воздерживаться от худых дел и поступков. Ты не ешь хлеба, а язык твой снедает ближнего – поносит, бесчестит, злословит; ты мало пьешь, а от сердца твоего, по словам Писания, исходят потоки злых помышлений, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства. хулы. И отчего, в самом деле бывает, что после поста мало, или даже совсем не является в нас добрых плодов; – даже вместо того чтобы водворилась в нас тишина и спокойствие, укротились страсти, происходит еще какие-то раздражение; многие от поста становятся сердитее, гневливее, раздражительнее? Отчего это? От того, что пост их неискренний; от того, что они не от души постятся, пост их больше лицемерный или принужденный?

Братие! начнём мы нынешний пост, как внушает нам чтенное ныне Евангелие, продолжим его, как повелевает св. церковь: постящеся телесно, будем поститься и духовно. Аминь.

Святая Церковь нынешнюю неделю посвящает воспоминанию и прославлению Святых жен-мироносиц. Евангельская История представляет нам, что когда тело Божественного Страдальца. Господа нашего Иисуса Христа лежало во гробе, тогда жены мироносицы – Мария Магдалина, Мария Иаковля и Саломия по любви к своему Божественному Учителю и Господу, подумали и решились помазать тело Божественного Мертвеца благовонными мастями, по обычаю Иудейскому. Купивши ароматы, на другой день после смерти и погребения Господа, рано в субботу, пошли они исполнить свое задуманное дело. Идут. – Но подходя уже к самому гробу, вздумали о препятствии – кто отвалит нам камень от дверей гроба? И вдруг видят – камень отвален, гроб открыт, и праздный; видят только Ангела, в виде юноши, в белых ризах, сидящего по правую сторону гроба, и ужаснулись. Ангел успокаивает их: не бойтесь, вы ищете Иисуса Назарянина распятого; Его нет здесь, вот только пустой гроб, где он был положен. Идите, скажите ученикам Его, что и они в Галилеи Его увидят, как Он сказал им. Жены в трепетном восторге скоро побежали от гроба, и никому на пути ничего не сказывали – из опасения.

Достоин подражания, братие, пример Св. жен мироносиц, служивших Господу Иисусу при жизни Его от имений своих; но поучительно и назидательно для нас их усердие и любовь уже к умершему и погребенному Господу Иисусу, которые они оказали решившись, при явных затруднениях и крайней опасности, дополнить, так сказать, погребальный обряд помазанием живоносного тела Иисусова благовонными мастями, хотя, по Божественному устроению, и не привели в исполнение своего благочестивого желания: миро бо мертвым суть прилична, Христос же истления явися чужд.

В назидание наше, раскроем в слове нашем добрые свойства и действия жен мироносиц, как изложено в ныне чтенном Евангелии, с приложением оных к нашей жизни и деятельности.

Что побудило жён мироносиц, при крайних затруднениях и явной опасности, решиться помазать миром тело уже погребенного Господа Иисуса? Ведь они знали что враги Иисуса приставили бдительную стражу ко гробу Его, гроб этот запечатали и привалили большой камень к устью пещеры. Несмотря на это, мироносицы купили благовонных веществ, и, не спавши всю ночь, зело рано пошли на гроб Иисусов. Что, говорим, заставило их, при таких затруднениях и крайней опасности, решиться на такое дело? Любовь, пламенная любовь к их Учителю и Господу. Эта любовь, крепкая, как смерть, так разгоралась в сердцах их, что при их сборах идти ко гробу Господа как бы сожгли все препятствия и опасности, а в уме и воображении их только и рисовалось то представление, что они придут к Живоносному телу Господа и отдадут Ему последний долг – помажут тело Его приготовленными ими ароматами. Отчего же засветилась в сердцах их такая любовь и обратилась в пламень, ничем неугасимый? От силы Божественного учения Господа Иисуса, от тех усладительных Его бесед и речей, которыми Он поучал народ, от силы тех благотворных чудес, когда Он, напр., исцелял различные болезни в людях, как из самой даже Марии Магдалины изгнал семь бесов и воскрешал мертвых. Потому-то жены сии охотно всегда и следовали за Ним и служили Ему от имений своих.

Православные Христиане! Божественное учение Господа нашего Иисуса Христа мы постоянно или сами читаем, или слушаем во храмах Божиих. Оно само по себе всегда живо и действенно. Воспламеняются ли же сердца наши от слушания Его любовью к нашему Спасителю – к Богу крепкому, живому! При размышлении о Его Божественных заслугах, о Его страданиях и мучениях, после которых Он принес Себя в жертву на кресте за спасение всего рода человеческого, горят ли к Нему души такою же любовью, какою горели души жён мироносиц? Аще кто любит Мя, сказал Спаситель, заповеди Моя соблюдет. Так исполняем ли мы заповеди Господни, какие слышим и знаем из Его Божественного Евангелия? Или, по крайней мере заботимся ли послужить Ему, подобно женам мироносицам, хоть тем, что, помните, в недавнее время требовалось от вас, по долгу Христианскому? Являлись ли мы, например, по призыву Св. Церкви во Св. Храм к участию при воспоминании Страстей Христовых, о чем на всей страстной седмице, при церковных Богослужениях, предлагалось вниманию и слуху всех православных Христиан, как в Божественном Евангелии, так и в назидательных и умилительных песнопениях Св. Церкви? Стояли ли мы в великий пяток при кресте Христове с умиленными и скорбными чувствами, как стояли при действительном распятии Господа мати Его и сестра матери Его, Мария Клеопова и Мария Магдалина? (Ин.19:25). Спешили ли, отказав себе во сне, поклониться Живоносному гробу Его, что у нас Св. Церковь совершает в Великую субботу, и приносили ли сюда с собой ароматы сердечных, глубоких чувств к предавшему Себя на смерть за наши грехи нашему Господу? Провели ли без сна, в молитве и бдении, как мудрые девы, ту ночь, когда готовились встретить радостную весть о Божественном, славном и Живоносном воскресении Христовом? Но что, большею частью, мы можем видеть в нас самих, Христиане, в малых и больших наших обществах!? Увы, жалкую холодность в исполнении Христианских наших обязанностей! Не говоря уже о исчисленных нами днях и случаях, как мы проводим с крайнею невнимательностью, скажем о том, как мы встречаем и проводим вообще воскресные и праздничные дни. У нас, в Христианском мире, Св. Церковь определила воспоминать воскресение Христа, нашего Спасителя, один раз в неделю приглашением верных чад своих на молитву. Но этот материнский призыв Св. Церкви, большей частью, остается напрасным; весьма многие не только зело рано, например, к утрени, но и воссиявшу солнцу – к Литургии не спешат во храм на молитву для прославления Воскресшего и с Собою вся воскресившего Господа; у многих утро воскресного или праздничного дня, в отношении исполнения Христианских обязанностей, ничем не отличается от будничных дней: то же раннее принятие пития и пищи, при более только разборчивом вкусе, а после – обеденное время проводится в так называемых невинных развлечениях, а большею частью в пустых занятиях, в греховных удовольствиях и увеселениях. Отчего же это? От нашей холодности, от недостатка нашей любви к нашему Спасателю. Его Божественное учение, слышанное нашими ушами, не приемлется нашим, подавленным суетами сердцем, и, скользя только по поверхности, не приносит должного плода; в Его крестные за нас заслуги мы не вдумываемся, как бы следовало; Его Божественные обетования, Его указания на пути к животу вечному мы холодно выслушиваем, и, пристрастные к мирским благам, отходим, подобно Евангельскому юноше, скорбя. О, да не будет сего, благочестивые слушатели!

В Евангельской истории о женах мироносицах видели мы, что, решившись помазать благовонными веществами тело Господа Иисуса, они не думали о затруднениях исполнить своё предприятие, – идут и только спрашивают сами себя: кто отвалит нам камень от дверей гроба?

Слушатели Христиане! В делах нашего спасения, на пути к добродетели и благочестию, много и мы встречаем препятствий и затруднений. Но они останавливают нас; ибо, к прискорбию нашему, мы не имеем крепкого желания, подобно мироносицам, и решимости исполнить доброе дело. Отчего, например, когда Св. Церковь – столп и утверждение истины, заповедуя нам, по временам, пост телесный – воздержание в пище и питии, повелевает соблюдать и духовный – умерщвление буйных порывов, страстей – гнева, досады, мщения, недоброжелательности, празднословия и пустословия. – Многие говорят, что такие заповеди о посте очень строги, что они только для одних монастырей, для отшельников, отрешившихся от мира. Закон Христианский предписывает всем и каждому являться на молитву, во время общественного Богослужения; ходить, например, как сказали мы, к утрени и Литургии, особенно в воскресные и праздничные дни; а многие утверждают, что можно везде и всегда молиться, и без того можно быть честным гражданином и добрым христианином. Каждый из нас обязывается каждогодно исполнять долг исповеди и Св. Причастия; а как многие, по своей беспечности, успокаивают себя тем, что, в случае тяжкой и опасной болезни, можно будет исполнить этот христианский и спасительный долг, и любят в таком случае указывать на благоразумного разбойника, спасшегося на последних минутах своей жизни. Закон Господень повелевает отвергаться себя, не любить мира, быть готовым идти вслед Господа путем тесным и тернистым, а наши страсти, наши стремления, например, к чести, славе, к снисканию богатства, склонность к плотоугодию и сластолюбию, подавляют в нас все благие начинания и мешают быть исполнителями закона Христова. Вот какие препятствия, какие тяжелые камни лежат в грешных сердцах наших и заграждают нам путь к делам веры и благочестия! Как же одолеть нам такие препятствия? Кто отвалит нам камни нашего неверия, нашей беспечности и страстей наших от дверей, окрепших во зле сердец наших? При решимости на богоугодные дела, предписываемые законом Христовым, исчезнут, братие, все препятствия. Решись кто на любое дело благочестия, положим, на подвиги поста и молитвы, на неопустительное исправление церковной обрядности, и верный в своих обещаниях Бог не попустит тебя искуситися, паче, еже можеши понести, – Он пошлет тебе Ангела хранителя, который поддержит твои немощные силы и рассеет мрак твоего легковерия, и ты соделаешься блаженным мужем, уклоняющимся от совета нечестивых. Ты мало-помалу, год от году, запутался в сетях беспечности и нерадения в деле спасения, и, приближаясь к нераскаянности, тяготишься исполнить, как добрые христиане, долг исповеди и Св. Причастия, задумай-ка решительно исполнить это, и Ангел света и спасения рассеет в тебе суетные заботы, представит тебе важность и необходимость исполнения Святейших таинств, расположит сердце твое к раскаянию и поможет соединиться со Христом. Приступи решительно к побеждению господствующей, преобладающей в тебе страсти, например, сребролюбия, любостяжания, плотоугодия, сластолюбия и вообще всякого рода невоздержания, тогда как тот или другой греховный навык овладел грехолюбивой твоей волей, – Ангел крепости поможет тебе одолеть свирепеющую твою страсть, пособит ослабить в тебе греховный навык, – и ты соделаешься мужем воздержания. Вот, братие, надежный путь, идя которым всякий может исправить свою жизнь и спасти душу свою!

Если, бл. слушатели, мы мало видим над собою таких счастливых опытов, то это от того, что мы мало думаем о своем высшем предназначении; сильно привязанные к благам здешней жизни, мало думаем о своем исправлении и не решаемся бороться с нашими греховными навыками. Но, Господи, научи нас оправданиям Твоим. Аминь.

Не притча, а подлинная история, записанная Св. Евангелистом Иоанном, предлагалась нашему вниманию в ныне чтенном Евангелии В беседе с женою Самарянкою, Иисус Христос открыл небесное учение об истинном Боге, и о том Богопочтении, о котором до пришествия Мессии не имели понятия.

Известно, что ветхозаветные люди, кроме некоторых избранных, близких к Богу праотцев, пророков и других, полагали все спасение, всю добродетель и благочестие в одном внешнем Богопочтении, прививали надежду своего спасения к известному месту, посещение которого успокаивало их совесть, при исполнении известного, благочестивого обряда. Иудей уверен был, что только в Иерусалиме место для поклонения, для молитв и для жертвоприношений; самарянин поклонялся на известной горе, указанной предками. Спаситель, в разговоре с женою, как обещанный Мессия, небесный учитель, на рассуждение её, что они Самаряне, по преданию своих предков, поклоняются на горе сей, говорит ей, что наступает время, когда ни на горе сей, ни в Иерусалиме, будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь; а мы знаем, чему кланяемся. Но настанет время и настало уже, что истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине. Здесь Спаситель объявляя себя Мессиею, начал учить, что все ветхозаветные обряды должны кончиться, что истинное поклонение Богу не будет ограничиваться известным местом, или состоять в жертвоприношениях, но в поклонении в духе и истине.

В научение и назидание наше, постараемся изложить в настоящей беседе нашей, в чем должно заключаться наше поклонение Богу в духе и истине, и так ли мы поклоняемся Богу?

Знаем мы, бл. сл., что ни в известной какой-нибудь горе, по мнению Самарян, или даже в одном, положим, и нынешнем Иерусалиме – этой драгоценной нашей святыне, где Господь соделал спасение всем людям своим, должно нам поклоняться, но на всяком месте владычествия Божия, – везде можно молиться Богу – в доме, в поле, на пути, в дороге. Но для настроения наших мыслей, для научения нас – выражать наши нужды пред Богом, или возгревать чувства благодарности к Богу – благодетелю, т.е. творить молитвы, моления, прошения, благодарения, у нас устроены для молитвы особенные места, это св. храмы; назначены определенные времена, – это воскресные и праздничные дни. Здесь в священных книгах и песнопениях церкви можем услышать и научиться всему, что для нас полезно, душеспасительно и нужно, яже к животу и благочестию. И вот, ты, христианин, по сознанию своего долга, в воскресный или праздничный день, приходишь во храм; здесь, при самом входе за порог церковный, творишь крестное знамение, повергаешься на землю пред св. иконою, ставишь свечу, или приносишь масло и зажигаешь лампаду, – ты этим исправляешь доброе, христианское дело, – это с твоей стороны будет поклонение Богу, но только пока поклонение внешнее, наружное; от тебя требуется ещё при сем поклонение и внутреннее, требуется, чтобы ты, начертывая на себе крестное знамение, живо представлял, что ты крестишься в воспоминание Распятого за наши грехи Господа, чтобы ты, прогибая колена, повергался на землю, по глубокому чувству преданности в волю Божию, и если это пред иконою Спасителя, то благоговейно должен верить, что ты молишься, просишь Подателя всех благ Бога, Искупителя и Ходатая нашего спасения; когда молишься пред иконою Пресвятой Богородицы, должен быть сердечно уверен, что Она неусыпная за нас Ходатаица, и, как Матерь Сына Своего и Бога нашего, сильна и готова подать нам всякую благовременную помощь; когда кланяешься пред иконою угодника Божия, должен верить, что это твой покровитель, который имеет дерзновение за тебя ходатайствовать пред Богом, и ты просишь его к твоим молитвам присоединить свои за тебя молитвы; когда ставишь пред иконою зажженную свечу, или затепливаешь лампаду, должен за собою наблюдать, горит ли душа твоя пламенем любви в Богу и от сокрушенного сердца твоего воскуряется ли кадильный фимиам благоговейных чувств? Подобным образом, когда ты становишься на молитву дома один, или в кругу твоего семейства, размысли, пламенное ли желание беседовать с Богом вызвало тебя на сие дело? Глубокое ли чувство сознания твоей греховности, или неудержимый порыв возблагодарить Бога за милости, от Него тебе ниспосланные, побудили тебя взяться за молитвенник и излиться в тех чувствах, какие изливали святые отцы и учители церковные? Если так, то это будет поклонение Богу в духе – угодное Ему и спасительное для души твоей. Если же ты идешь в церковь, или молишься дома только по привычке, или просто по настроению, усвоенному тобою с детства, без тех внутренних, смиренных чувствований, какие требуются от твари ко Творцу, от грешника ко всемилостивому Богу; то это с твоей стороны будет только наружное исполнение видимого, благочестивого обряда, – дело без цели, труд без успеха. Но да не будет сего между нами, правосл. Христиане! Позаботимся стяжать навык – быть истинными поклонниками, станем стараться, при молитвенном состоянии настраивать и самые чувства наши, особенно слух и зрение так, чтобы они были живыми проводниками тех впечатлений, какие мы можем принять во храме от внешних и видимых предметов. Так, во-первых, мы внимательно должны слушать, что здесь читается и поется, потому что здесь гласится Слово Божие, которое само по себе всегда живо и действенно; во-вторых, мы должны во храме устремлять внимание наше на торжественность и знаменательность священнодействий, где изображается земная жизнь нашего Спасителя, на святые лики Божии, на изображение Господа Саваофа, сотворшего сей видимый, великолепный мир, промышляющего о нём и с высоты небес призирающего на нас грешных, на Господа Иисуса, на кресте распятого за наши грехи, воскресшего от гроба и смертию Своею смерть поправшего и чрез то нам живот даровавшего, на лик Пресвятой Богородицы, всегдашней нашей Ходатаицы и Заступницы, на лики святых Божиих человеков, жизнию своею благоугодивших Богу и подавших нам пример к жизни благочестивой и Богоугодной. При таком телесном и душевном нашем настроении наше поклонение и будет поклонением Богу в духе и истине.

Но всегда ли так бывает между нами, православные! Не скорее ли мы являем нашу холодность и не внимательность во время наших молений? Правда, лучшие из нас приняли за обычай, вменили себе в священную обязанность – посещать неопустительно в воскресные и праздничные дни храм Божий, присутствовать при общественных Богослужениях, равно и дома исполнять добрые обычаи своих предков – молиться отходя ко сну, вставши от сна, креститься, прося благословения Божия, при начатии какого-либо дела, а по окончании благодарить Бога, пред принятием и после принятия пищи. А то большею частию что бывает с нами, благ. слуш.? Весьма часто немощная, долу преклонная плоть наша побеждает и даже вовсе, так сказать, низлагает бодрый дух наш. Мы хотели бы, например, молиться и молиться, а умом своим где не перебываем, чего не сделаем? Вместо того, чтобы благоговеть пред Богом, отложив всякое житейское попечение, мы развлекаемся разными несбыточными мечтами, замыслами, и, что ещё непростительнее – разными греховными представлениями так, что мы забываем, где стоим и что делаем. Какое пагубное наше положение! – Мы хотим, мним службу приносити Богу, а между тем являемся недостойными взора Божия, – усты своими приближаемся к Богу, сердцем же своим далеко отстоим от Него.

Но, прости нам, Господи! Надеясь на милость благоутробия Твоего, думаем мы, что это еще небезвозвратно падший грешник, с которым так случается, против его желания, по действию врага нашего спасения, при нашей ненамеренной забывчивости! А то в просвещенный наш век являются такие мудрецы, так называемые люди передовые, которые исполнение дел религии считают какою-то отсталостью, кощунно утверждают, что религия и вся церковная обрядность нужна только для низшего класса людей, для людей необразованных, и потому нагло глумятся над теми, которые усердно исполняют все священные обряды. Пришед в церковь, в кругу смиренных христиан они блуждают взорами своими сюду и сюду, осматривают зде присутствующих, наблюдают над священнодействующими, стараясь высказать какие-либо недостатки; а спросите их, в чем состояла воскресная, или праздничная служба, какие мысли излагались в церковных песнопениях, в чём заключалось чтение Апостольского послания и Евангелия, о чём говорилась проповедь, – они вам с усмешкою скажут, что они на то не обратили внимания, а проповеди они не хотели и слушать, – это все им известно, все тут старое и только для них обременительно. И заметьте, – это все вы найдете в человеке, воспитанном в недрах православной церкви, освященной спасительными таинствами Её. Но остановимся, чтоб не оскорбить слуха вашего и не повредить чистой нравственности. Можно полагать, что среди нас, зде присутствующих, нет таких жалких поклонников. Мы же, поклоняясь Богу в духе и истине, будем беречься всякой заразы неверия и опасаться даже холодности к вере. По долгу истинных, православных христиан, будем внимательны к обряда и уставам св. церкви, и, держась их, будем проникаться духом их и всячески стараться возращать в себе семена веры и благочестия.

Учителю истины, Насадителю добрый, Христе, Спасителю наш! Утвердивый в вере жену Самарянскую и научивый Божественным истинам соотчичей её – Самарян, силою вседействующей благодати Твоей обнови и восстави падший дух наш, дабы мы старались, как покорные дети, исполнить все уставы Её, приходили и приближались к Тебе – Спасителю нашему, не усты токмо, но и всею полнотою сердца нашего, служа и поклоняясь Тебе в духе и истине. Аминь.

В нынешнюю неделю, Христиане, Св. Церковь определила праздновать память Святых Отцов, бывших на первом вселенском соборе, Она совершает сие торжество как бы во исполнение заповеди Ап. Павла: поминайте наставники ваша, яже глаголет вам Слово Божие (Евр.13:7). Сии великие учители могут преимущественно требовать от нас, чтобы мы творили память их: ибо они сохранили для нас в частоте святую веру. Св. Церковь, чтя ныне память Св. Отцов первого вселенского собора, тому имеет особенные причины; есть основание особенно воспоминать память их.

Достойно Св. Церковь чтит ныне особенным празднованием память Святых Отцов первого вселенского собора. Христианину, для достижения своего спасения, нужно иметь истинное и верное понятие о Боге – Боге Триипостасном; необходимо иметь верное и раздельное понятие о Боге Отце – Творце и Промыслителе, о Сыне Божием – Ходатае и Искупителе, в Коего верующий имать живот вечный, и о Духе Святом, Которым совершается освящение всякого верующего. Иисус Христос, верный руководитель ко спасению, открыл во всей полноте и ясности учение об этом Триипостасном Боге. Будучи Сыном Божиим и решительно так себя называя, Он постоянно, везде и открыто свидетельствовал о своем Отце – Боге Отце и Его верховной власти, силе и воле; наконец, совершив дело искупления грешного рода человеческого своею крестною смертию, Он паки вознесен к Отцу своему, дабы вместо Себя испросить у Него Духа Утешителя, Который бы, наставляя людей на всяку истину, действовал к довершению в людях спасения. Сей Дух Утешитель и снизошел в виде огненных языков на Апостолов для сих целей. В земном Вертограде Небесного Домовладыки, т.е. среди людей, столь долгое время ожидавших и уже дождавшихся пришествия Мессии, среда людей, жаждущих и ищущих Его Божественного учения и путей ко спасению, Сам Сын Божий сеял небесное, благотворное учение живота вечного. По вознесении Господа на небо, Его преемники – Св. Апостолы – ревностно продолжали и распространили то же учение о Боге Отце, о Божественности Сына Божия и о благодатном действии Духа Святого на души и сердца верующих. Но и среди добрых и благотворных семян, при всей бдительности и осторожности благих делателей, растут и укореняются плевелы. Апостольское учение, поддерживаемое Богомудрыми мужами Церкви, старался помрачить и помрачил было злонамеренный ересеначальник Арий, пресвитер Александрийский. Он, вопреки истинному учению о Божестве Иисуса Христа, Его единосущности и соприсносущности Богу Отцу, сопрестольности и собезначальности также Богу Отцу Духа Святого, от Отца исходящего, учил, что Христос есть Бог, но меньший Отца по своей сущности, свойствам и славы; имеет начало 6ытия своего, сотворен из ничего прежде всех вещей; хотя совершенное имеет сходство с Отцом, но Отец не от вечности, но по естеству родил Его, по воле своей во времени сотворил Его и соделал Его Богом, и чрез Него, как орудие, все создал, а потому Сын Божий, хотя и превыше всех тварей и даже Ангелов, но есть существо сотворенное. Другой ересеначальник Македоний, подобно Арию, учил и о Духе Святом: Дух Святой не есть Бог, но творение Сына Божия, содействующее Ему в произведении прочих существ (Ист. Инок. 1834 г. стр. 231. 233). Видите, сколь нелепо такое вероучение. Однакож, это пагубное, нечистое учение стало было успешно расти и приобретать поклонников и последователей. Но вот верные и бдительные стражи Христовой Церкви решились одним сильным ударом духовного меча, еже есть Слово Божие, искоренить и уничтожить такое гибельное учение, противное Православной вере и её догматам, и утвердить навсегда одно истинное учение Небесного Учителя и Его Апостолов, и потому предположили учредить Собор для очищения и утверждения истинного учения. Святой ревнитель чистоты и истины Веры – Константин Великий – содействовал такому благонамеренному предложению Пастырей Церкви. Он окружным посланием к Епископам всего Востока и Запада созвал первый вселенский Собор в Никеи и сам находился на нём в присутствии 318 Епископов, память коих и совершает ныне Св. Церковь. Что же сделали Отцы Церкви на Соборе сем? Они, опровергнув ложное учение Ария, утвердили истинное учение о Божестве Иисуса Христа, вера в Коего дарует живот вечный. К составленному ими Символу веры Святая Церковь в последствии присовокупила ещё учение о вечном исхождении Духа Святого от Бога Отца. Таким образом составлен полный Символ веры и предан верующим во всегдашнее руководство для истинного исповедания Триипостасного Бога. К чему бы повела мир тлетворная ересь Ариева? Арий признаёт Иисуса Христа тварью; значит Он, по его мнению, не Бог, значит, Господь наш Иисус Христос не мог быть Искупителем и Спасителем нашим; значит, тщетно на него упование наше, суетна и вера наша; – значит, мы ещё во грехах – язычники; словом, с утверждения учения Ариева мы лишились бы совершенно надежды спасения. Вот от какой бездны избавили нас Отцы Церкви 1-го Никейского Собора! Вот отчего вседействующий перст Божий чрез сих Святых Божиих человеков удержал и сохранил нас! Как же Святой Церкви, которая каждому воздаёт достойно, не ублажать памяти сих своих верных наставников и заступников? Так Она в священных своих песнопениях прославляет их мужество и твердость, с коими они противостали опасному врагу, воспевает победоносную веру их, с коею они подвизались на соборе против злочестивого Ария.

Как не ублажать и не чтить памяти Святых Отцов, подвизавшихся за Православие на 1-м Вселенском Соборе? Представим то ужасное волнение и смятение в Церкви Восточной, воскресим в памяти своей ту опустошительную бурю, которая, исторгшись из пределов Александрии, готова была совершенно потопить Христову Церковь в волнах безбожного Ариева учения. Епископы разделились во мнениях; многие пристали к стороне Ария, – и некоторые из них имели большую силу при дворе. Таков Евсевий Севастийский – друг Царя. Он столь успешно действовал у Императора за Ариан, что многие пастыри благочестивые посылаемы были в заточение, а на место их возводимы были Ариане. Каких страданий не претерпел один Афанасий Великий? Такова-то была буря, коей противосстал 1-й Вселенский Собор. Сей Собор украшали своим присутствием многие мученики, пострадавшие в прежние гонения, коих самые язвы Благочестивый Император Константин целовал, как святыню. Здесь находился краса Египта Великий Афанасий. Будучи тогда ещё дьяконом, он своею высокою ученостью совершенно опроверг учение хитрого противника своего. Здесь восседали на своих Святительских кафедрах многие мужи, прославившиеся своею святостью и чудотворением, из таковых Св. Спиридон Тримифунтский, творимый чудеса, как обыкновенные дела; здесь же был и святой великий Чудотворец Николай. Вот какие столпы воздвигнуты были рукою Того, Иже стяжал Церковь Свою кровию Своею! Св. Отцы Никейские действием Духа Святого удержали и сохранили Церковь Божию от приуготовленного для неё великого зла. Как же после сего не ублажать памяти сих великих светильников и защитников Св. Церкви. И так достойно Св. Церковь чтит память Св. Отцов 1-го Никейского Собора за отсечение ересей, привившихся было к истинному вероучению, и за утверждение верного и всеобщего руководства к Православной вере – именно Символа веры.

Благочестивые слушатели! Будем внимательны к Богомудрым уставам Св. Церкви. Прославим память Св. Отцев 1-го Вселенского Собора, возблагодарим небесных пестунов церкви и ревнителей правоверия; а с сим вместе вознесём к ним теплые молитвы, дабы они, как други и избранники Божии, выну предстоя лицу Его, не преставали умолять всемощного Владыку, да умирит все церковные раздоры и укрепит избранное свое стадо в духе православной веры и благочестия. Аминь.

Всяк, иже оставит дом, или

братию, или сестры, или отца, или

матерь, или жену, или чада,

или села, имене моего ради, сторицею приимет

и живот вечный наследит. (Мф.19:29).

Св. Апостол Петр некогда вопросил небесного своего учителя: что будет нам – твоим ученикам и Апостолам, когда мы, оставивши всё – свою отчизну, родителей, родных. друзей и имение, последовали за Тобою? Иисус Христос ответствовал им, что они будут разделять с ним блаженство в царстве славы. Аминь глаголю вам, яко вы, шедшие по мне в паки бытие, егда сядет сын человеческий на престоле славы своея, сядете и вы на двоюнадесяте престолу, судяще обеманадесяте коленома Израилевома (Мф.19:28). Впрочем, и не вы одни будете участвовать в блаженстве на небесах, но и все мои последователи, – все, которые, подобно вам, отрекутся от мира и, оставив всё в мире последуют за Мной: всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене моего ради, сторицею приимет и живот вечный наследит. Вожделенное обетование! Блаженна, поистине, участь последователей Христовых! Сладостно утешаться надеждою наследовать живот вечный! Но многим кажутся странными и неудобоисполнимыми предлагаемые Спасителем условия к стяжанию живота вечного. Как можно, говорят, оставить дом, родных, отца и матерь и всё, к чему обязывает нас закон и сама природа привязывает сердце наше? Благоразумно ли, продолжают рассуждать, оставить день, когда и добре править дом (1Тим.2:5), по св. писанию, есть необходимая и похвальная обязанность человека-христианина? Как оставить братьев и сестёр, когда и всех вообще ближних презирать и оставлять, в случае их нужды, не велено, а мы обязаны во всякое время служить и помогать им? Как оставить отца и матерь, когда закон строго обязывает почитать их и поставляет священным долгом для детей – покоить родителей в старости? Как оставить жену, когда она тесно связана с мужем союзом супружества? Сродно ли родительскому сердцу разлучиться с детьми я оставить их как бы на произвол судьбы? И легко ли оставить своё достояние, когда мы приобретали его усильными трудами и как бы естественно привязаны к нему? Как согласить вопросы сии с учением Господа об оставлении домов, братий и сестёр, родителей, жён и чад и прочего? Не относятся ли изреченные Спасителем наставления касательно стяжания живота вечного к лицу одних только Апостолов, как неудобоисполнимые для всех нас? Нет; ибо сказано: всяк, иже оставит... А слова нашего Спасителя, как божественного Учителя, верны и непреложны; все они, по священному выражению, суть – да и аминь. Как же, повторяем, согласить ваши опасения и представляемые затруднения с непреложными условиями Господа об оставлении своего дома, братий, сестёр, отца и матери, жены и чад и вообще всякого имущества и всего, что для нас дорого в мире сем, чтоб угодить Господу, спасти душу свою и наследовать живот вечный?

В разрешении изложенных недоумений продолжим беседу нашу.

Всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села имене моего ради, сторицею прииимет и живот вечный наследит. Это наставление Господа исполняют на самом деле затворники, отшельники и ней вообще иноки, удалившиеся от мира сего единственно для спасения души своей, но для других христиан возложено руководиться таким советом Евангельским в своём сердце. Так, живя в своих домах вместе с родителями, родными, находясь в кругу семейства, мы можем и должны, для снискания живота вечного, оставлять чрезмерную привязанность к земным предметам и простирать ум, располагать волю и настраивать сердце к Виновнику нашего спасения и блаженства – Иисусу Христу и, ради благоугождения Ему, должны оставить пристрастие ко всему тому, что здесь, на земле дорого и любезно для нашего сердца. Видите, христиане, Иисус Христос рассматриваемыми нами словами поучает нас оставить всякое пристрастие к земным предметам. Эту мысль изложил св. Апостол Павел в послании к Коринфянам; требующии мира сего, сказал он, яко не требующии будут; имущие жены, яко не имущие, купующие, яко ничтоже содержаще (1Кор.7:29,30). Смысл в этих словах Апостола следующий: требующии мира сего будут яко не требующии, то есть, если мы пользуемся благами мира сего, то должны пользоваться так беспристрастно, как бы мы не имели в них существенной надобности. Имущии жены, яко не имущие будут. Люди, состоящие в брачном союзе, в известных случаях, где требуется исправление долга религии, или общественной обязанности познанию своему: мужи женам, жены мужьям не должны препятствовать и вести себя так, как бы вовсе не было между ними брачных отношений. Купующии, яко ничтоже содержаще. Занимающиеся куплею и продажею и имеющие от того в руках своих богатое имущество должны знать, что имеющееся в их руках добро не их, а Божие, и сами они суть только раздаятели обладаемых ими сокровищ, т.е. что им должно делиться с бедными, не имущими, равно и употреблять свое добро на богоугодные и человеколюбивые дела. Таким образом, по учению Господа, мы, имея свои домы, должны в них жить и пользоваться ими, как только временным убежищем; не должны забывать, что наше вечное жилище на небесах: Не имамы бо зде пребывающа града, но грядущего взыскуем (Евр.13:11). Кто при таком благоговейном и благочестивом настроении души своей живёт в своём доме, помышляя о вечном жилище на небеси, тот, по заповеди Господа, оставляет, забывает свой дом, для стяжания живота вечного. Равным образом, находящийся в кругу братьев и сестёр, имеющий отца и матерь, жену и чад, не должен все время единственно употреблять для одних временных выгод и пользы своих родных; не должен во всякое время, по привязанности к своей жене, быть усердным исполнителем её прихотливых требований, подобно изображенному в Евангельской притче плотоугоднику, который на приглашение к вечери одного доброго хозяина сказать: жену поях и сего ради не могу приити. Нет, истинный последователь Христов знает и помнит, что единственный его сердца предмет есть Иисус Христос – наш Спаситель; к Нему первее всего должно быть обращено сердце наше. Иже любит отца и матерь, сказал он, паче Мене, несть Мене достоин, недостоин, то есть, Его любви, не может быть участником в вечном блаженстве. Припомните, слуш., как некогда Сам Господь дело служения своего славе Божией и спасению людей предпочёл привязанности к родственникам своим. В одно время, когда Он беседовал с народом, поучая его Божественным истинам, Ему сказали, что мать Его и братия стоят возле дома и желают с Ним видеться; Спаситель не оставил своей беседы, не поспешил с ними видеться, а, не оставляя своей беседы с народом, сказал: мати моя и братия моя сия суть, слышащие слово Божие и хранящие е (Лк.8:21). Как бы так говорил Иисус Христос: что для Меня теперь мать и братья, когда собрался народ и слушает небесное учение? Пусть алчущие и жаждущие правды и истины вкушают хлеб животный, пьют воду живу – слушают и назидаются небесным учением, а мать и братья подождут: всему свое время. Мати моя и братия моя сия суть слышащие слово Божие и хранящие е. Вот как Спаситель наш исполнение своей обязанности – служения роду человеческому – предпочитал родственным отношениям, при всей своей любви к матери и родным.

Последователи Христовы! Воспользуемся примером сим, да не забываем, что дело благочестия, дело для спасения души своей не должно оставлять по пристрастию к своим родным, по приверженности к жене и привязанности к детям. Там, где призывают нас для Божьего делания, мы со всею готовностью должны оставлять всё земное – всякую приязнь к своим родным, всякую привязанность к сокровищу земному, тленному. Приглашают ли вас в какое благочестивое собрание, где можем надеяться сделать или услышать что-либо для своего спасения, должны спешить туда. Зовёт ли нас звук колокола во храме, где вы можете найти пищу для своей души, жаждущей спасения, отлагайте всякое житейское попечение и спешите сюда. Возбудится ли действием благодати сердце ваше к уединенной молитве, вы, вместо того, чтобы с отцом и матерью, братьями и сестрами, женою и чадами проводить время в каких-либо житейских занятиях, спешите воспользоваться благодатными минутами, воспламените в себе искру благочестия, предстаньте с сокрушенным и смиренным сердцем пред вашим Спасителем и насладитесь живейшими ощущениями присутствия Божия. Тем самым вы явите истинную любовь к своему Спасителю, будете истинными, достойными Его последователями и можете надеяться живот вечный наследовать.

После такого размышления как прискорбно, братие, видеть, что вся жизнь наша проходит в раболепстве и служении миру, как много приказаны мы ко всему тому, чем окружены в обыденной жизни. Сколь много ни обещает Спаситель нам за презрение мира и всего, что в мире, за любовь к Нему – нашему Искупителю и за исполнение Его заповедей, но мы все, так сказать, делаем своё, – об удобствах здешнего житья так много хлопочем, как будто весь век проживём на земле; на устройство своих жилищ не жалеем ни сил, ни средств и хотим как будто сделать их вековыми, а сами ведь не считаем себя вечными на земле. Случись же, по Божьему изволению, лишиться кому своего дома, имущества или других пожитков, как многие чрезмерно грустят, горько плачут и даже предаются отчаянию, забывая совершенно, что это потеря временная, что все наше добро, наш вечный дом, на небесах. Если же опять, среди благоденствия, лишит кого Господь близких сердцу, положим, жены или чад, что тогда с ним делается? Часто лишается хлеба, бросает все свое дело, забывает и утешения религии; вместо того, чтобы посещать храм Божий, для испрошения молитв церкви об успокоении души усопшего, он чаще ходит на могилу и там в глубокой скорби проливает горькие слёзы, яко же язы́цы не имущие упования. Но чем более мы будем так размышлять, тем более обличим себя в запрещаемой любви к миру и в пагубном пристрастии ко всему тому, что есть в мире. Что же нам делать с нашею недоброю волею, с нашим порочным сердцем?

Господи Боже наш! На Тебя уповаем, – даждь нам бодрость и силу безропотно лишаться всего в мире, охотно оставлять всё, что препятствует нам на пути спасения, дабы принять от Тебя сторицей и наследовать, по обетованию Твоему, живот вечный. Сотвори, да будет сердце наше постоянно там, где же Ты – Сокровище наше. Аминь.

Не пецытеся душею вашею, что

ясте, или что пиете:

ни телом вашим, во что облечетеся.

Не душа ли больше есть пищи, и тело одежди? (Мф.6:25)

Пища, питие и одежда суть самые необходимые потребности для каждого человека. Пища и питие необходимы для поддержания жизни человека, и одежда нужна для прикрытия тела и охранения его от вредного действия воздуха. И всякой человек естественно обязан заботиться о сохранении телесного состава: никто же плоть свою возненавидит, но питает и греет ю (Еф.5:29). Но вот Иисус Христос, в ныне чтенном Евангелии. заповедует нам не заботиться о пище, питии и одежде; не пецытеся, говорит Он, душею вашею, что ясте, или что пиете, ни телом вашим, во что облечетеся. Кто же, с ропотом говорят многие, приготовит для нас пищу и питие, когда мы сами не позаботимся о сем? Знаем мы, что Отец наш Небесный печется о нас более, чем о других тварях; но ужели поэтому мы должны ожидать, что пища и питие свыше нам пошлется, когда нужно, так, как некогда посылалась манна Израильтянам в пустыне? Ужели можем надеяться, что после занятий делами какого-либо служения, или после всякого рода наших трудов, когда возвращаемся домой, для нас уже приготовлены каким-нибудь чудесным образом пища и питие? И уже ли мы не должны заботиться о приготовлении для себя одежды, надеясь, что она подастся нам кем-нибудь, подобно как милоть Ильина Елисею? Что нам отвечать на суждение такого рода? Иисус Христос запрещает нам не ту заботливость о пище, питии и одежде, которая обыкновенно требуется от всякого и необходима для поддержания жизни, но запрещает нам заботливость о пище, питии и одежде излишнюю. Иисус Христос всесовершенно знал, что каждому человеку самому нужно приготовлять для себя пищу и питие, самому нужно приобретать одежду. Он прямо и положительно запретил излишнюю заботливость о пище, питии и одежде, соединенную с какою-то суетливостью и пристрастием к житейскому, а вместе с маловерием и малодушием: не пецытеся душею вашею, что ясте, что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся.

Чтоб уразуметь нам смысл заповеди Небесного Учителя, рассмотрим, почему и в какой мере. Иисус Христос заповедал нам не заботиться о пище, питии и одежде?

Не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете. Сею заповедию Иисус Христос запрещает излишнюю, чрезмерную заботу о пище и питии, не пецытеся душею вашею, т.е. так, чтоб мы и заботились только о том, что нам пить и есть и во что одеться, забывая всякое попечение о душе: не душа, ли больше есть пищи, вразумляет Иисус Христос. Для чего вам чрезмерно заботиться о пище и питии, как бы так говорил Иисус Христос у вас есть ещё важнейший предмет ваших попечений – душа: она для вас дороже всех сокровищ мира сего: кая польза человеку, говорит Истина, аще приобрящет мир сей, душу же свою отщетит. Так, особенным предметом наших забот на земле должна быть душа; излишняя же забота о телесных потребностях – о пище и питии совершенно иногда снедает попечение о душе. Пусть бы мы заботились о пище и питии столько, чтобы эти потребности могли служить для поддержания нашей жизни; а то заботы наши о пище и питии весьма часто бывают неумеренны и излишни, Вместо того, чтобы довольствоваться только насущною, необходимою пищею, мы часто, сами того не замечая, заботимся об удовлетворении своим прихотям. Прихоти грехолюбивой плоти нашей многообразны, настойчивы. Чем более и усерднее кто удовлетворяет своим прихотям, тем более чувствует тот новые, сильнейшие порывы к другим чувственным удовольствиям. Таким образом, человек от позволительных, как называют, удовольствий переходит иногда к предосудительным, прямо к удовлетворению страстям и порокам. И что бывает последствием стремления к удовлетворению своим прихотям? Человек, сосредоточивший все свое внимание на удовлетворении требованиям своей плоти, делается рабом своих прихотей. Иной только и заботится о том, как бы приготовить для себя лучшую пищу и питие. Будучи пристрастен к чувственным наслаждениям, другой, не щадя своих сил, имения и здоровья, проводит большую часть времени только в том, что веселится во вся дни светло. Скоро ли же такому человеку может придти на мысль подумать о душе, позаботиться о своем спасении? У него всё нет времени для молитвы; некогда заняться ему рассматриванием греховного состояния души своей; нет времени подумать об исправлении своей жизни и своего поведения. Не подтверждается ли это самым опытом? Отчего, например, многие из нас в воскресный или праздничный день, не говоря о прочих днях, мало заботятся о том, как бы не пропустить времени сходить в храм Божий – помолиться Богу, как бы и где бы услышать и усвоить что-либо спасительное для души своей? Да, о храме Божьем, о молитве, которой каждый православный Христианин должен посвятить время воскресных и праздничных дней, многие вовсе и забывают. Не явно ли, что причиною сего гибельного небрежения излишняя забота об угодливости плоти, привязанность человека более к земному, чем к небесному, более к телесному, чем к духовному. Не так поступает, не так размышляет истинный христианин. Он, живя в мире сем, в какое бы звание ни был поставлен, всегда помнит, что мы не имеем здесь пребывающего гряда, но грядущего взыскуем, что рано ли, поздно ли, должны мы оставить грешную жизнь и переселиться в жизнь будущую, и потому, как в стране пришельствия, на пути к небесной отчизне, мы должны вести себя, по отношению к пище и питию, по отношению к продовольствию и житейским потребностям, как ведут себя странники на пути к своей любезной родине. Они во время своего путешествия довольствуются иногда малым количеством пищи, какое приготовили себе на путь, или только тем насущным хлебом, который Господь чрез руки ближних пошлёт им на сей день, терпеливо переносят скудость и лишение, если им на пути придется питаться одним хлебом и водою. Так и истинный христианин, как странник и пришелец на земле, как будущий житель горнего мира, как сожитель святым и присный Богу, должен быть, сколько возможно, чужд плотских наслаждений, должен довольствоваться иногда только самыми насущными потребностями, какие нужны для поддержания сил и здоровья, а отнюдь не заботиться о вкусных и приятных снедях. И к чему крайняя забота об угодливости телу? Тело наше, как всякий видит, постоянно подвергается изменению и непременно рано ли, поздно ли разрушится; к чему же усердно и раболепно служить ему? Самые изысканные наслаждения, даже все роды плотских удовольствий, не могут успокоить нашего духа, всегда стремящегося к чему-то высшему, всегда жаждущего невидимых благ, иного блаженства. Так, братие, излишняя забота об угодливости телу, раболепство чреву не только не доставляют насущной потребности душе нашей, но даже лишают нас надежды по слову писания угодить Богу, чтоб получить спасение. Не можете Богу работати и мамоне. Не пецытеся убо душею вашею, что ясте, или что пиете, – не душа ли больше есть пищи.

Не пецытеся телом вашим, во что облецетеся, – не тело ли больше есть одежди? Чтоб вообще понять, почему Иисус Христос заповедует нам не заботиться излишне об одежде, стоит только обратить внимание на то, с которого времени она стала нужна человеку и для чего? Было время, когда прародители наши невинные по душе и телу, в райском жилище, никакой не имели нужды в одежде; в раю, охраняемом Ангелами, ничто не могло вредить их телу; состояние невинности не открывало им никакой срамоты: беста оба нага: Адам же и жена его и не стыдястеся. Но когда преступили заповедь Божию; то в удалении от Бога они тотчас познали и ощутили свою наготу: и разумеша, яко наги быша: и сшиста листвие смоковное (ибо более не из чего было сделать тогда одежду) и сотворита себе препоясание (Быт.3:7). Вот начало наших одежд! Теперь видите, христиане, что одежда наша есть следствие преступления закона Божия, знак нашего греховного растления, прикрытие нашего срама и защита от стыда. Или, как выражается один знаменитый Проповедник: «она есть вообще и всегдашний траур, наложенный раскаянием, по смерти первобытной непорочности, она есть знамя победы, которое нам враг выставил наружу, овладев нашею внутренностью. Что же делают те, продолжает он, которые с такою заботливостью наперерыв стараются блистать красотою и великолепием одежд? Едва ли что-нибудь более, как только возобновляют торжество древнего врага человеческого рода» (Преосв. Филар. изд. 1848 года, часть 1, стр. 94). Можно ли, в самом деле, чрезмерно заботиться о том, что нас обличает в преступлении? Какой преступник заботится о том, чтобы украсить свои цепи? Стал ли бы он стараться, если бы и мог, сделать их драгоценными? Цепи, связующие преступника, как бы они драгоценны ни были, всё цепи, все по ним узнают, что он нарушитель закона, и он сам будет их стыдиться всё равно, как и железных. То же можно сказать и о нашей одежде. Какую бы мы пышную и драгоценную одежду ни надели, весь такой блеск не сокроет нашей греховности; всегда будет видно, что под ним скрывается убогий, ветхий человек, тлеющий в похотях прелестных. При сем, впрочем, допускается и одобряется то приличие одежд, хотя бы то было и дорогих, которые человек даже обязан иметь по чипу звания своего и по степени заслуг. Такое приличие не есть преступление, а обязанность, возлагаемая на каждого, занимающего почётное звание и должность. Но бывает то, что иной, не соответственно состоянию и званию своему, старается как бы лучше и чище одеться, и для этого изыскивает различные средства, не щадит себя, имения своего, готов даже лишить семейство безбедного пропитания. В этом, очевидно, заключается грех тщеславия и роскоши, всегда предосудительный и гибельный для нравственности христиан. Посему-то Спаситель, по желанию нам спасения, и вразумляет нас, не заботиться – да чим одеждемся; не тело ли больше есть одежды? Тела наши должны быть храмами Духа Святого: да будут телеса ваши храм живущего в вас Святого Духа. Поэтому и должны вы заботиться не о внешнем их украшении одеждами, а наипаче о том благолепии и чистоте, по которой они могли бы быть представлены в жертву живу, благоугодну Богови. Да будет украшением вашим не внешнее плетение влас, говорит Ап. Пётр, не золотые уборы, не наряды в одежде, но потаенный сердца человек в неистлении кроткого и молчаливого духа, еже есть пред Богом многоценно (1Пет.3:3,4).

Всё это мы должны знать, слушатели, и помнить, что мы, живя на земле, наипаче должны заботиться о спасении души своей. И однако же мы часто видима, что один много забот и беспокойств употребляет на то, как бы иметь наилучшую одежду, другой всегда не доволен своим состоянием, всегда грустен и беспокоен от того, что многого у него не достаёт в столе и убранстве против своего собрата и т.д. Это пустое беспокойство, вредное для тела и души, напрасная, греховная грусть! Это печаль не по Бозе; скорбь о невозможности удовлетворить похотениям плоти всегда к пагубе души нашей.

Не будем, братие, излишне заботиться о пище, питии и одежде; имуще пищу и одеяние, сими довольни будем. Чем Бог нас наделил, тем с благодарностью и будем пользоваться к то умеренно и благоразумно. Да будет душа наша главным предметом наших забот и попечений, будем украшать её добрыми делами и питать духовным, никогда не гиблющим брашном Слова Божия, славословия и молитв. Аминь.

Ныне чтенное Евангелие представляет нашему вниманию одного несчастного больного, который страдал своеобразною болезнью – болезнью расслабления жилами. Эта болезнь до того приковала несчастного к одру, что он не мог двинуться и с места. Не мучительное ли, в самом деле, состояние, не несчастное ли положение – быть замкнутым, только в самом себе, жить на свете, но не наслаждаться Божьим светом и красотами природы, не дышать чистым воздухом, не участвовать в беседах с людьми – добрыми и благомыслящими, не бывать с верными при общественных молитвах и Богослужениях? Но что ещё несноснее для больного – это слышать о Божественном Чудотворце, исцеляющем всяку болезнь и всяку язю в людях, и не иметь возможности самому придти, поклониться и попросить об исцелении, подобно прочим недужным. Но вот нашлись люди сострадательные: четверо, по сказанию Евангелиста Марка, узнавши, что всесильный Врач, Божественный Чудотворец, невдалеке беседует с народом, взяли больного с одром и принесли туда, где находился Иисус Христос. Но Иисус Христос был в доме, и дом окружён стеснившимся народом так, что больного нельзя пронести пред взоры Врача. Принесшие, по сильному своему желанию облегчить участь страдальца и из опасения, чтоб труды их не остались напрасными, в порыве ревности и твердой уверенности на помощь Господа Иисуса, разобрали кровлю храмины и спустили больного с одром к ногам Иисуса. Каково предприятие, каков подвиг, какова решимость благодетелей больного? За то Иисус, видя веру их, глагола расслабленному: чадо, отпущаются тебе грехи, востани, возьми одр твой и иди в дом твой. И вдруг расслабленный сделался здоровым, – встал, взял одр свой и пошёл в дом свой.

Состояние Евангельского расслабленного подаёт, нам, братие, мысль – сравнить его состояние с состоянием нашей грешной души. Больной страдал от расслабления жилами: он, несчастный, лежал неподвижно и ничего не мог сделать для себя. Подобное сему мы можем видеть и в нас самих, если вникнем, что в грешных душах каждого из нас есть господствующие, сильные страсти, которые препятствуют нам строго исполнить заповеди Господни, отвлекают от исправления дел веры и благочестия. Остановимся на истине сей и, для утверждения в добре, продолжим размышление о том, сколь, действительно, господствующие страсти отвлекают нас от исполнения долга и закона.

Конечно, мы все знаем и чувствуем, что множество грехов обуревают душу нашу, и что от юности нашей мнози борют нас страсти. Но каждого из нас сильно борет и всегда почти поборяет укоренившаяся, господствующая страсть – это или непомерная любостяжательность, или сильная гордость, или плотоугодие и сластолюбие, или неукрощаемая раздражительность, ненависть, зависть, или пристрастие к вину, или привычка празднословить, употреблять срамные слова и тому подобное. Тот или другой из перечисленных нами пороков, обратившийся в страсть, в большей или меньшей мере господствует в нас и управляет нашими действиями, препятствуя тем достигать нам вечного спасения, хотя мы сами того не замечаем и не видим. Пример сему в Евангелии и указан Божественным Учителем Иисусом Христом в делах и поведении одного Иудейского юноши –законника, приближавшегося было к царству Небесному. Этот законник, после точного исполнения всех дел благочестия, предписанных законом Моисеевым, приступил к Иисусу Христу и спросил: Учителю благий, что благо сотворю, да имам живот вечный (Мф.19:16–22). Иисус Христос ответил ему: соблюди заповеди: не убий, не прелюбы сотвори, не укради, не лжесвидетельствуй. Чти отца и матерь, и возлюбиши искреннего твоего, яко сам себе. Юноша не обинуяся ответил: вся сия сохраних от юности моея: что есть еще не докончал? Иди, сказал ему Учитель, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаше сокровище на небеси, и гряди вслед мене. Ревностному исполнителю Божественного закона Моисеева, не по сердцу было это требование Иисуса Христа, – и он немедленно с грустью и скорбью удалился от Него, отъиде скорбя. Так, земной, добрый путник, прошедший все опасности и преграды, явился уже у самых врат Царства Небесного: но вот мгновенно возвратился назад. И из-за чего? Только из-за того, что был богат, имея бо стяжания много. Страсть к любостяжанию приковала его сердце к нажитому имению, и от дверей Царства Небесного он возвратился к кладовым имения своего.

Те же, или подобны горькие явления, мы усмотрим и в нас самих, прав. Христиане! Одна иногда преобладающая в нас страсть, как скоро потребуется победа над нею, даёт иное направление мыслям нашим, отклоняет от дел благочестия и исполнения закона Христова.

Так, вы знаете, например, зажиточного, богатого человека; нередко видите в нём религиозное настроение, видите его посещающего храм Божий, служащаго молебны, ставящего пред иконы свечи, знаете, что он подаёт милостыню, раздаёт лепты в известные времена нищим и проч. Но предложите ему не то, что расточить всё имение и раздать нищим, а просто пригласите его хоть в соучастники к сооружению Храма Божия, или богоугодного учреждения, например, богадельни или больницы, для облегчения участи бесприютных, увечных и других несчастных, и вы тотчас услышите от него с неудовольствием и огорчением отказ, что это не по его силам, что у него много предвидится других, неотлагаемых нужд. Что бы это значило? То, что страсть к любостяжанию, алчность к корыстолюбию, оковали его сердце, и, пока не доходило дело до его кладовых, он, действительно, казался иногда добрым и полезным для других; но когда пришлось расстаться со значительною частью имения, он и отходит, скорбя.

Равным образом, то же можно приметить в человеке, высокопоставленном, занимающем почетное место и видную должность, если в сердце его гнездится гордость и волею его управляет честолюбие. Вы увидите в нём иногда немало доброго; можете заметить некоторую набожность, покровительство притесняемым, щедрость к неимущим, кроткое обращение с подчиненными. Но если укажут, что он в известном деле поступил неправильно, противозаконно, с превышением власти, что по требованию закона не так бы следовало делать, тогда услышите от него, вместо смиренного сознания в напоминаемой ему истине, или горький и несправедливый ропот на такое замечание, или увидите в огорчении оставляющим занимаемый им пост. Это значит, что тронута больная жила его честолюбия и самолюбия, которая управляла его действиями, и он уже не может идти далее в исполнении долга и закона.

Владеет и ныне человеком страсть сластолюбия, склонность к неге, приверженность к плотским удовольствиям и наслаждениям всякого рода. Вы увидите его, исполняющим некоторые заповеди Господни, напр., почтение к родителям, повиновение верховным властям, исправление церковной обязанности, миролюбивое обращение в обществе; но если он услышит от закона Господня о посте, о воздержании, о необходимости обуздания страстей, об умерщвлении плоти, то не станет более слушать и с грустью удалится от вас. Не больные ли это до того, что, подобно расслабленному жилами, не могут восстать от греховного своего усыпления и позаботиться освободиться из под тяжкого гнёта своих страстей.

Впрочем, мы так говорим ещё об лучших из нас, – это по крайней мере те., которые, подобно представленному нами юноше, при обуреваемых их страстях, исправляют хоть некоторые дела благочестия, по убеждению своей совести. А что большею частью бывает в наших обществах и семействах? Увы! господствующие страсти до того растлевают сердца человеческие, так ослабляют волю нашу, что весьма многие волею неволею отвлекаются от исполнения христианских обязанностей, впадают во глубину зол и пороков, в похоти многи, несмысленны и вреждающие, по слову Писания. Отчего, например, многие так охладели к исполнению дел религии, что не считают уже обязанностью и воскресный или праздничный день посетить храм Божий, сходить к утрени и Литургии, и посмотришь: утром, точно как в будни, садятся за чайный стол, и, до благовеста к Литургии, приносят требуемую дань своему чреву, или уже за остатком свободного времени посетят храм Божий, придут к обедне, но здесь скучают продолжительностью Богослужения, стоят небрежно и рассеянно, дожидаясь только конца службы. Что бы это значило? То, что страсть к плотоугодию и сластолюбию, привычка к неге и беспечности, сделались управляющим началом их деятельности, подавили в них добрые чувства, усыпили совесть, и они уже забыли о своих отношениях к Богу, о своём предназначении, о цели настоящей жизни; дорогая мысль о вечности не имеет уже места и не прививается к окаменелым их сердцам. По тем же причинам, они не заботятся и не считают даже своею священною обязанностью каждогодно исполнить долг исповеди и Св. Причастия, хотя и чувствуют свою греховность по временам и воздыхают о своём окаянстве. По тем же самым причинам и другие страсти также господственно управляют волею своих рабов. – Завистливый и ненавистник снедаются скорбью, мучится беспокойством, когда сверх ожидания видит своего собрата, пользующегося честью, приобретающего славу, или получающего какой-либо прибыток к улучшению своего благосостояния, не заботясь сам об исправлении своего сердца и об исполнении лежащих на нём обязанностей; гневливый и раздражительный нисколько не хочет и не старается воздержаться от буйных взрывов злой своей страсти, и, нанося беспокойство и вред своим семейным, ближним и даже друзьям, не раздумывает и не следит за собою, что эта страсть не даёт ему самому покоя и лишает случаев делать добро себе и другим. Пристрастившийся к вину до того погрязает в этой постыдной страсти, что унижает собою достоинство человеческое, бесчестит свой род, мучит и тиранит свое семейство и часто лишает его безбедного пропитания, а не решается побороться с этою страстью и не старается, победив её, исправить своё дурное поведение. Плотоугодник до того увлекается страстью своих похотений, что в ослеплении ума своего, презирая всё священное и святое, только и занят отысканием случаев и средств, как бы удовлетворить своим ненасытным плотским пожеланиям, и, потеряв стыд и совесть, даже иногда хвалится своими порочными делами. И легко ли ему выбиться из такого тимения зол и исправиться? Празднословец и суеслов, потеряв страх Божий, без всякого стыда и зазрения совести, во всех своих речах и разговорах, во всякой безделице, только и знает употреблять слова бранные и гнилые, нимало не воображая, что эта его позорная привычка порождает только соблазн и отвращение в других. Но чем более мы будем подробно изображать нашу жизнь, разоблачать наши дела и поведение, тем более будут обнаруживаться пороки мира сего, по слову Спасителя, прелюбодейного и грешного, обличится крайний упадок нравственности в настоящее наше злое время.

Благ. слуш.! Бог наш до бесконечности благ, всесилен и всемогущ. Он не хочет смерти грешника, но жаждет обращения его; для того и послал Единородного Сына своего на землю, чтоб спасти род человеческий: для того Бог Дух Святой и сошёл к нам, чтоб освящать и руководить верующих ко спасению. Но не забудем той непреложной истины, что Бог, как ни всесилен, сколь ни всемогущ, но спасти нас без нас не может. Он вразумляет нас Божественным законом своим, влечет силою Благодати Своей, а на нашу долю остаётся только вразумляться и руководиться законом Его, покоряться влечению Благодати Его. Итак, не мы ли виновны, не мы ли непокорны и упорны, что не престаём ходить в похотливых волях сердец наших, не хотим бороться с греховными своими привычками и не стараемся искоренять укрепившиеся в нас страсти?

Но, Господи! Пошли Дух Твой и истину Твою; всади в сердца наши страх Твой, да той вразумит и укрепит нас на пути истины и добродетели. Аминь.

Много суть звани,

мало же избранных (Мф.22:14)

Так Спаситель наш Иисус Христос заключил притчу ныне чтенного Евангелия, записанную Евангелистом Матфеем. Притча эта заключается в следующем:

Спаситель наш, поучая некогда народ, уподобил царство Небесное брачному пиру, который один Гостеприимный Царь сделал для сына своего. Царь пир этот роскошно приготовил с тем, чтобы разделить семейную радость с своими присными, знакомыми и друзьями. И вот, когда настал день пиршества, когда всё было готово к брачному обеду, добрый хозяин послал рабов своих приглашать своих друзей и знакомых, которые извещены были прежде, а теперь поспешили бы придти уже к готовому пиру. Но что же? послы возвращаются с неожиданным известием, что званные не придут на пир, что они отказались от приглашения. С нетерпением ожидавший своих гостей, добрый хозяин, услышав такой ответ, подумал, что не так, может быть, и не усердно звали они любимых его гостей, и не сказали, что обед уже совсем готов. Поэтому он немедленно распорядился послать других рабов и ко второму усердному их зову приказал прибавить: рцыте званным: се обед мой уготован, юнцы моя и упитанная исколена, приидите на браки. Ждёт не дождётся радушный хозяин; пора бы придти званным, или хоть возвратиться посланным, – но, вот, ни тех, ни других нет. Вскоре Царь узнаёт, что званные пренебрегли приглашением и других его послов, и при них же отправились за своими делами: они же небреже отъидоша, ов убо на село своё, ов же на купли свои. Где же послы, и почему, по крайней мере, они не возвращаются? Тут же и ответ: Прочие же, емше рабов его, досадиша им и убиша их. Разгневался не жалеющий добра для друзей своих хозяин, что не пришли званные и желанные его гости, и тотчас же разослал иных рабов своих на все улицы и перекрестки и приказал собрать всех и худых и добрых, чтобы брачный пир наполнился возлежащими – посетителями, пусть же, ни один из мужей тех званных не вкусит вечери моей: мнози бо суть звани, мало же избранных, сказал наконец Господь.

Истолковательный смысл притчи сей следующий: – Под именем Царя, приготовившего брачный пир для друзей своих разумеется Бог, Отец – Царь царствующих, Который, сотворивши видимый мир и человека, уготовал для него вечное блаженство, Царство Славы на небе, как некий брачный пир в чертогах Царя, и, к наслаждению оным, призывает всех, и особенно избранный народ Божий – Иудеев. Под верными послами Царя разумеются ветхозаветные Пророки, которые приготовляли людей к принятию Мессии – Искупителя рода человеческого. Но люди, сидящие во тьме и сени смертней, хотя слышали их пророчества и учение, но не уразумели, а когда пришло время, когда явившийся Мессия со своим небесным учением, открыл истинный путь к достижению Царства небесного, тому не поверили и, по приглашению его, не хотяху придти. – Под вторыми послами разумеются Апостолы и Учители Церкви, которые, согласно учению Христову, раскрывали истинные пути ко спасению; их-то приближенные званных оскорбили и убили. Так и сбылось. Ни один из Апостолов, проповедников Божественного учения Христа Спасителя, не скончался своею естественною смертью, а все они умерли мученическою кончиною от рук неверующих – злодеев. Особенно званные на брачный пир, – это Иудеи, народ Божий, избранный, отложились от пришедшего Мессии, не приняли Его учения и даже убили Его, распяв на кресте. Явившиеся на приготовленный брачный пир, собравшиеся с улиц и перекрестков, – это те, которые скоро, без пытливости и расспросов, уверовали во пришедшего Мессию, приняли учение Его и исполняют оное, это христиане, – это мы с вами, благочестивые слушатели. Итак, ко всем нам относится притча сия. Значит, мы состоим в ряду званных, но принадлежим ли к числу избранных! В размышлении о сем составим нашу беседу.

Когда Господь наш Иисус Христос явился на земле и проповедовал небесное учение, тогда многие скоро и охотно отозвались на оное. – Явились верные последователи Его, св. Апостолы, которые, покорясь воле Его, вняв Его учению, последовали за Ним и тем сами спасались и других руководили ко спасению. Потом сонмы верующих удостоились быть участниками в наследии Царства Небесного. Поскольку же Спаситель провидел, что весьма многие и из уверовавших, принявших на себя имя Христиан, будут невнимательны к учению Его, и не только не будут исполнять оное, но даже с небрежением отнесутся к нему, то и изобразил Он это в рассматриваемой нами притче. Они же – исповедующие Христа, знающие Его Божественное учение, небрегше о нем, отъидут ов убо на село, ов же на купли своя, т.е. откажутся от исполнения закона Христова, откажутся под предлогом разных житейских забот, из-за мелочных суетных занятий. Евангелист Лука, записавший эту же притчу Господа в своём Евангелии, частнее и подробнее изобразил ничтожные и мелочные отговорки и предлоги званных, отказавшихся от приготовленного для них пира, чем наглядно и резко изобразил нашу любовь к миру, наше сильное пристрастие к благам его, наше постыдное раболепство похотливой плоти. Вот как он описывает предлоги, под которыми званные отказались от приглашения на брачную вечерню: – Село купих, говорит один послу Цареву, имею нужду осмотреть е, молю тя, имей мя отреченна. Видите, одному из друзей доброго хозяина пришлось купить поле – землю; он здесь нашел пищу для удовлетворения своему корыстолюбию; ему нужно осмотреть купленную землю и придумать план, как бы извлечь из неё пользу, получить побольше барыша и прибытка. Хотя ему известны были любовь и расположение к нему доброго хозяина, приготовившего пиршество для друзей, в числе коих он, может быть, быль и первый; но по страсти к корыстолюбию он забыл дорогую дружбу и достоинство царя; купленная им земля одна заняла и сжала его сердце, – ему ничто более не нужно стало; – молю тя, повторяет он рабу, имей мя отреченна. Этим, христиане, изображаются те из нас, которые по излишней заботливости к умножению своих прибытков забывают об исполнении долга и закона, готовы отвергнуть всякую священную обязанность, нарушить самую существенную заповедь, не говоря, например, о том, что в воскресный или праздничный день, ради купли, продажи, или каких-либо предполагаемых прибытков, не хотят придти во храм и помолиться Подателю всех благ Богу; но им и дома даже некогда перекреститься, – всё счёты, выкладки барышей, всё нужные разъезды. А пригласите их к пожертвованию на какое-нибудь благоугодное дело, например, для устройства благолепия и украшения храма Божия, или богоугодного учреждения – на призрение нищих, бедных и бесприютных, – всего скорее вы получите отказ – что им и некогда ещё распорядиться, что свои даже предстоят большие нужды и требования. После, может быть, а теперь – имей мя отреченна.

Супруг волов купил пять, и гряду искусити их, молю тя, имей мя отреченна, говорит другой, отказываясь от приглашения на вечерю. Каков же предлог, какова отговорка! Точно нельзя ему испытать и осмотреть купленных волов и после? Да ведь, когда он покупал их, тогда тщательно осматривал и видел их рост и дородность. Нет, ему нужно ещё осмотреть их! Что бы это значило? Тщеславие, пр. слуш., возобладало душою его; он столько занят купленными волами, что только бы на них и смотрел, только бы ими и любовался, что имеет такую покупку, какой у других нет. В самодовольстве, в упоении своих чувств, горделивый человек всегда столько занят своею постановкою, что для него нипочём всё нужное и полезное, он бывает глух и невнимателен ко всем, даже громким возгласам и усердным призывам ко священному и святому. Скажите такому человеку, что необходимо исполнять церковную обрядность, непременно нужно просвещаться обрядами св. Церкви и освящаться Её таинствами, полезно и спасительно слушать, внимать и исполнить всё то, что внушали и чему учили св. Отцы и Учители церкви, – всего скорее вы увидите здесь только дерзкую улыбку, или явное презрение: «и мы всё это знаем, не в том дело, можно без всего этого быть добрым человеком, честным и полезным гражданином». И вот на кроткий и усердный призыв ваш к исполнению какого-либо религиозного дела вы услышите ответ: имей мя отреченна.

Жену поях, говорит третий, молю тя имей мя отреченна. Как не стыдно выговорить такой прихотливый предлог на приглашение звавшему на пиршество? Будто не мог бы он разделить время с молодою женою и после. Жена осталась бы при нём, а великолепного пиршества он должен лишиться, должен невозвратно потерять расположение доброго хозяина, не увидать более приятного свидания с дорогими гостями, не услышать увлекательных разговоров и речей знатных людей в доме царском. Вот, братие, резкое изображение тех из вас, которые ради прихотливой плоти своей отказываются от призыва св. Церкви к бдению и молитве, от исполнения Евангельского закона, повелевающего отвергаться себя и взять крест свой. Не похоть ли плоти, в самом деле, часто препятствует нам быть верными исполнителями религии и её обрядов. Отчего, например, является в нас непреодолимая леность к молитве? Отчего мы, слушая о подвигах угодников Божьих, только удивляемся им, а не стараемся подражать? Знаем, что они подобострастны были нам, а каких, каких не творили дел благочестия; но нам не хочется так жить и так делать, не можем принудить себя ни к какому делу благочестия, – тяготимся продолжительностью Богослужений, не любим воздержания, уклоняемся от поста. Вот от того-то таинство исповеди и покаяния делается для нас сильно обременительным, и мы придумываем и стараемся успокоить совесть свою разными предлогами, – и греховными и опасными; можно, говорят многие, и не каждый год исповедоваться и св. тайн приобщаться; в случае тяжкой болезни и в виду угрожающей смерти успеем ещё принести Богу искреннее раскаяние. В таком жалком и слепом размышлении мы на призыв св. Церкви и кроткое приглашение Пастырей спокойно отвечаем: имей нас отреченными.

Итак, слуш. христиане, рассматриваемая нами притча Спасителя резко изображает всё наше поведение, нашу жизнь, наши дела, по которым мы, состоя в числе званных, отказываемся от приглашения Небесного Домовладыки, многообразно призывающего нас к наследию живота вечного, к небесному блаженству. Знаем мы, что здешняя жизнь наша кратка, суетна, что мы, рано ли, поздно ли переселимся в жизнь будущую, загробную, нескончаемую, но живём так забывчиво, что будто весь век проживём здесь на земле, так неосмотрительно поступаем и грешим, что будто не отдадим отчета в делах наших. Веруем, что мы, христиане, принимаем закон Христов, читаем, слушаем Божественное Писание, понимаем сущность и важность оного, но поступаем так, как будто оно не для нас написано. Нередко, правда, исполняем мы обряды и установления св. Церкви, нередко, например, ходим в Церковь, выслушиваем здесь душеполезное чтение и пение; но оказываемся только слышателями, а не творцами дела: поддаёмся той же мирской суете, увлекаемся соблазнами мира, делаем всё по похотливым волям сердец наших, а не по закону Христову. Случись бы попросить нас о добрых, христианских делах наших, как некоего Евангельского юношу, о вере, например, в Бога, Христа Спасителя, о любви к Нему, о повиновении властям предержащим и об исполнении, вообще, заповедей Христовых, по всей вероятности, мы сказали бы: всё сие храним от юности нашей». Но как скоро услышим: обуздай ту, или другую господствующую страсть. например, гневливый и раздражительный, удержись навсегда от буйных порывов обычного тебе гнева и никогда не обижай словами ни семейных, ни ближних; привыкший к плотоугодию, сластолюбию и роскоши, оставь навсегда эту страсть и полюби умеренность и воздержание, пристрастившийся к пьянству, возненавидь этот порок и оставь его навсегда, увлекающийся заманчивыми увеселениями, отстань от них и никогда не желай и не думай об них, корыстолюбивый, перестань гоняться за прибытками, а из того, что имеешь, старайся делиться с ближними, окрепший в пустой и пагубной привычке: произносить слова непотребные, гнилые, или употреблять напрасную клятву и божбу, покинь эту пагубную привычку и никогда не отверзай уст своих для таких пагубно-привычных слов, и удерживай всегда язык свой от сего гибельного зла: то от таких, не по сердцу нашему, предложений мы отвращаем слух наш и отходим скорбя, подобно тому Евангельскому юноше, или бежим, подобно нынешним знатокам всего христианского закона, которые стремглав бегут из церкви, когда начнётся проповедь, или поучение, боясь, должно быть, как бы не обличилась какая-либо греховная их страсть, или не услышалось что-либо противное их вольномыслию. Где же здесь исполнение Закона Христова, соблюдение Божественных заповедей? Где желанный отклик на призыв нас ко спасению, к наследию вечного блаженства? Ах, сл. Христиане! Сколько требуется от нас внимательности к самим себе, сколько усилий и трудов, чтоб соделаться истинными христианами, наследниками вечного блаженства! Но как ни трудно, а надобно бороться с своими страстями, Царствие бо небесное нудится, приобретается нуждою, и только нуждницы восхищают е.

Учителю истины, Мудрый и Вседетельный Устроителю нашего спасения, Христе Спасителю! Божественною силою всенощной благодати Твоей, восстанови паки ниспадший, в нашем поведении, образ Твой, истлевающий страстьми, и нас, заблуждших, как горохищное овча, на рамо Твое восприимши, ко Отцу принеси и соделай сонаследниками невечернего Твоего Царствия. Аминь.

Добрый, рабе благий и верный,

о мале был еси верен, над многими тя поставлю:

вниди в радость Господа твоего (Лк.25:21).

Притчею ныне чтенного Евангелия о раздаянии некоторым Господином рабам своим талантов и употреблении теми рабами сих талантов Иисус Христос вразумляет нас, что для приобретения живота вечного нужно трудиться, по мере сил своих, благоразумно, рачительно пользуясь теми способностями и дарами, какими Господь наделил каждого из нас. Уясним для себя эту обязанность нашу повторением и подробным рассмотрением притчи Господней.

Некоторый Господин, отправляясь в дальний путь, призвал рабов своих и разделил им имение свое. Одному дал пять талантов, другому два, третьему один, – каждому по его силе. Рабы, в отсутствие Господина своего, разумеется, что хотели, то и сделали из порученного им имения. Получивший пять талантов так благоразумно распорядился ими, что умел приобрести на них ещё пять талантов. То же сделал получивший два таланта; он на эти два таланта приобрёл ещё два. Небрежным и ленивым оказался получивший один талант; он пошёл и закопал в землю и скрыл, без всякого употребления, сребро Господина своего. Чрез долгое время, возвращается Господин тот и требует отчёта у рабов, во вверенном им имении своём. Получивший пять талантов предоставляет ещё пять. Вот я, говорит, приобрёл на них другие пять талантов. Хорошо, сказал ему Господин, добрый и верный раб! в малом ты был верен; над многим тебя поставлю, войди в радость Господа своего. Получивший два таланта тоже представил с ними другие два таланта, сказав: Господин! ты дал мне два таланта, вот я на них приобрёл другие два таланта. B этому Господин сказал то же: хорошо, добрый и верный раб, в малом ты был верен, над многим тебя поставлю, войди в радость Господа своего. Наконец последний является с одним только талантом и говорит: Господин! я знал, что ты человек жестокий, жнёшь, где не сеял, и собираешь, где не расточал, и убоясь пошёл и скрыл твой талант в землю; вот тебе твоё. Лукавый и ленивый раб, сказал ему в ответ Господин; когда ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не расточал, то надлежало тебе отдать сребро моё купцам, и я, возвратясь, получил бы моё с прибылью. Итак, возьмите у него талант, сказал Господин рабам, и отдайте имеющему десять талантов; а его, как непотребного раба, бросьте во тьму кромешную, там будет плач и скрежет зубов. Вот содержание притчи ныне чтенного Евангелия. Что же означает эта притча?

Под именем Господина, отправлявшегося в дальнюю сторону, разумеется Господь наш Иисус Христос, Который вознесся от нас на небо, откуда паки некогда приидет судить живых и мертвых; под именем рабов, которым Он вверял имение своё, разумеются люди, принявшие от Бога дары природы и благодати Христовой, яже к животу и благочестию: под именем рабов, приявших по пяти и по два таланта и приобретших на них по стольку же, разумеются те, которые, пользуясь данными им дарами и способностями, стараются их развить и усовершенствовать к употреблению для пользы собственной и ближних. Под именем раба, приявшего один талант и закопавшего его в землю, разумеются люди нерадивые в исполнении своих обязанностей, не хотящие трудиться, по мере дарованных им сил и способностей, ведящие волю Господина своего, но не исполняющие Его повелений. Возвращение Господина, потребовавшего от рабов своих отчета в употреблении вверенных им талантов, означает второе пришествие Сына Божия, Которому, как судье мира. каждый должен будет дать отчёт во всех делах, яже кийждо содела на земли, или блага, или зла.

Таков смысл и значение притчи ныне чтенного Евангелия. Весьма важно теперь знать: имеем ли мы, сколько и какие имеем таланты, какое делаем из них употребление, к числу которых рабов будем принадлежать, когда Праведный Судья воззовёт нас к отчету на страшном суде своём?

Для кого, бл. сл. создан этот прекрасный пир с его благами? Не для нас ли? Так, для нас земля, которая приносит нам хлеб в снедь. Для людей все обильные её плоды и все многообразные блага мира сего! Вот таланты, которые, хотя не в одинаковой степени людям вручаются Господом, но никто из нас не лишён их. Но хорошо ли мы ими пользуемся и употребляем ли их по назначению Творца и Промыслителя? Собирая плоды от земли, пользуемся ли ими, как только насущными потребностями, или случается, что употребляем оные лишь для удовлетворения своих прихотей и сластолюбия? Удовлетворяя нужды телесные, переносимся ли мыслями к достижению тех вожделённых небесных благ, их же око не виде, ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша? Так ли пользуемся мирскими благами, как странники на земле, воздержно, умеренно и с благодарением Господу? Если так – благо нам, мы верные и угодные Господу распорядители даров его; а если нет, то горе нам,– мы злые и самолюбивые рабы, думающие только о собственных удовольствиях и удобствах.

Но между нами есть люди, которые имеют особенные таланты, например, ума, власти, богатства и проч. И здесь также требуется строгая внимательность к дарованным нам талантам, под строгою ответственностью за неправильное употребление их. Так, человек разумный и ученый пусть спросит себя: покоряет ли свой ум уму Божественному? Употребляет ли его на изыскание истин Божественных, вразумляет ли неопытных, утешает ли малодушных, укрепляет ли легковерных в вере и благочестии? Или, напротив, употребляет свои способности на опровержение истин религии, на посмеяние обрядов св. Церкви и на глумление над ближними, менее его учеными и развитыми? Приобретший талант чести, которую приял он от власти предержащей, вместо того, чтобы благодарить Бога за особенное Его к нему благоволение, не ослепляется ли блеском своей славы, не слишком ли высоко ценит свои способности, не думает ли, что независимо от щедроподательной десницы Божией получил такой талант? Нет, это мечта, скрывающая данный Богом талант в бездне самолюбия и гордости. Облеченный властью управлять другими, помнит ли и знает ли, что весы Правосудия должен держать в руках как можно крепче, быть осмотрительным, чтобы не оправдать виновного и не обвинить невинного, чтобы строгость растворять милостью, быть беспристрастным и нелюбостяжательным, помня, что сам предстанет некогда на суд пред нелицеприятным Судьёю? Наделенный богатством не прилагает ли к нему сердца и помнит ли, что богатство вручено ему Богом для того особенно, чтобы он был раздаятелем его другим, был щедр и милостив к меньшей братии Христовой, по слову Царя Давида: тебе оставлен есть нищий, сиру ты буди помощник; прилагает ли к сердцу вразумление св. Златоуста, который сказал: богатство не оставляй на земле, но наперёд себя пошли его на небо чрез руки бедных и тобою облагодетельствованных. Кто поступает по сему правилу, о том действительно можно сказать, что он раб Господень, благий и верный, который внидет некогда в радость Господа своего.

Важнее всего те благодатные таланты, которыми наделены мы, как Христиане, по ходатайству и благосердию нашего Спасителя и Господа. Так, поставленные во святой Церкви, как бы в некоей ограде, мы, при самом вступлении в мир зачатые в беззакониях и во грехах рожденные, в купели св. крещения омываемся от скверн греховных, становимся новою тварью, сочетаваясь Христу. Здесь научаемся, отвергаясь дьявола, удаляться соблазнов мира и избегать всех непотребных дел. Чтоб мужественнее стоять в борьбе с миром и соблазнами его, с дьяволом и его клевретами, в таинстве св. Миропомазания мы утверждаемся печатью дара Духа Святого, да ратуем, яко доблии воины Христовы. Когда же мы, по слабости природы нашей, не можем устоять против разожженных стрел лукавого, впадаем в какой-либо грех или преступление, то в таинстве Покаяния, при сердечном исповедовании грехов своих, получаем прощение в своих грехопадениях, и паки приемлемся в благодатное стадо Христово. В таинстве Причащения Сам Христос Спаситель наш для непреткновенного шествия ко спасению удостоил нас преискреннего соединения с Ним. Затем, да ходим право, даны нам Святое Евангелие и правила чрез Богодухновенных Апостолов, церковных учителей и Святых Отцев. Вот сколько нам дано талантов, дабы мы умудрялись во спасение свое!

Всмотрися же, христианин, в твою жизнь, разбери свои дела, переверь свои поступки, пользуешься ли ты данными тебе талантами столь благоразумно, что зиждется твое благо временное и устрояется спасение вечное? Не сокрыты ли некоторые, или хотя один какой талант в землю нерадения и беспечности? Так, возрожденный благодатью Христовою в таинстве Крещения, всегда ли пребываешь ты правым, созданным по Богу в правде и преподобии истины? Постоянно ли сохраняешь обеты, данные тобою при крещении? Действительно ли отрекся мира и дьявола? Присмотрись к деяниям твоим, – одежда правды и преподобия не обветшала ли на тебе, не очутился ли ты на стороне порока и нечестия и не соделался ли пленником врага? Печать дара Духа Святого, долженствующая укреплять тебя на подвиги добра, не повреждена ли твоею поползновенностью ко греху, деланием неправды, грехов и беззаконий? В случаях твоих преткновений и грехопадений спешил ли ты во врачебницу покаяния, и здесь старался ли заглаждать свои грехопадения искренним покаянием и сердечным сокрушением о грехах? Когда соединялся ты с сладчайшим Твоим Спасителем в таинстве святого Причащения, дорожил ли ты этим бесценным соединением и сберегал ли такой бесценный дар, продолжая жить свято и непорочно, по закону Христову? Таким образом, заботился ли ты неопустительно и в точности исполнять все предписания Евангельского Закона Христова, вразумлялся ли Божественными наставлениями, назидался ли его душеспасительными притчами? С охотою ли и рвением, алкая и жаждая правды, читал ты писания Богодухновенных мужей и Святых Отцов, которые так глубоко и назидательно говорят нам о стяжании живота вечного, о путях ко спасению? Блажен, кто может отвечать на вопросы сии утвердительно! Кто во благо употреблял вверенные ему таланты, тот может надеяться услышать вожделенное приглашение Небесного Домовладыки: добрый рабе, благий и верный, вниди в радость Господа твоего.

О, если бы и нам заслужить право на это приглашение! Не будем коснеть и медлить в своём нечувствии и беспечности, обогащая себя мыслью, что долго ещё не придёт Господь и не потребует нас к отчёту Что надо будет дать этот отчёт – это несомненно, это неотвратимо: но когда наступит день отчёта, когда найдёт на нас страшный час смертный, – это сокрыл от нас Господь, дабы мы непрерывно бодрствовали. А кто не знает, что смертный час постигает людей нередко внезапу, как поётся в церковной песне! Но и из тех людей, которых смерть предварится различными, более или менее верными признаками, какое огромное число идёт ей навстречу без всякого приготовления, трепеща и стращаясь ответственности за худо прожитое время, за неправильно потраченные таланты Господни? Как бы и нам не попасть в это число, в этот разряд! Но воспрянем! Есть ещё время. Перестанем бесполезно тратить дары Господни; будем разумно сберегать и умножать их, руководствуясь указаниями и правилами, которые Сам Господь предложил и оставил нам во святом своём Евангелии. Почему знаешь? Может быть Господь уже приближается к нам, и если ещё не зовёт к суду и отчёту, то потому, что не хочет, да погибнет кто от нас.

Господи! ещё мало потерпи на нас, – и мы пойдём по стопам Твоим, опираясь на Твою державную десницу. Аминь.

Ви́дев же Си́мон Пе́тр, припаде́

к коленома Иису́совома, глаго́ля: изы́ди

от мене́, я́ко му́ж грешен е́смь, Го́споди (Лк.5:8).

В ныне чтенном Евангелии повествуется, что Иисус Христос поучал некогда с корабля народ, стоявший на берегу озера Геннисаретского. В то время некоторые из учеников Спасителя занимались ловлею рыбы. Господь приказывает Симону закинуть сети свои для ловитвы. Симон, как бы с некоторым прискорбием, отвечает Ему, что он и товарищи его всю ночь промучились, но ничего не поймали; впрочем, присовокупляет он, с верою в небесного Учителя, по Твоему повелению, закину сеть. Сделав это, рыбари поймали такое множество рыбы, что сеть их прорывалась и только с помощью товарищей, пришедших к ним с другого судна, могли вынуть из воды сеть, полную великих рыб. Симон Петр, понявши, что такой необычайный лов есть не следствие простой только случайной удачи, а дело силы Божественной, явленной Иисусом Христом – их наставником и учителем, тотчас объят был ужасом; в чувстве благоговейного страха сознавал и исповедовал свою греховность, своё недостоинство предстоять пред Господом и сказал: изыди от Мене, яко муж грешен есмь, Господи.

Православные христиане! Кто внимателен бывает к себе самому, кто наблюдает за движением своего сердца; тот, верно испытывал, что Милосердый Господь наш, ищущий нашего спасения, всемощною благодатью своею, нередко и при обыкновенных наших делах, при обыкновенных наших занятиях, касается нашего сердца так, что мы тогда сознаём свою ничтожность, свою виновность и греховность пред Ним. Сколь дороги для нас такие минуты, сколь спасительны такие благие впечатления?

Бл. слушатели! На всяком месте владычество Божие, Бог везде и вся исполняет. Значит, мы всегда и всюду можем пользоваться такими спасительными минутами, если только будем достойны общения с Богом. Одно из условий благодатного общения нашего с Богом есть постоянное памятование вездеприсутствия Божия. А это весьма спасительно для нас.

Если мы всегда твёрдо будем содержать в уме и памяти нашей ту спасительную истину, что вездесущий и всеведущий Бог всегда и везде присущ нам, что Он назирает за всеми нашими делами, видит все сокровенные наши предприятия, все наши тайные помышления, намерения и желания; то сколько может это способствовать к утверждению воли нашей в добре, сколько может открыться при этом благих мыслей и чувствований в душе нашей? И как, напротив, быстро может иногда пресечься наша поползновенность ко греху, скоро могут исчезнуть буйные порывы строптивого сердца нашего, охладеть воскипевшие в нас страсти и остановиться греховные стремления? Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс.15:6), – так среди бедствий, искушений и подвигов утешался мыслью о вездеприсутствии Божием Святый, праведный Давид. Надобно сознаться, слушатели, что грехолюбивая, немощная плоть наша часто отнимает всю силу у доброго духа вашего, – и мы нередко против воли нашей увлекаемся, если не всегда прямо к греховному, противузаконному, то к мирскому, суетному. И всегда мы бываем более склонны к злу, чем к добру, более способны творить дела плотские, чем совершать дела духовные. Вижду ин закон во удех моих, противовоюющь закону ума моего, не еже хощу доброе, сие творю: но еже не хощу злое, сие содеваю (Рим.7:23,19). Живя в мире сем, мы часто забываемся, забываем о нашем высшем предназначении, о нашем христианском долге, о делах веры, правды и истины, и готовы уклониться в места соблазнительные, встречаться с предметами и лицами, которые бывают причиною наших преткновений и падений. Что же вразумит, что удержит нас на пути греха от соблазнов мира сего? Всего лучше, всего вернее мысль о Боге, всегдашнее памятование, что Отец наш Небесный, Всеблагий Промыслитель наш недремлющим оком зрит дела наши, видит наши предприятия и начинания. Положим, ты пришёл во храм. Если ты ясно представишь, что здесь Бог присутствует особенно – таинственно и благодатно, что здесь-то особенно устремлены на тебя Его очи, – верно, внимание твоё не будет обращено на предметы, недостойные храма Божия, ум твой не будет занят житейскими суетами, и ты внимательно будешь взирать на лики праведных и Святых Божиих человеков, молитвенно возносясь к ним сердцем своим, возбуждаясь ревностью к подражанию их образу жизни, будешь назидаться песнопениями церкви, умиляться и благоговеть при виде благолепно совершающихся таинств и обрядов. Но вот ты в своём доме. Тебя окружают дети, и ты обращаешься пред взорами домашних твоих. Если будешь помнить, что и здесь Господь взирает на тебя; то при такой мысли и детей своих и всех домашних будешь удерживать от зла и научать добру, и сам поучаться страху Господню. Сядешь ли за стол и будешь вкушать пищу, – при мысли о вездеприсутствии Божием, верно, ты будешь ясти и пити во славу Божию, воображая, что и здесь взирает на то, как ты употребляешь Его дар. Вообще, где бы ты ни был, куда бы ни шёл, какими бы житейскими делами ни занимался, – вообрази, что Сотворший тебя и даровавший тебе крепость и силу всегда с Тобою и готов укрепить тебя в подвигах и трудах. Верно, ты будешь испрашивать на дела твои благословения Божия, будешь всё делать с молитвою; и труд твой послужит во благо тебе и другим. Займётся ли кто делами службы и звания своего? При мысли о вездеприсутствии Божием, с уверенностью о том, что Всевидящее око назирает за всеми делами и тайными расположениями нашими, кто не потщится о должном исполнении своих обязанностей, когда знает и помнит, что Верховный Законодатель бывает свидетелем его суда? Какой подчиненный не будет повиноваться велению своего владыки, когда вообразит пред собою Единого Владыку неба и земли, Который повелел всякой душе властем предержащим повиноваться (Рим.13:1)? Особенно, какой служитель алтаря и таинств не станет трепетною ногою пред Престолом Божиим и в глубоком чувстве благоговения и умиления не будет преклонять колен пред Сидящим на престоле, когда вообразит, что тут Сам Господь храма и таинств, Сам пришел заклатися и датися в снедь верным и Его здесь невидимо дориносят Ангельские чины?

Если мысль о Боге будет всюду сопровождать нас, если при всех наших предприятиях и делах мы будем воображать присущего нам Правосудного Бога; то сколь многократно мы будем освобождаться от грехопадений наших? Какой грешник не остановится на пути ко греху, когда живо представит, что его беззакония назрит Господь? Бог свят. Кто же пред взором Святейшего не позаботится творить дел правды и истины? Бог есть чистота всесовершеннейшая. Какой же плотоугодник не убоится безобразия и гнусности пороков своих, когда представит, что он обращается пред взором Чистейшего и Всесвятого Бога? Бог всеведущ. Какой же грешник не устыдится и тайных своих беззаконий, когда вообразит, что он, сокрытый от людей, открыт пред Господом неба и земли? Бог правосуден. Кто же не содрогнётся, зная, что беззакония и неправды человеческие строго караются правосудием Божиим? Бог есть судия нелицеприятный. Кто же может извинить себя в своих грехопадениях, называя их только слабостями человеческими, неизбежными преткновениями, следствием непреодолимых наклонностей ко злу? Бог праведен. Кто же пред вечною правдою Его позволить себе ложь, притворство, обман, нечистоту, которые так обыкновенны между людьми? Како сотворю глагол сей злый, и согрешу пред Богом, – говорит целомудренный Иосиф, – и побеждает льстивое искушение жены бесстыдной. Если бы, слушатели, мы все постоянно зрели пред собою Господа, как Сердцеведца и Судию, то сколько бы с лица земли исчезло зла и бедствий? – Там злодеи прекратили бы свои пагубные действия; здесь тать и грабитель перестал бы простирать руки на чужую собственность; там злоречивый и досадитель удержали бы язык свой от зла и не нарушили бы спокойствия ближнего; здесь обидчик и притеснитель не стали бы проливать слёзы бедных и несчастных, потому, что выну зрящие Господа трепетали бы и благоговели пред Его величием, страшились бы Его власти и силы Божественной и смиренно и благочестно провождали бы жизнь свою, презирая лукавые обычаи мира сего. Вот сколь душеполезно и спасительно для нас постоянное и твёрдое памятование вездеприсутствия Божия!

Итак надлежит, слушатели, всем нам позаботиться как можно твёрже содержать в сердце нашем ту душеспасительную истину, что вездесущий Бог выну и всюду присущ нам, следит за всеми нашими делами и знает даже тайные наши мысли, намерения и желания. Памятование это спасет нас от многих грехов.

Боже вездесущий и вся исполняющий! Ты всегда видишь наши дела и знаешь наши помышления. Но как часто мы, при суетных наших делах, забываем о Твоём вездеприсутствии и всеведении и творим дела неподобные. Блаже и человеколюбие! Силою всесвятого Твоего Духа, Сам даруй нам всегда памятствовать о Тебе, – и при мысли о Твоём вездеприсутствии всегда хотети и деяти благоугодное Тебе. Аминь.

Видев Иисуса и возопив, припаде к Нему,

и гласом велиим рече:

что мне и Тебе, Иисусе Сыне Бога Вышнего;

молюся Ти, не мучи мене. (Лк.8:28)

Жалко было положение упоминаемого в ныне чтенном Евангелии бесноватого. Бесноватый, с давнего времени не одевавшийся в платье, лишен был возможности жить даже в обыкновенном жилище, в кругу родных, – и во храмине, т.е. доме не живяше, но во гробех, то есть в тех пещерах, где погребались умершие; бесы долгое время мучили его так жестоко, что, когда ближние из сожаления к нему, чтобы сберечь его, сковывали ему руки и ноги, он, нечистою силою разрывал цепи, к ужасу людей бегал по пустым местам, гонимый бесами. Но вот узрев некогда Иисуса, и возопив припаде к Нему, гласом велиим рече: что мне и тебе, Иисусе, Сыне Бога Вышнего; молюся ти, не мучи мене. И всесильный Врач – Иисус Христос – немедленно исцелил его. Повеле бо духови нечистому изыти от человека. И обретоша человека сидяща, из него же бесы изыдоша, оболчена и смысляща, при ногу Иисусову.

Ныне бл. сл., Божественною силою того же Врача – Иисуса Христа, Сына Божия такая власть духа злобы уничтожена; дьявол не может ныне так явно и нагло нападать на человека и мучить его, как и прежде. Но тем не менее, прав. христиане, мы должны опасаться сего древнего нашего врага. Исконный человекоубийца и ныне, жаждая погибели душ человеческих, яко лев рыкая, ходит среди нас, иский кого поглотити; не имея возможности нападать на нас так явно и дерзко, как прежде, он однако же, всегда старается вредоносно действовать на душу нашу, склоняя нас ко греху. При внимательном наблюдении за действиями ума нашего, за движениями сердца нашего и за стремлениями воли нашей, весьма ощутительно тайное влияние духа злобы.

Чтоб иметь предосторожность избавляться от нападения на нас сего духа злобы, в настоящем Слове напомним благ. слушатели, каким образом дьявол, к погибели нашей, соблазнительно действует на ум, сердце и волю нашу?

Бдительна и многообразна деятельность врага в совращении человека с истинного пути ко спасению; хитросплетенны его действия к уловлению нас в сети соблазнов; он всячески старается отклонить человека от добра и привлечь к злу. Если христианин, убежденный в истинах Евангельских, и старается, по предписанию закона Христова, жить благочестиво, то дьявол всемерно старается совратить его с сего спасительного пути. Прежде всего он заботится, омрачив его ум, представить тот же закон, те же предписания, те же истины в другом, извращённом виде. Вот, например, ты хорошо знаешь Евангельский закон, верно изучил предписания и наставления заповедей Господних; по крайней мере, ты точно узнал, что добро и что худо, что тебе надобно делать и чего удалиться. Но если ты не исполнишь что-нибудь из предписаний закона Божия, если впадешь в какой-нибудь грех, соделаешь преступление; то как ты об этом будешь думать и размышлять? Как будешь смотреть на содеянный тобою грех? Ах! слуш., большею частию, вместо того, чтобы познать свою ошибку, сознаться в преступлении, и вслед за тем в искреннем исповедании пред Богом оплакать своё падение с решимостью впредь того не делать, – вместо этого, говорим, мы часто извиняем сами себя или слабостью природы, или неизбежными случаями к грехопадению, или другими какими благовидными предлогами. Нередко случается слышать от людей, кажется, просвещённых, мнимых исполнителей закона, что закона Христов слишком строг, что заповеди Господни в настоящее время неудобоисполнимы, и потому заключают, что Иисус Христос учил так или иначе, сообразуясь с местными обстоятельствами и с духом того времени народа, и что неисполнение некоторых заповедей Евангельских для нас извинительно. Многие, например, нарушение поста не считают грехом и, предаваясь постыдным страстям, ссылаются в этом будто на естественное требование природы; другие успокаиваются наружным только исполнением некоторых церковных обрядов, тем, например, что часто ходят во храм, каждогодно исповедуются и св. тайн приобщаются, по нескольку уделяют нищим, и только некоторые при таком мнимом благочестии готовы смотреть на себя, как таких, которые взошли уже якобы на высоту духовного совершенства; самомечтательно, подобно фарисею, говорят, что они лучше и совершеннее других и имеют большее право против прочих на милость Божию. Такие плотские, поверхностные рассуждения не суть ли следствие омраченного ума, слепотствующего рассудка. А это отчего? Это вредоносное влияние духа злобы; это тайные злоухищрения дьявола, действующего на рассудок наш, дабы, омрачить его до крайности, тем открыть нам путь к законопреступной жизни.

Враг потом вредоносно действует на наше сердце. Сердце наше есть источник всех помышлений – и добрых и злых. Если мы будем внимательны к движениям сердца нашего, то заметим, что оно всегда охотнее располагается к злу, чем к добру; неудержимо стремится к чувственным похотениям, презирая влечение ко всему доброму и спасительному. Если, как сказали мы, от сердца исходят все помышления, то большею частью исходит, по слову Писания, помышления злая, убийства, прелюбодеяния, лю6одеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы и проч. (Мф.15:19). Что за причина таких греховных движений? Причиною этому, конечно, и греховное наше растление, а при этом наипаче враг наш, дьявол, почти всегда сие делает. Он, как бдительный страж, приседит при входах сердец наших и, пользуясь нашей невнимательностью к самим себе, видя нашу беспечность и нерадение в деле собственного спасения, старается дать греховное направление нашим сердечным движениям. По его действию, иногда при добрых начинаниях, среди благих предприятий, вдруг возгорается в нём огонь нечистых страстей и пожеланий. Отчего, в самом деле, сердце наше, по недоведомым нам причинам, чисто снедается досадою и тоскою, впадает в уныние и скуку? Отчего оно, после припадков гнева и огорчений, пылает долго и после страстью ненависти и мщения к оскорбившим и раздражившим нас? Отчего скоро не ищем мы мира, не просим прощения у обиженных и оскорбленных нами? От того, что дух злобы владеет в это время сердцем нашим и хладным дыханием своей враждебной силы ожесточает его так, что оно, окрепнув в наведённом на него зле, долго не принимает правильного движения, долго не смягчается. И во многих других случаях враг бывает причиною ожесточения сердец наших. Вот сколько гибельны тайные действия врага нашего спасения на сердца наши!

Враг, соблазнительно действуя на ум и сердце человека, вместе с тем гибельно действует и на волю, которая не редко при убеждениях здравого разума, при благочестивом настроении сердца, устремляется на дела богоугодные и святые. Дьявол всячески старается воспрепятствовать и стремлению воли нашей ко благому. Отчего, в самом деле, мы очень нередко делаем то, чего сами не хотели бы делать, что сами не одобряем? Не еже хощу доброе, сие творю, – говорить Ап. Павел, но еже, не хощу злое, сие содеваю (Рим.7:19). Отчего это? От того, утверждает тот же Апостол, что во удех наших есть греховный закон, противоборствующий закону ума нашего. Тот же Апостол в другом месте говорит о себе, что ему присущ пакостник плоти, ангел сатанин, который и деет пакости (2Кор.12:7), из коих первая и главная есть та, что он наклоняет волю нашу ко греху. Сколько действительно добрых наших предприятий. Благих начинаний остаются бесплодными? Нередко человек предприемлет доброе намерение удаляться от соблазнов мира сего, обрекает себя на подвиги воздержания и молитвы, но что же видишь? Видишь в нём перемену: он делается участником мира прелюбодейного и грешного. Вот в нас возродилось желание идти во храм, но тут же встречается препятствие – житейская потребность; враг представляет, что неотложно нужно удовлетворить этой потребности, – и мы отлагаем своё благое намерение идти во храм к богослужению. Или же вместо усердной молитвы, какую готовы были излить пред Богом, вместо прошений у Господа полезного душам нашим, какое безотчетное брожение суетных мыслей в голове нашей! Сколько мрачных дум, нечистых помышлений, суетных забот, мечтательных замыслов? Мы тронулись несчастьем ближнего, решились дать ему помощь: но часто этот благой порыв сердца нашего заглушается множеством суетных расчётов и препятствий, – и мы отказываем в помощи ближнему. Мы хотим удержать язык свой от зла, заткнуть уста свои от изъявления неудовольствий, от пустых разговоров и осуждения ближних; но один малейший повод, – и уже гортань наша делается, по слову Писания, отверстым гробом, – и мы языки своими льстим. Откуда же происходит в нас такая перемена воли нашей? Пакостник плоти, повторим мы выражение Апостола, ангел сатанин тайно действует на волю нашу, – и мы, не еже хотим доброе, сие творим, но еже не хотим злое, сие содеваем (Рим.7:19).

Вот, бл. сл., сколь неутомима деятельность врага нашего спасения; вот сколь гибельно его тайное действование на души наши! Сколько же, значит, и в нас должно быть бдительности и осторожности, чтобы не впасть в его хитросплетенные, пагубные сети? Несмотря на это, когда мы уловляемся его соблазнами, когда, по его обольщению, впадаем в грехи, не должны извинять себя, подобно Еве тем, что враг прельстил нас, и мы согрешихом. Мы, христиане, – мы против сего лютого врага имеем оружие Божие – это благодать Христова; имеем твердый щит, – это живая и действительная вера в Сына Божия, и меч духовный, иже есть глагол Божий; с сими оружиями можем противиться врагу, даже в день лют. Ныне одно имя Сына Божия, по Его обетованию, прогоняет бесов: именем моим, сказал Иисус Христос, беси ижденут (Мк.16:17); одно крестное знамение служит нам на прогнание всякого врага и супостата. От нас требуется строгая внимательность к самим себе, неослабное наблюдение за своими наклонностями, неусыпная бдительность за действиями ума нашего, за движениями сердца и воли нашей; тогда ничто же успеет на ны. Если же действительно так уступчива обольщениям врага немощная природа наша, если так слаба воля наша, что мы не устаиваем при нападении врага; то обратимся к Защитителю всех уповающих на Него – Всесильному Победителю всех действий и навет вражиих – Иисусу Христу и из глубины души возопием: Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго! от нападений на нас врагов наших, всемощною благодатию Твоею Сам нас заступи и спаси, Спасе наш! Аминь.

Рече же ему Бог:

безумне, в сию нощь душу твою истяжут от Тебе:

а яже уготовал еси, кому сия будут? (Лк.12:20)

Таким страшным приговором поражён был от Бога упоминаемый в ныне чтенном Евангелии богач! Только было он уложил в своём уме, что сделать с теми благами, которые он надеялся собрать от обильного урожая, и сказал: се сотворю: разорю житницы моя, и большия созижду: и соберу ту жита моя и благая моя: только начертал было план земного своего блаженства, душе, имаши блага много, лежаща на лета много: почивай, яждь, пий и веселися, – как вдруг прервал Бог его мечты, разрушил его замыслы сим неожиданным для него страшным приговором: безумне, в сию нощь истяжут душу твою от Тебе; а яже уготовал еси, кому сия будут. Вот урок мечтательным миролюбцам! Тако собираяй себе, продолжал Единый распорядитель благ земных, – тако собираяй себе, не в Бога богатея. Такой участи может подвергнуться и каждый из нас, кто все свои мысли, все желания сосредоточивает единственно в наслаждении благами мирскими, не думая о жизни будущей, не размышляя о благах небесных!

Из слова Божия мы знаем, бл. сл., что не имеем зде пребывающа града, но грядущего взыскуем (Евр.13:14). Но должны сознаться, что среди земного благоденствия и мы часто забываемся, и мы мечтаем иногда устроить себе как бы вековое блаженство из тленных благ земных. Ни на минуту не забудем грозного приговора Евангельскому богачу: в сию нощь истяжут душу твою от Тебе. Помысл о смерти разрушает все обманчивые замыслы миролюбцев, заставляет обращаться к самим себе и искать истинных путей спасения. Размыслим о сем в настоящем слове.

Памятование смерти умерщвляет в нас пристрастие к земным вещам. Мы всё наше счастье полагаем собственно в земном благополучии, желаем, чтобы жизнь наша была долгодейственна и протекала среди радостей и утех; и потому все наши мысли, все желания направлены единственно к тому, чтобы упрочить земное наше благоденствие; более хлопочем о здешнем благополучии, довольстве, и счастии. Роскошный, каждый день придумывает новые затеи, постоянно заботится о новых убранствах, как будто в том и состоит настоящая жизнь человека. Властолюбивый, заботясь об угождении своим прихотям, в самозабвении говорит: да ямы только и пиемы, коснит бо Господь придти. Богач, взирает на сокровища свои с сердечным самодовольством и успокаивает себя, говоря: богат есмь и обогатился и ничто же требую. Честолюбивый, взойдя на высоту мирской славы, в жалком ослеплении ещё до небес простирает свои мечты: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой и буду подобен Вышнему (Ис.14:14). Вот до какого богопротивного забвения доходит человек, предавшись обаяниям мира сего! Кто же прекратит суетные хлопоты роскошного? Кто обуздает греховные стремления сластолюбца, буйные порывы его страстей? Кто отверзет духовные очи ослеплённому богачу, чтобы он мог увидеть суетность и обманчивость мирских сокровищ? Где предел горделивым замыслам честолюбца? В памятовании смерти. Внимательный взор на загробную жизнь поселяет в человеке другие мысли, совершенно противные тем, какими он занят был по пристрастию к благам мирским. Пусть миролюбец перенесётся мыслью за пределы здешней жизни, в страну вечности. Спросите его тогда: не хладеет ли у него сердце к минутным, мирским развлечениям, когда он представит себе, что Ангелы и святые Божьи человеки, которые должны быть присными друзьями его, не принимают себе в содружество людей, любящих только суету и кружащихся в вихре земных утех и развлечений? Пусть властолюбец представит себе свою загробную участь. В нём смолкнут страсти, превратятся стремления к плогоугодию и сластолюбию; для него ясно будет, что только постницы и воздержницы являются достойными царствия небесного, и что всяк плотоугодник, иже есть идолослужитель, не имать достояния в царствии отца и Бога (Еф.5:5). Богач, вообразив своё состояние за гробом, не содрогнётся ли и не бросит ли заботу о любостяжании, когда представит горькую участь Евангельского богача, страждущего в адском пламени? Вообще, кто как сладко ни покоится на лоне земного счастья, кто при избытке земных сокровищ, как пространно ни питается, но как скоро приведёт себе на память последняя своя, вспомнит о последнем суде, о блаженстве праведных и мучении грешных, – у того, наверное, охладеет пристрастие к миру, в том явится отвращение от чувственных наслаждений; потому что смерть ясно гласит ему, что он навеки должен расстаться с привременною жизнью, навсегда должен оставить все тленные блага, вступить совершенно в жизнь новую, в которой ожидают его или райские наслаждения, или адские мучения. Там изнеженный питомец мира сего должен будет выслушать горький упрёк Авраама: чадо, помяни, яко восприял еси благая в животе твоем; ныне же зде страждеши (Лк.16:25), т.е. если ты, живя в мире, и исполнял какие дела закона Божия, если когда и оказывал дела благочестия, правды, милости и истины; то за всё это ты получил возмездие в мире, пользуясь благами земными по своему желанию и своим прихотям, – ныне же зле страждеши. Как после сего не помнить последняя своя, чтоб за неумеренное употребление благ мирских, не заплатить вечными мучениями? Итак, христианин, если сердцем твоим владеет страсть корыстолюбия, если в душе твоей является желание и стремление к плотоугодию, сластолюбию, роскоши и честолюбию, то ко всем входам и исходам сердца своего приставь неутомимого стража – помысл о смерти, размышление о жизни будущей и ты исхитишь душу твою из плена страстей.

Памятованию о смерти, умерщвляя пристрастие к миру и благам его, имеет благотворное влияние на поведение человека и на всю его нравственность. Мы, слуш., по развращённой природе нашей более уклоняемся в недобрую сторону, всегда почти предаёмся отрастим и порокам. Чем обуздать наши постыдные страсти, стремление и поползновенность к греховным навыкам? Размышлением о своём предназначении, памятованием о смерти. Кто не содрогнётся при мысли, что по смерти во всех своих делах, помышлениях и желаниях надобно дать ответ на страшном судище Христовом? Какой тать и хищник не остановится, если вообразит, что смерть у него за плечами, и что мы все должны скрывать себе только сокровище не крадомо на небеси? Какой злодей не обдумается, если представит конец жизни своей и обратит внимание на участь страждущих за злодейство в огне вечном? Какой клеветник не обуздает языка своего, когда вообразит, что скоро его клевета судима будет не судом человеческим, а судом Божиим? Какой завистник и ненавистник не удержит буйных порывов сердца своего, когда размыслит о будущем суде, на котором он причтен будет к служителям сатаны, блюдомым огню вечному? Какой тайный грешник не ужаснётся своих пороков, если вообразит, что на суде Божием явлена будут пред всеми Ангелами и человеками его дела плотская, и что таковая творящия, царствия Божия наследовать не могут (Гал.5:21)? Какой притеснитель не смягчится, когда представит, что он сам скоро предстанет на суде пред Нелицеприемиым Судьёю? Но памятование смерти не для грешников только, но и для всякого человека спасительно. Послушайте, какой совет даёт каждому Иисус сын Сирахов: Во всех словесех твоих, говорит он, поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир.7:39). В самом деле, вникните в этот совет, примитесь за исполнение его, и вы скоро увидите благие его последствия. Во всех словесех твоих поминай последняя твоя. Где бы ты ни был, чем бы ни занимался, о чём бы ни говорил и ни размышлял, возьми в спутника себе помысл о смерти и о последующих за нею – воскресении, суде, вечном осуждении, вечном блаженстве. Когда ум твой занят этими спасительными мыслями, ты, верно, с отвращением поспешишь из того общества, где игры и бесчиния, песни и пляски. Если ты сам завлёкся в нечистые мысли и пожелания, – живая мысль о суде, на котором будет вся нага и объявлена пред очами Божьими, верно, охладит в тебе огонь нечистых страстей и пожеланий. Заметил ли ты за собой, что в разговорах своих позволил себе излишнее, или язык твой увлёк тебя в рассуждения не нужные – в суждения о поступках ближних твоих – вздумай опять о суде, на котором всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный (Мф.12:36), – и ты, верно, удержишь язык свой от зла и сотворишь благо? Впадешь ли в пороки и беззакония, приведи себе на память, что рано ли, поздно ли, минутные удовольствия, обманчивые сладости греха, заменятся скрежетом зубов, червём неусыпающим и огнём неугасающим, – и ты верно почувствуешь отвращение к пороку и придёшь в раскаяние. Итак, видите, слушатели, сколь душеполезна и спасительна память о смерти!

После сего, как не жалеть, бл. сл., что мы не только во всех словах наших, но даже во всех поступках и во всей жизни нашей редко поминаем последняя наша. Правда, мы не считаем себя вечными на земли: но живём так, как будто никогда не умрём, как будто никогда не потребует от нас отчета Владыка жизни и бессмертия; о небесном отечестве, о горнем Иерусалиме, о тех обителях, идеже праведнии водворяются, редко, очень редко вспоминаем. Гибельное забвение!

Убоимся же, христиане, страшного прещения Божия, поразившего упоминаемого ныне в Евангелии богача! И чтобы нам не забыться среди земного счастья, как можно чаще будем припоминать последняя наша, чтоб во веки не согрешить. Аминь.

Видев ю Иисус пригласи, и рече ей:

жено, отпущена еси от недуга твоего. (Лк.13:12).

Тяжело и безотрадно было жене, упоминаемой в чтенном ныне Евангелии, страдать под бременем жестокой болезни. Восемнадцать лет мучительная болезнь одержала её; в продолжение всего этого времени, она бе сляка, т.е. была согбенною, скорченною до невозможности восклониться – выпрямиться. Чем не согласилась бы она пожертвовать, если бы кто возвратил ей здоровье? Но Всесильный Врач – Иисус Христос – помог ей без ничего, одним словом, даже без её просьбы. Увидев её больную в Синагоге, среди народа, призвал к себе и сказал: жено, отпущена еси от недуга твоего; после сего только возложил на неё руки, и болезнь миновалась; женщина тотчас выпрямилась.

В сем благовествовании представляется нашему вниманию, слушатели, то, что Иисус Христос, исцеляя множество болезней в людях, всегда почти исцелял вследствие явного желания и прошения больных, а в исцелении этой сляченной жены сего не видно. Её Иисус Христос увидев, Сам подозвал к Себе и исцелил без её прошения. Почему что? Потому, благочестивые слушатели, унизительная просьба имеет успех только пред людьми, которые судят и ценят по наружности. А Сердцеведец видит, ценит и вознаграждает внутренние стенания сердец. Пред Сердцеведцем Богом, хотя и нужны бывают внешние действия прошения, но не по ним бывает воздаяние. Наши наружные молитвы тогда имеют силу, когда они бывают следствием и выражением внутренних, сердечных расположений. Поэтому, впадает ли человек в какую болезнь, поражается ли несчастиями для облегчения его горькой участи, лучше всех его наружных поклонений его сердечное сокрушение, если, то есть, он на всякий душевный и телесный недуг свой смотрит как на такое посещение Божие, которое он вполне заслуживает, когда болезни и несчастья производят в нём чувства того сознания, что греховность была причиною его болезней и несчастий, что то или другое бедствие есть следствие его неправильной, неугодной Богу жизни. При таком смиренном его чувстве и сознании Господь являет ему милость свою, если он и не успел ещё просить Его помощи. Его благодушное терпение, его мытарево смирение, приемлются пред Богом, как жертва очистительная. Поэтому-то Сердцеведец Бог, как бы не дожидаясь наружных прошений таковых, Сам призывает его к Себе, как сличенную жену, освобождает от болезни или недуга, или избавляет от каких-либо зол и несчастий. Вот с одного, подобно как с Ап. Петра спадают узы железные, и он, сверх чаяния, освобождается из темницы; другой невидимою рукою, также неожиданно, как Нееман Сирианин, очищается от проказы и здрав бывает. То же самое мы усматриваем в примере нынешней жены. Послушаем, что Иисус Христос говорит начальнику Синагоги, негодующему, что благотворное действие Его над женою недужною совершено им в субботу. Лицемере, кийждо вас в субботу не отрешит ли своего вола или осла от яслей и веде напаяет. Сию же дщерь Авраамлю сущу, юже связа сатана се осмоенадесяте лето, не достояте ли разрешитися ей от юзы сея в день субботный (Лк.13:15,16). Не видно ли из сих слов, что восемнадцатилетнее, безропотное страдание недужной жены много уже значило пред Богом и послужило ей к исцелению от одержимого её недуга. Вот причины, по которым Бог иногда и без видимых наших прошений, выводит нас из бедственного состояния.

С другой стороны, мы достоверно знать и видеть не можем, что совершается в душе человека. Если мы и знаем, что сляченную жену Иисус Христос исцелил без внешнего её прошения, но никак не можем утвердить, чтобы она сего не просила внутренне, подобно матери Самуила. Быть может, она несколько раз и видимо покушалась просить у Иисуса Христа помощи, но, сознавая свою греховность и недостоинство, как Закхей, сделать сего не могла и не осмелилась. Можно полагать, что такое сознание своего недостоинства обратило взоры всемогущего Всевидца, и за то-то даёт ей вожделенное благо – здравие: и возложи на ню руце, и абие простреся. Подлинно, не тот достоин помилования, кто считает себя достойным, а тот, кто считает себя недостойным. Пред вечною Правдою Божьею, кто может явиться чистым и совершенно правым? Аще беззакония назрит Господь, кто постоит? В Его милости наше очищение. Гордый Фарисей, признающей себя достойным помилования, осуждается от Бога, а смиренный Мытарь, сознающий себя недостойным и стать близко пред Богом, оправдывается от Него. Так, хотя заповедано нам во всякое время в нуждах прибегать ко Господу: просите и дастся вам; впрочем, является милость Господня и тому, кто медлит прибегать с прошением о помощи, собственно по сознанию своего недостоинства. Давно ли, говорит один, Бог посетил меня болезнью? Грехи мои были таковы, что я стою большего и тягчайшего наказания: наказуя, накажи мя Господи. Велика ли эта болезнь для души, говорит впадший в несчастье, – по делам моим моё сердце должно переиспытать большие и сильнейшие уязвления. Премилосердый Господи! Сознаю грехи мои, сознаю, что достоин больших и тягчайших озлоблений, нежели какими ты наказал меня; не возблагодарил я Тебя, Владыко мой, пользуясь от Твоих щедрот здравием; согрешил я, Господи, расточил дары Твои неправедно; работая миру, я забыл о Тебе, Благий мой Творче! Такие чувствования показывают истинного ревнителя благочестия; они легко и скоро восходят к престолу милосердия Божия и скоро низводят милость Божью, которая страждущего освобождает от болезни и несчастия, унылому и отчаянному дарует душевную радость и утешение; и верьте, что Господь избранным своим готовит ещё большие блага на небеси. Св. Ап. Иаков учит христиан: всяку радость имейте, братия моя, егда во искушения впадаете различна: видяще, яко искушение вашея веры соделовает терпение. Терпение же дело совершенно да имать, яко да будете совершенна, и всецели, ни в чем же лишена (Иак.1:2,3,4).

Бл. сл.! Если будут посещать нас болезни и несчастья, будем сердечно признавать, что они посылаются нам от Бога по делам нашим для нашего исправления; не будем отвергать и того, что они иногда посылаются по любви к нам Божией: его же любит Господь, наказует, биет же всякого сына, его же приемлет. Да не впадаем при сем в уныние, да не отчаиваемся в милости Господней; будем уповать, что Милосердый поспешит к нам на помощь в наших нуждах и скорбях, когда увидит наше смирение и покаяние.

Господи Иисусе Христе! Ты Сам увидел и призвал к Себе сличенную жену и возвратил ей здравие; посети и нас сличенных и согбенных недугами душевными; изреки и нам освобождение от них. Да и мы простремся, станем прямо на стезю заповедей Твоих и будем ходить неуклонно в оправданиях Твоих. Аминь.

Ангела мирна, верна наставника,

хранителя душ и телес наших у Господа просим. (Мол. Церк.)

Вот моление, к которому св. Церковь возбуждает нас так часто при Богослужении! Она хочет показать чрез это, что Ангел хранитель необходим для нас, для нашего спасения.

Мы просим у Господа Ангела мирна. Ангел, как дух добрый, как дух служебный, в служение посылаемый от Бога за хотящих наследовати спасение, никогда не бывает враждебен человеку. Такого-то Ангела мы и просим и должны просить у Господа неотступно и постоянно, потому что, кроме Ангелов Божьих – добрых, есть ещё духи злые, которые также являются человеку, но всегда с гибельными советами и с коварными внушениями. Они стараются христианина из раба Божия сделать врагом его, сбить с истинного пути, ведущего ко спасению. Все наши преткновения и грехопадения суть, большею частью, действия духа лукавого. Конечно, и падшая наша природа сама в себе есть источник зла; но примечайте за собою и вы увидите, что есть внешнее влияние, усиливающее это зло. Это влияние духа злобы, например: вот вы стоите на молитве дома, или особенно во храме. Замечаете ли, что с вами тогда происходит? Нападает какая-то леность и нерасположение к молитве, будто чем-то подавлено наше внимание, будто чем-то заложен слух ваш при чтении Слова Божия и песнопений церковных. Наблюдайте опять, куда уносится в это время ваше воображение, и что в голове вашей? Увы! Каких тогда нет бесполезных и даже гибельных для души брожений ума, пустых дум, мечтательных помыслов, нечистых мыслей, дурных пожеланий? Откуда же эти нежеланные, непрошенные мысли? Конечно, от лукавого. Потому-то, братие, и нужен нам Ангел мирный, добрый служитель, наставляющий нас на всякое дело благое.

Просим у Господа Ангела – верна наставника. Так, в Ангелах добрых мы всегда можем иметь верных наставников, и как они нам необходимы на каждом шагу нашей жизни? Какую крайнюю нужду мы слабые и долу преклонные имеем в их охранении? Дух злобы – этот дух лестчий, для обольщения людей слабых и малодушных, принимает благообразный вид, а иногда даже и светлого Ангела, как уверяет о том Слово Божие: сам бо сатана преобразуется во Ангела светла. И чего ожидать от сего духа лестча? Чего, кроме соблазнов, кроме обольщений? О, по грехолюбивой воле нашей, мы и без того более склонны к злу, чем к добру, а без того все способности души нашей слишком поползновенны к нечестию и пороку: ум наш часто взимается на разум Божий; воля наша нередко, против внушений разума и совести, устремляется на непотребства и беззакония. Посему не должны ли мы просить у Господа, чтобы Ангел хранитель, данный нам для душеспасительного служения, направлял ум наш единственно к тому, чтобы мы думали о Боге. Помышляли об угождении Ему, старались об исполнении Его святого закона, чтобы размышляли о небе и блаженной участи на небесах, уготованной в награду праведным, и о наказании грешных в веке будущем; чтобы он, как верный наставник наш, направлял волю нашу к тому, дабы она всегда сообразовалась с волею Божиею: избирала то, что угодно Богу и что служит ко спасению души вашей; чтобы благой путеводитель наш Ангел хранитель располагал сердце наше к небесному, Божественному, – дабы оно, не обольщаясь благами мира сего, стремилось всегда к Богу живому – источнику всякой радости и утешения – и искало бы себе наслаждения в сладостных воздыханиях о небесном жилище. О! как блаженны были бы мы, если бы удостоились испросить себе у Господа такого мирного Ангела, такого верного наставника!

Молимся мы Господу о ниспослании нам Ангела хранителя душ и телес наших. Весьма для нас дорого, весьма нужно, чтобы души и телеса наши были охраняемы. Тела наши, по закону Христову, должны быть храмом живущего в нас Святого Духа; но не чувствуете ли вы, что они часто делаются оружием неправды греху, вместилищем пороков и беззаконий? Что же сказать о душе? Душа наша должка быть и бывает вместилищем бесценных даров благодати, положенных в нас при св. крещении. Она чрез телесные члены запечатлена силою даров Духа Святого: в ней залог веры в сына Божия; в ней семена благодатной жизни: ею приемлется освящение чрез Духа Святого и она может освобождаться от грехов чрез таинство покаяния. И что если такая сокровищница останется без охранения? Мощные тати, духовные разбойники готовы расхитить в ней всё без остатка. Не случалось ли ощущать вам пагубного запуcтения в душе вашей? Не видите ли, что семена благодатной жизни, жизни по духу, заглушаются и подавляются плевелами – склонностью ко греху и деланием всякой неправды? Отчего же это? От того, что враг наш, дьявол, во время нашего духовного сна, при нашей беспечности и невнимательности, как тать в нощи, вкрадывается в душу нашу и семена благочестия похищает и посевает в нас плевелы греха. Ибо отчего между нами распри, вражда, ненависть, любомщение, недоброжелательство? Отчего обиженный раздражается до того, что не может скоро примириться с оскорбившим? Отчего оскорбивший не ищет мира, не просит прощения у оскорблённого? От того, что враг завладел их волею и держат в своих сетях, как добычу, не дает сердцам оскорбившего и оскорблённого умягчиться. Всматривайтесь внимательнее в состояние души вашей! Что с вами бывает, когда вы хотите сделать какое-нибудь доброе дело, когда принимаетесь за дела благочестия, думаете, например, простереть руку помощи бедному, оказать пособие больному или несчастному? Сколько бывает тогда прений и борений у вашего духа с самим собою? Какая у него является нерешительность на доброе дело! Представляется вам тогда множество благовидных, по-видимому, причин отложить то или другое дело благочестия до другого времени, и вы отлагаете. Отчего всё это наипаче бывает? Это тайный враг наш, дьявол, вмешивается в наши предприятия и, усиливаясь отклонить вас от благих ваших начинаний, хочет дать вовсе другой оборот вашим мыслям. По внушению духа лукавого, вы начинаете помышлять – нужно ли, в самом деле, предпринимать то или другое доброе дело, – не нужно ли лучше отложить его, по требованию семейных и других обстоятельств – и вы не предпринимаете. И во многих других случаях так соблазнительно действует дьявол.

Не видите ли после сего, Христиане, сколь нужен для нас Ангел–хранитель, сколь усердно должны мы просить Господа о ниспослании нам его, просить, да этот верный служитель Божий не давал бы не только действовать на умы и сердца наши, но и приближаться к нам духу обольстителю, соблазнителю, дабы семена благодатной жизни беспрепятственно росли в нас и в своё время принесли обильные благие плоды.

Восчувствуем, христиане, нашу слабость и бессилие в деле нашего спасения; познаем, что мы, оставленные самим себе, постоянно может претыкаться и падать на скользком пути сей мятежной жизни, если не будем поддерживаемы Ангелом–хранителем. Помолимся убо Господу Богу, да ниспослёт Он нам на соблюдение души и тела Ангела мирна, верна наставника, – да будет безотлучно с нами этот верный хранитель наш!

Ангеле Божий, хранителю Святый, живот мой соблюди во страсе Христа Бога: ум мой утверди во истиннем пути и к любви горней уязви душу мою: да тобою направляем, получу от Христа Бога велию милость (Троп. Ангела хранителя). Аминь.

Ангелом своим заповесть о тебе,

сохранити тя во всех путех твоих (Пс.90:11).

Царь и Пророк Давид, описывая состояние человека благочестивого, живущего под кровом Всевышнего, изображает состояние его самым спокойным и безопасным. Видя Господа, везде и во всём ему сопутствующего, он говорит, что никакое зло не коснётся праведника; ибо Ангелом своим Господь заповедал о нём сохранять его на всех путях его жизни. Какое состояние может быть блаженнее сего состояния, когда и Сам Господь непосредственно и чрез Ангелов. охраняет человека, хотящего спастися.

Кто из нас, братие, не пожелает избрать такое состояние, столь блаженное на земле, столь близкое к блаженной вечности?

Православные христиане! Лишь бы только явилось сие желание, лишь бы только оно проявилось в душе нашей, и Сам Господь, всегда стоящий при дверех сердца нашего, готов сопутствовать нам и посылать Ангелов своих охранять нас на всех путях нашей жизни.

Итак, нет сомнения, что Ангелам заповедано охранять человека, и они действительно охраняют его. Но весьма многие претыкаются о камень соблазнов и падают на многих путях сей многомятежнай жизни. Значит, есть люди, которых Ангелы как бы оставляют без охранения. Итак, всех ли нас охраняют Ангелы и в чём состоит их охранение?

Кого особенно охраняют Ангелы? Апостол Павел говорит, что Ангелы посылаются на службу тем, которые желают спасения. Не вси ли суть служе6ные духи, в служение посылаеми, за хотящих наследовати спасение (Евр.1:14). Кто же не хочет спасения? Кто откажется от блаженства? При желании должно быть деятельное стремление – усилие достигнуть царства небесного; ибо царствие небесное приобретается нуждою и только усильные искатели достигают его. Это те усильные искатели, которые идя тесным путём в мире сем, отвергаясь всех благ земных, живут непорочно и благочестно. Как готовящиеся внити в небесный Иерусалим. в который не приемлется ничто же, скверно и греховно, они всемерно и стараются соблюдать чистоту души и тела. Зная, что плоть и кровь Царствия Божия наследовать не могут, они и заботятся постоянно возращать в себе плоды духовные, которые суть: любы, радость, мир, долготерпение, кротость, воздержание, вера. Сим-то подвижникам благочестия и посылаются служебные духи на служение; сии-то служебные, чистейшие духи и охраняют их от тех соблазнов, преткновений и грехопадений, которые преграждают им путь к Царствию Божию. Для чего же, кажется, охранять Ангелам тех, которые идут истинным путём ко спасению, и идут неуклонно? Кому неизвестно, слуш., какова наша падшая природа, как она долупреклонна, слаба, как трость, ветром колеблемая? А какие иногда бурные ветры воздвизаются на эту слабую трость? Это враждебные духи со всех сторон нападают на человека, хотящего благочестно пожити. Кто не знает из житий святых, как и в каких видах являлись подвижникам благочестия злые духи, дабы совлечь их с пути правого? Сам сатана, или преобразуясь в ангела светла, или принимая вид какого-нибудь благотворного человека, явно старался многих или ввести во искушение, или чрез соблазн вовлечь во грех. А сколько тайных, хитрых, злокозненных, гибельных его внушений?! Посему-то Господь, не хотящий смерти грешника, но жаждущий спасения человека, посылает Ангелов охранить его на всех путях жизни. Эти служебные духи, исполняя волю Господа и дела служения своего, постоянно присущи человеку, хотящему наследовати спасение, бдительно охраняют его всегда во всех приключениях его жизни. Так, является ли в человеке искра гнева, вражды и недоброжелательства? – Ангел мира, в самом начале, старается погасить эту вредоносную искру миротворною росою любви и благотворения. Начинает ли выказываться в человеке дух гордости, по которой он готов уже возмечтать, что он по духовным совершенствам, несть якоже прочия человецы – выше, совершеннее других? – Ангел совета старается представить ему, что всякое доброе дело наше от Бога и всяк дар совершен свыше есть; наши – одни слабости, недостатки, грехи. Проявляется ли в нём страсть к преобладанию, желание власти, чести и славы? – Ангел кротости старается в уме и сердце его утвердить ту мысль, что все мы не имеем здесь пребывающего града, но грядущего должны взыскивать, что потому надобно нам только горняя мудрствовать, а не земная. Закипают ли в нём плотские помыслы и пожелания? – Ангел крепости всё старание прилагает к тому, чтобы осветить и просветить ум его, да мыслит полезная, яже к животу и целомудрию, уставить сердце его от настоящего мятежа, да укрепится бдети во благих и уставится чудно в тишине животней (Канон. Ангелу-хран. песнь 6). Вот кого охраняют Ангелы, и в чём состоит их охранение!

Если Ангелы посылаются тем, которые живут свято, блюдут душу и тело в совершенной чистоте: то чего ожидать нам, которые ежеминутно падаем и нисколько не можем похвалиться чисто иметь сердце? Мы – грешники, значит оставлены без Ангельского покрова и охранения? Не позволим себе так мыслить! Милосердый Господь неисчетные милости свои простирает на всех. Солнце свое Он сияет на злыя и благия, дождит на праведныя и неправедныя (Мф.5:45). Идеже убо умножися грех, ту преизбыточествова благодать (Рим.5:20). Господь, по великой милости своей, заботится о погибающих грешниках паче, чем о спасающихся праведниках. Так же бывает ли между грешниками таких минут, в которые они вдруг ощущают перемену – отвращение от греха и стремление к добру? Действительно, трудно представить такого грешника, у которого не было таких дней, или по крайней мере, часов и минут, в которые бы он не приходил сам в себя: быть не может, чтобы никогда не рождалось в нём раскаяния во грехах, не было чувства сокрушения и умиления. Иногда самое ожесточенное сердце злодея смягчается, и он, во глубине души своей, раскаиваясь в злодеяниях, льёт токи слёз; тать всегда устремляется на чужую собственность, а нередко является и во храме – на молитве, нередко подаёт помощь ближнему; самый заматерелый скупец иногда охотно помогает в нуждах меньшей братии Христовой; неистовый обидчик, ужасаясь иногда своих злодеяний, делается миротворителем; завистник и ненавистник, побеждая иногда злые порывы страстей своих, неожиданно являются благодетелями и друзьями человечества, наконец, самый отчаянный прелюбодей, падая на колени, в слезах иногда повергается пред Богом и, оплакивая множество и тяжесть своих грехов, подобно Марии Египетской, обрекает себя на подвиги воздержания, и на самом деле распинает плоть свою со страстьми и похотьми; вообще, для всякого грешника бывают дни, часы и минуты, в которые он, как бы невольно, располагается к доброму, полезному и спасительному. Но что значит, братие, такие резкие перемены в душе грешников? Не суть ли это действия Ангелов хранителей, в служение от Бога нам посылаемых? Не они ли это, исполняя волю Божию стараются, чтобы мы не закоснели в грехах, а обратились на путь спасения? Именно так; потому что, не наша же повреждённая природа может произвести столь быструю и спасительную перемену; не от нашего развращённого сердца ожидать столь чудных действий – обращения к добру. Ап. Павел – сосуд благодати, видел ин закон во удех своих противовоющ закону ума его. Не еже хощу доброе, сие творю, но еже не хощу злое, сие содеваю, жаловался он, чувствуя влечение немощной плоти своей ко греху. Значит, стремление наше к добру есть действие Ангела-хранителя, в служение нам от Бога посылаемого. Так, братие, неизреченно милосердие к нам Господа, заповедавшего Ангелам охранять нас на всех путях нашей жизни!

Будем же, христиане, пользоваться теми благотворными, счастливыми минутами, когда среди греховной жизни нашей ощутимо действие Ангела хранителя, располагающего нас к делам добрым и спасительным. Те минуты и часы, в которые мы располагаемся угождать Богу, совершая добрые дела будем считать минутами заботы о нас наших Ангелов-хранителей, и будем считать себя счастливыми, что имеем таких верных руководителей! Но не будем думать, что как бы мы дурно и богопротивно ни жили, Ангелы будто не дадут и нам погибнуть, охранят и спасут нас. Нет, это мысль нечестивая; это значит спасти нас без нас, даром даровать нам спасение. Ангелы служить и помогают нам только тогда, когда мы, всемерно заботясь о своём спасении, возможно, сами уклоняемся от грехов, а, в случае невольных наших преткновений и соблазнов, в случаях наших грехопадений усердно просим их помощи, защиты и охранения.

Милосердый Господи Боже наш! По слову Пророка Давида, Ты заповедал Ангелам охранять человека в Тебя верующего и соблюдающего заповеди Твои, – утверди убо умы и сердца наши знати Тебя – истинного Сына Божия и исполняти вся заповеди Твоя, дабы Ангелы-хранители, посылаемые нам, ищущим и хотящим спасения, охраняли нас на всех путях нашей временной жизни, и так и достигнем мы Небесного Твоего Цзрствия. Аминь.

Праведник, яко финикс процветет,

и яко кедр, иже в Ливане, умножится (Пс.91:13).

Царь и Пророк Давид благочестивую жизнь праведника сравнивает с финиксом и кедром, этими богатыми и роскошными произрастаниями счастливой страны. Праведник, яко финикс процветет, и яко кедр, иже в Ливане, умножится. Как благовонно цветёт и почти никогда не увядает финикс, так цветёт жизнь праведника на земле – не забывается и по смерти. Как роскошный и величественный кедр Ливанский, своею величиною изумляет взор путника, так привлекательна по достохвальным деяниям и подвигам и жизнь праведника; она возбуждает благоговение в сердцах читателей правды и закона.

В честь прославляемого ныне нами Праведника. Святителя и Чудотворца Николая и в наше назидание размыслим, сколь благоплодна, достоподражаема и назидательна жизнь Праведника для нашей нравственности.

Праведник, яко финикс процветет. Справедливо Порфироносный Давид уподобляет праведника финиксу: привлекательный цвет и душистый запах его служит украшением виноградника и привлекает к себе взоры посетителей и услаждает обоняние зрителей. Точно таков праведник, – этот неуклонный исполнитель правды и закона Божественного, верный блюститель заповедей Евангельских, служит красою вертограда Христова, светильником, не под спудом, но на свешнице сияющим. Это величественное древо, насажденное при исходищах вод, еже плод свой даст во время свое и лист его не отпадает. Посмотрите на него, когда он живёт ещё на земле, среди сонма верующих, в кругу благословенного стада Христова. Вы видите в нём, или того блаженного мужа, который не ходит на совет нечестивых и не сидит на седалище губителей, или того сына церкви, который и в законе Господнем поучается день и нощь, и приметатися в дому Бога своего изволит паче, неже жити в селениях грешничих, или поборника веры и благочестия, в котором церковь находит опору и оплот, правило веры, образ кротости и учителя воздержания. Словом, праведник является на земле, по слову Писания, светом пред человеки, которые видят в нём добрые дела и прославляют Отца небесного.

Но это величие праведника, исполненного благих дел, не сокрывает и могила. Кончина его откроет в нём источник новых сокровищ, для блага и назидания верующих. По закону естества, по определению Творческому, перстный человек должен быть жертвою тления. Но с праведником не так! Сонмы праведников не покорились закону природы; по воле Божией победили естества чин и, преданные земле, не предались земле, а сохранили от тления бренные тела свои. Сколько мощей праведников процветают нетлением? И тело прославляемого ныне нами Праведника не служит ли украшением стран Италийских? Оно благоухает, яко крин среди Бара-града; не финикс ли это перенесенный и пересаждённый в страны Христианские для почитания и благословения? Поистине, праведник, яко финикс процветет!

И яко кедр, иже в Ливане, умножится. Праведник подобен Ливанскому кедру. Кедр Ливанский многолиствен, величествен и обилен плодами. Точно таков и праведник. Возрастая и созревая в духовных подвигах своих, он приходит от силы в силу, от славы в славу до того, что удостаивается откровений, собеседований и Богом и Ангелами, как-то: Моисей на Хориве, Авраам у дуба Мамврийского и Иаков в сонном видении лествицы. Видите, христиане, Праведник величествен, именно, как кедр Ливанский! Присмотритесь к нему ученики веры и благочестия, приникните к его жизни и делам, питомцы Церкви Христовой! Каждый здесь найдёт требуемую и искомую для себя пищу, именно: удручаемый несчастьями и обременяемый заботами и суетами мирскими примерами жизни его уверяется, что иго Христово благо и бремя его легко; а от уст его приемлет благое наставление, что в терпении должно стяжать ему душу свою; увлекаемый пороком и предающийся нечестию находит в нём безмолвного обличителя, который внушает ему, что он подобострастный ему человек, но творит дела блага; колеблемый сомнением в вере Христовой и блаженной жизни на небесах находит в нём мудрого наставника, который вразумляет его, что Христианская вера основана на законе Господнем, что этот закон Господень непорочен, что сказанное в нём суть словеса Господня, словеса чиста. Сколько назидательных уроков представляет нам высокий пример празднуемого ныне Святителя! Святая Церковь указывает в нём правило веры для не правоверующих, образ кротости для ищущих кротости; учителя воздержания для живущих невоздержно, высокий пример благотворительности к бедным для тех, которые презирают меньшую братию Христову. И как благотворен сей высокий образ добродетелей празднуемого Чудотворца! Не Мирликийские токмо страны, не один Бар-град назидаются примером святой жизни Чудотворца Николая, но весь восток и запад, Азии, Африки и наше возлюбленное отечество, испытавши неоднократно благовременную помощь от ходатайства за нас Чудотворца, славит и восхваляет сего великого Святителя. Оно прославляется и назидает даже те народы, между коими неведом Бог Христианский. Итак, слушатели, кто из вас, оглашаемый похвальными песнями в честь Угодника Божия, не увидел и не убедился, сколь могущ и силён Святитель Николай – этот кедр церковный, возращаемый и орошаемый росою Божественной благодати к славе и пользе овец и агнцев благословенного стада Христова?

За сии-то великие доблести, за сии-то славные подвиги Господь и увенчал Праведника неувядаемым венцом славы, ещё в сей земной жизни. Кого же из нас, христиане, не восхищает блаженная участь праведников? Но какая будет польза, братие, в этом восхищении, если мы не будем сами себя возбуждать к соревнованию их подвигам и делам? Небесное блаженство, которое ныне предвкушают и имеют некогда вполне вкусить праведники, уготовано для всех равно. Господь всех призывает к этому блаженному успокоению: Приидите ко Мне вси труждающиеся и обременнении и Аз упокою вы. Значит, от нас самих будет зависеть, чтобы мы удостоились разделить одинаковое блаженство с праведниками. Иди каждый путём праведника и будешь в одинаковом месте с праведником. Будь благочестив, неленостно посещай храм Божий, внимай и исполняй то, что здесь услышишь из чтений и пений, имей любовь ко всем ближним, а паче возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и помогай, сколько можешь, нуждающимся, утешай несчастных, защити, если можешь, притеснённых, – и будет тебе мзда от Бога, будешь иметь одинаковую долю с исполнителями закона, разделишь одинаковый жребий с праведниками на небесах.

Угодниче Христов, Святителю и Чудотворче Николае! Ты видишь нашу малоуспешность и медленность на пути добродетели, нашу слабость и бессилие в делах веры и благочестия! Возбуди убо в хладных сердцах наших чувствования, коими исполнена была святая душа твоя: да сияет в сердцах наших образ твоей кротости, твоего смирения, твоего воздержания и благотворения; да будет правота простой твоей веры для не утвержденного ума нашего, во еже искушати нам, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная. Аминь.

Величаем тя, Святителю Отче Николае и чтим святую память Твою;

Ты бо молиши о нас Христа Бога нашего.

Так Святая Церковь научает нас прославлять память угодника Божия Святителя Николая! Сию песнь приносим и мы днесь во славу имени Твоего, угодниче Христов! Но довольно ли для нас, песнопевцы, ограничиться только этим устным и кротким прославлением Святителя? Св. Церковь, предложив сие краткое величание, ублажающее память Его, в своих священных песнопениях, раскрыла в чертах частных Его великие подвиги, Она ясно представляет очам нашим, как жизнь Его обильна досточтимыми и достоподражаемыми деяниями. Итак, почтим св. память Угодника Божия раскрытием Его особенных подвигов во славу Божию и во благо ближних, ибо истинное торжество в честь Святителя и Чудотворца Николая состоит в воспоминании Его благочестивых подвигов и в деятельном, ревностном подражании оным: поминайте Наставники ваши, иже глаголаша вам Слово Божие, – подражайте вере их. Об этом, торжествующие слушат., будет краткая беседа в честь прославляемого нами Святителя и в наше взаимное назидание.

Киими похвальными венцы увязем Святителя, – взывает св. Церковь? Действительно, если описывать вполне Его жизнь, исполненную благочестия и чудес, то недостанет времени, говорит благочестивый описатель Его жизни. Он называет св. Николая неисчерпаемым чудес миром. Итак, представим, по крайней мере, более видные в опыте, проявленные в деяниях черты достоподражаемой жизни Святителя и поревнуем подражать им!

И история и глас св. Церкви свидетельствуют, что Святитель Николай был и ревностный защитник Православия, и служил образом кротости и снисходительности, и был примером благотворительности и милосердия к нуждающимся ближним.

Так, Святитель Николай родился от благочестивых родителей и с юных лет так много был украшен добродетелями и благочестием и столь крепко утвердился в вере Христовой, что особенным призванием и назначением Божьим поставлен был в Пастыри Мир-Ликийскому Христову стаду. Здесь на многотрудном подвиге своего Пастырского служения он ревнуя поревновал о вере Христианской, когда дух злобы восстал с силой против того, Иже не восхищением непщева быти равен Богу – против Иисуса Христа.

Безбожное веление нечестивых гонителей – Диоклетиана и Максимилиана – склонить Христиан к идолопоклонству мучениями он отразил безбоязненно, открыто проповедуя веру Христову, утверждая и укрепляя всех в мученических подвигах за Христа, за что и посажен был в темницу со многими христианами. Но что для него была эта темница? Это была та горница, в которой невидимо присутствовал Сам Иисус Христос не среди двою, или триех, но среди многих, собранных во ими Его; это было то высокое Училище, где Святитель Божий укреплял души узников своих словом истины и благочестия и возбуждал к мужественному перенесению всех бедствий и страданий за веру в Искупителя. Но всеблагое Провидение, чрез благочестивого Царя Константина, возвратило Ему прежнюю степень Пастырского служения, а Его сотрудникам и собеседникам прежнюю свободу, Здесь он вызван был случаем на открытую борьбу с ересеначальником Арием, где и явился пламенным поборником. Это было на Никейском вселенском соборе, собранном против сего нечестивого еретика. Слушая суетные хитросплетения Ария, отвергающего Божество Сына Божия, пламенный ревнитель славы Единородного от Отца Иисуса, раздражённый его суесловиями, не выдержав силы и духа своей ревности к Искупителю, дерзнул ударить Ария, злобожно препиравшегося с сонмом Пастырей. Такой поступок Святителя Николая, признанный несправедливым по суду человеческому, был оправдан судом Божьим. Когда прочие отцы собора лишили его святительских одежд; то достойнейшие из отцов видением вразумлены были, что сей его поступок благословен свыше, – и тотчас всё возвращено было, как великому Поборнику веры Христовой, и сама Матерь Божия, явясь Святителю во сне, подавала ему Святительский омофор в знак его невинности. Итак, не ревность ли это по Христе? Это второй Финеес, преследующий беззакония Мадиамитян, не терпящий Ария, раздравшего нетленный естества Божия хитон Спасителя.

Можем ли мы, христиане, подражать Святителю в этом подвиге, в ревности по вере Христовой, защищая нашу Православную Христианскую веру? Можем и должны. Каким же это образом? Вера у нас теперь распространена, между нами утверждена и при покровительстве благочестивейших наших Государей, отовсюду ограждена. Так; но в самом недре нашего Православия нет ли врагов? Есть; это наши раскольники, отделившиеся от нашей Православной Церкви. Не случается ли же нам бывать в беседах с ними? Вот здесь и имей ревность по вере: не склоняйся на их нелепые вымыслы, но защищай справедливость догматов и обрядов нашей Церкви, и всемерно старайся устоять в правоте правого твоего верования. Опять же, братие, мы сами не делаемся ли врагами нашей веры своею жизнью, своим поведением? Кто верует во Христа, тот и должен исполнять веру Христову, поступать по Его заповедям, без веры бо невозможно угодити Богу. Но как часто мы нарушаем христианский закон? Как многого не исполняем из обрядов и учреждений нашей Православной Церкви? Например, столько ли мы молимся, так ли постимся, как повелевает и заповедует мать наша Святая Церковь? Живём ли мирно, кротко и воздержно, как св. Николай?

Братие, вникнем в наши поступки, в нашу обыденную жизнь, в наше поведение. Не найдём ли и мы себя во всём виновными? Поревнуем же, христиане, по своей вере, делами святой и богоугодной жизни; докажем своим благочестием, что мы истинные сыны Церкви, верные последователи Христовы.

Но Святителя Николая украшала ещё кротость нрава и снисходительность к ближним. Он, как уверяет благочестивое предание, бе нравом кроток и не злобив, духом смирен, всякого кичения отгребаяся. Управляя Паствою, как мудрый и тихий пастырь, он утверждал между словесными овцами своими мир и тишину, оградил их спокойствием и безмятежием. В частных случаях жизни он также показал пример незлобы и доброжелательности. Так, напр. Святитель Николай, будучи ещё пресвитером в своём отечестве, городе Патаре, когда намеревался было однажды отправиться в Иерусалим для поклонения святым, на пути же неким Божественным гласом убеждён был немедленно возвратиться в своё отечество. Условясь с корабельщиками, он и сел в судно, чтобы плыть в своё отечество. Злонамеренные корабельщики, в насмешку над святым Божиим человеком, направили судно в противную сторону. Святитель Николай, видя это, умолял их, чтобы они доставили Его в Ликийскую страну, но они, не трогаясь его просьбами, исполняли своё злонамерение. За человека Божия, так сказать, вступился Сам Бог. Вдруг подул сильный ветер, корабль обратился в другую сторону, в скоро принесён был в Ликию. Святитель Николай злокозненных врагов своих не только не оскорбил, даже словом, но с благословением отпустил их в свою страну, пожелав им благополучного возвращения. Св. Церковь за то и поставляет для всех нас Святителя Николая образом кротости.

Итак, христиане, постараемся подражать сему образцу кротости и смирения. Эта добродетель в числе христианских добродетелей есть самая высокая и Богу любезная. Блажении кротции, яко тии наследят землю; на кого воззрю с небеси, глаголет Господь, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес моих? Как гордость есть мерзость в очах Божиих, так, напротив, кротость и смирение привлекает взоры Отца Небесного и любовь кроткого и смиренного сердцем Иисуса. Но как часто смирением, этою драгоценною добродетелью, мы пренебрегаем! Большею частию, братие, проявляется и господствует среди нас дух гордости и надменности. Иной превозносится своим имуществом и богатством. и неприступен бывает для других; другой гордится своим благоразумием и опытностью и становит себя выше всех, даже не находит подобного себе, между своими собратьями; наконец, третий столько зол и непримирим, что малейшее оскорбление своего собрата не забывает во веки, постоянно мыслит об отмщении. Не таков, слуш., был, как видели мы, нами почитаемый ныне угодник Божий Николай: не таковыми и мы должны быть, собравшиеся в храм сей для хваления и прославления его. Итак уничижим себя пред величием Божьим, – среди всех наших преимуществ и достоинств будем молчаливы и трепещущи словес Господних, не забудем, что мы все дети одного Отца Небесного; будем со всеми обходиться, как с братиями.

Наконец, святитель Николай столько оказал милосердия к ближним, что в его сострадательности и пересказать невозможно; с воспоминанием имени Святителя Николая невольно припоминаешь о милосердии. Припомните, например, как он некоего мужа, решившегося было по причине бедности пожертвовать честью своих трёх дочерей, избавил от такого поступка, тайно подав ему узлы с золотом, которым тот и устроил счастье дочерей своих, сочетав их законному браку? Припомните, как он, весь Мирский град, оскудевший хлебом, избавил от угрожающего глада, явясь в ночном видении некоему купцу, нагрузившему хлебом корабль для отправления в Италию? Пробудившийся купец наяву находит я руке своей три златника, который дал ему в сонном видении в задаток святитель Николай с тем, чтобы он доставил жито для продажи, вместо Италии, в Мирский град. Чудесная закупка хлеба для жителей Мирскаго града беспрекословно доставляется, и истаивающие голодом граждане благодарят Бога и прославляют милосердого ходатая своего архиерея Николая. Вспомните и то, как чудесно избавил от мечного посечения трёх воевод, невинно приговоренных к смерти, то сам явясь на место казни и вырвав меч у спекулатора, а осужденным даровав свободу; то явясь во сне Евлавию, вторично их на смерть осудившему, который, вразумясь его видением, благосклонно возвратили им прежние степени. И много других дел милосердия при жизни и по кончине оказал ближним Святитель и Чудотворец Николай.

И что, христиане, если бы мы, при размышлении о делах милосердия и благотворительности прославляемого днесь Святителя, сами себя возбудили к подобным делам милосердия не телесным только, но и духовным? Как благоугодно было бы Святителю наше теперешнее торжество? За чем же дело стало? Пример пред очами; дело, значит, за исполнением. Итак, поревнуем Святителю Николаю в делах благотворительности и милосердия к ближним. И пусть это будет не праздным нашим размышлением, но совершится самым делом. – Уделяй каждый от избытков своих меньшей братии Христовой, подобно Святителю Николаю; старайся отирать слёзы вдовиц, изыскивай случаи препитывать малых сирот, истаеваемых от глада. Властелин и начальник! не попускай страдать невинности, разбирай ложь и коварство, (обличай) льстецов, суди праведно и удаляй клеветников. Человек, приобретший опытность в делах духовных, поревнуй о спасении твоего ближнего; употребляй свой талант на благие советы и внушения своим собратьям, уклоняющихся к пороку и нечестию старайся обратить на путь правый; малодушного вразуми, унылого утешь. и ободри. Вообще оказывай всякую благовременную помощь нуждающимся своим ближним, как то делал Святитель Николай.

Святителю и Чудотворче Николае! Мы прославляем ныне Твои подвига и дела, Да возбудят нас примеры великих твоих подвигов к подобным деяниям! Богом данною тебе силою чудотворения возгрей сердца наши, дабы они пламенели верою и благочестием, исполнились духом кротости и смирения и оживились любовью и ревностью к благотворенью меньшим братиям нашим. Аминь.

Святая Церковь совершает ныне празднество в честь Святителя и Чудотворца Николая. И где ему не празднуют? Его чтут, ему молятся, его призывают во всех злоключениях не только христиане, но и магометане, даже язычники. Если же имя сего Угодника во всех концах христианского и даже не христианского мира ныне прославляется и почитается, то нам, христиане, ныне особенно следует праздновать в честь прославляемого сего Угодника, потому что придел Святого храма устроен и посвящён Его имени, А это знаете ли, почему и для чего? Для того, чтобы этот Угодник Божий, предстоящий на небесах пред престолом Вышнего, помогал и споспешествовал смиренным молитвам зде молящихся. Значит, христиане, изливающие пред Престолом сим свои молитвы, имеют ходатаем своим пред Богом и сомолитвенником Святителя и Чудотворца Николая. Но чтобы празднование наше достойно было праздника, чтобы молитвы наши доходили до Святителя Николая и подвигли его милосердие и любовь – споспешествовать нашим молитвам, размыслим, в чём состоит истинное празднование.

Истинное празднование состоит не в одном посещении нами храма и наших в нём молениях, не в одних молебнах, не в возжении только свечей пред иконою Святителя, или приношении масла и фимиама, а главным образом, в подражании тем добродетелям, которыми угодил Богу Святитель Николай. А сколько имел и какими прославился добродетелями Святитель Христов Николай? Стоит только внимательно прислушаться к тропарю, и мы узнаем, что он был образцом – правилом христианских. необходимых добродетелей, например, веры, кротости, смирения, воздержания, милосердия. Так, в нём, в его жизни был целый собор добродетелей. А если приникнем к жизнеописанию, прочтём историю его деяний и чудес; то убедимся, почему и сама Церковь затруднялась за его человеколюбивые подвиги и добродетели воздать должное ему чествование. Киими похвальными венцы увязем Святителя? – в недоумении воспевает Она? Так, христиане, чтобы достойно почтить день сей, решимся подражать добродетелям Великого Угодника! Конечно, вы можете сказать, что нам грешным, живущим среди соблазнов мира сего, занятым обыденными своими делами и хлопотами, не по силам подражать Святым Угодникам. Бремени выше наших сил никто, конечно, на нас не налагает; но есть ли, по крайней мере, в нас забота, желание, стремление к какому-нибудь добру? В жизни Святителя Николая, по преимуществу, светится добродетель милосердия; эта постоянная добродетель Святители постоянно высказывалась то в тех, то в других случаях всей Его жизни. Святая Церковь об этой Его любимой добродетели так выражается, что Он был «быстрое нищих услышание, и алчущих кормитель; крепкое падающих возведение, недугующим исцеление, страшный наказатель обидящих, скорый утешитель в беде сущих». Кто же может сказать, что подражание в милосердии Святителю Николаю, или деятельная любовь к ближним не по силам кому-либо в тех или других случаях? Пусть никто, может быть, из нас, подобно прославляемому нами Чудотворцу, не может творить так и столько, как Святитель Николай, дел милости ближним нашим, но за то быть милосердым всякий может. Всякий чем-либо, но может послужить другому, если не делом, то словом, добрым сочувствием, советом, утешением; и этим много может облегчить душевную тревогу, или скорбь бедняка, или несчастного страдальца. И нужно ли много говорить о достоинстве сей добродетели? Кто не знает, как она ценна пред Богом, сколь полезна для других, и сколь спасительна для творящего милостыню? Стоит только вспомнить Евангельскую историю о том, как Господь наш Иисус Христос, изображая будущий страшный суд, все дела милосердия, оказанные нами ближним, высоко ценит, уверяя нас, что оказанная милость ближнему, оказывается как Ему Самому: Возжадахся, и напоисте Мене, наг и одеясте Мене; болен и посетисте Мене. Как кстати пришлось вам, благочест. слушатели, напомнить о сей доброхвальной добродетели. Прислушайтесь к известиям с театра начавшейся войны. Сколько здесь братий наших, отстаивая грудью святую веру, Царя и отечество, лягут костьми на бранных полях, сколько прольется христианской крови на защиту православия, сколь многие будут страдать от смертельных ран и мучительных болезней! Но правительство возлагает свои надежды на сочувствие своего православного русского народа, начальство предлагает, страждущие воины вопиют о помощи, простирают руки к милосердым своим собратиям. Вот сокровищница, в которую каждый друг человечества, по своему состоянию и усердию, может жертвовать от своих избытков и праведных трудов. Вас приглашают и будут приглашать, в сей час приглашаетесь к добровольным пожертвованиям для облегчения горькой участи страждущих воинов во славу имени Христова. Не скупитесь, жертвуйте, подавайте, сколько кто может; и верьте, что каждое ваше даяние, – мало ли, велико ли оно будет, примется Мздовоздаятелем за великую услугу, и вы некогда услышите от Него вожделенное приветствие: болен был, и посетисте Мене. Внидите за то в радость Господа своего.

Угодниче Христов, Святителю Отче Николае! Твоя благочестивая жизнь. Твоя забота и желание помогать угнетенным и страждущим, Твое милосердие к бедствующим напомнили нам, к чести и прославленно имени Твоего, размыслить о сей Боголюбезной добродетели. Помолися убо Господу Богу, да согреет Он сердца наши, да расположит души наши, чтобы мы помогали нуждающимся братиям нашим, а паче неустанно приносили жертвы свои и слали к страждущим воинам, иещадящим жизни своей за веру, Царя и Отечество. Ей, Чудотворче, помолися о сем. Аминь!

Православные христиане! Мы ныне празднуем в честь Преподобного Отца Нашего Сергия Радонежского Чудотворца. Но знаете ли отчего у нас в веси сей особенное ныне церковное торжество? От того, что храм сей посвящён и освящён в честь Преподобного Сергия. Где начало, какое основание и какая цель созидать храмы в честь каких-либо угодников? Это учреждение нашей Православной Церкви есть учреждение самое древнее. В первобытные времена христианства, Святая Церковь и вера Христова были гонимы и преследуемы язычниками и идолопоклонниками. Тысячи верных последователей Христовых, ревностных христиан были гонимы, мучимы, умерщвляемы за веру Христову, даже за одно имя христианина. В эти времена гонений христиане не имели открытых мест и убежищ, каковы нынешние наши храмы, где бы совершали Богослужение. Но, когда престали времена гонений и вера Христова стала процветать и укореняться, тогда ревностные христиане начали устроять уже и храмы для общественного Богослужения, – но не просто, как обыкновенные домы, где кому придётся, а избирались и назначались такие места, которые мученики Христовы запечатлели своею кровью, т.е. стали устроять храмы на гробах мучеников, или на тех местах, где были погребаемы тела мучеников. И таким образом, тот храм. который устроился над могилою какого-либо мученика, и назывался именем его мученика. В последующее время, у первенствующих Христиан и вошло в благочестивое обыкновение, где бы даже ни устроялся какой-либо храм, всегда посвящался имени того, или другого мученика, того или другого угодника или праведника. Вот начало, почему нынешние храмы посвящаются именами Святых Божиих человеков; от того вот, видите, и сей храм посвящён имени Преподобного Сергия.

Что же за побуждение и какая цель этого благочестивого обычая христиан? Благоговея к благочестивым подвигам и святости жизни известного какого-либо мученика и угодника Христова, благочестивые христиане и посвящали его имени храм – место общественного Богослужения, желая тем соделать его присущим тому храму, веровали, что этот угодник Божий, предстоя пред Богом, будет соединять свои за них молитвы, будет ходатайствовать за них пред Богом. Вот побуждение и цель, почему известные храмы посвящались именам тех или других угодников Божиих!

По этой же причине и сей храм наш посвящён имени Преподобного Сергия. Предки наши по какому-либо благочестивому побуждению создали храм сей во имя Преподобного Сергия, конечно, для того, чтобы иметь его своим сомолитвенником и ходатаем пред Богом за нас грешных. Да, братие, велик и силен пред Богом этот угодник Божий. Вы знаете, и весьма многие из нас даже видали, что Господь прославил его нетленными мощами, славным и благословенным соделал то место, где почивает этот угодник. Кто не знает знаменитую Сергиеву Лавру. Сколько различных исцелений источали его нетленные мощи, сколько чудес совершилось в мире Христианском от молитв, ходатайства и заступления Преподобного Отца нашего Сергия.

Православные Христиане! Так мы к тому говорим, как и прежде сказали, что сей храм наш, посвященный его имени, есть место его невидимого, таинственного присутствия. Повергай каждый здесь пред Богом свои чувствования: изливай теплые молитвы в своих нуждах, в своих горестях и несчастьях, молись о своих грехах и, наконец, благодари Бога за ниспосылаемые тебе от Него милости; во всем этом, уверяем мы, поможет тебе усердный защитник и теплый пред Богом ходатай Преподобный Сергий, невидимо здесь присутствующий.

Но от такого душеполезного размышления, перейдём к рассуждению о том, как совершается наше празднование после сей службы Божией, по случаю храмового праздника? Наше празднование во храме будет ли соответствовать празднованию нашему в дома наших? Не известно ли нам, как проводятся нами храмовые праздники в наших жилицах? Чем сопровождаются они на улицах, и общественных собраниях? Каждый знает, сколько неприличий, непристойностей и, даже, безобразия в наших мирских празднованиях! Но с сего священного места не будем говорить о том, о чём самим нам известно: да не возглаголют уста мои срамоты дел человеческих. Православные Христиане! Вы стеклись теперь в этот храм Преподобного Сергия для молитв и молений ваших. Отложите, хоть, по крайней мере, на время всякое житейское попечение. Умилитесь душою вашею и возблагоговейте пред ликом Угодника Божия Преподобного Сергия, помолитесь ему, чтобы Он Сам, вельми подвизающийся в жизни временной, удалял нас от грехов и соблазнов, какие вы встречаете среди вашего мирского празднования. Аминь.

Ныне св. Церковь собрала нас, христиане, для торжественного совершения памяти св. великомученицы Параскевы. В чём состоит и должно состоять истинное торжество, благоугодное для прославляемой ныне мученицы, если не в благоговейном воспоминании святой её жизни и тех высоких подвигов, коими она стяжала неувядаемый венец на небеси? А благоговейное воспоминание, если оно таково, не может не выразиться в деятельном подражании её добродетелям. И для чего бы наипаче св. Церковь в своих священнопениях представляла пред очи наши святые подвиги празднуемой нами Великомученицы, если бы не хотела возбудить в сердцах наших ревности к подражанию её святой жизни и её мученическим подвигам? Итак, торжество Церкви в память великомученицы Параскевы должно возбуждать в нас ревность к подражанию её святой жизни и её святым подвигам. Вместе с сим, оно естественно должно пробуждать в нас пламенное желание знать жизнь празднуемой мученицы.

Чтобы исполнить сие святое желание истинных чтителей прославляемой мученицы и не лишить их надлежащего душевного назидания, считаю полезным представить некоторый, хотя краткий очерк жизни и мученических подвигов великомученицы Параскевы. Да составит это благоприятную жертву и для празднуемой нами мученицы.

Святая мученица Параскева жила во времена Диоклетианова гонения на Христиан; это гонение было последнее и самое жесточайшее. Она была дочь благочестивых родителей города Иконии. Благоверные родители воспитывали её в благочестии и страхе Господнем; и едва только успели утвердить её в первых началах христианской веры, как вдруг оба скончались, оставивши её в юных летах с большим богатством. Кому же было поручить осиротевшую юницу? Кто возрастит в ней семена благочестия, насажденные её родителями? Тот, Который принимает под особое Своё попечение детей, лишающихся отца и матери, принял и её и воспитал в благочестии и чистоте. Она вскоре явила плоды христианского воспитания. Чего бы, по обыкновенным человеческим нашим рассуждениям, можно было ожидать от младой отроковицы, наделенной большим имением, оставленной самой себе, на произвол судьбы? Какой изберёт она образ жизни, пришедши в совершенные лета? Всего естественнее было ожидать, что она будет искать спокойствия и наслаждения в жизни супружеской. Но она избрала совсем не тот образ жизни, она не только не искала жизни супружеской, но и отвергла её когда предложили ей быть супругою даже властелина. Имея в руках своих богатое наследие родительское, она употребляла его не для роскошей каких-нибудь, не для своих утех и прихотей, а, по заповеди Господней, в пользу ближних – на одеяние нагих, препитание алчущих и принятие и призрение странных. Таким образом, крилами 6огоразумия вперивши свой ум, она возлетела превыше видимыя твари; ни за что считая мир и блага его, она уневестила душу свою Единому бессмертному Жениху Христу; в нем одном, будучи ещё на земле, искала себе покоя, защиты и спасения. Вооружившись таким горним мудрствованием и утвердившись в непоколебимой вере во Христа, она открыто исповедовала веру христианскую и безбоязненно отвергала идолопоклонство и посмеивалась над идолами. Но за то и над ней в свою очередь исполнилось во всей силе слово Писания: вси, хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут. Идолопоклонники, среди которых она жила, не терпящие имени Христиан, заключили святую в темницу. Это были только начатки ея мучений. Когда гонение сделалось повсеместным, тогда достигла очередь и до отечественного града св. Параскевы. В Иконии явился князь, посланный от Диоклетиана на убиение Христиан. Тогда граждане идолопоклонники донесли ему, что есть в их городе Девица, которая верует в Распятого и многих привлекла к сей вере, и не престаёт хулить их богов, за что они, по силе повеления Царева, взяли её и держат в темнице.

Вот настаёт время подвигов для юной христианки. Здесь-то должны открыться все внутренние доблести исповедницы Христовой. Наступает время борьбы, подвигов, страданий, Но невеста Христова радуется радостью о небесном своём Женихе. Она нимало не смущается предстоящими подвигами, тогда как другие трепетали при одной мысли о предстоящих мучениях; ибо знает, что Небесный Защититель всех уповающих на него уверяет своих последователей, что сила Божия в немощи совершается, и претерпевый до конца, той спасен будет (Мф.10:22). В такой уверенности она предстаёт на суд пред Правителя, потребовавшего её к ответу. Здесь-то исполнилось слово Господа глаголющего: дастбося вам, что возглаголете. Не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас (Мф.10:19,20). На вопрос правителя о её имени она неустрашимо ответствует, что она христианка. Можете вообразить, как ненавистен этот ответ для гонители христиан? История времён Апостольских и мученических представляет разительные примеры сего. Но за неё пред сластолюбивым и погрязшим в чувственность правителем ходатайствует её красота; она умеряет его гнев и ярость, – и он отсрочивает на несколько времени её страдания. Когда же начались опять её истязания, в сие время опытно подтвердилось, что немощное Божие, крепчае человек есть и буев Божие премудрее человек есть (1Кор.1:25). Вникните в дальнейшие вопросы судьи и ответы подсудимой! На вопрос Игемона о её имени, ответствует святая: «мне надобно сказать прежде имя жизни вечной, а потом уже и имя жизни временной; итак, я сказала тебе имя жизни вечной, что я христианка, раба Христова; имя же временной жизни наречено мне родителями Параскева, ибо я рождена в день пятничный». Параскева (это слово Греческое), у Греков значит то же, что по нашему Пятница. «Известно всему свету, что в день пятка пострадал Господь наш Иисус Христос. Родители мои, почитая сей день, как такой день, который припоминает нам вольные и животворящие страсти Господа нашего Иисуса Христа, и нарекли мне имя по сему дню». Игемон, пленённый красотою её, прерывая сии и подобные её слова, говорит Святой: престани суетная словеса та глаголати, и пожри богом нашим, и пойму тя себе в жену, и будешь госпожа многому добру и мнози тя будут блажить на земли (Четьи-Мин. Окт. 28 д). Тут-то святая ясно обнаружила свое отречение от мира, открыто явила презрение к нему: аз имею себе Жениха, на небеси Иисуса Христа, иного же мужа не требую (там же). Игемон, видя наконец её непреклонность – непоколебимость в вере, излил на неё всю ярость мучителя. Святая мучима была нещадно. Все роды мучений употреблены были над нею, какие только могла изобрести злоба и ярость гонителей; но святая, не боясь мучащих, убивающих тело, души же не могущих погубити, всё претерпела благодушно и радостно преклонила свою главу под меч.

Вот краткий очерк подвигов прославляемой нами мученицы Параскевы!

Прославим, христиане, мученические подвиги Страстотерпицы Христовой Параскевы. Но не забудем, что предлежит и нам по оной заповеди Евангельской: многими скорбми подобает внити в царствие Божие (Деян.14:42). Да не уклонимся от скорбного пути к Царствию Небесному, когда он освящён Самим Подвигоположником и пройдён целым сонмом подвижников Христовых. Вознесём ум и сердце наше к небу так, чтобы, созерцая там жизнь будущего века и утешаясь чаянием воскресения мертвых, мы охотно отвергались бы мира и бегали плотских наслаждений, мирских утех и удовольствий. Аминь.

С благоговейным вниманием читая или слушая повествование о подвигах св. великомученицы Параскевы, мы, христиане, можем усмотреть, что она, после жестоких мучений приняла мученическую кончину за непоколебимое исповедание имени Христова, за непоколебимую веру свою во Христа. Ни обольщения мучителя, предлагавшего ей царственную жизнь за поклонение идолам, ни угрозы мучений, ни самые жестокие мучения не могли поколебать её. Не устрашила ли бы её разве самая смерть? Нимало: её-то наипаче с радостью и ожидала она: что медлите, говорит она мучителям, приидите, тело мое мечом ссецыте и огнем сожгите: аз бо радуяся гряду ко Христу, жениху моему. (Тропарь великомученицы). Удивительно мужество в юной деве! Подобное мужество являли и многие другие мученики и подвижники. Но чтобы это значило, что добрые христиане подвергались испытаниям и всякого рода мучениям, а напротив, порочные и нечестивые здесь, на земле, благоденствовали. Например – Давид весьма часто был в изгнании, а честолюбивый и преступный Авессалом восседит на престоле; праведник Иоанн, Предтеча Господень, в темнице, даже глава его, усеченная в угождение бесстыдной плясавицы, служит зрелищем шумного пира; а, напротив, кровожадный и преступный Ирод царствует в великолепных чертогах. Ублажаемая нами ныне мученица, истинная Христианка, за верность своей вере, в юных летах, лишается жизни: а, напроти,в злочестивый Диоклетиан слишком двадцать лет наслаждается царственною жизнью. Но мы не станем перечислять подобные примеры, а лучше приникнем в наш обыкновенный быт. Здесь увидим, что человек иногда честный и благочестивый, при всей строгости исполнения законов Божеских и человеческих, при всей кротости и смирении, часто подвергается несчастиям, терпит крайнюю нужду и бедность; а, напротив, человек порочный, льстец и обманщик, тать и грабитель, не делающий никому никакого добра, пользуется всяким благополучием, живёт в изобилии и удовольствии. Всё это смущает, братие, легковерное сердце. При сем у многих обыкновенно рождается неудоборазрешимый вопрос: почему праведники, всю жизнь посвятившие Богу, верные вере и точные в исполнении заповедей Господних, нередко так тяжко страждут, а напротив, нечестивые, совсем забывшие Бога, неверные и идолопоклонники и вообще грешники нередко блаженствуют на земле, живут спокойно, пользуются многими благами мира?

Почему же, скажут некоторые, нечестивые живут, иногда во всём удовольствии, непричастные никаким скорбям блаженствуют на земле? Разве временное счастье не есть та же награда от Бога? Подлинно так. Но кто же может сказать, чтобы грешник никогда и никакого не делал добра? Очень может статься, что и явный беззаконник когда-нибудь и что-нибудь исполнит от закона Господня: тать, например, не всегда находится на промысле воровства, появляется во храме, молится Богу и просит прощения во грехах своих; сердце мстителя отверзается иногда к изъявлению прощения обиды ближнему; самый закоренелый скупец отирает иногда слёзы несчастного бедного. И всё это, как добро, не остаётся без награждения. Бог за всякое добро воздаёт сторицею, каждая милость оказанная нуждающемуся приемлется Им за дар, Ему принесенный. И вот временное счастье нечестивых служит иногда им наградою за их некоторые добрые дела. Следовательно, и благоденствие нечестивых согласно с Правдою Божьею. Впрочем, слушатели, незавидна участь сих счастливцев жизни временной. Наслаждаясь счастьем в здешней жизни, они и получают здесь все своё, всю награду за некоторые свои добрые дела, если только они были. Припомните, что сказал Авраам Евангельскому богачу, просившему капли воды для прохлаждения языка его, палимого адским пламенем: помяни, яко восприял еси благая в животе твоем (Лк.16:23); – вот ты получил всё в жизни временной, в избытке наделён был мирскими благами и пользовался ими, как хотел, по требованию твоих прихотей, со беззакониями своими ты заслужил праведное воздаяние, – и теперь нет и не будет тебе никакой пощады, останься на веки в таком положении – ныне же зле страждеши. Итак, нечестивые в земных благах восприемлют мзду свою и более уже не имеют и не будут иметь воздаяния от Небесного Отца.

Христиане! не будем малодушествовать, если Богу угодно будет посетить нас бедствиями и скорбями, поразить каким-нибудь несчастьем; будем великодушно переносить все это, как знаки отеческой Его любви к нам, или как чистительные средства, способствующие к облегченно нам мучений вечных, или даже к избавлению от них в грядущем веке. Если же наделены будем мирским счастьем, – благоденствием, властью и богатством; то да не ослепимся блеском сим; будем помнить, что мы, по воле Провидения, только приставники к ним и, в случае нужды, раздаятели мирских благ ближним нашим; всемирно будем стараться избегать злоупотребления сими благами, дабы и нам не услышать некогда: помяните, яко восприяли благая в животе вашем, ныне же зле страждете.

Страстотерпице Христова Параскева! Виждь нашу слабость и бессилие в духовных подвигах, виждь, что мы или готовы вострепетать под ударами несчастия, или пагубно увлечься счастьем. Помолися о нас Христу Богу, да твоими теплыми молитвам Сама управит в мире живот наш. Аминь.

Мы ныне, христиане, совершаем память св. великомученицы Параскевы. Песнопения св. Церкви в честь прославления Её мученических подвигов и самое сказание о жизни и подвигах её показывают, что она пострадала единственно за Христа и за веру в Него. Вот каким образом это было. Во время царствования Диоклетиана – языческого царя, когда гонение на христиан соделалось общим и жесточайшим, святая Параскева – юная отрасль благочестивых родителей, воспитывавших её в благочестии и страхе Господнем, соделалась жертвою неистовых мучителей. Узы и темница нисколько не поколебали твердости духа святой правды, угрозы мучений и смерти только исполняли радостью сердце мужественной христианки, непрестанно помышлявшей среда страданий, что она претерпевает все это за Веру в Спасителя. Пред жестокими мучителями, требовавшими от неё поклонение идолам, она неустрашимо хулила бездушные истуканы и исповедовала Христа и прославляла веру в Него. Наконец, на предложение Игемона, столько льстивое: пожри богом нашим, и пойму тя себе в жену, и будеши Госпожа многому добру, и мнози тя будут блажити на земли (Чет. Мин. 28 окт. житие велик. Параскевы), она с презрением ответствовала: аз имею себе Жениха на небеси Иисуса Христа, иного же мужа не требую (там же). Столь неожиданный и решительный ответ непоколебимой в своей вере христианки до того раздражил Игемона, что он излил на святую всю ярость тиранской жестокости. После многоразличных и жестоких мучений св. Параскева лишена наконец жизни усечением её главы.

Такие мучения в первые времена Христианства были общим уделом последователей Христовых. Тьмы исповедников мужеского и женского пола, стар и млад страдали тогда за веру во Христа. Ныне, благочестивые слушатели, благодаря всеблагому Провидению, Христианская вера распространилась, процвела и ограждена безопасностью под кровом и попечением благочестивейших наших Государей; ныне везде свободно проповедуется и чтится имя Христово; ныне для нашей Православной Христианской веры нет ни гонений, ни препятствий.

Значит, теперь каждый верующий может получить живот вечный без всяких усилий, без всяких скорбей и напастей, скажете вы? Нет, братие, как тогда, во времена гонений, так и теперь, когда нет гонений на веру, путь к царствию небесному всегда был и будет узок и тернист. Без трудов, без бедствий и скорбей и ныне невозможно достигнуть царства небесного.

Священное Писание говорит: многими скорбми подобает внити во Царствие Божие (Деян.14:23). Истинные последователи Христовы в самых скорбях находили радость и утешение. Св. Ап. Павел говорит о себе и о прочих Апостолах: скорбим, присно же радуемся (2Кор.6:10). Едва ли так будет чувствовать, едва ли так скажет каждый из нас, слушатели, даже и в таком случае, когда бы кто подвергся гораздо меньшим скорбям против тех, какие испытал Ап. Павел. Мы сетуем при малейшем лишении, падаем духом при пустой неудаче. Отчего же это? Конечно от того, что не достаёт в нас самоотвержения и истинной готовности следовать по пути Спасителя. Послушаем же, что говорит Иисус Христос своим последователям: Иже хощет по мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по мне грядет (Мк.8:34). Так – решись же каждый последователь Христов отвергнуться себя, т.е. откажись от своей грехолюбивой воли, отрекись от всех требований своей сластолюбивой плоти, не предавайся влечению строптивого твоего нрава и возьми крест свой, возьми крест мужества и терпения при каждом порыве неудовольствий, при всякой неудаче, при каждом ударе бедствий и злоключений. Так, ты видишь, что будто ты обижен против других дарами природы и способностями; собратия твои во всём тебя превосходят. Не скорби, не сетуй и не завидуй сему, а скажи, что видно так было угодно Богу; и тот дар, который ты имеешь, возделывай, как следует, и получишь вознаграждение. Ты беден, тебя тяготит нищета, ты имеешь крайнюю нужду в твоём продовольствии и во всех самонужнейших потребностях, тогда как ближние твои покоятся, пресыщаются и утешаются. Нисколько не завидуй сему, а и малую долю насущного хлеба вкушай с великим благодарением к Подателю всех благ – Богу, и бедное твоё рубище носи с чувством христианского смиренномудрия. Тебя почитают отребием мира, тебя ненавидят, гонят и злословит враги, скажи, что это не беда, если только не сам ты причина ненависти к тебе твоих ближних: помни, что ты в таком случае идешь путём твоего Спасителя, Который, будучи укоряем, противу не укоряше, стражда, не прещаше. Ты подвергаешься несчастью, лишаешься имения, а вместе с этим и твоего благосостояния, лишаешься родных, друзей, благодетелей и вообще близких твоему сердцу, а вместе с этим и многих радостей и утех. Не сокрушайся о сем нимало и вспомни, что земная радость наша, радость суетная, ложная, что наша истинная радость на небе, наше утешение в будущей жизни. Вот наши кресты, как бы видимые, которые мы для получения спасения должны переносить великодушно. Но есть ещё кресты внутренние, которые сооружает для нас ветхий человек, наша грехолюбивая плоть. При каждом греховном влечении, отвергайся её требований и будешь истинный Христианин, добрый воин Христов. В сердце твоём рождаются худые помыслы, дурные пожелания, греховные намерения. Подави семя зла в самом начале, не давай усиливаться греховным помыслам твоим, и этим заградишь себе путь к пороку и спасешь душу твою от многих грехов. Ты враждуешь на твоего соперника, в душе твоей запала искра гнева, сердце твое закипело мщением, остановись, обдумайся, вспомни, что ты христианин, а всем последователям своим Христос заповедал любить врагов и благотворить им; постарайся же погасить в себе искру гнева и преклониться на милость и благотворение и решись за зло заплатить добром. Язык твой, по влечению строптивого права твоего, привык произносить слова ненужные, дурные; гортань твоя, по уподоблению Священного Писания, как смрадный, отверстый гроб, изрыгает злословия, обиды, клевету и укоризны ближним, немедленно обуздай, удержи язык твой от сего пагубного зла и сотвори благо. Наконец, ты неприметно увлекся сладострастием и невоздержанием. Явись здесь мужем крепости, быстро пресеки дальнейшую твою поползновенность ко греху, омой слезами покаяния твой грех и в чувстве глубокого умиления и сокрушения, воззови, подобно Мытарю: Боже, милостив буди мне грешному. Если кто так делает, или будет делать, христиане, тот отвергается себя и несёт крест свой, тот идёт вслед за Иисусом Христом, идёт истинным путём ко спасению и получит блаженство. Вот каким образом и без видимых мучений можно получить спасение!

Впрочем, если бы потребна была для нас, христиане, ревность по вере, подобная той, какую явили мученики; то и её должны мы в случае необходимости являть. Например: ты крепко в сердце твоем содержишь веру во Христа, свято чтишь узаконения и постановления Св. Церкви Православной, – исполняй же всегда строго и неопустительно все заповеди Евангельские; неуклонно теки на предлежащий подвиг спасения, взирая на Начальника веры и совершителя Иисуса. Где придётся, защищай свою веру, – и ты будешь добрым воином Христовым, шествующим по истинному пути ко спасению.

Возблагодарим, сл., милосердого Бога, что мы ныне не имеем таких искушений и тяжких для нас испытаний в вере, каким подвергались христиане в первые времена. Но не забудем. что и ныне терпением, самоотвержением и благодушием должны мы спасать души наши, в чём Всеблагий Господь да поможет нам молитвами прославляемой нами ныне Св. великомученицы Параскевы. Аминь.

Молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения,

благодарения за вся человеки,

за Царя, и за всех, иже во власти суть (1Тим.2:1,2).

Св. Апостол Павел в послании своём к Тимофею Епископу, между прочими наставлениями, не просто только советует, или повелевает, или научает, а умоляет его молиться за вся человеки, и, потом, говори в частности о членах общества, о коих мы должны молиться, он внушает прежде всех молиться за Царя, а потом уже о прочих членах общества, состоящих под властно Его. Молю прежде всех творити молитвы. моления, прошения, благодарения, за вся человеки: за Царя, и за всех, иже во власти суть.

И Слово Божие, и молитвенные песнопения, оглашающие слух наш, и самое торжество о рождении возлюбленного Монарха нашего, что иное внушает нам, как не точное исполнение заповеди Апостола – творить прежде всех молитвы за Цари? Да и что воздадим Царю царей и Господу господей о всех яке воздаде нам, за то, что Он оправдал над нами царствовати Благочестивейшего Государя нашего Императора Александра Николаевича, что, кроме благодарного моления за благополучное Его царствование? Какую принесем жертву нашему Царю, кроме усердных молитв о продолжении вожделенного Его здравия и о преспеянии Его в вере и благочестии, да течёт остальное поприще своего царственного подвига мирно, безмятежно и благоуспешно.

Итак, языком Павловым, молю вы, братие, творити молитвы, моления, прошения, благодарения вообще за вся человеки, а прежде всех и в особенности за Царя.

Вникнем, торжествующие слушатели, в основание мысли Апостола, почему он прежде всего повелевает молиться за Царя, а потом уже за тех, иже во власти суть? Размышление о сем, тем для нас в настоящее время благовременнее и необходимее, что оно может поддержать и усилить в нас ревность молитвы о Царе нашем.

Во-первых, мы должны молиться за Царя в особенности потому, что Он глава, а мы Его члены. Глава даёт жизнь и управляет действиями всех членов; глава здрава, и все члены его также здравы; если страждет член, мудрая глава, скоро окажет ему пособие. Как без отца семейство, так без царя и царство стоять не может; благоденствие царства условливается и мудростью и благопопечительностью о нём царя. Если Господь хранит царя, то милуются и народы. Царь мудр и благопопечителен, и подданные живут в мире. Когда народ Божий благоденствовал и наслаждался миром, когда, как не во дни кроткого Давида и мудрого Соломона? Так, благоденствие Государства зависит от благоденствия царя. Не явно ли, после сего, христиане, что мы не только должны молиться да Царя, но даже не можем не молиться за Него, собственно по желанию себе блага. Ибо, для кого не вожделенен мир? Кому не приятно видеть тишину и спокойствие в народе? Кто же, напротив, без сердечного возмущения будет слышать о мятежах и неустройствах? Чьё сердце не раздирается скорбью, когда иноплеменные державы возмущают спокойствие Государства? Пусть мятежники и далеки собственно от нас, и не касаются наших мирных жилищ и обществ, но каково же душе нашей, когда Государь наш вызывается на бранные подвиги? О, поистине, вожделенен для нас мир, дорого спокойствие! Посему, сколько мы желаем себе мира и спокойствия, столько же и должны молиться за нашего Царя, чрез Которого водворяется в нас мир и от Которого приемлем мы благоденствие, – должны приносить за него Богу молитвы, моления и прошения, чтобы Он хранил Его, яко зеницу ока, чтобы не попустил на Него врагов, или даровал Ему победу над ними. Господи, спаси Царя и услыши ны, в онь же аще день призовем Тя!

Далее, мы должны молиться за Царя потому, что деятельность Его есть деятельность самая обширная. В самом деле, сколько потребно трудов и попечений со стороны Царя, при управлении обширным Государством? Со всех сторон Он окружён заботами: то военные благоучреждения требуют мудрой поддержки и ограждения, то гражданские постановления, по стечении различных обстоятельств, нужно или обновить, или распространить; наконец и церковное благочиние устрояется и утверждается не без Его монаршего попечения. Сколько же, значит, нужно иметь ему разума, внимания и опытности, чтобы управить всё во благое? – К водворению внешнего мира нужно благоустроить христолюбивое воинство так, чтобы каждый воин был храбр и готов был бы жертвовать жизнью для защиты отечества; для учреждения общественного порядка потребно дать силу законам и постановлениям, нужна внимательная зоркость, чтобы производился суд правый и беспристрастный; в требуемых случаях, употреблялись бы меры законной строгости, а где нужно, оказывалась бы милость и христианское снисхождение; для поддержания, наконец, религиозного настроения в подданных, необходимо расположить Правителей вселенской Христовой Церкви, дабы они заботились воспитывать и давать церквам добрых пастырей, которые бы право правили слово истины. Но, можно ли Царю, при такой обширной его деятельности, водиться только соображениями человеческими и опытностью естественною? Нет, здесь потребна помощь высшая, Божественная. И нет сомнения, что Промысл, вверяя судьбу целых миллионов воздвигаемому Им потребному властителю, не оставляет Его приседящею ему мудростью, даёт ему сердце смышлённо к управлению вверенных ему народов. Ибо, если управление малым домом, небольшим семейством, совершается под непосредственным содействием Промысла: аще не Господь сохранит дом, всуе бдит стрегий, уверяет Слово Божие; то что сказать об управлении обширным Царством, целым народом? Поистине, здесь ум царев должен быть, так сказать, проникнут умом Божественным; Дух, душа и сердце его должны быть преисполнены благодати, освящения и благословения: сердце царево в руце Божии. Конечно, мы должны быть уверены, что Помазанник Божий, Государь наш, при видимом всеми благоденствии царства, не лишён сего: но тем не менее верноподданные непрестанно должны молиться, да почиет на нём от дне сего Дух Господень, дух премудрости и разума, дух ведения и благочестия.

Наконец, по словам Ап. Павла, при молитвах наших, мы должны приносить Богу благодарения за Царя. О, если когда, то ныне особенно самыми обстоятельствами вызываемся мы, христиане, на такую благодарственную молитву за Царя. Ибо, вообразите, сколько мудрых благоучреждений воспроизведено в государстве нашим Помазанником? – Умев склонить Боляр отказаться от крепостных своих прав, которыми они пользовались по управлению крестьянами, с незапамятных времён, он даровал свободу целым миллионам народа, чрез уничтожение крепостной зависимости, как тягостного рабства. Гражданские постановления изменены и устроены для пользы народа. Обособлены права судебных порядков, где дана власть избирать из среды себя каждому обществу судей, чрез что, при сближении всех сословий, вызываются на поле длительности, и из захолустья люди с здравым смыслом и полезною рассудительностью. Здесь, потом, обидимый скоро получит удовлетворение, а вина обидящего не будет скрываться в формах продолжительного разбирательства. Далее, Монарх наш открыл ход к образованию юношества каждого сословия, особенно озаботился просвещением низшего класса народа, повелевая и содействуя открытию и распространению народных училищ. По чувству христианского благочестия, Он явил щедрую милость свою а духовно-учебным заведениям, обеспечив бедное содержание наставников, которые бы ревностнее заботились о воспитании и приготовлении достойных пастырей церкви. Наконец, облегчил бедственную участь престарелых священнослужителей, повелев государственной казне производить выдачу значительной суммы на призрение дряхлых старцев. Видя такие высокие опыты Монаршей благотворительности, во всей силе отнесешь слова Пророка Исаии к нашему Помазаннику: и будут царие кормители твои и княгини их кормительницы твои. Итак возведи окрест очи твои, Россиянин, и виждь, как, при мудром управлении нашего Государя, общественный порядок и тишина народная поддерживаются силою законов и благоразумными мерами Правительства, как просвещению даны все возможные средства, как наконец Церковь Христова и вообще христианская религия отовсюду ограждена безопасностью; всюду зиждутся храмы, везде проповедуется, процветает и распространяется вера Христова, хотя не без тайных врагов, порожденных тлетворным духом нынешнего времени. И что ещё для нас особенно утешительно? Сам Благочестивейший Император и Государь подаёт пример своим усердием ко храмам Божиим и благотворительным учреждениям и неослабным исполнением обрядов христианских. О, поистине, благословен наш Царь, благословенно и царство Его! Как же после сего сынам России не благоговеть пред всеблагим Провидением за то, что оно даровало нам такого мудрого и кроткого Царя? Как не излить пред Господом неба и земли пламенных, благодарных молитв за вашего Царя, когда и самый Промысл Божий, вот видели, как чудесно хранит жизнь Его? Ещё свежо в памяти каждого Русского, как вероломный злодей, уже поднял было руку свою на лишение жизни нашего Отца – Царя, но Сильный крепостию трепетною рукою смиренного подданного отвёл выстрел, и посланница смерти (пуля) не коснулась даже и телесе Помазанного.

Будем же, бл. сл., молиться, непрестанно молиться о нашем Царе, да Царь царствующих сохранит непоколебимым и неприкосновенным Престол Его, да и мы в тишине Его тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Аминь.

С празднованием ныне воскресного дня совпало, братие, торжество, совершаемое церковью, по случаю тезоименитства Благочестивейшей Государыни нашей Императрицы Марии Александровны. Что же значит тезоименитство? Это, как просто говорится, именины. Всем известно, что, по христианскому обычаю, при рождении младенцев, даются каждому имена прославленных у нас святых, например, Пророков, Апостолов, мучеников и вообще праведников, угодивших Богу. А это опять для того, что младенец, рожденный в первородном грехе и вступающий, по крещении, в мир омытым от этого греха усвоением ему имени святого, отдаётся попечению и охранению того святого, имя которого носит. Согласно сему христианскому обычаю, Благочестивейшая Государыня Императрица носит имя Марии, в честь Равно-Апостольной Марии Магдалины, этого Ангела Хранителя Её жизни, почему весь Царствующий Всероссийский Дом и все верные сыны России молятся ныне Святой Марие Магдалине, как хранительнице жизни нашей Государыни Императрицы Марии Александровны. Да и необходимо нам молиться о здравии и благоденствии виновницы настоящего торжества. Ибо, от благоденствия Императрицы, как верной споспешницы, неусыпной помощницы в делах управления Государством, зависит благоденствие Монарха, успех в управлении, счастье царствующего Дома и благоденствие всего Государства.

Наслаждаясь же благоденствием, мы, верноподанные, при сем торжестве не лишим себя удовольствия размыслить о тех благах, какие дарованы Государству, по мудрой распорядительности наших – Государи и Государыни.

В 25-ти-летний период царствования нашего Государя что осталось прежнего, отяготительного в Государственном строю, во всех отраслях и сословиях? Государственные законы изменены к лучшему; в новоучрежденном порядке судопроизводства явился суд скорый, гласный и, часто, милостивый; к образованию и просвещению и низшего сословия открыты все пути, для всех доступные; военная система приведена в порядок и усовершенствована до возможных пределов; все сословия облагодетельствованы, уравнены и сближены. И не перечесть, сколько открыто благих учреждений нашим мудрым и благопопечительным монархом? Но мудрой благораспорядительности нашего Государя помогает настолько же мудрая и Государыня. Это, поистине неусыпная помощница, вполне разделяющая царственную власть порфироносного царя. И представьте, какое общественное благоучреждение лишено Её царственного внимания и благопопочения? Сколько монархиня наша взяла под своё покровительство женских учебных заведений, детских приютов, где беспомощные сироты призреваются, воспитываются и образуются так, как не могут образовать и кровные родители? Не по материнской ли заботе, не по христианскому ли человеколюбию открыты и обозначены те воспитательные дома, куда приносятся невинные младенцы, бросаемые преступными матерями, и здесь лелеются и воспитываются, как не воспитать бы и самим матерям? И что еще сказать? Благочестивейшая Государыня наша в заботах государственного управления болезнь сердца своего Венценосного супруга разделяет и в горькую годину громовых треволнений. Мы разумеем прошедшее военное время. Когда Государь на бранных полях разделяет беспокойство и невзгоды с своими воинами, Государыня Императрица заботится о больных и раненых воинах, посылая в лазареты цельбоносные средства, следя и повелевая наблюдать за уходом и спокойствием искалеченных храбрецов. Не по Её ли мыслям и попечению учреждены в обширном нашем Государстве комитеты красного креста, куда доставлялись бы добровольные пожертвования благотворителей, и тем оказана была бы благопотребная помощь раненым воинам и их семействам? Мало того, листы наших газет испещрены известиями о благотворительности наших – Государя и Государыни, когда подданные подвергаются несчастьям; например, по случаям неурожая хлеба, отпускаются значительные суммы для пропитания голодающих, по случаям опустошительных пожаров, как вот в недавнее время, многолюдных городов, по милости Государя и Государыни посылались тоже огромные суммы и делались поспешные распоряжения об оказании помощи несчастным. Нельзя умолчать здесь и о том, что неустанная забота нашей Государыни простерлась и к плавающим на морях. Так, для спасения погибающих, по Её указанию придуманы способы, изобретены и указаны средства, как спасаться во время кораблекрушений. Но, возможно ли перечесть всех забот и добрых устроений, какими пользуется Русское Государство от своих – Государя и Государыни? Значит, во всей силе относятся к ним слова Пророка Исаии: и будут царие кормители твои и княгини их кормительницы твои.

После сего, я не думаю, братие, что бы мне нужно было особенно чем-либо располагать вас к усердной молитве о здравии и благоденствии Августейшей виновницы настоящего торжества. Истинные сыны отечества давно все глубоко убеждены, что с жизнью Государыни нашей соединено благоденствие царственного Дома и всего Отечества. Итак от слов назидания поспешим перейти к словам молитвы и песнопениям, который мы и будем сейчас совершать, по научению Святой Церкви. Аминь.

В жизни каждого человека, в быту частных людей, тем паче в жизни народов, есть знаменательные дни, кои всякий раз, когда они приходят или возвращаются, всегда пробуждают множество различных воспоминаний и чувствований. Таковы, между прочим, дни преемства царей и народоправителей, дни, от коих зависит судьба целых народов. Таков ныне у нас, православные Россияне, знаменательный день восшествия на престол нашего Государя, Императора Александра Николаевича. Почему знаменательный? Ведь не первый, не второй раз он к нам возвращается, а вот в 25-тый раз. Об этом-то у нас ныне и речь. Вы помните, что ни в один год, при наступлении сего дня, одинаково для нас знаменательного, не было таких оживлённых толков, таких возбуждённых разговоров и ожиданий, как приближение сегодняшнего 25-летнего дня царствования нашего Государя, т.е. сего дня исполнилось ровно 25 лет, как Государь вошёл на престол Российский, принял скипетр самодержавия для управления Русским царством. С сего дня Монарх наш начал быть первым подвижником на поле общественной деятельности, взял на рамена свои судьбу целого царства и стал на страже безопасности и благоденствия народного. Можно ли провести таковой день без особенных воспоминаний и чувствований? В древности, бл. слушатели, важны были, так называемые юбилеи, т.е. знаменитые дни особенных каких-либо событий или происшествий, возвращавшиеся чрез 50 лет. Но вот мы, не дождавшись положенного древними народоправителями срока, спешим оживленно встретить нами исчисленный свой юбилей 25-ти летнего царствования нашего Государя. Почему? Потому, что тот срок не относился только к Царям, а и разным историческим событиям народа Божия, во-вторых потому, что в этот полу-юбилей так неимоверно много сделано и воспроизведено нашим Царём для пользы и славы России, что в былые времена и в продолжение всего юбилея не могло быть сделано иными царями. Если бы мы вздумали перечислить те благодетельные для Государства новые учреждения, полезные открытия, если бы захотели всмотреться во весь строй, так сказать, переустройства государственного, то не нашли бы времени, как недоставало оного, одному Новозаветному, Священному Историку повествовать о Гедеоне, Вараце и Самуиле и других пророках и правителях. И действительно, если мы упомянем только о некоторых событиях мудрого управления нашего Государя, то убедимся и увидим, сколь много добра и пользы сделано Им для Государства и насколько возвышена слава России! – Например: Во 1-х, на обширном пространстве Российского Государства несколько миллионов народа лишено было свободы, по крепостному праву владельцев: владельцы эти, в большинстве случаев, отрывали от семейного очага своих крепостных людей, по собственному произволу, в пользу своих интересов. Государь Император, с болезнью сердца смотревший на таковые явления в поместьях владельцев, на тяготы народа, освободил из под неограниченной власти помещиков более 20 миллионов тружеников, даровав им равные права с прочими сословиями подданных. Не благость ли это Государя!

Во 2-х, государственное судопроизводство, переходившее по различным местам и формам, так медленно утомительно, для ищущих суда, Государь заменил судом открытым, гласным. Ныне Государь Император, по желанию добра своим подданным и по доверию к своему любимому народу, предоставил право самим для себя избирать судей; обвинять или оправдывать отдал на совесть народных избранников. Здесь сановник и простолюдин, мирянин и духовный, богатый и бедный безразлично призываются в открытое судилище; даётся время и свобода к оправданию, с присоединением и посторонней защиты. И вот, полноправный суд человеческий свободно и непринужденно изрекает приговор и часто, по снисхождению к слабостям человеческим, произносит приговор оправдательный. Не милость ли это Царская!

В 3-х, Государь Император всесовершенно видел, что слава и процветание Государства зависят от образования; и вот, для всех сословий, безразлично, настежь отворили двери во все святилища наук. Не жалуйся никто на недоступность к образованию. Не лишён в этом отношении Монаршей заботы и низший класс народа. Посмотрите, остался ли какой участок или волость, где не было бы сельского училища? Поданы средства, придуманы все способы и удобства, чтоб просветить непроглядную тьму простолюдина, доселе не знающего и не имущего никакого способа к своему образованию. Ныне и в самой убогой хижине отец и мать слышат от своего ребёнка, пришедшего из училища, понятие о Боге, о необходимости молиться, узнают о значении и содержании самых молитв, тем паче о важности и спасительности служб церковных. И всё это по заботам и любви к народу нашего Благочестивейшего Монарха.

Наконец, в 4-х, для безопасности Государства изменена и усовершенствована воинская система. Всякий желает жить в безопасности, для всякого дорога защита отечества, – и, вот, из всех сословий без исключения и призываются к отправлению воинской повинности, из всех сословий делаются и становятся защитники отечества. Сын сановника, дети богачей, любивших отбывать военную тяготу чужими трудами, дети священно- и церковнослужителей, не ставшие на среду своего служения церкви, – все становятся воителями, все должны браться за оружие на случай защиты дорогого нашего отечества. Срок воинской службы сокращён, содержание воина до крайности обозначено, обхождение с ним, вместо прежних жестоких обращений, повелено начальствующим иметь братское. И всё это по благости и любви державного нашего Венценосца.

После таких отрадных воспоминаний о благотворных даяниях и подвигах нашего Царя-Благодетеля нам верноподданным оставалось бы только изливаться в благодарственных молитвах пред Богом о даровании нам такого мудрого и любвеобильного Царя.

Но, да не омрачатся, а возрастут наши возбужденные чувствования и утешительные воспоминания о мудро-благодетельном царствовании нашего царя, если мы напоминаем себе и о тех путях Промысла, ими же определил Господь спасать нашего Царя от покушений и злоухищрений бесчеловечных извергов, решавшихся на цареубийство. Сколько ни хитрили злодеи своими вымыслами, всегда были посрамляемы. Нет, велик и славен наш Царь.

Вознесём же благодарственные мольбы к Всещедрому Богу о благоденствии нашего Царя, за мудрое и доброплодное Его над нами царствование; паки и паки вознесём пламенные благодарственные мольбы ко Господу, защитителю всех уповающих на Него, за те дивные пути, за ту чудную охрану, когда никакие казни, никакие стрелы вражии не коснулись телеси нашего помазанника.

Третицею обратимся ко Господу с усердными своими молитвами за Венценосного подвижника, чтобы Господь, оправдавши царствовати над нами возлюбленного раба своего, умудрил Его впредь непоползновенно проходити великое сие служение, даровал ему разум и премудрость, во еже судити людем в правде, показал его врагам победительна, злодеям страшна, добрым милостива и благонадёжна, согрел сердце его к призрению нищим, к приятию странным.

Господи, спаси же нашего Царя и услыши ны днесь, яко имя твое призываем. Аминь.

Христиане Православные!

Что совершается теперь, в очию вашею, в стенах сего Божественного храма, то же самое, в те же самые часы, совершается как в Богоспасаемом граде Владимире, так в Санкт-Петербурге, в знаменитой Александро-Невской Лавре и в других храмах обширной России, по соизволению Благочестивейшего нашего Монарха.

Что же теперь совершается?

Благословенная наша Россия теперь празднует христианский юбилей именитого, государственного мужа, графа М. М. Сперанского. И на нашу долю, по правительственному распоряжению, досталось отпраздновать этот знаменательный юбилей, на месте родины доблестного мужа, в этом святом храме, где сто лет тому назад, новорожденное отроча Михаил принял святое крещение, где младенчествующее сердце этого юноши получило первые счастливые впечатления к наслаждению и укоренению доброй нравственности и христианского благочиния. Здесь, без сомнения, восприимчивый и талантливый отрок принял первые благодатные задатки для ума и сердца, которые по мере развития счастливых способностей, утверждаясь и укрепляясь в духовных научных рассадниках во Владимирской и Суздальской семинариях, возрастали в нём в того мужа, который, став на высоте Государственного поста, сделался наконец доступным лицу Цареву и удостоился полного доверия блаженной памяти Александра Благословенного. Высота звания, многоплодная польза, оказанная покойным графом Отечеству на высоком поприще государственной службы, особенно в составлении им Свода Законов, вызвали, по манию Благочестивейшего нашего Монарха, признательное потомство почтить его память по благочестивым, христианским учреждениям, именно, совершить заупокойные – панихиду и Литургию о блаженном упокоении души его!

Да благ. слушатели, Православная наша церковь поучает и внушает каждому из нас вообще молиться за умерших. По этому спасительному наставлению нашей святой Церкви, чем более и достойнее можем почтить мы память бывшего полезного деятеля Православной России графа М. М. Сперанского, как не усердною молитвой о упокоении души его. О, как блаженны те из умерших братий наших, о которых есть кому молиться, о которых есть теплые и усердные молитвенники. Что же может быть отраднее для чувствительных сердец православных братий наших, что может быть утешительнее особенно для родичей приснопоминаемого нами мужа графа М. М. Сперанского, когда, как бы так сказать, вся Россия встрепенулась, когда минуло сто лет со дня рождения, и из всех почти храмов Божиих – этих святилищ благодати – воссылаются к Престолу Всевышнего усердные и теплые молитвы о упокоении души его? Что бы это значило? В священных книгах читаем мы, что память праведного пребывает с похвалами. Праведные дела покойного, его неусыпные труды, приносимые им на алтарь Отечества и Государства, удостоили его такой всемирной похвалы, которая благочестием Православия запечатлевается молением вечной ему памяти. Недаром же ходит между нами то простое, обычное народное присловие «за Богом молитва, за Царем служба не пропадает». Чем же почтена неусыпная деятельность Государственного труженика? Царская награда покойному, помимо тех высоких отличий и награда, которые по безграничному доверию к нему Императора Николая 1-го украшали и славили его на земле, – ходатайствовать ему у Царя царей и Бога духов и всякие плоти не столетнюю, а вечную награду на небеси, блаженное упокоение душе его; вследствие чего, вот храмы наши и огласились заупокойными, молитвенными возглашениями о блаженном упокоении души графа М. М. Сперанского.

Конечно, не каждому из нас извстна та многолюдная деятельность для пользы Отечества, те заслуги для Государства, какие оказал приснопоминаемый граф М. М. Сперанский, но и перечесть всего того, что им сделано для Государства, что изложено в описании жизни сего доблестного мужа, мы теперь не имеем времени. Любознательным же и пытливым на вопрос: почему так торжественно и повсеместно, чрез целый век, совершается о нём память, можно ответить только то, что этот государственный деятель, удостоившийся стать окрест самого Царя, созерцая и, так сказать, входя в благие намерения и мудрые предначертания Государя, заботящегося об устроении и счастье Государства, мудро и благоплодно, как заметили мы, изложил всё в Своде Законов и редкою опытностью пера своего и разными способами содействовал к благу и пользе отечества и Государства.

Итак достойно, значит, возглашается вечная память столь достославному мужу и в сердце России и в пределах её.

Можем ли мы, после сего, не высказаться восторженно о том, что, если вся Владимирская губерния, если всё духовенство здешней Епархии, в среде коей воспитался такой доблестный муж, гордится таким высоким избранником: то как не порадоваться селу Черкутину, колыбель коего взлелеяла такого юношу, который стал наконец в меру возраста, недосягаемого для многих именитых особ. И потому к вам, жители села Черкутина, обращаю последнюю речь мою. Ещё свежо у нас предание, как покойный граф любил воспоминать о своей родине. Бывало, рассказывают, кто придет к нему из Черкутинцев, поселян, он примет ласково и радушно; несмотря на высоту своего звания, готов был обо всём потолковать, обо всём переспросить, что и как делается в Черкутине; памятны для него были те люди, которые дарили его некогда ласковыми словами, любил расспросить об них, и обо всём, с увлечением, именно, по привязанности к своей родине.

Будьте же и вы внимательны к заслугам покойного графа, земляка вашего. Из-за него село ваше внесено в незабвенные летописи; многоплодная польза заслуг его, по соизволению Благочестивейшего нашего Монарха и распоряжению Правительства, доставили вам случай воспомянуть об нём, как будто близким родным его, и, при такой торжественной, как видите, обстановке, делающей честь и славу селу нашему, помолиться об упокоении души его и назидание всех православных и к утешению здесь предстоящих его родичей.

Итак, вознесём теплые молитвы к Богу духов и всякия плоти о блаженном упокоении души графа М. М. Сперанского и единым сердцем и, в чувствах благоговения, едиными усты, споём ему вечную память, как в сем Божественном храме, так и на месте его рождения, в доме его, ещё близких родичей.

Кто был во храме в недавно бывший праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, тот слышал о бедственном положении наших братий – Славян, обитающих в пределах Турции. Из прочтенного тогда мною воззвания высокопреосвященнейшего митрополита Сербии Михаила слышали, под каким тяжёлым варварским гнётом магометанского владычества находятся единоверные и единоплеменные нам христиане – Славяне, и как громко вопиют они к нам о помощи. Впрочем, для уяснения дела и возбуждения сердец ваших к посильной благотворительности, я обещался повторить вам столь знаменательное воззвание Митрополита Михаила с некоторым объяснением для того, чтобы вы поняли, в чём дело и не вдавались в свои несправедливые рассуждения и толкования.

Итак, исполняя своё обещание, я нахожу нужным объяснить вам при сем следующее: наша православная христианская вера взята от славян. Часть этого единоверного нам народа в настоящее время обитает в турецких владениях, в подданстве у турок, подобно тому, как и в наших русских пределах, например, в Москве, Санкт-Петербурге и других городах живут евреи не одной с нами веры. Но, несмотря на то, что, вот видите, вера евреев совершенно противна нашей христианской вере, правительственная власть наша не притесняет их за это, и они, проживающие в нашей земле, пользуются одинаковою с нами свободою и одинаковыми с нами правами, потому что наш христианский закон основан на любви к Богу и ближним, а ближние наши все вообще люди. Но у турок закон совсем не таков. Они веруют в Магомета, а Магомет был обыкновенный человек, только умел обольстить простодушных людей своими льстивыми обещаниями и издал своё особое учение, которое особенно нравилось людям тем, что он своим последователям обещал по смерти, на том свете, чувственный рай; т.е. кто верит в него и последует его учению, на том свете будут наслаждаться такими же удовольствиями, какими здесь насаждаются, т.е. будут пить, есть, веселиться, и позволены будут всякого рода сладострастия и плотоугодия, всегда строго запрещаемые законом Христовым. Закон Христов обещает совсем не такой рай последователям своим. И Бог бы с ними, что они противной с нами веры. Но у них закон самый бесчеловечный. По их вере, ненависть к христианам считается добрым делом; по их закону, даже убить человека-христианина считается подвигом, заслугою, добродетелью. Правда, хотя их правитель султан, по примеру и влиянию соседних европейских государей, и издаёт законы не стеснять христиан, но такие законы, по врождённой ненависти исполнителей его воли, худо исполняются, и никакие жалобы христиан в судах или не принимаются, или, так сказать, заминаются. А христиане живут в их земле и подчинены их законам. Поэтому на христиан, как живущих на их земле, делаются сильные и превышающие все силы налоги. Сборщики этих налогов, как скоро кто не в состоянии уплатить их, всячески бьют христиан, мучат, тиранят и вообще обращаются с ними не как с человеками, а как с рабочими животными, или скотами. Такое ужасно-невыносимое их положение вывело их из терпения, и они, не желая отдаваться в их руки живыми, решились взяться за оружие и отстаивать свою веру и свободу. Таким образом, угнетенные жители Герцеговины, Боснии и старой Сербии все ополчились, вооружились, и, отстаивая свою веру и свободу, решались не даваться так тиранствовать над ними, и защищаются от них оружием, т.е. воюют против них. Против такого восстания Славян, конечно, с адскою злобою вооружились и турки, и вот, при разных стычках, если удаётся им ворваться в какое-либо селение, мучат, надругаются, тиранят и бьют всех христиан, попавших в их руки. Одержимые таким страхом и ужасом старики и жены с детьми, не могущие носить оружия, бегут в наши русские владения и просят крова и прибежища. Как же нам, христианам, не выслушать громкого вопля несчастных, страшного стона больных и раненых, сильного крика голодных младенцев? Мы, слава Богу, наслаждаемся свободою, спокойствием, миром и тишиною. Мы сыты, одеты и теплы. Уже ли страждущим братиям нашим не уделим, по мере сил наших, от избытков своих? Мы христиане, а Христос заповедает благотворить ближним. Как кстати совпало такое наше размышление с учением Иисуса Христа о побуждении помогать и благотворить ближним, по смыслу ныне чтенного Евангелия. В нем говорится, что один законник, искушая Иисуса Христа, обратился к Нему с вопросом, что ему нужно делать, чтобы спастись, получить живот вечный? Ты знаешь сам закон, сказал Иисус Христос, что же в нём написано, как ты читаешь? Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и ближнего своего, яко сам себе. Так, здраво ты отвечаешь, говорит Иисус Христос, так поступай и получишь царство небесное. Законник, не зная что более говорить, а, должно быть, совесть упрекала его за то, что он, зная закон о любви к Богу и ближним, не исполнял его, спросил Иисуса Христа, кто же ближний мой? Иисус Христос указал ему, кто есть ближний, притчею: На некоего человека в дороге напали разбойники, сняли с него одежду, изранили, избили его и оставили на дороге едва живым. Мимо этого несчастного проходили священник и левит и, посмотревши только на него, прошли мимо. Наконец? проезжает Самарянин, т.е. человек другой веры; по своей вере ему, как Самарянину, не следовало бы и прикасаться к Иудею, но он сжалился над несчастным и тут же постарался облегчить его страдание: размыл его кровавые и гноючие раны, примачивая маслом и вином, и, завязавши их, посадил его на своего осла, отвёз в гостиницу и нанял содержателя гостиницы ухаживать за больным и лечить его, обещаясь за его уход и издержки заплатить ему. Иисус Христос после сего спросил законника: кто из этих троих ближний несчастному больному? Сотворивый милость, сказал законник. И ты также делай.

Я думаю, что никто из вас не станет спрашивать, кто ближние наши, когда вы слышали, что Славяне, народ с нами единоверный, Они суть кровные ближние наши. Но в каком они теперь положении? Несколько сот этих наших ближних, вот слышали, находятся в подобном, если ещё не худшем положении, в каком находился Иерихонский прохожий, впавший в руки разбойников. Он лежал избитый и израненный на дороге едва живой. А там, в Боснии и Герцеговине, сколько таких несчастных стонут от ран, страдают от голода и холода, требуют нашей помощи?

Думаю после сего, что нет надобности повторять вам, к чему мы призываемся долгом нашим христианским; нам остаётся только ожидать и принимать посильные ваши приношения и подаяния. Итак, не откажитесь от посильных ваших приношений и жертвуйте, кто сколько и чем сможет.

Достопочтеннейшие отцы и братия!

Не в первый раз, велением Власти, собираемся мы сюда, как члены некоего мирного семейства, как друзья скромного, небольшого кружка. Но предметы и случаи, по которым мы прежде собирались сюда, по воззрениям нашим, далеко не той важности, по каким мы теперь здесь присутствуем. Прежде собирались мы для избрания из среды себя уполномоченных являться на училищные и епархиальные съезды, во Владимире, для рассуждения об устройстве училищ, при воспитании духовного юношества, равно и для других предметов. Надобно сказать правду, что, по новости ли дела, или потому, что интересы тех съездов были не пред нашими глазами, или они стояли не в одинаково близком отношении к каждому из нас, мы не очень энергично и даже холодненько относились к тогдашнему выбору. Не думайте, впрочем, чтобы и здесь хотел сказать об избрании нами, на прошедших съездах, людей недостойных, не могущих, будто, разделить мнения, или подавать мысли на тех съездах. Нет, мы избрали и тогда мужей достойных. Я только упоминаю здесь о том, что не совсем энергично и внимательно занимались тогда делом, Эту откровенную мысль можно было вывести частью из задушевных наших разговоров, частью из тех простодушных отзывов некоторых низших членов клира, что они подавали тогда свой голос, не зная хорошенько на кого и насколько важен тот предмет, для которого избирались известные лица. Но предмет, по которому мы собрались теперь, совсем не такой важности. Мы сейчас будем избирать благочинного и депутатов. Это не таких уполномоченных, которые вдали от нас за нас будут подавать свои мысли по предлагаемым вопросам и выслушивать чужие, это ближайшие семейные наши начальники, которых мы выберем сами над собою, это такие избранники, которым сами мы поручим следить за нашим поведением, за нашими действиями, особенно в служебных наших отношениях. Да, достопочтеннейшие отцы и братья, мы теперь будем избирать прежде всего благочинного. Нужно ли напоминать вам о том милостивом и благосклонном доверии, которое даровал нам наш Архипастырь, в выборе самим нам ближайшего для нас начальника, этого часто и посредника между нами и епархиальною Властью? Уже ли мы не будем ценить так высоко и дорого это даруемое нам право, которое ещё всецело находится в руках епархиального Архиерея? По доверию к нам, по желанию нам добра и пользы, благочестивейший наш Архипастырь, как бы отступился от своего права и передал его в собственную нашу власть. Оправдаем же это милостивое доверие к нам и не посрамим Его на нас надежды!

Вам, вам, достопочтеннейшие отцы и братия, известно, каков должен быть сам по себе и по отношению к нам благочинный, какими должен обладать качествами и свойствами, чтобы он послужил общему благу округа и собственной пользе каждого из нас. Главное, как вы сами знаете, что для каждого из нас пригодно и нужно иметь в лице благочинного, так это всего более – его опытность и благоразумие, дабы в требуемых случаях мог давать нам советы, разрешать недоумения, защищать права духовенства вообще и ограждать личность каждого от несправедливых каких-либо нареканий, особенно какие нам приходится выслушивать со стороны прихожан, с которыми мы постоянно обращаемся. Потом, он должен быть доброй и безукоризненной нравственности, снисходителен, правдив, чужд притязательности, внимателен к нуждам и заявлениям каждого из нас и скор в исполнении. Говоря так, говоря, впрочем, справедливо, должно быть, я уже наговорил и на свою голову. Обращаясь среди вас, достопочтенные отцы и братия, в качестве описываемого лица около восьми лет и обращаясь в такое время, когда прежде и не предвиделось такого открытого контроля и тайной оценки свойств и действий благочинного, беседующий с вами, далеко, может быть, не доходит до тех свойств и качеств, какие требовались, как от должностного лица; по крайней ограниченности своих сил и способностей предлагал иногда, может быть, советы не по сердцу вопрошающего, делал внушения, может быть, не к удовольствию слушающего; вообще при исправлении своей должности иным, может быть, не угодил, не умел уже более угодить; другим, может быть, досадил, не имея возможности поступить так, а не иначе. За все то, да простят меня, по христианскому братолюбию, и укажут уж буде своё место. Я же теперь, стоя на рубеже совершенного уже равенства с вами, в эти критические минуты беседуя с вами, яко един уже равный от вас, к чести здешнего благочиннического округа, нелестно могу сказать, что в почтенной среде сей предстоит много кандидатов, которые по летам службы, по образованию, усиленному в школе жизни и опыта, по доброй нравственности и описанным нами выше качествам, могут быть достойно избраны на должность благочинного.

Итак, приступим к избранию благочинного не под влиянием страстей, не по личным каким-либо взглядам и единоличным выгодам, а честно, добросовестно, беспристрастно, по истинным сердечным убеждениям и при такой обстановке, чтобы кто-нибудь из-за угла не бросил камня нарекания, или осуждения на наш выбор, на действия сего нашего мирного кружка, как это водится в печати. Избрав таким образом благочинного, приступим с такими же взглядами, с такими же беспристрастными и добросовестными убеждениями к выбору и депутатов, по временам, и при случаях, также нужных для всех нас.

Достопочтеннейшие отцы и братия!

По распоряжению Епархиальной власти собрались мы сюда, как члены тихой семьи, как товарищи и друзья мирного некоего кружка, – и для чего собрались? Не потолковать о чем-либо маловажном, не обменяться между собою какими-либо мыслями, не относящимися к общественному нашему положению, а собрались избрать из среды себя и для самих себя ближайшего между нами и епархиальною Властью начальника, каковым обыкновенно, у нас называется благочинный. Значит, теперь, в эти минуты, между нами нет начальника – благочинного, и, вот, мы уже в готовности приступить к избранию его. Но, прежде нежели мы приступим к избранию благочинного, прошу у вас – отслуживший срок своего избрания – сказать вам несколько слов. по требованию обстоятельств.

Известно вам, достопочтенные слушатели и братия, что два года тому назад, при прежнем избрании вашем, при котором только двух-трех лиц из зде предстоящих тогда не было, вы избрали на должность благочинного, и уж не в первый раз, заслуженного, достопочтеннейшего и уважаемого старца, отца А.Ф. Л-ва, на известный четырехгодичный срок. Но вот этот срок, этот период времени вашего избрания, неожиданно, ни для вас, избирателей, ни для самого избранного, рассечён, так сказать, пополам. Вы знаете, что, при перемещении меня на тот приход, где я в настоящее время состою священником, Епархиальной власти угодно было поручить мне и исправление должности благочинного, в здешнем ведомстве до выборов, с принятием оной от прежнего вашего избранника – отца А-я. Значит, ровно на половине срочного избрания вашего явился я к вам тогда нежданный, незванный, непрошенный и, быть может, против общего вашего желания. Но, так как это устроилось, по распоряжению предержащей Власти, которой руководит перст Божий, как вы и веруете сему: то благоразумие ваше такой переворот встретило, приняло, как надеюсь, без возразительных каких-либо толков, потому что в приветствии вашем в первый раз я удостоверился, что вы, хотя и при сожалении о лишении прежнего, достоуважаемого и любимого вами начальника, но не без должного уважения и повиновения власти приняли и меня недостойного, за что, конечно, я и должен принести и приношу искреннюю вам благодарность. Но всё-таки, скажу вами откровенно, вступил я в занимаемую мною должность, как и выразился я, незваный и непрошеный, не без тревожных чувств и опасений; опасался я: могу ли отвечать смиренным и снисходительным качествам прежнего избранника вашего; особенно смущало меня: могу ли я в новом месте, где на меня обыкновенно смотрели внимательно и зорко, могу ли отчетливо и безошибочно выполнять те требования и условия, какие должны совмещаться в лице благочинного, при исправлении его должности? Вы, ведь, хорошо знаете, достопочтеннейшие отцы и братия, как много условий возлагает инструкция на обязанность благочинного. Так, он должен быть во всём осмотрителен, внимателен к нуждам и заявлениям духовенства, снисходителен, сдержан, правдив, бескорыстен и поспешен в исполнении, как по требованиям начальства, так и каждой личности вверенного ему духовенства. Не без смущения исчислил я требуемые от благочинного качества, потому что, по ограниченности своих способностей и душевных качеств, я многими из них всесовершенно не обладал. И потому признаюсь, что, обращаясь среди вас, в качестве начальствующего лица, в такое краткое время, не свыкшись с новыми лицами, многим, может быть, не угодил, одних в чём-либо не удовлетворил, других чем-нибудь оскорбил, имея однако в виду правоту дела, иных поставил в недоумение, не сделав для них, по неимению на то права, желанного и требуемого удовлетворения. Что же мне теперь делать? Оправдываться уж поздно, просить извинения несвоевременно и неуместно. Ожидать только одного, что поставите меня на то место, где я только и годен. От сего места, где я стою, один только шаг; с сего времени несколько только минут, и я окажусь таким же рядовым, как теперь и каждый? Но пора уже от слов перейти и к делу, только позвольте ещё сказать вам последнее слово благое: В почтенной среде сей, достоп. сл. и бр., много достойнейших кандидатов на должность благочинного и по степени образования, и по летам, и по опытности, и по поведению, даже есть лица, уже испытанные на сей должности, приобретшие навык и с пользою для подведомственных уже обращавшиеся в области благочиннической.

Итак, приступим к избранию. Закон избрание благочинного предоставляет совести каждого, а эта последняя требует, чтобы, хотя тайно, неведомо для других, но избрание происходило честно, добросовестно, беспристрастно и безупречно. Во всем этом полная у всех нас надежда и уверенность.

Православные и верные сыны России!

Не прошло ещё и трёх месяцев от времени злодейского покушения на жизнь Государя нашего, Царя освободителя и недавнего победителя злобного врага православных, как вот, слышим новое, ужасное покушение на ту же Его драгоценную для Россиян жизнь, покушение ужасное, неслыханное ещё в исторических летописях. Знаем мы, что многократные покушения, придумываемые злодеями разными способами, производились в разных местах, вне царственного Его жилища: но вот слышите, не на полях войны, не на градских улицах, не в уединенной тишине садов, а в глубине оснований самого царственного Дома, адская злоба бесчеловечных злодеев измышляет, избирает и находит тайник для совершения задуманного цареубийства. – Устрояется мина под внутренние покои Царя. Дознано место, рассчитан час, где и когда должен находиться Царь, во время обычного обеда, и хитрая затея злодея пущена в ход. Но, о чудо! Как всё это, к посрамлению злодея, ошибочно, напрасно! Ангел жизни, хранящий нашего Царя, удержал Его на несколько минут до времени прибытия на место, как рассчитывал злодей, и такой умысел его посрамлен, гнусное действие осталось поруганным. Царь спасён. Не утешение ли это для нас, верные сыны России, не утешение ли, когда мы видим, что весь благий промысл Божий, столь многократно чудесно спасавший жизнь Царя от огнестрельных орудий, в этот раз спас и от адского, так сказать, способа, придуманного и устроенного злодеями в глубине земли? Злодеи думали, что придуманный ими огнедышащий способ извержением своим, как страшная какая-нибудь лава вулкана, с обломками камней, в Его царских покоях, сокрушит и самые кости Царя. Но, нет, нет! Державный Господь, избранный по сердцу себе Царя России, бдительно охраняет жизнь Его, бережет на каждом шагу для пользы и славы России.

Ободритесь же, православные сыны России! Вы верите в промысл Божий, столь многократно спасающий и спасающий нашего Царя для блага нашего и всей России, утверждайтесь же крепче и крепче в этой вере и молитесь о сем усерднее Богу. Снова узнав, что драгоценная жизнь нашего Царя чудесно спасена, при всех злоухищрениях бесчеловечных извергов, помолимся паки, вознося благодарственные Господу Богу молитвы о Его спасении и прося усердно, чтобы жизнь и благоденствие нашего Царя продолжались от дне сего и потом на многая, многая лета.

Господи, возлюбих благолепие дома Твоего и место селения славы Твоея. (Пс.25:8)

Царь и Пророк Давид, изливая некогда чувствования преданного Богу сердца своего, искренно исповедовался пред Ним, что он не любит обществ и собраний людей лукавых, ненавидит сонмищ законопреступников и нечестивых; но ум и душа его всецело устремлены туда, где обитает Бог своею благодатью – ко храму Господню. И здесь, услаждаясь благолепием дома Божия, как местом селения славы Божией, он в восторге восклицает: Господи, возлюбих благолепие дома Твоего и место селения славы Твоея!

Прав. христиане! Благолепие украшенного и обновленного храма сего пред взорами вашими. Доселе здесь, в этом селении славы Божией, не было благовидности и подобающего благолепия. Но вот Давидова любовь к благолепию дома Божия подвигла ваше христианское благочестие обновить это вместилище святыни. И се столь благолепно украшен иконостас и самые стены храма свешенными изображениями!

Остаётся только нам, православные, поучиться у Царя Давида любить и посещать храм Божий, как место селения славы Божией. Коль возлюбленны селения Твоя, Господи сил, воскликнем и мы с Давидом, желает и скончавается душа наша во дворы Господни! Возвеселимся о рекших нам, в дом Господень пойдем! (Пс.121:1). Но, дабы эти восторженные воскликновения Давида благоплодно коснулись сердец наших, и мы, услаждаясь благолепием дому Божия, воспламенились ревностию чаще посещать его, изложим в настоящей беседе, какими, действительно добрыми мыслями и благими чувствованиями исполняется сердце христианина, с любовью притекающего в храм Божий.

Кто знает и верит, что всякое, подобное сему, священное место не есть простое, обыкновенное место, но дом Божий и врата небесная, тот, присутствуя в сем священном месте, много приобретает спасительного для души своей. Предстоящий в храме Божьем христианин исполняется духом благочестия. Что часто встречает человек вне храма Божия, в мире, в обществах и беседах человеческих? Примеры своеволия, соблазнов и нечестия. – Там видишь, как собрат притесняет ближнего, как ближний снедается страстью мщения: то слышишь ссоры, брани и нестроения; то видишь нескромные беседы и соблазнительные разговоры; то встречаешь шумные собрания, где слышатся насмешки, укоризны и клеветы. Удаляйся, христианин, от сего мятежа человеческого и посещай чаще храм Божий Здесь получишь совсем другое. Здесь всё возбуждает в тебе мысль о Боге, о Спасителе нашем Иисусе Христе, об Ангелах, и святых Божиих человеках. – Вот ты видишь изображение Господа Саваофа, сотворшего видимый и невидимый мир и человека. Здесь предстаёт пред очи твои в священном изображении Искупитель наш Иисус Христос, со всеми подвигами Его земного служения, подъятыми для спасения человека, видишь Его смиренное пришествие в мир, Его Божественные дела и чудеса, Его распятие на кресте, смерть, погребение и славное Его воскресение. Не производит ли всё это благодетельного и спасительного впечатления в душе твоей? Кажется, один взор на Распятого за наши грехи Господа может породить в тебе отвращение от греха. Смотришь ли потом на лики праведников, угодивших Богу и предстательствующих за нас, воображаешь, как они, прошед бурю земных искушений, предстоят ныне престолу Божию, и просишь их ходатайства и молитв о непреткновенном шествии твоем по пути ко спасению и вместе назидаешься их благочестивыми примерами.

Во храме Божием всякое священное действие Богослужения, всякая церковная песнь, каждое молитвословие направлены к возбуждению и питанию в нас чувства благочестия. Храм Божий есть дом молитвы и училище благочестия. В сем доме молитвы каждый священный звук, каждое Божественное слово и песнопение возбуждает дух наш к молитве; в сем доме благочестия всё поучает нас вере и благочестию. Приди, например, во храм, ко всенощному бдению. Здесь тотчас св. церковь научит душу твою благословлять Господа за дела мироздания, попечения и промысла о тварях; потом Она преподаст тебе наставление удаляться от душепагубных сообществ человеческих, внушая, сколь блажен тот, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собраниях развратных. В продолжение богослужения, душа твоя, среди песнопений и славословий церкви, располагается славословить Господа, благодарственная воспевать Богородице и просить молитв и ходатайства святых Божиих человеков. Приди же потом к Божественной литургии, где приносится бескровная жертва за грехи всего мира. Чьё сердце не исполнится духом умиления при виде Агнца Божия, освящающего причащающихся? Кто не преклонит смиренно выю свою, когда пред взором его Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным? Поистине, здесь да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да не помышляет: да отложит каждый всякое житейское попечение. Если кто приходит сюда и с пустою душою, с расстроенными мыслями, то и тот не может, кажется, не получить какого-нибудь благого впечатления. Он видит, как ближние его молятся, воздыхая и прогибая колена; а при виде молящихся своих собратий, ужели и сам не помолится, хотя даже и наружно. Наружная же молитва, быть может, коснется и сердца: и он расположится к молитве внутренней, сердечной, богоугодной. Поистине, нигде, кроме храма Божия, человек не получает столь возвышенных и святых чувствований!

После сих спасительных размышлений, благопотребных для меня и для вас, православные слушатели, остаётся мне приветствовать тех из вас, прихожане и посетители, которые оказали посильное пожертвование на украшение и благолепие храма сего. Тем возвещаю утешительную истину, выраженную в слове Божием Ап. Павлом, что доброхотна дателя любит Бог. Не блажен ли, не счастлив ли посему тот, кто от избытков своих, снисканных трудами своими, или даже от скудости своей, оказал посильные пожертвования в пользу храма сего и тем снискал к себе любовь и благоволение Божие? Пусть эта несомненная истина вам, усердные датели, не всегда возвещается во ушию вашею во храме: но не каждодневно ли вы слышите моление св. церкви о плодоносящих и доброделающих во святом и всечестном храме сем? Это о вас, о спасении душ ваших, молится св. церковь, благочестивые чтители святыни! Что может быть для вас драгоценнее и утешительнее сего непрерывного о вас моления св. Церкви? Если вы, по благословным причинам не бываете во храме во время Богослужения, то и тогда молится о вас, о вашем благоденствии и спасении св. церковь. Блаженны убо, приветствую вас, усердные жертвователи святого храма сего!

Итак если во храме мы можем поучиться вере и благочестию и тем обрести истинный путь ко спасению, то будем чаще посещать его. Вы же, любящие благолепие Дома сего, знайте, что сама церковь молится за вас. Аминь.

Слава Богу, православные, ныне у нас в церкви народу довольно, гораздо больше, чем в прочие воскресные дни. Видно, что здесь много православных и из других приходов. Отчего это? От того, слуш., что весьма многие, как известно, пришли сюда к родным и знаемым «праздновать» по случаю храмового праздника, совершавшегося в веси сей 1-го числа сего октября. Празднуя по домам, они пришли, благодаря своему усердию, и в храм, были у всенощной и слушали Божественную Литургию.

Остаётся только изъявить благодарность тем, которые по уважению к воскресному дню, пришли помолиться в храм Господень. Во храме, когда бы вы ни пришли, всегда поется и читается во славу Божию, в поучение и назидание верующих, к утверждению нас в вере и благочестии. Но выносим ли мы из храма те мысли и чувствования, которыми св. Церковь питает, поучает и услаждает нас во время Богослужения? Как проводится нами время, которое мы исключительно посвящаем празднованию в домах наших? Делать нечего, хоть некоторым, может быть, и не понравится то, что мы скажем, но считаем нужным сделать краткий очерк наших домашних празднеств, после церковного нашего празднования.

О! лучше заградились бы уста мои, да не возглаголали бы дел человеческих! Но, по прямой обязанности и по священному долгу пастыря, которому заповедано, проповедуя слово, настоять благовременно и безвременно, обличить, запретить со всяким долготерпением и учением (2Тим.4:2), с сего священного места возвещаю вам слово правды.

Много мы проводим в году праздников: Господних, в честь Пресвятой Богородицы и святых; но никакой праздник не сопровождается у нас такими особенностями, как храмовой праздник. После праздничной службы Божией во храме, в домах наших начинается многодневное празднование, т.е. праздность, бездеятельность, прекращение всех обыкновенных дел и занятий; как бы, в противность заповеди Господней: шесть дней делай и сотвориши в них вся дела твоя, – шесть дней делаем мы только для чрева, работаем греху, предаёмся невоздержанию. Каждый день, с раннего утра до позднего вечера проводим мы во многоядении и питии, с прибавкою к тому разного рода греховных развлечений. Жилища наши от просторного дома богача до тесной хижины бедняка наполнены народом: родные, родственники и знакомые со всех сторон стекаются для участия проводить это время праздности, среди чувственных удовольствий, в забавах и увеселениях. Отягчённые яствами и питиями, столы составляют главный предмет и достоинство праздника. Обилие в брашнах и хмельных напитках доставляют честь и хвалу хозяину: там нет и праздника, говорят, где нет вдоволь ястия и пития от брашен. В чём же здесь проводится время у сошедшихся родных и друзей? Всегда почти в пустых и бесполезных толках и разговорах, часто и соблазнительных играх и смехе. Много ли вы найдёте бесед тихих и приличных, разговоров скромных и невинных? Много ли встретите хижин без шума, крика и, даже, брани? Но такое бурное празднование не ограничивается только домами, выходит наружу, является на улицах. Люди обоего пола собираются в одно место. Здесь своевольные отроки и легкомысленные девицы, забыв стыд и приличие, толпятся вместе, образуя собою круг, и движением своим представляют как бы огромное колесо непостоянства, которое, то и знай, вывертывает разнородные соблазны; и здесь празднующие услаждаются сатанинскими песнями, погашаются отвратительными кривляниями, обмениваются преступными взглядами, восхищаются порочными свиданиями. А что делается в тайных и уединённых местах, о том, по выражению св. Писания, срамно есть и глаголати. Вот чем сопровождаются наши храмовые праздники! Для всякого, я думаю, понятно, что такое празднование не христианское.

Откуда же у нас такие лукавые обычаи? Кто научил христиан делать из церковных мирские праздники, проводить их не по-христиански? Проводимые нами празднества суть остатки и продолжения языческих празднеств. Язычники, не познавшие истинного Бога и не уверовавшие во Христа Спасителя, поклонялись идолам и приносили им жертвы. В честь этих идолов у них и совершались различные празднества, во время которых они предавались пляскам, скачкам, пьянству, разврату и всякого рода бесчиниям. Но так делали язычники, не знавшие Бога и Христа – Спасители. Простительно ли нам христианам, верующим во Христа и Его евангельский закон, перенимать постыдные обычаи у язычников, и тем оскорблять правосудного Бога? Пророк Исайя говорит, что Господь отвращает очи свои от непотребных праздников Израильских: праздников ваших ненавидит душа моя, рек Адонаи Господь: бысте ми в сытость: ктому не потерплю грехов ваших (Ис.1:14); а Пророк Осия говорит: и отвращу вся веселья ваша, и праздники ваша, и вся празднества её (Ос.2:11). Не такого ли прещения Божия надобно ожидать и нам среди наших мирских праздников?

Если бы какой-нибудь поборник благочестия, ревнитель славы Божией, явился среди наших празднеств и посмотрел на наши праздничные беседы, на наши сходбища и гульбища, что он сделал бы? Он, без сомнения, разогнал бы наши собрания, подобно тому, как Христос бичом от вервия изгнал торжников из храма Иерусалимского, или, как новоявленный святитель Тихон Воронежский, по сильному негодованию к бесчинию, провождаемому некоему празднику жителями города Воронежа, обличил их законопреступное игрище и гулянье. Назидательно история описывает ревность святители, восставшего против душевредных народных празднеств: святитель Тихон, узнав об игрище в городе Воронеже, нарочно из загородного дома приехал на самую площадь, где было гулянье, «Я увидел, – писал он, что множество мужей и жён, старых и младых, и малых детей из всего города на то место собралось. Между сим множеством народа я увидел иных почти бесчувственно пьяных, между иными ссоры, между иными драки; иных раненых, иных окровавленных; приметил плясания жён со скверными песнями». Он въехал в самую средину бесчинствующей толпы, начал обличительное слово. Устыжённый присутствием Святителя народ прекратил свои игрища. Многие от стыда тотчас разбежались по домам, другие, обличаемые совестью, остались выслушать слова Пастыря (Жит. Тих. Еп. Вор. Час. 1–45. 46). То же повторилось бы и у нас, если бы среди шума мирского явился какой-нибудь обличитель нечестия!

Как же нам быть, скажут некоторые? Такие обыкновения наших праздников укоренились у нас веками; переменить их мы и не в силах, как же нам сберечь себя среди шума мирского? Православный Христианин! Если ты дорожишь чистотою твоей совести и желаешь сберечь непорочность души твоей, и если вовсе не можешь укрыться от сего мятежа человеческого; то, подобно блаженному мужу, не ходи на совет нечестивых, не застаивайся в собрании развратных, отвращай очи твои от сонма лукавнующих; но, не взирая на людей порочных, поучайся в законе Господнем, если не нощь, то, по крайней мере, несколько времени днем. Читай, если умеешь, божественное Писание, или беседуй с людьми благочестивыми и богобоязливыми. Если придётся тебе в ряду с другими есть и пить; то ешь и пей во славу Божию, проси благословение Господня и приноси Ему благодарение за ниспосланный тебе дар Его милости, а отнюдь не растворяй трапезы твоей смехом и пустыми разговорами. Так делая, ты отлучишься от сонма греховно-празднующих! Аминь.

Совершая ныне празднество в честь св. славного пророка Ильи, с тем вместе мы собрались в храм сей, прав. христиане, для того, чтобы принести Господу Богу теплые молитвы о ниспослании нам небесной благодати для начатия сооружения храма Божия. И тот и другой случай, т.е. и празднество в честь ветхозаветного праведника пророка Илии, и случай закладки храма, подаёт нам особенные предметы для размышлений. Из истории и событий в жизни св. пророка Илии мы усматриваем, что он имел особенную ревность по Боге Вседержителе. Одушевленный твердою верою в истинного Бога, он отвергал и посрамлял все неправые, в то время бывшие, верования в разные ложные божества. Стоит только прислушаться к церковным песнопениям, составленным к прославлению сего угодника Божия и прочитать истории посрамления им идолопоклоннических жрецов Вааловых, и мы убедимся в неподражаемой его ревности по Боге. Такое размышление о ревности по Боге св. пророка Илии наводит нас, братие, на мысль, что удачно совпала закладка храма с воспоминанием о ревности св. пророка Илии, потому что не по ревности ли к православию, не по сильному ли желанию к славе Божией и пользе ближних, имеет созидаться храм сей. Хотя вот и есть храм, но кипят желанием сердца ревнителей православия и желают воздвигнуть вместо деревянного прочный и более великолепный храм каменный. Это действительно по Илииной ревности к славе Божией! Опять, обратите внимание, по какому случаю, где и при каких обстоятельствах намерены мы приступить к сооружению храма, Мы будем совершать закладку храма на пепелище, на месте недавно бывшего храма. Ещё свежо в памяти и не изглаждено из сердец православных здешних прихожан и соседних жителей, то горькое происшествие, когда пылал здешний деревянный храм, от которого остался один пепел и развалившиеся камни. Как же судили, как судят и как следовало бы судить о таком горьком для здешних православных событии? Ведь и тот храм сооружался не без молитв же, следовательно не без благословения же Божия, и для таких же целей, чтобы совершать в нём молитвы, приносить Богу бескровную жертву о благоденствии всего мира. а паче о спасении душ наших. Но вот неугодно было Господу Богу, чтоб существовало тот храм так долговечно, как стоят и красуются многие храмы Божьи. Только 14-ть лет суждено было существовать тому храму и, конечно, по попущению Божию, быть наконец истреблённым. Почему бы это? Любопытство человеческое желало бы знать? Но если мы не можем проникать в тайны сердец человеческих, то можем ли, да и смеем ли поднимать таинственную завесу судеб Божьих, рассматривать и доискиваться до распоряжений и действий промысла Божия: не суть бо совети мои, яко же совети ваши, и пути мои, яко же пути ваши, – сказал Господь. Мы знаем только, что праведный Бог и Господь наш гневается и посылает на нас беды и несчастья за наши неправды, за грехи и беззакония. Но мы не можем не верить и тому, что когда Господь пасет нас жезлом железным, когда посещает нас разными бедами и напастями, то желает испытать нашу веру в Него и сыновнюю к Нему преданность; чрез несчастья и лишения даёт нам самим видеть сколь близки, или далеки мы к Нему и верны ли своему долгу и закону Христову. Так вспомните, Господь здешних прихожан лишил храма, куда они притекали для славословия и молитв. Такое неожиданное и ужасное лишение сильно надломило и сокрушило сердца православных. Но не можем ли мы сказать и того, что чрез это ещё Господь желал видеть и отыскать добрые и чувствительные сердца, хотел подвигнуть к благотворению и другие христианские души, которые без нужд и видимого призвания не расположились бы к столь богоугодному и святому делу, как сооружение храма. И явились, немедленно явились ревнители благочестия, пособники для столь святого дела; вместо сгоревшего храма, храм скоро был устроен вот этот, хотя только временный. Блаженны эти благотворители, хлопочущие о сооружении храма Божия. Мы слышим, что один из теперешних усердных и ревностных благотворителей, не принадлежавший прежде к церкви нашей православной, находившийся вне стада Христова, благодатью же Божиею в недавнее время приведенный в лоно Её, этот, повторяем, счастливый пришлец православия, чтоб водвориться и утвердиться в среде благодатного стада Христова, явил себя самым горячим ревнителем и руководителем других в святом деле, каково сооружение нового, более прочного и более благолепного храма Божия, нежели в каком мы теперь стоим и молимся. Блажен этот муж, который отошёл от совета нечестивых и не остался на пути грешных. Блаженны и те, которые подражая примеру его, идут за ним не отставая, соревнуя святому делу и охотно жертвуя от избытков своих; они заслуживают и удостаиваются милости и любви Божией. Доброхотна бо дателя, уверяет Ап. Павел, любит Бог. Да и о ком это каждодневно молится св. церковь, провозглашая на ектеньях: о плодоносящих, доброделающих во святом и всечестном храме сем? Это о вас, ревнители храмов Божиих, доброхотные датели, усердные споспешники сооружаемого храма!

Итак, мы начнём благое дело, сделаем закладку храма и будем усердно молиться, чтобы Господь благословил наше начинание и помог устроиться новому храму: Аще не Господь созиждет дом, всуе будут трудиться зиждущии! Аминь.

Есть у нас обыкновение, что мы приветствуем друг друга, когда приобретает кто для себя какую-либо вещь; и чем приобретённая нами вещь для нас необходимее и дороже, тем и самое это приветствие со стороны приветствующих бывает усерднее и радостнее. Например, выстроит ли кто для себя дом, являются к нему родные и друзья и приветствуют его за счастливое и удачное окончание, изъявляя при сем свои благожелания. Что бы значило такое обыкновение? Что за мысль в таких усердных приветствиях? Всякое приобретение составляет благо для приобретшего, а счастливый конец задуманного и желанного приобретения доставляет ему радость и удовольствие. Но радость не любит уединения; в радости человек ищет участников в своей радости, и готов от души поделиться ею с другими. В сем-то и заключается причина настоящего собраны вашего, прав. христиане! Приобретение немалого колокола (весом в 300 пудов) и помещение его в назначенном для него месте составляет предмет радости и удовольствия для вас. По этой-то причине, вот и собрались к вам в таком множестве посторонние; по той же причине, по призыву вашего Пастыря, я недостойный, чуждый вам пастырь, и нахожусь во главе сего священнослужения, совершаемого по случаю радостного вашего торжества. По соизволению вашего Пастыря, нахожу для себя приятным долгом разделить с вами, слуш., свои чувствования, по случаю сего празднества, благочестно совершаемого ныне вами.

Церковная история свидетельствует, что зов к богослужению посредством колокола введён в употребление в давние времена и освящён Церковью, как необходимый и для благочестия христиан полезный. С тех пор, как прекратились гонения на христианскую веру и Церковь, с тех пор, как начала процветать и утверждаться Христова вера, и когда всюду стали устрояться храмы и открыто отправляться богослужение, с тех пор нужным стал более общий и торжественный призыв к богослужению верных чад Церкви, православных христиан. И вот, вместо древнего била, стал употребляться колокол, как более звучный и для слуха приятный. Таким образом, звон колокола стал получать и иметь различные значения. – Так, во-1-х, звон колокола в ночное время напоминает о ночной молитве, на которую собирались первенствующие христиане, и потому возвещает православным о времени и начале наших богослужений во храме; во-2-х, звон днём, особенно утром, возвещает о времени Божественной Литургии, где приносится бескровная жертва за спасение всего мира и всех верующих во Христа, а вечером призываются верующие к благодарному славословию и молитве за благополучно проведённый день, и в-3-х, звон колокола, среди самых богослужений, напоминает о важных действиях общественных молитвословий, так напр. звон во время всенощного бдения даёт знать о времени чтения шестопсалмия и божественного Евангелия; среди Литургии напоминает о таинственном жертвоприношении и всё это для того, чтобы молящиеся во храмах возбуждали в себе внимание к поемому, читаемому и пред их взором совершаемому; а находящиеся вне храмов, оставшиеся в домах, шествующие в пути и находящиеся в других местах слышали и знали бы, что благочестивые в то время молятся во храмах, и они, хоть на время отрешили бы себя от житейских попечений, воспряли бы от суетных помышлений, и, осенив себя крестным знамением, сотворили бы молитву. Вот какое важное и душеполезное назначение имеет употребление колокола.

Итак, приветствую вас, православные, с приобретением желанного вами колокола. Ваше общее желание, особенно, заботы, попечение и усердие почтенного старосты церковного к приобретению такого колокола, ручаются за ваше христианское благочестие и за вашу готовность по звону колокола собираться во святой храм сей на молитву? К укорению же большего благочестия в сердцах ваших, не излишним считаю напомянуть вам, православные, о том, чтобы и громозвучный глас колокола вашего не был бесплодным гласом вопиющим в пустыне. Не считайте достаточным для дела благочестия только то, чтобы, по звону колокола, перекрестясь, сотворить краткую молитву, и потом, спокойно, без всякой нужды, остаться дома, отправиться на торжище, или назначить себе другое какое место отлучки, а не спешить в храм Божий. Нет, когда вы услышите звон большого колокола, так знайте и вспомните, что это воскресный, или праздничный день, в который назначенные церковью часы вы должны единственно и исключительно посвящать общественной молитве во храме. Когда вы услышите звон большого колокола, опять знайте, что это глас Матери нашей, св. церкви, которая чрез это сзывает нас к себе для того, чтобы согреть здесь сердца наши любовью к Богу, чтобы успокоить нас от треволнений бурь житейских, чтобы укрепить нас силою небесного, животворного слова своего, чтобы, наконец, напитать нас хлебом животным, сообщающим нам вечную жизнь. Когда, наконец, вы услышите звон большого колокола, то, несомненно, принимайте этот звук за голос того Божественного посла, который послан был, как приточно возвещалось нам в ныне чтенном Евангелии, Домовладыкою приглашать знаемых и друзей на брачную вечерю. У нас во храме всегда предлагается таинственная вечеря для алчущих и жаждущих спасения. Кто не будет приискренне приобщаться сей учрежденной Господом и Его Церковью трапезы здесь, особенно во храме, тот не будет удостоен вкусить велией вечери Царства небесного, в будущей жизни, на небеси.

Дай Бог, православные, чтобы приобретение вами колокола, доставляющее для вас теперь утешение, составляло всегдашнюю благоплодную радость для души вашей. Дай Бог, чтобы глас его, касаясь слуха вашего, всегда оживлял бы сердце ваше и тем воспламенил в вас ревность к посещению храма Божия. Дай Бог, чтобы на каждый звук его, призывающий вас во храм на молитву, вы всегда отзывались: готово сердце мое, Боже, готово сердце мое, – и каждый домохозяин, подобно Давиду, радостно говорил домочадцам своим: пойдем в храм Господень. Аминь.

Проповедуй слово, настой благовременно и безвременно, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (2Тим.4:2).

Эту заповедь Ап. Павел дал Тимофею Епископу, которому вручено было пасти стадо Христово. Эта же божественная заповедь относится и ко всем пастырям Церкви, ко всем священникам, велика ли, мала ли у каждого из них врученная им паства. Каждый пастырь Церкви обязан проповедовать, научать, вразумлять, даже обличать пасомых благовременно и безвременно, т.е. во всякое время и при каждом случае, как настоять будет надобность.

Видя теперь в сем святом храме такое большое стечение народа и зная, что вы, православные, здесь присутствуете по случаю храмового праздника, вчерашний день совершаемого нами, я нахожу благовременным и уместным предложить вам краткую беседу о том, в чём состоит и как совершается ваше празднование, дабы наказать, насколько оно благовидно и прилично христианам.

Прежде всего я хочу сказать вам, делать нечего, хоть некое обличение против тех, которые во время сего праздника не являются во храм к Богослужению. Теперешнее же посещение храма вами, православные, ручается за ваше усердие и христианское благочестие, – и это дело доброе и похвальное. А посмотрите, что теперь делается в деревнях? Что теперь делают, по случаю того же праздника, те, которые не хотят, оставив на несколько часов утром мирское празднование, придти во храм Божий и с нами вместе помолиться? Не разбирая, что ныне день воскресный, который каждый православный христианин должен почтить, т.е должен, говорим, помолиться Богу, отстоять и выслушать Божественную Литургию, они уже давно предались невоздержанию, пресыщению и пьянству, а о божественной службе у них нет ни заботы, ни даже помину. В чём же поставляют они праздник и как проводят его? Только что восстанут от сна, после самой кратчайшей, домашней молитвы, садятся за трапезу и тут ястием и питием довольствуются по-праздничному. После сего раннего пресыщения уже собираются на улицах и приготовляются к увеселению, нанимаются и толкуют о чём придётся, а больше о пустяках. Потом заведутся хороводы, стянуть петься песни, послышатся шумные разговоры и смехи, и некое место, сборное, наполненное народом обоего пола, мужчинами, женщинами и девицами, сделается местом соблазнов, бесстыдства и нечестия. Если спросите, чего они празднуют, ответят вам, что они празднуют Покров Пресвятой Богородицы. Возмутительный ответ! Ужели они не знают и не слыхали, в чём состоит этот праздник и как он знаменателен? Всем известно, что мы грешные, слабые и бессильные, имеем нужду в единой нашей помощнице и молитвеннице за род христианский, Божией Матери. Где же и как Она, всесильная заступница, видимо явила знамение своего ходатайства и заступления за род христианский? Во Влахернском, Константинопольском храме, во время всенощного бдения, над главами молящегося народа. Слышите, во храме, во время молитвы, Божья Матерь предстательствует за нас, а не на улицах, не за собравшихся для суетного, соблазнительного, мирского веселия. не за творящих соблазны и нечестие молитвенно ходатайствует Божья Матерь. Напротив, Она, подобно земной, сердобольной и благочестивой матери, с крайним унынием, соболезнованием и с горьким воплем отвращает лице свое от предавшихся мирскому веселью, как от буйных, непокорных и развращенных детей. Итак, тот истинно празднует Покров Пресвятой Богородицы, кто за первую и необходимую обязанность счёл в этот и последующие дни службы Господней придти во храм, посвящённый сему имени, и здесь помолиться нашей Заступнице и в знак своего усердия и 6лагоговения, от своих праведных трудов, поставил пред ликом Её свечу или, принесши елей, затеплил лампаду, дабы этим выразить, что сердце его согрето любовью к Царице небесной и горит желанием принять от Неё благопотребную милость и душеспасительную помощь. Добытое потом и многими трудами безжалостно истрачивается во время вашего празднования; а для исполнения дел религии, на малозначашую жертву для храма Божия и, кстати сказать, на содержание служителей оного жалко всего. Многие ли, если и понимают значение и важность христианских праздников, ради сего праздника уделили что-нибудь в пользу храма Божия, меньшей братии христовой, бедным и не имущим – и на другие богоугодные дела? Пусть об этом каждый размыслит дома, среди столь досужного времени. А мы посмотрим на плоды, какие приносит истинное празднование и на последствия празднований неумеренно предающихся мирским наслаждениям. Истинный чтитель святыни, усердный и нелицемерный посетитель святого храма, по исполнении законных дел веры и благочестия, искренно, например, помолясь Богу, во время какого-то ни было бы праздника, вкушает плоды душевного мира: он услаждается спокойствием совести и пьёт из полной чаши сладость не земных веселий, а небесных радостей. Справьтесь же, после сего, у мирских празднолюбцев, как отзовутся они о последствиях тех утех и наслаждений, которым они так неумеренно предавались? Без их ответа, в самых чертах лица их, вы заметите какое-то мрачное уныние, явную какую-то досаду и грусть, какие обыкновенно происходят от крайних лишений и невозвратимых потерь. Подчас в раскаянии сознаются они и сами, насколько вредны плотские увеселения, как суетны мирские утехи, которые ничего не оставляют в поклонниках своих, кроме пустоты и крушения духа. Вот чем награждает мир своих приверженцев!

Знаю, православные слушатели, что это моё слово правды и обличения весьма многим не понравится, и что от того не изменятся греховные, душевредные обычаи мира сего, утвержденные веками. Но, несмотря на это, пастырь Церкви должен ратовать за повреждение нравов. Он, подобно сеятелю, должен сеять семя слова Божия, в надежде, что какая-нибудь крупица христианского учения, быть может, и найдёт добрую землю; быть может, чьё-нибудь чувствительное сердце и примет с должным расположением и произрастит какой-нибудь плод благочестия. Этого и надобно ожидать, потому что в мире сем, хотя прелюбодейном и грешном, по словам Спасителя, каждое общество имеет членов с добрыми душами, с хорошею настроенностью; в каждом кружке есть люди, угодные Богу и заботящиеся об исполнении закона Божия; иначе без таких людей не может стоять и мир, разрушится и общество; и потому, думается, что и не совсем напрасным может быть такое собеседование. Наконец, пастырь Церкви не должен опасаться и бояться тек, которые, пренебрегая уставами Церкви, не имеют уважения к обрядам и богослужениям церковным и глумятся и смеются над самым проповедованием. Что же нам делать? Так и быть. Только такого рода отношения православных должны породить в нас сожаление, а не служить препятствием к выражению правды и исполнению долга и совести.

Дай же Господи, чтобы семя слова Божия, сеемое с сего священного места находило более добрых сердец. Пастырю добрый, Христе Спасителю! Всемощною, божественною благодатью Твоею Сам коснися ожесточенных и развращенных сердец и вся ны обрати на путь истины и спасения. Аминь.

Если бы кто из незнакомцев, не имеющих понятия о нашей вере и обычаях, зашёл теперь в наше село и увидел такое собрание около нашей церкви, посмотрел на торгующих и купующих, на людей праздно бродящих, потом зашёл к нам во храм, посмотрел на наше торжественное богослужение, при участии такого множества молящихся, если бы этот незнакомец полюбопытствовал, что такое у нас совершается, – он, наверное, услышал бы, что здесь ныне мольба, молебствование или богомолье. Как, это мольба, сказал, бы он? А сколько вокруг храма, где совершается моление, сколько не молящихся? Не станем более распространяться о недоумениях незнакомца, а объясним, по возможности, обстоятельства, причины и цель, так называемой, нашей мольбы.

Мольбы, или молебствия, совершающиеся у нас православных в известные определенные времена, с чином обычных богослужений, введены, по местам, с давних времён. Цель таких учреждений, по известным обстоятельствам и побуждениям предков наших, конечно, помолиться Богу. Цель самая благонамеренная и благочестивая. Чего лучше, – испросить у Господа Бога различных нам милостей, или же, обращаясь при сем к Пречистой Божией Матери и святым угодникам, просить их ходатайства пред Богом о наших нуждах, помощи и успехах в наших делах, а паче всего молиться о вечном нашем спасении. Но такие мольбы в нашей местности учреждены кроме воскресных и праздничных дней и во дни будничные, и большею частью, по пятницам. Почему же это? Верно потому, или Пятница у первенствующих христиан особенно почиталась и с благоговением воспоминалась, как такой день, в который после страданий умер на кресте Господь наш Иисус Христос, ради нашего спасения. Его спасительными страданиями и крестною смертью мы избавлены от греха, проклятья и вечной смерти, и чрез эти Его божественные заслуги нам возвращено потерянное нашими прародителями вечное блаженство. Таков смысл почитания у нас пятничных дней. Но богомолья, учрежденные в нашей окрестности по пятницам, думается нам, установлены вследствие бывших, а между некоторыми и ныне содержимых суеверий, касательно почитания 12-ти пятниц. И те, которые соблюдает 12-ть пятниц в году, т.е. постятся в эти пятницы, веруют, что они несут богоугодную заповедь, что исполнением этой заповеди они будто изглаждают грехи свои, снискивают благоволение Божие и тем спасают души свои. Не от этого ли народного верования и нам досталось в 11-ю пятницу совершать богомолье. Но здравый смысл христианина, конечно, не может согласиться с тем, что будто почитающий 12-ть пятниц, сколько бы ни грешил, как бы порочно ни жил, будет прощён в грехах, заслужит особенное благоволение Божие, и исполнение такой, произвольно взятой, заповеди, при нарушении христианского благоповедения, будто послужит ему во спасение. Нет, – у нас весь закон Христов заключается в двух заповедях: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею... и ближнего твоею, яко сам себя. За исполнение только этих заповедей, в которых заключаются и все прочие добродетели, обещается вечное спасение, а не за соблюдение каких-либо пятниц. Грехи же наши прощаются нам при искренном и сердечном раскаянии в таинстве покаяния, а не за соблюдение, повторим опять, 12 пятниц. Не станем более исследовать причины учреждения у нас в сей день богомолья. Молиться Богу, ведь, всегда дело необходимое и спасительное для каждого христианина. Установленный благочестием предков наших сей день для богомолья и должен нами соблюдаться и проводиться по-христиански. Взглянем же на порядок совершаемого нами богомолья, соответствует ли он благочестивому христианскому учреждению?

Утешительно смотреть, что храм наш, по случаю совершаемой нами мольбы, наполнен молящимися; приятно и нам священнослужителям совершать божественное богослужение, при участии и усердии такого множества молящихся, уместно, потом, возвестить и ниспослать вам, православные, за это благословение Божие, потому что видно при сем ваше усердие ко храму Божию и ваше благочестивое настроение, и, что ещё утешительнее, кроме добрых здешних прихожан много посторонних молитвенников; можно, значит, уповать при сем, что вера и благочестие не совсем ещё иссякли в православном народе. О, если бы такое благочестивое усердие к посещению храма Божия всегда оживлялось и проявлялось в сердцах православных во все воскресные и праздничные дни! Но совсем другое мы усматриваем, когда обратим внимание на толпы народа, окружающего наш храм. Там найдёшь три разряда православных же: торгующих, купующих и праздно-бродящих, или разгуливающихся, и это тогда, когда в самом храме совершается Божественная служба. Какая жалкая небрежность, и непростительное опущение в православном христианине! Уклоняясь от участия в молитве во время праздника, они, верно, не откажутся от праздничного обеда. Так-то, православные, мы весь век, заботясь об угождении телу, о бедной душе забываем и нерадим!

От таких размышлений невольно переходим мы, к прискорбию нашему, к другим, весьма неприглядным явлениям, часто совершающимся пред глазами каждого. И не хотелось бы говорить обличительно, но высказывать правду и открывать истину всегда лежат на обязанности каждого пастыря. Я хочу указать кстати на разнузданность, холодность в церкви и упадок нравственности в теперешнее время. Например, не согласитесь ли вы сами, что ныне реже и меньше стали ходить в церковь Божию. Бывало, толпами идёт народ в праздничный или воскресный день к обедне, а ныне и из ближайших деревень иногда увидишь пять, много десять человек; бывало, домохозяева заботливо распоряжались, чтобы из каждого семейства непременно кто-нибудь сходил помолиться, а ныне и этот добрый обычай весьма многими оставляется. В замене же того, что можно встретить? А вот что: в селении, где есть корчемницы и питейные дома, в воскресный, или праздничный день, где более можно видеть народа, во храме ли Божием, или в домах невоздержания? Сами вы скажете, что в домах невоздержания народу больше, чем в храме Божием. И вот там, вместо слов молитвенных, вы услышите слова срамные, гнилые; руки тамошних собеседников, вместо крестного знамения, устремляются преждевременно на пищу и одуряющее питие; здесь упитавшие плоть свою до пресыщения, при разгорячённом воображении, до каких не доходит непристойностей и в своих речах и делах! Но остановимся, чтобы более не возглаголать о срамотах дел человеческих.

Во время всякого церковного праздника каждый христианин обязан праздновать с церковью, обязан посетить храм Божий и выслушать праздничное богослужение. Да утвердятся мысли сии в нас, православные, и да укрепит в них всех вас прославляемая ныне нами святая Великомученица Параскева. Аминь.

«Печальная обязанность проповедников», – воскликнул некогда один знаменитый проповедник (Иннокентий, Архиепископ Херсонский), когда, вместо радостных приветствий, нужно было сказать ему своим слушателям нечто не отрадное, горькое! Как и в чём было дело у этого знаменитого проповедника со своими слушателями, нам теперь некогда входить в разбирательство, скажу только, что и я, недостойный пастырь, некими отзывами вашими, как сейчас узнаете, поставлен в необходимость повторить пред вами, слуш., то же скорбное воззвание: «печальная обязанность проповедников!» Не удивляйтесь такому непонятному для вас началу моего с вами собеседования. Дело вот в чем.

По обязанности приходского священника, как пастырь сего небольшого стада Христова, по уставу св. отцов церкви и по вниманию к заботливому внушению ваших бдительных архипастырей, я нередко предлагал вам, по чину церковному, поучения. Но послышались нелестные и обидные отзывы некоторых из вас, православные! Стали говорить, что будто я наскучил и надоедаю своим проповедованием. При выходе из храма толковали про меня: «вот ещё вздумал проповедь говорить, только нас задержал, мы, ведь, люди рабочие; нам скорее бы пообедать, да отдохнуть». Что сказать против таких неблагоприятных отзывов о нашем проповедничестве? Мелочны, неосновательны, дерзки и дики такие отзывы; по их несодержательности, они не стоили бы разговоров и опровержений; но, поскольку они смущают простые души и производят соблазн в слушающих Слово Божие, то, как в научение нетерпеливых посетителей храма Божия, тяготящихся простоять несколько будто бы лишних минут за обеднею, так и в успокоение добрых и ревностных слушателей, имею побуждение предложить вам краткую беседу о том, сколь гибельно уклоняться от слушания Слова Божия и как противозаконно и богопротивно издеваться над проповедующими Слово Божие.

Что же мы скажем против тех, которые тяготятся простоять за обедней несколько минут и выслушать проповедь? Кто это, какие это люди? Это те, которые хотят угодить Богу и мамоне; это те, которые, по не иссякшему в них доброму чувству, хотят исполнить христианскую обязанность – сходить в воскресный или праздничный день в церковь, помолиться Богу, в то же время ропщут и негодуют, когда божественная служба ещё не оканчивается, по их ожиданию и расчётам, а продолжается сказыванием проповеди; это люди нетерпеливые, заботящиеся только об угождении своему чреву, ищущие только себе покоя; они, всегда усердно исполняя прихотливые требования своей чувственной природы, до того избаловали сами себя, что им лень уже простоять несколько минут для выслушания чего-либо душеспасительного; у них одно на уме: как бы поскорее поесть, да отдохнуть. Но если ты, христианин, веруешь во Христа и Его учение, так знай, что ты странник на сей земле, ты предназначен и живёшь здесь для снискания блаженной жизни будущей. Вникни же хорошенько в наставление божественного нашего учителя Иисуса Христа, и убедишься, сколь полезно слушание слова Божия. Припомни, что об этом говорится в Евангелии. Когда Иисус Христос во время своей земной жизни пришёл однажды к двум сестрами, Марфе и Марии, то одна из них – Марфа, обрадовавшись такому дорогому посетителю, сильно занялась приготовлением съестных припасов для угощения Его; а другая Мария, не менее же обрадованная посещением божественного Учителя и Господа, ни о чём не заботилась, а только села у ног Его, с услаждением и увлечением слушая Его учение. И что же? Господь, ведь, упрекнул Марфу за её излишнюю заботливость о приготовлении пищи и пития, когда она жаловалась на Марию, что эта ничего ей не помогает, а только сидит у ног Его и слушает Его слово. Марфо, Марфо, сказал Он ей, напрасно ты хлопочешь о пище и питии, едино есть на потребу, т.е. божественное учение о спасении души, Мария хорошо делает, что слушает слово Божие. Оно одно только и помогает спасению души. Блажени слышащии слово Божие и хранящии е.

Итак, и бесполезно и грешно спешить скорее выйти из церкви и тяготиться выслушать проповедь, в которой разъясняется слово Божие и излагаются правила и уроки для нравственности и жизни благочестивой. Не торопись, православный, бежать из церкви, будешь и дома, успеешь поесть и отдохнуть. А размысли, стоя во храме, за обедней, слушал ли ты внимательно, что пелось и читалось? Если слушал, то заметил ли ты: упало ли хоть зёрнышко божественного учения на твоё сердце, и ощутил ли ты в душе твоей охоту или стремление на какое-либо благое дело, или почувствовал ли ты отвращение от какого-либо любимого тобою греха, или какой-либо дурной привычки? Если нет, если ты об этом даже и не подумал, то хоть под конец службы божественной послушай, преклони ухо твоё к слушанию Слова Божия, и, может быть, по благоволению к тебе Господа за то одно, что ты пришёл в церковь, упадёт хоть одно зерно доброго семени слова Божия на сердце твоё и принесёт благой плод, которого ты, может быть, и не ожидаешь. Ведь в каждой проповеди тоже объясняется слово Божие и излагается учение св. отцов церкви, как сказали мы, а не простое какое-либо чтение, как некоторые из вас говорят: «ведь они, священники-то, от себя всё сочиняют». Нет, мы говорим и раскрываем только в понятных для вас выражениях истины слова Божия и учения св. церкви. Мы здесь, ведь, не учим какому-нибудь ремеслу, мастерству и искусству, а преподаём божественные истины, как должно жить по закону Божию, добродетельно и благочестиво, что нужно делать для спасения души, и чего избегать. Да если бы и свой совет давали пастыри, то всё-таки вы услышите советы на дела душеполезные и спасительные. Зачем же бежать-то от этого? «Мы всё это сами знаем, – говорят некоторые из вас, – да не делаем». Горько слышать такое рассуждение там, где дело идёт о спасении души. Это, ведь опасное шествие по пути к нераскаянности, откуда один шаг до ада. Так не порывайся же, как бы поскорее выбежать из храма Божия, подобно неразумным, своевольным детям, а знай, что это место благодати, место присутствия Божия. Если ты не замечаешь за собою влечения к добру, перемены на лучшее, знаешь, что хорошо, да не делаешь, так потерпи, подожди и проси Господа, чтобы Он смягчил и расположил твоё сердце к добру, и, верно, что благодать Божия и с тобою сотворит чудо, если ты искренно будешь желать и просить себе спасения, озарить твой ум, расположить волю, и в тебе произойдёт спасительная перемена, будешь делать добро, от которого, по ожесточению своему, уклонялся. Кстати повторить здесь, хотя вы и слыхали от меня, тот назидательный пример, как на одного развращённого юношу, именно во храме Божьем, во время слушания им проповеди, подействовала благодать Божья ко спасению его души. Он случайно однажды зашёл в церковь не с целью получить что-либо полезное для души своей, об этом он и не подумал, а так себе, только послушать певчих. На этот раз говорилась проповедь о блудном сыне. Юноша стал слушать; ему представляется, что проповедник всё смотрит на него и как бы собственно к нему говорит, обличая тайные его грехи и, указывая на благость и милосердие Божие, убеждает обратиться к раскаянию. Выслушав проповедь, юноша совсем переменился; из развращённого сделался добродетельным, из насмешливого и кощунника сделался благочестивым. Не благодать ли Божия, всегда присущая храму Божию, коснулась развращённого сердца юноши и соделала то, что доброе семя слова Божия, сеемое здесь во храме, падши на сердце юноши, принесло благой плод? Невозможна от человек, возможна суть от Бога; мало ли и других примеров, по которым люди, блуждавшие на распутиях мира сего, отвергавшие всё церковное обрядовое наше богослужение, путём храма Божия, чтением и слушанием слова Божия, обращались на путь истины и спасения, изменяли свою греховную жизнь и служат достойными подражания образцами для желающих и ищущих спасения, каковы, например, Мария Египетская, св. преподобномученица Евдокия, св. Герман и другие.

Итак, нетерпеливые, будьте повнимательнее сами к себе, не давайте обладать вами лености и беспечности в деле душеполезном и спасительном; не допускайте, чтобы каменело сердце ваше, а с ревностью и охотою посещайте храм Божий, слушайте слово Божие и выслушанное исполняйте. Аминь.

Проповедуй слово, настой благовременно и безвременно, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (2Тим.4:2).

Это наставление дал Апостол Павел Тимофею Епископу, которому вручено было пасти церковь Христову. Это же наставление существенно относится и ко всем пастырям, составляет исключительную необходимость и всех священников, в числе которых рукоположением Святительским поставлен и я недостойный.

Руководимый этим апостольским наставлением, я восчувствовал необходимость, по долгу пастыря, предложить вам, христиане, беседу по некоему, известному вам, случаю, стоящему особенного внимания и размышления. О чём будет у нас речь, вы сейчас узнаете.

Прав. христиане! Много ли, мало ли, кратко ли, но вы слыхали от моего не достоинства проповедание Слова Божия – благовременно, за Литургиями, по уставу св. церкви и по велению Власти Предержащей. Позвольте же побеседовать с вами, как бы безвременно, вот теперь, как [бы вы] не ожидали от меня. О чём же будет моя беседа к вам? А вот о чём.

На прошедших днях у вас была общая сходка, по случаю явившегося к вам одного незнакомца, который просил вас уволить из вашего общества одного крестьянина для поступления в военную службу за семейство того незнакомца, со взносом, требуемого вами за то вознаграждения. Дело это обыкновенное и часто необходимое. Но поскольку оно сопровождалось неприятными и кончилось горькими последствиями; то в духе нашей православной веры, по руководству учения христианского, и будем беседовать о случившемся.

Государь наш Император Александр Николаевич, в дополнение некоторых постановлений Российского законодательства, а паче по отеческому доверию к своим подданным, благоволил обсуждение некоторых дел предоставить народу. Согласием малого ли, большого ли, общества, решаются ныне некоторые дела и представляются на утверждение Власти Правительственной. По силе сего государственного учреждения, вот и у вас обсуждался вопрос: нужно ли уволить из вашего общества известного вам крестьянина? Дело законное, суждение серьёзное! – И толк был настоящий и решение правильное, что можно уволить того крестьянина, как бесполезного члена и для общества и для его семейства. Дело это, по силе законного постановления, нужно утвердить на бумаге, мирским приговором, и больше ничего бы. Но вот этот приговор, по единогласному мирскому утверждению, должен быть скреплён, как бы печатью, общею попойкою. Вот она и сделана, и в огромных размерах. Кто сколько смог, кто сколько хотел, тот и довольствовался вином. Разгул сделался веселый и раздольный и, наконец, шумный. Какие же последствия сего шумного разгула? И никогда не бывает ничего доброго в подобном чаду от празднолюбцев. Но что происходило и произошло от сего вашего неумеренного и безвременного разгула, об этом каждому из вас известно. Крик, брань, ссора публичная. Иной, без того человек кроткого характера, делается ругателем, поносит, злословит и бесчестит без всякой причины своего товарища, этот обижается и идёт в суд. – А это ведь и было. Видите, явилась нежданная вражда и, неведомо откуда, пришла она: истец и обидчик в разладе; снова нужно судить их, новую нужно собирать сходку и всё надобно толковать на миру же. Но тому ли, православные, теперь время? В том ли должно проводить святой пост и великое говенье? Пророк Исаия угрожает казнью тем, которые в судах и сварах проводят время поста. Не такового поста Аз избрах, – глаголет Господь, – но разреши всякий соуз неправды, раздери рукописание насильных писаний. Но, если не сильны подействовать на совесть вашу эти прещения и вразумления Пророка, то не должен ли произвести сильное впечатление и потрясти душу вашу, по крайней мере, живой пример несчастной участи собрата вашего, который немного спустя после описанного нами разгула поплатился за это своею жизнью. Конечно, ещё хорошо, что Господь, пришедый в мир грешныя спасти, сподобил его принести покаяние в грехах своих. Но всё-таки нам нужно подумать и со стороны пожалеть, что смерть его, к крайнему горю его семейства, постигла неожиданно, напрасно, вследствие неблагоразумных ваших новооткрытых обычаев, и в укор и посрамление ваших плохих порядков. Да, христиане, как бы то ни было, но собрат ваш Г...й стоит теперь на суде Божием. Что, если бы он мог прислать к вам оттуда какую-нибудь весть? Что узнали бы вы от него? По внушению нашей Св. веры, наверное можно сказать, что он изобразил бы пред вами всю гнусность этих горьких обычаев, в которых он сам участвовал; посоветовал бы вам всемерно удаляться подобных греховных увеселений, тем паче – ссоры, брани, вражды и всякого не миролюбия. Он, стоя теперь во вратах вечности, созерцая участь свою (дай ему Бог царство небесное) и взирая на участь, готовимую каждому, проводящему, хоть не всю жизнь, а некоторые дни свои светло, ясно познал всю суету мира сего, и готов, по-братски, предостеречь вас от всех греховных развлечений, дабы не подпасть нам гневу Божию, особенно когда смерть постигнет неожиданно кого-либо не приготовившегося к будущей жизни. Страшно 6о, готов он провозгласить вам, впасти в руце Бога живаго. Вот к каким мыслям возводит ум наш недавно у вас случившееся, по-видимому, мелочное событие! Знаю, православные, что много оправданий готово у вас в защиту за такие зловредные обычаи. «Мiр», скажете, великое дело; всех не сговоришь; дельного и умного человека ведь не слушают. А отчего не слушать бы? И на вселенских Соборах, не то что ваши сходы, где Отцы Церкви рассуждали о делах веры, о предметах нравственности христианской, нередко один голос благоразумия изменял постановление Собора, и всё собрание утверждало предложенное мнение. Так должно быть бы и на ваших сходках. И один голос благоразумного человека, подающего совет к хорошему должен иметь для всех силу. От этого много, много беспорядков между вами прекратилось бы. Но у вас, знать, не так ведётся дело. Сам глава вашего общества, кажется, блюститель бы порядков, лицо влиятельное, – и он, бывши на сходе, в известной вам деревне Г....ве, тоже, к соблазну всех, подал свой голос за общую попойку по тому же рассказанному случаю. Вот как смотрите на учреждение Св. Церкви! Вот как чтите время поста и говенья! И заметьте, что это делается без всякой нужды, без всякого к тому повода. А что бы из неблагоразумно и безнравственно издержанных денег сделать надлежащее, христианское употребление? Уже не говорю о том, чтобы пожертвовать эти деньги в пользу нашей церкви, которая, как видите, теперь имеет нужду и в малом подаянии; о сем, кажется, нельзя и намекнуть..., а, по крайней мере, обратили бы в капитал общества на непредвиденные наши либо ваши же расходы; или вот например: среди вас есть бедные, есть вдовы и сироты. Уделили бы им, по вашему усмотрению, ради великого праздника Христова, какую-нибудь часть из случайно приобретённого вами дохода. Ведь проливали же, слышно, слёзы жёны и дети тех домохозяев, которые после мирского разгула пришли в дом с отуманенною головою, с испорченным языком, выражающим только брань и угрозу. А много, может быть, отёрли бы слёз бедных сирот, если бы подали им милостыню о имени Христовом. Вместо гнилых слов невоздержников, верно, вознеслись бы к Богу тёплые молитвы за весь ваш мир православный, и особенно за тех, которых Господь вразумил подать на миру такую благую мысль. Вот что должны бы вы сделать, хоть из случайно приобретённого вами дохода, вместо того, что неблагоразумно, непохвально и душевредно сделано вами на прошедших днях.

После сего, мне недостойному пастырю стада Христова, остаётся только возвестить мир и благословение Господне тем из вас, которые не принимали никакого участия в изложенном нами предосудительном поступке, и умолять вас не заводить более подобных, предосудительных беспорядков, тем паче во время святого и Великого поста, который должен быть проводим во бдении и молитве, в духовном и телесном трезвении, в мире, кротости и воздержании. Аминь.

Прав. христиане! У вас ныне в очию всех совершилось великое дело. Ныне освящён у вас храм, и освящён самим Архипастырем. А разве в этом не великая милость Божия и к вам, и к сему новоосвящённому храму? Разве это не редкость среди глухих наших весей? Да, вот вы нагляделись на великолепную торжественность, подобающую освящению храма, и на такую блестящую обстановку. И думаем, если вы здесь присутствовали со вниманием, то много выносите душеполезного для сердец ваших, и, пожалуй, для ваших домашних. Вы будете рассказывать им, что сам Архиерей освящал наш храм. Какое было торжество, скажете вы, какое великолепие во всём, что мы видели: и светлый собор священнодействующих, и отличное пение певчих, всё нас трогало и назидало. Ах, если бы и вы там были, и всё это видели!

Приветствуя вас, прав. христиане, с такими светлорадостными впечатлениями, я не осмелился бы беседовать с вами, в качестве наставника или учителя, во-первых потому, что я не ваш пастырь, тем более, что здесь присутствует Сам наш любомудрый Архипастырь, при котором слово моё, имевшее бы место среди моей паствы, здесь, сознаюсь вам, немо; во-вторых по искреннему убеждению в том, что вы довольно научены и научаетесь и вашими заботливыми пастырями. Но, по милости и благоснисхождению к моей малоспособности в подобных собеседованиях, преосвященнейший владыка, благостнейший Архипастырь наш, соблаговолил мне сказать вам, по случаю сего светлого торжества, какое-либо слово благо.

И тем бы я мог приветствовать вас в сем храме, освящённом видимым архипастырским благословением, а невидимым благословением Божиим благостынным? Конечно, о чём и говорить во храме, и тем более сейчас освящённом, как не о тех дарах и благах, которые может получать всякий православный христианин во храме, как не о том, какую может получать и выносить пользу для души своей охотно посещающий храм и благоговейно присутствующий в нём?

Если бы изобразить мне пред вами те Божественные дары и милости, к испрошению коих каждодневно призывает нас во храм св. церковь, то недостало бы у меня и уменья и слов. Чиноположения св. церкви, обстановка, изображающая всю земную жизнь Спасителя Господа нашего Иисуса, при совершении Божественной литургии, назидательные песнопения св. церкви, составленные в честь святых празднеств, в прославление подвигов угодников Божьих – всё это возбуждает в нас дух умиления, заставляет нас сознаваться, что мы живём не так, как следовало бы жить, как жили св. отцы, имевшие ту же плоть, как и мы, живём невоздержно, не благоговейно относимся к святыне, не так чтим св. дни – праздники Господни и святых угодников, да и мало ли чего можем сказать в упрёк нашей слабости, а не в пользу нашей души. Скажем, по крайней мере, только то, что самая внутренность храма Божия порождает в нас благоговение и страх Божий. Например: человек в доме, в деревне, на дороге, на работе, человек вольномыслящий, по-видимому, и на деле безрелигиозный, но и он, вошед в храм, крестится и молится. Что бы это значило? То, православные, что, кроме видимого великолепия святыни, внутреннее чувство каждого ощущает здесь невидимое, таинственное присутствие Божие, что здесь присуща невидимая благодать Божия, о ниспослании которой и о вечном присутствии её здесь, с молящимся архипастырем нашим, молились и все мы, что эта вседетельная благодать касается сердца верующего и производит трепет в душе его. Например, самый наглый кощун и изувер, издевающийся над всем благочестивым и священным, при входе во храм, не удержится ли от наглостей и бесчиния? И случалось, и всегда может случиться, что и великий и тайный грешник, пришед во храм, слушая со вниманием песнопения и назидания церковные, ощутит тяжесть грехов своих и сердце его расположится к сокрушению и умилению. Вот на это пример. Один развратный юноша, из любопытства послушать певчих, зашёл в церковь, На эту пору говорена была проповедь о блудном сыне. Юноше показалось, что проповедник говорит об нём и даже смотрит на него. Несколько усилий сделал он, чтобы выйти из церкви, по что-то удерживало его, и он не мог выйти. Выслушав всю проповедь, он вышел из церкви в слезах и глубоком раскаянии в грехах своих, – и, наконец, из развратного юноши сделался благочестивым человеком, оплакав и забыв гибельный путь своей порочной жизни. Не благодать ли Божия, правосл. христиане, присущая во храме, как веруем и утверждаем мы, коснулась сердца этого погибшего грешника? Не путём ли храма Божия эта заблудшая овца попала во двор овчий, в стадо Христово. Действительно, для иного искра благочестия, западшая в его сердце, во время общественного богослужения во храме, послужит началом к исправлению его порочной жизни. У другого, может быть, только и останется добра во всей его жизни, что он во храме, во время общественного богослужения, иногда воздыхал о грехах своих, молился и тем подавал хороший пример и другим. Вот какие спасительные блага может получить человек, со вниманием и благоговением присутствующий во храме Божием!

Итак, не ленитесь, правосл. христиане, посещать храм Божий, не ссылайтесь и не извиняйте себя тем, что ваши дома далеко от церкви. Это, ведь, не причина, не извинение. То и будет хорошо, что, если далеко от церкви ваши дома, а вы, между тем имели рвение, решались, ни на что не взирая, сходить во храм, например, к обедне. Положим, что иногда усердный посетитель храма и не понимает тех благ и той милости Божией, какие получает и удостаивает за это его христианское благочестие, но Господь за то невидимо ему воздаёт: в семействе у него всё благополучно, дом его награждает изобилием во всём, детям его Господь посылает счастье, они во всём успевают лучше других в работах, в учении и проч, и проч. И мало ли ещё можно сказать о благочестивых христианах, любящих посещать храм Божий и побуждающих к тому семейных, и особенно малых детей? Аминь.

Совершая ныне празднество в честь явления Божией Матери, радости всех скорбящих, вы, православные, хотите усугубить это торжество освящением вновь устроенной часовни Это два предмета, разные по содержанию, требуют и отдельных размышлений. Так и поведём нашу с вами беседу. Итак, во-первых, мы ныне празднуем явление Божией Матери радости всех скорбящих. А это наводит нас на размышление о нашей обыденной жизни Кто, подумаешь, чужд скорбей? Кто не встречает в жизни каких-либо неприятностей и огорчений? Бывают, правда, счастливцы в мире сем, случается видеть нам и таких людей, которые всем на свете изобилуют, всего у них много, многие им покровительствуют. Но счастье состоит не в этом только, православные! У каждого, кто бы как самодоволен и счастлив, по-видимому, ни был, всегда сердце может давить скорбь и печаль. Загляните вы, в самом деле, в нашу общественную и семейную жизнь? Много ли вы найдёте счастливых кружков? Много ли встретите спокойных и безмятежных семейств? А всего чаще вы встретите, что спокойство общества возмущают какие-нибудь недобрые, неблагомыслящие и недоброжелательные люди, которые вопреки общественному порядку и благоустройству, хотят всё сделать по своему. Почти сплошь да рядом вы найдёте в каждом семействе разлад, или какую-нибудь неурядицу. Тут увидите, как заботливый отец снедается скорбью за непослушание, не покорность и дерзость своих детей; здесь благомыслящие и благопокорные дети сокрушаются, видя соблазнительное и недоброе поведение своих родителей. Там муж сетует и печалится, имея злонравную и сварливую жену; здесь жена жалуется за жестокость и неверность своего мужа. Вообще, там и здесь, спокойствие семейное возмущают или недобрые люди, или домашние враги, которые производят смуты, вражду и распри. Так почти всегда бывает между нами. Кто же не желает себе мира и душевного спокойствия? Кому не хочется избавиться от оскорблений и возмущений? Во всех сих обстояниях и скорбных приключениях мы имеем единственною утешительницею Божью Матерь. Она, по уверению св. Церкви, есть помощь, покров и заступление всего рода человеческого. А ныне воспоминается и прославляется то её явление, что Она даровала и дарует утешение, радость всем скорбящим. Значит, кто имеет нужду в избавлении от скорбных каких-либо приключений, (а кто их не имеет?) тот должен с верою и умилением прибегать к сей единой Утешительнице. Здесь, в сем посвященном Её имени Храме, Она Владычица мира, таинственно присутствует и готова утешить все наши нужды и печали скорбящих. Под кров бо Твой прибегаем, Богородице, не отврати твоя рабы тщи, на Тя бо уповаем, Владычице Мира и спасение душ наших!

Но вот и другой предмет моего собеседования, прав. христиане! Мы приготовились и хотим изыти из храма сего на некое отдалённое место для освящения устроенной там, так называемой, часовни. Невдалеке от храма сего, по уверению предания, существовал в давнее время храм, который, по известным обстоятельствам и нуждам, перенесён на настоящее место. У прежнего, отжившего чреду своего служения вашего Пастыря, о. Иоанна, возродилось благочестивое побуждение и настроение увековечить память того священного места устроением часовни, а настоящий пастырь ваш, совершив начатое предместником его, пожелал сделать это известным всем вам. И вот, по его изволению, мы хотим отправиться для освящения вновь устроенной часовни, а этот предмет такого рода, что мы продолжить считаем нужным и о нём нашу речь. Для чего устроена часовня? Дать знать, что там был некогда храм. Да, это дело немаловажное. Храм обыкновенно есть место присутствия Божия. Он устрояется и освящается для того, чтобы верные могли приносить в нём молитвы. Когда же этот храм по воле, конечно, Божией разрушается, то истинные христиане не должны оставлять в забвении того благодатного священного места. Ведь и в нашем, обыкновенном, житейском быту бывает же, что с удовольствием мы смотрим на то место, где совершилось что-либо важное для нас и занимательное. Но правда ли, что и для нас памятны бывают какой-нибудь пусть, или какое-нибудь дерево, где мы во время путешествия отдыхали и получали успокоение. А то место, где таинственно некогда обитает Сам Бог, где верные беседовали с ним в своих молитвах, хорошо ли предать забвению? Поэтому то верно, Господь и вложил мысль прежнему Пастырю вашему ознаменовать для вас и потомков ваших место прежнего храма устроением хотя небольшой часовни. Итак, вот с какою благою целью устроена на месте прежнего храма часовня, а отнюдь не в потворство того суеверия, по которому некоторые, как сказывают, из женщин ходили на то место, где и доселе возвышается столетняя береза. Суеверные женщины будто обливали водою часть этой березы, и эту воду употребляли как целительную от недугов своих младенцев. Такие действия тех женщин не только не позволительны, но и богопротивны, и похожи на языческие обыкновения. Те, значит, не хотят себе искать помощи во святых благодатных храмах, молиться пред святыми иконами и пользоваться освященною, по церковному чиноположению, водою погружением освященным лицом животворящего Креста, а хотят снискать себе милости у бездушной твари, какова берёза; это не по духу христианства, а по духу идолопоклонства, язычества. Да не будет же сего отсель, прав. христиане! И ваша часовня да будет только памятником, к которому мы должны иметь благоговейное уважение, как к месту, которое некогда Господь избрал в селение Себе. Всякий, проходя или проезжая мимо ее, должен перекреститься или помолиться, в воспоминание того, что некогда на сем месте благочестивые христиане возносили к Богу свои молитвы, и те молитвы, быть может, благоприятнее и доступнее были к Престолу Божию, чем наши сии слабые и недостойные молитвы. А для вас, христиане, здешние прихожане, пусть будет благодатным пристанищем во время ваших молебствий, когда вы, во время крестных ходов, молитесь Богу об освящении ваших полей, когда испрашиваете у Бога рос и дождя с небеси на нивы ваши. Здесь освящённая вода да является всегда водою благодати и освящения. А главное, знайте, что пристанище для душ, что место для ваших молитв, есть настоящий храм ваш. Во всех ваших нуждах и обстояниях прибегайте к Божией Матери, радости всех скорбящих, Её бо имени посвящён придел сего храма; для исходатайствования вам у Бога милости обращайтесь к угоднику Божию, Святителю Николаю, Его бо имени тоже устроено святой храм сей.

На предпринятое же нами дело, для освящения новоустроенной часовни, с миром изыдем. Аминь.

Упасеши я жезлом железным,

яко сосуды скудельничи сокруши я. (Пс.2:9)

Эти слова, сказанные царем Давидом в одном из пророческих псалмов его, относились к лицу Мессии – Иисусу Христу. Бог Отец, предвидя упорство и ожесточение Иудеев против Иисуса Христа, даёт Ему, Единородному Сыну своему, право и власть порученные Ему народы в наследие пасти жезлом железным и поступать с ними, как горшечник может поступать с своими горшками, т.е. разбить их: упасеши я жезлом железным, яко сосуды скудельничи сокрушиши я, т.е. Ты поразишь их жезлом железным, разобьёшь их, как сосуд глиняный.

Не время нам теперь наследовать, как и когда сбылось это пророчество Давида над шатающимися языцами и людьми, поучающимся тщетным (Пс.2:1). Нам, у коих над главами простерт меч смертоносный, некогда размышлять о совершении гневного определения Божия над восставшими царями земли и князьми, собравшимися вкупе на Господа и на Христа Его; мы теперь сами видим гнев Божий, открывшийся над нами, видим тоже жезл железный, простертый на нас и сокрушающий смертных, яко сосуды скудельничи. Вообразите, сколько вокруг нас народа сделалось жертвою неумолимой, неожиданной и внезапной смерти? Острого лезвия косы ее никто не выдерживает: ни крепкий силами, ни мощный властью, ни цветущая юность, ни полное силою мужество – везде и всё разит безразборчиво и нещадно, как злак сельный.

Так, слушатели, что ни говорите, как ни рассуждайте, чему ни приписывайте причину постигших нас зол; но слово Божие и опыт уверяют, что смертоносная болезнь, похитившая многих из среды живых, вокруг нас, есть кара Божия. Люди сведущие, изучающие силы природы, ищут причины сего во внешней природе, например, в воздухе, но ты христианин, не забывай истинной и неоспоримой причины, что без воли Божьей ничего не может произойти на свете. Если без Его воли не упадает и волоса с головы нашей; то может ли быть, чтобы без Его попущения падали тысячи смертных под ударами грозной преждевременной смерти? И потому с уверенностью заключай, что смертоносная болезнь, так сильно действующая вокруг нас, собственно от Бога, а причины её собственно и единственно от нас. Сам Бог не есть творец зла. Он долготерпелив и многомилостив; но есть мера Его долготерпения, есть предел Его милости. И вот, верно, мы сами исполнили эту меру, сами уже положили пределы Его милости своими грехами и беззакониями, что Он гневным оком своим приниче на сыны человеческия, среди которых, должно быть, мало осталось разумевающих и взыскующих Бога (Пс.52:3,4). Верно, многие, очень многие, уклонишася от Бога, и мало, должно быть, стало творящих благостыню, если не до единого. И воззревший с неба на землю Господь, видя ее оскверненную грехами, послал Ангела смерти, который острым мечом одних поражает, другим грозит подобным истреблением. Праведен гнев твой, Боже, нас поражающий! Мы теперь только стали несколько всматриваться сами в себя и припоминать свои грехопадения! Когда бывало, чтобы в такое время, как теперь, заботились об очищении своей совести покаянием и приступали ко святому причащению?

К стыду некоторых замечу, что сии необходимые для христианина таинства беззаботно многими оставлялись и во время, определенное для сего св. Церковью, во время св. четыредесятницы. Недавно стали быть слышны вздохи, видны слезы и вопли более прежнего, вообще мы во всём более прежнего стали воздержаннее и умереннее. Прежде, во времена свободные от работ, только и увидишь весёлые гульбища, шумные собрания, сатанинские крики и песни, где оба пола, забыв стыд и приличие, предаются отвратительным забавам и весёлостям. И всё это не останавливали ни наставления Церкви прославлять Бога наипаче во псалмех, пениих и песнех духовных, ни внушения пастырей Церкви жити благочестно, ни меры начальства, заботящегося о всяком благоприличии, ни, наконец, домашние наставления отца и матери, поучающих детей своих страху Господню, ничто, говорю, не могло оставить невоздержников. Но вот один гневный взор верховного Домовладыки всё то прекратил; многие соблазны и, по крайней мере, явное нечестие пресеклось, по страху смертоносной болезни, посланной от Бога. Очевидно, что скорбью поражены сердца наши, видно, что мы восчуствовали движимый на нас гн6в Божий; приметно мы пали духом и предаёмся безотрадному унынию и скорби. Что же слушатели? В настоящее время, для умилостивления Бога и предотвращения от нас смертоносной болезни, довольно ли только нашей видимой перемены? Ах, как этого всего мало, как всё это безнадёжно и непрочно, чтобы умилостивить Бога, чтоб водворить спокойствие и тишину в смятенной душе нашей. Что же нам делать? Есть поучительный пример сему в священной нашей Библии. Господь Бог, прогневавшись некогда на жителей обширного города Ниневии, послал пророка Иону объявить им, что весь город их за нечестивую и беззаконную их жизнь будет истреблён, Как скоро услышали Ниневитяне такое прещение Божие, то заповедаша пост, и облекошася во вретище от велика их даже и до мала их. И доиде слово к царю Ниневийсхому, и воста с престола своего, и сверже ризы своя с себе и облечеся во вретище, и седе на постелю. И проповедася и речено бысть в Ниневии от царя, и от вельмож его, глаголющих: человецы, и скоти, и волове, и овцы да не вкусят ничесоже, ни да пасутся, ниже воды да пиют. И облекошася во вретшца человецы и скоти и возопиша прилежно к Богу; и отвратися кийждо от пути своего лукавого, и от неправды, сущия в руках их. И виде Бог дела, яко обратитися от путей своих лукавых и раскаяся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им и не сотвори. Вот что сделали Ниневитяне, убоясь Божия прещения, и заслужили от Него помилование! То же, слушатели, Ниневитское раскаяние, тот же телесный и духовный пост, то же обращение от путей лукавых, и теперь сильно будет преклонить Бога на милость. Милосердый Творец, пока ещё милующий нас, раскается о зле, еже мняше, может быть, сотворити нам, и не сотворит, сохранит нас от смертоносной погибели. Раскаемся убо, христиане, в своих грехопадениях, обратимся от путей своих неправых; будем ограждать себя не страхом и унынием, а постом и молитвою, миролюбием и доброжелательством, правдою и благочестием.

Владыко человеколюбче! Се видим железный жезл, простертый над главами нашими? Се зрим окружающую нас смертоносную язву, грозящую нам потреблением? Но не сотвори с нами по грехом нашим и не воздай нам по беззакониям нашим, умилосердися убо и повели Ангелу Твоему, да удержит оный жезл, как некогда удержал Он погубляющий меч свой, подъятый на истребление сынов царства Давидова; избави нас от смертоносной язвы, как некогда освободил Ниневитян от назначенного Тобою потребления. Аминь.

Не удивляйтесь, православные христиане, что не ваш Пастырь на сем священном месте явился для собеседования с вами. В этот священный храм, для сего недостойного священнослужения моего, вызвала меня любовь к одному из ваших Пастырей, окончившему и чреду служения своего и совершившему земное шествие своё, теперь, видите, лежащему во гробе; на сие священное место поставила меня общая обязанность пастыря проповедовать слово благовременне и безвременне, и сознание долга почить память усопшего неким достодолжным собеседованием.

Что убо реку и что возглаголю к вам, благочестивые и христолюбивые собратия! Достойный священнослужитель храма сего, новопреставленный иерей Александра, лежащий пред глазами нашими во гробе, да преподаст нам предметы для нашего собеседования.

Зная о христианской кончине, хотя и не безболезненной, по Божию устроению, но непостыдной, мирной, сего раба Божия иерея Александра, следовало бы всем нам, по долгу христианскому, помолясь о блаженном упокоении души его, только порадоваться тому, что он благополучно окончила земное поприще, течение скончал, веру соблюл, прочее соблюдается убо ему венец правды. Так бы, с таким душевным спокойствием следовало бы проводить нам бренные останки сего усопшего иерея из плачевной юдоли мира сего в страну блаженной вечности. Но прости, Господи, нашему малодушию! потерпи, Боже Праведный, нашему нетерпению! Мы, предстоя гробу сему, не так делаем, не то видим в окружающих бездыханный прах усопшего... Его окружают дети, ему предстоят близкие, кровные родные, к нему собрались пасомые, сюда явились друзья и товарищи его, И что же при сем видим? Воздыхания, стенания, слезы, вопли. Кто, в самом деле и чем может унять от вопля и слёз детей, когда они ещё несовершеннолетние, не доведенные до самосознания и самостоятельности, недавно лишившееся любви и надзора матернего? В одном отце своём добром, благоразумном и благопопечительном, сосредоточили было все свое счастье, но вот и этой последней опоры, радости и успехи лишились безвозвратно, и, что еще плачевнее, остались дети малолетние, как птенцы еще неоперенные, имеющие нужду в привете, в ласках нежности и любви родительской, чем в высшей степени наделён был усопший, как нужный и благопопечительный отец семейства. В одном Боге вся их надежда и успокоение. Он благосердый приемлет всех сирых, Он питает и птенцов врановых. Чем умерят свои вздохи и стенания близкие и родные? Кроме того, что они лишились приятного собеседника, умевшего разделить с ними радости и утехи, горе и невзгоды, они видят в осиротевшем семействе жалкую бесприютность, и им, по чувству родства, придётся принять на себя лишнее бремя в надзоре и попечении за сиротами; чувствительные сердца их уже прилагают к себе возгласы псаломника Давида: тебе оставлен есть нищий, сиру ти буди помощник. Как не скорбеть пасомым, когда, в лице сего усопшего Пастыря, они лишились доброго, ласкового, приветливого пастыря, мудрого и ревностного наставника в истинах веры и благочестии. Кто из пасомых был внимателен к себе, тот не может без умиления вспомнить о том, как усопший служитель таинств был внимателен к своим духовным детям, когда открывали они ему свою совесть при таинстве исповеди; здесь он для них был внятен, учителен, назидателен и снисходителен. Скорбим, наконец, все мы близкие к нему по дружбе и товариществу. Мы находили в нём приветливого собеседника, не лицемерного и откровенного друга и доброжелателя.

Но мы должны знать, что переход в вечность, по окончании какого бы то ни было поприща временной жизни, есть необходимый удел каждого человека; этот путь для всех равно неизбежен. Долго ли, коротко ли, мы все оставим здешнюю жизнь; рано ли, поздно ли, мы все переселимся в страну вечности. Но кто, как рано, или поздно по нашим расчётам ни умирает, умирает всегда в своё определённое время. Жизни каждого назначен свой предел и назначен самим Богом по премудрым и всеблагим Его судьбам. Без воли Отца небесного и влас главы нашей не погибнет.

Чему же мы ещё можем поучиться, предстоя гробу сему? Вернее всего тому, что всё в мире непостоянно, изменчиво и суетно. Представьте, усопший скончался только в преполовении дней своих, тогда как, по соображениям человеческим, по правильному образу жизни его, следовало бы пожить ему, как благопопечительному отцу семейства, как бдительному и доброму Пастырю, как полезному члену общества. Но вот смерть беспощадно сразила его. Значит, смерть не разбирает ничего. Под острым лезвием косы ея не устаивает ни мужество, ни крепость сил человеческих; она не разбирает ни состояния, ни знания, не смягчается и горькими последствиями, какие оставляет в семействах после нещадного поражения своего, не сжаливается над сиротством, одиночеством, бесприютностью и беспомощностью. Значит, нужно всегда быть готовыми к встрече её, в полной уверенности, что жизнью и смертью располагает всегда благая и совершенная воля Божия. Сей бездыханный прах достоуважаемаего служителя Божия указывает потом на суету и изменчивость мира сего. Вообразите, усопший жил, как мы теперь, наслаждался жизнью, встречал радости и утехи, переносил горести и искушения, но вот, после недавней его беседы с нами, найде на него час смертный и он теперь безгласен, бездыханен. Видите, ему не нужны теперь никакие блага мира сего; он теперь оставил все земные заботы и попечения; ему не нужен стал и пространный, прочный и благоустроенный дом, когда смерть уготовила ему столь убогую, тесную келью; ему не нужны стали и дорогие для сердца его дети, тогда как всё своё старание употреблял для блага их, всю жизнь свою убивал для снискания им счастья, всё теперь оставил, как для него не нужное и не стоящее его внимания. Вот и всё, чем награждает здешний .мир своих странников и пришельцев! Так будет и с каждым из нас; кто как ни живёт, оставит мир и всё, чем так дорожит, о чём заботится, к чему благоговеет.

Вновь трогательным, назидательным уроком, преподанным нам от бездыханного праха твоего, возлюбленный собрат наш, мы желали бы узнать ещё что-либо полезное для души нашей о загробной жизни. Ты отрешился теперь от мира сего, стоишь во вратах вечности и созерцаешь уже не верою, а видением будущую жизнь, – поведай же нам что-нибудь о состоянии её, скажи нам, нужно ли нам заботиться о благополучии и благоденствии здешней жизни, как мы обыкновенно заботимся и хлопочем? Вкушаемые нами удовольствия, встречаемые радости и утехи, считаются ли там, на небе, безгрешными? Несчастья, потери и лишения, которые почти всюду сопровождают нас в мире сем и которые мы не можем перенести без сердечной туги, скорби и ропота, вменяются ли там за какой-нибудь подвит, за какую-нибудь заслугу? Но вот, христиане, на все наши громкие возгласы усопший не отвечает ничего. Вежды его закрыты, уста запечатлены, слух заграждён. Оставим же в покое его. Вежды его, ведь, закрыты для того, чтобы более не видеть суеты мира сего, духовные очи его устремлены теперь на блага мира невидимого. Уста его запечатлены, но для того, чтобы более не иметь, иногда не безгрешной, беседы с сынами человеческими; теперь он приникает к беседе Ангелов и святых божьих человеков... Слух его заграждён, но для того, чтобы более не слышать в суетном мире мятежа человеческого; он теперь слушает вещания и глаголы духов мира горнего. А что поведал, что сказал бы он, если бы каким-либо чудом дано было ему проглаголать? По руководству святого Евангелия и св. веры нашей, может сказать, что он преподал бы нам теперь благие советы, яже к животу и благочестию; попросил бы даже нас, как можно более стараться охлаждать в себе пристрастие к благам мира сего, удаляться временных удовольствий, бегать весёлых и шумных бесед, научил бы безропотно и благодушно переносить несчастья, потери и лишения, подтвердил бы даже, что человек, действительно, живёт здесь на земле для снискания блаженной вечности, и что царствие небесное приобретается с великим усилием, и только нуждницы восхищают его. Как земледелец, для приготовления годового запаса, в летнее время постоянно трудится, претерпевая холод и зной, голод и жажду, чтоб, успокоясь в зимнее время, вкушать от плодов трудов своих; так и сыны вечности, не в вихрях суеты, не в потоках удовольствий, а посредством благословенных трудов, чрез благодушное перенесение потерь и лишений, могут снискать вечное успокоение на небесах. Скорбные предстоятели гробу сему! Присные и знаемые, ближние и родные и вы, убитые горем, осиротевшие дети усопшего, выслушайте от меня, слабого и недостойного собеседника, последнее слово утешения! Воплем умершего нам не воскресить, слезами не помочь и потери не возвратить. Да доставит же нам сладостное утешение воспоминание о том, что усопший скончался кончиною христианскою, непостыдною, мирною.

Правда, усопший одержан был продолжительной, несносной болезнью; но это продолжительное время болезни, верно, Промыслом Божьим, дано было ему, как драгоценное время, приуготовить себя к блаженной вечности. В это время болезни, он мог и успел обозреть всю прежнюю свою жизнь, мог проследить от юности до кончины все искушения, соблазны, преткновения и падения, которые неизбежны для каждого человека, и, оплакивая их, принести в оных пред Богом искреннее раскаяние. Свидетелями того неоднократная его пред смертью исповедь и святое причащение; это верный запас нашего спасения; наконец, святая церковь своими молитвами напутствовала его на подвиг среди сени смертной в таинстве елеосвящения. И конечно, он, с несомненною верою в заслуги нашего Спасителя, спокойно предал дух свой в руце Божии... И так святая вера внушает нам и успокаивает нас, что блаженной памяти новопреставленный иерей Александр перешел в вечные обители, иде же праведнии водворяются.

Содруг мой, новопреставленный священноиерей Александр! Ты, видя приближающуюся кончину твою, просил меня почтить память твою молитвою о упокоении души твоей к Богу духов и всякие плоти. Се приношу тебе сим нелестную дань моей к тебе любви и исполняю твоё завещание. Молимся мы все, и я буду молиться у престола Всевышнего о блаженном упокоении души твоей. Помолись и ты там, на небе, о всех нас грешных. Аминь.

Не совсем обыкновенное видите вы, православные христиане, теперь в сем вашем храме. Вы видите собрание чуждых вам пастырей и одного из ваших пастырей священноиерея Павла, за день пред сим совершавшего священнослужение в сем же храме, и уже лежащего безмолвным, бездыханным среди храма, во гробе.

Православные христиане! Если смерть каждого человека для нас, смертных, поучительна, если каждый гроб служит для нас назидательным проповедником, то кончина лежащего пред взорами нашими иерея Павла, соединенная с редкою особенностью, много преподаёт нам предметов для нашего размышления и уроков для нашего назидания.

Что же может внушить бездыханный прах сего служителя Божия?

Во 1-х, внезапная кончина усопшего поучает нас, что мы должны быть всегда готовы к смерти. Припомним, вчерашний день усопший беседовал как друг с супругою, как отец с детьми и как пастырь со своими пасомыми, и внезапу найде на него час смерти. Вот нам урок. Значит как мы ни живём, что ни делаем, а постоянно должны оглядываться назад, ежеминутно должны быть готовы встретить час смерти. Этот урок мы должны крепко усвоить себе, и постоянно слагать в сердце своём, потому что мысль о смерти как-то слабо прививается к нашему сердцу, и мы боимся воспоминать и размышлять о ней. Пока предмет смерти пред глазами нашими, мы невольным образом как бы входим сами в себя и меньше развлекаемся и мирскими суетами. А после скоро забываем о ней, глубоко погружаясь в суетах и житейских попечениях. Но, как угодно, думайте, не думайте о смерти, а она каждого из нас ожидает, хотите, не хотите встретить её, а она к каждому из нас упорно идёт навстречу и ежеминутно приближается, да при том так неумолима, что и юношу и мужа и старца разит всех нещадно, как злак сельный.

Во 2-х, предстоя гробу сему, мы братие, можем потом поучиться тому, сколь суетна наша жизнь. Представьте, усопший иерей Павел жил так же, как и мы, заботился о благосостоянии своего семейства, хлопотал об устроении своего дома, много занимался воспитанием своих детей. Но вот внезапный час смерти положил предел всем его заботам и беспокойствам. Вместо просторного, прочного и благоустроенного дома своего, он поместился в этой тесной келье, и ему более теперь ничего не нужно. Он не слушает ни вопля, ни стонов своей любимой и верной жены, не внемлет крикам и слезам своих детей, не преклоняется к сетованиям своих родных; ему всё стало не нужно и ничто здесь на земле более уже не понадобится. То же будет и с каждым из нас. Как и о чём ни хлопочем, как ни заботимся, а придёт время, всё оставим и ничто нам на земле будет не нужно, останутся только с нами одни добрые или худые дела, с которыми мы переселимся в страну вечности, где кийждо от своих дел или прославится или постыдится.

Обратимся ещё к праху умершего и возьмём во внимание его лета, в какие он скончался.

Священноиерей Павел скончался в преполовении дней своих, оставив после себя большое семейство, состоящее из малолетних детей. По соображениям человеческим и расчётам людским нужно бы было ему пожить и для пользы паствы своей, и для блага детей своих. Мы говорим, что смерть его застигла рано и несвоевременно. Но так судит слабый ум человеческий. Распорядитель же судеб человеческих, Бог по правде своей, не всегда делает так, как мыслит человек. Не суть бо совети мои, якоже совети ваши, ниже путие мои, якоже путие ваши, – глаголет Господь. Наше дело только преданно покоряться воле Божией и благоговейно лобзать, как милующую, так равно и наказующую нас десницу Его. Веруем, Господи, веруем во вседетельный и благодетельный Твой промысл; знаем, что без отеческого попечения Твоего о нас не пропадает даже и влас с головы нашей, и Ты Всеблагий и Праведный, что ни устрояешь для нас, устрояешь всё ко благу и спасению душ наших. Но что нам делать с слабою природою нашею, чем укрепить и успокоить малодушие наше? Может ли уняться от слёз осиротевшее семейство? Какой совет, какое человеческое убеждение может успокоить растерзанное скорбью и грустью сердце оставленной усопшим верной супруги, окруженной малолетними детьми? Кто силен будет унять от стонов и воплей сих малых детей, провожающих в могилу их попечительного родителя. Ведь, это птенцы еще не оперенные, имеющие нужду в крыльях помощи, в любви и попечения и ласках родителя. Кто и чем может умерить уныние и скорбь его родных, смотря на безотрадное положение осиротевшей семьи? Как не поскорбеть, не поплакать престарелой матери усопшего, имевшей и полагающей единственное утешение в этом сыне своём во днях своей старости? Но мы остановимся, не будем говорить то, что тяготит дух ваш.

Обратитесь лучше ко Господу и просите, чтобы Он, Правосудный, посетивший скорбью, как Всеблагий, послал и утешение для сердец ваших. Сам божественною благодатью своею излил бы елей утешения на глубокие раны сердца вашего, укрепил бы вас в мыслях о небе и вечности. Здесь на земле ведь, нет истинной радости. Она там на небе, куда душа усопшего уже отлетела.

Примите к утешению своему, сетующие родные и знаемые, и то редкое обстоятельство, при котором вкусил смерть усопший иерей Павел. Мы каждодневно в церковных молитвах просим Господа о ниспослании нам кончины живота нашего безболезненной, непостыдной, мирной. А эти минуты, в которые опочил сном смерти, при благоговейном священнослужении, служитель алтаря Господня, иерей Павел, не суть ли минуты кончины непостыдной, мирной. Представьте, иерей Павел, как бы спеша предстать престолу Всевышнего, ничем не возмущаемый и не тревожимый, сам, облекшись во священные одежды, среди пения церковной песни: приидите, поклонимся и припадем ко Христу, сам, повторяя, тихо припал, поклонился Христу, Соприсущему сему вещественному престолу, и уснул сном смерти. Поистине, мирная и христианская это кончина! Она последовала по должном приготовлении к соединению с сладчайшим нашим Искупителем Христом, в таинстве евхаристии.

К вам, сетующее семейство, обращаю последнее слово мое. Не скорбите о умершем. Это была последняя воля его. По болезненному, хотя и довольно сносному состоянию, он сам не обещал себе долгоденствия и постоянно напоминал о своей смерти. Заповедовал вам не плакать о нем, верно понимая, что в этом воля Божия. А вас вразумлял, чтобы вы всю надежду вашу возлагали единственно на Господа, Который один помощник и защититель всех уповающих на Него.

Соединим же, отцы и братия, наши молитвы устен и сердец наших с молитвами св. Церкви и из глубины душ наших возошем к Богу духов и всякой плоти, да упокоит Он душу усопшего раба Божия иерея Павла и учинит его в раи, идеже вси праведнии упокоеваются. Аминь.

В последний раз становлюсь я на это священное место, как пастырь ваш, для собеседования с вами, возлюбленная паства. Вы обыкновенно привыкли видеть меняя на сем священном месте со словом поучения и назидания, а теперь являюсь с последними словами прощанья с вами. Вам, прав. слушатели, сделалось уже известным, что, по распоряжению и по воле нашего Архипастыря, я должен оставить здешнюю паству и принять другую. Отчего так случилось, может быть, вы желаете знать? По желанию ли своему я оставляю здешний приход, по какому недовольству в чём-нибудь, или какие-либо смутные интриги с пасомыми заставляют меня удалиться отсель? Никак! никак! Я не думал оставлять здешнее место служения; в душе своей не желал, довольно вам сказать, ведь не просил о моём перемещении, как это бывает в подобных случаях с такими, как я, теперь долженствующий переселиться. Но в том приходе, куда я должен поступить, встретились какие-то особенные обстоятельства, по которым, в силу церковных законов, должен быть сменён Настоятель церкви и заменён другим. И вот почему-то внимание Архипастыря остановилось на мне, недостойном. Когда же предложено было мне Владыкою переместиться на другое место, я в смущении отказывался пред Ним по разным причинам, например, и по привычке к месту от долговременного служения в оном, и по своей малоспособности и по стеснительности своего характера принять некую начальственную власть над сослуживцами, равными мне по сану и степени образования, и по другим семейным причинам. Но Владыке не угодно было дать значения высказываемым мною причинам, и он утвердительно сказал, что я должен переместиться на другой известный приход. Это было задолго пред сим. Потом дело это, казалось, поутихло было, и я, узнав о желании и ходатайстве достойных занять это место, успокоился было, продолжая заниматься хозяйственными исправлениями своего жилища. Наконец неожиданно, 26 декабря, объявляется мне указом, что Архипастырскою властью я должен переместиться на назначенное мне другое место. И упал я духом сам, убилась горестью и сожительница мои, привыкшая и привязанная к месту своему, сжившаяся с народом, особенно я, будучи доволен вами, православные, по вашему миролюбию, по вашему ко мне доверию и вашей ко мне любви, которою я пользовался почти 35 лет. Но когда дело так устроилось, когда власть Архиерейская решила мою участь тем, что я должен переместиться на другую паству, то в этом я должен видеть особенное действие Промысла Божия, должен понять, что жребием пастырского служения моего располагает перст Божий, потому что это делается, как сказали мы, по распоряжению верховной власти, а всякая власть от Бога. Несть бо власть, сказано в Писании, аще не от Бога, сущия же от Бога учинены суть. Итак, дело кончено. С этого времени я уже не состою вашим пастырем, вашим духовным отцом. А дай Бог в преемнике моем найти вам благие пастырские качества и пользоваться взаимными, добрыми отношениями, и жить так, как мы жили с вами, спокойно и миролюбно. В этом и состоит мой последний прощальный и благожеланный вам привет. Мир оставляю вам, мир мой даю вам, не якоже мир даёт, Аз даю вам, сказал Спаситель в прощальной речи с учениками, готовясь изыти на подвиги страданий и смерти. Высоко и недосягаемо для нас недостойных, земных пастырей это сравнение ниспосылаемого и оставляемого мира божественным Пастыреначальником своим возлюбленным ученикам, с нашим благожеланием и благословением; но во имя Его, Христа Спасителя, и я недостойный служитель Его, прощаясь с вами, возлюбленная Паства, всё-таки должен пожелать и искренно желаю вам мира Христова, того свышнего мира, о ниспослании которого мы каждодневно молились во храме, для спасения душ наших. Итак, мир оставляю вам. Искреннее мое желание вам мира, тишины и согласия да будет заветным моим желанием. Прошу и молю Господа, да утвердит Он между вами просимый мною мир и во всём согласие, а паче всего расположить сердца ваши к принятию вами нового Пастыря, моего преемника, чтобы вы, принявши его с любовью и сердечным расположением, были бы послушны ему, как истинные чада Церкви.

Но сколько бы я ни продолжал рассуждать теперь с вами, а всё должен сказать последнее: прости. Итак, искренно и от души прошу прощения у тех, кого когда-либо оскорбил словом или делом, холодным, может быть, обращением, или невнимательностью к требующим от меня совета, или вразумления. Паки прошу вас, простите меня, если я, в пастырских своих с вами собеседованиях высказывался иногда, может быть, и неосторожно и обличительно; всё это делалось из желания вам душевной пользы и спасения, для уврачевания греховных ран, для искоренения не добрых наклонностей и худых привычек. Я же, с своей стороны, прощаю всем и всё, если кто признаёт себя оскорбившим меня в чём-либо, или словом (дел не замечал), или тайным помышлением, или даже осуждением.

Наконец, с грустью расставаясь с вами, могу сказать последнее слово к общему нашему утешению. Разлучаясь с вами, возлюбленная паства, телом, я уверяю вас, что не разлучен буду духом, особенно, с здешним храмом, в котором надеюсь по временам приносить бескровную жертву о приснопамятных рабах Божьих, зде лежащих, о своих присных, родных и кровных, равно о множестве моих грехов и о людских ваших неведениях. Аще забуду тебе, скажу словами Израильтян, тосковавших по своем отечестве Иерусалиме, аще забуду тебе, здешний святый храм, забвена буди десница моя. Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну вас, здешних чад пажити Христовой, если не буду воспоминать о вас, если, воспоминая о вас, не буду стремиться к здешнему храму помолиться вместе с вами о вас, о вашем благоденствии и благополучии, а паче о вашем спасении.

Даруй же, Господи, мне возможность исполнять мои предначертания! Конечно, это будет уже с благословения Архипастыря и по соизволению Настоятеля, преемника моего.

Ты же, Пресвятая Богородице, Покрове мира и спасение душ наших! Буди споспешница моим предначертаниям возвращаться некогда в храм сей, посвященный имени Твоему и здесь, под сенью Покрова Твоего, удостой паки совершать священное служение в честь и славу Пресвятого имени Твоего, во спасение душ, мною пасомых и моей грешной. Аминь.

Вижу, что на меня обращены внимательные взоры ваши, прав. слушатели! Да, это так и должно быть, потому что видите в сем храме и на этом священном месте незнакомого священнослужителя. Вы обыкновенно привыкли видеть на этом священном месте ваших пастырей с словом поучения и назидания. Но вот это священное место теперь занимаю я. Имею побуждение и обязанность объяснить вам эту перемену, православные христиане!

По распоряжению и назначению нашего Архипастыря я должен заменить одного из ваших пастырей. Как же это так? Уповаю и верю, что в этом воля Божья, что это устрояется по указанию вседетельного перста Божия. Если, по слову священного писания, без воли Божией не упадает и волос с головы нашей, то может ли быть, чтобы в таких делах, где связуются отношения пастырей с пасомыми, не руководил промысл Божий? Итак, по указанию промысла Божия, становлюсь я в число ваших пастырей, в замену старшего вашего пастыря опытного и, как слышно, уважаемого пасомыми. Но по этому самому, могу ли я нетрепетною ногою, без душевного смущения и сердечного волнения вступить на его место и занять его должность по пастырству? Заменяемый мною ваш пастырь, столь долгое время руководящий свою паству, конечно, уже сжился с нею, снискал от пасомых полное доверие и, как образованный и опытный, умел научать и утверждать вверенных его руководству в истинах веры и благочестия. Могу ли, сумею ли я продолжать достойно и с пользою дело своего служения на новой пажити Христовой? При оскудении моих сил страшусь духовного и нравственного своего [бесплодия]. Только одушевляет меня вера Евангельская и надежда на благодать Христову, всегда немощная врачующую и оскудевающую восполняющую. И кто, как не благодать Божья укрепит меня на новом поприще пастырской длительности, когда на склоне жизни моей указано мне место, именно, промыслом. Божьим. Никак не думал я оставить свою мирную паству, среди которой обращался почти 35 лет, ничего не знал об условиях здешнего прихода, где, конечно, предстоит мне более обширное поле деятельности и в служебном и пастырском отношении. И потому, если по воле и назначению высшей власти я должен принять новую паству на указанном мне месте, то буди в этом воля Божия!

Пришла мне на мысль история о Давиде, его смиренном. пастушеском занятии и наконец о его неожиданном и чудном избрании на царство. Давид был младший из сынов родоначальника Иессея; он приставлен был к стаду пасти овец отца своего и, наконец, с поля от стада был вызван и помазан пророком Самуилом на царство. Что же после Давид говорил о себе? Мал бех в братии моей и юнший в дому отца моего. Братия мои добри и велицы и не благоволи в них Господь (Псал. Дав). Старшие братья Давида исправляли общественные обязанности в защиту страны, воевали с Филистимлянами. Казалось бы, когда нужен был царь для колена Израильского, избрание должно бы пасть на старшего и опытнейшего из сыновей Иессея. Но вот Сам Господь посла Ангела своего, Св. пророка Самуила, который и помазал в цари Давида.

Конечно, я не дерзаю и не смею приложить к себе это сравнение. Я не Давид и не избираюсь на какое-либо царство, я от одного стада перехожу к другому, но более обширному, становлюсь на пажить Христову, по деланию, многотрудную, но, видится, более злачную. Сознаю и чувствую, что в этом благоволи ко мне Бог. И потому в глубоком смирении, при настоящем моём назначении, не могу не занять нечто из этой речи Давида: мал бех во братии моей и юньший в дому отца моего, повторю слова Давида и приложу к себе. В среде пастырей я едва заметный член в обширном вертограде Христовом, блюдомом и охраняемом опытнейшим вертоградарем, нашим Архипастырем, недостойный, слабосильный делатель. Братии мои славнии и велицы. Сколько, в самом деле, в среде вертограда Христова опытных и мудрых пастырей, крепких силами и бодрых духом, но не благоволи в них Бог. И вот я, недостойный, перемещён на другой многолюдный и более значительный приход. Верно, Сам Господь, в лице Архипастыря, посла Ангела своего, как некоего пророка Самуила, и благослови мя своим Архипастырским благословением благостынным для делания на новой пажити Христовой.

Предвидя и предчувствуя трудность предстоящих подвигов на новом поприще моего служения и сознавая свою малоопытность, я обращаюсь к вам, благ. слушатели, и прошу вас к моим слабым молитвам присоединить ваши усердные молитвы ко Господу, дабы даровал Он мне крепость и силу проходить новое служение среди сего стада Христова, ко благу церкви и спасению душ человеческих. Доселе находился я среди мирного стада Христова, и, по милости Божией, беседуя с своими прихожанами о делах веры и благовестия. о путях к жизни богоугодной, о средствах достигнуть вечного блаженства, я пользовался их вниманием, снискал их любовь к себе и доверие к моим советам и вразумлениям; того же буду стараться снискать и заслужить и здесь.

Христе, Спасителю наш! Силою вседействующей благодати Твоей укрепи мя на новом поприще указанного тобою служения. Согрей сердца пасомых, во еже внимати учению, имеющему быть преподаваемому мною от Твоих святейших глагол, и от моих недостойных уст. Сотвори, да молитвы наши, зде приносимые, возносились бы к святому жертвеннику, в воню благоухания, как кадильный фимиам. Благоприятну убо сотвори жертву, приносимую мною и сотрудниками моими в сем священном храме, как о наших грехах, так и о людских неведениях. Аминь.

Слышала ли, возлюбленная о Христе сестра наша А., чем напутствовала тебя св. Церковь, провождая из сей кратковременной жизни в жизнь вечную! Она о имени Ходатая нашего спасения, Господа Иисуса, возвестила тебе отпущение всех грехов, в которых ты принесла искреннее раскаяние; во свидетельство чего и вручила тебе эту хартию, с которой ты безбоязненно, нетрепетною ногою вступаешь во врата блаженной вечности.

После такого вожделенного и утешительного для души усопшей напутствия св. Церкви следовало бы вам, сетующие и плачущие, родные и знаемые, успокоясь и утешась, только продолжать молиться о блаженном упокоении души её. Но, Господи, Боже наш, прости нашему малодушию! Мы верим неложным обетованиям св. Церкви, но не можем одолеть грустных порывов слабой нашей природы. Как осушить, куда девать те слёзы, которые невольно катятся у близких сердцу усопшей, у родных, супруга и детей? Сердца их, при виде бездыханного тела её, так поражены скорбью; души их так сильно взволнованы, что они никак не могут сдержать плача своего. Им хотелось бы ещё хоть раз, хоть в последний раз побеседовать, немного поговорить с тобою, усопшая, но ты безмолствуешь. Видишь ли, как грустный супруг твой, как осиротевшие дети твои ухаживают за тобою, в слезах увиваются около тебя; но ты ничему не внемлешь. Они готовы разбудить тебя и указать: посмотри, возлюбленная наша, сколько родных и знаемых собралось вокруг тебя; они с разных сторон съехались к тебе, встань и посмотри, какие дорогие гости стоят около тебя. Но ты ничему не внемлешь, ни на что не отвечаешь. Успокойтесь же, сетующие, родные и знаемые! Не лучше ли при светильнике св. веры чему-нибудь поучиться у гроба сего?....

Так, сетующие, вы смотрите на бездыханный прах усопшей; вы видите, что очи её закрыты, уста запечатлены, язык безмолвствует; но что при сем внушает нам св. вера? Что если бы каким-либо чудом усопшая теперь могла восстать и по-прежнему стала бы беседовать с нами, о чём, о каких предметах была бы беседа её? По внушению св. веры, с несомненною уверенностью скажем, что вы не услышали бы от неё разговора о здешнем благоденствии, напротив, указав вам суету мира сего, обратила бы ваше внимание на жизнь будущую, стала бы напоминать вам о средствах ко спасению достижения блаженства на небеси. Она, стоя теперь во вратах вечности и созерцая загробную участь свою и каждого смертного, верно, стала бы говорить так.

Вы, которые только из любопытства пришли посмотреть как предают тело мое земле, обратите же это любопытство к вашей душевной пользе, размыслите, я была та же, что теперь и вы, наслаждалась жизнью временною, встречала радости и утехи, но вот, по воле Верховного распорядителя судеб человеческих, внезапу найде на мя час смертный, и мне теперь, поместившейся в столь тесной келье, не нужны никакие блага мира сего, вспомните же, что и вы, долго ли, коротко ли, будете то же, что теперь и я: всем человекам единою надлежит умрети, потом же суд. Вот об этом-то суде чаще надлежит размышлять: аще беззакония назрит Господь, кто постоит на этом суде Его? Дорожите же каждою минутою жизни временной; опасайтесь, чтобы не протекала большая часть времени в суетных развлечениях, в кратковременных удовольствиях и обманчивых наслаждениях; на земле мы живём для вечности: там уготовано блаженство только делающим добро.

Ты, верный супруг, так много заботившийся о добром воспитании детей, о благоустройстве домашнем, на тебя одного пал жребий добре править весь дом свой, твоим заботам и попечениям вручил Промысл довершить начатое и продолжающееся воспитание детей наших: по обычному твоему благоразумию держи же крепче в руках кормило правления отеческой власти, дабы юные сердца любимых тобою детей не развлекались какими-нибудь мирскими обаяниями и чрез то не совратились с пути правого. на котором они теперь поставлены. Не скорби, как и кем воспитана будет малютка сирота. Тот, кто питает птенцов врановых, воспитает и её. При неусыпной заботе твоей о христианском воспитании детей твоих, да сподобит тебя Господь утешаться ими, яко отцу о чадах веселящемуся; я же там, на небе, усердно буду молиться о сем.

Вы же, милые дети, утеха моя! Грустно и горько расстаться вам с любезной матерью своей. Что же делать? Это воля всеблагого и премудрого Промысла Божия. Всеблагий Творец, ими же весть судьбами, воспитает и устроит вас, при мудром и попечительном распоряжении вашего доброго отца, только будьте покорны и послушны его благораспоряжениям, будьте внимательны к его приказаниям и наставлениям, сохраняйте в сердцах своих его советы и внушения, опасайтесь и бойтесь прогневлять его каким-либо вашим ослушанием или преступлением, особенно же втайне без него не решайтесь нарушать его приказаний и распоряжений, и Господь благословит все дни живота вашего. Вот, слушатели, какая беседа была бы усопшей, если бы она теперь могла говорить с нами!

К тебе, наконец, обращаем речь нашу, скорбный собрат наш, священноиерей Н...й. Велика эта потеря для тебя, для твоего дома и детей. Но первый ли это опыт такой потери, такого несчастья и лишения? Подобные примеры не обыкновенны ли между нами? Ведь, это крест, по воле премудрого Творца, предъизбранно пред другими возложен на тебя. Он тяжёл, но возложен Самим Богом; прими же его с преданностью в волю Божию и неси благодушно, яко добр воин Христов: без подвига не бывает и награды; без победы нет и венца. Ибо, кто не мужествен, когда нет брани? Кто не великодушен, когда не о чем сетовать? Так вот, в таком-то лишении, докажи свою покорность и преданность воле Божьей! Итак, вместо безуспешной скорби отдай последний долг усопшей – приди и целуй последним целованием; осени её крестным знамением и помолися о блаженном упокоении души её; о сем не преставай молиться от ныне и во веки. Аминь.

Благороднейшие супруги!

Когда добрые дети приходят к чадолюбивой матери своей и просят её благословения, отправляясь в какой-либо безвестный им путь, тогда сердобольная, нужная мать, искренно благословляя их, каких не изливает при сем благожеланий, каких не выражает задушевных своих чувствований?

То же самое делает теперь с вами, новобрачные супруги, св. Церковь, эта сердобольная наша Мать, когда вот вы явились к ней, ища и прося Её благословения, пускаясь в безвестный для вас путь супружеской семейной жизни. Вы, как покорные дети, истинные чада православной Христовой Церкви, пришли сюда к Ней за благословением. Разделяемые доселе дальним расстоянием, чуждые друг другу, по указанию всем управляющего Промысла, соединясь в одну чету, вы вступаете, действительно, в новую, семейную жизнь. И потому не знаете, что вас более будет встречать в этой супружеской жизни, улыбки ли счастья, радость ли и спокойствие, или душевные какие-либо тревоги? В таком случае, конечно, нужно Вам верное напутствие, истинное указание на поприще этой вашей супружеской жизни. И вот, св. Церковь, торжественно и радостно приемля вас теперь в свои объятья, среди своих открытых благословений, каких не возвещает вам благожеланий, каких не изливает трогательных о вас молений? И эти свои благожелания, эти свои усердные молитвы, обстановила торжественными и знаменательными обрядами.

Вот, первее всего приняли вы перстни на руки Ваши. Это знак взаимного вашего согласия, знак утверждения тех первоначальных впечатлений на сердца ваши, которые, при первом вашем свидании, откликнулись друга другу взаимною любовью и закипели желанием соединиться неразрывно, навсегда.

Потом, когда вошли вы в сие святилище, Она предпоставила вам Святое Евангелие и Животворящий крест. Этим внушает вам, чтобы вы во всех путях жизни вашей, при всех ваших предприятиях и начинаниях, всегда имели пред взорами вашими закон Христов, начертанный в сем св. Евангелии, чтобы вы, взирая на сей крест Христов, подражая Спасителю нашему, пострадавшему нашего ради спасения, научились переносить все имеющие случиться с вами потери, искушения и превратности, чтобы в язвах Христа Спасителя искали утешения среди треволнений сего мятежного мира.

После сего поданы вам возженные свечи. Это значит, вы должны гореть любовью к Богу, пламенеть ревностно к св. Церкви, вас благословляющей, а с тем вместе и сердца ваши должны были гореть любовью друг к другу. Эту же мысль внушает и Ап. Павел: мужие любите своя жены, яко же и своя телеси.

Вот и священные венцы возложены на главы ваши. Что это значит? Это не просто украшение супругов, это обряд, имеющий таинственное значение и подающий назидательный для брачующихся урок.

Венцы возлагаются на властелинов, царей. И св. Церковь возлагает венцы на главы ваши, как на властелинов. Муж украшается венцом, как глава семейства; в таинстве брака приемлет власть над женою своею и будущим семейством. А вот такой же венец возлагается и на жену, это значит, муж должен разделять свою власть с женою, и таким образом совокупным действием устроилось бы их семейное счастье.

Возлагая на главы ваши венцы, св. Церковь напоминает вам, супруги, о тех венцах небесных, которые уготованы в будущей жизни победителям, побеждающим лукавые обычаи мира сего и всяку похоть вредну; они даются там за жизнь благочестивую, за соблюдение супружеской верности, вообще за подвиги и дела христианские.

Что же сказать о тех благопотребных молениях, которые при сем таинстве возсылает о вас к Богу св. Церковь? Она просит домы исполнить ваши всяким изобилием и всякою благостынею. Весьма умилительна и поучительна последняя молитва которую возсылает о вас св. Церковь к Святой Троице: Отец, Сын и Св. Дух, всесвятая и единосущная и животворящая Троица, едино Божество и Царство, да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспеяние живота и веры: и да исполнит вас всех сущих на земли благих: да сподобит вас и обещанных благ восприятия молитвами святыя Богородицы и всех святых.

Будьте же внимательны к попечению о вас св. Церкви и старайтесь вашею жизнью соответствовать Её наставлениям, преподанным вам в сем таинстве брака. Аминь.

Преосвященнейший Владыко,

Милостивый Отец и Архипастырь!

Сретаем мы Твои, бдительный Архипастырь наш, сретаем в исходных уже вратах обозреваемого Тобою вверенного Тебе, вертограда, по которому Ты благоизволил шествовать, и вот, оканчиваешь Твое шествие, возвращаясь в богоспасаемую твою обитель.

Видена для нас быша шествия Твоя, пытливый Домовладыка! Знаем мы, что Ты шествовал по пути вверенного Тебе вертограда для того, чтобы видеть: укореняются ли, растут ли семена, сеемые щедрою рукою мудрой Твоей благораспорядительности и неусыпной благопопечительности? Слышали мы, что Ты желал видеть, зреют ли плоды, которых ожидаешь Ты от руководимых Тобою делателей, или, не стоят ли приставники Твои праздными?

Но не знаем, что обрело пытливое и зорное око Твоё? Нашёл ли Ты ожидаемые Тобою плоды в обширном винограднике Твоём? Или видел, что нивы его, много ли, мало ли, но неплавы ещё к жатве.

Эта последняя мысль смущает нас слабых делателей, представших пред Тебя для отчёта в приставлении домовнем. Чувствуем, как далеки мы от ожидаемых Тобою успехов в нашем делании? Но утешаемся тою мыслью, что Ты, как мудрый и опытный Архипастырь, вразумишь нас в нашей неопытности, дабы мы недоконченная исправили. Сердечно верим, что Ты, по свойственной Тебе благости, недостающее в нас покроешь избытком душевных Твоих доброт.

Итак, гряди, мудрый Делателю, на дело Твое! Возвести, благостнейший Архипастырь наш, что обрящет в нас трепетных делателях, просветительная мудрость Твои. Нивы наши плавы ли к жатве, или, по твоему архипастырскому благоусмотрению требуют больших и больших от нас трудов и усилий? В таком случае, мудрою опытностью Твоею подкрепи изнемогающую в трудном и многоразличном делании нашу неопытность; ободри, если усмотришь, доброе начинание и увенчай конец благого подвига твоим архипастырским вниманием и благословением.