Франц Реймонд
Кризис совести

Франц Реймонд
бывший член Руководящей корпорации Свидетелей Иеговы

Глава 1. Цена совести

Нравится нам или нет, но нравственный выбор оказывает воздействие на каждого из нас. Это — одна из тех горько-сладких составляющих жизни, которые невозможно избежать. Она может превратить нас в богачей или бедняков, определить истинное качество наших взаимоотношений с теми, кто нас окружает. Все зависит от того, как мы ответим на ее вызов. Право выбора принадлежит нам — и этот выбор нечасто бывает легким.

Конечно, можно еще закутать совесть в некое подобие кокона самодовольства, пассивно «плыть по течению», ограждая внутренние чувства от всего, что может их потревожить. Когда возникают сложные вопросы, вместо того, чтобы занять определенную позицию, можно сказать: «Я это пережду. Пусть других это и касается — пусть кому-то даже будет плохо, — но только не мне». Некоторые всю жизнь вот так нравственно «пережидают». Но когда все сказано и сделано и жизнь подходит к концу, кажется, что те, кто могут сказать: «По крайней мере, я за что-то стоял», чувствуют большее удовлетворение, чем те, которые редко стояли за что бы то ни было.

Иногда мы спрашиваем, не превратились ли люди с глубокими убеждениями в нечто вроде исчезающей нации, о которой все когда-то читали, но которую сейчас мы так редко встречаем. Для большинства из нас сравнительно нетрудно действовать по совести, когда речь идет о делах не слишком важных. Чем больше поставлено на карту, чем выше цена, тем труднее ответить на вопрос о совести, принять нравственное решение и предугадать его последствия. Когда эта цена очень велика, мы оказываемся на нравственном распутье, в жизни наступает настоящий кризис.

Эта книга — именно о таком кризисе и о том, как люди справляются с ним, как он воздействует на их жизнь.

Надо признать, рассказы о людях, приведенные здесь, мало похожи на высокую драму суда над ересью Джона Уиклифа или на интригу международной охоты за неуловимым Уильямом Тиндэйлом, или на ужас угрозы быть сожженным как Майкл Серветус. Но борьба и страдания людей, о которых рассказано в этой книге, по-своему не менее напряженны. Немногие из них смогли бы сказать об этом так же красноречиво, как Лютер. И, тем не менее, они занимают практически ту же позицию, которую занял он, когда обращался к собранию из семидесяти человек, судивших его.

«Если я не убежден свидетельствами Писания или очевидным доводом (ибо я не доверяю лишь одному Папе или церковным советам, ведь хорошо известно, что они часто ошибались и противоречили самим себе), я связан Писанием, которое цитировал, и моя совесть покорна Слову Божьему. А поскольку действовать против совести небезопасно и неправильно, я не могу и не стану ни от чего отрекаться. На этом я стою. Я не могу иначе. Господь, помоги мне. Аминь»1.

Задолго до этих людей девятнадцать столетий назад апостолы Петр и Иоанн оказались в подобной ситуации, когда предстали перед судебным советом, состоявшим из самых уважаемых представителей исконной религии, и откровенно говорили:

«Справедливо ли пред Богом — слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали»2.

Я очень близко знаю людей, о которых пишу. Они были или являются членами религиозной группы, известной как Свидетели Иеговы. Я уверен (и тому есть доказательства), что их опыт ни в коем случае не единственный, что подобное смятение чувств испытывают люди самых различных верований. Они сталкиваются с той же проблемой, что и Петр, и Иоанн, и многие мужчины и женщины последующих столетий: они борются за то, чтобы, находясь под давлением религиозных властей, оставаться верными своей совести.

Для многих это — эмоциональное «перетягивание каната». С одной стороны, они чувствуют, что не должны навязывать человеческий авторитет в своих взаимоотношениях с Создателем; должны отвергнуть религиозный догматизм, законничество и авторитарность, оставаться верными учению о том, что «всякому мужу глава»3 — Иисус Христос, а не человеческий религиозный орган. С другой стороны, они рискуют потерять всех друзей, разрушить семейные отношения, пожертвовать религиозным наследием, накопленным многими поколениями. На подобном распутье решения даются нелегко.

То, что здесь описано, не является «бурей в стакане воды», большой склокой в небольшой религии. Мне кажется, что любой человек может извлечь немало жизненно важного, размышляя над этим, ибо, хотя приводимые цифры невелики, проблемы более чем серьезны. Это — глубокие вопросы, на протяжении истории вновь и вновь приводившие мужчин и женщин к подобным кризисам совести. На карту поставлены свобода следовать духовной истине, не связанной ограничениями сверху, и право иметь личные отношения с Богом и Его Сыном, свободные от всякого посреднического вмешательства священника со стороны какой-либо церкви. Хотя многое из написанного на первый взгляд может показаться типичным только для Свидетелей Иеговы, на самом деле глобальные, глубокие вопросы оказывают влияние на жизнь людей любой веры, называющей себя христианской.

Для тех, кого я знаю, цена твердой веры в то, что «действовать против совести небезопасно и неправильно», была немалой. Некоторые вдруг обнаружили, что их отлучили от семьи в результате принятия официальной религиозной меры — отрезали от родителей, сыновей и дочерей, братьев и сестер, даже от дедушек, бабушек и внуков. У них нет больше радости свободного общения с давними, глубоко любимыми друзьями, которые подвергаются опасности пострадать от таких же официальных действий, Они воочию видят, как пятнается их доброе имя — а они зарабатывали его всю жизнь — и перечеркивается все, что это имя значило для тех, кто их знал. Таким образом, они лишены всякой возможности по праву действовать даже с самыми добрыми намерениями от имени тех людей, кого они ближе и лучше всего знают в своем кругу общения, в своей стране, во всем мире. Материальные потери, даже физическое воздействие и насилие, пожалуй, легче перенести, чем что-либо подобное.

Что может побудить человека действовать несмотря на риск такой потери? Многие ли решились бы сегодня так рисковать? Конечно, есть (как и были всегда) люди, готовые рисковать всем из-за упрямой гордыни, ради утоления жажды материальной выгоды, власти, престижа, положения или просто плотского удовольствия. Но когда свидетельства не говорят о таких целях, когда они показывают, что участники событий ожидали вещей прямо противоположных, — что тогда?

То, что произошло среди Свидетелей Иеговы, дает пищу для необычного и вдумчивого изучения человеческой природы. Кроме тех, кто ради чистой совести был готов принять отлучение от общества, нашлось много других, которые чувствовали, что должны поддерживать их, тоже отречься от этого общества, разорвать семейные отношения и долгие годы прочной дружбы. Что сказать о таких людях? Несомненно, многие из них действовали искренне или были подавлены тем, что им пришлось выполнять и что они считали непреложным религиозным долгом. Какими убеждениями и доводами они руководствовались?

Стоит заметить, что многие — если не большинство описываемых здесь людей — состояли в обществе Свидетелей Иеговы в течение 20, 30, 40 или более лет. Они не были «крайними элементами» — скорее, они были наиболее активными, деятельными членами организации. Среди них есть видные работники международной штаб-квартиры Свидетелей Иеговы в Бруклине в Нью-Йорке; есть старейшины и разъездные представители, есть женщины, отдавшие долгие годы миссионерской работе и благовестию. Чтобы стать Свидетелями Иеговы, им часто приходилось прерывать долгую дружбу с людьми других вероисповеданий, потому что такие взаимоотношения для Свидетелей Иеговы крайне нежелательны. Всю оставшуюся жизнь их друзьями были только люди их веры. Некоторые всю жизнь строили с учетом задач, поставленных перед ними организацией, определявших, какое получить образование, какую выполнять работу. Их «вложение» было велико, оно состояло из самых ценных сторон жизни. А теперь на их глазах все это исчезло, было полностью стерто за какие-то несколько часов.

Мне кажется, одна из странностей нашего времени заключается в том, что самые суровые меры для подавления выражения личности произошли из религиозных групп, ранее известных в качестве защитников свободы совести.

Наглядно это можно увидеть на примере трех человек, каждый из которых — видный руководитель в своей религии; все описанные ситуации произошли в одном и том же году.

Один из них более десяти лет писал книги и регулярно читал лекции, высказывая суждения, которые поражали религиозные структуры в самое сердце.

Другой выступал перед огромной аудиторией (более тысячи человек), критикуя учение своей религиозной организации об одной из ключевых дат и ее важности для исполнения библейского пророчества.

Третий не делал таких публичных заявлений. Он выражал свою точку зрения, отличную от общепринятой, только в личных разговорах с близкими друзьями.

И, тем не менее, строгость официальных мер, примененных к каждому из них в его религии, обратно пропорциональна серьезности их действий. Самыми суровыми были те, от кого этого меньше всего ждали.

Первого человека звали Ханс Кюнг, он был священником римской католической церкви, профессором Тюбингенского университета в Западной Германии. После десяти лет его критических выступлений и отказа от доктрины непорочности Папы и епископов, сам Ватикан, наконец, рассмотрел его дело и в 1980 году лишил его официального статуса католического богослова. Однако он оставался священником и ведущей фигурой при экуменических исследованиях университета; даже к студентам, готовящимся стать священниками и посещающим его лекции, не применяется никаких дисциплинарных мер4.

Второй человек — уроженец Австралии, адвентист седьмого дня, профессор Десмонд Форд. То, что он говорил перед тысячной аудиторией прихожан в Калифорнийском колледже об учении адвентистов по отношению к дате 1844 года, позднее было заслушано на собрании церковного совета. Форду был предоставлен полугодовой отпуск для подготовки своей защиты, и в 1980 году он предстал перед 100 представителями церкви, которые выслушивали его свидетельство в течение 50 часов. Затем церковные власти решили отстранить его от преподавания и лишить священнического статуса. Однако его не исключили из церкви, хотя он и опубликовал свои взгляды и продолжает отстаивать их в адвентистских кругах5.

Имя третьего человека — Эдвард Данлэп; в течение многих лет он был одним из руководителей единственной миссионерской школы Свидетелей Иеговы (Библейская школа Галаад), принимал деятельное участие в составлении Библейского словаря Свидетелей («Помощь в понимании Библии») и написал единственные в организации комментарии к Библии («Комментарии к Посланию Иакова»). Он выразил свое несогласие с определенным учением организации лишь в частном разговоре с давними и близкими друзьями. Весной 1980 года он был приглашен на заседание комиссии, состоявшей из пяти человек (ни один из которых не был членом Руководящей корпорации); в течение нескольких часов ему задавали вопросы о его воззрениях. После сорока лет деятельности Данлэп был отстранен от работы в штаб-квартире Свидетелей и подвергнут бойкоту.

Таким образом, религиозная организация, которая для многих была символом крайней авторитарности, проявила наибольшую терпимость по отношению к члену-диссиденту; наименее терпимой стала организация, подчеркнуто гордившаяся своей борьбой за свободу совести.

В этом и заключается парадокс. Несмотря на активную агитацию Свидетелей Иеговы большинство людей мало знает об их организации, кроме, может быть, некоторых взглядов на вопросы совести. Многие слышали о бескомпромиссном отказе Свидетелей принимать переливание крови и отдавать честь флагу и подобным символам, об их твердом отказе от службы в армии и участия в любой политической деятельности или акции. Те, кто знаком с судебным делопроизводством, помнят, что они около пятидесяти раз обращались в Верховный Суд Соединенных Штатов, требуя защиты своей свободы совести, включая право говорить о своих взглядах людям других вероисповеданий несмотря на их возражения и сопротивление. В тех странах, где их защищают конституционные свободы, они активно пользуются этим правом. В других странах они подвергались суровым преследованиям, арестам, тюремным заключениям, нападениям, побоям, а их литература и проповеди — официальному запрещению.

Означает ли это, что сегодня любой член их организации, выразивший личное несогласие с той или иной доктриной, почти наверняка предстанет перед судом и при отказе пересмотреть свою позицию подвергнется исключению? Каким образом те, кто проводит эти судебные процессы, объясняют столь явное противоречие данного положения? Вместе с этим встает вопрос: всегда ли то, что мы перенесли суровые преследования: и физическое насилие со стороны противников, само по себе является свидетельством веры и доказательством того, что важно оставаться верным своей совести? Или эти страдания могут быть лишь стремлением подчиниться учениям и требованиям организации, нарушение которых может привести к серьезным дисциплинарным мерам?

Кто-то может сказать, что проблема далеко не так проста, как представляется, что в нее вовлечены другие немаловажные аспекты. Что можно сказать насчет единства и порядка в церкви? Разве не нужна защита от распространителей ложных, губительных учений, ведущих к разделению в общинах? А как быть с необходимостью должного уважения к власти?

Проигнорировать эти факторы — значит, занять крайнюю, неуравновешенную позицию.

Кто станет возражать, что неправильно использованная свобода может привести к безответственности, беспорядку и закончиться смятением или даже анархией? Подобным образом терпение и терпимость могут превратиться в предлог для нерешительности и бездействия, снижения всех требований.

Даже любовь может выродиться в простую сентиментальность, ненаправленную эмоцию, не отвечающую на реальные нужды. Это приводит к тяжелым последствиям. Все верно — и именно это подчеркивают те, кто, используя религиозную власть, накладывает ограничения на личную совесть людей.

Однако что же происходит, когда духовное «руководство» превращается в тяготеющую над сознанием силу и даже в духовную тиранию? Что совершается, когда положительные качества единства и порядка заменяются требованиями утвержденного конформизма и законнических распоряжений? Что получается, если должное уважение к власти оборачивается рабским послушанием, беспрекословным подчинением, отказом от личной ответственности перед Богом за то, чтобы принимать решения, основываясь на собственной совести?

Если мы не хотим исказить или неполно представить этот вопрос, необходимо рассмотреть все названные аспекты. То, что вы прочтете далее в этой книге, очень четко показывает, как подобные вещи влияют на взаимоотношения людей, насколько необычны позиция и поступки тех, кто видит лишь одну сторону дела, и на какие крайности они готовы идти, чтобы защищать эту сторону.

Пожалуй, главная ценность того, что мы увидим все это, заключается в том, что мы сможем яснее понять настоящие проблемы, существовавшие в дни Иисуса и апостолов, и причины начала трагического отхода от их учений и примеров — так незаметно, так сравнительно легко, за такое короткое время. Приверженцам других религиозных направлений, готовым немедленно осудить Свидетелей Иеговы, не мешало бы прежде взглянуть на себя и свои религиозные привязанности в свете рассматриваемых здесь вопросов и основных убеждений, лежащих в основе описываемых позиций и поступков.

Чтобы найти ответы на эти вопросы, необходимо не только говорить об индивидуальных случаях, но и проникнуть во внутреннюю структуру конкретной религиозной организации, в систему ее учений и руководства, понять, каким образом те, кто организацией управляет, принимают решения, и в какой-то степени исследовать историю организации и ее происхождение. Хочется надеяться, что полученные уроки помогут раскрыть коренные причины религиозного замешательства и указать на то, что необходимо делать, если те, кто стремится быть кроткими последователями Сына Божьего, хотят жить в мире и братском согласии.