- Православный христианин
Неверующим кажется, что достаточно только уверовать в Бога и тогда легко можно оставить все грехи и жить свято. Но оказывается, что можно быть уверенным в бытии Бога, желании угождать Ему и при этом тяжко согрешать, иногда даже не догадываясь об этом.
Вот что писал святитель Игнатий (Брянчанинов): "Ученик. Могут ли от прелести, именуемой “мнением”, порождаться какие-либо осязательные, видимые несчастные последствия?
Старец. Из этого рода прелести возникли пагубные ереси, расколы, безбожие, богохульство. Несчастнейшее видимое последствие его есть неправильная, зловредная для себя и для ближних деятельность, – зло, несмотря на ясность его и обширность, мало примечаемое и мало понимаемое. Случаются с зараженными “мнением” делателями молитвы и несчастья, очевидные для всех, но редко: потому что “мнение”, приводя ум в ужаснейшее заблуждение, не приводит его к исступлению, как приводит расстроенное воображение. – На Валаамском острове, в отдаленной пустынной хижине, жил схимонах Порфирий, которого и я видел. Он занимался подвигом молитвы. Какого рода был этот подвиг, – положительно не знаю. Можно догадываться о неправильности его по любимому чтению схимонаха: он высоко ценил книгу западного писателя Фомы Кемпийского, о подражании Иисусу Христу, и руководствовался ею. Книга эта написана из “мнения”. Порфирий однажды вечером, в осеннее время, посетил старцев скита, от которого невдалеке была его пустыня. Когда он прощался со старцами, они предостерегали его, говоря: “Не вздумай пройти по льду: лед только что встал, и очень тонок”. Пустыня Порфирия отделялась от скита глубоким заливом Ладожского озера, который надо было обходить. Схимонах отвечал тихим голосом, с наружною скромностью: “Я уже легок стал”. Он ушел. Через короткое время услышался отчаянный крик. Скитские старцы встревожились, выбежали. Было темно; не скоро нашли место, на котором совершилось несчастье, не скоро нашли средства достать утопшего; вытащили тело, уже оставленное душою.
Ученик. Ты говоришь о книге “Подражание”, что она написана из состояния самообольщения, но она имеет множество чтителей даже между чадами православной Церкви!
Старец. Эти-то чтители, в восторге от ее достоинства, и высказываются об этом достоинстве, не понимая того. В предисловии русского переводчика к книге “Подражание” – издание 1834 года, напечатанное в Москве – сказано: “Один высокопросвещенный муж – русский, православный – говаривал: ежели б нужно было мое мнение, то я бы смело после Священного Писания поставил Кемписа о подражании Иисусу Христу”216. В этом, столько решительном приговоре дается инославному писателю полное предпочтение перед всеми святыми Отцами Православной Церкви, а своему взгляду дается предпочтение перед определением всей Церкви, которая на святых Соборах признала писания святых Отцов Богодухновенными, и завещала чтение их не только в душеназидание всем чадам своим, но и в руководство при решении Церковных вопросов. В писаниях Отцов хранится великое духовное, христианское и церковное сокровище: догматическое и нравственное предание Святой Церкви. Очевидно, что книга “Подражание” привела упомянутого мужа в то настроение, из которого он выразился так опрометчиво, так ошибочно, так грустно217. Это – самообольщение! это – прелесть! составилась она из ложных понятий; ложные понятия родились из неправильных ощущений, сообщенных книгой. В книге жительствует и из книги дышит помазание лукавого духа, льстящего читателям, упоевающего их отравой лжи, услажденной утонченными приправами из высокоумия, тщеславия и сладострастия. Книга ведет читателей своих прямо к общению с Богом, без предочищения покаянием, почему и возбуждает особенное сочувствие к себе в людях страстных, незнакомых с путем покаяния, не предохраненных от самообольщения и прелести, не наставленных правильному жительству учением святых Отцов Православной Церкви. Книга производит сильное действие на кровь и нервы, возбуждает их, – и потому особенно нравится она людям, порабощенным чувственности; книгою можно наслаждаться, не отказываясь от грубых наслаждений чувственности. Высокоумие, утонченное сладострастие и тщеславие выставляются книгой за действие благодати Божией. Обоняв блуд свой в его утонченном действии, плотские люди приходят в восторг от наслаждения, от упоения, доставляемых беструдно, без самоотвержения, без покаяния, без «распятия плоти со страстьми и похотьми» (Гал.5:24), с ласкательством состоянию падения. Радостно переходят они, водимые слепотою своею и гордостью, с ложа любви скотоподобной на ложе любви более преступной, господствующей в блудилище духов отверженных. Некоторая особа, принадлежавшая по земному положению к высшему и образованнейшему обществу, а по наружности – к Православной Церкви, выразилась следующим образом о скончавшейся лютеранке, признанной этой особою за святую: “Она любила Бога страстно; она думала только о Боге; она видела только Бога; она читала только Евангелие и “Подражание”, которое – второе Евангелие”218 . Этими словами выражено именно то состояние, в которое приводятся читатели и чтители “Подражания”. – Тождественно, в сущности своей, с этой фразой изречение знаменитой французской писательницы, г-жи де-Севинье о знаменитом французском поэте, Расине старшем. “Он любит Бога, – дозволила себе сказать г-жа Севинье, – как прежде любил своих наложниц”219. Известный критик Ла-Гарп, бывший сперва безбожником, потом перешедший к неправильно понятому и извращенному им христианству, одобряя выражение г-жи Севинье, сказал: “Сердце, которым любят Творца и тварь – одно, хотя последствия столько же различаются между собою, сколько различны и предметы”220. Расин перешел от разврата к прелести, называемой “мнением”. Эта прелесть выражается со всей ясностью в двух последних трагедиях поэта: в “Есфири” и “Гофолии”. Высокие христианские мысли и ощущения Расина нашли себе пространное место в храме Муз и Апполона221, в театре возбудили восторг, рукоплескания. “Гофолия”, признаваемая высшим произведением Расина, дана была сорок раз сряду. Дух этой трагедии – один с духом “Подражания”. – Мы веруем, что в сердце человеческом имеется вожделение скотоподобное, внесенное в него падением, находящееся в соотношении с вожделением падших духов; мы веруем, что имеется в сердце и вожделение духовное, с которым мы сотворены, которым любится естественно и правильно Бог и ближний, которое находится в гармонии222 с вожделением святых Ангелов. Чтоб возлюбить Бога и в Боге ближнего, необходимо очиститься от вожделения скотоподобного. Очищение совершает Святой Дух в человеке, выражающем жизнью произволение к очищению. Собственно и называется сердцем, в нравственном значении, вожделение и прочие душевные силы, а не член плоти – сердце. Силы сосредоточены в этом члене, – и перенесено общим употреблением наименование от члена к собранию сил.
В противоположность ощущению плотских людей, духовные мужи, обоняв воню зла, притворившегося добром, немедленно ощущают отвращение от книги, издающей из себя эту воню. Старцу Исаии – иноку, безмолвствовавшему в Никифоровской Пустыни223, преуспевшему в умной молитве и сподобившемуся благодатного осенения, был прочитан отрывок из “Подражания”. Старец тотчас проник в значение книги. Он засмеялся и воскликнул: “О! это написано из мнения. Тут ничего нет истинного! тут все – придуманное! Какими представлялись Фоме духовные состояния и как он мнил о них, не зная их по опыту, так и описал их”. Прелесть, как несчастье, представляет собой зрелище горестное; как нелепость, она – зрелище смешное. Известный по строгой жизни архимандрит Кирилло-Новоезерского монастыря224 Феофан, занимавшийся в простоте сердца почти исключительно телесным подвигом, и о подвиге душевном имевший самое умеренное понятие, сперва предлагал лицам, советовавшимся с ним и находившимся под его руководством, чтение книги “Подражание”; за немного лет до кончины своей он начал воспрещать чтение ее, говоря со святой простотою: “прежде признавал я эту книгу душеполезною, но Бог открыл мне, что она – душевредна”. Такого же мнения о “Подражании” был известный деятельной монашеской опытностью иеросхимонах Леонид, положивший начало нравственному благоустройству в Оптиной пустыни225. Все упомянутые подвижники были знакомы мне лично. – Некоторый помещик, воспитанный в духе Православия, коротко знавший, так называемый, большой свет, то есть, мир, в высших слоях его, увидел однажды книгу “Подражание” в руках дочери своей. Он воспретил ей чтение книги, сказав: “Я не хочу, чтоб ты последовала моде, и кокетничала перед Богом”. Самая верная оценка книге"
Вот что писал святитель Игнатий (Брянчанинов): "Ученик. Могут ли от прелести, именуемой “мнением”, порождаться какие-либо осязательные, видимые несчастные последствия?
Старец. Из этого рода прелести возникли пагубные ереси, расколы, безбожие, богохульство. Несчастнейшее видимое последствие его есть неправильная, зловредная для себя и для ближних деятельность, – зло, несмотря на ясность его и обширность, мало примечаемое и мало понимаемое. Случаются с зараженными “мнением” делателями молитвы и несчастья, очевидные для всех, но редко: потому что “мнение”, приводя ум в ужаснейшее заблуждение, не приводит его к исступлению, как приводит расстроенное воображение. – На Валаамском острове, в отдаленной пустынной хижине, жил схимонах Порфирий, которого и я видел. Он занимался подвигом молитвы. Какого рода был этот подвиг, – положительно не знаю. Можно догадываться о неправильности его по любимому чтению схимонаха: он высоко ценил книгу западного писателя Фомы Кемпийского, о подражании Иисусу Христу, и руководствовался ею. Книга эта написана из “мнения”. Порфирий однажды вечером, в осеннее время, посетил старцев скита, от которого невдалеке была его пустыня. Когда он прощался со старцами, они предостерегали его, говоря: “Не вздумай пройти по льду: лед только что встал, и очень тонок”. Пустыня Порфирия отделялась от скита глубоким заливом Ладожского озера, который надо было обходить. Схимонах отвечал тихим голосом, с наружною скромностью: “Я уже легок стал”. Он ушел. Через короткое время услышался отчаянный крик. Скитские старцы встревожились, выбежали. Было темно; не скоро нашли место, на котором совершилось несчастье, не скоро нашли средства достать утопшего; вытащили тело, уже оставленное душою.
Ученик. Ты говоришь о книге “Подражание”, что она написана из состояния самообольщения, но она имеет множество чтителей даже между чадами православной Церкви!
Старец. Эти-то чтители, в восторге от ее достоинства, и высказываются об этом достоинстве, не понимая того. В предисловии русского переводчика к книге “Подражание” – издание 1834 года, напечатанное в Москве – сказано: “Один высокопросвещенный муж – русский, православный – говаривал: ежели б нужно было мое мнение, то я бы смело после Священного Писания поставил Кемписа о подражании Иисусу Христу”216. В этом, столько решительном приговоре дается инославному писателю полное предпочтение перед всеми святыми Отцами Православной Церкви, а своему взгляду дается предпочтение перед определением всей Церкви, которая на святых Соборах признала писания святых Отцов Богодухновенными, и завещала чтение их не только в душеназидание всем чадам своим, но и в руководство при решении Церковных вопросов. В писаниях Отцов хранится великое духовное, христианское и церковное сокровище: догматическое и нравственное предание Святой Церкви. Очевидно, что книга “Подражание” привела упомянутого мужа в то настроение, из которого он выразился так опрометчиво, так ошибочно, так грустно217. Это – самообольщение! это – прелесть! составилась она из ложных понятий; ложные понятия родились из неправильных ощущений, сообщенных книгой. В книге жительствует и из книги дышит помазание лукавого духа, льстящего читателям, упоевающего их отравой лжи, услажденной утонченными приправами из высокоумия, тщеславия и сладострастия. Книга ведет читателей своих прямо к общению с Богом, без предочищения покаянием, почему и возбуждает особенное сочувствие к себе в людях страстных, незнакомых с путем покаяния, не предохраненных от самообольщения и прелести, не наставленных правильному жительству учением святых Отцов Православной Церкви. Книга производит сильное действие на кровь и нервы, возбуждает их, – и потому особенно нравится она людям, порабощенным чувственности; книгою можно наслаждаться, не отказываясь от грубых наслаждений чувственности. Высокоумие, утонченное сладострастие и тщеславие выставляются книгой за действие благодати Божией. Обоняв блуд свой в его утонченном действии, плотские люди приходят в восторг от наслаждения, от упоения, доставляемых беструдно, без самоотвержения, без покаяния, без «распятия плоти со страстьми и похотьми» (Гал.5:24), с ласкательством состоянию падения. Радостно переходят они, водимые слепотою своею и гордостью, с ложа любви скотоподобной на ложе любви более преступной, господствующей в блудилище духов отверженных. Некоторая особа, принадлежавшая по земному положению к высшему и образованнейшему обществу, а по наружности – к Православной Церкви, выразилась следующим образом о скончавшейся лютеранке, признанной этой особою за святую: “Она любила Бога страстно; она думала только о Боге; она видела только Бога; она читала только Евангелие и “Подражание”, которое – второе Евангелие”218 . Этими словами выражено именно то состояние, в которое приводятся читатели и чтители “Подражания”. – Тождественно, в сущности своей, с этой фразой изречение знаменитой французской писательницы, г-жи де-Севинье о знаменитом французском поэте, Расине старшем. “Он любит Бога, – дозволила себе сказать г-жа Севинье, – как прежде любил своих наложниц”219. Известный критик Ла-Гарп, бывший сперва безбожником, потом перешедший к неправильно понятому и извращенному им христианству, одобряя выражение г-жи Севинье, сказал: “Сердце, которым любят Творца и тварь – одно, хотя последствия столько же различаются между собою, сколько различны и предметы”220. Расин перешел от разврата к прелести, называемой “мнением”. Эта прелесть выражается со всей ясностью в двух последних трагедиях поэта: в “Есфири” и “Гофолии”. Высокие христианские мысли и ощущения Расина нашли себе пространное место в храме Муз и Апполона221, в театре возбудили восторг, рукоплескания. “Гофолия”, признаваемая высшим произведением Расина, дана была сорок раз сряду. Дух этой трагедии – один с духом “Подражания”. – Мы веруем, что в сердце человеческом имеется вожделение скотоподобное, внесенное в него падением, находящееся в соотношении с вожделением падших духов; мы веруем, что имеется в сердце и вожделение духовное, с которым мы сотворены, которым любится естественно и правильно Бог и ближний, которое находится в гармонии222 с вожделением святых Ангелов. Чтоб возлюбить Бога и в Боге ближнего, необходимо очиститься от вожделения скотоподобного. Очищение совершает Святой Дух в человеке, выражающем жизнью произволение к очищению. Собственно и называется сердцем, в нравственном значении, вожделение и прочие душевные силы, а не член плоти – сердце. Силы сосредоточены в этом члене, – и перенесено общим употреблением наименование от члена к собранию сил.
В противоположность ощущению плотских людей, духовные мужи, обоняв воню зла, притворившегося добром, немедленно ощущают отвращение от книги, издающей из себя эту воню. Старцу Исаии – иноку, безмолвствовавшему в Никифоровской Пустыни223, преуспевшему в умной молитве и сподобившемуся благодатного осенения, был прочитан отрывок из “Подражания”. Старец тотчас проник в значение книги. Он засмеялся и воскликнул: “О! это написано из мнения. Тут ничего нет истинного! тут все – придуманное! Какими представлялись Фоме духовные состояния и как он мнил о них, не зная их по опыту, так и описал их”. Прелесть, как несчастье, представляет собой зрелище горестное; как нелепость, она – зрелище смешное. Известный по строгой жизни архимандрит Кирилло-Новоезерского монастыря224 Феофан, занимавшийся в простоте сердца почти исключительно телесным подвигом, и о подвиге душевном имевший самое умеренное понятие, сперва предлагал лицам, советовавшимся с ним и находившимся под его руководством, чтение книги “Подражание”; за немного лет до кончины своей он начал воспрещать чтение ее, говоря со святой простотою: “прежде признавал я эту книгу душеполезною, но Бог открыл мне, что она – душевредна”. Такого же мнения о “Подражании” был известный деятельной монашеской опытностью иеросхимонах Леонид, положивший начало нравственному благоустройству в Оптиной пустыни225. Все упомянутые подвижники были знакомы мне лично. – Некоторый помещик, воспитанный в духе Православия, коротко знавший, так называемый, большой свет, то есть, мир, в высших слоях его, увидел однажды книгу “Подражание” в руках дочери своей. Он воспретил ей чтение книги, сказав: “Я не хочу, чтоб ты последовала моде, и кокетничала перед Богом”. Самая верная оценка книге"