Здравствуйте, отец Сергий!
Простите, вопрос получился очень длинным, но мне ужасно хочется поделиться с кем-то своей проблемой и получить совет. Я раскрою некоторые нелицеприятные подробности, но это необходимо для полноты понимания произошедшего.
История такая: я пришел к вере в 12 лет, а крестился в 14. Вошел в Церковь уже с заразой – с пристрастием к онанизму. Сначала думал, что в этом нет ничего такого, но все равно полного спокойствия не было. Потом узнал, что Православие это дело называет грехом, поэтому стал сопротивляться, но у меня ничего не выходило, хотя я давал Богу обеты, назначал себе наказания за срывы и проч. Вера была очень горячей, за порок казнил себя со всей неофитской строгостью. Так закапывал себя, что впадал в депрессию и даже познал отчаяние. Вообще держал себя в строгих условиях: запретил почти себе почти все увлечения, отказался от друзей (т.к. считал, что общаться можно только со «стерильно-идеальными» людьми), не разрешал себе отдыхать (постоянно учился, работал по дому и молился дома и за богослужениями), в итоге довел себя до состояния эмоционального выгорания. Да, я умудрился довести себя до него в отрочестве, даже не имея какой-то профессии. До сих пор помню, как это было мучительно и стараюсь всячески предупреждать возникновение подобных состояний… Итак, в борьбе с пороком прошло 6 лет, не увенчавшихся успехом. Но, когда мне назначили лекарства для лечения душевного состояния, дело неожиданно пошло в гору. Оказалось, их побочным действием было снижение либидо. Пользуясь возможностью, я стал избавляться от онанизма. Несколько месяцев терпел почти ежедневные и весьма продолжительные ломки (но они все равно было сильно ослаблены лекарствами), но был непоколебим. Я постоянно занимал себя делами, жил очень активно, не сидел на месте. И таким образом мне удалось полностью убрать из своей жизни и порнографию, и онанизм. Не буду врать, это далось мне с колоссальным трудом, потому что ломало будь здоров. А потом я вкусил радость чистой жизни. Честно говоря, до того момента мне было неведомо, что это такое, только если по воспоминаниям из детства. Оказалось, это здорово. Во-первых, не так стыдно ходить на исповедь, потому что каешься в каких-то бытовых вещах, и не чувствуешь себя постоянно извращенцем. Во-вторых, на душе как-то спокойно и радостно. Тебе не надо постоянно, как наркоману, выискивать возможность уединиться. А ведь, когда есть зависимость, такое желание возникает в самые неподходящие моменты, и тебе хочется поскорее все бросить и получить заветную дозу гормонов. Также я стал по-другому относиться к девушкам – меня стал интересовать их внутренний мир, вера, убеждения, а не только внешность. Да и вообще пропал «хищный взгляд» на противоположный пол. Если раньше меня «заводил» любой женский наряд, не похожий на балахон, то теперь я смотрел на все спокойно и, даже если девушка была одета не особо прилично, мог просто отвести взгляд и забыть об этом. И, что крайне важно, наконец-то пропала постоянная депрессия и чувство собственной никчемности!
Я жил чисто, поэтому со спокойной совестью поступил в семинарию. А вот тут произошло самое интересное: столкновение моего книжного Православия и реальной практики. У меня были очень строгие убеждения, я никогда не шутил на тему веры, никогда не произносил священных слов вне молитвы или разговора о религии. А в семинарии я встретил строго противоположное: семинаристы в шутку «рукополагали» друг друга, шутили на религиозные темы, пошло шутили, произносили имя Божие в эти минуты, произносили слова из молитв. Почти все студенты оказались курящими и пьющими, очень многие матерятся. Для меня это был шок. Год, целый год все это вызывало у меня отторжение. Сокурсники говорят, что я тогда был очень странным, отчужденным, «книжником и фарисеем». И это вправду было так. А потом, очень постепенно, я изменился. Стал спокойно шутить о вере, произносить всуе и имя Божие, и слова из молитв, порой стал даже пошлые шутки выкидывать. Самое главное произошло внутри: я понял, что в духовных книгах все очень строго, а на практике из этого соблюдается очень и очень немногое. Каноны применяются очень выборочно, могут рукоположить и второбрачного, и человека, совершившего блуд, да и вообще кругом царит сплошная икономия. И это очень повлияло на меня. Потом я стал понимать, что в Церкви такие же люди как и везде, меня перестали смущать скарбезные шутки, матерная брань и прочее. Постепенно научился жить также, как и в мирской среде: пропускать ненужное мимо ушей, просто общаться с людьми, не обращая на все это внимание. Вроде хорошо, но… потом у меня случилась ломка. Первая после долгого перерыва. Она длилась несколько дней, и потом я не выдержал и совершил онанизм. А потом понеслось… начался, что называется, «запой». Но я стал воспринимать все иначе: хоть и старался бороться, сопротивляться, но уже не так как раньше. Решил не тянуть, стал обращаться за помощью к психологам в надежде, что они, зная как бороться с зависимостями, смогут помочь мне. Однако практически все они в один голос твердили, что онанизм – это нормально, тем более, когда нет половой жизни. Я пытался с этим не соглашаться, оставаться при своем мнении, а потом как-то православные друзья заговорили на эту тему, и выяснилось, что я-то не один такой. Они тоже заняты этим делом, и не считают это чем-то нечистым, дурным. Мол, в порядке вещей. А при этом они постоянно участвуют в службах, более того, хорошо их знают, живут активной церковной жизнью. Параллельно с этим я решил сразу же начать применять остатки тех лекарств, которые помогли мне выбраться из зависимости в прошлый раз (я посоветовался со знакомым врачом, он разрешил). И они снова заработали, как и прежде, ломки стали менее выраженными, с ними стало реально справляться, но появилась другая проблема – я изменился. За время, проведенное в семинарии, стал по-другому относиться к греху. Да более того, если раньше любой срыв на грех был для меня нежеланной трагедией, после которой я ходил как в воду опущенный (тогда я постоянно корил себя, считал недостойным звания христианина), то сейчас мне удалось грешить и особо «не париться», спокойно ходить на службы, шутить с друзьями, радоваться жизни. Я ослабил ломки лекарством, но стал осознавать, что не хочу бороться с грехом… а зачем отказываться от быстрого кайфа? Все ведь так делают, и психологи, и врачи говорят, что это нормально, и церковные друзья не считают это чем-то зазорным. Правда жизни вновь оказалась не такой, как написано в духовных книгах…
Итого, я не понимаю, что со мной происходит: с одной стороны, уже не боюсь греха, особо не борюсь с ним, но и безотказно «кайфовать» не могу. Хоть и ослабела моя самодисциплина, но все равно меня тормошит мысль о том, что это грех. Получается, мне не хватает принципиальности, чтобы не грешить, и не хватает очерствения, чтобы спокойно грешить. Не туда и не сюда… Что мне делать? Как мне вылезти из зависимости? Я не понимаю, почему это так тяжело… у меня возникает чувство, что психологи правы, и я борюсь с чем-то очень естественным, ведь, если бы это было чуждо природе, то и не было бы такой тяги, не было бы это явление так распространено. Получается ведь, что и церковные люди спокойно это делают… Еще ситуация осложняется тем, что из семинарии особо никуда не выпускают. Сейчас мы вообще сидим на карантине. Если дома я мог загрузиться интересными и полезными делами, мало сидеть на месте (а это ооооочень помогало избавиться от зависимости, потому что, пока ты доберешься до дома, до уединения, тебе уже 15 раз перехочется грешить), то здесь мы почти все время сидим в общежитии, а здесь до заветного уединения рукой подать… Вообще, я запутался. Мир, врачи, психологи не видят в этом ничего плохого, зазорного. Почему же у нас все так сложно? Одинокая жизнь становится невыносимой, сложной. А так, все было бы очень просто. Неужели мы зря боремся с телом? Зачем с ним вообще надо бороться? Почему? Зачем тогда создавать сексуальность, сильную половую конституцию? Чтобы человек постоянно мучился?
Получается, у меня проблемы с мотивацией… В общем, все очень сложно, мне очень нужна Ваша помощь! Только не закидывайте тапками, мне реально непросто все это пережить.
Простите, вопрос получился очень длинным, но мне ужасно хочется поделиться с кем-то своей проблемой и получить совет. Я раскрою некоторые нелицеприятные подробности, но это необходимо для полноты понимания произошедшего.
История такая: я пришел к вере в 12 лет, а крестился в 14. Вошел в Церковь уже с заразой – с пристрастием к онанизму. Сначала думал, что в этом нет ничего такого, но все равно полного спокойствия не было. Потом узнал, что Православие это дело называет грехом, поэтому стал сопротивляться, но у меня ничего не выходило, хотя я давал Богу обеты, назначал себе наказания за срывы и проч. Вера была очень горячей, за порок казнил себя со всей неофитской строгостью. Так закапывал себя, что впадал в депрессию и даже познал отчаяние. Вообще держал себя в строгих условиях: запретил почти себе почти все увлечения, отказался от друзей (т.к. считал, что общаться можно только со «стерильно-идеальными» людьми), не разрешал себе отдыхать (постоянно учился, работал по дому и молился дома и за богослужениями), в итоге довел себя до состояния эмоционального выгорания. Да, я умудрился довести себя до него в отрочестве, даже не имея какой-то профессии. До сих пор помню, как это было мучительно и стараюсь всячески предупреждать возникновение подобных состояний… Итак, в борьбе с пороком прошло 6 лет, не увенчавшихся успехом. Но, когда мне назначили лекарства для лечения душевного состояния, дело неожиданно пошло в гору. Оказалось, их побочным действием было снижение либидо. Пользуясь возможностью, я стал избавляться от онанизма. Несколько месяцев терпел почти ежедневные и весьма продолжительные ломки (но они все равно было сильно ослаблены лекарствами), но был непоколебим. Я постоянно занимал себя делами, жил очень активно, не сидел на месте. И таким образом мне удалось полностью убрать из своей жизни и порнографию, и онанизм. Не буду врать, это далось мне с колоссальным трудом, потому что ломало будь здоров. А потом я вкусил радость чистой жизни. Честно говоря, до того момента мне было неведомо, что это такое, только если по воспоминаниям из детства. Оказалось, это здорово. Во-первых, не так стыдно ходить на исповедь, потому что каешься в каких-то бытовых вещах, и не чувствуешь себя постоянно извращенцем. Во-вторых, на душе как-то спокойно и радостно. Тебе не надо постоянно, как наркоману, выискивать возможность уединиться. А ведь, когда есть зависимость, такое желание возникает в самые неподходящие моменты, и тебе хочется поскорее все бросить и получить заветную дозу гормонов. Также я стал по-другому относиться к девушкам – меня стал интересовать их внутренний мир, вера, убеждения, а не только внешность. Да и вообще пропал «хищный взгляд» на противоположный пол. Если раньше меня «заводил» любой женский наряд, не похожий на балахон, то теперь я смотрел на все спокойно и, даже если девушка была одета не особо прилично, мог просто отвести взгляд и забыть об этом. И, что крайне важно, наконец-то пропала постоянная депрессия и чувство собственной никчемности!
Я жил чисто, поэтому со спокойной совестью поступил в семинарию. А вот тут произошло самое интересное: столкновение моего книжного Православия и реальной практики. У меня были очень строгие убеждения, я никогда не шутил на тему веры, никогда не произносил священных слов вне молитвы или разговора о религии. А в семинарии я встретил строго противоположное: семинаристы в шутку «рукополагали» друг друга, шутили на религиозные темы, пошло шутили, произносили имя Божие в эти минуты, произносили слова из молитв. Почти все студенты оказались курящими и пьющими, очень многие матерятся. Для меня это был шок. Год, целый год все это вызывало у меня отторжение. Сокурсники говорят, что я тогда был очень странным, отчужденным, «книжником и фарисеем». И это вправду было так. А потом, очень постепенно, я изменился. Стал спокойно шутить о вере, произносить всуе и имя Божие, и слова из молитв, порой стал даже пошлые шутки выкидывать. Самое главное произошло внутри: я понял, что в духовных книгах все очень строго, а на практике из этого соблюдается очень и очень немногое. Каноны применяются очень выборочно, могут рукоположить и второбрачного, и человека, совершившего блуд, да и вообще кругом царит сплошная икономия. И это очень повлияло на меня. Потом я стал понимать, что в Церкви такие же люди как и везде, меня перестали смущать скарбезные шутки, матерная брань и прочее. Постепенно научился жить также, как и в мирской среде: пропускать ненужное мимо ушей, просто общаться с людьми, не обращая на все это внимание. Вроде хорошо, но… потом у меня случилась ломка. Первая после долгого перерыва. Она длилась несколько дней, и потом я не выдержал и совершил онанизм. А потом понеслось… начался, что называется, «запой». Но я стал воспринимать все иначе: хоть и старался бороться, сопротивляться, но уже не так как раньше. Решил не тянуть, стал обращаться за помощью к психологам в надежде, что они, зная как бороться с зависимостями, смогут помочь мне. Однако практически все они в один голос твердили, что онанизм – это нормально, тем более, когда нет половой жизни. Я пытался с этим не соглашаться, оставаться при своем мнении, а потом как-то православные друзья заговорили на эту тему, и выяснилось, что я-то не один такой. Они тоже заняты этим делом, и не считают это чем-то нечистым, дурным. Мол, в порядке вещей. А при этом они постоянно участвуют в службах, более того, хорошо их знают, живут активной церковной жизнью. Параллельно с этим я решил сразу же начать применять остатки тех лекарств, которые помогли мне выбраться из зависимости в прошлый раз (я посоветовался со знакомым врачом, он разрешил). И они снова заработали, как и прежде, ломки стали менее выраженными, с ними стало реально справляться, но появилась другая проблема – я изменился. За время, проведенное в семинарии, стал по-другому относиться к греху. Да более того, если раньше любой срыв на грех был для меня нежеланной трагедией, после которой я ходил как в воду опущенный (тогда я постоянно корил себя, считал недостойным звания христианина), то сейчас мне удалось грешить и особо «не париться», спокойно ходить на службы, шутить с друзьями, радоваться жизни. Я ослабил ломки лекарством, но стал осознавать, что не хочу бороться с грехом… а зачем отказываться от быстрого кайфа? Все ведь так делают, и психологи, и врачи говорят, что это нормально, и церковные друзья не считают это чем-то зазорным. Правда жизни вновь оказалась не такой, как написано в духовных книгах…
Итого, я не понимаю, что со мной происходит: с одной стороны, уже не боюсь греха, особо не борюсь с ним, но и безотказно «кайфовать» не могу. Хоть и ослабела моя самодисциплина, но все равно меня тормошит мысль о том, что это грех. Получается, мне не хватает принципиальности, чтобы не грешить, и не хватает очерствения, чтобы спокойно грешить. Не туда и не сюда… Что мне делать? Как мне вылезти из зависимости? Я не понимаю, почему это так тяжело… у меня возникает чувство, что психологи правы, и я борюсь с чем-то очень естественным, ведь, если бы это было чуждо природе, то и не было бы такой тяги, не было бы это явление так распространено. Получается ведь, что и церковные люди спокойно это делают… Еще ситуация осложняется тем, что из семинарии особо никуда не выпускают. Сейчас мы вообще сидим на карантине. Если дома я мог загрузиться интересными и полезными делами, мало сидеть на месте (а это ооооочень помогало избавиться от зависимости, потому что, пока ты доберешься до дома, до уединения, тебе уже 15 раз перехочется грешить), то здесь мы почти все время сидим в общежитии, а здесь до заветного уединения рукой подать… Вообще, я запутался. Мир, врачи, психологи не видят в этом ничего плохого, зазорного. Почему же у нас все так сложно? Одинокая жизнь становится невыносимой, сложной. А так, все было бы очень просто. Неужели мы зря боремся с телом? Зачем с ним вообще надо бороться? Почему? Зачем тогда создавать сексуальность, сильную половую конституцию? Чтобы человек постоянно мучился?
Получается, у меня проблемы с мотивацией… В общем, все очень сложно, мне очень нужна Ваша помощь! Только не закидывайте тапками, мне реально непросто все это пережить.
Последнее редактирование модератором:
