Дорогой Александр!
Любовь может быть и солнечным ударом, и безумным воровством, и заразой, и чумой, но ещё может стать и величайшим благом! Само понятие «любовь к человеку» многозначно - это может быть и небесная любовь, и страстная одержимость... Одним и тем же словом определяется и высочайшая жертвенность, и примитивная животная похоть. Какого же рода ваша любовь?
Высокая, светлая, духовная любовь даже в безответном виде не причиняет мук, потому что настоящая любовь
«не эгоистична, не стремится обладать, долготерпит, милосердствует, не раздражается, не ищет своего … все переносит» (1 Кор.13, 4-7) и потому может существовать и на расстоянии, и в безвременьи, и даже в полной безвестности. От такой любви всегда исходит светлая радость, пускай иногда с ароматом печали и грусти, как в прекрасных пушкинских строчках :
«Я вас любил, Так искренно, так нежно, Как, дай вам Бог, Любимой быть другим...». И если влюблённость приносит страдания и сомнения, то это скорей всего только начаток любви – страстная психологическая влюблённость, лишающая человека рассудительности. Поэтому поглубже загляните в свою душу, посоветуйтесь с духовником - возможно, вы сами провоцируете себя на культивирование страсти. И еще честно спросите себя – нет ли в вас самолюбования или желания самовозвышения – ведь часто любовь это вовсе не любовь к ней, а к себе. Если любовь большая и настоящая, то лишить её человека невозможно. Любовь вообще, как известно, измеряется расставанием – от времени и расстояния она только возрастает. А когда дистанция определяется дверью соседнего кабинета? И если взамен тихой радости и доброго благожелания приходит тревога утраты дорогого предмета, осуждение с раздражением, ревность и зависть и пр.? Тогда на самом деле это уже подмена любви удовольствием от обладания другой, восхищением своим статусом - как я хорош, что за мной ухаживает красавица-секретарша… Романтика влюблённости - это неслабое испытание: в ней есть и прелесть, и иллюзии, и противоречия, существующие на бессознательном уровне: часто она не означает, что любим именно мы, ибо любовь - это не то, что мы делаем, а скорее мифология того, что мы представляем. И, если вы обременены культом сиюминутного страстного наслаждения, желанием обладать предметом любви, то это на самом деле обман, это любовь к себе, к тому как тебя любят – ведь истинная Любовь
«не ищет своего…»(1Кор.13:5) Да и первая заповедь
«возлюби Бога твоего всем сердцем, всею душою, и всею крепостию своею»
(Мф.22:37) в действительности означает, что только через Бога-Человека можно принять человека. Только влюбившись в Бога можно влюбиться в человека, а не наоборот, потому что только тогда догадываешься, что в человеке не только тело, но в человеке – Бог. Нет ли у вас, Александр, такой лукавой подмены? Надо быть в этом предельно честным и избегать самообмана...
И, чтобы избежать докучливых повторов, лучше расскажу, как подобную нравственную коллизию разрешил один уже ныне немолодой служитель Церкви. Задолго до решения служить Богу в священном сане к нему в душу, как свежий ветер в широко распахнутное окно, ворвался обольстительный образ красивой, милой, доброй и рассудительной женщины. Но близкие отношения с ней были бы эгоистическим предательством брачных клятв и прямым нарушением седьмой заповеди, а, в перспективе, даже официально зарегистрированный брак с ней стал бы непреодолимым каноническим препятствием к священному служению. Колебания были мучительны – так строгий инок Крыпецкого мужского монастыря, не дослушав исповеди с гневом нахмурив брови, на полгода отлучил от причастия за прелюбодеяние. А вот опытный и прозорливый духовидец Святой Афонской Горы напротив, радостно улыбнувшись, удивительно укрепил и ободрил, что именно в любви есть спасение и процветание души человека:
«Любовь похожа на море, сверкающее цветами небесными. Счастлив, кто приходит на берег и, очарованный, согласует душу свою с величием всего моря. Тогда границы души человека расширяются до бесконечности, и понимает тогда, что и смерти нет... Не видно «того» берега в море, и вовсе нет берегов у любви. Но другой приходит к морю не с душой, а с кувшином и, зачерпнув, приносит из всего моря только кувшин, и вода в кувшине солёная и негодная. Думает такой человек, что любовь - это обман, и больше никогда не возвращается к морю».
И, парадоксально, что по благодатному напутствию старца, спустя многие и многие годы добровольной разлуки, любовь к этой замечательной женщине никуда не ушла, но очистившись от всего плотского, преобразившись в крепкую дружбу, стала безгрешной и радостной, питая священнослужителя светом великой милующей любви ко всем людям:
Кончается любовь, летит прозрачным пухом,
Как с дерева, цветка - щекочущий озноб.
Я дух перевожу и постепенно Духом
Спокойным становлюсь, прижав к лазури лоб.
Я знаю, что скажу, откроюсь - не сегодня,
Немного погодя, но именно, как есть:
Теперь я не с тобой, - у Алтаря Господня,
И глаз тебе моих, как раньше, не прочесть.
В них влага полных рек, иных миров скольженье,
Двух ласточек игра и Божья благодать.
Теперь мне ни к чему твое отображенье
Держать перед собой и все им заслонять.
Ты только не скорби по поводу разлуки,
Ведь у земных разлук свой привкус высоты...
От сердца отвожу ладонь, раскинув руки,
И пробую обнять весь мир, в котором есть и ты.
А со страстным влечением, лишающим рассудительности и воли, нужно бороться. В чём-то ваша государственная служба сродни священному служению – она столь же ответственна, требуя множества самограничений и самопожертвования. Писатель Михаил Пришвин по этому поводу грубовато, но верно заметил:
«Если в творчестве (службе, работе) женщина мешает, то с ней надо, как Степан Разин, а если сам не хочешь, как Степан, то на тебя найдется свой Тарас Бульба, и пусть он тебя застрелит. Но если женщина помогает создавать жизнь, хранит дом, рожает детей или участвует в творчестве с мужем, то ее надо почитать как царицу. Суровой борьбой она нам даётся. И оттого, может быть, я ненавижу слабых мужчин».
Все мы в значительной степени можем лечить свои страсти или хотя бы не допускать до болезни. Страсть рождается из нормального человеческого чувства по собственной воле, затем она входит в привычку, свивает гнездо в душе, становится как бы второй природой души и иногда переходит в одержимость. А чувство, ставшее страстью это уже и болезнь, и беда. Страсть терзает сердце человека, лишая душу покоя, отнимая мир у души, расстраивая его отношения с близкими и Богом. Так старец
Паисий Святогорец указывает, что
«любовь бывает трех видов: плотская, полная духовных микробов, мирская - кажущаяся, внешняя и неглубокая, и духовная любовь - истинная, чистая и дорогая». Плотская любовь, при всей ее силе и значительности в человеческой жизни, есть лишь зачаточная и преходящая составляющая Любви Божественной. Стремитесь, чтобы то семя влюблённости к конкретной женщине, которое вы носите в своём сердце, не осквернилось бы блудом и сексуальной распущенностью, а дало начало любви большой, светлой и духовной - это и будет рождение вашей Любви к Богу. А для этого влюбляйтесь не в одну женщину, а делитесь любовью со всеми встречными, не думая о том, любят ли вас, и даже не требуя, чтобы вас любили. Отдавайте свою любовь не одной, а всем, не прося за неё воздаяния! Таких людей любят все, и больше всего любит Бог!
P.S. Компенсировать влюблённость дружбой возможно, но сексуальный оттенок в дружбе между мужчиной и женщиной неистребим - об этой опасности предупреждает митрополит Тихон (Шевкунов):
"Бывает ли дружба между мужчиной и женщиной?"
Хороший вопрос. Бывает. Но она опасна. Она опасна, и не только для монахов, но и для мирян, и не только для холостых, но и для женатых. Мы знаем массу примеров такого рода жестоких поражений духовных, когда вслед за дружбой идет душевная (не духовная, а душевная) и плотская привязанность. К этому надо относиться с осторожностью. С осторожностью. Тем более, если девушка (женщина) вам нравится, если вы видите, что вы испытываете к ней чувство большее, чем дружба, то не обманывайте себя, это не только дружба, это пристрастие, которое враг может, и ваши страсти могут здесь над вами одержать верх. А стало быть, это не значит, что не надо дружить, а иногда и значит, если вы видите, что вдруг просыпается слишком сильное чувство, тогда лучше от этой дружбы уклониться, ради спасения своей души и от того, чтобы этой женщине не…
Помните, какие были замечательные советские песни. Вообще советские песни есть просто потрясающие.
«С любовью справлюсь я одна, а вместе нам не справиться».
Душевная такая песня.
«Парней так много холостых на улицах Саратова.
Парней так много холостых, а я люблю женатого», – очень целомудренно об этом говорится. Жалеет, что рано завел сам семью – печально.
«Я от себя любовь таю, а от него тем более».
Дальше поет, что:
«Его я видеть не должна, боюсь ему понравиться.
С любовью справлюсь я одна, а вместе нам не справиться».
Это в безбожное советское время! Какое целомудрие! Какое понимание! Она боялась разрушить его семью. Представляете, как высоко! Просто потрясающе! Это было наследие их прадедов, дедов. Духовное наследие, которое оставалось в крови у людей, в умах у людей, в душах у людей. И она отказывается видеть его. Это песня, которая пелась всем Советским Союзом! Она давала некий образец поведения, модель поведения, как сейчас бы сказали.
Да, полюбила ты женатого, отойди от него. Не дружи с ним. Потому что:
«С любовью справишься ты одна, а вместе не справиться».
А если он тебя полюбит, то тогда ты будешь преступницей перед его семьей. Как целомудренно, как удивительно чисто! Как благородно!
