- Православный христианин
Два лучших фильма последнего киногода – в этом мнении сходятся многие - «Нелюбовь» Андрея Звягинцева и «Она» Пола Верховена. Не случайно первый фильм выдвинут от России на «оскара», а второй взял главных европейских «сезаров» за лучший фильм и лучшую женскую роль.
Думаю, все, кто хотел, ленты эти посмотрели, поэтому не будут досадовать на меня за спойлеры.
С самого начала две эти ленты показались мне чрезвычайно сходны. Высочайшей мастеровитостью? – Да! Ни в одном из фильмов ни одной проходной сцены, ни одного лишнего кадра. Снято и смонтировано так, что комар носу не подточит и даже бритвенное лезвие невозможно меж кадрами всунуть. Всё работает на общую задачу, все крючки, заброшенные в начале, цепляют дальше, играют в финале. Но обе высокоталантливые вещи сходны не только этим. От обеих – при общем высочайшем качестве – что сценария, что игры актеров – остается в итоге чувство глубокой безнадеги. Пока смотрел обе ленты, исподволь и подспудно меня преследовало языковое клише, прилетевшее из давних, советских еще времен: «Трагическую обездоленность человека в мире капитала рисуют эти фильмы». Да-да, и там, у них, в богатом районе Парижа, и здесь, в квартирах Москвы и Подмосковья – всюду зловещий оскал капитализма, и не спрятаться, не скрыться от его фатальных гримас.
Да-да, трагическая обездоленность, и тут, и там. В первой ленте - нашей, «Нелюбви», разводятся два опостылевших друг другу супруга. У каждого – своя жизнь, у каждого начались новые любовные отношения на стороне, у героя любовница вдобавок глубоко беременна. Бывшие по привычке страдают друг от друга и обижают друг друга – но больше всего мучается их двенадцатилетний сын, который оказался ни матери, ни отцу совершенно не нужен и которого разводящиеся супруги планируют сдать в интернат, как лишнюю и ненужную вещь. В один «прекрасный» день мальчик исчезает, всю вторую половину кино его ищут, причем ясно с самого начала: не найдут (хотя надежда все равно теплится).
Во втором кино, верховенском, главную героиню, преуспевающую мадам в возрасте 50+ (актрисе Изабель Юппер 64 года), в самом начале жестко насилует забравшийся к ней в дом мужик в маске. Дама не заявляет в полицию, а начинает самостоятельное следствие. В ходе его постепенно раскрывается характер и судьба героини: она сама – дочка маньяка-убийцы, сидящего в тюряге, у нее высокооплачиваемая работа в компании по производству видеоигр (где кровища так и хлещет), а спит она с мужем своей подруги. Вдобавок, у нее до крайности инфантильный сын и стерва-невестка, и начинается роман с соседом, который почему-то не ведется на ее ласковые чары, а как раз предпочитает секс жесткий, с насилием.
И в первом и во втором кино герои страдают. И там, и тут они вроде бы достигают страстно желаемого – в «Нелюбви», в конце концов, разводятся и объединяются с новыми возлюбленными, в «Ней» - героиня находит маньяка и даже убивает его. Но не то, что бы счастья, даже простого удовлетворения действующие лица не достигают. Напротив, им становится только хуже – потому что раньше хоть светила надежда на перемены, а теперь непонятно, чего ждать, к чему стремиться.
И сразу возникает вопрос: а вот для чего все это было? Вся жизнь – она для чего для них для всех случалась и продолжается? Чтобы добиться того-сего на службе? Продвинуться по карьерной лестнице? Заработать то и сё? Съездить туда и сюда, выпить то и сё, переспать с тем и сем? Побывать на премьерах и презентациях, отдохнуть в экзотических местах, испытать определенное количество оргазмов? И в итоге – что?
Оно неслучайно, видимо, что три понятия, три сестры – Любовь, Надежда и Вера – всегда находятся рядышком. И ходят рука об руку. И если нет одной - другой и третьей тоже не будет. И неслучайно в обоих фильмах (в них вообще ничего случайного нет, сделаны оба, повторяю, с редкой мастеровитостью) имеются сцены, показывающие, насколько герои (и там, в Париже, и тут, в Москве) далеки от веры, от религиозного чувства. Нарочито далеки. И на это специальные указания имеются…
Во втором, верховенском, к примеру, есть персонаж, к коему герои (и автор) относятся с иронией, если не саркастически: это – соседка главной героини, которая уставляет свой личный сад фигурами редкой пошлости – на тему Рождества и волхвов. Эта же героиня – она единственная (на из числа персонажей что первого, что второго фильма), кто воцерковлен. Она смотрит по ТВ рождественскую мессу, она отправляется на встречу паломников с римским папой. Именно в те дни, когда она паломничает, ее муж трахает гораздо более прогрессивную соседку, главную героиню - нацепив балаклаву, с редким садизмом. Зато уж, когда мужа-маньяка-садиста убивают, она, соседушка-жена выглядит благостной и спокойной, утешаясь собственной верой.
В нашенском же фильме, «Нелюбви», героиня с насмешкой отзывается о компании, где служит муж («они там православные, - говорит она, - на всю голову») и где практикуются паломнические поездки. Небольшие, но важные и существенные штрихи к портрету героев, что рисуют их категорическое, показное безверие!
Главные герои и там, и здесь, живут вне Бога, вне веры. Вне вины, вне покаяния, вне ответственности. Чем же, в таком случае, их жизнь отличается от жизни кроликов? Собак? Плесени? Они, эти герои (возможно, даже безо всякого желания авторов или, скорее, вопреки ему), как бы иллюстрируют вывод – простой и незатейливый. А именно: когда Бога нет, то все позволено.
Для авторов обоих лент Бога – его решительно нет.
Вот потому-то, и там, и здесь, такая царит нелюбовь и безнадега. Они ведь, эти две, как раз там и гуляют, где царит безверие. Они ведь ходят рука об руку и шерочка с машерочкой – эти три уродливых, глумливых сестрёнки: безверие, нелюбовь и безнадега. И где появляется одна, там, чу, непременно возникают вторая и третья. И если живешь без любви, стремясь только к бесконечной череде удовольствий, и без веры, в Кого бы или, хотя бы, во что бы то ни было – от этого состояния, совершенно ясно, рукой подать до безнадеги, которую никогда не скрасят ни череда новых, все более перспективных партнеров, ни изысканные вина (которые, как на подбор, пьют, что во французском, что в русском фильме), ни видеоигры, ни соцсети (в которых назойливо барахтаются герои обоих лент).
А если есть Вера и Любовь – деятельная, страстная, в смысле дарения себя другому и нацеленная на благо не себя, но другого человека – совершенно понятно, что как раз-таки два эти чувства (и, возможно, ТОЛЬКО они) способны подарить человеку Надежду.
Думаю, все, кто хотел, ленты эти посмотрели, поэтому не будут досадовать на меня за спойлеры.
С самого начала две эти ленты показались мне чрезвычайно сходны. Высочайшей мастеровитостью? – Да! Ни в одном из фильмов ни одной проходной сцены, ни одного лишнего кадра. Снято и смонтировано так, что комар носу не подточит и даже бритвенное лезвие невозможно меж кадрами всунуть. Всё работает на общую задачу, все крючки, заброшенные в начале, цепляют дальше, играют в финале. Но обе высокоталантливые вещи сходны не только этим. От обеих – при общем высочайшем качестве – что сценария, что игры актеров – остается в итоге чувство глубокой безнадеги. Пока смотрел обе ленты, исподволь и подспудно меня преследовало языковое клише, прилетевшее из давних, советских еще времен: «Трагическую обездоленность человека в мире капитала рисуют эти фильмы». Да-да, и там, у них, в богатом районе Парижа, и здесь, в квартирах Москвы и Подмосковья – всюду зловещий оскал капитализма, и не спрятаться, не скрыться от его фатальных гримас.
Да-да, трагическая обездоленность, и тут, и там. В первой ленте - нашей, «Нелюбви», разводятся два опостылевших друг другу супруга. У каждого – своя жизнь, у каждого начались новые любовные отношения на стороне, у героя любовница вдобавок глубоко беременна. Бывшие по привычке страдают друг от друга и обижают друг друга – но больше всего мучается их двенадцатилетний сын, который оказался ни матери, ни отцу совершенно не нужен и которого разводящиеся супруги планируют сдать в интернат, как лишнюю и ненужную вещь. В один «прекрасный» день мальчик исчезает, всю вторую половину кино его ищут, причем ясно с самого начала: не найдут (хотя надежда все равно теплится).
Во втором кино, верховенском, главную героиню, преуспевающую мадам в возрасте 50+ (актрисе Изабель Юппер 64 года), в самом начале жестко насилует забравшийся к ней в дом мужик в маске. Дама не заявляет в полицию, а начинает самостоятельное следствие. В ходе его постепенно раскрывается характер и судьба героини: она сама – дочка маньяка-убийцы, сидящего в тюряге, у нее высокооплачиваемая работа в компании по производству видеоигр (где кровища так и хлещет), а спит она с мужем своей подруги. Вдобавок, у нее до крайности инфантильный сын и стерва-невестка, и начинается роман с соседом, который почему-то не ведется на ее ласковые чары, а как раз предпочитает секс жесткий, с насилием.
И в первом и во втором кино герои страдают. И там, и тут они вроде бы достигают страстно желаемого – в «Нелюбви», в конце концов, разводятся и объединяются с новыми возлюбленными, в «Ней» - героиня находит маньяка и даже убивает его. Но не то, что бы счастья, даже простого удовлетворения действующие лица не достигают. Напротив, им становится только хуже – потому что раньше хоть светила надежда на перемены, а теперь непонятно, чего ждать, к чему стремиться.
И сразу возникает вопрос: а вот для чего все это было? Вся жизнь – она для чего для них для всех случалась и продолжается? Чтобы добиться того-сего на службе? Продвинуться по карьерной лестнице? Заработать то и сё? Съездить туда и сюда, выпить то и сё, переспать с тем и сем? Побывать на премьерах и презентациях, отдохнуть в экзотических местах, испытать определенное количество оргазмов? И в итоге – что?
Оно неслучайно, видимо, что три понятия, три сестры – Любовь, Надежда и Вера – всегда находятся рядышком. И ходят рука об руку. И если нет одной - другой и третьей тоже не будет. И неслучайно в обоих фильмах (в них вообще ничего случайного нет, сделаны оба, повторяю, с редкой мастеровитостью) имеются сцены, показывающие, насколько герои (и там, в Париже, и тут, в Москве) далеки от веры, от религиозного чувства. Нарочито далеки. И на это специальные указания имеются…
Во втором, верховенском, к примеру, есть персонаж, к коему герои (и автор) относятся с иронией, если не саркастически: это – соседка главной героини, которая уставляет свой личный сад фигурами редкой пошлости – на тему Рождества и волхвов. Эта же героиня – она единственная (на из числа персонажей что первого, что второго фильма), кто воцерковлен. Она смотрит по ТВ рождественскую мессу, она отправляется на встречу паломников с римским папой. Именно в те дни, когда она паломничает, ее муж трахает гораздо более прогрессивную соседку, главную героиню - нацепив балаклаву, с редким садизмом. Зато уж, когда мужа-маньяка-садиста убивают, она, соседушка-жена выглядит благостной и спокойной, утешаясь собственной верой.
В нашенском же фильме, «Нелюбви», героиня с насмешкой отзывается о компании, где служит муж («они там православные, - говорит она, - на всю голову») и где практикуются паломнические поездки. Небольшие, но важные и существенные штрихи к портрету героев, что рисуют их категорическое, показное безверие!
Главные герои и там, и здесь, живут вне Бога, вне веры. Вне вины, вне покаяния, вне ответственности. Чем же, в таком случае, их жизнь отличается от жизни кроликов? Собак? Плесени? Они, эти герои (возможно, даже безо всякого желания авторов или, скорее, вопреки ему), как бы иллюстрируют вывод – простой и незатейливый. А именно: когда Бога нет, то все позволено.
Для авторов обоих лент Бога – его решительно нет.
Вот потому-то, и там, и здесь, такая царит нелюбовь и безнадега. Они ведь, эти две, как раз там и гуляют, где царит безверие. Они ведь ходят рука об руку и шерочка с машерочкой – эти три уродливых, глумливых сестрёнки: безверие, нелюбовь и безнадега. И где появляется одна, там, чу, непременно возникают вторая и третья. И если живешь без любви, стремясь только к бесконечной череде удовольствий, и без веры, в Кого бы или, хотя бы, во что бы то ни было – от этого состояния, совершенно ясно, рукой подать до безнадеги, которую никогда не скрасят ни череда новых, все более перспективных партнеров, ни изысканные вина (которые, как на подбор, пьют, что во французском, что в русском фильме), ни видеоигры, ни соцсети (в которых назойливо барахтаются герои обоих лент).
А если есть Вера и Любовь – деятельная, страстная, в смысле дарения себя другому и нацеленная на благо не себя, но другого человека – совершенно понятно, что как раз-таки два эти чувства (и, возможно, ТОЛЬКО они) способны подарить человеку Надежду.