Здравствуйте,
Утверждение Христос есть Истина настолько радикально и дерзко, что основания для него должны быть бесконечно прочны. Иначе всё здание христианства - лишь форма, имеющая своим содержанием пусть великий, но всего-навсего человеческий дух.
Собственно, в моем сознании постоянно борются два представления -
от Бога это всё или от человека? Божественное начало часто сквозит через Церковь, и душа просит, чтобы это оказалось от Бога, но сомнения тоже сильны, и они во многом упираются в материализацию духовного.
Я понимаю, что Бог воплотился, но неужели он настолько воплотился, чтобы нормой нашего благочестия было, вслед за фарисейской мерзостью, считать святым всё, к чему прикасается Церковь здесь на земле? (а значит, и обратное - что не освящено, то не свято). Эти бесконечные баклажки на Богоявление (вопреки церковному же принципу освящения целого от части - но кому он нужен, когда можно продавать их по 50 р тем, кто в церковь ходит раз в год), это неканоничное освящение икон (противоречит церковному учению об освящении иконы при ее надписании [Федор Студит?] - но опять же, как тогда делать деньги?), благодатный огонь и многое подобное этому. Но есть и более существенные моменты.
Вот первые монахи - анахореты, среди них ведь не находим постоянного священства, уставов и прочей регламентации. Человек искал форму, соответствующую его духу. И христианство, как религия свободы, было привлекательно во многом благодаря этому, мне кажется. Это было молодое вино и новые вехи. 500 000 монахов в Византии в VIII веке, и это стало проблемой для империи. У нас никогда и близко, вроде, такой цифры не было, но при этом наше благочестие устремлено к византийским монашеским образцам. Получается, чего смотреть на тех, кого нет в святцах? Но ведь это лицемерие. Ведь отсюда и получается, что идет фиксация на конкретном образе, на конкретной форме. Но разве не против этого направлены едва ли не все обличения Христа? "Православный - это тот, кто причащается и исповедуется в православной церкви" - таких слов нет у Него. Кажется, из Евангелия следует, что православный это тот, кто подобен милосердному самарянину. Разве в этом нет какого-то раздвоения? Потому что очевидно, что не каждый причащающийся подобен самарянину и не каждый самарянин является причастником. Вот эти границы Церкви видимой и невидимой, они ведь не совпадают. Но ведь церковь земная не признает "самарян", а признает только своих. Она хочет собрать людей именно под свое конкретное видимое крылышко, потому что она не только тело Христово, но и скрепа народная и политический институт и нравственный ориентир. Разве не потому фарисеи не признали Христа, что их фокус зрения не проникал глубже формальных различий свой-чужой? Я преклоняюсь перед многими нашими церковными деятелями, но, по-моему, в самом существе нашего религиозного сознания заложено что-то чрезмерно-материалистичное. Если материалист низводит божественное до земного, то мы земное возводим до божественного в избыточной степени. И в этом я вижу не меньшее извращение, а может и большее. Это мешает мне принять, что исключительно вот эта конкретная церковь - от Бога. Что не так с моим взором?
Утверждение Христос есть Истина настолько радикально и дерзко, что основания для него должны быть бесконечно прочны. Иначе всё здание христианства - лишь форма, имеющая своим содержанием пусть великий, но всего-навсего человеческий дух.
Собственно, в моем сознании постоянно борются два представления -
от Бога это всё или от человека? Божественное начало часто сквозит через Церковь, и душа просит, чтобы это оказалось от Бога, но сомнения тоже сильны, и они во многом упираются в материализацию духовного.
Я понимаю, что Бог воплотился, но неужели он настолько воплотился, чтобы нормой нашего благочестия было, вслед за фарисейской мерзостью, считать святым всё, к чему прикасается Церковь здесь на земле? (а значит, и обратное - что не освящено, то не свято). Эти бесконечные баклажки на Богоявление (вопреки церковному же принципу освящения целого от части - но кому он нужен, когда можно продавать их по 50 р тем, кто в церковь ходит раз в год), это неканоничное освящение икон (противоречит церковному учению об освящении иконы при ее надписании [Федор Студит?] - но опять же, как тогда делать деньги?), благодатный огонь и многое подобное этому. Но есть и более существенные моменты.
Вот первые монахи - анахореты, среди них ведь не находим постоянного священства, уставов и прочей регламентации. Человек искал форму, соответствующую его духу. И христианство, как религия свободы, было привлекательно во многом благодаря этому, мне кажется. Это было молодое вино и новые вехи. 500 000 монахов в Византии в VIII веке, и это стало проблемой для империи. У нас никогда и близко, вроде, такой цифры не было, но при этом наше благочестие устремлено к византийским монашеским образцам. Получается, чего смотреть на тех, кого нет в святцах? Но ведь это лицемерие. Ведь отсюда и получается, что идет фиксация на конкретном образе, на конкретной форме. Но разве не против этого направлены едва ли не все обличения Христа? "Православный - это тот, кто причащается и исповедуется в православной церкви" - таких слов нет у Него. Кажется, из Евангелия следует, что православный это тот, кто подобен милосердному самарянину. Разве в этом нет какого-то раздвоения? Потому что очевидно, что не каждый причащающийся подобен самарянину и не каждый самарянин является причастником. Вот эти границы Церкви видимой и невидимой, они ведь не совпадают. Но ведь церковь земная не признает "самарян", а признает только своих. Она хочет собрать людей именно под свое конкретное видимое крылышко, потому что она не только тело Христово, но и скрепа народная и политический институт и нравственный ориентир. Разве не потому фарисеи не признали Христа, что их фокус зрения не проникал глубже формальных различий свой-чужой? Я преклоняюсь перед многими нашими церковными деятелями, но, по-моему, в самом существе нашего религиозного сознания заложено что-то чрезмерно-материалистичное. Если материалист низводит божественное до земного, то мы земное возводим до божественного в избыточной степени. И в этом я вижу не меньшее извращение, а может и большее. Это мешает мне принять, что исключительно вот эта конкретная церковь - от Бога. Что не так с моим взором?
Последнее редактирование:
