..я же за них отвечать буду перед Богом!
На Суде Господнем каждый будет отвечать ТОЛЬКО за себя
и вопрос Он задаст лишь один "Любил ли ты?".
Если сын в тюрьме разве это не угроза здоровью его?
ИНОГДА ТЮРЬМА БЫВАЕТ ВО БЛАГО.
"На своем личном опыте я это испытал и, естественно, имею моральное право это утверждать.
В тюрьму попал 14 декабря 1997 за квартирную кражу. Мне тогда было пятнадцать лет. Ежедневно в камере перед сном со слезами молился и просил у Бога прощения и скорейшего освобождения. Даже имел дерзновение просить Его явить милость до конца месяца (января). И Бог явил. Мне изменили меру пресечения и отпустили до суда под подписку о невыезде 27 января 1998. (Подельника же моего отпустили 4 февраля). Хоть я и был в искреннем покаянии и желании изменить свою жизнь, увы, сделать мне это не удалось. Привычный круг друзей, образ жизни… я быстро вошел в колею. Мой день проходил по одному сценарию. Сон до обеда, потом встреча с друзьями, алкоголь (порой и стеклоочиститель «Северное сияние»), травка, клей «Момент». Промышляли тем, что обирали пьяных мужиков, забирали одежду, деньги, обручальные кольца. Иногда угоняли машины, взламывали гаражи, садовые домики и совершали многие другие не очень опасные для общества деяния.
О Боге я вспоминал лишь ночью, ложась в постель, и то, если был трезв. Мысленно обращался к Нему с просьбой о прощении и с желанием с завтрашнего дня начать новую жизнь. Но утром мне некогда было размышлять о покаянии и вспоминать вечерний проблеск сознания, словно гонимый ярой нечистью я крутил и крутил адово колесо. А вечером вновь бес отходил от меня оставляя на покой, и я думал — зачем же так живу? Господи, прости.
Но жизнь не менялась. Через полгода я снова вернулся в СИЗО, но уже с более пышным букетом, поражающим разноцветьем статей уголовного кодекса и непристойным запахом. Лет до десяти заключения мне светило очень даже уверенно. Черный август 98-го запомнился мне не только дефолтом. Камеры малолетнего корпуса были переполнены. Нас было 28 человек в 6-местной. Спали на полу, подстелив одеяла. Были издевательства и ежедневные побои сокамерников, но… разве я их не заслужил?
Была в камере и Библия. Без корочек, большая часть страниц первых книг Ветхого Завета и последних Нового отсутствовала. Из корочек арестанты сшили себе кисет, обтянув их тканью и вшив молнию. Получилась такая очень даже симпатичная папка для хранения документов и писем. Страницы Святого Писания пошли на самокрутки, лучше бумаги и не придумаешь, тоненькая как папиросная! Делаешь затяжку — и даже не горчит, не то что получается из газеты — горлодёрка. Эту растрепанную Библию я и начал читать. Особо пришлись по душе Евангелие от Матфея и Притчи царя Соломона. Слова – «Для глупого палка», – как раз объясняли мне справедливость моей участи.
И только тогда, влипнув так крепко, я впервые задумался о своей жизни. Если я сижу в тюрьме, значит, в моей жизни что-то не так? Как могла со мной приключиться такая катастрофа? Ведь я раньше думал, что никогда не попаду в тюрьму. Тюрьма для злодеев, убийц и матерых преступников, потерявших человеческий облик. А я такой хороший, добрый, скромный. Никогда не желаю людям плохого. А что шалим иногда с компанией, так это не со зла. Ради шутки да ради денег. И вообще, тюрьма — это где-то там, в другом мире. В мире, где есть университеты, хорошие работы, счастливые семьи и всегда трезвые родители. Всё это в том, в другом мире, а я в реальности и… я же хороший! Но раз я оказался в тюрьме, значит я не хороший. Я нарушил
заповеди Божии и общественные нормы. Как сделать так, чтобы больше никогда сюда не попадать? Возможно ли это, или я обречён? Среди всего этого ужаса, потрясения и одиночества надежда, как всегда, была только на Него. Мне повезло, кроме растрепанной Библии, были письма дедушки. Как сейчас помню его слова: «Юра, в среде, в которой ты находишься, авторитет человека крепнет не от махрового жаргона и оголтелого сквернословия, а от интеллекта человека». Я понял, что нужно развивать, и кому не стоит уподобляться. Я очень хотел измениться, стать другим, достойным членом общества. Честным и справедливым.
Два с половиной года в душных камерах СИЗО, и на конец-то(!) приговор — семь лет общего режима и вывоз на самую «красную» зону России. «Двойка» (УЩ 349/2 Екатеринбург) – показательная экспериментальная колония, в которую боится попасть каждый порядочный арестант. Уж больно суров режим, даже крупные авторитеты, попадая на «двойку», меняют свою романтическую принципиальную идеологию на тёплые «козлячьи» должности.
Колония — это модель общества. Что-то умеешь делать, обладаешь навыками и талантом – сможешь устроиться. Нет – значит ждёт тебя самая грязная и нудная работа или не прекращающиеся строевые подготовки и уборки сан.узлов. Уроки жизни продолжались.
Но Господь не оставлял меня и здесь, и я продолжал наблюдать в своей жизни чудеса, которые иначе чем Божья милость, назвать было нельзя. Я стал ходить петь в духовный хор при методистской церкви. (В Православие я вообще пришёл два года назад, до этого всё находясь в поисках Истины). В этом же хоре третьим голосом пел старший духового оркестра (оркестр насчитывал всего пять человек), и ему срочно нужен был музыкант на большой барабан с тарелкой. Я с музыкой был абсолютно на Вы, и даже был убеждён, что слуха у меня нет. Но именно на мне остановил свой выбор руководитель оркестра. Такого чуда я даже не мог и вообразить! Я был переведён на другой отряд и разом избавлен от всех угнетающих личность строевых подготовок. В мои обязанности входило два раза в день стучать в барабан, когда под музыку военных маршей бригады осужденных отправлялись на работу в пром.зону. Остальное время я тратил на репетиции и самообразование.
За три с половиной года в колонии я обучился профессии сантехника и слесаря по вентиляции. Закончил 10 и 11 класс вечерней средней школы. (12 оканчивал уже на свободе). Выучился игре на духовых инструментах (тенор, баритон, туба). Прочитал от корки до корки «Войну и мир», «Преступление и наказание», «Мастера и Маргариту» и был восхищён этими великими творениями. Познакомился с поэзией Есенина, заучивая наизусть многие из его стихов. «Заповедь» Киплинга стала и моей заповедью, также заученной наизусть. Успел поработать в театре в качестве актера и сценариста, развил навыки публичного выступления, исцелившись с помощью сцены от заикания, коим страдал с 6 лет. Получал вдохновение и писал стихи!
Это благодатное время я очень ценил. Я понимал, что по ту сторону забора меня ждет много забот и хлопот. Времени на чтение книг не будет хватать, да и театра с оркестром тоже, скорее всего, не будет. Ещё несколько лет после освобождения я считал годы заключения самыми счастливыми в моей жизни! А первый год на свободе томился духом, ибо никакой свободы тут нет, один суррогат, сплошные кандалы, только лишь имитация свободы.
Вот так, с помощью такого инструмента, как тюрьма, Бог помог мне стать человеком. Сейчас, с высоты прожитых лет, я вижу, что другого столь же эффективного пути не было. И кем бы я сейчас был, если бы не тюрьма, без ужаса представить нельзя. Я не хочу сказать, что у нас идеальная система исполнения наказаний, далеко наоборот. Но я хочу отметить, некоторые основополагающие факторы для исправления человека, которые не активизируются при других санкциях, при других условиях.
1. Стресс. Катастрофа. «Электрошок», приводящий человека в чувство, заставляющий целиком переосмыслить свою жизнь, своё поведение, образ мыслей, шкалу ценностей (покаяние по-нашему).
2. Тюрьма вырывает человека из привычной обстановки. Для изменения себя, привычек, характера — это необходимое условие.
3. Устраняет источники соблазнов и объекты зависимости (алкоголь, наркотики, интернет, противоположный пол и др.)
4. Даёт необходимый временной ресурс для качественного изменения.
Самое главное — это захотеть исправиться и узнать, как это сделать. Думаю, эти функции должны взять на себя батюшки при пенитенциарной системе."
