Что делать если неизвестно была ли покойная крещеной?

[Димитрий-1988]

Здравствуйте.
После смерти моей бабушки я много лет подавал записки за упокой ее души, молился и молюсь за нее дома. Все годы, что подавал записки, считал, что она была крещеной, так как был на ее отпевании. Но потом неожиданно пришли сомнения в том была ли она крещена, так как не помню, чтобы бабушка ходила в храм, исповедовалась, причащалась. Спросил у родных, и никто точно не мог сказать была ли она крещена или нет. В интернете стал искать информацию что делать в такой ситуации, но там кто что говорит, один говорит, что ни в коем случае нельзя подавать записки, если точно не известно, другой говорит, что можно, если действительно любишь покойного и "лучше ошибиться в любви, чем в ее отсутствии", кто-то говорит, что надо смотреть на год рождения, что в 20-х гг. ХХ века на селе в многодетных семьях всех детей крестили (часто тайно). Бабушка у меня родилась в 1929 г., в селе, в очень большой семье. С келейной молитвой вопросов нет, но как быть с поминовением за богослужением в таком случае не могу теперь понять. Пока записки за ее упокой не подаю. Правильно ли поступаю?

 

[протодиакон Сергий Шалберов]

Дорогой Димитрий!
Мне кажется, что в подобных случаях все же следует исходить из «презумпции невиновности», то есть полезнее думать о людях лучше, чем они были на самом деле… Сможем ли мы в этом случае как-то навредить их душе? Посмертные страдания вряд ли умножатся, а вот сокрушение об рае возможно вызовет вопль покаяния… Церковь никого не хочет и не может принудить войти в Ее лоно. Поэтому, кто еще или уже не хочет в Ней пребывать, вынужден оставаться вне Ее ограды. В древности Церковь строго следила за этим , в то же время святоотеческие суждения не являются догматически безусловными - отказ от поминания на проскомидийной молитве, когда приносится бескровная Жертва, слабо согласуется с жертвой Христа за всех людей, с догматом сошествия Спасителя во ад. А ведь священник говорит на проскомидии великие слова«Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира за мирский живот и спасение», и в конце Литургии погружая вынутые из просфор частицы в Святую Чашу, произносит: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих». Тут не просто молитва за того или иного живого или умершего, а очищение грехов этой самой бескровной Жертвой. Поэтому существуют два мнения о подаче записок – либо можно подавать их за всякого крещеного, либо записки не стоит подавать за людей далеких от Церкви и погрязающих в грехах. Конечно трудно не согласиться, например, с прп.Паисием - если, человек умер в злостном противлении Святой Церкви, да еще и без покаяния, никак не может быть поминаем на проскомидии. Но, как быть с теми, кто не противопоставлял себя сознательно Богу, а просто не воцерковился и, бездумно скользя по жизни, не думал о последствиях грехов?
Так, например, митрополит Антоний Сурожский считал, что проскомидийное поминовение - это молитва о всём мире, которая вбирает в себя всех без исключения, подобно тому как Христос всех призвал в Царство Божие со Креста. Св. Игнатий Богоносец призывал: «И о других людях непрестанно молитесь, ибо есть им надежда покаяния, чтобы придти к Богу». То есть сами по себе грехи не могут являться причиной непоминовения на проскомидии. Безгрешных людей вообще нет. Весь вопрос в покаянии человека - если кается человек, то Господь принимает его, как блудного сына, и тот опять будет в числе верных, даже если это произойдет в самое последнее мгновение его земной жизни. Но что знаем ли мы о последник мыслях угасающего сознания? Нельзя поминать только тех, кто совсем не кается и вообще находится вне Церкви, внутренне не имея с ней ничего общего. Но как это определить? Не присвоили ли мы себе исключительное Божье право судить закоснелых грешников, строго-настрого отказывая им в поминовении, и в то же время, ничего не ведая о внутренней жизни, об их душевном состоянии в посмертные часы? Поскольку церковный устав не дает нам никаких рекомендаций, то всё вверяется совести и нравственному чутью священнослужителя. Я, например, на проскомидии всегда поминаю немца-лютеранина Виктора, с которым дружил долгие годы. Оказавшись в эмиграции, он неизлечимо заболел – зная, что ему недолго осталось жить, пересмотрел всю свою жизнь, испросил прошения у брошенной когда-то жены, примирился со всеми: свидетельство этому - его удивительные письма ко мне. Перед кончиной хотел перейти в православие, но, увы, не успел…

 

[Димитрий-1988]

Благодарю за ответ и наставление.