О Божественной молитве

О молитве, братия, надобно бы говорить много и долго, потому что она поистине есть дело, преданное нам самим Богом, и составляет венец всякого другого.

Молиться – значит быть в союзе с Богом, постоянно пребывать с Ним, прилепляться, как говорит Давид, к Богу душой, не отступая от Него и имея ум, неотступно устремлённый к Нему. «Прильпе, – говорит Псалмопевец, – душа моя по Тебе» (Пс. 62:9); »Возжада Тебе душа моя" (Пс. 41:3); «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже» (Пс. 41:2); «Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя» (Пс. 17:2); «Душа моя в руку Твоею выну с Тобою» (Пс. 118:109). Ради сего-то и говорит: «Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс. 33:2);

Молящийся вступает и в общение с Ангелами, возносясь к ним силою любви и желания. «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его вси ангели Его, хвалите Его вся силы Его» (Пс. 148:1–2), – не для того говорит это псалмопевец Давид, чтобы побудить их к хвалению, как если бы они не совершали хвалений, но чтобы восхвалить за то, что они усвоили себе молитву по любви к Богу как своё особенное и непрестанное дело, ибо у Ангелов молитва и хваление Бога неумолчны и непрерывны. Его слова имеют намерение побудить их ещё усиленнее совершать это, и он относит такую обязанность и к себе самому.

К такому же делу добрый и ангельский псалмопевец этот, Давид, призывает и всю вселенную, предуказывая, по моему мнению, на спасительное Богоявление и на дарованное через него язычникам познание Троицы и непрестанное славословие Её. "Хвалите, – говорит, – Господа вси язы́цы, похвалите его вси людие» (Пс. 116:1). А что у Ангелов песнь Богу немолчная, этому учит Исаия, видевший Славу Божию и Ангелов, непрестанно поющих Трисвятую песнь. Также – и Иезекиль. Это – дело и первых чинов, Серафимов и Херувимов. Одни из них, по своей любви и ревности к песнословию, называются огненными и пламенеющими – это чин серафимов. Другие – «разливающимися», по богатству их ведения и хваления – это чин Херувимов. Они называются и многоочитыми, по многосторонности, тонкости и глубине созерцания, и немолчности славословия.

Есть и между нами люди святые, согретые и пламенеющие любовью к Богу и ревностью, и сердечной молитвой, как сказано: «Возгореся сердце мое во мне, и в поучении моем разгорится огнь» (Пс. 38:4); или: «не горело ли в нас сердце наше» (Лк. 24:32); и: «Кто отлучит нас от любви Божией» (Рим. 8:35); а также: «в усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны» (Рим. 12:11–12).

И между нами многие имеют широту богопознания и любовь к Богу изливают, как обильную воду, как сказано: «излияся благодать во устнах твоих» (Пс. 44:3); «разширил еси сердце мое» (Пс. 118:32); пролияся милость Твоя на нас. И между нами некоторые обращают очи свои всегда к Богу, как сказано: «Очи мои выну ко Господу» (Пс. 24:15); Предзрех Господа предо мною выну» (Пс. 15:8); и: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8).

Есть между нами и такие, которые подражают третьему чину – чину Престолов. Как на этих почивает Бог (престол есть место покоя и седалище), так и на тех, так как они чтят Бога памятованием о Нем, пением, словами и делами. А почитание и есть покой для Бога, по воле Которого они живут, как сказано: «Воскресни, Господи, в покой Твой» (Пс. 131:8); «Престол Твой, Боже, в век века» (Пс. 44:7); «таковые жертвы благоугодны Богу» (Евр. 13:16). «Вселюсь в них, – говорит Он, – и буду ходить в них» (2Кор. 6:16); «Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23); «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас» (1Кор. 3:16; 1Кор. 6:15); «Так ли вы несмысленны?» (Гал. 3:3)

Итак, иметь Христа, носить Его в сердце и уме, непрестанно памятовать о Нем, помышлять о Нем и воспламеняться желанием Его, как Серафимы, созерцать Его всегда, как Херувимы, и иметь Его почивающим в сердце, как Престолы, означает молиться. И потому дело молитвы для рабов Христовых выше всех других. Все другие дела – служебные и второстепенные. Отсюда и прочим Ангелам, имеющим наименования Божественных служений, Давид говорит: «Благословите Господа вси ангели Его, сильнии крепостию, творящии слово Его, услышати глас словес Его» (Пс. 102:20).

Ибо хотя они и пламенны, и ревностны в исполнении повеленного им Богом, и оказывают истинное послушание и смирение, Давид, однако же, говорит: «Благословите» и: «славлословите Его всегда», не предписывая им, но обращаясь к ним как к исполняющим непрестанно, при других видах почитания и служения, и этот, также вменяя и себе, и всем благословить и славословить Бога. Это только и относится к Богу.

Служение Ему необходимо ради нас самих, потому что мы в нём имеем нужду – Бог же не имеет нужды ни в чем и, как Благодетель, только достоин воспевания, что является делом приемлющих благодеяния.

За тремя высшими чинами остальные носят наименования, соответствующие роду их служения.

И одни называются Силами, потому что получают силы от Бога и высших себя чинов, и передают их чинам низшим.

Другие – Властями, потому что, как и те, находятся под властью Бога и первых чинов и сами властвуют над чинами, которые под ними.

Иные называются Господствами, потому что над ними господствует Бог и первейшие чины: Бог господствует по природе, первейшие чины – по достоинству и превосходству знания. И сами они господствуют над низшими их чинами.

Есть также и третий, посредствующий чин, примыкающий к предыдущему, потому что он возносится к Богу, творящему Силы, Власти и Господства, и в свою очередь умножает любовь и хваление в людях. Между ними одни называются Началами, так как находятся под начальством и управлением первого единого Начала, начальственнейшей Троицы, и сами начальствуют над подчиненными им. Другие – Архангелами, как первые провозвестники Божественных судеб и повелений и правители находящихся под ними. Последние из всех прочих носят название Ангелов, как посылаемые для нашего спасения и возвещающие Божественные желания. Все они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение (Евр. 1:14).

Притом они имеют обязанность непрестанной молитвы. Поэтому когда они служат нашему спасению и являются нам, то являются с песнопениями и молитвами, возвещая нам Создателя нашего – Бога и повелевая воспевать Его единого. Так, явившийся Моисею Ангел сказал ему: «сними обувь твою с ног твоих в честь Бога» (Исх. 3:5). Слышали поющих Ангелов и Исаия, и Иезекииль, и Даниил. И пастыри по рождении Христа видели, как «явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу» (Лк. 2:13–14). А в Апокалипсисе Иоанн слышал и других поющих: «двадцать четыре старца» (Откр. 4:10–11; Откр. 19:4), закланных за Агнца, Который есть Иисус Христос, живой Агнец Божий. Слышал он еще и посвящавшего его в тайны откровения Ангела, который сказал ему: «смотри, не делай сего; я сослужитель тебе и братьям твоим... Богу поклонись» (Откр. 19:10).

Видишь ли, что все воздают честь Богу и при делах служения постоянно и более всего возносят Ему песни? Потому и говорит нам ангельский, серафимский, восходивший даже до третьего неба богоглаголивый Павел: «Непрестанно молитесь» (1Сол. 5:17). И этому он научает нас, имея в виду наставления Владыки всего: «бодрствуйте на всякое время и молитесь» (Лк. 21:36); «бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Мф. 24:42); «молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Лк. 22:46); «Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи. И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему» (Лк. 12:35–36). Это Он говорит о внутренней молитве, и хранении ума, и непрестанной молитве. И присовокупляет: «Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так» (Лк. 12:43). Замечает и о дарах за бдение и молитвы: «Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его» (Лк. 12:44), сделает богами, небесными царями и сияющими светлее солнца и как бы Сам послужит им. «Препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им» (Лк. 12:37), т. е. всё Своё отдаст им.

Видишь ли, какие награды от Бога ожидают трезвенно молящихся? Их да сподобимся и мы, всегда бодрствуя и непрестанно молясь, как научены.

Есть весьма много молитв. О каждой из них в отдельности мы скажем, насколько позволят нам силы. Но выше всех молитв -данная нам в Евангелии Спасителем, вкратце обнимающая все евангельские тайны и силу. Это – спасительное призывание Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия. Над нею потрудились многие из святых наших отцов: и Златоуст, преподавший учение об этой Божественной молитве в трёх Словах, и Лествичник, и Никифор Подвижник, и Диадох святой, епископ Фотикийский, и святой Симеон Новый Богослов, и другие, излагавшие учение о ней достойно обитавшего в них Божественного Духа: так как и сама молитва произносится Духом Святым, как говорит Павел: «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор. 12:3). Кто произносит её, тот от Бога, ибо сказано: «всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога» (1Ин. 4:2).

Особенно же ясно в наши дни об этой молитве написали Духом, будучи и сами от Бога, богоглаголивые, богоносные, христоносные и поистине вдохновенные, во святых отцы наши: Каллист, от Бога патриарх царствующего города нового Рима, и единомышленник и сподвижник его святой Игнатий. В составленной ими книге они в сотне глав представили свои духовные, богомудрые и весьма возвышенные рассуждения о ней, в соответствии с совершенным числом изложив совершенное о ней учение.

Они произросли из царственного города, но оставили всё и жили сперва девственно и одиноко в подчинении, а потом подвижнически и по-небесному вместе и неразлучно. Они вполне сохранили единение во Христе, о котором Сам Христос молился Отцу о всех нас, и явились, по словам Павла, светилами в мире, владеющими словом жизни. Едва ли не более других освящённых они показали это единение во Христе и любви, так что нельзя было никогда подметить и небольшого разногласия во мнениях и нравах того и другого или на минуту какого-нибудь огорчения, что в людях почти неизбежно.

Таким образом, сделавшись ангелоподобными, сохранив и стяжав мир Божий, как молился об этом Христос (а мир наш, по словам Павла, есть Иисус Христос, «соделавший из обоих одно» (Еф. 2:14), и этот мир превосходит всякий ум (Флп. 4:7)), они преставились мирно и теперь наслаждаются высочайшей тишиной. Чище видят Иисуса, Которого возлюбили душой и Которого поистине искали; составляют одно с Ним и с преизбытком наслаждаются сладчайшим и Божественным светом. Отсюда они взяли с собой и залоги своего блаженства, очистившись созерцанием и деятельностью.

Они водворились на горе Божественного Света, как и апостолы. И многим их святость была явлена как ясное свидетельство, когда их лица сияли, подобно лику Стефана, и благодать изливалась не только от сердца их, но и от лица. Они, как засвидетельствовали видевшие, казались подобными великому Моисею, с лицами, блиставшими как солнце.

Они, как доблестно понесшие блаженное страдание и приобретшие знания опытом, ясно раскрывают учение о Божественном Свете естественного Божия действия и благодати на примерах святых, а равно – и учение о священной молитве.

Эта божественная молитва – призывание Спасителя нашего: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, есть и молитва (προσευχή), и обет (ευχη). Эта молитва есть:

• исповедание веры;

• орудие общения со Святым Духом;

• проводник Божественных даров;

• очищение сердца;

• отгнание демонов;

• вселение Христа;

• источник духовных мыслей и Божественных помыслов;

• освобождение от грехов;

• врачевство душ и телес;

• посредница Божественного озарения;

• привлечение Божия милосердия;

• раздаятельница откровений и Божественных тайн для смиренных;

• источник спасения, так как носит в себе и спасительное имя Бога нашего.

А нам одно только имя и следует призывать – имя Иисуса Христа, Сына Божия, «ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12), как говорит апостол. Таким образом она есть:

• молитва, потому что в ней мы испрашиваем Божественного милосердия;

• и обет, потому что через призывание Христа мы обещаем себя самих Христу;

• и исповедание, потому что, исповедав это, Петр был назван блаженным;

• и дарование Духа, потому что «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1Кор. 12:3);

• и проводник Божественных даров, потому что за неё Христос обещал Петру: «дам тебе ключи Царства Небесного» (Мф. 16:17–19);

• и очищение сердца, потому что молящийся благодаря ей видит и призывает Бога и, взирая на Него, очищается;

• и отгнание демонов, потому что именем Иисуса Христа демоны и были прогоняемы, и ныне прогоняются;

• и вселение Христа, потому что Христос, при памятовании о Нём, в нас пребывает, за памятование это вселяется и исполняет нас веселием: "Помянух, – сказано, – Бога и возвеселихся» (Пс. 76:4);

• и источник духовных мыслей и помышлений, потому что Христос есть сокровище всякой мудрости и знания, и дарует таковые тем, в ком обитает;

• и освобождение от грехов, потому что ради неё сказано: «что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:19);

• и врачевство душ и тел, потому что сказано: «во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян. 3:6), и еще: «Эней! исцеляет тебя Иисус Христос» (Деян. 9:34);

• и проводник Божественного озарения, потому что Христос есть Свет истинный и Свою светлость и благодать сообщает призывающим Его: «И буди светлость Господа Бога нашего на нас» (Пс. 89:17), и еще: «кто последует за Мною, тот... будет иметь свет жизни» (Ин. 8:12);

• и привлечение Божией милости, потому что мы просим милости, а Господь милостив, милосерд ко всем призывающим Его и скоро творит отмщение вопиющим к Нему;

• раздаятельница Божественных откровений и тайн для смиренных, потому что сама она дана была рыбаку Петру через откровение Отца Небесного, и Павел был восхищен Христом и слышал откровения, и всегда эта молитва имеет такое действие;

• и источник спасения, потому что, говорит апостол, «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12), и еще: «Он истинно Спаситель мира, Христос» (Ин. 4:42), так что в последний день всякий язык волею или неволею исповедует и воспоет, «что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2:11);

• и знамение нашей веры, так как мы христиане и христианами называемся;

• и свидетельство того, что мы от Бога, потому что, как мы ранее сказали, «всякий дух, который исповедует Господа Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» (1Ин. 4:2–3).

Посему всем верующим надлежит непрестанно исповедовать имя Христово ради провозвещения веры, ради любви ко Господу нашему Иисусу Христу, от которой ничто никогда совершенно не может отделить нас, ради благодати, проистекающей от Его имени, ради оставления и отпущения грехов, врачевания, освящения, озарения и, более всего, ради спасения.

О сем Божественном имени апостолы учили и совершили дивные дела. И божественный евангелист говорит: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий»: вот вера! – «и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин. 20:31): вот спасение и жизнь!

должны, по возможности, молиться о имени Иисуса Христа, по крайней мере, в определенное время

Такое призывание, как молитву, всякий благочестивый христианин пусть произносит всегда и своим умом, и языком, стоя и на ходу, сидя и лёжа, разговаривая и трудясь, и пусть к этому принуждает себя постоянно. Такой обретёт величайшую тишину и веселие, как по опыту знают это люди, упражняющиеся в ней. Но так как это не всегда вполне удобно для людей, живущих в миру, и для самых монахов, когда они находятся в миру, то каждый должен посвящать молитве, по крайней мере, определенное время. И все должны иметь сию молитву за образец и совершать её по возможности, как священные лица, так и монахи, и миряне.

Монахи, как обрекшие себя на это и в отношении к этой молитве имеющие безусловный долг, хотя бы находились среди суеты служебных занятий, пусть принуждают себя совершать ее и молиться Господу непрестанно, хотя бы они и находились в смущении и смятении ума, когда он бывает увлечен чем-нибудь. Пусть они не предаются беспечности, чтобы не быть окраденными врагом, но пусть обращаются к молитве – в ней найдут они для себя отраду.

Лица священные пусть заботятся об этом деле как об апостольском и божественном проповедании, как о деле, производящем божественные плоды, свидетельствуя тем свою любовь ко Христу.

Живущие в миру пусть совершают сию молитву, сколько позволяют силы, видя в ней печать и знамение своей веры, охранение, освящение и оружие против всякого искушения.

Итак, все: и священные лица, и миряне, и монахи, – восстав от сна, должны первым делом помыслить о Христе и прежде всего вспомнить о Нём, чем и представить Христу начаток и жертву всякого помышления. Мы должны вспомнить о Христе прежде всего, потому что Он спас нас и сильно возлюбил нас. Мы – христиане и называемся христианами, мы облеклись во Христа в божественном крещении, мы запечатлены Его миром, приобщены и приобщаемся Святой Его Плоти и Крови, мы Его члены и храмы, в Него облечены, и Он обитает в нас – мы должны Его любить и памятовать о Нем всегда. Посему пусть каждый вменит себе в обязанность, по возможности, совершать эту молитву в определенное время и определенное число раз. И об этом довольно, так как еще весьма многое остается сказать в наставление предложившим нам вопросы.

Прежде всего, нам нужно сказать, как уже упоминалось, о Божественных молениях Церкви, которые совершаются по чину, так как нас спрашивали и об этом. По возможности мы это и рассмотрим.

Итак, прежде всего мы говорим, что молитва – дело ангельское и что Церковь о ней заботится как о деле самом святом. Ибо всякое другое дело, как-то: милостыня, служение братьям, посещение немощных, забота о заключённых в темнице, выкуп пленных и тому подобные дела, совершаемые из любви к братьям – только через этих наших ближних доходит до Бога. Равно и добровольная нищета, пост, лежание на голой земле, коленопреклонение, бдение и другие подвиги, предпринимаемые для удручения тела, для очищения, приближения к Богу и угождения Ему, хороши как жертва Богу, но не относятся непосредственно к Нему, а молитва восходит к Самому Богу, возносится прямо к Нему, делает молящегося другом Его, вводит в беседу с Ним, внушает дерзновение пред Ним, умоляет Его и творит одно с Ним.

Итак, молитве надлежало бы быть немолчной и непрестанной, как у Ангелов, так как того только Бог и требует от нас, чтобы мы памятовали о Нем и пребывали с Ним, Его единого искали, любили и созерцали, дабы таким образом и блага Его получали от Него прямо и непосредственно. Но поскольку, по причине нашей телесности и необходимых требований плоти, это для нас невозможно, этот дар Божий сообщается изредка и только некоторым – равноангельным людям, постольку Церковь, по необходимости, установила для молитвы определенные и безусловно обязательные часы, в которые молиться каждый верующий уже обязан.

Молитвенных времен на сутки приходится семь, по числу даров Духа, так как священные молитвы Духом и поданы. Они суть следующие: полунощница, утреня совместно с первым часом, третий час, шестой, девятый, вечерня и повечерие. О них говорит и пророк Давид: «Седмерицею днем хвалих Тя» (Пс. 118:164), и, в частности, упоминает о каждом времени. «Полунощи востах» (Пс. 118:62); «Боже, Боже мой, к Тебе утреннюю» (Пс. 62:2); «Заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти, и узриши мя» (Пс. 5:4). О третьем и шестом часе и вечерне так говорит: «Вечер и заутра и полудне повем и возвещу, и услышит глас мой» (Пс. 54:18). О повечерии же так: «измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу» (Пс. 6:7).

Причины каждого времени моления таковы.

Полунощница – ради бодрствования и немолчного хваления Ангелов, ради тишины и мира ума при божественном славословии, во славу Воскресения Господа, так как Он восстал весьма рано, «в первый день недели» (Мк. 16:2; Мк. 16:9; Лк. 24:1), и ради Его Второго Пришествия, которого ожидаем все мы верующие, когда Он пробудит нас от смерти, как ото сна, и когда сей Жених душ, как сказано, придёт в полунощи – что обязывает нас бодрствовать.

Утреня – ради наступления дня и для благодарения Того, Кто произвёл свет, рассеял мрак заблуждения и ниспослал нам свет благочестия. Потому с утреней соединяется и славословие первого часа – ради начала дня и для того, чтобы славословие принести вместе с утреней в дар и жертву хваления Богу за то, что все создания озарились светом. Потому мы призываем их вместе с Ангелами к хвалению Бога.

Третий час мы поём в честь Троицы и потому, что из четырех частей дня четвёртая уже прошла, а также – ради сошествия Всесвятого Духа на апостолов в третий час.

Подобным образом поём и шестой час – во славу Троицы, произведшей всё, и потому, что прошла и другая четверть дня для четверочасного мира, обнимающая собой три часа и составляющая ровно половину дня. Но в этом же часу Воплотившийся был распят ради нас.

Славословие девятого часа – в честь Троицы и потому, что после шестого часа прошло ещё три.

Подобным же образом и вечерня в двенадцатый час – за три часа, прошедшие после девятого.

Особенно же славословие третьего часа – в честь Святой Троицы, Бога всего и единого Бога нашего, в память отречения Петра от Спасителя и сошествия в этот час на апостолов Святого Духа, Которым мы, верующие, просвещены.

Благодарение же шестого совершается за преполовение дня и в память распятия в этом часу Господа и тьмы, покрывшей всю землю, когда Спаситель страдал за нас плотью.

Пение девятого часа – ради того, что день подходит к концу, и ради Троицы, славимой троично девятью ангельскими чинами; особенно же – ради того, что в этом часу умер Спаситель наш, предал Свою Божественную душу, принёс за нас совершенную Жертву и вознёс Себя за всех душою и телом к Богу Отцу, причём «и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись» в предварение общего воскресения; «и многие тела усопших святых воскресли» (Мф. 27:51–52), так как смертью Господа была умерщвлена смерть и находившиеся в аду были освобождены.

Через душу Спасителя нашего, Которую предал Он Отцу, и плоть, добровольно принесённую в жертву на Кресте, наши души были исторгнуты из рук диавола и наши тела с воскресением Господа получили бессмертие.

Итак, в службе девятого часа мы благодарим Умершего ради нас плотью, и со Своей святой душой предавшего в руки Отца наши души, и Своей смертью оживотворившего нас.

Пение вечерни само собой указывает на то, что мы в нём славословим Создателя нашего за то, что достигли окончания дня и весь остаток его хотим посвятить Богу. При этом мы благодарим Его за нашу жизнь, за пищу, мысли, слова и дела, просим же ночи мирной, безгрешной и свободной от соблазнов, которая предуказывает конец нашей жизни, так как смерть приходит к нам подобно ночи.

Потому с вечера мы начинаем петь хваления святым, что они, пожив в продолжение дня этой жизни при свете благодати Божией и окончив этот день, душами пребывают в неприступном свете, а телами находятся еще во власти смерти, ожидая последнего и невечернего дня. Тогда, снова став телесными по гласу трубы и воскреснув с нами, с нами явятся там во плоти.

Что же касается повечерия, то оно есть благодарение за ночь, за отдых от трудов и – напоминание смерти, которая ходит за нами по пятам. Повечерие – это также благодарение за начало ночи, потому что и она – дар Божий и одно из созданий Его ради нас и ради прочей твари. Повечерие есть и моление о том, чтобы пройти нам ночь без искушения от враждебных, завистливых, тёмных и мрачных демонов, от которых освободил нас Христос Бог наш.

Это те чины пений, которые называются у Давида семью хвалениями. Отправление же и последование каждого из них совершается так, как написано в церковном уставе Православной Церкви, в том, по которому соблюдается, как изложено, чин собственно священной литургии.

Эта Божественная и священнейшая из служб служба не находится в числе семи славословий, но есть служба особенная, учреждение единого Иисуса и дело священников. О ней мы потому не упомянули между славословиями, что она не причисляется к ним, так как она и есть нечто преимущественное, есть превосходное дело Божие и совершается не кем-либо другим, но только священниками Божиими. Другие последования устава Великой Церкви в настоящее время не соблюдаются в других церквах, даже в самом христолюбивом и царственном городе, потому что, по взятии его некогда латинянами, этот хороший и древнейший обычай был оставлен. Впрочем, мне кажется, и потому, что для этого нужно много священников и певцов. Однако же Церковь Константинопольская соблюдает этот чин на праздник Воздвижения, если только совершает она хвалебное (ασματικην) последование, и в Успение Богоматери, и в память Иоанна Златоуста.

Впрочем, на чин этот указывают молитвы светильничные и утренние, которые называются также εωθιναι, расположенные и соблюдаемые по древнему уставу, а также так называемые молитвы всенощного бдения и самая молитва вечерни, взятая из хвалебного последования, ибо молитвы к Богу, возносимые при этом священником, поют и певцы. Это показывают и молитва пятидесятого псалма, и молитва на хвалитех. Но самое хвалебное последование в других городах не совершается, хотя оно хорошо составлено и возносится к Богу в псалмах и песнях. В одном только нашем благочестивейшем городе Фессалонике, в великой его церкви, соблюдается и остается, как ты знаешь, брат, этот прекрасный обычай великих церквей – разумею, столичной и Антиохийской, и весьма многих других.

И я именем Христа умоляю вас соблюдать этот чин всегда и это предание отцов сохранять как некую Божественную искру. Между тем, желая, чтобы он был соблюдаем и оставался в целости, мы присоединили к нему как бы приятную приправу – пение канонов, чтобы кто-нибудь, любя роптать на хорошее и не имея понятия об этом чине, и сам будучи ленив и нерадив, не нашёл предлога думать об отмене этого чина, чтобы сказать, что мы слушаем неупотребительные и обыкновенно не поемые каноны. Так как теперь и они освящены обычаем, и это последование людям умным и усердным кажется благочинным и приятным более последований, бывающих в обителях.

В обителях и почти во всех церквах соблюдается чин одного Иерусалимского устава святого Саввы, потому что его можно совершать и одному, так как он составлен для монахов и часто выполняется в киновиях без пения.

Конечно, это учреждение вызвано необходимостью и является делом отеческого благоусмотрения. И святой отец наш Савва начертал этот устав, приняв его от святых Евфимия и Феоктиста, а они приняли его от бывших прежде них и от исповедника Харитона.

Начертание устава Саввы Освященного, затерянное при опустошении того места варварами, впоследствии изложил известный своим трудолюбием патриарх святого града – святой отец наш Софроний. После него этот устав возобновил божественный отец наш и богослов Иоанн Дамаскин и, написав, передал его для употребления.

Затем уставу этому последовали все священные монастыри и церкви. Только некоторые из них оставили у себя на известное время свой устав, издревле заимствованный у Великой Константинопольской Церкви, а в мирских церквях не читают Псалтири, кроме времени Великой Четыредесятницы, так как выполнять всё по уставу – не по силам людей, живущих в миру. Так делают только все священные обители.

В полночь, или немного спустя, когда пробьют в доску, как бы изображая последнюю трубу Ангела, все пробуждаются ото сна, как от смерти.

Потом, когда священник, изображающий Христа и имеющий Его священство, в притворе храма, словно на земле пред небом, благословит (так как должно начинать молитвы священнику, притом же и ему, как и всем, надлежит начинать от Бога), тогда братия все вместе говорят: «Слава тебе, Боже наш, слава тебе», и читают, что следует по порядку. Первым делом должно воздать славу Богу и потом уже продолжать то, что следует.

Когда нет священника, то начинает первый или кто-нибудь из братии, однако не говорит: «Благословен Бог Наш», потому что не имеет на то благодати, но молит Христа помиловать молитвами отец, смиряясь о Христе и не надеясь на себя, но на молитвы отцов, к которым принадлежат архиереи и священники, и молитвами всего лика святых, которых и называет отцами.

Затем призывают Святого Духа, совершающего молитвы, приити и вселиться, очистить и спасти нас, ибо если мы не путеводимы Божественным Духом, то «мы не знаем, о чем молиться, как должно» (Рим. 8:26), так как Им мы живем, благодаря Ему молимся, по словам Павла, и «Которым взываем: «Авва, Отче!"" (Рим. 8:15)

После этого сразу, в подражание Ангелам, читают Трисвятое и Пресвятая Троице ради милости, проистекающей от Троицы, ради хваления, одинакового с ангельским, ради исповедания Бога Единого в Троице.

Потом читают преподанную Господом молитву, изъяснение которой мы, по возможности, представим в другом месте (и многие изъяснили смысл этой Божественной молитвы, особенно же святой Григорий Нисский).

Когда священник окончит молитву ради славословия, тогда говорят двенадцать раз: «Господи, помилуй», в соответствии с двенадцатью часами дня.

Далее трижды говорится: «Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу», как поёт Давид и как научает делать это при начале наших молитв Афанасий Великий, чем выражается, что един только вечный Царь наш – Христос со Отцом и Духом. При этом мы совершаем поклоны в знак того, что мы рабы Божии, и читаем псалмы по уставу.

Прежде всего читаем пятидесятый псалом, который есть песнь исповедания и умилостивления, который молит о помиловании согрешившего и о том, чтобы не отступил от него Дух Святой, но чтобы через сокрушение и смирение сердца ещё более обновился в нём.

Потому-то этот псалом мы читаем и в начале многих пений, так как он как бы говорит о судьбе Адама и всего нашего рода, и Церкви от язык, о том, как она сначала, будучи неверной, допустила прелюбодеяние, отступление от Бога, убийство и умерщвление, и сама была умерщвлена сластолюбием и преслушанием, а потом была взыскана Божией милостью и получила Духа Святого, щедро в ней обновлённого.

После этого мы читаем по стиху псалмы Непорочного, приводящие на память Царство Бога и Его суды, оправдания, свидетельства, слова и законы. Потому эти же псалмы мы читаем и в дни памяти святых, и над отшедшими отсюда верующими, воспоминая святых и путь Спасителя, так как Он один непорочен в пути и непорочны подражавшие Ему, через это подражание умилостивлявшие Бога и получавшие освящение.

Потом, после Непорочных, по преданию отеческому, мы читаем исповедание веры, потому что святые отцы наши говорят: восстав (от сна), воздай славу Богу, потом исповедуй веру. А эту веру содержит священный Символ. Ещё один из святых отцов говорит, что должно исповедовать веру утром и вечером, чтобы если придёт смерть, она нашла нас в исповедании.

Непосредственно за Символом следуют молитва «Трисвятого» и «Отче наш». Ибо Троицу должно воспевать и в начале, и в середине, и в конце, так как Она – причина (начало) всего, через Неё мы совершаем всё, во всём совершаемся и очищаемся.

Потом «се Жених грядет», указывая на цель славословия полунощницы, и сорок раз «Господи, помилуй», причем мы приносим Богу как бы десятинную жертву от наших дней и часов. И это делаем при всех молениях, призывая Божию милость на всё, потому что Он один силен спасти нас, а мы стараемся быть достойными Его милости и не иначе можем спастись, как только Божией милостью, не имея ничего у себя для умилостивления Бога, или, точнее сказать, оскорбляя Его своими делами, словами и помышлениями. Поэтому мы недостойны ни благодарить, ни славословить, ни просить, а можем разве что говорить: «Господи, помилуй», и надеяться на единого милосердого Бога.

После «Господи, помилуй» мы совершаем призывание Богоматери, как поистине честнейшей Серафимов, так как Она есть и Ходатаица за всех. И тотчас следует, как печать, молитва священника «Боже, ущедри ны,» которую от имени Божия Моисей заповедал говорить Аарону. Яснее же высказал её в псалме богоотец Давид (Пс. 66:2).

За ней произносится от лица всех другая молитва – к Троице. Она есть как бы исповедание, и её мы читаем трижды в день (ещё на третьем часе и на славословии повечерия). Как известно, её пели и древние, как например, при страдании великомученика Евстратия: «Владыко Боже Отче Вседержителю, Господи Сыне единородный Иисусе Христе и Святый Душе, едино Божество, едина сила», и т. д.

По окончании её читается как бы междучасие полунощницы, что некоторые делают и на последованиях часов. Но они, как им угодно, пусть совершают и другие последования по своему усмотрению и рассуждению отцов – таков у них обычай.

Что же касается упомянутой молитвы, я думаю, что она составлена об отшедших во Христе. Потому после этой молитвы мы тотчас читаем: «Приидите поклонимся», два псалма, молитву Трисвятого и сразу же тропари за усопших, двенадцать раз «Господи, помилуй» и молитву за них «помяни, Господи».

Затем бывает отпуст. Необходимо помянуть и умерших, потому что и мы умрём. Особенно необходимо молиться на полунощнице в надежде воскресения мёртвых, ради любви молиться о сродниках по плоти и всех отшедших.

Потом следуют молитва и прошение обо всех вообще, причём священник начинает, а все с ним молятся о благоверных царях, православных архиереях, об отце-настоятеле, обо всём во Христе братстве нашем и других христианах, а также и о почивших в православии отцах и братьях наших. При окончании молитв весьма полезно помянуть всех, потому что, делая это всюду, мы все молимся друг за друга и таким образом, по словам брата Божия Иакова, можем волею или неволею исцелять себя и спасать (Иак.5:16).

Общие же молитвы запечатлевает молитвами святых отец наших первый из священников, призывая Христа Бога нашего сотворить милость.

Итак, полунощное пение окончилось. Двери храма отверзаются как небо, и мы входим в него, как бы возносясь от земли, подобно тому как по Втором Пришествии рабы Христовы будут восхищены на облаках "и тако всегда с Господом будем» (1Сол. 4:17). Фимиам же, похожий на облако, изображает Святого Духа и сообщение Его Божественной благодати и благоухания.

Тотчас по входе всех, когда настоятель пройдет через царские врата, подобно Христу, прошедшему через затворённые врата, наречённые в нас, – через Богородицу, и отверзшему нам врата небесные, а прочие пройдут по сторонам от него, как бы находясь под крыльями его и служа ему, тогда священник у престола произносит возглас, как служитель Христов, благословляя Его со Отцом и Духом пред престолом и святыми Его. И все поют «Трисвятое» по «Отче наш», воспевая с Ангелами Троицу и произнося переданную нам отцами молитву.

О молитве «Трисвятого» стоит вкратце сказать на память, что это – молитва древняя и сложена древними отцами, почему Церковь и поет её постоянно: и на Божественной литургии, и в конце других молитвословий. А древних еретиков, прибавляющих нечто к «Трисвятому», Церковь поражает анафемой, сама же припевает эту песнь Небесную, принятую ею с Неба через восхищенного туда отрока.

Таково-то «Трисвятое» и вся молитва, вместе с ним возносимая к Единому в Троице Богу нашему. Сложено «Трисвятое» из ангельской песни и слов Давида. Ангелы поют: «свят, свят, свят» (Ис. 6:3); а Давид говорит: «Возжада душа моя к Богу крепкому, живому» (Пс. 41:3), и в псалме пятидесятом взывает: «Помилуй мя» (Пс. 50:3). Эта песнь ясно проповедует троичность Лиц и единство существа и силы Троицы. Подобно ей и молитва «пресвятая Троице, помилуй нас» поучает троичности и единству; «Господи, очисти» указывает на Отца; «Владыко, прости» – на Сына; «Святый, посети» – на Святого Духа, а слова «имене Твоего ради» указывают на нераздельность Их по существу.

И хорошо мы говорим к Отцу: «очисти», имея между Ним и нами посредника в Сыне; – к Сыну: «прости» (συγχωρησον), так как Он низошёл к нам, пострадал за нас и претерпел за людей мучения, а мы, облекшиеся в Него в крещении и миропомазании и соединяющиеся с Ним в Приобщении и других Таинствах, прогневляем и оскорбляем Его. С другой стороны, мы просим Его о прощении и потому, что Он даровал власть вязать и решить, и законоположил прощение.

Духа же Святого просим: «посети», потому что Он животворит, исцеляет и укрепляет нас и без Его силы и дарования в нас не бывает ничего доброго.

А «Господи, помилуй» говорит нам о Троице. Един Господь – Троица. Троекратное повторение «Господи, помилуй» указывает на Неё и призывает Её на милость к нам.

Также очевидно, что «слава Отцу и Сыну и Святому Духу» – есть исповедание Единой Троицы и вечно воспеваемое Ей славословие. Потому мы и читаем его часто, и в конце пений, и в начале.

Молитва «Отче наш», хотя и относится к Отцу и дана через Сына, но поскольку Троица нераздельна, и одно имя Отца, Сына и Святого Духа, и Бог (ο Θεος) есть Отец светов – Сына и Духа, и Отец в Сыне и Духе, как Сын и Дух в Отце, постольку и эта молитва относится к Троице и словом Отче напоминает и Сына и Духа. Об этом свидетельствует и Церковь, говоря: «Яко твое есть царство Отца, и Сына, и Святого Духа».

Священник между тем кадит престол, храм и всех молящихся, воздавая честь священным вещам, как предметам божественным, а предстоящих освящая. Потому, начиная со святого святых – престола, он кадит всё по порядку, не просто воскуряя фимиам, но запечатлевая и освящая его и через молитву принося и вознося его ко Христу, да принято будет кадило горе и да ниспослана будет нам благодать Всесвятого Духа. Таким образом, через фимиам мы приемлем благодать, и никто пусть не пренебрегает каждением.

Обойдя скорым шагом весь храм и окадив его, он, под конец молитвы «Отче наш», входит во врата храма и, совершая кадильницей знамение креста, говорит: «яко Твое есть Царство», запечатлевая тем молитву, как научил Христос, и славословя Троицу.

Потом опять кадит настоятеля, воздавая ему честь, словно Христу, а также иконостас. Затем, войдя в алтарь и став перед Божественным престолом и священным гробом Христовым, после того, как вне алтаря скажут: «благослови, отче», возглашает возвышенным тоном и с благоговением: «Слава Святей, Единосущней и Животворящей и Нераздельней и Всесильней Троице», прежде всякой песни богословствуя о Виновнике всего и Владыке, Едином в Троице Боге всяческих, и славословя Его. Так он провозглашает началом песнословия Того, Кто есть начало и конец всего.

Когда потом скажут: «аминь», что означает «поистине так», при молчании всех, знаменующем богодуховенное вещание Ангелов о судьбах Божиих и благоговение, тогда специально назначенный чтец, во образ Ангела, посланного от Бога, предначинает песнь ангельскую, воспетую при рождении Господа, которую тогда предвоспел один Ангел, явившись пастырям. «И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу» (Лк. 2:13–14).

Для Ангелов это – начало славословия о нашем спасении. Потому и сейчас один из чтецов предначинает этой песнью и трижды произносит во славу Преславной Троицы: «слава в вышних Богу», и, сказав подряд дважды: «Господи, устне мои отверзеши», в третий раз говорит следующее, также в честь Троицы: «Господи, что ся умножишася стужающии ми», и читает шесть псалмов утрени, после каждых трёх псалмов совершая славословие Троицы. Между тем священник возносит про себя утренние молитвы Богу, являясь ходатаем о том, что читается, и делая действительным то, что поётся, так как священством совершается всё. Потому-то священник и начинает, священник и заканчивает.

Совершив пред Богом утренние молитвы, по окончании шестопсалмия, он читает Мирные прошения, молясь обо всех, чтобы слава Господня осияла их, в знак чего все светильники зажигаются. При этом на глас поется: «Бог Господь и явися нам» – Слово Божие воплощённое; «благословен грядый» – Он, как Бог во плоти; «во имя Господне» – во имя Отца и Сына.

Затем, если праздник, поётся тропарь праздника; если же память святого, то тропарь этому святому, так как через Воплотившегося освящено естество. И весьма уместно изображаются ночью обстоятельства рождения и явления Спасителя во плоти, так как Он родился ночью и, по словам Исаии, нам, «сидящим в стране и тени смертной воссиял свет» (Ис. 9:2; Мф. 4:16). И мы в этой жизни, как в ночи, ожидаем пришествия среди ночи возлюбленного нам и любящего нас Жениха душ.

Вслед за тем совершается стихословие Псалтири, а после трёх псалмов – «славословие» и «аллилуйа», причём словами «слава Отцу и Сыну и Святому Духу» славословится Троица, а словом «аллилуйа», которому придают смысл «Бог грядет», славословится Воплощение. В этом случае «аллилуйа» означает Пришествие Бога на землю. Первое – в нищете плоти, а Второе, последнее – во славе, ожидаемое нами с Неба.

Полагается и чтение Священного Писания для научения об этом таинстве и в похвалу празднуемых святых, ибо когда наступит торжество будущего века, будут славословимы тайны Бога, особенно тайны Его воплощения, и с ними победы подвизавшихся за Него, как и на победных празднествах царя увенчиваются и сражавшиеся за него, как часто говорит Иоанн Златоуст.

После чтения Писания поётся песнь полиелея, как песнь победная и возвещающая дивные дела Божии, особенно же переход душ наших из Египта греха и заблуждения к вере во Христа, освобождение наше от фараона и египтян, т. е. диавола и демонов. Возвещается наш исход, по умножении скорбей, из моря искушений на сухую, твёрдую и непоколебимую землю жизни, совершённый силой Божией и тем, что в крещении Он укрепил нас силою Креста, как жезлом. Этой песнью возвещается освобождение от пустынного озлобления, которыми мы были наказаны за наше нерадение об исполнении заповедей и за ропот на Бога о трудах, несмотря на то, что питаемся мы не манной, но Хлебом жизни и пьём токи Крови, истекшей из ребра Христова, т. е. возвещается свобода от прежней жизни. Возвещается освобождение Церкви от Диоклетиана, Максимина-богоотступника и других нечестивейших властителей, словно от Амалика, Сиона, Ога и им подобных, и с падением царства этих неверных подаётся освобождение от властительства демонов, которые причиняют святым в этой жизни скорби и разнообразные искушения, и после искушений и трудов – вселение в обетованную землю и Небесное наследие через Иисуса, Сына Бога Живого, Который будет и распорядителем наследия, и нашим наследием, Который изводит нас из среды неверных и вводит в Небесный Иерусалим, Который, как великий Священноначальник, даёт права священства и приношения жертвы жизни и, как единый Царь по естеству, распределит будущее Царство – и Царству Его не будет конца.

После этих песнопений поются другие псалмы, применительно к празднику или памяти святого, заключающие в себе провозвестия чудных дел Божиих, – и всё это запечатлевается, и заключается чтением Евангелия. Как скоро через Евангелие будет явлена тайна воплощения, тогда составляется хор и поются победные песни в канонах.

Потому поются все песни, воспетые святыми пророками.

Первая – это песнь Мариам, сестры Моисея, при переходе Израиля через Чермное море.

Вторая – песнь Моисея, по прохождении через пустыню.

Третья – песнь Анны, по разрешении неплодства, которая есть и благодарственная молитва за священный плод – Самуила, во образ Церкви, сперва неплодствовавшей, а после, по благовестию, зачавшей и родившей таких священников, как Самуил, через священников – таких царей, как Давид и произошедших от него апостолов и священноначальников. А через них – христианских царей.

Четвёртая песнь – песнь Аввакума, который видел Бога, шедшего от Фемана, осененной горы, или незаходимое Солнце – Христа, происшедшего от востока – от Девы.

Пятая – Исаии, который провозвестил это чудо: «се, Дева во чреве приимет и родит... Еммануила» (Ис. 7:14), провозвестил и другие дела Возлюбленного, и воскресение из мертвых.

Шестая – песнь Ионы, который через свое пребывание во чреве китовом прообразовал тридневно Погребённого и Воскресшего.

Седьмая – песнь Богу трёх отроков, не опалённых в печи, во образ Божественного Воскресения.

Восьмая песнь – славословие им, которое они возносили Богу вместе со всей тварью, ясно выражая ведение вселенной о нисшедшем Боге и оросившем их в печи, прообразовавшей священнейшее крещение.

Девятая – пророчество Захарии о сыне, произнесенное при его рождении, который призван был стать предтечей благодати. С этой песней соединяется и другая, которая выше этой и всех песней – песнь единой Всенепорочной, Пресвятой и Чистой Богородице, Преславной Марии, песнь пророческая, богословская, священная, выражающая блаженство и завершающая все песни, как воспетая о неискусомужнем рождении от Неё, в котором Воплотившийся от Неё восприял нас, нового Израиля, как обещал Аврааму.

Итак, эти девять, как песни победные и благодарственные, Церковь поёт на канонах каждый раз в тройственный образ Божественной Троицы. И делит их на три раздела, в каждом из которых три песни, воздавая тем честь Троице, причем священник произносит славословие.

Потом садятся и поют, с одной стороны, чтобы дать некоторое отдохновение плоти, с другой, потому что и сидя и стоя должно воспевать Бога. Между тем, для общего назидания, из творений святых отцов читается об обстоятельствах праздника.

По шестой песни, как скоро священник возгласит славословие, читаются кондак – сокращенная похвала празднику и икос – пространная похвала празднику, стих, содержащий в себе все обстоятельства праздника или жизнь каждого святого, и помещаемый после кондака в виде малой песни.

Читается затем так называемый синаксарь, повествующий вкратце или об обстоятельствах праздника, или о делах почивших в этот день святых, и кратко перечисляющий подвиги празднуемого святого и других, и восхваляющий каждого из них в стихах.

После же восьмой, перед девятой песнью, величается выше всех святых Богородица, через Которую Бог совершил поистине великие и дивные дела, так как от Неё воплотился и тем явил Её высшею Серафимов и Херувимов. В Ее Божественной песни эти дела и воспеваются.

По окончании девятой песни, священник, вместе с Ангелами, восхваляет Троицу.

Потом читается перед хвалитнами екзапостиларий, называемый так от слов «ниспосли свет Твой», как песнь световодственная.

Затем следует пение хвалитных, в которых призывается вся тварь: Ангелы и все создания – к хвалению их Творца и возвещается, что все дела Божии произведены Словом и Духом. «Той рече, – сказано, – и быша, Той повеле, и создашася» (Пс. 32:9): »рече« – Словом, »повеле" – силой Духа.

После положенных хвалитных песней и слава и ныне в честь Троицы, совершается великое славословие, о котором кратко было сказано прежде: «Слава в вышних Богу». Только теперь оно поётся раздельнее и по частям, и всеми вместе: как бы таинство открылось уже всему миру: не пастырям только, а и всем народам. Потому и говорится: «Хвалим Тя, благословим Тя, кланяемся Ти, славословим Тя, благодарим Тя, великия ради славы Твоея». Ибо исполнь небо и земля славы Его. Чьей? – Бога в Троице.

Потому Церковь и богословствует, взывая: «Господи Царю Небесный, Боже Отче Вседержителю, Господи Сыне Единородный Иисусе Христе и Святый Душе». Вот: она возвещает три Лица в едином Божестве, ибо, говоря: «в вышних Богу» и «хвалим Тя», она указывает на единство, а числом определяет Лица. Далее она ясно воспевает и Воплощение Бога, когда взывает: «Господи Боже, Агнче Божий», взяв такое название Его у Исаии и Предтечи (Ис. 53:7; Ин. 1:29), по причине Его страдания и заклания; «Сыне Отчий» – заимствовав из Евангелия; «вземляй грех мира, помилуй нас, вземляй грехи мира, приими молитву нашу» – из Исаии (Ис. 53:5); «седяй одесную Отца, помилуй нас» – из Евангелия; а «приими и помилуй» – из Давида; «яко Ты еси един свят, Ты еси един Господь Иисус Христос, в славу Бога Отца, аминь» – из Павла (Флп. 2:11); «на всяк день благословлю Тя и восхвалю имя Твое во веки и в век века» – из божественного Давида (Пс. 33:2); остальное же в молитве и прошении – из книг пророческих.

В заключение поётся ангельская песнь, которая есть печать всякой песни, потому что она возносится к единому Богу – Святой Троице: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас». Эта песнь, как мы сказали ранее, сложена издревле отцами и называется, как сказано, великим славословием. И каждому верующему должно вникать в неё и разуметь её, и каждый день утром и вечером возносить к Богу, потому что она есть исповедание и славословие единого Бога во Святой Троице, и хвала воплощения и искупления, распятия и вознесения Слова Божия, одного из Лиц Троицы. Она есть и благодарное моление о том, чтобы нам каждый день и ночь сохранять себя безгрешными, чтобы на нас, как мы надеемся, была милость Божия и чтобы Господь, сделавшийся через Воплощение прибежищем нашим, помиловал нас, вопиющих с Давидом: «Помилуй и исцели душу мою, яко согреших Тебе» (вот исповедание); «к Тебе прибегох», прибежищу всех, «научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой» – Отец с Сыном и Духом.

Потому и присовокупляется: «Яко у тебе источник живота» – Духа Святого, «во свете Твоем» – в Духе Святом, «узрим свет» – Сына; «пробави милость твою ведущим Тя» – истинного Бога и Отца со Словом Твоим и Духом, по силе воплощения Твоего Сына. По этой причине по порядку и поётся Трисвятая песнь.

У Ангелов эта песнь, как мы узнали от Исаии, поётся так: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земли славы Его" (Ис. 6:3). Её значение следующее, как этому мы научены святым Афанасием и другими отцами: свят Отец, свят Сын, свят Дух Святой – вот три Лица. Господь Саваоф – вот единство Божества, тождество естества и равенство славы. Таким образом, говорится трижды свят для обозначения троичности Лиц и один раз – Господь для обозначения единства Божества. Исполнь небо и земля славы его – по причине познания Трисвятого Бога, Всесвятой Троицы, дарованного, по Божественному Домостроительству, народам через Ангелов и апостолов Христовых и наполнившего горнее и дольнее. Славы Его сказано потому, что едина слава Троицы, едина сила и хотение и действие, и един Бог в Троице.

Хорошо издревле составили отцы «Трисвятую» песнь, взяв из песни ангельской: «Святый, Святый, Святый», из слов же Давида, воспевающего Бога в Троице: «Возжада душа моя к Богу крепкому, живому» (Пс. 41, 3) (слова Боже, крепкий, бессмертный), и опять из Давида же заимствовав для молитвы: "помилуй нас» (Пс. 50). Они говорят: «Святый Боже» – Святый со слов Ангелов, «Боже» – со слов Давида; также: «святый крепкий» – Святый со слов Ангелов, крепкий – со слов Давида; и в третий раз: «Святый бессмертный» – святый со слов Ангелов, бессмертный – со слов Давида, употребляя бессмертный вместо живый. «Помилуй нас» – со слов его же, так как Давид изрек это Святым Духом. Об этом свидетельствует Спаситель, говоря: «сказал Давид Духом» (Мф. 22:43).

Далее. «Боже» – сказано об Отце, потому что Он есть источник и корень Божества и виновник Сына и Духа; «крепкий» – о Сыне, потому что Он есть мышца Отца и ипостасная сила, так как Христос, по словам Павла, есть «Божия сила и Божия премудрость» (1Кор. 1:24); «бессмертный» – о Духе Святом, потому что жизнь от Духа, »Дух", как сказано, «животворит» (2Кор. 3:6) и есть крепкая сила Бога и бессмертная жизнь Живущего всегда.

К этой «Трисвятой» песни было сделано еретиками весьма важное и вместе с тем бессмысленное прибавление через некоего бесчестного Петра Кнафея, который захотел к песни бесстрастной Троице прибавить «распныйся за ны».

Прибавление в высшей степени богохульное, потому что Троица бесстрастна, неизменна и бестелесна и потому что Бог Слово, единый воплощённый, одно из Лиц нераздельной Троицы, пострадал не Божеством, но плотью, между тем как Божество Его осталось бесстрастным и нераспятым, как при ковке и калении железа огонь не терпит ничего вместе с ним, не изменяется и не подвергается превращению, но очищает и раскаляет железо, как говорит божественный Василий.

Однако же ересь Кнафея, на долгое время возжегшая в Церкви огненное испытание, была опять погашена силой Божией, совершившей в христолюбивом граде Константиновом, в царствование Феодосия Младшего, во время церковного молебствия чудо: один отрок из среды народа был поднят на воздух и, возвратившись, объявил, что Ангелы поют так: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас». Сказав это, он умер.

Итак, вот, Церковь приняла Трисвятую песнь от Духа Святого не только чрез пророков, но и через своих чад во Святом Духе.

Бог-Троица дал свидетельство, что эта ангельская песнь немолчно поётся той же Троице.

Эта песнь, уже получившая свой настоящий вид, немедленно остановила бывшее тогда землетрясение. С тех пор Церковь поёт ее как богодарованную, вместе с Ангелами при всех богослужениях, особенно же вместе с богодухновенной песнью и великим славословием в конце утрени и на священной литургии.

Великое же славословие поётся каждый раз в праздники и дни памяти празднуемых святых, а в другие дни, как и в дни скорби, по чиноположению устава оно читается одним и после него молитва Трисвятого, о которой нам необходимо было вкратце сказать ради тех, которые спрашивали нас.

Молитва «Трисвятого» читается и в начале, и в середине, а часто и в конце каждого последования, потому что вся она относится к нашему Богу, Единому в Троице. Начинается она ангельской песней, а заканчивается молитвой Спасителя. Слова последней вы знаете, а смысл заключает в себе такой: трижды произносится Трисвятое, чтобы трижды восхвалить Святую Троицу, как мы сказали.

И другая песнь во славу Святой Троицы составлена святыми отцами, а именно, как говорят, святыми Мелетием и Флавианом, Антиохийскими патриархами: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь».

Все это – против Ария и Савеллия, нечестиво мыслящих. «Слава» – против ариан, потому что едина слава Святой Троицы и Троица единосущна; «Отцу и Сыну и Святому Духу» – против Савеллия, богохульно проповедовавшего, что Святая Троица есть единое Лицо; «ныне, и присно» и прочее – потому что Святая Троица одна и та же, существует всегда, и является неизменной, и слава Троицы есть ныне, и всегда, и будет вечно.

Затем «Пресвятая Троице, помилуй нас». И эта молитва составлена отцами.

Во-первых, в ней упоминаются три Лица вместе, потому что Они – единое Божество, и единое существо, и единая сила, и, таким образом, Троица нераздельна. Потом, число Лиц определяется их особенностями.

Об Отце говорится: «Господи, очисти грехи наша»; о Сыне: «Владыко, прости беззакония наша»; о Святом Духе: «Святый, посети и исцели немощи наша». И непосредственно за тем выражается единение трех Лиц: «имене Твоего ради».

Отец – Господь, равно как и единосущен, и Сын – Господь, и Дух – Господь, так как едино господство трёх Лиц, и единая Троица есть един Господь.

Сын – Владыка, потому что и Отец владычествует над всем, и Святой Дух.

Дух – Святой, потому что Отец – Святой и Сын – Святой. «Помилуй нас» – взято у Давида; «очисти грехи наша» – вопль мытаря из божественного Евангелия; «прости беззакония наша» – из евангельских слов; «остави нам» – из пророческих и отеческих; «посети и исцели немощи наша» – из Евангелия и псалмов; «имене Твоего ради» – также из псалмов.

Далее, «Господи, помилуй» трижды. Это в честь Святой Троицы, так как Троица – един Господь, и трижды говорится в честь Троицы: «Свят, Свят, Свят» (Господь). Потом тотчас слава Отцу и прочее в честь Единосущ ной Троицы.

Наконец, читается молитва Спасителя, смысл которой мы кратко изъясним, насколько в наших силах.

«Отче наш!» – потому что Он наш Создатель, сотворивший нас из ничего, и потому что через Сына Своего по естеству сделался для нас Отцом по благодати.

«Иже еси на небесех» – потому что Он почивает во святых, будучи свят, как написано; святее же нас Ангелы, пребывающие на Небе, и чище земли – Небо. Потому Бог преимущественно и есть на Небесах.

«Да святится имя Твое». Поскольку Ты свят, то освяти имя Своё и в нас, освяти и нас так, чтобы мы, сделавшись Твоими, могли святить Твое имя, возвещать его, как святое, прославлять его в себе, а не хулить.

«Да приидет Царствие Твое». Будь нашим Царем ради наших добрых дел, а не врагом за наши злые дела. И да приидет Царствие Твое – последний день, когда Ты примешь Царство над всеми (и над врагами также), и Царство твое будет вечно, каково оно и есть. Ожидает оно, впрочем, достойных и готовых к тому времени.

«Да будет воля Твоя, яко на небеси, и земли». Утверди нас, как Ангелов, чтобы воля Твоя была исполняема в нас и нами, как и в них; да будет не наша воля страстная и человеческая, но Твоя, бесстрастная и святая. И как Ты соединил земное с Небесным, так и в нас, находящихся на земле, да будет Небесное.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Хотя мы просим и о Небесном, но мы смертны и как люди просим для поддержания нашего существования и хлеба, зная, что и он – от Тебя и что Ты один ни в чем не имеешь нужды, а мы связаны нуждами и в Тебе полагаем дерзновение своё. Прося только хлеба, мы не просим излишнего, но – необходимого для нас на настоящий день, так как мы научены не заботиться о завтрашнем дне, потому что Ты печёшься о нас и в настоящий день, будешь заботиться и завтра, и всегда. Но и другой хлеб наш насущный даждь нам днесь – Хлеб живой, Небесный, Всесвятое Тело живого Слова. Кто не будет есть этот Хлеб, тот не будет «иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Это – Хлеб насущный, потому что Он укрепляет и освящает душу и тело, и «ядущий хлеб сей будет жить вовек» (Ин. 6:51).

«И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». В этом прошении выражены весь смысл и вся сущность божественного Евангелия, ибо Слово Божие и пришло в мир для того, чтобы оставить нам наши беззакония и грехи, и, воплотившись, для этой цели совершило всё: пролило Свою Кровь, даровало Таинства во оставление грехов и это заповедало и законоположило. «Прощайте, и прощены будет», – говорит Оно (Лк. 6:37). И на вопрос Петра, сколько раз в день отпускать согрешившему, отвечает: «до седмижды семидесяти раз», имея в виду: без счета (Мф. 18:22). Кроме того, Слово Божие определяет этим успех самой молитвы, свидетельствуя, что если молящийся отпустит, то отпустится и ему, и если оставит, то оставится и ему, причем оставится в той мере, в какой он оставит (Лк. 6:36–38) грехи против ближнего и Создателя, потому что этого хочет Владыка. Ибо все мы равны по природе и все вместе рабы, все погрешаем, отпуская не много, получаем весьма много, и давая прощение людям, сами получаем прощение от Бога.

«И не введи нас во искушение», потому что весьма много у нас искусителей, полных зависти и всегда враждебных, и много искушений от демонов, от людей, от тела и от беспечности души. Искушениям подвергаются все: и подвизающиеся, и нерадящие о спасении, праведники даже больше, для их испытания и возвышения. Они тем более имеют нужду в терпении, потому что дух, хотя и бодр, но плоть немощна. Искушение будет и в том случае, если ты презришь брата, если соблазнишь его, оскорбишь, или покажешь беспечность и нерадение о делах благочестия. Поэтому, чем бы мы ни согрешили перед Богом и братом, мы просим помиловать нас, сами милуя и отпуская, и просим не ввести нас во искушение. Если кто даже и праведен, пусть не надеется на себя самого, потому что праведным можно быть только при смирении, милосердии и отпущении другим их грехов.

«Но избави нас от лукаваго», потому что он – непримиримый, неутомимый и неистовый враг наш, а мы перед ним слабы, так как он имеет тончайшую и неусыпную природу – враг лукавый, изобретающий и сплетающий нам тысячи козней и всегда измышляющий для нас опасности. И если нас не исхитишь из них Ты, Создатель и Владыко всего и самого лукавого, диавола с его клевретами, и Ангелов, и нас, то кто возможет исторгнуть нас? У нас нет сил постоянно противоборствовать этому невещественному врагу, столь завистливому, коварному и хитрому. Избави же нас Сам от него.

«Яко Твое есть Царство, и сила, и слава во веки, аминь». И кто искусит и оскорбит находящихся под Твоим владычеством, Боже всего и Владыко, владеющий и Ангелами? Или кто противостанет Твоей силе? – Никто, ибо всех Ты сотворил и соблюдаешь. Или кто противостанет славе Твоей? Кто дерзнет? Или кто может объять её? Ею исполнены небо и земля, и она превыше Небес и Ангелов, потому что Ты един – всегда сущий и вечный. И Твоя слава, Царство и сила Отца и Сына и Святого Духа во веки веков, аминь, т. е. поистине, несомненно и подлинно. Ты – Царь сильный и славимый вовеки.

Вот кратко смысл священной молитвы «Отче наш». И её всю непременно должен знать всякий православный христианин и возносить к Богу: восстав от сна, выходя из дома, отправляясь в святой храм Божий, перед вкушением и после вкушения пищи, вечером и отходя ко сну, ибо молитва Отче наш содержит в себе всё: и исповедание Бога, и славословие, и смиренномудрие, и исповедание грехов, и мольбу об оставлении их, и надежду благ будущих, и прошение необходимого, и отречение от излишнего, и упование на Бога, и молитву о том, чтобы не постигло нас искушение и чтобы мы были свободны от диавола, чтобы творили волю Божию, были сынами Божиими и сподобились Царствия Божия. Потому-то Церковь совершает эту молитву многократно днем и ночью. Вот, мы отчасти, насколько позволили наши силы, и сказали об этой молитве.

Заключим же во Христе наши рассуждения об утрени.

После великого славословия или в обычные дни после «Трисвятого» и «Отче наш» совершается священником усиленное моление (ектения), в котором он прежде всего испрашивает нам у милостивого Бога милости, говоря: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей» и прочее. Не должно ни о чем другом просить, как только о помиловании, так как было бы дерзостью с нашей стороны указывать Богу на что-нибудь наше, хвалиться или думать, что мы не согрешили. Поэтому мы, как грешники и осужденные, ничего не можем или не дерзаем говорить милосердому Владыке нашему, как только: «помилуй», Ему, Которого мы столько оскорбляли и оскорбляем всегда, так что и священнику, и народу не остается ничего, как только взывать: «помилуй». Священник и говорит: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей, молим Ти ся, услыши и помилуй». Мы не достойны быть услышанными и тогда, когда вопием о помиловании: но молимся Тебе, услыши и помилуй. Говоря: «молимся Ти, услыши», священник является посредником между Богом и народом, а народ возносит моление: «Господи, помилуй», ибо дело Твоего величайшего человеколюбия – миловать, а наше дело – молить Тебя и взывать: «помилуй». По этой причине священник прежде всякой другой молитвы говорит: «Господу помолимся», а предстоящие, выражая, что они совершают моление, взывают: «Господи, помилуй». Этим они, кроме того, содействуют священникам: «много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5:16).

Видишь ли, как чиноположения Церкви проникнуты смирением и как она приводит к единому Богу своих чад через покаяние и смирение? Но мы, братья, не думаем и не чувствуем того, что говорим, произносим слова одними устами, по привычке и спешим сбросить с себя труд молитвы, как какое-нибудь бремя, а иногда даже не говорим помилуй и мысли не имеем о том, что говорится. За это не получаем и милости. Смотри же, почему Церковь на всех молениях и прежде всякой молитвы испрашивает милости, и заметь это себе ты, брат, и всякий благочестивый христианин.

Клирик:

– Замечу, владыка святой, и, дивясь сказанному, сильно сокрушаюсь о том, что мы, сподобившись таких великих даров, вовсе не чувствуем их.

Архиерей:

– Но да вразумит нас Господь, давший человеку разум, да укрепит и помилует нас! Однако же заметь, что и на вечерне, и на священной литургии, несмотря на наше нерадение, Церковь не перестает научать и побуждать нас, но говорит: «Рцем вси от всея души и от всего помышления нашего рцем», и затем продолжает, что следует по чину литургии.

Слова «рцем вси» и прочие служат напоминанием и наставлением, как и слова премудрость, вонмем и премудрость, прости. Это значит: стойте в премудрости, так как и слова Божии, теперь читаемые, суть премудрость и изречены живой Премудростью Божией. А поскольку начало премудрости страх Божий, будем смотреть и слушать с мудростью и благоговением, будем внимать себе в чувстве страха Божия и стоять прямо и душами, и телами, с мудростью и разумением, прямо в вере и мыслях.

Понимаешь ли, что в Церкви и малые вещи имеют значение?

Клирик:

– Понимаю и дивлюсь. Архиерей:

– Не дивись. Церковь есть дело ипостасной и живой Премудрости Божией, которая в этом Божественном Своем Теле создала Себе храм и людей безумных призвала к ведению. Поэтому в ней и незначительные по видимости вещи полны мудрости. И чем незначительнее они кажутся, тем более заключают в себе смысла, так как «немудрое Божие» на взгляд людей, на самом деле «премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1Кор. 1:25). Живая мудрость Божия едина и проста, но в ней находятся сокровища мудрости и разума.

После великой ектении следуют прошения и молитва главопреклонения, при которой все наклоняют головы и стоят в молчании, что означает особенное благоговение, которым мы обязаны Богу, а также означает выражение нашего рабства перед Богом. Священник испрашивает Божественного благословения, отпущения вольных и невольных грехов и ниспослания мирных, и премирных благ у единого святого Господа, пребывающего в вышних Своей Славой, но назирающего всё, у Господа, Которому мы приклонили и души и тела. Священник выпрямляется, как укрепленный силой Божией, и вместе с народом, также поднявшим головы, вознося благодарение, возглашает: «Твое бо есть еже миловати и спасати».

Затем совершается отпуст. Священник при этом опять взывает: «премудрость», для приготовления к следующей после этого молитве, чтобы мы были внимательнее. Какая же это молитва? «Сый благословен Бог наш всегда». «Сый» – взято из книги Моисея, означает вечное и неизменное бытие Божие и сказано самим Богом: «Аз есмь Сый... Сый посла мя» (Исх. 3:14–15).

Потом все призывают честнейшую Ангелов Богородицу как Ходатаицу за всех нас перед Богом после того, как священник скажет: «Пресвятая Богородице, спаси нас», а предстоящие перед тем возгласят, чтобы в последний раз вознести славословие Святой Троице: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу».

Священник делает заключение молитвой, что, собственно, и называется отпустом, так как никто не имеет права оставлять божественных песнопений и уходить без разрешения священника.

Таким образом, священник как начинает песнопения, так и заключает их, и запечатлевает молитвы.

Эта печать есть не что иное, как имя Пришедшего к нам и ради нас во плоти. Итак, призвав самого Христа, истинного Бога, как говорит ученик Его Иоанн: «Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (1Ин. 5:20), призвав молитвами Святой Его Матери, от Которой Он воплотился, и всех Его святых (так как Его воплощение и то, что Он обрёл Себе Матерь и лик святых, благоугодивших Ему, есть доказательство неизмеримой Его благости), священник говорит: «помилует и спасет нас», имея в виду то, что мы сами ничего не можем приобрести. Если же Он сделался человеком и среди нас явились Матерь и святые Божии, то этим мы обязаны Его человеколюбию.

Затем тотчас мы совершаем молитвы за усопших – храмоздателей, отцов наших и сродников по плоти, и вообще за тех, за кого обязаны это делать. И нам надобно поминать их, потому что мы от них, с ними будем и погребены. И Спаситель наш пострадал и умер как за живых, так за и умерших. Притом отсюда проистекает весьма много пользы и для поминаемых, и для поминающих. Самое же поминовение бывает после пения первого часа.

Славословие первого часа совершается или сразу после утрени – по праздникам, или вместе с утреней, причем отпуст бывает после, потому что, как мы ранее сказали, первый час составляет одно песнословие вместе с утреней.

Итак, мы говорим: «Приидите, поклонимся Цареви нашему Христу Богу» трижды, потому что Он наш единый и вечный Царь и единый по естеству Владыка со Отцом и Святым Духом, исторгнувший нас из тьмы смерти.

Потом читаются три псалма в честь Троицы, изреченные некогда Давидом в утренний час и содержащие благодарение Богу и молитву о том, чтобы пролился на нас Его Божественный свет, чтобы наши дела были благопоспешны и мы оставили всякое зло, исполнились же всякого добра.

За псалмами следуют тропари, имеющие тот же смысл, причем один из них – в честь Богоматери. В нем Она, обрадованная Ангелом, прославляется, как небо, ибо из Неё воссияло Солнце правды; как рай, потому что Она произрастила древо жизни – Христа; и как Дева, ибо Она пребыла присно Девою. И весьма уместно это говорится тогда, потому что в это время время утрени восток освещается солнцем, а рай находится на востоке.

Потом идут молитва «Трисвятого» и «Отче наш», так как нельзя не обращаться к ним когда бы то ни было.

Молитва «Господи, помилуй» читается сорок раз в освящение всего времени жизни нашей, потому что сорок дней, как говорят некоторые, составляют десятину от трехсот шестидесяти пяти дней, и в продолжение сорока дней бывает Великий пост. «Господи, помилуй» полагается возглашать сорок раз и во всякое время молитвы – во отпущение наших бесчисленных грехов, допускаемых нами каждый день и час.

Поэтому после «Господи, помилуй» мы читаем самую подходящую любому времени молитву «иже на всякое время и на всякий час». Она содержит всё, простирается на всех нас: на души наши и на тела, со всеми нашими мыслями, помышлениями и делами. Она молит Бога всё освятить в нас, избавить нас от всякого искушения, оградить и сохранить святыми Ангелами, привести нас в разумение славы Божией, и допустить нас, по мере возможности, к наслаждению неприступным Светом Божиим, и даровать благодать Бога, Который благословен вовеки.

Потом мы воспеваем Богородицу, как честнейшую Серафимов, и священник читает молитву о народе, данную Аарону, высказанную и Давидом, «Боже, ущедри ны».

Затем тотчас следует молитва, полагающаяся для первого часа, «Христе, Свете истинный», после чего священником делается отпуст.

Подобно последованию первого часа, поются вместе с различными обычными в этом случае псалмами и тропарями и последования третьего и шестого часа. Только на третьем часе, после благословения священнического, полагается «Трисвятое» и «Господи, помилуй» двенадцать раз.

Трисвятое бывает и на девятом часе, и на повечерии, и на утрени, как молитва, по преимуществу относящаяся к Святой Троице, как сказано. А «Господи, помилуй» читается двенадцать раз в соответствие с двенадцатью часами дня и двенадцатью часами ночи, во освящение наше и очищение от падений, допускаемых нами днем и ночью.

Почему на каждом часе «Господи, помилуй» читается сорок раз, об этом мы уже сказали.

На каждом часе: первом, третьем, шестом и девятом – после «приидите, поклонимся», повторяемого трижды ради Святой Троицы, полагаются три соответствующих часу псалма в честь Троицы и для указания на Таинство, которое имеется в виду на том или другом часе. И как упомянутые выше псалмы первого часа говорят о Божественном свете от солнечного восхода, так псалмы третьего часа – о коварстве иудеев и их замысле против Христа. Впрочем, последний из читаемых псалмов, пятидесятый, говорит о сошествии Божественного Духа.

Псалмы шестого часа указывают на возмущение в среде иудеев, их покушение на жизнь Господа и происки с целью умертвить Его. Они указывают на их оскорбления Ему, насмешки и ругательства, на их ярость и гнев, на бывшее потом землетрясение, мрак, покрывший землю, и прочее, так как иудеи распяли Господа в шестом часу.

Последний из псалмов шестого часа – «живый в помощи Вышняго» указывает на помощь от Отца Сыну в Его скорби, а словами «на аспида и василиска наступиши» и прочими – на Его победу над адом.

Псалмы же девятого часа указывают на наше спасение, совершённое через смерть Христа и разорение Его святого храма, и на то, что Он есть Бог живой, хотя и умер ради нас по плоти, указывают на то, что Он был жертвой за нас и ценой искупления за живых и находящихся во аде, в месте плача. Они указывают на то, что Он приобрёл благоволение для земли, что Он возвратил из плена нас – наши души, оставив наши беззакония, и, возвратив, оживил нас, возвеселил Своим Воскресением людей Своих.

Также псалмы девятого часа говорят о том, что Он изрек мир и что таким образом «милость и истина сретостеся, правда с небесе приниче» (Пс. 84:11–12), так как Христос смертью разрушил смерть, и земля дала плод свой – Воскресшего плотию. Псалом же последний «приклони, Господи» означает всё это, а также и то, что Распятый и Умерший за нас свят, безгрешен, щедр, многомилостив, истинен, что Он дал нам и Себе Самому, сделавшемуся Сыном рабы Своей, Богоматери, силу, крепость и знамение во благо – Свой Крест, Которым посрамлены Его враги.

Затем читаются тропари и прочее и, наконец, молитвы, соответствующие по смыслу этому часу.

Вечерня же совершается так. Вместе с ней и перед ней поются так называемые изобразительные. И смотри, как велико и сообразно с благочестием благочиние и благоустройство Церкви. Частое пение рождает через известный промежуток времени некоторое разленение и вялость, особенно в слабейших душах. Божественные же отцы наши, движимые Божественным Духом, прекрасно понимая это, позаботились о том, чтобы, с одной стороны, совершались все перешедшие к нам по преданию славословия, а с другой – мудро устранили предлоги для лености и нерадения.

Отцы постановили и то, чтобы все последования совершались в три периода времени, безусловно обязывающие нас и необходимо побуждающие к ним, в честь Бога нашего, пресущественной Троицы. Они постановили читать во славу и в честь Троицы три последования между полночью и утром. Это суть полунощница, утреня и первый час, составляющий особое последование, но соединяемый с утреней и не причисляемый к семи хвалениям.

Кроме того, после третьего часа дня поются третий час и шестой, вместе с последованием изобразительных, представляя собой также троицу славословий в честь Троицы, хотя чин изобразительных и не принадлежит к числу семи хвалений. Он поётся всегда с шестым или девятым часом и составляет отдельное и особое последование. О нём мы ещё скажем немного.

Под конец же дня совершаются последования девятого часа, вечерни и повечерия, соединённые вместе, но особые и поющиеся одно за другим в одно время. И они тоже указывают на Троицу.

Так как существуют три времени суток, то бывает и три пения в каждое время. В этом Церковь подражает великому Даниилу, который каждый день молился Богу трижды, как написано в видениях Его. В совершении же трёх последований в каждое из трёх времен Церковь имеет в виду девять чинов, составляющих своим числом три троицы и немолчно воспевающих Бога.

Последование изобразительных так называется потому, что изображает некоторым образом священную литургию, если поётся без литургии; если же совершается и при литургии, то всегда предшествует ей. В этом последовании сначала поются два псалма, заключающие в себе славословие Богу и напоминающие о благах, нам дарованных Им, особенно через воплощение

Слова: «Благослови, душе моя, Господа», и: «хвали, душе моя, Господа». Затем – песнь воплощения «Единородный Сыне».

Блаженства Спасителя изображают нам Его Господом единым блаженным, истинно ради нас обнищавшим, явившим Собою пример кротости и смирения сердца, единым праведным, алкавшим и жаждавшим правды и творившим её, милостивым и щедрым. Они показывают Его как единого чистого сердцем, святого и нескверного, Миротворца и Начальника мира и самый Мир, показывают Спасителя как Сына Божия по естеству, поистине гонимого правды ради, невинно поносимого, преследуемого и бесчестимого, пострадавшего за нас ради славы Отца Своего и ради нашего спасения, имеющего неизглаголанную радость и веселие.

С другой стороны, эти блаженства указывают, что подражающие Спасителю приемлют их от Него. Они достигают блаженств в том порядке, как Он изрек их. То есть: сделавшись сначала нищими ради Христа, уже потом они являются кроткими; точно так же, явившись кроткими и бесстрастными, алчут правды; от правды переходят к милости; от милости же – к чистоте души; от чистоты души – к любви к ближнему и заботливости о мире его. Потом возводятся и к совершеннейшей любви, любви к Богу, и, ревнуя о Его истине и правде, терпят гонения, ещё более страдают, подвергаются поношению и изгоняются за благочестие и веру, переносят клевету за имя Господне и, страдая, радуются. И возрадуются, и взыграют тогда, потому что велика их награда на небесах (Лк. 6:23).

Итак, эти блаженства читают как учение Спасителя и Евангелие и вместо отрывков из Апостола и Божественного Евангелия.

Затем трижды поют о словах разбойника Господу, сказанных на кресте, о его молитве, через которую он обрёл рай, относя его вопль к Троице и прося у Неё рая.

Далее читают то, что читается всеми вне алтаря и на литургии, – троичное славословие Ангелов: «Свят, Свят, Свят», потом «Символ веры», молитву об оставлении нам всех согрешений, молитву, данную Спасителем, за которой следуют сообразные с днём тропари, сорок раз «Господи, помилуй», по чину последований. После этого идут псалмы в благодарение за все дары Божии и за потребное для пищи: «Благословлю Господа» и: «вознесу тя, Боже мой».

Между тем раздается для нашего освящения антидор, и затем делается отпуст.

Вечерня, как и утреня, совершается торжественнее и важнее, так как трижды днем три славословия Святой Троицы возносятся для Её исповедания и прославления, как мы только что сказали. Они начинаются у престола, у престола же священником и оканчиваются. Это – утреня, таинство таинств – священная литургия и вечерня. Потому каждый из верующих обязательно должен слушать упомянутые славословия ежедневно и по возможности заботиться о других.

Итак, когда священник благословит у престола, как бы стоя на Небе пред лицом Бога, то читается трижды «приидите поклонимся» одним чтецом – ради благоговения и лучшего усвоения того, что читается. Если день простой, читается весь псалом, в котором благословляется Господь, повествуется обо всём Его создании и возносится Ему благодарение за всё, так как по окончании дня следует благодарить за всё.

Если же день праздничный, то читается до слов отверзшу Тебе руку и потом торжественно поётся всеми, причем вслед за каждым стихом все славословят Троицу, которая есть Создатель всего.

Когда же священник прочитает мирные прошения и сделает возглас, то прибавляются и другие псалмы Псалтири, как полагается на утрени, если день простой, чтобы таким образом книга Псалтири, распределённая на пения, оканчивалась вся в неделю, а в Четыредесятницу – прочитывалась дважды, во славу Божию, для умилостивления Бога за нас и для большего нашего умиления.

Если день праздничный, то после троичных и краткой ектении поются три первые псалма Псалтири, которые относятся преимущественно к Господу. Ибо вочеловечившееся Слово Божие Само было поистине единым блаженным Мужем и не сотворило греха. Оно есть Древо жизни и дало много плода – нас, уверовавших в Него. Оно оживёт, не увядая, как бессмертное. Оно не отвергнет нас, как имеющее вечно зеленеющий лист и плод, а нечестивых и демонов развеет как прах. Оно, когда восстали на Него цари и князи, победив их, посмеялось над ними и сделалось Царем Своей Церкви. Вочеловечившееся Слово Божие есть Сын Божий и имеет Своим наследием народы, содержит концы земли и есть Пастырь сильный. Умножились ненавидящие Его, поносители и гонители Его – те, которые и умертвили Его на Кресте. Но страдая плотию, будучи же бесстрастным по Божеству, Сын Божий был с Отцом и явился нашей помощью и славой и если смертью почил, то восстал, как от сна. Потому и сказано: «От Господа спасение, и на людех Твоих, – на нас, верующих, через Крест, – благословение Твое» (Пс. 3:8–9).

После этих псалмов, когда священник воздаст обычное благодарение и произнесёт совокупную ектению (συναπτών), или мирные прошения, и сделает возглас во славу Троицы, тогда поют «Господи, воззвах» с соединенными с ним псалмами, встречая вечер и воссылая Богу как бы мысленный фимиам. Между тем и реально приносят Ему фимиам, начиная от престола и наполняя им весь храм во славу Божию для нашего освящения, а также потому, что от воспеваемого Бога мы получаем Божественную благодать.

Здесь уместно будет сказать, насколько возможно, и о так называемых мирных прошениях, или совокупной и малой ектениях, а также о сугубой ектении и прочих прошениях.

Так как они читаются священником или диаконом во всякое время службы и на священной литургии, то нам нужно, по возможности, иметь понятие и о них и не смотреть на них безразлично.

Во-первых, мы скажем о том, почему мирные прошения называются совокупной ектенией. Это потому, что в ней прежде всего испрашивается нам у Бога мир с Ним и между нами самими, притом совершается моление о всех нас вместе.

Благословив Бога, поскольку следует прежде всего возвестить и восхвалить Его как виновника всего и подателя всякого блага, священник тотчас говорит: «Миром Господу помолимся». Эти слова научают нас иметь мир с Богом в правой вере и совести, ибо в этом состоит мир с Богом и мир со всеми, и научают стоять без гнева и сомнения, как говорит Павел, «воздевая чистые руки» (1Тим. 2:8), и как говорит Спаситель: «когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого» (Мк. 11:25), и еще: «Мир оставляю вам» (Ин. 14:27), и: «мир вам» (Лк. 24:36).

Мир и должен быть прежде всего в нас (Ин. 14:27), и в мире мы должны совершать молитву, потому-то священник в самом начале и возглашает: «Миром Господу помолимся», как бы говоря так: если вы не отпускаете, то и Отец ваш не отпустит вам грехопадений ваших.

Потом, поскольку истинный мир от Бога, отпускающего нам грехи и дающего по милости Своей спасение, священник присовокупляет: «о свышнем мире и спасении душ наших».

Потом молится об общем мире и говорит о мире всего мира, так как мир исходит от Бога, когда мы совершенно готовы к принятию его.

Видишь, сколь великое дело – мир: ради него низошёл Бог!

И далее: «о благостоянии святых Божиих церквей». И это – так же для мира в вере и для церковной жизни, равно как и следующее: «и соединении всех» в правой вере, любви и богоугодной жизни.

Потом воспоминает «о святем храме и входящих в онь», ради единодушного и благоговейного собрания в нём, и принесения (части) из того, что мы получаем от Бога. Потом воспоминает об архиерее как источнике священства и всего христианства; «пресвитерстве» как сослужащем при святых Таинствах; «во Христе диаконстве» как о служителях Таинства; «о всем клире» как служащих Ему в песнопениях христианах всякого чина; «и о людех», так как они верны, и соединены со священнослужителями верой и жизнью, и освящаются через них.

Видишь ли, почему ектения называется совокупной (συναπτή)? Всех она сводит в одно целое, как и Спаситель молился. С людьми же Церковь соединила и царей, и правителей, и воинство. Впрочем, в виду того, что сии последние подвизаются за общее благо, упоминается о них и отдельно, если только они православны.

Церковь, строго храня закон Павла, молится о царях и властях, и особенно ныне, когда они верны, и о том, чтобы споборствовал им Бог и покорил им врагов, чтобы и мы проводили жизнь тихую и безмятежную, соблюдая в чистоте свое благочестие. Поскольку же нам нужны и охранение, и правители, охраняющие нас, постольку мы молимся и об охраняющем нас граде и о всякой стране, ибо живём не в городах только, но и в селениях.

Притом, в силу того, что цель городов суть сами живущие, Церковь говорит и о верою живущих в них (то есть о нечестивых молиться не следует). Поскольку же, опять-таки, для благосостояния городов нужно здоровье живущих в них людей, которые, как и сами мы, от Бога, то Церковь говорит «о благорастворении воздухов» для здравия тел, «о изобилии плодов земных» для потребы их в пищу, «и временех мирных», чтобы они благоприятствовали жизни, нашей пользе и общежитию, ибо возмущения сопровождаются стеснительностью и разрушением.

Опять же, у живущих очень много случайностей и различны род жизни, потребности и обстоятельства, поэтому, молясь вообще обо всех, Церковь говорит «о плавающих», имея в виду тех, которые на море; «о путешествующих», то есть странствующих по суше; «недугующих», какой бы кто ни был одержим болезнью, «страждущих», «труждающихся и плененных», т. е. находящихся в рабстве; – и собирая всех, молится о спасении их.

Видишь ли, что Церковь подражает Богу и промышляет обо всех? Понимаешь ли, как она всё соединяет и обо всех молится? Потому-то и сама молитва называется совокупной.

Потом, призвав всех к молению обо всех и по апостольской заповеди повелев молиться друг за друга перед Тем, Кто может дать всё, Церковь обращается к Господу и громогласно говорит: «заступи», ибо Ты – один Заступник за нас слабых и погибающих; «спаси», ибо Ты – один Спаситель бедствующих и отчаянных; «помилуй», ибо ничего мы не сможем сделать для Тебя, если Ты, Милостивый, не помилуешь нас; «и сохрани», ибо много нападающих и притесняющих.

Ты один можешь сохранить «нас, Боже, Твоею благодатию», – не по делам нашим и не по молению нашему, ибо мы нечисты и всё наше нечисто, но по единой Твоей благости.

Особенный же дар – вочеловечение Единородного, он-то и называется благодатью. Склонив Бога на милость этой молитвой, которую произносит или сам иерей, или диакон, а также тайной молитвой внутри алтаря, иерей повелевает нам предать себя Богу как приношение Ему.

Уразумей спасительность и дивность молитвы. Священник говорит: «Пресвятую, Пречистую» и пр. (присоединяя похвалы Всепетой Богородице, как уместно) «со всеми святыми помянувше». Она есть началоводительница святых, путеводительница освящения, общая посредница и Божественное орудие, через которое спасены мы со всеми, через Нее освященными, как едиными с нами по естеству и пекущимися о нас, и могущими печься о нас, поскольку они подвизались во славу Божию. Вместе с ними, говорит иерей, «помянувше» (вместо: призвав или воспомнив святых, памятующих о нас), «сами себе», как обязанные сами себя предать Богу, «и друг друга», как принявшие заповедь взаимной любви, «и весь живот наш», как данный от Бога (то есть всё: и помышления, и слова наши, и деяния, и души, и тела) «Христу Богу предадим».

Он стал жертвой за нас – принесём и себя Ему в жертву живую; Он дал Себя нам – отдадим и себя Ему всецело и будем иметь дерзновение у Того, Кто душу Свою положил за нас и дал Себя в пищу нам, Кто промышляет о нас и любит нас, у Того, Кто всегда печётся и спасает и Кто единый есть Спаситель. Ибо без Него невозможно ни жить, ни мыслить, ни вообще делать что-либо. Предавшегося же Ему никто не может исхитить из рук Отца Его. А руки – Сам Он – мышца Его, и Дух Святой.

Вот величайшее и совершеннейшее из всех благ от сей молитвы людям, приближающимся к Нему! Посему при других молениях предстоящие взывают только: «Господи, помилуй», призывая Божие милосердие, а здесь говорят: «Тебе, Господи», то есть Тебе предаём себя, Христе Боже. Эту преданность весьма необходимо исповедовать и словами, потому что она выражает правую нашу веру во Христа, а по вере в Него – и самое наше приношение.

Вера соединяет нас с Богом и привлекает Его помощь, она связывает нас с Пресвятой Матерью Слова и со святыми, и посредничество их за нас творит действенным. И делами оправдывать веру также весьма необходимо для нас. Оправдывать же делами – значит право веровать, и христиански, в истинной чистоте и справедливости, жить и упражняться в молитвах. Ибо, возносясь к Богу, мы становимся совершеннее, бываем освящены Таинствами, посвящены Ему исповеданием и, как преданные Христу и искупленные Им, обязываемся ничего другого не делать, кроме дел Христовых.

Ради сей-то преданности воспоминаются все святые, и Спаситель, вступая на путь страданий, Сам первый сотворил предание, вверяя нас Отцу и говоря: «Соблюди их во имя Твое, святи их во истину Твою» и пр.; а истина – Он.

Совершив это моление, иерей запечатлевает его гласом и произносит славословие Троицы: «яко Тебе подобает», богословием и славословием утверждая всё вышесказанное, и свидетельствуя, что это будет нам от Бога.

Потом поются тропари и самогласны, именуемые стихирами, в неделю (κυριακή) включаемые в число десяти стихов ради совершенства сего числа, а в праздники святых – в число восьми ради восьмого нескончаемого дня, в который святые пребудут с Богом всегда, как уже и теперь пребывают со Христом в Духе. В обычные же дни – в число шести ради того, что святые пребывают ныне на Небе выше пяти чувств, а также и в честь Троицы, к которой число шесть относится как двукратное.

В недели, или в другие праздники и дни святых, стихиры поются обоими ликами попеременно. При последнем стихе лики сходятся, показывая согласие и единение, совершенное Спасителем всего мира. Потом, вместе преклоняясь перед алтарем, взывают: «Яко утвердися милость Его на нас» (Пс. 116:2), чем указывают на содеянное Христом спасение языков и на то, что, по милости Своей пострадав за нас, и Крестом Своим утвердив Свою державу, и победив, Он привел нас к Себе. А вслед за тем опять поют: «слава, и ныне», нераздельно славословя Троицу нераздельную.

В завершение же величают Богоматерь Деву ради многого и сильного Её посредничества, а также дабы исповедать воплощение Воплотившегося от Неё.

Затем уже и иерей совершает вход: он непокровенный исходит из алтаря с кадилом и фимиамом, преклоняется среди храма и молится, потом встаёт, делает знамение креста рукой и кадилом с фимиамом, и опять возвращается в алтарь. Что выражает он этим? То, что Единородный Сын Божий, сойдя к нам с Небесных кругов, снова восшёл и нас возвёл на Небо.

Посему и нисхождением этим, и преклонением главы, и поднятием её, и возглашением премудрость, прости, и крестообразным каждением, и поднятием над головой Евангелия (если это вход с Евангелием), и восхождением к престолу – всем этим иерей символизирует дела домостроительства. А именно: исход и нисшествие иерея знаменуют сошествие Христа и уничижение Его; священническая одежда – воплощение; стояние посредине с преклоненной главой – то, что Спаситель был распят за нас посреди земли, и умер, и нисшел во ад. Потому-то священник и молится молча и преклоняясь, что Христос, предав Себя Отцу, сошёл во ад и исхитил нас оттуда; для того-то и несёт фимиам, что оным изображаются поистине благоухающая душа и жизнь Спасителя. И держит Евангелие, как бы Самого Господа. Потому с ним и преклоняется, что Господь нисшел, потому и восстает, что Христос воскрес и нас совоздвиг.

А обратное восхождение и шествие в алтарь означает, что Христос взят был от земли и с воспринятой Им плотью восшёл туда, где был, и принеся Себя в жертву за нас, вознёс и освятил нас.

Итак, весь вход знаменует всё это. И сие весьма необходимо прежде всего и всегда нам знать, и всегда должно об этом помнить, ибо благодаря тому мы и спасены, что сошёл к нам Бог.

Вечерним входом означается бывшее в конце веков сошествие Бога. Потому-то и совершается он преимущественно по субботам, знаменуя сошествие во ад и Воскресение; и в праздники, так как Сошедший совершил празднуемое таинство; и при воспоминании святых, так как, взойдя на Небо, Он вознёс и души их, и теперь они с Ним, и Он воскресит тела их, чтобы всегда иметь их с Собою в полноте их личностей.

Утренний же вход в Великой Церкви означает и то, о чём только что сказано, и особенно сошествие Христа во ад душой, и Воскресение Его плотию, и ангельскую проповедь о Его восстании.

Посему-то на утрени, стоя на амвоне, словно на камне, иерей, будто Ангел, или, лучше сказать, как сущий Ангел, благовествует о Воскресении.

Этот же вход и в обителях бывает пред пением канонов и чтением Божественного Евангелия, именуемого утренним, так как оно поучает о событиях Воскресения Христова, совершившихся поутру, перед рассветом.

Иерей выходит из святого алтаря, как бы из погребальной пещеры, и от гроба – святой трапезы, держа Евангелие, как Ангел, проповедавший о Христе. Тогда все подходят и поклоняются, словно ученики Христовы и жены-мироносицы, и целуют Евангелие, а потом поют песнь Воскресение Христово видевше.

Итак, это бывает поутру. Желая здесь говорить о входе, мы вспомнили и о сказанном.

При совершении же входа вечернего, когда поётся священная, древняя и приноровленная к вечернему входу песнь «Свете тихий», которая, по преданию, сложена святым священномучеником Афиногеном и которая ясно проповедует и Троицу, и воплощение Слова, диакон говорит: «премудрость», а архиерей, сев, преподаёт мир, потому что Христос и перед Страданием оставил его нам, и по Воскресении даровал, и взойдя на Небеса, непрестанно ниспосылает.

И тотчас громогласно поётся прокимен. А прокимен есть относящееся к празднику пророчество, слово псалма, объясняющее значение дня. В субботу вечером прокимен свидетельствует о Воскресении, поэтому тогда поется «Господь воцарися», так как Воскресший одержал победу, и воцарился над смертью, и наше естество облёк в благолепие нетления, и Воскресением утвердил уверовавшую в Него вселенную.

В неделю же на вечерне – «се ныне благословите Господа» (Пс. 133:1), ради непрестанно благословляющих Его Ангелов и душ рабов Его.

Во второй день на вечерне (Церковь) говорит: "Господь услышит мя, внегда воззвати ми к Нему» (Пс. 140:1), ради того, что и проповедник покаяния Предтеча, и верные взывают к Нему в покаянии.

В третий день на вечерне Церковь говорит: «милость Твоя, Господи, поженет мя вся дни живота моего» (Пс. 22:6), ради помощи от спасительного Страдания и милосердия, явленных нам через Крест.

На вечерне четвёртого дня мы вспоминаем апостолов, говоря: «Боже, во имя Твое спаси мя» (Пс. 53:3.), ибо через них именем Господним совершилось наше спасение, так как они благовествовали и, явившись божественными проповедниками, спасли нас, по слову Писания: "Господу содействующу и слово утверждающу» (Мк. 16:20).

В пятый день на вечерне мы предвосхваляем великую помощь Креста, ибо Сам сотворивший небо и землю помог нам, будучи пригвождён ко Кресту плотию: «Помощь моя от Господа, сотворшаго небо и землю» (Пс.120:2)

В пяток (в шестой день) на вечерне взываем: «Боже, заступник мой еси» (Пс. 58:10), ради сонма святых, собранного заступлением Умершего за нас и воздвигшего и нас, и души прежде отшедших верных. Ибо Бог был заступлением и святых, а отшедшим Сам Он есть милость, споспешествующая спасению.

Во дни же постов вместо прокимна полагается «аллилуйа», что означает уже хвалу Богу и пришествие Бога, и поётся Господь грядет, благовествующее о Первом и Втором Его пришествии и предзнаменующее события Его страдания и восстания, именно: что Господь грядёт пострадать за нас и воскреснуть и что напоследок Он снова придёт судить всю землю.

И эти хвала и пение для того, чтобы, имея попечение о себе, и болея о своих грехах, и приемля Господа, мы очистились и не спешили торжествовать или праздновать, но с сокрушением взывали к Богу, и, восхваляя Его, призывали, и принимали Его пришествие.

А прокимны, напротив, поются как напутствие, предшествующее праздникам и наступающим дням.

После сего иерей совершает сугубую ектению и возносит прошения. В ектении он молится о милости ко всем, как то: о верных царях, о местном иерархе, о предстоятеле монастыря, о попечителях храма, о предстоящих православных и повсюду верных. А прошения воссылает о том, чтобы:

• весь вечер и всю ночь либо день – если просим на утрени – провести нам безгрешно и мирно;

• чтобы иметь Ангела мирна, хранителя души и тела;

• чтобы получить прощение и отпущение прегрешений;

• чтобы даровано было наилучшее и полезнейшее нам, и мир миру;

• чтобы остальную жизнь провести нам в покаянии и мирно;

• чтобы, как подобает христианам, было верно, свято и безмятежно скончание нашего жительства и чтобы оказаться нам благоответными, когда приидет Христос;

• чтобы через Богородицу, Которая всё может, и через всех святых, которые своими трудами и подвигами стяжали дерзновение, мы и себя Христу Богу предали (так как мы обязаны Ему, получив от Него бытие), и друг друга (так как мы обязаны быть полезными для ближних, как Писание говорит: «возлюби... Бога... и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27)), и весь живот наш предали Ему, так как он дарован нам Богом.

Это мы тогда же и подтверждаем словами, говоря: «Тебе, Господи», то есть самих себя предаём; но должны исполнять сказанное на деле, ибо предавший себя Богу должен находится под властью Того, Кому предаётся, чтобы богатеть Его охранением и покоиться под Его Промыслом.

Видишь: эти прошения испрашивают нам весьма многое и душам доставляют великие блага. И мы знаем некоторых из святых мужей, которые как бы ограничивались подобными прошениями, и так молились всей душой, и предавали себя Богу, тогда как другие, по бесчувственности души, и не слушают этих слов.

Потом иерей в возгласе, по обычаю, славословит Троицу и, испросив мир всем, и возгласив о преклонении голов, во образ порабощенного и молитвенного духа, сам первый преклоняется, исповедуя себя смиренным рабом, и молится о своём священстве, потому что, имея нужду в милости, не полагается на самого себя. Он молится благоговейно и, приступая к собеседованию с Богом и ходатайству за других, молчаливо сосредоточивается в себе: «Господи Боже (наш), приклонивый Небеса и сошедый на спасение человеков: не наше предлагаем, но твоей любви дело и Твоего уничижения. Ты призри на наследие Твое, ибо не человекам, а Тебе главы своя преклонили человеки, прося от Тебя спасения. Сохрани их во всякое время, и в настоящее, от всякого мысленного и чувственного сопротивника».

Потом, получив дерзновение, как услышанный, он восстаёт и возглашает хвалу. «Буди держава Царствия Твоего благословенна», и так далее; можно также: «Ты Царь един прославленный и благословенный», или: «и вся можеши», и тотчас совершает литию.

Лития внешняя, в притворе, совершается по субботам и в праздники, а также во время какого-либо постигшего нас бедствия или прискорбного обстоятельства, при многочисленном собрании народа, посреди города или вне стен его.

А литания есть моление пред Богом и общественное прошение, приносимое по чувству сердечного расположения и благодарности за дарованные блага. Посему она бывает вне храма, указывает на наше отпадение от рая и на заключение для нас самого Неба.

Совершая литию, мы проходим через город с плачевными взываниями – и это показывает, что и сам город, и всё в нём осквернено нашими прегрешениями.

А то, что мы выходим за город взывать и совершать литанию – этим мы выражаем нашу уничиженность, почитая себя недостойными взывать к Богу в городе, который осквернили, населяя его, и что через преступление мы как бы выведены из божественного отечества.

В этом городе, где мы созданы, паче же воссозданы и удостоились даров от Бога, мы, обольщённые змием, безумно растлились и превратили себя в ничто, осквернили священное место и, выйдя из-под Божия смотрения, блуждаем в местах неохраняемых.

Итак, в притворе мы совершаем литию потому, что Спаситель сошёл долу, до пределов нашего ничтожества, и совершаем её для того, чтобы в этом же месте и умилостивить Его. Здесь мы молимся, стоя пред вратами Небесными (ибо недостойны смотреть прямо на высоту Неба, если, возвратившись, не будем взывать: «согрешихом»), до тех пор пока Сам Он, исшедши к нам и встретив нас, благоутробно не призовёт к Себе.

Таким образом, сие моление перед вратами и сия молитва иерея есть знак нашего желания, чтобы отверзлись нам Эдем и Небо, особенно же Божие благоутробие, которого мы себя лишили. Потому, когда мы стоим вне храма, поются обычные псалмы, а иерей совершает положенные моления обо всех людях и о наследии Божием, чтобы спастись этому наследию и чтобы возвысился рог христиан.

«Спаси, Господи, люди Твоя» и прочее – взывает он и, между тем как поётся общая молитва «Господи, помилуй», снова воссылает прошения о царях, как предстоящих благочестивым и подвизающихся за верных, о местном архиерее или настоятеле, о всякой душе христианской, о мире церквей, о прежде усопших верных, об избавлении плененных и укреплении немощных, о труждающихся во Христе и о всех братиях вместе. А «Господи, помилуй» во время сей полунощной и крепкой молитвы поётся по чину учащательно, и наконец, она произносится трижды – во славу Троицы, так как молитва воссылается Ей.

Иерей молит благого и человеколюбивого Бога услышать всех, ко всем быть милостивым и благодетельным и послать всем свою милость.

Потом говорит, чтобы молящиеся смиренно и раболепно приклонили главы, и, обратившись к западу, как священнослужитель, испрашивающий у Бога благ преклонившимся, призывает многомилостивого Владыку и Бога нашего Христа. При этом уповая на ходатайство и посредничество Святой Девы Матери Богородицы, а также Ангелов и апостолов, святых мучеников и иерархов, и вкупе всех святых, просит, чтобы ради них, а не ради нас благоприятна была наша молитва, даровано было нам отпущение грехов, чтобы от них покрыты мы были Его крылами. Просит о том, чтобы удалены были от нас враги наши, умирена была наша жизнь, помилованы были мир и мы и спасены Им, человеколюбивым и благим, так как ради единой благости Он вочеловечился и есть единый милостивый.

Совершив это, иерей, предшествуемый светильниками, которые прежде, как и при всём входе, были носимы перед ним, идёт чрез царские врата и как бы входит на Небо. Делается это во образ Божественного света, и святых, и предводительствующего Отца. За предстоятелем, ведомые им, следуют прочие, шествуя как бы за Иисусом Христом.

А оба лика, соединившись в один и став посредине, в знак того, что отверзлось нам Небо и через Христа пришли в единение с нами Ангелы, поют стихиры на стиховне. И поющиеся при этом стихи приурочены к празднику: если бывает неделя (κυριακή), то поются стихи воскресные: «Господь воцарися» (Пс. 92:1); если другой праздник, то приспособляются к нему так же, как и самогласные стихиры. Если день каких-либо святых, то берутся по уставу подходящие случаю стихи и стихиры из псалмов: либо святителя, либо мученика, либо святого. Потому-то они и именуются стихирами, ибо вне церкви, на литии, поются стихиры без стихов, а эти потому и называются «на стиховне».

Потом поются самогласны на «слава» и «ныне». Первый заимствуется от праздника или от дня кого-то из святых, а последний бывает Богородичен, ради действеннейшей о нас молитвы Богородицы.

И тотчас следует «ныне отпущаеши» – молитва, которую благоговейно воспел праведный Симеон, воспринимая Бога. Сей, видя спасение Божие, просит отпущения души от плоти, а мы должны просить отпущения души от страстей, от искушений врага и сугубых болезней души и тела. Не дивно, впрочем, молиться и об отрешении от плоти, чтобы это отрешение, если Богу благоугодно, даровано было нам мирным и спасительным.

Означенным молением предзнаменуется и окончание дела песнопений, указывается и на свет благодати, дарующий нам спасение и славу.

А потом следуют молитва «Трисвятого» и «Отче наш», как Божественная печать.

Когда же иерей восхвалит Царство Бога, поётся и тропарь праздника, с песней зачатия: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие». Это – глас Архангела при Божественном зачатии Девы. А так как сие начало спасительного домостроительства совершилось в неделю, отчего она и называется воскресеньем, то архангельское приветствие читается особенно в недельные бдения и в праздники святых, исключая только праздники владычные, потому что Богородица Дева есть Началоводительница всех святых и освящение святым через девственный Плод Её.

Потом совершается и другое священнодействие, преподанное свыше Самим Спасителем. На некоей трапезе полагаются пять хлебов и в приличных торжеству сосудах – немного пшеницы, вина и елея. Иерей кадит всё это крестообразно, обходя вокруг при пении «Богородице Дево», кадит не как святое, но как долженствующее освятиться, или, лучше сказать, предосвящаемое крестом и фимиамом.

Потом, перестав кадить, преклоняет главу и, отдав кадило, становится перед трапезой. Подражая Спасителю, Которого изображает, и призвав Его, берет один из хлебов. И между тем, как диакон говорит: «Господу помолимся», иерей возглашает: «Господи Иисусе Христе Боже наш, благословивый пять хлебов и пять тысяч насытивый, сам благослови и хлебы сия», и говоря это, одним хлебом делает знамение креста над прочими четырьмя хлебами, чем показывает, что то же совершил Христос, взяв в Свои руки подобным образом пять хлебов.

Потом, положив хлеб, благословляет их крестообразно рукой и свидетельствует, что Христос благословляет их, равно как пшеницу, вино и елей, и, запечатлевая так же это, говорит: «умножисия во святой обители сей и во всем мире Твоем», ибо Сам Господь, отверзая руку, как написано, «исполняет всё живое благоволения». Молитву эту священник заключает подобающим славословием: «Яко Ты еси блгагословляяй и освящаяй всяческая», и прославляет Хлеб жизни со Отцом и Духом.

Потом произносится благодарение от имени всех, как сказано у Иова: «Буди имя Господне благословенно» (Пс. 112:2), и: «Благословлю Господа» (Пс. 33) – самый подобающий псалом, изречённый Давидом Богу за подаяние потребной пищи.

Запечатлев таким образом всех и всем испросив благословение Бога, Который есть истинная пища и питие (тогда как чувственная снедь не ставит нас пред лицом Божиим) и Который есть податель всякого блага, иерей уходит, не делая отпуста. Ибо между тем как исполняется положенное чтение, начинается утреня.

Хлеб же и вино, как освящённые благословением, раздаются присутствующим, которые принимают их с верой в то, что от них истекают дарования, и исцеления, и другие многие дары.

Это совершается, если бывает всенощное бдение. Если же нет, то после преклонения глав не бывает ни литии, ни благословения хлебов. Поются только стиховны и читается «ныне отпущаеши», молитва «Трисвятого» и отпуст.

У иных же ревностных, если когда-либо по немощи или по недостатку братий не бывает бдения, лития совершается на вечерне; затем поются стиховны и тотчас отпуст. Но благословения хлебов в таком случае не бывает, потому что оно соединяется исключительно с трудом бдения, чтобы братия, ради труда получив и благословение Христово, и малое утешение, хранили необходимое молитвенное внимание к страшным тайнам общения, а особенно – освящённые.

Итак, вечерню мы обозрели, остается сказать о повечерии. О нём скажем кратко.

Клирик:

– Исполни, святой владыка, и об этом мзду твою, чтобы все учение твоё для нас было окончено.

Архиерей:

– Повечерия в великих обителях поются, как мы сказали, вместе с вечерней пред вратами храма, как общие моления, а в киновиях и у каждого из монахов, мирских иереев и благочестивых мирян – после вечерней трапезы. Во святую же Четыредесятницу поются и в великих обителях, и во всех – особо, после вечерни и трапезы, которая тогда бывает однажды в день.

Итак, повечерия святой Четыредесятницы, называемые также великими, разделяются на три части, во образ Святой Троицы и в умилостивление за нас. Это видно и по уставу, а потому не нужно говорить подробно, тем более что мы изъяснили почти все молитвословия.

На повечериях читаются псалмы и молитвы сокрушения и исповедания, об оставлении грехов и о милосердом помиловании, о препровождении ночи мирно, немечтательно, нескверно и невозмущенно, молитвы о легком восстании к умиленной и сердечной молитве во время полунощницы и утрени.

Не станем говорить много, коротко же сказать – это не три последования, а одно, читаемое ежедневно.

Такое же значение имеют и его псалмы, весьма уместные в великом повечерии. Три псалма читаются ради Троицы, потом святейший «Символ веры» ради исповедания благочестия, и «достойно есть» ради воплощения Слова и ходатайства Богоматери.

После же «Символа», как приняли от отцов наших, мы призываем к ходатайству о нас Богородицу, Ангелов и святых, что бывает и на великих повечериях. Да и весьма необходимо призывать близких к Богу посредников и помощников.

Далее следует молитва «Трисвятого», как начало, середина и окончание песен.

Потом – «Господи, помилуй» сорок раз для освящения времён и дней нашей жизни.

После чего возносится благодарственная молитва Богородице, нескверной и нетленной. Это молитва обо всём: и о настоящем, и о скончании нашей жизни, и о будущих благах. И опять-таки, по обычаю, мы призываем Её, честнейшую Херувимов, чтобы мы ограждены были кровом крыл Ее.

После этого следует обычная молитва иерея, да умилосердится над нами Бог, и таким образом произносится последняя молитва «И даждь нам, Владыко, на сон грядущим». Или, после «Господи, помилуй» – «Иже на всякое время», «Честнейшую» и «Боже, ущедри ны». Потом молитва Богородице «Нескверная», и вместе с ней «И даждь нам, Владыко».

Это обычный чин для всех.

Иные, по усердию, поют и нечто другое, однако же не в общем собрании, но отдельно, потому что общие уставы по необходимости должно соблюдать чисто, незамутнённо и без соблазна.

Случается, что особенно усердные принимают на себя смелость петь какой-нибудь отеческий канон – по кельям, или частно со своими учениками, или же с соревнующими кому-либо братиями. И это делается с одобрения и совета отцов, ибо спасение, как мы знаем, бывает во многом свете.

Если же каноны, ради сердечного сокрушения, поются и на повечериях, то знайте, что поётся Канон великий; а на вечерне некоторые в святых обителях поют каноны Богородице; последование же Акафиста весьма многие совершают в каждый вечер пятка.

Всякий усердный и труждающийся, по мере своего труда, получит и большую награду. Это, однако, зависит от желания и готовности каждого. Но того, что явно постановлено, никому без крайней необходимости и немощи преступать не следует. Да и у немощных есть в уме молитва, нужнейшая из всех молитв, а для стесненных обстоятельствами и необходимостью призывание Бога и молитва тем более полезны, ибо кто, кроме Бога, исторгнет нас из тесноты?

"Суетно всякое спасение человеческое. В Бозе сотворим силу; Воззовет ко Мне, и услышу его» (Пс. 59:13–14 Пс.90:15), и подобное этому говорит Писание. Но есть такие, которые к общим постановлениям прибавляют еще особое и душою всегда сочетаются с Богом, а тело сокрушают воздержанием и постом, бдением, лежанием на земле и наготой, многими неудобствами и частыми коленопреклонениями – сии причтутся к мученикам. И им, насколько возможно и вместимо, следует подражать, чтобы за малый свой труд и мы, по милости Божией, были причтены к ним. Ибо если, не имея сил совершить всё, мы через подражание усвоим малое и наименее важное из всего, то Бог либо даст ревностным силу для всего, как в оригинале это слово не пропечатано потому что и их сила – от Бога же, либо, по снисхождению к немощи, помилует и за малое дело, и благоизволит причислить к первым. Таков Владыка: будучи благ, Он только ищет с нашей стороны повода и, совершая все Сам, спасает нас и, как преблагий, причисляет к своим рабам.

Итак, то о чём мы сказали, составляет устав Иерусалимский.

Посмотрим на особенно выразительные постановления Христова домостроительства в хорошо называемом песненном последовании, которое, как мы сказали, передано нам издревле от отцов.

Все кафолические Церкви мира, от начала их, совершали это последование песненно и не произносили ничего, кроме песен, исключая молитвы иерея и прошения диаконов, особенно же Великие Церкви – Константинопольская, Антиохийская и Фессалоникийская.

Теперь нам остаётся обратить внимание на то, как это последование совершалось в одном святом храме Божией Премудрости. О сем последовании надобно иметь следующее понятие.

На вечерне прежде был обычай, чтобы служители перед последованием наполняли храм фимиамом – во славу Бога и для изображения Божественной Славы, которая некогда наполнила скинию, так что Моисей и Аарон не могли вступить в неё, пока Слава Божия не поднялась кверху.

То же было и в храме Соломоновом, когда от наполнившей храм Славы Божией иереи не могли стоять и служить перед Господом, пока то облако не сделалось невидимым.

И на утрени подобным образом вначале наполняли храм дымом фимиама.

Ныне этого не бывает, разве только диакон или иерей на литургии, после проскомидии, молча кадит жертвенник, или и весь храм, во образ оной Славы. Но это бывает в монастырях перед великой вечерней, когда иерей знаменует Божественную Славу и благодать, изливаемую через Ангела, и когда дом Господа исполняется Славы Его.

Итак, на песненной вечерне иерей, став пред святой трапезой, как бы на Небе пред Престолом Божиим, благословляет Бога в Троице, не говоря: «благословен Бог», ибо это не принято в чине песненном (так как такое имеет отношение только к ветхозаветному Писанию), но возглашая, как на святой литургии: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа всегда», то есть богословствуя о единстве Царства и естества и о троичности Бога, а это есть проповедь благодати, признание и исповедание Бога Единого в Троице. И преподавая мир от Господа и научая всех просить его, иерей немедленно начинает великую ектению.

Надобно знать, что одно последование литургии осталось совершенно верным древнему чину. Посему-то иерей так и благословляет Бога, и тотчас произносит великую ектению, и поются три антифона в изображение Троицы, что относится к древнему последованию, уже изъясненному.

Слыша пение трех антифонов и потом «Трисвятого», некоторые, по незнанию песненной вечерни, думают, что это литургия. Особенно же удивляются сейчас этому константинопольцы, принявшие сие последование от древности, не зная, что это есть прекрасные обычаи, оставшиеся от гонения латинян, и что к этой традиции относится также священное и древнее служение и чиноположение третьешестия (τριτοεκτης) в посты, и бывшая некогда каждый вечер служба так называемого всенощного бдения, а особенно на святой великой Четыредесятнице, на первой ее и великой седмице.

Из этих служб молитвы, написанные в виде панихиды, – необходимы, равно как, в согласии с древним преданием, и молитвы третьешестия, принятого во изображение часов и по ним и называемого, а равным образом и во изображение святой литургии.

Об этих службах мы вскоре скажем коротко, а теперь будем говорить о вечерне.

Когда иерей благословит и произнесёт все мирные прошения и «заступи, спаси, помилуй», тогда певцы тотчас поют: «услыши мя», и: «слава Тебе, Боже». Последняя песнь – весьма важная, содержащая вместе моление и славословие Бога. Потом из псалма: «Приклони, Господи, ухо Твое и услыши мя» (Пс. 85:1), также славословие Ангелов: «Слава в вышних Богу», «исполнь небо и земля славы Твоея», и: «благословенна слава Господня».

Потом иерей говорит: «Пресвятую, Пречистую», и громогласно восхваляет Бога в Троице, говоря: «Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение». Далее читается весь псалом, за которым идет «слава Тебе, Боже», и «услыши мя».

Этот обычай, удержанный, как сказано, и в других последованиях, есть и в песненном, ибо не произносимый целиком псалом предначинается некоторой частью стиха, соединяемой либо с «аллилуйа», либо со «слава Тебе, Боже», либо с каким-нибудь припевом. А припев называется так потому, что поётся вместе с псалмом постиховно, так что сперва идёт стих, потом припев. Например: «Приклони, Господи, ухо Твое и услыши мя, слава Тебе, Боже». Подобным образом и в прочих. Во всех вечерних псалмах поётся: «Приклони, Господи, ухо Твое».

Ибо Солнце правды преклонило Небеса и сошло, пребывая незаходимым, подобно солнцу чувственному, склоняющемуся и погружающемуся, которое своим склонением, погружением и воссиянием возвещает о невечернем оном Солнце, явившемся нам плотски. Это значит, что сошёл с Неба на землю Сам Бог – Слово Божие и осветил нас днем Первого Своего Пришествия, и сошёл под землю даже до ада, и опять воскрес и восшёл, и снова явился с Неба и воссиял, и совершил день невечерний, и озарил весь мир.

Посему весь этот псалом: «приклони, Господи», произносится постиховно обоими ликами, и «слава Тебе, Боже» поётся при каждом стихе. А что такой обычай последования древен, показывают и молитвы, ибо первая из так называемых светильничных молитв содержит в себе мысль всего псалма и самые слова из него. Ты найдешь, что и «Господи, милосерде и милостиве» и прочие в равной степени имеют мысли применительно к псалмам антифонов и что слова заимствовали из них. Это ясно показывает и молитва вечернего входа, начало которой: «Вечер, заутра и полудне» (Пс. 54:18). Ибо когда бывает вход и поются стихи на «Господи, воззвах», тогда читается молитва, содержащая и псаломские слова из поемых стихов, и мысли, чтобы через иерея всё вознесено было к Богу.

Например: «Исправи молитву нашу, яко кадило пред Тобою» (Пс.140:2); и: «не уклони сердце мое в словеса лукавствия» (Пс.140:4), также: «к Тебе, Господи, Господи, очи наши» (Пс. 122:1–2), – если только вхождение иерея длится до сего стиха. Этот стих, думаю, показывает молитву пророков и вместе с тем пророчество о том, что Господь пришел, и вочеловечился, и через страдание и восстание спас нас от ада и истления. Посему первый из псалмопевцев называет Его Иереем, как и Давид: «Господи, преклони небеса и сниди, и посли силу Твою, и прииди во еже спасти нас» (Пс. 143Пс. 79:3), и как бы из ада взывает: «Яко к Тебе, Господи, очи мои, на Тя уповах, не отыми душу мою» (Пс. 140:8). Для того-то и иерей тогда выходит к этому стиху: он указывает на Христа, сошедшего к нам даже до ада, и на восстание Его, через которое мы исторгнуты из ада, также Его восшествие на Небеса.

Итак, на вечерне и прежде читаема была Псалтирь, как ныне на утрени, подражая чему в обителях на вечерне читают одну кафисму Псалтири, а на утрени непременно две.

Ныне же на песненной вечерне, по немощи и нерадению, антифоны Псалтири не читаются, разве только в святую Четыредесятницу и на всякой субботней вечерне в одной только Святой Софии, где, из-за ропота некоторых ленивых, мы постановили читать только «блажен муж» (Пс. 1:1) – один псалом с песнями на глас.

Во святую же Четыредесятницу читаются опять, по обычаю, шесть антифонов, или одна целая кафисма. А псалом «Приклони, Господи, ухо Твое» содержит и молитву, и славословие к Богу, и восхваляет пострадавшего за нас Господа Иисуса Христа, называет Его щедрым, многомилостивым и истинным, и просит Его дать нам «знамение во благо» (Пс. 85:17), то есть Крест, пригвожденный к которому плотию вечером, Спаситель умер, а также умоляет Его даровать нам державу и спасти нас.

Потом поют «слава», а другой лик – «и ныне», и вместе с этим поют «слава Тебе, Боже».

Затем иерей опять говорит малую ектению: «паки и паки», и «заступи», а певец на напев вселенную поет «аллилуйа».

Ибо, когда первый воззвал к Богу: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию», тогда последний продолжает: «Вселенную, Боже, заступи, спаси, помилуй и сохрани пришествием Твоим», что означает «аллилуйа», потому что «аллилуйа» толкуется, как пришествие Бога, хождение и явление Божие, и есть особенная хвала Его домостроительству. Посему оно у нас непрестанно поётся.

«Аллилуйа» произносится и перед Евангелием, как слово, означающее присутствие Христово. Оно выражает, что грядёт Бог, Который и пришёл, и опять приидет с Небес.

Потом иерей, сказав: «Пресвятую, Пречистую», и предав всех Богу через всех святых, возглашает: «яко Твоя держава», и славословит Бога Единого в Троице. А певец тотчас поёт дневной прокимен, который называется и последним антифоном, ради других антифонов, читавшихся прежде, ныне же оставленных.

Итак, в субботу на вечерне говорится один стих: «Воскресни, Боже», потом «слава, и ныне», и вместе с тем – «Господи, воззвах» с припевом: «живоносное Твое восстание, Господи, славим», что читается в одну неделю, в другую же – «спасительное Твое восстание, Господи, славим», и во время чтения дальнейших стихов иерей делает вход, или и многие с ним. И как принято, диакон с переносимыми светильниками и с фимиамом в кадиле, во изображение вышнего чина, из алтаря преподаёт благодать Божию, чтобы вознести молитву нашу горе к благоухающему и чистому Фимиаму, о чём говорят и поющийся при этом псалом, и молитва, читаемая при преклонении иереев: «вечер и заутра и полудне», и имеющая, как сказано, близкое отношение к тому, что поётся. «Ибо исправи, – говорит, – молитву нашу, яко кадило пред Тобою» (Пс. 140:2), и: «Не уклони сердца наши» (Пс. 140:4), и исхити нас от всех ловящих души, также: «к Тебе, Господи, Господи, очи наши» (Пс. 140:8) и: «да не постыдиши нас, Боже наш».

Потом следует возглас. Когда же иереи восстанут, совершается крестное осенение и иерей говорит: «Благословен вход святых Твоих, Господи», затем «премудрость, прости», с крестным знамением посредством кадила. Всё это указывает на пришествие с Неба Спасителя в последние века, при закате сей жизни, на Его освящённую, яко кадило, жизнь и на приведение нас к Отцу через Всесвятое Тело Его, что совершил Он, смирившись даже до Креста и смерти, сойдя во ад и воскреснув, победив смерть Крестом, и войдя во Святое Святых, и сделав доступным для нас Царство Небесное.

Посему и певец на стихе «яко к Тебе, Господи, Господи» обращается к западу и, кланяясь, призывает иерея, носящего образ Господа, и громогласно поёт: «яко к Тебе, Господи, Господи, очи мои, на Тя уповах, не отыми душу мою» (Пс. 140:8). Этим выражается упование на Господа, избавление, пришедшее от Него, и спасение душ наших, как было предречено.

Итак, иерей, возвращаясь в алтарь, входит в него, как Спаситель на Небеса. Между тем, на амвоне поются хвалебные песни Воскресения, во изображение Ангелов, восхвалявших восстание Спасителя, и апостолов, проповедавших миру. Во время сего хваления иерей, или диакон, совершает каждение, потому что воскресший и восшедший Христос послал нам благодать Духа.

Потом, после «слава, и ныне», поётся прокимен «яко Господь воцарися» (Пс. 92:1), победив смерть и диавола со всеми демонами, и в благолепие облекся – в бессмертие и нетление плоти, и вселенную утвердил верою в Него.

Тотчас иерей или диакон говорит ектению обо всех верных, и о царях, и иереях и по молитве возглашает: «яко милостив еси», ибо у Него много милости, чтобы всех помиловать, а сам по себе никто не имеет права на помилование. После ектении тотчас следует малая ектения и возглас: «Твое бо есть, ежемиловати».

Сперва поются три антифона, называемые малыми, потому что содержат в себе не целые псалмы, но по выбору четыре стиха из каждого. Потом «слава, и ныне». Их три – во образ и честь Святой Троицы.

Первый антифон: «возлюбих, яко услышит Господь» (Пс. 114:1), призывает Богородицу словами молитвами Богородицы, «Спасе, спаси нас», ибо, возлюбив Бога более всякой словесной твари, Она, по Своему смирению и высочайший Своей чистоте, явилась достойной иметь в Себе вселившегося Бога и, послужив воплощению возлюбленного Сына, через Себя сделала и нас присными Богу-Отцу.

После же стихов, поющихся обоими ликами, и после «слава, и ныне» тотчас идёт малая ектения и делается возглас: «Благоволением и благостию», ибо Единородный Сын благоволил снизойти к нам.

Второй антифон: «веровах, темже возглаголах» (Пс. 115:1), призывает Господа воплотившегося и говорит: «Спаси нас, Сыне Божий, воскресый из мертвых, поющия Ти» или соответственное празднику.

Если же будет и не неделя, и не праздник, а память святого, то поётся «во святых дивен» (Пс. 67:36). Антифон «веровах, темже возглаголах» указывает на веру апостолов и святых, через которую все язычники от неверия привлечены были к вере. А антифон «чашу спасения прииму и имя Господне призову» (Пс. 115:4) означает общение со Христом и спасение посредством того, что святые пролили кровь и таким образом сделались сопричастниками страданий Христовых. Они, мучением и подвигами достигнув спасения, спасают и нас: через них мы соединяемся с Господом.

Посему-то на слава говорим: «Единородный Сыне», указывая на общение Его с нами; и этот стих изложен святым Кириллом. А на «и ныне» ублажаем Преславную Божию Матерь, так как через Неё соединяется с нами Единородный и так как Она есть освящение и вознесена превыше всех святых Ангелов и людей.

После же стихов «слава, и ныне» опять идут малая ектения и возглас «яко свят еси, Боже наш», и певец тотчас поёт третий антифон. Этот антифон – «хвалите Господа вси язы́цы» (Пс. 116:1) есть ангельская хвалебная песнь, призывающая весь мир к прославлению Троицы.

Затем следует «Святый Боже» и, когда стихи произнесены обоими ликами, и воспето «слава, и ныне», читается ещё раз прибавляемое «Святый Боже», то есть после того, что произносится при «слава, и ныне». «Трисвятая» песнь поётся громогласно, и в это время все служащие вечерню стоят непокровенные, как восхваляющие Бога.

Итак, смотри, каков порядок церковных пений в этих трех антифонах.

В первом антифоне Церковь призывает предстательство Богоматери.

Во втором, ещё более возвышенно, умоляет воплотившегося из Неё Господа молитвами святых.

В третьем же, и последнем, вместе с Ангелами восхваляет Трисвятого Бога, испрашивая Его милости и постепенно восходя к высшему прославлению.

По окончании сего архиерей, изображая Господа, благословляющего с Небес, трижды запечатлевает народ со своего престола, или стасидии. Потом следует великая ектения и ектения просительная. Диакон говорит: «исполним молитву», а иерей преподает мир и читает молитву главопреклонения, чем знаменуется рабство и смирение наше перед Богом, и уничижение Бога до образа раба.

А когда иерей, показывая восстание наше от падения и смерти и благодаря Спасшего нас, подъемлет голову и громогласно, от всей души возглашает: «Буди держава Царствия Твоего», тогда немедленно служится заамвонная лития, в умилостивление Бога ко всем верным.

После того, как будут пропеты поочерёдно воскресны постиховно и «слава, и ныне», иерей совершает протяжённое моление, и как всегда поётся «Господи, помилуй», словно бы пред гробом Христа. И после «услыши ны, Боже» читают отпустительные тропари и бывает отпуст.

Но если день общий, то литии не бывает, а отпустительный тропарь читается, когда иерей выходит так, как на литию, и становится позади амвона, а певцы пропоют «Богородице Дево».

После этой песни иерей возглашает: «Господу помолимся. Яко Ты еси просвещение наше, Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем». Эти слова означают: Ты дал нам свет чувственный и мысленный, Ты повелеваешь заходить и восходить солнцу, Ты – свет истинный, явившийся нам и взятый от нас, и снова грядущий озарить нас. Так совершается отпуст.

Последняя из всех молитв есть молитва главопреклонения и отпуста – то же и на утрени, и во всяком другом молитвословии. Из этого явствует, что песненное последование предпочтительнее и древнее другого и что таково именно его начало. Да смотри и чин: за молитвословием он предписывает, в знак рабской преданности, преклонение голов и этим оканчивает молитвословие, ибо должно во всём смиряться и преклоняться пред Владыкой и исповедовать перед Ним своё рабство Ему.

Если же случится праздник или память празднуемого святого, то после возгласа о главопреклонении совершаются установленные чтения, через которые проповедуется и свидетельствуется нам всё, что касается праздника или древних святых. Поэтому и в хвалебные песни сначала входят псалмы Давида и других святых пророков, а уже потом поются хвалебные песни времён благодати, ибо первые преварили последних.

Тотчас, по совершении всех хвалебных песен, читаются поучения о совершаемых празднествах.

Так служат вечерню.

Столь же духовно и в таком же соответствии с праздниками или памятью святых отправляется и утреня. В ней дивно изображено всё от начала творения. Она изображает и описывает, с одной стороны, события ветхозаветные и пророческие, с другой – домостроительство Спасителя. Она и преподает, и раскрывает нам обстоятельства нашего спасения и в хвалебных песнопениях, и в обрядовых действиях. Также показывает, что мы через Спасителя нашего обрели вход и восход на Небо.

Изложу и утреню недельную, по образцу которой отправляются и утрени ежедневные. Из этого изложения виден будет чин ее.

В то время как бывают заперты царские врата храма, иерей, как посредник и как лицо, имеющее образ Ангела, становится пред вратами и благословляет Бога, Единого в Троице, говоря: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа», и тотчас же возглашает мирные прошения и «заступи, спаси, помилуй». Певец сразу же поёт часть надлежащего для пения псалма, по Божественным книгам: «и спах» (Пс. 3:6); «слава Тебе, Боже».

Храм же, пред вратами которого становится иерей, изображает древний рай и Небо, или, лучше сказать, он поистине есть рай и Небо, потому что на престоле, стоящем посредине в святом алтаре, как в раю, имеется древо жизни – священнодействуемый Христос и всесвятой крест Его. Здесь – священная трапеза, как Небо, престол, где в своих тайнах и Евангелии восседает Царь славы Христос, а вокруг Него ангельские силы, святительские чины, святое миро, святые останки мучеников, сонм апостольских и пророческих душ, часто посылаемых, и предстоящих, и доселе присутствующих в своих святейших писаниях. Также вокруг Христа и престола – сонм Ангелов, действительно приходящих как бы сосвященнодействовать нам, когда они воспевают ту же хвалебную песнь, какую воспеваем мы, и когда совершается то же служение горе и долу. Здесь – рай и Небо, которые мы заключили и непрестанно заключаем для себя своими преступлениями.

Потом иерей говорит: «Пресвятую, Пречистую», и, предав Богу и себя и всех, громогласно славословит Бога и говорит: «Яко подобает Тебе всякая слава».

После пения певец читает: «Аз уснух и спах» и «слава Тебе, Боже». И таким образом, начав псалом: «Господи, что ся умножиша» (Пс. 3:2), продолжая следующее по стихам, оканчивает его весь, а оба лика попеременно поют: «Слава Тебе, Боже».

Затем читаются кряду три псалма во образ и честь Всесвятой Троицы, именно: «что ся умножиша», и «Боже, Боже мой, к Тебе утренюю» (Пс. 62:2), и «Се, ныне благословите Господа» (Пс. 133:1).

Между этими тремя псалмами на праздники поются и троичны, то есть «слава Тебе, Отче, слава Тебе, Сыне, и слава Тебе, Душе Святый», и подобные, а в дни обыкновенные и в недели, кроме недели Праотцев и Отцев, поются только «слава Тебе, Боже»; потом при «славе» опять «слава Тебе, Боже», при «и ныне» – то же самое и, наконец, добавляемое то же – громогласно.

Иерей – «паки и паки» и «заступи»; певец – «вселенную» и «аллилуйа». Иерей – «Пресвятую» и возглас. А певец тотчас – «непорочнии в путь» и «аллилуйа»; «блажени непорочнии в путь» и следующее за тем в стихе и «аллилуйа».

Таким образом, пока совершается вся первая часть, стихи поются попеременно обоими ликами с «аллилуйа». Потом – «слава, и ныне» и добавляемое «аллилуйа».

Иерей вслед за тем возглашает малую ектению, а певец – «вразуми мя, Господи». Иерей – «Пресвятую, Пречистую» и возглас, а певец – «руце Твои сотвористе мя и создасте мя» (Пс. 118:73) и остальную часть стиха с припевом «вразуми мя, Господи», и оба лика поют прочие стихи с припевом «вразуми мя, Господи». «Слава, и ныне» поется с прибавлением того же – «вразуми мя, Господи».

Потом иерей опять произносит малую ектению, а певец – «вселенную», «аллилуйа». Иерей в это время отверзает одну дверь храма, показывая, что воплощением Господа, призревшего на нас с Небес и вочеловечившегося из небесной и живой Двери – Богородицы, отверзлось нам Небо, а также, что Господь уже прежде Страдания и Воскресения отверз нам Небесное, как и о Крещении Его написано, ибо Он узрел тогда отверзшиеся Небеса, которые для нас прежде были совершенно заключены, и потом, взойдя туда Сам, возвёл и нас.

Итак, стихи поются обоими ликами до: «да внидет достояние мое пред Тя, Господи». А тогда, так как домостроительство уже совершилось, Спаситель пострадал, крестная жертва принесена, восстанием Господа все искуплены и вознесением Его сущие во аде и на земле взошли на Небо, тогда иерей отверзает врата и громогласно поёт глаголемую входную с «аллилуйа» и все вступают внутрь храма, как в самое Небо, следуя за иереем, держащим крест и изображающим Господа, Крестом нас спасшего. В кресте утверждены три свечи, знаменующие трисолнечный свет, ибо и через Крест открылось и воссияло ведение Святой Троицы и слава Её.

Войдя, иерей тотчас преклоняет главу, благодаря Владыку. Если же присутствует и архиерей, то и он преклоняет голову вместе с иереем, и оба читают молитву входа, а архиерей запечатлевает, говоря: «Благословен вход святых Твоих, Господи».

Итак, предшествуемый иереем и диаконом, которые изображают Ангелов, архиерей, носящий образ Христа, Который отверз нам двери рая и Неба, один входит в великие врата и, войдя, хвалит и благодарит Его, что Он через Крест отверз нам горняя и, как Царь и Бог, есть единый Вождь. Благодарит Его, что Он, через обращённые к востоку врата – через Свою Матерь Приснодеву – есть единый, так вошедший в мир, и что через Неё обновил нам вход в горняя.

Прочие же входят в боковые двери, и все – позади иерея, ибо, последуя Христу, через Него все мы входим на Небо.

Между тем оба лика, став посредине, поют попеременно окончание псалма, возвещая Воскресение Христово – жизнь и спасение наше, и говорят: «Да будет рука Твоя еже спасти мя» (Пс. 118:173); «Жива будет душа моя и восхвалит Тя» (Пс. 118:175); «Заблудих, яко овча погибшее, взыщи раба Твоего» (Пс. 118:176).

Потом «слава, и ныне», и в славословие Воскресшего и нас воскресившего Господа опять громогласно поётся «аллилуйа», и тотчас начинается согласное пение: «Благословите вся дела Господня Господа, пойте и превозносите Его во веки» (Дан. 3:57). Во время сего пения, с крестом в руках, иерей, как Ангел, и архиерей, как Господь, восходят в сопровождении всех в алтарь, как к Престолу Божию. Архиерей вступает на свой престол, изображая восхождение и седение на Небеси. Престолом же я называю и стасидию. Крест водружается на амвоне против алтаря, через возжжённые перед ним три светильника свидетельствуя всем о смерти и восстании Спасителя и о проповеди Троицы.

Затем согласно и громко поётся вся песнь трёх отроков, с припевом благословите, так как в печи они изображали и славословили Троицу и вочеловечение Слова.

Потом поётся: «Благословим Отца и Сына и Святого Духа, Господа, и ныне и присно».

И наконец, добавляется: «Хвалим, благословим, воспеваем и поклоняемся Господу», потому что все свои блага мы получили от единого Бога, Всесвятой Троицы, и через домостроительство Слова, единого от Троицы, и призваны от великого грехопадения, и восстали, и озарились истинным светом, и вознесены на Небеса. Посему тотчас восхваляем Виновницу воплощения Слова, Богоматерь, говоря: «Тебе, необоримую стену и утверждение спасения».

Надобно знать, что в продолжение первых трёх псалмов иерей возносит к Богу утренние молитвы.

Потом, когда начинается пение непорочных, берёт кадило и, положив фимиам и благословив (а если присутствует архиерей, то благословляет кадило он), начинает кадить с правой стороны притвора, где на стене находится святая икона Архангела, и кадит вокруг весть притвор по основанию храма и стенам, причём стоящие отходят от стен, а потом опять становятся на свои места. Возвратившись же туда, откуда начал, он делает кадилом знамение креста и говорит: «премудрость, прости».

В обителях в это время по праздникам перед ним несут один светильник и в притворе возжигаются малые и многие свечи. Тогда певец, как бы призывая его, возглашает: «Благословен еси, Господи», ибо есть обычай петь этот стих при конце каждения. А иерей тихим голосом говорит: «премудрость, прости», и тотчас идёт и кадит архиерея и по порядку всех прочих.

Потом, войдя в храм через боковые двери, молча кадит весь храм, который тогда, как сказано, бывает заперт. Войдя в алтарь, он кадит и там и, оставив кадило, берёт честный крест, стоящий позади святого алтаря.

В это время никто не предшествует ему и не несут пред ним светильников. Он идет или один, или с диаконом. Выйдя из других боковых дверей, преклоняет главу пред архиереем и, принеся крест, ставит его с правой стороны, близ великих врат божественного храма. Там уже и стоит до окончания псалмов.

Тогда, по зажжении трёх свечей перед крестом и по открытии врат, совершается торжественный вход. И это делается не без намерения, но с дивной и высокой мыслью, объясненной святыми, которые, будучи ведомы Божественным ведением и созерцанием, всё прекрасно изобразили.

Потому, снова взявшись за сие дело, и мы подробнее рассмотрим это. Стояние и пение вне храма выражают, как мы сказали, изгнание нас из рая, заключение для нас Неба, смерть всех и пребывание праведных душами во аде. По этой причине мы становимся с западной стороны храма, как бы находясь во мраке ада и тления и как одержимые неведением и заблуждением. Здесь не возжигается очень большого света, потому что скуден был тогда у нас свет: то был свет естественного ведения правды, свет пророчеств и закона. Он не мог освещать нас вполне, ибо ещё не воссиял для нас Свет великий и неприступный, Солнце правды, ещё не явилась нам спасительная благодать Божия, но как бы сквозь щель темницы проникало в её мрак и темноту сияние слабое, которое изображается в притворе только облаком фимиама, знаменующего подзаконное служение сени ветхозаветной. Тот свет дан был только иудеям и был отвергаем почти всеми народами.

Сначала иерей кадит стены и основания, потому что Церковь утверждена на основании, которое есть апостолы и пророки, то есть начало положил закон, а довершила истина. И если Скиния была устроена Моисеем и Веселеилом силою Духа Святого, то тем более совершенен основанный Божественной благодатью храм Христов, который образует всесвятое Его Тело, сотворившееся в Деве из святых и божественных Её кровей, силою Святого Духа.

По всему этому понятна причина отступления предстоящих от стен храма, когда иерей кадит основания, и возвращение их на своё место. Первое т. е. каждение знаменует зачатие Господа в Деве и вочеловечение, а второе т. е. отступление и возвращение – что мы, будучи ранее далеки от Бога, соединились с Ним и освящены Им.

Сначала освящается храм, а потом, через храм, и мы, как было и в Скинии, и в ветхозаветном храме, которые прообразовали Господа.

Потом иерей входит в храм с каждением, чем воздаёт честь Богу, в подражание ветхозаветному фимиаму во Святом Святых, пребывая, однако же, выше ветхозаветных иереев, потому что обогащён благодатью великого и единого Архиерея по чину Мелхиседекову.

Иерей, по Писанию, есть как бы Ангел Бога Вседержителя, умилостивляющий Его фимиамом, тогда как народ умилостивляет Его псалмами, которые суть благодарственные и умилостивительные возношения к Богу, умоляющие Его прийти и явиться нам. Они изображают дела Самого Спасителя нашего, а особенно – непорочную Его жизнь и домостроительство, что ясно внушают и так называемые непорочны, также жительство святых Его, равно как Его Страдания и Воскресение. Посему это поётся, по преимуществу, в дни Господни и часто в дни памяти святых. Также и первый псалом, со вторым и третьим – «блажен муж», ибо блажен муж и непорочен в пути – один Спаситель, по благодати же Спасителя – и святые Его.

Итак, войдя внутрь с кадилом, как во Святое Святых, или, лучше сказать, в то святилище, которое превыше Святого Святых, иерей напоминает этим о Захарии и подражает его фимиаму. Ибо Захария, кадя один в недоступном месте храма, от Вестника благодати принял в дар Иоанна, предшествовавшего Спасителю нашему и Богу проповедью, и крещением, и жизнью, и страданием.

После чего иерей берёт крест и выходит не с торжеством, но молча, ибо и Иисус, Бог наш, когда совершились события ветхозаветного закона и страданиями и проповедью пророков предвозвещен был Крест Его, Сам пришёл к нам со смирением, а не с блеском: явил образ крестной жизни, жил на земле свято и ангельски, чем показал, сколь близка к Небесным вратам сия жизнь под крестом. Поэтому, исполнив все предсказания пророков, Он предал Себя распятию, умер, воскрес и послал проповедовать и крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа. Для сего-то пред честным крестом возжигаются три светильника.

Поскольку Воскресший был распят, открылся нам в своих язвах, восшел на Небо и совоздвиг нас, постольку к являющему это кресту Его, который держит иерей или архиерей, стекаются все, ибо Сам Он обновил нам недавно проложенный путь через завесу Своей плоти, через Него нашли мы вход во святое, и Сам Он, как Великий Архиерей, вошел единожды во святая святых и, как Искупитель, совершил вечное наше искупление. Таким образом, мы входим с Ним, нося поношение Его, которое Он претерпел за нас вне Иерусалима. Посему-то крест Его и износится из храма, чтобы ради его страданий и скорбей, которые Он претерпел вне за Адама, искушенного, побежденного и умершего внутри Эдема, из которого он был изгнан, мы через Иисуса, пострадавшего вне Иерусалима, вступили внутрь и вместе с Ним, как с Царем Небес, взошли на Небо. Таков чин Утрени.

Если же положено чтение, особенно синаксаря, возвещающего о пострадавших за Христа, или о настоящем празднестве, или о скончавшихся свято Христа ради подражателях умершего и Воскресшего Христа, то опять бывает протяженное моление и поется «помилуй мя, Боже», с подобающим припевом, что называется пентикостарием.

Пентикостарий – то же, что и пятидесятый псалом. Произнесённый по случаю виновности Давида в убийстве и любодеянии, этот псалом подходит всем благочестивым людям как псалом покаяния, а особенно праотцу нашего рода Адаму, который обрёк смерти себя и всё своё потомство и впал в блуд, вкусив от древа, не дозволенного ему в снедь, и возмечтав о равнобожии, которого не имел по природе, так как был не Бог, а создание. Сей псалом равно подходит всем падшим людям, поэтому поётся в церкви прежде всего.

Он призывает милость Божию и отпущение грехов и умоляет о чистом сердце, об обновлении в нас Духа Святого, которого мы лишились через растление, умоляет о неотступлении Его от нас. Пятидесятый псалом приносит в жертву дух сокрушен, то есть вместо бессловесных ветхозаветных жертв – покаяние, предзнаменуя собою заповеди Евангелия и устраняя закон обрядовый, как несовершенный закон сени. Ибо через принесение в жертву неразумного животного невозможно спастись человеку, имеющему разумную душу, если он не исправится опять-таки через самую эту душу, если, следовательно, не принесёт глубокого покаяния и не пожертвует ветхим человеком в себе ради человека безгрешного – Иисуса Христа, вочеловечившегося ради нас Сына Божия, давшего Себя в благоприятную жертву за всех. Псалом выражает и надежду создания нового Иерусалима, или церкви, в которой приносится жертва хвалы – исповедание Христа и упитанный Агнец – Сам Господь.

Итак, пентикостарий в сем случае произносится по стиху обоими ликами вместе с отпустительными или дня, или праздника, или святого. Во Владычные же праздники – «слава, и ныне» праздника, а в простые дни – «слава, и ныне» дня. И на стих: «Не отвержи мене от лица Твоего» читается «предстательство христиан»; на «слава» – «Единородный», на «ныне» – «Преславную».

И тотчас – каноны праздника или святого, которыми служба дополняется для благолепия и благочиния церковного, во славу Бога и святых Его. Они поются на восемь, если их два; на шесть, если это великий святой; или на четыре, если святому не положено особенного празднества. Каноны также положены ради пользы, утешения и постоянного упражнения благочестивых, как людей, привыкших проводить время в пении канонов. Прежде на песненной утрени не пели их, но по пятидесятом псалме и по малой ектении тотчас читали «хвалите», а теперь уже после канонов читаются ексапостиларии, потом малая ектения и тотчас – «хвалите».

Певец первого лика на стих «хвалите Господа с небес» (Пс. 148:1) отвечает: «Тебе подобает песнь Богу», а другой – на другой стих то же самое. Таким образом произносят и прочие шесть стихов. Из этого явствует, что песненная утреня подала повод и монастырям вначале говорить так же: «Тебе подобает песнь Богу», а на стих «хвалите Господа от земли» – «дайте славу Богу» (Пс. 148:7). То же и на прочие шесть стихов.

На стих «вознесеся имя Его» – «Ему подобает хвала»; а на стих «да восхвалят имя Его» (Пс. 149:3) – «слава Тебе, святый Отче», то же и на другой.

На стих «связати цари их путы» (Пс. 149:8) – «пощади ны, Господи, ради Духа Твоего Святого» (ибо Дух Святой, говорит Павел, есть Господь), да воспета будет Троица. И подобным образом на прочие стихи.

На стих: «Хвалите Бога во святых Его» – «Сыне Божий, помилуй нас», ради воплощения опять; и дальнейшее подобно сему.

На стих: "Хвалите Господа в кимвалех доброгласных» (Пс. 150:5) – «слава Тебе показавшему свет», и на следующий за ним то же. Потом – «благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему» (Лк. 1:68). И это говорят на все стихи, ибо сия песнь есть пророчество о воплощении Слова, предначатие его и благодарение, высказанное Захарией незадолго до рождения Предтечи и Крестителя. И потому Церковь торжественно поёт эту песнь как благодарственную.

На «славу» – «благословен Господь Иисус Царь, яко посети», причём поётся громогласно. На «и ныне» – то же, и прибавляется: «Божию Матерь воспоем вси, Еюже получихом грехопадений прощение и заступление душ наших». Этим величается предвозвещение домостроительства Христова, и особенно, как сказали мы, через рождение Крестителя.

Затем тотчас чтец, возгласив: «Слава в вышних Богу», берёт на амвоне крест в руки и становится на амвон, а певцы присоединяют великое славословие. Это бывает всякий раз. В день же воскресный – хвалите на глас и, наконец, стихиры воскресны, или праздника, или великого святого, если празднуется его память; на «славу» – утренняя стихира, причём бывает вход иереев с крестом и святым Евангелием. Совершаемый на утрени, он знаменует Воскресение Спасителя. Поэтому, когда иерей, преклоняясь, говорит молитву утреннего входа, что означает, как мы многократно говорили, уничижение Господа, нисшествие Его к нам даже до ада и восстановление падших, тогда поднимается Евангелие, проповедующее о Воскресении, и говорится: «премудрость, прости», тоже как проповедание Воскресения.

Потом на «и ныне» поётся «Преблагословенна еси», так как через Богородицу даровано нам спасение и снято проклятие Евы. Когда иереи войдут внутрь, тогда сначала чтец, держа на амвоне крест, говорит: «Слава в вышних Богу», потом певцы поют на соответствующий распев.

Затем все произносят славословие, иереи – в святом алтаре. И со слов «во человецех благоволение» оно совершается единогласно вне и внутри, ибо через Христа мы сделались единой Церковью горе и долу – и это в проповедание и славу Воскресения Христова. Посему и тропарь воскресный «днесь спасение» поётся в одну неделю, а «воскрес из гроба» – в другую. Он трижды сладкогласно поётся, как певцами вне алтаря, так и иереями внутри его – и этот чин ясно изображает Воскресение Спасителя. По этой причине тотчас же поётся «воскресни, Господи», и пресвитер, являя совершеннейший чин Ангелов, читает с амвона утреннее Евангелие.

Затем следуют сугубая ектения и ектения прошений, главопреклонение и отпуст.

Так совершается служение утрени. А о совершении литургии прежде написано в других местах.

Теперь скажем о чине третьешестого (τριθεκτη) часа во время постов, который мирские иереи по необходимости соединяют с литургией и совершают во святую Четыредесятницу в соборных церквях.

Третьешестой час сохраняет чин святой литургии до великого входа. Это придумано древними отцами по той причине, что во святую Четыредесятницу не бывает полной литургии.

Третьешестой час совершается следующим образом. Взяв благословение, диакон говорит: «Благослови, владыко». Иерей: «Благословенно Царство». Диакон произносит мирныя прошения. Иерей – молитву первого антифона «Боже, на Херувимех седяй» и возглас «яко Ты еси Бог наш, Бог миловати», а певцы поют весь псалом «к Тебе, Господи, возведох душу мою» (Пс. 24:1), и поют по стихам: «Молитвами Богородицы, на «слава, и ныне» – то же.

Диакон опять: «паки и паки». Иерей – тайно молитву второго антифона «молим Тя, Господи Боже наш», и возглас «яко прославися Всесвятое имя Твое», а певцы второй антифон – весь псалом: «Господь просвещение мое и Спаситель мой» (Пс. 26:1). Оба лика говорят по стихам: «Спаси нас, Сыне Божий, поющия Ти аллилуйа»; «слава, и ныне» – то же. Диакон – «паки и паки». Иерей – тайно антифон с прибавлением по стихам «аллилуйа». При пении стихов «ходяй по пути непорочне», под конец псалма, за один стих, совершается вход диакона и иерея к солее без светильников и кадила, знаменующий приведение Господа на крестную смерть, что происходило в шестой час. Посему он и совершается на третьешестом часе. Диакон говорит: «Благослови, владыко святый, вход», а иерей – молитву: «Благословен вход святых Твоих, Господи, всегда, ныне и присно».

Сей вход, как сказано, изображает влечение Спасителя на крестную смерть, а когда Его отводили и пригвождали, был шестой час. В это же время сораспятый с ним разбойник, за свои немногие слова покаяния, введён был в рай.

Диакон и иерей бывают облечены в это время в багряные ризы, знаменуя этим страдания и смерть Господа. После же входа диакон опять произносит мирныя прошения, а иерей читает молитву «Господи Боже отец наших», относящуюся к шестому часу, и молится сохранить нас «от стрелы, летящия во дни, от вещи, во тме преходящия, от сряща и беса полуденного» (Пс. 90:5, 6) и возносит к Богу много других прошений, потом взывает: «Яко подобает Тебе». А певцы тотчас поют тропарь пророчества. Чтец же на амвоне читает пророчество, после которого диакон говорит: «Рцем вси». А иерей – читает про себя молитву ектении и возглашает: «яко милостив».

Прочее бывает по уставу святой литургии с Евангелием. Ибо вместе с Апостолом и Евангелием бывает чтение Исаии, яснее других проповедавшего о Спасителе, особенно же о Страданиях Его. Что это также есть древний обычай отцов, видно из того, что в монастырях на шестом часе во всю Четыредесятницу читается пророчество Исаии, а пророчество Иезекииля – на Страстной седмице, потому что и оно проповедует о Страданиях и Воскресении Спасителя.

Потом диакон говорит: «Помолитеся, оглашеннии». А иерей творит молитву об оглашенных. От среды же четвертой недели диакон возносит прошения и о приготовляющихся к святому просвещению, а иерей читает о них молитву «Господи Боже наш, яви милосердие Твое» и возглас «яко Ты еси просвещение наше».

Потом диакон опять произносит обычное «елицы оглашеннии», а иерей – первую молитву верных «Господи Боже наш, иже многобожного заблуждения». Диакон – «премудрость, прости». Иерей – «яко Ты еси Бог наш». Диакон – «мирные прошения». Иерей – вторую молитву верных «Господи Боже наш, иже в малое время». Диакон – «премудрость». Иерей возглашает: «яко благословися и прославися». Диакон – «исполним молитву нашу Господеви». Иерей – великую молитву «Господи Боже наш, единый благий и человеколюбивый», в которой упоминает о Распятии Спасителя, и о Восстании Его, и о Вознесении, и возносит прошение, да приидет на нас благодать Божия, да укрепит и освятит нас, и многие другие, а также испрашивает у Бога необходимое и полезное, и наконец, произносит: «да будет всегда с нами благодать и милость Бога», и возглашает: «яко Твоя держава». Потом говорит: «мир всем»: а диакон тотчас – «главы наша». Иерей же – молитву главопреклонения «Господи Боже наш, седяй на престоле славы», и возглашает: «Да будет всесвятое имя человеколюбия Твоего благословенно». Диакон – «с миром изыдем».

И когда иерей выходит, оба они идут за амвон, чтобы славословить Бога среди всех, и начинают вечерню. Диакон говорит: «Господу помолимся». Иерей, смотря на восток, возглашает: «Благословенна слава Господня от места святого Его всегда, ныне и присно, и во веки веков».

На литаниях это бывает началом литаний. Когда архиерей говорит сие за амвоном, это – начало светильна. И тотчас в стороне храма певцы поют вечерню, как параклисис, там же читаются и псалтирь, и стихиры Триоди и Минеи, по уставу монастырей, и «Свете тихий», и «сподоби», так как это – последование сокрушения, подобное монашескому. И постиховно – самогласны, «Ныне отпущаеши», «Трисвятое» и «Богородице Дево». «Господи, помилуй» не говорится, не бывает и поклонов, и отпуста, не возжигается и светильников до паремии на литургии Преждеосвященных Даров. Ибо после «Богородице Дево» и прочего, что обычно бывает, все идут на свои места.

Надобно знать, что все литании, совершающиеся вне храма (либо в притворе, либо вокруг обителей или городов), служатся в воспоминание нашего отпадения: в знак того, что мы, отпавшие, находясь как бы вне Эдема, должны смиряться и помышлять о том, что мы недостойны святых мест – рая и Неба. И нам следует подражать мытарю, который, по глубокому сознанию своей греховности, стоял в отдалении, и Адаму, изгнанному из рая, и блудному сыну, отшедшему в страну чужую.

Мы возносим молитвы на перекрестках и площадях, чтобы всё, растленное нашими грехами, очистилось. Посему износим из храмов святые иконы, честные кресты, а иногда и священнейшие останки святых, чтобы вместе с людьми святилось и всё то, чем они пользуются: и дома их, и дороги, и вода, и воздух, и земля, нами осквернённая и как бы попираемая, и город, нами населённый, и страна. И чтобы всё это удостоилось Божественной благодати и освободилось от порчи и тления, дабы был к нам милостив принявший вид раба и воплотившийся ради нас Христос, Которого представляют нам святые иконы Его, Чей образ видится и в изображениях святых, чисто поживших на земле.

Всё перечисленное нужно для того, чтобы ходивший ради нас на земле и распятый за нас во плоти Бог спас нас, исповедующих дело высокой Его благости и любви, по которой Он излил на Кресте Свою Кровь и умер за нас. Это необходимо и ради того, чтобы мы, собирающиеся вместе и несущие перед собой те самые знамения Его Страдания – честные образы креста, были Им, через истребление врага, умертвившего нас древом, исхищены от смерти.

Итак, когда диакон в своё время говорит: «благослови, владыко», иерей возглашает: «Благословенно Царство Отца». А диакон произносит мирные прошения, и поётся песненная вечерня.

По возгласе поётся: «приклони, Господи» до конца, причём иерей читает светильничные молитвы.

Потом следуют приуроченная к концу дня песнь: «Господи, воззвах», обычные стихи и вход диакона и иерея или одного только иерея, входящего без светильников и в молчании и знаменующего первое пришествие Христово, когда мы сидели во тьме.

И на стих певца, взывающего: «Яко к Тебе, Господи», иерей входит в святой алтарь. Стихи поются с припевом на каждый стих: «Гласом моим ко Господу воззвах» (Пс. 76:2).

Потом – «слава, и ныне» и добавочный припев.

И когда все садятся, на амвоне тотчас бывает чтение из Бытия.

Во время чтения в алтаре приготовляется два подсвечника, а при архиерейском служении и большее число их, и кадило. Если служит диакон с иереем, то выходит один диакон, держа кадило и горящий светильник. Чтецы предшествуют с подсвечниками. А когда диакона нет, выходит один иерей, держа светильник и кадило, и в предшествии чтецов идет стороной алтаря, до конца его.

По окончании чтения из Бытия иерей тотчас выходит со светильником в царские врата, все в это время встают, иерей становится среди храма, делает кадилом знак креста, громогласно восклицая: «Премудрость, прости», свет Христов просвещает всех, и опять входит в святой алтарь. Затем чтец на амвоне читает паремию, а в храме возжигаются обыкновенные светильники. Сим знаменуется, что в конце веков нам, сидящим во тьме, воссиял через воплощение Свет истинный – Иисус Христос и исполнил вселенную светом Своей благодати. Посему-то в конце всей вечерни говорится: «Яко Ты еси просвещение наше, Христе Боже наш».

И это (возжигание светильников) бывает после чтения из Бытия, перед началом паремии, потому что книга Бытия повествует о том, что было в начале, о создании всего сущего и о падении Адама, а паремия таинственно учит о Сыне Божием и увещевает принявших сыноположение через Него, как бы сынов. Называя Самого Сына Премудростью, паремия говорит, что Премудрость создала Себе дом – Всесвятое Его Тело, в Котором – семь столпов, все суть дары Духа, так что собственным Хлебом Тела и Чашею Крови Премудрость питает и напояет всех и что Она есть свет, осиявающий горняя и дольняя. «Ибо, – говорит Писание, – Бог премудростию основал землю и уготовал небо в разуме», да и Давид воспевает, что «вся премудростию сотворил еси» (Пс.103, 24). А что сей свет есть образ Света истинного – Иисуса Христа, явствует из того, что диакон, сослужащий иерею или архиерею, приходит к нему и, возжигая светильник, перед исхождением говорит: «Благослови, владыко, свет». Архиерей же или иерей, благословляя свет, говорит: «Яко Ты еси просвещение наше, Христе Боже наш, всегда».

И тогда диакон выходит перед паремией. А по паремии тотчас поётся «да исправится» и совершается прочее обычное последование литургии Преждеосвященных Даров.

При входе со Святыми Дарами мы должны поклоняться с особенным благоговением, потому что Божественные Дары освящены и в них истинно присутствует Сам Спаситель наш, ибо на дискосе возлежит Всесвятое Тело Его с Божественной Его Кровью.

В конце же литургии читается заамвонная молитва как умилостивительная и отпустительная, как молитва прошения о том, чтобы мы увидели Воскресение и торжествовали его и здесь и там. А читается она за амвоном, среди храма, для того чтобы мы слышали её и словами её молились за весь народ, как пред лицом Божиим.

Когда таким образом литургия окончена, бывает всенощное бдение. Вот посмотри и чин его.

На первой седмице, после заамвонной молитвы иерей (или архиерей, если он присутствует) благословляет певца, и певец тотчас поёт: «Живый в помощи» (Пс. 90), а иерей, произнося молитву, относит в сосудохранилище священные сосуды, потом на «слава, и ныне» творит великую ектению и совершает возглас: «яко подобает Тебе». Певец поёт первый антифон ко Господу «внегда скорбети ми» (Пс. 119:1), с припевом «яко благоутробный Господи», и вместе с тем стихи поются обоими ликами. Иерей говорит молитву первого антифона иже во время дня.

После «слава, и ныне» и прибавочного стиха иерей опять творит малую ектению и возглас: «Яко святися и прославися». Левый лик поёт второй антифон к «Тебе, Господи, воздвигох душу мою», с припевом «милосердия двери». Во время же пения вместе с этим стихом, иерей читает молитву второго антифона «Тебе, вечный» и «невечерний Свете», и присоединяет другие две молитвы: «Иже неусыпное и непрестанное славословие» и «Владыко Вседержителю непостижиме». Эти дивные молитвы принадлежат, по преимуществу, панихиде.

Потом, после «слава, и ныне» и прибавочного стиха, иерей совершает малую ектению и возглас «яко благ», и поётся третий антифон «возвеселихся о рекших мне», с припевом «помилуй нас, Господи, помилуй нас». Тогда иерей, взяв зажженную свечу и кадило, кадит сперва алтарь, а потом, по древнему обычаю, народ вне храма. Если же есть диакон, то он держит свечу и предшествует иерею.

После «слава, и ныне» прибавочный стих не говорится, а только конец тропаря «Господи, помилуй нас», и певец тотчас читает пятидесятый псалом «помилуй мя, Боже», говоря постиховно: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас», и обоими ликами поются весь псалом, «слава, и ныне» и прибавочный стих.

Рассмотри внимательно поющиеся псалмы и соединённые с ними тропари и найдешь, что их положено по три: три антифона и три тропаря, в честь Троицы, к Которой обращены, посему они исполнены смирения, исповедания и сокрушения. В конце же читается опять пятидесятый псалом с «Господи, помилуй», который в сокрушении призывает Бога к милости.

Потом диакон – «Господу помолимся»; иерей «яко свят еси»; и поётся «всякое дыхание». Первый же из иереев читает на амвоне Евангелие, и тотчас поётся песнь «бестелесное естество», которая, будучи составлена из стихов, славословит Троицу и призывает к посредничеству все сонмы святых.

Певец непрерывно и громогласно взывает трижды: «Господи, помилуй», диакон – «еще молимся о еже услышати» и опять трижды «Господи, помилуй». Иерей – «услыши нас».

Видишь, сколь дивен сей чин: тогда как иерей, будучи посредником, тайно молится внутри алтаря, возносятся к Богу прошения народа. Потом – «буди имя Господне благословенно», когда для телесной потребы мы идём принимать пищу. Но это бывает не без освящения, ибо сначала берём пищу освященную, а потом, когда читается «благословлю Господа», бывают раздача антидора и отпуст.

Таково песненное последование, необходимейшее и древнейшее, совершаемое при посредстве иерея, который, как мы многократно говорили, поставлен посредником перед Богом, во образ Иисуса, и который по благодати Божией, принятой при рукоположении, имеет право посредничества. Этот самый чин обнимает собой седмеричное хваление. Он совершается и в притворе, когда чин полунощницы, и внутри храма, когда чин утрени.

Третьешестие обнимает собою третий и вместе с тем шестой час; светильничное образует собою девятый час; чин песненной вечерни – самую вечерню, а чин всенощного бдения заменяет повечерие. Но ныне по нерадению он оставлен, а его должно бы соблюдать в соборных церквях или всегда, или по временам, чтобы древнее предание оставалось неприкосновенным. В обителях и прочих храмах он совершается как последование монашеское и поётся одним лицом. Но мы уже изложили его вам, которые, по благодати Божией, ещё совершаете и соблюдаете его. Об этом последовании мы кратко сказали во славу Господа нашего Иисуса Христа.

Дойдя в своих разъяснениях до этого места, мы скажем теперь немного и о возносимом священном хлебе Панагии. И наконец, после всего, завершим наше повествование словом о том, что относится к концу жизни нашей.

Хлеб, возносимый с призыванием Всесвятой, постановлено возносить, по преимуществу, в конце братской трапезы, во освящение братий, принимающих его как бы в запечатление пищи, а особенно во славу Богоматери, Которая родила нам Хлеб Небесный, живой, и пребывающий, и всегда питающий наши души.

Впрочем, он бывает возносим и во всякое другое время, когда кому нужно, в нашу помощь. Возносится он по прошению чьему-либо и при самом священнодействии литургии; многие же из священнослужителей имеют и всегдашний обычай возносить его из желания призвать и воздать честь Всепетой, в особенности когда совершаются Тайны Сына Её и Бога нашего, чтобы через то получить нам от Неё наибольшую помощь. Возношение в таком случае совершается тогда, когда, по Божественному тайноводству, положено воспоминать о Ней: когда мы говорим «изрядно о Пресвятей» и призываем Её как благонадежнейшую Помощницу и Заступницу во всех наших нуждах и напастях.

Благодаря возношению сего хлеба мы сподобляемся величайшей помощи, которую мы часто испытывали на себе самих и слышали от многих достойных доверия людей. Ибо при возношении сего хлеба произносятся не простые какие-нибудь слова, но призывается и прославляется Единый в Троице Бог всяческих и наш, и совершается призывание воистину Всесвятой Богородицы и молитва к Ней о помощи, а в этом – таинство нашей веры, исповедание и чаяние нашего спасения.

Итак, возношение совершается во время трапезы братий, так как эта трапеза совершается, конечно, не без благословения, разумности и соблюдения чина. А разве возможно, чтобы иной была трапеза рабов Бога Слова, единого, чистого, святого и живого Хлеба, сотворившего и творящего словом всё и вся, – трапеза единой живой Премудрости Божией?!

Сначала совершается благодарение и, ради хлеба насущного, поётся молитва «Отче наш». Во время её пения из предлежащего хлеба изымается за всех треугольная частица, изображающая всеми своими сторонами Троицу и единство Её: числами углов и сторон – Троицу, а единым схождением кверху – единство. Посему, как ни поверни сей хлеб, он имеет три угла, а остроконечная вершина одна соединяет их.

Иссеченную таким образом частицу хлеба, что соблюдается по апостольскому преданию и неписаному правилу древних отцов, мы приносим каждодневно, как принято, Единому в Троице Богу нашему во имя Богородицы, так как через Божественное

Рождество мы познали Троицу, ибо Матерь Божия родила во плоти Единого от Троицы, и воистину есть и праведно именуется Богородицей, и есть для нас Подательница живой манны и Матерь Божественного пития.

Когда сей хлеб положен в некий предназначенный для этого священный сосуд и иерей запечатлеет его благословением, тогда возжигается перед ним светильник и иерей благословляет яство, призывая Бога нашего Иисуса Христа благословить оное.

Во время трапезы читаются священные писания, чтобы, как мы и научены, всё творить во славу Божию, ибо сказано: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию» (1Кор. 10:31), и чтобы всё освящалось словом Божиим и молитвой. Посему-то совершаются и благословение, и молитва, и читаются божественные писания, чтобы мы не были, подобно животным, заняты одним только чревом, но, как существа разумные, облечённые плотью, укрепляли плоть яствами, а душу – словами Писания.

Восстав же от трапезы, все мы в молитве славословим Бога, вместе с Давидом благословляя милующего и питающего нас от юности Господа, и говорим: «слава Тебе, Святый, слава Тебе, Царю, что Ты дал нам брашна в веселие», и прочее, что сказал касательно этого Златоуст.

О кончине нашей, и о священном чине погребения, и о совершаемых по обычаю поминовениях

Для того Спаситель и преподал нам сии Тайны, чтобы нам быть одно с Ним.

Мы, архиереи и иереи, да будем всегда причастниками страшных Тайн, священнодействуя со вниманием, сокрушением сердца и исповеданием, а что касается всех прочих, то следует и им приобщаться с покаянием, сокрушением сердца и готовностью души. И никто из людей богобоязненных и любящих Господа пусть не пропускает Четыредесятницы. А у кого довольно силы и внимания, то и чаще пусть приступает к Причастию Христову, даже, если можно, каждую неделю. Особенно это относится к людям престарелым и немощным, ибо в сем общении – наша жизнь и сила.

Кому угрожает смерть, те ещё чаще пусть поспешают к приобщению. И не бойся приобщаться Жизни, как боятся некоторые безумные, говоря: как бы не умереть! Но скорее умрёшь, если не примешь страшных Тайн, ибо они для тебя – жизнь, верность, сила и напутствие в жизнь вечную. Если тебе надобно ещё пожить здесь, то ты через Причастие скорее удержишь и жизнь настоящую, хотя в ней нет пользы, ибо она есть только многотрудное путешествие, ведущее тебя к кончине и тлению, болезненный подвиг, которому не дано определённой меры и конца, мзда, в которой нет существенного приобретения, путь, преисполненный страха и беспокойства, образ существования, не привлекающий к себе любви мудрых, так как жизнь объята неизвестностью и тленна, всегда может быть похищена и всегда преисполнена забот. В приобщении Тайн Христовых ты скорее обрящешь источник жизни и силы, ибо, прикоснувшись ко Христу, и кровоточивая исцелилась, и прокажённые единым прикосновением Его были очищены, и мёртвые восставали, когда рука Его касалась их, и тебя Он оживит, а не умертвит.

Если же предназначена тебе кончина и пришло твоё время, тем с большей поспешностью иди, чтобы здесь принять Его в залог, ибо там Он будет для тебя и жизнью, и пищей, и светом, и упокоением. Приобщившись Ему здесь, будешь помилован там, и ещё здесь получишь начатки жизни Его, и пребудешь с Ним всегда, и враги твои далеко отступят от тебя, не имея сил одолеть тебя, принявшего в себя огонь, для них нестерпимый. Итак, кто близок кончине, да исповедуется, да кается, во всём да приготовляет себя.

Не имеющий полного образа (иноческого) пусть примет его, чтобы не отойти несовершенным и без совершительнейшего священнодействия схимы. Ибо я знаю, что многие не заботятся об этом точно так же, как прежде иные медлили приступать ко крещению и не получали его. А поскольку тот, кто не принял крещения, не христианин, постольку и не принявший совершенного образа – не монах. Послушай, что говорят об этом учители Церкви, особенно Василий и Григорий: слова их о крещении ныне могут быть приложены к совершенному иноческому образу и покаянию. Не успевший сделаться монахом да сделается им пред кончиной, ибо это – величайший дар, царственная печать, второе крещение: оно очищает от грехов, сообщает дары и подаяния благодатные, вооружает и запечатлевает, освобождает от врагов, поставляет перед Царём Небесным и творит другом Его. Если примешь образ схимнический, то просвещён будешь и не постыдишься. Если же боишься, не каешься и медлишь, то как воззришь на Царя?

Итак, покайся, по крайней мере, помыслом. Доколе имеешь силу, призови иерея, смирись, признайся, истинно покайся, ибо приближается к тебе Царствие Небесное. Проси прощения, сделай сколько сможешь дел милосердия, воздай за обиду, покрой, если возможно, обиды четверицею, подобно Закхею. Твёрдо стой в намерении не делать более зла, отгони от себя блудницу, удали от себя прелюбодейку, примирись с оскорбителем. Дай мир, прими мир, чтобы быть тебе с друзьями Христа, твори дела милости, чтобы самому получить Божию милость. Прими также помазание святым елеем по заповеди апостола, веруя, что обретёшь отпущение грехов и избавление от болезни.

А если бы, обретя оставление грехов, ты через божественный елей получил исцеление плоти и восстал от болезни, то благодари и исполни то, что обещал, пребывая в покаянии, и снова ожидай кончины. Ибо придёт она и уже близко есть, никогда не уйдешь от нее.

Постоянно говори себе: будь готов, поскольку и Спаситель постоянно проповедует: «Будьте... готовы» (Лк. 12:40), т. е. всегда.

Если же ты будешь призван к смерти, то да обрящешься готовым и да пребудешь с Богом. Да будешь причтён к Его друзьям и да насладишься вожделенной радостью и блаженством, ибо здесь ты обманчиво влечёшься за беспокойными удовольствиями, не зная, что есть удовольствие. Если же хочешь удовольствия истинного и в настоящей жизни, возненавидь удовольствия плотские, чтобы получить блаженство истинное и непреходящее.

Всё это мы говорим об отходящих как наставление им нужное.

Почившего в вере брата в Церкви принято погребать так: архиерея и иерея, как лицо освящённое, она приготовляет к погребению руками иереев, которые облекают его в чистые одежды его сана. Они сперва омывают его тело, не обнажая, одной водой, посредством губки. Водя ею, в образ святого крещения, крестообразно – по челу и очам, по устам и груди, по коленям и рукам.

Потом, опоясав сверху, возлагают на него архиерейское или иерейское облачение и надевают на ноги новую обувь, а в руки дают святое Евангелие, которое прежде того читается над ним, как жившим по-евангельски. Оно читается при его кончине или и после смерти (если есть для этого время). Читается в умилостивление Бога, а также и в освящение его божественными словами. Ибо что другое может лучше служить к умилостивлению Бога в отношении к почившему, чем то, что возвещается в Евангелии: воплощение Бога, Его учение, Таинства, дар оставления грехов, страдания за нас, животворящая смерть и восстание из мёртвых?

Евангельское слово – выше всякого последования, и его приличествует читать над освящёнными, а над монашествующими – Псалтирь, что многие соблюдают ещё и доныне.

Потом тело берут и несут в храм со светильниками, которые изображают собой божественный оный и непреходящий свет. Если же умерший – монах, то, омыв его губкой крестообразно, одевают в монашеские одежды, а мантию сверху зашивают, делая из неё как бы гроб ему, сверху же делают кресты – ради Христа, Которому он распялся.

С обычной молитвой над умершим, с пением «Трисвятого» и с каждением фимиамом, освященное тело свято предаётся земле после того, как почивший предал Богу душу. Приносимый Богу фимиам служит умилостивлением за усопшего и знаменует благочестивую и православную его жизнь, столь же благоуханную, сколь и чистую.

На грудь усопшему кладут икону Того, Кого он возлюбил (Христову). Когда иерей прочитает молитву, берут новопреставленного и несут в божественный храм со светильниками.

Подобное делается и с мирянами. Ибо и на них надевают одежды новые и чистые, а сверху налагают святой покров в знак того, что усопший верен, свят и находится под кровом Христовым. На покров же кладут икону в знак того, что усопший веровал во Христа и предал Ему душу.

Потом, когда прочитана будет молитва, со светильниками относят усопшего в божественный храм.

Когда несут освящённых и мирян, поётся «Трисвятая песнь», потому что умершие суть рабы Троицы, и проповедовали Её, и в Ней скончались, и в Ней пребывают, и сопричтены Ангелам, непрестанно поющим «Трисвятую песнь».

В храме полагают: архиереев перед святыми вратами или близ них, а по словам святого Дионисия, они и иереи должны полагаться в алтаре – месте их служения. Монахи – перед святыми вратами, где было место их стояния на службах, а миряне – посреди храма, где они должны были стоять по чину.

Впрочем, ныне бывает не так: всех полагают посредине храма. Думаю, это потому, что там просторнее и всем можно видеть усопшего и предстоять ему или, может быть, потому, что как освящённые, исходя из алтаря, обходят храм при входах и хождениях и, освящая всех, самый Божественный храм посвящают Богу, так и усопших полагают посреди храма как бы на Небе.

Однако нужно соблюдать и устав великого Дионисия, ясно указывающий на чин и место для каждого, ибо и Павел тоже говорит: «каждый в своем порядке» (1Кор. 15:23).

Сколь древен чин погребения, показывают так называемые усыпальницы, ибо ещё во времена Константина останки архиереев, равно как и святых, ради благодати Божественного освящения полагаемы были сперва внутри алтаря, в Великом храме Святых Апостолов. И многие пишут, повествуя об останках святительских, что это было так. Цари погребаемы были в храме или у стен храма, что показывают самые их могилы. В монастырях же отведены усыпальницы: особые – для помещения гробов монахов, имевших священный сан, помещаемые под алтарем, и особые – для простых монахов. И здесь надобно, чтобы архиереи полагаемы были ближе к жертвеннику, а за ними иереи и все прочие клирики, миряне же – около врат храма, что строго ещё соблюдается и в обителях.

Усопших настоятельствовавших и освящённых отпевают внутри храма, а простых монахов или мирян – в притворе, что мы до сих пор ещё видим в некоторых святых обителях. Но ныне, по нерадению, всем этим порядком пренебрегается и сей чин оставлен: всё смешивается. Ибо так от начала: всегда беспорядок соединялся с гордостью, а гордость – с корыстолюбием. Мирские помыслы возникают более под влиянием страстей каждого, чем под влиянием святых обычаев; и многие в этом отношении мудрствуют неразумно, или, лучше сказать, бессмысленно. Что – это, говорят они, и что – то? Почему бы для отпевания не вносить и мирянина внутрь храма? Разве он не христианин? Так, брат мой, он христианин, но не иерей, и иное дело иерей, а иное – мирянин. А если бы между ними различия не было, то и мирянин крестил бы, и священнодействовал, и входил в алтарь.

Но что я говорю об этом? Такие люди, всё смешивающие в своих действиях, не находящие никакого различия между святым и не святым, дерзают делать и то, что позволяют входить к святому престолу людям, не достойным престола, и без архиерейского благословения повелевают читать в церкви Священное Писание. И это нечестивейшее дело дошло до такой степени, что беспорядок вошел в обычай. Многие даже не считают нужным святое благословение и просят его едва не тогда только, когда приступают к принятию рукоположения, да и в эту минуту принимают его едва ли не по одному только обычаю.

Человек! Не считаешь ли ты маловажным то, что выходишь за пределы учения отцов, установленные свыше? Нет, ничего нет маловажного в Церкви великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и ничего в ней не допускается без значения, ибо она есть Церковь Самого живого Слова. Всё здесь имеет глубокий смысл. Как же дерзать по собственному произволу совершенно презирать уставы и делать самого себя законоположником, уничтожая их? Разве ты не знаешь, что порядок соблюдается во всём по тому, как написано? Ибо Бог, как говорит богоглаголивый Павел, «Бог не есть Бог неустройства, но мира» (1Кор. 14:33) и порядка. Не знаешь, что в Церкви соблюдается тот порядок, который установлен на Небе?

Не разрушай же горнего чина, но, напротив, поддерживай его и ревнуй о нём, сколько есть сил. Старайся не только сохранить, что принял, но и умножить принятое святыми правилами и украсить это, как делали отцы наши. Подвизайся за святые уставы, чтобы, любя благолепие дома Господня и соблюдая святой чин, получить от Бога многоразличную мзду. Принадлежности же алтаря чти преимущественно перед всем, соответственно их степени, как имеющие священную печать, и воздавай им почтение приобщением Святых Таин, и предстоянием, и принятием антидора и святой воды, и поклонением честным иконам и всесвятому кресту.

Входить в алтарь могут только рукоположенные и избранные на служение вечному Царю. И никому другому не позволяй входить в алтарь! После них дай место монахам, а за ними – мирянам. Людям, заражённым тщеславием, не позволяй входить и во святое: входя несмысленно, они вносят сюда свои страсти и выказывают их близ бесстрастного и божественного и не только не получают освящения, но заслуживают осуждения и отвержения. Ибо таковые хотят быть причастниками Божественных Тайн наравне с людьми низкими и немощными, и, по причине своего богатства, председательствовать с пренебрежением к бедным и, по расчетам человеческим, перед всеми величаются мирскими преимуществами.

Но не это избрал Бог. «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1Кор. 1:26), – говорит апостол, то есть редки между людьми мужи знаменитые и великие, но не из них Бог избрал Себе служителей, потому что таковы понятия мира, однако не таковы мысли Божии.

Бог сотворил одного человека и из одного – всех. И чтобы посрамить тех, которые мыслят только о земном, «избрал Бог», говорит апостол, «немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее» (1Кор. 1:27–28). Избрал Бог ничего не значащих и ничего о себе не думающих, чтобы значащих, т. е. многодумающих и высящихся, упразднить смирением и истиной. "Да не похвалится никакая плоть пред Богом» (1Кор. 1:29), да не скажет какой-либо мудрец, или благородный, или сильный, или богатый, что он устроил наше спасение. Ибо Смиривший Себя до плоти, и воплотившийся от смиренной, но святой Жены, названный плотником и сыном плотника, и осужденный даже на Крест, Сам спас нас и мир через рыбарей, скинотворцев²³, мытарей и язычников, уверовавших в Него.

Итак, не хвались о плоти, кто бы ты ни был, ибо ты персть и чем больше от земли богатеешь, тем больше приобретаешь тления. Но зная, что ты принадлежишь к мирянам, и не имеешь священного сана, и не избрал монашеского, смиряй себя, и будь истинным судией, и, не будучи из сословия иереев и монахов, приходи как мирянин к истинному, непорочному и единому Судии.

Будучи же мирянином, когда молишься, смотри, кто из мирян лучше тебя и кто непорочнее, ибо не смотрит Бог на лица, смотри, кто любезнее тебя Богу, тем более что ты можешь судить об этом по чертогам царским. Ибо, если к царю близки друзья его, то тем ближе будут к Богу Его друзья.

Итак, согрешая, приходи как согрешающий и не приступай прежде монахов, с пренебрежением к ним. Я знавал благороднейших в миру людей, которые, будучи мудры по отношению к божественным вещам, когда подходили к антидору и освящённой воде, уступали место простым монахам.

Не предпочитай себя и клирикам, но оставайся в том чине, в котором находишься. Со смирением и сиди, и стой, и приступай ко Господу, ибо "Господь, сказано, гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак. 4:6).

Но довольно об этом чине, принятом в святой Церкви в подражание Небу, и о благоговении к божественным вещам.

Итак, когда умерший положен по чину, священник благословляет Бога, и тогда-то особенно необходимо благословлять Господа, Который привёл человека к концу поприща, принял душу его, а тело отдал земле, и через смерть дал нам внимание память смертную, преложил человека из этой жизни в другую жизнь, вечную, и наказание соделал, поистине, из человеколюбия. И особенно надобно благословлять Его потому, что Он, воплотившись и умерев за нас, восстановил и спас нас, и опять воскресит и спасёт, как Человеколюбец.

Поэтому поющие тотчас присоединяют соответствующую песнь: «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим» (Пс. 118:12).

Потом читаются псалмы непорочны. Они разделяются на три статьи, во образ и славу Троицы. Псалмы эти предызображают Царство Спасителя и жизнь святых, которую должен проводить и всякий благочестивый. При служении каждой статьи священники совершают молитву и опять начинаются псалмы, между тем как на каждый стих говорится «аллилуйа», что значит «Господь грядет» и указывает на Его Второе Пришествие, в которое Он, явившись, воскресит всех нас умерших.

Во время служения одной статьи возглашается «упокой раба Твоего», а во время другой – «помилуй мя, Господи», как бы от лица лежащего, – самая подобающая и полезная молитва.

Молитва же священников совершается таким образом. Диакон, взяв кадильницу, положив в неё фимиам и взяв благословение от иерея, становится в изголовье лежащего посреди Церкви и, кадя над останками, молится о них, приносит Богу кадило и говорит громко: «Паки и паки миром Господу помолимся», научая нас через случившуюся смерть примирению, потому что и мы умрем, и тому, чтобы мы, примирившись между собой, молились об умершем, и хоть в чём-нибудь помогли бы ему своей молитвой, и чтобы был мир с ним, после того как он примирился с Богом.

Потом молится об упокоении души почившего, о прощении ему всех грехов и о том, чтобы Господь вселил душу его в селении праведных. И все единогласно поют спасительнейшую молитву «Господи, помилуй».

Диакон также призывает всех испросить у Христа Его милости почившему, Царство Небесное и оставление грехов.

Священник же ещё прежде этого тайно приносит с благоговением молитву Богу и именует Его «Богом духов», то есть Ангелов, и душ, «и всякия плоти», то есть облеченных плотью людей, назвав Богом, «упразднившим смертию смерть», через Крест «поправшим диавола» и через смерть «даровавшим жизнь миру». Священник молит Его упокоить и душу усопшего в месте покоя, откуда отбеже, то есть удалилась, всякая печаль и воздыхание.

Он молит простить почившему всякий грех, совершённый делом, словом и мыслью, потому что никто не без греха, разве Он один, безгрешно вочеловечившийся. Он праведен, и слово Его – истина, потому что Он есть истина и Он сказал: «Я есмь воскресение и жизнь» (Ин. 11:25). Посему и священник, возглашая это, говорит, обращаясь к Богу: «яко Ты еси воскресение», ибо мы надеемся, что и почивший будет жить, и воскреснет, и найдёт упокоение в Господе.

Итак, это совершается при чтении трёх статей псалмов непорочных, а после непорочных читаются за усопшего тропари, необходимейшие для умоления Бога.

Потом – зачало Апостола о надежде воскресения; поэтому и верных Апостол называет не умершими, но усопшими, так как они воскреснут.

Потом – «аллилуйа» как знак Пришествия Божия и как проповедь о Пришествии Христа и о нашем воскресении из мёртвых через Него.

И – каждение, в ознаменование благодати Божией, сходящей и на останки усопшего, как верного.

И читается священником Евангелие, которое как бы через Ангела Божия предваряет самое воскресение наше.

Вслед за этим – опять молитва, и после неё – песнь целования.

И следует последнее целование. Оно дается по причине перехода и разлуки с этой жизнью и есть как бы общение и единение, потому что и умирая мы не разлучаемся друг с другом. Ибо все мы пойдем тем же путем, и будет повелено нам быть вместе, и мы никогда не разлучимся, потому что будем жить во Христе, и теперь соединяемся о Христе, когда идём к Нему, и завтра будем вместе друг с другом. А когда мы – живущие – умрём подобно им и когда совершится воскресение, тогда мы – все верующие – будем вместе со Христом в общении правой веры.

Итак, по совершении целования, опять бывает в конце упомянутая молитва как печать песней, и потом – отпуст.

После отпуста возглашается почившему «вечная память», потому что и об этом, то есть о целовании и возглашении, говорит святой Дионисий.

О целовании он говорит, что оно означает единение во Христе нас, живых, с отшедшими, а о возглашении – что они, отшедшие, сочетались со святыми и достойны наследия их так же, как и веры. И мы веруем этому и поём это. Равным образом, оно есть как бы посвящение усопшего Богу и наша молитва за него. Наконец, молитва есть как бы дар и довершение всего. Она отсылает умершего к наслаждению Богом и как бы предает Богу душу и тело отшедшего.

Поэтому мы приходим ко гробу с останками и поём «Трисвятое», во славу Единого в Троице Бога нашего. И полагаем останки во гроб, и с молитвой предаём их земле, исполняя Божественное повеление: «земля еси, и в землю отъидеши» (Быт. 3:19). Возвещаем же и воскресение, знаменуя останки крестом, или выливая на них крестообразно елей из лампады, или бросая на них землю с помощью какого-нибудь инструмента, потому что, хотя мы сделались смертными, однако же воскреснем через Христа, воплотившегося ради нас, умершего, и воскресшего, и даровавшего нам воскресение.

Точно так же и тот, кто предаётся сейчас погребению, воскреснет, как и Спаситель наш восстал из мёртвых. Посему и после положения во гроб изливается поверх него крестообразно елей, как заповедали апостолы и как пишет об этом Дионисий.

Лучше же и приготовляя к погребению помазывать умершего, ибо в крещении употребляются вода и елей, так по образу этого надобно совершать омовение и помазание над почившими в вере и благочестии. Поэтому останки отираются крестообразно губкой с водой: на челе, на глазах, на устах и груди, а также на коленях и руках, и помазываются елеем. Елей же служит знамением подвигов и того, что усопший скончался после славных и благочестивых подвигов и что он удостоится Божественной милости и светлой радости Божественного Света.

В то время, когда бросается земля, читается молитва, имеющая смысл как бы благодарения от лица преданного земле, а с другой стороны – составляющая как бы печать и конец всего.

По совершении всеми двенадцати поклонов перед Богом за умершего, в умилостивление за жизнь его, которая распределяется по двенадцати часам дня и двенадцати часам ночи, все отходят от гроба, каждый помышляя о собственном уделе, хотя для некоторых это помышление служит источником скорби. Молитвы же за усопшего продолжают по вечерам и по утрам.

Потом совершают и всё, что положено по чину , преимущественно же озабочиваются, чтобы приносима была Бескровная Жертва, благотворнее которой для усопшего нет ничего, и ничто другое не может послужить источником радости и просвещения, и единения с Богом наравне с этим священнодействием, в котором за нас, непотребных, изливается самая Кровь Господня и приносится в жертву Божественное Тело. Сию-то Жертву, как сродники усопшего по плоти, так и соединенные с ним по духу и по силе соединения в Духе любящие его больше, чем сродники по плоти, приносят постоянно и ежедневно в течение целого года и всей своей жизни. И чем чаще приносят, тем больше пользы доставляют и получают. Ибо что благотворнее приношения в жертву за нас Христа?

Одни совершают это, когда могут и желают, а другие – ежедневно, по крайней мере, в продолжение сорока дней.

Некто из святых отцов, именно Григорий, папа Римский, написавший «Разговор»²⁴, освободил некоего брата от мучения, принося за него сию жертву в продолжение сорока дней. А что жертва эта дивно благотворна для многих и что она освобождает от уз смерти, показывают многие случившиеся и записанные чудеса.

В третий день по преставлении совершаются третины, приносят Богу семена пшеницы и разные другие плоды. Что означают эти плоды? То, что и человек есть семя и как бы плод от земли и что он, подобно пшенице, брошенной в землю, опять восстанет силой Божией и, словно произросший и расцветший, в будущем веке предстанет Христу совершенный и живой. Ибо как прежде лежавшее семя погребается в земле, а потом вырастает и приносит обильный плод, так и человек, будучи предан смертью земле, опять воскреснет. Об этом и Павел говорит, когда через образ семени объясняет тайну воскресения (1Кор. 15:36–38).

Некоторые полагают, что это приношение плодов совершаем мы в память чуда добропобедного мученика Феодора. Нет, не поэтому только, хотя и это – дело Божие и от Бога, но больше, как мы сказали, по слову Павла, сравнивающего семена с телами нашими, которые и разрушатся, и воскреснут, будучи драгоценнее семян. Поэтому приносим не пшеницу только, но и многие другие семена, и вино от плода виноградного, потому что оно – плод древа и вместе с хлебом было избрано для жертвы Христовой. Приносим же это и в память святых, потому что и они – святой плод, и их божественные останки, преданные земле, воскреснут во Христе.

Преимущественно же и чаще других семян приносятся зёрна пшеницы, ибо и Спаситель уподобил Свое Всесвятое Тело пшенице. «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно» (Ин. 12:24). Отсюда же взял и образ для учения о Своём восстании из мёртвых: «а если умрет, то принесет много плода»²⁵.

Видишь ли, почему мы предлагаем пшеницу? Притом же из пшеницы делается всякий истинный хлеб. Поэтому-то и единый истинный и живой Хлеб – Христос наименовал себя хлебом жизни (Ин. 6:48). Думаю, именно по той причине, что и изначала хлеб дан для того, чтобы на пшеничном хлебе совершались Тайны.

Третины же, девятины и прочие поминовения совершаются преимущественно во славу Троицы, потому что от Неё – наше бытие и жизнь, и от Неё же, после постигающей нас в своё время смерти, – воззвание к новой жизни.

Некоторые, впрочем, говорят, что так заведено в соответствии с рождением человека, потому что на третий день после того, как семя принято утробой матери, образуется младенец; в девятый день сгущается, и в сороковой – получает жизнь и начинает зреть. На третий же месяц совершает движения; на шестой становится уже совершенным, а на девятый рождается.

Делают также и годичные каждодневные поминовения, потому что на третий месяц по рождении дитя начинает обнаруживать наличие чувств и мало-помалу растёт. Также и потому, что человек меняется с каждым годом и с каждым трехлетием, особенно же когда начинается третье трехлетие, т. е. в семь лет. Потому что человек – существо сложное и его развитие не полностью соответствует тройственной троице. Ибо это составляет девять – число ангельских чинов, которые, как существа бесплотные, и духовные, и вечно живые, совершеннее нас изображают Святую Троицу этим именно числом своим: трижды три составляют девять. А у нас, существ сложных, и жизнь седмерична, седмеричны и измерения её.

Через седмицу лет мы достигаем третьей троицы, будучи нашим умом, словом и духом созданы по образу Божию. Поэтому и поминовения, какие приняты: третины и прочие – указывают и возвещают Троицу и ту истину, что от Неё – всё наше: и жизнь, и спасение.

Мысли эти, конечно, хороши, потому что и рождение наше, и бытие – от Бога, и все эти мысли имеют в виду славу Его. Но сообразнее с духом Церкви всё разуметь духовно и божественно и установлений Церкви не связывать с чувственными вещами.

Таким образом, принесение умершего в храм указывает, что он создан Богом и после кончины приводится к Богу.

Третины совершаются для того, чтобы показать, что умерший получил бытие от Троицы и что он перешёл в блаженную жизнь, возвратившись в первоначальное, или ещё и лучшее, состояние.

Девятины – для того чтобы невещественный дух его сопричтён был святым духам – Ангелам, которым он подобен по природе, и которые разделяются на девять чинов, и таким образом тройственно возвещают и прославляют Бога в Троице. А вместе с тем – чтобы почивший соединился и с душами всех святых.

Сороковины – в честь вознесения Спасителя, которое совершилось в сороковой день по воскресении, для того чтобы и усопший, воскреснув, как бы вознёсся, восхищенный на облаках, и предстал Судии, и таким образом всегда был бы с Господом (1Сол. 4:17).

Точно так же месяцы третий, шестой и девятый возвещают Троицу – Бога всяческих и бывают посвящаемы прославлению Его за умершего, потому что человек от Троицы и получил бытие, и к Ней возвращается, освободившись от тела, и от Неё вновь чает воскресения.

И поминовения, совершаемые в конце года, ясно проповедуют это тройственным числом месяцев, будучи совершаемы также в знак тамошнего совершенства, так как Троица – Бог наш – есть жизнь всего и причина бытия. Она же воздвигнет всех и обновит человеческую природу.

Поминовение ежегодно совершается родственниками в знак того, что умершие живы и бессмертны по душе и некогда совершенно обновятся, когда Создатель возжелает и воздвигнет их с телами. Именно это совершающие поминовение обозначают приносимыми семенами, напоминающими, что как Христос, умерев плотью, воскрес и жив, так и мы, по слову Павла, воскреснем и «будем живы» в Нём (Рим. 6:8).

А о том, что Христос воскрес и жив, свидетельствуют дела Его и Жертва, которая за всех приносится Ему, как Живому, и совершается, как Он повелел.

Итак, поминовение в названные сроки бывает, как мы сказали, по вышеизложенным причинам, и польза, происходящая от этого для отшедших, была явлена и открыта многим святым. Потому-то поминовения эти совершать необходимо и с возможно большим усердием, особенно же страшнейшую Жертву, потому что для сего и дана она.

Ибо за совершаемые здесь молитвы и моления, через священные жертвоприношения и благотворение нищим подаётся отпущение и оставление грехов и освобождение от муки тем, которые согрешали и в покаянии оставили тела, а праведно пожившим и имевшим благой и богоугодный конец даруется большее очищение и возвышение, как полагает и Златоуст в изъяснении Деяний апостольских, даруется таковым близость к Богу и дерзновение перед Ним, обильнейшее просвещение от света Божия.

Да памятует же всякий верный, что если он любит своего ближнего, уже почившего, то доставит ему великие блага приношением за него Жертвы и будет для него виновником великой радости, давая подаяния нищим, выкупая пленных и совершая другие дела, которыми умилостивляется Бог. Особенно же – если усердно совершает за него бескровные Жертвы. Частица, вынимаемая во время страшного Жертвоприношения, и поминовение над нею отшедшего соединяет последнего с Богом и даёт ему возможность невидимо быть причастником Бога и иметь общение с Ним.

Получая от сего величайшую пользу, не только те братия во Христе, которые преставились в покаянии, утешаются и спасаются, но и священные и боголюбезные души святых получают великую радость, когда эти жертвы совершаются ради них. И в веселии ликуют они ради сей святейшей Жертвы, теснее соединяясь со Христом, и делаясь причастниками высшей чистоты и света, и преискренне приобщаясь Даров Его. Они молятся за нас, потому что ради сего-то и совершил Христос, и заповедал сие Жертвоприношение – во освящение и просвещение всех, и чтобы все были одно с Ним, о чём Он и молился (Ин. 17:11). Потому-то за тех, которые поминают их и совершают в честь и память их священнейшие жертвы, отшедшие постоянно молятся и делаются ходатаями и молитвенниками, испрашивая, чтобы и живущие на земле достигли такого же общения со Христом.

Итак, надобно поминать братьев наших упокоившихся, чтобы и нас поминали другие. Надобно также, по возможности, приносить жертвы и за святых, чтобы, утешая их во Христе, иметь нам в них радостных ходатаев перед Христом и ради их молитв получить спасение.

Клирик:

– Итак, ты, святитель, изъяснил нам всё и преподал нам тщательное наставление, раскрыл то, что относится к нашей кончине, дал нам тщательное наставление, показал нам всё, что для нас полезно и спасительно, изложил правую веру. Что же мы воздадим тебе за любовь твою? – Воздадим благодарение Единому в Троице Богу, подвигнувшему нас вопрошать, а тебе давшему слово, превышающее наше желание.

От Господа да будет тебе воздаяние великое и, поскольку оно исходит от Бога, – многоразличное.

Архиерей:

– Возблагодарим, братья, и прославим Отца и Сына и Святого Духа, Единого в Троице Бога нашего, давшего «слово во отверзение уст» (Еф. 6:19), в надежде на Которого и мы осмелились говорить об этих вещах, вышестоящих и божественных, превосходящих силы наши.

Это – Божий дар, и именно для вас, а не для меня, если только я сказал что-нибудь полезное. Ибо я вовсе не думаю, хотя и желаю говорить истину, что я сказал нечто полезное, и ценное, и служащее ко благу, так как я знаю скудость и слабость ума моего и свое неведение в некоторых отношениях, хотя и не совсем нахожу себя тёмным. Если же кто спросит: зачем же ты в таком случае и излагал это? – то я отвечу: ради любви и частых вопрошаний братьев. Отвечу, что я, по мере сил моих, написал не своё, но собрал то, что говорит Святое Писание и святые отцы и что можно было извлечь из их богопросвещённых мыслей.

Итак, если в сказанном есть что-нибудь годного и полезного – благодарение Богу, потому что это не наше, но принадлежит божественным писаниям и святым отцам и сделано ради вас, весьма часто вопрошавших нас, и ради некоторых других из братьев, по временам побуждавших нас к этому. И воздаяние большее будет вам за то, что вы подали повод сделать это и отверзли скуднейший, и землелюбивый, и смиренный ум мой смирением вашим и вопрошаниями, одушевлёнными любовью к Богу в Троице и благостью. Он и да соделает сказанное полезным для вас и благотворным для всех братьев, и да обратит это к Своей славе и к нашему спасению Своим человеколюбием и благостью, так как только в надежде на Него и дерзнул я коснуться того, что выше меня, и изложил, что был в силах изложить, из любви к Нему.

Да будет всё сие во славу Его и во спасение нам, смиренным, так как Ему – Единому в Троице Богу – мы и посвятили это, молитвами Приснодевы и Пресвятой Преславной Богородицы, богоприятных и святых Ангелов, богопроповедников – блаженных апостолов, богоносных и всесвященных иерархов, добропобедных мучеников, преподобных и праведных, и всех от века и до скончания века святых рабов Его.

Ему же подобает всякая слава, величество и великолепие, Отцу и Сыну и Святому Духу, Единому в Троице Богу, единому естеству, власти и силе в трёх нераздельных и неслиянных Ипостасях, всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.