№ 15. Апреля 12-го

Пока́йтеся, прибли́жибося Ца́рствие Небе́сное. (Мф.3:2).

Сими словами святой Иоанн Креститель, Предтеча Господень, провидя Духом Святым, что в след за ним грядёт Сам Христос, снимающий греховные бремена с кающихся, убеждал людей уготовить путь Господу, и проповедовал им слово покаяния.

Но вот, христиане, можно сказать, что приблизилось и к нам Царствие Небесное, настало время благоприятное для уврачевания болезней наших душ. Мы теперь готовимся принесть Богу исповедание во грехах; Жизнедавец уже отверзает для нас двери покаяния, и как человеколюбивый врач, Сам благоволит осматривать душевные раны кающихся грешников; Сам соизволяет врачевать их Пречистым Телом Своим и Честною Кровию Своею. Пока́йтеся, прибли́жибося Ца́рствие Небе́сное.

Покайтеся Господу, пред Которым согрешили. Приступая к исповеди, представляйте себе, что вы приступаете не к человеку, но к Самому Иисусу Христу, принёсшему жертву за все грехи людские. Он Сам невидимо предстоит при исповеди вашей, Сам выслушивает исповедание ваше; отец же духовный есть только свидетель вашей исповеди.

Но знайте, что суд Спасителя не таков, как суд человеческий: на суде человеческом наибольшее оправдание снискивает тот, кто наиболее успевает доказать свою невинность; а у Господа наибольшее помилование даётся тому, кто наиболее признаёт себя виновным во грехах. Он и в больших грехах прощает кающихся, а и от малых грехов не очищает грешника, не искренно раскаивающегося. А потому кающийся должен приступать ко святой исповеди с полным самообвинением и сокрушением сердечным; должен почитать себя грешнее всякого человека. И кто смеет не сознаться пред Богом, что он великий грешник? Св. апостол Павел столько отстоял от нас по святости жизни, сколько небо отстоит от земли или ещё гораздо более, ибо он был восхищен Богом до третьего небесе, но и он считал себя первым из грешников (1Тим.1:15); и он сказал о себе: окая́нен аз челове́к (Рим.7:24). Что же, после сего, должны говорить о себе мы, грешные? Сколько раз каждый из нас должен повторить сии слова апостола: окаянен аз?

Сознайте, братие, сознайте свою греховность, с чувством полного раскаяния приступайте к святой исповеди, и не скрывайте грехов, гнетущих вашу душу. Если бы кто имел столь гнусные грехи, что стыдился бы произнесть оные даже пред самим собою наедине, и тот не решайся затаивать раны в душе своей: но спеши открыть пред отцом духовным грех свой во всей наготе его. Не думай, кающийся, что устрашишь врача обнаружением ран твоих, – врачам прилучается зреть всякие раны. С другой стороны, будь твёрдо уверен и в том, что поверенная духовному отцу тайна навсегда останется сокровенною в душе его. Священнику дарована от Господа благодать крепко и без труда хранить открываемые ему на исповеди тайны. Посему грех, высказанный духовному отцу, подобен камню, брошенному в глубокую пучину, отколе он никогда не выплывет наружу. Чем больше и тяжелее камень сей, тем глубже скрывается он в душевной глубине духовника.

Притом надобно знать, что все смущения, наводящие страх на кающегося, суть наваждения лукавого, который пугает ими грешника, стараясь оставить раны его не уврачёванными. Посему надобно идти вопреки сим смущениям, и, так сказать, не жалея себя, открывать свои раны. Кто, пересилив стыд, выскажет на исповеди тяготеющий на душе его грех, тот, как бы вынет самую мучительную спицу изнутри сердца своего, – как бы свалит самый тяжёлый камень с души своей. Ибо после того его совесть сделается совершенно спокойною, и весь страх, обдержащий кающегося до исповеди, совершенно пропадёт после покаяния. Что же касается до чувств духовного отца в сем случае, то он всегда преимущественную любовь и преимущественное расположение питает к тем духовным чадам своим, которые с полным чистосердечием приносят покаяние на исповеди.

Итак, христианская душа, если ты имела в мыслях своих сомнение – открывать ли грех свой пред отцом духовным; если ты недоумевала – «как вполне выскажу грехи мои»: то теперь отбрось от себя всякое сомнение, и не обиняяся глаголи Богу грехи свои. Всеблагий Сын Божий, проливший за грехи твои кровь Свою, Пресвятая Матерь Его Богородица Мария и Ангел твой Хранитель ожидают от тебя чистосердечного покаяния. Аминь.

Священник Харитон Павловский

Село Ребушки Калуж. епархии, Воровск. уезда

Таинство Причащения, которого сподобились мы, бр., – единственно по милосердию Божию к нашему недостоинству, – есть, одно из важнейших Таинств Православной церкви нашей. – Таинственным, непостижимым для естественного ума человеческого образом мы соединились теперь с Господом нашим Иисусом Христом: яды́й Мою́ Пло́ть и пия́й Мою́ Кро́вь во Мне пребыва́ет, и Аз в нем (Ин.6:56), говорит Сам Спаситель.

Если дорожат близким знакомством с людьми знатными и сильными, если врождённый человеку закон совести требует от нас благодарности и за маловажные благодеяния от других; то, как не дорожить ближайшим единением с Царём Небесным, – как не благодарить Его, всеблагого, за такую безграничную милость Его к нам недостойным? Поэтому-то Церковь, для более удобного выражения законных чувствований святой благодарности, облекла их в прекрасные молитвы, сейчас только выслушанные нами.

Но, бр., посмотрите вокруг себя: более половины из удостоившихся приобщения Св. Таин нет уже теперь в храме... Не де́сять ли очи́стишася, да де́вять где? Ка́ко не обрето́шася да́ти сла́ву Бо́гу? (Лк.17:17–18). Где эти неблагодарные христиане?! Где бы ни были они в это время, всё же не без греха они за то, что самовольно отлучились из храма, не выслушавши благодарственных молитв; но особенно тяжкий, величайший грех этим христианам, если они находятся теперь в тех местах, от которых с такою ясностью предостерегал христиан один из учителей Церкви, именно св. Ириней Лионский. – «По принятии Святых Таин, – говорит он, – старайся устранить все случаи – пойти в корчемницу; старайся не быть в ней как можно более. – Чем более воздержишься ты от того, чтобы не быть там, тем более ты ощущать будешь ту благодатную силу, какая невидимо подаётся вместе с Таинством Св. Причащения».

Какое в самом деле ужасное зло угрожает тем, которые спешат в корчемницы, не выслушавши даже благодарных молитв, без отпуска, вопреки уставу чадолюбивой матери – св. Церкви? Страшно подумать! Корчемники – у нас люди, большею частию, не христианской верһЕвреи.. Тщательно наблюдают они за каждым словом христианина, особенно в это время Св. Четыредесятницы. Поведение наше во время поста они, естественно, измеряют тою дикою жадностью, с какою некоторые из христиан спешат напиться помрачающей совесть влаги. – Нельзя без ужаса вспомнить, какой быстрый переход может быть при этом из рая в ад, – от спасения к погибели вечной. С уверенностью можно сказать, что иноверцы – корчемники – самые опасные орудия для подрыва и без того нетвёрдых религиозных убеждений тех людей, которые в опьянении вступают с ними в беседу. По неразумию опьяневших может начаться с неверным разговор даже о Св. Таинстве, и потом постепенно может дойти до кощунства, до небрежного и грубого названия таких предметов, которые должны возбуждать в христианине одно только глубочайшее, святое благоговение. Это ли, Господи, те христиане, которые так недавно говорили здесь: не бо врагом Твоим тайну повем? И во всякое другое время, при виде человека, выходящего из корчемницы опьяневшим, можно сказать: «это человек без добрых правил, – человек, не знающий цены драгоценнейшему из даров Божиих – здоровью, – христианин шаткий в убеждениях, член общества неодобрительный по поведению». Что же можно сказать о человеке, идущем в корчемницу в Великий пост, после покаяния и сугубой молитвы, – особенно теперь, тотчас по получении одной из величайших милостей Божиих, вскоре по приобщении Св. Таин?.. Что сказать о том ужасном его состоянии, когда одуряющая влага откроет всю власть над ним?.. Суесловие может замениться бранью, – лёгкая вспышка неудовольствия – гневом, мщением, разбоем... А что может случиться от излишнего употребления хмеленого питья, – о том и подумать нельзя без содрогания сердца. Поэтому будет ли несправедливо, если мы человека, предающегося после причастия Святых Таин постыдному пьянству, назовём Иудою, продающим Спасителя, – человеком второе распинающим Христа?

Удостоившиеся принятия Св. Таин, бр. христиане! – Сегодня – день благодатный для большей части из вас; ны́не бо ближа́йшее нам спасе́ние... в этот день благообра́зно да хо́дим: не козлогласова́нии и пия́нствы (Рим.13:11, 13). Повторите сказанное мною сегодня всем, для кого это нужно; особенно же не премините сделать, по силам своим и усердию, наставление тем из своих жалких собратий, которые прямо или косвенно были виновниками настоящей беседы моей с вами. Аминь.

Священник Николай Кудрицкий

г. Пирятин Полтавск. епархии

Предположения о расширении прав белого русского духовенства составляли особенный и как бы исключительный предмет занятий временных епархиальных комитетов, о которых мы упоминали выше, говоря о программе, разосланной Высочайше утверждённым присутствием по всем епархиям. Поэтому полного и подробнейшего обсуждения вопроса о правах духовенства мы ожидаем от этих комитетов, которые доселе ещё нигде не заявили своих мнений печатно. В ожидании подробных проектов комитетов, мы, однако же посмотрим, что сделала литература наша для решения этого вопроса.

Занятая исключительно материальными, так сказать, вопиющими надеждами духовенства, литература духовная мало разработала вопрос о правах его. Она представила нам только два, довольно разносторонние проекта об этом важном предмете: в сентябрьской книжке «Духовного Вестникаû«О правах белого православного духовенства». Свящ. Г. Хитрова. и в 1 № 1864 г. «Киевских Епархиальных Ведомостей». В других журналах о правах духовенства говорилось редко и то по частям только и как бы мимоходом. Поэтому для обозрения суждений нашей журналистики о правах духовенства, мы рассмотрим эти два проекта, группируя вокруг них и все другие мнения, высказанные кратко в том или другом журнале.

Священник Г. Хитров в своём проекте разделяет права духовенства на 1) семейные, 2) личные, 3) сословные, 4) служебные и 5) имущественные. Мы рассмотрим эти права по всем рубрикам о. Хитрова, хотя в делении их нет строгой раздельности и единства.

I. Рассуждая о правах семейных духовенства, автор проекта желал бы некоторых изменений в них. И, во-первых, он желает, чтобы лицам, поступающим на священнослужительские должности, дозволено было избирать себе невест из всех сословий православного исповедания. Чрез это в круг духовного сословия вошли бы новые лица, и в свою очередь невестам духовным открылся бы выход в другие свободные сословия. Автор находит это средство одним из лучших к уничтожению настоящей замкнутости и отдельности духовного сословия. Мера эта давно уже предлагалась в наших светских журналах, только там выставлялись побуждением к ней ещё другие причины – именно физиологические. Постоянное заключение браков в одном сословии ведёт к вырождению физическому и нравственному сословия. На все эти соображения нужно прежде всего заметить, что канонического запрещения духовным лицам вступать в брак с лицами других сословий нет, а есть местные епархиальные распоряжения только ограничивающие, а не решительно воспрещающие такие браки. И эти ограничения в основании своём имеют человеколюбивые цели, в интересах духовенства. Духовные девицы, проживавшие доселе при своих родителях безвыходно в глухих, лишённых всякого постороннего (кроме духовного) общества, лишены были всякой возможности находить себе женихов из других сословий, кроме редких исключений. И если бы не женились на них наши воспитанники семинарий, то большинству их, без сомнения, пришлось бы коротать свою жизнь в девстве. А каково было бы положение этих девиц сирот, при настоящем недостаточном обеспечении их?.. С другой стороны, не могло ли служить основанием этих ограничений и опасение, подобное тому, которое мы высказали выше по поводу предположения о закрытии отдельных духовных заведений, с оставлением только специальных богословских классов: не внесли бы невесты из других сословий в семейства нашего духовенства элементов чуждых и не нужных духовенству? – Что касается физиологических опасений от браков в одном сословии, то опыт показал, что они совершенно напрасны. Быть может, они имели бы какое-нибудь основание, если бы сословие духовное состояло из нескольких сотен семейств; но в духовном сословии считается 600,000 душ. И потому предполагаемое вырождение в нём совершенно невозможно. Если бы справедливо было это опасение, то жителям некоторых мелких германских княжеств пришлось бы искать себе брачных связей вне пределов своего малого отечества. – Впрочем мы нисколько не думаем отстаивать навсегда указанные ограничения брачных союзов в духовном сословии. Мы уверены, что с улучшением материального быта духовенства, с повсеместными открытием школ для девиц духовного звания, эти ограничения падут сами собою.

Во-вторых, к расширению семейных прав духовенства автор проекта относит ещё дозволение вдовым священникам и диаконам слагать сан и выходить в другие сословия, не лишаясь чрез это прав родовых, приобретённых воспитанием и службою. Мысль эта, ещё при самом начале поднятия вопроса об улучшении быта духовенства, была высказана светской журналистикой. Предполагают, что чрез допущение этого права церковь и духовенство освободятся от таких членов, которые тяготятся своим насильственным положением в духовном звании и которые иногда своим поведением служат соблазном для своей паствы и укором для всего сословия. Между тем на других местах службы, в другом звании, вступивши во вторичный брак, они могли бы служить с честью и с пользою для общества. В прежние времена не только духовное начальство, но и общество русское смотрели с предубеждением на вдовцов-священников и нередко считали нужным отстранять их от совершения богослужения. Само собою, при таком взгляде лучше было бы дозволить им свободный выход в другие звания. Но могли ли тогдашние священники пользоваться таким позволением? Их воспитание, их общественное положение были таковы, что по сложении с себя сана, им приходилось идти опять в податное состояние, из которого они большею частию выходили. В настоящее время правительство духовное и общество мало-помалу оставляют этот грустный взгляд на вдовствующих священников. И потому для них нет таких, можно сказать, материальных побуждений к выходу из духовного сословия. Впрочем, право это можно бы допустить только с значительными ограничениями. А безграничный, свободный выход неизбежно повлечёт за собою многие беспорядки и нестроения. Допустивши свободный выход вдовцов, правительство не в праве будет отказать в нём и не вдовым священникам, не желающим продолжать своё служение в духовном сане. А при таком расширении права выхода, не сделался ли бы священный сан игрушкою для многих легкомысленных людей? «Поступлю в священники, – подумает иной, – будет хорошо – останусь, а нехорошо, то можно и вон».

В-третьих, для расширения семейных прав духовенства, автор желает дозволения духовенству расторгать браки в тех редких случаях в каких это дозволено православным мирянам. «Причины, по которым производится расторжение брака между христианскими супругами, так или иначе действуют и в духовном звании. Здесь они угрожают лишением сана, даже лицам и невинным. Такое определение закона, очевидно, несправедливо». Очевидно, какие случаи разумеет здесь автор. Впрочем, расторжение браков, по взгляду нашей Церкви, такое важное дело, что начальство духовное и между мирянами допускает оное с величайшею осторожностью. Тем бо́льшая нужна осторожность в допущении случаев расторжения браков между духовными супругами.

II. Личные права православного духовенства не определены точно в нашем законодательстве. По некоторым привилегиям его можно заключать, что оно поставлено включительно между дворянством и почётным гражданством (кроме причётников). «Но кому из духовных лиц принадлежит дворянство, кому почётное гражданство, или духовенству не принадлежит ни то, ни другое, а оно только пользуется некоторыми льготами того и другого звания»? На эту мысль особенно должна навести неопределённость прав детей нашего духовенства. Священнические дети, выходя из духовного звания и поступая на гражданскую службу, пользуются родовыми правами – принимаются на счету обер-офицерских детей. Если же, по увольнении из духовного звания, они не поступают на гражданскую службу, то они причисляются в одно из податных сословий. «Так поступается со всеми детьми священнослужителей, уволенными из духовного звания по прошениям и за излишеством их, с вдовами и дочерьми, имевшими несчастие прижить незаконное дитяû«Киев. Епар. Вед.» 1864 г. № 1. Такому же лишению прав подвергаются дети священнослужителей, поступившие в причётники: по выходе из духовного звания, напр., в гражданскую службу, они трактуются уже не как дети священнослужителей, а как причётники, т. е. до первого классного чина должны служить 12 лет.

Для устранения такой неопределённости в личных правах духовенства автор проекта предлагает сохранить за нашими священнослужителями права по воспитанию, которые очень ясно определены законодательством. Окончившие курс духовных академий – магистры, кандидаты и студенты пусть так и сохраняют свои права девятого, десятого и двенадцатого класса. «Эти учёные степени, по смыслу законов, соответствуют личному дворянству, которое неотъемлемо и должно принадлежать тем воспитанникам по принятии ими на себя духовного сана». Лицам же духовным не окончившим академического образовании, и выпущенным из семинарии с аттестатом должно принадлежать право личного почётного гражданства. Эти же права должны быть предоставлены и всем священникам и диаконам (не получившим этих прав по воспитанию) по самым степеням их служения. Права эти сохраняются и с переходом из одного звания в другое. – «Личное дворянство переходит в потомственное чрез получение известного знака отличия; гражданство поступает в личное дворянство по достижении знака 2 степени Анны, как это значится в законахûIX т. ст. 576.. Впрочем, не будем здесь более распространяться о личных правах. Права эти с большею подробностью раскрыты в проекте «Киевских Епархиальных Ведомостей», который рассмотрим мы ниже.

III. По правам сословным интересы духовенства сосредоточиваются, по мнению автора, 1) в собственном управлении, 2) в воспитании детей, 3) в материальном обеспечении и 4) в благотворном отношении к другим сословиям.

1) В деле самоуправления автор желает большего развития выборного начала: он желает, чтобы «оно было распространено на все должности» и чтобы «было обставлено ясными и положительными правилами». Священник Федоровскиѻ«Духов. Вестн.» май. ещё точнее выражается об этом: он говорит, что не только благочинные и их помощники, но и члены консистории и даже кафедральный протоиерей должны назначаться по выборам. Но чтобы с пользою применить выборное начало, автор проекта находит необходимыми для духовенства съезды и собрания, местом которых можно назначить епархиальные и уездные города. «Уездные собрания передают свои мнения и совещания собранию центральному» (в епархиальный город). Собрания эти должны «заботиться об общем благе местного духовенства и оказывать существенную помощь епархиальному начальству».

2) По воспитанию детей проект требует: дозволения духовенству иметь свои пансионы, из которых дети, приготовленные по строго определённой программе, могли бы поступать прямо в семинарии и даже в академии (не будет ли последнее тяжело для духовенства?), – иметь сведения об успехах воспитанников в семинариях; – права по экзамену определять в семинарии исключённых; отмены штатов семинарий; дозволения духовенству присутствовать на экзаменах, следить за верностью переводов из класса в класс воспитанников и участвовать в предполагаемых при семинариях педагогических советах и проч. и проч. Нельзя отвергнуть справедливости некоторых требований автора; особенно тех из них, которые уже предположены проектируемым новым уставом семинарий. Мне думается, что особенно хорошо было бы, если бы отцы духовные завели в разных местах епархий пансионы, в которых бы дети, под непосредственным надзором самих отцов, воспитывались и приготовлялись к поступлению в семинарию. Впрочем, эта мера не новая: давно уже Св. Синод разрешил отцам духовным приготовлять детей своих к семинариям, помимо уездных училищ; но они что-то не пользуются этим разрешением. И потому нельзя не предполагать, что проектируемые городскими писателями духовные пансионы на сёлах признаются значительным большинством сельского духовенства обременительными для него. Помним, когда-то было напечатано в некоторых духовных журналах об открытии духовных пансионов в воронежской епархии (кажется, свящ. Соколовым) и в Черкасском уезде Киевской епархии (тоже священником, – фамилия его не была опубликована). Но после того нигде мы не начитывали новых известий о том, как идёт дело воспитания и образования в этих пансионах, – облегчили ли они для отцов, коих дети в них воспитываются (если воспитываются), материальное содержание детей и нравственный надзор за ними.

3) Материальное обеспечение, о котором упоминает проект, касается собственно вдов, сирот и заштатных лиц духовенства. Автор возлагает большие надежды в этом деле на самое духовенство. «При взаимном общении и дружном содействии, – говорит он, – духовенство 1) может на общественный счёт заводить богадельные дома, по примеру столичных наших городов; 2) может делать сборы денег для выдачи девиц в замужество, для определения мальчиков к ремеслу или должности; 3) может заявлять епархиальным епископам, кто из сирот заслуживает такое или другое штатное место, и наоборот; 4) может оказать существенную помощь епархиальному попечительству и помимо его делать вспоможение известным бедным». Надежды отрадные и желания благородные! Дай Бог, чтобы они осуществились. По почтенный составитель проекта упустил из виду, что духовенство почти вопиет об улучшении собственного своего материального быта: из каких же достатков оно может так широко развернуть свои благодеяния?

4) Отношение духовенства к другим сословиям автор указывает в избрании лиц духовных увещателями, депутатами в службе их в духовных присутствиях, в школах общественных и частных, и в участии духовенства во вновь учреждённом городском и земском управлении. Чтобы это отношение было благотворно, автор желает, чтобы права наших увещателей были определены законом, и чтобы они пользовались вниманием епархиального начальства и духовенства, – чтобы депутаты и присутствующие в духовных судах были снабжены определённым окладом жалованья, священники-законоучители по правам и по жалованью были сравнены с другими учителями тех заведений. Автор проекта также положительно требует участия духовенства в службе по выборам в городском и сельском управлении. Касательно этого вопроса протоиерей Вихрев (из Костромы) подал мнение совершенно противоположное желанию свящ. Хитрова: о. Вихрев отклоняет всякое участие духовенства в земском управлениѻ«Прав. Обозр.» генв. 1863 г.. Мы, конечно, желали бы этого участия духовенства в общественном управлении. Но вообще можно сказать, что взгляд нашего духовенства на этот предмет ещё не установился и не высказался определённѻСветская журналистика положительно высказалась в пользу этого участия. «Голос» № 4, «Наше Время» № 9-й 1863 г.. «Православное Обозрение», по поводу проекта о. Вихрева, делает такое замечание: «При изменившихся условиях общественной жизни, вопрос об общественном значении духовенства, которое не может же оставаться совершенно безучастно к христиански общественным интересам, занимает самое правительство и представляет чрезвычайно много новых и важных сторон, для разъяснения которых потребно не кратковременное и не единоличное обсуждениеû«Прав. Обозр.» генв. 1863 г..

IV. К правам служебным проект о. Хитрова относит: 1) назначение на места и увольнение священно-церковнослужителей; 2) распределение между ними приходов; 3) зависимость от епархиального начальства в совершении священнодействий; 4) подсудимость и 5) награждение и наказание.

1) В назначении кандидатов на места часто имеют большое значение рекомендация и патронатство посторонних лиц, просьбы сиротствующих семейств и канцелярские справки. Вследствие всех этих причин лучшие приходы не всегда достаются достойным кандидатам. Для более справедливого назначения на места автор желает: возможной отмены наследственности или зачисления за сиротами приходов, приведения в известность всех праздных мест и объявления об них на стене (консистории ?) для всех и проч. Касательно увольнения, автор высказывает желание, «чтобы не было отрешения от должности или перевода на худшие места без суда и следствия, на основаниях явно недостаточных, напр., слухов или пристрастной жалобы». Автор возмущается также теми явлениями, когда некоторые священники, на основании известных договоров, уступают свои приходы другим – родственникам или даже чужим и ищут себе иных.

2) Проект предлагает далее – возможное уравнение приходов, которое должно быть устроено самим духовенством, с согласия прихожан и под надзором епархиального начальства и определение ясными правилами принадлежности христиан к тому или другому приходу, особенно для городских жителей. Исполнение этих предположений, особенно последнего, представляет много затруднений и едва ли осуществимо на деле. Автор сам находит, «что стеснение для таких людей (переменяющих квартиры и временно проживающих в городах) вредно; но также, – прибавляет он, – вредно отсутствие пастырского надзора за ними». Нам кажется, что дело это должно быть больше предоставлено свободе самих христиан.

3) Зависимость от епархиального начальства в совершении священнодействий автор находит в требовании архипастырского разрешения – на присоединение иноверцев-мирян к православию и на совершение браков в известных степенях родства и в известном возрасте, разрешаемых только епархиальным епископом. Автор желал бы отменения этого порядка и дозволения самим священникам присоединять иноверцев и совершать браки в случаях, уже допущенных законодательством. Ограничение власти священников совершать браки в указанных случаях имеет, однако же, своё значение, как справедливо заметил редактор «Духовного Вестника»: им ограничиваются размеры пользования дозволением заключать браки в известных степенях родства и в известном недостижении возраста женихом и невестою.

4) Для производства следствий по поступкам духовных лиц автор желает, чтобы не назначались разные священники, не приготовленные к делу и ничем не обеспечиваемые за свои издержки. Он предлагает иметь по выбору на уезд постоянных трёх депутатов, которые изучили бы следственный процесс и за свои труды получали бы по крайней мере по 100 рублей в год жалованья. Предложение это кажется нам более законно и основательно, нежели мнение Федоровскогѻ«Духов. Вест.» май 1863 г., который предлагает совершенно уничтожить звание духовных депутатов. Но для полноты проекта оставалось свящ. Хитрову предложить, чтобы желаемые им три депутата на уезд были освобождены от приходов.

5) В отделе о награждении и наказании автор проекта высказывает свои предположения только о наградах, ничего не говоря о наказаниях. В представлении к наградам он находит неудовлетворительным настоящий порядок, по которому не всегда достойные награждаются. «Ни для кого не секрет, – говорит он, – что суд консисторский слишком подвержен колебанию и решается под влияниями, противными правде». Хотя и есть некоторые правила для награждений лиц духовного ведомства, напр., «ордена получают только те лица, которые служат не в одном духовном ведомстве, а в духовенстве несут должность благочинных... но правительство давно уже не стесняется этими правилами, признавая заслуги и вне неопределённо указанных должностей». Поэтому право на награды не подчинено строгим правилам предоставляется усмотрению духовного начальства. Но кто лучше может знать истинные заслуги, как не само духовенство? «Повторяем, – говорит опять автор, – что этому делу могут помочь живые голоса духовенства, а не мёртвые и тёмные справки консистории». – Нам кажется, что осуществление желания автора не сопровождалось бы ожидаемыми им лучшими результатами. Духовенство может указывать из среды себя лиц достойных награды, но правительство при представлениях к наградам должно руководствоваться и своими соображениями. – Автор желает также, чтобы включены были в число лиц награждаемых – протодиаконы, диаконы и даже причётники. Для первых можно бы, по его мнению, давать, напр., камилавки и наперсные кресты, хоть бронзовые, а для последних – медали, какими награждаются церковные старосты из мещан и крестьян.

V. О правах имущественных, к которым автор относит владение церковными землями, церковными домами, сенокосами и проч. – мы здесь не будем распространяться, так как обо всём этом уже довольно сказано выше, в отделе о средствах к обеспечению материального быта духовенства.

Изложенный здесь проект, хотя во многих своих частях неприложим к делу, не обнимает даже всех сторон вопроса – о правах духовенства, заслуживает, однако же, внимания, как попытка уяснить и развить данный вопрос. Он удачно наметил те стороны вопроса, которые, без сомнения, особенно интересуют наше духовенство, и может послужить доставочною основою для взаимных домашних и общественных бесед наших священников.

Проект «Киевских Епарх. Ведомостей» ограничивается рассмотрением личных и служебных прав белого духовенства. Он имеет в виду установить определённые классы для всех степеней клира и для всех должностей духовной службы и сравнять их с соответственными классами и должностями чинов гражданского ведомства. Выяснивши неопределённость прав наших священнослужителей, по которой все наши не только священники и протоиереи, но даже и диаконы причислены как бы к одному классу, – автор проекта высказывает желание – «установить классы духовной службы, общие и частные, подобно тому, как военно-гражданские должности полагаются в известных классах или разрядах. Протоиереев он желает причислить к штаб-офицерскому званию, а всех священников – к обер-офицерскому, разделивши тех и других на три степени, как это сделано с соответственными военными и гражданскими чинами. Сан диакона автор причисляет к нижним степеням обер-офицерского звания, разделивши диаконов на старших и младших; причётникам усвояет права низших военных чинов и также разделяет их на старших и младших. Основанием для причисления служащего (собственно, на церковной, а не на административной службе) духовенства к тому или другому классу автор полагает место службы. К 1-му классу относятся штатные протоиереи кафедральных соборов, ко 2-му кафедрального собора священники и настоятели городских в губернском городе соборов, к 3-му настоятели приходских церквей губернского города, настоятели уездных соборов и настоятели сельских церквей 1-го класса, к 4-му священники уездных соборов, настоятели приходских церквей в уездном городе и священники сельских церквей 2-го и 3-го классов, к 5-му настоятели сельских церквей 4-го и 5-го классов и к 6-му настоятели сельских церквей 6-го и 7-го классов. Впрочем, при этом не упускается из виду и воспитание и учёная степень. Право на занятие того или другого места определяется по преимуществу учёною степенью, местом воспитания, а также и предварительною службою. Места служения первых классов (за исключением места кафедрального протоиерея, которое приобретается службою) замещаются по преимуществу воспитанниками духовитых академий, а дальнейшие – предоставляются воспитанникам семинарий. Но этим дроблением священнических мест дело не кончается: это классы мест служения, а то есть ещё особые классы или чины, которые даются за выслугу, и которых автор полагает, кажется, 14. В эти чины «священнослужители возводятся соответственно классам и могут быть производимы не далее, как одною степенью выше класса, присвоенного должности». Здесь также не забывается воспитание: «священнослужители из воспитанников академии к следующему классу или степени представляются в сроки в половину кратчайшие против постановленных для священников из воспитанников семинарии». Не забыты также наставники училищ, семинарий и академий: – при поступлении их во священники предшествовавшая их служба засчитывается, так что они могут поступать прямо в протоиереи, если выслужили на этот класс.

Не думаем, чтобы от этого мелкого дробления духовенства на чины и классы, положение его в обществе улучшилось; но, наверное, можно предполагать, что в среду самого духовенства оно внесёт немало зла. Возьмите две крайние степени – кафедрального протоиерея и священника семиклассного прихода: какое громадное расстояние между ними! Тогда как первыѻВ «Инструкц. благочин.» (п. 62) говорится о кафедральном протоиерее, что он «степенью выше игумена». по своим чинам может равняться почти губернатору, последний не превосходит последнего канцелярского чиновника, по своему классу и чину. А между тем они оба священники! Какого отношения между ними можно ожидать? Тяжёлого, жалкого отношения нужно ожидать. Но и кроме этих крайних степеней не внесёт ли эта длинная градация чинов в духовенство нравственного зла – кичения одних перед другими? Да и к чему этот длинный ряд чинов? Ужели автор думает с каждым из них соединить особые права? Но трудно измыслить столько оттенков прав, чтобы строго отличить один чин от другого. Ведь и в гражданской службе, чем, напр., отличаются права губернского секретаря от прав коллежского секретаря, или чиновника Х-го класса от чиновника XII-го класса? Ровно ничем. В пределах известных чинов даёт значение человеку более место службы, нежели чин. Примеры этого можно видеть в настоящее время постоянно в гражданской службе. Таким образом, если со всякою степенью, со всяким чином, которые автор желает навязать духовенству, не соединяется особых прав, то зачем без нужды и без пользы заводить эту длинную лестницу чинов? Не лучше ли будет сократить её несколько: дать особые права диаконам, особые священникам и особые протоиереям? А затем новые привилегии соединить с известными орденами, которые должно получать духовенство наравне с другими сословиями государства. Тем более неуместна мысль автора, что она не имеет для себя опоры ни в древнейшей истории христианства, ни в истории современных христианских обществ.

Должности административные в духовной службе проект также предлагает уравнять с должностями гражданской службы. Членов консистории он уравнивает с советниками губернского управления, благочинных губернского города – с полицеймейстерами, депутатов губернских присутственных мест – с депутатами от сословий, членов попечительства о бедных – с членам приказов общественного призрения, первоприсутствующих духовных правлений – с начальниками уездной полиции, членов духовных правлений, сельских благочинных, депутатов уездных присутственных мест – с заседателями уездных присутственных мест, и наконец наблюдателей школ, помощников благочинных и депутатов благочиннических округов – с приставами. Всё это, пожалуй, хорошо, пока дело идёт о рангах, пока проект занимается номенклатурой. Пусть себе благочинные будут полицеймейстерами, помощники благочинных и наблюдатели школ – приставами и проч., – беды от этого никому не будет и спорить с этим никто не станет; но когда проект, сравнивши духовые административные должности с соответственными гражданскими, предлагает сравнить их и по окладам жалованья, тут исполнение его становится довольно сомнительным: потому что автор желает одинакового вознаграждения не за одинаковые труды. В самом деле, взглянем на дело беспристрастно. Можно ли, напр., труды и обязанности благочинного губернского города сравнить с трудами и обязанностями полицеймейстера, труды сельских благочинных, их помощников и наблюдателей школ – с трудами заседателей и становых приставов? Или – первоприсутствующих духовных правлений, которые, между прочим сказать, очень многими признаются совершенно излишними, – с начальниками уездных полиций? Не много, кажется, нужно зоркости, чтобы видеть всю громадную разницу между трудами и обязанностями тех и других. Поэтому мы крепко сомневаемся в возможности осуществления этого бюрократического проекта.

Гораздо основательнее и гораздо более должны возбудить сочувствия предположения автора проекта о наградах орденами лиц духовного звания. «За выслугу 35 лет, – говорит он, – в офицерском чине, все военные и гражданские чины имеют право на получение ордена св. Владимира 4-й степени...; священнику ничего не полагается и за 50 лет службы... Надзиратель, напр., гимназии за 35 лет службы получает Владимира 4-й ст., а в той же самой награде отказывают законоучителю лицея, выслужившему 35 лет в профессорской должности; столоначальник духовного уездного правления, из писцов домашнего обучения, за 35-летнюю выслугу имеет право на орден св. Владимира 4-й ст..., а председатель того же присутственного места, уездный протоиерей, хотя бы он имел учёные степени магистра или доктора, лишён этого права». Действительно, такая неравноправность лиц духовных с другими чинами должна всякому броситься в глаза. Только напрасно автор проекта предполагает, что она может быть устранена только длинною градациею придуманных им чинов. Довольно утвердить точными положениями права наших священнослужителей, как состоящих в классных чинах, чтобы к ним, без всякого разделения их на мелкие чиновные грани, можно было приложить правило автора: «лица духовного звания приобретают права на получение орденов наравне с лицами военного и гражданского ведомств». Точно также, без всех градаций, «белому духовенству, стоящему на высших епархиальных местах», можно «надеяться на получение, за отлично-усердную службу, пожалования и высшими орденскими знаками, которые доступны ныне председателям губернских присутственных мест», и которые, прибавим от себя, получаются, хотя и редко, нашими заслуженными протоиереями. Не можем, однако, умолчать о том, что г. автор, зачисливши «белое духовенство, стоящее на высших епархиальных местах», (разумеем – членов консистории) в ранг советников губернского управления, не совсем искусно проектирует для него «высшие орденские знаки, доступные председателям губернских присутственных мест». Если же он предназначает эти отличия кафедральным протоиереям, то, стало быть, лица сии не должны входить в состав членов консистории, тем более что проектируемые права их почти равняются правам губернатора. Какие же, в соответствие этим правам, до́лжно возложить обязанности на кафедральных протоиереев, – составитель проекта не сказал. Почтенная же и высокая сама по себе должность кафедрального протоиерея не слишком многосложна. В предисловии к статье: «Дневник протоиерея Ивана Михайловича Скворцева», между прочим, говорится следующее: «с 1859 года покойный протоиерей Скворцев отказался от училищной службы, которой посвятил целые 42 года, и увидел себя просто кафедральным протоиереем. В душе (его) как будто оказался значительный пробел; во времени, по которому двигалась энергическая мысль, всегда находившая для себя дело, оказалась томительная пустота, которой не боится только одна посредственностьû«Труды Киев. Дух. Академии». Январь 1864 г., стр. 77.. Между тем покойный о. Скворцев почти до конца жизни с должностью кафедрального протоиерея соединял несколько административных должностей по епархиальному и духовно-учебному ведомствам. Поэтому выше и пришли мы к вопросу о том, какие обязанности следовало бы возложить на кафедральных протоиереев, дабы они, уравниваясь, по проекту «Киев. Еп. Ведомостей», с председателями губернских присутственных мест в правах на орденские знаки, не принижались должностью своею до уровня советников губернского управления.

* * *

Изложением проекта «Киевских Еп. Ведомостей» мы думали заключить своё обозрение деятельности нашей журналистики по вопросу об улучшении быта православного русского духовенства. Но когда уже была окончена наша статья, мы прочитали в «Православном Обозрении» (генварь 1864 г.) небольшую корреспонденцию о деятельности С.-Петербургского частного комитетѻВ С.-Петербурге было два комитета из духовенства: один при консистории, так сказать, официальный, а другой, под председательством преосв. Леонтия, более независимый. Корреспондент говорит о деятельности этого последнего комитета., по вопросу нас занимающему. Так как деятельность эта касается, собственно, прав духовенства, о которых у нас теперь идёт речь, то мы упомянем об ней хоть в нескольких словах.

«Самая большая часть времени, – говорит корреспондент, – посвящена была комитетом на рассмотрение вопроса о выборном начале в духовенстве. Шумные были споры по этому предмету». И, однако же, комитет не много сделал в пользу выборного начала. Он положил допустить избрание членов консистории духовенством; но не согласился на выборы благочинных, хотя выборы эти допущены уже некоторыми епархиальными начальствами. «Другим добрым делом комитета, – пишет корреспондент, – было признание за духовными лицами права участвовать в общественных городских делах, в совещаниях дум, наравне со всеми городскими обывателями». Жаль, что комитет (или, может быть, корреспондент об этом не упомянул) ничего не сказал об отношении сельского духовенства к земским учреждениям. Впрочем, новым положением 1864 г. генв. 1-го о земских учреждениях, духовенство не устраняется от участия в них. По крайней мере желательно бы знать мнение комитета об отношении духовенства к волостным учреждениям: это имело бы интерес для тех мест, на которые новые положения не распространяются. «Далее, комитет признал необходимым: 1) для охранения прав церкви, присутствие представителей духовенства в государственном совете, с правом голоса; 2) для охранения самостоятельности законоучителей в светских учебных заведениях, установление независимых отношений к начальству учебных заведений, так чтобы законоучители стали в такие же отношения к начальству, в каких стоят в разных коллегиальных учреждениях к начальству чиновники, назначаемые правительством или губернские прокуроры со стряпчими». Кроме того, законоучителей предполагается сравнять по жалованью со старшими учителями и засчитать их епархиальную службу, до поступления в законоучители, для назначения пенсии.

«Лично для священников предполагается: за известное число лет службы в известных должностях и соответственно образованию, предоставить права, равные с потомственными дворянами; в отношении диаконов признано незаконным отстранять овдовевших из них от получения священства, если бы они оказались достойными. Вопрос об оставлении духовного звания, не знаю как разрешён большинством, – продолжает корреспондент, – но меньшинство настаивало, чтобы снятие (добровольное?) священного сана не сопровождалось лишением гражданских прав, потому что это лишение не имеет в древней Церкви никакого канонического основания, а опирается лишь на постановлении 30-х годов текущего столетия, состоявшемся по особенному частному случаю». Этим заканчивается изложение деятельности С.-Петербургского комитета; этим закончим и мы наше обозрение современного состояния вопроса об улучшении быта православного русского духовенства.

Д. И.

Революция 1848 года была сильнейшими фактическим протестом против светской власти папы. Она показала несостоятельность этой власти самой в себе, независимо от личности папы, даже независимо от такого или иного правления, таких или иных реформ. Вводя либеральные реформы, папство только становилось в противоречие с самим собою, с теократизмом своей духовной власти и, не удовлетворив ими подданных, не спаслось от революции. Революционные стремления в 50-х годах затихли, но это примирение церковной области со своим светским и духовным владыкою было только наружное, кажущееся; недовольство и стремление к свободе, нажитое горьким опытом целых веков, были только сдавлены внешнею силою, но не уничтожены в своих внутренних основаниях. Причины недовольства оставались, и светская власть папы держалась лишь на внешних опорах – чужеземной силе. Что же могло произойти, если бы папство потеряло и эту последнюю внешнюю опору в иностранной поддержке?

В Италии давно жила идея древнего национального единства. Правительство пьемонтское, в интересах этого соединения разобщённых областей в одно политическое целое, возбуждало в папских владениях стремления к освобождению из-под власти папы. Пьемонтская политика в отношении к Церковной Области нашла теперь поддержку у императора Наполеона, который стал теперь на стороне революционных движений против папства. Отсюда, как только весною 1859 года началась война между Фракцией и Австриею, и как только австрийские войска оставили занятые ими области папских владений, всюду вспыхнуло восстание. Папское правительство было уничтожено и всюду с энтузиазмом провозглашалась идея единой в свободной Италии. По окончании войны, одним из условий Виллафранкского мира была реставрация итальянских государств, отпавших от своих владетелей; но при том важном участии, какое принимал французский кабинет в революционных движениях Италии, и при новом признанном им принципе национальностей, полная реставрация была бы странною непоследовательностью: Наполеон присоединил к реставрации такое условие, при котором она не могла осуществиться, – именно, чтобы власть итальянских владетелей была восстановлена без всякого вооружённого вмешательства, как будто можно было надеяться, что итальянцы и в особенности подданные папы охотно возвратятся под власть своих прежних владетелей. Главною задачею парижского конгресса с определением других итальянских дел было и решение вопроса о Церковной Области. Но ещё прежде открытия конгресса взгляд императора относительно этого вопроса очень ясно высказался сначала в составленной, бесспорно, под влиянием императора, брошюре Лагероньера «папа и конгресс», и потом в собственном письме императора к папе от 31 декабря 1859 года. Свидетельствуя благоговение к св. отцу и высказывая желание удержать за ним светские владения, император, однако, ясно выражал своё намерение выполнить относительно Церковной Области план Наполеона I – лишить папу светской власти, ограничить её одним Римом, и сделать его пенсионером католических государств. От папы прямо желали, чтобы во имя любви к миру, блага подданных и спокойствия Европы он отказался от своих светских владений. Папа со своей стороны заявил, что будет всеми мерами противодействовать этому, и никогда не одобрит своим согласием нечестивого покушения против наследия св. Петра. В речи в новый год он объявил, что брошюра Лагероньера (экстракт которой составляет письмо императора) есть образец лицемерия и исполнена противоречий. В циркуляре 19 генваря папа со всею решительностью отказывался уступить возмутившиеся провинции; он говорил, что не может уступить того, что принадлежит не ему собственно, а всем католикам, что чрез это он нарушил бы клятву, достоинство и права св. престола, дал бы повод к восстанию и в других провинциях, ослабил бы права всех христианских владетелей и т. п. Голос папы пе остался без поддержки. Замечательнейшие представители католического духовенства и даже французского, в особенности епископ Орлеанский Дюпанлу, выступили с сильным протестом против секуляризации папских владений, подкрепляя его всеми аргументами католического церковного права. Подобные же заявления и адресы шли со всех сторон, чтоб доказать живейшее участие к папе всего католического мира. Но протесты и адресы не изменяли политических планов Наполеона и Виктора Эммануила, вынужденных «логикою обстоятельств». Тогда Пий IX в апостольском послании 26 марта 1860 года в обычной торжественной форме высказал великое отлучение от Церкви (excommunicatio major) с присовокуплением и других церковных наказаний – «на всех виновных в возмущении, бунте и злоупотреблениях, на всех их зачинщиков, помощников, советников и участников, на всех, которые способствовали к выполнению этого насилия или сами участвовали в нём». Ни Виктор Эммануил, ни Людовик Наполеон не были поименованы в этом отлучении, но точно указаны были враждебные действия и притеснения «субальпийского» правительства; упоминалось «о коварных и лживых людях, о сынах Церкви, которые дошли до такого бесстыдства, что непрестанно уверяя в своём благоговении и преданности Церкви, нападают на её светскую власть и презирают авторитет её»; говорилось также, что булла об отлучении должна иметь такую же силу, как если бы в ней были названы лица, которых она касается, что отлучение должно относиться не только к виновным, но и к их последователям, пока они не принесут раскаяния и не обратятся. Такая решительная мера, как эта грозная булла, показывая трудное положение папы, ещё сильнее возбудила демонстрации за дело главы католического мира. Устроялись митинги, говорились проповеди, назначались молитвы, писались учения сочинения в защиту папской власти и против притязаний пьемонтского правительства; Пию слались самые искренние адресы. Прусские епископы по делу папы обращались даже с просьбою к принцу-регенту. Для поддержки папы был учреждён сбор под именем Лепты св. Петра, и к январю 1862 года Пий IX имел утешение взвесить усердие своих духовных чад, количеством 3,800,000 скуди (около 4,000,000 р.²². Но этот энтузиазм не изменял, в сущности, положения папы. В тех странах, где папский вопрос имел особенное значение, во Франции и Италии, движение в пользу папы находило очень слабое сочувствие: во Франции потому, что оно сдерживалось политикою Наполеона, в Италии потому, что оно стояло в противоречии с существенными потребностями и стремлениями итальянского народа. Даже духовные и монахи, как Гавацци, Ливерани и особенно Пассалья, с силою и значительным влиянием выступили против светской власти папы своими речами и сочинениями. Всё низшее духовенство стояло за идею итальянского единства. При слабости нравственных средств, к которым прибегало папство, также осталась без результатов и попытка поддержать светскую власть силою оружия. При помощи Лепты св. Петра папская армия была усилена волонтёрами и наёмниками из различных наций и начальство над ними поручено французскому генералу Ламорисьеру. Но эти вооружения послужили только поводом к новым волнениям в Церковной Области и ко вступлению пьемонтских войск. После непродолжительного и несчастного похода, Ламорисьер при Кастельфидардо 19 сентября 1860 года потерпел решительное поражение и 29 сентября со взятием крепости Анконы, где он заключился, был взят в плен пьемонтцами. Как прежде Романья, так теперь Умбрия и Мархия присоединились к Итальянскому Королевству. В отношении к Церковной Области иностранные правительства признали принцип невмешательства, и при свободной подаче голосов, огромное большинство прежних подданных папы единодушно заявило желание присоединиться к Итальянскому Королевству. Только Рим и, так называемая, Патримония Петра удержалась за папою, благодаря занятию их французскими войсками.

Так совершилась секуляризация светских владений папы. Во власти Пия IX осталась меньше, чем третья часть прежних владений с населением около 700,000.

Естественно, что папа не мог сочувственно относиться к такому положению дел и примириться с совершившимся фактом. Под руководством опытного секретаря своего Антонелли, он держался прежней твёрдой политики, протестовал против секуляризации и не терял надежды на восстановление своей власти в прежних пределах. Не говоря о дипломатической деятельности папы по вопросу о светской власти, мы упомянем лишь об одном средстве, придуманном для возбуждения католического духовенства – канонизации японских мучеников. Несмотря на множество адресов, присылавшихся в Рим со всех концов Европы, Пий IX давно уже имел в виду собрать в Рим епископов со всего католического мира, чтобы возбудить и усилить их деятельность в пользу своих интересов в эпоху последнего кризиса. С этою целью в генваре 1862 г. он разослал ко всем католическим епископам как Европы, так и других частей света – приглашение прибыть в Рим к празднику Пятидесятницы (8 июня) для канонизации 27 японских мучеников. К назначенному дню собрались в Рим 44 кардинала и 243 епископа. 8 июня, после предварительных церемоний с 11 мая и частных конференций, при собрании многочисленного народа и при свете 10,000 свечей, в храме св. Петра совершена была торжественная канонизация 27 японских мучеников, пострадавших в 1597 г. в ЯпониѻКанонизация их утверждалась на следующих чудесах: 1) трупов их не коснулись хищные птицы; 2) чрез несколько дней по смерти их были видны огненные столпы над их крестами; 3) оставшаяся кровь их сохранилась жидкою и неиспорченною в продолжение девяти месяцев; 4) во время их кончины было сильное землетрясение в продолжение трёх часов. – Нельзя не заметить внешности этих чудес и существенного различия от тех знамений благодатно-духовной силы, на коей утверждается канонизация св. угодников Божиих в Церкви православной., a на другой день в консистории папа произнёс длинную речь с изображением тяжкого состояния Католической церкви, страдающей от рационалистических и материалистических лжеучений в от нападений врагов апостольского престола, и с увещанием епископов к особенной бдительности и строгости против этих врагов Церкви и христианства. На эту речь иностранные епископы отвечали адресом, с выражением самой искренней преданности и живейшего сочувствия делу св. отца. Высказывая глубокое сожаление о страшном нечестии, опустошающем Италию в посягающем поколебать престол св. Петра, епископы свидетельствовали, что светская власть для св. престола необходима, и что она есть установление божественное. «Мы несомненно признаём, что при настоящем положении человеческих дел светская власть необходима для спасения Церкви и руководства душ. Верховный пастырь и глава всей Католической церкви не может быть подданным или зависимым от какого-нибудь владетеля, но сам должен быть господином, и иметь собственных подданных; он не может признавать никакого права, кроме своего, а тогда только, пользуясь свободою, он может быть опорою, правителем и главою Церкви и всего христианского мира... Заявляя в этих сердечных выражениях свою искреннейшую преданность, свидетельствуем, что мы готовы с тобою на заточение и на смерть. Смиренно молим тебя – оставаться непоколебимым в своём противодействии врагам Церкви и веры. Этого требует от тебя Церковь И. Христа. Мы осуждаем осуждаемые тобою заблуждения, отрицаемся и отвращаемся нового чуждого учения, распространяемого ко вреду Церкви, отрицаем и осуждаем попрание святыни, нарушение иммунитета Церкви и прочие насилия против Церкви и св. престола». Адрес этот был подписан 275 иностранными кардиналами и епископами.

Но эта демонстрация произвела в Италии совершенно иное впечатление, чем какого можно было ожидать. В параллель с этим адресом, Пассалья послал папе другой, подписанный 8000 духовных лиц Италии, которым Пия IX приглашали отказаться от всех светских владений. Вместе с этим депутаты областей, присоединённых от папы поднесли адрес Виктору-Эммануилу, в котором, протестуя против заявления иностранных епископов, говорили, что итальянская народность признаёт за собою право на Рим и все светские владения, удерживаемые за папою чужеземною силою. Но особенно важно было то, что адрес не имел никакого влияния на кабинеты великих держав. В том же июне 1862 г. Россия, Пруссия и Франция признали Итальянское Королевство, присоединившее к себе владения папы.

Римский вопрос доселе остаётся решённым лишь в половину. Папа сохраняет в своей власти Рим с окрестностями, с 700,000 жителей. Итальянское правительство употребляет все усилия, чтобы отклонить препятствия к полному освобождению Италии и овладеть Римом – тем более, что из Рима получают поддержку беспорядки и волнения в Южной Италии и парализуются все меры правительства к подавлению их. Но и 1863 г., как сказал с сожалением Виктор-Эммануил в новый год, не представил удобного случая к окончательному освобождению Италии. Для овладения Римом, необходимо согласие Наполеона, а он не может дать этого согласия и не выводит французского гарнизона из Рима. Консервативная политика Наполеона условливается влиянием императрицы Евгении, которую ужасает представление о святом отце, лишённом всех своих владений и собирающем милостыню с католиков, опасением со стороны Испании и Австрии, не сочувствующих полной секуляризации папских владений и больше всего – боязнью вооружить против себя клерикальную партию во Франции, в поддержке которой Наполеон так много нуждается.

Мы проследили в кратком очерке историю революционных движений в Италии в правление Пия IX. Борьба против светской власти папы служит фактическим доказательством незаконности смешения во главе католического мира двух начал, духовного и гражданского. Какое же значение имеет секуляризация папских владений для системы католицизма вообще и для духовной власти папы? В истории полемики по этому вопросу высказаны два противоположные суждения – либеральных католиков, успокоительно доказывавших, что светская власть папства нисколько не связана с сущностью католицизма и что отречение от неё может даже возвысить духовный авторитет папы, (Деллингер, Пассалья) и строгих католиков, предчувствовавших сильный подрыв католицизму с падением светской власти папы, исторически условливавшей развитие всей системы католицизма и папства (Гизо). Не входя в подробности того и другого мнения, мы скажем только, что современные явления в Италии подтверждают более последнее, чем первое мнение. Под влиянием оппозиции папству здесь значительно упал духовный авторитет папства и ослабело уважение к католицизмһIndépendance Belge в первых числах нынешнего года сообщает поразительный факт пренебрежения к этому авторитету. Аббат из Отжеббио на Лаго Маджоре, Пьетро Монджини отлучён от Церкви за либеральные идеи. Вследствие этого он обнародовал заявление, что «так как он не оскорбил догматов Католической церкви в своих политико-нравственных сочинениях, и так как его отлучение вызвано только его политическими мнениями: то он признаёт отлучение своё от Церкви недействительным и, опираясь на законы, охраняющие право и справедливость, намерен по-прежнему исполнять свои пастырские обязанности, пока ему позволят лета и здоровье». – Со времени введения католической иерархии, замечает по этому случаю Indépendance Belge, это кажется первый случай пренебрежения духовного лица к наказанию, которое считалось столь страшным. Действительно Монджини остаётся пастырем в своём приходе, и прихожане оказывают ему большую любовь и уважение., а с другой стороны, более и более распространяется протестантизм, так что во всех почти главнейших пунктах Италии утвердились протестантские общества, устроены протестантские церкви или молитвенные домы. Но смысл и значение последней борьбы против папства главным образом определяется тем, что это не случайное и частное противодействие, направленное только против папы, а лишь один из симптомов общей борьбы – государства против всей католической иерархии. Духовенство во всех странах католического мира представляет в себе учреждение обособленное, кастичное, связанное с обществом и государством лишь внешнею связью, и основанное на отвлечённых началах, которые чужды местных и национальных интересов общества и сосредоточены лишь в католицизме и папстве. Обособившись от общества по своим абсолютным началам, но тесно связанное с ним по своему положению и пользуясь огромным влиянием в народном образовании и даже в администрации, католическая иерархия большею частию гнетёт общественное развитие в духе свободы и цивилизации, которому следуют гражданские общества, и составляет корпорацию, клерикальную партию, противоположную началам жизни гражданской. Отсюда почти во всех странах католического Запада эта клерикальная партия ведёт постоянную борьбу с обществом и правительством, и в Испании, Италии, Бельгии и Франции является в собственном смысле как бы организованным, систематическим заговором против общества. С переменным успехом велась эта тайная и явная борьба начал католицизма с началами прогресса, но в настоящее время, при неудержимом разливе и торжестве начал противоположных католицизму, эта борьба является, по сознанию самих католиков, решительным кризисом для католицизма, – кризисом, который предвещает или окончательное падение его, или совершенное преобразование всей церковной и иерархической системы католицизма. Этот общий кризис католичества может несколько прояснить и значение борьбы против светской власти папы. При сопоставлении того и другого обстоятельства, невольно возникает предположение, что за вопросом о светской власти папы выступит вопрос и о самом папстве, о законности и необходимости видимой главы для Католической церкви, о его духовном авторитете и т. п. И кто знает, – падение одного заблуждения не подорвёт ли и всей ложной системы католицизма?.. Вопросы о главенстве, духовном авторитете папы, скажут: чисто-догматического свойства; но мы знаем, что эти догматы возникли на политической и исторической почве: почему же они не могут быть и разрушены из начал политических, которые уже оказали свою силу против догматов папства, и с которыми легко может стать в столкновение учение о главенстве и духовном авторитете папы?

Борьба правительства с католическою иерархиею нигде не обнаруживается с такою силою и с таким ущербом для духовенства, как в новом Итальянском Королевстве. Защищая интересы папства и противодействуя стремлениям правительства, католическая иерархия – особенно высшие прелаты и иезуиты – является сильнейшим и опаснейшим врагом правительства, и оно употребляет все средства к подавлению её силы и ослаблению влияния на общество. С возникновением нового королевства в 1862 г., лишены мест и выгнаны из Италии 4 кардинал-епископа, 9 архиепископов и 23 епископа; упразднена значительная часть епископств в Южной Италии, многие прелаты заключены в тюрьму. С 1861 г. конфискованы недвижимые имения 775 монастырей и 104 коллегий, закрыто 28 домов, принадлежащих клерикальным обществам и выгнано из монастырей или перемещено на жалованье от правительства 12,000 монахов и монахинь. Наконец в сентябре прошлого года при открытии парламента министром юстиции предложен проект о конфискации всех церковных имений и переведении всего духовенства на жалованье от правительства – подобно духовенству французскому. – Но всего прискорбнее то, что все подобные стеснения и ограничения представляются лишь чистым противодействием, которым не определяются нормальные отношения Церкви к государству и далеко не достигается идеал Кавура «о свободной церкви в свободном государстве». Папство и высшая иерархия не отступают от своей системы, и низшее духовенство между двух огней, – правительством, которое грозит гражданским судом за ультра-монтанские идеи, и папством или прелатами, которые посылают отлучение от Церкви за всякое свободное действие, несогласное с видами иерархии...

Ввиду этой борьбы между церковью и государством в католицизме, – борьбы тяжкой и для духовенства, небезопасной и для веры, – с особенным наслаждением взор наш успокаивается на отношениях Церкви к государству в нашем отечестве. Наше духовенство не составляет клерикальной партии со своею замкнутою системою, с особыми началами и интересами противоположными интересам государственным. Всеми своими симпатиями, силами и деятельностью духовенство наше всегда теснейшим образом примыкало к государству и содействовало развитию общественности; и в исторических преданиях не найдётся оснований к недоверчивости, к подозрению в анти-гражданственных целях, которые могло бы преследовать духовенство с расширением его влияния на жизнь общественную. Напротив, оно нуждается только в этом усилении в возвышении своих средств и прав, чтобы оставить по себе новое благодарное воспоминание в истории нашей цивилизации и нашего прогресса...

A. В-нов

От редакции «Духовной Беседы».

«Духовная Беседа» выходит, с тою же неизменною точностью, и в текущем 1864 году, каждую субботу, по два и по три листа в каждом нумере, кроме приложений.

Журнал этот состоит из двух главных частей. В первой помещаются статьи по всем отраслям духовной науки и жизни. Вторая, под названием Церковной Летописи, заключает в себе пять отделов: синодальный, епархиальный, иностранный, библиографический и смесь. Цена, с пересылкою, 4 р., без пересылки, 3 р. 50 копеек. В редакции Духовной Беседы продаются следующие книги:

1. Слова и приветствия, высокопреосвященного Иосифа, митрополита Литовского и Виленского. Цена 50 к.

2. Катехизические беседы, протоиерея Иоанна Яхонтова. Три выпуска. Цена 2 р.

3. Краткое описание Св. Земли, его же. Цена 25 к.

4. Букет лилий, собрание стихотворений для детей среднего возраста. Цена 25 к.

5. Поучения к воспитанницам Общества благородных девиц. Цена 25 к.

6. Черты из современной жизни русского народа, прот. В. Полисадова. Цена 25 к.

7. Два письма о спиритизме. Ц. 25 к.

8. Объяснение панихиды, свящ. В. Владиславлева. Цена 15 к.

9. Объяснение Полунощницы, его же. Цена 15 к.

10 Объяснение Пасхальной утрени, его же. Цена 15 к.

11 О праздниках Православной Церкви, протоиерея И. Яхонтова. Второе издание этой книги появится в мае месяце. Первое разошлось всё. Цена 50 к.

Сверх того, можно в той же редакции получить:

1. Духовную Беседу за 1862 год. Цена за годовое издание 3 р. 50 к. без доставки и 4 р. с доставкою. За тридцать два нумера этого года (с 21 до 52), сброшюрованные в два тома, 2 р. с пересылкою.

2. Духовную Беседу за 1863 год. Все 52 нумера этого года переплетены в три тома: в 1-м томе 650 страниц, во 2-м 724, в 3-м 762. Цена 4 р. с пересылкою.

3. Принимается подписка на Духовную Беседу и за текущий 1864 год. Новые подписчики получат все вышедшие нумера, с двумя приложениями: 1) «Катехизические Беседы о Символе Веры» и 2) «Письма к отступнику Православия» (книга в 12 печатных листов).

Адресоваться: в С.-Петербург. В редакцию Духовной Беседы, в квартире протоиерея Ямской Крестовоздвиженской Церкви, на Лиговке.

Редактор, протоиерей И. Яхонтов.

Печатать дозволяется. Киев. 1864. Апреля 2 дня. Цензор священник Алексей Колосов.