Владимир Золотницкий. Рассуждение о бессмертии человеческой души, которое утверждается чрез доказательство Божиего бытия, открывающееся нам из многочисленных созданий
Какое пространство чудесных творений! Какие огромности великолепий открываются пред нами! Рассмотрим же мы сию удивительную громаду вещей и объемлем нашим понятием прежде всего подверженные нашему зрению столь бесчисленные тела. И, во-первых, обозрим сей обитаемой нами земной круг. Сия земля, сие круглое и грубое тело, содержащее на себе бесчисленные миллионы жителей и окружаемое неизмеримым пространством воздуха, уже несколько тысяч лет обращается в стройном своём положении. Центр её, или пункт середины, представляет нам некоторое подобие жизненного вещества. Сие утверждают движение, обращение и внутренние каналы, или жилы, примечаемые в оной. В какой бы ввержены были неописанной страх все жители, ежели бы могли усмотреть в точности, как земля, обращаясь около своей оси, обращает вместе и нас с собою и противополагает ужаснейшей и неизмеримой под нами бездне [...]
Итак, мы увидели несколько чудесных сотворений. Скажи ж мне теперь, кто устроил все сие? Кто поставил в таком стройном порядке сии удивительные вещи? И чья рука по сие время все оное содержит, хранит и управляет? Скажет, что все сие получило бытие своеот природы. Но кто ж таковой природе дал сию силу и откуда она сама имеет своеначало? О! сколь же слабо наше зрение! Какая мечтательная искра нашего ума, которая в непостижимости сих чудесных таинств теряется, так как прах в бурном ветре, или песчинка в пространном море. Ежели ж сии бездушные творения не доказывают ещё создавшего оные, то рассмотри сей малой мир, то есть человека в существенном его составлении. Ежели земля с другими телами произведена сама собою, по мнению натуралистов, но кто ж сего удивительного жителя составил и вложил в него действующую силу? Какое чудесное изобретение! Какое стройное соединение членов и какое, наконец, таинственное видим в нём оживотворение! [... ]
Итак, видим из сего, что есть такое высочайшее и всемогущее Существо, которое нас и все видимые тела произвело на свет. Когда ж божество сие должно иметь в себе все совершенства в высочайшей степени, когда премудрость его есть беспредельна, то следует, что все сие создано на особливой и известной конец. И как сей конец должен быть самой наилучшей и сходственной с божиими совершенствами, то можно ли, без огорчения сего высочайшего Существа подумать, чтобы мы для того только получили от руки Его бытие и жизнь, дабы по прошествии немногих лет наше существо обратилось в ничто? [...]
Примем же мы сие за неоспоримое и точное правило, что души наши должны здесь жить для особливого конца, а потому и будут они бессмертными. Пусть же кто приводит свои основания, утверждающие противное тому; однако все таковые доказательства останутся слабыми при дальнейшем исследовании сего нашего положения. Скажет ли кто, что душа по смерти разрушится на части – но сие противно будет тому доказанному уже от Метафизиков положению, что все простые существа, одарённые разумом и волею, не подлежат никакому разрушению: ибо что не имеет в себе телесных частей, то и не может разрушиться. Сие противно величеству Творца, ежели бы столь славное создание его было так несовершенно и подвержено наконец обращению в ничто. Скажет ли кто, что душа останется в бесчувственном по смерти пребывании, то и сие будет некоторым затмением вышней его благости, когда разумные существа навеки повержены будут без всякого уважения в сие презренное бесчувственное состояние. Ежели искусство смертного художника тем более почитается достойным, когда лучшая его работа, сколько возможно, будет прочною, то столь же без сравнения свойственно всемогуществу божиему созданные Им сии одушевлённые разумные существа, как знатнейшие из всех его творений, сохранять вечно в ненарушимом состоянии.
Но душа наша есть подвержена всяким переменам и слабостям по состоянию тела; следовательно, она смертна. – Слабое возражение! Скажи ж мне, можно ли порицать искусство знающего художника, когда он по причине худого или испорченного инструмента не может хорошо произвести в дело своей работы? Знай же, что и душа человеческая, сколь часто кажется быть подверженною некоторым с телом недостаткам, то бывает препятствуема к произведению своих совершенных действий единственно по причине или несовершенства, или испорченного состояния телесных органов как своих орудий.
Рассмотрим сверх сего врождённые душам нашим стремительные побуждения и неограниченные желания к совершенному добру, распространяющиеся в нас отчасу более даже до самой кончины нашей. Что значит сия бесконечная в нас к лучшеству жадность, когда некоторые получив и все возможные дарования совершенств, каких только достигать можно, однако не довольствуясь всем тем, таинственною некоторою силою будучи побуждаемы, стремятся ещё почти к неизвестным и неоткрытым познанию смертных совершенствам? Когда ж сии существенные души нашей побуждения даны нам от бога, то сей оных предмет, то есть самое неизвестное совершенное добро должно иметь в самом деле своё бытие. Но как в сей жизни никто сего не находит, то конечно оное сохраняется для нас в будущем веке, почему и душам нашим должно быть бессмертным.
Некоторые утверждались на сем положении, что «Никакое тело не может прийти в движение, не будучи тронуто другим телом», заключают, что и человеческая душа, дающая движение телу, должна быть равно с оным вещественною; а следовательно опровергают бессмертие её. Но таковым я скажу в ответ следующее.
В великое впал бы заблуждение тот, который хотел бы оспаривать управление божие сим обширным пространством творений. Ибо когда нет и малейшего места, которое не наполняемо бы было присутствием божиим по его вездесущию, то должно, чтобы и все созданное получило от Него непостижимую силу пребывания движения и действия своего. Когда ж бог, будучи дух, всесильным своим управлением приводит все тела в движение и действие, то равно и душе нашей ничто не препятствует, чтобы будучи сама простым существом, могла по усмотрению своему давать обыкновенную силу движения и действия нашему телу. Почему вышеприведённое от противомыслящих положение не имеет к сему союзу души с телом никакого своего отношения.
Посмотри на внутреннее состояние самой души и рассмотри высшую часть её действий, из которых усмотришь её возвышенною от всего телесного и совсем непричастною смерти. Я не упоминаю о наружном человеческом состоянии, которое доказывает явно собою, что мы не вотще родились на свет. На что установление порядка между людьми? На что защищение и награждение добродетели, отвращение и наказание пороков? На что обязывающие нас естественные должности? На что труды и достохвальные подвиги? На что порядочные правления? На что попечения о истинной славе? И на что, наконец, вся сия стройная, порядочная и беспрерывная цепь взаимного между людьми одного к другому отношения? Ежели бы люди были такие бедные твари, которые, совершив назначенной жизни своей подвиг, познав таинственным природы вдохновением премудрого своего Творца и стремясь чрез всю свою жизнь к предмету неограниченного здесь добра, наконец бы по смерти погибли, исчезли и обратились в ничто, или погружены были навеки в бесчувственном сне?
Может быть, ещё кто скажет, что ежели предлежит душам нашим бессмертие, то должно, чтобы каждой имел некоторое оного предчувствование в своей природе, а потому и никто не отвращался бы смерти, но тем более желал бы будущей лучшей жизни; однако опыт представляет противное тому. Так знай, что сие происходит от того, что настоящее обыкновенно привлекает нас к себе более, нежели будущее. А для того люди, прилепившиеся столь страстно и слепо к настоящим удовольствиям, не только в сем, но и в других многих случаях впадают в заблуждение. Например, ежели неумеренности и невоздержанию предлежит случай, то по скоропостижному стремлению к удовольствованию себя настоящим, ни за что поставляется повреждение здоровья, чести и другие последующие из того бедствия. Итак, сколько заблуждение сие ни препятствует, чтоб не иметь людям природного пожелания к добру, столько и из отвращения от смерти не можно заключать, чтоб не было в природе такого ж пожелания к бессмертной лучшей жизни.
Скажи, наконец, не свойственно ли столь разумной и возвышенной твари, каков есть человек, желать и утверждать бессмертия душ? И сколь презренным созданием поставляет себя тот, кто ограничивает столь коротко бытие своей души!
О! пусть же утверждают разрушение оной для одобрения своего, нерадящие о себе и оскверняющие жизнь свою гнуснейшими пороками, опасаясь строгих будущих за то наказаний, правосудием Вышнего конечно назначенных; а мы, пекущиеся о себе и сколько можно последующие добродетели, станем лучше взирать с стремительным нашим желанием на сию блаженную вечность, на бессмертие наших душ!
Приди к нам, о святое благочестие! Открой сию истину более и утверди её непоколебимою в наших сердцах. Вы же, отвергающие бессмертие душ и тем огорчающие Творца своего духи, страшитесь праведного его мщения за уничтожение ваше святого Его промысла в сохранении для вечной жизни наших душ; оставьте ваше заблуждение, и приуготовьте себя к бесконечному по смерти пребыванию, которое для нас назначено, и где от начала света собравшиеся души сообщества нашего ожидают.