Никита Стифат

Преподобный Никита Стифат

Преподобный Никита, пресвитер Студийской обители, называемый Стифат, жил около 1030 года от Рождества Христова; он был истиннейший (γνήσιος) ученик св. Симеона Нового Богослова. От него же был научен многим таинственным учениям (μαθήματα) духовного любомудрия, и в такой мере подражал его добродетелям, что кажется, воистину, являлся еще одним солнцем рядом со своим учителем, отражающим в душе своей все лучезарные преломления благодатных даров его и учений. – Потом [и сам по себе,] с неусыпными трудами, углубляясь в Божественные Писания, собирал многочисленные и изысканные значения из них, иное же и делом испытав и пережив, собрал он премножество прекраснейших воззрений на порядки духовной жизни, и, сделав чрез все сие ум свой как бы чреватым божественных и преестественных созерцаний, породил высокие и премудрые изречения, как желающим можно удостовериться из предлагаемых трех сотниц их; которые, если кто назовет точным правилом деятельной жизни, руководством к непогрешительному ведению, – зерцалом совершенства богоподобной жизни, одним словом, богатейшей сокровищницей нравственных уроков и умозрительных идей, тот скажет о них настоящую истину. Они, как высоки по мыслям, так благолепны и по красоте выражений, так что недоумеваешь, мысль ли в них заключающаяся, или красота изложения такое услаждение вливают в душу читающих.

Четыре, полагаю, есть причины, побуждающие писать о душеспасительных вещах. Первая есть свобода, самое, разумею, бесстрастие души, через притрудное делание достигшее до естественного созерцания творения и оттоле вступившее во мрак богословия. Вторая, слезами и молитвой производимая, чистота ума, от коей рождается слово благодатное, и источаются струи спасительных разумений. Третья – вселение в нас Святой Троицы, от коей исходит светолитие Духа на пользу всякому из очищаемых, для проявления тайн Царствия Небесного и откровения сокрытых в душе сокровищ Божиих. Четвертая – лежащий на каждом получившем талант слово знания (1Кор.12:8) долг, по смыслу угрозы Божией, гласящей: лукавый раб и ленивый... надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью (Мф.25:26, 27); по каковой причине, конечно, и Давид говорил: вот, устам моим не возбраню. Ты, Господи, знаешь. Правды Твоей я не скрывал в сердце моем, истину Твою и спасение Твое я возвещал, не скрывал милости Твоей и истины Твоей от великого собрания (Пс.39:10, 11).

2. Начало жизни по Богу – всецелое удаление от мiра. Удаление же сие есть отвержение пожеланий души и отмена земного мудрования: вследствие чего, востекая к Божественному мудрованию, соделываемся мы из плотских духовными, умерщвляемы бывая плоти и мiру, оживотворяемы же в душе, во Христе и Духе.

3. Ведение о Боге неложное, вера глубоко внедренная, при презрении всего видимого, и добродетельное действование, чуждое самолюбия – се треплетная вервь, которая, по Соломону, не скоро порвется (Еккл.4:12) от духов лукавствия.

4. Верою чаем получить воздаяния за труды; потому легко переносим труды доброделания. Духом же Святым будучи в сем удостоверяемы, любовью воспаряем к Богу.

5. Не тогда, как терпим приражения нечистых помыслов, бываем мы уже принадлежащими и к части тех, кои делают непотребное. Но тогда, по ослаблении в душе усилий ревности о добром, и ум, вследствие небрежного и беспорядочного поведения, начнет вращаться в смутительных и омрачительных воображениях, и труды по добродетели, при лености к богомыслию и молитве, престанут. Тогда, и не делая непотребного, числимся мы на стороне произвольно валяющихся в блате нечистых сластей.

6. Когда ослабнут бразды владычественнейших (высших) чувств, тогда тотчас поднимается восстание страстей и приходит в движение действо раболепнейших (низших) чувств. Ибо обычно неразумным сим (чувствам), разрешась от уз воздержания (или удержания и обуздания), бросаться на предметы страстей и пастись на них, как на смертоносных пажитях, и это тем ненасытнее, чем дольше продолжается услаждение ими; потому что не могут, когда свободны от уз, удерживаться от вкушения того, к чему естественное имеют стремление.

7. Из чувств одни, – именно зрение и слух, – словесны суть и паче других любомудреннейши и владычественнейши; а другие, – именно вкус, обоняние и осязание, – бессловесны и животны, назначенные служить словесным. Ибо сначала видим и слышим, а потом, движимые помышлением, осязаем предлежащий предмет и по обонянии предаем вкусу. Таким образом три последние чувства более скотны и беспрекословнее раболепны, чем два первые; и преимущественно над удовлетворением их трудятся те из скотов и зверей, которые более чревонеистовы и более похотливы, день и ночь или пищей ненасытно себя наполняли или неудержимо ища соития.

8. Кто действия внешних чувств переменяет к чувствам внутренним: зрение – устремлением ума к зрению света животного (т. е. уму, видящему свет жизни), слух – вниманием душевным, вкус – разумным рассуждением, обоняние – умным постижением (ощущением, чувством), осязание – бодренным трезвением сердечным, тот ангельскую на земле проводит жизнь; для людей он и есть, и видится человеком, для Ангелов же и есть, и понимается Ангелом.

9. Умом, зрящим свет божественной жизни, ведение сокровенных тайн Божиих; душевным вниманием восхождение (возникновение) в сердце помыслов располагаем с разумом (или распоряжаемся ими, различая хорошие от худых); разумным рассуждением, как вкусом, распознаем виды разумений, и те, которые произрастают из горького корня, или преобразуем в сладкую для души пищу, или совсем отбрасываем, а которые от былий добрых и злачных ограждаются, те приемлем, беря в плен всякое помышление в послушание (для покорения) Христу (2Кор.10:5); умным постижением обоняем мысленное миро благодати Духа, исполняясь веселием и радованием сердечным; бодренным трезвением сердца благоумно ощущаем, как свыше Дух орошает пламень наших добрых вожделений или согревает наши душевные (ψυχικές) силы, замороженные от холода страстей.

10. Так же, как у тела есть пять чувств зрение, слух, вкус, обоняние и осязание, соответственно так же и в душе пять чувств: ум (νου), разум (λογικό), разумное чувство, знание (γνώση) и наука (επιστήμη). Пять чувств объединены в три действа души: ум (νου), разум (λογικό) и разумное чувство (νοερή αίσθηση). С помощью ума мы размышляем (διανοήματα), с помощью разума истолковываем (ερμηνείες), а с помощью разумного чувства мы принимаем фантазии (φαντασίες) божественной науки и знания (γνώσεως).

11. Имеющий ум может размышлять благоразумно, и будучи чистым [умом] принимать божественные смыслы (νοήματα); разум (λογικό) может истолковывать естественные движения всего видимого творения, то есть может ясно объяснить причины существования вещей; разумное чувство может воспринимать науку (επιστήμη) небесной мудрости и знания (γνώσεως), осияваемое лучами Солнца Правды. Всякий превосходящий [внешнее] чувство достигает того, что лежит за его пределами, наслаждаясь сладостью невидимых вещей.

12. Главных (роднейших, основных) сил ума четыре: понятливость (σύνεση), проницательность {зоркость ума} (οξύνοια), восприимчивость (αντίληψη) и твердость ума {мастерство, ловкость} (επιδεξιότητα). Если к ним присовокупить четыре главные добродетели души, связывая целомудрие – с понятливостью ума, рассудительность – с его проницательностью, справедливость – с его восприимчивостью и мужество – с его твердостью ума {мастерством}; то можно построить пламенную и небеснотекущую (ουρανοπόρο) двоякую колесницу, для борьбы с тремя главными началами и силами (δυνάμεων) ополчающихся страстей: сребролюбием, сластолюбием и славолюбием.

13. Тот, кто победил сребролюбие восприимчивостью закона правды (έννομη δικαιοσύνη,), которая есть милостыня и сострадание к ближнему; победил сластолюбие благоразумным целомудрием, которое есть тщательное воздержание; и одолел славолюбие проницательностью (прозорливостью) и мудростью (φρόνηση), которая есть ни что иное, как различение вещей человеческих и Божественных, попирая любовь к славе ногами, как ничего незначащую и бесполезную, одолевая перстное мудрование плоти. [Тот] после того, как закон Духа жизни возобладает над внешним законом плоти, сделавши [его] свободным, может сказать: Благодарю (Ευχαριστώ) Бога, что закон Духа жизни освободил меня от закона рабства (δουλεία) и смерти (Рим.8:2; Рим.7:25).

14. Кто славы человеческой, которая ничтоже есть, ищет, как бы она чего-либо стоила, сластолюбие лобызает с душевной ненасытностью и любоименно предается сребролюбию, тот или в демона превращается чрез высокоумие и гордыню, или скотам уподобляется чрез порабощение похотям чрева и подчревных частей, или зверем для ближних делается чрез ненасытное и бесчеловечное сребролюбие. Ибо таковой, по слову Господню, отпадает от веры в Бога, потому что славу от человеков приемлет (Ин.5:44), отвращается от целомудрия и чистоты, потому что ненасытно услаждается жжением подчревных частей и подчиняется срамным их влечениям, отторгается от любви, потому что об одном себе печется, ближним же нуждающимся ничего не уделяет из своих имений: чрез что все является чудовищем неким, из многих противоположностей сложившимся, и враждебным и Богу, и людям, и скотам.

15. Гнев, вожделение и разумная сила ума, когда в естественном своем чине стоят и действуют; тогда делают человека всего божественным, неким образом, и боговидным, всегда здраво действующим и отнюдь не уклоняющимся от естественного ему ступания. Когда же они в противность естеству уклоняются от надлежащего образа действия и принимают движения (или направления), несвойственные их естеству, тогда являют его, как сказано, чудовищем неким, из многих противоположностей сложившимся.

16. Гнев стоит в междупределии вожделения и разумной силы души, служа для каждой из сих сил оружием, по естеству ли они действуют, или противоестественно. Когда вожделетельная и разумная сила души действует по естеству, направляясь к вещам божественным, тогда гнев для каждой из них служит оружием правды против злобного змия, нашептывающего им и предлагающего вкусить от сластей плоти и утешиться славой человеческой. Когда же они уклоняются от естественного им движения и обращаются к противоестественному, и свой труд и занятия от божественных вещей переносят на человеческие, тогда он служит для них оружием неправды, которым они борются и воюют со всеми, кто полагает им преграду в их похотениях и стремлениях, так что человек в среде церкви верных, является или деятельным, созерцательным и богословствующим, когда действует по естеству, или скотным, зверонравным и демоноподобным, когда уклоняется к тому, что противоестественно.

17. Если кто прежде душевных своих сил болезненным покаянием и усиленными подвигами не преобразит и не сделает такими, какими в начале дал их нам Бог, когда, создав Адама, вдунул в него дыхание жизни: то ни самого себя познать не может когда-либо, ни стяжать помысел владычественный над страстями, не кичливый, не пытливый, не лукавый, простой, смиренномудрый, чуждый зависти и клеветы, – через пленение всякого помышления в послушание Христово. Но и души своей никогда не будет он иметь горящей и пламенеющей любовью к Богу, не преступающей пределов воздержания, довольствующейся предлагаемым и желающей упокоения святых. Если же она этого не стяжает, то и сердца своего никогда не сможет иметь кротким, смирным, безгневным, благим, не задорным, полным милости и радушия, потому что тогда она так наветует сама против себя и так расстраивает свои силы, что является неспособной вмещать в себе лучи благодати Святого Духа.

18. Кто таким образом не воспримет в себе снова первоначального благолепия и не вообразит отличительных черт образа Того, Кто в начале создал его по образу Своему, тому как возможно когда-либо соединиться с Тем, от Кого он отдалился неподобием отличительных черт, и Коему, Свету сущему, погасив свой свет, привлек к себе противное (тьму)? Не соединившийся же с Тем, от Кого получил начало бытия, и из не сущего стал сущим³, и над сущими получил власть, куда ввержен будет, как не подобный Создавшему его, по отсечении от Него? Сие явно видящим, хотя я промолчу.

19. Пока имеем мы в себе вещества страстей и причины их самоохотно лелеем, не произволяя оттрясти их, дотоле сила их превозмогает над нами, приемля власть на то от нас же самих. Когда же мы отвергнем их от себя и сердце свое очистим слезами покаяния, возненавидев и обольщение видимыми вещами, тогда соделываемся причастными посещения Духа Утешителя, Бога зря и зримы бывая от Него.

20. Отрешившиеся от уз пристрастия к мiру пребывают в свободе от всякого порабощения чувствам, Единому Духу живя и с Ним собеседуя, яко движимые от Него, через Коего они обычно сочетаваются и с Отцем и Словом, единосущными Ему – един дух, по святому Павлу, с Ними бывая. Таковые не только не уловимы бывают для демонов, но и страшны, как причастники Божественного огня и сами огнем соделавшиеся.

21. Осязание есть не частное некое чувство, в одной какой части тела действо свое проявляющее, но чувство общее, по всему телу распространенное. Почему, когда оно осязает без нужды что-либо, питая еще пристрастие к вещам нежащим, тогда колеблет ум страстными помыслами. Когда же коснется чего по необходимой естественной потребе, отрешившись уже от всяких нежностей и преодолев чувственность, тогда оно не смущает органы чувств души.

22. Когда ум переселится к вещам сверхчувственным, тогда чувства, состоя в своем чине, бесстрастно входят в соприкосновение с предметами страстей, исследуя лишь причины их и природу и верно определяя их действия и свойства, без пристрастия к ним и без склонения к ним желания против естества.

23. Подвиги и труды духовные рождают радование душевное, коему предшествует умирение страстей. Вследствие сего, что для людей, чувственности порабощенных, тяжко и неприятно, то для души, в духовных трудах пребывающей и священными потами любовь к Богу стяжавшей и вожделением Божественного ведения уязвленной, легко и весьма сладостно. Для тех, как преданных упокоению тела и наслаждению чувственными удовольствиями, труды и подвиги добродетели неприятны и жестоки, так как они не предпринимали сладость удовольствий сих отмывать потоками слез; а для этой (для души, работающей Богу) они вожделенны и сладостны. Так как она мерзит удовольствиями, причиняющими ей зло, и отрясла всякое к ним пристрастие, и всякое самолюбивое угождение телу, то для нее прискорбно одно – покой от трудов и пресечение подвигов. Таким образом, что́ для тех служит к плотскому веселию, то́ душе, всецело расположившейся к Божественному, причиняет скорбь, а что ей доставляет духовное радование, в том для тех причина воздыханий и мучений.

24. Труды мучительными кажутся в начале для всех, вводимых в поты и подвиги духовные. Когда же они начнут охотно упражняться в них для возращения в себе добрых расположений, и достигнут до средины преуспеяния в том, тогда труды сии являются для них источником дивной некоей отрады и утешения. А когда, наконец, мертвенное сие мудрование плоти пожрется бессмертной жизнью, подаваемой посещением Духа Святого, в тех, кои, пребывая в неутомимых трудах, простираются к последним пределам добродетели; тогда лица такие исполняются неизреченной радостью и веселием, потому что через это в них самих открываются чистый источник слез и сладкие струи свыше дождем льющегося утешения.

25. Если желаешь достигнуть последних пределов добродетели и непогрешительно обрести путь, ведущий к Богу, не давай сна очам своим, и дремания векам своим, или покоя вискам своим (Пс.131:4), пока многими трудами и слезами не обретешь места бесстрастия для изможденной души твоей и не внидешь в святилище ведения Божия и через ипостасную Премудрость Его не прозришь разумно в последние концы человеческих дел, и, презрев дольняя, жаждательнейше подобно еленю не востечешь на высшие горы созерцания.

26. Краткий путь к стяжанию добродетели для начинающих есть молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие. Ибо ум, вследствие сего пользуясь бездействием сих чувств и заключив входы к себе совне, начинает всматриваться в себя самого и в свои движения, и тотчас исследует, какие воспоминания плавают по мысленному морю помыслов, и какие помышления ввергаются в горнило рассуждения его, для дознания, чисты ли они и не смешаны с горькими семенами, яко от Ангела света подаваемые или суть плевелы непотребные, всеваемые свету противными, темными силами. Таким образом, он, как бы некий самодержавный владыка, стоя посреди помышлений, обсуждает их и разделяет лучшие помыслы от худших, и одни из них влагает в мысленную житницу свою, как хлебы некие, на воде Божественной замешанные и огнем Духа испеченные, коими питаясь, возмогает и светом наполняется, а другие отсылает в глубину забвения, стрясая с себя горечь их. Это, впрочем, бывает делом одного того, кто духовно вступил на путь, незаблудно ведущий на небеса и к Богу, совлекшись плачевного рубища темных страстей.

27. Душа, решительно отвергшая лукавство и непотребное мудрование неразумнейшего кичения, вместо же того обогатевшая простым и незлобивым сердцем под действием присещения Утешителя, всегда бывает вся в себе и в Боге, и все, что видит и слышит [в области веры], почитает верным и истинным несомненно, как переступившая через пагубные пропасти неверия и носящаяся выше адской зависти.

28. Во главе всех добродетелей шествует искренняя вера, при коей душа не колеблющейся водится мыслью, но всецело отметает самолюбие. Ибо только что выступившему на подвиги ничто так не препятствует исполнять делом заповеди, как всезлобнейшее самолюбие (жаление плоти). Оно служит препоной к преуспеянию даже и ревностным. Оно влагает в них мысль о неисцелимых болезнях и страданиях тела (если станут строго жить) и тем охлаждает жар ревности душевной и склоняет ее отказаться от злостраданий (произвольных лишений) ради добродетели, как навета против самоугодливой жизни. Есть же самолюбие неразумная любовь к телу, или саможаление, которое делает монаха самолюбивым, душелюбивым и телолюбивым, и отдаляет его от Бога и Царствия Его, по следующему преподобному слову: любящий душу свою погубит ее (Ин.12:25).

29. Кто трудолюбиво начал исполнять заповеди Божии и с теплым рачением взял на рамена свои легкий ярем подвижничества, тот не щадит здоровья тела, не ужасается тяжести дел добродетели, не отступает в болезненном страхе пред трудами и не посматривает на другого кого, нерадиво и беспечно относящегося к подвигам, но с горячим желанием шествует стезей добродетелей, во всяком злострадании (при всяких лишениях), смотря на себя одного и на заповеди Божии, и каждодневно бросает в слезах семена свои на поле живых, пока родится в нем злак бесстрастия, возрастет в стебель ведения божественного и даст клас, приносящий зерно слова и порождения правды.

30. Ни от чего, думаю, преуспеяние души не бывает так скоро и поспешно, как от единой веры, но веры не той только, коей веруют во единого Бога и Единородного Сына Его, но особенно той внутренней веры, коей веруем, что как все обетования Христовы, какие обетовал и уготовал Он любящим Его, так и угрозу, и муки адские, кои уготованы диаволу и рабам его, несомненно истинны. Такая вера убеждает душу, в подвиге сущую, уповать, что достигнет устроения святых и блаженного их бесстрастия, востечет на высоту святости их и соделается сонаследницей с ними Царствия Божия. Будучи же так удостоверяема, она ревностнее устремляется к деланию заповедей, и, нимало не колеблясь, старается подражать трудам их, в чаянии подобными ихним подвигами достигнуть и совершенства их.

31. Обычно (т. е. в порядке вещей) внешнему виду лица изменяться соответственно внутреннему настроению души. Ибо какое делание имеет мысленное ее движение, такое расположение являет в себе для стоящих и зрак (взгляд, вид) лица. Сорасполагаясь и соизменяясь сообразно с тем, что приводит в движение помысел, иногда видится он светлым, когда сердце веселится по причине восхождения благих помышлений и размышлений (τη μελέτη) о Боге; а иногда посупленеет и мрачнеет, когда огорчают неуместные помыслы. Почему невозможно утаить движений и чувств, происходящих внутри, от тех (людей), чьи чувства обучены. Обычно это происходит или от правой руки Всевышнего, вследствие чего они возрождаются в духе, становясь солью земли и светом мира (Мф.5:13, 14); либо это происходит от восстания злых сил и смятения (смущения) помыслов, и это тоже очевидно для них, так как они отвергают то́ (сопротивляются этому), начертание (отпечаток) образа Сына Божия носящие светлостно в Божественных дарованиях.

32. Внутреннее делание или венцы заслуживает душе, или казни и муки. Ибо если оно Божественными занимается вещами и с любовью удобряет поле смиренномудрия, то, имея слезное свыше орошение, возделывает к Богу любовь и веру, а к ближнему сострадание, через кои душа, отображая в себе красоту образа Христова, бывает светом для людей, лучами добродетелей привлекая к себе взоры их и всех возбуждая к славословию Бога. Если же оно занимается вещами дольними и человеческими, и подземные прокапывает и взрывает мины греха, то, обдаваемо будучи снизу смрадом и мраком, возделывает ненависть и отвращение к добру, через кои душа, отображая в себе перстный и безобразный образ ветхого человека, мраком всецело бывает для приближающихся, непотребными делами и беседами развращая незлобивые и неутвержденные души и возбуждая хулы на Бога. В конце же всего, в каком состоянии застигнута будет душа смертью, сообразное с тем получит и воздаяние.

33. Возделыватель худых помышлений мрачным и печальным делает внешний вид лица своего, язык – неспособным к пению божественных песней и себя – для всех неприятным и нежеланным встречником и собеседником. Возделыватель же благих и бессмертных произрастаний в сердце радующееся и улыбающееся имеет лицо, и сладкозвучный в молитвах язык, и для всех всегда бывает приятным собеседником. Так что отсюда для всех, видящих добре, явно есть и бывает, кто из таковых находится еще в рабстве нечистых страстей, и состоит под невольным законом земного мудрования, и кто освобожден от такого рабства законом Духа, по премудрому Соломону: при веселии сердца лице становится цветущим, а в печали оно делается унылым (Притч.15:13)

34. Делами укореняющиеся, страсти делами же противоположными им и врачуются. Ибо как невоздержание, сластолюбие и объедение, жизнь изнеженная и рассеянная образуют в душе страстное настроение и ведут ее к делам неуместным; так утеснение себя во всем и воздержание, труды и подвиги духовные снабжают ее бесстрастием и из состояния страстного переводят ее в состояние бесстрастное.

35. Когда кто через притрудное и усиленное подвижничество при смиренномудрии сподобится от Бога великих даров, а потом, поступившись оттуда, предан будет страстям и демонам наказателям, да ведает таковой, что превознесся и великое нечто о себе возмечтал, с презрением смотря на других. Начало греха – гордыня (Сир.10:15). И ему ни в чем другом не найти врачевания и избавления от овладевших его жизнью страстей и демонов, как в возведении себя в прежнее благонастроение через покаяние, избрав себе в посредники при сем добрые – смирение и сознание своих мер, под действием коих всякий, добре стоящий на основании добродетелей, почитает себя низшим всякой твари.

36. Равное зло есть и пред Богом, и пред людьми, во Христе живущими, как то, когда кто страстен делами, так и то, когда кто надменен в добродетелях духом самомнения. Ибо как о делах первого и о том, что у него бывает тайно, стыдно и говорить (Еф.5:12): так и высокосердие второго мерзость есть пред Богом (Притч.16:5); и как тот отвратителен Богу, так что Он не может иметь в нем покоя, потому что он плоть, по слову Божию (Быт.6:3), так и этот нечист пред Господом, потому что горд.

37. Не так, что если страсть, то уж и грешное дело; но одно это, и дркгое то: страсть в душе движется, а деяние греховное телом видимо совершается. Так – сластолюбие, сребролюбие и славолюбие суть пагубные страсти душевные, а блуд, лихоимство и неправда суть греховные деяния; похоть, гнев и гордость суть страсти душевные, следствия противоестественного движения сил ее, а блуд, убийство, кража, пьянство и другое что, противозаконно телом совершаемое, суть плотские деяния грешные и пагубные.

38. Есть три главнейших начальника всех страстей и три против них ополчения, и три чина лиц, кои борются с ними и низлагают трехглавого дракона сластолюбия, сребролюбия и славолюбия: новоначальный, средний и совершенный.

39. На разных этапах [духовного пути] не один и тот же подвиг необходим против трех сил и начал лукавого (πονηρού) духа, есть отличие в борьбе против одного и другого. В брани против каждого из трех начал естественным (φυσικό) оружием выступает праведный гнев.

40. Кто теперь только обнажился для подвигов благочестия и вводится в ополчение против страстей, тот всю брань свою устремляет против духа сластолюбия, и сильно поражает его посредством всякого злострадания, – плоть измождая неядением, спанием на голой земле, бдениями и всенощными молитвами, а душу сокрушая помышлением об адских муках и памятью смертной, и сердце от осквернения сочетанием и сосложением омывая слезами покаяния.

41. Кто ступание свое от начала простер до среды, и поты от борения с духом сластолюбия отер губкой бесстрастия (прогнал сего духа), и открытыми очами начал смотреть на естественные вещи, тот теперь поднимает оружие веры против духа сребролюбия, веры не имеющего, ум возвышая к помышлению о Божественных вещах, разум устремляя к уразумению значения тварей и к изъяснению свойств их, а душу возводя верой от видимого на высоту невидимого, питая убеждение, что Бог, приведший все из небытия в бытие, Он же есть и Промыслитель о своих произведениях, и надеждой окрыляясь к достижению Божественной жизни.

42. Кто с помощью созерцания и бесстрастия прошел средину и, миновав прелести мiрского чувства, вступил с помощью слова разума и ипостасной Премудрости Божией во мрак богословия, тот силой смирения поднимает теперь оружие против духа славолюбия, душу сокрушая священными откровениями и заставляя ее неболезненно проливать слезы, мудрование же свое низлагая памятованием о человеческой немощи и возвышая его разумениями Божественного разума.

43. Постами, бдениями и молитвами, сном на голой земле, трудами телесными и отсечением своей воли в смирении душевном ставим мы духа сластолюбия безуспешным; порабощаем его себе слезами покаяния, и вводя в узилище воздержания, делаем недвижимым и бездейственным, – разумеется тогда, как сами состоим в ополчении ревностных подвижников.

44. Оружиями веры и мечом духовным, который есть слово Божие (Еф.6:17), победив духа сребролюбия, закалаем его, и, вместе с тем, с помощью слова премудрости востекаем к созерцанию существующего, словом разума становимся выше ничтожества видимых благ, и в царских дворах любви упокоеваемся под действием многобогатых сокровищ упования.

45. На крыльях бесстрастия и смиренномудрия плавая в воздухе таинственного богословия и входя в горнюю глубину ведения тайн Божиих действом Божественного Духа, молниями Божественных догматов и разумений попаляем духа славолюбия; взирая же на конец человеческих дел, дождем слез и потоками сокрушения потопляем бесов его тристатов, воюющих против нас самомнением, тщеславием и гордыней.

46. Кто похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую – мiрские сии неправды, по причине любления коих бываем мы врагами Богу, – душевно возненавидел и отрекся от них, тот распял себе мiр и сам распялся мiру, разрушив во плоти своей вражду между Богом и душой, и сотворив в обоих мир. Ибо умерший сим в совлечении плотского мудрования примирил себя с Богом, убив вражду мiра в умерщвлении сластей через распятую мiру жизнь, и облобызал возлюбление Иисуса. Почему таковой бывает уже не враг Божий, как друг мiра, но друг Божий, как распявшийся мiру и могущий говорить: для меня мiр распят, и я для мiра (Гал.6:14).

47. Всякое подвизающихся оставление благодатью бывает, обыкновенно, за следующие вины: за тщеславие, за осуждение ближнего и надмение добродетелями. Почему коль скоро что-либо из сего окажется вошедшим в души подвизающихся, то это причиняет им оставление от Бога; и не избежать им праведного осуждения за это при падениях, пока отвергши то, что было прежде причиной оставления, не убегут на высоту смиренномудрия.

48. Не то только есть нечистота и осквернение души, когда кто нечист бывает от скверных страстных помышлений, но и то, если кто превозносится всегдашней исправностью поведения и надмевается добродетелями; также, когда много думает о своей премудрости и своем познании Бога и осуждает кажущихся беспечными и нерадивыми братий. Это видно из притчи о мытаре и фарисее.

49. Не думай получить ослабление от страстей и избежать осквернения происходящими от них страстными помышлениями, нося еще в себе гордое и надмевающееся о добродетелях мудрование. Не увидеть тебе двора мира в благостыне помыслов и не войти в храм любви с радостью во всякой милостивости и тихости сердца, пока надеешься на себя и на дела свои.

50. Если душа твоя страстно прилепляется к красивым телам и подвергается потом тиранству страстных помыслов, рождающихся от сего, не предполагай, что они то и суть причина происходящей в тебе бури помыслов и страстного движения, но знай, что причина сего сокрыта внутри души твоей, которая, как камень некий магнит железо привлекает к себе вред от лиц в силу предрасположения к тому и злой страстной привычки. Творения же Божии все добры зело, по слову Самого Бога, и ничего не имеют такого, что давало бы основание к хулению создания Божия.

51. Как плывущие по морю и страждущие морской болезнью, не по естественному свойству моря страждут сие, но по причине внутреннего некоего к тому предрасположения в них самих, так и душа не по причине красивых лиц, но по причине в ней самой залегшего расположения к сему злу подвергается крайне сильному влечению и тревоге страсти.

52. Соответственно внутреннему настроению души, таким и другим представляется ей и естество вещей. Когда умные чувства стоят в ней в своем естественном чине, и ум незаблудно шествует в понимании тварей, разумно объясняя существо и движения их, тогда в естественном чине видятся ей и вещи, и лица, и всякое естество вещественных тел не имеющими сокрытой какой-либо причины заразы или вреда. Когда же силы ее действуют не по естеству своему, восставая одна против другой, тогда и это все видится ей, не как оно есть по естеству своему: оно естественной своей красотой не возводит уже ее к познанию Творца, но, по причине страстного ее состояния, низводит в глубину погибели.

53. Если, оставлен быв благодатью, пал ты падением плоти или языка, или помысла, да не покажется тебе сие удивительным или странным: твое это падение и по твоей вине. Ибо если б ты прежде не подумал о себе что-либо особенное и важное, как не следовало, или не вознесся над кем-либо в горделивом о себе мудровании, или не осудил другого кого в естественной какой немощи человеческой, то не был бы, по праведному суду Божию, оставлен благодатью, и не испытал бы сам своей немощи. Испытал же ее ты теперь, да научишься из сего не осуждать, не думать о себе более, нежели до́лжно думать (Рим.12:3) и ни над кем не возноситься.

54. Падши во глубину зол, отнюдь не отчаивайся в возможности воззвания оттуда, хотя бы ты низвергся на последнюю ступень адской злобы. Ибо если ты имеешь у себя основание благочестия, усердно заложенное прежде деятельными добродетелями, то, хотя бы построенная тобою на нем из разных камней добродетели храмина его, поколеблена быв, подверглась падению и разорению с верха до низу, до самого лица страстнейшей земли зол, и тогда Бог не забудет прежних твоих трудов и потов, коль скоро ты сокрушенное о падениях своих носишь сердце, которое, помня прежние дни, с воздыханием взывает к Нему о своих падениях. Призирая (смотря), вскоре воззрит Он на тебя, трепещущего перед словами Его (Ис.66:2), невидимо коснется очес болезнующего сердца твоего, и прежде трудами заложенное тобою основание добродетели взяв под свой покров, даст тебе силу, бо́льшую и совершеннейшую прежней силы в пламенной ревности горящего духа, на то, чтоб ты снова трудолюбиво стяжал дела добродетели, сгубленные по зависти лукавого, и в духе смирения воздвигнул дом ее, светлейший прежнего, для вечного ее упокоения, как написано (Пс.131:14).

55. Все, к бесчестию нашему с нами случающееся от людей или от демонов, праведным судом Божиим по Его домостроительству случается к смирению суетного надмения наших душ. Цель у Бога, Правителя жизни нашей та, чтобы мы были всегда смиренны, не думали о себе более, нежели должно думать; но думали скромно (Рим.12:3) и не думали о себе много, но на Него взирали и Его блаженному смирению по возможности подражали, ибо Он кроток был и смирен сердцем (Мф.11:29), каковыми Он и нам желает быть, претерпевший за нас смерть неправедную и бесчестную. Почему ничто другое так Ему не любезно и не привлекательно во всякой воистину добродетели, и ничто так сильно не возвысит нас от гноища страстей, как кротость, смирение и любовь к ближнему; так что, когда мы творим добродетели без соприсутствия их, тогда всякое наше делание суетно, и всякий труд подвизания бесполезен и Богу неприятен.

56. Вводимым в жизнь добродетельную к исполнению заповедей и избеганию грехов содействует страх мучений вечных. Тем же, которые через добродетель достигли до созерцания славы Божией, иной, подобно тому, сопутствует страх, крайне страшный им из любви к Богу, страх чистый, который и содействует им к неуклонному пребыванию в любви Божией, так как они боятся страшного от нее поскользновения. Первым, когда они падают, уклоняясь от своей цели, и потом, раскаиваясь, тотчас встают, сопутствует первый страх с благими надеждами; а за вторыми, по зависти диавола погрешившими падением с высоты созерцания славы Божией, не тотчас последует второй страх, но их приемлет мгла некая и тьма осязаемая, полная малодушия, скорби и горести с первым страхом мук. И если бы Господь Саваоф не сокращал оных дней такой нестерпимой скорби, то не спасся бы никто из падающих сим образом.

57. Когда душа успокоится от постоянного докучания страстных помыслов и мучительное жжение плоти увянет, тогда ведай, что внутри совершилось наитие Святого Духа на нас, возвещающее об оставлении прежних грехов и о даровании нам бесстрастия. Пока же она вонь сих помыслов через частое их докучание ощущает, и пока подчревие плоти ее возжигается, дотоле ведай, что далеко от неё благоухание Духа, и что она вся держится в неразрешимых узах страстей и чувств.

58. Я видел под солнцем (στη γη – на земле), говорит премудрый, человека мудрого в своих глазах (Притч.26:12), такого и я видел среди людей, уповающего лишь на свои дела, высокомудрствующего (μεγάλη ιδέα) в человеческой мудрости (σοφία), земной и душевной. Из-за этого он не только смотрел свысока на простых людей, но и даже на учителей христианской веры, которые достигли божественного покоя их жизни (ζωή); вместе с тем, он ругал и посмеивался над ними за необычную (ασυνήθιστο) их форму речи и за то, что не хотели [они] подражать селективной (εκλεκτικό) и отточенной (τορνευτό) лексике (λεξιλόγιο) внешнего разума, и не пытались следить за правильным написанием [своих] письменных учений. Для него, не знающего, что Бог не предпочитает и не любит (αγαπά) отточенные (τορνευτές) слова и красивые фразы, но добротное значение (σημασία) смысла (νοημάτων) я произнесу следующую поговорку (παροιμία): пес живой лучше, чем лев мертвый (Еккл.9:4), и: лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не научился принимать советы (Еккл.4:13).

59. Люта и неудобнопобедима страсть хуления, которая источником своим имеет гордостное мнение сатанинское. Она и на всех, по Богу живущих добродетельно, нападает, но особенно на тех, кои преуспели в молитве и созерцании Божественных вещей. Сего ради надлежит всяким хранением блюсти чувства и благоговейность пред всеми страшными тайнами Божиими и внимательно наблюдать за нападениями духа сего. Он приседит нам, когда молимся и поем псалмы, и отрыгает иной раз, по нашему невниманию, нашими устами клятвы на нас же и странные хуления на Бога вышнего, привводя их в стихи псалмов и в слова молитвы. Но против него, когда он что-либо такое произносит устами нашими, или всевает в мысли наши, надо обращать слово Христово, говоря к нему: иди за мною сатана (Мф.16:23), всякого зловония исполненный и осужденный на вечный огнь; хула твоя да падет на главу твою. Сказав это, тотчас насильно, как пленника, обратим ум на другой какой предмет божеский или человеческий, какой придет на мысль, или со слезами вознесем его на небеса и к Богу. Так, с Божиим нам содействием, избавимся мы от тяготы хуления.

60. Печаль есть страсть тлетворная для души и тела, и самых мозгов касающаяся. Но такова печаль мира сего, нападающая на людей, по причине временных потерь и неприятностей, которая нередко бывает для них причиной даже смерти. Печаль же по Богу весьма полезна и душеспасительна: она подает терпение в трудах и искушениях, открывает источник умиления для подвизающегося и жаждущего правды Божией, и слезами, как хлебом, насыщает сердце его, так что на нем исполняется Давидово слово: будешъ питать нас хлебом слезным и поить нас слезами в меру (Пс.79:6) – вином умиления.

61. Части души, расстроенные деланием худых дел, успешно воссозидает печаль по Богу и снова поставляет их в естественное им состояние: она (печаль по Богу) слезами так истончает зиму страстей и облако греха, и из мысленного воздуха души изгоняет их, что в помыслах ума нашего тотчас соделывается ведро (безоблачность, ясность), в море мыслей тишина, в сердцах наших веселие, а во внешнем виде лица нашего изменение, на которое взирая, имеющие очи видеть могут с Давидом взывать: это – изменение правой руки Всевышнего (Пс.76:11).

62. Не принимай всеваемых в тебя помыслов на ближнего по подозрениям, потому что они лживы, гибельны и всегда прельстительны. Знай, что через это демоны покушаются ввергать в ров пагубы тех, кои делают уже успехи в добродетелях: ибо иначе не могут они кого-либо из подвизающихся направить в ров осуждения и деятельного греха, как внушив ему наперед принять лукавые подозрения на ближнего, по его внешнему поведению и обычаю, потому что, подводя его таким образом самого под суд (за осуждение) и доводя до падения в грех, они вплетают его в осуждение вместе с миром, по следующему святому изречению: если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы; судя же других, от Господа наказываемся, чтобы не быть осужденными с миром (1Кор.11:31, 32).

63. Когда по небрежности дадим демонам место влагать в уши наши подозрения на братию, потому что не следим за движениями очей, тогда доводимы бываем ими до осуждения иной раз даже и совершенных в добродетели. Иной, улыбающимся лицом смотрящий и доступный для беседы со всеми, может показаться сластолюбивым и страстным, а другой, строго и мрачно смотрящий – гневным и гордым. Но по таким внешним чертам не следует составлять суждения о людях, потому что они почти всегда бывают в таком случае погрешительны. Ибо в людях замечаются большие различия в естественных свойствах, навыках и телосложениях, на которые верно смотреть и верно о них судить могут одни те, кои умное свое око душевное очистили многим сокрушением и имеют пребывающим в себе безмерный свет Божественной жизни, – коим дано видеть и тайны Царствия Божия.

64. Сделавшись самоделателями срамных дел плотских, в противность естеству служим похоти и гневу, плоть оскверняя срамными токами, а душу омрачая горечью гнева, и за то отчуждаемы бываем от Сына Божия. Почему надлежит нам осквернение нечистыми токами из тела очищать потоками слез. Так если удовольствие осквернит тело (σώμα) естественным истечением (ρεύση, поллюцией), то страданиями печали оно снова очищается через естественный поток слез. А помрачение души горечью гневной [необходимо] прогонять светом сокрушения и сладостной любовью по Богу, и таким образом опять соединяться с Тем, от Кого прежде были ими отчуждены.

65. Подобно тому, как осквернение плоти наслаждением (ηδονή) имеет предшествующей причиной злое желание (έρωτα), чтобы исполнить (ολοκληρώσει) злобу (κακία); так и болезненная печаль имеет предшествующей причиной теплоту сердца (καρδιάς), чтобы исполнить печаль и слезы. И это есть смотрение (οικονομία) Божией благости по отношению к нам, чтобы устранять и очищать труд (κόπο) наслаждения (ηδονής) – болезненным трудом (κόπους), и постыдный поток плоти – потоком слез. И исключить из нашего ума виды (τύπους – типы) злодейства (αχρειοτήτων) и безобразные (τις άσχημες) образы (εικόνες) из нашей души, чтобы явить (αναδείξομε) блеск (λαμπρότερη) [нашей] природной (φυσικό) красоты (κάλλος).

66. Как тот, кто от действий лукавого духа блудит, получая в качестве награды удовольствие плоти, а в конце концов от злых действий – скверну. Так и тот, кто от действий Святого Духа свыше, приобретая в качестве награды радость души, в конечном итоге от добрых дел [получает] очищение слезами, возрождение, соединение и единение с Богом.

67. Есть в нас два естественных (φυσικές) потока от нашего существа (ουσία): семя (γονής) и слезы. Посредством первого мы оскверняем хитон (χιτώνας) нашей души, а вторым очищаем. Так что осквернение, происходящее от нашего существа (ουσία), необходимо очистить слезами, происходящими также от него. Потому что нет другого способа, чтобы очистить осквернение нашей природы (φύσεως – естества).

68. Всякое устроение (διάθεση) согрешающей души, движимой порочным (φαύλη) образом (φαύλο τρόπο), мимолетным наслаждением разоряет весь труд (προσπάθεια, старание); но всякая душа, очищаемая от порочной (φαύλη) привычки (συνήθεια) и устроения, своим длинным (απλώνει) трудом достигает продолжительного удовольствия, непрерывно (όλο) веселясь (ευφροσύνη). И это чудо, как [второе] удовольствие, сдерживая [первое] наслаждение, совершенно (τελείως) услащает (γλυκαίνει) боль, порожденную удовольствием.

69. Иногда горесть и болезнование причиняются сердечному чувству излиянием слез, а иногда – радость и веселие [изливают слезы]. Когда очищаемся мы покаянием от яда и скверны греха [теплотой огня], довольные к тому имея слезы, [разжигаемые от Божественного огня,] тогда, как молотами тяжелыми, бывая поражаемы воспоминаниями о содеянном, глубокие из сердца испускаем стенания, от полноты чувства горести и болезнования о том. Когда же, довольно быв очищены слезами, почувствуем свободу от страстей, тогда, обвеселяемы бывая Божественным духом, как тихое и чистое стяжавшие сердце, неизреченно сладостного преисполняемся утешения от радостотворных слез умиления.

70. Иные слезы, проливаемые от покаянного сокрушения и иные, проливаемые от Божественного умиления. Те, как река, потопляют и разрушают все твердыни греха, а эти бывают то же для души, что дождь для нив и роса для злаков, питая клас ведения и делая его многосердным и многоплодным.

71. Не то же слезы, что и умиление, но между слезами и умилением большое расстояние, те приходят от раскаяния в прежнем образе жизни и прежних падениях души для очищения сердца, как бы огнем и кипящей водой; а это свыше находит от Божественной росы Духа в утешение и прохлаждение души, тепле вступившей теперь во глубину смирения и причастившейся неприступного света созерцания, и так к Богу Давидски в радости вопиющей: прошли мы через огонь и воду, и вывел Ты нас в покой (Пс.65:12).

72. Говорят, слышал я, будто невозможно навыкнуть добродетели без ухода в даль и убегания в пустыню, и удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом. Ибо, если навык в добродетели есть восстановление сил души в первобытное благородство и сочетание воедино главнейших добродетелей для свойственного ей по естеству действия; а это не извне привходит в нас, как нечто привнесенное (επείσακτα, постороннее), но предоставлено (прирождено) нам от создания (сотворения) божественным и умным чувством; от них и вместе с ними мы движемся по естеству, и через это входим в Царствие Небесное, которое внутри нас есть, по слову Господа: то пу́стынь излишня, когда мы и без нее входим в Царствие через покаяние и всякое хранение заповедей, что возможно на всяком месте владычества Божия, как поет Божественный Давид: благослови, душа моя, Господа, на всяком месте владычества Его (Пс.102:22).

73. Кто в массе царского ополчения под воеводами и командирами в ряду с другими воинами, готовыми помочь ему и защитить его, выступив на брань, не мог показать воинской доблести и храбрости против супостатов и хоть одного из них поразить, тот как один станет воинствовать и бороться с толпой многих тем вражеских, или как может показать при этом воеводское какое дело, неискусен будучи в воевании? Если же в человеческих делах это невозможно, не тем ли более в божеских? Кто, убежав в пустыню, может узнавать набеги бесов и подступы страстей, явные и неявные, или на них делать нападение, наперед добро не обучившись отсечению своей воли среди общества братии под руководством опытного вождя в деле такой брани невидимой и мысленной? Если же это невозможно, то тем паче невозможно, чтоб такой за других успешно воевал и других научал одерживать победы над врагами.

74. Отсеки укоризненное нерадение и достойное поношения небрежение о заповедях Божиих; отбрось самоугодие и вооружись нещадно против плоти; презри славу и честь; возненавидь сластные похотения тела; бегай сытости, от коей возгорается огнь в подчревии; облобызай скудость и всякие лишения; противостой страстям; обрати чувства свои во внутрь души; направь внутреннее твое к деланию лучшего; не осуечайся человеческими делами; всю силу твою иждивай на делание заповедей; плачь, спи на земле, люби лишение и уединение; познай, наконец, не то, что окрест тебя, а что такое ты сам; будь выше ничтожности видимых вещей; устремляй мысленное око свое к созерцанию Бога; увидь красоты небесные, и, сойдя оттуда, возвещай братии о благах вечной жизни и о таинствах Царства Небесного. Вот это и есть делом убегание от людей через крайнее подвижничество и цель пребывания в пустыни.

75. Если желаешь увидеть блага, которые уготовал Бог любящим Его, вселись в пустыню отречения от своей воли и бегай мiра. Какого же это мiра? Похоти очес и плоти, гордости помыслов и прелести видимых вещей. Если убежишь от такого мира, то рано воссияет тебе свет через узрение Божественной жизни и исцеление души твоей, то есть слезы скоро воссияют (Ис.58:8), и ты изменишься изменением правой руки Всевышнего (Пс.76:11), и рана {язва} страстей после сего не приблизится к телу твоему (Пс.90:10). Таким образом ты, среди мiра и людей пребывая, будешь как живущий в пустыне и людей не видящий. Если же таким образом не убежишь ты от сего мiра, то убегание из мiра видимого нисколько не послужит тебе к преуспеянию в добродетелях и соединению с Богом.

76. Быть монахом не то есть, чтоб быть вне людей и мiра, но то, чтоб, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей (в бесстрастие). Если великому оному (авве Арсению) и сказано: бегай людей и спасешься, то сказано в этом именно смысле. Ибо видим, что он и после того, как убежал из мира, водворялся среди людей, проходил по населенным местам и живал с учениками. Но при этом старательно соблюдая внутреннее бегство при чувственном общении, никакому вреду не подвергался он от сопребывания с людьми. Это же и другой некто из великих воззвал, выходя из собрания: бегайте, братия, и указал на уста, когда спросили его, от чего бегать.

77. Жизнь сбором в одном месте безопаснее уединения. О необходимости такого совместного жительства свидетельствует Священное Слово Господа Иисуса, который говорит: ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф.18:20). Об опасности же жизни уединенной говорит Соломон: горе тому одному, потому, что когда он упадет – и не будет другого, чтобы поднятъ его (Еккл.4:10). И Давид ублажает воспевающих Бога в любви и единомыслии, говоря: блажен народ, знающий восклицание (Пс.88:16). Похваляет он и совместное сожительство, когда говорит: вот, что хорошо и что приятно, – это жить братьям вместе! (Пс.132:1). И об учениках Господа говорится в Деяниях, что у них была одна душа и одно сердце (Деян.4:32). Наконец, и сошествие к нам Бога было не в пустыне, а в населенных местах, среди людей грешных. Итак, необходимо общее единомысленное житие, уединение же поскользновенно и опасно.

78. Надобно прийти соблазнам, говорит Господь, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18:7). Сие горе навлекает на себя тот, кто, потеряв благоговейность и небрежно, без страха Божия ведя себя посреди собора братии, многим из простейших подает соблазны. Он то действиями своими, образом держания тела и нехорошими привычками, то словами и беседой растленной растлевает души и нравы добрые и благие.

79. Исполняющий заповеди не бывает камнем соблазна для людей, потому что в нем нет соблазна (1Ин.2:10). Мир велик у любящих закон Твой, и нет им соблазна (Пс.118:165), но свет, и соль, и жизнь по слову Господа: вы свет мiра; вы – соль земли (Мф.5:13, 14). Свет есть таковой, как добродетельный по жизни, просветительный в слове, мудрый в совете; соль, как богатый Божественным ведением и сильный в премудрости Божией; жизнь, как словесами беседы своей оживляющий умерщвленных страстями и выводящий их из ада отчаяния: и при сем светом дел своих праведных сияя пред лицом людей и освещая их; приятностью и горькостью словес своих восстягивая их от разленения и избавляя от растления страстей; а жизненностью речей своих подавая оживление душам, умерщвленным грехом.

80. Страсть тщеславия есть трехосный волчец, тщеславием, самомнением и гордостью от бесов разжигаемый и выковываемый; но теми, кои водворяются в крове Бога Небесного, он легко схватываем бывает на месте преступления (в самом начале зарождения); и остны его сокрушаются, а они на крыльях смирения воспаряют горе, и упокоеваются под сенью древа жизни.

81. Когда нечистый сей и многокозненный бес приступит к тебе, и, если ты делаешь успехи в добродетели, начнет пророчить тебе высоту престолов, приводя на память в помыслах деятельность твою и превознося ее, как превышающую других, и представляя тебе, что ты довольно силен даже и для того, чтоб руководить других; тогда, схватив его мысленно, не пускай убежать от тебя, если свыше получил ты силу поступать так, и, взяв его, пойди с ним мыслью в воображении к какому-нибудь, прежде сделанному тобою, худому делу, и, обнажив его пред ним, скажи ему: делающие такие дела достойны ли взойти на сию высоту предстоятельства, и кажутся ли они тебе довольно гожими к тому, чтоб руководить души и приводить их спасенными ко Христу? Ты, может быть, скажешь это, а я молчу. И он, не имея, что ответить тебе, исчезнет как дым от стыда и не станет уже более сильно докучать тебе. Если же у тебя нет ничего худого, сделанного или сказанного тобою, потому что жизнь твоя премирна, то поставь себя пред заповедями и страданиями Господа, и тотчас увидишь, что ты настолько мал пред полной мерой совершенства, насколько купель воды меньше моря. Ибо правда человеческая столько отстоит от правды Божией, сколько величина земли от неба, и комар от льва.

82. Глубоко уязвившийся любовью к Богу не имеет достаточных к удовлетворению сего расположения сил тела: ибо в трудах и потах подвижничества нет насыщения сему его расположению. Находясь в состоянии, подобном тому, в каком находится томимый крайней жаждой, ничем не может он до насыщения удовлетворить внутренней жгущей его жажды; день и ночь готов он быть в трудах, но силы тела оставляют его. Полагаю, что, таким же сверхъестественным жаром любви пленены быв, и мученики Христовы не чувствовали мук и насыщения не имели, предаваясь им; но сами себя побеждали распаленным к Богу рвением и всегда находили, что страдания их далеко отстают от меры их пламенного желания страдать за Господа.

83. Мерящий себя в каком-либо отношении с кем-либо из сподвижников или живущих с ним братии сам себя прельщает в неведении и не Божиим идет путем. Таковой или сам себя не знает, или уклонился от пути, ведущего на небо, по которому ревнители текут в самоуничиженном мудровании, коим, перелетев через сети врага, воспаряют в мысленный воздух на крыльях бесстрастия и в светлых веснуют местах, украшены будучи смиренномудрием.

84. Напыщенный и в самомнении умом прельщающийся никогда во свете смирения не улучит благодати умиления, ради коего даруется свет премудрости Божией тем, кои сокрушены сердцем, как написано: во свете Твоем узрим свет (Пс.35:10). Его покрывает ночь страстей, в коей расхаживают все дубравные звери человеческого естества и скимны (львы) самомнения, – бесы, говорю, тщеславия и блуда, рыкая, ищут, кого поглотить и вовлечь в чрево отчаяния.

85. Для живущего по-человечески и увлекаемого духом самомнения жизнь настоящая бывает морем зол, погружая умную часть его души в море сладостных утех и удовольствий, и троечастность его неистово поражая свирепыми волнами страстей под действием духов злобы. Ему угрожает страшная опасность крайнего отчаяния, пока ладья его и кормило душевное сокрушаются сластями плотскими и кормчий, – ум, – остается во глубине греха и в смерти духовной; если море зол не укроет, наконец, волны свои в глубине смирения, море сластей не превратит своих течений в обильные дожди слез и не преложится в сладость светоносного умиления.

86. Кто сластям и делам телесным в сытость поработал, в сытость пусть попользуется и трудами подвижническими, в потах злострадания; чтобы сытость отбить сытостью, сласть горечью, покой трудами телесными, и обрести сытость веселия и радования в упокоение. Сим образом ты и насладишься благоуханием целомудрия и чистоты, и вкусишь неизреченной сладости бессмертных плодов духовных. Подобно сему, обыкновенно, кладем мы в одежды очистительные зелья, для очищения их от смрада, когда они пропитаны им до невозможности употреблять их.

87. Болезни полезны для тех, кои только вводятся в добродетельную жизнь, тем, что содействуют им к истощению и усмирению горячей плоти. Они силу плоти делают слабейшей, грубое перстное мудрование души истончают, ее же собственную силу соделывают сильнейшей и мощнейшей, по божественному Павлу, который говорит: когда я немощен, тогда силен (2Кор.12:10). Но насколько эти болезни полезны для новоначальных, настолько вредны для продвинувшихся в трудах добродетелей и только что превзошедших чувство и достигших небесных созерцаний. Ибо препятствуют им заниматься божественными вещами и притупляют болями и тяжелыми обстоятельствами разумную часть их души, и замутняют ее тучей малодушия, и иссушают умиление сухостью трудов. Тоже [и апостол] Павел, хорошо знающий о себе, рассуждая, говорит: усмиряю тело мое подвигами трудов, порабощаю его послушаниям, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1Кор.9:27)

88. От беспорядочной и неровной диеты у многих часто рождаются болезни, когда кто-то при усилении ревнования о трудах добродетельных безмерно и без рассуждения налегает на крайнее неядение, то при ослаблении его поблажает телу, естественно врагу нашему, многоядением и пресыщением. Необходимо мерное воздержание и для тех, кои вступают на путь добродетели, и для тех, кои прошли за средину подвигов и простираются к области высшего созерцания. Оно – мать здравия, друг целомудрия и сотоварищ смиренномудрия.

89. Знай, что бесстрастие двояко и двояким образом бывает в ревностных особенно. И, во-первых, по достижении конца деятельной философии (жизни) первое бывает у ревностных бесстрастие, когда, по преуспеянии в многообразных трудах подвижничества, умирают в них страсти, стремления плоти останавливаются в бездействии, и силы души начинают действовать по естеству своему, а ум возводится в первое состояние – поучаться в Божественных вещах разумно. Потом, с начатками естественного созерцания, второе, совершеннейшее, явно прибывает к ним бесстрастие, в котором ум их, по убезмолвлении помыслов, возводится в мирное устроение и делается зрительнейшим и прозрительнейшим: зрительнейшим в вещах Божественных – в узрениях лучшего, и в раскрытиях тайн Божиих; прозрительнейшим в вещах человеческих – кои издали еще идут и имеют случиться. В обоих сих видах бесстрастия действует один и тот же дух, который в первом властно держит и вяжет, а во втором разрешает (т. е. освобождает) в свободу вечной жизни, как говорит святой Павел (Рим.6:22).

90. Приблизившийся к пределам бесстрастия правые о Боге и естестве вещей творит умозрения, и от красоты тварей, соразмерно с своею чистотой, востекая ко Творцу, приемлет светолития Духа. Благие о всех имея мнения, о всех всегда думает он хорошо, всех видит святыми и непорочными и правое о вещах Божеских и человеческих произносит суждение. Ничего не любит он из вещей мiра сего, о коих так рачительны люди, но совлекшись умом от всякого мiрского чувства, к небесам и к Богу востекает он, чистый от всякой тины земной и свободный от всякого рабства; весь предается мысленным благам Божиим в едином духе, и, зря Божескую красоту, любит боголепно пребывать мысленно в Божественных местах блаженной славы Божией, в неизреченном молчании и радовании, и изменившись всеми чувствами, как Ангел в вещественном теле невещественно сообщается с людьми.

91. Разум находит и аскетических пять чувств: бдение, богомыслие, молитву, воздержание и уединение. Кто сочетает с сими чувствами свои чувства, именно – зрение с бдением, слух с богомыслием, обоняние с молитвой, вкус с воздержанием, осязание с уединением, тот скорее очистит ум свой и, утончив его ими, сделает его бесстрастным и зрительным.

92. Ум, обуздавший свои страсти и ставший выше печали и радости, бесстрастен. Он ни в печальных случайностях не подавляется скорбью, ни в благоприятных не разливается в радостях, но в прискорбностях радующеюся держит душу, а в благоприятностях воздержной в радости и не выходящей из меры в ней.

93. Велика ярость бесов на тех, кои пребывают в созерцании. Они день и ночь приседят им с наветами, и то через тех, кои живут вместе с ними, возбуждают на них лютые искушения, то сами поднимают шум и топот для устрашения их, иногда нападают на них спящих, завидуя их покойному отдыху, и всячески беспокоят их, хотя не могут причинить вреда тем, кои Богу себя посвятили. И если бы не было при них Ангела Господа Вседержителя, охраняющего их, не избежать бы им их наветов и сетей смертных.

94. Состоя в подвиге по деятельному любомудрию добродетели, внимательнее наблюдай за наветами губительных бесов. Ибо сколько положишь ты восхождений преуспеяния в высших добродетелях, сколько увеличится Божественный свет в молитвах твоих, и ты благодатью Духа Святого внидешь в откровения и видения неизреченные; столько они, видя тебя восходящим к небесам, скрежещут зубами и старательно простирают многоплетенные сети свои по мысленному воздуху. Не только плотолюбивые и зверские бесы похоти и гнева дохнут (дышат) на тебя, но и духи богохульные в горькой зависти восстанут на тебя. Сверх того, эти воздушные начала и власти, явленно (наружно) и неявленно в одном воображении начнут принимать разные странные и страшные образы, чтоб смутить тебя или вред какой причинить тебе. Но, упражняясь с бодрым оком ума в делании умной молитвы, тебе нечего бояться такой стрелы, летящей днем, потому что они даже к обиталищу твоему не смогут приблизиться (Пс.90:5, 10), будучи, как тьма, гонимы сущим в тебе светом и Божественным огнем опаляемы.

95. Духи злобы крайне боятся благодати Божественного Духа, особенно когда она присетит богатно, или, когда мы сияем чистотой под действием Божественного поучения и чистой молитвы. Не смея по сей причине приблизиться к обиталищу осияваемых таким образом, они одними мечтаниями и призраками, страшным топотом и безобразными криками, покушаются устрашить и смутить их, чтоб отвлечь от бдения и молитвы. Даже и когда они лягут немного поспать на земле, не щадят их; но, завидуя этому их коротенькому отдыху от трудов, нападают на них, и некими сотрясениями вземлют сон от веждей (век) их, замышляя сим образом сделать жизнь их более тяжкой и исполненной прискорбностей.

96. Духи тьмы кажутся облеченными в тонкие тела, как подает повод думать опыт, призрачно ли они это представляют, обманывая чувства, или осуждены на это за древнее падение. Как бы то ни было, но они устремляются схватиться с подвижнической душой, когда раб ее, тело, склоняется ко сну; что, как мне кажется, служит и к испытанию души, стоящей теперь уже выше немощей смиренного тела, – каковы ее энергия и мужество против них, грозящих ей страшным чем-либо с яростью и неистовством великим. Душа, уязвленная любовью к Богу и главнейшими (γενικές – роднейшими, первейшими, соборными) добродетелями преисполненная, не только сопротивляется им в праведном гневе, но и бьет их нещадно, если есть какое чувство в них, как видится, оземленившихся вследствие отпадения от первого божественного Света.

97. Прежде схватки и победы бесы часто возмущают душевное чувство и отъемлют сон от веждей (век) ее. Но душа, от Духа Святого исполненная дерзновения и мужества, ни во что ставя такой их обход и горькое неистовство, одним животворящим изображением [креста] и призыванием Иисуса и Бога разрушает их призраки и самих их обращает в бегство.

98. Если по деятельному любомудрию вышел ты расхитить добычи враждебных духов, смотри и внимай, отовсюду вооружив себя оружиями духовными. Ибо знаешь, чьи сосуды похитить вознамерился ты? – супостатов, конечно, но мысленных и бесплотных, тогда как ты, в теле еще сущи, воинствуешь Царю духов и Богу. Знай, что теперь они сильнее, чем прежде, станут нападать на тебя и множайшие против тебя начнут строить козни; пока или отвоевывая скрытно свою добычу и тебя вместе с нею заберут в плен, и многой горести исполнят душу твою, или ввергнут тебя в злые и болезненные искушения через уязвление и озлобление плоти твоей.

99. Не может добрый источник испускать ручьи нечистые и вонючие, отдающие запахом мiрским, – ни сердце, вне Царствия Небесного сущее, когда-либо источать струи Божественной жизни, издающие благоухание мысленного мира. Течет ли, говорит святой Иаков, из одного отверстия источника и сладкая и горькая вода? (Иак.3:11). Может ли терновник производить маслины и маслина желуди? Так ни единый источник сердца не может в одно и то же время порождать злое и благое помышление. Но, по слову Господа, добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое (Лк.6:45).

100. Как невозможно без елея и огня гореть светильнику и светить сущим во храмине, так и душе без Божественного Духа и огня явственно возвещать о Божественных вещах и просвещать тем людей: ибо всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов подаваемый любящей душе, у Которого нет изменения, или тени перемены (Иак.1:17).

Начало любви к Богу – презрение вещей видимых и человеческих; средина – очищение сердца и ума, от коего мысленное умных очей открытие и познание сокровенного в нас Небесного Царствия, а конец – неудержимое вожделение преестественных даров Божиих и естественное желание общения с Богом и упокоения в Нем.

2. Где любовь Божия, делание мысленных дел и причастие неприступного света, там мир душевных сил, очищение ума и вселение Святой Троицы. Так говорит Господь: кто любит Меня, тот слово Мое соблюдет; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и обитель у него сотворим (Ин.14:23).

3. Три состояния жизни признал разум: плотское, душевное и духовное. Каждое из них имеет свой собственный строй жизни, отличный сам по себе и другим неподобный.

4. Плотское устроение жизни то, когда всецело предаются удовольствиям и наслаждениям настоящей жизни, ничего не имея из душевного или духовного устроения, и даже не желая стяжать то́. Душевное стоит в средине между грехом и добродетелью, когда пекутся о довольстве и здоровье тела и заботятся о славе человеческой, равно и труды по добродетели не отметают, и избегают дел плотских, не прилежат ни к добродетели, ни к греху: к добродетели по причине несладости ее для них и притрудности, а греху из-за страха лишиться человеческих похвал. Духовное же устроение – то́, когда не изволяют иметь ничего из первых двух и не допускают худа, отличающего каждое из них, но, будучи свободны от того и другого, на посребренных крылах любви и бесстрастия перелетают через обе их, не позволяя себе делать ничего из запрещенного.

5. Живущие плотски и плотское мудрование всегда в себе пребывающим имеющие, будучи совершенно плотяны, Богу угодить не могут, как омраченные смыслом и никаких лучей Божественного света к себе не пропускающие. Ибо приналегшие на них облака страстей наподобие высоких стен отгораживают их от духовных светочей, и они остаются без света. Будучи расстроены и повреждены во внутренних чувствах душевных, не могут они воззреть на мысленные красоты Бога, видеть свет воистину истинной жизни и стать выше ничтожных видимых вещей. Но как бы оскотинившись и мирским переполнившись чувством, привязывают ум к видимому, и все попечение и труд обращают на преходящие блага, друг с другом из-за них воюют, а бывает, что и души свои за них полагают, прилепившись к богатству, славе и плотским удовольствиям, и великим лишением почитая неимение их. К ним праведно как от лица Божия изречено пророческое оное слово: не будет пребывать Дух Мой в людях сих, ибо они суть плоть (Быт.6:3).

6. Душевно живущие и потому называемые душевными суть какие-то полоумные и как бы параличом разбитые. Никакого никогда не имеют они усердия потрудиться в делах добродетели и исполнения заповедей Божиих, и только славы ради человеческой избегают явных укоризненных дел. Одержимы будучи самолюбием, сею питательницей пагубных страстей, все попечение обращают они на сохранение здоровья и услаждение плоти, от всякой же скорби, от всякого труда и всякого злострадания из-за добродетели отказываются, паче надлежащего питая и грея враждебное нам тело. Держась такого образа жизни и поведения, оземляют они ум, отучневший от страстей, и делаются неспособными к приятию мысленных и Божественных вещей, коими душа отторгается от земли, и вся устремляется к мысленным небесам. Это страждут они, потому что обладаемы еще суть вещественным духом, по коему любят свои души и исполнение своих желаний всему предпочитают. Будучи чужды Духа Святого, они непричастны и даров его; почему и плодов Божественных не увидишь в них, не только любви к Богу и ближнему, радости в нищете и скорбях, мира душевного, искренней веры и всестороннего воздержания, но и сокрушения, слез, смирения и сострадания: все в них полно надмения и гордости. В глубины Духа входить не имеют они сил: ибо нет в них света, который руководил бы их к тому и отверзал их ум к уразумению писаний, а других, когда они вещают о том, слушать неохочи они. Праведно потому и о них изрек святой апостол: душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что оно для него кажется безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (1Кор.2:14).

7. Духом ходящие и духовную всецело восприявшие жизнь благоугодны Богу, как Ему, яко Назореи, себя посвятившие и всегда об одном заботящиеся, чтоб очищать души свои трудами подвижническими и соблюдать заповеди Господни. Готовые и кровь свою пролить за любовь ко Господу, они плоть свою истощают постами и бдениями, дебелость сердца утончают слезами, уды яже на земли умерщвляют злостраданиями (произвольными лишениями), молитвой и богомыслием ум исполняют света и светлым его соделывают, отвержением своих пожеланий освобождают души свои от пристрастия к телу и становятся совершенно духовными; почему духовными не только признаются, но и именуются от всех праведно. Они, идя к бесстрастию и любви, окрыляются к созерцанию творения и оттуда приемлют ведение сущего через сокровенную в Боге премудрость, одним тем даваемую, которые стали выше тела уничиженного. Перешедши таким образом всякое чувство мирское, и мыслей просвещенной став выше чувства, они светлы бывают разумом, и посреди церкви и многочисленного собрания верных изрекают благие словеса из чистого сердца, и бывают для людей соль и свет, как и Господь изрек об них: вы есть свет мира; вы есть соль земли (Мф.5:13, 14).

8. Упразднитесь {успокойтесь} и разумейте, что Я есть Бог (Пс.45:11). Это глас Божественного Слова и хотящими деятельно познается. Почему отказавшемуся однажды от многомятежия жизни и пагубной суетности ее полезно, со многим вниманием и безмолвием, тщательно исследовать внутреннее свое, пока познает, что находит в себе Бога, так как Царствие Божие внутри нас есть. Ибо и таким образом действуя, едва кто сможет в продолжение многих лет изгладить из души худые образы (воображения) и древнюю вполне восстановить красоту для Того, Кто даровал ее.

9. поскольку прежде заложенный в нас яд зла многообилен, то многого и огня требует для очищения своего, то есть слез покаяния и произвольных подвижнических трудов, ибо мы очищаемся от скверн греха или произвольными трудами, или невольными скорбями. Когда то, что от воли, предупредит сделать требуемое, тогда не встречается нужды в том, что не от воли. Когда же первое не производит должного очищения внутренности чаши или блюда (Мф.23:26), тогда второе посылается в сильнейшей степени к восстановлению в нас древнего устроения. Так бывает по домостроительству Творца (Τεχνίτης) нашего и Бога.

10. Посмеваются над благочестием и посмеваемы бывают делами те, которые совершили свое отречение не как следует, и с самого начала не восхотели пользоваться учителем и руководителем, своему последовав разуму и пред собой показавшись себе разумными (Ис.5:21).

11. Как в телесных болезнях никто не может точно узнавать причины их и врачевания их, без большой опытности во врачебном искусстве, так и в душевных – без долгого подвижничества. Ибо как удобопогрешительным кажется и на деле очень немногим доступно бывает телесных болезней распознание, в коем упражняется искусство врачей, так тем более удобопогрешительно и более трудно, чем оно, распознание болезней душевных. Ибо чем душа превосходнее тела, тем труднее узнаваться болезни, чем тела сего, всеми чувственно видимого.

12. Главные (γενικές роднейшие, первейшие, соборные) и начальственные над другими добродетели вместе с сотворением вселены в естество человеческое, из которых, как из четырех источников, реки всех других добродетелей наполняются водой и напаяют град Божий, который есть сердце, очищаемое и утешаемое слезами. Соблюдший их нерушимыми, или, по падении, многими трудами покаяния восставивший, устроил в себе царский дом и палату, в коей обитель себе творит Царь всяческих, и тем, кои себя так благоустроили, богатые дары свои распределяет и дает.

13. Коротка [эта] жизнь (βίος), долог (απέραντοι – необъятен) будущий век, и мал промежуток настоящей жизни (ζωής). Человек – это великое и малое животное, которому отпущено недолгое время [настоящей жизни], является слабым (αδύνατος). Время очень коротко, человек слаб, но предстоящий подвиг в награду за труды велик, [хотя] имеет множество искушений (πειρασμούς) и опасностей в [нашей] недолгой жизни.

14. Не хочет Бог, чтобы делание ревностных подвижников оставалось не искушенным, но чтоб подвергалось большим испытаниям. Почему напускает на них огнь искушений и на время скрывает даваемую им свыше благодать, а духам злобы иной раз попускает взволновать тишину помыслов их, чтоб видеть склонение души, кому она больше угодить хочет: Творцу ли и благодетелю своему, или мирскому чувству и сласти удовольствия чувственного. И потом, или усугубляет им благодать, если они преуспевают в любви Его, или бичует искушениями и скорбями, если пристрастны к земным вещам, пока воспримут ненависть к видимым благам, по причине изменчивого их непостоянства, и горесть удовольствия от них потопят в слезах.

15. Как только мир помыслов бывает возмущен духами злобы, тотчас и разжженные стрелы похоти начинают быть часто пускаемы другими ловцами, бесами плотолюбивыми, на быстро востекающий на высоту ум. Когда же движение ума горе́ пресечено, тогда впадает он в движения нелепые и смешанные; и таким образом плоть начинает бесчинно восставать на дух, щекотаниями и разжжениями совлекая ум долу и желая погрести его во рве сласти. И если бы Господь Саваоф не сокращал дней таковых, и рабам Своим не подавал силы терпения, то не спаслась бы никакая плоть (Мф.24:22).

16. Многоискусный и многокозненный бес блуда для одних бывает причиной падения в ров тинный, для других служит бичом и жезлом праведным, для третьих – испытанием и камнем Лидийским. Из сих первое усматривается в новоначальных еще, когда они лениво и нерадиво тянут иго подвизания; второе – достигших средины преуспеяния в добродетели, когда они коснее простираются к ней; третье – в протянувших уже крыло ума к созерцанию, когда они только что сделали сильный порыв к совершеннейшему бесстрастию. Каждому домостроительно обращается сие свыше на пользу.

17. Причиной падения в ров тинный бывает бес блуда для тех, кои в совершенном нерадении проводят монашескую жизнь. Он разжигает члены их огнем блуда и похотью и способы им доставляет творить волю плоти и без общения с другою плотью: о чем срамно и говорить, и помышлять. Таковые плоть сквернят, как сказано (Иуд.1:8), и плоды сланой сласти снедают, – в зраках мраком исполняются и праведно лишаются лучшего (настроения душевного). Врачевание для тех из них, кои пожелают, теплое раскаяние и рождающееся от сего слезное сокрушение, которое и бегать зла сего располагает, и душу очищает от скверн его, и наследницей ее делает милости Божией. О нем-то гадая, и премудрый Соломон праведно сказал: исцеление утолит грехи великие (Еккл.10:4).

18. Бичом и жезлом праведно бывает сей бес для тех, кои в первом бесстрастии совершенствуются чрез деятельное любомудрие и делают успехи в простирании в передняя к большему совершенству. Ибо когда они, по разленению, ослабят силу держимого ими подвижничества, и немного уклонятся к неохраняемому смотрению мирского чувства и войдут в вожделение человеческих вещей; тогда по великой к ним благости Божией, попущается на них сей бес, яко бич, и начинает бить их, когда они помышляют таковое, помыслами похоти плотской, чтоб, не терпя сего, они поспешили востечь в свою башню усиленного делания и тщательного внимания, и еще усерднее взялись за спасительные дела свои, восприняв более трудный образ жизни. Ибо Бог, благолюбив сущи, не хочет, чтоб душа, до сего достигшая, совсем возвратилась к мирскому чувству, но все простиралась в передняя и усердно бралась за совершеннейшие дела, чтобы бич злобы и не приближался к ее обиталищу.

19. Испытанием и камнем Лидским, по домостроительству, бывает дух сей для тех, коих первое бесстрастие довело до второго; чтобы, будучи им докучаемы, помнили о своей естественной немощи, и при умножении откровений, бывающих от созерцания, не превозносились, по слову Апостола (2Кор.12:7), но видя, кто этот противовоюющий закону ума их, отрясали и самое тонкое воспоминание греховное, боясь, как бы не приять сочувствия к этой, порождаемой такими воспоминаниями, срамной нечистоте, и с высоты созерцания не низвести долу ока ума своего.

20. Одни те возмогли сохранить ум свой не оскорбляемым даже тонкими воспоминаниями греховными, которые сподобились свыше чрез Духа получить животворную мертвость Господа и в членах, и в помышлениях своих; и плоть мертвую греху носят они, дух же жизнью обогатили чрез правду, которая о Христе Иисусе (Рим.8:10). Которым дан ум Христов в слове премудрости, в тех оказалась и не оскорбляемая животворная мертвость в ведении Божием.

21. В очищаемые еще души обычно неким образом привходить духу похоти и гнева. Чего ради? Для того, чтоб стрясти плоды Духа Святого, висящие на них. поскольку же и радость свободы в некоей мере разливается в душах сих, то все на пользу домостроительствующая премудрость, – желая всегда своими дарами к себе привлекать их мысль и их держать в непоколебимом смиренномудрии, чтоб они не превознеслись над другими многой свободой и богатством даров, и не возомнили, что своей силой и своим разумом стяжали великую сию палату мира, – попускает сим духам нападать на них, между тем, как сама скрывает свое действо, дабы, поражаемые страхом падения, твердо стояли они в хранении блаженного смиренномудрия, и убедившись, что все еще связаны плотью и кровью, взыскали безопасной для себя крепости, в которой могли бы сохранены быть силой Духа.

22. Наслание искушений бывает соответственно обдержащей нас болезни страстей, и залегшей внутри нас прели греховной, и судя по ним горькая чаша судеб Божиих растворяется для нас или свирепее, или милосерднее. Когда залегшая внутрь нас материя греховная, от помыслов сластолюбивых или животолюбивых произошедши, удобоизлечима и легко поддается врачеванию, тогда Врачом душ наших подается чаша искушений, растворенная милосердием, потому что, в таком случае, мы истязаемся за человеческие немощи, как страждущие нечто человеческое. Когда же она, как от помыслов надмения и крайней гордости происшедшая, неудобоизлечима, глубоко залегла внутри и производит смертоносное расстройство, тогда чаша сия подается нерастворенной, в лютости гнева: дабы болезнь, будучи ослаблена и истончена огнем непрерывно одних за другими следующих искушений, отошла наконец от душ наших, под действием порожденного ими смирения, после того, как мы горькие помыслы гордыни потопим в слезах, и Врачу душ наших чистыми покажемся во свете смирения.

23. Невозможно подвизающимся избегнуть следующих одних за другими искушений, если они не сознают немощи своей и не почтут себя чуждыми всякой правды и недостойными никакого утешения, никакой чести, никакого упокоения. У Бога, Врача душ наших, цель та, чтоб мы всегда были смиренны, сокрушенны, устранялись от всякого человека и подражали Его страданиям. Будучи Сам кроток и смирен сердцем, хочет Он, чтоб и мы в кротости и смирении сердца текли путем заповедей Его.

24. Смирение состоит не в наклонении выи, или в распускании волос, или в одеянии неопрятном, грубом и бедном, в чем многие поставляют всю суть добродетели сей, но в сокрушении сердца и смирении духа, как сказал Давид: дух сокрушенный, сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит (Пс.50:19).

25. Иное смиреннословие, иное смирение и иное смиренномудрие. Смиреннословие и смирение проявляются подвизающимися во всяком злострадании (в произвольных лишениях) и во внешних трудах добродетели, – так как они все обращаемы бывают на делания и занятия телесные, почему при них душа, не всегда бывая в твердом благонастроении, при встрече искушения, смущается. А смиренномудрие, дело некое суще божественное и великое, бывает в одних тех, кои наитием Утешителя переступили уже средину, т. е. далеко прошли вперед кратчайшим путем добродетели, посредством всякого смирения.

26. Смиренномудрие, проникши во глубину души и тяжелым камнем налегши на нее, так сильно гнетет ее и стискивает, что вся крепость ее истощается в неудержимом излиянии слез, от коих ум очищается от всякой скверны помыслов, бывает в видении Божием и под действием его понуждается воззвать, подобно Исаии: о, я окаянный, я огорчен, потому что я человек с нечистыми устами и живу среди народа также с нечистыми устами, и глазами моими видел Царя, Господа Саваофа (Ис.6:5).

27. Когда придет к тебе глубокое смиреннословие, тогда высокоречие отойдет от тебя. Когда смирение вкоренится в глубине сердца твоего, тогда и смиреннословие всякое отпадет от тебя. Когда же свыше обогатишься смиренномудрием, тогда и внешнее смирение и смиреннословие языка упразднятся в тебе, по слову Апостола Павла: а когда настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1Кор.13:10).

28. На сколько отстоит восток от запада, на столько отстоит истинное смиреннословие от истинного смирения. На сколько же небо больше земли и душа тела, на столько Духом Святым подаваемое совершенным смиренномудрие и совершеннее, и больше истинного смирения.

29. Ни того, кто при смиренном виде и одеянии говорит смиренно, не тотчас предполагай смиренным в сердце, ни того, кто говорит высоко и высокопарно, не вдруг почитай исполненным надменности и гордости, не испытавши их наперед; но от дел их познай их.

30. Плод Духа Святого есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5:22). Плод же противоположного духа есть ненависть, малодушие мирское, нестроение душевное, тревожность сердечная, лукавство, любопытное мудрование, беспечность, гнев, неверие, зависть, многоядение, пьянство, бранчливость, осуждение, похоть очес, надменность и гордость. От таковых плодов познавай древо, и сим способом верно будешь ты узнавать, какого духа тот, кто говорит с тобой. Имеешь признаки их и словом Господа еще яснее указанными. Добрый человек, говорит Он, из доброго сокровища сердца своего выносит доброе; злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое (Мф.12:35). Ибо по древу и плод его.

31. В ком есть и усматриваются плоды Духа Святого; в тех и Бог обитает. От них и немутный источник слова с мудростью и разумом, смиреннословящими ли слышишь ты их, или высокая вещающими. В ком же не усматриваются плоды и дары Святого Духа, а видятся плоды противного духа, в тех – мрак неведения Бога, толпа страстей и жилище вражеских духов; смиренноглаголивыми ли и смиренномудрствующими видятся они тебе, или говорящими о высоких вещах, в одежде заморской и с представительной наружностью.

32. Не лицами, не внешним видом и не словами характеризуется истина, и не в них почивает Бог, но в сердцах сокрушенных, в душах смиренных и в душах просвещенных Боговедением. Бывает, что иной, как видим, наружно, на словах ставит себя ниже других, и перед всяким смиренные о себе употребляет речения, для уловления похвалы человеческой, внутри будучи полон самомнения, лукавства, зависти и злопамятства против ближнего. Бывает напротив, что иной, как видим, наружно высокомудрыми словами ратует за правду, и восстает против лжи, или преступления божественных законов, на одну только при сем взирая истину, и внутри полон будучи скромности, смирения и любви к ближнему, хотя иногда хвалится о Господе, подражая Павлу, который, хвалясь о Господе, говорил: буду хвалиться своими немощами (2Кор.12:9).

33. Бог смотрит не на наружность того, что мы говорим или делаем, но на душевное расположение и цель, с какой или делаем что из видимых дел, или говорим о чем из вещей мысленных: как и из людей, превосходящие других разумением смотрят паче на силу слов и цель дел, и по ним составляют суждения о лицах непогрешимые. Обыкновеннее же бывает, что человек смотрит на лицо, а Бог смотрит на сердце (1Цар.16:7).

34. Богом присуждено, чтоб из рода в род не прекращалось уготовление Духом Святым пророков Его и друзей для благоустроения Церкви Его. Ибо, если змий древний не перестает изрыгать яд греха в уши людей на пагубу душ; то создавший особо сердца наши (Пс.32:15) не поднимет ли с земли смирения нищего, и от гноища страстей не возвысит ли убогого (Пс.112:7), посылая в помощь наследию Своему меч духовный, которое есть слово Божие (Еф.6:17)? Преподобны убо те, кои отвергаются себя, начиная смирением, востекают на высоту ведения, и дается им свыше силой Божией слово премудрости, яко благовествующим спасение Церкви Его (Пс.67:12).

35. Познай себя самого, и это есть воистину истинное смирение, научающее смиренномудрствовать и сокрушающее сердце, и сие самое делать и хранить понуждающее. Если же ты не познал еще себя, то не знаешь и того, что есть смирение и делания, и хранения его еще не коснулся: ибо познание есть конец делания заповедей.

36. Тот, кто по степени чистоты достиг познания сущих (όντων), тот познал себя, в соответствии со сказанным: «познай самого себя». Кто же еще не познал логосы (λόγων – слов) творенья (κτίσεως), и божественных и человеческих вещей, тот, может быть, знает то, что вокруг него и вне его, но совсем не знает (γνώρισε) самого себя.

37. Не то есть я, что есть на мне (связано со мной). И не то есть я, что обо мне (вокруг меня). Также не то есть я, что вне меня. Потому что я есть образ Божий, видимый в душе умной (νοερή), бессмертной и разумной (λογική), как неотделимый и единосущный ей ум, который есть отец разума (λόγου). То, что на мне – это природные (έμφυτες – врожденные) свойства (ιδιότητες) человека, чтобы царствовать (βασιλεύει) и господствовать (άρχει) над твореньем (κτίση), разумно (λογικός) и самовластно (αυτεξούσιος). А то что обо мне – это свобода воли (προαίρεση) выбирать кем быть: земледельцем, купцом, учителем или философом. То, что вне меня, относится к общественным (κοινωνικές) ценностям (τιμές) и мирскому благу (ευγένεια), как то: богатство, слава, честь, процветание (ευημερία) и высота рангов, или наоборот: бедность, бесславие (αδοξία), бесчестие и несчастье (δυστυχία).

38. Всякий, познавший себя, почил от всех дел, кои по Богу, и вошел в святилище Божие, в мысленное богослужение Духа, и в божественное пристанище бесстрастия и смирения. Не познавший же себя чрез смиренномудрие еще в труде и поте шествует путем жизни сей. О сем и Давид гадательствуя сказал: это было трудно мне, пока я не вошел во святилище Божие (Пс.72:16, 17).

39. Когда кто познает себя; а это требует многого со вне охранения, упразднения от дел мiрских и строгого испытания совести, – тогда тотчас внезапно приходит в душу и божественное некое паче слова смирение, приносящее сердцу сокрушение и слезы теплого умиления: так что тогда испытывающий его в себе действие почитает себя землей и пеплом, червем, а не человеком, недостойным даже и животной сей жизни, за превосходство сего дара Божия, в коем пребыть сподобившийся исполняется неизреченным неким опьянением умиления, входит в глубину смирения, и, из себя изошедши, ни во что вменяет все внешнее – яства, пития, одеяния тела, – как изменившийся добрым изменением правой руки Всевышнего (Пс.76:11).

40. Смирение есть нечто величайшее в добродетелях: ибо в ком оно вкоренится чрез искреннее покаяние и в спутницы к себе примет молитву с воздержанием, тех тотчас делает свободными от страстей, мир силам их подает, сердце очищает слезами и исполняет его тишины в нашествии Духа. Когда же они так настроятся, тогда для них уясняется чрез то слово ведения Божия, и они входят в созерцание тайн Царствия Божия и познания тварей. Но, поскольку они углубляются в глубины Духа, постольку погружаются и в глубину смиренномудрия; a от сего возрастает в них познание своих мер и немощи человеческого естества, и увеличивается любовь к Богу и ближним, так что они убеждены бывают, что почерпают освящение от одного приветствия и близости обращающихся с ними.

41. Ничто так не окрыляет души к вожделению Бога и возлюблению Его, как смиренномудрие, умиление и чистая молитва. Смиренномудрие сокрушает дух, источает потоки слез и представляя пред очи сознания невеликость наших человеческих мер, научает видеть свою немощность; умиление очищает ум от всего вещественного, просвещает око сердечное и делает душу всю светлоблестящей; чистая молитва всего человека сочетает с Богом, делает его сотрапезником Ангелов, дает ему вкусить сладости вечных Божиих благ, сокровищами великих тайн снабжает его, и, воспламенив любовью, располагает его дерзнуть на положение души своей за другов своих, как ставшего уже выше пределов человеческого ничтожества.

42. Сохрани ты мне добрый залог обогатительного смирения, в которое складываются на сохранение сокровенные сокровища любви, в коем хранятся маргариты умиления, – и Царь, Христос Бог покоится как на престоле, окованном златом, разделяя дары Духа Святого питомцам его и великих сподобляя их удостоений: слова ведения Его, неизреченной Его премудрости, узрения божественных вещей, предузрение вещей человеческих, животворного умертвия в бесстрастии и соединения с Ним теснейшего, для соцарствования с Ним в царствии Отца и Бога, как Сам Он Ему молится, говоря о нас: Omчe! которых Ты Мне дал, хочу, чтобы там, где Я и они были со Мною (Ин.17:24).

43. Когда кто, деятельно трудясь в исполнении заповедей, внезапно исполнится радостью неизглаголанной и неизреченной, так, что и сам изменится дивным неким и невыразимым изменением, и, как бы совлекшись бремени телесного, забудет о пище, сне и других потребах естества: тогда да ведает, что это есть Божие ему посещение, производящее в подвизающихся животворное умертвие и вводящее чрез то в состояние бесплотных. Такой блаженной жизни виновница есть смирение; питательница и матерь – святое умиление; подруга и сестра – созерцание божественного света; престол – бесстрастие; конец – Пресвятая Троица-Бог.

44. Достигший до сего акрополя (кремля), не может быть держим узами чувства ни к чему из всего тварного, не обращает взора ни на какие утехи житейские, не различает неподобного от преподобного, но как Бог равно дождит и солнце воссиявает на праведных и неправедных, на злых и благих (Мф.5:45), так и он воссиявает и простирает лучи любви своей на всех, не помещаясь тесно в сердцах своих (2Кор.6:12), но чреватым пребывая любовью ко всем, и, если чувствует тесноту и тяготу, то только тогда, как не может благотворить, сколько хочет. Отсюда, как некогда из Эдема, другой некий выходит источник, разделяющийся на четыре реки (Быт.2:10), – смиренномудрие, чистоту, бесстрастие и неразвлекаемую ничем (безмолвную) молитву, и напояет лице всего мысленного творения Божия.

45. Не вкусившие сладости слез умиления и не ведающие, какова благодать их и каково действо, думают, что они ничем не разнятся от тех, кои проливаются по умершим, придумывая при сем многие виды предположений пустых и недоуменных умозаключений. – Но они естественно нам прирождены; и когда гордость ума склонится к смирению, а душа смежит очи свои от прелести видимых благ и устремит их к одному видению первого невещественного света, отрясет всякое к миру чувство, и свыше утешения Духа сподобится: тогда слезы, как воды источника, исторгаются из нее, утверждают чувства ее, и исполняют мысли ее всякого радования и света божественного; и не это только, но и сокрушают сердце, и ум в видении лучшего соделывают смиренномудрым. Всему сему невозможно быть в тех, кои плачут и рыдают по иным причинам.

46. Невозможно разверзнуть источник слез без глубочайшего смиренномудрия, ни опять смиренномудрым быть без умиления, производимого наитием Духа: ибо умиление от смиренномудрия, и смиренномудрие от умиления Святым порождаются Духом. Они, как звенья цепи, держась друг за друга и единой благодатью связуясь, составляют неразрывный союз духовный.

47. Свет, от Духа Святого нисходящий в душу, обыкновенно отходит по причине уныния, нерадения и безразличия относительно слов и яств: ибо как безразличие в яствах и вообще сытая трапеза, так равно и не удерживание языка и не хранение очес изгоняют его из ней и делают нас омраченными. Когда же мы наполнимся тьмой; тогда все звери полевые сердца нашего и львы – страстные помыслы с рыканием расходятся по душе, ища себе пищи в страстях, и покушаясь похитить положенное в нас Духом сокровище (Пс.103:21). Но истинная подруга наша – воздержание, и Ангелотворная молитва не только не попускает ничему такому произойти в душе, но и сохраняют в уме неугасимым свет Духа, сердце делают тихим и чистым, источают божественное умиление, душу расширяют любовью к Богу, и всю ее, в веселии и девственности, всецело сочетают со Христом.

48. Ничто так не свойственно разумности, как чистота и целомудрие души, коих матерь и подруга есть воздержание всестороннее, а отец – страх Божий. Страх же Божий, преложившись в вожделение Бога и сочетавшись с сердечным расположением к божественным вещам, соделовает душу свободной от страха, полной любви и божественного разумения родительницей.

49. Страх, наперед сочетавшись с душей, чрез покаяние делает ее чреватой помышлением о суде. Тогда окружают ее болезни адских мучений (Пс.114:3); воздыхания и скорбные томления со сжатием сердца терзают ее при помышлении о будущем воздаянии за дела злые. Потом она, многими слезами и трудами во чреве помышления зачатое (намерение соделывать спасение) возрастивши, рождает на земле сердца своего дух спасения (решимость), и освободившись от мучений при мысли об аде, и избавившись от стенаний под действием представления суда, воспринимает в себя вожделение и радость будущих благ, и встречается подругой – чистотой с целомудрием, кои искренней любовью сочетавают ее с Богом. – С Богом же сочетавшись, душа ощущает неизреченную сладость, и от сего с удовольствием уже и наслаждением проливает слезы умиления, чуждой делается сочувствия всему, что в мире, и как бы в исступлении пребывая, течет в след Жениха, так взывая к Нему безгласным гласом: «за Тобою, в благовоние мира Твоего теку. Возвести мне ты, которого любит душа моя, где пасешь? где отдыхаешь в полдень чистого созерцания? чтобы не быть мне вынужденной блуждать по стадам друзей Твоих – праведников (Песн.1:3, 6): ибо светлосияние великих таинств у Тебя». – Жених же, введши ее в сокровище-хранительницу сокровенных своих тайн, делает ее созерцательницей существа творений с премудростью.

50. Не говори в сердце своем: невозможно мне прочее стяжать чистоту девства, после того, как я столько раз растлевал себя и подпадал неистовству тела. Ибо где приложены будут болезни и труды покаяния со злостраданием и теплотой душевной, и источатся реки слез умиления, там все твердыни [греха] разрушаются, всякий огнь страстей угасает, и совершается новое свыше рождение наитием Духа Утешителя; и душа опять соделывается палатой чистоты и девства, в которую преестественный Бог, нисшедши во свете и радовании неизреченном, и как на престоле славы восседши на высоте ума ее, дает мир сущим в ней силам, так говоря: «Мир вам от борющих вас страстей, мир мой даю вам для естественного вам действования, мир мой оставляю вам для достижения преестественного совершенства». Исцелив таким образом тройственностью дарования мира троечастность души и к троичному возведши ее совершенству и с Самим Собой соединивши, всю уже делает ее Бог девственной, всю доброй, всю прекрасной, намастив ее благоуханием мира чистоты, и говорит ей: «Встань, приди ближняя моя, добрая моя, голубица моя, в деятельном любомудрии. Ибо, вот зима страстей прошла, дождь сластолюбивых помыслов миновал, пронесся, цветы добродетелей с благоуханием помышлений явились на земле сердца твоего. Встань, приди ко Мне в разумном ведении естества, приди ты, голубица моя сама о себе, в покров и мрак таинственного богословия и веры, сего твердого во Мне Боге камня» (Песн.2:10–14).

51. Блажен мне из сподобившихся доброго изменения и восхода горе тот, кто деятельным любомудрием превзошедши стену страстных привычек, и оттуда на посеребренных крыльях бесстрастия в ведении поднявшись в мысленный воздух созерцания всего сущего, а отсюда вошедши в мрак Богословия, почил, наконец, от всех сих дел своих в Боге блаженной жизнью, ибо он, сделавшись в совершенстве земным Ангелом и небесным человеком, прославил Бога в себе, чего ради и Бог прославил его.

52. Мир велик у любящих закон Твой, и нет им преткновения (Пс.118:165). Потому что Богу нравится не то, что нравится людям, – всем может показаться, что то́ не хорошо, но по своей природе [то́] очень хорошо (πολύ καλά) для тех, кто знает логосы (λόγους) сущих (όντων) и творенья (δημιουργημάτων).

53. Добро (άριστο) есть умереть для мiра и жить во Христе, иначе никто не способен родиться свыше, по слову Господню: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия (Ин.3:3). Такое рождение [обычно] бывает от повиновения духовным отцам. Потому что, если мы сперва (πρωτύτερα) не забеременеем семенем слова (λόγου) через обучение (διδασκαλία) отцов, и посредством их не станем сынами Божьими, то не можем родиться свыше. Ибо таким образом и двенадцать апостолов родились от одного Христа, и семьдесят апостолов от двенадцати, став сынами Бога и Отца (Πατέρα), как сказал Господь: вы сыны Отца Моего Небесного (Мф.5:45). Потому и говорит апостол Павел нам: и что, если у вас множество наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас [во Христе], подражайте мне [как я Христу] (1Кор.4:15, 16).

54. Если не повиноваться духовному отцу в подражание Христу (Χριστού), который был послушен [Небесному] Отцу даже до крестной смерти (Фил.2:8), то невозможно родиться свыше. Таким образом, не ставший любимым сыном благого отца (πατέρα), как сам, не родившись от Слова (Λόγο) и Духа (Πνεύμα), станет благим отцом своих [духовных] детей, которые сообразуются с благостью отца своего? В противном случае (Διαφορετικά), по дереву обязательно (οπωσδήποτε) будет и плод его (Мф.12:33).

55. Худо неверие, лукавого сребролюбия и зависти лукавейшее порождение. Если же оно худо, не паче ли худо то, что порождает его? ибо сие последнее (сребролюбие) любовь ко злату делает в сынах человеческих предпочтительнейшей любви ко Христу, Содетеля вещества почитает меньшим сего вещества, и ему служить паче нежели Богу научает тех, кои охотнее соглашаются служить твари в большей степени, чем Творцу (Κτίστη) и на место истины (αλήθειας) Божией ставят ложь (Рим.1:25). Если же недуг сребролюбия (φιλαργυρίας) так худ, который можно назвать вторым идолопоклонством, то какой степени худости не превосходит душа, произвольно им недугующая?

56. Если любишь быть другом Христовым, ненавидь злато, и к нему ненасытную любовь, так как оно к себе обращает помышление любящего его и отрывает его от сладчайшей любви ко Господу Иисусу, которая является не в виде слова, а в виде действования по заповедям Его. Если вожделеешь злата, то, увы! Конечно приобретешь его, если приобретением считаешь, а не крайней потерей любовь к нему, предпочтительно пред любовью ко Христу. Но ведай, что при сем Христа всячески потеряешь, а вместе с Ним потеряешь и Бога, без Коего нет спасения человекам.

57. Если любишь золото, то не любишь Христа. Если же Христа не любишь, а любишь золото, то смотри, кому тиран сей уподобить тебя старается? Оному, хотя ученику, но не верному, хотя другу, но оказавшемуся клеветником, зло восставшим на общего Владыку, бедственно отпадшим от веры и любви к Нему и бросившимся в глубь отчаяния. – Убойся же этого примера и ты, и бегай злата и любви к нему, да Христа приобрящешь, оказывая вместе с тем и к себе самому истинную любовь: ибо видишь, какова участь падшего в этот грех?

58. Без призвания свыше, никогда не ищи получить председательство, при помощи золота, или при содействии и ходатайстве людей, хотя бы ты видел, что имеешь силу пользовать души; ибо три следующие беды могут встретить тебя, и одна из них сбудется: или негодование Божие и гнев найдут на тебя в различных напастях и скорбных обстоятельствах, когда восстанут на тебя не только люди, но и вся почти тварь и жизнь твоя будет много воздыхательна; или с великим бесчестием будешь свергнут оттуда, когда преодолеют тебя другие; или умрешь не в свое время, будучи отсечен от настоящей жизни.

59. Нельзя ни во что вменять славу и бесчестие и быть выше неприятностей и приятностей, если не сподобится кто право смотреть на то, чем кончается все такое. Когда же увидит, как всякая слава, всякое удовольствие и утеха, всякое богатство и благоденствие кончается ничем, потому что смерть все это отнимает и растлевает, тогда, познав явную суетность человеческих вещей, обращает он чувства свои к вещам божественным, и к этим, пребывающим и растлиться никогда не могущим, прилепляется, а от тех отвращается, – вследствие чего становится выше скорбей и утешений земных: скорбей, как победивший в душе сластолюбие, славолюбие и любоимание, – утешений, как отторгший от души мiрское чувство (всякое сочувствие к мiрскому). От того, почитают ли его, или бесчестят, скорби ли или утешения облежат его, он всегда одинаков, и за все благодарит Бога, не ниспадая помыслом долу.

60. Тщательный может и по сновидениям угадывать движения и расположения души, и соответственно тому направлять попечение об устроении своего духовного состояния. Ибо по настроению внутреннего человека и его забот бывают и телесные движения, и душевные мечтания. Кто имеет душу веществолюбивую и сластолюбивую, тому мечтаются стяжания вещей и денежные прибытки, также женские лица и страстные объятия, от коих случается с ним осквернение плоти и одежды. У кого душа любостяжательна и сребролюбива, тот и во сне видит всегда золото: то взыскивает уплаты, то умножает проценты, то прячет добытое в кладовую, то будто осуждается как немилосердный. Кто гневлив и завистлив, тому представляется, будто за ним гонятся звери или ядовитые пресмыкающиеся, – и он испытывает великие ужасы и страхи. У кого тщеславием насыщена душа; тому мечтаются добрая о нем молва, шумные ему встречи народные, предложение ему или получение им какого-либо чина или начальства. У кого душа горда и самомнением наполнена; тот видит себя разъезжающим на блестящих колесницах или летающих на крыльях по воздуху, а других всех трепещущими пред великостью власти его. Равным образом и Боголюбивый человек, как ревностный о делах добродетели и неутомимый в подвигах благочестия, имея душу чистую от пристрастия к вещественному, видит во сне или сбывание будущих вещей, или откровение страшных видений, и просыпаясь, всегда находит себя молящимся в умилении и мирном устроении души и тела, со слезами на ланитах и с беседой с Богом в устах.

61. Из того, что представляется во время сна, иное есть мечтание, иное видение, иное откровение. – Мечтания суть такие сновидения, которые не стоят неизменными в воображении ума, но которых предметы перемешиваются, одни вытесняют другие, или изменяются в другие; от них никакой не бывает пользы, и самое мечтание их исчезает вместе с пробуждением; их трудолюбивые ревнители презирать должны. – Видения суть такие сновидения, которые во все время стоят неизменными, не преобразуются из одного в другое и так напечатлеваются в уме, что остаются на многие лета незабвенными: они показывают сбывание будущих вещей, доставляют душе пользу, приводя ее в умиление представлением страшных видов, и видящего их делают самоуглубленным, и трепетным от неизменного созерцания представляющихся страшных вещей; трудолюбивые ревнители должны считать такие видения драгоценными. – Откровения суть сущие выше всякого чувства созерцания чистейшей и просвещенной души, представляющие дивные некие божественные дела и разумения, тайноводство сокровенных Божиих тайн, сбывание наиважнейших для нас вещей, и общее изменение мирских и человеческих дел.

62. Из сказанных видов сновидений первые свойственны людям чувственным и плотолюбивым, для коих Бог чрево и укоризненное насыщение, коих ум объят тьмой по причине нерадивой и страстями истертой жизни, и над коими издеваются бесы посредством мечтаний; вторые – тщательным ревнителям, очищающим душевные чувства, и чрез видимое благодетельно возводимым к постижению божественных вещей и приумножению преуспеяния; третьи – совершенным, действенно наитствуемым Божественным духом и с Богом соединенным богоглаголивой душой.

63. Не у всех людей сновидения бывают истинны, и не у всех запечетлеваются во владычественной части ума, но у одних тех, коих ум очищен и чувства душевные просветлены, кои востекли к естественному созерцанию, у коих нет попечения о житейских вещах, ни заботы о настоящей жизни, коих долгие пощения установились в общее воздержание, а поты и труды по Богу обрели покой во святилище Божием в ведении сущего и в высшей премудрости, коих жизнь Ангельская сокровенна ныне в Боге, и коих преуспеяние в священном безмолвии возвело на степень пророков Церкви Божией, о которых и в книге Моисея сказал Бог: если будет у вас пророк, то Я явлюсь к нему во сне, и в видении возглаголю к нему (Чис.12:6), и в книге Иоиля: и будет после сего: и изолью от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и старцы ваши увидят сны, и юноши ваши увидят видения (Иоиль.2:28).

64. Безмолвие есть состояние ума нестужаемого [помыслами], тишина свободы [от страстей] и отрады душевной, стояние сердца в Боге, нетревожимое и невлаемое (невлекомое), светлое созерцание, ведение Божиих тайн, слово премудрости из чистого ума, бездна разумений Божиих, восторжение ума, беседа Божия, неусыпное око, молитва умная, беструдный в великих трудах покой, и наконец единение и совокупление с Богом.

65. Пока душа расстроена в себе, по причине беспорядочного действования ее сил и потому неспособна вместить в себе божественные лучи, пока не сподобилась она свободы от рабства мудрованию плоти и не вкусила еще мира, по причине недавности прекращения в ней брани неудержимых страстей; дотоле потребно ей многое молчание уст, до того, чтоб и она могла говорить с Давидом: я же, как глухой, не слышал, и, как немой, не открывал уст своих (Пс.37:14). Всегда должно ей быть печальной и в сокрушении ходить путем заповедей Христовых, пока еще оскорбляет ее враг, и она ждет пришествия Утешителя, Коим, когда она пребывает в сокрушении и омывает себя слезами, даруется ей свобода.

66. Когда в безмолвии уготовляющий мед добродетелей станет выше смиренной плоти, вследствие подвигов любомудрия (подвижнических) и его душевные силы придут в естественное состояние, по причине низвержения долу мудрования (самомнения, гордости), когда, очистив сердце слезами, сделается он способным вмещать лучи Духа, облечется в нетленную животворную мертвость Христову и, сидя в горнице безмолвия, примет Утешителя с огненным языком; тогда долженствует он с дерзновением говорить величия Божия, и в собрании великом благовестить правду Его (Пс.144:5, 11, 12, 21; Пс.39:10), яко приявший внутрь чрева закон Духа, да не подобно оному рабу лукавому, скрывшему талант своего господина, ввержен будет в огнь вечный. Так и Давид, после того, как омыл грех свой покаянием, и опять воспринял пророческое дарование, не могши скрывать Божия благодеяния, такое обращал к Богу слово: вот, устам моим не возбраню. Ты, Господи, знаешь. Правды Твоей я не скрывал в сердце моем, истину Твою и спасение Твое я возвещал, не скрывал милости Твоей и истины Твоей от великого собрания (Пс.39:10, 11).

67. Ум, очищенный от всякой нечистоты, по блестящим и светлым разумениям бывает для души звездным небом, имея в себе Солнце правды сияющим, и светлые лучи богословия в мире испускающим; а слово сего ума, после того как очистилось бездной премудрости, приносит к себе оттуда простые и чистые (αμιγείς) виды (όψεις) вещей и ясные откровения сокровенных, чтобы постигнуть какая есть глубина, высота и ширина познания Божьего (Еф.3:18). Прияв в недра свои сии лучи, Он изъясняет потом словом глубины Духа всем, имеющим Духа Божественного в себе, обнаруживает лукавство духов, и поведает о тайнах Царствия Небесного.

68. Телесные похотения и взыграния плоти останавливают воздержание, пост и борение духовное; разжжения же душевные и волнения сердечные чтение Божественных Писаний охлаждает, непрестанная молитва смиряет, а умиление, как елей, утишает.

69. Ничто другое так, как чистая и чуждая всего вещественного молитва, не делает человека достойным собеседником Бога и не соединяет с Ним того, кто словом молится Ему нерассеянно, в духе, когда, при том, душа его омывается слезами, услаждается сладостью умиления и светом Духа просвещается.

70. Прекрасно и количество в молитвенных псалмопениях, когда им руководит терпение и внимание; но собственно качество оживляет душу и бывает причиной плода [от молитвы]. Качество же псалмопения и молитвы [доброе] состоит в том, чтобы молится в духе умом; а умом молится кто когда, поя и молясь, он умом обозревает то, что содержится в божественном Писании и приемлет восхождения разумений в сердце своем из боголепных мыслей, коими мысленно в воздух света восхищаемая душа, светло осиявается, еще паче очищается, вся восторгается к небесам и созерцает красоты уготованных святым благ, вожделением коих возгораясь, тотчас являет плод молитвы источением из очес источника слез от действия светотворного Духа, доставляющих душе вкушение столь сладостное, что сподобившийся его нередко забывает совсем о телесной пище. Это и есть плод молитвы, от качества псалмопения порождающийся в душах, добре молящихся.

71. Где видится плод Духа, там присуще качество молитвы; а где есть это качество, там прекрасно и количество псалмопения. Где же плод не проявляется, там сухо и качество; если же оно сухо, тем паче количество, которое хотя и дает труд телу, но всячески для многих бесполезно бывает.

72. Наблюдай за обольщением (δολιότητα) демонов, когда молишься или поешь псалмы Господу. Демоны нас обманывают, украдывая чувства души и поставляют (βάζουν) нас говорить одно вместо другого, изменяя стихи псалмов в богохульство (βλασφημίες), как сказанное нами, которое не допустимо. Они всячески ухищряются отвлекать мысль и чувство от того, что поется и все то изгладить из памяти. Или возвращают нас на одно и тоже место стиха, забвением, которое вызывают, не позволяя вспомнить продолжение (συνέχεια). Или пока мы находимся в середине псалма внезапно исчезает (σβήνουν) из ума вся память от предыдущих (προηγουμένων) стихов, так что даже не вспоминаем, о чем пели, не могущие это найти и повторить. Делают же сие для того, чтобы ввергнуть нас в малодушие и уныние, и лишить нас плодов молитвы, вкладывая в наш ум (νου), что время прошло (πέρασε). Но ты настой мужественно и еще прилежнее внимай псалмам, неспешно читая их; да пожнешь плод молитвы при созерцании того, что представляют стихи псаломские, и обогатишься просвещением Святого Духа, воссиявающим в душах молящихся.

73. Когда что-либо такое случится с тобой, когда стараешься петь разумно, смотри не разленись, став малодушным, и покой тела не предпочти пользе душевной, подумав, что уже поздний час. Но как только заметишь пленение ума, остановись, и, хотя бы ты был уже на конце псалма, востеки усердно к началу его, и снова начав, читай по порядку тот же псалом, и делай так, хотя бы многократно в час случилось с тобою пленение. Если будешь так делать, то демоны, не снося твоего терпения и постоянства, и силы рвения, убегут от тебя, стыдом покрытые.

74. Твердо ведай, что непрестанная молитва та есть, которая не отходит от души ни днем ни ночью, и которая состоит не в воздеянии рук, не в положении тела молитвенном и не в возглашении молитв языком, чтоб можно было ее видеть телесными очами, но состоит в умном делании с памятованием о Боге при постоянном умилении, и уразумевается только умеющими уразумевать сие.

75. Можно пребывать всегда в молитве, если помыслы свои держать собранными под владычеством ума в мире и благоговении полном, в глубины Божии проникая и ища вкусить оттуда истекающую сладчайшую струю созерцания: что при отсутствии мира [помыслов] невозможно. Только в том, у кого душевные силы умиротворены ведением, может благоустроиться непрестанная молитва.

76. Если, когда поешь песнь молитвы Богу, брат придет и постучится в дверь келье твоей, не предпочти дела молитвы делу любви, призрев стучащегося к тебе брата: ибо это не любезно Богу. Он желает от тебя в сие время елея любви, а не жертвы молитвы. Почему оставив дар молитвы, дай брату беседу любви, и удовлетвори его желание. Потом, возвратившись, принеси дар твой Отцу духов со слезами и сокрушенным сердцем, и дух правый обновится во утробе твоей.

77. Не в определенное время и не в определенном месте совершается таинство молитвы. Ибо если определишь дело молитвы часами, временами и местами; то кроме сего, пожалуй, как бы по праву, станешь проводить время в занятиях суетных. Предел молитвы есть неподвижное пребывание ума в Боге; дело – вращение души в вещах божественных; конец – прилепление к Богу сердцем, чтоб быть с Ним един дух, по определению и слову Апостола (1Кор.6:17).

78. Хотя ты умертвился уже в членах плоти, и душевно оживотворился Духом и преестественных дарований сподобился от Бога: но ты все же не оставляй блуждать туда и сюда мысленную силу души своей, а приучай ее всегда вращаться в памятовании о прежних твоих прегрешениях и о сущих в аде муках, и смотри на себя как на осужденного. Вращая ум свой в таких помышлениях и так смотря на себя, ты сохранишь сокрушенный дух, и будешь иметь в себе живой источник умиления, источающий струи божественной благодати, и Бога будешь зреть смотрящим на тебя и дающим тебе Духа во утверждение сердца твоего.

79. Благоразумное пощение, приявшее в спутники себе бдение с Богомыслием и молитвой, скоро делателя своего приводит к пределам бесстрастия, когда у него при этом и душа в преизбытке смирения будет обливаема слезами и воспламеняема любовью к Богу. Когда же он дойдет до сего, тогда оно вводит его в мир духовный, превосходящий всякий ум свободный, и любовью соединяет с Богом.

80. Не так царь о славе и царстве высокомудрствует и, восхищаясь державной властью, радуется, как монах о бесстрастии и слезах умиления. Но у того высокомудрствование увядает вместе с царством; а этого блаженное бесстрастие с ним переходит туда и там пребывает в радовании в бесконечные веки. Как колесо, вращается таковой в настоящей жизни между людьми, мало касаясь земли и того, что на земле по необходимым потребам естества; весь же он шаровидно несется в мысленный воздух, в себе самом сочетая начало с концом, и неся виды даров благодатных вделанными в венец смирения. Для него обильной трапезой бывает созерцание Сущего, питием – чаша премудрости, упокоением – Бог.

81. Волей предавший себя трудам добродетельным и с теплым усердием совершающий подвижнический путь, великих от Бога сподобляется даров. Подвигаясь в преуспеянии к средине, доходит он до божественных откровений и видений, – и тем более делается световидным и мудрым, чем более напрягается его подвижнический труд. Но чем выше восходит он на высоту созерцания, тем большую против себя возбуждает зависть губительных бесов: ибо они не могут равнодушно видеть, как человек прелагается в Ангельское естество; почему не ленятся тайно пускать на него стрелу самомнения. Если он, уразумев козни вражьи, укроется в крепость смирения, осуждая себя (или в чувстве презрения к себе), то избегает бедственности гордыни и вводится в пристань спасения. Если же нет; то оставлен будучи помощью свыше, предается в руки духов злобы, требующих его, как своего по духу, на невольное обучение наказательное, за то, что произвольно не явил себя обученным и искусным. Эти обучающие наказательные духи суть духи сластолюбия и плотолюбия, злобы и гнева, кои и смиряют его лютыми нападениями, пока познает свою немощь, и оплакав свое падение, побудит отменить обучительное наказание. Тогда и он может с Давидом воззвать: благо мне, что Ты смирил меня, чтобы я научился уставам Твоим (Пс.118:71).

82. Бог не хочет, чтоб мы всегда были смиряемы страстями (немощными являлись пред ними) и, когда бываем гонимы ими, уподоблялись зайцам, полагая камнем прибежища одного Его: ибо иначе Он не сказал бы: Аз рех: бози ecme, и сынове Вышняго (Пс.81:6). Но желает, чтоб мы, и как олени, востекали на высокие горы заповедей Его, и были жаждущими животворных вод Духа; чтобы, как они, по естеству, пожирая змей в разгорячении от долгого бега, дивно превращают, как говорят, ядовитое естество змей в тельца (είς μόσχον) {безвредную пищу}; так и мы всякий помысел страстный, приемлемый во чрево мысленное, действом огневого бега путем заповедей Божиих и силы Духа, претворяли в благое и спасительное деяние добродетели, да явимся всякое разумение через деяние пленяющими в послушание Христово (2Кор.10:5). Ибо горнему миру надлежит быть наполненному не перстными и не совершенными мужами, но духовными и совершенными, востекшими в мужа совершенна в меру возраста исполнения Христова (Еф.4:13).

83. Вращающийся всегда в одном и том же, и в передняя простираться не желающий, подобен мулу, который ворочает мельничное колесо, сам ни мало не подвигаясь вперед. Ибо всегда борющийся с плотью и в одних телесных деланиях упражняющийся, при всем злострадании причиняет сам себе великий ущерб в вещах высших, не замечая того, как не постигший цели божественной воли. Ибо, по св. Павлу, телесное обучение {упражнение} мало полезно (1Тим.4:8), пока перстное мудрование плоти не будет поглощено потоками [слез] покаяния (покаянных слез), и в тело не войдет животворная мертвость духовная, и закон духа не воцарится в мертвенной плоти нашей. Благочестие же душевное, которое под действием божественных помышлений созерцается, как древо жизни, в мысленном делании ума, везде и во всем полезно, как чистоту сердца созидающее, как мир между силами души водворяющее, как всякую доброту духовную с собою вводящее: ума просвещение, чистоту тела, целомудрие, всестороннее воздержание, смиренномудрие, умиление, любовь, освящение, небесное ведение, мудрость слова, и зрение Бога. Кто по многих подвигах востек к такому совершенству благочестия, тот, чермное море страстей прошедши, вошел в землю обетования, из коей течет млеко и мед Боговедения – сие неистощимое услаждение святых.

84. Тот, кто не желает (προαίρεση) подняться от индивидуально (επιμέρους) и мало полезного и взойти к абсолютно (καθολικά) полезному, тот еще ест хлеб с отрубями в поте лица своего, согласно с изначальным (παλαιά) решением (απόφαση) Бога (Быт.3:19). Потому и имеет нежелательную (ανόρεχτη) душу в отношении духовной (νοητό) манны и самого того меда, который потек ради Израильского народа из расступившейся скалы (Втор.32:13; Пс.80:17). Но тот, кто услышал призыв (προτροπή): встаньте, пойдем отсюда (Ин.14:31), и на сей глас Учителя восстал от приболезненного труда, и перестал есть этот хлеб скорби (οδύνης), сбросив груз (ζυγό) чувств и испив из чаши премудрости (σοφίας) Божией, тот познал (γνώρισε), яко благ Господь (Пс.33:9), как исполнивший, таким образом, закон заповедей служением слова, поднявшись на горницу (υπερώο) и ожидая пришествия Утешителя (Святого Духа).

85. В соответствии с чином и степенью духовной (πνευματικής) жизни, надлежит нам всяко простираться в передняя и восходить к высшему, как если бы пребывали приснодвижными в тех, яже к Богу, и никогда не зная усталости в делании добра. От этого деятельного подвижничества надлежит восходить к естественному созерцанию творения; a от сего – к таинственному Богословию и упокоеваться в нем от всех трудов телесного делания, – став уже выше всего телесного и дольнего и получив благорассудное ведение истинного различения вещей. Если же мы еще не получили ведения такого различения, не научились так двигаться в передняя и не знаем, как стремиться к совершенному (τελειότερο), то мы оказываемся еще хуже мiрских [людей], которые не знают предела преуспевания (βελτιώσεως) их социального (κοινωνικής) положения (θέσεως) и стояния (στάση) восхождения, до тех пор, пока не поднимутся к вершине должностей (αξιώματα) и не успокоят желания о том.

86. Душа, с теплым рвением усиленно очищаемая подвижническими трудами, божественным светом озаряется и мало-помалу начинает видеть естественно данную ей вначале Богом красоту, и расширяется в возлюблении Создавшего ее. Поскольку же уясняются ей, по мере очищения ее, лучи Солнца правды, и естественная красота ее обнажается пред нею и ею познается; постольку и она умножает труды подвижнические для большего себя очищения, чтобы чисто уразуметь славу дара, какого сподобилась и древнее воспринять благородство, и сохранить для Создателя своего образ Его чистым и несмешанным ни с чем вещественным. И никогда не пособляет она себе и не перестает прилагать труды к трудам, пока не очистит себя от всякой нечистоты и скверны и не сделается достойной зреть Бога и беседовать с Ним.

87. Открой очи мои и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс.118:18), вопиет к Богу покрываемый еще мглой земного мудрования. Ибо неведение перстного ума, как мгла и мрак глубокий, покрывая очи душевные, отемненной и омраченной ее делает к уразумению божественных и человеческих вещей, не могущей устремлять взора своего к озарениям божественного света, или вкушать благ оных, которых око не видало, о которых ухо не слыхало, которые и на сердце человеку не входили (1Кор.2:9). Но открывая очи свои покаянием, она все сие видит чисто, слышит внятно и разумеет разумно. И не только это, но и восхождения разумений о сем полагает в сердце своем. Вкусивши же потом и сладости сего, просвещается она в разуме и словом премудрости поведает всем о дивных благах оных, которые уготовал Бог любящим Его и всех убеждает взыскать причастия их многими подвигами и слезами.

88. Семь есть даров Духа. Слово Божие, перечисляя их, начинает сверху, от премудрости, и нисходит до конца, до духа страха Божия, говоря: дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божия (Ис.11:2, 3). Нам же надлежит начинать с очистительного страха, т. е. со страха мук, чтобы, прежде посредством его отторгши себя от худа и покаянием очистившись от скверн греха, достигнуть и сего чистого страха, дара Духа путем настоящим грядущи к нему, и в нем упокоеваясь во всяком делании добродетели.

89. Начавший страхом суда и преуспевающий в очищении сердца слезами покаяния, исполняется, во-первых, премудростью, так как страх начало ее есть, по реченному (Притч.1:7); потом разумом вместе и с советом, помощью которого избирает себе душеспасительные намерения. Сего же достигший чрез исполнение заповедей, восходит он к ведению сущего и получает точнейшее ведение божеских и человеческих вещей, a от сего сделавшись весь жилищем благочестия восходит в вышний град любви, и является совершенным; и тотчас чистый страх – дар Духа приемлет его, чтоб хранить положенное внутрь его сокровище Царствия Небесного. Сей страх, будучи крайне спасителен, того, кто достиг высоты любви, делает трепещущим и на всякий подвиг готовым из боязни, как бы не ниспасть с такой высоты любви, и не быть опять ввержену в ужас мук.

90. Чтение Писаний иное бывает для тех, кои только вводятся в жизнь благочестия, иное для тех, кои прошли до средины преуспеяния, иное для тех, кои востекают к совершенству. Для одних оно бывает хлебом трапезы Божией, укрепляющим сердца их на священные подвиги добродетели, который и силу крепкую подает им на борение с духами в страстях действующими, и делает их мужественными борцами против демонов, так что они говорят: Ты приготовил для меня трапезу против притеснителей моих (Пс.22:5). Для других оно – вино чаши Божественной, веселящее сердца их, приводящее их в исступление силой помышлений, ум их вземлющее от письмени убивающего и в глубины Духа испытательно вводящее, и всего его делающее родителем и находителем уразумений, так что и им свойственно говорить: и чаша Твоя, напоевающая меня, как \она\ сильна! (Пс.22:5). А для третьих – елеем Божественного Духа, умащающим их душу, укрощающим и смиряющим ее преизбытком Божественных озарений и всю ее восторгающим превыше тела, так что и она, хвалясь, вопиет: умастил елеем голову мою... и милость Твоя последует за мною во все дни жизни моей (Пс.22:5, 6).

91. Доколе мы притрудно деятельным любомудрием в поте лица направляемся к Богу, умаляя страсти плотские, дотоле хлебом насущным, который возделыванием добродетелей уготовляется и сердца человеческие укрепляет, питается с нами Господь на трапезе дарований Своих. Когда же бесстрастием освятится у нас имя Его, и Он воцарится над всеми нашими душевными силами, покорив и умирив отстоящее, худшее, говорю, лучшему, – и воля Его будет и в нас, как на небе; тогда новое и неизреченное пиво премудрости Слова, растворяемое умилением и познанием тайн великих, пиет Он с нами в Царствии своем, в нас пришедшим. Когда же сделаемся мы причастниками Духа Святого, и добрым изменимся изменением, в обновлении ума нашего, тогда Бог сущий, яко с богами, будет с нами, обожив воспринятое [человечество].

92. Когда неудержимая вода страстных помыслов ума удержана будет наитием Духа Святого, и славная неподобных мыслей и воспоминаний бездна обуздается воздержанием и помышлением о смерти, тогда веет божественный Дух покаяния, и нисходят волны умиления, кои Бог и Владыка наш, вливая в умывальницу покаяния, умывает мысленные ноги наши и делает их достойными ступать по двору Царствия Его.

93. Бог – Слово, быв плотью и совершенным став человеком кроме греха, естество наше в свою приял ипостась, и, яко Бог совершенный, воссоздал его и обожил. Слово же суще первого ума и Бога, с словесной его соединился частью и ее горе воскрылил – мудрствовать и помышлять о божественном. – Но и огнь, будучи существенным и божественным огнем сим раздражительную силу его сделал способной живо противостоять пагубным страстям и враждебным нам бесам. А суще желанием (предметом желанным) всякого словесного естества и упокоением (полным удовлетворением вожделения, желательную его часть разжег внутреннейшей любовью к причастию оных благ вечной жизни). Таким образом, всего обновив в себе человека, из ветхого Он сделал его новым.

94. Бог Слово, священно совершив в Себе Самом наше восстановление, Сам Себя потом принес за нас в жертву через крест и смерть, и всегда дает приносиму в жертву быть пречистому Телу Своему, и каждодневно предлагает его нам в душепитательную обильную трапезу, чтобы, вкушая его и пия пречистую кровь Его, в чувстве души соделовались мы через сие причащение лучшими, нежели каковы есть, срастворяясь с ними, претворяясь из худшего в лучшее, и едино соделываясь с сугубым Словом сугубо – и телом и душой разумной, яко с воплощенным Богом, и нам по плоти единосущным: так что мы не свои, но Того есть, Кто едино сотворил нас с Собою через бессмертную трапезу, и тем нас соделал по положению (θέσει), что есть Сам Он по естеству.

95. Если, испытаны быв в трудах добродетелей и предочищены слезами, приступая вкушаем от хлеба сего и от чаши сей пьем, то сугубое Слово, с двумя естествами нашими в кротости нашей срастворяясь, всецело претворяет нас в себя самого, яко воплощенное, и нам, по человечеству, единосущное, и всех боготворит и Себе, яко сообразных с Ним и братий, усвояет, яко Бог и Отцу единосущный. Если же приступаем, будучи срастворены с веществом страстей и осквернены скверной греховной, то Оно, приближаясь к нам, естественным ему грехоистребительным огнем пожигает и попаляет нас всех, и жизненность нашу подсекает, не благоволением благости своей, а отвращением к нечувствию нашему будучи к тому понуждаемо.

96. Ко всем, по деятельному любомудрию, начавшим шествовать путем заповедей, Господь, невидимо приближаясь, сшествует им; так как они не совершенное еще имеют мудрование, душа их еще много недоумевает в деле добродетели и душевные очи их праведно удерживаемы бывают в сие время, чтобы не познали своего преуспеяния, когда сшествует им Господь, содействует им избавляться от страстей и простирает руку помощи к содеванию всякой добродетели. Когда же они продолжают делать успехи в подвигах благочестия и идти к бесстрастию через смирение, тогда Господь не хочет, чтобы они все еще оставались утомленными трудами добродетелей, но, чтобы простирались далее и восходили к созерцанию. Почему, напитав их вдоволь хлебом слез, светом умиления благословляет, и ум их отверзает в познании глубины Божественных Писаний, и от этого они видят естества и логосы (λόγους) сущих; и [Он] тотчас скрывается от них, чтобы [побудить] их встать и искать с большим усердием какое (ποιά) есть познание сущих, и какое есть от того возвышение (ανύψωση). И те, которые усердно нашли, поднимаются на самое высокое служение слова (λόγου) и проповедуют всем воскресение Слова (Λόγου), как знающие практику (πράξη) и теорию.

97. Праведно Господь укоряет в косности тех, кои долго медлят в трудах деятельной жизни и не хотят расстаться с ними и на высшую востекши степень созерцания, говоря им: о несмысленные и медлительные сердцем в веровании (Лк.24:25) Тому, Кто ходящим по духу может открыть глубины Духа! Ибо нехотение от новоначальных подвигов переходить к совершеннейшим, и от буквы Божественного Писания проходить к высшему его разумению и смыслу есть признак души ленивой, не ищущей вкусить сладости духовных благ и на зло себе отвращающейся от своего преспеяния. За это ей, как несущей светильник свой погасшим, не только сказано будет: пойди, купи у продающих, но, по затворении пред нею чертога брачного, приложится: отойди; не знаю тебя откуда ты есть (Мф.25:9, 12).

98. Когда Господь Иисус Христос, как некогда к граду Вифании, приблизится к падшей душе с целью воскресить ум ее, умерший от греха и погребенный под тлением страстей, тогда мудрость и правда, погруженные в печаль о смерти ума, в слезах встречают Его, и говорят: если бы Ты здесь у нас был, блюдомый и хранимый, то брат наш – ум – не умер бы от греха (Ин.11:21). После сего правда спешит напитать Господа Иисуса попечением о многом и деланием добродетелей и почтить Его предложением трапезы злострадания (произвольных лишений) полной и многовидной; а мудрость, оставив всякое другое попечение и притрудное злострадание, предпочитает участвовать в умном делании, мысленным движениям Господа и слушанию созерцательных Его разумений. Господь же первую милостиво приемлет за то, что она добре подвизается и усердствует напитать Его трапезой многообразного деятельного любомудрия, а за то, что она печется о многом и много занимается тем, что не много полезно, укоряет: ибо едино есть на потребу и на угождение Господу – лучшему помыслу подчинить худший, перстное мудрование души перевести в духовное в потовых трудах добродетельных; а вторую хвалит и к Себе привлекает, как избравшую благую часть ведения духовного, в коем воспарив выше человеческих вещей, входит она в дивные глубины Божии, бисер многоценный оттуда себе добре покупает и видит сокровенные сокровища Духа, и бывает ей радость неизреченная, которая не отнимется от нее.

99. Ум, умерщвленный страстями и оживотворенный присещением Господа Иисуса, отбросив камень нечувствия, разрешается от пленниц греха и тлетворных помыслов духовными слугами Господа, то есть страхом мук и трудами доброделания; вкусив же потом света будущей жизни, отпускается идти к бесстрастию, достигнув коего, восседает на престоле чувств, и чисто священнодействовав таинство видения, бывает сотрапезником Господа Иисуса, и вместе с Ним восшедши от земли на небо, соцарствует Ему в Царствии Бога и Отца, почив от всех своих исканий.

100. Тамошнее имеющее быть по разрешению от тела устроение, для каждого ревнителя законно подвизающегося, прошедшего до средины и усовершившегося в меру возраста исполнения Христова, явственно видно бывает через действенное удостоверение Духа. Там вечная радость во свете присносущем составляет блаженство того наследия; радость непрестающая объемлет сердца законно здесь подвизающихся и веселие Духа Святого лобызает их, которое, по слову Господа, не отнимется от них. Сподобившийся пришествия Утешителя здесь и плодами Его насладившийся в возделывании добродетелей, и обогатившийся дарами Его, радости исполнен сущей и всякой любви, так как всякий страх отбегает от него, в радости разрешается от уз тела, и с радостью вземлется от всего видимого, к коему, еще живущи, наперед забыл всякое чувство, и упокоевается в неизреченной радости света там, где есть всех веселящихся жилище; хотя тело некоторых во время разрешения и пресечения союза с душой и страждет, подобно женам при трудных родах.

Бог есть ум бесстрастный паче всякого ума и всякого бесстрастия, – свет и источник света благого, – премудрость, слово и ведение, и податель премудрости, слова и ведения. Кому даны сии дары чистоты ради, и в ком они усматриваются, в тех сохранным пребывает и еже по образу; так что они являются чрез то сынами Божиими, водимыми Духом, как написано: все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии (Рим.8:14).

2. Которые трудами подвижническими сделали себя чистыми от всякой скверны плоти и духа, те стали приятелищами бессмертного естества чрез дарования Духа. До сего же достигшие полны суть света благого, от коего исполнены, будучи в сердце тихим миром, изрекают благие словеса и премудрость Божия течет из уст их в ведении божеских и человеческих вещей, и слово их чистое вещает о глубинах Духа. На таковых нет закона (Гал. 5:23), так как они однажды навсегда соединились с Богом и благим изменились изменением.

3. С усердным тщанием притрудно простирающийся к Божественному бывает отображением образа Божия добродетелями душевными и телесными; поскольку тогда он в Боге и Бог в нем упокоевается по срастворению, так что он от сего есть и видится образом Божественного блаженства по богатству даров Духа, и по положению (θέσει) богом, Бог же – совершителем его совершенства.

4. Человек создан по образу Божиему, а не по органическому устроению тела, как сказал бы кто-нибудь от невежества, но по умному (νοερή) естеству ума, не описываемого телом, долу тяготеющим. Ибо как Божеское естество, вне всякой твари и грубости (παχύτητα) суще, не описывается, не ограничивается [ничем], но есть неопределимое (αόριστη) и бестелесное, выше всякого существа и слова (αιτία), некачественное (не имеющее свойства), неосязаемое, неколичественное, невидимое, бессмертное, необъемлемое и отнюдь нами не разумеемое: так и данное от Него нам мысленное естество, как неописуемое, не телесно есть, невидимо, неосязаемо, необъемлемо, и есть образ бессмертной и присносущной Его славы.

5. Первый Ум сый, Бог единосущное в Себе имеет Слово с Духом соприсносущным, ни без Слова и Духа никогда не бывая, по причине нераздельности естества, не сливаясь с ними, по причине неслиянности сущих в Нем ипостасей. Почему и естественно рождая из существа своего Слово, Сам не отделяется от Него, неразделен будучи в Себе. Имеет же соприсносущное Слово соестественным Себе собезначального Духа, предвечно от Отца исходящего и от родителя своего не отсекается. Ибо у них едино есть и нераздельное естество, хотя по различию ипостасей разделяется на лица, и троично воспевается – Отец, Сын и Дух Святой. Лица сии, как единое естество и Бог един, никогда не отделяются от соприсносущего существа и естества. Сего-то триипостасного и единичного естества образ видь в созданном Им человеке, но по части его мысленной, а не по видимой, по бессмертной, а не по смертной и разлагающейся.

6. Бог, несравненно выше сути всех созданных Им тварей, рождая Слово без разделения с Ним, и Духа Святого испуская, в сохранение бытия и силы тварей, есть вне всего и внутри всего. Таким же образом и причастный Божеского Его естества человек, будучи образом Его, по мысленной, не телесной и не смертной душе, и ум имея естественно рождающий слово из существа своего, вне и внутри есть вещества и видимых сих членов тела. И как создавший его не разделен от своих ипостасей, Слова и Духа, так и он, по душе, неразделен есть, и не разделен от ума и слова, единого естества и существа, неописуемого телом.

7. Триипостасно Божество, в Отце, Сыне и Духе Святом поклоняемое. Тречастным зрится и созданный Им образ – человек – душой, умом и словом поклоняющийся самому, создавшему все из не сущих, Богу. Что Богу по естеству совечно и единосущно, сие и образу Его по естеству соестественно и единосущно. По сим чертам усматривается, что есть в нас по образу, и по ним я есмь образ Божий, хотя срастворен с брением и прахом.

8. Иное – образ Божий, и иное то, что усматривается в образе. Образ Божий – душа мысленная, ум и слово, – единое и нераздельное естество; а усматриваемое в сем образе есть начальственность (самостоятельность), владычественность (независимость) и самовластность (свобода). Также – иное слава ума, иное достоинство его, – иное то, что по образу, и иное то, что по подобию. Слава ума есть возношение горе, постоянное, непрерывное движение к высшему, острозоркость, чистота, разумность, мудрость, бессмертие. Достоинство ума есть словесность, самостоятельность, владычественность, самовластие. То, что по образу есть – иметь душу с умом и словом, личную, единосущную и нераздельную. Ум и слово принадлежат душе, нетелесной, бессмертной, божественной, мысленной, – и все они единосущны, совечны, нераздельны между собой и раздельны быть не могут. То, что по подобию, есть праведность, истинность, благоутробие, сострадание и человеколюбие. В ком сии качества в действии есть и постоянно пребывают, в тех ясно видится и что по образу, и по подобию.

9. Троечастная разумная душа видится опять в двух видах действования, из коих одно разумное, а другое – страстное. Разумное, по образу Создавшего ее сути, неудержимо и неопределимо чувствами, яко вне и внутрь их бывающее. Сим действием она, приобщаясь к умным божественным силам, по естеству востекает к Богу, яко к первообразу своему, и божественным Его услаждаема бывает естеством. Страстное же ее действие чувствами раздробляется на многие части, подлежа страданиям и отрадам. Сим действием она, приобщаясь к естеству чувствительному, питательному и растительному, подлежит влияниям воздуха, холода и теплоты, и в пище имеет нужду для поддержания жизни, для возрастания и здоровья. Изменяясь под действием всего сего, она иногда похотствует, и бессловесные приемлет похотения, уклоняясь от движения по естеству, иногда преогорчается и неразумным гневом волнуется, а иногда испытывает алчбу, жажду, печали, болезни, и опять успокаивается: так что здесь она то отрадами услаждается, то скорби терпит; почему эта сторона ее и называется справедливо страдательной или страстной, как в страстях и страданиях проявляющаяся. Когда же это мертвенное поглощено бывает умной жизнью (2Кор.5:4), в силу победы лучшего над худшим; тогда и живот Иисусов открывается в смертной плоти нашей (2Кор.4:11), животворную производя в нас мертвость бесстрастия и нетленное бессмертие подавая наитием Духа Святого.

10. Как Творец всего, прежде создания всех вещей из ничего, имел в Себе ведение о природе и сущности их, как Царь веков и предведатель всего; так и созданному им по образу Своему человеку в царя творения, дал иметь в себе не силу только все познавать, но и то, из чего все созданное составлено. Так сухое и холодное имеет он в персти, из коей сотворен, теплоту крови от воздуха и огня, влажные мокроты от воды, от растений растимость, от животно-растений питаемость, от неразумных животных страстность, от Ангелов мысленность и разумность, от Бога вдохнутие оное невещественное, нетелесную и бессмертную душу, видимую в уме и слове, и в силе Духа Святого – чтобы быть и жить.

11. Богу, создавшему нас по образу и подобию Своему, бываем мы подобны добродетелью и разумением. Добродетель же Божия есть правда, преподобие и истина, как говорит Давид: праведен Ты, Господи, и истина Твоя окружает Тебя (Пс.118:137; Пс.88:9), и еще: праведен и преподобен Господь (Пс.144:17). Бываем мы ему подобны также правотой и благостью, ибо благ и прав Господь (Пс.24:8); словом премудрости, и словом разума, ибо сии в Нем суть, и Он именуется премудростью и разумом (Кол.2:3); святостью и совершенством, как Сам говорит: будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный (Мф.5:48), и: будьте святы, потому что Я свят (1Пет.1:16); смирением и кротостью, ибо говорит: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим (Мф.11:29).

12. Ум наш, будучи образом Божиим, имеет свойственное ему в себе, когда пребывает в сродной ему деятельности и не допускает в себе движений, далеких от его достоинства и природы. Почему охотно любит вращаться в том, что к Богу относится и с тем ищет соединиться, от Коего получил начало, Коим движется и к Коему устремляется по естественным своим свойствам, и Ему подражать желает человеколюбием и простотой. Чего ради рождая слово, ум, как другие небеса, возустрояет души единоплеменных людей, и твердыми их терпением деятельных добродетелей соделовает, и животворит их духом уст своих, подавая им силу против пагубных страстей. Таким образом, и он является устроителем мысленной твари, подражая Создателю великого мiра, Богу, и ясно слышит такое к себе свыше слово: если изведешь драгоценное {честное} из ничтожного, то как уста Мои будешь (Иер.15:19).

13. Кто пребывает в естественной уму деятельности и в достойном употреблении слова, тот чистым соблюдается от вещества и украшается кротостью, смирением, любовью и милосердием, и осияниями Святого Духа просвещается. К высшим созерцаниям устремляя очи ума, он достигает познания сокровенных тайн Божиих, и благолюбиво сообщает их словом премудрости тем, кои могут слушать сие, не только для себя размножая талант свой, но и ближним своим давая насладиться плодами его.

14. Кто лучшее из наших двух естеств превозвысил над худшим и сделал его свободным от влияния сего последнего, тот обрел невещественное между невещественными духами жительство, став и сам мысленным духом, хотя телесно видится вращающимся среди других людей.

15. Тот, кто преодолел разделение союза (ένωση) плоти и духа естеством и достоинством [духа], тот все творение подчинил Богу, во едино соединив расторженное (χωρισμένα) и помирил (ειρηνοποιώντας) всяческое.

16. Пока естественные наши силы бесчинно держат себя между собой и распадаются на многие скопы, до тех пор мы не можем быть причастными и сверхъестественных даров Божиих. Оставаясь же непричастными их, мы далеко негде стоим и от таинственного священнодействия, совершаемого мысленным деланием ума на небесном жертвеннике. Когда же мы, ревностно проходя священные подвиги, очистимся от чувственных влечений и силой Духа соберем в едино образовавшиеся в нас скопы, тогда и неизреченных Божиих благ бываем причастны, и божественные таинства таинственного священнодействия ума достойно возносим Богу – Слову на пренебесный мысленный жертвенник Божий, как зрители и священнослужители бессмертных тайн Его.

17. Плоть желает противного духу, а дух противного плоти (Гал.5:17), и брань некая стоит между обоими ими скрытная, чтоб одному из врагов сих одержать победу над другим и перетянуть властительство на свою сторону. Это и есть то, что называется в нас крамолой, скопом, бунтом, восстанием, междоусобной бранью, коей раздирается душа.

18. До тех пор, пока нестоятельные (άστατοι, неустойчивые, изменчивые) помыслы (λογισμοί) разделяют нас и закон плоти имеет силу (ισχύει) и соблюдается (τηρείται) в нас, мы на многие части рассеиваемся (διασκορπιζόμαστε) и от Божественной Единицы отпадаем, как не обогатившиеся этим единством. Когда же эта мертвенность будет принесена в жертву объединяющей (ενοποιό) силе Единицы и обретет сверхъестественную (υπερφυσική) беззаботность (αμεριμνία), и ум будет сам себе хозяин (κύριος – господин), озаренный мудрость творящими (σοφοποιές) смыслами (νοήματα) и осияниями; тогда душа, в священном соединении с Единым, освободившись от разлада, в подражании (μίμηση) Ему, простотой (απλότητα) соединятся (ενώνεται). Таково восстановление (αποκατάσταση) души в свое изначальное (αρχική) состояние и таково наше обновление (ανακαίνιση) в лучшую сторону.

19. Невежество ужасное (φοβερό) зло (κακό), более ужасное, чем осязаемая (ψηλαφητό) тьма (σκοτάδι). Души, покрытые (ρίχνει) темнотой (ζόφο), разделяются помыслами на много частей и разъединяются от союза с Богом. Итогом этого становится неразумие (αλογία), приводящее человека к безумию (άλογο) и нечувствию ко всему. И так невежество, когда становится огромным, в адскую пропасть низвергает душу, в которой [она находит] наказание, страдание, печаль и воздыхание. И наоборот, Божественное ведение (γνώση), будучи блестящим и полным бесконечного света, делает души, в которых оно появилось по причине их чистоты, световидными (φωτοειδείς) и боголепными (достойными Бога). Исполняя их миром, тишиной, радостью, несказанной премудростью и совершенной любовью.

20. Пришествие божественного света, поскольку просто и одиночно (ενιαία), к себе собирает причастившиеся души и обращает к себе, и объединяет их со своим единством, и своим совершенством совершенствует, в глубины Божии вводит умное око их, и делает их зрителями, таинниками (μύστιδες) и тайноводителями (μυσταγωγούς) великих тайн. Восхоти только крайнюю стяжать чистоту трудами духовными, и самым делом узришь в себе Богу любезное действо сказанного.

21. Озарения (ελλάμψεις) Первого Света, приходящие со знанием (γνώση) к очищенным душам, не только творят их благими и световидными, но и, посредством естественного (φυσική) созерцания (θεωρία), возводят на мысленные (νοητούς) небеса. И [там], как и здесь, не прекращается [влияние] Божественное действия (ενέργεια) на них, они совершаются там до той поры, пока души премудростью и познанием неописуемых тайн не соединятся с Единым, и из состояния множественности не придут в состояние единства в Нем.

22. Первым делом, необходимо нам стать чистыми (καθαροί) и незамутненными (αθόλωτοι) от привещественной злобы (κακία) мысленных [духов] – это этап (τάξη) очищения. Затем, необходимо сделать наши умные очи просвещенными (φωτισμένα) и всегда сияющими – это этап [пр]освещения (φωτιστική), который совершается таинственно (μυστική) в сокровенной (κρυμμένη) премудрости (σοφία) Божией. И так, после того как поднимемся к науке (επιστήμη) священного ведения, в качестве (οποία) служения (διακονεί) новым и ветхим словом тем, кто имеет уши, станем преподавать сокровенные (απόκρυφα) и таинственные (μυστικά) смыслы (νοήματα), являя то нескверным, как обращающим слухи (ακοές), а от несовершенных скрывая, чтобы не давать святыни псам и не бросать жемчуг слова перед свинскими душами, делая его непригодным (непотребным) (Мф.7:6).

23. Когда человек от веры, имеющей залог, и любви Божией, видит горение (φλόγα) своей души вокруг расширяемым (πλατύνεται), – тогда пусть знает, что он носит в себе Христа, который действием (ενεργεί) возвышает души от земли и видимых (ορατά) [вещей] и готовит обитель им на небесах. Когда же видит, что сердце его исполняется радостью и желанием невыразимых божественных благ (αγαθά) c умилением (κατάνυξη), – тогда пусть знает, что внутри (μέσα) него действует (ενεργεί) божественный Дух (Πνεύμα). Когда же чувствует, что его разум наполняет невыразимый свет и смысл (νοήματα) небесной (ουράνιας) премудрости, – тогда пусть знает, что это происходит (ενεργείται) сошествие (επιφοίτηση) Утешителя к его душе, чтобы проявить сокровища Царствия Небесного, что спрятаны внутри Него. И потом [человек], как дворец (παλάτι) Бога и обитель Духа, да хранит (φυλάει) себя с усердием.

24. Хранение сокровенных сокровищ Духа есть воздержание от человеческих вещей, которое справедливо (κυρίως) называется безмолвием (ησυχία). От этой чистоты сердца и сладости умиления горит (ανάβει) сильнее желание (πόθο) любви (αγάπης) к Богу, и разрешает (освобождает) душу от уз чувств, и убеждает (πείθει) следовать свободному образу жизни (ζωής). И когда переключает (μεταστρέψει) ее силы, возводит их в естественное состояние и возвращает им первобытное устроение, чтобы не было какого-либо порицания на Творца (Δημιουργού) добрых (καλών), что изменяет образ (εικόνας) Свой и двигает (κίνηση) к худшему.

25. В это священное и божественное совершенство возводит великолепие (λαμπρότητα) разума (λογική) и искусное (επιστημονική – научное) безмолвие, когда, конечно, практикуется и осуществляется в соответствии с правилами. Если кто-то, не достигнув такой высоты и совершенства, думает, что безмолвствует, в то время как еще не достиг такого умного и совершенного безмолвия, [тот даже] не успокоится (ησυχάσει) от внутренней бури страстей, до тех пор, пока не поднимется на эту высоту. Но только тело пусть имеет закрытым (κλεισμένο) в стенах или пропастях и пещерах, изнуряемое непослушным (άτακτο) и скитающимся умом.

26. Души, достигшие крайней чистоты и востекшие [на] великую высоту премудрости и ведения (γνώσεως), подобны Херувимам, после того, как они приближаются своей наукой (επιστήμη) к Источнику добра (καλών). И оттуда откровения (αποκάλυψη) истинного видения чисто внутрь принимают, которыми только силы Херувимские, как сказал некто, непосредственно осияваются от самого Божественного Начала (Θεαρχία) божественных созерцаний, по высочайшему их воспростертию (ανάταση).

27. Как первые ангельские силы, одни пламенейшие (θερμότατες) и быстрейшие (ταχύτατες) вокруг божественных (θεία), имеющие способность вечно двигаться вокруг них, а другие обладают способностью к боговидению (θεοπτικότατες), [обилию] ведения (γνωστικές) и [излиянию] премудрости (σοφότατες), и это есть их божественный навык (έξη), чтобы им вечно двигаться вокруг них (божественных). Так и эти души пламенейшие вокруг божественных (θεία) и быстрейшие, премудрые, ведающие и воспростертые (ανυψώνονται – поднятые) таинственными созерцаниями. Им свойственно, по силе и божественному навыку, вечно двигаться вокруг Бога, неуклонно подниматься и пребывать в Нем. А вместе с этим, существует навык в восприимчивости освещения (ελλάμψεων), с которым [они] становятся причастниками Бога и передают на других изобильно словом освещения Его и благодати (χάριτες).

28. Бог есть Ум и причина вечного движения всего. И все умы, в самом том Первом Уме, имеют и постоянное (μόνιμη) стояние (στάση) и непрестанное движение. Это происходит с теми, которые не имеют (έχουν) веществолюбивого (φιλόυλη) и страстного (εμπαθή) движения, но священными подвигами приобрели движение чистое и незагрязненное (αθόλωτη). И происходит это потому, что, имея божественную любовь (έρωτα), передают друг другу и самим себе, благодетельные освещения (ελλάμψεις), испускаемые от Богоначалия (Θεαρχία); и сокровенную в них премудрость тайн Божиих с любовью передают другим, чтобы [они] непрестанно прославляли любовь Божию.

29. Стоят и движутся вокруг Бога души тех, кто легко отринул помышления от вещества и двоякой (δυάδα) бранью с самим собой (плоть-дух, σάρκα-πνεύμα) соделали благоуправляемую (πειθήνιο – послушную) колесницу, текущую на небеса. И [они] непрестанно двигаются вокруг Бога, как некоего центра, являющегося причиной движения всего цикла (κύκλου). Стоят постоянно и непоколебимо как в круге, не способные рассеять свое единство (συνοχή) {в своем месте пребывания} и обратиться к чувству и земной прелести человеческих вещей. И это есть совершенный (ολοκληρωμένο) конец безмолвия, ведущий истинно безмолвствующих к тому, чтобы в то время как двигаться – стоять, и пока они стоят твердо – двигаться вокруг божественных (περί τα θεία). И пока это не будет совершено, мнимым безмолвием, как мы думаем, невозможно обрести наш ум свободным от вещества и прелести (περιπλάνηση скитаний).

30. Когда всяким усердием и старанием (σπουδή) придем к древней (αρχαίο) добрóте (красоте) слова и получим благую часть от излияний (επιφοίτηση, озарений) Духа премудрости и познания, свыше нам подаваемых; тогда удостоверяемся (διαπιστώνομε), что первый Источник и Причина произведения (παραγωγής) всего (πάντων) премудрого и доброго [находится] в нас, что́ мы более (μπορούμε) можем зреть (βλέπομε) по [своему] естеству (κατά φύση). И больше нет в нас ничего осудительного, чтобы быть обвиняемыми в той злобе (κακία), застрявшей (κόλλησε) в нашем создании (κόλλησε) при отклонении к худшему. Когда от одного оторвались и пали, и от первоначальной добро́ты отторглись, то потеряли образ обо́жения, а другой, вместо этого, нашли, и, таким образом, злоба ворвалась (εφόρμησε) внутрь [нас] и придала ему (образу) неразумный (άλογη) вид (μορφή).

31. Первым этапом (βάση основанием) у стремящихся преуспеть [в обо́жении] является познание сущих, которое осуществляется пребыванием в деятельном любомудрии. Вторым – осознание (επίγνωση) сокровенных тайн Бога, которым тайно научаются (μυσταγωγούνται) посредством естественного созерцания. И третий – соединение и срастворение (ανάκραση) с Первым Светом, в котором заканчивается и упокоевается (αναπαύεται) всякая деятельность (πρακτική) преуспеяния и всякое созерцание.

32. Все умы, сами в себе, тремя этапами единовидно вращаются, собираются, и направляются к себе и к поистине Сущему. И, просвещая ближних, как очищенные духи (πνεύματα), тайнонаучают (μυσταγωγούν) их божественным (θεία) и совершенствуют (τους τελειοποιούν) небесной премудростью, объединяя тех с собою и с Единицей.

33. Обо́жение в [настоящей] жизни, есть воистину духовное и божественное священнодейство (ιερουργία), в котором слово священнодействуется (ιερουργείται) невыразимой премудростью и подается, насколько это возможно, тем, кто приуготовил себя. Это Бог благолепно даровал нашему разумному естеству ради единства веры. Те, именно, кто чист, приобщаются этого высокого положения через познание божественных (θείων), и уподобляются Богу сообразно образу Сына Его (Рим.8:29) вместе с высокими и духовными движениями (κινήσεις) вокруг божественного (θεία). И так положением (θέσει) богами станут среди других людей на земле. А другие, через очищение их [божественным] словом (λόγου) и через священное (ιερής) взаимодействие с первыми, будут совершенствоваться (τελειοποιούνται) в добродетели; и, по мере их преуспеяния [в том] и очищении, приобщаться к обожению (θέωση) первых, становясь причастниками их соединения (ενώσεως) в Боге. И все они, таким образом, вместе объединенные и охваченные союзом любви, непрестанно соединятся с Богом; и будет Бог, источник всех благих дел, пребывать среди богов (Пс.81:1). Бог по естеству (φύσει) среди богов по положению, свободный от всякого порицания, как все создавший.

34. Богоподобия, сколько оно для нас доступно, невозможно улучить ревнителю, если он наперед теплыми слезами не смоет приразившейся к нему тины греховной и не прилепится к исполнению святых заповедей Христовых. Иначе невозможно ему сделаться причастником неизреченных Божиих благ. Ибо желающий умно вкусить божественной сладости, всецело отстает от всякого мирского чувства, и душу свою всю занимает созерцанием отложенных Святым благ.

35. Сохранить неизменным Богоподобие, стяжаемое крайнею чистотой и полной любовью к Богу, возможно только при непрестанном простирании ока ума к Богу, в котором душа обыкновенно установляется чрез постоянное пребывание в доброделании, чрез непрестанную, чистую и непарительную молитву, чрез всестороннее воздержание и усердное чтение Писаний.

36. Мы должны не только стремиться прийти к миру находящихся (сущих) в нас сил, но и стремиться достичь умного покоя (αναπαύσεως) помыслов (λογισμών), который, как известно (ξέρει), всякое желание (έφεση, обращение) о благом (αγαθό) упокоевает тишиной (γαλήνη) помыслов и божественной росой, сходящей с небес, освежает раненое сердце и врачует его огнем, ниспосылаемым свыше и возжигаемым Духом.

37. Душа, глубоко уязвленная любовью к Богу, по вкушении сладости мысленных Его даров, совсем не может оставаться в себе или пребывать в том же состоянии (κατάσταση), но стремится простираться в бо́льшие восхождения на небеса. Ибо насколько она свои восхождения проходит Духом и проникает в глубины Божии, настолько еще бо́льшим воспаляется огнем желания и испытывает величие глубочайших Его тайн, и спешит приблизиться к блаженному свету, в котором останавливается всякий исступленный (άπλωμα) ум, чтобы завершить в там свой путь (πορεία) и упокоится в веселии сердца.

38. Когда кто сделается причастником Духа Святого и наитие Его познает из неизреченного некоего Его в себе действа и благоухания, которое ощутимо обнаружится даже и в теле: тогда в пределах естества пребывать таковой уже не может, но, добрым изменением правой руки Всевышнего изменившись, забывает о пище и сне, презирает все телесное, небрежет о покое плоти, и весь день пребывая в трудах и потах подвижнических, утомления какого-либо, или какой-либо потребы естественной не чувствует, ни голода или жажды, ни сна, или других нужд естества. Ибо любовь Божия, с радостью неизреченной, излилась в сердце его (Рим.5:5), и он, всю ночь в бодренном бдении проводя, в телесном упражнении умное совершает делание, бессмертной услаждается трапезой из бессмертных произрастаний мысленного рая, в который будучи восхищен Павел, слышал неизреченные глаголы, которые нельзя слышать человеку, имеющему пристрастие к чувственному.

39. Тело, однажды распаленное огнем подвижничества и орошенное водой слез, уже не бывает угнетенным от своих трудов, оставив многие поты́ (αγώνες), поскольку стало превыше деятельного упражнения (άσκηση), но приняв внутрь тишину и молчание мира, бывает исполненным иной силой, иным благомощием (ευτονία), иной крепостью Духа (Πνεύματος). Душа, обогатившаяся таким содействующим [ей] телом и получившая устроение, превышающее телесное обучение, изменяет естественные (φυσικές) движения [и поворачивается] в мысленные подвиги (αγώνες), и трудясь с усилием (δύναμη) в умном делании, сохраняет для себя плоды бессмертных садов в мысленном (νοητό) рае (Παράδεισο). Где, как река, истекает источник боголепных (θεοπρεπών) смыслов (νοημάτων), и в котором стоит древо (δένδρο) познания Божия (Θεού), приносящее плоды премудрости, радости, мира, благости, милосердия, долготерпения и неизреченной любви (Гал.5:22). Так тщательно делающий, и так охраняющий (φυλάει), отдаляется (απομακρύνεται) от тела и проникает (εισδύει) в мрак богословия. В исступлении (έκσταση) уходит от всего, как ничем из видимого не держимый, и, соединившись с Богом, прекращает (σταματά) труды (αγωνίζεται – борьбу) и желания (ποθεί).

40. Что из сущего в нас выше – для нас рачителей – видимое или мысленное? Если видимое, то ничего уже не будет для нас предпочтительнее и желательнее вещей тленных. А если мысленное: то Бог есть дух: и поклоняющиеся Ему должны покланяться в духе и истине (Ин.4:24). Таким образом, телесное упражнение излишне бывает, когда в силе умное делание, от которого тяготеющее долу легким делается и все превращается в духовное, в единении его с лучшим.

41. Три есть степени в преуспевающих в восхождении к совершенству: очистительная, просветительная и таинственная или совершительная. Первая свойственна новоначальным, вторая – средним и третья – совершенным. По трем сим степеням восходя по порядку, рачительный подвижник возрастает до возраста Христова, и приходит в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф.4:13).

42. На очистительной степени стоят вводимые в священные подвиги. Свойственны ей – отложение образа перстного человека, освобождение от всякой чувственной страсти, облечение в нового человека, обновляемого Духом Святым. Дела ее – ненависть к чувственному, измождение плоти, удаление от всего, что может возбуждать страстные помыслы, раскаяние в содеянном; при сем – омытие слезами сланости (солености) греха, благоустроение нрава благодатью Духа, умиленным сокрушением очищение внутреннего чаши, т. е. ума, от всякой скверны плоти и духа, и вливание в него вина слова, веселящего сердце человека очищаемого и принесение его царю духов для вкушения. Конец же – действенное разжжение себя огнем подвижничества, трудами подвижническими извержение из себя всякого яда греховного, закаливание себя через погружение в воду сокрушения и делание себя мечем сильно посекающим страсти и бесов. Достигший сего угасил силу естественного огня, заградил уста львов, – свирепых страстей, стал силен духом, из немощного сделался крепким и, как другой Авситидианин (Иов), воздвиг себе трофей терпения, победив искусителя.

43. На просветительной степени стоят действием священных подвигов преуспевшие в первом бесстрастии. Свойственны ей – водворение в уме образа здравых словес, или здравых на все воззрений, и причастие Духа Святого. Дело ее – очищение ума действием божественного огня, мысленное сердечных очей отверстие, и рождение слова с высокими помышлениями разума. А конец – Слово премудрости, уясняющее все сущее и бывающее, ведение божеских и человеческих вещей, и откровение тайн Царствия Небесного. Достигший сего мысленным деланием ума на колеснице огненной носим бывает четверицей добродетелей, и, как другой Фесвитянин (Илия), еще живой вземлется в мысленный воздух и обходит небесные области, став выше всего земного.

44. На таинственной или совершительной степени стоят пришедшие уже в меру возраста Христова. Свойственно им – пресекать воздух, возноситься выше всего, вращаться в кругу горних чинов небесных, приближаться к первому Свету, и глубины Божии исследовать духом. Дело сей степени – исполнять зрителя таких предметов: ум ведением путей Промысла, законов правды и истины, и разрешения гаданий, притч и темных словес Божественного Писания. Конец же – тайноводствовать того, кто столь совершен, к сокровенным тайнам Божиим, исполнять его неизреченной премудростью чрез сочетание с ним Духа и в великой Церкви Божией являть его мудрым богословом, просвещающим людей богословскими поучениями. Достигший сей меры действом глубочайшего смиренномудрия и сокрушения восхищаем бывает до третьего неба богословия, как другой некий Павел, и слышит неизреченные глаголы, которые нельзя слышать и человеку, под влиянием чувств состоящему, вкушает неизреченные блага, коих око не видело, и о коих ухо не слыхало, и делается служителем тайн Божиих, став устами Его, и совершает их для людей Словом, почивая при сем блаженным покоем в Боге, совершенный в совершенном, и с богословами в общении пребывая с высочайшими силами Херувимов и Серафимов, коим принадлежит слово премудрости и вместе слово разума.

45. Жизнь (βίος) человека разделяется на два пути (τρόπους), а его цели (στόχοι) имеют три класса (τάξεις). Один из путей является мiрским и общественным, а другой уединенным и премiрным. Общественная жизнь, таким образом, разделяется на целомудрие и жадность (απληστία). Уединенная жизнь разделяется на любомудрие в естественном познании (γνώση) и сверхъестественном действии (ενέργεια). Первый из них или заключается в правде, приходя в свое природное состояние, или в неправде, потому приходит к неправде, потеряв (χάνοντας) свойственное естеству движение. Другой, если идет к намеченной цели, следуя правилу, приходит к бесконечному (άπειρη) Естеству (Φύση), к сверхъестественному совершенству. Но если по честолюбивому (φιλοδοξία) намерению станет упражняться (άσκηση) – погрешит (потерпит неудачу), в неприемлемый (αδόκιμο) приходя ум (Рим.1:28), и, как несовершенный, обоснованно отвергнется из чина (τάξη) совершенства.

46. Дух Святой (Άγιο Πνεύμα) это свет, жизнь и мир. Тот, кто просвещается божественным Духом, умиротворенно и тихо проводит свою жизнь. От того происходит у него познание сущих и премудрость слова, и он приобретает ум Христов (νου του Χριστού) (1Kop.2:16). Он ведает тайны Царствия и проникает (εισχωρεί) во глубины Божии, и изо дня в день, из безмятежного (ακύμαντη) и просвещенного сердца, изрекает слова жизни [на благо] людям, потому что благ тот, кто имеет в себе Благого (Αγαθό), говорящего новое и старое (Мф.13:52).

47. Бог есть премудрость, и ходящих в слове и премудрости боготворит познанием небесных (όντων), светом соединяет их с Собою, и соделывает их богами по положению (по благодати). И как Бог, после того, как он премудростью сотворил все из ничего (μηδέν), премудростью все сущее в мире направляет, управляет и также всегда совершает спасение всех, обращающихся к Нему с покаянием (μετάνοια). А также тех, кто сподобился, по причине чистоты, стать причастником высшей премудрости, и он всегда, как образ Божий, той же премудростью творит и делает, что по воле Божьей. Собирает же себя от внешнего (εξωτερικά) и разнообразного (πολυσχιδή), и каждый день простирает словесное (λογιστικό, помысленное) свое со знанием (γνώση) неизреченных (απορρήτων) к ангельскому, воистину, образу (τρόπους) жизни. И совершая, насколько это возможно, единовидную (ενοειδή) свою жизнь, соединяется с вышними силами, которые вращаются вокруг единого Бога, и теми, как добрыми вождями, поднимается к первому Началу (Αρχή) и Причине (Αιτία).

48. Соединившийся премудростью с вышними силами, и по той причине соединившийся с Богом, ибо это по подобию Божию, любомудро (εμφιλόσοφο) со всеми беседуя, словом и сочетанием (συναναστροφή), и божественной силою отвязывает (αποδεσμεύει) тех, кто хочет, от внешних и разнообразных, выводя их, как себя, к духовной (πνευματικά) и единовидной (ενοειδή) жизни, как подражатель Бога. И, [собирая духом,] поднимает их разумом, премудростью и сокровенным озарением (έλλαμψη) к созерцанию славы единого и первого Света, и так соединенных с пребывающими вокруг Бога ангельскими (αγγελικές) существами и чинами, приводит к единству с Богом, после того, как сделались всесияющими освещением (φωτισμό) Духа.

49. Четырем общим (γενικών) добродетелям следуют восемь естественных [и важнейших] добродетелей, к каждой из которых с одной и с другой стороны по две добродетели присоединяются, образуя таким образом каждая троицу. Ведь мудрость сопровождают познание (γνώση) и созерцание (θεωρία) премудрости. Справедливость – рассуждение и сострадательный совет (σπλαχνική διάθεση). Мужество – терпение и твердость (σταθερότητα). Целомудрие – чистота и девство. Бог, как некий Строитель и Тайноводитель (Μυσταγωγός), этой троичной дюжины (δωδεκάδας) добродетелей, высшей (т. е. Бога) премудростью восседает на престоле ума, посылая Слово (Λόγο), чтобы создать сей мiр добродетелей. Слово, принимая от каждой из первоначальных (αρχικές) добродетелей, создает в душе умопостигаемый мiр благочестия. И, как небо, Он простирает в нем рассудительность (φρόνηση), полное звезд, для всеосвещающей (καταλάμπει) жизни, в которой, как два великие светила устанавливает божественное познание и естественное созерцание (φυσική), сияющие и просвещающие; как землю, Он утверждает в нем справедливость для нескончаемого (αδάπανη) праздника; и как воздух устанавливает целомудрие, для прохлаждения и освежения (εκούρασμα) чистейшей жизни; как море определяет мужество против (γύρω) болезней (ασθένεια) естества, для разрушения твердынь и превозношений сатаны (σατανά) (2Kop.10:4). Вот именно так [Божественным] Словом создав сей мiр, Бог влагает внутрь него (βάζει μέσα) силу Духа для мысленного и непрестанного движения и, в то же время, непрерывного единства, неотделимого (αδιάσπαστη) и постоянного, по сказанному Давидом: Словом Господним небеса утверждены и Духом уст Его вся сила их (Пс.32:6).

50. Духовное возрастание ревнителей о спасении соответствует возрастанию Господа нашего Иисуса Христа человечеством. Когда они младенчествуют в новоначалии, тогда, подобно Господу Иисусу, млеком питавшемуся, питаются млеком телесных добродетелей, или телесного обучения, которое мало (ненадолго) полезно возрастающим в добродетели и мало-помалу отлагающим младенчество (1Тим.4:8). Когда возрастут они до возраста юношей и твердой начнут питаться пищей видения истины Божией, как имеющие чувства душевные уже обученными (Евр.5:14), тогда уподобляются Господу, преуспевшему возрастом и благодатью, посреди старцев сидящему и открывающему им глубокие тайны (Лк.2:46). Когда же прийдут в меру полного возраста Христова (Еф.4:13), тогда бывают подобны Господу, возвещавшему всем слово покаяния, научавшему народ тайнам Царствия Небесного, и, между тем, к страданию своему спешно приближавшемуся. Таков конец и всякого, совершившегося в добродетелях, чтобы, прошедши все возрасты Христовы, вступить в прискорбные искушения в соответствие кресту Его.

51. Пока мы состоим под стихиями телесного обучения, дотоле под приставниками и повелителями бываем, как младенцы, стерегомы, чтоб не касались брашен не должных, не давали воли осязанию, не засматривались на красоту, не слушали песен сладких, не услаждали обоняния ароматами, хотя мы наследники и господа всего отцовского достояния. Когда же кончится это время обучения и завершится бесстрастием, тогда, освободившись от закона мудрования плотского, пребываем мы под законом Духа и усыновление восприемлем. Когда же и сие совершится, тогда Дух вопиет в сердцах наших: Авва Отче! (Гал.4:6) показывая и давая уразуметь нам сыновство наше и наше к Отцу и Богу дерзновение, – и сопребывает и беседует с нами, как с сынами и наследниками, не держимыми уже под игом рабства чувствам (Гал.4:3, 7).

52. Пред теми, кои, подобно Петру, преуспели в вере, подобно Иакову, востекли к надежде и, подобно Иоанну, совершились в любви, Господь, возведши их на высокую гору Богословия, преобразуется: зрак лица Его в чистом слове просвещается, как солнце; одежды Его в уразумениях неизреченной премудрости бывают светлы, как свет, и Он – Бог Слово – узревается ими стоящими посреди закона и пророков, то как законоположитель и учитель, то как открыватель глубоких и сокровенных сокровищ премудрости, то как предзритель и предсказатель грядущего. Тогда, как облако светлое, осеняет их Дух, и глас таинственного Богословия приходит к ним оттуда, учащий их таинству триипостасного Божества, и так вещающий им: се возлюбленный мой предел совершенства, о нем же благоволил, – чтобы вы были мне сынами, совершенными в совершенном Духе.

53. Душа, все дольнее презрев, и всецело любовью к Богу уязвившаяся, странное некое и божественное исступление испытывает. После того, как ясно увидит естества и логосы сущих, и постигнет концы (результаты) человеческих вещей (πραγμάτων) – не терпит, чтобы находится внутри мiра (σύμπαν) и ограничиваться телом (σώμα), которое ее содержит. Но, выйдя за его пределы и расторгнув мучительные узы чувств, преодолев природу всех сущих (όντων), с неизреченным (ανέκφραστη) молчанием вступает во мрак богословия и лицезреет красоту Сущего (Όντος) во свете смыслов (νοημάτων) несказанной (ανείπωτης) премудрости, насколько дается ей (душе) по благодати. Так, душа боголепно углубляется (εμβαθύνει) смыслами в Его созерцание и блаженствует (εντρυφά) со страхом (φόβο) любви (αγάπης) плодами бессмертных растений (φυτών), имею ввиду, смыслы (νοήματα) божественных понятий (εννοιών), чье великолепие (εννοιών) и славу невозможно выразить полностью, [когда она возвратится из исступления (έκσταση) в себя]. Но, как это не странно, действуемая (ενέργεια) Духом, переживает похвальную (επαινετό) страсть в невыразимой радости и тишине, но образ этого божественного (θείας) действия, или кто тот, что управляет, смотрит и говорит сокровенно (μυστικώς) невыразимое, не может объяснить.

54. Тот, кто сеет слезы умиления во [имя] добродетели (αρετή), будет собирать плод жизни, как радость невыразимую. Кто усердно (ζήλο) и терпеливо ожидает Господа до тех пор, пока не взойдут плоды его добродетели (αρετής), тот пожнет сочные (μεστωμένα) колосья Божьего познания и просветится светом Его премудрости, и будет вечно сущим светильником света, чтобы освещать (φωτί­ζει) всех людей (ανθρώπους). И не будет завидовать себе и ближним, не скрывая под сосудом зависти данный ему свет премудрости (Мф.5:15), но в Церкви верующих будет говорить благие слова на пользу многих, и раскрывать изначальные гадания (Пс.77:2), согласно с тем, что (όσα) он услышал с неба от оглашения (υπαγορεύει) божественного Духа, и то, что он узнал в обучении созерцания сущих (όντων), и то, что ему поведали отцы (Пс.77:3).

55. Это будет происходить с каждым [усердным] подвижником (αγωνιστή) в день совершенства его в добродетели, горы совершения божественных заповедей будут изливаться (σταλάξουν) ему сладостью веселия, и будет царствовать в Сионе в чистом уме, и холмы слов, то есть (δηλαδή) добродетели, источат молоко, предлагая ему пищу, в то время как он будет отдыхать на ложе бесстрастия; и все источники Иудины, говорю, веры и познания, источат воду, то есть доктрины (δόγματα), притчи и загадки божественных вещей; и из сердца, как из дома Господня, выйдет невыразимый источник премудрости и напоит долину (χείμαρρο) тростников (σχοίνων) {поток зимний} (Иоиль.3:18), то есть людей, иссушенных засухой и зноем страстей. И тогда он поймет (διαπιστώσει, обнаружит) в себе исполнение слов Господних: кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой (Ин.7:38).

56. Взойдет, говорит Бог, для вас, боящихся Меня, Солнце правды, и их действия (πράξεις) приведут к исцелению. Они выйдут из темницы страстей, и взыграют, как тельцы, освободившиеся от [рабства] греха. И будут попирать беззаконников (άνομους) и демонов, ибо они будут прахом под ногами вашими в тот день устроения (αποκαταστάσεως) их, в который Я соделаю, говорит Господь Вседержитель (Мал.4:2, 3). Это, конечно, будет, когда явно вознесутся (ανυψωθούν) всеми добродетелями и так, что будут совершенны премудростью (σοφία) и познанием (γνώση) через причастие (μέθεξη, приобщение) Духу.

57. Когда на горе равнинной (πεδινό) этого мiра и (και) Церкви Христовой, поднимешь флаг нового знания и возвысишь (υψώσεις, задрать), согласно Пророку, голос премудрости (Ис.13:2), данный тебе Богом, поддерживая (στηρίζοντας) словом и уча братию твою, раскрывая им смысл (νόημα) божественного Писания для познания дивных даров Божиих, и для того, чтобы привести их к исполнению заповедей; то не бойся тех, кто завидует силе твоих слов и искажает всякое {все} (κάθε) божественное Писание, потому что они пустые, негодные и готовы быть жилищем дьявола (Мф.12:44). Ибо Бог записывает твои слова в книгу живых и не будет тебе вреда от них, как не было Петру от Симона мага (μάγο). Скажешь, наверное, (μάλλον), и ты в тот день с Пророком, в который увидишь этих людей, строящих против тебя ловушки (παγίδες) на пути: «Вот Бог мой и Господь – Спаситель мой; буду уповать на Него и спасусь Им, и не убоюсь, ибо слава моя и похвала моя – Господь; и Он был мне во спасение, и не перестану возвещать славные (ένδοξα) дела (έργα) Его по всей земле» (Ис.12:2, 4).

58. Если ты понял, что влечение (ορμή, импульс) страстей в тебе недеятельно (άπρακτη), и что умиление и смиренномудрие (και η ταπεινοφροσύνη) {от смиренномудрия} истекает из твоих глаз, то ведай, что пришло к тебе Царствие Божие и ты стал преисполнен (εγκυμονείς, забеременел) Святого Духа. Кроме того, если ты чувствуешь, что Дух действует, движется и говорит во утробе твоей, и побуждает тебя сказать [на большом (μεγάλη) собрании (συνάθροιση)] в Церкви спасительные Божии истины, – не возбраняй своим устам, опасаясь зависти иудейски мудрствующих (ιουδαιοφρόνων), но сядь и напиши на доске, как говорит Исайя (Ис.30:8), то, что тебе говорит (υπαγορεύει, диктует) Дух, потому что они останутся на долгое время, и даже навечно. По сказавшему так: Те, что мучительно завидуют, – народ непокорный (απειθής), внебрачные (νόθα) дети лжи, которые не имеют веры и не хотят слышать, что Евангелие действует и сегодня (σήμερα), создавая друзей Божиих и Пророков (Ис.30:9). Но они говорят пророкам и учителям Церкви: «не возвещайте (αναγγέλλετε) нам премудрость Божию и тех, кто видит видения естественного (φυσικής) созерцания, говоря: не говорите того, что вы говорите нам и возвещаете другим, но говорите и возвещайте нам иное обольщение, которое мир любит, и отнимите от нас суд Израилев (Ис.30:10, 11). Так что не внимай их зависти и словам, потому что оглашаемое тебе свыше сказано на благо многих: совсем глухие, и те, кто находится во тьме этой жизни, и те, чьи очи ослепли во мгле греха – узрят свет твоих слов (Ис.35:5), и возрадуются о них нищие духом, и отчаявшиеся люди исполнятся веселия (Ис.29:18, 19), и блуждающие духом познают премудрость в словах твоих, и ропщущие на тебя научатся повиноваться словам Духа, и языки заикающиеся (τραυλίζουν) научатся говорить „мир” (Ис.29:24).

59. Блажен тот, кто имеет в Сионе, то есть в Церкви Божией, семя (τέκνα) обучения слов своих, говорит Исайя, и собственных (δικούς) духовных (πνευματικούς) сыновей (υιούς) в вышнем (άνω) Иерусалиме из первородных (Ис.31:9). Ибо человек, говорит он, скрывающий до времени слова свои, скроется, как от несущейся воды; и, наконец, явится в Сионе, в Церкви верующих, как река текущая, славная, в земле жаждущей (Ис.32:2) струями премудрости своей. А те, привлекаемые (παρασύρονται) завистниками, перестают быть убежденными в них, но будут внимательно слушать слова того человека (Ис.32:3), и сердце ослабевших (ασθενούν) душой со вниманием послушает (Ис.32:4). И теперь слуги зависти не скажут «молчи», ибо, будучи благочестивым (ευσεβής), он благоразумно (συνετά) мыслит (σκέφθηκε), а не как безумные (μωροί) мудрецы мира сего, говоря безумное (Ис.32:8, 6). Ни сердце его помышляет о пустом, чтобы совершать беззаконное (άνομα), и говорить о Боге словами заблуждения, дабы рассеять голодные (πεινούν) души и души жаждущие (διψούν) оставить неудовлетворенными (Ис.32:6). Поэтому слова его останутся (παραμείνουν) на пользу многим, и пусть это не нравится завистникам.

60. Тому, кто поселится в высокой пещере, в твердой скале, в насыщение будет дан хлеб разума, и чаша премудрости для питья, и так вода у него не иссякнет (Ис.32:16). И увидит Царя (Βασιλιά) во славе, и глаза его увидят землю издалека (Ис.33:17). Душа его будет научаться премудрости и возвестит всем место вечное (Ис.33:18, 14), вне пределов которого нет ничего.

61. Если же научение Господне открывает уши каждого боящегося Его (Ис.50:5), и направляет ухо, чтобы слышать, и дает язык научения (παιδαγωγημένη), чтобы знать, когда надобно говорить (Ис.50:4); Кто есть другой, возвращающий разумных (φρόνιμους) и мудрых мира сего назад, и советы их делающий глупыми, и утверждает (βεβαιώνει) только слова рабов Своих (Ис.44:25, 26), разве только Сам делает новое и преславное к славе Его (Του)? творя в пустынном (έρημο) и пересохшем сердце путь смирения и кротости, и в сухом и безводном уме – неописуемые реки премудрости, чтобы напоить народ Его избранный, народ, который Он сохранил, чтобы возвестить о Его добродетелях (Ис.43:19–21). Он идет впереди любящих и боящихся Ero, и горы страстей уравнивает, и сокрушает медные врата неведения, и открывает двери Своего познания, и открывает им сокровища [разума], сокрытые во тьме, тайные и невидимые. Для того, чтобы узнали, что Он есть Господь Бог, называющий их (τους) no имени Израиль (Ис.45:2, 3).

62. Кто есть возмущающий море страстей и прекращающий волны его, и избавляющий любящих Его от опасности (κίνδυνο) греха, и успокаивающий бурю помыслов (λογισμών)? Это Господь Саваоф, влагающий Свои слова в уста их и покрывает их под тенью Своей руки, которой поставил небо и основал землю (Ис.51:15, 16). Он дает боящимся Его язык научения и слух благоразумия (συνετή), чтобы слышать свыше Его голос и возвещать (απαγγέλλουν) заповеди (προστάγματα) в доме Иакова, т. е. в Церкви верующих. А те, которые не имеют [внутренних] глаз, чтобы видеть лучи Солнца правды, и ушей (слуха), чтобы слышать славная (ένδοξα) Божия, их удел тьма невежества, и надежда их суетна, как и их слова. Никто из них не говорит правды, никто не может судить по истине, надеются на тщетное, говорят пустое, ибо зачинают зависть и рождают клевету (Ис.59:4) Потому что необрезаны их уши и не могут они слушать; и потому слово познания (γνώσεως) Бога у них в посмеянии, и не будут хотеть слышать его (Иер.6:10).

63. Какая у них, чревоболящих завистью на ближнего, есть премудрость? (Иер.8:9) Как скажут завистники, говорит Иеремия, что «мы мудры, и закон Господень у нас?» (Иер.8:9), когда тают (λιώνουν) от ревности (ζή­λεια) к тем, кто принял благодать Духа через познание и премудрость Божию. Но бывает напрасно это ложное знание для ученых (γραμματείς) и мудрецов мiра [сего], как пропустившим (αστόχησαν) истинное познание. После этого, посрамленные мудрецы, став недостойными премудрости Утешителя, видя ее умножаемую в сынах рыбаков (ψαράδες), и убоявшись силы (δύναμη) их слов, были пойманы в сети своих смыслов (νοημάτων), потому что отвергли истинную премудрость и познание Господа.

64. Для чего завистники оставили источник Божией премудрости, от ревности истаяв к тем, кто обогатился благодатью Духа и принял язык пламени, как трость книжника скорописца? (Пс.44:2). Если бы они ходили путем Божиим, то жили бы в мире бесстрастия вовеки (Вар.3:12, 13), познали бы, где находится мудрость, где сила, где разум и познание (γνώση) сущих, где находится долгоденствие и жизнь, где находится свет очей и премудрость с миром (Вар.3:14). И увидели бы, что заповедует Бог через Пророка своим таинникам (μύστες) слова, говоря: Пророк, видевший сон откровения, пусть и рассказывает видение сна своего; а получивший слово Мое себе, пусть возвещает слово Мое верно (Иер.23:28). И еще: напиши себе все слова, которые Я говорил тебе, в книгу (Иер.36:2); и потому [если они пойдут путем Божиим, то] никогда не будут таять от зависти к этим людям.

65. Если переменит Эфиоплянин кожу свою и рысь пятна свои, то завистники смогут ли думать (σκεφτούν) и говорить доброе, научившись злу? (Иер.13:23). Ибо преткновение ставят ближним своим {украдкой ударяют ближних}, будучи лицемерны (υποκριτικοί) и вероломны (δόλιοι), и ругаются с друзьями своими, и истины не говорят, потому что приучили язык свой говорить суетное и ложное (Иер.9:4, 5). Потому пойми тех, которые по причине [твоего] и познания Божьего и слова, смеются и завидуют тебе, и помолись как следует, подобно Иеремии говоря: Господи, вспомни меня, и посети меня, и защити меня от гонящих меня завистливых мужей, по долготерпению Твоему не губи меня, желая искусить меня во многом; знай, что за Тебя я потерпел поругание от отвергающих познание (γνώση) Твое (Иер.15:5). Положи конец рвению их, и будет слово познания Твоего мне в радость и в веселие сердца моего (Иер.15:16); не сидел я в веселом собрании тех, кто высмеивает (χλευάζουν) познание Твое, но боялся руки Твоей, и когда в уединении сидел, исполнялся скорби от зависти их (Иер.15:17). И услышишь: хорошо знаю их; но если возвратишь заблудившегося с пути его [на путь истинный], – поставлю тебя между друзьями Моими, и пред лицем Моим будешь предстоять; и если изведешь драгоценное из ничтожного, то как уста Мои будешь, и избавлю тебя от рук завистливых губителей, говорит Господь, Бог Израилев (Иер.15:19, 21).

66. К концу слова пусть завистливые мудрецы слышат: Назореи, очистившись Божиими трудами, были чище снега, и просветились своей жизнью белее молока, вид их премудрости превосходил сапфир (Плач. Иер.4:7), и начертание их слов превосходило чистый жемчуг. И наоборот (Αντίθετα), евшие сладкое мiрское знание, – погибают от голода перед источниками Духа (Πνεύματος), а воспитанные (ανατρέφονταν) на багрянице (πορφύρα) мудрости греков, – покрываются навозом (κόπρο) невежества (άγνοιας) (Плач.4:5), и они возложили на меня оковы и связались ими. Потому что их язык застрял в гортани их, и они потеряли слух после того, как порицали истинную премудрость, и отвергли познание божественного Духа, и не захотели принять Его от трудов.

67. Бог, унижающий (ταπεινώνει) высокое дерево, и возвышающий древо смиренное (ταπεινό), и иссушающий зеленое дерево, и произращающий сухое дерево (Иез.17:24) Он есть Тот, кто Своим рабам открывает уста среди собрания многих рабов (Иез.29:21), и дает слово благовествующим Его (Του) истину (αλήθεια) с великой силой (Пс.67:12), ибо у Него премудрость, ведение и сила (Дан.2:20). Он изменяет как времена (χρόνους) и лета (καιρούς), так и души ищущие и желающие его; и поставляет их царствовать над страстями, и поднимает от жизни в жизнь. Он дает премудрость духовно (πνεύματικά) премудрым, и понимание имеющим разум (Дан.2:21). Он открывает глубокое и сокровенное ищущим глубины Божии, и дает познание (γνώση) гадающим во тьме, потому что с Ним пребывает свет премудрости и познания, и [Он] дает его (свет) там, где хочет (Дан.2:22).

68. Всякому с терпением делающему заповеди (Рим.2:7) по внешнему и внутреннему человеку, стремящемуся только к славе Божией, дается честь (τιμή) небесного познания, мир души и нетление, как не просто слушателю, но исполнителю закона благодати (Рим.2:13). Это знание подтверждается трудом и познанием, чтобы не презирать Бога, но прославлять вместе со словами познания от просиявших божественной премудростью в Церкви верующих, ибо нет лицеприятия у Бога (Рим.2:11). А тот, который от эгоизма (εγωισμό), изо все сил борется и противится словам тех, кто руководствуется Духом (Πνεύμα), – убеждается (πείθεται) собственным разумом и лживыми словами тех, кто имеет только внешнюю форму (σχήμα) благочестия (ευσέβειας, набожности) и действуют от честолюбия (φιλοδοξία) и сластолюбия (φιληδονία), тому дается скорбь (θλίψη) и утеснение (στενοχώρια, беда), зависть, ярость и гнев (Рим.2:8, 9) Теперь же они (зависть, ярость и гнев) становятся платой за его заблуждения (πλάνης), в то время как в будущем (μέλλον) он будет обвиняем мыслями осуждающими или оправдывающими одна другую (Рим.2:15), в день, в который Бог [через Иисуса Христа] будет судить тайные дела человеческие (Рим.2:16), и воздаст каждому по делам его (Рим.2:6).

69. Как не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно на плоти; но тот Иудей, кто внутренне таков, и то обрезание, которое в сердце по духу, а не по букве (Рим.2:28, 29): так и муж совершен в ве́дении и премудрости не тот, кто мног только в явном краснословии. И истинный ревнитель благочестия не тот, кто старателен о явных телесных подвижнических трудах, но кто тщателен в сокровенном умном делании. И совершен в познании и премудрости тот, чьи слова идут не от книги, [но] от чистого, благого (αγαθή) сердца, с освещением (φωτισμό) Духом (Πνεύματος) Божиим. Он имеет похвалу не от людей, но от Бога (Рим.2:29), как незнаемый (αγνοούν, отвергнутый) или завидуемый людьми, и только Бог и те, которые движутся в том же Духе, его любят и знают.

70. Если делами закона не оправдается никакая плоть пред Богом (Рим.3:20), то кто одними подвижническими трудами и потами совершенным явится пред Богом? Ибо деянием (деятельной жизнью) мы приходим только в навык добродетели и пресекаем действо страстей, но этим одним не делаемся совершенными в меру исполнения Христова. Что же возводит нас в полное совершенство? Искренняя вера, которая есть (Евр.11:1), которою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин и получил свидетельство, что он праведен (Евр.11:4), и Авраам призванием повиновался выйти и переселиться в землю обетования (Евр.11:8, 9). Она возводит истинных ревнителей к крепкому упованию приятия великих даров Божиих, и дает им в сердце неистощимые сокровища духовные, чтоб износить оттоле ветхие и новые тайны Божии и давать требующим. Сподобившийся быть причастником ее восходит в любовь к Богу и ею делается совершенным в ведении Бога, и входит в покой Его, почив и сам от всех дел своих, как и Бог от Своих (Евр.4:10).

71. Древле Бог противившимся в неверии клялся, что не войдут в покой Его; почему они и не могли войти за неверие (1Петр.3:20; Евр.3:11; 4:6). Как же ныне некоторые без веры, одним телесным деланием чают войти в покой бесстрастия, когда видим, что многие не возмогли войти сим образом и почить от всех трудов своих? Всякому потому смотреть надлежит, не лукаво ли сердце его, исполнено быв неверием, чтобы не лишиться за то, несмотря на пребывание во многих трудах, упокоения и совершенства своего, ибо ради того и подъемлются труды деятельной жизни, чтобы, так как ему оставлено еще субботство, войти в покой бесстрастия, а не впасть в древнюю притчу (παράδειγμα) неповиновения (Евр.4:11) и не пострадать за то, за что пострадали противившиеся тогда по неверию.

72. Будучи чувственны, разумны (словесны) и мысленны (νόηση), десятину некую должны приносить Богу и мы от себя: как чувственные, должны мы добре воспринимать чувствами впечатления от чувственных вещей, и чрез красоту их востекать к созерцанию Создателя их; как словесные, добре говорить должны о божеских и человеческих вещах; как мысленные, непогрешительные разумения должны иметь о Боге, о вечной жизни, о Царствии Небесном и сокрытых в нем таинствах Духа (Πνεύματος), чтобы, и по строгом исследовании, оказаться нам и чувствующими, и говорящими, и мудрствующими здраво и безукоризненно, по Богу, в чем и состоит истинная мера совершенства нашего и Священное Богу приношение (т. е. десятина).

73. Истинная десятина наша Богу есть душевная пасха, т. е. преодоление всякого страстного навыка (нрава) и всякого неразумного чувства, на которой Слово приносится в жертву созерцанием сущих, а пожирается Оно в хлебе ведения, и пиется честная Его кровь в чаше несказанной мудрости. Сей, вкусивший пасхи, причащается Агнца непорочна, взявшего (вземшего) грех мiра, и не умрет ктому, но, по слову Господа, будет жить вовек (Ин.6:50, 51).

74. Возбудившийся от мертвых дел со Христом воскрес. Если он воскрес со Христом в ведении, Христос больше уже не умирает (Рим.6:9), то им не будет более обладать смерть неведения. Ибо кто древле умер грехом, сдвинувшись с естественного движения, умер единожды; а кто ныне живет, живет Богу свободой Духа Святого, возбудившего его от мертвых дел греха: так что он не живет уже плоти и мiру, умерши для членов тела и для дел житейских, но живет в нем Христос, как сущем под благодатью Духа Святого, и не состоящем под законом греха, поскольку члены свои представляет в орудие правды Богу и Отцу.

75. Освободивший члены свои от рабства страстям и предавший их в рабство правде, приблизился к освящению Духа Святого, став выше закона плоти; и грех не будет уже обладать им, пребывающим в свободе и под законом Духа. Ибо не таков конец рабства страстям, каков конец работы правде: тот обыкновенно кончается мысленной пагубой души, а этот вводит в жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем (Рим.6:12–23).

76. Закон плоти обладает человеком, пока он живет плотски; когда же он умрет и умертвится мiру, тогда разрешается от закона ее. Иначе же умертвиться мiру нельзя, как умертвившись для членов плоти; а для них умерщвляемся, когда делаемся причастниками Духа Святого. Духа же Святого причастниками признаемся мы, когда приносим Богу достойные плоды Духа: любовь к Богу от всей души, и к ближнему от сердца, сердечную радость от чистой совести, мир душевный от бесстрастия и смирения, благостыню помыслов ума, долготерпение в скорбях и искушениях, благость в благоустроении нрава, внутреннюю веру в Бога, ни в чем не колеблющуюся, кротость от смиренномудрия и умиления и всяческое воздержание чувств. Когда станем мы приносить такие плоды Богу, тогда будем вне закона плоти. И закон не будет уже для нас наказателем за плоды, какие, живя для плоти, принесли мы смерти. Ибо мы свободны стали от закона ее, как воскресшие со Христом от мертвых дел свободой Духа.

77. Начаток Духа в бане пакибытия приявшие и сохранившие его неугасимым, будучи тяготою плоти бременимы, воздыхают сами в себе, всыновления ожидающе от исполнения Утешителя, чтоб увидеть избавление своего тела от работы тлению (Рим.8:23). Ибо Дух вспомоществует им в естественных их немощах и ходатайствует о них воздыханиями неизреченными (Рим.8:26); так как по Богу есть мудрование их и упование их чает увидеть откровение сынов Божиих в мертвенной плоти их, что есть животворная мертвость Иисусова, чтоб и им пребыть сынами Божиими, от Духа Святого водимыми, и, освободясь от рабства плоти, войти в свободу славы чад Божиих, коим, яко любящим Бога, все содействует ко благу (Рим.8:28).

78. Божественное Писание постигается духовно, и сокрытые в нем сокровища только духовным открываются Духом Святым. Душевный же человек откровения их приять не может (1Кор.2:13, 14), – так как он, кроме чередования помыслов своих, о другом чем думать, или внимать тому, что говорит другой, неспособен. К тому же он не имеет в себе и Духа Божия, постигающего глубины Божии и единого ведающего Божие (1Кор.2:10, 11), но имеет дух мiра чувственный, ревности и зависти полным, спорливостью и раздором переполненный, по причине коего ему юродство есть углубляться в смысл Писания и мысли его исследовать. Не имея силы разуметь его, так как все, содержащееся в Божественном Писании, надобно судить духовно (1Кор.2:14), – божеских ли или человеческих дел то касается, – он насмехается над теми, кои духовно то соображают (1Кор.2:13), и таковых не духовными и не Духом Божиим водимыми именует, а возводительными (аналогиками, по произвольному наведению открывающими духовный смысл в Писании), и их слова и духовные разумения извращает и перетолковывает по своему мышлению. Но духовный не таков, но судит о всем под воздействием Божественного Духа, a о нем судить никто не может, так как у него ум Христов, которого никто изъяснить не может (1Кор.2:15, 16).

79. Огнем откроется последний день, и огнем будут испытуемы дела каждого (1Кор.3:13), говорит св. Павел, прилагая при сем, что, чьи дела по существу нетленны, каковые он внутрь себя отложил в созидание свое, те пребудут посреди огня нетленными, и не только не сгорят, но еще сделаются блестящими, очистившись совершенно от малых каких-либо пятен. А чьи дела тленны по веществу, каковые он, как бремя, на себя возложил, те возгоревшись сгорят и оставят его в огне ни с чем. Дела нетленные и пребывающие – суть слезы покаяния, милостыня, сострадание, молитва, смирение, вера, надежда и всякое дело, в видах истинного благочестия совершаемое, – кои, и когда живет человек, созидаются в нем во святой храм Богу, и когда умирает, отходят с ним и сопребывают с ним нетленными вовеки. А дела, в огне истлевающие, как для всех явно, суть – сластолюбие, славолюбие, сребролюбие, ненависть, зависть, воровство, пьянство, досаждение, осуждение и всякое дело, телом совершаемое, по похоти или гневу. Все такие дела, и когда живет человек, разжигаясь похотью, тлеют вместе с ним, и когда отторгается он от тела, отходят вместе с ним, но не сопребывают с ним, а быв истреблены огнем, делателя своего оставляют в огне на нескончаемую вовеки веков муку.

80. Познание Бога означает, что, создавшийся в нем чрез смиренномудрие и молитву, познан Богом и обогащен от Бога неложным познанием сверхъестественных тайн Его. А в ком видится надменность, тот не чрез них (не чрез смирение и молитву) создался в нем (в познании Бога), но водится духом мiра сего чувственного. Почему таковой, хотя и кажется знающим нечто, ничего из божественных вещей не знает, как должно. Любящий Бога и ничего не почитающий достойным предпочтения любви к Богу и ближнему, познал и глубины Божии и тайны Царствия Его, как знать надлежит тому, кто Духом Божиим движется, и познан от Бога истинным делателем рая церкви Его, который любовью и совершит волю Божию, обращая души и достойными делая недостойных словом, данным ему от Духа Святого, и дело свое чрез смиренномудрие и сокрушение соблюдет некрадомым.

81. Все мы крещены водой и Духом Святым, и все то же брашно духовное вкушаем, и все то же питие духовное пьем: каковое брашно и питие Христос есть. Но не о многих из нас благоволит Бог (1Кор.10:2–5). Ибо многие из верных и ревностных Христиан тела свои многими подвижническими трудами и телесными деланиями измождили и утончили; но, как они при сем не имеют умиления от сокрушенного и благолюбивого сердца, и милосердия от любви к ближним и к самим себе, то оставлены пустыми, лишенными исполнения Духа Святого и удаленными от истинного познания Бога, имея мысленные ложесна свои неплодными и слово бессольное и бессветное.

82. Чего ищут Назореи от Господа, не есть только взойти на гору Синай деянием, или только пред взытием туда очиститься, убелить ризы свои и не иметь соития с женой, но и то, чтобы узреть не задняя Божия (Исх.33:23), а самого Бога, изъявляющего им Свое благоволение, дающего им скрижали ведения, и посылающего их на созидание людей своих.

83. Не всех слуг своих и учеников Господь вводит с Собою в откровение сокровенных и высших тайн своих, но только таких неких, коим дано ухо для слышания, коих око открыто для видения и язык новый ясен. Таких взяв и отлучив от прочих, кои тоже ученики Его суть, восходит на Фаворскую гору созерцания и преображается пред ними; не тайно открывая им потребное о Царствии Небесном, но явно показывая славу и светлость Божества. И от Себя дает сияние (λάμπουν) их образу жизни и слову, как солнцу посреди Церкви верующих; а их смыслы (νοήματα, разумения) превращает в белизну (λευκότητα) и чистоту пресветлого (υπέρλαμπρου) света. И ум Свой в них влагает, и вносит их устами новое и старое (Мф.13:52) к созиданию (οικοδομή) Его Церкви.

84. Многие с полным усердием возделали нивы свои и семя чистое посеяли на них, посекши наперед терния и волчцы сожегши огнем покаяния. Но, как Бог не одождил на них дождя Духа Святого от сокрушения, то они ничего с них не пожали; ибо они высохли от бездождия и не принесли в себе многоплодного колоса Боговедения. Почему такие, если не с гладом слова Божия, но со скудостью Боговедения и с пустыми руками вышли из тела, малым неким от воздаяния запасшись на путевое содержание.

85. Всякий, выносящий из уст своих полезные к созиданию ближнего слова, из доброго сокровища сердца своего износит их, по слову Господа (Мф.12:35). Но никто не может войти в Богословие и сказать подобающее о Боге, как только Духом Святым; и никто, Духом Божиим говорящий, не говорит того, что противно вере во Христа, но одно то, что назидает, что к Богу возводит и в Царствие Его вводит, древнее благородство восстанавливает и с Богом соединяет. Если теперь явление Духа каждому дается на пользу (1Кор.12:7), то обогатившийся словом премудрости Божией и благую часть слова разума приявший, состоит под действием Божественного Духа и храм есть неистощимых сокровищ Божиих.

86. Не оставляется непричастным благодати Духа никто из уверовавших во Христа и крестившихся, если только он не предал себя совсем в плен всякому действию противного духа и не осквернил веры делами, или с нерадением и унынием живет. Почему тому, кто сохранил неугасимым начаток Духа, приятый им в крещении, или угашенный опять возжег делами правды, тому невозможно не приять и исполнения Его. После того, как добро подвизался, утвердится полнотой Духа, чтобы или принять слово премудрости Божией и учить в Церкви; или слово познания тайн Божиих тем же Духом (1Кор.12:8), чтобы ведать тайны Царства Небесного; или [дар] веры завещательный, чтобы верить всем обещаниям (επαγγε­λίες) Божиим, по Аврааму; или дар исцелений в том же Духе, чтобы исцелять болезни; или дар действия (ενέργειας) сил (δυνάμεων), чтобы изгонять бесов и совершать чудеса; или дар пророчества, чтобы предвидеть и предсказывать будущее; или дар различения духов, чтобы различать кто говорит Духом Божиим, а кто нет; или дар истолкования различных языков (1Кор.12:9, 10); или дар заступничества за насилуемых (καταπονούνται); или дар управления стадами [овец] Божиих и народом (1Кор.12:28); или любовь ко всем и дарования ее: долготерпение, благость и все прочие (1Кор.13:4). Но если кто-то найдется всего этого непричастный, то я и не знаю, как назвать такового верного, или из числа облеченных божественным Крещением во Христа (Гал.3:27).

87. Имеющий любовь не умеет по рвению завидовать, не превозносится, как высокоумный и дерзкий, не надмевается ни пред кем, не бесчинствует, творя неподобное в отношении к ближнему, не для себя только полезное ищет, но и чтобы полезно ближнему, не раздражается на того, кто опечаливает его, не вменяет во что-либо, если иногда придется пострадать что́ злое, не радуется о неправде друзей, но сорадуется об истинной правде их, все находящее на него печальное покрывает, всему в простоте и незлобии верует, все обетованное нам Богом получить надеется, всякие искушения претерпевает, не воздавая злом за зло; и никогда от любви к ближнему не отпадает делатель любви (1Кор.13:4–8).

88. Из тех, кто получил божественную благодать Святого Духа через различные дарования, одни еще младенцы и несовершенные в божественных дарованиях, а другие мужи и исполненные в дарованиях (1Кор.13:11). И первые из них распространяются (επεκτείνονται) к деланию божественных заповедей и возрастают в них, и исполняются бо́льших дарований Духа, отменяя прежние дарования младенства; вторые же, достигнув вершины (κορυφή) любви и познания Бога, теперь оставляют частные (επιμέρους) дарования: или пророчества, как говорит слово, или различение духов, или вспоможения, или управления и прочее (1Кор.12:28). Потому вошедший во дворец (ανάκτορα) любви не отчасти ведает Бога, Который есть любовь, но говорит с Ним лицом к лицу, познает Его с полнотой (πληρότητα), как и Тот познал его (1Кор.13:12).

89. Кто от ревности духовных дарований искал свою любовь и приобрел, тот не терпит говорить в молитве и чтении для духовного (πνευματικό) назидания одного себя. Ибо говорящий только Богу, с языка во время молитвы и пения, назидает только себя (1Кор.14:4), как говорит Павел. Но и пророчествовать старается к назиданию Церкви Божией (1Кор.14:12), то есть учит ближнего своего деланию божественных заповедей, и как до́лжно (πρέπει) спешит (σπεύδουν) к благоугождению (чтобы угодить) Богу. Ибо какую пользу могут принести некоторые настоятели (ηγούμενος), говорящие всегда в молитве и пении только себе и Богу, если не будут говорить вверенной им братии (υποτακτικούς) или откровением Святого Духа, или познанием тайн Божиих, или предвидетельным (προορατικό) дарованием пророчества, или учением (1Кор.14:6) слова премудрости Божией? Ибо если не дать им легко понять (ευκολονόητο) слова учения в письменной или устной форме, то кто из послушников (υποτακτικούς) будет подготовлен к брани (1Кор.14:8) против страстей и бесов? На самом деле, если пастырь, к назиданию своей паствы, не ищет, чтобы иметь обильное (πλούσια) слово учения и познание (γνώση) Духа, то он не ревнитель Божиих дарований (1Кор.14:12). Потому что молиться только и много петь языком, молиться своим духом (πνεύμα του), то есть своей душой, [значит] созидать (οικοδομεί) себя самого; ум же его остается без плода (1Kop.14:13, 14), поскольку (αφού) не пророчествует словом обучения и не созидает Церковь Божию. Если Павел, который более всех людей через молитву объединялся с Богом, хотел лучше пять слов сказать в Церкви плодовитым (έγκαρπου) умом своим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов пения языком (1Кор.14:19); так отпали от пути (δρόμο) любви духовно (πνευματικοί) начальствующии над другими, и одним пением со чтением предавшии пастырское достоинство.

90. Тот, кто дал нам существование от вещества и умной сущности (ουσία), и противоположное по природе (φύση) непостижимо (παράδοξο) соединил в одну ипостась (υπόσταση) и, таким образом, дал [возможность] быть благими словом Своей премудрости и словом познания. И Он сделал это, чтобы, с одной [стороны], духовным (πνευματική) познанием (γνώση) узрели (δούμε) скрытые сокровища Царствия Небесного; а с другой, – извещали (γνωστοποιήσομε) ближних словом премудрости и богатством Его благости (Рим.2:4) и блага вечной жизни, которые для наслаждения Бог приготовил любящим Его (1Кор.2:9).

91. Тот, кто поднялся над угрозами и обетованиями трех законов, вошел в жизнь, не подлежащую закону; будучи законом Церкви, но не подвластным закону. А если свободная жизнь есть не подзаконная, таким образом, [она] выше любой естественной (φυσική) потребности (ανάγκη) и изменения (παραστράτισμα), и кто достиг этой жизни – свободен, как преодолевший плоть и ставший огнем через приобщение Духу (Πνεύματος), и соединился полностью со Христом, превышающим всякое естество, и прекращающим в нем то, что отчасти (1Кор.13:10).

92. Принявший познание первого Ума, который есть начало и конец всего, и беспредельный сам по себе, и есть внутри всего и вне, – знает и может, как один уединяться, так и среди одиноких (отшельников) хранить уединение. И как в одиноком уединении не терпит вреда совершенству, так и в уединении среди многих. Но бывает тот среди всех и везде одинаков, потому что это для других начало и движение к уединенной жизни, а конец – совершенство добродетели перед ними.

93. Неслитное соединение и объединение души и тела, согласное само с собой, совершает одно дело: или вещества (материи), или естества (природы). Но когда оно не согласуется, то желание каждого победить приводит к междоусобице. Однако, пришедшее и принявшее власть слово, сразу же решает их вражду (φιλονεικία), приводя к согласию (ομόνοια), и вверяет все дела естеству (φύση) и духу (πνεύμα).

94. Из трех основных (βασικά) частей нашей души: одна (разумная) управляет, не будучи управляемой; другая (желательная) управляет, будучи управляема, а третья (яростная) управляется и не управляет. Когда управляющее начало попадет под господство [ранее] управляемого и начинает управляться [им], то свободное по естеству [начало] становится рабом того, которое по естеству раб, и отступает от своего начальства (т. е. теряет свое превосходство) и естества; и великий разлад происходит между ними (силами души). И пока существует такой разлад между ними, – еще не увидим, чтобы все было покорено Слову (Евр.2:8). Но когда начальствующий будет управлять остальными, и под своим начальством и властью водить будет, тогда их разделенных объединит и приведет к согласию, мир имеют те, которые [идут] к Богу. И всем подчинившимся Слову (Λόγο) передаст Царство Бога и Отца (1Кор.15:24).

95. Когда пятерица чувств подчинена четырем главнейшим добродетелям и хранит всегдашнюю им благопокорность, тогда естество тела, из четырех стихий составленное, не мешает колесу жизни двигаться безмятежно. Когда же оно так движется, тогда силы наши не восстают одна против другой, но страстная часть похотения и гнева согласуется с мысленной, и ум, восприняв естественную свою державную власть, из четырех главных добродетелей устраивает себе колесницу, а трон из служебной пятерицы, и, победив тиранствующую плоть, устремляется четвероконно на небеса и, представ Царю веков, венчается венцом победы, и в Нем упокоевается от течения своего.

96. Тем, которые сделались совершенными во время созерцания и утвердились на столбах Духа, готовится (ετοιμάζεται) чаша и предлагается хлеб от царского пиршества (πανδαισία), дается трон для отдыха, и деньги для обогащения, и сокровища из жемчуга и драгоценных камней, приготовленных для них при входе, и это несчетное богатство передается им в руки. Этих проницательных (διορατικούς) мужей дело (έργα), своей работой (πράξη) скоро делает готовыми предстать перед Царем, а не перед ленивыми людьми (ανθρώπους).

97. Здесь ли дается Царство Небесное всем подвизающимся или после смерти? Если дается здесь, то победа наша неотразима (ακαταμάχητη), радость невыразима, и наше восхождение в рай свободно. Ибо находится рай прямо на божественном востоке (Быт.2:8). А если дается после смерти [и разрешении от тела], то необходимо проверить является ли выход из жизни без страха, и что есть Царство Небесное и Царство Божие, и Рай (Παράδεισος). И чем они отличаются друг от друга, и какое время (καιρός) каждого из них, и если мы получаем все три, то как, когда и через сколько времени. Потому что тот, кто достиг первого, еще живя во плоти, не потеряет и другие.

98. Высший (άνω) мiр еще не исполнен (ελλιπής) и ждет своего завершения (ολοκλήρωση), чтобы восстановить полноту (πληρότητα) устроения от первенцев нового (νέου) Израиля, видящих (βλέπουν) Бога. Потому что высший мир завершается, когда исполняется теми, кто восходит (ανατρέχουν) в познание (γνώση) Божие. И после его завершения, нiжний мiр, определяя кончину (τέλη) верующих и неверующих, образует в себе единое собрание, определяет каждому свою степень, и, разделяя одних от других, делает их несближающимися между собой. Высший мiр ведет к себе начало и конец нижнего, и определяет его как неограниченный предел, а сам не управляется (οδηγείται) из другого (άλλη) начала (αρχή) и не определяется как ограниченный (περιορίζεται); потому что свойственно ему вечно {постоянное} движение, так что он не скрывается в себе, не распространяется далее своих пределов, но является для тех (τους) других (άλλους) субботством (σαββατισμός, отдыхом) и покоем (κατάπαυση, прекращением) всякого начала (αρχής) и движения.

99. Девять высших сил, как песнопевец и начальник песней (гимнов), составленных в собрании триединым образом (τρόπο) и втроем предстоящих Святой (Αγία) Троице, служа со страхом, приносят (προσφέρουν) песнь. Из них первые простираются вниз от Начала (αρχή) и Причины (Αιτία) всего сущего, от Которого и начальствуются, поскольку ближе к Нему и начальствующему над песнями (гимнами). Их имена: Престолы, Херувимы и Серафимы, которым свойственна огненная премудрость и познание небесных, и, наконец, их главное (κύριο) дело (έργο) – боголепная (θεοπρεπής) песнь «Гел», на еврейском языке. Другие из них, промежуточные между первыми и последними чинами, стоящими вокруг Бога: Власти, Господства и Силы. Им свойственно управление великими вещами (πραγμάτων), действие (διενέργειες, проведение) чудес и явление (επιτελέσεις) чудодействий, а их главным делом является Трисвятая песнь: «Свят, Свят, Свят» (Ис.6:3). Последние достигают людей, будучи выше нас, [но] находятся ниже всех высших [сил], стоят вокруг Бога [и называются]: Начала, Архангелы и Ангелы. Им свойственно исполнение богослужения (θείες υπηρεσίες), а их главным делом является священная песнь: «Аллилуйя». Потому, когда разумное естество людей совершенствуется во всякой добродетели и поднимается всяким познанием (γνώση) и премудростью Духа (Πνεύματος) и божественного огня, то через приобщение божественных дарований становится знакомым с этими Силами (Δυνάμεις), и привлекает к себе свойства (ιδίωμα) каждой по причине чистоты. Потому, таким образом, [приобщаются] последним служением (διακονία) и исполнением (εργασία) заповедей Божиих; вторым [приобщаются] состраданием и защитой ближних (συνανθρώπων), а также устроением (οικονομία) великих и божественных вещей и действиями (ενέργειες) Духа; приобщение к первым [Силам] через огненную премудрость слова (λόγου) и познание божественных и человеческих вещей. Так совершается человеческое (ανθρώπινη) естество (φύση) и последовательно (διαδοχικά) принимает (δέχεται) дары (δωρεές), [и] ими приобщается десятине-Богу⁴, как принесшее начало десятины от себя.

100. Бог есть Единица и Троица, [Он] начинается от единицы, как десять кругом заканчиваясь в Себе. Бог внутри себя имеет начала и концы всего сущего (πάντων). Ho [при этом] вне всего, как превышающий все (вершина всего). Тот, кто оказался в Нем, вместил (χώρεσε) внутрь [себя] логосы и ведение (познание) сущих (όντων); и стоя [при этом] вне всего, остается внутри всего, ведая их начала и концы, потому что через Слово (Λόγου) духовно соединился с Отцом, став совершенным духом (πνεύμα), в самой всесовершенной, нераздельной и единосущной Троице, поклоняемой во Отце и Сыне и Святом Духе, и прославляемой в едином естестве (φύση) и Царстве, и Силе Божества, которой принадлежит власть во веки. Аминь.