Первые римские узы и причины их продолжительности

      Призванный Господом Богом быть свидетелем пред всеми народами земли и признанный в таком назначении последователями И. Христа (Деян.13:2–3; 14:26), ап. Павел с удивительной ревностью и поразительно блестящими успехами уже пронес свое благовестие по городам Малой Азии и Балканского полуострова во время своих первых трех путешествий, о которых нам повествует книга «Деяний Апостольских». Ему оставалось теперь перенести свою проповедническую деятельность еще далее от начала возникновения христианства, – города Иерусалима. И он, руководимый промыслом Божием, чувствовал, что ему надлежит отправиться с той же самой проповедью в Рим, столицу великой Римской империи, а оттуда перейти и в Испанию (Рим.15:25). Он сознавал необходимость этого путешествия и писал о нем в своем «Послании к римлянам», но не знал определенно, когда и при каких обстоятельствах ему удастся осуществить это его намерение. Ранее он предполагал, что прибудет в Рим свободным миссионером в сопровождении своих спутников и учеников, подобно тому как он совершал свои ранньшии миссионерские путешествия.

Но это желание и предположение хотя и осуществилось, однако совершенно при других, условиях. – По проискам иерусалимских иудеев он в продолжении уже двух лет был в темничном заключении в городе Кесарии. За это время он потерял надежду на освобождение и на возможность свободного путешествия из одной местности в другую. Обстоятельства складывались таким образом, что заставляли думать о другом способе исполнения своего давнишнего желания посетить Рим и Испанию.

Положим, он был узником, оковы висели на его руках и ногах, и темничные стражи зорко наблюдали за всеми его действиями. Но он верил, что для слова Божия не может быть уз; и неудобства жизни проповедника еще не составляют решительных препятствий для самого дела проповеди. Притом же он был ободрен в этом отношении самим Господом, – «Дерзай, Павел, говорил ему Господь, явившийся в иерусалимской крепости, дерзай, ибо как ты свидетельствовал, о Мне в Иерусалиме, так, надлежит тебе свидетельствовать и в Риме» (Деян. 23:11). По этому следует думать, что решимость отправиться в Рим, в качестве узника созрела у ап. Павла постепенно в продолжении его темничного заключения. Только при условии его требования апелляционного суда у римского императора он мог наверное рассчитывать попасть в Рим, хотя бы и узником, а в дальнейшем он ожидал руководительства Божьего. И его речь перед Фестом, которую он произнес при своем допросе, с его стороны была таким образом выражением постепенно, но твердо, созревшего решения. Когда проконсул Фест приступил к предварительному ознакомлению с делом ап. Павла и, выслушав все обвинения на него со стороны иудеев, предложил ему для окончательного судопроизводства отправиться из Кесарии в Иерусалим, то апостол совершенно сознательно и обдумано сказал ему: «Я стою перед судом кесаревым, где и следует быть судимым. Иудеев я ничем, не обидел как и ты хорошо знаешь. Ибо если я не прав и сделал что-либо достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем сии меня обвиняют, то никто не может выдать меня им. Требую суда кесарева (Деян.25:10–11) Тогда Фест, поговорив со, своим советом, отвечал: ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься» (Деян.25:12). Требование ап. Павла суда кесарева было равносильно требованию перенести все судопроизводство в Рим на волю и решение самого римского императора. Так отнесся и Фест к этому апостольскому требованию, и таким образом, путешествие ап. Павла в Рим с этого времени было вполне обеспечено. Оно действительно и совершилось, по повествованию «Деяний», вскоре же после предварительного судебного разбирательства в том же 60-м году, захватив и начало 61-го года.

Согласно с заявленной апелляцией прибывший в Рим ап. Павел должен был предстать на суд к самому императору, – так полагалось по действующим законам Римской империи. Дело ап. Павла должно было быть снова пересмотрено самим императором с его государственным советом. Но императоры не всегда имели желание и возможность сами лично рассматривать дела по всем апелляциям. Очень часто случалось, что рассмотрение апелляции передавалось не в государственный императорский совет, а сенату, префекту претории или префекту города. Так случилось и с делом ап. Павла. Оно не попало в руки самого императора, а потому и не могло быть решено вскоре. Как можно заключать на основании повествования «Деяний», дело ап. Павла было передано префекту претория, которым в то время был Бурр, человек честный и справедливый. Сам по себе он вероятно скоро бы решил дело ап. Павла, и великий миссионер скоро бы получил желаемую свободу, но обстоятельства того времени совершенно не благоприятствовали правильному и быстрому судопроизводству. Бурр в это время заведовал не только военным делом г. Рим но и вместе с Сенекой был приближенным советником императора Нерона. Таким образом на них двоих лежал весь ход государственного управления, а кроме того они должны были считаться и со всеми проявлениями безрассудства жестокого и развратного императора. Бурру решительно некогда было обратить свое внимание на ап. Павла, бедного и незнатного иудейского узника; у него ежедневно были на очереди более неотложные дела государственной важности или важности вследствие их отношения к личности императора.

То приготовлялись к убийству матери императора Агрипины, а когда матереубийство было совершено Аплустом, начались безумства Нерона в других областях: в области пиршеств, цирковых представлений и музыкальных артистических состязаний, в которых император хотел первенствовать и получать венки и похвалы.

Поэтому префект Бурр передал дело ап. Павла другому префекту, префекту города которым в то время был Педаиний Секунд (Тац.14:53). Это более соответствует и делу ап. Павла, обвиняемого скорее всего в нарушении общественного спокойствия своей религиозной проповедью, чем в каком-либо уголовном или дисциплинарно-военном преступлении. С таким предположением вполне согласуется и, по видимому, случайное дополнительное замечание Деяписателя, что сотник других узников прибывших в Рим вместе с ап. Павлом передал военачальнику, а самому апостолу позволил жить особенно вместе с воином стерегущим его (Деян. 28:16). И ап. Павел, как об этом повествует Деяписатель, поместился не в преторианских казармах, а в городской гостинице, так что иудеи, желавшие вести с ним религиозные беседы, в назначенный день свободно пришли к нему; и он до вечера излагал им учение о царствии Божием (Деян.28:23). – Только при допущении назначения дела ап. Павла к слушанию и разбирательству у префекта города возможно объяснение той свободы, которой пользовался апостол во все два года своих римских уз, живя на своем собственном иждивении и принимая всех приходивших к нему.

Почему же, в таком случае, дело ап. Павла не получало так долго окончательного разрешения? – Причиной этого было следующее. Первое это то, что для – судопроизводства по делу ап. Павла, как и по всякому делу, согласно с требованиями римского судебного права, требовалось собрать все показания со стороны обвиняемого и его обвинителей. Обвиняемый, ап. Павел, был на лицо; он мог дать все нужные объяснения и показания. Но приходилось ждать дачи показаний со стороны его обвинителей иудеев. Как видно из повествования «Деяний», когда ап. Павел после своего продолжительного морского путешествия прибыл наконец в Рим, здесь от римских иудеев он узнает, что те решительно ничего не знают ни о нем, ни о его деле, по которому он прибыл в Рим. Значит, обвинители апостола еще не успели прибыть из Иерусалима, – иначе они давно бы постарались настроить иудеев столицы против апостола языков, ухудшить его положение и воспрепятствовать делу его проповеди. Но, конечно, это замедление не могло продолжаться долго. Ревность иудеев к их религии и злоба против ап. Павла вероятно побудили и их поскорее прибыть в Рим и покончить здесь с ненавистным им проповедником христианства. Впрочем и их прибытие не составляло всего в судопроизводстве апостола. Достаточность их улик против апостола должна была послужить поводом к произнесению обвинительного приговора, а недостаточность – побудить судей решить дело в благоприятном для апостола смысле или же, по требованию обвинителей, отложить окончательное решение до будущего. Это последнее и случилось. Не достигнув своей цели, – смертного приговора над апостолом, иудеи потребовали отложить окончательное решение на некоторое время, в которое они надеялись усилить свои обвинения. А может быть они рассчитывали на действие подкупа. Этим последним средством иудеи никогда не пренебрегали, не могли они упустить его из виду и в данном процессе. И это казалось им тем более возможным, что должность городского префекта занимал тогда Педаиний Секунд, человек не отличавшийся особенной честностью и доступный подкупу. Так по крайней мере дает право судить о личности Педаиния Секунда историк Тацит (Тац.14:42). Но почему в таком случае иудеи пользуясь подкупностью префекта, не добились совершенного осуждения апостола языков? – Этому могло воспрепятствовать с одной стороны бессовестность Педаиния Секунда, с другой сущность процесса апостола Павла. Педаиний Секунд брал взятки с иудеев и однако не считал себя обязанным исполнять их требования. Он полагал достаточным и того, что продолжал держать в заключении ненавистного им человека и думал и еще поживиться за их счет. К тому же, получив от Феста очень благоприятный отзыв об ап. Павле, он не мог решить порученное ему дело обвинением этого последнего. Ап. Павел мало того что представлялся Педаинию Секунду совершенно правым и не заслуживающим наказания по недоказанности обвинений, но, как римский гражданин, даже мог рассчитывать на снисхождение. Из практики римского судопроизводства нам хорошо известно, что римская правительственная и судебная власть очень редко поступалась привилегированными членами государства, и только лишь особенно вопиющие преступления заставляли произносить обвинительные приговоры против тех или других из них. А ап. Павел с его правом римского гражданства несомненно и должен был казаться заслуживающим снисхождения в сравнении с его обвинителями – простыми палестинскими иудеями.