Глава VI. Меры правительства в Литовской епархии для борьбы с враждебным влиянием католицизма

Внешние меры, принимавшиеся правительством в Литовской епархии для борьбы с враждебным влиянием римско-католицизма и полонизма на православное население, а именно: разбирательство прихожан между православным и римско-католическим духовенством, закон о смешанных браках и ограничение права строить и починять римско-католические храмы и часовни. Недостаточность сих мер.

При том невысоком уровне, на котором находилось религиозно-нравственное состояние православного населения в Литовской епархии, благодаря указанным нами причинам, естественно было ожидать со стороны духовной и гражданской власти употребления тех или других мер, которые, с одной стороны, должны были парализовать враждебное влияние на православных латинства и полонизма, а с другой – способствовать утверждению их в истинах православия, дабы они сознательно представляли себе превосходство исповедуемой ими веры пред католическою.

В настоящей главе мы коснемся только лишь одних внешних мер, какие были принимаемы правительством для ограждения православных прихожан от нежелательного влияния на них со стороны римско-католичества, и к числу коих прежде всего следует отнести разбирательство прихожан, предпринятое для более точного определения лиц, долженствовавших числиться в списках прихожан православных церквей и римско-католических костелов, и имевшее своею целью содействовать тому, чтобы эти прихожане знали только своих пастырей и не знали гласа чуждого пастыря, а последний не вторгался бы в чужое стадо, «прелазя инуде». 

В основе сей меры лежал синодальный указ с Высочайшим повелением, состоявшийся в 1842 году, коим духовенству епархии предписывалось приступить к возвращению в православие из латинства некогда совращенных в него бывших униатов.⁴⁸⁸ Митрополит Иосиф, по представлению которого и состоялся вышеозначенный синодальный указ, делу разбирательства прихожан придавал очень важное значение и потому, когда в 1841 году возникло было предположение у правительства оставить в латинстве всех давно совращенных униатов, он в составленной им записке по сему делу указывал на необходимость предоставить власти и усмотрению местных православных преосвященных оставлять в латинстве совратившихся униатов в том случае, если они найдут это удобным и полезным, по давности совращения, или же по другим причинам. Относительно же остальных совратившихся из унии в латинство, по мнению пр. Иосифа, следовало предписать вести дело о сем в присутственных местах на общем основании о совращенных.

Вообще пр. Иосиф находил, что лучше было держать латинство в оборонительном, нежели в наступательном положении, следствием чего должно было быть то, что, занимаясь отстаиванием прежних приобретений, латиняне не могли бы стремиться к новым. Нельзя было, по мнению пр. Иосифа, оставлять в латинстве совращенных и потому, что в таком случае устремились бы в латинство все недостаточно утвердившиеся в православии воссоединенные одни под предлогом, что они пользовались требами от ксендзов, а другие – на том основании, что они еще не исповедовались и не причащались у православных священников. Предоставление же православным епископам права, по своему усмотрению, оставлять в латинстве совратившихся униатов., пр. Иосиф находил полезным и в том отношении, что подобным распоряжением было бы оказано римлянам довольно снисхождения, и что таким образом могло бы быть прекращено множество дел о совращенных в латинство и в особенности в оном утвердившихся, даже более того, были бы устранены самые щекотливые дела.⁴⁸⁹

Конечно, в видах более успешного ведения дела относительно разбора прихожан между римско-католическим и православным духовенством, пр. Иосиф, после получения указа св. Синода относительно разбирательства прихожан, в коем, между прочим, упоминалось о жалобах ксендзов на воссоединенное духовенство за допускаемое им вмешательство в католические приходы, нашел нужным от 17 июля 1842 года сделать через консисторию секретное предложение благочинным и настоятелям монастырей и церквей, чтобы они в отношении к латинским ксендзам действовали не только без неприязни, но и с явным расположением окончить дело миролюбиво, коль скоро с их стороны будет оказана готовность к исполнению ими своего долга, причем православные священники, если бы и заметили, что латинские пропустили некоторые лица, обязывались, прежде явного обличения, указать им частным образом их ошибки и давать им возможность исправить оные или заменить весь список другим полнейшим формальным экземпляром. Даже и в случае неудовлетворения ксендзами законных требований православных священников, последним вменялось в обязанность предостерегать их о неизбежной необходимости, для приведения в исполнение по их приходам Высочайшей воли, предоставить это дело на усмотрение православного епархиального начальства, а с тем вместе предупредить их о неминуемых последствиях их ослушания.

Вместе с сим пр. Иосиф вменил в обязанность благочинным и настоятелям монастырей, чтобы они, в случае командировки их самих для увещания упорных из числа подлежавших возврату в православие, в возлагаемом на них поручении одушевлялись единственно кротким духом веры и истины, чтобы упорствующим лицам объясняли их принадлежность к церкви православной, как к церкви их отцов, излагая вместе с сим и первобытное учение церкви Христовой, неизменно от глубочайшей древности исповедуемое всеми святейшими патриархами восточными, представляя также превосходство служения вразумительного на родном языке и превосходство православных обрядов, исполненных значения, и, наконец, предваряли бы о той ответственности, которой подвергали себя упорные пред законом, и чтобы, в тоже время, в случае каких-либо соотношений с приходским латинским ксендзом, не изменяли своего миролюбивого направления, вполне приличного православному духовенству, и давали бы всегда разуметь, что возвращение упорных к их долгу покрывает собою вину, как совращенных, так и совративших их, равно как и тех лиц, кои доселе своими внушениями удерживали их в латинстве, и чтобы, наконец, ограничиваясь убеждением упорных, не простирали бы оного к коренным римлянам. Пожелавший же из последних последовать примеру возвращающихся в православие должен был подвергаться опросу при гражданском чиновнике, через кого именно он расположился к православию, с занесением его показаний на бумагу тогда же, в предупреждение всяких нареканий с противной стороны относительно намерения якобы усиленными способами умножать православную паству. В случаях же истощения всех средств убеждения и увещания и бесполезности оных, благочинные должны были входить с представлениями о том в консисторию для продолжения производства дела об упорствующих законным порядком.⁴⁹⁰

К сожалению, это предписание пр. Иосифа мало исполнялось теми лицами, кого оно касалось, и самое разбирательство прихожан длилось более 15 лет, вызывая взаимные пререкания между воссоединенным и римско-католическим духовенством. В отношении пр. Иосифа к графу Протасову в 1845 году причина медлительности в разбирательстве прихожан возлагалась на римско-католическое епархиальное управление, которое преследовало тех ксендзов, которые показывали миролюбие и беспристрастие при разборе прихожан, вследствие чего пр. Иосиф просил ходатайства пред Министром Внутренних Дел о конфиденциальном внушении епископу Цивинскому добросовестнее удовлетворять поступающие отношения к нему по означенному делу,⁴⁹¹

Между тем, уже одно то обстоятельство, что Литовская духовная консистория вынуждена была обязать в 1842 году подпиской священников, назначаемых депутатами по следственным делам о совращениях в римско-католичество, при производстве оных светскими чиновниками, в том, что они не будут уклоняться от сего назначения, показывало, что и воссоединенное духовенство далеко не было без вины в медлительности по делу о разбирательстве прихожан. А что были нарекания и на само Литовское епархиальное начальство со стороны римско-католического за его якобы притеснительные действия по отношению к латинству, это видно из переписки пр. Иосифа с латинским митрополитом Дмоховским, в которой он, отвергая состоятельность сих обвинений, в свою очередь, жаловался на то, что подобные обвинения им слишком часто замечаются и что они происходят не столько от пастырской ревности, сколько от влияния местного вредного духа, орудием которого делаются многие ксендзы сознательно или бессознательно, столь часто подающие повод к возбуждению против них дел за совращение и преподавание духовных треб лицам православного ведомства, а равно и за другие противозаконные поступки в отношении сего ведомства. В доказательство сего пр. Иосиф указал на дело, производившееся о нескольких лицах Антолептского православного прихода, совращенных в католичество, причем было обнаружено, что это совращение было одобрено и утверждено самим Дмоховским через миропомазание тех лиц, во время посещения им означенного местечка. «Если священники вашего ведомства, писал Дмоховскому от 5 сентября 1849 пр. Иосиф, осмелились и сумели ввести своего главного начальника в действия, к уголовным преступлениям относящиеся, то, на что не дерзнут они, когда действия их не имеют такой гласности и закрываются местным покровительством. С моей стороны, будьте уверены, что я стараюсь всеми мерами удерживать подчиненное мне духовенство от поступков противозаконных и даже неприязненных против духовенства римского и даже враждебные и незаконные действия сего последнего прикрываю постоянию снисхождением и долготерпением. Иначе вы и правительство были бы забросаны без числа справедливыми жалобами на него со стороны Литовского епархиального начальства».⁴⁹²

Желая, со своей стороны, скорее окончить разбирательство прихожан между православным и римско-католическим духовенством, пр. Иосиф на просьбу, обращенную к нему со стороны католического епископа Цивинского от 17 июня 1852 года относительно того, чтобы, вместо доставления православным благочинным латинскими ксендзами приходских списков, по которым уже окончено разбирательство, для снятия с них копий, предоставлено было самому латинскому духовенству составить списки лиц, признанных, по разбирательству, подлежащими возврату в православие, и таковые, после поверки их деканами, препровождать тогда же к православным благочинным, ответил своим полным согласием, находя, что «для предположенной цели указанная епископом Жилинским мера была совершенно достаточна».⁴⁹³

Тем не менее, и эта мера не послужила вполне достаточным средством к скорейшему окончанию дела о разбирательстве прихожан, так что митрополит Иосиф от 25 февраля 1853 года вынужден был потребовать через консисторию от благочинных объяснения причины не окончания разбирательства по некоторым приходам с латинским духовенством спорных прихожан и, в случае виновности ответственных по сему делу лиц, представить ему свое заключение о взыскании с них и, вместе с тем, предписать им о принятии нужных мер и стараний к точнейшему исполнению сего дела, по Высочайшему повелению производящегося.⁴⁹⁴ Неприязненным отношениям, возникавшим между римско-католическим и православным духовенством из-за разбора прихожан, положен был конец только в 1857 году, когда состоялось Высочайшее повеление, по которому дела о разбирательстве прихожан между православным и римско-католическим духовенством должны были считаться оконченными.

Тем не менее, вопрос об этом разбирательстве поднимался и после того, как со стороны гражданской власти, так и самого духовенства, хотя и был отклонен Литовским епархиальным начальством, как несогласный с указанным Высочайшим повелением. Впервые этот вопрос этот был возбужден в 1867 году Виленским генерал-губернатором, по представлению Гродненского губернатора, о возобновлении в крае разбирательства прихожан между православным и римско-католическим духовенством по правилам, Высочайше утвержденным в 1842 году. Но Литовское епархиальное начальство отказалось дать свое согласие на это разбирательство, указывая, с одной стороны, на то, что это дело сочтено уже оконченным и что, без Высочайшего соизволения, оно не считаете себя в праве возобновлять оное, и тем более потому, что означенные правила относились исключительно к возвращению из латинства бывших униатов и вызваны были обстоятельствами, не совсем подходящими к указанным Гродненским губернатором, а с другой – и на то, что возобновление сего разбирательства, кроме указанных уже причин, едва ли было бы полезно и благовременно, как по совершенной неприменимости правил оного к настоящим обстоятельствам, так и по своему процессу, который и в предшествующее время, при всех настояниях высших властей, длился почти 15 лет.

Посему Литовское епархиальное начальство, в виду возбужденного Гродненским губернатором вопроса, находило более полезным виновных в препятствовании кому-либо добровольно присоединиться к православной церкви и в нарушении ограждающих сию церковь постановлений немедленно предавать следствию и суду, на основании существующих на сей предмет законов. Точно также было оставлено без удовлетворения и на том же основании ходатайство, возбужденное в 1870году Дрогичинским благочинническим съездом о новом разбирательстве приходских списков для открытия совратившихся из православия. Как на повод к сему ходатайству, съезд указывал на то, что в то время, как Бельским уездным комитетом по поверке народонаселения по вероисповеданиям составлены были в 1866 году о совратившихся в прежние годы списки, которые и были препровождены к настоятелям церквей для возвращения отпавших в лоно православия, (в чем священники имели успех), с 1869 году это дело было передано губернатором судебным следователям, в руках которых оно приняло совершенно другое направление. Эти следователи православных священников, при производстве следствия, совершенно устранили от участия в оном и, за редким исключением, почти всех упорствующих показывали и оставляли в совращении. Посему-то съезд и просил о дозволении, чтобы разбирательство по Дрогичинскому благочинию о лицах, совратившихся в католичество и происходящих от смешанных браков православных с католиками, было предоставлено благочинническому совету, при участии гражданского начальства и католического духовенства, находя, что только таким путем может быть разъяснен этот важный вопрос.⁴⁹⁵

Вообще же, разбирательство прихожан, как мера, имевшая целью охранять православную церковь от посягательства на её чад со стороны церкви римско-католической, не принесло тех результатов, на которые рассчитывало правительство и митрополит Иосиф, благодаря, с одной стороны, чисто формальной постановке этого дела, а с другой – вследствие разных злоупотреблений, допущенных в этом деле чиновниками и ксендзами и даже православными священниками, которые, между прочим, как показывает рапорт священника Кривичской церкви Белозерского,⁴⁹⁶ в Литовскую духовную консисторию в 1869 году, сами иногда продавали своих православных прихожан в католичество, т.е. соглашались признавать их прихожанами известного костела якобы по давней принадлежности их к латинству.⁴⁹⁷ Впрочем, и после означенного разбирательства, записанные в списки православных церквей прихожане из бывших униатов очень часто не только для исповеди и св. причастия, но и за другими требами, обращались не в церковь, а в костел, причем ксендзы, по большей части, оставались без всякого наказания за вмешательство в дела православных приходов, оспаривая иногда самую принадлежность известных лиц к православной церкви. В доказательство сего можно указать, например, на то, что высшее Виленское католическое духовенство, с Виленским епископом Елонгевичем во главе, в 1841 году, на неоднократные требования Литовской духовной консистории об исключении из ведомства римско-католической консистории тех римско-католиков, которые перешли в православие, дало дерзкий ответ, обещая делать запрещения своим священникам преподавать духовные требы таким лицам лишь с тем условием, если они присоединились добровольно. В таком ответе пр. Иосиф справедливо усмотрел, с одной стороны, предоставление ксендзам произвола в исполнении предписания, а с другой – прямую обиду для православной церкви и самого правительства через официальное внушение, что в России могут быть допускаемы насильственные присоединения к православию.⁴⁹⁸

Другим, по-видимому, более верным средством к увеличению числа лиц, принадлежащих к православию в северо-западном крае, должно было бы считать закон о смешанных браках, по которому дети исповедуют православную веру, если кто-либо из родителей – православный. При таком законе, должно было увеличиваться не одно только число членов православной церкви, но, вместе с тем, и успешнее совершаться обрусение края и, притом, постепенно, естественно, и без особых с нашей стороны, усилий.⁴⁹⁹ В сих видах, чтобы облегчить для духовенства исполнение сего закона, св. Синодом было разрешено в 1840 году духовенству Литовской епархии венчать иноверцев с православными, без испрашивания каждый раз разрешения епархиального архиерея, но с отобранием подписки о крещении детей по православному обряду. По совершении же брака и внесении его в метрику, показание должно было немедленно представляться епархиальному архиерею, при донесении священника и причта, совершавших брак. Эти же донесения и показания, по рассмотрении преосвященным, если в них не оказывалось ничего сомнительного, имели сдаваться в консисторию для сохранения и справок. В случае же встретившегося какого-либо сомнения в делах сего рода, священники обязывались, не приступая к присоединению иноверца или к совершению брака, доносить о сем епархиальному архиерею, с объяснением причин сомнения, по рассмотрении которых, епископ или разрешал дело от себя, или же предписывал консистории произвести формальное расследование.

Между тем, несмотря на это распоряжение св. Синода и снабжение священников формами для ведения сих дел, священники отступали от соблюдения оных форм и подавали повод к возникновению сомнения относительно выдачи подписок лицами, вступающими в смешанный брак с лицом православного исповедания, о воспитании ими детей в православии. Так, пр. Платон в 1843 году нашел, что многие священники брали и представляли от иноверцев, присоединяющихся к православию и вступающих в брак с православными, такие подписки о непоколебимости их намерения пребывать в православии и воспитывать в оном детей, которые, по неграмотности их, бывали подписаны иногда одним крестьянином, а иногда причетником, а иногда, людьми, не известного звания. В виду этого, Литовское епархиальное начальство, находя, что такие подписки не имеют надлежащей достоверности и, в случае каких-либо дел, не могут служить несомненными доказательствами, внушило всему духовенству, чтобы оно впредь брало от неграмотных иноверцев такие подписки, которые были бы утверждены, по их просьбе, подписью грамотных лиц, не принадлежащих к духовному сословию, с ясным означением их звания, имени, фамилии и постоянного местопребывания, чтобы, в случае надобности, их легко можно было отыскать и удостовериться от них в подлинности подписок.

Но так как римско-католическое духовенство затрудняло совершение смешанных браков, не желая, чтобы дети от сих браков были записаны в списки православных приходов, и действовало в сем случае через помещиков, или управляющих их имениями, то, в конце декабря 1853 года митрополитом Иосифом было объявлено⁵⁰⁰ секретно каждому священнику и, притом, лично через благочинного распоряжение высшего духовного начальства относительно того, чтобы, при вступлении в брак прихожан из крепостных людей одно-вотчинников, они не требовали на это дозволения от помещика или эконома и совершали бы сей брак, если не было других препятствий, не внося сего дозволения в пред брачные документы, а, в случае жалоб, доносили о том через благочинного ему, митрополиту.⁵⁰¹ Вообще, митрополит Иосиф придавал очень большое значение смешанным бракам, и, потому, был недоволен теми священниками, в приходах которых заключалось мало смешанных браков. Так, он сделал в 1856 году строгое замечание за это благочинному Ситкевичу, в благочинии которого в течение 10 лет было только 16 таких браков, тогда как в Белостокском было 221, в Сокольском 393 и Гродненском 579, причем потребовал объяснения, происходит ли это от препятствий, делаемых к совершению сих браков со стороны римско-католического духовенства, или же от того, что при браках не получаются предписанные законом подписки на воспитание детей в православной вере, или же, наконец, от того, что они не представляются епархиальному начальству. Доставленное Ситкевичем объяснение, в котором он указал, как на причину малочисленности, по официальным данным, числа смешанных браков в его благочинии на то, что он не представлял подписок с целью более привлечь к церкви иноверцев и оглашением их подписок не вооружать против них еще более ксендзов, было найдено митрополитом весьма несостоятельным, и Ситкевич, в наказание, был вызван в консисторию, где ему было внушено, чтобы он впредь не уклонялся от законного порядка относительно представления подписок епархиальному начальству. 

Но, к сожалению, и на сей раз действительность не вполне оправдала все великие надежды, которые возлагались правительством на смешанные браки в северо-западном крае, как на средство к увеличению числа лиц, принадлежащих к православию, так как оказалось, что дети, происшедшие от сих браков, большею частью только формально значились православными и, не получая своевременно надлежащего воспитания в духе православия, пришедши в возраст, становились тайными католиками, а некоторые и открыто отрекались от православия. Особенно ясно такие случаи замечались в тех семьях, где отец был православный, а мать католичка.⁵⁰² Да это и понятно само собою, если принять во внимание, что воспитание детей всегда и везде находится на руках матерей, а эти матери в западном крае находятся под сильнейшим влиянием костела. Что же касается до третьего поколения от этих смешанных браков, то оно, по справедливому замечанию о. Фуделя, представляет из себя каких-то несчастных межеумков, которые не имеют никакого понятия о православии, как не имели того и их родители, и которые в то же время не имеют права быть католиками.⁵⁰³ Правда, местное духовенство, вопреки мнению о. Фуделя, до последнего времени не могло отрешиться от преувеличенного взгляда на пользу смешанных браков, якобы способствующих тому, что третье поколение от них всегда бывает и русское и православное. По его мнению, закон о смешанных браках имел своим последствием то, что многие деревни, местечки и даже города, стали через него православными и русскими, и через то явилась возможность закрыть излишние костелы и обратить их в церковь.⁵⁰⁴

Но, не отрицая того, что единичные случаи таких счастливых смешанных браков, когда дети, действительно, воспитывались в православной вере, могли быть, тем не менее, несомненно и то, что, в большинстве случаев, дети, родившиеся от сих браков, воспитываются в духе римско-католической религии, числясь только формально православными, а потому и детям своим они не могут сообщить того, чего сами не имеют, т.е. понятия о православной вере и преданности оной. А, следовательно, третье поколение не может явиться таким православным и русским, каким предполагает его местное духовенство. Для того, чтобы из сего поколения сделать русское и православное население, для этого нужны самые счастливые условия, как-то: сильное влияние церкви и церковной школы и изолированность от влияния ксендзов. Но так как такие счастливые условия далеко не везде могли существовать, то нам представляется очень сомнительным, чтобы образовавшиеся от смешанных браков целые деревни, местечки и даже города, были действительно православными и русскими, а не числились только по спискам.

Конечно, ничем иным, как сознанием того, что смешанные браки далеко не приносят пользы делу православия и русской народности, и вызвано требование многими священниками в Литовской епархии за последнее время от лиц римско-католического исповедания, при вступлении их в брак с лицами православного исповедания, непременного присоединения к православию, в том предположении, что оба православных супруга уже несомненно будут воспитывать детей своих в православной вере. Насколько часто духовенство стало проявлять это требование подписок на присоединение к православию от вступающих в смешанные браки, видно из того, что это обстоятельство отмечено пр. Алексием в его отчете св. Синоду о состоянии епархии за 1889 год, где он, указывая на преимущественно большее число присоединившихся из римско-католичества лиц женского пола, сравнительно с числом мужчин, объяснял это тем, что присоединения бывали более всего по случаю вступления в брак с лицами православного исповедания, когда духовенство, зная особенный вред тех смешанных браков, в которых иноверною стороною были женщины, всячески убеждало последних к присоединению пред браками, вместо взимания пред брачных подписок о воспитании детей в православии. Тем не менее, пр. Алексий был против подневольных присоединений римско-католиков к православию в подобных случаях, что и выразил в одной своей резолюции, по поводу жалобы одного римско-католика на православного священника за не венчание его последним, без присоединения к православию, с православною невестою, приказав повенчать жаловавшегося, если, кроме указанной причины, т.е. нежелания его присоединиться к православию, не было других законных к тому препятствий. 

Частые случаи смешанных браков и присоединений при сем из римско-католического исповедания, естественно, должны были повести к установлению таких мер, которые более или менее могли служить препятствием к тому, чтобы присоединившиеся не могли снова зачислить себя в списки прихожан римско-католического костела. До самого 1888 года порядок, по которому велось дело исключения из костельных списков ново присоединившихся, состоял в том, что Литовское епархиальное начальство, по принятии иноверцем православии, на основании доставленных причтами сведений о принадлежности его к тому или другому костелу, сносилось с римско-католической консисторией об исключении принявшего православие из приходских списков указанного костела. Однако, долголетний опыт показал, что приходские костельные списки, по-своему более домашнему значению и характеру, были далеко не то, что в православных церквах исповедные ведомости, и что в эти списки часто вносились лица случайные и иноприходные, почему и указанное исключение из костельных списков не достигало цели. Вследствие сего, лица, принявшие православие и вновь, по каким-либо особым побуждениям, уклонившиеся из православия в латинство,⁵⁰⁵ легко обходили это ограничение тем, что получали от ксендзов свои крестные и иногда брачные метрики, без пометки о присоединении их к православию, и, на основании сих метрик, выдавали себя за католиков, исполняли требы у ксендзов в костелах и даже получали из некоторых учреждений документы на жительство в разных местах и на перевод из одного сословия в другое, например, из крестьян в мещане. Между тем, по мнению Литовской духовной консистории,⁵⁰⁶ подобное уклонение из православия в иноверие было бы значительно затруднено, если бы церковные причты, присоединяя иноверцев к православию, требовали от них крестные метрики и, в надлежащих случаях, о бракосочетании и, если бы, кроме исключения принявших православие из костельных списков, были делаемы в костельных метрических книгах, подлинной и копиевой против актов о крещении и, где следовало, о бракосочетании присоединившихся, пометки об их присоединении, с точным указанием времени, места присоединения и имени данного (иной раз) присоединившемуся, и если бы ксендзы, при выдаче метрик, по требованию ли самого присоединившегося, или же учреждений, вносили пометку о присоединении в выдаваемые свидетельства. Руководствуясь сим соображением, Литовская духовная консистория нашла нужным, с одной стороны, предписать духовенству епархии на будущее время строго держаться, при присоединении иноверцев, указанных мер предосторожности против возможности скрытия ими своей принадлежности к православной церкви,⁵⁰⁷ а с другой – обратиться с просьбою в Виленскую и Телышевскую римско-католические консистории о том, чтобы они сделали нужное распоряжение о надлежащем записывании ксендзами в метрики пометок о присоединении к православию известных лиц. Что касается соблюдения предосторожности в отношении возможности смешения имен в документах тех из римско-католиков, которым, при присоединении их к православию, переменялись имена, то консистория Литовская еще в 1875 году предписала духовенству епархии, чтобы оно по церковным документам, например, исповедным росписям, брачным обыскам, таковые лица писало с именами православными, а прежнее имя писало бы вслед за именем православным и в скобах, для избежания затруднений при выдаче документов и в других случаях.⁵⁰⁸

Третьей внешнею мерою в отношении ограждения интересов церкви православной в Литовской епархии от покушений на них со стороны воинствующего католицизма было предоставление православному епархиальному начальству права наблюдения за существовавшими костелами и часовнями, и ксендзами при них и разрешения строить новые костелы и часовни. Как только это право было предоставлено, министерство Внутренних Дел в 1839 году обратилось к римско-католическому духовному начальству в России за сведениями о всех приходах сего вероисповедания, как они именуются, сколько при них священников, какие к ним принадлежат филиальные церкви и часовни, в какое время в них совершается богослужение, из каких они состоят деревень и сколько в каждой прихожан сего исповедания, причем один экземпляр таковых ведомостей был передан от министерства обер-прокурору св. Синода для сообщения находящихся в них сведений Литовскому епархиальному начальству и при сем гражданскому начальству было вменено в обязанность, чтобы оно, имея таковые сведения от епархиального начальства, строгим образом наблюдало, не приезжает ли кто из ксендзов совершать духовные требы в неподлежащих его ведомству приходах и не служит ли в филиальных церквах и каплицах в дни, сверх назначенных римско-католическим начальством. Таковые же списки католических приходов и костелов с часовнями были переданы пр. Иосифом благочинным для сведения и секретного наблюдения.⁵⁰⁹

Насколько в то время была велика сила латинства, можно судить на основании ведомости с обозначением числа костелов и часовен. Так, по сей ведомости значилось, что в Коссовском благочинии было три костела и 3 филиальных церкви; в Каменецком – 7 костелов и 3 филиальных; в Антопольском – 3 костела и 2 филиальных церкви; в Кобринском – 4 костела, 1 филиальная церковь и 2 домашних каплицы; в Слонимском – 9 приходских костелов, 3 мужских монастыря, 3 женских, 4 филиальных костела и 3 домовых часовни; в Лидском – 22 приходских костела, 1 мужской монастырь, 3 филиальных костела и 6 каплиц; в Брестском, – кроме Брестского одного, в зданиях которого, по распоряжению фельдмаршала действующей армии, была расположена здешняя православная Симеоновская церковь, других костелов не было. В Пружанском было приходских костелов 3; в Высоколитовском – 4 приходских костела, 2 монастыря и 1 каплица; в Новогрудском – 3 мужских монастыря, 1 женский и 1 упраздненный, бонифраторов, в городе Новогрудске, а в уезде – 13 приходских костелов; в Полесском – 2 приходских; в Ковенском, в городе Ковне, – 5 мужских монастырей и 5 женских, и в Ковенском уезде – 14 приходских костелов, 17 филиальных, 13 монастырей, 6 упраздненных костелов и 3 монастыря; в Россиенах – 1 приходский костел, 1 филиальный, 1 упраздненный бывший кармелитский монастырь; в Волковысском 9 приходских костелов, 1 монастырь, 5 филиальных церквей; в Гродненском – в городе Гродне – 2 приходских костела, 6 каплиц, 1 упраздненный костел и 1 упраздненный Францисканский монастырь; в Скидельском – 7 приходских костелов и 4 филиальных и 2 каплицы; в Виленском – 30 приходских костелов, 8 монастырей, филиальных костелов 4, каплиц 28; в Белостокском – 27 приходских; в Любчанском благочинии – 3 приходских костела и 2 каплицы. В самой Вильне было 25 приходских костелов и монастырей.⁵¹⁰ В Ошмянском благочинии было 15 приходских костелов, 5 монастырей, 4 филиальных костела и 4 каплицы: в Каменецком – 5 приходских костелов и 1 каплица; в Бельском – 10 приходских костелов и 3 каплицы; в Дрогичинском – 4 монастыря, 12 приходских костелов и 2 филиальных; в Свенцянском, в самом городе, – 1 приходский и 1 филиальный костел; по Завилейскому уезду – 26 приходских костелов, 1 монастырь кармелитов, 19 филиальных костелов и 7 каплиц филиальных; в Ново-Александровском 23 приходских костела, 12 филиальных и 2 упраздненных монастырских; в Вилкомирском – в самом городе 1 приходский и 1 монастырский костелы и в уезде – 26 приходских, 27 филиальных и 2 монастырских. В сем числе каменных 13 костелов и 42 деревянных. В г. Тельшах – 1 филиальный и 1 монастырский костелы, и в уезде – 23 приходских, 27 филиальных и 3 монастыря: в г. Шавлях – 1 приходский и 1 филиальный и в уезде – 27 приходских и 22 филиальных; в Поневежском, в самом городе – 1 филиальный и 1 упраздненный монастырский и в сем уезде – 25 приходских, 13 филиальных и 1 монастырский (из коих 11 каменных и 28 деревянных). Всего в Вилкомирском благочинии было 101 приходских костелов, 89 филиальных и 6 монастырских. Таким образом, из приведенного списка костелов видно, что нынешняя Ковенская губерния составляла, как и теперь, главную силу католицизма.

Впрочем, пр. Иосиф, получив право наблюдения за постройкой римско-католических костелов и часовен и духовенством при них, не считал эту охранительную меру особенно сильною, справедливо полагая, что она могла доставить только некоторую пользу, но не могла положить пределов прозелитизму латинского духовенства.⁵¹¹ Да это и не удивительно, если обратить внимание, например, на число костелов в Вилкомирском благочинии, в котором одному благочинному слишком трудно было усмотреть за деятельностью многочисленного латинского духовенства, направленной ко вреду дела православия и русской народности. Но та сторона указанной охранительной меры, которая поставляла разрешение православного епархиального начальства, как необходимое условие для постройки нового или ремонта старого костела или часовни, волей-неволей, ставила латинское духовенство в зависимость от православного и через то напоминала ему о том, что римско-католическое исповедание в северо-западном крае было только дозволенною религией, но не господствующей, по крайней мере, юридически. Что на этой почве, т.е. на зависимости католического духовенства от православного в отношении постройки новых церквей и починки старых, а также ограничении нрава местопребывания при оных ксендзах, возникали пререкания, это, например, видно из переписки, возникшей в 1848 году между пр. Иосифом и епископом Цивинским из-за постройки костела в м. Креве. Началось дело, вследствие донесения Ошмянского благочинного своему епархиальному начальству о том, что построение Кревского костела, часть которого была уже отделана, должно было иметь нежелательные последствия для православных, так как костел находился в близком расстоянии от церкви, и, тем более, что совращенные из унии в латинство, коих в Креве было более 100 человек, еще не возвратились в православие. В виду сего донесения, пр. Иосиф сначала не согласился на постройку костела в Креве.

Впрочем, после неоднократной переписки с Цивинским по сему делу, пр. Иосиф, согласился на эту постройку, предписав предварительно Ошмянскому благочинному Червяковскому, совместно с Кревским священником, сделать на месте разбор прихожан сей церкви, долженствовавших возвратиться в лоно православной церкви из римско-католицизма. Точно также митрополит Иосиф согласился, только по настоятельной просьбе епископа Жилилского в 1853 году, на постоянное пребывание ксендза при филиальной погребальной часовне в Дисненском уезде, в имении князя Друцкого-Соколинского, и, притом, лишь с тем условием, чтобы назначение ксендза было возобновляемо ежегодно епископом Жилинским, по предварительном, каждый раз, удостоверении православного духовного начальства, что от пребывания сего ксендза не открылось никакого вреда православию. Наиболее всего приходилось Литовскому епархиальному начальству иметь строгое наблюдение за деятельностью ксендзов и за находившимися костелами и особенно филиальными часовнями при имениях помещиков по Дисненскому уезду, где особенно сильна была пропаганда со стороны ксендзов среди воссоединенного народонаселения. Посему, в 1845 году пр. Иосиф предписал Дисненскому благочинному, протоиерею Стукаличу, секретно, чтобы он доставил ему ведомость о всех римских каплицах и состоявших при них ксендзах, с присоединением своего мнения о тех каплицах, которые признаются им наиболее вредными для окрестных православных прихожан, и по каким причинам.⁵¹²

По поводу каплиц сего же уезда, пр. Иосиф в 1852 году просил графа Протасова о подтверждении гражданским властям строжайше смотреть за тем, чтобы, вопреки закону, не были стройны новые католические каплицы и не были определяемы ксендзы туда, где их прежде не было. Это подтверждение он считал необходимым для возбуждения внимания гражданских начальстве к обузданию частного местного своевольства и к охранению самих католических епископов против домогательства в сем отношении помещиков и римско-католического духовенства В своем же рапорте св. Синоду, по тому же поводу, митрополит Иосиф писал, что, хотя, по Высочайшей воле, и была составлена римско-католической духовной коллегией в 1841 году ведомость о существовавших тогда на лицо римско-католических приходских и приписных церквах, а также каплицах, с пояснением, при которых из сих последних положено быть священникам и при каких нет, и к какие дни назначено будет в них богослужение, и вместе с тем вменено в обязанность гражданскому начальству строго следить за точным исполнением Высочайшего указа по сему предмету, тем не менее, по Дисненскому уезду оказалось, вследствие противодействия, возбужденного тамошними помещиками, совращение из православия в латинство слишком 2 тыс. крестьян помещицы Лопацинской.

В объяснение же причины особого неустройства по Дисненскому уезду, он указывал на то, что уезд сей принадлежал постепенно епархиям: Полоцкой, Минской и Литовской, вследствие чего и самое перечисление его, в короткое время, к трем епархиям, необходимо, действовало на его расстройство. В этом же рапорте св. Синоду митрополит Иосиф, указывая, с одной стороны, на то, что, несмотря на предоставленное епархиальному начальству право наблюдения за постройками или починками костелов и часовен, в одном Дисненском уезде были противозаконно построены 4 костела и назначены к ним отдельные ксендзы, не без вредного намерения против православного духовенства, в то же время находил, что для православного епархиального духовенства вообще было весьма затруднительно иметь об означенном нарушении закона полные и определенные сведения отчасти потому, что приходское духовенство не легко решалось выступать с доносами о сем, опасаясь преобладания помещиков и римского духовенства, отчасти же и потому, что оно не могло иногда знать, с дозволения ли надлежащего начальства, или без оного, сооружается новая каплица или костел и определяется туда ксендз. Вследствие сего, по мнению митрополита Иосифа, те причины, по которым секретным указом св. Синода от 5 апреля 1845 года воспрещалось православному духовенству вмешиваться в какие-либо полицейские распоряжения о противозаконных действиях раскольников, в такой же и даже в большей степени должны были относиться к римско-католикам. Посему, он находил весьма основательным, чтобы православное духовенство было, по возможности, избавлено от надзора за действиями сих последних, противными общим определительным гражданским законам. Но, прося в то же время св. Синод возбудить ходатайство о подтверждении надлежащим гражданским властям иметь деятельное и непременное смотрение за исполнением общих законов и особого предписания министерства Внутренних Дел о строении новых костелов и каплиц и не определении ксендзов, как к ним, так и к прежде существовавшим, где ксендзов не было положено, пр. Иосиф, однако, справедливо выражал сомнение в зоркости сего надзора, в виду того, что гражданские чиновники, по выборам, почти без исключения, принадлежали к римско-католическому исповеданию. 

Но если противозаконные поступки со стороны римско-католического духовенства допускались относительно постройки новых костелов и каплиц, при существовании закона, предоставлявшего разрешение оных, между прочим, и православному епархиальному начальству, то, тем более, должно было явиться случаев, нарушающих интересы православия, когда постройка сих костелов и часовен, в силу нового Высочайшего повеления, была⁵¹³ предоставлена разрешению только одного гражданского начальства, помимо всякого ведения о том епархиальной власти, которая, например, по поводу донесения Ошмянского благочинного в 1862 году о том, что в Цицине возобновлена римско-католическая часовня, могла уведомить сего благочинного только о том, что она, в силу нового закона, не имеет никакого касательства к делу постройки новых и возобновления старых костелов и каплиц. Впрочем, польское восстание в 1862–1863 годах имело своим последствием, между прочим, то, что Муравьевым, на основании предоставленной ему полной власти, было, после усмирения сего восстания, закрыто много римско-католических монастырей, замешанных в мятеже, и снова ограничено право римско-католического духовенства на постройку костелов и назначение ксендзов к должностям, без разрешения местного начальства.⁵¹⁴ Для преграждения же римско-католическому духовенству возможности противодействовать постановлениям правительства, за ним был учрежден строжайший надзор, причем за каждое преступление следовало немедленное взыскание.⁵¹⁵

Между тем, наставшая с 1868 года для римско-католического духовенства большая свобода в отношении устройства новых костелов снова была ограничена в 1886 году, когда, в виду очевидных злоупотреблений, допускавшихся означенным духовенством сею свободою, была восстановлена сила действия статьи 247 строительного устава относительно постройки иноверческих храмов, причем и Виленский генерал губернатор сделал от себя предложение Виленскому, Ковенскому и Гродненскому губернаторам о должном наблюдении за исполнением закона относительно ремонта костелов и плебальных строений. Это восстановление прежнего закона дало возможность Литовскому епархиальному начальству, по свидетельству пр. Алексия, дать отказ ревности не по разуму некоторых ксендзов, которые, при содействии панов побогаче и вообще прихожан, в виду ожидаемого приезда нового своего епископа, хотели настроить новых костелов или колоколен при них, или же, наконец, ремонтировать существующие в местностях, иногда в них не нуждающихся, но, за то, боевых.⁵¹⁶ Точно также было обращено в 1889 году внимание правительства на значительное увеличение числа фестов в римско-католических храмах, сравнительно с прежним временем, особенно в Ковенской губернии, где число этих фестов доходило до 300 в год. Посему, министр Внутренних Дел предложил местным губернаторам наблюдать за тем, чтобы, на будущее время, всякие религиозные торжества, сопровождаемые съездом католического духовенства, совершались не иначе, как с особого на каждый раз разрешения, и в присутствии представителей местных административных властей.

Но, к сожалению, все указанные внешние меры правительства, сопровождавшиеся иногда и удалением ксендзов от занимаемых ими приходов, оказались, по разным причинам, далеко недействительными в отношении оберегания интересов православной церкви.⁵¹⁷