Раскольнические лже-архиереи прошлого (18-го) столетия и текущего – 19-го

1.

Апостол, правило 39-е, гласит: „пресвитеры и диаконы, без воли епископа, ничего да не совершают“ (срав. пр. 14-е седьмого вселенского собора; Антиох.5, 10; Гангр. 6; Лаод.42:56). Вопреки этому правилу, беглые попы однако стали совершать у старообрядцев таинства и отправлять богослужение. Без воли своего епископа священнику нельзя переходить в предел, находящийся под управлением другого, хотя и правоверного, епископа; ибо 15-е правило апостольское ясно говорит: „аще кто пресвитер, или диакон, оставив свой предел, во иный отидет и совсем преместяся, в другом жити будет без воли епископа своего: таковому повелеваем не служити более... Аще же останется в сем безчинии: тамо, яко мирянин, в общении да будет“. Если нельзя священнику, без воли своего епископа, переходить в другую епархию, то тем более нельзя ему переходить, с целью исправлять требы, богослужения и таинства, в такое общество, которое совсем не состоят под управлением епископа, которое находится даже в разделении со вселенскою церковью. Старообрядцы-поповцы сознали это вскоре же после отделения своего от церкви. Кроме того, приискивание беглых попов для старообрядцев сопряжено было с различными хлопотами, а иногда и препятствиями. И вот, в прошлом столетии, поповцы предпринимают целый ряд попыток – приобрести откуда-нибудь своего собственного епископа, который бы потом мог сам поставлять для них священников.

В 30-х годах прошлого столетия поповцы ветковского согласия стали просить ясского митрополита, чтобы он поставил для них епископа. К тому времени прибыл в Яссы константинопольский патриарх Паисий, который и потребовал от представленного кандидата на архиерейство инока Павла, чтобы он прочитал 12 данных ему пунктов в ответ на вопрос: „како веруеши“? Павел от- казался прочитать эти пункты вероучения православного; тем дело и кончилось на этот раз.

В 1731 году нашелся между тем для поповцев уже готовый лже-архиерей, по имени Епифаний. История поставления его во епископа такова. Епифаний был прежде киевским монахом, занимал должность эконома при киевском архиепископе; был потом игуменом козельского монастыря, откуда и похитил более 200 рублей казенных денег; чтобы избежать суда, он заранее удалился за границу. При этом Епифаний не забыл вырезать печать киевского архиепископа; печать эту он приложил к подложной грамоте, написанной будто бы киевским архиепископом на имя ясского митрополита: в ней киевский архиепископ выражает желание, чтобы ясский митрополит посвятил во епископа означенного Епифания. От лица же жителей города Чигирина Епифаний составил другую подложную грамоту, будто бы они желают его иметь своим архиереем. Таким образом ясский митрополит вдался в обман и в 1724 году рукоположил Епифания во епископа чигиринского. После того Епифаний отправился в Украйну, поставил там 14 попов и диаконов и затем вскоре был арестован правительством. Святейший Синод не признал Епифания за епископа, так как он обманом восхитил себе епископский сан, а Сенат приговорил его к ссылке в Соловецкий монастырь. Чрез три года Епифаний бежал из Соловецкого монастыря, но скоро был пойман и отправлен в Москву. Здесь-то, дожидаясь решения своей участи, Епифаний и познакомился с старообрядцами-поповцами, которые не замедлили предложить ему поселиться у них на Ветке и быть епископом их. Епифаний, боясь опять предстоявшей ему ссылки, согласился на предложение старообрядцев. Между тем состоялось решение суда, по которому Епифаний должен был опять отправиться в Соловки. И вотъ московсие старообрядцы делают нападение в коломенском лесу на конвой, сопровождавший Епифания, отбивают его и увозят на Ветку. Там все были рады привезенному епископу. Старообрядцы же других мест однако не признали Епифания за епископа. Например, керженцы называли затею ветковцев Богу неугодной, душепагубной. Недолго спустя, и московские старообрядцы, сманившие Епифания, стали зазирать ветковцев в неблагочестии. И сами ветковцы недолго наслаждались радостью по случаю прибытия к ним Епифания. С уставами старообрядцев не мог он свыкнуться, обливательное крещение называл правильным. Весьма естествен- но, что скоро он нажил себе врагов. „И бысть мятеж и молва на Ветке не мала, рассказывает один старообрядч. писатель, сталось разделение между собою у них даже до драки“. Противники Епифания стали называть его еретиком и волком, которого пустили в овчарню. К довершению всего старообрядцам стало известно то, что Епифаний их самих считает раскольниками и еретиками. В этом убедило ветковцев письмо Епифания, писанное им к своим родственникам, но нечаянно попавшее в руки ветковским старикам. Изумились ветковцы и воспылали великою ненавистью к Епифанию.

Между тем 1-го апреля 1735 года Ветка была разорена. Вместе с другими старообрядцами взят был и Енифаний и препровожден в Киев, где скоро заболел и умер. Поставленные Епифанием попы не хотели расстаться со своим званием, распускали даже молву, что он принял мученическую кончину, и огласили его святым. Поповцы, почитатели Епифания, стали носить имя епифановцев. Противники же Епифания приравнивали его к Арию еретику и общения с епифановцами не имели.

В половине 18-го столетия среди стародубских старообрядцев явился архиерей, гораздо худший, чем Епифаний, по имени Афиноген. Своим умом, степенностию и точным исполнением уставов Афиноген скоро обратил на себя внимание старообрядцев. Кроме того, он часто, как будто по ошибке, благословлял обеими руками, становился в своей келье на молитву в омофоре (архиерейское облачение), наконец признался на исповеди священнику, что он есть епископ Лука, поставленный сибирским митрополитом Антонием. Весьма естественно, что этот секрет скоро стал известным всем окружным старообрядцам. Сам Афиноген объявил о своем высоком сане орловскому старообрядцу Суслову. С этим последним Афиноген послал письмо стародубскому попу Патрикию, которого и приглашал к себе за получением епископской хиротонии. Но Патрикий стал наводить о нем необходимые справки. Узнав об этом и опасаясь правительства, Афиноген, наименовавший себя епископом Лукою, удалился в Молдовалахию и стал рукополагать некоторых в священные степени. Вскоре после справок всем сделалось известным, что это был не только не епископ Лука, но и не священник Афиноген, а просто иеродиакон московского воскресенского монастыря Амвросий. Молва о самозванстве епископа Луки скоро разнеслась и достигла Молдавии. Ясский господарь хотел было его повесить. Самозванец бежал к русским старообрядцам. Те хотели его выдать русскому правительству. Со стыдом Афиноген убежал в пограничный город Польского королевства Каменец-Подольск, где скинул с себя архиерейское платье, принял „католицкий раскол и записался в том городе в гарнизон.“. Чрез несколько лет жители Борской Слободы, в которой Афиноген объявил себя епископом Лукою, от лица очевидцев, писали о нем Патрикию следующее: „отныне генералом и ходит по-немецки и в парике, и борода обрита, и там многие люди были и видели“.

Вскоре среди старообрядцев появился новый мнимый епископ Анфим, монах Кременского монастыря, утверждавший, что он будто бы поставлен был в иеромонаха воронежским епископом Иоакимом. За свое уклонение в раскол из прав церкви Анфим осужден был, по тогдашним законам, на ссылку в Сибирь. Анфим успел было убежать, но был пойман и привезен в Москву. Здесь он познакомился со старообрядцами. С помощью денег Анфиму удалось бежать из Москвы на Ветку. В 4 верстах от Ветки, в местечке Боровицы, Анфим, на средства одной московской богатой старообрядки, устроил два монастыря – мужской и женский, построил церковь и начал отправлять в ней священнические службы. Монастыри скоро наполнились; относительно священства Анфима сомнений никто не высказывал. Но на беду Анфиму захотелось быть архиереем. Как раз в это время (в 1752 г.) неподалеку находился и мнимый епископ Лука. К нему-то Анфим и обратился за рукоположением во епископа. Но самозванец не удостоил Анфима епископского сана, а поставил только в архимандрита. Получив это звание, Анфим однако стал действовать по-архиерейски и многих поставил „в причет церковный“. Поставленных попов он рассылал по разным местам; одного послал между прочим в Гуслицы. Когда же гуслицкие поповцы узнали, что Анфим вовсе не епископ, то воротили попа обратно и велели сказать Анфиму: „почто ты, отец архимандрит Анфим, попов поставляешь“? Этот укор и побудил Анфима во чтобы то ни стало добиться архиерейского сана. Но епископ Лука был в то время уже за границею Польши. Анфим тогда придумал просить Луку о заочной хиротонии. „Служи, писал он Луке, божественную литургию в предстоящий великий четверг в своей церкви, и в положенное время читай молитвы св. хиротонии, аз же смиренный в тот самый час буду возлагать на себя одежды архиерейские“. Так как к письму приложены были деньги, то самозванный епископ охотно согласился на предложение Анфима и уведомил, чтобы он к назначенному времени готовился принять хиротонию. 11-го апреля 1753 года в великий четверг Анфим служил литургию и после малого входа возложил на себя архиерейские облачения, при пении клира „аксиос“, в полной уверенности, что в это время епископ Лука также служит литургию и читает молитвы хиротонии; тогда же Анфим поставил попа и диакона. Когда потом Анфим продолжал ставить попов и диаконов, вдруг разнеслась весть, что в то время, как он надевал на себя архиерейские облачения, епископ Лука не только не служил литургию, но уже и сан епископа оставил и в „католицкий“ раскол перешел и ходил даже в военном мундире. Соблазн произошел в старообрядчестве никогда еще небывалый. Вскоре потом казаки-некрасовцы поймали Анфима и бросили в реку Днестр.

В конце 18 стол. было у старообрядцев и еще несколько попыток приобрести себе епископа, то из Греции, то из Молдавии и Грузии, то наконец и из России (приглашали даже святителя воронежского Тихона). Но все эти попытки кончались опять неудачей. В 1765 году старообрядцы из-за этого собирались даже в Москву на собор, на котором присутствовали и безпоповцы. Придумали было поставить епископа рукою митр. Ионы, мощи которого почивают в Успенском соборе. Но явился вопрос: кому же читать в это время архиерейские молитвы: безпоповскому старику или беглому попу? Вышел спор: безпоповцы не хотели уступить поповцам, поэтому дело кончилось полною распрей. Наконец, в конце 18 ст. стародубский инок Никодим стал искать союза с прав. церковью и тем самым положил начало так называемому Единоверию. После того у старообрядцев долго не было никаких епископов. Только в половине нынешнего столетия раскольники нашли себе архиерея, который, хотя и немногим чем отличался от вышеуказанных самозванцев, но успел все- таки поставить себе преемников.

2.

Первым лже-архиереем у раскольников-беглопоповцев в нынешнем столетии был митр. Амвросий, родоначальник так называемой австрийской иерархии. В 1846 году появился этот лже-митрополит в таком уголке австрийской державы, про который сами русские старообрядцы едва-едва знали. В австрийских владениях Галиции, в округе Буковины, есть слобода под названием „Белая Криница“. В окрестностях слободы проживало около 4000 русских старообрядцев обоего пола, по преимуществу выходцев из московской губернии. В церкви белокриницкого монастыря они безпрепятственно совершали богослужение под покровительством австрийского правительства. В 1844 году настоятелем монастыря был Геронтий, в мире Герасим Колпаков, сын крестьянина моск. губернии. В том же монастыре находились в то время иноки: Павел, в мире Петр Великодворский, сын волостного писаря Валдайской слободы и Алимпий, в мире Афанасий, мещанин. Кроме монастырской церкви, в Белой Кринице была еще приходская церковь, в которой служил беглый иеромонах Иероним, в мире Иван Розанов, из московских мещан.

Обладая порядочною суммою денег, вывезенною из Москвы, Геронтий, Павел и Алимпий ходатайствовали пред австрийским правительством о дозволении им приискать и иметь у себя, в белокриницком монастыре своего епископа. После долгих хлопот им удалось (в 1844 г.) добиться постановления австр. императора, по которому белокриницким поповцам дозволялось привезти из-за границы епископа и содержать его в монастыре на свои средства. Дело таким образом стало за деньгами. Геронтий и Павел вдвоем отправляются в Москву за сбором денег. В Москве они стали говорить, что архиерей ими уже отыскан и что нужны только денежные средства на устройство кафедры архиерея и на будущее его обеспечение. Моск. старообрядцы несколько уделили из своих богатств: Геронтий и Павел, если и не принесли в Белую Криницу груды золота, как расчитывали сначала, но все же пришли и не с пустыми руками.

Запасшись деньгами и паспортами, Павел вместе с упомянутым Алимпием, отправились на восток искать „древлеправославного“ епископа. Были они в Сербии, Молдавии, Валахии, Далмации, в Черной горе, наконец – даже в Египте, а оттуда – в Иерусалиме и Константинополе. Везде, во всех местах, они видели употребление троеперстного сложения и других обрядов, принятых православною церковью. Утешив себя тем, что греки, по крайней мере, крестят трехпогружательно, они и решились наконец, приискивать архиерея именно из греков. В Константинополе Павел и Алимпий, при посредстве серба Константина Огняновича, напали на бывшего боснийского митрополита Амвросия, незадолго пред тем уволенного от епархии и ждавшего высшего суда над собою: Амвросий в это время жил, конечно, в великой бедности. Этому-то Амвросию Павел и Алимпий и сделали предложение быть у них, в Белой Кринице, епископом. Амвросий, по некоторым соображениям, сначала отказывался от предложения. Он ведь был в то время запрещен патриархом. Ему предстояло уйти в неизвестный предел без согласия своего патриарха, так как об этом согласии Амвросию нечего было и думать. А это противно прав. апост. 14-му: „не позволительно епископу оставляти свою епархию и во иную преходити, аще бы и от многих убеждаем был, разве когда будет некоторая вина благословная... и сие не по своему произволу, но по суду многих епископов и по сильнейшему убеждению“. Прав. апост. 34 добавляет: „епископам всякого народа подобает знати первого из них и признавати его яко главу, и ничего не творити без его рассуждения...“ (ср. ант. соб. пр. 13 и 16). Кроме того пр. апост. 35 гласит: „епископ да не дерзает вне пределов своей епархии творити рукоположения... без согласия имеющих в подчинении грады оные“... (ср. 1 всел. соб. пр. 15). Таким образом Амвросию следовало заручиться и согласием патриарха, и согласием епископа того града, куда его звали. Но в том-то все и дело, что там, в Белой Кринице, не было никакого епископа, а если бы он был, то в Амвросии, конечно, и не нуждались бы! Не смотря на все это, Амвросии все-таки согласился на предложение Павла и Алимпия, особенно в виду просьб своего сына Георгия. 15 апреля 1846 года заключен был договор, по которому старообрядцы белокриницкие обязывались платить Амвросию жалованья по 500 австрийских червонцев в год. Со своей стороны Амвросий обязывался поставить себе преемника кого-либо из старообрядцев. Через месяц Амвросий был вывезен из Константинополя секретно, переодетый в платье казака. Чрез Вену, столицу австр. государства, он прибыл в Белую Криницу (12 октября 1846 г.). Алимпий между тем отправился в Москву за сбором денег, на каковой он смело рассчитывал, так как вез туда радостную весть, что отыскался наконец не только епископ, но „целый митрополит“! 27 октября того же 1846 года в белокриницком монастыре происходил собор, под председательством Геронтия, который и предложил собранию вопрос каким чином следует принять Амвросия. Много говорили, много спорили, переписывались даже по этому вопросу с другими поповцами. Кончили тем, что решили принять Амвросия вторым чином, чрез миропомазание. Амвросий, находившийся в безвыходном положении, как бы в плену у старообрядцев, на все соглашался. 28 окт. был совершен чиноприем. Беглый иеромонах Иероним, самовольно ушедший от православного епископа и, по прав. апост. 15-му, не имевший права совершать таинств, миропомазал однако запрещенного митр. Амвросия, при этом Амвросий должен был проклясть те ереси, которые будто бы он содержал прежде в греч. церкви. Но епископа–еретика должна бы принять вселенская церковь, в лице многих епископов, а общество старообрядцев 180 лет не имело епископа! Но старообрядцы и не заботились об исполнении апостольских и соборных правил; за то и предаде их Бог в неискусен ум, творити неподобная. (Рим.1:28). Для Амвросия славянский чин проклятия ересей написан был греческими буквами, так как он не знал славянской грамоты и не понимал слав. речи. Таким образом Амвросий, собственно говоря, и не знал, что именно проклинал. Исповедывался Амвросий у того же

Иеронима. Но опять–таки и Иероним, ничего не знавший по- гречески, не мог исповедывать Амвросия. „Посему, говорит один из очевидцев, инок Онуфрий, затворились они оба в алтаре, посмотрели друг на друга уповательно, тем и кончилось дело“. Помазывал Иероним митрополита простым маслом, за неимением мира. Затем Амвросий сталь благословлять народ. Вот так-то греческий православный, но запрещенный митрополит сделался первым раскольническим лже-архиереем!

Но этим все труды и хлопоты белокриницких старообрядцев далеко еще не кончались. Умри Амвросий, не поставив себе преемника, и все громадные труды их пропали бы даром. Поэтому весьма важным делом для белокриницких иноков было побудить Амвросия, чтобы он, при своей жизни, поставил епископа–наместника белокриницкой митрополии. И вот Амвросий, вопреки 1 апост. правилу (епископа да поставляют два или три епископа), 6 января 1847 г., один, почти по принуждению от иноков, хиротонисал во епископа уставщика Киприана Тимофеева, с именем Кирилла. Священников и диаконов он поставил весьма много. В конце 1847 года Геронтий, уже в сане архимандрита, отправился в Москву, но на обратном пути быль арестован. Русское правительство (при Императоре Николае) вошло в сношение с австрийским, а Святейший Синод обратился с посланием к констант. патриарху, прося его или возвратить к себе Амвросия, или подвергнуть его церковному осуждению. Амвросия вызвали в Вену (столицу австр. государ.). Ему там предложено было или возвратиться к своему патриарху, или отправиться в ссылку. Белокриницкий монастырь был запечатан... Но вскоре в Австрии произошел государственный переворот: власть Императора была ограничена, а все подданные получили право свободного исповедания своей религии, в том числе и белокриницкие старообрядцы. Амвросий однако уже сослан был в г. Цилль, а Кирилл, боясь оскудения своей иерархии, поставил во епископа–наместника себе Онуфрия, для русских же старообрядцев – Софрония. Проживая в Цилли, Амвросий ни разу не пожелал исповедаться ни у кого из белокриницкого духовенства. В 1859 г., вследствие невысылки ому положенных денег, Амвросий предал проклятию Кирилла и всех хиротонисанных им. Пред смертию своей Амвросий возвратился в церковь, быв напутствован греческим священником.

Между тем русские старообрядцы начали хлопотать, чтобы и для них поставлен был своей епископ. Но в 1849 году в Москву явился никем не избранный, случайно поставленный Кириллом и потому вовсе не желанный гость для моск. старообрядцев – вышеупомянутый Софроний, в мире Степан Трифонов Жиров, крестьянин малояросл. уезда. Софроний пробыл в Москве до 1853 года. За его поборы старообрядцы не взлюбили его и стали хлопотать о другом архиерее. Новый архиерей вскоре появился в Москве, но опять-таки никем не избранный. Это был безпоповец Андрей Ларионов Шутов. В бытность свою в Белой Кринице, Шутов, при содействии инока Павла, рукоположен был Кириллом во епископа с именем Антония. Павел белокриницкий надеялся, что Шутов, как безпоповец и при том бывший казначей преоб- раженского кладбища, успеет обратить многих безпоповцев в поповство–австрийщину. Что же касается до самого Шутова, то он желал архиерейства единственно по честолюбию. По прибытии в Москву, Антонию пришлось выдержать соблазнительную борьбу с Софронием, которая однако кончилась тем, что Софроний принужден был удалиться на Урал... После издания окружного послания (в 1862 г.), разделившего поповцев-австрийцев на окруж- ников и противуокружников, в Москве появился новый архиерей, противуокружник, по имени тоже Антоний. (Разделение это продолжается и теперь при преемниках их: Савватие и Иове).

Для стародубских старообрядцев в 1853 г. Кирилл поставил архиерея Спиридония, названного новозыбковским. В 1855 году старообрядцами открыта была саратовская епархия, на которую поставлен был архиерем Афанасий, мещанин г. Хвалынска (теперешний сарат. раскольн. архией Паисий намеревается перебраться на жительство в Москву). В 1856 г. открыта епархия пермская, для которой был поставлен епископом Геннадий. Теперь там архиереем Мефодий, недавно взятый под арест. В том же 1856 г. открыта епархия казанская, для которой поставлен был Пафнутий, недавно умерший. В 1857 г. открыта епархия кавказская (лже–архиереи: Иов и Силуан). В 1858 г. открылась епархия коломенская; епископом был поставлен Пафнутий, который, вскоре после издания окружного послания, перешел в православие, но потом, в 1882 году, по побуждениям самолюбия, ушел опять в раскол и живет теперь за границей... В 1859 г. открылась епархия балтская (лже–епископы: Кирилл и Сильвестр). Затем – епархия нижегородская с архиереем Иосифом...

Такова история появления незаконной иерархии, справедливо названной австрийскою, так как она водворена была с помощию светского иноземного правительства, что противно правилу апост. 30-му: „аще который епископ, мирских начальников употребив, чрез них получит в церкви епископскую власть, да будет извержен и отлученъ (7 вселенск. пр. 3). История появления австрийской иерархии ясно говорит и о незаконности ее. Дальнейшая история австрийских архиереев в России еще больше подтверждает это. Не может древо зло плоды добры творити, говорит Спаситель (Мф.7:18). Амвросий, как сказано было, проклял Кирилла и всех рукоположенных им. Но последние не уступали в этом своему родоначальнику. Вся история деятельности этих лже-архиереев сводится к внутренним неурядицам и распрям. Антоний, напр., вел соблазнительную борьбу с Софронием из-за того, кому быть епископом в Москве. Другой Антоний имел даже бранную переписку с Антонием старшим. Этот последний сам был отлучен, как еретик, митр. Кириллом. Иосиф нижегородский, ставленник Антония 2-го, изверг из сана поставленного им же самим Иова московского; а Иов, нисколько не задумываясь, проклял Иосифа, своего рукополагателя. Савватий же не имеет общения ни с тем, ни с другим... Таковы раскольнические так называемые австрийские лже–архиереи!...

Не лучше этих архиереев и так назыемый беловодский лже-архиепископ Аркадий, который нашел для себя возможным сделаться архиереем и помимо хиротонии австрийских лже–епископов. В 1881 году, т. е. десять лет тому назад, Аркадий, появившись в вятской губернии, пустил о себе молву, что он никто иной, как Аркадий, архиепископ беловодский, поставленный благочестивым и древлеправославным патриархом Мелетием в „опоньском царстве.“ Мелетий же сам, по словам Аркадия, имеет преемственное рукоположение от самого апостола Фомы. Аркадий, как видно, в совершенстве знает простой русский народ. Он выдал себя за епископа именно древлеправославного, какого старообрядцы всегда сильно желали отыскать; он указывал на такую страну, где „священники, как он выражался, не то чтобы откуда прибегшие, а природные,“ поставленные древлеправославными епископами. Всем этим старообрядцы должны бы остаться довольны. Но вот беда: Аркадий указывает на такую отдаленную древлеправославную страну, о которой простой русский народ не только ничего не знает, но и не слыхал даже никогда! Да и сам Аркадий, как видно, мало слышал об этой стране, так что его обман для старообрядцев легко обнаруживается из самого названия придуманной им отдаленной страны. Он называет ее Беловодьем, Камбайским царством, которое находится в какой-то индейской японии. Ни беловодья, ни камбайского царства нигде на земле нашей нет: это известно всякому, хоть немного знакомому с положением стран света. Индейской японии также нет¹. Есть два различных государства: Индия и Япония, которые, при том, находятся друг от друга на весьма далеком расстоянии, так что назвать Японию индийскою может только или невежественный обманщик или помешанный умом. Можно для ясности привести такое сравнение. Наша Россия далеко отстоит от Франции и отделяется от нее большим немецким государством. И вот, если бы кто назвал наше отечество – Россию французскою, то он сказал бы тоже самое, что и Аркадий, назвавший Японию индийскою! Япония, правда есть, хотя и не индийская: лежит она за нашею Сибирью. Но в этом японском государстве обитают не христиане, а язычники; и только недавно (года с три тому назад) епископ нашей православной церкви Николай стал распространять среди японцев свет христианского учения... Не взирая на этот грубый обман свой, Аркадий все-таки ус- пел найти себе последователей-старообрядцев (в пределах вятской, пермской и отчасти пензенской губ.), ставит для них попов, а доверчивые старообрядцы принимают этих попов! Таков „древле-православный“ лже-архиерей Аркадий беловодский из небывалой индийской Японии!.. Берегитесь, говорит И. Христос Спаситель, лже-пророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные: по плодам их узнаете их. (Мф.7:15–16).

Свящ. Ф. С.