5. Николай Рерих и св. Иоанн Кронштадтский

Ксении Мяло “известно, что Иоанн Кронштадтский, знавший Н. К. Рёриха с детства, едва ли не до самой своей смерти был его духовником” (с. 73).

К сожалению, Мяло не уточнила – откуда именно это стало известно. Может, есть упоминание о Рёрихе в дневниках о. Иоанна? Есть ли свидетельства об их духовной близости в мемуарах других людей, их современников? Есть только заверение самого Николая Рёриха…

Но это человек, который, увы, способен лгать (вспомним историю с “Символом веры”). Так что его свидетельству о нем самом я не верю. Лжесвидетельства именно такого рода очень распространены в оккультной среде. Попробуйте найти хоть одну колдунью, которая не верещала бы, что у нее есть благословение батюшки, старца, епископа, самого Патриарха!¹⁸⁶

Никаких независимых и проверяемых свидетельств о духовной близости Рёриха и св. Иоанна никто еще не предъявил. На мои же аргументы о том, что это миф, Мяло не обратила ни малейшего внимания.

Но зато сразу бросилась обвинять меня в богохульстве: “Ибо святой прозорливец, не умеющий угадать будущего сатаниста , более того, в качестве многолетнего духовника, видимо, несущий и часть ответственности за столь зловещую метаморфозу своего духовного чада,– это образ, нарисовать который решится далеко не всякий атеист, но лишь завзятый богохульник. А вот диакон прямо-таки подводит нас к нему” (с. 74).

Я-то как раз и отвожу от этого образа, утверждая, что отношения о. Иоанна и Рёриха не носили характер духовного руководства. Встречи были – если только они и в самом деле были – чисто внешние, без раскрытия помыслов и планов.

Но даже если и на самом деле о. Иоанн благословлял Рёриха – это не значит, что он предвидел будущее Рёриха. Даже святой не обязан быть прозорливым с каждым. Вот лишь один пример не-всегда-прозорливого святого: Св. Патриарх Никифор некогда венчал на царство иконоборческого императора Льва Армянина (см. Житие Феодора Начерт. 27 дек)… Кроме того, жест благословения может иметь очень разные значения. Отец Иоанн мог предчувствовать угрозу для Николая Рёриха и пробовать его молитвенно оградить от стремившися к нему “шамбалят”. Но воля Рёриха свободно предать себя в руки “духов” оказалась сильнее... Впрочем, простите, я тут встал на путь догадок, то есть уподобился самим же рёриховцам. Специально же для рёриховцев я готов привести пример, когда человек, ими (не мною!) почитаемый за “святого”, не распознал своих же “предателей”: Блаватская не смогла предсказать ни своего разрыва с Куломбами, ни своего разрыва с Всеволодом Соловьевым, а семья Рёрихов не предвидела, что их охранник Кордашевский в конце концов станет униатским священником¹⁸⁷…

И уж совершенно напрасно Н. Рёрих пишет (а Мяло согласно цитирует), будто “о. Иоанн отличался и свойственною великим подвижникам широтою мысли” (с. 74). Если “широту мысли” понимать в теософском смысле, то ее у св. Иоанна не было и быть не могло. “К стыду нашему мы должны сознаться, что у многих, многих из христиан православных не только нет в сердце и в жизни веры православной, а нет даже и на языке, и она у них совсем испарилась или же обратилась в совершенное безразличие относительно какой бы то ни было веры: католической, лютеранской, иудейской, магометанской, даже языческой. Слышим от многих, что во всякой вере можно угождать Богу, т. е. будто бы всякая вера угодна Богу, и как будто ложь и истина, правда и неправда для Бога безразличны. Вот до чего дошло у многих незнание своей веры, незнание духа и истории своей Церкви, отчуждение от ее жизни и Богослужения, – до чего затмилось понятие о православии, о неправославии и иноверии!”¹⁸⁸. “Без Христа, без Церкви нет другой двери в Царствие Небесное. Отпадшие от веры Христа, от Церкви – погибнут, если не обратятся и не покаются”¹⁸⁹.

Да, о. Иоанн мог молиться за всех¹⁹⁰, но он никогда не молился со всеми. Да, о. Иоанн мог молиться за татар и их исцелять, но при этом он прямо предупреждал спасенных им же мусульман, что если они будут пребывать в своей вере, то они погибнут. Да, о. Иоанн мог сказать доброе слово о поведении иноверцев – но не об их вере.

Николай Рёрих и Ксения Мяло как пример “широты мысли” о. Иоанна приводит такой его отзыв: “При разговоре о том, почему дворниками в Зимнем дворце служат татары, о. Иоанн с доброй улыбкой сказал: «Татары-то иногда лучше бывают...""¹⁹¹. Я верю, что о. Иоанн действительно сказал такие слова. Но сначала замечу, что Н. Рёрих употребляет неясный оборот речи: можно понять его слова так, что при разговоре именно с ним о. Иоанн сказал цитируемое суждение, а можно понять так, что Рёрих просто передает чей-то чужой разговор (как абзацем выше он передает рассказ о двух гвардейских офицерах, приехавших к о. Иоанну). Так почему же я доверяю именно этому рёриховскому рассказу? – Потому, что он подтверждается независимыми от Рёриха источниками. Однако, если мы обратимся к ним, то станет понятна очередная некорректность рёрихо-мяловской интерпретации страниц православной истории.

Вот проповедь самого о. Иоанна, объясняющая его добрые слова о татарах: “Ни одна религия, кроме веры православной, не может привести человека к нравственному совершенству или святости… Если же ныне многие христиане православные живут хуже мусульман и язычников, так что глава магометан в России публично во всеуслышание всех недавно в Петербурге провозгласил похвалу своим единоверцам за то, что между ними нет таких нечестивых, как между христианами, посягающими на жизнь царей; – то такая подлинно нечестивая жизнь христиан не должна нимало, конечно, ставиться в упрек вере православной”¹⁹². Итак, – вот отчего о.Иоанн говорит, что в царском дворце можно не опасаться присутствия рабочих из татар: не потому, что он “с пониманием” относился к исламу и видел в нем путь, который приводит к спасению параллельно с православием и независимо от него, а потому, что татары в русского царя бомб не бросали…

В “Сатанизме для интелигенции” я приводил пример гневного отношения о. Иоанна к проповедям Льва Толстого (которые ближе все же к теософии, чем к православию). Мяло тех отзывов о. Иоанна о Толстом не заметила, иначе ей и в о. Иоанне пришлось бы подметить “столь нехарактерную для русской традиции нетерпимость к духовным исканиях и блужданиям творческих людей” (с. 129).

Вообще достаточно представить себе диалог между о. Иоанном и Н. Рёрихом – и станет ясно, насколько кощунственна рёриховская выдумка о том, будто о. Иоанн был с ними единомыслен.

Вот пришел бы Рёрих к о. Иоанну и сказал: благослови, отче, сжечь мощи и уничтожить кладбища! И что бы он услышал в ответ? – “Идите к мощам святых угодников и смотрите, какая вера правая. В какой вере Бог творит такие чудеса, как в православной? В какой вере люди удостаиваются нетления и благоухания тел по смерти и творят столь великие и многие чудеса? Идите к преподобному Серафиму и к святому Сергию; идите к Феодосию Черниговскому. Или вы хотите слушать нынешних интеллигентов, недоучек и переучившихся, будто бы мощей нет, нет чудес?”¹⁹³.

О. Иоанн есть прежде всего молитвенник. Он не книжник-теоретик. Молитва, молитва, молитва – вот его постоянный призыв. К молитве он призывает, о молитве свидетельствует, молитву творит… И если бы Рёрих был его духовным сыном, то именно о молитве (а не о культуре и картинах) и был бы прежде всего разговор между ними... И вот, представим, что Николай Рёрих приходит к отцу Иоанну и открывает ему свой помысл: мол, отче, мне очень понравились размышления о молитве, высказанные в “Ключе к теософии”, книге “нашей замечательной соотечественницы” Елены Блаватской: “Интересующийся: Верите ли вы в молитву, молитесь ли вы вообще? Теософ: Мы – нет. Интересующийся: Вы не молитесь даже Абсолютному Принципу? Теософ: Зачем? Будучи весьма занятыми людьми, мы едва ли можем позволить себе тратить время на обращение со словесными мольбами к чистой абстракции… В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем знать… Молитва – не прошение. Это скорее таинство, оккультный процесс, посредством которого конечные и обусловленные мысли и желание, неспособные быть в воспринятыми необусловленным Абсолютным Духом, трансформируются в духовные устремление и волю… Мы отказываемся молиться сотворенным конечным существам – то есть богам, святым, ангелам и так далее, ибо рассматриваем это как идолопоклонство. Мы не можем и молиться Абсолюту по причинам, изложенным выше. Поэтому мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву приносящими пользу делами... Христиане проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолют, или Бог снизойдет до того, чтобы выслушивать каждую глупую или эгоистическую молитву”¹⁹⁴.

Согласился бы с таким отношением к молитве святой Иоанн? Поддержал бы он увлеченность Рёриха Блаватской? Посоветовал бы ему и дальше следовать теософским путем? Сравним хулы Блаватской с опытом о.Иоанна:

Блаватская: “Мы не можем молиться Абсолюту”. Св. Иоанн: “Бог будет для тебя всем в одно мгновение, ибо Он простое Существо, выше всякого времени и пространства, и в минуты твоей веры, твоего сердечного единения с Ним совершит для тебя все, что тебе нужно к спасению тебя и ближнего”. “Есть безначальное, личное Существо, Которому имя – Бытие (Аз есмь Сый). Оно сотворило все существа словом. Это личное, безначальное Бытие, Которое мы называем Богом”. «Молясь, я верую твердо, что 1) Бог есть Един Сый и вся исполняяй, следовательно одесную меня, 2) что я образ Его, 3) что Он бездна благости и 4) Источник всякой благости и что Он Сам уполномочил меня молиться ему». “Ласкаюсь я к Тебе, Отец и Творец и Питатель мой”.

Блаватская: “В нашем понимании внутренний человек и есть единственный Бог”. Св. Иоанн: “Молитва есть возношение ума и сердца к Богу, созерцание Бога, дерзновенная беседа твари с Творцом, благоговейное стояние души перед Ним, как перед Царем и Само-Животом, дающим всем живот…”. “Господь Бог в отношении к нашей душе – то же, что внешний воздух”.

Блаватская: “Мы отказываемся молиться сотворенным конечным существам – то есть богам, святым, ангелам и так далее”. Св. Иоанн: “Надо только твердо верить, что Дух Святый везде, что в Нем все небо близко к нам, как на ладони, со всеми ангелами и святыми, что только следует призвать Господа или Госпожу Богородицу или святого от всего сердца, с ясновидящей верой с сердечным раскаянием в грехах – и спасение тотчас воссияет…. Враг усиливается всячески стать твердой, высокой и мрачной стеной между твоей душой и Богом, веру рассеивает…. Все эти действия надо считать за мечту, за ложь, и сквозь эту мечтательню стену прорваться к Господу или Богоматери и к святым. Как прорвешься, так тотчас ты и спасен. Вера твоя спасет тебя”.

Блаватская: “мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву приносящими пользу делами” Св. Иоанн: “Когда молишься о чем-либо Господу, или Пресвятой Богородице, или Ангелам и святым, прося их ходатайства о себе или о других перед Богом, – тогда слова, выражающие твое прошение, почитай за самые вещи, за самое дело”.

Блаватская: “Христиане проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолют, или Бог снизойдет до того, чтобы выслушивать каждую глупую или эгоистическую молитву”; “Вот чему учит христианская религия и с чем мы боремся: “Милость Божия безгранична и неизмерима. Невозможно представить себе столь ужасного греха, чтобы цена, уплаченная во искупление вины грешника, не смыла его тысячекратно. К тому же, покаяться никогда не поздно””. Св. Иоанн: “Когда молишься о прощении грехов своих, укрепляйся всегда верою и упованием на милосердие Божие, готовое всегда прощать наши грехи по искренней молитве и всячески бойся. Как бы не запало в сердце отчаяние, выражающееся тяжелым унынием сердца и принужденными слезами. Что твои грехи против милосердия Божия, каковы бы они не были, лишь бы только искренно ты каялся в них. А бывает часто, что человек молится и внутренне сердцем не надеется, что грехи его будут прощены, считая их как бы выше Божия милосердия. За то, действительно, и не получает прощение... Неуверенность в получении просимого у Бога – хула на Бога”.

Итак, Блаватская прямо обозначает – с чем она борется. Отрицает она именно то, что утверждал св. Иоанн Кронштадтский.

Гипотеза Блаватской о том, что Бог не может слышать молитвы людей, а люди не могут встретиться с Богом, противоречит самому главному в христианстве. Свою неудачу Блаватская перенесла на всех людей. И напрасно. У православных святых другой опыт. “На языке святых слово “желание” относится к предметам или лицам, которые отсутствуют, а слово “рачение” – к тем, которые присутствуют. Будучи по природе невидимым, Бог – Желаемый и Желанный, но в то же время, будучи Вездесущим, обнаруживающим Себя в Своих энергиях, Он есть Рачение для тех, кто оказывается достойным Его”...

Мяло недоумевает – “откуда диакону известно” о разрыве внутренней связи Рёрихов с православием: “разве Рёрихи ему исповедовались?” (с. 236). Но ведь для ответа на этот вопрос не надо выслушивать исповедь и не надо обладать даром телепатии. Все очень просто: в ту минуту, когда Рёрихи впервые согласились с теософскими построениями Блаватской – они перестали быть христианами¹⁹⁵. В ту минуту, когда они впервые посоветовали другим искать сокровенную истину в трудах Блаватской¹⁹⁶ – они стали врагами христианства. В ту минуту, когда Рёрихи впервые сказали “Примите Шамбалы Владыку”¹⁹⁷ – они противопоставили себя всем христианским мученикам, которые знали только одного Владыку – Христа.

Так признавался ли Николай Рёрих о. Иоанну в своей любви к теософии и в поклонении “Владыке Шамбалы”? Если права Ксения Мяло, и Рёрих в самом деле был духовным чадом о. Иоанна – значит, Рёрих всегда врал своему духовнику.

Единственный путь, на котором можно было бы хоть как-то примирить Рёриха и о. Иоанна (при допущении подлинной искренности Рёриха в общении с батюшкой) – это если сказать, что в пору общения с о. Иоанном Рёрих еще был далек от оккультизма…

Что ж, и в самом деле есть свидетельства, согласно которым важнейший перелом в духовной жизни Н. Рёриха прозошел много лет спустя после кончины о. Иоанна, уже в послереволюционной эмиграции.

“В 1919 году в Лондоне Рерихи познакомились, наконец, с “Письмами Махатм” и духовным наследием своей великой предшественницы Е. П. Блаватской… Здесь же, в Лондоне они начинают проводить первые опыты по установлению диалога с Учителями, используя для этого методы спиритических сеансов… Судя по архивным записям этих сообщений, переписанным рукой Е. И. Рерих, только со второй половины 1921 года у них установился несомненный контакт с Махатмой М. Непосредственные записи методом так называемого автоматического письма делал главным образом Н. К. Рерих, а отчасти и сын Юрий ”¹⁹⁸.

Вот описание одного из таких спиритических сеансов Ю. Шибаевым: “Вечером 2-го июня 1920 года я был приглашен к художнику академику Н.К.Рериху… Я не знал, что Николай Константинович и его супруга вместе с младшим сыном занимались спиритическими опытами… Меня попросили войти и сесть за столик. Столик нервно вздрагивал и подскакивал, и когда его спросили, кто это (был условлен стук: один раз – да, два раза – нет, три раза – усиленное да!). Учителя ли? – то столик подскочил и ударил один раз. Потом было последовательное сообщение букв. А именно, один из присутствующих называл в беспрерывном порядке алфавит, и когда произносилась нужная буква, то следовал стук. Так было собрано несколько фраз”¹⁹⁹.

“У нас был дивный сеанс. Н.К. нарисовал знак чаши, змеи и перстня в круге. Этот знак для того, чтобы узнавать по нему и ответному знаку других членов в других странах. После того, как все писали, мы сидели в темноте и стол очень быстро кружился… Замечательные стуки в столе, разные ритмы, движения!.. Вечером была Беседа, потом изумительные манифестации ритма стола и его левитации… Вечером у нас был дивный сеанс. Велено было вызвать маму для видений, и она приехала. После сеанса мы остались сидеть в темноте, и Е.И. рассказала, какие поразительные физические явление сопровождали их первые лондонские сеансы. На головы сидящих падал дождь спичек, монеты, носовые платки, по комнате летали металлические предметы, ковры срывались с места и летали над головой, столик сам двигался, всем были даны монеты-талисманы. Давалось дивное Учение, было проявление громадной силы. Был у них один сильный сеанс, где им были продемонстрированы разные животные. Они все сидели на диване, в темноте, и слышали, как по комнате прошла собака и била хвостом по полу, прогалопировала лошадь, прошел слон и хоботом дотронулся до шкафа, прошла корова, летали птицы и царапали клювами о вещи, все звуки были поразительно отчетливы»²⁰⁰.

Ксения Григорьевна, найдите хоть одного древнего святого или современного православного подвижника, который одобрительно отозвался бы о такого рода столоверчениях! Или вы полагаете, что и о. Иоанн Кронштадтский стучал по столу и волю Божию распознавал по ответным стукам?

Нетрудно догадаться, как отреагировал бы о. Иоанн Кронштадтский на это спиритическое хулиганство (с которого, собственно, и начинается диктовка Агни Йоги)… Ясно, что ни один православный Святой не получал Божих даров под градом спичек и носовых платков. Понятно, что это опыт совершенно чуждый для православной традиции. Но был ли он новым для Николая Рёриха?

Увы, вновь должен сказать: лондонский опыт в жизни Н. Рёриха не был ни поворотным, ни первым. Уже в 1900 г. он участвовал в спиритических опытах: “Вчера у Лосских мы устроили спиритический сеанс, и я спросил: Что делает человек, о котором думаю. Стол выстукивает: “Спит”… Спрашиваю: когда поеду в Петербург, отвечает: “В мае”. Выставлю ли картину в Салоне? Отвечает: «Да». Будет ли успех? «Да». Будет ли продана? «Нет»»²⁰¹.

Такой вот опыт «общения с Космосом» и вопрошания о «первоначалах бытия»…

А вот уже опыт затаскивания других в «космические дали» и использования их в своих целях: «Усыпленная барышня рассказывала, посланная в Вашу квартиру, что в воскресенье вечером около 12 часов видела, что у Вас 3 гостей… Она описала верно твою наружность… Вчера вечером от Лосских направил тебе записку с описанием того, что было вчера в воскрес. вечером – рассказанного усыпленной барышней»²⁰².

Таким вот милым занятиям предавался Рождественским постом в воскресную ночь тот, кто якобы был духовным сыном о. Иоанна Кронштадтского…

Поскольку же спиритический медиумизм не вызывает доверия у христиан, Е. Рёрих предупреждала: «Во всех древних Учениях и Мистериях это всегда составляло Тайну из Тайн и выдача этой тайны каралась даже смертью. Потому никто за пределами Вас четверых не должен знать, каким образом что передается»²⁰³. «Также, родные, отрицайте участие во всяких спиритических сеансах, ибо спиритические сеансы имеют дело с миром потусторонним, с духами, но мы имеем дело с людьми живыми. Мой Учитель – в земном теле»²⁰⁴.

Надеюсь, что и Ксения Мяло не была посвящена в эту тайну происхождения Агни Йоги – а потому и защищала «Живую Этику» лишь по незнанию, и лишь по незнанию в моем несогласии с Рёрихами видела хулу на св. Иоанна…

Хулой на Святого будет согласие с Рериховским мифом об их единомыслии с отцом Иоанном. Я же не могу представить, что от о. Иоанна Рерихи научились совмещать презрение к людям с заботой о богатстве. А именно эти малоприятные черты видны из письма Е. Рёрих, в котором она “пророчествует” о катаклизмах, якобы надвинувшихся на Америку: “Теперь идет ряд новых Указаний – «Дедлею необходима смена труда. Необходимо использовать трудное время для новой деятельности. Конечно, Карма его оявится на Моей Помощи. Дедлей должен ознакомиться с конторской, канцелярской и бухгалтерской деятельностью. Дедлей не может оказаться на страшной катастрофе в Калифорнии». Размеры катастрофы могут оказаться больше, чем мы думаем, потому следует принять все предосторожности. Предупредите Уида, что Ларчмонт окажется затронутым, потому мой совет вывезти все ценное до 1-го марта. Если что-то ожидается после 15-го марта, я всегда буду стараться, чтобы к 12-ому все было закончено. Флорида и Калифорния пострадают ужасно, и лучше продать и вывезти оттуда все, что можно. Скажите и Бол[лингу]. Конечно, они оба должны понять, что размеры события чреваты многими последствиями, потому совет Вам и Им – продать все бумаги без исключения и держать деньги при себе, именно при себе, потом можно будет купить по иной цене. Не следует ожидать до второй половины марта. Также еще один совет: запаситесь сухой провизией, по крайней мере, на месяц и имейте при себе необходимые Вам медицинские препараты. Может быть задержка и недостаток во всем. Очень прошу не распространять этих сведений, чтобы не натворить бед паники, которая на Вас же обрушится. Лучшие будут спасены, но спасти всех – невозможно. Затронуты будут и другие страны. Я полагала, что Канада будет лучшим местом, но оказывается, она оявится одним из самых опасных. Также передайте ей и о необходимости деньги хранить только дома, при себе. Ни в одном банке они не будут надежны. Бол[линг] может, должен принять все предосторожности и в Мичигане относительно ценностей. Судьба Кал[ифорнии] и Флор[иды] – ужасна. Катрин была предупреждена о судьбе ее бунгало несколько лет тому назад, не думаю, чтобы она смогла продать его без убытка»²⁰⁵.

Если бы о. Иоанн был убежден в том, что через месяц Петербург будет затоплен наводнением, вряд ли бы он держал это откровение втайне, а своим избранным духовным чадам давал бы советы о том, как спасти их деньги, а не людей.