К какой группе относится раскольническая поморская секта по степени вредности для Церкви и государства?

В июле месяце 1888 года в Пензенскую духовную Консисторию поступило отношение из Казенной Палаты с просьбою ответить на вопрос, поставленный в заглавии настоящей статьи. В свое время, в частном письме, мы указывали те основания, которыми нужно руководиться при решении этого вопроса. Теперь же, с большею подробностью и точностью раскрыв и уяснив указанные уже нами основания этого решения, мы предлагаем их общему вниманию читателей Пензенских Епархиальных Ведомостей в той уверенности, что настоящее решение может послужить руководящим началом и при решении других, подобных настоящему, вопросов.

Чтобы дать вполне удовлетворительный ответ на настоящий вопрос, нужно прежде всего заметить, что в разное время в разных законодательных инстанциях вырабатывались различные основания классификации сект по степени вредности их для государства. Так, учрежденный в 1864 году по делам о раскольниках особый комитет разделил все секты на две группы: «более вредные» и «менее вредные». К менее вредным и, следовательно, до некоторой степени терпимым отнесены одни лишь «окружники» поповщинской секты; все же остальные многочисленные секты русского раскола и сектантства отнесены к числу «более вредных». С точки зрения этой классификации поморская секта, как секта безпоповщинская, должна быть отнесена также к числу «более вредных».

В 1875 году при министерстве внутренних дел была учреждена комиссия для всестороннего обсуждения мира, выработанных комитетом 1864 года. Эта комиссия отвергла классификацию сект, предложенную комитетом и, став на точку зрения государства, нашла, что вредными сектами могут быть названы только скопцы и хлысты. Все же остальные, как фактически признающие государственный порядок и подчиняющиеся его постановлениям, признаны терпимыми в государстве. С точки зрения этой классификации не только поморская, но все остальные русского раскола старообрядчества должны быть отнесены к числу «менее вредных». Но проекту этой комиссии не суждено было стать законом. Поэтому для решения поставленного в заглавии настоящей статьи вопроса нужно обратиться к действующему законодательству, т. е. к своду законов Российской Империи, и в нем поискать такое определение, которое указывало бы «более вредные» и «менее вредные» секты. Таким определением, прежде всего, должна служить 67 статьи «Устава о предупреждении и пресечении преступлений». Статья эта говорит следующее: «жидовствующим, скопцам, молоканам, духоборцам, а равно и тем раскольникам беспоповщинской секты, кои не молятся за Царя и не приемлют браков и потому признаются особенно вредными, запрещается принимать к себе в семейство детей православного исповедания». Таким, образом, с точки зрения действующего законодательства признаком «особенно вредных» сект считается отвержение брака и молитвы за Царя. В виду этого, для решения вопроса о степени вредности поморской секты нужно прежде показать, признают ли последователи этой секты брак и молитву за Царя.

На первых порах своего существования поморцы, утверждая, что в русской Церкви со времени патриарха Никона царствует антихрист, отвергали молитву за Государей, как принадлежащих к русской, по их мнению, не только неправославной, но даже антихристовой Церкви. Впоследствии, именно со времени комиссии Самарина, поморцы ввели у себя молитву за Царя. Поводом к этому послужило следующее обстоятельство. В 1739 году один житель поморского скита, по фамилии Круглый, сделал донос на своих пустынных сожителей, в котором, между прочим, показал, что они не молятся за Государыню Императрицу и вообще за царствующий Дом. Тогдашний настоятель поморского скита, Семен Денисов, и его сотрудники, опасаясь, что в случае подтверждения этого доноса, монастырь подвергнется разорению, положили на совете, чтобы впредь, «как где напечатано в книгах, Её Императорское Величество поминать везде по нынешнему обыкновению». По общему совету написали даже тропарь: Спаси, Господи, люди твоя – и положили во всех часовнях на случай осмотра. Таким образом, с тех пор поморцы ввели у себя молитву за Царя. Что касается брака, то на первых порах поморцы утверждали, что супружеское состояние должно отвергать, все обязаны жить девственно и венчавшихся в великороссийской Церкви, по перекрещивании, должно разводить. Но признавая за правило учение о невозможности заключения браков, вожди поморской секты на первых же порах допускали частные исключения из общего правила, и иногда, принимали в свою секту лиц, венчавшихся в православной Церкви и после уклонения в раскол. Впоследствии у московских последователей поморского толка эти частные исключения из общего правила были возведены в закон и учение о необходимости брачной жизни было принято за общее правило, так что по этому признаку поморцы с конца XVIII века стали называться брачниками, в отличие от федосеевцев, отвергающих брачную жизнь и потому известных под именем бракоборов.

Итак, поморская секта не отвергает брака и молится за Царя. Вследствие чего она, по действующему законодательству, должна быть отнесена к числу сект «менее вредных», так как 67 статья «Устава о предупреждении и пресечении преступлений» относит к числу «особенно вредных» только тех беспоповцев, которые не молятся за Царя и не признают брачной жизни. Против такого решения вопроса нам могут возразить, что поморцы ввели у себя молитву за Царя только из опасения в противном случае подвергнуться преследованиям правительства. Так что употребление молитвы за Царя у поморцев не может служить выражением их искренних чувств по отношению к предержащей власти, представителей которой они по-прежнему продолжают считать антихристами. Вследствие этого, скажут, молитва за Царя у поморцев, как служащая только для прикрытия их обмана, не может считаться основанием для причисления их к последователям «менее вредных» сект. Но это возражение легко устраняется теми решениями Уголовного Кассационного Департамента Правительствующего Сената, в которых разъяснены 189, 196 и 197 статьи «Уложения о наказаниях» и из которых видно, что правительственная и судебная власти относят поморскую секту к числу «менее вредных».

В решении Правительствующего Сената по делу крестьянки Селютиной 1872 г. № 1673 говорится: статья 196¹ предусматривает распространение ересей и расколов вообще, а 197² предусматривает распространение таких еретических учений и совращение в оные православных, которые признаны установленным порядком особенно вредными. Хотя за преступления в обеих приведенных статьях предусмотренный закон полагает почти одинаковое наказание, а именно – лишение прав состояния и ссылку на поселение в назначенные для сего места; но из точного смысла этих статей очевидно, что свойство преступного деяния, которое подлежит преследованию по статье 196-й, значительно разнится с тем, которое может подлежать наказанию по статье 197– й. На основании статьи 196-й подлежит наказанию только распространение, т.е. совершившийся факт обращения из православия в раскол, тогда как по статье 197-й наказуется не только распространение, но и совращение, т. о. покушение обратить кого-нибудь в ересь, признаваемую особенно вредною, хотя бы покушение это не имело никаких последствий. Эта разница в редакции обеих статей объясняется тем, что закон имел в виду сделать капитальное различие в наказуемости разных степеней приведения злого умысла в исполнение, смотря потому, относится ли учение секты к «особенно» или «менее вредным» учениям. Вследствие сего, когда вопрос касается учения, отвергающего коренные начала нравственного и политического строя общества, закон карает одинаковым наказанием как распространение, так и всякое покушение на распространение такого учения. Между тем при обвинении в распространении раскола и ереси «менее вредной» подлежат преследованию на основании статьи 196-й лишь виновные в действительном распространении раскола. Виновные же в публичном проповедовании такого раскола или ереси, когда не последовало еще факта совращения, подлежат на основании статьи 189-й³ «Уложения о наказаниях» наказанию исправительному.

Точно также разъяснены 196 и 197 статьи «Улож. о наказ» в решении Правительствующего Сената по делу купцов: Соболева, Сигитова и других (1873 г. № 596). В этом решении именно говорится, что в 196-й статье «Уложения» указаны секты, повреждающие веру, но «менее вредные» в гражданском отношении, а в 197-й статье секты, «особенно вредные» как в отношении к охранению веры, так и в гражданском отношении. Далее в этом решении говорится, что раскольники первого разряда, т. е. принадлежащие к сектам «менее вредным», подвергаются специальному уголовному наказанию только в том случае, когда они обвиняются в распространении сей и расколов или в заведении каких либо новых, повреждающих веру, сект (Улож. о наказ. ст. 196). Относительно раскольников второго разряда, т. е. принадлежащих к сектам «особенно вредным», здесь говорится, что сверх преследования их за поступки, воспрещенные всем раскольникам вообще, они подвергаются специальному уголовному наказанию не только за совершившееся распространение своей ереси, но и за совращение в оную других, т. е. за склонение кого-либо в свою ересь. Причем даже самое первое действие в публичном проповедовании лжеучения православным подвергает такого раскольника ответственности за распространение раскола (Устав о предупрежд. и пресеч. преступлений, ст. 48. Улож. о наказ., ст. 197). В заключении этого решения говорится, что понятие о совращении имеет обширный смысл и не обусловливается достижением цели; но совмещает в себе и склонение кого-либо к ереси или расколу через подговоры, обольщения или иные средства, хотя бы эти средства остались без успеха или не достигли своей цели по не зависевшим от виновных обстоятельствам.

Итак, из рассмотрения решений Правительствующего Сената видно, что наглядным признаком, отличающим «менее вредные» секты от «более вредных» служит то, что последователи первых не подвергаются специальному уголовному наказанию за одно только покушение к совращению православных в свою секту, когда это покушение не сопровождается действительным совращением. Чтобы на основании этого признака указать надлежащее место поморской секте в ряду других беспоповщинских и поповщинских толков, нам нужно отыскать такое решение Правительствующего Сената, в котором давалось бы разъяснение, какому наказанию подлежат последователи поморской секты за покушение совратить православных в свою секту. Если мы найдем, что за указанное преступление последователи поморской секты подвергаются лишению всех прав состояния, то это будет значить, что правительственная власть относит поморскую секту к числу «более вредных». Если же последователи поморской секты за покушение совратить в свою секту православных подвергаются только исправительному наказанию, то, значит, правительственная и судебная власть считает эту секту «менее вредной». Такое именно решение дано было Правительствующим Сенатом относительно поморской секты по делу крестьянина Сенатова (1875 г. № 406). О виновности Сенатова на решении присяжных заседателей предложен был вопрос в такой форме: «виновен ли он, Сенатов, в том, что с 1868 по 1870 г. включительно между жителями села Шульгина распространял раскол, именуемый поморская секта, для чего восхвалял преимущество своей секты и склонял своих односельцев к переходу в нее обещаниями и разными подарками, как то вещами и деньгами?». Вследствие утвердительного ответа присяжных заседателей Владимирский Окружный Суд определил Сенатову наказание по 196-й статье «Уложения», т. е. лишение всех прав состояния и ссылку на поселение. Но Правительствующий Сенат, рассмотрев это дело по кассационной жалобе Сенатова, нашел, что к вине Сенатова неправильно применена 196 статья «Уложения о наказ», на основании которой подлежат наказанию виновные в действительном совращении кого-либо в раскол. Из фактических же данных, установленных в решении о Сенатове присяжных заседателей нельзя вывести заключения, чтобы приписанное ему распространение раскола имело последствием совершившийся факт совращения кого-либо в раскол. Итак, Правительствующий Сенат счел Сенатова свободным от специального уголовного наказания, т. е. от лишения прав состояния и ссылки на поселение, на том основании, что распространение Сенатовым своего лжеучения не достигало цели, т. е. не сопровождалось действительным совращением кого-либо из православных в раскол. Из решения же Правительствующего Сената 1872 г. за № 1673 видно, что одно распространение раскола, не сопровождающееся действительным совращением православных в раскол, не наказуется лишением всех прав состояния только в том случае, когда распространители лжеучения принадлежат к сектам «менее вредным». Значит и Правительствующий Сенат, освобождая Сенатова от лишения всех прав состояния, присужденного ему Окружным Судом, поступил так на том основании, что считал Сенатова последователем «менее вредной» секты. Таким образом, сравнительно позднее введение у себя поморцами молитвы за Царя и несогласие этой молитвы с их основным взглядом на царскую власть, как власть антихристову, не служит в глазах правительственной и судебной власти, препятствием к тому, чтобы считать поморскую секту «менее вредною» и, следовательно, терпимою в государстве.