О «Велесовой книге»

Перескажем вкратце то, что известно о появлении данного памятника¹. Историк-любитель Ю.П. Миролюбов, живший в эмиграции, в 1953 г. объявил следующее. Офицер Белой армии Али Изенбек в 1919 г. нашёл в разграбленной усадьбе где-то на Украине несколько десятков деревянных дощечек размером 38 х 22 х 0,5 см, исписанных с двух сторон, и вывез их с собой в Западную Европу. Буквы были, по одним сообщениям Миролюбова, выжжены, по другим – выцарапаны. В 1925 г. в Брюсселе Изенбек показал дощечки Миролюбову, и тот 15 лет занимался их копированием. В 1941 г. Изенбек умер, а дощечки исчезли при обысках, производимых гестапо.

В ноябре 1953 г. в американском эмигрантском ротапринтном журнале «Жар-птица» появилось первое сообщение о дощечках, и в течение трёх лет публиковались статьи историка-любителя А. Кура (генерала Куренкова), которому Миролюбов передал свои материалы. В этих статьях процитировано в общей сложности около 100 строк из ВК. С марта 1957 г. в том же журнале начинается публикация дощечек (мелкими партиями), продолжавшаяся до 1959 г., когда журнал прекратил своё существование. Позднее текст получил условное название «Велесова книга» (или «Влесова книга», или «Влес-книга»), по имени языческого бога Велеса. Он содержит историю предков русских (и вообще всех славян) почти за два тысячелетия – от IX в. до н.э. до IX в. н.э. По утверждению главного пропагандиста ВК А.И. Асова, дощечки были писаны в IX в. новгородскими волхвами.

Настоящего научного издания ВК, с филологическим аппаратом, словоуказателем и т.д., не существует. Есть ряд переводов, но все они весьма вольные – отчасти из-за специфических особенностей оригинала (о которых подробнее ниже), отчасти потому, что переводчики ВК и не пытаются всерьёз анализировать оригинал, а свободно «вчитывают» в него тот смысл, который их устраивает.

Мало того – публикаторы обычно свободно вносят изменения и в то, что считается прямым воспроизведением оригинала. Именно таковы, в частности, публикации А.И. Асова, самые распространённые в России.

Вдобавок публикация А.И. Асова – это вовсе не дощечка за дощечкой в порядке номеров, а мозаика из кусков (составляющих обычно лишь часть какой-то дощечки, иногда даже всего одну фразу), скомпонованных «по смыслу» по произволу издателя, совершенно безотносительно к нумерации дощечек у Миролюбова.

Собственно научной дискуссии по поводу ВК, по сути дела, нет – профессионалы (лингвисты и историки) немедленно опознают в ВК подделку и, за немногими исключениями, не считают нужным всерьёз разбирать её и даже просто упоминать. Подлинность ВК защищают (часто с фанатичностью и агрессивностью) почти исключительно энтузиасты-любители и журналисты. Правда, сейчас они любят зачислять в категорию своих сторонников также и двух-трёх лингвистов из Сербии и Украины, но речь идёт фактически о людях, которые всего лишь допускают некоторое сомнение в поддельности ВК, а не отстаивают прямо и аргументированно версию её подлинности.

Между тем среди непрофессионалов, увлечённых «огромной патриотической», как им кажется, ценностью ВК, вера в это произведение распространена довольно широко. И поэтому разобрать этот вопрос более внимательно всё же целесообразно.

При этом я сразу же подчеркну, что вся необходимая критика ВК, в сущности, уже содержится в статьях О.В. Творогова² и А.А. Алексеева³. Беда лишь в том, что эта критика недостаточно известна: это статьи в научных журналах плюс книга «Что думают учёные...», тираж которой – 1500 экземпляров, тогда как у ВК в России тиражи в сотни тысяч! И я повторяю сейчас эту критику не ради того немногого, что я могу добавить от себя, а чтобы оценка ВК профессионалами стала известна несколько шире. И хочу в особенности выделить тот тезис, что лингвистические аргументы здесь весомее и неумолимее всех других.

Ситуацию с ВК её защитники любят сравнивать с той, в которой находится «Слово о полку Игореве». Но тут я должен заявить с самого начала: трудно представить себе два произведения, столь противоположных с точки зрения лингвистической правильности.

И если в вопросе о «Слове» необходимо внимательно рассматривать и взвешивать все аргументы за и против подлинности, то в случае ВК на стороне подлинности нет практически никаких серьёзных научных аргументов. Есть лишь эмоциональный накал веры в чудо, открывающее картину неимоверной древности русского (при другом подходе – украинского) народа и его письменной традиции.

Показательно заявление главного сторонника ВК А.И. Асова: «Главное же подтверждение подлинности невозможно точно выразить словами. Оно исходит из личного духовного опыта. О подлинности говорит сам дух Влесовой книги. Её мистериальная тайна, великая магия слова»⁴.

Фотография дощечки № 16

Все аспекты ВК, будучи критически проанализированы, ведут к выводу о поддельности: в одних случаях – высоковероятному, в других – практически неумолимому.

Факты, свидетельствующие о том, что ВК – это подделка, столь многочисленны, что наше последующее изложение, в котором они обсуждаются, вероятно, после первых нескольких шагов уже покажется читателю не требующим более продолжения. И это в сущности так и есть. Но мы всё же сочли полезным для полноты картины пройти длинную цепочку аргументов целиком, продвигаясь от не вполне окончательных аргументов к окончательным.

В этой работе нас будут интересовать прежде всего данные лингвистики. Об остальных аспектах упомянем лишь бегло⁵.

1. Нет никаких доказательств того, что дощечки Изенбека действительно существовали. Предъявленная публикаторами фотография одной из дощечек (№16), как установлено, сделана не с дощечки, а с рисунка (или прориси).

2. Машинопись Миролюбова и публикация в «Жар-птице» (как объявлено, с этой машинописи) расходятся столь сильно, что редакционная «доработка» (не графическая, а с заменами слов и фраз) либо в публикации, либо в обоих источниках несомненна.

3. Сочинения Миролюбова (9 томов) целиком посвящены доисторическому периоду жизни русов и содержат идеи, имена и формулировки, весьма близкие к ВК. Между тем до 1952 г. (когда уже 6 томов из 9 были написаны), указывая источники своих данных, он нигде не упоминает ВК (более того, прямо говорит, что других свидетельств, кроме им упомянутых, он, к сожалению, не имеет), хотя позднее он сообщил, что познакомился с дощечками Изенбека в 1925 г. и кропотливо работал над их переписыванием в течение 15 лет.

4. В ВК обнаруживается ряд разительных частных сходств с произведениями, вызывавшими особый интерес Миролюбова. Так, Миролюбов написал целую большую работу (увы, вполне дилетантскую) о «Слове о полку Игореве», а в ВК имеется серия слов и выражений, не встречающихся нигде (или почти нигде), кроме «Слова о полку Игореве»: русичи, Дажбожи внуци, харалужныи, въци Трояни, земля Трояня, Каяла, Карна, Ж(а)ля, комони, встала обида и др.

С другой стороны, в тексте обнаруживается ряд фраз и речений, которые трудно оценить иначе, как скрытые цитаты из Библии и Евангелия (обычно чуть-чуть переделанные), например: «и ныне и присно и во веки веков», «будьте как дети», «камни вопиют» и др.

В сферу активного интереса Миролюбова входила индоиранская мифология, а в ВК обнаруживается (с незначительными изменениями звукового вида) целая плеяда ведийских божеств (Индра, Сурья, Кришна, Дьяуш Питар, Тваштар, обожествлённое небо Сварга), племена ариев и дасью и др.

5. Так называемая «велесовица», т.е. шрифт, которым написана ВК (как она выглядит на предъявленной «фотографии»), – это лишь слегка видоизменённая кириллица, причём в ряде случаев использован поздний вариант буквы. Так, н имеет вид Н, а не N (в реальных рукописях это отмечается не ранее XIV в.); ц имеет вид Ц, а не Ч (в реальных рукописях крайне редко с XII, в основном с XIV в.).

6. В ВК представлен небывалый для летописей способ обозначения дат («за 1500 лет до такого-то события»); многочисленны хронологические нелепости (вроде того, что славяне сражались с римлянами тысячу лет).

7. Жанрово ВК чрезвычайно резко отличается от подлинных летописей – «безлюдностью» (т.е. крайней малочисленностью индивидуальных персонажей), неконкретностью мест, почти полным отсутствием деталей, нарративом в 1-м лице множественного числа (т.е. на мы), примитивностью изложения, убогостью стиля, не идущего ни в какое сравнение с ярким языком и образностью подлинных летописей, подлинного эпоса и подлинных религиозных гимнов.

Вот пример такого рода примитивности, скороговорки и невнятицы (из перевода Асова, дощечка 4а)⁶:

А в другое тысячелетие мы подверглись разделению, и тогда убыло самостоятельности, и пришлось отрабатывать чужим дань; вначале – готам, которые крепко нас обдирали, а затем – хазарам, которые убивали. Явился каган, и он не радел о нас. Вначале он пришел с купцами на Русь, и были они велеречивы, а потом стали злы и стали русичей притеснять. И мы стали говорить: «Куда мы пойдем от них? Где будем мы вольными? Мы сиры весьма, и рука Божеская от нас отвратилась, ибо двадцать тысяч лет не могли мы сотворить Русь. Но вот к нам пришли варяги и забрали у нас эти места».

В этом отрывке примеры нелепости и неправдоподобия громоздятся друг на друга. Совершенно неправдоподобна мера времени «в другое тысячелетие». Готы, хазары и варяги, разделённые в реальной истории многими веками, появляются в тексте в одном абзаце. «Каган пришел на Русь с купцами» – очевидная нелепость. «Купцы потом стали злы и стали русичей притеснять» – язык детского сада и нелепость по смыслу. И верх бессмыслицы: «...двадцать тысяч лет не могли мы сотворить Русь». Заметим, что это – причёсанная, облагоображенная и приведённая хотя бы к синтаксической правильности форма данного пассажа. В «подлиннике» всё это ещё и косноязычно.

Вот ещё один пример примитивного и лишённого малейшей конкретности текста (дощечка 25)⁷:

В то время князи много трудились. И был тогда Кышек, велик и мудр. И умер он, и после него были иные, и каждый творил что-нибудь хорошее. И это удержит наша память, потому что мы всегда их славим на каждой тризне трижды.

Все эти свидетельства искусственности текста сами по себе достаточно показательны, но всё же не столь строги, как лингвистические.

Прежде всего, имеется ряд единичных фактов (отдельных слов), которые практически несовместимы с версией подлинности ВК.

В частности, индоиранские имена выступают в ВК в форме, почти совпадающей с ведийской или иранской, что невозможно для славянского языка ни в случае родства таких слов, ни в случае заимствования. Так, ведийскому Индре в ВК соответствует Интра – а было бы Ендр или Ядр как при родстве, так и при заимствовании. Ведийскому Сурье в ВК соответствует Суря, Сурья – а было бы Сыль при родстве, Сырь при заимствовании. Страна русов Русколань, фигурирующая в ВК, – прозрачное соответствие иранскому этнониму роксаланы (иранск. «светлые аланы́ = «светлые арийцы́»: roxs – «свет» + аланы из агуа – «арийцы́»). И ввиду этого название Греции Грецколань, выступающее в ВК, невозможно расценить иначе, как неуклюжую выдумку.

Одних этих фактов, в сущности, уже достаточно, чтобы версия подлинности ВК стала практически безнадежной. Но для лингвиста всё же наибольшее значение имеют не единичные, а системные факты. Поэтому следует рассмотреть более подробно именно их.

Публикаторы исходят из того, что ВК дошла до XX в. в оригинале. Но в числе сторонников ВК есть и такие, которые допускают, что это список с более раннего оригинала и что какая-то часть языковых черт ВК привнесена переписчиками.

Поэтому разделим эти два варианта: рассмотрим вначале версию о дошедшем до нового времени оригинале, а затем версию с участием переписчиков.

Наблюдения над языком ВК позволяют выдвинуть в опровержение версии об оригинале ряд тезисов, причём таких, что каждый следующий представляет собой утверждение более сильное, чем предыдущее.

Тезис 1. ВК не может быть дошедшим до нового времени в оригинале памятником какого бы то ни было славянского языка или диалекта IX в.

Это доказывается проще всего: в ВК содержится огромное количество поздних форм.

IX век – это ещё эпоха позднего праславянского языка. Различия между его диалектами сводятся в это время всего к нескольким частным различиям в фонетике. Все славяне ещё без затруднений понимают друг друга.

Язык ВК, содержащей, как предполагается, положения древней языческой религии, должен быть языком священной традиции. Такие языки никогда не бывают продвинутыми по пути эволюции дальше живого языка соответствующей эпохи – напротив, они всегда архаичнее живых языков (ср. церковнославянский, латынь, ведийский, арабский язык Корана и т.д.).

В действительности же язык ВК, даже если временно отвлечься от его хаотичности (о которой подробнее будет сказано ниже), являет такую степень удаления от праславянского состояния, которой остальные славянские языки достигли лишь не менее чем через пять веков. Достаточно указать несколько самых явных в этом отношении особенностей.

Уже произошли падение и прояснение редуцированных и множество более поздних фонетических явлений, ставших следствиями падения редуцированных.

Пример: сыла бозка «сила божеская́» 8(З)⁸ – форма бозка могла возникнуть из древнего божьска только после того, как исчезла гласная ь; когда ж и с оказались в контакте, жс изменилось в зс и далее в з. И подобные примеры представлены в тексте ВК практически в каждой строке.

Полностью разрушена система двойственного числа; правда, некоторые формы прежнего двойственного числа в тексте иногда встречаются, но они употребляются уже совершенно без связи с их исконным числовым значением.

В ВК масса черт позднего синтаксиса, например: широкое употребление местоимений он, они в синтаксических позициях, в которых они в древности не употреблялись; относительные местоимения який, яквы, кий вместо древнего иже; поздние посессивные конструкции типа сын Iерменреха, которым в древности могли соответствовать только конструкции с притяжательным прилагательным; употребление возвратного местоимения ся по поздним, а не по древним правилам и т.д.

Допустить, что ВК написана в IX в., – это как поверить в то, что в Риме эпохи Цезаря какие-то люди умели писать по-французски.

Нелишне отметить ещё, что, вопреки декларациям публикаторов, в ВК никоим образом не может быть представлен древненовгородский диалект IX в. – здесь масса форм с эффектом второй палатализации (которой в действительности в этом диалекте не было), например: бози, врази, луци и т.п.

Защитники ВК пытаются спасти положение, заявляя, что особенности языка ВК проистекают из его огромной древности. Видимая бессистемность здесь якобы отражает «зачаточное» состояние грамматики, когда грамматические категории ещё недостаточно чётко дифференцировались друг от друга. Но такие утверждения показывают лишь полное невежество в исторической лингвистике. В действительности на всей дистанции от позднего индоевропейского до старейших письменных свидетельств славянской речи это язык со сложно организованной и чётко функционирующей грамматикой, с богатейшим словоизменением и строгим синтаксисом.

В качестве добросовестного advocatus diaboli укажу, что защитники версии с IX в. могли бы ещё попытаться спасти положение, предположив, напротив, что по какой-то причине в языке ВК эволюция пошла в несколько раз быстрее, чем во всех прочих славянских диалектах.

Но и эта экстравагантная версия не проходит, поскольку – как мы увидим подробнее ниже – в этом случае придётся признать, что эволюция здесь не просто зашла далеко, а ещё и пошла по нескольким путям одновременно, а именно по пути русского, по пути украинского, по пути польского и т.д. языков. А такого явления не бывает уже ни в каких языках никогда.

Таким образом, версия подлинных дощечек IX в. – очевидная нелепость. Сторонникам подлинности ВК остаётся только либо допустить, что текст ВК сочинён намного позднее, чем в IX в., либо прибегнуть к предположению о том, что он сочинён в древности, но подвергся громадным изменениям при позднейших переписках⁹.

Тезис 2. Язык ВК не может быть никаким подлинным (неискажённым) славянским языком никакого века.

Об этом свидетельствует прежде всего то, что в ВК одновременно представлены звуковые формы слов, специфические для разных славянских языков, т.е. именно такие, которыми эти языки различаются между собой. В одном языке такие формы не сосуществуют.

Так, почти всякое слово, встречающееся более одного раза, записывается в ВК разными способами, причём очень часто эти способы соответствуют разным славянским языкам.

Например, слово «князь» встречается в ВК в следующих основных вариантах написания¹⁰: конензь (~ праславянск.) 28, кнензе (~ польск.) 24б, кнезе (сербск., чешек.) 6б, кънязi 2а (вост.-слав. древней эпохи), кнiазе (~ вост.-слав. поздней эпохи) 18б; прочие написания – къонязi 2а, кънiязе 22, конезе 25, кнiезе 376, кнз 6е.

Написания для «будет»: бонде (~ праславянск.) 24в, бенде (польск.) 6э, буде 7в, боуде 30 (чешск., сербск., укр.), будеть 24г (др.-русск.), боде (словенск.) 20.

Написания возвратного местоимения «ся»: сен (~ праславянск., польск.), сiа, ся (вост.-слав.), се (чешск., южнослав.); все эти формы встречаются часто.

Написания для «дед»: дѣдом 12 (праславянск., русск.), дiд (укр.), дяды (польск.) 18б; прочие написания – дiеды 29, денде 7е (тва денде а бабе).

Приставка «пре-, пере-»: пре- (церк.-слав.; часто), пере- (вост.-слав. – перебендешете 18в), пше-, пже- (польск. – пшебенде 8(2), пжежихом 18б). И вообще сочетание ре предстает то в виде ре (русск.), то в виде рже (чешек.), то в виде же (польск.); примеров очень много.

И такая картина наблюдается во всей лексике ВК.

Например, ять представлен пятью рефлексами (не считая спорадических, совсем уже ни с чем не сообразных) – ѣ, iе, е (как в русск.), iа, я (как в польск., болг.), i (как в укр.).

Носовые представлены всеми встречающимися в славянских языках рефлексами.

В случае прояснения прежний ъ может давать о (как в вост.-слав. – кровь, во славу, со говiяде, воспоемо, волсвi, во славу, ото Дажьба и т.п.), е (как в польском, чешском – кревь, ве дне, ве средьцi, одеiдехомъ ото Дажьба 24в и т.п.), а (как в сербском – дажде «дожди́ 36а).

Аналогично и в более мелких пунктах. Ограничимся немногими примерами: до гуре «к горе́» 5а (польск. goura), суне «солнце́» (часто) (серб, сунце), до очита «к глазам» 7г (болг. до очите), цызiа [вiре] «чужой веры́» 7з (чешск. cizi), говада «скот, быки́» 5б (чешск. hovado), гоньщарстi горьщке «гончарские горшки́» 35б (поздние вост.-слав. формы, в других языках исконный корень гърн- сохранён без утраты р или н), тобто и себто «то есть» (многократно) (поздние украинские формы), страм имяй «стыдясь» 4а (просторечное русское страм из церк.-слав. срамъ).

Далее, об искусственности языка ВК свидетельствует то, что здесь представлены, причём в огромном количестве, такие облики слов, которые невозможны ни для одного из славянских языков (ни древних, ни новых), – в особенности совершенно невероятные формы спряжения глаголов. Можно указать две группы таких фантастических форм (границы между которыми, впрочем, не всегда чётки):

1) формы с характерными фонетическими особенностями того или иного славянского языка, применёнными, однако, ошибочно с точки зрения этого языка; их можно назвать ложными полонизмами, ложными церковнославянизмами, ложными сербизмами и т.д.;

2) формы, не имитирующие никакой конкретный язык, а полученные просто произвольным добавлением, устранением или изменением каких-то букв в слове.

Шире всего представлены ложные полонизмы; они получаются заменой е, я, ы, у или какой-то иной гласной на сочетание ен (изредка ѣн).

Примеры: ренбы «рыбы́» 9б, тенсеце ляте «тысяча лет» 7в, во стенпех «в степях» 18б, повенде ны «поведёт нас» 17б, преленте «прилетела́» 6а, кренпосць «крепость» 7ж, у бренгы морстi «у берегов морских» 18б, чловенкожравцове «людоеды́» 7а, всенке «всякие́» 22, погенбель наше «погибель наша́» 8, пренде на ны «пришёл на нас» 7г, венздвегла «воздвигла́» 7а, Суренж «Сурож» (часто), посленхате «послушать» 7э, мрзенсть пренд ощесы нашiя «мерзость перед очами нашими́» 7в.

От такой «полонизации» иногда порождаются совершеннейшие монстры, например: поспьѣшендла «поспешила́» 7ж (ен вместо и и дл вместо л), згвѣнздама «звёздами́» 8(2) (соединение з из русского звезда и г из польского gwiazda), пшебiращя до ренек све «прибирали к рукам своим» 8(3) (псевдопольская форма р. мн. ренек от ренка из польского ręka, тогда как правильная польская форма – rąk).

Другую большую группу составляют ложные церковнославянизмы; они получаются в основном путём замены ж на жд. Заметим, что единичные примеры этого типа изредка встречаются и в подлинных русских рукописях, но только в сравнительно поздних (не ранее XV в.).

Примеры: якожде (часто), полождете «положить» 19, не лждехом «не лгали́» 35а, велице множдествы 23, о волiе бождесьте 30, ождерелья 22, кнезжденiе 37б.

Далее, в ВК имеется очень большая группа глагольных форм, которые, по-видимому, представляют собой ложные сербизмы, а именно имитируют сербские формы будущего времени с инкорпорированным –ћe– (-ћ-) из хће «хочет», типа читаћу, читаћеш, читаће, читаћемо, читаћете, читаће – из читати хћу, читати хћеш, читати xћe и т.д. Разумеется, эти сербские формы – поздние, т.е. образец для имитации здесь мог появиться только через много веков после IX в.

В ВК похожие формы содержат –ще– (в силу неразличения ч и щ в графике ВК его можно интерпретировать и как –че-). Но здесь эти формы, в отличие от сербских, во-первых, никак специально не связаны по значению с будущим временем (по смыслу это чаще всего прошедшее время), во-вторых, после –ще– здесь могут стоять показатели не только презенса, но и любых прошедших времён, а также причастий и инфинитива.

Примеры: а тамо зрящеше тва денде а бабе 7е «а там увидишь твоих дедов и бабок» 7а, бiящеть крыдляма «бьёт крыльями́» 7е, се бо конензе нашiе iзбрiащехомь «мы выбирали князей наших» 24в, а замыстлящете злая на нь «они замышляли зло против нас» 7а, iмящехом iсъкащете дрзi i врзi «мы должны были искать друзей и врагов» 22, скакащете «скакать» 7г (инфинитив).

С другой стороны, в ВК имеется также множество искажений без попытки имитировать какой-либо конкретный язык.

Такие примеры имеются среди слов любых категорий: прады «прадеды́» 5а, желзвѣна «железные́» 7а, хъзярьсштi «хазарские́» 4в и т.п. Но основную массу фантастических форм такого рода составляют глаголы. Попытка разобраться в хаосе глагольных словоформ ВК даёт следующий результат.

Среди этих словоформ есть и небольшая часть таких, которые построены правильно (с точки зрения хотя бы какого-нибудь из древних славянских языков), например: ide, iмуть, налѣзе, дахом. Но безусловное большинство глагольных словоформ не соответствует никаким реальным формам никаких славянских языков никакой эпохи.

Схема построения таких словоформ такова. Берётся глагольный корень (часто с теми или иными буквенными искажениями), и к нему добавляются справа отрезки, имеющие вид глагольных суффиксов и окончаний. Самые частые из таких отрезков – -ще- (которое может также интерпретироваться как -че-, см. выше), -ше-, -ша-, -те- (-ете-, -ите-), -хом-, -сте-, -ста-; реже – -ща-, -ши-, -х-, -уть-, -це-, -яи- и некоторые другие. Все они извлечены из различных реальных глагольных форм (презенса, аориста, имперфекта, причастий) и передают в реальных древних языках строго определённые грамматические значения. Но в ВК они используются, во-первых, без связи с соответствующими значениями, во-вторых, в произвольном порядке (тогда как в реальных языках их порядок внутри словоформы абсолютно жёсткий), в-третьих, без каких-либо ограничений на совместимость одних морфем с другими (например, в одной словоформе могут быть соединены показатели разных лиц, разных времён и т.д.).

Кроме того, в конце или в начале словоформы (а иногда и в середине) может стоять возвратное сен (также в виде се или ся). При этом древние правила расположения этого элемента слева или справа от словоформы не соблюдаются, а очень часто он ставится дважды – и слева, и справа; к тому же наличие или отсутствие возвратного сен может не соответствовать смыслу.

Ввиду всего этого глагольные словоформы не имеют никакого определённого грамматического значения. И действительно, переводчики ВК свободно приписывают им то значение наклонения, времени, числа, лица, залога, которое им кажется подходящим по общему смыслу фразы.

Пример: ромi до ны се врзетешаще «римляне бросались на нас» 6а. Строение словоформы врзетешаще: корень верг- «бросить» с ошибочной палатализацией, -ете – окончание презенса 2-го лица мн. числа, -ша- – окончание аориста 3-го лица мн. числа, -ще – суффикс причастия презенса с окончанием мн. числа.

И таких примеров – великое множество. Приведём лишь совсем малую их часть, без подробного разбора:

не могостехом «мы не могли́» 6г (-сте- – 2-е лицо, -хом – 1-е лицо);

а того не слоухащехомся «а мы его не слушались» 6в;

а грьце хтяе насо крщашете «а греки хотели нас крестить» 6э;

понесящуть «понесут» 24в;

а iмахом врязi ростятешете «мы должны были врагов рассечь» 7б;

не стрежещенце се бо тая одо вразех «не остерегались ибо они врагов» 6в.

Насколько безразлично было сочинителю, какие морфемы вставить в глагол, видно из фраз типа од iтра до вчерже ходястехомо а iзроняшехомо слзы «с утра до вечера мы ходили и роняли слезы́» 7в (-сте- – 2-е лицо мн. числа, -ше- – 3-е лицо ед. числа).

Тезис 3. Язык ВК не может быть никаким естественным языком вообще.

Основанием для такого утверждения является то, что язык ВК обладает такой степенью бессистемности и хаотичности в грамматике, которая не наблюдалась ни в каком языке нигде и никогда.

Так, мы видим в ВК следующее.

Как у имён, так и у глаголов в принципе имеется много различных форм, точнее, форм с разными окончаниями. Тем самым язык ВК не может принадлежать к числу языков аналитического строя, где словоизменение сведено до минимума или даже вообще отсутствует.

В то же время для ВК никакими усилиями не удаётся выявить никаких последовательно соблюдаемых грамматических правил, которые управляли бы выбором из этого множества форм, различающихся внешне, в частности форм с разными окончаниями. Например, невозможно выявить никаких правил чередования фонем в корне. Не удаётся выявить никакого сколько-нибудь регулярного правила образования прошедшего времени глаголов; невозможно даже установить, сколько прошедших времён имеется в данном языке. В результате, как уже показано выше, любая глагольная форма может относиться по смыслу к любому времени, любому числу и любому лицу.

Для существительных невозможно выявить парадигмы склонения – прежде всего потому, что почти в любом контексте могут встретиться формы с почти любыми окончаниями (т.е. относящиеся с точки зрения других славянских языков к любым падежам). В частности, после предлогов мы видим здесь, например, такие формы: од вразе, од враг нашех, одо вражь, од вразех, од вразем; до врагi, до врази, до бозе наша, до конце, до море, до облакы, до векы, до Нiепра рiка, до небы, до брезi мрштi «к морским берегам», до луце егоiех раяйстiех «к его райским лугам» и т.д.

Бесчисленны случаи отсутствия согласования, например: одо карпенске исходу «от карпатского исхода́» 6д, со праотцi наша «с праотцами нашими́» 1, мрзенсть пренд ощесы нашiя «мерзость перед очами нашими́» 7в, вутце наше якве не суть ще збабнена «отцы наши, которые ещё не обабились» 7в, зенбы имуще тверда а остра «имея зубы твёрдые и острые́» 7г, повiехомь старе словоi «рассказали старыми словами́» 19 и т.п.

Глаголы во множестве случаев употреблены в неправильном числе или лице, например: тежце времены наста, налезе на ны ромове «тяжкие времена настали, напали на нас римляне́» 6б (глаголы стоят в ед. числе); ту бо родицеве соубра се на комонiях «тут родичи собрались на конях» 6б (то же), а iмехом два сты yбiена за Русь, вѣщна слва има еста 7г (има и еста – формы двойств. числа), пъехом плясасщете му а взоiвахом бгу нашiему 11а «мы пели, плясали ему и взывали к богу нашему́» 11а (плясасщете – 2-е лицо), а ты премоудра мира глядах од русы, а бя наше друг «а тот премудрый соблюдал мир с Русью и был наш друг» 66 (глядах – 1-е лицо)¹¹.

Сторонники подлинности ВК могли бы, правда, тут возразить, что все указанные неправильности являются таковыми с точки зрения всех других славянских языков, тогда как в языке ВК выступающие здесь словоформы, возможно, имели другие грамматические значения и, возможно, действовали другие синтаксические правила. Однако любые попытки выявить эти другие правила и систему этих других грамматических значений оказываются безуспешными и приводят к одному и тому же выводу: никакой системы во всех этих неправильностях нет.

Наблюдаемая в ВК хаотическая ситуация не представлена ни в одном реальном языке. Бывают языки с развитой вариативностью форм, но эта вариативность всегда ограничена достаточно жёсткими рамками и никогда даже близко не подходит к той степени произвола, которая представлена в ВК.

Иначе говоря, допустить, что ВК написана на некотором реальном (не искусственном) языке, можно только при условии, что это язык со структурой, принципиально отличной от всех остальных языков мира.

Рассмотрим теперь вопрос о том, нельзя ли объяснить все неправильности языка ВК действиями позднейших переписчиков.

Здесь мы утверждаем следующее.

Язык ВК не может быть продуктом поздней переписки более раннего оригинала, написанного на каком-либо натуральном славянском языке.

Какие изменения текста могут происходить при его переписке в более позднюю эпоху?

Подавляющее большинство наблюдаемых изменений такого рода – это так называемая модернизация, т.е. изменение текста в сторону норм того времени, когда происходит переписка, – графических, орфографических, фонетических, морфологических (в ограниченной степени также синтаксических и лексических). Модернизация может быть как бессознательной, так и сознательной. Никаких грамматических и иных неправильностей в тексте в силу модернизации в нормальном случае не возникает. Обычно появляется лишь некоторая непоследовательность, состоящая в сосуществовании в переписанном тексте новых и старых форм (поскольку модернизация почти никогда не бывает стопроцентно систематической).

Далее, переписчики могут исправлять по собственному разумению то, что им кажется неправильным или непонятным. Нередко в таких случаях смысл текста оказывается искажённым; однако с чисто грамматической точки зрения новый текст при таких исправлениях обычно правилен.

С другой стороны, переписчик, конечно, может просто ошибаться – по невнимательности или по недостаточной грамотности. Плохой переписчик создаст малограмотную копию с вполне исправного оригинала.

От простого переписчика, который вносит исправления лишь там, где, по его мнению, текст в чём-то неисправен, следует отличать переписчика-редактора, который считает нужным в чём-то изменить содержание текста, т.е. выступает, по существу, в роли соавтора.

Что же мы видим с этой точки зрения в ВК?

Имеется, в частности, заметное количество польских слов и форм. Сторонники подлинности ВК могут попытаться объяснить их присутствие тем, что текст был некогда скопирован переписчиком-поляком. Теоретически такое возможно.

Но в тексте есть и чешские слова и формы. Придётся допустить, что текст переписывался не один раз, и второй раз действовал уже переписчик-чех.

Но в тексте есть ещё церковнославянизмы (= болгаризмы) и сербизмы. Придётся построить версию, что переписчики образовывали целый интернационал.

Разумеется, такая версия достаточно нелепа сама по себе. Но имеется капитальный факт, зачёркивающий даже то микроскопическое вероятие, которое можно было бы для неё допустить. Он состоит в том, что, как мы уже видели, в ВК есть также ложные полонизмы, ложные церковнославянизмы, ложные сербизмы и т.д. А ведь нельзя допустить, чтобы поляк не знал своего родного языка и мог написать, например, ренба вместо рыба, когда в его родном языке это ryba.

Конечно, единичное ренба вместо рыба можно было бы объяснить простой опиской. Но в ВК этот ряд ложных полонизмов, как мы видели, весьма велик. Состоять из случайных описок этот ряд явно не может. Единственное возможное объяснение состоит в том, что некто хотел придать этим словам польский облик, но польский язык знал плохо.

Из сказанного понятно, что нормальная копия с древнего текста – это текст, где нет грамматических неправильностей, а просто проявляют себя (в той или иной степени) две нормы – старая и новая. Например, в «Слове о полку Игореве» нет ничего, что не соответствовало бы либо норме XII в., либо норме XV в. И его язык по большому числу параметров близко сходен с языком определённой категории реальных рукописей (а именно, списков XV-XVI вв. с древнего оригинала, сделанных на северо-западе Руси).

Совершенно не то в ВК: здесь масса материала, который не соответствует нормам никакого конкретного славянского языка никакого века. И не существует никаких реальных рукописей, которые обнаруживали бы с данной точки зрения какое-либо сходство с ВК.

Таким образом, спасти версию подлинности ВК с помощью гипотезы об инославянских переписчиках невозможно.

На наивном уровне можно пытаться выдвинуть в качестве аргумента в пользу древности ВК то, что там есть некоторое количество древних словоформ, которых в современном языке уже нет (скажем, аориста или двойственного числа). Но мы уже видели, что и те и другие строятся в ВК с множеством чудовищных ошибок и используются в тексте произвольно, без связи с соответствующими значениями. Тем самым в использовании таких словоформ показательным в действительности оказывается не сходство ВК с реальными древними рукописями, а, напротив, вопиющее от них отличие.

Единственный более серьёзный аргумент данного рода, который был выдвинут сторонниками подлинности ВК, состоит в том, что в ВК есть такое же смешение ъ с о и ь с е, как в новгородских берестяных грамотах.

На первый взгляд этот аргумент кажется весьма сильным. Но при более близком рассмотрении это впечатление рассеивается. Дело в том, что в берестяных грамотах графическое смешение строго ограничено парой ъ-о и тройкой ь-е-ъ; никаких других смешений гласных нет. Между тем в ВК наблюдается хаотическое смешение почти любых гласных с любыми. Вычленение из этого хаоса лишь двух пар – ъ/о и ь/е – совершенно произвольно и нужно только для того, чтобы создать иллюзию сходства именно с берестяными грамотами. Так, е особенно часто смешивается в ВК с и – например: полождете 19 вместо положити, жнева «жнива́» 6а, попелеще «пепелище́» 6а, вѣснек «вестник» 8(2); кроме того, оно смешивается ещё и с ъ, а, я, о, ѣ, у, ен и др. – например: до конце «до конца́» (часто), прибезенце «прибежища́» 6б, замержеце «заморцы́» 6в, бедехом «будем» 7з, вопрощашуть насе «спрашивали нас» 7г и т.п. Примерно то же происходит в ВК и с о, которое может смешиваться не только с ъ, но и с у, ь, е, ен и др. (ср., например, вовенде нашо «воевода наш» 7д).

Нелишне отметить и тот простой факт, что берестяные грамоты стали известны (по первым публикациям) с 1951 г., тогда как первые цитаты из ВК опубликованы в 1953–1956 гг., а полные тексты дощечек публиковались (малыми порциями) лишь в 1957–1959 гг. Это значит, что отдельные написания вроде насо, намо (вместо нась, намъ) вполне могли быть и прямо навеяны впечатлением от берестяных грамот.

Таким образом, сколько-нибудь весомые лингвистические аргументы в пользу подлинности ВК просто отсутствуют.

Единственное правдоподобное объяснение состоит здесь в том, что его создатель коверкал, причём не по какой-то продуманной системе, а в основном просто наугад, сложившиеся у него в уме русские или украинские фразы, наивно полагая, что это создаст впечатление древности.

У него явно была установка на то, чтобы ни одна фраза буквально не совпадала с современной русской или украинской. (Заметим, что в подлинном древнем тексте такие фразы как раз изредка встретились бы.) И даже отдельных слов, целиком совпадающих с современными русскими, должно было быть, по его представлениям, как можно меньше. Во имя этого он считал необходимым так или иначе искажать почти каждое слово, кроме самых коротких.

Сочинителю казалось также, что текст будет выглядеть более древним, если в нём не будет никакой устойчивости в написании конкретных слов, т.е. если любое слово будет писаться двумя, пятью, дюжиной разных способов.

Типовые приёмы применённого сочинителем коверканья таковы.

1. Отдельные русские или украинские слова и формы заменяются церковнославянскими, польскими, чешскими или сербскими – целиком или в какой-то части фонетического состава. При этом инославянская форма может оказаться как правильной, так и ошибочной (ложные церковнославянизмы, ложные полонизмы, ложные сербизмы). Примеры см. выше.

2. Слово может подвергнуться произвольному частичному изменению буквенного состава. Это может быть:

замена суффиксов (по млеку небествену, прибезица);

усечение(Дажбо, Стриб, хорвы «хорваты́»);

вставка лишних букв (н, т и др.: венде «ведёт», до морнже «до моря́», мыстляще, щчто »что́», благва «благая́», жолуте а стрбрне «жёлтое и серебряное́», старенце «старцы́» и т.п.);

произвольные замены и перестановки букв (желзвѣна «железные́», держевь «держава́», грм грмыщаеть «гром громыхает»), особенно широко используется взаимная замена гласных в парах и – ы, а – я, у – ю¹²(сыла, хъзярi, брящны, iнiу «иную́»), а также замена любой гласной (чаще всего и, ъ, ь, а) на е (примеры см. выше).

Особенно много усиленного коверканья в именах собственных: хъзярсштi «хазарский» 4в, еланште «эллины́» 246, ворензе «варяги́ бе» и т.п.

Комбинации всех этих приёмов могут давать самые дикие искажения, например: богентсве «богатство́» 36б, хорбере «храбрые́» 36б, вовенде «воевода́» 7д, созденхноуть «сдохнут» 7ж.

3. К полученной основе может быть присоединено как правильное (соответствующее синтаксису фразы) окончание, так и любое другое – чаще всего -е (до бозе, од оце и т.п.).

4. После всего этого в слове могут быть опущены любые гласные; так имитируется – но без малейшей последовательности – письмо, где гласные могут не обозначаться.

5. Может так или иначе разрушаться синтаксическая правильность фразы – путём опускания или добавления каких-то слов или замены требуемой по смыслу грамматической формы на какую-нибудь другую. В частности, во фразу могут добавляться слова, не имеющие никакой синтаксической связи с остальными, но внешне похожие на элементы древнего языка (например, сме, ста, хом).

Следствием всего этого является, между прочим, то, что текст ВК не допускает точного перевода, поскольку аграмматичный текст вообще не имеет точного смысла. В самом деле, как уже указывали критики, так называемые переводы ВК – это вольные домыслы. Но ничего другого здесь и не может быть. Можно пытаться угадать, как выглядела фраза, которую имел в виду сочинитель, до того, как он начал её коверкать, но никакой гарантии правильного решения здесь быть не может, поскольку в таком коверкании не было никакой системы.

Приведём иллюстрацию: а одеймо од домы сва а тецехом до врзi абехом вѣдяшете iмо о руськ меча 7д (приблизительный смысл: «и мы отошли от домов своих и напали на врагов, чтобы они знали о русских мечах»). Элементы этой фразы таковы:

одеймо (вероятно, в значении «мы отошли́») – под влиянием польского odejsucu «отойти́» (возможно также влияние польского odejmę «я отниму́»);

оддомы – од (польск.), с невозможным в данном случае в славянских языках винительным падежом;

сва – якобы «свой» (это слово равно санскритской основе sva~, приводимой в словарях); в ВК чаще всего используется как несклоняемое (что в древних славянских языках невозможно);

тецехом – вместо имперфекта течахом «мы бежали (побежали)»;

доврзi – до (польск., укр.) в значении приближения, с невозможным в данном случае в славянских языках именительным падежом; сочинитель сказал буквально «мы побежали к врагам», т.е. фактически не справился с задачей выразить смысл «мы напали на врагов»;

абехом – вместо абыхом «чтобы мы́»;

вѣдяшете – имперфект «вы знали́» (или «он знал», если допустить, что -шете здесь стоит вместо -шеть); это тройная ошибка: 1) после абыхом имперфект стоять не может, возможно только л-причастие; 2) ошибка в лице – 2-е лицо (-шете) вместо 1-го (-хом); 3) по смыслу требуется глагол со значением «дать знать», «показать», а употреблён глагол «знать», т.е. сочинитель и в этом месте не справился с выбором слова;

руськ – отсутствует окончание;

меча – вместо М. мн. мечих (или вместо М. ед. мечи).

Если попытаться построить русскую фразу, содержащую ровно столько же (и по возможности таких же) неправильностей против русского языка, сколько данная фраза из ВК содержит неправильностей против славянского языка IX в., получится примерно следующее:

И мы одейдем од домы сва и безяли на врази, чтебы мы знаете им о русск меча.

Этот пример даёт достаточно ясное представление о качестве языка ВК. Видны наивные приёмы превращения нормального текста в необычный, ломаный. Они весьма похожи на то, как дети коверкают язык, изображая, что говорят «по-иностранному».

А вот ещё один пример, интересный тем, что в нём содержится словосочетание, давшее название всей книге:

Влес книго сiу птщемо бгу ншемоу кiе бо есте прiбезиц а сiла 16 (с фотографии прориси). Перевод Асова: «Велеса книгу сию посвящаем Богу нашему, который есть наше прибежище и сила́.»

Отметим вначале некоторые элементы основной части этой фразы:

птщемо – явно вместо почтемо «почтём»;

бгу ншемоу – управление дательным падежом у глагола почесть не представлено ни в каких славянских языках;

кiе – придуманная форма вместо кыи, которое в качестве относительного местоимения для IX в. анахронично – должно быть иже;

прiбезиц – вместо прибѣжище, с искусственной заменой суффикса на -ица и заменой правильного ж на ошибочное з (возможно, ложный богемизм, ср.: русск. чужой – чешск. cizi [Второе i здесь должно быть со знаком долготы (с акутом)], русск. сажать – чешск. sauzeti и т.п.).

Обратимся теперь к начальному Влес книго.

Влес книго – это, согласно толкователям, «Велеса книгу́ или сложное слово «В(е)лес-книгу́. Но ни то ни другое невозможно для IX в. – могло быть только Велешъ к(ъ)нигы. Сочетания с родительным притяжательным появляются много позже, а сложные слова типа *Моисей-заповеди или *Марк-евангелие невозможны в русском языке (и других славянских) и поныне. Так что, в сущности, одного только словосочетания Влес книго достаточно для того, чтобы отпала всякая претензия на IX в.

В целом ясно, что филологическая квалификация сочинителя была крайне низкой. О древнеславянских текстах он знал очень мало – разве что имел представление о большом количестве необычных глагольных форм сложного строения в церковнославянских текстах. Ему было известно также, что в древности славянские языки образовывали некое единство. Пытаясь представить себе это единство, он не смог вообразить ничего иного, как простую смесь слов и форм из разных славянских языков. Именно это он и реализовал в своём сочинении, используя формы польского, чешского и т.д. языков, – разумеется, современные (древнепольских, древнечешских и т.д. форм он попросту не знал). И на всё это было наложено то умышленное коверканье, о котором речь шла выше.

Итак, поддельный характер ВК не вызывает сомнения.

Но наиболее трудная проблема, связанная с ВК, относится не к лингвистике и не к истории, а к сфере социальной психологии. Она состоит в том, что фальшь ВК хорошо видна только профессиональным лингвистам и историкам, тогда как неподготовленный читатель легко оказывается в плену примитивных – однако многим импонирующих – выдумок о том, как древние русичи успешно сражались с врагами уже несколько тысячелетий тому назад. И утверждения науки, увы, не перевешивают в глазах такого читателя привлекательных фантазий дилетантов.

К сожалению, эти фантазии не безобидны. Вера в то, что ВК – это подлинное свидетельство безмерной «древности» русских и их превосходства в этом отношении над всеми окружающими народами, ничему, кроме ксенофобии и тем самым чрезвычайно опасного для нашей реальной жизни роста межнациональной напряжённости, способствовать не может.