Глава XIV. Религия и культура Восточного Средиземноморья

В данной главе речь пойдёт о регионе, который можно назвать, пожалуй, самым богатым и в то же время самым политически нестабильным регионом «благодатного полумесяца». Этот регион, ставший ядром современного Ближнего Востока, располагался на восточном побережье Средиземного моря и носил в древности название «Ханаан».

В настоящее время исторический Ханаан – это территория государств Сирии, Ливана, Иордана и Израиля.

Ханаан – библейская «земля обетованная», куда, согласно указаниям ветхозаветной книги Исход, стремился попасть еврейский народ из Египта, – в древности был населён преимущественно семитскими племенами (финикийцами, амореями, арамеями, моавитянами), пришедшими в эти земли ок. IV тыс. до н. э. Кроме семитов в регионе проживали также представители других языковых групп: хетты, хурриты, иевусеи³⁷¹ и филистимляне. Итак, к середине II тыс. до н. э. Ханаан представлял собой настоящий плавильный котёл различных этносов и культур.

Название же «Ханаан» не указывает на некую политическую или национальную общность, ибо в политическом отношении Ханаан никогда не был единым государственным образованием и являл собой целый ряд постоянно враждовавших между собой городов-государств. Таким образом, термин «Ханаан» довольно условен и имеет, скорее, географическую привязку. Им обозначается главным образом историческая территория от реки Иордан к западу до Средиземного моря.

В исторических памятниках, в частности в древнеегипетских хрониках, ханаанеем называли любого, кто проживал на территории Ханаана вне зависимости от этнической принадлежности человека³⁷².

Большинство учёных склонны полагать, что слово «Ханаан» происходит от семитского слова kĕna’an, обозначавшего в сочетании ’ārāṣ kĕna’an – «страну пурпура»³⁷³. Жители этого региона занимались добычей морских моллюсков и получением из них пурпурной краски, которая на Востоке ценилась чрезвычайно высоко, а ткани, окрашенные в пурпур, считались в Древнем мире предметом роскоши.

Изобретателями технологии добычи пурпура из моллюсков считаются жители Северного Ханаана – финикийцы, получившие такое название от греков благодаря основному предмету своего производства и торговли – багрянице (ср. др.-греч. φοίνιξ – «багряный»)³⁷⁴.

О производстве пурпура

Пурпур [лат. purpura, греч. πορφύρα) – цвет от багряного до ярко-фиолетовых оттенков. Главными центрами производства пурпура были финикийские города Тир и Сидон.

Популярность финикийского пурпура объясняется в первую очередь его качеством и умением мастеров добиваться необычных оттенков. Самыми качественными и красивыми считались тирские ткани: они долго сохраняли цвет после стирки и не выгорали на солнце.

Процесс производства пурпура был чрезвычайно трудоёмким. К примеру, для покраски 1 кг тонкой шерстяной ткани требовалось около 200 г пурпурной краски, для получений которой необходимо было переработать примерно 30.000 моллюсков.

Себестоимость пурпурных тканей была сравнима с ценностью золота. Для того чтобы реально представить себе дороговизну пурпурных тканей, достаточно сказать, что при пересчёте на современные деньги один фунт шелковой ткани [ок. 0,45 кг], окрашенной в пурпур, стоил бы около 28 тысяч долларов³⁷⁵.

Именно поэтому носить одежду из пурпурных тканей было привилегией лишь богатых и знатных людей: императоров, жрецов и сановников. Пурпурная ткань считалась отличительным признаком и символом верховной власти.

Кроме того, пурпур использовали не только для окрашивания тканей, но и для изготовления косметики и красок для живописи.

На страницах Священного Писания мы находим много упоминаний о взаимоотношениях израильтян и ханаанеев, о глубокой вражде, существовавшей между этими народами. Именно благодаря Библии исследователям удалось немало узнать, например, о таких религиозных традициях Ханаана, как человеческие жертвоприношения и ритуальная проституция. Конечно, высокий градус ненависти, которую испытывали евреи к жителям Ханаана, не всегда позволял израильтянам адекватно воспринимать своих соседей. Поражают непреклонность и яростное упорство, с которыми евреи пытаются противопоставить себя ханаанеям, несмотря на несомненную культурную общность и принадлежность к одной языковой группе. Для богоизбранного народа такое последовательное противопоставление было вопросом цивилизационного выживания и формирования собственной национальной и духовной идентичности. В противном случае это грозило бы им постепенным слиянием с конгломератом многочисленных племён³⁷⁶, имена которых давно изгладились из памяти людей и остались лишь в исторических исследованиях по библеистике³⁷⁷.

Кроме того, термин ханаанеи часто используется в текстах Ветхого (см. Притч.31:24) и Нового Заветов (см. Деян.11:19, 15:3, 21:2) также в значении «торговец», «купец»³⁷⁸. В связи с этим важно отметить, что израильтяне использовали наименование ханаанеи в первую очередь применительно к жителям Северного Ханаана – финикийцам.

Среди всего разнообразия племён, населявших древнюю землю Восточного Средиземноморья, именно этот народ – финикийцы – заслуживает отдельного рассмотрения и особого внимания как с точки зрения немалого экономического влияния, которое он оказывал на своих соседей, так и с позиции того значимого вклада, который финикийцы внесли в мировую культуру. Именно поэтому большая часть данной главы будет посвящена обзору духовных традиций и религиозной практики финикийцев.

Но прежде чем перейти к рассмотрению духовного и культурного наследия Финикии, скажем несколько слов об истории появления первых поселений людей на территории Восточного Средиземноморья и о культурно-цивилизационном положении региона.

История этой земли необычайно богата. Первые поселения людей в Палестине (южная часть Ханаана) относятся ещё к 780 тыс. лет до н. э. и дают важнейшие археологические свидетельства об использовании в то время человеком огня³⁷⁹. Мезолитическая и неолитическая эпохи наступили на Ближнем Востоке достаточно рано. Именно в этом регионе человек впервые начал осваивать земледелие и одомашнил собаку³⁸⁰. Уже в начале VII тыс. до н. э. на территории встречаются достаточно крупные городские поселения, такие, например, как Иерихон, который по сей день считается учёными древнейшим непрерывно населённым городом на земле³⁸¹.

На рубеже IV–III тыс. до н. э., то есть в самом конце медного века, на территории Восточного Средиземноморья устанавливается культурное господство семитских племён. От этой эпохи остались следы развитых цивилизаций городского типа с преимущественно агрокультурной формой хозяйствования (например, Иерихон).

Ок. 2200 г. до н. э. цивилизация раннего бронзового века разрушена амореями³⁸² – западно-семитской народностью. Они пришли со стороны Ливанских гор и сирийских степей, завоевали Аккадское царство, образовав на его обломках Вавилонское государство. Шумеры называли амореев марту, аккадцы – амурру (что в переводе значит «западные люди»), а сами амореи именовали себя сутиями, то есть потомками легендарного праотца Суту (библейского Сифа). Они были кочевниками, жили скотоводством и отчасти земледелием. Осев на завоёванных землях, постепенно переняли образ жизни покоренных народов и усвоили культурные достижения шумеро-аккадской цивилизации.

Среди правителей Вавилонского царства из аморейской династии самым известным представителем был царь Хаммурапи-законодатель.

Старейшим аморейским городом был Угарит³⁸³, создавший свою уникальную богатую материальную и духовную культуру. Первые поселения начали возникать на этой территории ещё в эпоху неолита. В середине II тыс. до н. э. наступает расцвет Угаритской цивилизации, что произошло во многом благодаря выгодному географическому положению города, находившемуся на перекрёстке торговых путей. Несмотря на экономическую силу и торговое могущество³⁸⁴, город, как и большинство городов Ханаана, никогда не был независимым. Одно время он находился в вассальной зависимости от Египта, являясь стратегической северной крепостью на границе с Хеттским царством, а затем вошёл в состав Хеттской империи, которой исправно платил дань и которую обеспечивал военными кораблями и армией. Под натиском «народов моря», сокрушивших могущественную Хеттскую державу, Угарит был полностью разрушен в 1180–1175 гг. до н. э., то есть в конце II тыс. до н. э., но оставил после себя немало интересных письменных памятников, в том числе и религиозно-мифологического характера, проливающих свет на религиозные представления народов Северного Ханаана. Впоследствии город в результате землетрясений опустился под воду, что позволило сохраниться многим памятникам истории и культуры, в том числе библиотеке из глиняных табличек.

Об угаритском письме

Угаритянам принадлежит честь первой попытки создать некое подобие алфавитного письма. В науке этот тип письма получил название «квазиалфавитное письмо». По существу, оно всё же является слоговым, поскольку создано на базе клинописных знаков. В угаритском «алфавите» 30 знаков (в сокращённом варианте – 22, как и в финикайском), и их порядок весьма напоминает более поздний западно-семитский алфавит.

По мнению ряда учёных (С. Гордон, Й. Фридрих), финикийско-еврейский алфавит представляет собой более поздний вариант первоначального угаритского письма.

Как уже было сказано выше, Ханаан не представлял собой единого народа, а был конгломератом семитских племён, близких по языку и культуре и формирующих так называемую «ханаанскую культурную среду»³⁸⁵.

Среди всего разнообразия племён, проживавших на территории Ханаана, самым примечательным с точки зрения вклада в сокровищницу человеческой культуры был финикийский народ.

Финикийцы установили своё прочное культурное доминирование на всём Восточном Средиземноморье во II тыс. до н. э., что совпадает по времени с крахом цивилизации хеттов³⁸⁶ в результате нашествия «народов моря» в 1200-х гг. до н. э. Финикийские города практически не пострадали от этих мощных движений ариафонных этносов и, воспользовавшись политическим и экономическим ослаблением соседних держав, сумели распространить своё влияние не только на территории Ханаана, но и далеко за его пределами.

Рис. 41. Развалины Карфагена. Современный вид.

Будучи отважными мореплавателями, финикийцы первыми занялись колонизацией побережий Средиземного моря, в результате чего появились колонии в Северной Африке (Карфаген)³⁸⁷ и на близлежащих островах, а также на Иберийском полуострове (Таршиш)³⁸⁸. Они прошли за Столбы Мелькарта (Гибралтар) и основали поселения на территории Атлантического океана. Как сообщает Геродот, по приказу фараона Нехо II финикийские моряки около 600 г. до н. э. совершили плавание вокруг Африки, на что ушло целых три года.

Столь дальние путешествия предпринимались главным образом ради торговли. Развитие торговых отношений с новыми городами и народами сделало приморские города (Тир, Библ, Сидон) баснословно богатыми. Основными предметами торговли были рабы, оружие и, разумеется, предметы роскоши, в первую очередь – пурпурные ткани и косметика. Финикийцам человечество обязано и изобретением монеты как платёжного средства.

Но главным достижением финикийской цивилизации стало, конечно же, изобретение алфавитного консонантного письма.

О создании алфавита

Активная торговля финикийцев с Месопотамией и Египтом вынуждала финикийских купцов в равной степени владеть как иероглифическим, так и клинописным письмом своих соседей. Но обе системы письменности были чрезвычайно громоздки и сложны в использовании.

Назрела объективная необходимость в упрощении системы письменной коммуникации между людьми. Учёные до сих пор спорят об источниках, вдохновивших финикийцев на создание буквенного письма, в основе которого простой принцип: один звук – одна буква. Сегодня существует немало версий относительно происхождения семитского алфавита: египетская, крито-микенская, угаритская и др., но наибольшее распространение получила так называемая «египетская» теория.

Финикийцы могли заимствовать у египтян саму идею консонантного письма, поскольку у египтян не существовало специальных знаков для обозначения гласных. Кроме того, по мнению ряда известных египтологов (А. Гардинера, К. Зете, В.В. Струве), многие знаки финикийского буквенного алфавита даже по своему внешнему виду весьма напоминают египетские полускорописные знаки. По всей видимости, от египтян финикийцы заимствовали и акрофонический принцип, в соответствии с которым слово, начинающееся определённым согласным, давало название и всей букве (ср.: ’alp – «бык» дало название букве ’ «алеф», baĭt – «дом» – b «бейт»).

От угаритской же письменности финикийцы, вероятно, переняли порядок буквенных знаков.

Итак, на смену сотням сложных знаков приходят простые по внешней форме и однозначные по смыслу знаки количеством в два-три десятка. Данный принцип, сократив до минимума количество запоминаемых знаков, сделал грамотность более доступной.

Одним из самых древних из дошедших до нас текстов, написанных семитским буквенным письмом, является надпись на саркофаге царя города Библа Ахирама (см. рис. 42).

Рис. 42. Саркофаг царя города Библа Ахирама с надписью – древнейший текст, написанный семитским буквенным письмом

Таким образом, алфавит стал результатом упрощения системы коммуникации между цивилизациями, говорящими на разных языках. Это одно из выдающихся культурных открытий человечества произошло на территории Сирии и Ливана около 1600 г. до н. э.³⁸⁹

Именно к финикийскому письму восходит греческий алфавит, а через него и все европейские алфавиты.

В конце II тыс. до н. э. с севера через Анатолию и с запада со стороны Средиземного моря на территорию Ханаана пришли «народы моря», существенно изменившие этнический облик южной части региона. Вторжение ариафонных этносов в Ханаан произвело на регион эффект падения метеорита. На севере под их натиском была разрушена империя хеттов и процветающая цивилизация Угарита. На юге, остановленные фараоном Мернептахом, «народы моря» осели в пределах современных Израиля и Палестины, став впоследствии одним из центральных игроков на политической арене Ханаана – филистимлянами. Кроме того, значительные изменения в и без того пёструю этническую картину региона внесли пришедшие из египетской пустыни израильтяне, потеснившие культурные и религиозные позиции обитавших здесь народов.

Важнейшими источниками сведений о культуре и религиозных представлениях жителей Ханаана являются для нас следующие исторические памятники:

– Ветхий Завет – источник, как уже говорилось выше, с ярко выраженной полемической направленностью;

– «Финикийская история» Филона Библского (I–II вв.);

Фактически это перевод на греческий язык трёхтомного труда финикийского автора Санхуниатона, в котором изложены основные положения религиозных воззрений древних финикийцев.

– «О сирийской богине» Лукиана из Самосаты (II в.);

Рассказы об основных святилищах Сирии и Ливана, кому они посвящены и какие ритуалы там проводятся, а также краткое изложение легенд и преданий, существующих в связи с постройкой данных храмов.

– сочинения Нонна из Панополя³⁹⁰ (V в.);

Содержат сведения о мистических и оргиастических культах античности.

– надписи из археологических находок;

– сохранившаяся библиотека Угарита, в которой нашли отражения более архаичные религиозные парадигмы.

К сожалению, в настоящее время не все тексты учёным удалось перевести, а переведённые отрывки часто не имеют согласования и перемежаются значительными лакунами. Тем не менее угаритские глиняные таблички являются самым ценным на данный момент источником сведений по мифологии Древнего Ханаана.

Во что же верили древние ханаанеи? Учитывая всё разнообразие проживающих на территории Ханаана племён, сложно представить себе существование единого для всех жителей кодифицированного пантеона богов. Имена ханаанских богов и их статус в небесной иерархии варьировался в зависимости от времени и места. В этом разделе при изложении религиозных представлений древних ханаанеев мы будем ориентироваться на следующие две важнейшие традиции, оказавшие немалое влияние на духовную и культурную жизнь региона: угаритскую и финикийскую. Но даже при этом наложенном ограничении необходимо иметь в виду отсутствие единства внутри самой традиции. Так, например, в угаритских текстах мы находим множество вариантов одного и того же мифа, а списки богов и полагающихся им жертвоприношений далеко не всегда согласуются между собой.

Ключевым моментом, определяющим систему религиозных взглядов древних ханаанеев, было представление о божественном патронаже, о боге-покровителе всего народа (племени, города). Это представление вполне вписывалось в модель патрон-клиентских отношений между людьми и богами, распространённую на всём Ближнем Востоке. Патрон (бог) предоставляет людям ресурсы, «услуги» и всю необходимую помощь в обмен на их лояльность и поддержку. Вместе с тем сама идея бога-покровителя не исключала возможности существования иных богов, но гарантировала богу-патрону уникальное положение в небесной иерархии.

Небесная иерархия отражала устроение социальной лестницы в мире земном. На верху «небесной лестницы» находился бог-покровитель; на втором «ярусе» располагались космические боги, отвечающие за должное функционирование законов природы и мироздания (посылали дожди, обеспечивали светом и теплом землю, управляли солнцем и луной, следили за порядком в подземном мире и т. д.); третий «ярус» занимали божества, помогающие людям в обустройстве практических сторон их обыденной жизни (ремесла, торговля, деторождение и др.); на низшем «ярусе» находились так называемые боги-посланники, то есть «ангелы».

До настоящего времени не обнаружено ни одного цельного текста, в котором были бы отражены космогонические представления древних ханаанеев. Правда, имеются отдельные упоминания о творческих деяниях верховного бога.

Во главе пантеона находился бог, именуемый в угаритских текстах Илу, а в финикийских – Эль. Это имя является этимологически родственным древнееврейскому «Элохим» (см. Быт.1:1). Данное имя, вероятно, произошло от корня yl или wl, обозначающего «быть могущественным», а по другой версии – «быть изначальным».

По отношению к нему прилагается целый ряд эпитетов: «Всемогущий», «Бык», «Отец богов и людей», «Творец земли», «Царь» (букв. mlk [m^el^ek]), «Отец лет», «Святой и Крепкий», «Милосердный», «Мудрейший». Об Эле говорится, что «свою мудрость с вечной жизнью он обрёл»³⁹¹.

Способ творения мира Элем в зависимости от того или иного мифа различается: в некоторых из них Эль создал всё сущее божественным словом³⁹², в других – он производит тварь из глины, или праха земного³⁹³, в третьих же мифах творение осуществляется через соединение с женой Эля – Асират.

Имеется его изображение на стеле XIV в. до н. э., где он представлен сидящим на троне с большой бородой, в мантии и тиаре с бычьими рогами (см. рис. 43).

Рис. 43. Бог Эль на троне с большой бородой, в мантии и тиаре с бычьими рогами

Во всех списках Эль всегда упоминался первым, однако в большинстве мифов предстаёт как существо нерешительное и дряхлеющее. Некоторые боги даже относились к нему с презрением и пренебрежением. Очевидно, что в эпоху, отражённую в доступных нам текстах, Эль – это уже явный deus otiosus.

Его жёны – Асират и Анат – часто фигурируют в ханаанских мифах.

Асират (др.-евр. «Ашера», «Аштарет»)³⁹⁴ – воплощение женственности, богиня плодородия, подарила жизнь 70 богам, вскормила и воспитала первого царя людей – наследника богов. По мнению исследователей, имя богини восходит к древнему семитскому корню, означающему «место, священное место»³⁹⁵. По всей вероятности, Асират (Ашера) воспринималась ханаанеями персонифицированным храмом Эля, местом его постоянного божественного присутствия. В угаритских табличках Асират нередко именуется «милостью Эля», его «силой, миром и благодатью»³⁹⁶. Асират изображалась в виде богини, стоящей на спине льва или же в виде «древа жизни», по бокам которого стояли дикие горные козлы. Культ Асират был чрезвычайно популярен в ханаанском обществе, причём как среди знати, так и среди простых людей. Секрет этого, вероятно, кроется в том, что в Асират воплотились самые привлекательные черты её мужа – Эля: мудрость, милосердие, миролюбие.

Анат (Анаис, Танаис, Танит, Тиннит) – молодая богиня любви и войны. В соответствии с некоторыми источниками считалась также дочерью Эля и женой Баала. Отличалась особой кровожадностью, жестокостью и буйством плоти. Под её покровительством находились воины, которые в древних текстах нередко назывались «сынами Анат»³⁹⁷.

Главным соперником Эля в семье богов был Баал (Ваал) – бог грома, бури и плодородия (см. рис. 44, 45). Имя Баала буквально означает «господин, владыка». Он – представитель второго поколения богов, свергнувший власть отца и творца всего – Эля. Отняв у Эля жён, Баал прогоняет отца «в пропасть хаоса», «к истокам рек». Тем не менее Эль формально продолжает оставаться главой пантеона. Ханаанские мифы награждают Баала рядом красочных эпитетов: Баал-Шамем – «Владыка Небес», Баал-Хаммон – «Владыка Жара», Баал-Кадеш – «Святой Господин», Алийяну-Балу – «Силач Баал», Баал-Хадад – «Владыка Грома», Баал-Зебаб (Баал-Зби) – «Владыка Воинств»³⁹⁸. С образом Баала, по-видимому, совпадает образ Мелькарта (букв. «Царь города»).

Рис. 44. Баал. Фото автора

Яхве и Баал

Несмотря на то, что усилиями пророков имя Баала всячески дискредитировалось и «вытравливалось» из религиозного сознания евреев, а поклонение этому богу однозначно не одобрялось (см. Иер.7:9), во многих библейских текстах образ данного космического божества сохранился через заимствование и использование основных его характеристик в описании Яхве. Это наглядно можно увидеть на примере текста псалма 28, восходящего, по мнению многих исследователей³⁹⁹, к древнему ханаанскому гимну Баалу.

В финикийско-угаритских мифах наиболее частыми наименованиями Баала являются «Скачущий на Облаке», «Владыка Воинств», «Владыка Грома», «Владыка Неба», «Владыка Жара», появление которого сопровождается громом, а нередко и мощными землетрясениями:

«Баал воссел, как смелый, на горе, Хадад громыхающий, как медведь, на горе своей, Бог Цафон – на горе Могущества. Семь молний он метнул, восемь раскатов грома». (Из поэмы о любви Силача Баала и его сестры Анат)

Примечательно, что в псалме 17 Яхве описывается схожим образом: он восседает на херувимах (ср. с описанием Баала из поэмы о постройке дворца (I, 12–13): «На керубе восседая, мощно громыхает муж небесный!»), выпускает из ноздрей дым, а из своих уст – огонь, рассеивает по небу молнии (что, несомненно, отсылает к атрибутам ханаанского бога Грома и «Владыки Жара»). Атрибуты громового бога, ниспосылающего дождь, находим, в частности, также в книге Иова (Иов.38:25–26), в книге пророка Амоса (4, 7] и пророка Иеремии (25, 30).

Культ Баала был самым распространённым на территории Ханаана. В некоторых районах Сирии он был также известен под своим личным именем Хадад, или Адад («гром»). Этот молодой, сильный и смелый бог считался покровителем многих городов региона. Неслучайно именно с этим божеством связаны многочисленные сюжеты борьбы ветхозаветных пророков за чистоту веры в Израиле.

Рис. 45. Баал. Фото автора

Баал – одновременно сын Эля, поскольку тот «отец всех богов», и в то же время он именуется сыном космического бога второго ряда – бога сельского хозяйства, дождя и злаков Дагана (Дагона)⁴⁰⁰.

Имя этого божества⁴⁰¹, по одной из версий, означает «колос», по другой, менее вероятной, – «рыба». Библия сообщает, что почитание Дагана было особенно распространено среди филистимлян⁴⁰². Культ Дагана существовал и в Угарите, судя по тому, что один из главных храмов этого города был посвящён данному божеству.

Ещё одним важным персонажем ханаанского пантеона был бог Йамму (семитск. ym – «море»). Он – «Князь Моря, Правитель Реки», возлюбленный сын Эля, которому тот завещал свою власть. В одном из текстов он именуется «семиглавым драконом»⁴⁰³.

У Баала был ещё один брат и соперник – бог Муту («смерть») – божество смерти, владыка подземного царства. Как и все боги, Муту был рождён от Эля.

Текст, излагающий данный миф, сообщает о том, что Баал и его сподвижники неожиданно напали на Эля (Илу) в его дворце на горе Цафон. В результате «нечто» упало на пол, что обычно интерпретируется как оскопление верховного бога, т. е. лишение его власти.

Баал отнял у Эля жён и вынудил его бежать на край света, «к истокам рек», «в пропасть хаоса»⁴⁰⁴. Эль взывает о помощи к своим чадам. На помощь приходит Йамму и подносит ему крепкий напиток. Эль благословляет его, даёт ему новое имя и объявляет своим преемником, обещая построить ему дворец; и требует, чтобы Йамму прогнал Баала с трона.

До нас не дошёл фрагмент текста, в котором говорится о том, как это удалось сделать Йамму. Сообщается, что Йамму, который уже царствует, посылает посланцев к Баалу, обвиняя его в узурпации власти и заявляя о скором его уничтожении. Боги испуганы, но Баал возвышает свой голос и говорит: «Поднимите ваши головы, боги, и я сам устрашу посланцев Йамму!»

Сам Эль находится в это время на горе. Там же пребывают и многие боги. Однако, вероятно, это уже не Цафон. Далее указывается, что Эль принимает посланцев и ободряет их, указывая, что Баал – раб Эля и потому должен платить дань Йамму. Но поскольку Баал отказывается подчиниться, то они легко могут победить его.

Баал тем не менее готовится к сражению с Йамму. В этом ему помогает Анат⁴⁰⁵. Некое божественное существо Кусар-и-Хусас («Ловкий и Умелый») приносит две волшебные палицы, которые именуются «останавливающий» и «удаляющий» и летают как стрелы. Первая палица попадает Йамму в плечо, но не сбивает с ног. Вторая поражает его в лоб – и «Князь Моря» падает наземь. Баал убивает его, и богиня Асират (Ашера) просит Баала расчленить его тело и разбросать части.

В честь победы Баала Анат устраивает пир во дворце, во время которого двери запираются и внутри начинается кровавое побоище. Богиня Анат убивает стражу, солдат, стариков; она ходит по колено в крови и навешивает на себя отрубленные головы и руки своих жертв⁴⁰⁶.

После другой лакуны в тексте говорится, что Баал направил к Анат посланцев с дарами. Они извещают богиню, что война ненавистна Баалу, поэтому он призывает её опустить руки, дабы были принесены жертвы для установления мира и плодородия полей. Он передаёт ей также, что сотворит гром и молнию, дабы люди знали о приближении грозы и дождя. Анат соглашается и говорит, что исполнит просьбу своего супруга.

Несмотря на то что Баал узурпировал верховную власть, он всё ещё не имеет собственного дворца (храма), как остальные боги⁴⁰⁷. Но этот дворец он может построить только с благословения и согласия Эля, который всё равно остаётся формальным главой пантеона.

Баал решает прибегнуть к посредничеству и помощи Асират (Ашеры). Богиня идёт к Элю и заверяет его, что отныне Баал «будет давать изобильный дождь» и будет «впредь посылать свой голос в облака».

Эль даёт свою санкцию на строительство храма, и Баал теперь может соорудить дворец. Он обращается к Кусар-и-Хусасу, но требует, чтобы построенный дворец не имел окон, поскольку опасается, что через них сможет проникнуть Йамму⁴⁰⁸. Однако в конце концов он всё же соглашается на окна⁴⁰⁹. И Кусар-и-Хусас осуществляет постройку⁴¹⁰.

После окончания строительства дворца Баал решает сразиться с Муту.

Баал направил к нему посланцев сообщить, что отныне он, Баал, один является царём богов и людей, «так что боги могут жить в довольстве, а люди, их большинство на земле, будут вдоволь накормлены». При этом посланцев предостерегают, что им предстоит дойти до края света, где имеются две горы, под которыми находится вход под землю. Приподняв их, они смогут спуститься в царство Муту, где сам Муту восседает на троне в грязи и смраде, но они не должны приближаться к нему, дабы он не поглотил их, подобно тому как он поглотил многие человеческие жизни в результате засухи, вызванной небывалой жарой.

Муту отправил посланцев обратно, приказав Баалу явиться к нему, поскольку Баал убил Йамму; теперь его очередь спуститься в подземный мир.

Баал приказал своим посланцам сказать Муту: «Приветствую тебя, Муту, сын Илу! Я твой раб, твой навеки». Торжествуя, Муту объявил, что, очутившись в подземном мире, Баал утратит свою силу и будет побежден. Он приказал ему привести с собой сыновей и свиту: ветры, облака и дождь. Баалу ничего не остаётся как согласиться.

Перед тем как спуститься в подземный мир, он соединился с тёлкой, и у него появился сын. Баал завернул ребёнка в свою одежду и поручил его Элю⁴¹¹.

Далее говорится, что Баал сопричёлся мёртвым, но о самом характере смерти ничего не сообщается.

После лакуны указывается, что два посланца известили Эля, что они нашли тело Баала. Эль растерзал свои одежды, расцарапал лицо своё и, бия себя в грудь, опустился на землю⁴¹².

Он вопиет в отчаянии: «Баал умер! Что станет с людьми?»

Внезапно характер поведения Эля меняется: он начинает действовать чётко и со властью, понимая, что жизнь Вселенной оказывается под угрозой из-за смерти Баала, и потому просит Асират (Ашеру) выбрать одного из их сыновей преемником Баала на царском троне⁴¹³.

Богиня выбирает Атара, «Ужасного». Но, сев на трон, тот видит, что трон ему велик, и заявляет, что не может быть царём.

Тем временем Анат отправляется на поиски тела Баала. Найдя его, она кладёт его себе на плечи и отправляется на север. Похоронив его, она жертвует много скота для погребального пира. Спустя некоторое время Анат встречает Муту. Схватив его, «она режет его ножом; через сито просеивает его; на огне поджаривает его; мельницей размалывает его; на полях она засеивает его, и птицы поедают его»⁴¹⁴.

Затем Элю кажется, что «жир капает с неба и мёд течёт в водах». Это означает, что Баал вернулся в мир. Эль разражается смехом и объявляет, что будет сидеть и отдыхать, потому что «победоносный Баал жив, Царь Земли существует»⁴¹⁵.

Муту возвращается через семь лет и жалуется на то, как с ним поступила Анат. Он предъявляет претензии богам, что Баал отнял у него власть, и противники начинают борьбу снова. Они бодаются и лягаются, как дикие быки, кусают друг друга, как змеи, пока не валятся на землю. Баал оказывается сверху.

Затем богиня солнца Шапаш сообщает Муту предупреждения Эля о том, что продолжать борьбу бесполезно, и Муту подчиняется, признавая верховную власть Баала.

Затем Анат получает весть, что впредь царствовать будет Баал, и теперь начинается благословенная эпоха, когда у быка будет «голос газели, а у сокола голос воробья»⁴¹⁶.

Главными местами совершения ритуалов были святилища, которые могли быть двух типов: в городах это были храмы, а за пределами поселений – открытые места, располагавшиеся на горах и возвышенностях.

В храмах имелись алтари: их стены украшали изображения богов и божественные символы. Храмы были сложными комплексами, при которых располагались школы, библиотеки, архивы и казнохранилища. Найденные при раскопках храмы по планировке вполне соответствуют описанию храма в Иерусалиме. В I тыс. до н. э. именно финикийские мастера участвовали в строительстве храма Яхве, который сооружён в лучших традициях финикийской архитектуры.

Кроме того, часто богослужения совершались на лоне природы⁴¹⁷. Наиболее древними были природные святилища. Среди перечисленных мест священнодействия упоминаются высоты («бома»), потоки (ручьи), деревья. Все перечисленные объекты культа много раз встречаются в тексте Ветхого Завета. Особую сакральную значимость для финикийцев имели горы Цафон (Сапан) и Кармил.

У ханаанеев существовало сословие жрецов, именовавшихся khnm⁴¹⁸, и жриц – khnt. Жрецы давали обет безбрачия, ходили босыми, одевались в белую льняную одежду и брили головы.

Главным религиозным действом было жертвоприношение, которое могло быть кровавым и бескровным. Бескровная жертва представляла собой возлияние: из специальных священных сосудов в честь определённого божества лилось вино, мёд, молоко или масло. Встречаются также упоминания об обычае жертвования волосами⁴¹⁹. Вероятно, с этим связано предписание ветхозаветного Закона не стричь края бороды своей, т. е. не совершать ритуального пострижения или брадобрития⁴²⁰.

Кровавая жертва предполагала принесение в дар богам животных (овец, баранов, ослов, быков, коров, голубей). Обычно часть жертвы сжигалась на жертвеннике (см. рис. 46), а другая – делилась между жрецами и человеком, принёсшим жертву. В особо важных случаях приносилось всесожжение.

Рис. 46. Ханаанский жертвенник. Музей Израиля. Иерусалим. Фото автора.

И у финикийцев, и у угаритян также существовала практика человеческих жертвоприношений, в том числе собственных детей⁴²¹. Наиболее ценными считались жертвоприношения первенцев мужского пола⁴²². Следы этой практики в изобилии встречаются в Ветхом Завете⁴²³.

Об учреждении человеческих жертвоприношений в Ханаане повествует Филон Библский в «Финикийской истории», которая является переложением трёхтомной истории Финикии, написанной финикийским учёным Санхуниатоном. Согласно преданию, верховный бог Эль во время нашествия какой-то страшной эпидемии соорудил жертвенник и принёс в жертву богу неба Баал-Шамему своего первенца от нимфы Анобрет в искупительную жертву. «Финикийская история» изобилует рассказами о подобных жертвоприношениях. Обычно приносили в жертву новорождённых или детей моложе года. Ребёнка сначала умерщвляли, а затем, положив на бронзовые руки статуи бога, сжигали. Ханаанеи верили, что отныне этот ребёнок становился защитником интересов семьи и родины перед лицом божества. Подобное жертвоприношение называлось «молк», или «молек» (mlk [m^ol^ek]), что позднее было интерпретировано соседями финикийцев как жертвоприношение некому кровожадному богу Молоху.

Существовали также и заместительные жертвы, когда вместо ребёнка человек обещал принести богу тучное животное. Обычай человеческих жертвоприношений иногда «смягчался»: в жертву могли приноситься неродившиеся дети, то есть фактически – результаты выкидышей.

Останки принесённых по обету в жертву детей⁴²⁴ традиционно хоронили на специальных кладбищах, называемых «тофетами», которые обычно находились на востоке, за стенами города (см. рис. 47). Такой тофет был и возле Иерусалима⁴²⁵. Часто в основание закладываемого здания полагались остатки от жертвоприношения ребёнка, и на нём созидался фундамент строения⁴²⁶.

Рис. 47. Тофет в Карфагене

В ритуальных текстах есть указания на неких qadesim – «посвящённых» особ, вероятно, занимавшихся храмовой проституцией. Так эти лица обозначаются и в текстах Ветхого Завета. В храмах Финикии свободные женщины занимались проституцией за плату, которую они отдавали в казну храма. Считалось, что таким образом они отождествляются и соединяются с Асират (Ашерой). Как правило, это была жертва, исполняемая по обету⁴²⁷. Это во многом объясняет смысл обличений ветхозаветных пророков, обращённых к своим соплеменникам и обвинявших их в блудодеянии вслед иных богов⁴²⁸.

Ветхий Завет многократно запрещает храмовую проституцию, что также является свидетельством её наличия у местных народов. Не должно быть блудницы (то есть «кадеша». – Примеч. прот. О.К.) из дочерей Израилевых, и не должно быть блудника («кадеша», то есть одевавшегося как женщина. – Примеч. прот. О.К.) из сынов Израилевых. Не вноси платы блудницы и цены пса («кадеш». – Примеч. прот. О.К.) в дом Господа, Бога твоего, ни по какому обету (Втор.23:17–18)⁴²⁹. Данный текст указывает на наличие мужской проституции в святилищах и почитаемых местах ханаанеян⁴³⁰.

В исторических источниках есть упоминания о существовании при храмах жрецов-оракулов, или пророков, которые толковали сны и предсказывали будущее.

Существенной частью ритуальной практики были празднования и церемонии. Церемонии могли быть частными (семейными) и общественными. Важнейшими семейными церемониями в Угарите, например, были церемонии, связанные с рождением детей. Как отмечает современный отечественный востоковед Ю.Б. Циркин, «приход в этот мир нового человека <...> был обставлен соответствующими церемониями. Среди них очень важной было обрезание, как бы устанавливавшее связь между новым человеком и богом, которому этим актом приносилась благодарственная жертва. Знаком тесной связи между божеством и человеком считалось присвоение новорождённому имени; в этом имени присутствовало имя божества, под покровительство которого ставился новый человек»⁴³¹.

Общественно значимыми празднествами и церемониями в Финикии было празднование Нового года, а также местные, разнящиеся в зависимости от города празднества в честь божеств-покровителей.

* * *

Изучение религиозного мира Восточного Средиземноморья принципиально важно для понимания исторической, культурной и религиозной среды формирования библейского мировоззрения, имеющего основополагающее значение для таких ключевых для современного мира религий, как христианство, иудаизм, ислам.

Наиболее характерные черты ханаанской религии, выделяющие её на фоне иных древних верований, – это, несомненно, ритуальная проституция и системные человеческие жертвоприношения.

Обрядовые блудодеяния являлись ни чем иным, как литургическим отражением идеи иерогамии, и позволяли людям обрести уверенность в приобщении к божественным деяниям, определившим нынешний порядок мироустройства (например, союз Анат и Баала, позволивший последнему обрести верховную власть).

Жертвоприношения же людей, прежде всего собственных детей, и в первую очередь – сыновей, были не только уподоблением Элю, принёсшему некогда своего сына в жертву ради блага мира, но и поистине самой трагической и полной жертвой, которую может принести человек, выражая своё повиновение и любовь к богам. (Ср.: [Бог] сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе (Быт.22:2), а также: <Бог> Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас (Рим.8:32).)

Несмотря на жёсткое противостояние двух религиозных традиций – ханаанской и еврейской, – «ханаанская культурная среда» оказала огромное влияние на формирование образной системы библейских текстов, а если говорить шире – сакральных текстов всех авраамических религий. Многие эпитеты, использовавшиеся по отношению к божествам ханаанского пантеона, усваиваются и переосмысливаются израильтянами применительно к Яхве (например, «Святой и Крепкий», «Владыка лет», «Всемогущий» – от Эля; «Владыка воинств» и громоподобные атрибуты⁴³² – от Баала).

Причём усвоение происходит не только на уровне лексики: в ханаанских и библейских текстах часто используются схожие художественные средства выразительности (эпитеты, сравнения, фигуры семантического параллелизма и др.). Что самое важное, древними израильтянами усваиваются многие мифологические образы и смысловые ряды (например, торжество Яхве над смертью мы видим, в частности, у пророка Исайи (Ис.25:8); разработку образа борьбы со смертью находим также в Давидовом псалме 17 (5–18).

Эти и многие другие примеры свидетельствуют не только о тесных контактах, существовавших между ханаанеями и евреями в древности, но и об их принадлежности к одной культурной традиции, по-разному осмысленной этими народами.

1. Day J. Yahweh and the gods and goddesses of Canaan. Journal for the study of the Old Testament. Supplement series 265. Sheffield Academic Press, 2002.

2. Gibson J.C.L. Canaanite Myths and Legends. London – New York: T&T Clark International, 2004.

3. Noll K.L. Canaan and Israel in Antiquity. London – New York: Bloomsbury, 2013.

4. Noll K.L. Canaanite religion // Religion Compass № 1 (2007). P. 61–92.

5. Волков А.В. Загадки Финикии. М.: Вече, 2004.

6. Грей Дж. Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных. М.: Центр-полиграф, 2003.

7. Дьяконов И.М. Языки Древней Передней Азии. М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1967.

8. Краткая еврейская энциклопедия. Т. 9. М.: Красный пролетарий, 1996.

9. О Ба’лу. Угаритские поэтические повествования / пер. с угаритск., введ. и коммент. И.Ш. Шифмана. М.: Восточная литература, 1999.

10. Угаритский эпос. Памятники письменности Востока / пер. И.Ш. Шифмана. М., 1993.

11. Циркин Ю.Б. Мифы Финикии и Угарита. М.: Астрель: ACT, 2003.

12. Циркин Ю.Б. От Ханаана до Карфагена. М.: Астрель: ACT, 2001.

13. Шифман И.Ш. Финикийский язык. М.: Едиториал УРСС, 2010.

14. Элиаде М. История веры и религиозных идей: в 3 т. Т. 1. М.: Академический проект, 2009.