Заключение

Итак, вопрос рецепции Библии в исламской традиции существует только в контексте догмата об «искажении» и догмата об упоминании /характеристиках/ описании Мухаммада то ли в изначальных, то ли в реальных Торе и Евангелии.

Только в контексте этих предполагаемых исламской традицией упоминаніих о Мухаммаде Тора и Евангелие объявляется светом, истинною и верным руководством.

Из жизни самого Мухаммада мы видим, что если необходимость требовала дать авторитетное суждение или решение, относительно любой ситуации, он никогда не обращался к Священному Писанию: Торе, Евангелию, несмотря на то, что объявлял себя подтверждающим их истинность.

Как мы видели, его обращения к содержанию Священного Писания, а точнее, к иудеям, его читающим, были продиктованы надеждой найти там нечто подкрепляющее его притязания на пророческое достоинство, но никогда не имели своей целью выяснение заповедей и духовно-нравственных норм, содержащихся в Торе или Евангелии, с целью привести свое поведение и учение в сообразность с ними.

По крайней мере, никаких исторических свидетельств (кроме прецедента с аятом о раджме) тому не существует ни в Коране, ни в Сунне, ни в его жизнеописании.

Ввиду этого отсутствии для исторической, равно как и для религиоведческой науки навсегда останется неизвестным, что же конкретно из Торы (или, шире, из Ветхого Завета), и Евангелии «подтвердил» Мухаммад.

Кроме предписания о побивании камнями и принципа «глаз за глаз» ни Коран, ни Сунна не содержат никаких упоминаний о заповедях, содержащихся в Торе и Евангелии. Ввиду чего непонятно, отменили ли Коран или Сунна содержание нагорной проповеди Христа, например, и всю вообще Евангельскую мораль?!

Насколько нам известно, в традиции нет ответа на этот вопрос.

Но, если судить по содержанию Корана, Сунны и жизнеописанию Мухаммада, то Евангелие является полностью отмененным, хотя в них и не содержится прямых указаний на это.

Из канонических Евангелий Мухаммад не подтвердил ничего и ничего о них не сказал. Из апокрифических евангелий подтвердил рассказ об оживлении глиняных птиц, разговорах в колыбели, некоторые апокрифические сюжеты из жизни Богоматери.

Ввиду того, что о содержании того, что коранический текст именует евангелием (Инджиль), в Коране вообще не существует практически никаких сведений, за исключением того, что Иса, согласно Корану, учил «поклоняться только Аллаху и не придавать Ему сотоварищей» остается непонятным, считает ли исламская традиция эти апокрифические сюжеты, сообщенные Мухаммаду христианами из Неджрана, а также ряд других частью евангелия, дарованного Исе, или же просто фактами из его биографии.

Чему еще учил коранический Иса и что еще содержалось в «дарованном» ему евангелии, Коран не сообщает.

Не дает ответа на данный вопрос и вся последующая исламская богословская традиция.

Так, например, мы не можем заключить, возможно ли рассматривать сюжеты и рассказы о жизни Христа и о его поучениях (или хотя бы какую-то их часть, каноническую или апокрифическую), содержащиеся в хадисах, тафсирах и в целом во многих памятниках исламской литературы, как часть этого изначального евангелия, дарованного Исе, или все они являются «израилиат»?..

Стоит отметить, что если бы не аят 7: 157, в котором фигурирует слово «написанно», то можно было бы подумать, что под словом «Инджиль» в Коране имеется в виду некое устное предание о Христе, имевшее хождение в Аравии, а не реальный текст канонических Евангелий, или даже евангелий апокрифических.

Дело в том, что анализ коранического текста, как и авторитетных комментариев к нему, показывает, что в нем христианам приписываются воззрения, не имеющие ничего общего с содержанием канонических Евангелий, или даже поздних апокрифов.

Можно сказать, что вместо полемики с христианством Коран опровергает его кощунственное искажение.

Так, например, в 5: 73 сообщается, что «Не уверовали те, которые говорят, что Бог (Аллах) – третий из трех, а ведь нет другого бога, кроме Него Единого».

Более детальный разбор показывает, что коранический текст ведет полемику с вероучением, согласно которому Иисус Христос и Его Матерь – боги, а Святая Троица – некая божественная семья. Таким образом, христианам приписывается вера в божественную супружескую пару, имеющую от брака божественного сына.

Так в 6:101 мы читаем:«...Как может быть у Него сын, когда у Него не было спутницы и Он сотворил все...».

В комментарии Табари на этот аят читаем: «Сын бывает от мужчины и женщины. Всевышнему же не престало иметь спутницу и сына», и далее Табари вопрошает:

Если Аллах создал все и ничего (изначально) не было, кроме Аллаха, то как может быть у Аллаха сын, когда не было у Него подруги, чтобы у Него был от нее сын»⁸⁴⁹?

В 5: 75 мы читаем: «Мессия, сын Марии, – только посланник, прошли уже до него посланники, а мать его – праведница. Оба они ели пищу».

Комментарии Корана сообщают, что коранический аргумент с пищей в качестве опровержения божественности Христа и Его матери действенен поскольку: «Они питались и поддерживали этим свои тела, как и прочие сыны Адама. Таковые же не могут быть богами... ибо здесь явное указание на их несамодостаточность, несамодостаточный же может быть никем иным, кроме как подчиненным Господу, а не самим Господом»⁸⁵⁰.

Указанные факты, могли бы сблизить ислам с христианством, если бы не учение о божественном ниспослании и несотворенности Корана, исключающим всякую возможность для верующего мусульманина предположить возможность исторической ошибки в нем.

Касательно личности самого Иисуса Христа, надо сказать, что в исламе в целом она остается безгласной и лишенной какого бы то ни было влияния на исламское вероучение и аксеологию.

Вместе с тем в исламской традиции имеются определенные предпосылки к построению того, что может быть названо исламской Христологией, и следовательно, работать на межрелигиозный диалог.

Дело в том, что Коран, хадисы и в целом исламская догма признают уникальность Христа и то, что Им были явлены совершенства и чудеса, которыми никто ни до него, ни после не обладал, включая Мухаммада.

Так, в суре «Мария» (19:19) Гавриил говорит Марии: «Я – посланник твоего Господа, чтобы даровать тебе чистого ребенка».

Что означают последние слова?! Разве прочие дети (которые, по исламской догме, все рождаются мусульманами) грязные? И к чему здесь подобная спецификация?!

Ответ мы находим в тафсирах.

Так, Табари объясняет, что чистый здесь означает «чистый от грехов» (арабск.) ⁸⁵¹.

То есть, согласно Корану, и более того, согласно его пониманию самой исламской традицией, Иисус Христос – безгрешен.

А как же Мухаммад? Согласно Корану и его комментариям, Мухаммад грешил как до начала своей миссии, так и после, поскольку в качестве милости ему обещано от Аллаха прощение его как прошлых, так и будущих грехов (48:1–2)⁸⁵².

В сборнике Бухари также имеются хадисы, в которых утверждается безгрешность Иисуса Христа.

В них человечество, пораженное страхом в Судный день, ищет покровительства у Адама, Ноя, Авраама, Моисея соответственно.

Все указанные находят посредничество невозможным по причине того, что каждый из них «вспоминал свои грехи».

Только Иисусу нечего вспомнить из грехов ввиду их отсутствия.

Правда, в хадисах он тоже отказывается быть ходатаем человечества, говоря: «Идите к Мухаммаду, поскольку ему прощены его прежние и будущие грехи»⁸⁵³.

Далее говорится, что Аллах учит Мухаммада новым образам прославления Его, в результате чего Мухаммад выводит людей из ада и вводит в рай.

В этих хадисах примечательно, что грешный ставится выше безгрешного, равно как и то, что Мухаммад, который, согласно исламу, всего лишь человек, наделяется статусом спасителя, разрушителя ада и ходатая человеков.

Возвращаясь к учению исламской догмы о Библии, то, в качестве резюме по данному вопросу надо сказать, что во всем исламском мире во все времена, по существу, мы видим одно и то же учение, отвергающее реальную Тору и Евангелие, как и всю Библию, за исключением тех мест, которые в традиции истолковываются как «пророчества» о Мухаммаде.

Суть этого учения состоит в том, что «ислам упразднил все существующие до него религии»⁸⁵⁴.

В этом вопросе все современные исламские богословы, равно как и все до них бывшие, едины: и либеральные Уагба Зухайли с Рашидом Ридой, и радикальные Сайид Кутб с Тантауи.

Данное учение о Библии и немусульманах может принимать более или менее категоричное выражение у различных исламских богословов в зависимости от степени их радикальности или либеральности, однако отступить от сути его они не могут, ибо, сделав это, они перестанут быть мусульманами.

Что касается вопроса джихада и отношения к иноверным, то здесь в исламской традиции имеются определенные предпосылки для диалога, поскольку здесь мы видим и радикально-воинственные понимания, и понимания миролюбиво-толерантные, дающие пространство для диалога.