Глава 4. УЧЕНИЕ О ПОКАЯНИИ

Невозможно представить христианина без покаяния. Поэтому вряд ли вызовет удивление, что Оптинские старцы тщательно и всесторонне наставляли покаянию. В главе, главным образом, рассматривается определение истинного покаяния, борьба и ошибки кающихся, необходимость искать помощь Божию в деле покаяния.

Как и любое духовное действие человека, покаяние должно быть истинным. Быть истинным означает соответствовать своей природе, своему внутреннему смыслу – той природе и тому смыслу, которое в покаяние заключил Бог. Преп. Макарий раскрывает условия истинного покаяния, а тем самым – природу и внутренний смысл самого покаяния:

…Покаяние тогда только истинно, когда человек, восчувствуя грехи свои, коими прогневал Создателя своего, оставляет греховное действо, сожалеет об оных и раскаивается, и удостаивается прощения благодатию Христовою через разрешение священнослужителя Церкви. А когда не оставляет, хоть и кается, то сие не есть покаяние, а даже и опасное, чрезмерное и безрассудное упование на благость Божию, которое так же, как и отчаяние, в равной мере судится пред Богом [2, т. 2, с. 38].

Началом покаяния является «восчувствование грехов своих». Не умозрительное, формальное и в чем-то равнодушное согласие признать совершенные грехи, а отчетливое сердечное ощущение неправильности и неприемлемости своих греховных действий, справедливо вызывающих гнев Создателя человека – такова точка зарождения покаяния.

В этой точке человек ощущает всю противоестественность положения, в котором он, будучи образом и подобием Божием, находится в противоречии с тем, что Бог определил ему в качестве нормы жизни. И единственным выходом из этого гибельного противоречия он принимает оставление греховного действия.

Оставление греховного действия здесь рассматривается как фундамент истинного покаяния. Если оставления нет, то дом покаяния строится на песке, и упование на то, что он устоит опасно, чрезмерно и безрассудно. Несомненно, преп. Макарий давая это наставление держал в памяти сказанное Иисусом Христом в Нагорной проповеди о необходимости не только слушать, но и исполнять заповеди.

Оставив греховное действие человек не приходит в состояние умиротворенности или довольства. Ибо содеянный однажды грех уже принес зло в мир и заставил страдать других людей или самого человека. Количество зла в мире увеличилось, и зло как «антидобро» образовало утрату для людей. Вот об этой-то утрате человек и начинает сожалеть, а также раскаиваться в совершенном греховном действии, повлекшем утрату. Почему же истинное покаяние не может совершаться без сожаления и раскаивания?

Потому что в сожалении и раскаивании проявляется неприятие человеком греха и сокрытого в грехе зла. Если кто-то равнодушен к последствиям совершенных грехов, тот лишь мнит себя кающимся. На самом деле он еще не разорвал окончательно связь со злом и находится под его воздействием.

Но оставивший греховное действие, сожалеющий о грехах и раскаявшийся становится достойным прощения. Это прощение совершается благодатью Иисуса Христа через разрешение священнослужителя. Истинное покаяние, следовательно, состоит из нескольких тесно связанных сторон, каждая из которых обязательна: (1) восчувствование своих грехов, (2) оставление греховного действия, (3) сожаление и раскаяние и (4) исповедь и разрешение священнослужителя, через которое человек получает прощение Христовой благодатью.

Эти стороны покаяния получили дальнейшее разъяснения в поучениях Оптинских старцев. Преп. Макарий о восчувствовании грехов говорит следующее:

Пишешь ты, что живешь во всяком нерадении и много грешишь, а покаяния не имеешь, других осуждаешь; поэтому ты еще не ощутила того в чувстве сердца, что ты грешна, а только языком произносишь сие слово. Постарайся в чувстве сердца иметь себя грешну, от чего стяжешь и смирение, не станешь других судить, а паче не подлежащих твоему суду, стяжешь и покаяние с умилением… [2, т. 2, с. 39].

Жизнь в нерадении и многих грехах, в осуждении других вместо собственного покаяния приводит к неразвитости и огрубелости сердца. Человеку сложно в этом случае встать на путь покаяния, поскольку его сердце не ощущает греховности содеянного. Язык, конечно, произносит слово «грех», но сердце молчит и не распознает греха своим собственным сердечным чувством. Как следствие, человек, не обличаемый сердцем, увлекается идеей собственной праведности, из которой обыкновенно выводит и свое «право» судить других.

Поэтому преп. Макарий предлагает «постараться», т.е. предпринять некоторые усилия, чтобы преодолеть неразвитость и огрубелость сердца и почувствовать себя грешником или грешницей по-настоящему. Это восстановит связь человека с реальностью, выведет его из плена ложных представлений о себе и других.

И как только грех неопровержимо засвидетельствован сердцем, согрешивший вынужден признать, что он далек от праведности и не имеет никаких преимуществ перед другими. В этом признании обретается смирение, которое ведет к отказу от осуждения других и к началу самоосуждения, полаганию себя худшим перед другими. Смирение имеет особую ценность в покаянии, поскольку, по мысли старцев, Бог о покаянии человека будет судить по мере его смирения.

Преп. Иосиф говорит об этом так:

Бог будет судить о покаянии не по мере трудов, а по мере смирения. В оный день Бог будет судить нас не о псалмах, не за оставление нами молитвы (так и когда-либо правила), но за то, что не покаялись! Велия бывает радость Ангелам на небеси о едином грешнике кающемся. Будем же молиться: «Господи, помилуй. Господи, даруй ми смирение и кротость». Или же: «имиже веси судьбами спаси меня, Господи!» И Господь по милости Своей помилует и спасет нас всех Своею благодатию.

Каждый день и каждый час клади начало ко исправлению, и Бог милости, человеколюбия и щедрот подаст и нам руку Своей помощи, как Петру, святому апостолу, утопающему в волнах морских [2, т. 2, с. 41].

Каждый день и каждый час надо класть начало к исправлению, которым (началом) является восчувствование собственных грехов и приобретаемое через то смирение. Видение («зрение») своего греха, ощущение подлинности своей греховности в сердце ведут к отторжению греха. Тяжесть осознанного и прочувствованного греха и угроза нового падения смиряют человека, побуждают его обратиться к Господу за помощью.

Так совершается спасение, ибо смиренные молитвы кающегося грешника принимаются Богом и Господь милует и спасает покаявшегося Своей благодатью. Преп. Иосиф говорит не просто об отдельных попытках исправления некоторых греховных склонностей, но о ежедневном и ежечасном обновлении человека, достигаемом через попытки исправления многих, а в перспективе – всех греховных проявлений. Решительность и постоянство в борьбе с грехом призывает Божию милость на кающегося грешника и Бог подает ему руку Своей помощи. Опираясь на Божию помощь, человек перестает утопать в море греха, страстей, душевной неразберихе и т.д., но обретает способность быть над ними, в состоянии спокойствия и безгрешия, душевной и телесной чистоте. Это состояние есть состояние защищенности от греха, которое надо удерживать.

Преп. Никон советует:

Старайтесь иметь душевную и телесную чистоту, старайтесь после исповеди уже не грешить сознательно, произвольно не грешить в надежде на покаяние, так как, по учению Святой Православной Церкви, если кто грешит в надежде на покаяние, тот повинен в хуле на Духа Святаго [2, т. 2, с.44].

Первая мера по удержанию защищенности от греха – не грешить сознательно, не иметь собственного произволения к греху после исповеди. Это означает, что подготовка к исповеди должна включать и выработку в себе решимости оставить грех, в котором есть намерение исповедоваться, а также и стремление его избежать уже после исповеди. Если человек борется с грехом, он уже не склоняется к нему добровольно и не подменяет оставление греха надеждой на покаяние. Такая подмена, по замечанию преп. Никон а, есть еще больший грех хулы на Святого Духа.

Немощь в оставлении грехов, безусловно, существует. Но она не должна превращаться в правило. «Старание иметь душевную и телесную чистоту» означает становление на путь пусть и не всегда мгновенного, но хотя бы постепенного высвобождения от действия греха. И надеяться в этом деле надо не только на собственные силы, которых часто недостаточно, но и, прежде всего, на благодать Божию.

В этом правило и норма. Т.е. вместо произвольного (добровольного) греха, совершаемого в надежде на покаяние и фактически означающего согласие на жизнь в грехе и тем самым несогласие на жизнь в святости, – должно быть отрешение от греха с надеждой на помощь Божию в достижении душевной и телесной чистоты. И в этом проявляется искание человеком Святого Духа и желание освящения своей жизни.

Преп. Иосиф говорит об этом так:

Покаяние тогда истинно, когда после него все усиленно будешь стараться уже жить как должно, а без этого оно мало действительно, если каешься лишь бы проговорить о грехах, а жить по старому [2, т. 2, с. 39–40].

Покаяние – это исправление, и чем меньше исправление, чем больше в жизни остается «старого», греховного, тем менее действительно само покаяние. Признак истинного покаяния заключается в его совершении не на словах, а на деле. Именно это и должно быть осознанно прежде всего. Т.е. дело не только в том, чтобы признать свои грехи и остро пережить («восчувствовать») их. Но и в том, что покаяние требует усилия воли и соединения ее с образом жизни, достойного покаяния. Как же практически достичь этого?

Преп. Иосиф указывает:

Надо всеми силами бегать и удаляться греха, ибо если мы будем сами по своему нерадению впадать в грехи, то заслужим только большее осуждение. А в случающихся невольно или по нашей немощи да будем очищаться покаянием. Избегай гордости, ибо она бывает причиной многих и лютых падений. Смиряйся, укоряй себя, считай себя последнейшей и хуже всех, не осуждай никого, то и милость Божию получишь [2, т. 2, с. 40–41].

Постоянное приложение всех сил к избеганию греха является первым условием в обретении практического навыка победы над ним. Без такого приложения сил человек ведет себя безвольно и по беспечности легко впадает в грех. Безвольное и беспечное поведение можно рассматривать как нерадение о праведности, нежелание тратить много сил на устроение собственной жизни в соответствии с волей Божией. А поскольку такое попустительство греху и способствует его развитию, то тем большее осуждение получает человек.

Поэтому отсутствие произвольных грехов, творимых с сознанием того, что делается именно грех и грех этот не отвергается – есть начало очищения. Для очищения же от грехов случающихся невольно или по немощи нашей существует покаяние. Следовательно, в покаянии должна быть явлена воля к исправлению. Причем даже в том случае (невольность или немощь), когда этой воли в силу обстоятельств оказывается недостаточно для преодоления греха.

Восполнять нехватку воли можно и нужно через смирение. Смирение удобнее всего душе принять через избегание гордости, от которой происходят многие и лютые падения. Смирение, как не раз подчеркивали Оптинские старцы, привлекает благодать и освящает человека. Именно в действии благодати заключена возможность преодоления немощи и изглаживания невольных грехов, и освящения как придания жизни человека богоугодного характера.

В целом действительное, истинное покаяние охватывает собой три действия. Первое – отказ от добровольной греховности, вынуждаемой нерадением. Второе – избегание гордости и принятие смирения, которое отвращает отчаяние тогда, когда немощь или невольность все же дают греху взять свое. Третье – привлечение смирением благодати, которая исцеляет немощь, изглаживает невольные грехи и дает возможность жить в чистоте и святости.

Этому правильному пути может помешать болезнь души, заключающаяся в тайной любви к греху. Преп. Никон разъясняет:

К нам, духовникам, приходят люди, больные душою, каяться в своих грехах, но не хотят с ними разстаться, особенно не хотят разстаться с каким-либо любимым своим грехом. Это нежелание оставить грех, эта тайная любовь ко греху и делает то, что не получается у человека искреннего покаяния, а потому и не получается и исцеления души. Каким человек был до исповеди, таким оставался во время исповеди, таким продолжает оставаться и после исповеди. Не должно быть так [2, т. 2, с. 45].

Чтобы двигаться по пути покаяния постепенно, достигая все большей глубины и истинности в нем, необходимо хотеть оставления грехов и желать состояния чистоты. Эта жажда праведности и задает правильное направление развитию души. Однако бывает, что человек как бы останавливается на пути покаяния и не может им следовать. По каким-то причинам человек зло возлюбил больше, чем добро, и его попытки покаяться получаются неискренними. Привязанный таким нездоровым расположением души к греху, он кается формально, поскольку нет намерения оставлять грех, нет желания изменяться в лучшую сторону.

Двери покаяния остаются открытыми и для таких людей. Но им надо обратить особое внимание на первую сторону или ступень покаяния – восчувствование своего греха, острое переживание неприемлемости его для себя. Борьба между отторжение греха и любовью к нему может оказаться непростой. Но она должна быть начата и продолжена до преодоления болезненного влечения к греху, этих своего рода цепей, которые не дают человеку истинно покаяться. При смирении это возможно. Тогда больная душа получает исцеление.

Важно знать не только признаки истинного покаяния, но и то, в каких условиях оно происходит. Эти условия связаны с противодействием покаянию со стороны врага, и помощью покаянию со стороны Бога. Нам надо знать уловки врага, чтобы не прельститься, и знать волю Бога, чтобы обрести Его помощь.

Об уловках врага преп. Варсонофий сказал:

Вы знаете, какая у диавола тактика? Вам это надо знать. Он, зная, что какой-либо человек имеет грех более или менее тяжкий, старается, чтобы человек в нем не покаялся. С этой целью он всячески умаливает степень тяжести греха, внушая такие мысли: «Это не важно, Бог тебе это простит», – и тому подобное. И даже старается, чтобы человек забыл об этом грехе. Но когда этому человеку удается как-либо исповедать духовнику на исповеди грех, то диавол всячески увеличивает тяжесть греха, внушая, что грех этот настолько велик, что Бог даже никогда не простит. И старается привести человека в уныние и отчаяние. Видите, как хитер враг. Он отлично знает, что исповедию смываются все грехи, поэтому и не допускает человека до исповеди, а если он не исповедуется, то враг всячески смущает...; [2, т.2, с. 42].

Враг стремится разрушить адекватность восприятия человека. Чем более искаженно будет человек воспринимать свои мысли, слова и поступки, тем больше вероятность, что он не сможет исправить греховную линию своего поведения. Первое испытание нас ожидает тогда, когда мы уже совершили грех более или менее тяжкий. Дьявол ставит своей задачей произвести «уценку» этого греха в нашем сознании, добиться чтобы он (грех) воспринимался нами как нечто несущественное, что Бог и так простит.

Если такая тактика приносит плоды, враг постарается развить свой успех и придать ему систематический характер. Он будет каждое последующее прегрешение преуменьшать все сильнее, как бы расчищая тропу для все более тяжких грехов. В общем, как говорится, «посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу». При этом враг будет делать все, чтобы не допустить человека до исповеди.

Но и в том случае, когда человек оказался адекватен в отношении содеянного и несмотря на козни врага все же исповедал свой грех, дьявол и тут не оставляет человека. Он приступает с другой стороны, и начинает в нашем сознании «работу по дооценке» совершенного греха. Вызываемая врагом неадекватность связана с неправильным отношением к греху как «непростительному», как к такому, за который Бог непременно накажет. Если врагу удается закрепить в человеке это восприятие или, правильнее сказать, помрачение, тогда он переходит к попыткам ввергнуть в уныние и отчаяние.

В такой ситуации надо срочно вспоминать святоотеческое учение о том, что нет греха непрощенного, а есть грех нераскаянный. И что спасительная жертва Иисуса Христа значит много больше, чем любые грехи. Преп. Анатолий (Зерцалов) в одном из писем сказал так:

Радуюсь за тебя, М., что поборола врага своего, как радовался полк белоризцев после низложения исполина мурина святым Андреем Юродивым. Да не один полк, а все неисчетные полки Небесных Сил радуются, по слову Самого Господа, о единем грешнице кающемся (Лк. 15, 10). Мир тебе и спасение! И благословение Господне отныне и до века. «Несть грех не прощен, точию нераскаянный». Так учат святые отцы. Если бы весь мир был переполнен твоими грехами, то одна капля крови Спасителя все сожжет во мгновение. Собери грехи всего мира, учит Златоуст, они все-все окажутся, как одна капля в безпредельном море [2, т. 2, с. 43].

Покаяние, завершенное исповедью и прощением Иисуса Христа по разрешительной молитве священника – это победа над врагом. Трудность этой победы заключается совсем не в том, что враг якобы может умалить жертву Спасителя или сделать наши грехи, так сказать, равными ей или даже превосходящими ее. Одной капли крови Господа достаточно для того, чтобы сжечь любые грехи.

Но трудность победы над врагом заключается только в том, что враг может поколебать, хотя и временно, нашу веру в Бога, Его любовь к нам и веру в Его силу спасать даже самых отъявленных грешников. Поэтому охранение собственной веры от нападок лукавого существенно с точки зрения нашей способности приносить покаяние. Сильная вера не только побуждает с надеждой идти на исповедь, но и кладет начало подлинному исправлению. Ибо сильный в вере силен и с помощью благодати в исполнении заповедей, т.е. в любви к Богу: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня (Ин. 14:21).

В этом смысле учение святых отцов о том, что нет греха непрощенного, а есть только грех нераскаянный – это учение о должной вере и должной любви к Богу. О вере в то, что все грехи искуплены Спасителем и не прощается лишь то, что разрушает до основания способность покаяться. Так, сознательное и полное отвержение истины (хула на Святого Духа) закрывает дорогу к прощению, но не потому что любви Божией недостаточно, а потому что угасла в грешнике любовь к Богу и привела его к отречению от Него.

Но если искренне пошел человек на исповедь покаяться, то его любовь к Господу жива, и Господь по молитвам Церкви явит грешнику Свою любовь, прощение и силу. И должно совершиться в покаявшемся то, о чем сказано в Евангелии: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит (Лк.7:47). Следовательно, путь покаяния – это путь любви к Богу, где через прощение многих грехов человек обретает способность и любить своего Господа много, т.е. творить Его волю и не впадать во множество грехов.

Итак, если враг пытается исказить сознание человека и сделать неадекватным его восприятие, то Оптинские старцы стараются помочь людям выработать и сохранить ясное понимание того, что Господь законоположит согрешающим. Преп. Амвросий говорит:

Что законоположит Господь согрешающим? Законополагает, чтобы каялись, глаголя во Святом Евангелии: покайтеся, аще не покаетеся, погибнете (Лк. 13, 3).

Некоторые из христиан от неверия совсем не каются, а некоторые, хотя и каются для порядка и обычая, но потом без страха опять тяжко согрешают, имея неразумную надежду на то, что Господь благ, а другие, имея в виду одно то, что Господь правосуден, не перестают грешить от отчаяния, не надеясь получить прощения. Тех и других исправляя, слово Божие объявляет всем, что благ Господь ко всем кающимся искренно и с твердым намерением не возвращаться на прежнее. Несть бо грех побеждающ человеколюбие Божие. Напротив, правосуден Господь для тех, которые от неверия и нерадения не хотят каяться, также и для тех, которые хотя иногда и приносят покаяние для порядка и обычая, но потом опять без страха тяжко согрешают, имея неразумное упование на то, что Господь благ. Есть и такие христиане, которые приносят покаяние, но не все высказывают на исповеди, а некоторые грехи скрывают и утаивают стыда ради. Таковые, по слову апостольскому, недостойно причащаются Святых Таин, а за недостойное причащение подвергаются различным немощам и болезням, а немало и умирают [2, т. 2, с. 49].

Снова подчеркивается, что воля Господа к грешникам заключается в том, чтобы они каялись. И что без покаяния ожидает согрешающих погибель. Преп. Амвросий указывает на основное препятствие для покаяния, которое всячески пытается возвести и укрепить враг – неверие. В неверии любовь к Богу ослабевает, заповеди Божии перестают восприниматься как императив, их нарушение трактуется как неизбежная и в чем-то даже нормальная черта человеческой жизни, в суждениях о жизни начинают преобладать релятивистские мотивы и т.д. «Венцом» неверия становится суждение «а зачем каяться, когда в целом все и так нормально и объяснимо». Скатывание в духовную слепоту и самомнение – таков обычный результат неверия.

Ненамного лучше дела идут у тех, кто кается лишь для порядка и обычая. Среди них есть своего рода «оптимисты» и «пессимисты». Первые склонны считать, что Господь по благости Своей все простит и так, и что не нужно настраивать себя на серьезное переживание совершенных грехов и оставление их после исповеди. Покаяние становится актом формальным, предназначенным для сохранения определенного порядка и обычая, или внешней формы церковной жизни. Таким образом таинство покаяния трансформируется в обряд, некое условное действие, которому сами кающиеся не предают большого значения.

Противоположную по смыслу ошибку допускают «пессимисты». Они грешат не от легкомыслия, а от отчаяния. По их мнению, Господь правосуден и воздаст за совершенные грехи непременно. Следовательно, больше или меньше нагрешит человек, в этом случае уже не так важно.

Преп. Амвросий разъясняет, что слово Божие исправляет и тех, и других. Благ Господь ко всем, кто кается истинно, т.е. искренне и с твердым намерением оставить грехи. В этом случае нет такого греха, который мог бы победить человеколюбие Божие и воспрепятствовать прощению. К тем же, кто не кается по неверию и нерадению от отчаяния, или кается лишь иногда для порядка и обычая, Господь правосуден. Если нет истинного покаяния, то грех не омыт кровью Спасителя и человек не получил прощения. Следовательно, за нераскаянным грехом последует воздаяние.

То же самое относится и к скрытым и утаенным во время исповеди грехам. Они являются нераскаянными и, следовательно, непрощенными. Причащение через эти грехи становится недостойным и от этого люди впоследствии подвергаются разным немощам и болезням, а то и умирают.

Истинное же покаяние ведет к исцелению и миру душевному. Преп. Никон выразил это так:

Только у Господа и в Господе ты можешь найти себе мир душевный. Твоя истерзанная душа только в Господе, в покаянии и исправлении жизни может найти себе отраду. Грех ядом своим убивает душу человека. Воскресает душа от живительного действия покаяния. Когда покаешься, тогда увидишь на своем собственном опыте истину слов моих. Да отыдет от тебя далече всякое уныние. Господь простирает Свои святейшие руки, готовые принять тебя, как и всякого другого грешника кающегося, в объятия Отча. Если Господь не отвергает кающихся грешников, как мытаря, как блудницу, как Павла апостола, преподобную Марию Египетскую и других многих, то не отвергнет тебя и иерей православный. Лишь только кайся, лишь скажи от сердца: «Согреших, – прости!» О покаянии твоем возрадуются и Господь, и Ангелы, и человеки Божии. Опечаливает их коснение во грехах. Итак, приступи ко Господу во смирении и покаянии, оставь увлечение грехом, вкуси от чаши покаяния и увидишь благость Божию, ибо сказано: Вкусите и видите, яко благ Господь (Пс. 33, 9). Да вразумит тебя Господь! [2, т. 2, с. 44].

Без покаяния и исправления душа терзается, не находит себе покоя и вечно чем-то недовольна. И дело здесь не только в «обстоятельствах», внешних препятствиях к устроению жизни. Но еще в том, что грех свои ядом убивает душу, а через душу вызывает и болезни тела. Внутренняя деградация может привести к тяжелому кризису – как душевному, так и физическому. Во избежание такого кризиса необходимо заблаговременно понять, что только в Господе, покаянии и исправлении жизни можно избежать самого худшего и получить отраду. Покаяние обладает живительным действием, которое необходимо пережить на опыте своей жизни и убедиться, что это действительно так.

Преп. Никон подчеркивает:

Оживление души совершается волей Божией и силой Божией, но от человека требуется его произволение в принесении Богу покаяния. Срок покаяния, потребного согрешившему, известен единому Богу. Кающийся грешник, будучи как бы даже забыт Богом, как ему кажется это, по чудному усмотрению Божию обретает пользу душевную, приходит в преуспеяние.

Господь ведет ко спасению! Дивная премудрость и благость Божия в попущениях Божиих человеку падать [2, т. 2, с. 45].

Душа живится благодатью, но для получения благодати необходимо чтобы человек хотел принести и приносил Богу покаяние. Другими словами, только добровольное, основанное на вере обращение к Богу с признанием своих грехов и просьбой их прощения привлекает на кающегося грешника благодать прощения и целительное действие воли и силы Божией на душу человека.

Для того, чтобы прийти в состояние внутренней готовности к покаянию, необходимо время, порой длительное. Человек должен на основе своего опыта, своих размышлений и всего своего жизненного пути обрести веру в Бога и осознать необходимость покаяния как единственно верного пути к Богу. Сколько именно времени нужно для этого человеку – знает только Бог. Соответственно, Бог и дает каждому человеку то время, которое объективно необходимо для покаяния. Из чего и вытекает, что каждый человек имеет в своей жизни возможность покаяться и стяжать благотворное воздействие Бога на свою душу и жизнь.

Преп. Никон указывает, что даже в том случае, когда кающийся грешник не видит и не ощущает, так сказать, помощи Божией, Господь таинственно подает такую помощь и приводит человека к пользе душевной и преуспеванию. В попущениях Божиих человеку падать, совершая те или иные грехи, заключена дивная премудрость и благость Божия. Ибо через эти падения мы и приходим к пониманию того, какой должна быть наша жизнь и вырабатываем стремление ее исправить. А Господь подает возможность такого исправления посредством покаяния и ведет через это к спасению.

Но что делать, если на пути покаяния возникают препятствия и не удается исправиться? Когда вместо прогресса мы топчемся на месте, а то и откатываемся назад, то поневоле приходится задуматься об осуществимости в нашей жизни истинного покаяния.

Преп. Иосиф дает на этот счет следующее разъяснение:

Когда видишь, что не исправляешься, а только прилагаешь грехи к грехам, то надо стараться приносить в них покаяние. Спеши открывать язвы душевные пред Господом и ищи разрешения и прощения. И если по прощении паки в то же впала, паки прибегай к покаянию, и так до конца. И Бог, видя твой труд, твое покаяние, не оставит тебя без Своей помощи и милости. Если Он нам завещал прощать кающемуся брату седмьдесят раз седмерицею, то не больше ли Сам подаст нам прощение, когда мы прибегнем к Нему с покаянием. А что страсти не отступают, то сие по смотрению Божию. Пишут святые отцы, что страсти и падения смиряют человека, приводят его в сокрушение сердечное и тем привлекают ему Божие милосердие [2, т. 2, с. 40].

Из приведенного наставления старца следует, что неспособность покаяться должным образом (с исправлением) не отменяет необходимости каяться в совершенных грехах. Более того, надо еще и понять, какие именно язвы душевные мешают исправлению, и поспешить открыть их пред Господом. Нужно искать разрешения внутренних конфликтов и противоречий души, искать их прощения у Господа. И если по прощении падения продолжаются, необходимо смиренно продолжать и покаяние. Сколько продолжать? Преп. Иосиф говорит определенно – до конца.

Должна быть вера, что Бог не оставит без Своей милости и помощи. Вера, основанная на заповеди самого Спасителя прощать кающегося брата «седмьдесят раз седмерицею», т.е. всегда. Этот образ всепрощающей любви и есть надежда покаяния, с которой надо идти до конца – до конца верить, что Бог простит и поможет. И не смущаться, что страсти не отступают, ибо Богу может быть угодно, чтобы эти страсти и падения смирили нас, привели в сокрушение сердечное. «Сердце сокрушенное Бог не уничижит». Милосердие Божие ничто не привлекает так, как смирение и плач о грехах. И ради такой способности смиряться и сокрушаться о совершенных грехах, и привлекать милосердие Божие человек идет по тропе покаяния в страстях и грехах.

Ярко об этом сказал преп. Анатолий (Зерцалов):

Наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде (Пс. 117, 18). Для чего же? Чтобы мы покаялись. И остепенились. А мы с тобой так, кажется, и сгнием бессознательно. Нам все-то мгла страстей не нравится. Поди ты. Нам бы все Солнце Правды сияло, а люди за это молились бы, постились. Люди бы смирялись, а мы бы смеялись. И утешение нам все-таки подавай. Неразумная послушница: да в этом-то весь и секрет, чтобы потомить-то нас. Елико внешний человек тлеет, толико внутренний обновляется по всяк день, говорит Святое Писание (2Кор. 4, 16) [2, т.2, с. 42–43].

Окружающая человека мгла страстей порабощает его и вызывает томление. Мы томимся этим каждодневным пленом, переживаем свою неспособность вырваться из него. Но истлевает в грехах и немощен в исправлении внешний человек; внутренний же борется за покаяние и собирает силы, обновляясь каждый день. До тех пор, пока длится эта борьба и нет исправления по причине недостатка духовных сил, до тех пор мы будем терпеть некоторое поражение в противостоянии греху. Поражение ограниченное и неокончательное, которое приучит нас к смирению с одной стороны, а с другой – выработает привычку не сдаваться злу.

Эта привычка заключается в том, чтобы терпеливо переносить всю тяготу вызываемую злом и постоянно искать в обновлении внутреннего человека силу, преодолевающую действие страстей и живучесть грехов. И лишь само искренне раскаяние в совершенных грехах, за которым следует желание исправиться и упование на помощь Бога в этом деле и вызывает приращение духовной силы, необходимой для победы над грехом.

Ошибочен же путь, который основан на самодовольстве и иллюзорном видении себя как достойного похвалы и оправдания. Здесь уже есть опасность серьезного поражения. Преп. Иосиф предупреждает:

В словах самохваления и самооправдания всегда кроется непокорность и гордость, чего отвращается Бог. По согрешении немедленно надо «бежать» , скажешь: куда же? – К тихому пристанищу сердечного покаяния. Каждый вечер перед сном выскажи Богу Сердцеведцу все свои погрешности, соделанные в деле, слове, в помыслах, и верь, что Бог принимает твое сердечное покаяние. При этом старайся сокрушать свое сердце памятью внезапной смерти [2, т. 2, с. 40].

Если кто-либо склонен расцениваться свои действия всегда к собственной похвале, а причиняя зло легко находит повод оправдать себя, такой человек внутренне непокорен и горд. Отсутствие покаяния – вернейший признак гордости. Гордому человеку всегда присуща уверенность, что он сильнее, умнее и лучше других. И в этом своем суде он неправеден и слаб. Неправеден потому что не может составить правильного понимания своего места в отношениях с другими людьми, а слаб – потому что не имеет силы смиряться. Потому и терпит серьезное поражение в борьбе с грехом. Нелишне вспомнить, что говорили Оптинские старцы: там где случилось падение, всегда предварила гордость.

Смиренный поступает иначе. По согрешении он немедленно «бежит» к тихому пристанищу сердечного покаяния. И в этой способности незамедлительного распознания своих грехов, незамедлительного раскаяния и понимания собственной неисправности как раз и проявляется внутренний, духовный человек. Тот человек, для которого праведность начинается с правильной оценки своих неправильных действий. И чем быстрее, искреннее человек прибегает к покаянию, тем он ближе к покаянию истинному.

Видимо, в этом смысле следует понимать поучение преп. Амвросия:

Для истинного покаяния нужны не годы и не дни, а одно мгновение [2, т. 2, с. 48].

Если же удалось покаяться истинно, с полным сокрушением о допущенных согрешениях, то надо и охранять покаяние, превращать его в покаяние полное, с исправлением. Здесь старцы проявляют гибкость, их советы всегда настроены на конкретную ситуацию и даются для разрешения возникающих трудностей. Так, при угрозе повторения раскаянного греха преп. Макарий рекомендует руководствоваться следующим:

Покаяние, говорю, не тогда только, когда придешь к духовнику на исповедь, но имей всегдашний залог оного в сердце своем, памятуя грехи свои, о которых ты кратко воспомянул; чувствуя, кого ты оными оскорбил, удобнее востягнешь <удержишься> от повторения оных [2, т. 2, с. 38].

Память о совершенных грехах полезна для охранения покаяния, поскольку эта память вызывает в сердце и чувство сокрушения, нежелания повторять грехи, которое имел каявшийся на исповеди. Это сокрушение и нежелание становится барьером для повторения греха, и человек приучается этот барьер укреплять, превращать его в духовную крепость.

Но может быть и иная ситуация. Например, когда раскаянный грех не повторяется, но человека гнетут воспоминания о нем. В этом случае покаяние также нужно охранять, но уже в ином смысле. Охранению подлежит вера в прощение и чувство прощенности, которые неотъемлемы истинному покаянию. Для такого охранения нужно уметь забывать прощенные грехи.

Преп. Иосиф наставляет:

Старайся прежнее забывать да приноси покаяние пред Богом. Если что не исповедано имеешь из прежней жизни, то надо исповедать духовнику на исповеди, а то все будешь вспоминать оное [2, т. 2, с. 41].

И все же следует подчеркнуть, что способность забывать прощенный грех не должна превращаться в беспамятство о своей греховности. Смирение проявляется в том, что человек до конца жизни полагает себя способным к совершению греха, благодаря чему не впадает в самонадеянность и не перестает надеяться на милость Божию. Другими словами, через это человек не теряет способности приносить покаяние и принимает покаяние, говоря словами преп. Никон а, за «основание нашего спасения».

Поэтому другой Оптинский старец преп. Варсонофий призвал беречь сознание своей греховности:

Все человечество можно разделить на две части: фарисеи и мытари. Первые погибают, вторые спасаются. Берегите это сознание своей греховности. Это – самое драгоценное перед Богом. Что спасло мытаря? Конечно, это сознание своей греховности: «Боже, милостив буди мне грешному!» Вот эта молитва, которая прошла уже почти два тысячелетия. Но смотрите, мытарь сознает себя грешным, но в то же время надеется на милость Божию. Без надежды нельзя спастись… Господь сказал: Я пришел спасти не праведных, а грешных… (Ср.: Мф. 9, 13). Кто здесь разумеется под праведниками? Это, конечно, относится и к человекам, не сознающим своей греховности, но все-таки грешным [2, т.2, с. 41–42].

Вот так: люди гибнут, теряя сознание своей греховности… Можно ли удивляться тому, что перед человеколюбцем Богом данное качество человеческого сознания «самое драгоценное»? Оно драгоценно – потому что Господь желает всех спасти, но спасти от греха для праведности и святости, которые одни только и пригодны для вечной жизни. Если же нет сознания своей греховности, то нет и понимания того, каким человек не должен быть, и каким должен быть чтобы творить Его волю. Для того, чтобы спастись, надо быть в единстве с Богом; следовательно, надо знать в чем это единство состоит.

Единство с Богом начинается с признания суда Божия о нас праведным. Характер жизни нашей, которой мы так часто недовольны по причине ее переполненности скорбями и лишениями, заслужен нами. Поэтому в глубине покаяния живет согласие с Богом в отношении Его к нам и начало примирения с Ним.

Преп. Никон говорит:

Признание суда Божия о нас праведным, ибо все мы погрешили. Пусть совесть каждого из нас подтвердит нам, что грехи наши велики. Сами мы виноваты. Надо смириться и благодарить Бога за все [2, т. 2, с. 46].

Надо отбросить все помыслы и мечтания, все обиды и недоразумения, чтобы увидеть и понять всю правду о себе, которую подтвердит наша совесть. Эта правда не только проста, но и страшна – она в том, что грехи наши велики. И не с этими грехами надеяться на какую-то особую ценность своей личности пред Богом и людьми, на какую-то особую значимость своих дел. И виноваты в том мы сами, а не обстоятельства или другие люди.

Если это так (а это, увы, так), то надо смириться и принять ту жизнь, которую имеем. И благодарить Бога за все, что он дал в ней свершиться или, наоборот, не свершиться. Ибо скорби, посланные Богом для нашего исправления, гораздо ценнее тех незаслуженных благ, о которых мы мечтали и которыми Он нас не благословил. Самый же ценный дар и самое лучшее человеческое качество, которое Сам Бог прежде всего ищет в человеке, – это смирение. Как только человек обретает смирение, он приобретает и все необходимое. Потому что смиренному всего достаточно, всего хватает. Смирение же и возносит человека к Богу, подающему смиренным благодать.

Но прийти к смирению невозможно, если не знать своих грехов, пребывать в духовной слепоте. Поэтому радость прозрения заключена в сознании своей греховности. Преп. Никон обращает на это внимание:

Успех и радость инока в сознании своей греховности, в видении грехов своих. Нужно не только видеть свою греховность, нужно и все поступки свои , всю жизнь и деятельность построить в полном согласии с сознанием и видением своей греховности.

Зрение грехов есть дар Божий. Его надо просить себе у Бога [2, т. 2, с. 46].

Построить всю жизнь на осознании своей греховности означает построить ее на покаянии. Если на покаянии, значит, на терпеливом несении своего осознания себя как неисправного, худшего, недостойного – но идущего к исправлению, к тому, что Бог определил как достойное и лучшее. Ради достижимости этого лучшего, вплоть до святости, принимается положения худшего, вплоть до последнего грешника.

Парадокс? Нет, единственный правильный ответ на раздвоенность нашей жизни, ее протекание между двумя полюсами напряженности, полюсом добра и полюсом зла. Ибо чем глубже и полнее видение своей греховности, тем меньше самопревозношения, тем решительнее разрыв со злом, тем сильнее и естественнее тяга к добру, тем скромнее оценка себя и большая любовь к другим. Потому зрение грехов воистину есть дар Божий, который надо просить у Бога. Получив же этот дар, хранить его и беречь.

Преп. Иларион отмечает:

В случае какого-либо поползновения в делах, словах и мыслях тотчас раскаиваться и, познавая свою немощь, смиряться и понуждать себя видеть свои грехи, а не исправления: от разсматривания грехов приходит человек в смирение и сердце сокрушенно и смиренно стяжавает, которого Бог не уничижит [2, т. 2, с. 46].

Как только сознание зафиксирует движение к греху, будь то дела, слова или мысли, необходимо сразу же раскаяться. Причем вслед за раскаянием должно последовать познание своей немощи, неспособности удерживаться от греха. А затем и смирение как отказ от помысла о собственном совершенстве в виду явного собственного несовершенства.

Такое редко кому нравится, так как самолюбие человека страдает, но польза от этого неоценимая. Поэтому надо понуждать, заставлять себя видеть свои грехи, а не исправления. Переключив внимание на грехи, человек острее и полнее их видит, глубже осознает их губительную роль в своей жизни. С другой стороны, он меньше подвержен преувеличению собственных достоинств, которое от повышенного внимания к исправлениям обыкновенно происходит.

Рассматривание грехов означает не мимолетное и поверхностное, но постоянное внимание к ним, вплоть до мелочей. От этого человек привыкает к мысли о своем несовершенстве и быстрее приходит к смирению. В состоянии смирения он уже может рассчитывать на помощь Божию, так как Бог смиренным подает благодать. И, таким образом, достигает цели покаяния – соединения с Богом через милость Божию.

Привычка к смирению необходима еще и для того, чтобы вынести очистительное наказание. Преп. Амвросий замечает:

Хотя Господь и прощает грехи кающимся, но всякий грех требует очистительного наказания. Например, благоразумному разбойнику Сам Господь сказал: днесь со Мною будеши в раи (Лк. 23, 43), а между тем после этих слов перебили ему голени, а каково было еще на одних руках, с перебитыми голенями, повисеть на кресте часа три? Значит ему нужно было страдание очистительное. – Для грешников, которые умирают тотчас после покаяния, очищением служат молитвы Церкви и молящихся за них, а те, которые еще живы, сами должны очищаться исправлением жизни и милостынею, покрывающею грехи [2, т. 2, с. 47–48].

В очистительном наказании человек страдает, но это страдание ведет его к чистоте. Например, исправиться закоренелому грешнику очень трудно. Каждый день праведной жизни для него – страдание, ибо грех с силой влечет к себе и потому противодействие греху требует борьбы, затраты душевных сил и связано с существенным дискомфортом. И лишь постепенно, часто через долгий период времени, греховные наклонности в человеке начинают ослабевать и отступать, и он становится чище.

Для того, чтобы очищение стало реальностью, нужно иметь смирение, которое привлечет благодать Божию и позволит перенести страдания, приходящие в период очистительного наказания. Немаловажное значение здесь имеет активная позиция самого человека, его способность и решимость «взяться за настоящий разум».

Преп. Амвросий говорит:

Что ни думай, что ни толкуй, а смерти не миновать и Суда Божия не избежать, на котором воздастся комуждо по делом его. Поэтому хорошо заблаговременно опомниться и взяться за настоящий разум. Евангельское учение начинается и заканчивается словами: «покайтеся!» Не приидох бо призвати праведная, но грешники на покаяние (Мф. 9, 13). Придите ко мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз успокою вы: возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есть и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашым (Мф. 11, 28–29). Призывает Господь труждающихся в борьбе со страстями и обремененных грехами и обещает успокоить их чрез искреннее покаяние и истинное смирение [2, т. 2, с. 48].

Путь христианина с самого начала основан на покаянии, которое есть основа его жизни. Через покаяние мы и идем к Богу на протяжении всей жизни. Правильная жизнь – это та, которая начинается и заканчивается в покаянии. Мыслить так означает взяться за настоящий разум. Настоящий разум выделяет то, что для нас первостепенно, что важнее других сторон жизни, хотя и также необходимых. Первостепенно то, что смерти не миновать и суда Божия на избежать. Воздаяние каждому за его дела – будет.

Поэтому покаяние и выражает правильную линию в жизни, линию, которая всегда направлена в сторону благоприятного суда Божия. Эта линия всегда выражает стремление освободиться от грехов, отделяющих человека от Бога и всегда построена на желании быть с Богом, и никогда – на желании быть без Него.

Оттого-то данная линия и упрочивается делом всей жизни, а не сводится к отдельным ее эпизодам. Преп. Амвросий учит:

…Покаяние не совершается (не оканчивается) до гроба и имеет три свойства или части: очищение от помыслов, терпение находящих скорбей и молитву, т.е. призывание Божией помощи против злых прилогов вражиих. Три эти вещи одна без другой не совершаются. Если одна часть где прерывается, то и другие две части там не тверды бывают [2, т. 2, с. 51].

Очищение от помыслов в каком-то смысле играет роль «протирки» взгляда человека на жизнь, ведет от мутной и обманчивой, ложной и опасной картины своей исключительности и особости к простому и ясному взгляду, что «я – один из многих, ничем не лучше, а часто и хуже других». И эта ясность взгляда обнажает в сердце человеку ту правду, которую он непременно должен в себе открыть. Что он – грешник, и перестать быть грешником и есть его подлинная задача.

Как только происходит осознание этой задачи, появляется и понимание того, что перестать быть грешником – трудно. Что многое из греховного прошлого и настоящего уже вошло в жизнь и исказило ее. И что пришло время терпеть скорби, неизбежных спутниц своей и чужой греховности.

Более того, ясное желание избавиться от грехов – это вызов врагу спасения, который обязательно в этом случае вступает в открытую войну против нас. Выстоять в этой войне сами мы не можем. Но мы можем молить Бога о помощи и получать ее. Только так можно устоять и все выдержать. Соединив в жизни все три части покаяния – очищение от помыслов, терпение находящих скорбей и молитву – мы и приходим к истинному покаянию. Покаянию как дороге к Богу, которую Бог для нас создал и по которой Он нас ведет в Царство Небесное.