6. О почитании воскресного дня и праздников

На всем земном шаре, между всеми народами нет религии без общественного богослужения, соединенного с торжественными обрядами. Никто не исключает себя от участия в таком богопочитании.

А почему же между христианами, народом просвещенным, иногда является небрежность к богослужениям?

Отчего между христианами появляются такие, которые как будто стараются отличить себя от миллионов их братьев и сестер тем, чтобы не поступать так, как они поступают? Разве наша вера не так свята, не так благодетельна, как вера других народов? Разве наши храмы не способны возбудить возвышенных чувств?

Испытай сам себя, правильно ли ты думаешь, умны ли твои основания? Не от недостатка ли благочестивых чувств происходит, что святое и прекрасное тебе кажется пустым, мертвым, излишним? Не из тщеславия ли ты хочешь перед некоторыми людьми показаться умнее?

Ты говоришь: «Надо мной стали бы смеяться, когда бы я пошел в церковь, назвали бы лицемером».

Итак, тебя удерживает тщеславие от исполнения должности, которую ты обязан исполнить перед людьми. Пусть ты больше их учен, ты больше их знаешь, так что в церкви мало нового можешь узнать; но когда ты думаешь, что на тебя смотрят, тебя почитают, для чего же подаешь им дурной пример?..

Ты говоришь: «Да я и дома могу молиться в воскресный день так же, как и в церкви».

Да, это правда, можешь; но помолишься ли? Всегда ли ты расположен к этому? Не отвлекают ли тебя домашние дела?

Воскресный день – святой день для всех христиан.

Тысячи народов на тысячи языках славят в этот день Бога и молятся перед Его престолом, а только один ты стоишь, как истукан, как будто не принадлежишь к великой священной Фамилии.

Когда торжественный звон колоколов раздавался с колоколен церквей, не доходил ли иногда он и к твоему сердцу? Не казалось ли тебе часто, будто он говорит: «.Для чего ты исключаешь себя из общества христиан?» Когда твой взор, без мыслей блуждая по сумрачному своду храма, видел вдали купель, в которой ты еще младенцем был посвящен в христианство; когда ты видел место в храме, где ты первый раз приобщался Святых Христовых Тайн, когда ты видел то место, где тебя венчали, – неужели все это не сделало для тебя храм священнее?!

Если здесь ты ничего не почувствовал, то мое слово к тебе напрасно.

Установление празднования воскресного дня достойно всякого уважения. Магометанин считает святой пятницу, еврей – субботу, христианин каждое воскресение вспоминает Воскресение Христа – Спасителя мира.

Воскресный день – Господень, то есть день покоя всех христиан от занятий и работ. Плуг земледельца отдыхает, в мастерских тихо, школы закрыты. Каждое состояние, каждое звание стряхивает с себя будничный прах и одевает праздничную одежду. Как ни маловажны, на взгляд, эти наружные знаки уважения ко дню Господню, но, однако, сильно действуют на чувства человека. Он внутренне становится веселее, довольнее; а отдых от недельных трудов приводит его к Богу. Уничтожьте воскресение и общественное Богослужение – и вы в немногие годы доживете до одичания народов. Человек, угнетенный житейскими заботами или из корысти побуждаемый к работе, редко найдет минуту серьезно подумать о своем высоком назначении. Тогда справедливо поступать такой человек не будет. Будничные занятия развлекают чувство, а воскресенье снова его собирает. В этот день все безмолвствует и покоится, только двери храма стоят открыты. Человек хотя и не расположен к благочестивому размышлению, но в большом собрании христиан не вольно увлечется силой примера. Мы видим сотни и тысячи собравшихся вокруг нас людей, с которыми в одном месте живем и испытываем общую для родного края радость и печаль, счастье и несчастье; мы видим вокруг нас тех, которые рано или поздно проводят наш гроб до могилы, оплакивая нас.

Все мы тут стоим перед Богом как члены одного большого семейства. Здесь ничто нас не разделяет: высокий рядом с низким, бедный молится возле богатого. Здесь все мы дети вечного Отца.

Смотрите, древние христиане относились ко дню воскресному и другим праздничным дням, как ко дням, преимущественно определенным на служение Богу. Их благоговение соединялось с благоговением к храму как к месту особенного благодатного присутствия Божия на земле (Матф. 21, 13; 18, 20). И потому древние христиане праздники обычно проводили в храме Божием, в общественном Богослужении.

Однажды в воскресный день троадские христиане, в бытность у них апостола Павла, собрались по обыкновению для общественной молитвы. Апостол Павел предложил собранию поучение, которое продолжалось до полуночи. Зажжены были свечи, и апостол продолжал святую беседу.

Один юноша по имени Евтих, сидя на открытом окне и худо внимая Слову Божию, заснул и упал за окно с третьего этажа. Сонного подняли мертвым. Однако же благочестивое собрание не расстроилось. Павел, сошедши, пал на него и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем. Взошедши же и преломив хлеб и вкусив, беседовал довольно, даже до рассвета, и потом вышел. Между тем отрока привели живаго, и немало утешились (Деян. 20, 7–12).

Самое гонение на исповедующих имя Христово не охлаждало усердия христиан к общественному Богослужению в дни праздничные.

В Месопотамии, в городе Эдессе, император Валент, зараженный арианской ересью, приказал запереть православные церкви, чтобы не совершалось в них богослужение. Христиане стали собираться за городом в полях для слушания Божественной Литургии. Когда узнал об этом Валент, то приказал предавать смерти всех христиан, которые вперед туда будут собираться. Начальник города Модест, которому дано было это повеление, из сострадания тайно известил об этом христиан православных, чтобы отклонить их от собраний и угрожающей смерти; но христиане своих собраний не отменили и в следующее воскресенье явились в большем числе для совокупной молитвы. Начальник, проходя через город для исполнения своей обязанности, увидел одну женщину, одетую опрятно, хотя и бедно, которая торопливо оставляла свой дом, не заботилась даже запереть дверей, и вела с собой младенца. Он догадался, что это православная христианка спешит на собрание, и остановясь, спросил ее:

– Куда ты спешишь?

– На собрание православных, – отвечала жена.

– Но разве ты не знаешь, что всех, там собравшихся, предадут смерти?

– Знаю, и потому спешу, чтобы не опоздать в получении мученического венца.

– Но для чего же ведешь с собой младенца?

– Для того, чтобы и он участвовал в том же блаженстве («Христианск. чтен.», ч. 48).

Богослужение общественное представляет нам первоначальное состояние всех смертных. Гордого оно склоняет к смирению, угнетенного – к бодрости. Только церковь и смерть уравнивают людей перед Богом.

Грешники только в храме могут найти покой; только здесь источаются животворные струи Святых Тайн, имеющие силу очищать совесть; здесь приносится жертва умилостивления, которая одна только может утолить правосудие.

Но если ни это зрелище молящихся не может возбудить в тебе благоговения, ни торжественное пение, то представь себе, что в этот же день и час, на дальнем краю земли, каждый христианин молится; представь себе, что вместе с тобой молятся бесчисленные народы; даже там, где по волнам далекого океана носится христианский корабль, над морской бездной раздается пение и прославление Бога. Как? И ты один в этот день можешь безмолвствовать! Ты один не хочешь принять участия в прославлении Создателя!

«В церквах происходит всенародное моление, но тогда как священник воздвигает руки и молится за предстоящих, тогда как он взывает к Богу о спасении души, многие ли участвуют в этих молитвах со вниманием и благоговением? Увы! Вместо того чтобы молитвы наши долженствовали возвратить нам красные дни покоя и низвести с неба мир на землю, еще продолжаются дни злополучия; времена смятения и губительства не прекращаются; война и зверство, по-видимому, навсегда водворились между людьми. Сетующая жена томится скорбью о неизвестной участи мужа; печальный отец напрасно ожидает возвращения сына; брат разлучен с братом...» (Избр. слова Массильона, т. 2, стр. 177.) Представь себе: на том месте, где ты стоишь в церкви, будут некогда стоять и молиться твои внуки, потомки твои, когда тебя и не будет здесь – они будут еще о тебе вспоминать!

Может быть, место, на котором ты стоишь теперь, не раз орошено будет слезой твоего семейства, вспоминающего о тебе. Можешь ли ты после этих воспоминаний быть равнодушным в храме Божием? Вспоминая все это, ты невольно увлечешься той высокой целью, к которой предназначено общественное богослужение.

Не говори больше: «Я и в уединенной комнате могу молиться Богу; зачем же мне еще в церковь идти?» – Нет, эти чувства, это воодушевление может тебе доставить только храм Божий. В храме с возвышенного амвона проповедуется Слово Божие. Убеждения и примеры проникают в твою душу. Пусть проповедь не всегда согласуется с твоими настоящими потребностями, пусть она не произвела в тебе назидания, которого ты желал; но зато она подействовала на других; она другим полезна. Отчего же ты этим недоволен? Разве возможно, чтобы всем прихожанам все это показалось важным и занимательным? Придет день, когда и твоей душе будет слово. Если проповедь не была тебе полезна, то ты сам принес пользу своим примером. Ты был в церкви, стало быть, не соблазнил никого.

Ко всем этим внутренним расположениям души, которых требует святыня храма, надо прибавить и благовидную внешность, простоту и приличие в одежде. К чему эти наряды пышные в доме молитвы и плача? Разве вы собираетесь в храм для того, чтобы отвлечь от Иисуса Христа взоры и умиление поклоняющихся Ему? Поругаться ли приходите святыне Тайн, тщась уловить и развратить сердца даже у подножия алтаря, на котором эти Тайны приносятся? Ужели хотите, чтобы никакое на земле место, даже самый храм – убежище веры и благочестия – не мог защитить невинности от стыдной и любострастной наготы вашей? Еще ли мало свет имеет для вас зрелищ, мало собраний веселых, где вы тщеславитесь быть камнем преткновения для ближних ваших? Надобно ли и в этом осквернять святыню храма своим бесчинием?

Ах! Если вы, вступая в чертоги царя, благоприличием и важностью одеяния являете почтение, которым обязаны величеству царского присутствия, Владыке ли неба и земли предстанете без страха, без благоприличия, без целомудрия? Вы смущаете верных, которые надеялись здесь найти мирное убежище от всех суетных предметов; нарушаете благоговение и служителей алтаря непристойностью убранств ваших, оскорбляя непорочность взоров, углубленных в небесная (избр. слова Массильона, т. 2, стр. 182).

Но не один час в церкви надо посвятить Богу, а весь день воскресный. День Господень есть день покоя. В этот день ты должен оставить все твои обыкновенные занятия; тело твое должно отдохнуть, а дух собраться с новыми силами. Отдохнув, ты бодрее и прилежнее снова примешься за работу. Дай отдохнуть и домашним твоим. Ты должен успокоиться от всего, исключая добрые дела. Всегда спеши на помощь туда, куда зовет тебя крайняя нужда ближнего твоего; благодеяние – самое прекрасное Богослужение.

Оставив свои недельные занятия, возьми божественную книгу и читай про себя назидательные рассказы, или пусть кто-нибудь вслух читает Священное Писание, а остальные внимательно слушают. Таким образом, воскресный день действительно будет днем Господним, то есть посвященным Господу. Эти благочестивые беседы тебя развеселят. Ты сделаешься лучшим человеком, больше найдешь утешения в день несчастия, благоразумнее будешь поступать в часы веселые, и о Боге всегда будешь вспоминать с большей радостью.

Но это, однако же, не значит, чтобы ты в воскресенье постоянно занимался благочестивыми размышлениями, оставив все наслаждения и увеселения. Нет, человек имеет известную меру сил. Иди и веселись, но только тогда беги увеселений, когда они превращаются в буйство, дают повод к ссорам, ведут к греху и соблазну.

А вот тебе и примеры из Священного Предания, как Бог наказывает тех людей, которые не почитают праздничные дни.

Некоторая бедная женщина в праздник святителя и чудотворца Николая, глубоко почитаемого всеми православными, во время обедни работала в своей хижине, когда все добрые христиане молились в церкви. За то и постигло ее наказание Божие. Во время ее занятий вдруг являются к ней святые страстотерпцы Борис и Глеб и грозно говорят: «Зачем работаешь в праздник святителя Николая! Разве не знаешь, как гневается Господь на тех, которые не чтут святых угодников Его?»

Жена обмерла от страха, и через некоторое время, придя в чувство, увидела себя лежащей среди внезапно распавшейся хижины. Таким образом, бедность ее увеличилась бездомностью и тяжкой болезнью, которая продолжалась целый месяц. Но этим не ограничилось еще ее наказание. Во время болезни высохла ее рука, которая три года была неисцелима и не давала ей приняться за работу. Молва о чудесах, совершающихся при мощах святых Бориса и Глеба, воодушевила ее надеждой на исцеление; твердо решив не работать в праздники, она пошла к чудотворным мощам и получила исцеление (Чет. Мин., 2 мая).

В близком соседстве жили двое портных, хорошо знакомых друг с другом. Один из них имел большое семейство: жену, детей, престарелого отца и мать; но был благочестив, ходил ежедневно к божественной службе, веруя, что после усердной молитвы всякая работа пойдет успешнее. В праздник он никогда не принимался за работу. И действительно, труды его всегда были вознаграждаемы, и хотя он не славился искусством в своем ремесле, жил не только достаточно, но имел еще избыток.

Между тем, другой портной не имел семейства, был очень искусен в своем деле, трудился гораздо более своего соседа, сидел за работой и в воскресенье, и в другие праздничные дни, и в часы праздничного богослужения сидел за своим шитьем, так что про церковь Божию у него и помину не было; однако же усиленные труды его не были успешны и едва-едва доставляли ему насущный хлеб. Однажды, побуждаемый завистью, этот портной говорит своему благочестивому соседу: «Как это ты обогатился от своих трудов, тогда как и трудишься меньше, и семейство имеешь больше, чем я. Для меня это непонятно и даже подозрительно!..» Добрый сосед знал о неблагочестии своего соседа и, жалея его, решился воспользоваться настоящим случаем для его вразумления.

«Я хожу каждый день в церковь, – сказал он своему соседу, – и каждый день нахожу там какую-либо значительную монету, золотую или серебряную. Но я независтлив, готов поделиться с тобой тем, что найду, если ты согласен ходить со мной в церковь». И стали вдвоем ходить в церковь.

Божественная служба полюбилась и невольному посетителю храма Божия, и он, увлекаемый примером доброго соседа, мало-помалу привыкал к молитве и до того разгорелся усердием к общественному Богослужению, что уже не принимался за свою работу прежде церковной молитвы. По времени Господь благословил успехом и его труды. Увидев счастливую перемену в своем соседе, благочестивый портной сказал ему: «Теперь ты на себе испытал, что неложно Слово Божие: ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (МатФ. 6, 33). Вот то сокровище, которым я желал поделиться с тобой» (Пролог, 9 июля).

Говоря о благочестивом провождении дней праздничных, нельзя не заметить о времяпрепровождении вообще. Молитва, как и все добрые дела, не есть исключительная принадлежность дня воскресного и праздничного. Вся жизнь наша должна сопровождаться молитвой и добрыми делами. Не будем затрудняться мнимой несовместимостью дел благочестия и молитвы с мирскими занятиями по долгу; можно возноситься молитвенно к Богусреди самых забот о средствах к жизни временной.

Блаженный Иероним о современных ему вифлеемских земледельцах говорит следующее: «В Вифлееме кроме псалмопении царствует безмолвие; куда ни обратишься, слышишь, как оратай поет за плугом аллилуйя, как обливающийся потом жнец занимается псалмопением, и виноградарь, обрезая виноград кривым ножом, поет что-нибудь из Давида». (Памят. хр. древн., ч. 2, стр. 54.) Умилительная картина! Так бы следовало и нам проводить время среди обыденных наших занятий! И почему не петь Богу во всякое время, на всяком месте, если не голосом, то умом и сердцем!

«Всякое место и всякое время, – говорит святой Иоанн Златоуст, – удобно для нас к молитве. Если сердце твое свободно от нечистых страстей, то где бы ты ни был: на торжище ли, в пути ли, в суде, на море, в гостинице или в мастерской – везде можно молиться Богу». (Беседа 30 на кн. Бытия.)

Однажды пришли к некоторому святому старцу соседние пустынножители за словом назидания. Но эти пустынники, подобно многим из нас, не понимали, как можно совместить заповеданную апостолом непрестанную молитву с делами житейскими. Святой старец вразумил их в этом следующим образом. После взаимного приветствия святой старец спрашивает у посетителей:

– Как вы проводите свое время? Какие ваши занятия?

– Мы ничего не делаем, не занимаемся никакой ручной работой, а по заповеди апостола непрестанно молимся.

– Как же это? Неужели вы и брашна не вкушаете, и сном не подкрепляете сил своих? А как же вы молитесь, когда вкушаете пищу или спите? – спросил старец пришельцев.

Но они не знали, что отвечать на это, а сознаться, что, следовательно, они не беспрестанно молятся, им не хотелось. Тогда старец сказал им:

– А ведь непрестанно молиться очень просто. Апостол не напрасно сказал свое слово. И я, по слову апостола, непрестанно молюсь, занимаясь рукоделием. Например, плетя из камыша корзины, я читаю вслух и про себя:

Помилуй мя, Боже – весь псалом, читаю и другие молитвы. Так, проводя весь день в трудах и молитве, я успеваю заработать немного денег и половину из них отдаю нищим, а другую употребляю на свои нужды. Когда же тело мое требует подкрепления пищей или сном, в это время недостаток моей молитвы восполняют молитвы тех, которым я подал милостыню от трудов моих. Таким-то образом с помощью Божией я молюсь, по слову апостола, непрестанно.

(«Достопам. сказания о подвижн. св. отцов», 134).

Святитель Тихон, епископ Воронежский, о молитве говорит: «Молитва не в том только состоит, чтобы стоять и кланяться телом перед Богом и молитвы написанные читать; но возможно и без того на всякое время и на всяком месте умом и духом молиться. Можешь ходя, сидя, лежа, едучи путем, сидя за столом, дело делая, в народе и уединении возносить к Богу и ум, и сердце, и так от Него просить милости и помощи. Бог есть везде и на всяком месте, и всегда двери к Нему открыты, и приступ к Нему удобен, не так, как к человеку, и везде, всегда по Своему человеколюбию готов Он нас слушать и нам помогать. Везде и всегда, и во всякое время, и во всякой нужде и случае можем к Нему с верой и молитвой нашей приступать, можем везде умом говорить Ему: «Господи, помилуй, Господи, помоги!» («Наставл. о должн. христианина», стр. 20.)

Скажем теперь о том, что надо читать христианину в воскресные или праздничные дни.

Молитвенное время воскресное, по уставу нашей Святой Церкви, начинается не утром дня недельного (то есть в воскресенье), как думают у нас, а с вечера субботы. Прежде солнечного захождения дня субботнего, говорит церковный устав на первой строке своей, бывает благовест к вечерне. Эта вечерня относится не к субботе, а к воскресенью. Поэтому и воскресное чтение, или, по крайней мере, воскресные мысли и чувства должны начинаться у христианина прежде захода солнца в день субботний. У нас, православных, великое множество святых храмов в городах и селах; они высокие и благолепные, возвышаются, какрай земной для людей благочестивых и как Страшный суд для нечестивых.

Ты каждую субботу слышишь, да и не можешь не слышать благовеста к вечерне воскресной. Но подумал ли ты хотя б однажды, что этот вечерний звон колокола в субботу возвещает тебе и всем христианам конец твоей шестидневной суеты и начало памяти и мыслей об истине весьма важной, весьма глубокой – о воскресении?

Знаю, что звон вечернего колокола в городах многолюдных раздается часто как в пустынях безлюдных. Поэтому я напоминаю тебе и говорю: голос колокола храмового есть неумолимый обличитель твоей жизни, если ты и слышишь его, да не слушаешь; если по воплю его в субботу не принимаешься за дело, приличное дню и помышлению воскресному.

По еже зайти солнцу мало, – говорится во 2-й главе церковного устава, – начинается другой благовест ко всенощному бдению и утрени воскресной.

Спрошу тебя: «Чем ты занимаешься во время этого второго благовеста? Может быть, сидишь за карточным столом, или рыскаешь по чужим домам, а то читаешь афишу завтрашнего представления? Потерялись вы своими головами, прегордая молодежь нынешнего века! Глаголющеся быти мудры объюродеша».

Спроси хоть у церковного звонаря, что надо делать во время благовеста к воскресной всенощной. Он тебе скажет: «Когда я медленно ударяю в большой колокол, то тихо пою непорочны или 50-й псалом двадцать раз.

Непорочным у нас называется богомудрый и великий 118-й псалом. Он начинается словами: «Блажени непорочнии в путь, ходящий в законе Господни», а оканчивается стихом: «Заблудих яко овна погибшее». Не шути, этот псалом будут петь или читать и при погребении твоем; но какая польза тебе, если ты при жизни своей не будешь внимать ему и мыслию, и делом, если впустую проведешь весь твой век!

Псалом 50-й – это самое слезное покаяние Давида. Почему ты не читаешь этого покаяния? Может быть, ты умнее Давида-царя, праведнее его, потому и не хочешь егомолитвой очищать свои еженедельные и ежедневные грехи? У нас вошло в обычай считать себя умнее всех времен и народов; но это – одна гордость наша; этим мы только показываем, что истинного ума у нас не было, да и теперь нет.

Слушай дальше. Наше богослужение всенощное, часы, литургия открывают для благочестивого размышления христианина ряд глубочайших истин, а для благочестивого чтения множество писаний. Начиная с сотворения мира, богослужение проводит христианина через все бывшие и будущие века, всюду поведает ему великие дела и судьбы Божий, останавливается только у дверей вечности и говорит тебе, что там тебя ожидает. Ты не пойдешь за мной через весь ряд божественных истин – по лености; поэтому и укажу тебе только общее и главное, на что ты должен обращать внимание по воскресным дням.

В состав воскресной службы прежде всего входит Слово Божие – это псалмы, иногда паремии, Евангелие и апостолы. Читаешь ли ты когда святую Библию?

По крайней мере, читаешь ли ты места из нее, которые назначены Церковью для воскресных дней?

Читай! Это не твоя газета, не аФиша театральная – это слово твоего Бога – илиСпасителя, или Судьи грозного.

Дальше. В состав богослужения входят поучения святых отцов Церкви. Читаешь ли ты творения святых отцов?

Читай. Я не боюсь твоих возражений, что это старое. Если бы ты был умнее, то удовольствовался бы одним словом: старое, полезное и святое, лучше нового, бесполезного и ветреного. Но я спрошу тебя по совести: что ты знаешь из старого?.. Если ничего не знаешь или очень мало, то зачем судить о нем? Ты скажешь: «Много придется читать». Нет, дневной урок для того или другого воскресенья, назначенный Церковью из Библии и из творений святых отцов, очень невелик, его и на час не хватит.

В состав воскресного богослужения входят песнопения и молитвы новозаветные, как то: стихиры, каноны и проч. Если ты дома их не читаешь, слушаешь ли их хоть в храме Божием? Слушай и размышляй. Вот чему они тебя научают:

1) Смерть и воскресение Спасителя нашего есть смерть и воскресение твое собственное, в этой жизни – духовное, в будущей – телесное, судьба всего рода человеческого и всего мира, рай и ад, суд и вечность. Читаешь ли ты благочестивые сочинения об этих и подобных им предметах? Читай, Бога ради читай, потому что ты должен умереть, и непременно воскреснешь. Зачем ты живешь только нынешним днем? Если ты умен, то скажи мне: как называется то животное, которое не помышляет, не хочет или не умеет помышлять о своем будущем?

2) Иногда по воскресным дням случаются праздники Господские и Богородичные. Каждый праздник есть особая книга о том или ином великом деле Божием, раскрытая и поясненная во многих святых и богомудрых писаниях. Читаешь ли такие писания? Читай; иначе для души твоей нет светлых праздников в христианском мире.

3) Случаются праздники и памяти святых угодников Божиих. А много ли ты знаешь священных историй? Я думаю, какие знал, и те позабыл. Прочитывай, по крайней мере, жития тех святых, память которых приходится по воскресным дням; даже этим способом ты собрал бы множество благочестивых сведений, и поверь мне, сделался бы степеннее и добрее. Хоть ради воскресных дней, бросай на время свои светские книги и повести, за которыми ты проводишь ночи без сна, и возьмись за Пролог или Четьи-Минеи.

Так вот тебе, христианин, воскресное чтение. Я сказал и указал на многое. Хочешь, слушай и исполняй, не хочешь – твое дело. Но ты погиб, если ничего не станешь исполнять, а что я говорю тебе так отважно, не прогневайся.

Мученик Иустин оставил нам драгоценный памятник того, как первенствующие христиане проводили воскресный день. Вот его слова: «В день, посвященный язычниками солнцу, а нами называемый днем Господним, все мы в городах и деревнях собираемся в одно место, читаем из писаний пророческих и апостольских столько, сколько позволяет время, назначенное для Богослужения; по окончании чтения предстоятель предлагает поучение, содержание которого берется из прочитанного перед сим; потом все поднимаемся на своих местах и вместе твориммолитвы не только о самих себе, но и о других, кто бы они ни были, и заключаем молитвы братским приветствием и лобызанием друг друга.

После сего предстоятель берет хлеб, вино и воду и, воздав хвалу Отцу и Сыну и Святому Духу, благодарит Бога за сии дары, которыми Он нас ущедрил, и весь народ возглашает: «Аминь». Потом освященные хлеб, вино и воду диаконы разделяют между присутствующими верными и относят их к отсутствующим. Мы принимаем эти дары, – говорит мученик далее, – не как обыкновенную пищу и питье, но как истинное тело и кровь Господа нашего Иисуса Христа. По окончании сей священной трапезы богатые выделяют от избытков своих милостыню, и предстоятель раздает оную вдовицам, больным, заключенным, странным и вообще всем бедным братиям» («Воскресн. чтен.», 1838 г., стр. 266).

Никогда я не хочу оскорбить Бога в день Господень; никогда не хочу в тот день осквернить себя дурным поведением. Я должен прославлять Господа не одними только устами, но и делом, и волей. А особенно такие великие праздники, как Рождество Христово, Пасха, святая Троица, должны быть посвящены служению Господу с полным благоговением и проводимы в христианском благочестии.

Твой Святой Дух, о Боже, да проникнет в мое сердце, когда я стою в храме! Где отраднее может быть для нас, как не там, при Тебе? Где я живее чувствую и Твое величие, и наше ничтожество, как не там, где богатый и нищий возле меня молятся, преклоняясь перед Тобой? Где, кроме храма Твоего, мне все может напоминать, что мы только смертные дети Отца Небесного? Пусть будет святилищем для меня то место, где предки Тебе поклонялись и где будут к Тебе обращаться и мои потомки!

В храме голос благодати поражает слух мой отовсюду. Я слышу, Иисусе, слова Твои, и мое сердце безмолвно к Тебе возносится. Там Ты бываешь моим Наставником и Утешителем; там я, искупленный Тобой, вполне могу возвеселиться Твоей любовью; там я научаюсь быть Тебе преданным (свящ. Н. Успенский).

А почитаем ли мы этот день?

Неотложна работа плотника, стучит тяжелый молот кузнеца, делает свое дело игла портного и сапожника, башмачника, и, кажется, что от сердца города к окраинам страны, с гор в долины и леса, из Старого света в Новый через широкий океан несется крик: «Я не хочу соблюдать дня Господня!»

Богатый учит этому бедного, хозяин твердит этот урок работнику.

Но, братия, я восстал против всякого святотатства во имя нашего разума и во имя нашего сердца.

Не говорит ли нам разум, что мы обязаны в целой цепи дней отдать несколько часов длямолитвы?

Разве не говорит нам разум, что мы обязаны посвящать Богу часть времени, полученного нами из Его рук?

Даже дикари и язычники имеют дни, установленные для празднования.

Еще более я возвышаю голос во имя сердца человеческого. Бог одарил нас богатыми дарами милосердия и требует от нас лишь немногого. Он благословляет нам шесть дней труда, охраняет нас в течение этих дней и просит для Себя лишь одного дня.

Если бы Он не просил, могли бы мы дать менее по нашему собственному желанию? В одном из семи дней мы не отказали бы и земному отцу – не более ли мы обязаны Отцу небесному – подателю всех благ? Но когда Сам Бог назначил седьмой день для священия его, а мы не повинуемся, то не оказываемся ли мы неблагодарными и упрямыми оскорбителями святости дня?

Если кто отнимает ваше достояние, вы называете его вором и кричите: «Помогите, грабят!» Вы правы: отнятие чужой собственности ведет к разрушению общественного благосостояния. Но воскресный день принадлежит Богу, и Его собственность должна быть так же неприкосновенна, как и собственность человека. Кто уважает права Бога, тот будет уважать и права человека. Если нарушаются права Бога, то будут нарушены и ваши права, небезопасны будут ваши дома, ваши земли, ваше богатство, потому что Бог – хранитель всех прав. Если же Он отступит от вас, то напрасны будут ваши надежды на закон, правительство и меч.

Создавая человека, Бог дал ему тело и душу, связав их так тесно, что душа отдыхает тогда, когда отдыхает тело, и тело – когда отдыхает душа.

Назначая день молитвы, Бог обеспечил тем самым отдых тела в совершенной соразмерности с его силами.

Ночь восстанавливает силы после дня трудового, воскресный день укрепляет силы, истощенные трудами недели.

Это благодеяние часто не чувствуется теми, которые не имеют нужды добывать свой хлеб в поте лица. Но спросите ремесленника, спросите земледельца, потрудившихся шесть дней, и вы узнаете, что воскресенье, помимо своего религиозного значения, есть учреждение житейское, благодетельное.

Если бы не было дня отдыха в неделе, то следовало бы его установить. Наука говорит, что там больше болезней и преждевременных смертей, где не соблюдаются праздники.

Христианский праздник в том состоит, чтобы мы весь этот день не себе работали, а Богу. Вы думаете: как же можно весь день работать Богу? Послушайте, я вам скажу.

Первое: как только начнется день праздничный, возрадуйся духом и скажи себе: «Завтра у нас праздник годовой по милости Господней», и припомни величие Божие, в тот день Господом Богом явленное. Оттого и праздник бывает, что в те дни сделано Богом что-либо чудное и великое. Так, придет воскресный день, вспомни, что Христос воскрес из мертвых в тот день. Настанет праздник угодника Божия, вспомни, что в этот день Господь возвеличил и прославил святого раба Своего, хорошо Ему послужившего. Вот тебе и первое начало праздника: вспомянуть причину праздника. Второе: тотчас оставь твою работу, которую можно миновать; ты и кроме праздников много имеешь времени на работу.

Верно говорю, что работа в праздник не спорится у тебя. Да и сам подумай-ка хорошенько, разве будет спориться работа, где Божия заповедь преступается? Бог сказал: «Почитай праздничный день» (4-я заповедь), а ты хочешь противиться Его повелению. Что, если бы тебе сказал царь: «Сегодня не делай», а ты бы не послушался его и стал делать: подумай, что бы тебе было? Не только бы твою работу, но, может быть, и тебя самого царь, разгневавшись, велел бы бросить в огонь. Но как милосерд Бог наш! Все Он видит, а все терпит до времени, авось когда-нибудь исправимся. Исправимся же, христиане, и бросим работать в праздники. Смотрите, а то добра не будет!

Только бросив работу, что делать будете? Лежать на боку, или на улицу пойдете говорить всякую пустошь? Нет, тогда уж лучше не бросать работы, чем это делать. А вы вот что сделайте: оставив работу, в церковь идите к вечерне, утрене, обедне; а кому нельзя идти в церковь, то дома помолись Богу, поблагодари Его за прошедшее, попроси о будущем. А молиться и в церкви, и дома надо со страхом и благочинием, зная, что Бог невидимо тут присутствует и смотрит, кто с каким сердцем молится.

Молись, а о прочем уже не думай; молись, а на брата твоего отнюдь не сердись; молись, а о других не только не говори, но и не помышляй. В молитве же твоей не проси неподобающего, нехорошего и ненужного, а проси только доброго и полезного. Во-первых, проси душевного спасения; потом телесного здравия, затем необходимого для жизни человека; а о другом прочем не трудись напрасно. Не услышит Бог, когда вор или разбойник молится, чтобы удалось ему украсть или убить кого. Не услышит, когда прелюбодей или грабитель просит успеха. Бог – податель доброго, а не злого. Вот тебе и о молитве.

А потом что? Совершив свое служение Богу, повеселись свято и с благоговением: пей и ешь во славу Божию, но только в меру. Ешь и пей, но не забывай, что ты перед Богом ходишь. Божие ешь, пьешь и носишь – все Божие. Веселись и празднуй, а умом обращайся к Богу. Вот так надо праздновать; вот такие праздники Бог любит.

Праздновать иначе – значит раздражать Бога и готовить себе вечную муку.

А в прочие дни что будем делать? Если хотите спастись, если хотите вечно жить на небе с Христом, то соблюдайте эти две заповеди: первая – любите и бойтесь Бога; вторая – любите ближнего, то есть всякого человека. А любить Бога – значит выше и милее Его ничего не ставить, ходить перед Ним без лукавства; любить ближнего – значит ничем его не обижать, не желать ему того, чего себе не желаем. В этих двух заповедях заключается вся наша жизнь во Христе и спасение.

Поживем же, братия, по-христиански, а не по-язычески. Будем почитать святые праздники, оставив дела рабочие, послужим в эти дни Богу прилежнее, чем в будни. А впрочем, во все дни и во всякое время будем любить Бога, будем любить и ближнего; только тогда спасемся и без особого труда (из собран, раз. поучит, слов Палладия, еп. Рязанск., издан, в 1763 г.).

Один русский путешественник сообщает из Лондона следующее: «Сегодня воскресенье. Пишу под звуки колоколов, раздающихся с утра и составляющих резкий контраст с тишиной, господствующей в громадном городе.

Кажется, что вся масса людей погружена в сон и отдыхает после шестидневной суеты; все магазины закрыты, разносчики примолкли, и изредка только слышится голос продавца ягод (по воскресеньям дозволяется только продавать ягоды); до обедни улицы наполнены народом, молчаливо продвигающимся к церкви, и все эти люди скорее похожи на мумии, чем на оживленные существа; многочисленные омнибусы, небольшие двухместные кабриолеты и кебы, большие неуклюжие кареты становятся все реже, а во время обедни Лондон принимает вид необитаемого острова.

Такая же тишина господствует в церквах – все заняты молитвой, друг друга не замечают и выйти из церкви до окончания обедни никому не придет в голову; опоздавшие не смеют войти, чтобы не мешать другим.

На молитве и в тихом отдохновении проходит весь день; все театры, общественные увеселения закрыты, и жители отправляются за город, чтобы воспользоваться свежим воздухом. И тут, в обширных парках, такая же тишина; на гуляньях нельзя ничего достать, и проголодавшиеся отправляются в трактиры, в которых можно получить холодные кушанья.

В воскресенье англичане решительно ничем не занимаются, большинство не дозволяет себе даже читать газеты, то есть избегают всего, что может отзываться развлечением, и такое религиозное настроение доходит до крайности и отражается даже на нарядах, скромностью своей отличающихся от обыденных, часто вычурно модных нарядов.

Если в этот день Лондон невольно наводит тоску на иностранца, то нельзя не согласиться, что в таком общем религиозном настроении много назидательного».

Точно, много назидательного, прибавим мы, так много, что нам делается стыдно за себя, за Русь православную! («Духовные беседы», 1863 г., т. 17, стр. 157

В У. уезде В. губернии в августе 1860 года произошел случай, в котором до очевидности ясно вразумление Божие виновному в нарушении праздничного дня.

1) Крестьянин Н., привыкший праздники Господни проводить не в храме Божием и благочестивых занятиях, приличных святым дням, а в работе или бессмысленной праздности, 6 августа, в день Преображения Господня, непременно хотел дожать с домашними начатое накануне ржаное поле.

На возражение жены, намеревавшейся сходить в церковь, он отвечал с запальчивостью: «Пусть попы молятся, нам некогда; благо, погода хорошая. Не пошлет Бог золотой дождь, коли будешь лежать на боку да прогуливаться!» Бедный Н. не разумел, что всякое даяние благо, и всякий дар, как душевный, так и вещественный, свыше ниспосылается от Отца Святого, и что только при благословении Божием удается всякое дело.

Позавтракав, Н. вышел на поле с женой, дочерью и двумя сыновьями в самый час святой литургии. Часа через три с южной стороны засинело, и Н. из сжатого хлеба поставил два суслона (кучи). Вскоре образовалось мрачное облако, и грозные перекаты грома становились всё сильнее.

Туча быстро налетела; жгучая струя молнии при оглушительном ударе грома рассекла ее, ударилась вниз, и два новопоставленные суслона в мгновение разметаны в прах! Н. только что отошел от них!..

Семейство Н. попадало, отделавшись, впрочем, одним испугом, а сам он каким-то чудом устоял, но более часа после этого страшного события был нем и в положении обезумевшего. Наконец он пришел в себя и приказал, но не повелительным тоном, как прежде, а тихим голосом, как уличенный на месте преступник, вести себя и всем идти домой.

Скажут: это одно из обыкновенных явлений борьбы стихий? Но кто правит стихиями, всем миром? А понятно всякому, у кого есть разум, что Высочайший Правитель мира во всем действует по премудрым целям и намерениям, что у Него все власы наши сочтены, что цветок полевой не вянет, воробей не падает без Его воли (Лук. 12, 24–27). Равно и губительные молнии идут путями, Им предначертанными и предуказанными (Иов. 38, 23–33).

Не бывает несчастья во граде (и ни в каком другом месте), которое бы не было послано Господом (Амос. 3, 6).

На первых порах и соседи Н. признали в этом событии перст Божий, и сам он сознал безумными речи, которые дерзнул произносить утром, и, раскаиваясь в своем безумии и дерзости, благословлял Бога за милость и пощаду, ему самому оказанную.

Но долго ли помнить будут это событие соседи Н., долго ли сам он сохранит благоговейные чувствования, какие возбудило в нем грозное явление, допущенное Богом для его вразумления?

Желательно, чтобы подобные вещи как можно долее не забывались и держали нас в благоговейном трепете перед могуществом Вышнего.

В доказательство того, как небезопасно нарушать святость дней праздничных, приведу еще один пример.

2) Я знаю в городе В. семейство честное, скромное, трудолюбивое, состоящее из мужа и жены, еще во всей поре лет, трех дочерей взрослых и мальчика лет тринадцати.

Все члены этого образцового по честности, благонравию и домашнему миру и согласию семейства трудятся очень много, работают каждый по своей части без устали, но, к сожалению, не разбирая и праздников Господних.

К ним никак нельзя подвести пословицы: «Не умеешь шить золотом, так бей молотом».

Нет, здесь превосходно шьют и золотом, и серебром, и чем угодно, но хозяйство не спорится и богатство не копится.

Много раз увещевал я их хранить заповедь Господню о священии праздников и всегда получал от хозяйки ответ на такой лад: «Да как же будут приходить к нам деньги, если не будем приобретать их трудом, если станем сидеть сложа руки? Вот теперь и трудишься до поту (надо сказать правду – с немалым ущербом и здоровью), а едва держимся. Девицам бедным не можем скопить на приданое хоть сколько-нибудь. Что же будет тогда, когда по-вашему десятки дней будем праздновать?»

Бедная женщина никак не могла понять (как не хотят понимать весьма многие), что Небесный Домовладыка имеет в руках тысячи средств к обеспечению рабов Своих.

Таким образом, муж ее, человек добрый и честный, хороший мастеровой, отчего-то всегда очень много теряет в своем промысле; дочери, девицы скромные и безукоризненные по поведению, мастерицы по многим рукоделиям, при усиленных трудах не могут скопить себе на приданое столько, чтобы прилично выйти замуж, а годы идут, идут...

Таковых примеров много, но, к сожалению, не все вразумляются ими. Многие жалуются на худые времена, на неуспех в делах, несмотря на все старания с их стороны, а многие ли спросят себя: «Верны ли мы Богу, без благословения Которого никакое дело не может быть благоуспешным?» (Из «Душеполезного чтения», 1860 г., ноябрь).

3) В. губернии, в Н. уезде есть два смежных селения, в которых храмовые праздники посвящены Успению Божией Матери. Но чтобы угождение мамоне не претерпело лишения, прихожане одной из этих церквей празднование Успения перенесли на 28 августа, когда Святая Церковь празднует Сретение Владимирской иконы Божией Матери. Таким образом, в одном из этих приходов пива варились к 15-му, а в другом к 26 августа, и досужие люди бражничали сначала в одном, а потом в другом селе. Мамона изобретательна...

В 1857 году одна женщина, жившая в приходе той церкви, в которой Успение вместо 15-го праздновали 26 августа, вышла в день Успения с раннего утра на поле жать яровое и проходившим мимо нее в соседнее село к обедне крестьянкам, приглашавшим ее оставить работу в праздник и идти в церковь, отвечала с укоризной и видимым неудовольствием: «Идите, празднуйте вы пиву, а я себе пожну; праздники да праздники, пиво да брага, плохой запас впрок». Господь знает, что было на уме и сердце бедной женщины, только видно, недоброе и неугодное Ему, потому что конец выпал ей очень недобрый.

Она была найдена на поле мертвой, с серпом в одной руке и полной горстью ячменя в другой. Ее руки так крепко были стиснуты, что из правой руки серп кое-как вынули, а левую вынуждены были оставить с зажатой в ней горстью ячменя, как бы во свидетельство неуважения ко святым праздникам на день Страшного суда и во обличение ее неверия в благость и промышление Божие о нас (из «Душеполезного чтения», 1861 г., декабрь).

4) В приходе Котинской Иннокентиевской церкви схоронили одного прихожанина-крестьянина. 15 августа 1881 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, и в следующий день воскресный, который был вместе и днем праздника в честь Нерукотворенного Образа, этот крестьянин молотил хлеб, то есть, не боясь Господа, в оба эти великие дня работал. 17 числа отправился на поле сеять хлеб, тот самый хлеб, который молотил. Отправился здоров, а к полудню привезли его домой больного, едва живого. Пригласили священника напутствовать его, а на другой день был приглашен и лекарский помощник П. Как ни бились, как ни хлопотали семейные болящего, больной умер. Да, умер преждевременно, оставив старика 80-ти лет, сестру лет 50-ти – больную, не владеющую одной рукой, жену и двух малых детей. Следовательно, остались пять сирот, из коих ни один не способен к труду, чтобы зарабатывать насущный хлеб. Помоложе и способнее к труду из этих пяти человек – жена умершего, но она не в состоянии поить и кормить других четырех человек.

Сколько теперь предстоит горя осиротевшему семейству! Сколько было воплей и рыданий над гробом умершего!

Невольно слеза катилась из глаз при виде старика 80-ти лет, хоронившего своего сына – опору старости.

Грустное впечатление можно было заметить на всех присутствующих. Но 80-летний старик стоял не один около гроба, тут, кроме старика, было еще четыре человека: двое малолетних детей, сестра-калека и жена усопшего. Судьба, постигшая нашего прихожанина, да послужит в назидание другим и предостережением от подобного непочитания праздников Божиих (Иркутск, епар. вед., 1882 г., № 7).

5) «Сидела я однажды утром в большой праздник у окна, – говорила одна почтенная дама, – и увидела одного знакомого мне господина, ехавшего верхом мимо нашего дома.

– Куда вы так рано? – спрашиваю его.

– На охоту! – отвечал он.

– В такой великий праздник и так рано? Еще не отошла поздняя обедня!

– У нас всё праздники! – отвечает с ироничной улыбкой. – Посмотрите в календарь, там каждый день праздник.

С такими словами поехал далее, усмехнувшись. Не прошло и полчаса, как слуга, ехавший за ним, скачет опрометью назад.

– Что это значит? – спросила я его.

– Барин упал в ров! – отвечал он.

На самом деле, слышу, что господин, с которым я недавно говорила, спускаясь с горы, упал с лошадью в глубокий ров и был задавлен лошадью. Не явное ли это наказание Божие за непочитание святости дня Господня?» («Душеполезное чтение», 1865 г., стр. 31.)

6) В селе Березевском с моим прихожанином, крестьянином Шишкинской волости деревни Чечеринской, отстоящей от села в 7 верстах, Василием Метелевым случилось следующее поучительное событие. 30 ноября 1878 года я был приглашен для напутствования Василия Метелева в его дом, где соседи и домашние его хлопотали над ним. Когда я спросил его, что с ним случилось, он отвечал: «Меня постигло несчастие Божие за то, что я занимаюсь деланием гармоник в воскресные и праздничные дни; в это время я сам не хожу в церковь к обедне да и других отвлекаю, так как тогда из разных селений собирается ко мне много молодежи для заказа и поправки испорченных гармоник».

К этому он прибавил: «Три дня тому назад видел я вот какой замечательный сон: будто я прохожу по своей деревне, играя на гармонике, под такт которой припеваю и приплясываю; навстречу мне идут два средних лет мужа (едва ли это не местночтимые святые бессребреники и чудотворцы Козьма и Дамиан, память которых все прихожане торжественно празднуют 1 ноября) в хороших священнических ризах; проходя мимо них, я не поклонился им и не остановился играть. Один из них очень похож на тебя, батюшка, и под ризой у него подрясник такого же цвета, как теперь на тебе; он обернулся ко мне, погрозил пальцем и гневно сказал: «За то, что ты постоянно играешь и делаешь гармоники в воскресные и праздничные дни и не приходишь в церковь, через три дня в малой избе вашей случится с тобой несчастье».

После этих слов я пал на колени, перекрестился и сказал ему: «Отселе я даю обещание не только никогда не делать гармоник, но и не играть на них». Тотчас после сего в ужасе проснулся от такого страшного сна и рассказал этот сон сначала своей жене, а потом и матери. Вот сегодня точно исполнилось три дня со времени того самого сна; и когда с вечера я лег спать в этой малой избе, то вдруг у меня начало корчить пальцы один за другим сначала на правой руке, потом на левой, сильно пригибало их к ладоням; потом наконец и всего меня стало гнуть так, что я сделался без ума. Домашние и соседи отливали меня водой во все время, пока ездили за вами, батюшка. Если же Господь исправит меня, то я даю перед вами обещание не только никогда не играть, не плясать и не петь под гармонику, но даже никогда не делать оных».

После того он вскоре выздоровел и обет свой выполняет в точности; в настоящее время он занимается сапожным мастерством. Крестьянин этот человек грамотный, не пил и не пьет никаких хмельных напитков («Душепол. собесед.», 1888 г., стр. 110).

7) В храмовой праздник, летом, приходит в дом крестьянина священник, по обычаю, с Животворящим Крестом.

Хозяйка приняла его и сказала, что муж ее работает в огороде. Окончив пение, священник выходил из дома и на пороге, встретившись с хозяином, стал по обязанности вразумлять его.

– Не стыдно ли тебе, – говорит, – ныне у нас такой большой праздник, мы приходим со святой водой и Животворящим Крестом, чтобы освятить твой дом, семейство и помолиться, чтобы Господь благословил твои дела и дал тебе счастье; а ты и знать не хочешь. Тебе надлежало бы встретить и принять, как следует христианину, если не меня, так Животворящий Крест, и помолиться вместе с нами; а ты в такой праздник, не исполнив христианского долга, вздумал работать – это грех!

Крестьянин вместо того, чтобы извиниться и раскаяться в своей невнимательности к посещению священника, обиделся на его замечания и возразил:

– Да если на все ваши праздники смотреть, так и работать некогда будет, поля не уберешь да без хлеба насидишься.

– Бога ты не боишься, – сказал ему священник. – Разве мало у вас рабочих дней? И много ли праздников, чтобы тебе прийти в храм Божий, помолиться Богу да возблагодарить Его за Его к нам милость и, как следует истинному христианину, поразмыслить о своей душе! Ведь и о ней нужно позаботиться; не все хлопотать о мамоне да о мамоне; а ты о душе-то забываешь и в те дни, которые для того и назначены, чтобы заняться ею.

Притом же знай, что успех всякой твоей работы зависит от Бога; поэтому ты должен благодарить Его за то, что Он дает тебе всего довольно, да и помолиться, чтобы и впредь не оставил тебя. А ты думаешь поспорить, что, презревши праздники Господни, будешь работать только для мамоны. Не даст тебе Бог подспорья, когда ты идешь против Его воли. Ведь Он, а не иной кто, повелел почитать праздники: от Него мы все получаем, а сами собой, без Него, ничего не сделаем.

– Полно, батюшка, что пустое толковать! – возразил крестьянин. – Ведь Бог-Бог, да и сам не будь плох.

– Кто ж тебе говорит, что самому нужно сидеть сложа руки да дожидаться, что Бог в рот тебе положит? Конечно, нужно трудиться, да на это есть время, а то и трудясь, коли станешь гневить Бога, ничего не получишь.

– А я так вот что знаю, – отвечал крестьянин, – коли я навозу навожу, так и на Бога не гляжу.

– Смотри, – заметил со скорбью священник, – чтобы Бог от тебя не отвратился: тогда худо будет, – и оставил упорного.

Но не успел он с причтом обойти всей деревни, как поднялась страшная гроза. Молния разразилась над самым домом крестьянина, и все строение обратилось в пепел. После того крестьянин со слезами исповедал свой грех, признав перед всеми карающую руку Божию.

– Правду ты, батюшка, говорил мне и учил-то хорошему, – сказал он священнику, – теперь буду слушаться и проводить праздники, как следует христианину, в молитве и делах добрых.

8) Известно, что некоторые установления и праздники Православной Церкви чтятся людьми и не принадлежащими к нашей Церкви, чтятся даже нехристианами: и это сделалось, конечно, не без особенного вразумления Божия. Как иноверцы иногда начинают признавать святость церковных наших установлений, показывает следующий пример.

У нас в селе, – рассказывал мне один поселянин, – торжественно почитают святого пророка Илию. Накануне этого праздника крестьяне, как следует, стали раньше обыкновенного оставлять свои работы, чтобы приготовиться на следующий день идти в храм Божий помолиться. А приказчик был у нас из немцев, и такой, не тем будь помянут, нехристь, что не уважал никаких христианских праздников.

– Что вы тут вздумали, лентяи! – закричал он на мужиков. – Работать вам не хочется?

– Нет, батюшка, – говорят мужики, – у нас праздник большой: Илья великий, нужно в церковь идти; а там священник станет ходить по приходу, так от работ освободите, работать, по-нашему, грех для праздника.

– Я вам дам грех, – заревел немец, – у вас все боги: Никола – бог, Иван – бог, Илья – бог, всем празднуете. Слышать не хочу; завтра поголовно на барщину!

Что делать? Мужики почесали затылки, иные заплакали и пошли на барщину. Особенно грустно им было слышать звон к Божией службе. Накосили они сена много и подняли чуть ли не весь барский луг, а погода стояла такая хорошая, ясная, что приказчику любо было, и он только посмеивался над православными, что не пропустил такого хорошего для сенокоса времени. Но вот к вечеру вдруг поднялась страшная гроза и полил такой дождь, что и старикам не в память; воды налило столько, что все сено: и в копнах, и в волах, и разваленное для сушки – разнесено было по низменным местам и потом увлечено рекой. Покоса как не бывало. С тех пор приказчик перестал гонять крестьян в праздники на работу; особенно стал он бояться святого пророка Илии великого, так что если увидит мужика работающего, сам велит, бывало, бросить работу и идти в церковь. («Странник», 1861 г., стр. 10–20).

– Я так привык; если я не буду работать, от меня уйдут все заказчики.

– Так тебе заказчики дороже Бога? Но, друг мой, я совсем не желаю лишить тебя заказчиков, потому что религия лучшее ручательство честности, и всякий заказчик предпочтет благочестивого человека такому работнику, который честен только из страха перед полицией, или из боязни перед худой молвой.

Ты видел много семейств, разорившихся от пьянства и распутства, но видел ли хоть одно, разорившееся от соблюдения воскресного дня?

– Но ведь нужно же есть и в воскресенье.

– Ты не все договорил: нужно и пить по воскресеньям, что требует большего расхода. Мы рождены не для того только, чтобы думать о теле, мы должны думать и о душе.

– Но если я не буду работать, религия не даст хлеба мне, моей жене и детям.

– Конечно, религия не доставляет хлеб для жены и детей; но где видано, чтобы рабочие, почитающие праздники, умирали от голода? Напротив, они живут более обеспеченно, чем остальные. Болезни и преждевременная старость чаще встречаются среди не почитающих воскресные дни, чем среди послушных сынов Церкви.

– Поработав в воскресный день, я получаю за это деньги.

– Брат мой, мы ходим под Богом. Если у тебя будет дурной сын, если не удастся твоя работа, если тебя постигнет несчастье, какая радость будет тебе в копейках, добытых в ущерб совести?

Но, положим, что эти несчастья тебя минуют. Надобно быть ко всему готовым: может быть, завтра ты будешь лежать на смертном одре. Какой тогда тебе прок будет в сребрениках, приобретенных ценой нарушения закона Божия? Они только усилят твои предсмертные муки.

Потому, несчастный брат мой, если ты удалился от Господа нашего Иисуса Христа, возвратись к Нему! Он знает твои нужды лучше тебя, потому что Он некогда обнищал ради нас с тобой. Он утешает и покоит тех, которые грустят и терпят. Иди к кресту, возвратись к Иисусу! Иди к Нему – Он никогда не обманывает народ, как лживые друзья народа.

Христос любит вас и, испытав за вас все муки и скорби земли, даст вам за добрый и своевременный труд вечную награду в жизни будущей (из проп. аббата де Манте-Фельтро, помещ. в Рязан. епар. вед.).